Босуэлл Барбара. Вкус вина и любви

   – Вы Рори Таррингтон?! – вырвалось у нее.
   Это лицо мелькало на обложках журналов, в телевизионных передачах, о похождениях топ-модели постоянно сплетничали на страницах газет, в колонках, где рассказывалось о жизни звезд шоу-бизнеса.
   – Да, я та самая Рори, – кивнула модель, по-прежнему не глядя в сторону Сьерры, взгляд ее миндалевидных зеленых глаз был устремлен на Ника. – Сегодня в клубе «Феном» будет играть Озинг Соре. Я спешила сюда, чтобы предупредить тебя. Мы с Джулией Мэнди собираемся пойти посмотреть на это зрелище. Составишь нам компанию?
   – На Озинга Соре? – переспросил Ник. – Спасибо за приглашение, но боюсь, что сегодня не смогу.
   – Опять нет! Тебе никогда никуда не хочется идти, – обиженно надула губки Рори. – Неужели ни капли не интересно?
   – Похоже, так оно и есть, – сдержанно согласился Ник.
   – А я пойду! – демонстративно сказала Рори. – Одно мне непонятно, какого черта я тащилась сюда под дождем! Приглашать тебя в очередной раз и в очередной раз получать отказ! – Она почти выкрикнула эту фразу ему в лицо, словно обвинение. – А теперь мне даже не хочется, чтобы ты шел с нами! И даже если бы ты передумал и решил пойти, я бы не согласилась!
   Ник равнодушно пожал плечами:
   – Мне остается только смириться с этим.
   – Да ты просто негодяй! – Топнув ногой, она повернулась к Сьерре: – Это ради вас он пренебрег мной?
   – Конечно, нет! – поспешила переубедить ее Сьерра. – У нас деловая встреча, не более того.
   – Надеюсь, как деловой партнер он представляет больший интерес. Как любовник он ни на что не годится! – раздраженно бросила Рори. – А вот и мой лимузин. Я ухожу, и не пытайся удержать меня, Ник!
   И Рори шагнула под дождь. Но было заметно, что она медлит и украдкой следит за Ником, который даже не шевельнулся, чтобы удержать ее.
   – Тебе, наверное, следует пойти за ней, – подсказала Сьерра.
   – Но она же весьма недвусмысленно сказала, чтобы я не пытался остановить ее.
   – Это было произнесено вслух, но Рори имела в виду совсем другое. – Какое-то неуловимое чувство – то ли досады, то ли огорчения – промелькнуло, как тень, в сознании Сьерры. – Похоже, что обвинение Рори не так уж беспочвенно. Ты и в самом деле не любишь развлечения?
   – Это для меня не самое главное, – по-прежнему сдержанно ответил он.
   Длинный черный лимузин притормозил у края тротуара. Рори села в него, но перед этим показала им неприличный жест.
   Сьерра и Ник переглянулись.
   – Она просто вне себя от ярости! – отметила Сьерра. – Впрочем, ничего удивительного. Она не сомневалась, что ты примешь ее приглашение. Твой отказ просто обескуражил ее.
   – Не в моих правилах приударять за женщинами, Сьерра.
   – Предпочитаешь, чтобы они приударяли за тобой? – спросила Сьерра, удивляясь самой себе. С чего это она выпытывает у незнакомого ей человека такие интимные подробности его личной жизни? – Похоже, что Рори сегодня придется переключиться на кого-то другого. Не исключено, что на самого Озинга Соре. Существует что-то вроде неписаного правила – топ-модели непременно подцепляют на крючок рок-певцов, если, конечно, то, что пишут в светской хронике, правда.
   – А что, Озинг Соре – рок-звезда? – поморщился Ник.
   – Да, его группа играет так, словно включаются все аварийные сирены на автомобилях. И ваше агентство, наверное, устанавливает сигнализацию, которая воет, как их гитары.
   – Может быть, мы оставим наконец в покое рок– музыку и поднимемся ко мне? – нетерпеливо проговорил Ник.
   – Не могу до сих пор поверить: неужели ты с такой легкостью отказался от приглашения послушать знаменитость! – В темных глазах Сьерры светилась ирония. Ее забавляли серьезность и непреклонность Ника. И она испытывала непреодолимое желание растормошить его. – Никто в Эвертоне не поверит мне, если я расскажу.
   – Не люблю шагать в одном строю со всеми и восторгаясь тем, на что западают все, – усмехнулся Ник. – Чаще всего это однодневки, пустышки!
   – Вот как? Значит, тебе нравится что-то весомое, значительное? – Сьерра сделала вид, что ее рука прогибается под невидимой тяжестью.
   Ей все-таки удалось заставить его улыбнуться. Она добилась желаемого, но это тотчас обернулось против нее самой. Ник обнял ее за плечи и повел к лифту. Теперь они оказались очень близко друг к другу.
   – Интересно, сколько же лет Рори? Девятнадцать? Двадцать? – начала вслух гадать Сьерра, когда они вошли в кабину лифта. – Моя младшая сестра – ей исполнилось семнадцать – в полном восторге от нее и от Ози Соре тоже. Представляю, в каком она будет восторге, когда я скажу ей, что встречалась с Рори и ее последним… увлечением.
   – Не кажется ли тебе, что я несколько староват, чтобы увлекаться Рори?
   – Нет, я думаю… слишком староват, – продолжала поддразнивать его Сьерра.
   – Мы с ней виделись несколько раз. – Ник словно бы оправдывался перед ней. – И я даже не задумывался над тем, сколько ей лет. Время от времени она пытается затащить меня на какую-нибудь тусовку, но я не большой любитель подобных мероприятий. Однажды Рори потребовала, чтобы я сопровождал ее на открытие какого-то дикого ночного клуба, но такие развлечения не для меня. Так и пошло с тех пор – получалось, что я всякий раз отказывался идти куда-либо с ней.
   Он обернулся на стоявших в лифте вместе с ними людей, которые тотчас отвели глаза и сделали вид, что ничего не слышали. И Ник осознал, что снова стал предметом общего внимания, что вышел из привычного для себя и для них образа – руководителя, сдержанного, немногословного, целиком погруженного в дела.
   – Какая удача, что мы успели в этот момент спуститься в вестибюль, иначе представляю, с какой легкостью Рори прорвалась бы через все баррикады. Хотя, конечно, с Юнис ей бы пришлось повозиться. Твоя секретарша, наверное, смогла бы доставить Рори пару неприятных минут.
   – Продолжим разговор в моем кабинете, – нахмурившись, сказал Ник.
   – Как прикажете, сэр, – отозвалась Сьерра, насмешливо вскинула брови и погрузилась в молчание.
   «С видом победительницы еще в одном раунде», – отметил Ник сердито, непроизвольно сжав кулаки. Только тогда оба поняли, что он все еще продолжает держать ее за руку. Их глаза встретились на короткий миг, после чего она тотчас отвела их в сторону.
   «Очко в мою пользу», – обрадовался Ник. И его пальцы, следуя своему собственному желанию, опустились чуть ниже – к тому месту, где кончались рукава блузки, чтобы коснуться шелковистой кожи Сьерры. И большой палец скользнул вниз и вверх, наслаждаясь нежным прикосновением.
   Почти неуловимое со стороны движение. Может быть, другая на месте Сьерры не заметила бы его или не придала ему значения. Но на нее это движение подействовало сильнее удара током.
   «Да что же это такое! – испуганно подумала она. – Я как диабетик, у которого начинается приступ и которому требуется немедленно утолить голод или жажду». Но Сьерра не страдала диабетом. И не могла понять, отчего ее бьет мелкая дрожь. Ведь это не могло быть возбуждением. Она видела, с кем имеет дело, уже поняла, что это за тип, и не могла настолько потерять голову, чтобы испытывать вожделение в его присутствии!
   Лифт остановился на девятнадцатом этаже, и они наконец вышли. В кабине было много народу, и Сьерра не могла отодвинуться от него подальше, но сейчас она воспользовалась удобным моментом и постаралась отстраниться, чтобы избежать прикосновения его рук.
   Из кабинета Ник позвонил в китайский ресторан и заказал несколько блюд в офис.
   – А пока мы ждем заказ, – начала Сьерра, – не расскажешь ли, каким образом тебе удалось убедить Уилларда уступить половину акций? – Задавая этот вопрос, она задумчиво смотрела в окно, но потом перевела взгляд на Ника, который сидел за столом и внимательно наблюдал за ней.
   И она выдержала его взгляд. На этот раз первым отвел глаза в сторону Ник. Потому что понимал: ему будет трудно собраться с мыслями и связно говорить о делах, когда он смотрит на нее.
   – Я купил долю Уилларда только потому, что он сам настоял на этом, – отрывисто ответил Ник.
   – Но почему он не предложил свою долю моей бабушке? Она бы с радостью выкупила ее. Он же прекрасно знал, что этот завод всегда был семейной собственностью и останется таковой впредь. Почему он остановил свой выбор на тебе? На постороннем для него человеке?
   – Потому что я не был для него посторонним,? невозмутимо ответил Ник. – Я встретил Уилларда довольно давно, и когда он год назад надумал продать свою долю, то обратился именно ко мне.
   – Год назад! – изумилась Сьерра. – Ты хочешь сказать, что уже целый год являешься совладельцем?
   – Именно так.
   – Как это может быть? В прошлом году Уиллард подписал чек о получении своего процента от дохода. Это была его подпись. Я хорошо ее знаю. Неужели ты подделал его подпись? – с ошеломленным видом спросила она.
   – Разумеется, нет, – нахмурился Ник. – Когда я дал свое согласие Уилларду, то принял его условие: покупка будет сохраняться в тайне до его смерти. Он был непреклонен в этом пункте. И по условиям нашего договора до своей смерти Уиллард должен был получать свою долю прибыли от доходов, после чего эта доля переходила ко мне. Уиллард умер две недели назад. И на этой неделе я отправил письмо, в котором уведомил компанию о своем существовании. Я полностью выполнил все условия нашего договора.
   – Мы получили письмо вчера после обеда, – выдавила из себя Сьерра. – И я заказала билет на утренний рейс.
   – Уиллард предупреждал меня, что его родственники не придут в восторг от такого решения, – признался Ник. – И, похоже, он испытывал огромное удовольствие при мысли об этом.
   – Я совершенно не знаю дедушку Уилларда и не хочу даже пытаться понять его мотивы, но продавать свою долю тайком, не поставив никого в известность, – это…
   – Уиллард всегда все делал тайком и никого не ставил в известность, – перебил ее Ник. – Те, кто хорошо знал его, ничего другого и не ждали бы. – Ник следил за Сьеррой, которая принялась ходить из угла в угол. Походка у нее была легкой, стремительной и грациозной, как у танцовщицы. – Уиллард предупреждал, какие обвинения мне придется выслушать от семейства Эверли, когда завещание будет оглашено. И я приготовился к встрече с племянником – главой компании. По идее, он должен был первым позвонить мне. Ты его дочь?
   – Мой отец лишь номинально возглавляет компанию. – Сьерре нелегко далось это признание. – В сущности, руковожу всеми делами компании я.
   – Ты? – Ник смотрел на нее с неподдельным удивлением.
   Она какое-то время смотрела на него с недоумением. А потом обиделась, догадавшись, чем вызвано его удивление.
   – Да, я! – ощетинившись, заявила она. – Что, в это так трудно поверить? Только потому, что на мне эта одежда? Я не соответствую общепринятому облику деловой женщины?
   Только сейчас Сьерра поняла, какую ошибку совершила, отказавшись от строгой одежды. Такие зацикленные на бизнесе типы, к которым, несомненно, относится Ник, придают слишком большое значение таким символическим, формальным вещам, как дорогой кейс или строгий костюм от хорошего портного. Она пренебрегла и тем, и другим. С первого же взгляда он решил, что ее можно сбросить со счетов, что перед ним противник, не заслуживающий особого внимания. Вряд ли она сумела произвести на Ника должное впечатление, когда сломя голову неслась по коридору его офиса. Расчетливые, хладнокровные деловые люди так себя не ведут. И то, что она постоянно поддразнивала его, тоже не прибавило ей веса.
   – Никто из семейства Эверли ни разу не пожалел о том, что мне доверили этот пост, – упрямо проговорила Сьерра. – Все относятся ко мне чрезвычайно серьезно.
   Ник нахмурился:
   – Но согласно моим записям половина компании принадлежит Уилларду, который уступил мне свою долю. Другая половина разделена на части, которые являются собственностью вашей бабушки Изабеллы, вдовы Эскотта Эверли и ее сына Эвана.
   – Так оно и было. Но пять лет назад все переменилось… – Сьерра решила не углубляться в подробности. – Отец разделил свою часть между мной и моими сестрами. После чего уехал из Эвертона и руководство заводом поручил мне. Я старшая дочь. И бабушка согласилась с его решением, – закончила она.
   – Значит, ты уже пять лет руководишь делом? – Ник по-прежнему с недоверием смотрел на нее. – Сколько же тебе было лет, когда ты приступила к делу? Шестнадцать?
   – Двадцать три, – нахмурилась Сьерра и подумала, что ей надо было бы пойти в парикмахерскую перед отъездом и уложить волосы. А еще ей надо было подкраситься, попросить у кого-нибудь очки для солидности и выбрать одежду поофициальнее. Если бы она заранее могла представить, как будет проходить эта встреча, она, конечно, привела бы себя в порядок. Жаль, что все нельзя начать с самого начала. Тогда и секретарша Ника не приняла бы ее за одну из брошенных Ником дамочек, и он бы не смотрел на нее сейчас с таким изумлением.
   – Значит, ты приступила к своим обязанностям в двадцать три и сейчас тебе двадцать восемь?
   Сьерра не понимала, чем вызвана его улыбка. Наверное, Ник считал, что она совершенно не способна руководить большим заводом и что ей это не под силу.
   – Что тут смешного, не понимаю! Я закончила колледж, изучала маркетинг, у меня есть диплом. В конце концов, я выросла, можно сказать, при заводе. С самого детства работала и на виноградниках, и в цехе, где вино разливали по бутылкам, присутствовала при составлении договоров. Я знаю, какие возникают проблемы. Я далеко не наивный ребенок, который рос в тепличных условиях. И мне уже довелось немало хлебнуть за мои годы.
   – Твой отец, наверное, сошел с ума, когда…
   – С того момента, как руководство перешло в мои руки, дела идут хорошо, – холодно отрезала Сьерра. И это гораздо важнее того, кто именно взял в свои руки управление.
   – А по моим сведениям, – сказал Ник, – компания стоит на грани разорения. Так что говорить: «Идут хорошо» – по-моему, сильное преувеличение. Дела идут хорошо тогда, когда они приносят заметную прибыль. Неужели преподаватели твоего колледжа об этом не говорили на занятиях?
   – Доходы в виноделии отличаются от тех, которые получает твое агентство, устанавливая какую-то аппаратуру, – вспыхнула Сьерра. – И то, что ты преуспеваешь в своей сфере, еще не дает тебе права указывать, как мне добиться успеха в своем деле.
   – Дает. Хотя бы потому, что я являюсь владельцем второй половины. Тебе принадлежит только четвертая часть от четверти. А мне – половина. Следовательно, главный держатель акций – я.
   – Нет. На самом деле нет, – заспорила Сьерра. – Можешь не размахивать своими акциями. Потому что мы вместе – вся семья Эверли – владеем второй половиной. Бабушка, сестры и я составляем монолит, единое целое. И не позволим устанавливать над нами контроль.
   – Ах, ну да – монолит, – кивнул Ник. – Значит, пятьдесят на пятьдесят – ни у кого нет преимущества.
   – Судя по всему, ты великолепно управляешься со своими компьютерами, настоящий профи.
   Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, и оба не желали сдаваться. Если бы не стук в дверь, неизвестно, сколько бы еще длилась эта бескровная дуэль.
   – Доставили твой заказ, Ник, – услышали они голос Юнис. – Можно войти?
   – Да, Юнис, спасибо. Входи.
   Секретарша вошла с большим пакетом в руках, откуда вынула упаковки с китайскими блюдами. Сьерра все еще кипела от негодования и размышляла, не уйти ли ей прямо сейчас. Но прервать разговор на половине было бы глупостью. Она обязана довести дело до конца. К тому же пряный аромат еды действовал умиротворяюще и заманчиво. Голод не лучший советчик. То беспокойное чувство, которое он вызывает, мешает мыслить ясно и четко. А ей это сейчас требовалось больше всего. С таким человеком, как мистер Николаи, надо быть начеку.
   И оставаться с ним наедине тоже небезопасно.
   – Может быть, вы присоединитесь к нам, Юнис? – предложила Сьерра, глядя, как секретарша выгружает картонные коробки с заказанными блюдами на стол. – Похоже, тут с лихвой хватит на троих.
   Краем глаза Сьерра заметила, как Ник отрицательно качнул головой. Движение было едва уловимым.
   – Почему вы не хотите, чтобы Юнис осталась? – потребовала она прямого ответа.
   – Потому что у Юнис аллергия на китайскую кухню, но при виде утки по-пекински она не сможет устоять, – с усмешкой отозвался Ник. – А я должен заботиться о здоровье своей сотрудницы.
   – К тому же я уже поела, – добавила Юнис, раскладывая пластиковые вилки и ножи. – Приготовить кофе, Ник?
   – Может быть, чуть позже, – улыбнулся он ей. – А сейчас принеси бутылку вина компании «Эверли».
   Юнис кивнула и вышла из комнаты.
   – Мне не хочется вина, спасибо, – сказала Сьерра.
   Для человека, занимавшегося виноделием, ее отношение к алкоголю служило серьезной помехой. Сьерре приходилось строго следить за тем, что, где и когда пить. Кабинет Ника – не лучшее место для эксперимента. Даже после одного или двух бокалов вина легкое опьянение могло сослужить ей плохую службу.
   – Не самая лучшая пропаганда своей собственной продукции, Сьерра, – заметил Ник с легкой укоризной. – Или ты предпочитаешь к китайской кухне вино других изготовителей? Быть может, считаешь более подходящим для этого случая «Рислинг» Эверли или «Шардоне»?
   Сьерра с возмущенным видом посмотрела на него:
   – Мы не производим белого вина. У нас не растет виноград нужных сортов. Как можно быть совладельцем винного завода и не знать таких элементарных вещей?
   – Пока не растет, – поправил ее Ник. – И как совладелец завода, я хочу исправить эту оплошность. Следующей весной мы посадим кусты рислинга и шардоне, сделаем еще один шаг, чтобы захватить рынок и получить прибыль.
   – Никогда! – воскликнула Сьерра.
   Она почувствовала, как вся дрожит от негодования. Кровь предков восстала в ней: ее прадедушки – основателя завода, ее дедушки, который старательно продолжал дело, отказавшись от ненужных экспериментов. Теперь она взвалила на свои плечи семейный бизнес и обязана продолжать его в том же направлении, что и все Эверли, опираясь на исконно американские сорта винограда и их гибриды.
   – Компания Эверли использует традиционные сорта, произрастающие в штате Нью-Йорк. Нас не интересуют те, которые начал выращивать Константин Франк. Этих марок выпускается и без нас в достаточном количестве. Мы обязаны сохранить свою индивидуальность.
   – Ты как попугай повторяешь то, что слышала в детстве, Сьерра, – прервал ее горячий монолог Ник. – Уиллард пересказал мне, как он поссорился с братом, потому что ваш дедушка настаивал на том, чтобы сохранить все как было, не желал ничего менять. Сейчас наступила пора, когда надо шагать в ногу со временем: экспериментировать и двигаться дальше. – Ник говорил спокойным, но достаточно непреклонным тоном.
   И Сьерра тотчас вышла из себя:
   – Что известно знатоку электроники о винах? Ну, выпито несколько бокалов вина, прочитана пара книжек. Да еще разговоры с Уиллардом, который появлялся на виноградниках раз в десять лет! И ты решил, что, купив акции, теперь знаешь толк в этом деле? Считаешь, что подомнешь под себя семейное предприятие и начнешь диктовать свою волю?
   – Как совладелец завода, я считаю, что имею полное право высказывать свое мнение.
   – И это мнение заключается в том, чтобы на драгоценных акрах земли экспериментировать с сомнительными сортами, в то время как местные и без того пользуются хорошим спросом? Настаивать на этом, не имея ни малейшего представления о том, насколько суровыми бывают у нас зимы и какое у нас короткое лето для полного созревания винограда? Не зная, как уязвимы столь желанные твоему сердцу сорта, ты готов потратить деньги и рабочую силу на сомнительный эксперимент?
   – Это и мои деньги тоже, – напомнил ей Ник. – И я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы испробовать новые методы и ввести то, чего еще не было. Я прочел все про Константина Франка и о том, какую революцию он произвел в восточной части Америки в производстве вин. Он первым попробовал выращивать сорта рислинга и шардоне в штате Нью-Йорк и в районе озера Долгое и добился значительного успеха. – Ник излучал энтузиазм. – И непонятно, почему Эверли не могут последовать его примеру…
   – Мне тоже многое известно о господине Франке и о той революции, которую он совершил в виноделии. Мы, Эверли, решительно отказываемся идти по его стопам. И будем сопротивляться всеми способами попыткам – ради прихоти чьей-то фантазии – идти на заведомый риск. – Она передернула плечами. – Слава богу, что идиотская мода на шипучее вино прошла быстрее, чем люди успели моргнуть глазом.
   – Но эта ниша на рынке все еще остается незанятой, – напомнил ей Ник.
   – Конечно, такая солидная компания, как «Бартлес и Джеймс», может позволить себе что угодно. Но на наших глазах владельцы виноградников и заводов оказываются под пятой этой компании, стоит им только взяться за выращивание этих сортов винограда. Некоторые до сих пор не могут вернуть былую независимость, скинуть их бремя.
   – Зато Эверли, которые носятся с теми сортами, которые выращивал их прапрадедушка, упускают возможности, за которые может ухватиться любой дурак, лишь бы он оказался посмелее и не боялся вводить новшества.
   Его саркастический тон вывел Сьерру из себя.
   – А если какой-нибудь самонадеянный умник станет доказывать, что нет напитка лучше, чем смесь вина и содовой, ты тоже начнешь уверять меня, что это будет пользоваться спросом? Должна же быть и своя голова на плечах. – Она перевела дух. – Впрочем, может быть, именно ты и решился бы вводить новшества в этом направлении. У вас, технократов, отсутствуют такие понятия, как традиция. Если что-то не объявили новинкой – вы тотчас отбрасываете это как устаревшее, как несовременное. Вы поклоняетесь переменам только ради самих перемен.
   – А на вашем алтаре только одна икона – прошлое. Вы с подозрением относитесь к любым новым веяниям – всему, что хоть на йоту отклоняется от ваших драгоценных привычек.
   Сьерра провела ладонью по густым темным волосам, пытаясь пригладить их. Пальцы слегка дрожали от переполнявших ее чувств.
   – Давай положим конец этому прямо сейчас. И тебе не придется заниматься бессмысленными спорами. Я ведь говорила, что прилетела сюда для того, чтобы выкупить вторую половину акций, и хочу сделать это сию же минуту. Догадываюсь, что ты имел определенные виды на то, чтобы взять управление компанией в свои руки. И не исключено, что все эти разговоры о новых сортах – всего лишь часть твоего плана, попытка вынудить нас заплатить большую цену. Что ж, поздравляю, затея удалась. Называйте вашу цену, мистер Николаи. – Она даже снова перешла на официальный тон.
   – Эмоциональна и порывиста, – заключил Ник, качая головой. – Нет стратегии, нет тактики, нет логики. Худший способ вести дела.
   – И лучший способ закончить на этом наше партнерство. Сколько ты хочешь, Ник?
   Холодно и бесстрастно он смотрел ей в глаза:
   – Деньги в данном случае меня не интересуют, Сьерра.
   Такое его заявление не укладывалось у нее в голове.
   – Почему?
   – Потому что я не собираюсь продавать свою долю.
   – Но ты не можешь оставить ее себе!
   – Именно это я и собираюсь сделать.
   Дверь кабинета открылась, и вошла Юнис. На подносе, который она держала, стояли два бокала и бутылка красного вина.
   – Вот, – проговорила она, – вино компании «Эверли». Самая лучшая марка.

ГЛАВА 3

   – Ну и как тебе Нью-Йорк? Удалось договориться насчет доли Уилларда? Сколько нам придется заплатить за нее? – Ванесса Эверли вышла встретить старшую сестру в прихожую, глаза ее горели от любопытства.
   – В Нью-Йорке шел проливной дождь, все было промозглым от сырости – совсем как здесь, а когда я летела назад, самолет так болтало, что мне все время хотелось выпрыгнуть и пойти домой пешком. – Сьерра перевела дух. – Я чувствую себя как выжатый лимон, и меня до сих подташнивает.
   – Барри здесь, – предупредила ее Ванесса, – в гостиной с бабушкой, поэтому говори потише. Он был вне себя, когда узнал, что ты одна отправилась в Нью-Йорк, чтобы выкупить у… как зовут этого парня, забыла.
   – Николас Николаи, – мрачно отозвалась Сьерра. – Теперь нам вряд ли удастся с легкостью избавиться от него. Мы зря надеялись. Увы, нам еще придется иметь с ним дело, и не раз. – И двинулась в сторону гостиной.
   – Что ты хочешь этим сказать? – Ванесса устремилась следом за сестрой. – Что произошло?
   – Сьерра, почему ты не поставила меня в известность, что летишь в Нью-Йорк? – Барри Векслер – третий из семейства юристов Векслеров, которые всегда вели дела семейства Эверли, вскочил и бросился к ней навстречу. – Ты же знаешь, что я был обязан лететь вместе с тобой.
   – Барри, это решение созрело в один миг, когда я проснулась сегодня утром. Иначе я бы просто не успела на самолет. Мне хотелось узнать, что собой представляет этот Николас Николаи. Зачем же беспокоить тебя?
   Это была правда. Правда, но только отчасти. Перспектива провести весь день в обществе Барри привлекала ее не больше, чем повестка с вызовом на судебное заседание. Сьерра попыталась улыбнуться, хотя улыбаться ей не хотелось. Как и разговаривать с Барри после всего, что случилось сегодня, после того, как она потерпела сокрушительное поражение.