Страница:
Поздравляя личный состав, он сказал:
- Товарищи гвардейцы! Своими делами вы заслужили высокую награду орден Красного Знамени. Пройденный вами боевой путь ознаменован славными подвигами воинов. Десятки городов, сотни сел, тысячи советских граждан освободили вы от фашистского рабства, а теперь выполняете освободительную миссию на земле Болгарии. Честь и слава вам, доблестные гвардейцы!
Выступая от имени всего личного состава дивизии, гвардии генерал-майор Н. М. Дрейер заверил Военный совет армии и командование корпуса, что гвардейцы готовы и в грядущих боях приумножить боевую славу дивизии.
После выступления командира дивизии подразделения прошли торжественным маршем мимо трибуны.
У меня в тот день был двойной праздник: мне вручили партийный билет.
А с утра 20 сентября дивизия снова двинулась в путь и, совершив сорокакилометровый марш, к исходу дня сосредоточилась в районе города Белоградец, где простояла лагерем до 24 сентября. В эти дни мы провели подробный разбор боевых действий частей и отдельных подразделений. Генерал-майор Дрейер обобщил опыт боевых действий дивизии в Ясско-Кишиневской операции, который многое дал командирам в повышении их дальнейшего мастерства.
В соответствии с полученным приказом штаба корпуса утром 24 сентября дивизия продолжила марш по Болгарии. Теперь мы двигались на юго-запад по предгорьям Восточных Балкан, чтобы из района Смедово совершить переход через Восточные Балканские горы. К 12 часам 25 сентября штаб дивизии достиг Смедово и остановился на дневку. Перед нами предстали Балканы во всем своем великолепии. Но нам некогда было любоваться красотами природы, мы думали об организованном пропуске войск через горы.
Во второй половине дня я с группой офицеров штаба отправился на рекогносцировку. Ехали сначала по красивому горному ущелью, затем дорога, петляя, пошла на подъем и вывела нас на перевал Вербишитский. Изумительная картина открывалась оттуда: справа и слева возвышались горные вершины Балканского хребта. На западе они поднимались все выше и выше, а на востоке становились ровнее и казались совсем невысокими. На юге уходила извилистая дорога вниз. Полюбовавшись с перевала красотой гор, мы спустились до Веселиново. В результате рекогносцировки мы установили, что дорога находится в сравнительно хорошем состоянии, но позволит только одностороннее движение. Были на ней и слишком крутые повороты, сложные спуски. Исходя из этого, мы наметили места для усиленных постов регулирования движения, а для обеспечения безопасности на крутых поворотах и спусках решили выслать заранее саперные подразделения с тягачами. Внесли предложение поставить офицерские посты с радиостанциями на наиболее опасных местах, на перевале, в начале и в конце горного прохода. Эти офицерские посты должны были руководить всей службой регулирования, не допускать встречного движения, контролировать прохождение частей дивизии по разработанному графику и докладывать об этом в штаб дивизии.
Наши предложения были одобрены, и штаб приступил к их реализации. К утру 26 сентября все мероприятия по организации марша были выполнены и авангардный 60-й гвардейский полк начал движение. За пять часов дивизия пересекла Балканские горы. Вечером 28 сентября ее части подошли к Сливену, остановились на отдых и по приказу командования 37-й армии начали готовиться к торжественному маршу через этот город.
И вот 29 сентября перед зданием ратуши выстроились дивизионный и городской оркестры. Тротуары были заполнены празднично одетыми жителями с транспарантами, флагами и плакатами. В 17 часов под звуки оркестра начался торжественный марш гвардейцев. Впереди, как всегда красиво, гарцевал на коне генерал-майор Дрейер. За ним ехали офицеры штаба дивизии, а затем, твердо чеканя шаг, стройными рядами шли гвардейцы. Замыкали колонну артиллерийские части на механизированной тяге. Население города встречало восторженно, радостно. Были море цветов и рукоплесканий, крики "Ура!", "Да здравствуют дорогие братья!".
К исходу 29 сентября дивизия сосредоточилась в районе Камен, Крушар, Михайловка, закончив более чем двухсоткилометровый марш. Расположились в палаточных лагерях, а штаб разместился в домах Михайловки.
Никто из нас тогда не знал, сколько времени мы будем находиться в этом районе. Но из сводок Совинформбюро, газет и информации корпуса армии было известно, что передовые части 3-го Украинского фронта вышли к государственной границе Югославии. Мы полагали, что в скором времени и нас перебросят в Югославию для участия в ее освобождении. Но командование фронта сочло целесообразным держать пока соединения 6-го гвардейского корпуса на территории Болгарии. И уже вечером 29 сентября поступило распоряжение командира корпуса организовать занятия по боевой и политической подготовке. Штаб разработал месячную программу и разослал ее во все части дивизии. Необходимо было учесть, что в последнее время дивизия получила пополнение, большая часть которого призвана из ранее оккупированных немцами районов Украины и Молдавии. Военную службу они не знали, поэтому программа предусматривала проведение занятий по одиночной подготовке бойца, по сколачиванию отделения, взвода, роты, батареи, батальона и дивизиона.
Началась напряженная и целеустремленная боевая и политическая подготовка войск. В то же время мы с огромным интересом следили за новостями на Родине, обстановкой на фронтах, радовались успехам наших войск на других участках фронта.
В течение октября в войсках проводилась большая воспитательная и партийно-политическая работа. Командиры и политработники рассказывали бойцам о жизни страны, о международных событиях и о политической обстановке в Болгарии. Для всего личного состава читались лекции, проводились беседы. Устраивались концерты художественной самодеятельности, встречи ветеранов дивизии с молодыми бойцами, вручение в торжественной обстановке гвардейских значков, орденов и медалей. Мне, как всегда, пришлось выступать перед молодыми бойцами с докладом о боевом пути дивизии.
Находясь в деревне Михайловка, мы установили дружескую связь с местным населением. По вечерам жители охотно собирались вокруг нас, рассказывали о своем тяжелом положении в период властвования монархо-фашистской клики. Радовались победе Отечественного фронта и установлению в стране подлинно демократической народной власти. С большим интересом слушали наши рассказы о победах Красной Армии, о ее освободительной миссии. Живо интересовались жизнью советского народа, особенно наших колхозников.
25 октября командование и штаб устроили теплые проводы Борису Антоновичу Лимонту, который уходил на более высокую должность. Обязанности начальника штаба дивизии были временно возложены на меня. Нам было жаль расставаться с Борисом Антоновичем. С ним хорошо и легко работалось. Это человек большой души, ясного ума и объективных суждений. Хороший организатор, опытный штабист. Он внес свой весомый вклад в организацию и достижение побед 20-й гвардейской.
В то время как наша дивизия занималась боевой учебой на территории Болгарии, войска 3-го Украинского фронта успешно завершили Белградскую операцию, начали подготовку к форсированию Дуная и захвату крупного оперативного плацдарма на его правобережье. Мы тогда еще не знали, что в планах этой операции предусматривалось использование 6-го гвардейского корпуса.
Утром 29 октября офицер связи корпуса вручил мне пакет с приказом командира корпуса на марш в район Белграда.
6-й гвардейский корпус к тому времени был передан 57-й армии, которую возглавил генерал-полковник М. Н. Шарохин. Дивизии предстояло погрузиться в эшелоны на железнодорожной станции города Сливен, а выгрузиться на станции Пирот, уже в Югославии. Затем начать марш и не позднее 15 ноября сосредоточиться в районе Долово, Бованиште. Передислокация проводилась комбинированным способом: полки - железнодорожным транспортом, штаб и специальные подразделения - своим ходом.
Мы с майором Софрыгиным разработали план-график марша и организацию управления. В 8 часов утра 1 ноября я выехал на станцию Сливен и проверил организацию погрузки в железнодорожные эшелоны подразделений 60-го гвардейского полка. Она проходила слаженно и быстро. Возвратившись в штаб, мы начали готовить к движению колонны управления дивизии, руководство которой на марше было возложено на меня. Колонка артиллерии дивизии начала марш своим ходом.
Мы выехали на автомашинах во второй половине дня по хорошей асфальтированной дороге. Справа возвышались Балканские горы, а слева, в Пловдивской долине, раскинулись широкие поля, приютились населенные пункты. Первую остановку сделали в районе населенного пункта Казанлык. Я подошел к машине командира дивизии, чтобы выяснить, в чем причина. Возле нее уже стояли полковник В. Е. Ященко и прокурор дивизии А. И. Соловейчик.
- А вот и Бологов, - сказал командир дивизии и, обращаясь ко мне, прибавил: - Уговаривают меня отпустить на несколько часов посмотреть Шипку. Возьмите кого-нибудь из офицеров штаба и на трех автомашинах съездите на перевал. Колонну я поведу сам. В районе Злотницы сделаем остановку, и вы догоните нас.
- А как же вы, товарищ генерал? - спросил я. - Разве не хотите?
- Дорогой Федор Павлович, кто же не захочет посмотреть на Шипку и не почтить память русских героев... Я уже сделал это три дня назад, когда ездил на совещание к командиру корпуса. Тогда же и вашу поездку предусмотрел, ответил командир дивизии.
Мы начали путь по знаменитой своими розами Казанлыкской долине, привлекавшей взор яркими красками. Воздух был пропитан нежным розовым ароматом.
У селения Шипка внимание привлекла белокаменная церковь, построенная в честь победы русских войск в 1877 году. У входа вежливо встретил настоятель и заговорил на чистейшем русском языке. Рядом с ним стояли две женщины в монашеских одеяниях. Выяснилось, что и настоятель, и обе женщины - русские эмигранты, покинувшие нашу страну во время гражданской войны. Они наперебой заговорили, что скучают по родине и радуются победам Красной Армии в этой страшной войне. Узнали мы также, что в трудные годы войны церковь служила молебны за победу русских войск над фашистами и собирала средства в помощь Красной Армии, которые потом пересылала в Советский Союз через представителей духовенства.
Осмотрев окрестности, поднялись на Шипкинский перевал, откуда хорошо был виден Главный Балканский хребет, а на юг простирались широкие и красивые долины. Огромное впечатление произвели исторические памятники Шипкинского перевала. С чувством гордости за русского солдата-освободителя возвращались мы с Шипки. Каждый из нас думал, что много лет назад кровью ковалась дружба между русским и болгарским народами, а теперь потомки героев Шипки снова пришли в Болгарию с той же благородной освободительной миссией.
3 ноября небольшая колонна управления дивизии прошла по Софии. Город был чист, утопал в зелени. А вскоре мы расстались с прекрасной страной, с братским народом, пересекли болгаро-югославскую границу и начали свой марш по территории третьей балканской страны - Югославии, где нас тоже повсюду встречали приветливыми улыбками жители сел и городов. На снежно-белых стенах домов были нарисованы красные пятиконечные звезды и сделаны надписи крупными буквами: "Да здравствует Тито!", "Да здравствует Сталин!".
В городе Пирот нас встретил майор Савченко, уехавший из Софии с командиром дивизии раньше нас. Он доложил, что 60-й гвардейский полк начал марш в район Парачин, остальные части выгружаются на станции Пирот и сосредоточиваются южнее населенного пункта Калка. Он же сказал, чтобы я немедленно прошел к командиру дивизии, который находится в здании железнодорожной станции. Генерал Дрейер сообщил, что новым распоряжением уточнен маршрут следования дивизии. От Пирота до станции Парачин мы должны продолжать марш своим ходом.
- Надо организовать три самостоятельные колонны, - решил он. - Первую штаб дивизии, как и раньше, поведете вы, вторую - артиллерию дивизии - майор Глушич, а третью - автотранспорт - подполковник Иванищев. Я жду от вас уточненного графика марша, боевых распоряжений частям, плана погрузки личного состава на железнодорожные платформы, плана организации управления войсками на марше.
* * *
И вот после длительного и трудного марша 12 ноября дивизия сосредоточилась на юго-восточной окраине Белграда. Первые же свободные минутки я использовал, чтобы проехать по городу, осмотреть его достопримечательности. Улицы были многолюдны и нарядны. Всюду кипела работа по очистке города от завалов и мусора. Люди относились к нам с большим уважением, выражали благодарность Красной Армии за ее бескорыстную помощь и геройство, которое она проявила при разгроме немецко-фашистской армии. Белград покорил красотой своих площадей, зеленых бульваров, широких улиц, великолепными и разнообразными по своей архитектуре зданиями. Ну и, конечно, прекрасным голубым Дунаем.
12 ноября на должность командующего артиллерией дивизии прибыл подполковник В. Г. Беликов, а временно исполнявший эту должность подполковник К. Ф. Глушич получил назначение на должность командира 46-го гвардейского артиллерийского полка.
Я и раньше знал Беликова. До назначения к нам в дивизию он являлся заместителем командующего артиллерией корпуса, был безусловно опытным и грамотным артиллеристом. Мягкость и душевность удивительно сочетались в нем с твердостью характера.
После короткого отдыха в столице Югославии дивизия снова возобновила марш. За два дня переправились по понтонному мосту через Дунай и к вечеру 19 ноября сосредоточились у города Сомбор.
Глава восьмая.
На земле задунайской Венгрии
В начале ноября 1944 года войска 3-го Украинского фронта заканчивали перегруппировку основных сил в Венгрии в район Баи. Им предстояло форсировать Дунай, ударом в направлении Секешфехервара обойти будапештскую группировку противника с юго-запада и уничтожить ее во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта, наступавшими на Будапешт с востока.
К моменту выхода 20-й гвардейской дивизии в район Сомбор 57-я армия, действуя в первом эшелоне 3-го Украинского фронта, форсировала Дунай и захватила два плацдарма: один в районе Батина - силами 64-го стрелкового корпуса; второй - в районе Апатина. Соединения армии вели тяжелые бои по расширению и соединению захваченных плацдармов.
Для развития наступления командующий 57-й армией генерал М. Н. Шарохин решил в двадцатых числах ноября переправить на плацдарм в районе. Батина 6-й гвардейский корпус и ввести его в сражение на правом фланге.
Приказ о переправе через Дунай и наступлении был получен - дивизией во второй половине дня 21 ноября. Предписывалось в ночь на 24 ноября переправиться по понтонному мосту на правый берег реки в районе Батина и не менее чем двумя стрелковыми полками с ходу вступить в бой, сбить противника и овладеть рубежом Майш, Безедек. В дальнейшем развивать наступление в направлении Боряд, Видань. Дивизии придавались один минометный и один гаубичный полки. В то же время в передовой отряд корпуса было приказано выделить один усиленный стрелковый батальон. Командиром его назначили заместителя командира дивизии Героя Советского Союза подполковника Г. С. Иванищева.
Получив приказ, генерал Дрейер ознакомил нас с обстановкой и подчеркнул, что частям дивизии предстоит вступить в бой сразу же после переправы, поэтому надо максимально использовать оставшееся время для проведения всех мероприятий по подготовке наступления.
- Какие у вас есть предложения? - спросил у меня комдив.
Я хорошо знал, что генерал Дрейер в деталях уже продумал замысел, но он любил выслушать мнения подчиненных по различным вопросам организации боя, достигая этим две цели: во-первых, у офицеров штаба вырабатывается самостоятельное мышление, инициатива и творчество, а во-вторых, они глубже понимают общую задачу дивизии и тот вклад, который могут внести в организацию боя и его всестороннее обеспечение.
Я сказал, что, учитывая осенний период - дожди, грязь и болотистую местность в полосе предстоящего наступления, мы должны нанести ряд рассекающих ударов вдоль шоссейных магистралей и захватить узлы основных дорог, чтобы не дать противнику возможность выйти из-под удара. Что касается построения боевого порядка дивизии, то оно, как обычно, должно иметь два эшелона. В первый эшелон я предложил поставить 55-й и 57-й гвардейские полки, поскольку они меньше шли своим ходом и ближе сосредоточены к району переправы, а во второй - 60-й гвардейский полк, который следует передвигать в центре полосы наступления дивизии в двух-трех километрах от полков первого эшелона.
Удовлетворенный моим ответом, Николай Михайлович заслушал соображения нового начальника штаба полковника Бориса Григорьевича Герасимовича, прибывшего на эту должность в двадцатых числах ноября после окончания академии Генерального штаба, командующего артиллерией подполковника В. Г. Беликова и, обговорив с полковником В. Е. Ященко, какие необходимо провести мероприятия по партийно-политической работе, объявил свое предварительное решение. Начальнику штаба он тут же приказал составить план рекогносцировки и уточнить в штабе корпуса время ее проведения.
После совещания у командира дивизии главной заботой штаба стало быстро отдать предварительные распоряжения войскам, провести разведку маршрутов, спланировать марш дивизии к переправе, организовать разведку и службу регулирования, а затем составить план работы штаба по подготовке и планированию наступательного боя.
Начальник штаба полковник Б. Г. Герасимович был спокойным, выдержанным человеком, имел хорошую теоретическую подготовку и высокую штабную культуру. Вскоре мы разработали все боевые документы и довели их до войск.
К этому времени произошли изменения в составе оперативного отделения и произведены некоторые кадровые перестановки в полках. Начальник штаба 57-го полка майор Г. Т. Кузин попал в госпиталь по болезни. На его место перевели из 60-го полка начальника штаба подполковника Семена Ильича Шеменко, а вместо него в 60-й полк начальником штаба был назначен мой помощник майор Петр Борисович Софрыгин.
Вскоре после ухода Софрыгина из оперативного отделения на его место прибыл майор Грипак Петр Яковлевич. Стройный, подтянутый, симпатичный и веселый молодой офицер любил пощеголять и покрасоваться собой. Сначала я присматривался к Грипаку, дотошно разбирался в его работе, чтобы составить точное представление о его штабных навыках, военных знаниях и просто понять, что это за человек. Должен сказать, что он быстро расположил меня к себе, как грамотный, трудолюбивый и исполнительный офицер. Умел быстро и четко исполнить любой боевой документ и хорошо разбирался в общевойсковом бое.
В тот день я поручил ему провести рекогносцировку маршрутов выдвижения частей дивизии к переправе и организовать комендантскую службу. Он успешно справился с этим.
В ночь на 23 ноября командиру дивизии с рекогносцировочной группой с трудом удалось переправиться через Дунай. Из-за угрозы ударов авиации противника мост днем не работал. После частых дождей изменился уровень воды. Саперам приходилось по нескольку раз в сутки перестраивать причалы и пристани. Все это срывало установленный график переправы и порождало неорганизованность.
Когда мы подъехали, на переправе образовалась пробка: стояли машины, орудия, повозки, кухни; толпились люди. Командиры частей и подразделений доказывали друг другу и коменданту переправы необходимость первыми попасть на тот берег.
Генерал Дрейер вышел из машины, связался с комендантом переправы и, привлекая всех штабных офицеров, начал наводить порядок. Его высокая фигура и властный голос способствовали этому, и вскоре на переправе был установлен относительный порядок, что помогло нам пробраться на наплавной мост, длина которого составляла более 480 метров. Перед нами снова, в который уже раз, открывалась широкая гладь голубого Дуная.
Рассекая грязь и маневрируя между глубокими выбоинами, наши машины к рассвету 23 ноября достигли населенного пункта Гайич. Противник еще обстреливал его тяжелой артиллерией, виднелись глубокие воронки и разрушенные дома. Однако в селе уцелело много кирпичных домов, и командир дивизии решил разместить в одном из них нашу рекогносцировочную группу, а впоследствии расположить в нем командный пункт дивизии.
После короткого отдыха генерал Дрейер приказал мне и майору Саутину установить связь со штабом впереди действующей 19-й стрелковой дивизии и уточнить обстановку, а также подобрать место для НП, откуда можно было бы провести рекогносцировку местности.
Порывистый ноябрьский ветер дышал холодом. На машине ехать было невозможно - дороги залило водой, и мы с Саутиным отправились пешком. С трудом добрались до командного пункта 19-й стрелковой дивизии. Он в то время размещался на западной окраине Тополе.
Начальник штаба дивизии полковник Никитин ознакомил нас с обстановкой. В то время 19-я стрелковая дивизия совместно с 7-й гвардейской вели ожесточенные бои за расширение плацдарма. Противник силами 31-й дивизии СС, не считаясь с потерями, контратаками и огнем всех средств стремился удержать промежуточный рубеж и не допустить дальнейшего расширения плацдарма нашими войсками. С утра части 19-й дивизии уже отбили две контратаки противника силою до полка каждая. Начальник штаба дивизии просил побыстрее сменить их 315-й стрелковый полк и совместными действиями разгромить противника на этом промежуточном рубеже. Мы сказали, что все зависит от переправы. Если наша дивизия переправиться по запланированному графику, то смена полка может быть произведена не позднее 24 ноября. Предварительно мы согласовали порядок смены войск, освобождения дорог для выхода наших частей на исходное положение. Обменялись кодовыми позывными и установили сигналы взаимодействия.
Я подробно нанес обстановку на рабочую карту, а Саутин взял у разведчиков необходимые данные о противнике и согласовал совместные действия по разведке.
Полковник Никитин порекомендовал нам выбрать НП на безымянной высоте, в двух километрах восточнее высоты 243,0. Поблагодарив начальника штаба дивизии за информацию и рекомендации, мы отправились на эту высоту. К этому времени дождь перестал, и погода начала проясняться. Достигнув высоты, мы убедились, что место тут для НП подходящее: открывался хороший обзор, просматривался передний край противника.
Вернувшись в Гайич, мы доложили командиру дивизии о выполнении задания. Генерал Дрейер, немного отдохнувший, посмотрел на нас, утомленных и грязных, с сочувствием и сказал:
- На рекогносцировку пока не поедем. Жду распоряжения командира корпуса. Вы идите отдохните. Без надобности тревожить вас не буду. Все необходимые распоряжения отдам сам.
Действительно, мы с Саутиным валились с ног от усталости. Ходьба по непролазной хляби, в намокшей одежде, под разрывами артиллерийских снарядов, двое суток без сна изрядно измотали. Как только мы вошли в дом, сразу заснули мертвецким сном. Но спать пришлось не более двух часов.
Во второй половине дня 23 ноября мы с генералом Н. М. Дрейером прибыли на НП командира 64-го стрелкового корпуса, куда нас вызвал временно исполняющий обязанности командира 6-го гвардейского корпуса генерал-майор Благодатов.
Обстановка требовала немедленного наращивания сил для расширения плацдарма, а единственный мост через Дунай не обеспечивал быструю переправу соединений. Командующий 57-й армией приказал вводить дивизии в бой не одновременно, а последовательно, сразу же после переправы их через Дунай. Исходя из этого генерал Благодатов решил ввести в бой сначала 10-ю гвардейскую дивизию, которая к этому времени уже сосредоточилась в районе переправы, а следом же за ней нашу.
Артиллерийское наступление ввиду неустойчивости обстановки и. слабости обороны противника решили не проводить, а ограничиться короткой артподготовкой. Все основные артиллерийские средства придали полкам и батальонам.
К концу дня 23 ноября части нашей дивизии сосредоточились в лесу восточнее города Бездан. В это время только еще начали переправу передовые полки 10-й гвардейской. По договоренности с ее командиром в ночь на 24 ноября мы переправили через Дунай разведывательную, саперную роты и часть подразделений связи. Это давало нам возможность организовать разведку противника, заблаговременно оборудовать наблюдательный пункт дивизии и развернуть узел связи.
В районе сосредоточения командиры и политработники дивизии провели большую политико-воспитательную работу с личным составом. На партийных и комсомольских собраниях основное внимание уделялось авангардной роли коммунистов и комсомольцев в бою. Так, командир батальона майор Н. У. Бинденко на партийном собрании 1-го батальона 55-го гвардейского полка сказал:
- Наш батальон всегда с честью выполнял боевые задачи. И в этом прежде всего заслуга коммунистов. Надеюсь, что и в предстоящем бою коммунисты батальона, как и прежде, будут самоотверженно сражаться, своим примером увлекая товарищей вперед.
- Товарищи гвардейцы! Своими делами вы заслужили высокую награду орден Красного Знамени. Пройденный вами боевой путь ознаменован славными подвигами воинов. Десятки городов, сотни сел, тысячи советских граждан освободили вы от фашистского рабства, а теперь выполняете освободительную миссию на земле Болгарии. Честь и слава вам, доблестные гвардейцы!
Выступая от имени всего личного состава дивизии, гвардии генерал-майор Н. М. Дрейер заверил Военный совет армии и командование корпуса, что гвардейцы готовы и в грядущих боях приумножить боевую славу дивизии.
После выступления командира дивизии подразделения прошли торжественным маршем мимо трибуны.
У меня в тот день был двойной праздник: мне вручили партийный билет.
А с утра 20 сентября дивизия снова двинулась в путь и, совершив сорокакилометровый марш, к исходу дня сосредоточилась в районе города Белоградец, где простояла лагерем до 24 сентября. В эти дни мы провели подробный разбор боевых действий частей и отдельных подразделений. Генерал-майор Дрейер обобщил опыт боевых действий дивизии в Ясско-Кишиневской операции, который многое дал командирам в повышении их дальнейшего мастерства.
В соответствии с полученным приказом штаба корпуса утром 24 сентября дивизия продолжила марш по Болгарии. Теперь мы двигались на юго-запад по предгорьям Восточных Балкан, чтобы из района Смедово совершить переход через Восточные Балканские горы. К 12 часам 25 сентября штаб дивизии достиг Смедово и остановился на дневку. Перед нами предстали Балканы во всем своем великолепии. Но нам некогда было любоваться красотами природы, мы думали об организованном пропуске войск через горы.
Во второй половине дня я с группой офицеров штаба отправился на рекогносцировку. Ехали сначала по красивому горному ущелью, затем дорога, петляя, пошла на подъем и вывела нас на перевал Вербишитский. Изумительная картина открывалась оттуда: справа и слева возвышались горные вершины Балканского хребта. На западе они поднимались все выше и выше, а на востоке становились ровнее и казались совсем невысокими. На юге уходила извилистая дорога вниз. Полюбовавшись с перевала красотой гор, мы спустились до Веселиново. В результате рекогносцировки мы установили, что дорога находится в сравнительно хорошем состоянии, но позволит только одностороннее движение. Были на ней и слишком крутые повороты, сложные спуски. Исходя из этого, мы наметили места для усиленных постов регулирования движения, а для обеспечения безопасности на крутых поворотах и спусках решили выслать заранее саперные подразделения с тягачами. Внесли предложение поставить офицерские посты с радиостанциями на наиболее опасных местах, на перевале, в начале и в конце горного прохода. Эти офицерские посты должны были руководить всей службой регулирования, не допускать встречного движения, контролировать прохождение частей дивизии по разработанному графику и докладывать об этом в штаб дивизии.
Наши предложения были одобрены, и штаб приступил к их реализации. К утру 26 сентября все мероприятия по организации марша были выполнены и авангардный 60-й гвардейский полк начал движение. За пять часов дивизия пересекла Балканские горы. Вечером 28 сентября ее части подошли к Сливену, остановились на отдых и по приказу командования 37-й армии начали готовиться к торжественному маршу через этот город.
И вот 29 сентября перед зданием ратуши выстроились дивизионный и городской оркестры. Тротуары были заполнены празднично одетыми жителями с транспарантами, флагами и плакатами. В 17 часов под звуки оркестра начался торжественный марш гвардейцев. Впереди, как всегда красиво, гарцевал на коне генерал-майор Дрейер. За ним ехали офицеры штаба дивизии, а затем, твердо чеканя шаг, стройными рядами шли гвардейцы. Замыкали колонну артиллерийские части на механизированной тяге. Население города встречало восторженно, радостно. Были море цветов и рукоплесканий, крики "Ура!", "Да здравствуют дорогие братья!".
К исходу 29 сентября дивизия сосредоточилась в районе Камен, Крушар, Михайловка, закончив более чем двухсоткилометровый марш. Расположились в палаточных лагерях, а штаб разместился в домах Михайловки.
Никто из нас тогда не знал, сколько времени мы будем находиться в этом районе. Но из сводок Совинформбюро, газет и информации корпуса армии было известно, что передовые части 3-го Украинского фронта вышли к государственной границе Югославии. Мы полагали, что в скором времени и нас перебросят в Югославию для участия в ее освобождении. Но командование фронта сочло целесообразным держать пока соединения 6-го гвардейского корпуса на территории Болгарии. И уже вечером 29 сентября поступило распоряжение командира корпуса организовать занятия по боевой и политической подготовке. Штаб разработал месячную программу и разослал ее во все части дивизии. Необходимо было учесть, что в последнее время дивизия получила пополнение, большая часть которого призвана из ранее оккупированных немцами районов Украины и Молдавии. Военную службу они не знали, поэтому программа предусматривала проведение занятий по одиночной подготовке бойца, по сколачиванию отделения, взвода, роты, батареи, батальона и дивизиона.
Началась напряженная и целеустремленная боевая и политическая подготовка войск. В то же время мы с огромным интересом следили за новостями на Родине, обстановкой на фронтах, радовались успехам наших войск на других участках фронта.
В течение октября в войсках проводилась большая воспитательная и партийно-политическая работа. Командиры и политработники рассказывали бойцам о жизни страны, о международных событиях и о политической обстановке в Болгарии. Для всего личного состава читались лекции, проводились беседы. Устраивались концерты художественной самодеятельности, встречи ветеранов дивизии с молодыми бойцами, вручение в торжественной обстановке гвардейских значков, орденов и медалей. Мне, как всегда, пришлось выступать перед молодыми бойцами с докладом о боевом пути дивизии.
Находясь в деревне Михайловка, мы установили дружескую связь с местным населением. По вечерам жители охотно собирались вокруг нас, рассказывали о своем тяжелом положении в период властвования монархо-фашистской клики. Радовались победе Отечественного фронта и установлению в стране подлинно демократической народной власти. С большим интересом слушали наши рассказы о победах Красной Армии, о ее освободительной миссии. Живо интересовались жизнью советского народа, особенно наших колхозников.
25 октября командование и штаб устроили теплые проводы Борису Антоновичу Лимонту, который уходил на более высокую должность. Обязанности начальника штаба дивизии были временно возложены на меня. Нам было жаль расставаться с Борисом Антоновичем. С ним хорошо и легко работалось. Это человек большой души, ясного ума и объективных суждений. Хороший организатор, опытный штабист. Он внес свой весомый вклад в организацию и достижение побед 20-й гвардейской.
В то время как наша дивизия занималась боевой учебой на территории Болгарии, войска 3-го Украинского фронта успешно завершили Белградскую операцию, начали подготовку к форсированию Дуная и захвату крупного оперативного плацдарма на его правобережье. Мы тогда еще не знали, что в планах этой операции предусматривалось использование 6-го гвардейского корпуса.
Утром 29 октября офицер связи корпуса вручил мне пакет с приказом командира корпуса на марш в район Белграда.
6-й гвардейский корпус к тому времени был передан 57-й армии, которую возглавил генерал-полковник М. Н. Шарохин. Дивизии предстояло погрузиться в эшелоны на железнодорожной станции города Сливен, а выгрузиться на станции Пирот, уже в Югославии. Затем начать марш и не позднее 15 ноября сосредоточиться в районе Долово, Бованиште. Передислокация проводилась комбинированным способом: полки - железнодорожным транспортом, штаб и специальные подразделения - своим ходом.
Мы с майором Софрыгиным разработали план-график марша и организацию управления. В 8 часов утра 1 ноября я выехал на станцию Сливен и проверил организацию погрузки в железнодорожные эшелоны подразделений 60-го гвардейского полка. Она проходила слаженно и быстро. Возвратившись в штаб, мы начали готовить к движению колонны управления дивизии, руководство которой на марше было возложено на меня. Колонка артиллерии дивизии начала марш своим ходом.
Мы выехали на автомашинах во второй половине дня по хорошей асфальтированной дороге. Справа возвышались Балканские горы, а слева, в Пловдивской долине, раскинулись широкие поля, приютились населенные пункты. Первую остановку сделали в районе населенного пункта Казанлык. Я подошел к машине командира дивизии, чтобы выяснить, в чем причина. Возле нее уже стояли полковник В. Е. Ященко и прокурор дивизии А. И. Соловейчик.
- А вот и Бологов, - сказал командир дивизии и, обращаясь ко мне, прибавил: - Уговаривают меня отпустить на несколько часов посмотреть Шипку. Возьмите кого-нибудь из офицеров штаба и на трех автомашинах съездите на перевал. Колонну я поведу сам. В районе Злотницы сделаем остановку, и вы догоните нас.
- А как же вы, товарищ генерал? - спросил я. - Разве не хотите?
- Дорогой Федор Павлович, кто же не захочет посмотреть на Шипку и не почтить память русских героев... Я уже сделал это три дня назад, когда ездил на совещание к командиру корпуса. Тогда же и вашу поездку предусмотрел, ответил командир дивизии.
Мы начали путь по знаменитой своими розами Казанлыкской долине, привлекавшей взор яркими красками. Воздух был пропитан нежным розовым ароматом.
У селения Шипка внимание привлекла белокаменная церковь, построенная в честь победы русских войск в 1877 году. У входа вежливо встретил настоятель и заговорил на чистейшем русском языке. Рядом с ним стояли две женщины в монашеских одеяниях. Выяснилось, что и настоятель, и обе женщины - русские эмигранты, покинувшие нашу страну во время гражданской войны. Они наперебой заговорили, что скучают по родине и радуются победам Красной Армии в этой страшной войне. Узнали мы также, что в трудные годы войны церковь служила молебны за победу русских войск над фашистами и собирала средства в помощь Красной Армии, которые потом пересылала в Советский Союз через представителей духовенства.
Осмотрев окрестности, поднялись на Шипкинский перевал, откуда хорошо был виден Главный Балканский хребет, а на юг простирались широкие и красивые долины. Огромное впечатление произвели исторические памятники Шипкинского перевала. С чувством гордости за русского солдата-освободителя возвращались мы с Шипки. Каждый из нас думал, что много лет назад кровью ковалась дружба между русским и болгарским народами, а теперь потомки героев Шипки снова пришли в Болгарию с той же благородной освободительной миссией.
3 ноября небольшая колонна управления дивизии прошла по Софии. Город был чист, утопал в зелени. А вскоре мы расстались с прекрасной страной, с братским народом, пересекли болгаро-югославскую границу и начали свой марш по территории третьей балканской страны - Югославии, где нас тоже повсюду встречали приветливыми улыбками жители сел и городов. На снежно-белых стенах домов были нарисованы красные пятиконечные звезды и сделаны надписи крупными буквами: "Да здравствует Тито!", "Да здравствует Сталин!".
В городе Пирот нас встретил майор Савченко, уехавший из Софии с командиром дивизии раньше нас. Он доложил, что 60-й гвардейский полк начал марш в район Парачин, остальные части выгружаются на станции Пирот и сосредоточиваются южнее населенного пункта Калка. Он же сказал, чтобы я немедленно прошел к командиру дивизии, который находится в здании железнодорожной станции. Генерал Дрейер сообщил, что новым распоряжением уточнен маршрут следования дивизии. От Пирота до станции Парачин мы должны продолжать марш своим ходом.
- Надо организовать три самостоятельные колонны, - решил он. - Первую штаб дивизии, как и раньше, поведете вы, вторую - артиллерию дивизии - майор Глушич, а третью - автотранспорт - подполковник Иванищев. Я жду от вас уточненного графика марша, боевых распоряжений частям, плана погрузки личного состава на железнодорожные платформы, плана организации управления войсками на марше.
* * *
И вот после длительного и трудного марша 12 ноября дивизия сосредоточилась на юго-восточной окраине Белграда. Первые же свободные минутки я использовал, чтобы проехать по городу, осмотреть его достопримечательности. Улицы были многолюдны и нарядны. Всюду кипела работа по очистке города от завалов и мусора. Люди относились к нам с большим уважением, выражали благодарность Красной Армии за ее бескорыстную помощь и геройство, которое она проявила при разгроме немецко-фашистской армии. Белград покорил красотой своих площадей, зеленых бульваров, широких улиц, великолепными и разнообразными по своей архитектуре зданиями. Ну и, конечно, прекрасным голубым Дунаем.
12 ноября на должность командующего артиллерией дивизии прибыл подполковник В. Г. Беликов, а временно исполнявший эту должность подполковник К. Ф. Глушич получил назначение на должность командира 46-го гвардейского артиллерийского полка.
Я и раньше знал Беликова. До назначения к нам в дивизию он являлся заместителем командующего артиллерией корпуса, был безусловно опытным и грамотным артиллеристом. Мягкость и душевность удивительно сочетались в нем с твердостью характера.
После короткого отдыха в столице Югославии дивизия снова возобновила марш. За два дня переправились по понтонному мосту через Дунай и к вечеру 19 ноября сосредоточились у города Сомбор.
Глава восьмая.
На земле задунайской Венгрии
В начале ноября 1944 года войска 3-го Украинского фронта заканчивали перегруппировку основных сил в Венгрии в район Баи. Им предстояло форсировать Дунай, ударом в направлении Секешфехервара обойти будапештскую группировку противника с юго-запада и уничтожить ее во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта, наступавшими на Будапешт с востока.
К моменту выхода 20-й гвардейской дивизии в район Сомбор 57-я армия, действуя в первом эшелоне 3-го Украинского фронта, форсировала Дунай и захватила два плацдарма: один в районе Батина - силами 64-го стрелкового корпуса; второй - в районе Апатина. Соединения армии вели тяжелые бои по расширению и соединению захваченных плацдармов.
Для развития наступления командующий 57-й армией генерал М. Н. Шарохин решил в двадцатых числах ноября переправить на плацдарм в районе. Батина 6-й гвардейский корпус и ввести его в сражение на правом фланге.
Приказ о переправе через Дунай и наступлении был получен - дивизией во второй половине дня 21 ноября. Предписывалось в ночь на 24 ноября переправиться по понтонному мосту на правый берег реки в районе Батина и не менее чем двумя стрелковыми полками с ходу вступить в бой, сбить противника и овладеть рубежом Майш, Безедек. В дальнейшем развивать наступление в направлении Боряд, Видань. Дивизии придавались один минометный и один гаубичный полки. В то же время в передовой отряд корпуса было приказано выделить один усиленный стрелковый батальон. Командиром его назначили заместителя командира дивизии Героя Советского Союза подполковника Г. С. Иванищева.
Получив приказ, генерал Дрейер ознакомил нас с обстановкой и подчеркнул, что частям дивизии предстоит вступить в бой сразу же после переправы, поэтому надо максимально использовать оставшееся время для проведения всех мероприятий по подготовке наступления.
- Какие у вас есть предложения? - спросил у меня комдив.
Я хорошо знал, что генерал Дрейер в деталях уже продумал замысел, но он любил выслушать мнения подчиненных по различным вопросам организации боя, достигая этим две цели: во-первых, у офицеров штаба вырабатывается самостоятельное мышление, инициатива и творчество, а во-вторых, они глубже понимают общую задачу дивизии и тот вклад, который могут внести в организацию боя и его всестороннее обеспечение.
Я сказал, что, учитывая осенний период - дожди, грязь и болотистую местность в полосе предстоящего наступления, мы должны нанести ряд рассекающих ударов вдоль шоссейных магистралей и захватить узлы основных дорог, чтобы не дать противнику возможность выйти из-под удара. Что касается построения боевого порядка дивизии, то оно, как обычно, должно иметь два эшелона. В первый эшелон я предложил поставить 55-й и 57-й гвардейские полки, поскольку они меньше шли своим ходом и ближе сосредоточены к району переправы, а во второй - 60-й гвардейский полк, который следует передвигать в центре полосы наступления дивизии в двух-трех километрах от полков первого эшелона.
Удовлетворенный моим ответом, Николай Михайлович заслушал соображения нового начальника штаба полковника Бориса Григорьевича Герасимовича, прибывшего на эту должность в двадцатых числах ноября после окончания академии Генерального штаба, командующего артиллерией подполковника В. Г. Беликова и, обговорив с полковником В. Е. Ященко, какие необходимо провести мероприятия по партийно-политической работе, объявил свое предварительное решение. Начальнику штаба он тут же приказал составить план рекогносцировки и уточнить в штабе корпуса время ее проведения.
После совещания у командира дивизии главной заботой штаба стало быстро отдать предварительные распоряжения войскам, провести разведку маршрутов, спланировать марш дивизии к переправе, организовать разведку и службу регулирования, а затем составить план работы штаба по подготовке и планированию наступательного боя.
Начальник штаба полковник Б. Г. Герасимович был спокойным, выдержанным человеком, имел хорошую теоретическую подготовку и высокую штабную культуру. Вскоре мы разработали все боевые документы и довели их до войск.
К этому времени произошли изменения в составе оперативного отделения и произведены некоторые кадровые перестановки в полках. Начальник штаба 57-го полка майор Г. Т. Кузин попал в госпиталь по болезни. На его место перевели из 60-го полка начальника штаба подполковника Семена Ильича Шеменко, а вместо него в 60-й полк начальником штаба был назначен мой помощник майор Петр Борисович Софрыгин.
Вскоре после ухода Софрыгина из оперативного отделения на его место прибыл майор Грипак Петр Яковлевич. Стройный, подтянутый, симпатичный и веселый молодой офицер любил пощеголять и покрасоваться собой. Сначала я присматривался к Грипаку, дотошно разбирался в его работе, чтобы составить точное представление о его штабных навыках, военных знаниях и просто понять, что это за человек. Должен сказать, что он быстро расположил меня к себе, как грамотный, трудолюбивый и исполнительный офицер. Умел быстро и четко исполнить любой боевой документ и хорошо разбирался в общевойсковом бое.
В тот день я поручил ему провести рекогносцировку маршрутов выдвижения частей дивизии к переправе и организовать комендантскую службу. Он успешно справился с этим.
В ночь на 23 ноября командиру дивизии с рекогносцировочной группой с трудом удалось переправиться через Дунай. Из-за угрозы ударов авиации противника мост днем не работал. После частых дождей изменился уровень воды. Саперам приходилось по нескольку раз в сутки перестраивать причалы и пристани. Все это срывало установленный график переправы и порождало неорганизованность.
Когда мы подъехали, на переправе образовалась пробка: стояли машины, орудия, повозки, кухни; толпились люди. Командиры частей и подразделений доказывали друг другу и коменданту переправы необходимость первыми попасть на тот берег.
Генерал Дрейер вышел из машины, связался с комендантом переправы и, привлекая всех штабных офицеров, начал наводить порядок. Его высокая фигура и властный голос способствовали этому, и вскоре на переправе был установлен относительный порядок, что помогло нам пробраться на наплавной мост, длина которого составляла более 480 метров. Перед нами снова, в который уже раз, открывалась широкая гладь голубого Дуная.
Рассекая грязь и маневрируя между глубокими выбоинами, наши машины к рассвету 23 ноября достигли населенного пункта Гайич. Противник еще обстреливал его тяжелой артиллерией, виднелись глубокие воронки и разрушенные дома. Однако в селе уцелело много кирпичных домов, и командир дивизии решил разместить в одном из них нашу рекогносцировочную группу, а впоследствии расположить в нем командный пункт дивизии.
После короткого отдыха генерал Дрейер приказал мне и майору Саутину установить связь со штабом впереди действующей 19-й стрелковой дивизии и уточнить обстановку, а также подобрать место для НП, откуда можно было бы провести рекогносцировку местности.
Порывистый ноябрьский ветер дышал холодом. На машине ехать было невозможно - дороги залило водой, и мы с Саутиным отправились пешком. С трудом добрались до командного пункта 19-й стрелковой дивизии. Он в то время размещался на западной окраине Тополе.
Начальник штаба дивизии полковник Никитин ознакомил нас с обстановкой. В то время 19-я стрелковая дивизия совместно с 7-й гвардейской вели ожесточенные бои за расширение плацдарма. Противник силами 31-й дивизии СС, не считаясь с потерями, контратаками и огнем всех средств стремился удержать промежуточный рубеж и не допустить дальнейшего расширения плацдарма нашими войсками. С утра части 19-й дивизии уже отбили две контратаки противника силою до полка каждая. Начальник штаба дивизии просил побыстрее сменить их 315-й стрелковый полк и совместными действиями разгромить противника на этом промежуточном рубеже. Мы сказали, что все зависит от переправы. Если наша дивизия переправиться по запланированному графику, то смена полка может быть произведена не позднее 24 ноября. Предварительно мы согласовали порядок смены войск, освобождения дорог для выхода наших частей на исходное положение. Обменялись кодовыми позывными и установили сигналы взаимодействия.
Я подробно нанес обстановку на рабочую карту, а Саутин взял у разведчиков необходимые данные о противнике и согласовал совместные действия по разведке.
Полковник Никитин порекомендовал нам выбрать НП на безымянной высоте, в двух километрах восточнее высоты 243,0. Поблагодарив начальника штаба дивизии за информацию и рекомендации, мы отправились на эту высоту. К этому времени дождь перестал, и погода начала проясняться. Достигнув высоты, мы убедились, что место тут для НП подходящее: открывался хороший обзор, просматривался передний край противника.
Вернувшись в Гайич, мы доложили командиру дивизии о выполнении задания. Генерал Дрейер, немного отдохнувший, посмотрел на нас, утомленных и грязных, с сочувствием и сказал:
- На рекогносцировку пока не поедем. Жду распоряжения командира корпуса. Вы идите отдохните. Без надобности тревожить вас не буду. Все необходимые распоряжения отдам сам.
Действительно, мы с Саутиным валились с ног от усталости. Ходьба по непролазной хляби, в намокшей одежде, под разрывами артиллерийских снарядов, двое суток без сна изрядно измотали. Как только мы вошли в дом, сразу заснули мертвецким сном. Но спать пришлось не более двух часов.
Во второй половине дня 23 ноября мы с генералом Н. М. Дрейером прибыли на НП командира 64-го стрелкового корпуса, куда нас вызвал временно исполняющий обязанности командира 6-го гвардейского корпуса генерал-майор Благодатов.
Обстановка требовала немедленного наращивания сил для расширения плацдарма, а единственный мост через Дунай не обеспечивал быструю переправу соединений. Командующий 57-й армией приказал вводить дивизии в бой не одновременно, а последовательно, сразу же после переправы их через Дунай. Исходя из этого генерал Благодатов решил ввести в бой сначала 10-ю гвардейскую дивизию, которая к этому времени уже сосредоточилась в районе переправы, а следом же за ней нашу.
Артиллерийское наступление ввиду неустойчивости обстановки и. слабости обороны противника решили не проводить, а ограничиться короткой артподготовкой. Все основные артиллерийские средства придали полкам и батальонам.
К концу дня 23 ноября части нашей дивизии сосредоточились в лесу восточнее города Бездан. В это время только еще начали переправу передовые полки 10-й гвардейской. По договоренности с ее командиром в ночь на 24 ноября мы переправили через Дунай разведывательную, саперную роты и часть подразделений связи. Это давало нам возможность организовать разведку противника, заблаговременно оборудовать наблюдательный пункт дивизии и развернуть узел связи.
В районе сосредоточения командиры и политработники дивизии провели большую политико-воспитательную работу с личным составом. На партийных и комсомольских собраниях основное внимание уделялось авангардной роли коммунистов и комсомольцев в бою. Так, командир батальона майор Н. У. Бинденко на партийном собрании 1-го батальона 55-го гвардейского полка сказал:
- Наш батальон всегда с честью выполнял боевые задачи. И в этом прежде всего заслуга коммунистов. Надеюсь, что и в предстоящем бою коммунисты батальона, как и прежде, будут самоотверженно сражаться, своим примером увлекая товарищей вперед.