Страница:
Я начал карабкаться вверх по неровным камням; Аня, тоже вооружившаяся копьем, не отставала от меня ни на шаг. Жуткий сумрачный свет чужой звезды-пришелицы выкрасил скалы в цвет запекшейся крови, придавая происходившему оттенок кошмара.
Пещера, которую Рива занимала вместе с несколькими незамужними женщинами, казалась пустой и заброшенной. Снизу по-прежнему доносились крики и визги, но теперь к воплям страха примешивались возгласы боли и стоны умирающих. Люди метались из стороны в сторону, будто пытаясь убежать от невидимого преследователя.
В пещере царила кромешная темень, но мои глаза почти мгновенно приспособились к ничтожно слабому свету. Я увидел ребенка Ривы – он уже наполовину исчез в раздувшейся глотке исполинской змеи.
Не задумываясь ни на миг, я метнулся к гадине и полоснул ее кинжалом по голове. Она обвилась вокруг моей руки, но я застал ее в удачный момент – пасть змеи была занята заглатываемой жертвой. Я вонзил клинок ей в затылок. Толщиной змея не уступала моему бедру, а ее тело вытянулось вдоль всего периметра пещеры, да еще несколько раз обвилось вокруг моей руки.
Аня раз за разом всаживала копье в извивавшуюся гадину, пока я кинжалом перепиливал ее хребет. Наконец я отсек ей голову. Бросив кинжал, я раздвинул ее челюсти и вытащил ребенка из пасти. Он был давно мертв; его тельце выглядело пепельно-серым при тусклом свете звезд.
– Она ядовита, – сообщил я Ане. – Полюбуйся-ка на эти зубы.
– Она здесь не одна, – отозвалась моя богиня-воительница.
Вопли снаружи не утихали. Я вскочил, воспламененный праведным гневом. Это и есть Сетхова кара! Змеи – огромные ядовитые змеи, беззвучно приползшие под покровом ночи, чтобы выполнить свою убийственную миссию. Смерть и ужас – вот оно, адское лицо нашего противника.
– Сюда! – зычным голосом вскричал я, шагнув к выходу из пещеры. Эхо многократно усилило мой призыв, и он загрохотал, как гром небесный. – Поднимайтесь сюда, где мы сможем их видеть! Выбирайтесь со дна!
Некоторые послушались, но очень немногие. Я увидел тела, распростертые на траве, скрючившиеся между валунов и среди кустов – все эти места представляли собой естественные укрытия для змей. Здесь, на скалах, мы сможем хотя бы заметить их. А заметив, дать отпор.
Большинство людей в ужасе умчались в ночь, одержимые лишь одной мыслью: скрыться от внезапной безмолвной смерти, наносившей свои удары исподтишка, из мрака. Внизу на камнях лежала покалеченная женщина, в панике прыгнувшая из пещеры на дно котловины. К ней, извиваясь, ползла длинная призрачно-белая змея, в разинутой пасти которой поблескивали саблевидные зубы. Женщина визжала и пыталась отползти. Аня метнула в змею копье, но промахнулась. Гадина вонзила зубы в ногу женщины; вопли несчастной достигли ужасающего крещендо, а затем стихли до захлебывавшегося предсмертного хрипа.
Остальные, скользя на камнях, карабкались по отвесным склонам к узкому карнизу, где стояли мы с Аней. А за ними ползли змеи; длинные толстые тела их покрывала трупная бледность, желтые глаза сверкали, мелькали раздвоенные языки, изогнутые зубы истекали ядом. Беззвучно скользившие в ночи воплощения возмездия.
Я собрал наш маленький отряд на карнизе – вооруженных копьями и каменными ножами мужчин расставил по периметру, а всех женщин отправил в пещеру. Всех, кроме Ани, стоявшей бок о бок со мной, сжимая в одной руке окровавленное копье и кремневый нож – в другой. Она тяжело дышала от возбуждения и напряжения; в глазах ее плясало пламя упоения битвой.
Змеи пошли в атаку. Извиваясь на каменных ступенях, они метались из стороны в сторону, чтобы уклониться от ударов копий, свивались клубками вне пределов досягаемости, чтобы тотчас же нанести молниеносный удар. Мы уворачивались и прыгали, чтобы уберечь свои обнаженные ноги от их укусов.
А потом контратаковали. Своими деревянными копьями мы пронзали гадов, колотили их, как дубинами. Одна змея вдруг обвилась вокруг копья Ани, заскользив вдоль древка к рукам, будто направляемая осмысленным импульсом, который не мог родиться в крохотных змеиных мозгах.
Я крикнул, чтобы предупредить подругу, но Аня уже невозмутимо вспорола гадине шкуру кремневым ножом. Змея отпрянула. Я ухватил ее за кровоточившую глотку, а Аня одним ударом снесла ей голову, и мы швырнули кровавые останки в пропасть, на дно котловины.
Казалось, схватка длилась уже не один час. Двое из нашего отряда были укушены змеями и в корчах испустили дух, крича от непереносимой боли. Еще один упал, с криком сорвался вниз, сильно ударился о камни, но не прошло и минуты, как его окружили змеи. Послышался ужасный вой, и несчастный умолк навеки.
И вдруг змей не стало. Во всяком случае, живых. Около десяти их бездыханных тел лежали в лужах собственной крови у нас под ногами. Я прищурившись оглядел поле брани – даже и не поле, а тесную площадку. Взошло солнце, золотым ореолом озарив листву деревьев.
Внизу мы увидели восемь мертвых тел; конечности людей были скрючены, лица искажены жуткими гримасами. Мы спустились в котловину, бдительно высматривая, не затаились ли где-либо уцелевшие змеи, и собрали тела погибших. Среди них оказались сломавший руку Пирк, трое охотников Крааля и седобородый Нох – ему так и не довелось вдоволь насладиться жизнью в Раю, а конец его был горек.
Весь день мы разыскивали в котловине трупы других погибших. К моему удивлению и облегчению, их оказалось всего два. Около полудня ко мне подошел Крааль с тремя соплеменниками.
Остановившись у тел погибших, он проговорил, глотая слезы сдерживаемой ненависти:
– Говорил я тебе, Орион, против хозяев мы бессильны. Они охотятся на нас ради развлечения. Они делают людей своими рабами. Мы можем лишь смириться и принять свою судьбу.
Его слова достигли слуха Ани. Она стояла на коленях среди трупов – не человеческих, а змеиных, проводя вскрытие одного из них в поисках ядовитых желез. Тотчас же вскочив на ноги, она швырнула в Крааля останки двадцатифутовой гадины. От сильного толчка он невольно попятился, едва удержавшись на ногах.
– Мы можем лишь смириться?! – бушевала моя богиня. – Робкая душонка, да мы можем убивать своих врагов! Как они убили бы нас!
Крааль вытаращил на нее глаза. Ни одна женщина прежде не осмеливалась говорить с ним настолько грубо – пожалуй, и ни один мужчина тоже.
Неистовая, как разъяренная Афина, которая некогда была ее воплощением, Аня подступила к Краалю, сжимая в ладони кремневый нож. Он попятился.
– Бог назвал тебя вождем Краалем, – с насмешкой бросила она. – Но нынче утром ты больше похож на труса Крааля! Не этого ли имени ты жаждешь?
– Нет… конечно нет…
– Тогда перестань причитать, как женщина, и начинай действовать, как пристало вождю. Собери воедино все племена. Вместе мы дадим бой хозяевам и перебьем их всех до единого!
– Все племена?.. – Колени Крааля просто подгибались, его потрясла эта мысль.
Вокруг нас уже собралась небольшая толпа.
– Надо спросить об этом вещающего бога, – подал голос один из охотников.
– Да, – поспешно согласился я. – Нынче же вечером. Бог говорит лишь после захода солнца.
Губы Ани изогнулись в едва уловимой усмешке. Мы оба уже знали, что поведает бог.
Пещера, которую Рива занимала вместе с несколькими незамужними женщинами, казалась пустой и заброшенной. Снизу по-прежнему доносились крики и визги, но теперь к воплям страха примешивались возгласы боли и стоны умирающих. Люди метались из стороны в сторону, будто пытаясь убежать от невидимого преследователя.
В пещере царила кромешная темень, но мои глаза почти мгновенно приспособились к ничтожно слабому свету. Я увидел ребенка Ривы – он уже наполовину исчез в раздувшейся глотке исполинской змеи.
Не задумываясь ни на миг, я метнулся к гадине и полоснул ее кинжалом по голове. Она обвилась вокруг моей руки, но я застал ее в удачный момент – пасть змеи была занята заглатываемой жертвой. Я вонзил клинок ей в затылок. Толщиной змея не уступала моему бедру, а ее тело вытянулось вдоль всего периметра пещеры, да еще несколько раз обвилось вокруг моей руки.
Аня раз за разом всаживала копье в извивавшуюся гадину, пока я кинжалом перепиливал ее хребет. Наконец я отсек ей голову. Бросив кинжал, я раздвинул ее челюсти и вытащил ребенка из пасти. Он был давно мертв; его тельце выглядело пепельно-серым при тусклом свете звезд.
– Она ядовита, – сообщил я Ане. – Полюбуйся-ка на эти зубы.
– Она здесь не одна, – отозвалась моя богиня-воительница.
Вопли снаружи не утихали. Я вскочил, воспламененный праведным гневом. Это и есть Сетхова кара! Змеи – огромные ядовитые змеи, беззвучно приползшие под покровом ночи, чтобы выполнить свою убийственную миссию. Смерть и ужас – вот оно, адское лицо нашего противника.
– Сюда! – зычным голосом вскричал я, шагнув к выходу из пещеры. Эхо многократно усилило мой призыв, и он загрохотал, как гром небесный. – Поднимайтесь сюда, где мы сможем их видеть! Выбирайтесь со дна!
Некоторые послушались, но очень немногие. Я увидел тела, распростертые на траве, скрючившиеся между валунов и среди кустов – все эти места представляли собой естественные укрытия для змей. Здесь, на скалах, мы сможем хотя бы заметить их. А заметив, дать отпор.
Большинство людей в ужасе умчались в ночь, одержимые лишь одной мыслью: скрыться от внезапной безмолвной смерти, наносившей свои удары исподтишка, из мрака. Внизу на камнях лежала покалеченная женщина, в панике прыгнувшая из пещеры на дно котловины. К ней, извиваясь, ползла длинная призрачно-белая змея, в разинутой пасти которой поблескивали саблевидные зубы. Женщина визжала и пыталась отползти. Аня метнула в змею копье, но промахнулась. Гадина вонзила зубы в ногу женщины; вопли несчастной достигли ужасающего крещендо, а затем стихли до захлебывавшегося предсмертного хрипа.
Остальные, скользя на камнях, карабкались по отвесным склонам к узкому карнизу, где стояли мы с Аней. А за ними ползли змеи; длинные толстые тела их покрывала трупная бледность, желтые глаза сверкали, мелькали раздвоенные языки, изогнутые зубы истекали ядом. Беззвучно скользившие в ночи воплощения возмездия.
Я собрал наш маленький отряд на карнизе – вооруженных копьями и каменными ножами мужчин расставил по периметру, а всех женщин отправил в пещеру. Всех, кроме Ани, стоявшей бок о бок со мной, сжимая в одной руке окровавленное копье и кремневый нож – в другой. Она тяжело дышала от возбуждения и напряжения; в глазах ее плясало пламя упоения битвой.
Змеи пошли в атаку. Извиваясь на каменных ступенях, они метались из стороны в сторону, чтобы уклониться от ударов копий, свивались клубками вне пределов досягаемости, чтобы тотчас же нанести молниеносный удар. Мы уворачивались и прыгали, чтобы уберечь свои обнаженные ноги от их укусов.
А потом контратаковали. Своими деревянными копьями мы пронзали гадов, колотили их, как дубинами. Одна змея вдруг обвилась вокруг копья Ани, заскользив вдоль древка к рукам, будто направляемая осмысленным импульсом, который не мог родиться в крохотных змеиных мозгах.
Я крикнул, чтобы предупредить подругу, но Аня уже невозмутимо вспорола гадине шкуру кремневым ножом. Змея отпрянула. Я ухватил ее за кровоточившую глотку, а Аня одним ударом снесла ей голову, и мы швырнули кровавые останки в пропасть, на дно котловины.
Казалось, схватка длилась уже не один час. Двое из нашего отряда были укушены змеями и в корчах испустили дух, крича от непереносимой боли. Еще один упал, с криком сорвался вниз, сильно ударился о камни, но не прошло и минуты, как его окружили змеи. Послышался ужасный вой, и несчастный умолк навеки.
И вдруг змей не стало. Во всяком случае, живых. Около десяти их бездыханных тел лежали в лужах собственной крови у нас под ногами. Я прищурившись оглядел поле брани – даже и не поле, а тесную площадку. Взошло солнце, золотым ореолом озарив листву деревьев.
Внизу мы увидели восемь мертвых тел; конечности людей были скрючены, лица искажены жуткими гримасами. Мы спустились в котловину, бдительно высматривая, не затаились ли где-либо уцелевшие змеи, и собрали тела погибших. Среди них оказались сломавший руку Пирк, трое охотников Крааля и седобородый Нох – ему так и не довелось вдоволь насладиться жизнью в Раю, а конец его был горек.
Весь день мы разыскивали в котловине трупы других погибших. К моему удивлению и облегчению, их оказалось всего два. Около полудня ко мне подошел Крааль с тремя соплеменниками.
Остановившись у тел погибших, он проговорил, глотая слезы сдерживаемой ненависти:
– Говорил я тебе, Орион, против хозяев мы бессильны. Они охотятся на нас ради развлечения. Они делают людей своими рабами. Мы можем лишь смириться и принять свою судьбу.
Его слова достигли слуха Ани. Она стояла на коленях среди трупов – не человеческих, а змеиных, проводя вскрытие одного из них в поисках ядовитых желез. Тотчас же вскочив на ноги, она швырнула в Крааля останки двадцатифутовой гадины. От сильного толчка он невольно попятился, едва удержавшись на ногах.
– Мы можем лишь смириться?! – бушевала моя богиня. – Робкая душонка, да мы можем убивать своих врагов! Как они убили бы нас!
Крааль вытаращил на нее глаза. Ни одна женщина прежде не осмеливалась говорить с ним настолько грубо – пожалуй, и ни один мужчина тоже.
Неистовая, как разъяренная Афина, которая некогда была ее воплощением, Аня подступила к Краалю, сжимая в ладони кремневый нож. Он попятился.
– Бог назвал тебя вождем Краалем, – с насмешкой бросила она. – Но нынче утром ты больше похож на труса Крааля! Не этого ли имени ты жаждешь?
– Нет… конечно нет…
– Тогда перестань причитать, как женщина, и начинай действовать, как пристало вождю. Собери воедино все племена. Вместе мы дадим бой хозяевам и перебьем их всех до единого!
– Все племена?.. – Колени Крааля просто подгибались, его потрясла эта мысль.
Вокруг нас уже собралась небольшая толпа.
– Надо спросить об этом вещающего бога, – подал голос один из охотников.
– Да, – поспешно согласился я. – Нынче же вечером. Бог говорит лишь после захода солнца.
Губы Ани изогнулись в едва уловимой усмешке. Мы оба уже знали, что поведает бог.
9
Так началось объединение племен Рая.
Как только Крааль оправился от шока после нападения змей и услышал божественный голос Ани, провозгласивший, что ему предначертано противостоять хозяевам, невзирая на их обличье и могущество, он действительно стал преображаться в вождя. А наши люди начали учиться умению постоять за себя.
Шел месяц за месяцем; ход времени отмечала лишь ритмичная смена фаз луны. Покинув обиталище вещающего бога, мы ушли дальше в леса, которые, похоже, распространялись практически по всей Африке, от Красного моря до Атлантического океана. Рассказывали, что леса простираются и дальше к югу, постепенно переходя в тропические джунгли, которые занимают изрядную часть континента.
При встрече с другими племенами мы всякий раз старались убедить их включиться вместе с нами в организованное сопротивление хозяевам. Однако большинство вождей не решались отважиться на что-либо новое – тем более если это повлечет за собой гнев ужасных ящеров, время от времени совершавших набеги на селения.
В ответ мы показывали им черепа убитых нами змей, рассказывали историю моей битвы с драконом. Аня стала настоящей жрицей, при малейшей необходимости впадавшей в транс и вещавшей голосом бога. Кроме того, она учила женщин собирать зерна, печь хлеб и делать лекарственные снадобья из листьев и корней. Я же показывал мужчинам, как сделать более совершенные инструменты и оружие.
В глубинах своей памяти я отыскал знания о методах холодной обработки мягких металлов, таких как медь и золото. Золота, как всегда, было крайне мало, хотя нам встретилось одно племя, где жены вождя щеголяли, подвесив к мочкам ушей золотые самородки. Я показал им, как выковать из этого мягкого блестящего металла серпики и кружочки – ничего более путного при помощи примитивного каменного молота мне сделать не удалось, но и это доставило женщинам огромное удовольствие. Я стал объектом их восторгов, что помогло убедить вождя присоединиться к нашему движению.
В нескольких местах мы наткнулись в траве на полускрытые землей самородки меди. Холодной ковкой я сделал из них тонкие клинки и наконечники для стрел – острые, но не слишком прочные. Затем научил охотников закалять медные орудия, нагревая в пламени костра и быстро погружая в холодную воду. Это делало медь прочнее не в ущерб остроте.
Со временем мы изготовили каменные формы для штамповки наконечников стрел и копий, ножей и топоров, шил и скребков. Наткнувшись на залегавший в скале пласт медной руды, я научил охотников строить из камней плавильные печи и раздувать жаркое пламя при помощи мехов из козьих шкур. Теперь мы могли выплавлять металл и изготавливать куда больше качественных инструментов и оружия. Вместо Ориона Охотника я сыграл роль Гефеста, бога-кузнеца.
И хотя большинство старейшин племен упрямством не уступали Краалю, молодежь охотно откликалась на призыв организовать сопротивление ящерам. Мы завоевывали их симпатии призывами к храбрости, новым металлическим оружием и самым древним доводом на свете – женщинами.
В каждом племени находились девушки, искавшие мужей, и юноши, искавшие жен. Нередко неженатые мужчины собирались целыми отрядами, которые совершали набеги на соседние племена ради похищения женщин. Обычно это кончалось кровной враждой, переходившей из поколения в поколение.
Под руководством Ани мы создали настоящую брачную контору, разнося из племени в племя вести о тех, кто желал вступить в брак. И хотя эти люди пребывали на первобытном уровне развития техники и общественных отношений, но дураками отнюдь не были. Они скоро признали, что устроенный брак, на который оба рода охотно дают свое согласие, предпочтительнее набегов, таивших в себе постоянную угрозу возмездия.
Несмотря на жуткие байки о человеческой дикости и похотливости, распространяемые иными людьми, несмотря на циничные разглагольствования Золотого бога о том, что он сделал жестокость неотъемлемым качеством сотворенных им Homo sapiens, люди всегда предпочитали сотрудничество, избегая конфликтов, если только у них имелся выбор. Дав племенам возможность завязать узы родства, мы завязали узы взаимной преданности.
Даже застенчивая Рива нашла себе нового мужа, и притом не кого иного, как Крааля собственной персоной. После гибели ребенка в пасти змеи эта женщина еще больше замкнулась, отстранилась от людей, стала тихой, задумчивой, чуть ли не угрюмой. А в одно прекрасное утро Крааль сообщил мне, что Рива согласилась стать его женой. Его щербатый рот расплылся в такой счастливой ухмылке, что просто приятно было смотреть.
Но меня не оставляло смутное беспокойство. Я поделился им с Аней, но она лишь развела руками.
– Риве нужна защита. Не сумев заполучить тебя, она обратилась к следующему по рангу в племени мужчине.
– Защита? – вслух гадал я. – Или власть?
– Власть? – озадаченно посмотрела на меня моя подруга. – Об этом я как-то не подумала.
То было счастливое время для нас с Аней. Несмотря на постоянно грозившую нам опасность, исходившую от Сетха и его монстров, мы наслаждались жизнью в Раю. Каждый день был полон свежести и очарования, каждая ночь – любви и страсти. Мы чувствовали, что совершаем действительно важное дело, помогая прежде враждовавшим племенам противостоять истинному злу. Время потеряло для нас смысл. У нас была наша цель, наше дело и наша любовь – чего же еще просить от Рая?
За семь месяцев скитаний по лесам Рая мы сколотили из нескольких дюжин племен шаткий военный союз под номинальным предводительством Крааля. Большинство людей продолжали жить, как жили до встречи с нами, но обогатившись новыми орудиями, новыми знаниями, новыми семьями и новыми идеями. С нами же уходило лишь несколько юношей или девушек из каждого племени.
Все ли мы сделали, что могли?
Я знал, что нет. Ни разу за эти долгие месяцы мы не встречали ни жутких гигантских змей, ни драконов. Всякий раз, вглядываясь в небеса сквозь лиственный полог леса, я видел одни лишь облака. Птерозавры не разыскивали нас. И все же в глубине души я был уверен, что Сетх следит за нами и прекрасно осведомлен о наших действиях. С абсолютной уверенностью инстинкта охотника, сознательно данного мне Золотым, я понимал, что Сетх готовится нанести нам сокрушительный удар.
Когда и как – неизвестно. Я не сомневался, что надо выяснить это, пока не поздно.
В тот вечер кочевой отряд Крааля разбил лагерь на просторной поляне у подножия величавых сосен. Их прямые высокие стволы напоминали колонны готического собора. Землю под ними устилал толстый слой мягкой, ароматной хвои. Расстелив на ней шкуры, мы приготовились ко сну.
Собрав группу, насчитывавшую около сорока человек, мы бродили по лесам под предводительством Крааля, предлагая металлические орудия, снадобья, знания и готовых вступить в брак юношей и девушек в обмен на доверие и клятву дать отпор ящерам-рабовладельцам, когда они совершат очередной набег.
В дальнем конце поляны высился огромный серый валун, позолоченный лучами заходившего солнца и казавшийся оплотом спокойствия. Я бросил взгляд на Аню, потом обернулся к Краалю и попросил взобраться вместе с нами на вершину.
Перебираясь с камня на камень, мы наконец достигли вершины валуна и остановились, глядя на остальных, собравшихся небольшими группами вокруг костров и занимавшихся приготовлением ужина.
– Как нам собрать все племена вместе, чтобы сражаться против драконов, если они снова придут красть рабов? – спросил я.
Крааль то ли тяжело вздохнул, то ли заурчал – так он показывал, что напряженно думает. Аня хранила молчание.
– Когда мы охотимся на оленей или коз, – вслух размышлял я, – мы посылаем кого-нибудь на разведку разыскивать нужную дичь. Но что делать, когда драконы придут искать нас?
Крааль быстро сообразил, куда я клоню.
– Можно отправить людей на границы Рая, чтобы они смотрели, не приближаются ли драконы!
Аня одобрительно кивнула.
– Для этого надо много людей, – заметил я. – А еще потребуются быстроногие бегуны, чтобы разнести весть от племени к племени.
Так мы пришли к идее необходимости разведчиков и гонцов и начали готовить людей к подобным обязанностям. Нам нужны были быстроногие юноши и девушки, не настолько безрассудные, чтобы пытаться атаковать драконов самостоятельно, но и не настолько пугливые, чтобы разнести весть о драконах при появлении на горизонте грозовой тучи.
Потратив на обучение недели три, я лично повел первый отряд разведчиков на север, к внешним рубежам Рая, где лес переходил в просторную, лишенную деревьев равнину, которая со временем станет Сахарой.
Аня хотела отправиться со мной, но я убедил ее, что она нужнее здесь, рядом с Краалем, чтобы помогать ему вовлекать в союз новые племена, а заодно обучать женщин целительству и хлебопечению.
– Мне не хотелось бы оставлять Крааля в полном одиночестве, – признался я. – Надо, чтобы ты или я были при нем неотлучно.
– Ты ему не доверяешь? – удивленно распахнула глаза Аня.
Вот тогда-то я впервые осознал, что именно так оно и есть.
– По сути говоря, дело не в доверии. Все это ново для Крааля; вообще для всех для них ново. Один из нас должен неотлучно находиться при нем, просто на всякий случай.
– Я бы предпочла всадить копье в брюхо ящера.
– Для этого у тебя будет масса возможностей, любимая, – рассмеялся я. – Меня не покидает чувство, что Сетх в мельчайших подробностях осведомлен о каждом нашем шаге и лишь выжидает, чтобы нанести удар там и тогда, где и когда пожелает сам.
– Будь очень осторожен, Орион. – Аня погладила меня по щеке. – Если Сетх убьет тебя… то конец. Навсегда.
Бывали дни, когда я страстно жаждал смерти вечной – окончательного избавления от мук жизни. Но только не теперь, когда мы с Аней очутились в Раю.
Я поцеловал ее долгим, пылким и крепким поцелуем. И мы расстались.
Юный Крон стал для меня кем-то вроде оруженосца, он целыми днями не отходил от меня ни на шаг. Естественно, он же первым вызвался отправиться на разведку. Я не мог не признать, что он обладает всеми необходимыми разведчику данными: отвагой, уравновешенностью, здравым смыслом, зоркими глазами и молодыми ногами.
Нас было пятеро. Больше недели мы шагали через леса на север, направляясь к котловине, послужившей нам первой стоянкой не один месяц назад. А уж оттуда оставалось чуть больше дневного перехода до опушки леса.
– Орион, захочет ли бог говорить с нами? – поинтересовался Крон, шагая по лесу рядом со мной.
В тактических целях я разделил группу: двое шли впереди, за ними на расстоянии окрика мы двое и, наконец, арьергард, состоявший из одного человека.
– Вряд ли, – небрежно бросил я. – Мы не станем задерживаться там надолго.
Мое внимание было сосредоточено на птицах и насекомых, перекликавшихся, чирикавших, тренькавших и жужжавших вокруг нас. До тех пор, пока они издавали привычные звуки, можно считать, что все спокойно. Их молчание или тревожные крики птиц означали бы, что нам грозит опасность.
Два дрозда увязались за нами, перепархивая с дерева на дерево. Проводив их взглядом, я заметил, что небо мрачнеет, предвещая скорый дождь.
Хляби небесные разверзлись на закате, и в ту ночь нам пришлось ночевать среди слякоти, даже без огня. Дождь лил как из ведра, низвергаясь с небес сплошным потоком. Мы сбились в кучку под развесистым дубом, как пятерка жалких макак, насквозь промокших и промерзших до костей. Поужинали мы собранными в траве кузнечиками, примолкшими и малоподвижными от холода. Они похрустывали на зубах и казались сладковатыми на вкус.
Наконец ливень стих, и лес опять ожил, наполнившись гудением насекомых и неумолчным перезвоном дождевых капель, стекавших с бесчисленных листьев. Поднялся туман, холодный и серый, обняв наши мокрые, продрогшие тела своими призрачными щупальцами и еще более усугубив наши мучения.
Мои отважные разведчики были явно напуганы.
– Туман, он как дыхание призрака, – поежившись, промолвил Крон.
Остальные закивали головами, заворчали и сбились еще плотнее, дрожа и широко раскрытыми глазами вглядываясь в темноту леса.
Зная, что рептилии от холода цепенеют, я улыбнулся спутникам и сказал:
– Туман – дар богов. Ни змеи, ни ящеры в такую погоду не могут шевельнуться. Туман защищает нас.
Когда утреннее солнце разогнало туман, мы бодро продолжили марш на север, пока не подошли к озеру, где располагалось селение Крааля.
Беспокойное кружение птиц в вышине послужило нам предостережением. На первых порах мы приняли их за птерозавров и потому, приближаясь к селению, держались в укрывавшей нас тени деревьев. Птицы все кружили и кружили в мертвенном безмолвии.
Лишь горстка людей из племени Крааля решилась сопровождать его в предпринятом по воле «бога» странствии. Большинство же предпочло остаться дома, у южного берега озера, в своих хижинах из веток и глины.
А драконы нанесли им визит.
Мы догадались, что случилась беда, задолго до того, как подобрались к песчаной прогалине, где стояла деревня. Омерзительный запах гнили был настолько силен, что нас замутило. Когда же мы, раздвинув колючие ветки кустов, вышли к развалинам деревни, нас едва не стошнило.
Земля почернела от золы. Все хижины без исключения были сожжены дотла. У края воды из песка торчала дюжина высоких кольев с насаженными на них людьми – от их-то разлагающихся останков и исходил такой смрад. Поодаль стояло выстроенное из толстых бревен подобие виселицы. На перекладине покачивались два трупа, привязанные за ноги; мясо с них было содрано с костей с такой старательностью, что даже не представлялось возможности определить пол несчастных.
Один из моих разведчиков родился в этой деревне. Выпучив глаза, не в силах сказать ни слова, он смотрел на разоренные дома и трупы до тех пор, пока ноги его не подкосились, и он рухнул на покрытый пеплом песок, захлебываясь рыданиями.
Остальные, в том числе и Крон, поначалу просто опешили. Но когда мы медленно пошли по деревне, обходя обугленные остовы хижин и человеческие кости, его лицо начало багроветь от гнева, хотя остальные все еще были мертвенно-бледны от потрясения.
Я указал им на огромные следы трехпалых лап, отпечатавшиеся в песке и золе. Драконы.
– Найдем их и убьем! – потрясая копьем, воскликнул Крон.
Один из спутников уставился на него как на ненормального.
– Да таких нипочем не убить!
– Тогда прыгнем в озеро и покончим наши жизни самоубийством! – смерил его мрачным взглядом Крон. – Или мы воздадим за эти убийства, или мы не стоим воздуха, которым дышим!
Я успокоил юношу, положив ладонь ему на плечо, и негромко проговорил:
– Мы убьем драконов. Но мы не ринемся напролом через лес по их следу. Именно этого они от нас и ждут.
Будто в подтверждение моих подозрений в небе над озером показался птерозавр. Он парил секунд пять в вышине, потом вдруг сложил кожистые крылья и почти без всплеска нырнул в озеро. Через мгновение он вынырнул, держа в длинном клюве бившуюся рыбу.
– Он ловит рыбу, а не разыскивает нас, – заметил Крон.
– Даже разведчику надо есть, – приподняв бровь, возразил я.
Птерозавр снова распростер свои огромные крылья, изо всех сил ими захлопал и, шлепая по воде перепончатыми лапами, неловко подскочил и взлетел в воздух, направляясь на север, прочь от нас.
– Пошли! – распорядился я. – Драконы были тут два-три дня назад. Если мы проявим смекалку, то сумеем заманить их в западню, пока они готовят западню для нас.
Как только Крааль оправился от шока после нападения змей и услышал божественный голос Ани, провозгласивший, что ему предначертано противостоять хозяевам, невзирая на их обличье и могущество, он действительно стал преображаться в вождя. А наши люди начали учиться умению постоять за себя.
Шел месяц за месяцем; ход времени отмечала лишь ритмичная смена фаз луны. Покинув обиталище вещающего бога, мы ушли дальше в леса, которые, похоже, распространялись практически по всей Африке, от Красного моря до Атлантического океана. Рассказывали, что леса простираются и дальше к югу, постепенно переходя в тропические джунгли, которые занимают изрядную часть континента.
При встрече с другими племенами мы всякий раз старались убедить их включиться вместе с нами в организованное сопротивление хозяевам. Однако большинство вождей не решались отважиться на что-либо новое – тем более если это повлечет за собой гнев ужасных ящеров, время от времени совершавших набеги на селения.
В ответ мы показывали им черепа убитых нами змей, рассказывали историю моей битвы с драконом. Аня стала настоящей жрицей, при малейшей необходимости впадавшей в транс и вещавшей голосом бога. Кроме того, она учила женщин собирать зерна, печь хлеб и делать лекарственные снадобья из листьев и корней. Я же показывал мужчинам, как сделать более совершенные инструменты и оружие.
В глубинах своей памяти я отыскал знания о методах холодной обработки мягких металлов, таких как медь и золото. Золота, как всегда, было крайне мало, хотя нам встретилось одно племя, где жены вождя щеголяли, подвесив к мочкам ушей золотые самородки. Я показал им, как выковать из этого мягкого блестящего металла серпики и кружочки – ничего более путного при помощи примитивного каменного молота мне сделать не удалось, но и это доставило женщинам огромное удовольствие. Я стал объектом их восторгов, что помогло убедить вождя присоединиться к нашему движению.
В нескольких местах мы наткнулись в траве на полускрытые землей самородки меди. Холодной ковкой я сделал из них тонкие клинки и наконечники для стрел – острые, но не слишком прочные. Затем научил охотников закалять медные орудия, нагревая в пламени костра и быстро погружая в холодную воду. Это делало медь прочнее не в ущерб остроте.
Со временем мы изготовили каменные формы для штамповки наконечников стрел и копий, ножей и топоров, шил и скребков. Наткнувшись на залегавший в скале пласт медной руды, я научил охотников строить из камней плавильные печи и раздувать жаркое пламя при помощи мехов из козьих шкур. Теперь мы могли выплавлять металл и изготавливать куда больше качественных инструментов и оружия. Вместо Ориона Охотника я сыграл роль Гефеста, бога-кузнеца.
И хотя большинство старейшин племен упрямством не уступали Краалю, молодежь охотно откликалась на призыв организовать сопротивление ящерам. Мы завоевывали их симпатии призывами к храбрости, новым металлическим оружием и самым древним доводом на свете – женщинами.
В каждом племени находились девушки, искавшие мужей, и юноши, искавшие жен. Нередко неженатые мужчины собирались целыми отрядами, которые совершали набеги на соседние племена ради похищения женщин. Обычно это кончалось кровной враждой, переходившей из поколения в поколение.
Под руководством Ани мы создали настоящую брачную контору, разнося из племени в племя вести о тех, кто желал вступить в брак. И хотя эти люди пребывали на первобытном уровне развития техники и общественных отношений, но дураками отнюдь не были. Они скоро признали, что устроенный брак, на который оба рода охотно дают свое согласие, предпочтительнее набегов, таивших в себе постоянную угрозу возмездия.
Несмотря на жуткие байки о человеческой дикости и похотливости, распространяемые иными людьми, несмотря на циничные разглагольствования Золотого бога о том, что он сделал жестокость неотъемлемым качеством сотворенных им Homo sapiens, люди всегда предпочитали сотрудничество, избегая конфликтов, если только у них имелся выбор. Дав племенам возможность завязать узы родства, мы завязали узы взаимной преданности.
Даже застенчивая Рива нашла себе нового мужа, и притом не кого иного, как Крааля собственной персоной. После гибели ребенка в пасти змеи эта женщина еще больше замкнулась, отстранилась от людей, стала тихой, задумчивой, чуть ли не угрюмой. А в одно прекрасное утро Крааль сообщил мне, что Рива согласилась стать его женой. Его щербатый рот расплылся в такой счастливой ухмылке, что просто приятно было смотреть.
Но меня не оставляло смутное беспокойство. Я поделился им с Аней, но она лишь развела руками.
– Риве нужна защита. Не сумев заполучить тебя, она обратилась к следующему по рангу в племени мужчине.
– Защита? – вслух гадал я. – Или власть?
– Власть? – озадаченно посмотрела на меня моя подруга. – Об этом я как-то не подумала.
То было счастливое время для нас с Аней. Несмотря на постоянно грозившую нам опасность, исходившую от Сетха и его монстров, мы наслаждались жизнью в Раю. Каждый день был полон свежести и очарования, каждая ночь – любви и страсти. Мы чувствовали, что совершаем действительно важное дело, помогая прежде враждовавшим племенам противостоять истинному злу. Время потеряло для нас смысл. У нас была наша цель, наше дело и наша любовь – чего же еще просить от Рая?
За семь месяцев скитаний по лесам Рая мы сколотили из нескольких дюжин племен шаткий военный союз под номинальным предводительством Крааля. Большинство людей продолжали жить, как жили до встречи с нами, но обогатившись новыми орудиями, новыми знаниями, новыми семьями и новыми идеями. С нами же уходило лишь несколько юношей или девушек из каждого племени.
Все ли мы сделали, что могли?
Я знал, что нет. Ни разу за эти долгие месяцы мы не встречали ни жутких гигантских змей, ни драконов. Всякий раз, вглядываясь в небеса сквозь лиственный полог леса, я видел одни лишь облака. Птерозавры не разыскивали нас. И все же в глубине души я был уверен, что Сетх следит за нами и прекрасно осведомлен о наших действиях. С абсолютной уверенностью инстинкта охотника, сознательно данного мне Золотым, я понимал, что Сетх готовится нанести нам сокрушительный удар.
Когда и как – неизвестно. Я не сомневался, что надо выяснить это, пока не поздно.
В тот вечер кочевой отряд Крааля разбил лагерь на просторной поляне у подножия величавых сосен. Их прямые высокие стволы напоминали колонны готического собора. Землю под ними устилал толстый слой мягкой, ароматной хвои. Расстелив на ней шкуры, мы приготовились ко сну.
Собрав группу, насчитывавшую около сорока человек, мы бродили по лесам под предводительством Крааля, предлагая металлические орудия, снадобья, знания и готовых вступить в брак юношей и девушек в обмен на доверие и клятву дать отпор ящерам-рабовладельцам, когда они совершат очередной набег.
В дальнем конце поляны высился огромный серый валун, позолоченный лучами заходившего солнца и казавшийся оплотом спокойствия. Я бросил взгляд на Аню, потом обернулся к Краалю и попросил взобраться вместе с нами на вершину.
Перебираясь с камня на камень, мы наконец достигли вершины валуна и остановились, глядя на остальных, собравшихся небольшими группами вокруг костров и занимавшихся приготовлением ужина.
– Как нам собрать все племена вместе, чтобы сражаться против драконов, если они снова придут красть рабов? – спросил я.
Крааль то ли тяжело вздохнул, то ли заурчал – так он показывал, что напряженно думает. Аня хранила молчание.
– Когда мы охотимся на оленей или коз, – вслух размышлял я, – мы посылаем кого-нибудь на разведку разыскивать нужную дичь. Но что делать, когда драконы придут искать нас?
Крааль быстро сообразил, куда я клоню.
– Можно отправить людей на границы Рая, чтобы они смотрели, не приближаются ли драконы!
Аня одобрительно кивнула.
– Для этого надо много людей, – заметил я. – А еще потребуются быстроногие бегуны, чтобы разнести весть от племени к племени.
Так мы пришли к идее необходимости разведчиков и гонцов и начали готовить людей к подобным обязанностям. Нам нужны были быстроногие юноши и девушки, не настолько безрассудные, чтобы пытаться атаковать драконов самостоятельно, но и не настолько пугливые, чтобы разнести весть о драконах при появлении на горизонте грозовой тучи.
Потратив на обучение недели три, я лично повел первый отряд разведчиков на север, к внешним рубежам Рая, где лес переходил в просторную, лишенную деревьев равнину, которая со временем станет Сахарой.
Аня хотела отправиться со мной, но я убедил ее, что она нужнее здесь, рядом с Краалем, чтобы помогать ему вовлекать в союз новые племена, а заодно обучать женщин целительству и хлебопечению.
– Мне не хотелось бы оставлять Крааля в полном одиночестве, – признался я. – Надо, чтобы ты или я были при нем неотлучно.
– Ты ему не доверяешь? – удивленно распахнула глаза Аня.
Вот тогда-то я впервые осознал, что именно так оно и есть.
– По сути говоря, дело не в доверии. Все это ново для Крааля; вообще для всех для них ново. Один из нас должен неотлучно находиться при нем, просто на всякий случай.
– Я бы предпочла всадить копье в брюхо ящера.
– Для этого у тебя будет масса возможностей, любимая, – рассмеялся я. – Меня не покидает чувство, что Сетх в мельчайших подробностях осведомлен о каждом нашем шаге и лишь выжидает, чтобы нанести удар там и тогда, где и когда пожелает сам.
– Будь очень осторожен, Орион. – Аня погладила меня по щеке. – Если Сетх убьет тебя… то конец. Навсегда.
Бывали дни, когда я страстно жаждал смерти вечной – окончательного избавления от мук жизни. Но только не теперь, когда мы с Аней очутились в Раю.
Я поцеловал ее долгим, пылким и крепким поцелуем. И мы расстались.
Юный Крон стал для меня кем-то вроде оруженосца, он целыми днями не отходил от меня ни на шаг. Естественно, он же первым вызвался отправиться на разведку. Я не мог не признать, что он обладает всеми необходимыми разведчику данными: отвагой, уравновешенностью, здравым смыслом, зоркими глазами и молодыми ногами.
Нас было пятеро. Больше недели мы шагали через леса на север, направляясь к котловине, послужившей нам первой стоянкой не один месяц назад. А уж оттуда оставалось чуть больше дневного перехода до опушки леса.
– Орион, захочет ли бог говорить с нами? – поинтересовался Крон, шагая по лесу рядом со мной.
В тактических целях я разделил группу: двое шли впереди, за ними на расстоянии окрика мы двое и, наконец, арьергард, состоявший из одного человека.
– Вряд ли, – небрежно бросил я. – Мы не станем задерживаться там надолго.
Мое внимание было сосредоточено на птицах и насекомых, перекликавшихся, чирикавших, тренькавших и жужжавших вокруг нас. До тех пор, пока они издавали привычные звуки, можно считать, что все спокойно. Их молчание или тревожные крики птиц означали бы, что нам грозит опасность.
Два дрозда увязались за нами, перепархивая с дерева на дерево. Проводив их взглядом, я заметил, что небо мрачнеет, предвещая скорый дождь.
Хляби небесные разверзлись на закате, и в ту ночь нам пришлось ночевать среди слякоти, даже без огня. Дождь лил как из ведра, низвергаясь с небес сплошным потоком. Мы сбились в кучку под развесистым дубом, как пятерка жалких макак, насквозь промокших и промерзших до костей. Поужинали мы собранными в траве кузнечиками, примолкшими и малоподвижными от холода. Они похрустывали на зубах и казались сладковатыми на вкус.
Наконец ливень стих, и лес опять ожил, наполнившись гудением насекомых и неумолчным перезвоном дождевых капель, стекавших с бесчисленных листьев. Поднялся туман, холодный и серый, обняв наши мокрые, продрогшие тела своими призрачными щупальцами и еще более усугубив наши мучения.
Мои отважные разведчики были явно напуганы.
– Туман, он как дыхание призрака, – поежившись, промолвил Крон.
Остальные закивали головами, заворчали и сбились еще плотнее, дрожа и широко раскрытыми глазами вглядываясь в темноту леса.
Зная, что рептилии от холода цепенеют, я улыбнулся спутникам и сказал:
– Туман – дар богов. Ни змеи, ни ящеры в такую погоду не могут шевельнуться. Туман защищает нас.
Когда утреннее солнце разогнало туман, мы бодро продолжили марш на север, пока не подошли к озеру, где располагалось селение Крааля.
Беспокойное кружение птиц в вышине послужило нам предостережением. На первых порах мы приняли их за птерозавров и потому, приближаясь к селению, держались в укрывавшей нас тени деревьев. Птицы все кружили и кружили в мертвенном безмолвии.
Лишь горстка людей из племени Крааля решилась сопровождать его в предпринятом по воле «бога» странствии. Большинство же предпочло остаться дома, у южного берега озера, в своих хижинах из веток и глины.
А драконы нанесли им визит.
Мы догадались, что случилась беда, задолго до того, как подобрались к песчаной прогалине, где стояла деревня. Омерзительный запах гнили был настолько силен, что нас замутило. Когда же мы, раздвинув колючие ветки кустов, вышли к развалинам деревни, нас едва не стошнило.
Земля почернела от золы. Все хижины без исключения были сожжены дотла. У края воды из песка торчала дюжина высоких кольев с насаженными на них людьми – от их-то разлагающихся останков и исходил такой смрад. Поодаль стояло выстроенное из толстых бревен подобие виселицы. На перекладине покачивались два трупа, привязанные за ноги; мясо с них было содрано с костей с такой старательностью, что даже не представлялось возможности определить пол несчастных.
Один из моих разведчиков родился в этой деревне. Выпучив глаза, не в силах сказать ни слова, он смотрел на разоренные дома и трупы до тех пор, пока ноги его не подкосились, и он рухнул на покрытый пеплом песок, захлебываясь рыданиями.
Остальные, в том числе и Крон, поначалу просто опешили. Но когда мы медленно пошли по деревне, обходя обугленные остовы хижин и человеческие кости, его лицо начало багроветь от гнева, хотя остальные все еще были мертвенно-бледны от потрясения.
Я указал им на огромные следы трехпалых лап, отпечатавшиеся в песке и золе. Драконы.
– Найдем их и убьем! – потрясая копьем, воскликнул Крон.
Один из спутников уставился на него как на ненормального.
– Да таких нипочем не убить!
– Тогда прыгнем в озеро и покончим наши жизни самоубийством! – смерил его мрачным взглядом Крон. – Или мы воздадим за эти убийства, или мы не стоим воздуха, которым дышим!
Я успокоил юношу, положив ладонь ему на плечо, и негромко проговорил:
– Мы убьем драконов. Но мы не ринемся напролом через лес по их следу. Именно этого они от нас и ждут.
Будто в подтверждение моих подозрений в небе над озером показался птерозавр. Он парил секунд пять в вышине, потом вдруг сложил кожистые крылья и почти без всплеска нырнул в озеро. Через мгновение он вынырнул, держа в длинном клюве бившуюся рыбу.
– Он ловит рыбу, а не разыскивает нас, – заметил Крон.
– Даже разведчику надо есть, – приподняв бровь, возразил я.
Птерозавр снова распростер свои огромные крылья, изо всех сил ими захлопал и, шлепая по воде перепончатыми лапами, неловко подскочил и взлетел в воздух, направляясь на север, прочь от нас.
– Пошли! – распорядился я. – Драконы были тут два-три дня назад. Если мы проявим смекалку, то сумеем заманить их в западню, пока они готовят западню для нас.
10
Драконы оставили в лесу отчетливый след, вытоптав кусты и даже молодые деревца по пути на север, к равнине. Но от меня не ускользнуло, что их огромные трехпалые следы идут только на север. Значит, к деревне они подобрались куда более скрытно – вдоль берега, а может, прямо по реке.
Да, они намеренно облегчали нам преследование. Я понял, что они поджидают нас где-то впереди, рассчитывая заманить в западню.
Я заставил свой крохотный разведывательный отряд держаться подальше от драконьей тропы. Мы пробирались сквозь чащу бесшумно, как привидения, мы проскальзывали сквозь плотные заросли, почти не оставляя следов.
Этот путь вывел нас к скалистой гряде, которая шла параллельно руслу реки. Вскарабкавшись на скалы, мы с высоты прекрасно видели широкую тропу, протоптанную драконами среди деревьев.
Держась чуть ниже гребня с противоположной стороны, чтобы нас не было видно с земли, мы вскоре вышли к той самой котловине, где раньше была наша стоянка.
И драконы оказались там, их было ровно двенадцать. Они кормились, как ни в чем не бывало.
Мы впятером легли на камень у края котловины, чтобы получше рассмотреть ящеров, которые стерли с лица земли деревню Крааля.
Эти чудовища заметно отличались от приконченной мною твари. Несколько более крупные и массивные, они достигали длины свыше двадцати футов. И ходили только на двух ногах, так что их жуткие головы возвышались на добрых пятнадцать футов над землей. Передние конечности их, короткие и относительно тонкие, были предназначены для хватания. Головы на толстых шеях состояли, казалось, чуть ли не из одних челюстей; зубы размером, формой да и остротой смахивали на мясницкие ножи. Хвосты же их, более короткие, тоже заметно отличались от виденных мною прежде.
Их пятнистые шкуры переливались целой гаммой оттенков – от серовато-коричневого до крапчато-зеленого, будто для маскировки. Затем, наблюдая за ними, я вдруг осознал, что это и есть маскировка – когда ящеры медленно перебирались по котловине с места на место, цвет шкуры у них менялся, как у хамелеонов.
Я узнал источаемый их пищей запах, который донес до нас ветерок. Крону и остальным потребовалось на это секунд пять. Я ощутил, как юноша вдруг весь напрягся, и поспешил крепко зажать ему рот ладонью. Остальные заерзали, но не издали ни звука.
Драконы пожирали человеческие трупы. Должно быть, они несли тела с собой от самой деревни. Со смесью омерзения и немого ужаса наблюдали мы за этой страшной трапезой. Сжимая добычу в жутких когтях передних лап, они отхватывали огромные куски мяса иззубренными зубами-ятаганами.
Да, они намеренно облегчали нам преследование. Я понял, что они поджидают нас где-то впереди, рассчитывая заманить в западню.
Я заставил свой крохотный разведывательный отряд держаться подальше от драконьей тропы. Мы пробирались сквозь чащу бесшумно, как привидения, мы проскальзывали сквозь плотные заросли, почти не оставляя следов.
Этот путь вывел нас к скалистой гряде, которая шла параллельно руслу реки. Вскарабкавшись на скалы, мы с высоты прекрасно видели широкую тропу, протоптанную драконами среди деревьев.
Держась чуть ниже гребня с противоположной стороны, чтобы нас не было видно с земли, мы вскоре вышли к той самой котловине, где раньше была наша стоянка.
И драконы оказались там, их было ровно двенадцать. Они кормились, как ни в чем не бывало.
Мы впятером легли на камень у края котловины, чтобы получше рассмотреть ящеров, которые стерли с лица земли деревню Крааля.
Эти чудовища заметно отличались от приконченной мною твари. Несколько более крупные и массивные, они достигали длины свыше двадцати футов. И ходили только на двух ногах, так что их жуткие головы возвышались на добрых пятнадцать футов над землей. Передние конечности их, короткие и относительно тонкие, были предназначены для хватания. Головы на толстых шеях состояли, казалось, чуть ли не из одних челюстей; зубы размером, формой да и остротой смахивали на мясницкие ножи. Хвосты же их, более короткие, тоже заметно отличались от виденных мною прежде.
Их пятнистые шкуры переливались целой гаммой оттенков – от серовато-коричневого до крапчато-зеленого, будто для маскировки. Затем, наблюдая за ними, я вдруг осознал, что это и есть маскировка – когда ящеры медленно перебирались по котловине с места на место, цвет шкуры у них менялся, как у хамелеонов.
Я узнал источаемый их пищей запах, который донес до нас ветерок. Крону и остальным потребовалось на это секунд пять. Я ощутил, как юноша вдруг весь напрягся, и поспешил крепко зажать ему рот ладонью. Остальные заерзали, но не издали ни звука.
Драконы пожирали человеческие трупы. Должно быть, они несли тела с собой от самой деревни. Со смесью омерзения и немого ужаса наблюдали мы за этой страшной трапезой. Сжимая добычу в жутких когтях передних лап, они отхватывали огромные куски мяса иззубренными зубами-ятаганами.