Страница:
17 июня 1953 года в ГДР начались спровоцированные (или инициированные?) предложениями Л. Берии массовые протестные выступления жителей ряда городов ГДР. Однако по личному приказу Л. Берии эти выступления были жестоко, с многочисленными жертвами подавлены Советской армией.
Сама по себе самостоятельность Л. П. Берии и растущее отторжение партаппаратом его курса обусловили переход Г. Маленкова в лагерь противников, а в дальнейшем и арест Л. П. Берии 26 июня 1953 года.
Арест Л. П. Берии – 1-го зампреда Совмина СССР, министра МВД, члена Президиума ЦК – тайно готовили Г. Маленков, Н. С. Хрущев, а также Н. Булганин и В. Молотов. Однако, зная, что охрана Кремля, как и других партийных и государственных учреждений общесоюзного уровня, подчинена Л. П. Берии, арест был поручен военным – маршалам и генералам, ненавидевшим министра МВД по определению. Арест Л. П. Берии, осуществленный в Кремле, непосредственно во время заседания Президиума ЦК, произвела группа высших военных из 11 человек, в том числе Г. К. Жуковым, К. Москаленко, Л. И. Брежневым. Не доверяя руководству тюрем, находящихся в ведении МВД, Г. Маленков и Н. С. Хрущев распорядились содержать арестованного Л. П. Берию на гауптвахте Московского военного гарнизона.
А в начале сентября 1953 года состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором по предложению Г. Маленкова и Н. Булганина Н. С. Хрущев был избран 1-м секретарем ЦК.
В сложившейся обстановке, не желая иметь в своем составе присланного из аппарата ЦК партии, скомпрометированного неблаговидным участием в трагедии Г. Н. Куприянова нового сотрудника, руководство МИДа, несмотря на отсутствие у Ю. В. Андропова не только специальной подготовки международника, но и вообще достаточного общего образования, избавляясь от него, направляет Ю. В. Андропова в ноябре 1953 года советником (?) в посольство СССР в Венгерской Народной Республике. Ю. В. Андропову вновь удалось избежать полной опалы, в которую попали другие функционеры, хоть в чем-нибудь скомпрометированные своими связями с госбезопасностью.
Нужно отметить, что после ареста Л. П. Берии и членов его ближайшего руководящего окружения не только были реформированы воинские части госбезопасности (кроме пограничных и региональных), но и во всех партийных, советских, хозяйственных и военных учреждениях старались освободиться от лиц, имеющих связи с органами госбезопасности; так, например, был отправлен в отставку заместитель начальника Генерального штаба Советской армии 50-летний генерал-полковник Штеменко.
Откомандированный в ВНР Ю. В. Андропов понимая, что для дальнейшей карьеры назначение на должность советника посольства может оказаться тупиковым, решил принять меры. Для этого следовало использовать Петрозаводский опыт.
В апреле 1954 года Верховный суд СССР реабилитировал осужденных по Ленинградскому делу А. Кузнецова, Ю. Вознесенского и др., включая Г. Н. Куприянова, а в декабре того же года в Ленинграде состоялся судебный процесс по поводу нарушения законности органами госбезопасности при ведении Ленинградского дела; в частности по приговору суда бывший министр госбезопасности В. Абакумов был расстрелян.
Однако находящийся вне поля зрения, непосредственно участвовавший в фальсификации Ленинградского дела Ю. В. Андропов вновь избежал разоблачения; более того, добившись расположения министра иностранных дел В. Молотова, он был в том же 1954 году утвержден в должности посла СССР в Венгерской Народной Республике. Назначение на пост посла могло осуществиться только после детального изучения биографии претендента, оценки его служебной репутации и согласования кандидатуры в Президиуме или Секретариате ЦК. В связи с этим напрашивается вывод, что такое решение произошло не случайно, а под давлением третьих лиц, возможно из той же госбезопасности.
Являясь послом в ВНР, Ю. В. Андропов, с одной стороны, поддерживал регулярные отношения с лидерами основных политических сил Венгрии: М. Ракоши, недавно реабилитированным главой Венгерской рабочей партии и бывшим членом Исполкома Коминтерна и его оппонентами – Яношем Кадаром и кумиром будапештского населения Имре Надем, а с другой стороны, соблюдая свои проверенные методы инфильтрации, – с руководящими лицами ЦК КПСС.
Менее чем через год после утверждения Н. С. Хрущева 1-м секретарем ЦК, 22 января 1955 года состоялось заседание Президиума ЦК, на котором после критики Н. С. Хрущева, В. Молотова, Л. Кагановича и др. был освобожден от должности председателя Совета министров СССР (но оставлен членом Президиума ЦК) Г. Маленков. Хотя и в этом случае существо конфронтации заключалось в борьбе за власть, формально Г. Маленкову было предъявлено обвинение в искажении экономической политики партии, которое, по словам его оппонентов, состояло в изменении налоговой концепции в пользу крестьян, предпочтительном внимании к производству предметов и продуктов потребления перед развитием промышленности и т. п. Вскоре сессия Верховного Совета СССР утвердила в должности председателя Совмина Н. Булганина, освободив его от обязанностей министра обороны. Министром обороны был назначен Г. К. Жуков, а Г. Маленков стал министром электростанций. Июльский Пленум ЦК партии 1955 года ввел в Президиум ЦК М. Суслова и А. П. Кириленко, а в состав Секретариата Е. Фурцеву.
Фактически главой Советского Союза стал Никита Сергеевич Хрущев. В 1955 году по его распоряжению был уничтожен весь личный архив Л. Берии: документы о И. В. Сталине, обо всех членах Политбюро – всего 11 мешков; сохранился лишь акт об их уничтожении.
Однако процесс пересмотра и, в случае доказанной невиновности, реабилитации миллионов граждан – расстрелянных или томящихся в многочисленных учреждениях заключения, только начинался. Н. С. Хрущевым как 1-м секретарем ЦК у генеральной прокуратуры, министров внутренних дел и юстиции были сначала затребованы официальные справки о количестве и составе осужденных в предшествующие годы террора, а затем созданы и наделены достаточными полномочиями партийно-правительственные комиссии по анализу и пересмотру дел репрессивного преследования по политическим мотивам. Судебные учреждения страны реабилитировали посмертно и прижизненно сотни тысяч невинно казненных и осужденных граждан СССР и иностранцев.
Страна оттаивала от кошмара бесправия и террора; были отменены законы о «трудовой повинности», согласно которым администрация ведомств и предприятий имела право не только принуждать работника к продолжению работы против его желания, но и откомандировывать его по своему усмотрению в любой район страны на любую должность; в случае отказа или уклонения от указанного назначения гражданин подвергался судебному преследованию и мог быть осужден к длительным срокам заключения. Были введены единые для городских и сельских жителей государственный паспортный учет и порядок пенсионного обеспечения, предусматривающий самый низкий в мире пороговый пенсионный возраст: 55 лет для женщин, 60 лет для мужчин; создана система подготовки кадров для народного хозяйства – от профессионально-технических училищ (ПТУ) до докторантуры включительно; установлена 5-дневная рабочая неделя с двумя выходными, отменена плата за обучение в средних специальных и высших учебных заведениях; создана новая отрасль – индустриальное жилищное строительство, которая в условиях бесплатного предоставления жилья гражданам была ориентирована на преодоление жилищного кризиса и полную замену разрушенного войной жилого фонда; начато масштабное освоение целинных и залежных земель, приведшее к значимому повышению валового сбора зерна и одновременно к стратегически важному перемещению базы зернопроизводства на восток страны; в ответ на создание западного атлантического военного блока НАТО был учрежден оборонительный союз стран Варшавского договора; установлен экономический и оборонный паритет с ведущими странами мира.
Апогеем гражданского согласия и торжества справедливости стал ХХ съезд партии, на котором были осуждены террор и произвол, как методы управления страной и обществом, принесшие горе миллионам советских семей, уничтожившие самый пассионарный слой русского этноса и других коренных народов страны, подорвавшие интеллектуальный и патриотический потенциал государства (так, Н. С. Хрущев как-то сказал: «Что касается наших прежних кадров, то, полагаю, что возможно при их наличии противник и не решился бы навязать нам войну»).
Несмотря на то что доклад Н. С. Хрущева, посвященный разоблачению культа личности И. В. Сталина, сделанный на закрытом заседании ХХ съезда, имел гриф «секретно», 5 июня 1956 года в американской газете «Нью-Йорк таймс» он был полностью опубликован.
Решения ХХ съезда и осуждение культа личности, принесшие удовлетворение подавляющему большинству граждан Советского Союза, были, однако, настороженно встречены частью номенклатуры, которой случайно посчастливилось не попасть в жернова террора и которая карьерно преуспела в период репрессий или сама была участницей их осуществления. Также, к огорчению, у части руководителей европейскими компартиями, многие из которых к тому же были молчаливыми свидетелями (участниками?) уничтожения И. В. Сталиным большинства членов Исполкома Коминтерна, откровения и решения ХХ съезда вызвали замешательство.
Одновременно западные спецслужбы и антагонистически настроенные по отношению к Советскому Союзу группы в странах Восточной Европы, забывшие ужасы германо-фашистской оккупации и жертвенную роль Советской армии в освобождении и в восстановлении суверенитета своих государств, сочли своевременным с помощью силового давления осуществить смену политического и экономического устройства в своих странах. [29]
Следствием этого в 1956 году стали протестные выступления в Польской и Венгерской народных республиках. Особенно бескомпромиссные масштабные формы они приняли в Венгрии. В Будапеште и в ряде других городов прокатилась волна насилий и убийств. Вновь назначенный премьер правительства Имре Надь объявил о выходе страны из Варшавского договора и потребовал вывода из Венгрии советских войск. Не без вмешательства западных спецслужб речь пошла о реставрации либерально-буржуазного строя, о разрушении оборонительного союза социалистических стран и о нарушении военного паритета в Европе, сложившегося по итогам Второй мировой войны. Нарастала угроза силовой конфронтации между Востоком и Западом. Но это было время, когда мощь Советского Союза не подвергалась сомнению, а его руководство было готово решительно ответить силой на силовое вмешательство. По решению политического и военного руководства стран Варшавского договора войска стран-участниц (прежде всего, войска СССР) быстро подавили вооруженную активность враждебно-агрессивных групп. Правительство Имре Надя подало в отставку, было арестовано, судимо военным трибуналом, а сам премьер приговорен к расстрелу. Руководство в ВНР взамен скомпрометированного Матиаса Ракоши принял Янош Кадар. Первым внешнеполитическим требованием нового руководства Венгрии была адресованная советскому правительству просьба немедленно отозвать посла Ю. В. Андропова. Эта просьба мотивировалась его двусмысленным поведением во время конфликта, включая неожиданные провокации и недостойные посла великой страны случаи обмана и вероломства.
Ю. В. Андропов был отозван в Москву. По традиции посол, отозванный на родину с мотивировкой, подобной той, которая имела место в описываемом случае, не просто больше не привлекался к дипломатической работе, но и вообще терял всякую перспективу на государственной службе.
Однако с Ю. В. Андроповым этого не произошло, разве что он был отстранен от формальной МИДовской деятельности. Вместо того чтобы тщательно расследовать мотивы отвода венгерской стороны, привлекая экспертов и опрашивая свидетелей, Н. С. Хрущев по рекомендации М. Суслова и под впечатлением рассказов самого Ю. В. Андропова принимает свойственное ему эмоциональное решение и (небывалый прецедент!) возвращает его на работу в аппарат ЦК партии, назначая заведующим вновь созданным отделом по связям с социалистическими странами. В наказание «щуку бросили в реку».
Получив руководство отделом, Ю. В. Андропов отстранил от анализа фактов и материалов компетенции отдела штатных профессионалов и пригласил на работу со стороны группу так называемых консультантов, своих единомышленников, которые, как оказалось через 30 лет, разрабатывали свои, отличные от идеологических доктрин коммунистической партии, «оригинальные» концепции развития страны (О. А. Платонов считает, что неслучайно почти все они оказались близкими к масонским кругам). Это – так сказать стратегические задачи деятельности Ю. В. Андропова. В остальном он следовал своим «проверенным» петрозаводским правилам, строил личные, по возможности доверительные отношения с руководством партии, что теперь как завотделом аппарата ЦК ему стало доступно, не забывая при этом, что необходимо ориентироваться одновременно на различные конкурирующие коалиции, ибо конечный результат непрекращающейся борьбы за власть практически не поддавался прогнозу.
Действительно, на властном Олимпе у части руководящей элиты укреплялось коллективное недовольство и деятельностью Н. Хрущева, и своими взаимоотношениями с ним.
Особенно это проявилось после известного письма в 1953 году министра сельского хозяйства СССР И. Бенедиктова в ЦК КПСС на имя Н. С. Хрущева, в котором по рекомендации ВАСХНИЛ [30]в качестве кратчайшего пути преодоления зернового дефицита предлагалась распашка целинных и залежных земель. Несмотря на возражения Молотова, Ворошилова, Шахматова, [31]февральский партийный Пленум ЦК принял решение об освоении новых земель в восточных районах страны. За период 1954–1960 годов было освоено почти 42 миллиона гектаров таких земель, из них почти 2/3 в Казахстане; при этом пришлось заменить руководство республики – туда в 1954 году были направлены Пономаренко – 1-м и Брежнев – 2-м секретарем ЦК компартии Казахстана. Годовой валовой сбор зерна в стране вырос к 1956 году с 82,5 миллиона до 107,5 миллиона тонн.
Н. С. Хрущев, протежируя Л. И. Брежневу, уже через год выдвинул его на пост 1-го секретаря ЦК компартии Казахстана. Помимо развития сельского производства время требовало дальнейших решительных мер по укреплению экономики. 10 мая 1957 года был принят Закон о замене централизованного управления хозяйством региональными совнархозами. Из 141 общесоюзного министерства хозяйственного направления осталось 9; было создано 105 территориальных совнархозов (в последующем их укрупнили, их стало 43). Кроме экономических мотивов такой реорганизации, было очевидно, что одновременно решается одна из оборонных стратегических задач – повышение живучести производственных возможностей в особый период; однако такие реформы не могли не стимулировать у части региональной элиты местнические (а может быть, и сепаратистские) настроения.
Между тем оппозиционная часть Президиума ЦК партии, в начале 1957 года сделала попытку отстранить Н. С. Хрущева от власти. Большинством членов Президиума (7 голосов против 4) оппозиция потребовала снятия его со всех постов. Однако группа поддержки Н. С. Хрущева – секретари ЦК А. Кириченко и Е. Фурцева, министр обороны Г. К. Жуков, министр госбезопасности И. Серов потребовали обязательного уставного рассмотрения вопроса на Пленуме ЦК и в течение суток собрали кворум Пленума. Пленум открыл М. Суслов, Г. К. Жуков огласил документы, которые доказывали, что Молотов, Маленков, Каганович, наряду со Сталиным, виновны в проведении массовых репрессий 1934–1953 годов.
В июне Пленум, рассмотрев вопрос по существу, вопреки рекомендациям Президиума – и это было исторически первым случаем, когда Пленум не согласен с Президиумом, – одобрил деятельность Н. С. Хрущева и, напротив, квалифицировал оппозицию как антипартийную группу, фракционность действий которой противоречила Уставу партии. Очевидно, что всенародное доверие Маршалу Победы Георгию Константиновичу Жукову имело при этом решающее значение. Пленум снял В. Молотова, Г. Маленкова, Л. Кагановича и примкнувшего к ним Д. Шепилова [32]со всех постов; позднее их исключили из партии. Кадровая чистка коснулась и других членов Президиума, поддерживавших указанную антипартийную группу. Все это подорвало сплоченность руководства страны и вызывало озабоченность у ее населения.
Однако, как оказалось, Н. С. Хрущев не считал, что прошедший Пленум исчерпал вопрос о власти. Он осознавал, что, как и в 1953 году во время смещения и ареста Л. П. Берии, Пленум проиллюстрировал авторитет маршала Г. К. Жукова, который оставался для советских людей вне зависимости от его общественного и служебного положения Символом Победы и образцом жертвенности во имя спасения Родины в Отечественной войне.
Н. С. Хрущев, вопреки чувству элементарной человеческой благодарности, опасаясь за личную власть, в отсутствие Г. К. Жукова, находящегося с государственным визитом в Югославии, в октябре 1957 года вновь собрал Пленум ЦК и, обвинив маршала Г. К. Жукова в «бонапартизме», добился его отстранения со всех должностей, отправив в отставку. Только в 1965 году ЦК КПСС вернулся к этому вопросу и полностью реабилитировал Георгия Константиновича. В дни празднования 20-летия Победы над Германией в Отечественной войне маршал Г. К. Жуков был награжден 4-й звездой Героя Советского Союза.
Эти события были для Ю. В. Андропова школой борьбы за власть, может быть, даже школой вероломства. Он, как заведующий одним из отделов аппарата ЦК, не только присутствовал на обоих Пленумах, но и вникал в процедуру их подготовки и проведения.
Начатая с создания совнархозов с целью улучшения состояния экономики страны реорганизация структуры управления хозяйством обусловила необходимость внесения соответствующих изменений в Конституцию СССР.
В новой редакции Конституции повышалась роль Советов и региональных органов управления. Это очевидно ущемляло интересы столичной партийной и хозяйственной номенклатуры. А в октябре 1961 года, на ХХI съезде КПСС был принят новый Устав партии. Отличительной особенностью нового Устава было введение обязательной, строго периодичной ротации партийного руководства всех уровней – от первичных парторганизаций до членов Центрального комитета включительно. Это, естественно, не могло не вызвать недовольства и беспокойства за свою судьбу у партийных руководителей всех рангов, привыкших к своим привилегиям и считавших эти привилегии пожизненными, и послужило базой роста напряженности в партийных органах. Внутри этих органов возрастала роль не выборных, а назначенных сотрудников.
На этом съезде Ю. В. Андропов был избран членом ЦК КПСС.
Обстановка же в целом в стране была непростой. Общество, жертвенно отдавшее победе в Великой Отечественной войне своих лучших сыновей и дочерей; самоотверженно трудившееся в послевоенный восстановительный период и освободившееся от страха репрессий, рассчитывало на улучшение жизни. Поэтому, наряду с созданием новой отрасли народного хозяйства – индустриального жилищного строительства, призванной снять жилищный вопрос из числа острейших, требовалось укрепить сельскохозяйственное производство, обеспечить население продуктами питания и гарантировать продовольственную независимость страны. ЦК КПСС в связи с этим принял решение о создании самостоятельных сельских областных комитетов партии, призванных полностью сосредоточиться на решении продовольственных задач. Однако это вызвало сначала недоумение и растерянность, а затем и недовольство в сложившихся партноменклатурных кругах и дополнительно осложнило внутрипартийные отношения. Вместе с тем ожидаемое улучшение жизни населения шло медленно и неравномерно. Последнее особенно касалось промышленных районов периферии. Реакция со стороны населения проявлялась в протестных выступлениях как в России, так и в союзных республиках. В связи с этим необходимо вспомнить о забастовках в Муроме, Караганде, Новочеркасске. Во всех случаях эти выступления подавлялись силами госбезопасности и МВД, а в Новочеркасске были даже введены части регулярной армии. Заметим, однако, что, к чести военного командования этих подразделений, и в частности генерала И. А. Плиева, оно отказалось от применения оружия против безоружных рабочих. Это еще больше испугало партийное и государственное руководство страны. Итогом всех протестных выступлений были внеконституционные репрессии, закрытые судебные процессы с расстрельными приговорами.
Это был горький опыт. Но даже бесспорно отрицательные события были использованы в политической борьбе. Первый раз, когда готовилось смещение Н. С. Хрущева, для провоцирования недовольства населения начались преднамеренные недопоставки продовольствия в регионы; второй раз, четверть века спустя, когда Ю. В. Андропов подписал подрывной план «Голгофа», в который включил тезис об управлении «озверением» масс.
И все же после завершения работ по созданию атомного и термоядерного оружия защиты и возмездия, а также средств его доставки к цели, после достигнутых успехов в освоении космоса – запуска первого искусственного спутника земли и первого в истории космического полета человека, гражданина СССР Ю. А. Гагарина, многие неприсоединившиеся страны увидели на примере СССР альтернативный капиталистическому новый перспективный путь национального развития. Не без влияния этих событий на Кубе победила национальная антидиктаторская революция.
Все это укрепило международные позиции Советского Союза, позволившие не только иметь решающее влияние в урегулировании вьетнамского, израильско-египетского конфликта, но и укрепить оборонительный союз Варшавского договора. Наконец, когда США попыталась создать в Турции – одной из стран блока НАТО – ядерный ракетный плацдарм против СССР, это позволило ответно развернуть эквивалентно ракетно-ядерные комплексы на Кубе, в непосредственной близости от США. В итоге не только возникло критическое военное противостояние двух основных ядерных держав, но и были достигнуты компромиссные решения о выводе ракетных войск США из Турции и таких же войск СССР с Кубы. Кроме того, были получены гарантии США о невмешательстве во внутренние дела Кубинской республики.
Казалось, что подтверждаются пророчества известного немецкого философа Ф. Ницше, сделанные им более 100 лет назад в книге «Набеги несвоевременного», что «…Россия – единственная страна, у которой есть будущее».
Укрепляющаяся военная и экономическая мощь и усиливающееся международное влияние Советского Союза вызвали растущее беспокойство его стратегических конкурентов, прежде всего США и их союзников по НАТО, и интенсифицировали их поиски способов ослабления или даже уничтожения Советского Союза. Так как силовое решение указанной проблемы исключалось неизбежным ответным ударом, то оставалась единственная альтернатива – внутреннее разложение, разрушение СССР.
Между тем еще в 1947 году американский дипломат А. Гарриман писал: «Если что-нибудь подорвало бы единство и эффективность партии, как политического инструмента, Советская Россия могла бы мгновенно превратиться из одной из сильнейших в одну из слабейших и самую жалкую страну мира».
С этим совпало (или было скоординировано?) внутреннее недовольство партийной номенклатуры, испугавшейся грядущей ротации партийных верхов и потери после создания совнархозов хозяйственного влияния и поэтому объединившейся с целью устранения Н. С. Хрущева и восстановления своего прежнего командного положения соответственно интересам мировой закулисы.
В высших кругах партийной элиты СССР к 1964 году сформировалась активная заговорщическая группа противников Н. С. Хрущева во главе с секретарями ЦК Л. И. Брежневым и А. Шелепиным (согласно сообщению В. Семичастного, возглавлявшего в те годы КГБ, эта группа весной 1964 года планировала физическое устранение Н. С. Хрущева).
Службы безопасности страны, подчиненные заведующему отделом административных органов ЦК Н. Миронову, личному другу Л. Брежнева, и председателю Комитета госбезопасности В. Семичастному, выдвиженцу А. Шелепина, знавшие о готовящемся смещении Н. С. Хрущева, его об этой угрозе не информировали; напротив, подобные сведения повсеместно блокировались или дезавуировались. При этом напомним, что именно Н. С. Хрущев постоянно протежировал Л. И. Брежневу: в 1950 году он рекомендовал его И. В. Сталину на пост 1-го секретаря Компартии союзной республики Молдавии, затем, в 1952 году – секретаря ЦК КПСС, в 1955 году назначил его сначала 2-м, а уже через год – 1-м секретарем ЦК Казахстана, далее Н. С. Хрущев рекомендовал Л. И. Брежнева на должность председателя Президиума Верховного Совета СССР и, наконец, передвинул его в свои заместители, сделав 2-м секретарем ЦК КПСС со всеми вытекающими из этого назначения следствиями.
Симптоматично, что за неделю до намеченной даты смещения Н. С. Хрущева Н. Миронов, страхуя свое личное положение, улетел в командировку в Югославию, но здесь, расчищая дальнейший путь своим ставленникам, заинтересованные службы устроили авиакатастрофу, в которой Н. Миронов погиб. А ведь иначе на смену В. Семичастному мог прийти Н. Миронов и этим исключить назначение Ю. Андропова на должность председателя КГБ.
Сама по себе самостоятельность Л. П. Берии и растущее отторжение партаппаратом его курса обусловили переход Г. Маленкова в лагерь противников, а в дальнейшем и арест Л. П. Берии 26 июня 1953 года.
Арест Л. П. Берии – 1-го зампреда Совмина СССР, министра МВД, члена Президиума ЦК – тайно готовили Г. Маленков, Н. С. Хрущев, а также Н. Булганин и В. Молотов. Однако, зная, что охрана Кремля, как и других партийных и государственных учреждений общесоюзного уровня, подчинена Л. П. Берии, арест был поручен военным – маршалам и генералам, ненавидевшим министра МВД по определению. Арест Л. П. Берии, осуществленный в Кремле, непосредственно во время заседания Президиума ЦК, произвела группа высших военных из 11 человек, в том числе Г. К. Жуковым, К. Москаленко, Л. И. Брежневым. Не доверяя руководству тюрем, находящихся в ведении МВД, Г. Маленков и Н. С. Хрущев распорядились содержать арестованного Л. П. Берию на гауптвахте Московского военного гарнизона.
А в начале сентября 1953 года состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором по предложению Г. Маленкова и Н. Булганина Н. С. Хрущев был избран 1-м секретарем ЦК.
В сложившейся обстановке, не желая иметь в своем составе присланного из аппарата ЦК партии, скомпрометированного неблаговидным участием в трагедии Г. Н. Куприянова нового сотрудника, руководство МИДа, несмотря на отсутствие у Ю. В. Андропова не только специальной подготовки международника, но и вообще достаточного общего образования, избавляясь от него, направляет Ю. В. Андропова в ноябре 1953 года советником (?) в посольство СССР в Венгерской Народной Республике. Ю. В. Андропову вновь удалось избежать полной опалы, в которую попали другие функционеры, хоть в чем-нибудь скомпрометированные своими связями с госбезопасностью.
Нужно отметить, что после ареста Л. П. Берии и членов его ближайшего руководящего окружения не только были реформированы воинские части госбезопасности (кроме пограничных и региональных), но и во всех партийных, советских, хозяйственных и военных учреждениях старались освободиться от лиц, имеющих связи с органами госбезопасности; так, например, был отправлен в отставку заместитель начальника Генерального штаба Советской армии 50-летний генерал-полковник Штеменко.
Откомандированный в ВНР Ю. В. Андропов понимая, что для дальнейшей карьеры назначение на должность советника посольства может оказаться тупиковым, решил принять меры. Для этого следовало использовать Петрозаводский опыт.
В апреле 1954 года Верховный суд СССР реабилитировал осужденных по Ленинградскому делу А. Кузнецова, Ю. Вознесенского и др., включая Г. Н. Куприянова, а в декабре того же года в Ленинграде состоялся судебный процесс по поводу нарушения законности органами госбезопасности при ведении Ленинградского дела; в частности по приговору суда бывший министр госбезопасности В. Абакумов был расстрелян.
Однако находящийся вне поля зрения, непосредственно участвовавший в фальсификации Ленинградского дела Ю. В. Андропов вновь избежал разоблачения; более того, добившись расположения министра иностранных дел В. Молотова, он был в том же 1954 году утвержден в должности посла СССР в Венгерской Народной Республике. Назначение на пост посла могло осуществиться только после детального изучения биографии претендента, оценки его служебной репутации и согласования кандидатуры в Президиуме или Секретариате ЦК. В связи с этим напрашивается вывод, что такое решение произошло не случайно, а под давлением третьих лиц, возможно из той же госбезопасности.
Являясь послом в ВНР, Ю. В. Андропов, с одной стороны, поддерживал регулярные отношения с лидерами основных политических сил Венгрии: М. Ракоши, недавно реабилитированным главой Венгерской рабочей партии и бывшим членом Исполкома Коминтерна и его оппонентами – Яношем Кадаром и кумиром будапештского населения Имре Надем, а с другой стороны, соблюдая свои проверенные методы инфильтрации, – с руководящими лицами ЦК КПСС.
Менее чем через год после утверждения Н. С. Хрущева 1-м секретарем ЦК, 22 января 1955 года состоялось заседание Президиума ЦК, на котором после критики Н. С. Хрущева, В. Молотова, Л. Кагановича и др. был освобожден от должности председателя Совета министров СССР (но оставлен членом Президиума ЦК) Г. Маленков. Хотя и в этом случае существо конфронтации заключалось в борьбе за власть, формально Г. Маленкову было предъявлено обвинение в искажении экономической политики партии, которое, по словам его оппонентов, состояло в изменении налоговой концепции в пользу крестьян, предпочтительном внимании к производству предметов и продуктов потребления перед развитием промышленности и т. п. Вскоре сессия Верховного Совета СССР утвердила в должности председателя Совмина Н. Булганина, освободив его от обязанностей министра обороны. Министром обороны был назначен Г. К. Жуков, а Г. Маленков стал министром электростанций. Июльский Пленум ЦК партии 1955 года ввел в Президиум ЦК М. Суслова и А. П. Кириленко, а в состав Секретариата Е. Фурцеву.
Фактически главой Советского Союза стал Никита Сергеевич Хрущев. В 1955 году по его распоряжению был уничтожен весь личный архив Л. Берии: документы о И. В. Сталине, обо всех членах Политбюро – всего 11 мешков; сохранился лишь акт об их уничтожении.
Однако процесс пересмотра и, в случае доказанной невиновности, реабилитации миллионов граждан – расстрелянных или томящихся в многочисленных учреждениях заключения, только начинался. Н. С. Хрущевым как 1-м секретарем ЦК у генеральной прокуратуры, министров внутренних дел и юстиции были сначала затребованы официальные справки о количестве и составе осужденных в предшествующие годы террора, а затем созданы и наделены достаточными полномочиями партийно-правительственные комиссии по анализу и пересмотру дел репрессивного преследования по политическим мотивам. Судебные учреждения страны реабилитировали посмертно и прижизненно сотни тысяч невинно казненных и осужденных граждан СССР и иностранцев.
Страна оттаивала от кошмара бесправия и террора; были отменены законы о «трудовой повинности», согласно которым администрация ведомств и предприятий имела право не только принуждать работника к продолжению работы против его желания, но и откомандировывать его по своему усмотрению в любой район страны на любую должность; в случае отказа или уклонения от указанного назначения гражданин подвергался судебному преследованию и мог быть осужден к длительным срокам заключения. Были введены единые для городских и сельских жителей государственный паспортный учет и порядок пенсионного обеспечения, предусматривающий самый низкий в мире пороговый пенсионный возраст: 55 лет для женщин, 60 лет для мужчин; создана система подготовки кадров для народного хозяйства – от профессионально-технических училищ (ПТУ) до докторантуры включительно; установлена 5-дневная рабочая неделя с двумя выходными, отменена плата за обучение в средних специальных и высших учебных заведениях; создана новая отрасль – индустриальное жилищное строительство, которая в условиях бесплатного предоставления жилья гражданам была ориентирована на преодоление жилищного кризиса и полную замену разрушенного войной жилого фонда; начато масштабное освоение целинных и залежных земель, приведшее к значимому повышению валового сбора зерна и одновременно к стратегически важному перемещению базы зернопроизводства на восток страны; в ответ на создание западного атлантического военного блока НАТО был учрежден оборонительный союз стран Варшавского договора; установлен экономический и оборонный паритет с ведущими странами мира.
Апогеем гражданского согласия и торжества справедливости стал ХХ съезд партии, на котором были осуждены террор и произвол, как методы управления страной и обществом, принесшие горе миллионам советских семей, уничтожившие самый пассионарный слой русского этноса и других коренных народов страны, подорвавшие интеллектуальный и патриотический потенциал государства (так, Н. С. Хрущев как-то сказал: «Что касается наших прежних кадров, то, полагаю, что возможно при их наличии противник и не решился бы навязать нам войну»).
Несмотря на то что доклад Н. С. Хрущева, посвященный разоблачению культа личности И. В. Сталина, сделанный на закрытом заседании ХХ съезда, имел гриф «секретно», 5 июня 1956 года в американской газете «Нью-Йорк таймс» он был полностью опубликован.
Решения ХХ съезда и осуждение культа личности, принесшие удовлетворение подавляющему большинству граждан Советского Союза, были, однако, настороженно встречены частью номенклатуры, которой случайно посчастливилось не попасть в жернова террора и которая карьерно преуспела в период репрессий или сама была участницей их осуществления. Также, к огорчению, у части руководителей европейскими компартиями, многие из которых к тому же были молчаливыми свидетелями (участниками?) уничтожения И. В. Сталиным большинства членов Исполкома Коминтерна, откровения и решения ХХ съезда вызвали замешательство.
Одновременно западные спецслужбы и антагонистически настроенные по отношению к Советскому Союзу группы в странах Восточной Европы, забывшие ужасы германо-фашистской оккупации и жертвенную роль Советской армии в освобождении и в восстановлении суверенитета своих государств, сочли своевременным с помощью силового давления осуществить смену политического и экономического устройства в своих странах. [29]
Следствием этого в 1956 году стали протестные выступления в Польской и Венгерской народных республиках. Особенно бескомпромиссные масштабные формы они приняли в Венгрии. В Будапеште и в ряде других городов прокатилась волна насилий и убийств. Вновь назначенный премьер правительства Имре Надь объявил о выходе страны из Варшавского договора и потребовал вывода из Венгрии советских войск. Не без вмешательства западных спецслужб речь пошла о реставрации либерально-буржуазного строя, о разрушении оборонительного союза социалистических стран и о нарушении военного паритета в Европе, сложившегося по итогам Второй мировой войны. Нарастала угроза силовой конфронтации между Востоком и Западом. Но это было время, когда мощь Советского Союза не подвергалась сомнению, а его руководство было готово решительно ответить силой на силовое вмешательство. По решению политического и военного руководства стран Варшавского договора войска стран-участниц (прежде всего, войска СССР) быстро подавили вооруженную активность враждебно-агрессивных групп. Правительство Имре Надя подало в отставку, было арестовано, судимо военным трибуналом, а сам премьер приговорен к расстрелу. Руководство в ВНР взамен скомпрометированного Матиаса Ракоши принял Янош Кадар. Первым внешнеполитическим требованием нового руководства Венгрии была адресованная советскому правительству просьба немедленно отозвать посла Ю. В. Андропова. Эта просьба мотивировалась его двусмысленным поведением во время конфликта, включая неожиданные провокации и недостойные посла великой страны случаи обмана и вероломства.
Ю. В. Андропов был отозван в Москву. По традиции посол, отозванный на родину с мотивировкой, подобной той, которая имела место в описываемом случае, не просто больше не привлекался к дипломатической работе, но и вообще терял всякую перспективу на государственной службе.
Однако с Ю. В. Андроповым этого не произошло, разве что он был отстранен от формальной МИДовской деятельности. Вместо того чтобы тщательно расследовать мотивы отвода венгерской стороны, привлекая экспертов и опрашивая свидетелей, Н. С. Хрущев по рекомендации М. Суслова и под впечатлением рассказов самого Ю. В. Андропова принимает свойственное ему эмоциональное решение и (небывалый прецедент!) возвращает его на работу в аппарат ЦК партии, назначая заведующим вновь созданным отделом по связям с социалистическими странами. В наказание «щуку бросили в реку».
Получив руководство отделом, Ю. В. Андропов отстранил от анализа фактов и материалов компетенции отдела штатных профессионалов и пригласил на работу со стороны группу так называемых консультантов, своих единомышленников, которые, как оказалось через 30 лет, разрабатывали свои, отличные от идеологических доктрин коммунистической партии, «оригинальные» концепции развития страны (О. А. Платонов считает, что неслучайно почти все они оказались близкими к масонским кругам). Это – так сказать стратегические задачи деятельности Ю. В. Андропова. В остальном он следовал своим «проверенным» петрозаводским правилам, строил личные, по возможности доверительные отношения с руководством партии, что теперь как завотделом аппарата ЦК ему стало доступно, не забывая при этом, что необходимо ориентироваться одновременно на различные конкурирующие коалиции, ибо конечный результат непрекращающейся борьбы за власть практически не поддавался прогнозу.
Действительно, на властном Олимпе у части руководящей элиты укреплялось коллективное недовольство и деятельностью Н. Хрущева, и своими взаимоотношениями с ним.
Особенно это проявилось после известного письма в 1953 году министра сельского хозяйства СССР И. Бенедиктова в ЦК КПСС на имя Н. С. Хрущева, в котором по рекомендации ВАСХНИЛ [30]в качестве кратчайшего пути преодоления зернового дефицита предлагалась распашка целинных и залежных земель. Несмотря на возражения Молотова, Ворошилова, Шахматова, [31]февральский партийный Пленум ЦК принял решение об освоении новых земель в восточных районах страны. За период 1954–1960 годов было освоено почти 42 миллиона гектаров таких земель, из них почти 2/3 в Казахстане; при этом пришлось заменить руководство республики – туда в 1954 году были направлены Пономаренко – 1-м и Брежнев – 2-м секретарем ЦК компартии Казахстана. Годовой валовой сбор зерна в стране вырос к 1956 году с 82,5 миллиона до 107,5 миллиона тонн.
Н. С. Хрущев, протежируя Л. И. Брежневу, уже через год выдвинул его на пост 1-го секретаря ЦК компартии Казахстана. Помимо развития сельского производства время требовало дальнейших решительных мер по укреплению экономики. 10 мая 1957 года был принят Закон о замене централизованного управления хозяйством региональными совнархозами. Из 141 общесоюзного министерства хозяйственного направления осталось 9; было создано 105 территориальных совнархозов (в последующем их укрупнили, их стало 43). Кроме экономических мотивов такой реорганизации, было очевидно, что одновременно решается одна из оборонных стратегических задач – повышение живучести производственных возможностей в особый период; однако такие реформы не могли не стимулировать у части региональной элиты местнические (а может быть, и сепаратистские) настроения.
Между тем оппозиционная часть Президиума ЦК партии, в начале 1957 года сделала попытку отстранить Н. С. Хрущева от власти. Большинством членов Президиума (7 голосов против 4) оппозиция потребовала снятия его со всех постов. Однако группа поддержки Н. С. Хрущева – секретари ЦК А. Кириченко и Е. Фурцева, министр обороны Г. К. Жуков, министр госбезопасности И. Серов потребовали обязательного уставного рассмотрения вопроса на Пленуме ЦК и в течение суток собрали кворум Пленума. Пленум открыл М. Суслов, Г. К. Жуков огласил документы, которые доказывали, что Молотов, Маленков, Каганович, наряду со Сталиным, виновны в проведении массовых репрессий 1934–1953 годов.
В июне Пленум, рассмотрев вопрос по существу, вопреки рекомендациям Президиума – и это было исторически первым случаем, когда Пленум не согласен с Президиумом, – одобрил деятельность Н. С. Хрущева и, напротив, квалифицировал оппозицию как антипартийную группу, фракционность действий которой противоречила Уставу партии. Очевидно, что всенародное доверие Маршалу Победы Георгию Константиновичу Жукову имело при этом решающее значение. Пленум снял В. Молотова, Г. Маленкова, Л. Кагановича и примкнувшего к ним Д. Шепилова [32]со всех постов; позднее их исключили из партии. Кадровая чистка коснулась и других членов Президиума, поддерживавших указанную антипартийную группу. Все это подорвало сплоченность руководства страны и вызывало озабоченность у ее населения.
Однако, как оказалось, Н. С. Хрущев не считал, что прошедший Пленум исчерпал вопрос о власти. Он осознавал, что, как и в 1953 году во время смещения и ареста Л. П. Берии, Пленум проиллюстрировал авторитет маршала Г. К. Жукова, который оставался для советских людей вне зависимости от его общественного и служебного положения Символом Победы и образцом жертвенности во имя спасения Родины в Отечественной войне.
Н. С. Хрущев, вопреки чувству элементарной человеческой благодарности, опасаясь за личную власть, в отсутствие Г. К. Жукова, находящегося с государственным визитом в Югославии, в октябре 1957 года вновь собрал Пленум ЦК и, обвинив маршала Г. К. Жукова в «бонапартизме», добился его отстранения со всех должностей, отправив в отставку. Только в 1965 году ЦК КПСС вернулся к этому вопросу и полностью реабилитировал Георгия Константиновича. В дни празднования 20-летия Победы над Германией в Отечественной войне маршал Г. К. Жуков был награжден 4-й звездой Героя Советского Союза.
Эти события были для Ю. В. Андропова школой борьбы за власть, может быть, даже школой вероломства. Он, как заведующий одним из отделов аппарата ЦК, не только присутствовал на обоих Пленумах, но и вникал в процедуру их подготовки и проведения.
Начатая с создания совнархозов с целью улучшения состояния экономики страны реорганизация структуры управления хозяйством обусловила необходимость внесения соответствующих изменений в Конституцию СССР.
В новой редакции Конституции повышалась роль Советов и региональных органов управления. Это очевидно ущемляло интересы столичной партийной и хозяйственной номенклатуры. А в октябре 1961 года, на ХХI съезде КПСС был принят новый Устав партии. Отличительной особенностью нового Устава было введение обязательной, строго периодичной ротации партийного руководства всех уровней – от первичных парторганизаций до членов Центрального комитета включительно. Это, естественно, не могло не вызвать недовольства и беспокойства за свою судьбу у партийных руководителей всех рангов, привыкших к своим привилегиям и считавших эти привилегии пожизненными, и послужило базой роста напряженности в партийных органах. Внутри этих органов возрастала роль не выборных, а назначенных сотрудников.
На этом съезде Ю. В. Андропов был избран членом ЦК КПСС.
Обстановка же в целом в стране была непростой. Общество, жертвенно отдавшее победе в Великой Отечественной войне своих лучших сыновей и дочерей; самоотверженно трудившееся в послевоенный восстановительный период и освободившееся от страха репрессий, рассчитывало на улучшение жизни. Поэтому, наряду с созданием новой отрасли народного хозяйства – индустриального жилищного строительства, призванной снять жилищный вопрос из числа острейших, требовалось укрепить сельскохозяйственное производство, обеспечить население продуктами питания и гарантировать продовольственную независимость страны. ЦК КПСС в связи с этим принял решение о создании самостоятельных сельских областных комитетов партии, призванных полностью сосредоточиться на решении продовольственных задач. Однако это вызвало сначала недоумение и растерянность, а затем и недовольство в сложившихся партноменклатурных кругах и дополнительно осложнило внутрипартийные отношения. Вместе с тем ожидаемое улучшение жизни населения шло медленно и неравномерно. Последнее особенно касалось промышленных районов периферии. Реакция со стороны населения проявлялась в протестных выступлениях как в России, так и в союзных республиках. В связи с этим необходимо вспомнить о забастовках в Муроме, Караганде, Новочеркасске. Во всех случаях эти выступления подавлялись силами госбезопасности и МВД, а в Новочеркасске были даже введены части регулярной армии. Заметим, однако, что, к чести военного командования этих подразделений, и в частности генерала И. А. Плиева, оно отказалось от применения оружия против безоружных рабочих. Это еще больше испугало партийное и государственное руководство страны. Итогом всех протестных выступлений были внеконституционные репрессии, закрытые судебные процессы с расстрельными приговорами.
Это был горький опыт. Но даже бесспорно отрицательные события были использованы в политической борьбе. Первый раз, когда готовилось смещение Н. С. Хрущева, для провоцирования недовольства населения начались преднамеренные недопоставки продовольствия в регионы; второй раз, четверть века спустя, когда Ю. В. Андропов подписал подрывной план «Голгофа», в который включил тезис об управлении «озверением» масс.
И все же после завершения работ по созданию атомного и термоядерного оружия защиты и возмездия, а также средств его доставки к цели, после достигнутых успехов в освоении космоса – запуска первого искусственного спутника земли и первого в истории космического полета человека, гражданина СССР Ю. А. Гагарина, многие неприсоединившиеся страны увидели на примере СССР альтернативный капиталистическому новый перспективный путь национального развития. Не без влияния этих событий на Кубе победила национальная антидиктаторская революция.
Все это укрепило международные позиции Советского Союза, позволившие не только иметь решающее влияние в урегулировании вьетнамского, израильско-египетского конфликта, но и укрепить оборонительный союз Варшавского договора. Наконец, когда США попыталась создать в Турции – одной из стран блока НАТО – ядерный ракетный плацдарм против СССР, это позволило ответно развернуть эквивалентно ракетно-ядерные комплексы на Кубе, в непосредственной близости от США. В итоге не только возникло критическое военное противостояние двух основных ядерных держав, но и были достигнуты компромиссные решения о выводе ракетных войск США из Турции и таких же войск СССР с Кубы. Кроме того, были получены гарантии США о невмешательстве во внутренние дела Кубинской республики.
Казалось, что подтверждаются пророчества известного немецкого философа Ф. Ницше, сделанные им более 100 лет назад в книге «Набеги несвоевременного», что «…Россия – единственная страна, у которой есть будущее».
Укрепляющаяся военная и экономическая мощь и усиливающееся международное влияние Советского Союза вызвали растущее беспокойство его стратегических конкурентов, прежде всего США и их союзников по НАТО, и интенсифицировали их поиски способов ослабления или даже уничтожения Советского Союза. Так как силовое решение указанной проблемы исключалось неизбежным ответным ударом, то оставалась единственная альтернатива – внутреннее разложение, разрушение СССР.
Между тем еще в 1947 году американский дипломат А. Гарриман писал: «Если что-нибудь подорвало бы единство и эффективность партии, как политического инструмента, Советская Россия могла бы мгновенно превратиться из одной из сильнейших в одну из слабейших и самую жалкую страну мира».
С этим совпало (или было скоординировано?) внутреннее недовольство партийной номенклатуры, испугавшейся грядущей ротации партийных верхов и потери после создания совнархозов хозяйственного влияния и поэтому объединившейся с целью устранения Н. С. Хрущева и восстановления своего прежнего командного положения соответственно интересам мировой закулисы.
В высших кругах партийной элиты СССР к 1964 году сформировалась активная заговорщическая группа противников Н. С. Хрущева во главе с секретарями ЦК Л. И. Брежневым и А. Шелепиным (согласно сообщению В. Семичастного, возглавлявшего в те годы КГБ, эта группа весной 1964 года планировала физическое устранение Н. С. Хрущева).
Службы безопасности страны, подчиненные заведующему отделом административных органов ЦК Н. Миронову, личному другу Л. Брежнева, и председателю Комитета госбезопасности В. Семичастному, выдвиженцу А. Шелепина, знавшие о готовящемся смещении Н. С. Хрущева, его об этой угрозе не информировали; напротив, подобные сведения повсеместно блокировались или дезавуировались. При этом напомним, что именно Н. С. Хрущев постоянно протежировал Л. И. Брежневу: в 1950 году он рекомендовал его И. В. Сталину на пост 1-го секретаря Компартии союзной республики Молдавии, затем, в 1952 году – секретаря ЦК КПСС, в 1955 году назначил его сначала 2-м, а уже через год – 1-м секретарем ЦК Казахстана, далее Н. С. Хрущев рекомендовал Л. И. Брежнева на должность председателя Президиума Верховного Совета СССР и, наконец, передвинул его в свои заместители, сделав 2-м секретарем ЦК КПСС со всеми вытекающими из этого назначения следствиями.
Симптоматично, что за неделю до намеченной даты смещения Н. С. Хрущева Н. Миронов, страхуя свое личное положение, улетел в командировку в Югославию, но здесь, расчищая дальнейший путь своим ставленникам, заинтересованные службы устроили авиакатастрофу, в которой Н. Миронов погиб. А ведь иначе на смену В. Семичастному мог прийти Н. Миронов и этим исключить назначение Ю. Андропова на должность председателя КГБ.