Страница:
При этом основой власти служило то, что лозунги социальной справедливости и обещания мира вместо войны привлекли на ее сторону значительную часть населения страны (другая часть, напротив, восприняла происходящие события как антигосударственные, разрушительные; одновременно в национальных регионах активизировались сепаратистские настроения).
И хотя большинство жителей были просто нейтральны и в основном боролись за выживание, противостояние между указанными силами привело страну к Гражданской войне; в аграрных районах полыхали крестьянские выступления, поднимали мятежи отдельные войсковые соединения, бесчинствовали бандитские формирования; одновременно требовали срочного урегулирования отношения с военным противником – Германией; а вскоре в Гражданскую войну вмешались иностранные экспедиционные войска.
Всеобщая война, охватившая страну, сопровождалась бескомпромиссной пропагандой и жесточайшим террором.
В общем, в полный рост встали проблемы сохранения территорий и суверенитета страны, восстановления народного хозяйства и эффективности государственного управления. Именно этим хочется объяснить тот факт, что к концу Гражданской войны в составе Красной Армии воевали многие патриотично настроенные офицеры дореволюционной русской армии (так, среди командиров полков их было 82 %, среди командиров дивизий и корпусов – 83 %, среди командармов – 54 %).
В итоге, эксплуатируя нейтралитет пассивной части населения, опираясь на поддержку его другой части, включив массовые репрессии в арсенал средств управления государством, продуктивно распоряжаясь имеющимися военными, пропагандистскими и производственными ресурсами, советское правительство добилось победы в этой борьбе и одновременно сделало важнейшие выводы по поводу корректировки социально-экономического курса страны (например, НЭП).
Но вместе с тем, то затухая, то усиливаясь, то эволюционно, то конфликтно велась внутренняя борьба за лидерство между упомянутыми тремя органами власти. Как показал К. Раковский, проходящий в качестве обвиняемого на судебном процессе 1936 года, «Троцкий незаметным образом оккупировал весь государственный аппарат». Действительно, по сути под диктовку Л. Д. Троцкого председатель ВЦИКа Я. М. Свердлов от имени этого законодательного органа издавал постановления, – хотя сам ВЦИК ни разу не был созван, а все решения принимались так называемым бюро в составе 4-х человек, подписывали их только двое – председатель Я. М. Свердлов и секретарь – его жена.
Разумеется противостояние заключалось не только в стратегических расхождениях, но и в повседневном соперничестве на тактическом уровне, ибо принятие и реализация конкретных партийных и государственных решений директивными и исполнительными органами страны в большой степени зависели от иерархического положения и поддержки сторонников конкурирующих лидеров.
Л. Д. Троцкий, используя свою должность председателя Реввоенсовета республики и народного комиссара по военным и морским делам, фильтровал, а нередко и просто назначал на ключевые центральные, региональные и армейские должности в силовые и хозяйственные госструктуры представителей своего «клана» (например, Я. М. Свердлова, Ф. Э. Дзержинского, В. А. Антонова-Овсеенко и других), а те в свою очередь делали то же самое на своем уровне. Одновременно, ими уничтожались не только прямые противники клановости во власти, но и авторитетные независимые военачальники (например, Б. М. Думенко – командир сводного конного корпуса, Ф. К. Миронов – командарм 2-й Конной армии, Н. А. Щорс – командир легендарной Таращанской дивизии).
Одновременно в армии, где параллельно с командирами частей и подразделений власть осуществлялась комиссарами, насаждался культ Троцкого и автономность политуправления во главе с В. А. Антоновым-Овсеенко, бывшим руководителем штурмовых отрядов, бравших Зимний дворец в 1917 году.
И все же подавляющее большинство, руководящий и рядовой состав партии, разделяя патриотические убеждения И. В. Сталина, поддерживало его в партийных дискуссиях всех уровней и этим не только создавало ему общенациональный авторитет и опору в подвижничестве, но и развивало в нем комплекс непререкаемости, непогрешимости и нетерпимости. Олицетворяя суверенные интересы страны и на этой основе имея поддержку большей части партийного актива, И. В. Сталин полностью овладел инициативой и вскоре добился вывода Л. Д. Троцкого из руководящих органов – из Политбюро и Центрального комитета, распустил Реввоенсовет, заменил Л. Д. Троцкого на посту народного комиссара по военным и морским делам М. В. Фрунзе (подробнее об этом ниже).
К Троцкому примыкал Я. М. Свердлов, председатель ВЦИК, умерший (или убитый?) в начале 1919 года.
Однако в тот период и даже позднее еще возможны были инакомыслие и возражения, правда, уже по частным вопросам. Так, благодаря заступничеству Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и Н. К. Крупской, партвласти не отдали под суд Л. Д. Троцкого, а лишь выслали его сначала в Казахстан, а затем и вообще за пределы страны.
Введение М. И. Калинина и А. С. Енукидзе, соратников И. В. Сталина по Закавказскому подполью и, следовательно, сторонников В. И. Ленина, вместо Я. М. Свердлова во ВЦИК не внесло коренного изменения в соотношение сил конкурирующих групп власти, так как в созданный вместо аппаратной службы Я. М. Свердлова в ЦК партии секретариат вошли Н. Крестинский, Е. Преображенский, А. Серебряков – все сторонники Л. Д. Троцкого. Тем более что председателем ВЧК, параллельного органа власти, оставался Ф. Э. Дзержинский, открыто поддерживающий Троцкого, а комендантом Кремля состоял бывший начальником его личной охраны Р. Д. Петерсон.
Сложившаяся ситуация – контроль и управление армией, органами государственной безопасности и секретариатом партии – означала угрозу узурпации власти троцкистами.
Стремясь формально закрепить полученные преимущества, Троцкий развернул в партии так называемую профсоюзную дискуссию. С учетом известных тезисов Троцкого об интернационализации революции, фактически означавшие десуверенизацию России и превращение ее в страну «белых негров», которой отводилась лишь жертвенная роль исходного очага всемирного пожара, о которой не следовало беспокоиться, а главным образом, следуя большевистским путем, Пленум ЦК отверг предложения Троцкого и поддержал Сталина. Однако обстановка в целом требовала принятия ответных мер, закрепляющих успех. В. И. Ленин принял ряд ответственных решений: реорганизовать секретариат ЦК – на X съезде партии, ответственным секретарем и одновременно кандидатом в члены Политбюро был избран В. М. Молотов; а в 1922 году была упразднена ВЧК и учреждено ГПУ (Главное политическое управление) в составе Народного комиссариата внутренних дел, находящегося в прямом подчинении председателя Совнаркома республики – В.И.Ленина.
Тогда же продолжилось укрепление роли секретариата ЦК и наделение его дополнительными полномочиями; была введена должность Генерального секретаря ЦК, на которую был избран И. В. Сталин, ставший членом Политбюро и Оргбюро; секретарями ЦК были избраны рекомендованные Сталиным В. М. Молотов и В. В. Куйбышев.
Был создан Совет труда и обороны во главе с В. И. Лениным, стоящий в структурной иерархии выше Реввоенсовета Троцкого.
Позиции ленинцев существенно укрепились. А в 1923 году на очередном пленуме ЦК И. В. Сталин предложил усовершенствовать работу Реввоенсовета, укрепив его кадрово дополнительным включением нескольких членов, и создать при Председателе РВС исполнительный орган.
Троцкий лично опротестовал это предложение в ЦКК (Центральная контрольная комиссия), а поддерживающие его оппозиционеры направили в Политбюро так называемое «Заявление 46-ти» (его подписали И. В. Косиор, В. А. Антонов-Овсеенко и др.). Однако Пленум поддержал предложение И. В. Сталина.
Тогда В. А. Антонов-Овсеенко – начальник Политуправления Красной Армии – призвал политкомиссаров и военных коммунистов не подчиняться решениям ЦК партии. Это уже означало агитацию за мятеж. В ответ Политбюро по предложению И. В. Сталина освободило В. Антонова-Овсеенко от должности начальника ПУ армии, а новым начальником ПУ был назначен А. С. Бубнов. Одновременно был освобожден от должности заместитель председателя РВС и наркомвоенмора Э. М. Склянский и вместо него назначен М. В. Фрунзе. Кроме того, в состав Реввоенсовета были введены А. С. Бубнов, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный – соратники И. В. Сталина. Командующим Московским военным округом вместо троцкиста Муралова был назначен К. Е. Ворошилов.
Для проверки состояния армии была создана комиссия в составе А. А. Андреева (председатель), А. С. Бубнова, К. Е. Ворошилова, Г. К. Орджоникидзе, М. В. Фрунзе, Н. М. Шверника.
А вскоре ряд выдающихся военачальников – противников Троцкого: Дыбенко, Федько, Фабрициус, Гай и другие направили в ЦК предложение об укреплении армейского командного состава и упразднении института комиссаров.
Это предложение было принято, А. С. Бубнов был избран секретарем ЦК партии. [2]
А уже после смерти В. И. Ленина, в январе 1925 года пленум ЦК освободил Троцкого от обязанностей председателя Реввоенсовета и наркомвоенмора республики, утвердив в этой должности М. В. Фрунзе, а его заместителем – К. Е. Ворошилова (нужно отметить, что в этот период в очередной раз Сталин проявил свой волевой потенциал: страхуя возможные осложнения, Сталин к этому времени сконцентрировал в Подмосковье части лично ему преданной 1-й Конной армии под командованием С. М. Буденного). Фактическим руководителем страны стал И. В. Сталин.
Однако у И. В. Сталина не было полного доверия к руководству Красной армией. Так, по словам Л.З.Мехлиса – одного из его помощников, анализируя персональный командный состав армии, И. В. Сталин высказал в адрес В. К. Блюхера, А. И. Корка, И. П. Уборевича и др. следующее: «И разве это коммунисты, эти люди годятся только для 18 брюмера». [3]
И когда в мае 1926 года кандидатами в члены Политбюро были избраны М. В. Фрунзе, Ф. Э. Дзержинский, Г. Я. Сокольников, а секретарем ЦК – С. В. Косиор, Сталин обеспокоился, что, подобно гибели в дорожно-транспортном происшествии бывшего еще в юношеские годы личного друга Сталина легендарного Камо (Тер-Петросяна), и привело к смерти на больничной койке обоих руководителей силовых структур – М. В. Фрунзе и Ф. Э. Дзержинского (по сведениям Б. Бажанова, к этому были непосредственно причастны один из сотрудников аппарата Сталина – В.Г.Капнер и действующий по его указанию врач медсанупра Погосян).
ТЕРРОР
ВЛАСТЬ
И хотя большинство жителей были просто нейтральны и в основном боролись за выживание, противостояние между указанными силами привело страну к Гражданской войне; в аграрных районах полыхали крестьянские выступления, поднимали мятежи отдельные войсковые соединения, бесчинствовали бандитские формирования; одновременно требовали срочного урегулирования отношения с военным противником – Германией; а вскоре в Гражданскую войну вмешались иностранные экспедиционные войска.
Всеобщая война, охватившая страну, сопровождалась бескомпромиссной пропагандой и жесточайшим террором.
В общем, в полный рост встали проблемы сохранения территорий и суверенитета страны, восстановления народного хозяйства и эффективности государственного управления. Именно этим хочется объяснить тот факт, что к концу Гражданской войны в составе Красной Армии воевали многие патриотично настроенные офицеры дореволюционной русской армии (так, среди командиров полков их было 82 %, среди командиров дивизий и корпусов – 83 %, среди командармов – 54 %).
В итоге, эксплуатируя нейтралитет пассивной части населения, опираясь на поддержку его другой части, включив массовые репрессии в арсенал средств управления государством, продуктивно распоряжаясь имеющимися военными, пропагандистскими и производственными ресурсами, советское правительство добилось победы в этой борьбе и одновременно сделало важнейшие выводы по поводу корректировки социально-экономического курса страны (например, НЭП).
Но вместе с тем, то затухая, то усиливаясь, то эволюционно, то конфликтно велась внутренняя борьба за лидерство между упомянутыми тремя органами власти. Как показал К. Раковский, проходящий в качестве обвиняемого на судебном процессе 1936 года, «Троцкий незаметным образом оккупировал весь государственный аппарат». Действительно, по сути под диктовку Л. Д. Троцкого председатель ВЦИКа Я. М. Свердлов от имени этого законодательного органа издавал постановления, – хотя сам ВЦИК ни разу не был созван, а все решения принимались так называемым бюро в составе 4-х человек, подписывали их только двое – председатель Я. М. Свердлов и секретарь – его жена.
Разумеется противостояние заключалось не только в стратегических расхождениях, но и в повседневном соперничестве на тактическом уровне, ибо принятие и реализация конкретных партийных и государственных решений директивными и исполнительными органами страны в большой степени зависели от иерархического положения и поддержки сторонников конкурирующих лидеров.
Л. Д. Троцкий, используя свою должность председателя Реввоенсовета республики и народного комиссара по военным и морским делам, фильтровал, а нередко и просто назначал на ключевые центральные, региональные и армейские должности в силовые и хозяйственные госструктуры представителей своего «клана» (например, Я. М. Свердлова, Ф. Э. Дзержинского, В. А. Антонова-Овсеенко и других), а те в свою очередь делали то же самое на своем уровне. Одновременно, ими уничтожались не только прямые противники клановости во власти, но и авторитетные независимые военачальники (например, Б. М. Думенко – командир сводного конного корпуса, Ф. К. Миронов – командарм 2-й Конной армии, Н. А. Щорс – командир легендарной Таращанской дивизии).
Одновременно в армии, где параллельно с командирами частей и подразделений власть осуществлялась комиссарами, насаждался культ Троцкого и автономность политуправления во главе с В. А. Антоновым-Овсеенко, бывшим руководителем штурмовых отрядов, бравших Зимний дворец в 1917 году.
И все же подавляющее большинство, руководящий и рядовой состав партии, разделяя патриотические убеждения И. В. Сталина, поддерживало его в партийных дискуссиях всех уровней и этим не только создавало ему общенациональный авторитет и опору в подвижничестве, но и развивало в нем комплекс непререкаемости, непогрешимости и нетерпимости. Олицетворяя суверенные интересы страны и на этой основе имея поддержку большей части партийного актива, И. В. Сталин полностью овладел инициативой и вскоре добился вывода Л. Д. Троцкого из руководящих органов – из Политбюро и Центрального комитета, распустил Реввоенсовет, заменил Л. Д. Троцкого на посту народного комиссара по военным и морским делам М. В. Фрунзе (подробнее об этом ниже).
К Троцкому примыкал Я. М. Свердлов, председатель ВЦИК, умерший (или убитый?) в начале 1919 года.
Однако в тот период и даже позднее еще возможны были инакомыслие и возражения, правда, уже по частным вопросам. Так, благодаря заступничеству Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и Н. К. Крупской, партвласти не отдали под суд Л. Д. Троцкого, а лишь выслали его сначала в Казахстан, а затем и вообще за пределы страны.
Введение М. И. Калинина и А. С. Енукидзе, соратников И. В. Сталина по Закавказскому подполью и, следовательно, сторонников В. И. Ленина, вместо Я. М. Свердлова во ВЦИК не внесло коренного изменения в соотношение сил конкурирующих групп власти, так как в созданный вместо аппаратной службы Я. М. Свердлова в ЦК партии секретариат вошли Н. Крестинский, Е. Преображенский, А. Серебряков – все сторонники Л. Д. Троцкого. Тем более что председателем ВЧК, параллельного органа власти, оставался Ф. Э. Дзержинский, открыто поддерживающий Троцкого, а комендантом Кремля состоял бывший начальником его личной охраны Р. Д. Петерсон.
Сложившаяся ситуация – контроль и управление армией, органами государственной безопасности и секретариатом партии – означала угрозу узурпации власти троцкистами.
Стремясь формально закрепить полученные преимущества, Троцкий развернул в партии так называемую профсоюзную дискуссию. С учетом известных тезисов Троцкого об интернационализации революции, фактически означавшие десуверенизацию России и превращение ее в страну «белых негров», которой отводилась лишь жертвенная роль исходного очага всемирного пожара, о которой не следовало беспокоиться, а главным образом, следуя большевистским путем, Пленум ЦК отверг предложения Троцкого и поддержал Сталина. Однако обстановка в целом требовала принятия ответных мер, закрепляющих успех. В. И. Ленин принял ряд ответственных решений: реорганизовать секретариат ЦК – на X съезде партии, ответственным секретарем и одновременно кандидатом в члены Политбюро был избран В. М. Молотов; а в 1922 году была упразднена ВЧК и учреждено ГПУ (Главное политическое управление) в составе Народного комиссариата внутренних дел, находящегося в прямом подчинении председателя Совнаркома республики – В.И.Ленина.
Тогда же продолжилось укрепление роли секретариата ЦК и наделение его дополнительными полномочиями; была введена должность Генерального секретаря ЦК, на которую был избран И. В. Сталин, ставший членом Политбюро и Оргбюро; секретарями ЦК были избраны рекомендованные Сталиным В. М. Молотов и В. В. Куйбышев.
Был создан Совет труда и обороны во главе с В. И. Лениным, стоящий в структурной иерархии выше Реввоенсовета Троцкого.
Позиции ленинцев существенно укрепились. А в 1923 году на очередном пленуме ЦК И. В. Сталин предложил усовершенствовать работу Реввоенсовета, укрепив его кадрово дополнительным включением нескольких членов, и создать при Председателе РВС исполнительный орган.
Троцкий лично опротестовал это предложение в ЦКК (Центральная контрольная комиссия), а поддерживающие его оппозиционеры направили в Политбюро так называемое «Заявление 46-ти» (его подписали И. В. Косиор, В. А. Антонов-Овсеенко и др.). Однако Пленум поддержал предложение И. В. Сталина.
Тогда В. А. Антонов-Овсеенко – начальник Политуправления Красной Армии – призвал политкомиссаров и военных коммунистов не подчиняться решениям ЦК партии. Это уже означало агитацию за мятеж. В ответ Политбюро по предложению И. В. Сталина освободило В. Антонова-Овсеенко от должности начальника ПУ армии, а новым начальником ПУ был назначен А. С. Бубнов. Одновременно был освобожден от должности заместитель председателя РВС и наркомвоенмора Э. М. Склянский и вместо него назначен М. В. Фрунзе. Кроме того, в состав Реввоенсовета были введены А. С. Бубнов, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный – соратники И. В. Сталина. Командующим Московским военным округом вместо троцкиста Муралова был назначен К. Е. Ворошилов.
Для проверки состояния армии была создана комиссия в составе А. А. Андреева (председатель), А. С. Бубнова, К. Е. Ворошилова, Г. К. Орджоникидзе, М. В. Фрунзе, Н. М. Шверника.
А вскоре ряд выдающихся военачальников – противников Троцкого: Дыбенко, Федько, Фабрициус, Гай и другие направили в ЦК предложение об укреплении армейского командного состава и упразднении института комиссаров.
Это предложение было принято, А. С. Бубнов был избран секретарем ЦК партии. [2]
А уже после смерти В. И. Ленина, в январе 1925 года пленум ЦК освободил Троцкого от обязанностей председателя Реввоенсовета и наркомвоенмора республики, утвердив в этой должности М. В. Фрунзе, а его заместителем – К. Е. Ворошилова (нужно отметить, что в этот период в очередной раз Сталин проявил свой волевой потенциал: страхуя возможные осложнения, Сталин к этому времени сконцентрировал в Подмосковье части лично ему преданной 1-й Конной армии под командованием С. М. Буденного). Фактическим руководителем страны стал И. В. Сталин.
Однако у И. В. Сталина не было полного доверия к руководству Красной армией. Так, по словам Л.З.Мехлиса – одного из его помощников, анализируя персональный командный состав армии, И. В. Сталин высказал в адрес В. К. Блюхера, А. И. Корка, И. П. Уборевича и др. следующее: «И разве это коммунисты, эти люди годятся только для 18 брюмера». [3]
И когда в мае 1926 года кандидатами в члены Политбюро были избраны М. В. Фрунзе, Ф. Э. Дзержинский, Г. Я. Сокольников, а секретарем ЦК – С. В. Косиор, Сталин обеспокоился, что, подобно гибели в дорожно-транспортном происшествии бывшего еще в юношеские годы личного друга Сталина легендарного Камо (Тер-Петросяна), и привело к смерти на больничной койке обоих руководителей силовых структур – М. В. Фрунзе и Ф. Э. Дзержинского (по сведениям Б. Бажанова, к этому были непосредственно причастны один из сотрудников аппарата Сталина – В.Г.Капнер и действующий по его указанию врач медсанупра Погосян).
ТЕРРОР
Дальнейшее изложение и анализ исторических процессов, происходящих в Советском Союзе и связанных с именем И. В. Сталина, объективно требуют констатации и оценки базовых событий предшествующего, так называемого ленинского периода. Периода, когда главной целью, для достижения которой оправдывалось применение любых средств, было удержание, укрепление и расширение захваченной власти. В качестве основных средств были выбраны пропаганда и террор.
При этом большевистская пропаганда по содержанию исходила из принципа классовой антагонистической непримиримости и классовых представлений о социальной справедливости, а по механизму реализации была демагогической, массово-оглушительной и непререкаемой.
Террор, который по словам одного из «теоретиков» партии Н. И. Бухарина, ставшего впоследствии одним из его жертв, «состоял в пролетарском принуждении во всех формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, и являлся методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала „капиталистической эпохи"».
И такая теоретическая позиция имела поддержку у руководства страной. Так, нарком внутренних дел Г. И. Петровский подписал «Приказ о заложниках», в котором требовал арестовать, считать заложниками и расстрелять при малейших подозрениях или без них всех правых эсеров, известных буржуев и офицеров. (Кстати, позже, в 1938 году, Петровский также без всякой вины был смещен со всех руководящих постов, и, несмотря на то что именно он, как председатель фракции большевиков в царской Государственной думе, возглавлял официальную партийную оппозицию, был за это сослан на каторгу.)
Руководящие органы страны «соревновались» в преданности идеям и делу террора. Протокол ВЦИК от 31 августа 1918 года требовал «Расстрелять всех… контрреволюционеров, предоставить районным органам право самостоятельно… устраивать на местах концентрационные лагеря и… расстреливать». Так, например, зимой 1920–1921 годов за 6 месяцев в Крыму под руководством председателя местного ЧК венгра Белы Куна и секретаря Крымского областного комитета партии Розы Землячки, позднее тоже расстрелянных под надуманными предлогами, было казнено 80 тысяч человек.
В 50-м томе Полного собрания сочинений В. И. Ленина имеется множество документов, доказывающих его собственную личную причастность к массовому, немотивированному террору.
Особенно беспощадно, как и обещал, изощрялся в уничтожении людей и целых городов и селений Троцкий. На его личном счету миллионы жертв. Проводя так называемое расказачивание, а по сути геноцид против казаков, Троцкий писал: «Это своего рода зоологическая среда и не более того… Очистительное пламя террора должно пройти по всему Дону». Ему вторил его назначенец – член РВС 8-й армии И. Якир, требовавший «50 % уничтожения мужского населения казачьих станиц». Троцкий был намерен этим «на всех навести страх и почти религиозный ужас. Довести население до покорности убойной скотины».
Оргбюро ЦК выпустило 24 января 1918 года подписанную Я. М. Свердловым инструкцию, в которой, видимо по рекомендации Троцкого, требовалось «…провести беспощадный массовый террор ко всем вообще казакам».
В этих условиях И. В. Сталин не был исключением и также принимал решения по внесудебным казням как военспецов армии, пришедших добровольно или привлеченных в нее для войны на стороне советской власти, так и прочих.
Конечно, террор касался не только казаков, но вообще всех недовольных.
Не приводя общеизвестных сведений по подавлению так называемых антоновских крестьянских выступлений Тамбовской области, осуществленному М. Н. Тухачевским с применением против безоружных крестьян артиллерии и отравляющих газов, или Кронштадтского восстания моряков, при ликвидации которого расстреливали только за наличие морской формы, опишем другой, менее известный случай. В марте 1919 года в Астрахани из-за голода и невыносимых условий жизни забастовали рабочие заводов «Этна», «Вулкан», «Кавказ», «Меркурий»; в ответ на это С. М. Киров, руководивший регионом, приказал армии подавить забастовку. Из пулеметов было расстреляно более 2 тысяч человек, убегавших рубили шашками.
Во время Гражданской войны в России обе враждующие стороны – и красные, и белые – применяли террор как средство устрашения и борьбы. Между тем особенность красного террора заключалась в том, что он не выступал наказанием за какие-нибудь поступки, а был признаком нового порядка и даже планировался. «По этому плану вся страна должна стать лагерем, отдающем по команде бесплатный труд и получающий взамен пайку хлеба». Поэтому людей, признанных неподходящими для подобной схемы, неподдающихся подобному зомбированию, требовалось истребить. Поэтому террор был не просто массовым уничтожением людей – он имел цель – уничтожить лучших.
Именно этим объясняется, например, инструктивная статья члена коллегии ВЧК В. Лациса, опубликованная 1 ноября 1918 года в газете «Красный террор», в которой, в частности, говорилось: «…Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советов… в этом смысл и сущность красного террора». Или директива народного комиссара внутренних дел Г. И. Петровского от 30 августа 1918 года, в которой требовалось направлять все усилия к безусловному расстрелу всех замешанных в «белогвардейской» деятельности, ставя в один ряд офицера, чиновника, истопника казармы или сестру милосердия.
В. И. Ленин в «Тезисах по текущему моменту» от 26 мая 1918 года предлагал «призывать в армию 19-летних для систематических военных действий по завоеванию, отвоеванию, сбору хлеба и топлива… ввести расстрел для недисциплинированных».
Несколько позже, 9 августа 1918 года В. И. Ленин в телеграмме Г. В. Федорову (Нижний Новгород) поручил составить тройку диктаторов, «навести» террор и расправу. А через 2 дня в другой телеграмме, в Пензу приказывал «повесить, непременно повесить не менее 100 чел.».
В 1919 году вообще был введен «расстрел по спискам», без так называемых формальностей и даже допросов, профилактически.
Кроме того, в борьбе за власть существовал внутренний фильтр-отбор, целью которого было отстранение независимых или излишне авторитетных соратников. Особенно преуспел в этом председатель Реввоенсовета наркомвоенмор Л. Д. Троцкий, – им или членами его доверенного, личного окружения были уничтожены, как уже отмечалось выше, такие выдающиеся военачальники, как Б. М. Думенко – командир сводного конного корпуса, Ф. Миронов – командир 2-й Конной армии, И. Сорокин – командующий 11-й Северо-Кавказской армией, Н. Щорс – командир Таращанской дивизии, командир бригады И. Кочубей и другие.
Таким образом, одновременно с борьбой с классовыми и идеологическими противниками, к которым были отнесены не только те, кто явно или потенциально не поддерживал складывающийся режим произвола и принуждения, но и вообще интеллектуально мыслящие и поэтому способные к объективной оценке происходящего граждане, в самой среде властвующего клана неизбежно происходили «перетягивание каната», интриги и противостояние так называемых вождей и складывающихся вокруг них группировок.
Да и сами группировки не были стабильными, их состав, влияние непрерывно изменялись, и они сами меняли ориентацию.
Все это неизбежно сопровождалось отстранением или даже физическим уничтожением соперников. Неизменной оставалась только цель – власть.
Минимально необходимое единство поддерживалось лишь общими внешними опасностями и авторитетом бесспорного лидера и арбитра – В.И.Ленина.
Для осуществления этих репрессивных террористических мероприятий, для обеспечения их массовости и повсеместности нужно было сформировать армию карателей. Карателей набирали из одурманенных оглушительной пропагандой малограмотной части демобилизованных солдат Первой мировой войны, уже почувствовавших вкус безнаказанности и эйфорию вседозволенности; с помощью мобилизации молодых «дебилов», не имеющих устоявшихся нравственных принципов; среди деклассированных и люмпенизированных элементов. В том числе широко использовались так называемые инородцы и даже иностранцы: латыши, эстонцы, китайцы и др., а также военные формирования из числа бывших военнопленных – немцев, чехов, австрийцев, венгров, которые всегда враждебно относились к русским. Всего в строю находилось более 300 тыс. человек иностранцев – это 30 дивизий.
В итоге, если потери в Первой мировой войне убитыми и умершими от ран составляли 2 миллиона человек, а в период 1918–1923 годов от голода умерло 5–6 миллионов человек [4]и эмигрировало за границу более 2 миллионов человек, то жертвами террора стали более 10 миллионов человек.
При этом большевистская пропаганда по содержанию исходила из принципа классовой антагонистической непримиримости и классовых представлений о социальной справедливости, а по механизму реализации была демагогической, массово-оглушительной и непререкаемой.
Террор, который по словам одного из «теоретиков» партии Н. И. Бухарина, ставшего впоследствии одним из его жертв, «состоял в пролетарском принуждении во всех формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, и являлся методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала „капиталистической эпохи"».
И такая теоретическая позиция имела поддержку у руководства страной. Так, нарком внутренних дел Г. И. Петровский подписал «Приказ о заложниках», в котором требовал арестовать, считать заложниками и расстрелять при малейших подозрениях или без них всех правых эсеров, известных буржуев и офицеров. (Кстати, позже, в 1938 году, Петровский также без всякой вины был смещен со всех руководящих постов, и, несмотря на то что именно он, как председатель фракции большевиков в царской Государственной думе, возглавлял официальную партийную оппозицию, был за это сослан на каторгу.)
Руководящие органы страны «соревновались» в преданности идеям и делу террора. Протокол ВЦИК от 31 августа 1918 года требовал «Расстрелять всех… контрреволюционеров, предоставить районным органам право самостоятельно… устраивать на местах концентрационные лагеря и… расстреливать». Так, например, зимой 1920–1921 годов за 6 месяцев в Крыму под руководством председателя местного ЧК венгра Белы Куна и секретаря Крымского областного комитета партии Розы Землячки, позднее тоже расстрелянных под надуманными предлогами, было казнено 80 тысяч человек.
В 50-м томе Полного собрания сочинений В. И. Ленина имеется множество документов, доказывающих его собственную личную причастность к массовому, немотивированному террору.
Особенно беспощадно, как и обещал, изощрялся в уничтожении людей и целых городов и селений Троцкий. На его личном счету миллионы жертв. Проводя так называемое расказачивание, а по сути геноцид против казаков, Троцкий писал: «Это своего рода зоологическая среда и не более того… Очистительное пламя террора должно пройти по всему Дону». Ему вторил его назначенец – член РВС 8-й армии И. Якир, требовавший «50 % уничтожения мужского населения казачьих станиц». Троцкий был намерен этим «на всех навести страх и почти религиозный ужас. Довести население до покорности убойной скотины».
Оргбюро ЦК выпустило 24 января 1918 года подписанную Я. М. Свердловым инструкцию, в которой, видимо по рекомендации Троцкого, требовалось «…провести беспощадный массовый террор ко всем вообще казакам».
В этих условиях И. В. Сталин не был исключением и также принимал решения по внесудебным казням как военспецов армии, пришедших добровольно или привлеченных в нее для войны на стороне советской власти, так и прочих.
Конечно, террор касался не только казаков, но вообще всех недовольных.
Не приводя общеизвестных сведений по подавлению так называемых антоновских крестьянских выступлений Тамбовской области, осуществленному М. Н. Тухачевским с применением против безоружных крестьян артиллерии и отравляющих газов, или Кронштадтского восстания моряков, при ликвидации которого расстреливали только за наличие морской формы, опишем другой, менее известный случай. В марте 1919 года в Астрахани из-за голода и невыносимых условий жизни забастовали рабочие заводов «Этна», «Вулкан», «Кавказ», «Меркурий»; в ответ на это С. М. Киров, руководивший регионом, приказал армии подавить забастовку. Из пулеметов было расстреляно более 2 тысяч человек, убегавших рубили шашками.
Во время Гражданской войны в России обе враждующие стороны – и красные, и белые – применяли террор как средство устрашения и борьбы. Между тем особенность красного террора заключалась в том, что он не выступал наказанием за какие-нибудь поступки, а был признаком нового порядка и даже планировался. «По этому плану вся страна должна стать лагерем, отдающем по команде бесплатный труд и получающий взамен пайку хлеба». Поэтому людей, признанных неподходящими для подобной схемы, неподдающихся подобному зомбированию, требовалось истребить. Поэтому террор был не просто массовым уничтожением людей – он имел цель – уничтожить лучших.
Именно этим объясняется, например, инструктивная статья члена коллегии ВЧК В. Лациса, опубликованная 1 ноября 1918 года в газете «Красный террор», в которой, в частности, говорилось: «…Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал словом или делом против Советов… в этом смысл и сущность красного террора». Или директива народного комиссара внутренних дел Г. И. Петровского от 30 августа 1918 года, в которой требовалось направлять все усилия к безусловному расстрелу всех замешанных в «белогвардейской» деятельности, ставя в один ряд офицера, чиновника, истопника казармы или сестру милосердия.
В. И. Ленин в «Тезисах по текущему моменту» от 26 мая 1918 года предлагал «призывать в армию 19-летних для систематических военных действий по завоеванию, отвоеванию, сбору хлеба и топлива… ввести расстрел для недисциплинированных».
Несколько позже, 9 августа 1918 года В. И. Ленин в телеграмме Г. В. Федорову (Нижний Новгород) поручил составить тройку диктаторов, «навести» террор и расправу. А через 2 дня в другой телеграмме, в Пензу приказывал «повесить, непременно повесить не менее 100 чел.».
В 1919 году вообще был введен «расстрел по спискам», без так называемых формальностей и даже допросов, профилактически.
Кроме того, в борьбе за власть существовал внутренний фильтр-отбор, целью которого было отстранение независимых или излишне авторитетных соратников. Особенно преуспел в этом председатель Реввоенсовета наркомвоенмор Л. Д. Троцкий, – им или членами его доверенного, личного окружения были уничтожены, как уже отмечалось выше, такие выдающиеся военачальники, как Б. М. Думенко – командир сводного конного корпуса, Ф. Миронов – командир 2-й Конной армии, И. Сорокин – командующий 11-й Северо-Кавказской армией, Н. Щорс – командир Таращанской дивизии, командир бригады И. Кочубей и другие.
Таким образом, одновременно с борьбой с классовыми и идеологическими противниками, к которым были отнесены не только те, кто явно или потенциально не поддерживал складывающийся режим произвола и принуждения, но и вообще интеллектуально мыслящие и поэтому способные к объективной оценке происходящего граждане, в самой среде властвующего клана неизбежно происходили «перетягивание каната», интриги и противостояние так называемых вождей и складывающихся вокруг них группировок.
Да и сами группировки не были стабильными, их состав, влияние непрерывно изменялись, и они сами меняли ориентацию.
Все это неизбежно сопровождалось отстранением или даже физическим уничтожением соперников. Неизменной оставалась только цель – власть.
Минимально необходимое единство поддерживалось лишь общими внешними опасностями и авторитетом бесспорного лидера и арбитра – В.И.Ленина.
Для осуществления этих репрессивных террористических мероприятий, для обеспечения их массовости и повсеместности нужно было сформировать армию карателей. Карателей набирали из одурманенных оглушительной пропагандой малограмотной части демобилизованных солдат Первой мировой войны, уже почувствовавших вкус безнаказанности и эйфорию вседозволенности; с помощью мобилизации молодых «дебилов», не имеющих устоявшихся нравственных принципов; среди деклассированных и люмпенизированных элементов. В том числе широко использовались так называемые инородцы и даже иностранцы: латыши, эстонцы, китайцы и др., а также военные формирования из числа бывших военнопленных – немцев, чехов, австрийцев, венгров, которые всегда враждебно относились к русским. Всего в строю находилось более 300 тыс. человек иностранцев – это 30 дивизий.
В итоге, если потери в Первой мировой войне убитыми и умершими от ран составляли 2 миллиона человек, а в период 1918–1923 годов от голода умерло 5–6 миллионов человек [4]и эмигрировало за границу более 2 миллионов человек, то жертвами террора стали более 10 миллионов человек.
ВЛАСТЬ
В такой обстановке шло становление И. В. Сталина как одного из первых руководителей государственного масштаба.
Поэтому недостаточны аргументы, объясняющие применение И. В. Сталиным террора, репрессий, произвола только его кавказским происхождением или следованием рекомендациям средневекового итальянского политолога Никколо Макиавелли. Это было перенесением апробированных приемов властвования страной в годы революции и в первый послереволюционный период на время дальнейшего существования СССР.
Это – отличительный признак личной диктатуры, отягощенный комплексом подозрительности, недоверия, вседозволенности и…садизма.
При арестах и ссылках имущество репрессированных конфисковалось, часть его продавалась представителям власти по бросовым ценам, а средства направлялись в казну, часть просто разворовывалась исполнителями акций.
Лишь очень немногие из репрессированных действительно боролись с системой насилия; подавляющее же большинство – жертвы произвола и террора, осуществляемых с целью устрашения, создания всеобщих покорности, рабского безразличия и потребности выжить любыми способами.
Логично, что в такой обстановке появилось немало желающих примкнуть к сильной стороне или даже просто воспользоваться ею в корыстных интересах.
И все это, повторим, сопровождалось безудержной пропагандой, принятие или неприятие которой служило формальным (хотя, разумеется, не единственным) признаком отнесения человека к числу сподвижников или обреченных, и одновременно доводило население до кладбищенской покорности.
Другой целью проводимой внутренней политики власти согласно старому известному принципу «разделяй и властвуй» было создание иерархически разделенной на антагонистические ячейки структуры общества.
Иллюстрацией этого может служить разделение крестьянства, то есть 70 % населения, на раскулаченных и колхозников, хотя и те и другие работали за так называемые трудодни, которые не имели твердого реального стоимостного эквивалента и, по сути, служили лишь учетной мерой участия в колхозном производстве. При этом сельские жители, лишенные паспортов в паспортизированной стране, не могли без разрешения администрации менять место жительства. Отказ от работы в колхозе, как впрочем и любой другой отказ от исполнения указаний власти, неотвратимо сопровождался репрессиями вплоть до тюремного (или лагерного) заключения.
Немногим отличались условия существования рядовых городских рабочих и служащих. Они также были прикреплены к определенной работе без права несанкционированного увольнения или перевода и получали минимально возможную заработную плату. Так, в резолюции IX съезда РКП(б) 1920 года указывалось: «Ввиду того, что значительная часть рабочих в поисках продовольствия… покидает предприятия, съезд [требует]… суровой борьбы с трудовым дезертирством… создания из дезертиров штрафных рабочих команд и… заключения их в концентрационный лагерь». Самостоятельное увольнение было разрешено только через 35 лет.
Одновременно, и это необходимо подчеркнуть, существовало бесплатное здравоохранение, бесплатное образование всех уровней, дешевые коммунальные, транспортные и бытовые услуги. Однако в целом это было время принуждения и произвола. Фактическая международная изоляция страны и недопустимость втягивания ее в долговую зависимость от иностранного капитала, а также постоянные внешние угрозы со стороны алчных геополитических противников требовали осуществления экстраординарных, ранее неизвестных истории темпов укрепления обороноспособности страны.
В то же время заинтересованность в росте политического престижа СССР в международном общественном мнении и интересы успешной деятельности Коминтерна требовали формальной демократизации государственного устройства.
Эти основные проблемы должны были быть решенными в кратчайшие сроки, ибо продолжительность мирного периода была неопределенной. Более того, милитаризация, фашизация и растущая агрессивность ряда стран мира, недружелюбное и даже враждебное отношение некоторых других стран к СССР и растущее соперничество между ними предопределяли, что этот период будет кратким. История не отпускала СССР времени для эволюционного развития.
Требовались запредельная мобилизация всех ресурсов и, прежде всего индустриализация промышленности, интенсификация сельскохозяйственного производства, беспрекословное подчинение силовых структур и массовое принуждение населения. Реализация этих задач виделась И. В. Сталину возможной не только при единомыслии, но и при полной и фанатичной исполнительности всех органов партийного, государственного, хозяйственного, военного и карательного управления.
Способы обеспечения таких условий были И. В. Сталину известны и апробированы им – это передача всех ключевых ролей своему клану (именно клану, а не единомышленникам), безальтернативная догматизированная пропаганда и немотивированный жесточайший террор. Он не знал и не хотел знать других, гуманных способов достижения указанных целей.
Одновременно И. В. Сталин добился качественного изменения состава Политбюро: теперь из 9-ти членов Политбюро 5 человек были его сторонниками – М. И. Калинин (ВЦИК), А. И. Рыков (СНК СССР), В. М. Молотов (центральный партийный аппарат), М. П. Томский (профессиональные союзы), К. Е. Ворошилов (Вооруженные силы страны). Таким органом, с учетом собственного голоса, квалифицированное большинство в 2/3 при голосовании в Политбюро ему было обеспечено.
Это позволило дополнительно к ранее выведенному из Политбюро Л. Б. Каменеву вывести в том же году из него сначала Г. Е. Зиновьева, а затем и Л. Д. Троцкого, а через год, в 1926 году, как противники политики партии на индустриализацию страны, из Политбюро были выведены Н. Бухарин, затем М. П. Томский и А. Рыков (причем последние, будучи сторонниками И. В. Сталина, не признавали его единовластия). Тогда же И. В. Сталин назначил своих подчиненных по аппарату ЦК – секретарей ЦК В. Молотова и В. В. Куйбышева на должности председателя Совнаркома и председателя Госплана СССР.
Поэтому недостаточны аргументы, объясняющие применение И. В. Сталиным террора, репрессий, произвола только его кавказским происхождением или следованием рекомендациям средневекового итальянского политолога Никколо Макиавелли. Это было перенесением апробированных приемов властвования страной в годы революции и в первый послереволюционный период на время дальнейшего существования СССР.
Это – отличительный признак личной диктатуры, отягощенный комплексом подозрительности, недоверия, вседозволенности и…садизма.
При арестах и ссылках имущество репрессированных конфисковалось, часть его продавалась представителям власти по бросовым ценам, а средства направлялись в казну, часть просто разворовывалась исполнителями акций.
Лишь очень немногие из репрессированных действительно боролись с системой насилия; подавляющее же большинство – жертвы произвола и террора, осуществляемых с целью устрашения, создания всеобщих покорности, рабского безразличия и потребности выжить любыми способами.
Логично, что в такой обстановке появилось немало желающих примкнуть к сильной стороне или даже просто воспользоваться ею в корыстных интересах.
И все это, повторим, сопровождалось безудержной пропагандой, принятие или неприятие которой служило формальным (хотя, разумеется, не единственным) признаком отнесения человека к числу сподвижников или обреченных, и одновременно доводило население до кладбищенской покорности.
Другой целью проводимой внутренней политики власти согласно старому известному принципу «разделяй и властвуй» было создание иерархически разделенной на антагонистические ячейки структуры общества.
Иллюстрацией этого может служить разделение крестьянства, то есть 70 % населения, на раскулаченных и колхозников, хотя и те и другие работали за так называемые трудодни, которые не имели твердого реального стоимостного эквивалента и, по сути, служили лишь учетной мерой участия в колхозном производстве. При этом сельские жители, лишенные паспортов в паспортизированной стране, не могли без разрешения администрации менять место жительства. Отказ от работы в колхозе, как впрочем и любой другой отказ от исполнения указаний власти, неотвратимо сопровождался репрессиями вплоть до тюремного (или лагерного) заключения.
Немногим отличались условия существования рядовых городских рабочих и служащих. Они также были прикреплены к определенной работе без права несанкционированного увольнения или перевода и получали минимально возможную заработную плату. Так, в резолюции IX съезда РКП(б) 1920 года указывалось: «Ввиду того, что значительная часть рабочих в поисках продовольствия… покидает предприятия, съезд [требует]… суровой борьбы с трудовым дезертирством… создания из дезертиров штрафных рабочих команд и… заключения их в концентрационный лагерь». Самостоятельное увольнение было разрешено только через 35 лет.
Одновременно, и это необходимо подчеркнуть, существовало бесплатное здравоохранение, бесплатное образование всех уровней, дешевые коммунальные, транспортные и бытовые услуги. Однако в целом это было время принуждения и произвола. Фактическая международная изоляция страны и недопустимость втягивания ее в долговую зависимость от иностранного капитала, а также постоянные внешние угрозы со стороны алчных геополитических противников требовали осуществления экстраординарных, ранее неизвестных истории темпов укрепления обороноспособности страны.
В то же время заинтересованность в росте политического престижа СССР в международном общественном мнении и интересы успешной деятельности Коминтерна требовали формальной демократизации государственного устройства.
Эти основные проблемы должны были быть решенными в кратчайшие сроки, ибо продолжительность мирного периода была неопределенной. Более того, милитаризация, фашизация и растущая агрессивность ряда стран мира, недружелюбное и даже враждебное отношение некоторых других стран к СССР и растущее соперничество между ними предопределяли, что этот период будет кратким. История не отпускала СССР времени для эволюционного развития.
Требовались запредельная мобилизация всех ресурсов и, прежде всего индустриализация промышленности, интенсификация сельскохозяйственного производства, беспрекословное подчинение силовых структур и массовое принуждение населения. Реализация этих задач виделась И. В. Сталину возможной не только при единомыслии, но и при полной и фанатичной исполнительности всех органов партийного, государственного, хозяйственного, военного и карательного управления.
Способы обеспечения таких условий были И. В. Сталину известны и апробированы им – это передача всех ключевых ролей своему клану (именно клану, а не единомышленникам), безальтернативная догматизированная пропаганда и немотивированный жесточайший террор. Он не знал и не хотел знать других, гуманных способов достижения указанных целей.
Одновременно И. В. Сталин добился качественного изменения состава Политбюро: теперь из 9-ти членов Политбюро 5 человек были его сторонниками – М. И. Калинин (ВЦИК), А. И. Рыков (СНК СССР), В. М. Молотов (центральный партийный аппарат), М. П. Томский (профессиональные союзы), К. Е. Ворошилов (Вооруженные силы страны). Таким органом, с учетом собственного голоса, квалифицированное большинство в 2/3 при голосовании в Политбюро ему было обеспечено.
Это позволило дополнительно к ранее выведенному из Политбюро Л. Б. Каменеву вывести в том же году из него сначала Г. Е. Зиновьева, а затем и Л. Д. Троцкого, а через год, в 1926 году, как противники политики партии на индустриализацию страны, из Политбюро были выведены Н. Бухарин, затем М. П. Томский и А. Рыков (причем последние, будучи сторонниками И. В. Сталина, не признавали его единовластия). Тогда же И. В. Сталин назначил своих подчиненных по аппарату ЦК – секретарей ЦК В. Молотова и В. В. Куйбышева на должности председателя Совнаркома и председателя Госплана СССР.