Страница:
Вопреки обывательским представлениям йога — предмет весьма сложный, не имеющий аналогов в жизненном опыте человека Запада. По ряду причин фрагменты её универсальной технологии оказались рассеяны во времени и пространстве, среди различных народов, эпох и культур. При определённой доле удачи и терпении мне удалось реконструировать первоначальный шедевр из отдельных фрагментов (на это ушло три десятилетия, что в теории относительности называется минимально большим временем), и прийти к пониманию системы, созданной древними.
К сожалению (а скорее, к счастью), у меня не было реального гуру, который, гарантируя безопасность, существенно ускоряет процесс освоения йоги учеником. Моими учителями и соавторами являются адепты прошлого и настоящего, посвятившие себя йоге, и я благодарен им, поскольку без них эта книга никогда бы не появилась на свет.
С какого-то момента материал её начал спонтанно упорядочиваться и таким образом текст, в котором, казалось бы, должны излагаться полученные мною умозаключения, превратился в механизм автономного производства смысла, до этого не вполне ясного. Продукт моего сознания начал свою собственную жизнь. Когда ментальное содержание переводится на бумагу, все его составляющие, преломляясь в словесных эквивалентах, располагаются автономно и совершенно по-иному. И сложившаяся «картинка» лишний раз подтвердила тезис Патанджали о том, что цель йоги — успокоение (торможение) сознания и выработка саттвичности. Именно в процессе такой практики разрешаются проблемы тела (здоровья), экзистенции (бытия) и происходит духовная трансформация.
Нельзя сказать, что в результате долгих лет занятий йогой я сильно поумнел, понял всё и написал эту книгу. Накопив большое количество разнообразных сведений о предмете и личный опыт практики, я получил возможность её написать. А далее сработал принцип действия не действием. Суть его проста: устройство реального мира таково, что к некоторым результатам (изменениям) человек не в состоянии прийти путём последовательных операций. Желая самосовершенствоваться, мы сразу утыкаемся в противоречие: если даже ясно, что и в какую сторону надо изменить, непонятно, кто и как будет делать это. Каким образом я могу улучшить себя? Как психосоматика, частью которой является стабильная личность, может стать иной? Кто её изменит? Кто знает, что и как следует менять, может быть, Я? Но ведь именно из-за ошибочных представлений Я и его ущербного поведения, на этих представлениях основанных, возникло то плачевное состояние, с которым приходится разбираться. Чтобы желаемые изменения оказались действительно необходимыми и безошибочными, их должна произвести некая умная и всё обо мне знающая сила со стороны. Но откуда она возьмётся? Выход только один: нужно создать условия для свободного функционирования системы (психосоматики) в её собственных интересах, которые одновременно являются и моими, но от меня скрыты (элементы ситуации, которые Эго в принципе не может знать — см. теорему Геделя о неполноте).
В этом случае необходимую регулировку, по ряду объективных причин недоступную Я, спонтанно (вне моего контроля, но в результате созданных мною условий) производит сама система, это и есть «действие не действием» («деяние не деянием», в китайской культуре — «у-вэй»). Я могу лишь инициировать запуск желательного хода событий, но реализуется он природными механизмами, работающими автономно, вне человеческого разумения и воли.
«...Становится очевидным, что сложно организованным... системам нельзя навязывать пути их развития. Скорее, необходимо понять, как способствовать их собственным тенденциям развития» (278, с.17).
«...Развитие состояния транса — это интрапсихическое явление, обусловленное внутренними процессами, и действия гипнотерапевта направлены на то, чтобы создать для них благоприятные условия. По аналогии можно сказать, что инкубатор создаёт благоприятные условия для выведения цыплят, но сами цыплята получаются благодаря развитию биологических процессов внутри яиц. Неопытный врач, индуцируя состояние транса, часто старается направить поведение испытуемого соответственно своим представлениям о том, как последний должен себя вести. Роль врача, однако, должна быть сведена к минимуму» (230).
Трансформация психики и судьбы посредством йоги, принципы которой описал Патанджали, возможна только в русле «действия не действием». Собственно говоря, такой подход (управление условиями для срабатывания системы в полезном ей, а, следовательно, и мне, направлении) и есть йога. Любая физическая либо ментальная деятельность, от начала до конца построенная на личных усилиях, самоконтроле и происходящая в состоянии бодрствования йогой НЕ является!
Многие современные виды «йоги», от начала до конца основанные на личном усилии бессмысленны, поскольку в нелинейной среде, каковой является организм человека «Могут возникать только те структуры, которые в ней потенциально заложены и отвечают собственным тенденциям процессов в данной среде. И ничего иного в качестве метастабильно устойчивого не может быть сконструировано в этой среде. Это — своего рода эволюционные правила запрета» (278, с.132). Иными словами мы можем сконструировать любую последовательность физических действий и как угодно её назвать, но полезной она будет только в том случае, когда её цели совпадают с главной задачей психосоматики — сохранением и укреплением устойчивости гомеостаза.
«Американские врачи и хиропрактики всерьёз обеспокоены растущим числом травм, которые люди получают при занятии йогой, особенно „скоростной“ её разновидностью, так называемой „пауэр-йогой“, которая всё больше входит в моду в последние годы. Как вспоминают специалисты, такого не было с 80-х годов, когда Джейн Фонда начала популяризировать аэробику.
Корреспонденты Boston Globe приводят пример «жертв» увлечения йогой. Так, 30-летний мужчина нуждался в операции после того, как повредил коленный сустав. Женщина с большим опытом «классической» йоги повредила шею после занятий с новым «гуру», другой мужчина повредил нерв и потерял чувствительность бедра (хотя газеты обычно приводят не статистику, а «жареные факты», очевидно, дыма без огня не бывает — В.Б.).
По некоторым оценкам йога в США сейчас является наиболее динамично развивающейся формой групповой физической активности, по сведениям «Yoga Journal», ею занимаются восемнадцать миллионов человек, в то время как в 1998 было только семь. По данным Американской ассоциации производителей спортивных товаров эти цифры несколько скромнее, и статистика выросла с 7,4 в 2001 году до 9,7 млн. сегодня.
Как отмечают эксперты, в большинстве случаев йога безопаснее прочих систем, однако многие понимают её неправильно, превращая в соревнования, а отсутствие предварительной тренировки (и необходимых знаний) приводит к травмам. Ситуация усугубляется отсутствием стандартизации в подготовке инструкторов, хотя сейчас и организован «Альянс йоги», который выступает за определённые требования к их обучению» («Медновости» от 09.01.2003).
Подход человека Запада к йогическим практикам содержит коренную и, на мой взгляд, опаснейшую погрешность: древние тексты вовсе не имеют в виду прямой волевой контроль! Речь в них идёт только лишь о создании и сохранении условий, при которых включаются процессы системной самонастройки, протекающие вне сферы восприятия и компетенции разума. Я нахожу, готовлю, кладу в рот, пережёвываю и глотаю пищу (моё действие), но переваривается и усваивается она автономно, за это отвечают механизмы, неизмеримо более древние, чем сознание. Чтобы процесс был безупречен, нужно только одно: после акта глотания не мешать ему! Аналогично и подлинная йога всегда была и остаётся искусством косвенной, но никак не прямой регулировки! Я создаю условия для того, чтобы система (психосоматика) сама привела себя к свойственному и желательному ей порядку! Этот порядок (гомеостаз) является скрытым, свёрнутым, и мы узнаем о его наличии только после его расстройства. Если жизнь субъекта строится так, что жизненные нагрузки превышают возможности восстановления, то рано или поздно деструкция накапливается в органах и системах, а затем начинает проявлять себя, сначала в виде функциональных расстройств, которые затем получают автономное развитие и становятся болезнями.
Типичный пример ошибочного поведения, приведший к отрицательным результатам — попытка построения коммунизма в России. «Социальное состояние, которое замысливалось, не соответствовало внутренним свойствам и потенциям среды. Не было такого состояния (в которое верили, что оно должно быть, поскольку очень хотелось — В.Б.) в числе возможных, а потому и соскользнули в другое, потенциально ждавшее. „Шёл в комнату — попал в другую“ (или как в песне про партизана Железняка: „Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону...“ — В.Б.). В таких случаях следует либо искать пути для изменения внутренних свойств сложной системы (что в отношении человеческого организма бесперспективно, поскольку он является продуктом миллионов лет эволюции — В.Б.), либо вовсе отказаться от попыток навязывания реальности того, что ей несвойственно» (278, с.133).
К числу таких попыток относится, например, возникшая в начале XX века «йогическая динамика» (Аштанга-виньяса-йога) характерная тем, что время пребывания в асане минимально, а в некоторых сегодняшних «авторских стилях» форма практически не фиксируется. Нынче на Западе популярны и «динамика» и «статика», но это, скорее всего, проистекает от незнания классической традиции. Правда, П.Джойс иногда утверждает, что фиксация асаны длится несколько дыхательных циклов, но видеозаписи его занятий с людьми это не подтверждают. За мизерное время, разделяющее непрерывную смену форм в Аштанга-виньяса-йоге, процесс системной самонастройки включиться не может, отсутствуют его главные условия: недеяние и полная релаксация. Традиционная (основанная на глубоком мышечном и ментальном расслаблении) Хатха-йога обеспечивает очищение и регенерацию психосоматики без вмешательства извне, тело просто выполняет асаны, сознание при этом практически выключается, не участвует в процессе. Порядок же (последовательность) поз (судя по первоисточникам, их не более чем два-три десятка) не имеет особого значения, поскольку зависит от исходных физических данных и наличного здоровья. Без разницы, на каком «материале» нарабатывать полную релаксацию, искомое психофизическое состояние гарантированно возникает именно в наиболее простых и доступных позах, равно как и в паузах между ними. Главное — отсутствие избыточной сложности, которая энергозатратна, травмоопасна, не отвечает принципу Оккама и требует соблюдения множества дополнительных требований, как-то: обязательная компенсация при работе на пределах мобильности, соблюдение последовательностей переходов, излишнее напряжение внимания, мышц и нервной системы. Удивительный терапевтический (оздоровительный) эффект йоги обеспечивается вовсе не прямым физическим воздействием асан, но именно системной регенерацией.
Немного истории. Моё личное знакомство с йогой (не считая совсем уж детской попытки после прочтения «Лезвия бритвы» в 1964) началось в 1971, с айенгаровской «Light on Yoga». Когда её привезли из Москвы — это было событие! Помню ксерокопию подлинника, кипу машинописного перевода и отдельно фотографии асан. Мы просто упивались ими: что делает человек со своим телом! И главное — потрясающая детализация, всё расписано по дням, бери и пользуйся.
Но с другой стороны была ещё йога Радхакришнана (147), «Махабхараты» (118-122), «Лезвия бритвы» (72) «живая этика» Рерихов, интегральная йога Шри Ауробиндо (160). И всё это, кроме самых общих мест, никак не пересекалось с «Йога дипикой»! Она показывала что делать, сколько, в какой последовательности, но нигде не говорилось, как сделать асану, чтобы она удалась лично мне! Сколько угодно пассажей типа «Взять ногу, с выдохом занести её за голову...» и т.д. Но нога не желала заворачиваться туда, сколько не пытайся! Не получалось и подавляющее большинство поз, объяснений же по существу, которые проясняли бы ситуацию, в книге не было.
Философы упоминали асаны и пранаяму как этапы системы спасения, однако работы с телом метафизика не касалась. Речь шла, как правило, о медитации, подразделяющейся на дхарану, дхьяну и самадхи. Но каким боком относится к этому «Йога дипика»?
Возникал и другой вопрос: если одно (философия) находится вне видимой связи с другим (практикой), почему тексты упорно твердят о том, что Раджа-йога — система целостная и последовательность освоения её должна соблюдаться неуклонно?
В итоге мною было принято компромиссное решение: работать с предметом «сверху», изучая философский аспект йоги, и одновременно «снизу», через ежедневные занятия «по Айенгару», книга которого казалась нам тогда верхом совершенства. Моих друзей больше интересовало оздоровление, меня — смысл. Я упорно вгрызался в «Индийскую философию», «Локаята даршану», «Атмабодху», Упанишады (в переводах В.В. Бродова), отлавливал у букинистов ашхабадские выпуски «Махабхараты», вникал в учения бесчисленных школ и сект. Все они превозносили йогу как инструмент самореализации, спасения, интуитивного познания и т.д., ничего не говоря о технологии асан и медитации (кроме комментариев Б.Л.Смирнова к его переводам «Бхагавадгиты», да и там эти сведения были минимальны).
Я даже пытался отыскать здравое зерно в «живой этике», но при всём том неизменно занимался по утрам, до ухода в институт, «по Айенгару», однако если от философии трещали мозги, то асаны просто не получались! Я жил обычной жизнью, как все, ни от чего не уклоняясь (кроме спиртного), но в то же время не было причин, которые могли бы нарушить регулярность моих занятий.
Как ни странно, это оказалось неосознанным соблюдением классического познавательного условия, гласящего: я не могу требовать от мира, чтобы он шёл мне навстречу, когда реализую то, что мне интересно. Именно эти, казалось бы — совершенно излишние в повседневности усилия являются главным условием саморазвития.
Итак, самоотверженно занимаясь по «Йога дипике» на протяжении трёх лет институтской учёбы, я не получил какого-либо внятного результата кроме множества мелких травм. В книге всё выглядело элементарно: читай описание и делай, как показано на фотографиях, однако, несмотря на исключительную добросовестность, я топтался на месте. Любые попытки выполнить позы «как на картинке» неизменно перегружали тело. К счастью здоровья было вдоволь, но лично меня угнетало отсутствие прогресса и понимания. В конце концов, я пришёл в ярость и поклялся, что носа не суну в медитацию до тех пор, пока не разберусь с асанами.
Однажды, переживая очередную травму и временно утратив возможность старания в асанах, я ощутил совершенно непривычный внутренний покой, так в мой ум, омрачённый пагубным стремлением к воспроизведению чужой гибкости, проник луч истины. Тогда я попытался расслабляться более качественно, не давить на форму, и вскоре понял, что для обеспечения качества практики воля и личные усилия не нужны, более того — они являются помехой. А уже впоследствии произошла фундаментальная переоценка аспекта гибкости в Хатха-йоге.
Любой обмен информацией продуктивен лишь в том случае, когда психоэмоциональное состояние участников отвечает определённому уровню покоя. Следовательно, в йогической технологии должен присутствовать универсальный принцип, приводящий тело и сознание ко взаимно однозначному соответствию. Этот принцип — полная (мышечная и ментальная) релаксация, только при её наличии тело неощутимо «стекает» к абсолютной границе формы, куда невозможно добраться сознательным усилием.
Со временем выяснилось, что эта «текучесть» и прирост гибкости в асанах прямо пропорциональны степени «очистки» сознания, как от произвольной ментальной деятельности, так и от спонтанного «мусора».
К тому времени подоспел и «самопальный» перевод Сутр, где я с изумлением прочёл шлоку 47 главы второй: «При прекращении усилия или сосредоточении на бесконечном... асана достигается» (99, с.143). Это было как гром среди ясного неба: вот оно, почему же об этом нет ни слова в айенгаровской «Дипике»!?
Когда удалось сравнить результаты практики, основанной на расслаблении с тем, что получалось при добросовестных стараниях и в обычном состоянии сознания, сомнения исчезли — я на верном пути. Чтобы обеспечить технику безопасности (ТБ) в асанах, нужно было осознать и решить проблему растворения ощущений, а уже потом искать подходы релаксации ментальной. Вскоре стало ясно, что увеличение общей гибкости тела является физическим следствием глубокого расслабления, но одновременно и побочным его эффектом.
Итак, Сутры определяют йогу как временное торможение физической, ментальной и эмоциональной активности. «Очень важно удерживать тело в одном положении без специального усилия, поскольку лишь выполненная непринуждённо асана даёт необходимое сосредоточение. Идеальное положение тела — когда отсутствует какое-либо усилие для его поддержания», пишет Вьяса. «Выполняющий асану йогин должен снять естественное телесное напряжение» (227 с.56).
И далее: «По отношению к физическому телу асана — это экаграта, сосредоточение на одном предмете: тело „сосредоточено“ на своём положении. Как экаграта утишает колебания и рассеяние „вихрей сознания“, так и асана прекращает всякие движения тела, наполняя его осознанием самого себя...» (там же).
Кажется, что такому описанию отвечает одна Шавасана, но это не так, поскольку подавляющая часть двигательной активности человека автоматизирована и происходит без контроля сознания. При этом мы никогда не причиняем вреда телу. Следовательно, для гарантий его безопасности в таком же ключе — без ощущений! — должна реализоваться и Хатха-йога.
Определение: «Релаксация (от лат. relaxatio уменьшение напряжения, ослабление) —
1). Физический процесс постепенного возвращения системы в состояние равновесия после прекращения действия факторов, выведших её из данного состояния;
2). В медицине — а), расслабление скелетной мускулатуры; б), снятие психического напряжения» (171, с.522, 523). Под релаксацией подразумевается, в данном случае, не только и не столько мышечное, но, прежде всего, ментальное расслабление (торможение сознания) поскольку именно оно составляет цель йоги. Тело в асанах может нагружаться с любой интенсивностью, но в результате длительной тренировки при этом возникают два момента, существенно отличающие работу в традиционной йоге от обычной деятельности:
• опустошённое и частично заторможенное сознание;
• сохранение преобладания парасимпатической активности ЦНС;
Обычная практика йоги не может вызвать гипотонус, напротив, подобранные в необходимой (для данного индивида) пропорции силовые и растяжечные позы приводят организм к оптимальному вегетативному балансу. Что же до нервной системы среднего жителя мегаполиса, то социум ежедневно нагружает её до такой степени, что ментальная релаксация никогда не будет лишней. ССС пишет: «Подобно тому, как для расслабления тела нужна удобная кровать, вашему уму также необходимы определённые периоды отдыха для сохранения свежести» (журн. «Йога», №1, 2003, с.6). Когда глубокое расслабление освоено, человек получает возможность без каких-либо отрицательных последствий напрягаться так, в том числе и физически, как раньше и мечтать не мог.
Итак, традиционная Хатха-йога очищает и регенерирует психосоматику, а также даёт наработку предмедитативного состояния, и только на этой основе можно переходить затем к медитации. «Какого-либо динамического применения силы следует всячески избегать, общая установка на расслабление вообще достаточно характерна для йоги. В каждой асане задействована та или иная внутренняя структура..., которая требует только минимальной затраты энергии... „Обучение асане представляет собой совершенствование сенсомоторной регуляции, так что снижение мышечной активности будет отражением роста мастерства в Хатха-йоге“ (226, с.24, 45, 47). В результате тонус бодрствующего сознания уменьшается, наступает торможение. Реализуемая в таком ключе практика асан вызывает самопроизвольную концентрацию внимания, на Западе же концентрация понимается совершенно по-иному, как стягивание восприятия в фокус и волевое удержание его на одном месте (объекте). Но ССС утверждает, что истинная концентрация внимания может быть только спонтанной, и возникает в полностью расслабленном теле и сознании. Иными словами главное, с чем следует целенаправленно и сознательно работать в йоге — это полная (особенно — ментальная) релаксация, только при её наличии в системе возникает самонастройка и саморегуляция.
Всё в этом мире связано, и древние это знали. Тот, кому удаётся посредством самьямы осуществить интеграцию психики, получает шанс соприкоснуться с основой основ. Цель йоги изначально была и остаётся одной и той же: это последовательное налаживание контакта со своим телом, а затем и со внесознательной частью психики, вплоть до предела — Единого, который каждая эпоха и культура символизировала по-своему (христианский анклав — в образе Иисуса Христа).
Один из вариантов перевода термина «йога» — единство — я понимаю как восстановление оптимальной целостности путём «подгонки» друг к другу обеих частей разобщённой психики человека, создание условий для их объединения в единый, действующий согласованно, информационный конгломерат.
Природа устроена так, что на всех уровнях организации время работает против жизни. Одним из условий любого локального порядка является тот факт, что рано или поздно этот порядок исчерпывается. С момента появления человека на свет погрешность процессов жизнеобеспечения непрерывно нарастает, и лишь практикой Хатха-йоги (быть может, ещё цигун и зыонг-шинь) обычная скорость прироста энтропии тормозится.
«Для создания сверхсложной организации можно работать... надлежащим образом немного варьируя константы внешней среды. Это — путь йоги. Каким образом возбуждать в среде желаемые структуры из спектра возможных (получать нужные результаты — В.Б.) или — что более важно — инициировать процессы спонтанного нарастания сложности? В восточном мировидении... присутствует понимание нелинейности связи между причиной и следствием, между действием и результатом. Эффект может быть противоположен приложенному усилию. Малым, но правильным усилием можно, фигурально выражаясь, «сдвинуть гору»...» (278, с.110-111).
Обратимся к новейшей истории. Крах Империи и грянувшая в одночасье свобода привлекли в Россию огромное количество «просветлённых» (Сахаджа-йога, Брахма кумарис и т.д.), стремящихся к такому варианту всемирного благоденствия, где они будут контролировать всю остальную недоразвитую массу.
Ситуацию, возникшую в результате упразднения цензуры, охарактеризовал М.Швыдкой в статье «Смежили очи гении...»: «Доступность культурных ценностей обнаруживает неистребимый дилетантизм. Всем находится место под солнцем — постмодернистам и соцреалистам, сюрреалистам и традиционалистам, розовым, голубым, красным и даже коричневым... Каждый работает сам по себе и ведёт борьбу сам с собой — если хватает сил. Или с небесами — если достаёт дерзости. Но сил и дерзости явно недостаёт» («Известия», 22.12.1999). С йогой ситуация сложилась и вовсе странная, заставляющая вспомнить изречение: «Берегитесь, однако, чтобы... свобода ваша не послужила соблазном для немощных» («Первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла», IV. А. 8.9)»
Вопрос йогической реформации в самой Индии имеет длинную и крайне запутанную историю, нередко разные учителя и школы имеют взаимоисключающее видение предмета. Однако разногласия такого свойства, как правило, никогда не выносятся на широкую публику, будучи скрыты непроницаемой бронёй корпоративной этики, что, я полагаю, далеко не лучшим образом отражается на последователях учения.
Дело в том, что идеология авторитарного наставничества, сложившаяся в древности, себя полностью исчерпала, новые социальные отношения вышли из-под контроля прежней системы ценностей. Неотъемлемыми атрибутами института гуру, как в самой Индии, так и за её пределами стали моральное разложение, коррупция и злоупотребление властью, это не свойственно каким-то отдельным людям, но порождается структурой взаимоотношений, изначально присущих системе «гуру-ученик».
Проблему йогического ревизионизма затронул в книге «Йогическая традиция Майсорского дворца» Н.Е. Сьоман (62). Его изыскания подтвердили тот факт, что некоторые «авторские стили» йоги в самой Индии полностью вышли (в силу тех или иных причин) за концептуальные рамки Йога-сутр. На основе личных физических данных многие учителя Хатха-йоги значительно расширили спектр асан, одновременно полностью изменив подход к их выполнению. Пересматривать форму упомянутых в первоисточниках поз никто не рискнул, но количество их со временем неуклонно возрастало. Новации шли обычно либо по линии произвольного толкования неясных мест в Сутрах, либо под прикрытием ссылок на мифические древние тесты, например «Йога-корунта», направленность которых в корне отлична от трактовки Патанджали.
К сожалению (а скорее, к счастью), у меня не было реального гуру, который, гарантируя безопасность, существенно ускоряет процесс освоения йоги учеником. Моими учителями и соавторами являются адепты прошлого и настоящего, посвятившие себя йоге, и я благодарен им, поскольку без них эта книга никогда бы не появилась на свет.
С какого-то момента материал её начал спонтанно упорядочиваться и таким образом текст, в котором, казалось бы, должны излагаться полученные мною умозаключения, превратился в механизм автономного производства смысла, до этого не вполне ясного. Продукт моего сознания начал свою собственную жизнь. Когда ментальное содержание переводится на бумагу, все его составляющие, преломляясь в словесных эквивалентах, располагаются автономно и совершенно по-иному. И сложившаяся «картинка» лишний раз подтвердила тезис Патанджали о том, что цель йоги — успокоение (торможение) сознания и выработка саттвичности. Именно в процессе такой практики разрешаются проблемы тела (здоровья), экзистенции (бытия) и происходит духовная трансформация.
Нельзя сказать, что в результате долгих лет занятий йогой я сильно поумнел, понял всё и написал эту книгу. Накопив большое количество разнообразных сведений о предмете и личный опыт практики, я получил возможность её написать. А далее сработал принцип действия не действием. Суть его проста: устройство реального мира таково, что к некоторым результатам (изменениям) человек не в состоянии прийти путём последовательных операций. Желая самосовершенствоваться, мы сразу утыкаемся в противоречие: если даже ясно, что и в какую сторону надо изменить, непонятно, кто и как будет делать это. Каким образом я могу улучшить себя? Как психосоматика, частью которой является стабильная личность, может стать иной? Кто её изменит? Кто знает, что и как следует менять, может быть, Я? Но ведь именно из-за ошибочных представлений Я и его ущербного поведения, на этих представлениях основанных, возникло то плачевное состояние, с которым приходится разбираться. Чтобы желаемые изменения оказались действительно необходимыми и безошибочными, их должна произвести некая умная и всё обо мне знающая сила со стороны. Но откуда она возьмётся? Выход только один: нужно создать условия для свободного функционирования системы (психосоматики) в её собственных интересах, которые одновременно являются и моими, но от меня скрыты (элементы ситуации, которые Эго в принципе не может знать — см. теорему Геделя о неполноте).
В этом случае необходимую регулировку, по ряду объективных причин недоступную Я, спонтанно (вне моего контроля, но в результате созданных мною условий) производит сама система, это и есть «действие не действием» («деяние не деянием», в китайской культуре — «у-вэй»). Я могу лишь инициировать запуск желательного хода событий, но реализуется он природными механизмами, работающими автономно, вне человеческого разумения и воли.
«...Становится очевидным, что сложно организованным... системам нельзя навязывать пути их развития. Скорее, необходимо понять, как способствовать их собственным тенденциям развития» (278, с.17).
«...Развитие состояния транса — это интрапсихическое явление, обусловленное внутренними процессами, и действия гипнотерапевта направлены на то, чтобы создать для них благоприятные условия. По аналогии можно сказать, что инкубатор создаёт благоприятные условия для выведения цыплят, но сами цыплята получаются благодаря развитию биологических процессов внутри яиц. Неопытный врач, индуцируя состояние транса, часто старается направить поведение испытуемого соответственно своим представлениям о том, как последний должен себя вести. Роль врача, однако, должна быть сведена к минимуму» (230).
Трансформация психики и судьбы посредством йоги, принципы которой описал Патанджали, возможна только в русле «действия не действием». Собственно говоря, такой подход (управление условиями для срабатывания системы в полезном ей, а, следовательно, и мне, направлении) и есть йога. Любая физическая либо ментальная деятельность, от начала до конца построенная на личных усилиях, самоконтроле и происходящая в состоянии бодрствования йогой НЕ является!
Многие современные виды «йоги», от начала до конца основанные на личном усилии бессмысленны, поскольку в нелинейной среде, каковой является организм человека «Могут возникать только те структуры, которые в ней потенциально заложены и отвечают собственным тенденциям процессов в данной среде. И ничего иного в качестве метастабильно устойчивого не может быть сконструировано в этой среде. Это — своего рода эволюционные правила запрета» (278, с.132). Иными словами мы можем сконструировать любую последовательность физических действий и как угодно её назвать, но полезной она будет только в том случае, когда её цели совпадают с главной задачей психосоматики — сохранением и укреплением устойчивости гомеостаза.
«Американские врачи и хиропрактики всерьёз обеспокоены растущим числом травм, которые люди получают при занятии йогой, особенно „скоростной“ её разновидностью, так называемой „пауэр-йогой“, которая всё больше входит в моду в последние годы. Как вспоминают специалисты, такого не было с 80-х годов, когда Джейн Фонда начала популяризировать аэробику.
Корреспонденты Boston Globe приводят пример «жертв» увлечения йогой. Так, 30-летний мужчина нуждался в операции после того, как повредил коленный сустав. Женщина с большим опытом «классической» йоги повредила шею после занятий с новым «гуру», другой мужчина повредил нерв и потерял чувствительность бедра (хотя газеты обычно приводят не статистику, а «жареные факты», очевидно, дыма без огня не бывает — В.Б.).
По некоторым оценкам йога в США сейчас является наиболее динамично развивающейся формой групповой физической активности, по сведениям «Yoga Journal», ею занимаются восемнадцать миллионов человек, в то время как в 1998 было только семь. По данным Американской ассоциации производителей спортивных товаров эти цифры несколько скромнее, и статистика выросла с 7,4 в 2001 году до 9,7 млн. сегодня.
Как отмечают эксперты, в большинстве случаев йога безопаснее прочих систем, однако многие понимают её неправильно, превращая в соревнования, а отсутствие предварительной тренировки (и необходимых знаний) приводит к травмам. Ситуация усугубляется отсутствием стандартизации в подготовке инструкторов, хотя сейчас и организован «Альянс йоги», который выступает за определённые требования к их обучению» («Медновости» от 09.01.2003).
Подход человека Запада к йогическим практикам содержит коренную и, на мой взгляд, опаснейшую погрешность: древние тексты вовсе не имеют в виду прямой волевой контроль! Речь в них идёт только лишь о создании и сохранении условий, при которых включаются процессы системной самонастройки, протекающие вне сферы восприятия и компетенции разума. Я нахожу, готовлю, кладу в рот, пережёвываю и глотаю пищу (моё действие), но переваривается и усваивается она автономно, за это отвечают механизмы, неизмеримо более древние, чем сознание. Чтобы процесс был безупречен, нужно только одно: после акта глотания не мешать ему! Аналогично и подлинная йога всегда была и остаётся искусством косвенной, но никак не прямой регулировки! Я создаю условия для того, чтобы система (психосоматика) сама привела себя к свойственному и желательному ей порядку! Этот порядок (гомеостаз) является скрытым, свёрнутым, и мы узнаем о его наличии только после его расстройства. Если жизнь субъекта строится так, что жизненные нагрузки превышают возможности восстановления, то рано или поздно деструкция накапливается в органах и системах, а затем начинает проявлять себя, сначала в виде функциональных расстройств, которые затем получают автономное развитие и становятся болезнями.
Типичный пример ошибочного поведения, приведший к отрицательным результатам — попытка построения коммунизма в России. «Социальное состояние, которое замысливалось, не соответствовало внутренним свойствам и потенциям среды. Не было такого состояния (в которое верили, что оно должно быть, поскольку очень хотелось — В.Б.) в числе возможных, а потому и соскользнули в другое, потенциально ждавшее. „Шёл в комнату — попал в другую“ (или как в песне про партизана Железняка: „Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону...“ — В.Б.). В таких случаях следует либо искать пути для изменения внутренних свойств сложной системы (что в отношении человеческого организма бесперспективно, поскольку он является продуктом миллионов лет эволюции — В.Б.), либо вовсе отказаться от попыток навязывания реальности того, что ей несвойственно» (278, с.133).
К числу таких попыток относится, например, возникшая в начале XX века «йогическая динамика» (Аштанга-виньяса-йога) характерная тем, что время пребывания в асане минимально, а в некоторых сегодняшних «авторских стилях» форма практически не фиксируется. Нынче на Западе популярны и «динамика» и «статика», но это, скорее всего, проистекает от незнания классической традиции. Правда, П.Джойс иногда утверждает, что фиксация асаны длится несколько дыхательных циклов, но видеозаписи его занятий с людьми это не подтверждают. За мизерное время, разделяющее непрерывную смену форм в Аштанга-виньяса-йоге, процесс системной самонастройки включиться не может, отсутствуют его главные условия: недеяние и полная релаксация. Традиционная (основанная на глубоком мышечном и ментальном расслаблении) Хатха-йога обеспечивает очищение и регенерацию психосоматики без вмешательства извне, тело просто выполняет асаны, сознание при этом практически выключается, не участвует в процессе. Порядок же (последовательность) поз (судя по первоисточникам, их не более чем два-три десятка) не имеет особого значения, поскольку зависит от исходных физических данных и наличного здоровья. Без разницы, на каком «материале» нарабатывать полную релаксацию, искомое психофизическое состояние гарантированно возникает именно в наиболее простых и доступных позах, равно как и в паузах между ними. Главное — отсутствие избыточной сложности, которая энергозатратна, травмоопасна, не отвечает принципу Оккама и требует соблюдения множества дополнительных требований, как-то: обязательная компенсация при работе на пределах мобильности, соблюдение последовательностей переходов, излишнее напряжение внимания, мышц и нервной системы. Удивительный терапевтический (оздоровительный) эффект йоги обеспечивается вовсе не прямым физическим воздействием асан, но именно системной регенерацией.
Немного истории. Моё личное знакомство с йогой (не считая совсем уж детской попытки после прочтения «Лезвия бритвы» в 1964) началось в 1971, с айенгаровской «Light on Yoga». Когда её привезли из Москвы — это было событие! Помню ксерокопию подлинника, кипу машинописного перевода и отдельно фотографии асан. Мы просто упивались ими: что делает человек со своим телом! И главное — потрясающая детализация, всё расписано по дням, бери и пользуйся.
Но с другой стороны была ещё йога Радхакришнана (147), «Махабхараты» (118-122), «Лезвия бритвы» (72) «живая этика» Рерихов, интегральная йога Шри Ауробиндо (160). И всё это, кроме самых общих мест, никак не пересекалось с «Йога дипикой»! Она показывала что делать, сколько, в какой последовательности, но нигде не говорилось, как сделать асану, чтобы она удалась лично мне! Сколько угодно пассажей типа «Взять ногу, с выдохом занести её за голову...» и т.д. Но нога не желала заворачиваться туда, сколько не пытайся! Не получалось и подавляющее большинство поз, объяснений же по существу, которые проясняли бы ситуацию, в книге не было.
Философы упоминали асаны и пранаяму как этапы системы спасения, однако работы с телом метафизика не касалась. Речь шла, как правило, о медитации, подразделяющейся на дхарану, дхьяну и самадхи. Но каким боком относится к этому «Йога дипика»?
Возникал и другой вопрос: если одно (философия) находится вне видимой связи с другим (практикой), почему тексты упорно твердят о том, что Раджа-йога — система целостная и последовательность освоения её должна соблюдаться неуклонно?
В итоге мною было принято компромиссное решение: работать с предметом «сверху», изучая философский аспект йоги, и одновременно «снизу», через ежедневные занятия «по Айенгару», книга которого казалась нам тогда верхом совершенства. Моих друзей больше интересовало оздоровление, меня — смысл. Я упорно вгрызался в «Индийскую философию», «Локаята даршану», «Атмабодху», Упанишады (в переводах В.В. Бродова), отлавливал у букинистов ашхабадские выпуски «Махабхараты», вникал в учения бесчисленных школ и сект. Все они превозносили йогу как инструмент самореализации, спасения, интуитивного познания и т.д., ничего не говоря о технологии асан и медитации (кроме комментариев Б.Л.Смирнова к его переводам «Бхагавадгиты», да и там эти сведения были минимальны).
Я даже пытался отыскать здравое зерно в «живой этике», но при всём том неизменно занимался по утрам, до ухода в институт, «по Айенгару», однако если от философии трещали мозги, то асаны просто не получались! Я жил обычной жизнью, как все, ни от чего не уклоняясь (кроме спиртного), но в то же время не было причин, которые могли бы нарушить регулярность моих занятий.
Как ни странно, это оказалось неосознанным соблюдением классического познавательного условия, гласящего: я не могу требовать от мира, чтобы он шёл мне навстречу, когда реализую то, что мне интересно. Именно эти, казалось бы — совершенно излишние в повседневности усилия являются главным условием саморазвития.
Итак, самоотверженно занимаясь по «Йога дипике» на протяжении трёх лет институтской учёбы, я не получил какого-либо внятного результата кроме множества мелких травм. В книге всё выглядело элементарно: читай описание и делай, как показано на фотографиях, однако, несмотря на исключительную добросовестность, я топтался на месте. Любые попытки выполнить позы «как на картинке» неизменно перегружали тело. К счастью здоровья было вдоволь, но лично меня угнетало отсутствие прогресса и понимания. В конце концов, я пришёл в ярость и поклялся, что носа не суну в медитацию до тех пор, пока не разберусь с асанами.
Однажды, переживая очередную травму и временно утратив возможность старания в асанах, я ощутил совершенно непривычный внутренний покой, так в мой ум, омрачённый пагубным стремлением к воспроизведению чужой гибкости, проник луч истины. Тогда я попытался расслабляться более качественно, не давить на форму, и вскоре понял, что для обеспечения качества практики воля и личные усилия не нужны, более того — они являются помехой. А уже впоследствии произошла фундаментальная переоценка аспекта гибкости в Хатха-йоге.
Любой обмен информацией продуктивен лишь в том случае, когда психоэмоциональное состояние участников отвечает определённому уровню покоя. Следовательно, в йогической технологии должен присутствовать универсальный принцип, приводящий тело и сознание ко взаимно однозначному соответствию. Этот принцип — полная (мышечная и ментальная) релаксация, только при её наличии тело неощутимо «стекает» к абсолютной границе формы, куда невозможно добраться сознательным усилием.
Со временем выяснилось, что эта «текучесть» и прирост гибкости в асанах прямо пропорциональны степени «очистки» сознания, как от произвольной ментальной деятельности, так и от спонтанного «мусора».
К тому времени подоспел и «самопальный» перевод Сутр, где я с изумлением прочёл шлоку 47 главы второй: «При прекращении усилия или сосредоточении на бесконечном... асана достигается» (99, с.143). Это было как гром среди ясного неба: вот оно, почему же об этом нет ни слова в айенгаровской «Дипике»!?
Когда удалось сравнить результаты практики, основанной на расслаблении с тем, что получалось при добросовестных стараниях и в обычном состоянии сознания, сомнения исчезли — я на верном пути. Чтобы обеспечить технику безопасности (ТБ) в асанах, нужно было осознать и решить проблему растворения ощущений, а уже потом искать подходы релаксации ментальной. Вскоре стало ясно, что увеличение общей гибкости тела является физическим следствием глубокого расслабления, но одновременно и побочным его эффектом.
Итак, Сутры определяют йогу как временное торможение физической, ментальной и эмоциональной активности. «Очень важно удерживать тело в одном положении без специального усилия, поскольку лишь выполненная непринуждённо асана даёт необходимое сосредоточение. Идеальное положение тела — когда отсутствует какое-либо усилие для его поддержания», пишет Вьяса. «Выполняющий асану йогин должен снять естественное телесное напряжение» (227 с.56).
И далее: «По отношению к физическому телу асана — это экаграта, сосредоточение на одном предмете: тело „сосредоточено“ на своём положении. Как экаграта утишает колебания и рассеяние „вихрей сознания“, так и асана прекращает всякие движения тела, наполняя его осознанием самого себя...» (там же).
Кажется, что такому описанию отвечает одна Шавасана, но это не так, поскольку подавляющая часть двигательной активности человека автоматизирована и происходит без контроля сознания. При этом мы никогда не причиняем вреда телу. Следовательно, для гарантий его безопасности в таком же ключе — без ощущений! — должна реализоваться и Хатха-йога.
Определение: «Релаксация (от лат. relaxatio уменьшение напряжения, ослабление) —
1). Физический процесс постепенного возвращения системы в состояние равновесия после прекращения действия факторов, выведших её из данного состояния;
2). В медицине — а), расслабление скелетной мускулатуры; б), снятие психического напряжения» (171, с.522, 523). Под релаксацией подразумевается, в данном случае, не только и не столько мышечное, но, прежде всего, ментальное расслабление (торможение сознания) поскольку именно оно составляет цель йоги. Тело в асанах может нагружаться с любой интенсивностью, но в результате длительной тренировки при этом возникают два момента, существенно отличающие работу в традиционной йоге от обычной деятельности:
• опустошённое и частично заторможенное сознание;
• сохранение преобладания парасимпатической активности ЦНС;
Обычная практика йоги не может вызвать гипотонус, напротив, подобранные в необходимой (для данного индивида) пропорции силовые и растяжечные позы приводят организм к оптимальному вегетативному балансу. Что же до нервной системы среднего жителя мегаполиса, то социум ежедневно нагружает её до такой степени, что ментальная релаксация никогда не будет лишней. ССС пишет: «Подобно тому, как для расслабления тела нужна удобная кровать, вашему уму также необходимы определённые периоды отдыха для сохранения свежести» (журн. «Йога», №1, 2003, с.6). Когда глубокое расслабление освоено, человек получает возможность без каких-либо отрицательных последствий напрягаться так, в том числе и физически, как раньше и мечтать не мог.
Итак, традиционная Хатха-йога очищает и регенерирует психосоматику, а также даёт наработку предмедитативного состояния, и только на этой основе можно переходить затем к медитации. «Какого-либо динамического применения силы следует всячески избегать, общая установка на расслабление вообще достаточно характерна для йоги. В каждой асане задействована та или иная внутренняя структура..., которая требует только минимальной затраты энергии... „Обучение асане представляет собой совершенствование сенсомоторной регуляции, так что снижение мышечной активности будет отражением роста мастерства в Хатха-йоге“ (226, с.24, 45, 47). В результате тонус бодрствующего сознания уменьшается, наступает торможение. Реализуемая в таком ключе практика асан вызывает самопроизвольную концентрацию внимания, на Западе же концентрация понимается совершенно по-иному, как стягивание восприятия в фокус и волевое удержание его на одном месте (объекте). Но ССС утверждает, что истинная концентрация внимания может быть только спонтанной, и возникает в полностью расслабленном теле и сознании. Иными словами главное, с чем следует целенаправленно и сознательно работать в йоге — это полная (особенно — ментальная) релаксация, только при её наличии в системе возникает самонастройка и саморегуляция.
Всё в этом мире связано, и древние это знали. Тот, кому удаётся посредством самьямы осуществить интеграцию психики, получает шанс соприкоснуться с основой основ. Цель йоги изначально была и остаётся одной и той же: это последовательное налаживание контакта со своим телом, а затем и со внесознательной частью психики, вплоть до предела — Единого, который каждая эпоха и культура символизировала по-своему (христианский анклав — в образе Иисуса Христа).
Один из вариантов перевода термина «йога» — единство — я понимаю как восстановление оптимальной целостности путём «подгонки» друг к другу обеих частей разобщённой психики человека, создание условий для их объединения в единый, действующий согласованно, информационный конгломерат.
Природа устроена так, что на всех уровнях организации время работает против жизни. Одним из условий любого локального порядка является тот факт, что рано или поздно этот порядок исчерпывается. С момента появления человека на свет погрешность процессов жизнеобеспечения непрерывно нарастает, и лишь практикой Хатха-йоги (быть может, ещё цигун и зыонг-шинь) обычная скорость прироста энтропии тормозится.
«Для создания сверхсложной организации можно работать... надлежащим образом немного варьируя константы внешней среды. Это — путь йоги. Каким образом возбуждать в среде желаемые структуры из спектра возможных (получать нужные результаты — В.Б.) или — что более важно — инициировать процессы спонтанного нарастания сложности? В восточном мировидении... присутствует понимание нелинейности связи между причиной и следствием, между действием и результатом. Эффект может быть противоположен приложенному усилию. Малым, но правильным усилием можно, фигурально выражаясь, «сдвинуть гору»...» (278, с.110-111).
Обратимся к новейшей истории. Крах Империи и грянувшая в одночасье свобода привлекли в Россию огромное количество «просветлённых» (Сахаджа-йога, Брахма кумарис и т.д.), стремящихся к такому варианту всемирного благоденствия, где они будут контролировать всю остальную недоразвитую массу.
Ситуацию, возникшую в результате упразднения цензуры, охарактеризовал М.Швыдкой в статье «Смежили очи гении...»: «Доступность культурных ценностей обнаруживает неистребимый дилетантизм. Всем находится место под солнцем — постмодернистам и соцреалистам, сюрреалистам и традиционалистам, розовым, голубым, красным и даже коричневым... Каждый работает сам по себе и ведёт борьбу сам с собой — если хватает сил. Или с небесами — если достаёт дерзости. Но сил и дерзости явно недостаёт» («Известия», 22.12.1999). С йогой ситуация сложилась и вовсе странная, заставляющая вспомнить изречение: «Берегитесь, однако, чтобы... свобода ваша не послужила соблазном для немощных» («Первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла», IV. А. 8.9)»
Вопрос йогической реформации в самой Индии имеет длинную и крайне запутанную историю, нередко разные учителя и школы имеют взаимоисключающее видение предмета. Однако разногласия такого свойства, как правило, никогда не выносятся на широкую публику, будучи скрыты непроницаемой бронёй корпоративной этики, что, я полагаю, далеко не лучшим образом отражается на последователях учения.
Дело в том, что идеология авторитарного наставничества, сложившаяся в древности, себя полностью исчерпала, новые социальные отношения вышли из-под контроля прежней системы ценностей. Неотъемлемыми атрибутами института гуру, как в самой Индии, так и за её пределами стали моральное разложение, коррупция и злоупотребление властью, это не свойственно каким-то отдельным людям, но порождается структурой взаимоотношений, изначально присущих системе «гуру-ученик».
Проблему йогического ревизионизма затронул в книге «Йогическая традиция Майсорского дворца» Н.Е. Сьоман (62). Его изыскания подтвердили тот факт, что некоторые «авторские стили» йоги в самой Индии полностью вышли (в силу тех или иных причин) за концептуальные рамки Йога-сутр. На основе личных физических данных многие учителя Хатха-йоги значительно расширили спектр асан, одновременно полностью изменив подход к их выполнению. Пересматривать форму упомянутых в первоисточниках поз никто не рискнул, но количество их со временем неуклонно возрастало. Новации шли обычно либо по линии произвольного толкования неясных мест в Сутрах, либо под прикрытием ссылок на мифические древние тесты, например «Йога-корунта», направленность которых в корне отлична от трактовки Патанджали.