Страница:
Руководитель инспекции Андрей Андреевич Квочкин собрал своих подчиненных на краткий митинг. Он хотел вдохновить сотрудников на последний финишный рывок.
– Я сам пойду по квартирам! – заявил начальник, увлекая агентуру личным примером. – Но этого мало. Посмотрим, не создано ли за последний месяц какое-нибудь новое учреждение?
Посмотрели: создано Управление Художественного Свиста.
Решили: послать туда лучшего агента.
По опыту было известно, что в процессе организационной неразберихи еще неоперившиеся работники не умели оказывать достойного сопротивления мастерам страхового дела.
Слегка прихрамывающий Деточкин направился в УХС.
Художественный свист в течение многих лет находился в состоянии анархии. Никто им не занимался, никто ему не помогал. Артисты свистели кто во что горазд. Теперь этому был положен конец.
Управлению удалось захватить бывший дворянский особняк, расположенный в Дудкином тупике, в самом названии тупика было что-то символическое.
Когда Деточкин входил в особняк, его едва не облили цинковыми белилами. Управление, естественно, начало свою творческую деятельность с перекраски фасада.
Юрий Иванович, припадая на левую ногу, шел по длинному коридору, всматриваясь в таблички. "Высший художественный совет", – было начертано на высоких двухстворчатых дверях, обитых черным коленкором на вате. На двери, обитой дерматином похуже и без звуковой изоляции, красовалась вывеска: "Главный художественный совет." Следующий вход был с матовым стеклом, как в уборных. Чтобы не создавать путаницы, табличка гласила: "Художественный совет". Кроме дверей с названиями, было множество безымянных.
Мимо Деточкина сновали рабочие и уборщицы, они разносили по кабинетам новую мебель. Естественно, нельзя было работать по-новому при старой мебели.
Деточкин растерялся. Он не знал, с кого начать, и, наконец, вошел в первый попавшийся кабинет. Здесь трудился обаятельный Согрешилин. Увидев Юрия Ивановича, он заулыбался, обнял его, повел к кожаному креслу, усадил. Сам Согрешилин пристроился в таком же кресле напротив.
– Я еще не слышал, родной мой, но я должен предостеречь.
Деточкин ничего не понял.
– Конечно, в вашем репертуаре что-то есть… – дружелюбно улыбался Согрешилин.
– Я не свистун. – Деточкин начал понимать создавшуюся ситуацию.
– А что вы делаете? – спросил Согрешилин. – Токуете тетеревом, ухаете филином, стучите дятлом, курлыкаете журавлем или плачете иволгой?
– Я насчет страхования, – начал, было, Юрий Иванович, но Согрешилин его перебил:
– А… понимаю, вы текстовик! Предлагаете тему страхования? Но, согласитесь, родной, какой может быть страх у нашего человека?
– Но это государственное страхование, – поправил собеседника Деточкин.
– Государственное? – задумался Согрешилин. Он стал опасаться, что допустил промах: – в общем, это, конечно, тема…
– Можно застраховаться на случай смерти… – предложил Юрий Иванович.
– Смерти не надо, – быстро вставил Согрешилин. – Художественный свист должен быть оптимистичным.
– Я хочу внести ясность, – настаивал Деточкин. – Я не подражаю птицам и не свищу.
– Будете свистеть! – убежденно заявил хозяин кабинета. – Здесь все свистят!
– Не хотите от смерти, я застрахую вас от несчастного случая. – Юрий Иванович достал из портфеля гербовую бумагу.
– Так вы страховой агент, – наконец сообразил Согрешилин.
– Я сейчас заполню бланк, а вы поставите подпись, – предложил Деточкин.
– Дорогуша! – Согрешилин смотрел на Деточкина как на ближайшего друга. – Мне нравится ваша напористость. В общем, я не против. Но вы желаете, чтоб я, так сразу, поставил свою визу на документе! Ай-яй-яй! Это безответственно!
Профессиональный опыт не помог Деточкину. Битый час проторчал он у Согрешилин, но так и не смог уговорить его поставить свою подпись.
Деточкин ходил из кабинета в кабинет. Ходил он долго. Страховаться были согласны все. Ставить свою подпись никто!
Деточкин устал. Нога болела. Он присел в холле на шаткий модерновый стул, вокруг царила тишина. Лишь перестук пишущих машинок, доносившийся из машбюро, нарушал торжественный покой. Машинки отбивали отрицательные заключения по всем развлекательным мелодиям. Из их перестука складывался мотив антимарша, исполняемого с лихой жизнерадостностью, как того и требовала эпоха.
Вдруг машинки замолчали. Вместо них дробно застучали каблуки. Из комнат выскакивали сотрудники и бежали в одном направлении. Согрешилин несся в первых рядах.
Из кабинета с табличкой "Начальник управления" степенно вышел С.И.Стулов. Увидев знакомое лицо, он негромко обратился к Деточкину:
– Ты теперь здесь работаешь? – Стулов привык к безудержному раздуванию штатов управления, по опыту зная, что зато потом будет кого сокращать.
– Сегодня здесь, – ответил Юрий Иванович.
– Молодец, – одобрил С.И.Стулов и направился в зал прослушивания вслед за табуном. Когда он удобно расселся на мягком диване, механики включили стереофонический магнитофон.
В рабочее время сотрудники управления дружно слушали фривольные программы низкопробных западных варьете, чтобы не допустить в родное искусство художественного свиста никакой безнравственности. Сами сотрудники считали себя настолько непорочными, что не боялись тлетворного влияния ни буржуазного твиста, ни буржуазного свиста.
Деточкин одиноко скучал в холле.
"Если бы я их страховал от потери занимаемой должности, выстроился бы длинный хвост", – с яростью думал Юрий Иванович.
Прослушивание закончилось одновременно с рабочим днем ровно в 5 часов.
Деточкин в потоке сотрудников пошел к выходу. Впервые за свою практику он не сумел застраховать ни одного человека.
Прошла еще неделя…
Районная инспекция Госстраха перевыполнила квартальный план. Страховые агенты выдали на-гора 103 и шесть десятых процента.
У Деточкина зажила нога. Отношения с Любой развивались в духе взаимопонимания. Деточкин исправно посещал репетиции и каждый раз интересовался – не удалось ли Максиму схватить главаря? Настроение у Юрия Ивановича было превосходным. Мучило одно – он так и не угнал семицветовский автомобиль.
Подберезовиков, подозревавший, что на Димину "Волгу" будет опять произведено покушение, установил за бежевой красавицей тщательную слежку. Но злоумышленник не подавал признаков жизни: может, он ушел в глухое подполье, может быть, его отвадил волчий капкан. Когда Дима поставил в своем дворе цельнометаллический гараж и запер его на японский замок, следователь даже расстроился. Стало ясно, что ночью машину угнать невозможно, и было маловероятно, что наученный горьким опытом вор кинется на нее днем. След преступника терялся. За отсутствием прямых улик толстенькому отменили подписку о невыезде, и он улетел в Сочи, чтобы прийти в себя. В следовательском отделе уже подтрунивали над Максимом, и только Таня защищала его, как могла. Потерпевшие тоже потеряли веру в нового следователя.
– Этот Подберезовиков… не… авдал… аше… оверие! – говаривал Пеночкин Филиппу Картузову…
Снова, в который раз, стояла темная ночь. К гаражу приблизился Деточкин с неизменным портфелем в руках. В связи с установкою гаража Подберезовиков отменил ночное наблюдение, о чем Деточкин выведал на одной из репетиций. Юрий Иванович осмотрел защитное сооружение и нашел, что гараж хорош. Знакомый Деточкину японский замок был тоже недурен!
"Да, – рассуждал про себя Деточкин. – Эту крепость можно взять только автогеном. Но какая волынка! Баллоны с газом, шланги, горелка… можно, конечно, взорвать динамитом… Будет большой шум! Свидетели проснутся! Да, из этого гаража ее не вынешь. Спи спокойно, дорогой Семицветов!" – и Деточкин ушел, не солоно хлебавши.
Прошло 24 часа, ночь опять не подкачала. Она была темная-претемная.
В постели рядом с женой спокойно спал дорогой Семицветов. Ему снился забор, которой скрывал от завистливых глаз дачу, записанную на его собственное имя…
По ночной пустынной улице, слегка позвякивая, ехал автокран. Он свернул во двор и остановился возле гаража. Из кабины деловито выскочил Деточкин. Он взялся за крюк и подцепил его под японский замок
– Вира! – скомандовал Деточкин.
Трос натянулся, и корпус гаража легко взмыл в воздух. На кирпичном полу беззащитно стоял бежевый автомобиль. Зрелище гаража, парившего над "Волгой", было фантастическим. Жаль, что его видел двое – Деточкин и водитель автокрана. Юрий Иванович наплел крановщику с три короба, что, мол, кого-то надо встречать, что кто-то болен, что ключи у кого-то на даче… Самый вид Деточкина, все его слова были настолько искренними, что крановщик ни в чем не усомнился и взялся помочь.
Деточкин проворно открыл "Волгу", проверил, нет ли капкана или еще чего-нибудь новенького, отключил сигнал бедствия и вывел машину.
– Майна! – скомандовал Юрий Иванович, и автокран бережно опустил гараж на прежнее место.
В этот момент Дима проснулся. Не открывая глаз, он в полусне добрался до санузла. На обратном пути Дима подошел к окну, разомкнул слипшиеся веки и поглядел на гараж. Во дворе никого не было. Дима возвратился в постель и сразу заснул…
А Деточкин не терял времени даром. Он приехал на "Волге" в какой-то кривой переулок. Он помнил, что под брезентом законсервирована ржавая колымага, которая в своей далекой молодости была легковым автомобилем. Убедившись, что за ним никто не следит, Деточкин поднял брезент и ловко отвернул номерные знаки. Нетрудно сообразить, что несколько минут спустя бежевая "Волга" ЭЗ 00-70 уже выступала под шифром ЭО 55-93…
Любу вновь разбудил ночной звонок.
– Кто там? – сонно спросила она.
– Люба, это я!
Люба испуганно отворила дверь:
– Что случилось? Опять капкан?
– Нет, на этот раз обошлось, – сказал Деточкин, не рискуя войти в квартиру. – я пришел попрощаться, я уезжаю в командировку…
– Сейчас, ночью? – Люба старалась отвечать спокойно.
– Приходится… Можно, я от тебя позвоню маме? – Деточкин переступил порог.
– Езжай, езжай в Тбилиси! – и Люба ушла к себе в комнату.
– Зачем в Тбилиси? Я поеду еще куда-нибудь! – крикнул вдогонку влюбленный автомобильный жулик.
Ответа не последовало.
Телефон был в коридоре, и Деточкин позвонил домой.
– Мама! – нежно начал Деточкин, когда она, наконец, подошла. – Я не виноват, но я сейчас уезжаю в командировку…
Он отвел трубку от уха, чтобы не опушать того, что ему говорила мама.
– Я вернусь через несколько дней. Мама, не волнуйся! – попытался сказать он в конце, но все это оказалось лишним, так как мама уже повесила трубку.
Деточкин поскребся в дверь к Любе, но она заперла ее на крючок. Обстоятельства были таковы, что следовало торопиться. И Деточкин ушел, разрываясь между чувством и долгом.
Стоя у окна, Люба с изумлением увидела, как ее Юрий Иванович сел на шикарную "Волгу" и укатил по неизвестному маршруту.
На следующее утро Семицветовы встали рано. Накануне Дима договорился с механиком сделать "Волге" профилактику. Супруги быстро позавтракали и спустились к гаражу, механик уже поджидал их.
– Здравствуйте! – подобострастно поздоровался Дима. Автолюбители, особенно неопытные, всегда заискивает перед механиками, которые знают, что у машины внутри.
– У нас заедает левый поворот! – пожаловалась Инна.
– Поглядим! – сказал механик.
– Когда переводишь скорость, она вдруг тук-тук-тук… – добавил Дима.
– Послушаем! – сказал механик.
– И еще греется переднее правое колесо, – продолжил Дима.
– Пощупаем!..
– Позавчера весь день пахло бензином| – вспомнила Инна.
– Понюхаем! – издевательски сказал механик. К людям, не смыслящим в технике, он относился свысока. – Вы отоприте гараж-то!
Дима достал из кармана ключ, похожий на иероглиф, отпер замок, снял его с петель, отодвинул засов и открыл правую створку ворот.
Машины в гараже не было!
Дика обомлел. Он не поверил своим глазам. Он распахнул вторую створку. Солнечный луч ворвался в гараж и осветил пустое место.
– Где машина-то? – бестактно спросил механик.
Дима и Инна тупо смотрели на кирпичный пол. Вчера перед сном они загнали свою "Волгу" в гараж и собственноручно заперли его на японский замок. Замок оставался целым, гараж стоял на месте, машины в нем не было!
– Чего молчите-то? – рассердился механик. – Я не для шуток пришел!
Ошарашенные мистическим исчезновением автомобиля, Семицветовы онемели, они были не в силах издать ни единого звука. Они по-прежнему, не моргая, смотрели на пол. Кирпичный пол был в порядке. Значит, машина не провалилась сквозь землю.
– Тук-тук-тук… – передразнил Диму механик. Он выразительно постучал пальцем по лбу и ушел…
Чего только не узнаешь в дороге! Водитель не должен бессмысленно любоваться окрестным пейзажем. Даже на ходу он обязан расти, расширять свой кругозор, повышать интеллектуальный уровень. Именно для этого на краю шоссе понатыканы дорожные плакаты:
"Крым – лучшее место для отдыха!"
"Кавказ – лучшее место для отдыха!"
"Рижское взморье – лучшее место для отдыха!"
"Самолет – лучший вид транспорта!"
"Такси – лучший вид транспорта!"
"Суда на подводных крыльях – лучший вид транспорта!"
"Быстро, выгодно, удобно!" – это про Аэрофлот.
"Надежно, выгодно, удобно!" – это про сберкассу.
"Вкусно, выгодно, удобно!" – это про камбалу.
"Пейте советское шампанское!" – это специально для шоферов, чтобы не пили в дороге.
"Вокруг советских городов
Сажай клубнику всех сортов!" – хочется вылезти и посадить.
"Лучшему строителю – право первого прыжка!" – это на строящемся лыжном трамплине. Бедный лучший строитель!
Читая проносящиеся мимо плакаты, Деточкин отвлекался от невесёлых мыслей. Несмотря на замену номера, неприятностей можно было ожидать на любом километре пути.
Вдруг вдалеке на обочине, ярким зеленым пятном возник неудачно покрашенный под цвет листвы милицейский мотоцикл. При виде инспектора ОРУДа Деточкин сбавил скорость – этот импульс присущ всем водителям. Беседа с инспектором как-то не входила в планы Юрия Ивановича. Он смотрел прямо перед собой, стараясь не встретиться взглядом с опасностью.
Но инспектор повелительно вытянул руку, приказывая Деточкину остановиться. В голове, как дорожные плакаты, замелькали лаконичные, но выразительные мысли:
"Почему остановил?"
"Что я нарушил?"
"Знает или не знает?"
"Наверное, знает!"
"Бегство – лучший вид спасения!"
"Но мотоцикл – самый лучший вид транспорта!"
И Деточкин притормозил, мечтая отделаться штрафом неизвестно за что, он зажал в руке мятый рубль и на плохо гнущихся ногах пошел навстречу гибели.
– Товарищ начальник! – обычным угодливым голосом нарушителя заныл Деточкин.
– Здравствуйте! – приветливо поздоровался старшина милиции. Он был не молод и устал от возни со своим едко-зеленым мотоциклом. – Я вижу, вы один едете! Если не торопитесь, помогите мне завести этот драндулет. Тут одному не справиться!…
– Завести мотоцикл?! – вскричал Деточкин, с трудом подавив желание расцеловать милиционера. – Обожаю заводить!
Он переложил рубль в карман, отодвинул старшину в сторону и с удовольствием ударил ногой по педали, мотоцикл даже не чихнул.
– Аккумулятор подсел! – пожаловался инспектор. – Я давно прошу пересадить меня на другой мотоцикл.
– Со старым аккумулятором – это не жизнь, – посочувствовал Деточкин. – Раз-два, взяли!
Они выкатили мотоцикл на асфальт.
– Садитесь! – предложил Деточкин.
Инспектор уселся в седло.
– Вперед! – скомандовал Юрий Иванович. Он побежал по шоссе, как молодая счастливая мама, толкающая перед собой коляску с сыном.
Однако мотоцикл не подавал признаков жизни.
Деточкин взмок, но продолжал бежать.
– Стоп! – сказал старшина и перешел на дружеское "ты". – Я вижу, ты уморился. Давай, я тебя покатаю!
– Смысла нет.
– Тогда вот что, – посоветовал инспектор, – подцепим к твоей "Волге". У тебя есть трос?
– Кто его знает, что там есть? – вырвалось у Деточкина, но он тут же поправился: – Да я не помню. Сейчас погляжу.
Он подскочил к "Волге", открыл багажник, достал оттуда металлический канат и победно помахал им в воздухе:
– Есть буксир!
Старшина и Деточкин общими усилиями прицепили мотоцикл к "Волге". Деточкин сел за руль машины, милиционер снова прыгнул в седло, и они покатили по шоссе, связанные одной веревочкой. Наконец непокорный мустанг чихнул и завелся. Проехав еще немного, они остановились. Деточкин отцепил канат.
– Спасибо, друг! – растроганно благодарил старшина.
– О чем разговор! – великодушно развел руками Юрий Иванович. – Слушай, тут телеграф есть где-нибудь? Или телефон?
– Ты езжай за мной! – предложил инспектор и возглавил автоколонну.
Теперь впереди ехал старшина на милицейском мотоцикле, а за ним неотступно следовал Деточкин на угнанной "Волге", в таком порядке они и прибыли в мотель.
Мотель – такая гостиница, где раньше всего заботятся об автомобиле, а потом уже о человеке. И, как ни странно, человека это устраивает. Машина здесь моется, отдыхает, поправляет свое здоровье, а ее владелец комфортабельно блаженствует в кругу себе подобных. Не привыкшее к ласке сердце автотуриста тает от восторга, и он начинает думать, что иметь машину хорошо! Вечерами в холле можно участвовать в викторине на тему "Правила уличного движения", а на спортивной площадке сыграть в популярную культмассовую игру "Не уверен – не обгоняй!" Те, кто не любят игр и предпочитают тихую жизнь, могут посмотреть в лекционном зале научно-популярный фильм "Непереключение света ведет к аварии!"
Деточкину предложили место на стоянке и номер с балконом. Юрий Иванович отказался. Он заторопился на телеграф и отправил товарищу Квочкину скорбную депешу:
"Слезно прошу оформить отпуск пять тире шесть дней свой счет связи катастрофическим состоянием здоровья любимого племянника заранее благодарен Деточкин"
А рядом в телефонном будке старшина милиции выслушивал сообщение о том, что если на его участке появятся бежевая "Волге" № 83 00-70, то ее следует задержать!
Деточкин и инспектор вместе вышли на улицу. Они зашагали вдоль стоянки, где собрались машины самых разнообразных марок и цветов. Заметив, что за руль бежевой "Волги", точно такой же, как у Деточкина, садится дородный седой мужчина, собираясь отъехать, инспектор бросил Юрия Ивановича на произвол судьбы и побежал.
– Документы на машину, пожалуйста! – услышал Деточкин.
– Прошу вас! – И седой мужчина, на лацкане пиджака которого поблескивал лауреатский значок, полез за документами.
Деточкин, почуяв, что дело пахнет керосином, заспешил к бывшей семицветовской "Волге". Он включил двигатель и в зеркальце, укрепленное над рулем, увидел, что теперь инспектор идет к нему.
Когда у тебя нет документов на машину, а их собираются проверять, то бегство на самом деле лучший путь к спасению! Деточкин, не мешкая, лихо рванул с места!
Стремительный старт бежевой "Волги" показался инспектору подозрительным. Он подбежал к своему мотоциклу и ударил ногой по педали. Двигатель сразу завелся. Мысленно поблагодарив за это Деточкина, инспектор устремился за ним в погоню.
Погоня! Какой детективный сюжет обходится без нее! В погоне может происходить все! Можно на обыкновенной лошади догнать курьерский поезд и вспрыгнуть на ходу на крышу купированного вагона! Можно запросто перескочить с одного небоскреба на другой! Можно пронестись на машине под самым носом электрички, хотя в действительности шлагбаум закрывают задолго до появления состава! Можно уцепиться за хвост реактивного лайнера, спрыгнуть в океан в нужном месте и схватить за горло мокрого преступника!
Один бежит – другой догоняет! Таков непреложный закон жанра Детектив без погони – это как жизнь без любви!
Деточкин выжимал из рядовой "Волги" все, что она могла дать. Инспектор тоже выжимал из рядового мотоцикла максимум скорости. Выжимали они приблизительно одинаково, и расстояние между ними не сокращалось. Их разделяло двести метров, проигранных старшиной на старте.
Они нудно мчались без всяких происшествий. На дороге не было препятствий, моторы работали исправно, горючее было в изобилии, нервы гонщиков не сдавали.
Неизвестно, как долго бы это продолжалось и чем закончилось, если бы Деточкину не бросился в глаза дорожный знак: "Осторожно, дети!" Рядом приказывал второй знак: "Скорость 20 км!" И напоследок огромный плакат взывал: "Водитель! Будь осторожен! Здесь пионерский лагерь!"
Деточкин любил детей. Он резко затормозил. Стрелка спидометра поползла вниз и замерла на цифре "20". Лицо Юрия Ивановича приняло мученическое выражение. Он видел, что инспектор приближается к нему с угрожающей быстротой.
Стиснув зубы, Деточкин продолжал ехать со скоростью 20 километров в час. Инспектор был уже совсем близко. Деточкин понял, что это конец! Ему хотелось закрыть глаза, но он боялся задавить пионера.
Инспектор примчался к роковому рубежу и поглядел на запрещающие знаки.
Инспектор тоже любил детей и в благородстве не уступал Деточкину. Хотя догнать бежевую "Волгу" не составляло сейчас никакого труда, старшина резко затормозил и тоже поплелся со скоростью 20 километров в час! Лицо его страдальчески исказилось, но он держал себя в руках и упорно тащился в темпе катафалка.
Зато Деточкин, которого умилил поступок инспектора, воодушевился.
Теперь они ехали друг за другом на расстоянии каких-нибудь двадцати метров. А по обеим сторонам шоссе в густой зелени виднелись светлые корпуса. Около них резвились пионеры. Им было категорически запрещено выбегать на дорогу.
Деточкин первым подъехал к концу детской зоны. Облегченно вздохнув, он сразу понесся, как угорелый! Инспектор продолжал двигаться медленно. "Волга" удалялась!..
Но вот и инспектор тоже вырвался на свободу и устремился в бешеную погоню! Его отделяли от "Волги" прежние двести метров. Все началось сызнова!
Шоссе, по которому они мчались, пересекала автострада. Этот перекресток был новейшим сооружением в два этажа с поворотными кругами. Сверху он, как известно, напоминал клеверные лист или две гигантских восьмерки.
Деточкин решил воспользоваться сложным переплетением дорог и уйти от старшины. Он повернул направо. В свою очередь инспектор, надеясь перехитрить преследуемого, повернул налево, чтобы встретиться с ним лицом к лицу…
Началась диковинная гонка. Одурев от долгой погони и потеряв всяческую ориентацию, они то мчались в разные стороны, то неслись навстречу друг другу, то инспектор оказывался вдруг впереди Деточкина и тот его старательно нагонял, то они менялись местами. Одним словом, была полная неразбериха.
Это длилось до тех пор, пока совершенно случайно "Волга" и мотоцикл не оказались рядом.
– "Я погиб! – подумал Деточкин. – Сейчас он меня схватит!"
"Сейчас я его поймаю!" – подумал инспектор, и, как водится, именно в этот момент мотоцикл чихнул и заглох.
Деточкин высунулся в окно и с удивлением отметил, что мотоцикл сначала отстал, а потом и вовсе остановился. Деточкин тоже остановил "Волгу", но на почтительном расстоянии. Инспектор сполз с мотоцикла:
– Понимаешь, опять аккумулятор!
– Я тебя предупреждал, – отозвался Деточкин, – со старым аккумулятором – это не жизнь!
Инспектор стал приближаться к "Волге".
Деточкин слегка нажал на газ. Машина тронулась с места. Деточкин соблюдал дистанцию. Так они и беседовали, словно инспектор ОРУДа вышел на шоссе проводить Юрия Ивановича и давал ему вдогонку последние дружеские наставления.
– Я этого всегда боялся! – сознался инспектор. – Будет важная работа, и он подведет! Вот не пересадили меня на новый мотоцикл!
– Сочувствую! – вздохнул Деточкин. – Не повезло тебе!
– Зато повезло тебе!
– Из нас двоих кому-то должно было повезти! – резонно заметил Юрий Иванович.
– А чего ты от меня удирал? – вдруг опросил инспектор.
– Рефлекс! – ответил Деточкин. – Ты догоняешь, я удираю!
– И у меня рефлекс! – поддержал шутку старшина. – Ты удираешь, я догоняю! Вышел бы, помог завести мой мотоцикл. Подцепили бы к "Волге", как в прошлый раз… – Хотя на машине Деточкина стоял другой номер, а не ЭЗ 00-70, инспектор превосходно понимал, что здесь дело нечисто.
– Э, нет… – улыбнулся Юрий Иванович. – Я уже убедился, как ты отвечаешь на доброту… Счастливо тебе и не поминай лихом!
И Деточкин пустился наутек!
Прибыв к осиротевшему гаражу Семицветовых, Максим Подберезовиков сразу выдвинул рабочую гипотезу: тут не обошлось без автокрана! Всякая догадка нуждается в подтверждении, и поэтому был проведен так называемый следственный эксперимент.
Во двор вызвали автокран. Правда, приехал не тот кран, который действовал ночью, но для эксперимента это не имело значения. Максим попросил Семицветова запереть гараж на замок. Затем Подберезовиков в точности повторил все ночные манипуляции вора, и, к восторгу многочисленных зевак, запрудивших двор, кран непринужденно поднял гараж в воздух.
– Я сам пойду по квартирам! – заявил начальник, увлекая агентуру личным примером. – Но этого мало. Посмотрим, не создано ли за последний месяц какое-нибудь новое учреждение?
Посмотрели: создано Управление Художественного Свиста.
Решили: послать туда лучшего агента.
По опыту было известно, что в процессе организационной неразберихи еще неоперившиеся работники не умели оказывать достойного сопротивления мастерам страхового дела.
Слегка прихрамывающий Деточкин направился в УХС.
Художественный свист в течение многих лет находился в состоянии анархии. Никто им не занимался, никто ему не помогал. Артисты свистели кто во что горазд. Теперь этому был положен конец.
Управлению удалось захватить бывший дворянский особняк, расположенный в Дудкином тупике, в самом названии тупика было что-то символическое.
Когда Деточкин входил в особняк, его едва не облили цинковыми белилами. Управление, естественно, начало свою творческую деятельность с перекраски фасада.
Юрий Иванович, припадая на левую ногу, шел по длинному коридору, всматриваясь в таблички. "Высший художественный совет", – было начертано на высоких двухстворчатых дверях, обитых черным коленкором на вате. На двери, обитой дерматином похуже и без звуковой изоляции, красовалась вывеска: "Главный художественный совет." Следующий вход был с матовым стеклом, как в уборных. Чтобы не создавать путаницы, табличка гласила: "Художественный совет". Кроме дверей с названиями, было множество безымянных.
Мимо Деточкина сновали рабочие и уборщицы, они разносили по кабинетам новую мебель. Естественно, нельзя было работать по-новому при старой мебели.
Деточкин растерялся. Он не знал, с кого начать, и, наконец, вошел в первый попавшийся кабинет. Здесь трудился обаятельный Согрешилин. Увидев Юрия Ивановича, он заулыбался, обнял его, повел к кожаному креслу, усадил. Сам Согрешилин пристроился в таком же кресле напротив.
– Я еще не слышал, родной мой, но я должен предостеречь.
Деточкин ничего не понял.
– Конечно, в вашем репертуаре что-то есть… – дружелюбно улыбался Согрешилин.
– Я не свистун. – Деточкин начал понимать создавшуюся ситуацию.
– А что вы делаете? – спросил Согрешилин. – Токуете тетеревом, ухаете филином, стучите дятлом, курлыкаете журавлем или плачете иволгой?
– Я насчет страхования, – начал, было, Юрий Иванович, но Согрешилин его перебил:
– А… понимаю, вы текстовик! Предлагаете тему страхования? Но, согласитесь, родной, какой может быть страх у нашего человека?
– Но это государственное страхование, – поправил собеседника Деточкин.
– Государственное? – задумался Согрешилин. Он стал опасаться, что допустил промах: – в общем, это, конечно, тема…
– Можно застраховаться на случай смерти… – предложил Юрий Иванович.
– Смерти не надо, – быстро вставил Согрешилин. – Художественный свист должен быть оптимистичным.
– Я хочу внести ясность, – настаивал Деточкин. – Я не подражаю птицам и не свищу.
– Будете свистеть! – убежденно заявил хозяин кабинета. – Здесь все свистят!
– Не хотите от смерти, я застрахую вас от несчастного случая. – Юрий Иванович достал из портфеля гербовую бумагу.
– Так вы страховой агент, – наконец сообразил Согрешилин.
– Я сейчас заполню бланк, а вы поставите подпись, – предложил Деточкин.
– Дорогуша! – Согрешилин смотрел на Деточкина как на ближайшего друга. – Мне нравится ваша напористость. В общем, я не против. Но вы желаете, чтоб я, так сразу, поставил свою визу на документе! Ай-яй-яй! Это безответственно!
Профессиональный опыт не помог Деточкину. Битый час проторчал он у Согрешилин, но так и не смог уговорить его поставить свою подпись.
Деточкин ходил из кабинета в кабинет. Ходил он долго. Страховаться были согласны все. Ставить свою подпись никто!
Деточкин устал. Нога болела. Он присел в холле на шаткий модерновый стул, вокруг царила тишина. Лишь перестук пишущих машинок, доносившийся из машбюро, нарушал торжественный покой. Машинки отбивали отрицательные заключения по всем развлекательным мелодиям. Из их перестука складывался мотив антимарша, исполняемого с лихой жизнерадостностью, как того и требовала эпоха.
Вдруг машинки замолчали. Вместо них дробно застучали каблуки. Из комнат выскакивали сотрудники и бежали в одном направлении. Согрешилин несся в первых рядах.
Из кабинета с табличкой "Начальник управления" степенно вышел С.И.Стулов. Увидев знакомое лицо, он негромко обратился к Деточкину:
– Ты теперь здесь работаешь? – Стулов привык к безудержному раздуванию штатов управления, по опыту зная, что зато потом будет кого сокращать.
– Сегодня здесь, – ответил Юрий Иванович.
– Молодец, – одобрил С.И.Стулов и направился в зал прослушивания вслед за табуном. Когда он удобно расселся на мягком диване, механики включили стереофонический магнитофон.
В рабочее время сотрудники управления дружно слушали фривольные программы низкопробных западных варьете, чтобы не допустить в родное искусство художественного свиста никакой безнравственности. Сами сотрудники считали себя настолько непорочными, что не боялись тлетворного влияния ни буржуазного твиста, ни буржуазного свиста.
Деточкин одиноко скучал в холле.
"Если бы я их страховал от потери занимаемой должности, выстроился бы длинный хвост", – с яростью думал Юрий Иванович.
Прослушивание закончилось одновременно с рабочим днем ровно в 5 часов.
Деточкин в потоке сотрудников пошел к выходу. Впервые за свою практику он не сумел застраховать ни одного человека.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, приключенческая, в которой за Деточкиным устремляется погоня.
Прошла еще неделя…
Районная инспекция Госстраха перевыполнила квартальный план. Страховые агенты выдали на-гора 103 и шесть десятых процента.
У Деточкина зажила нога. Отношения с Любой развивались в духе взаимопонимания. Деточкин исправно посещал репетиции и каждый раз интересовался – не удалось ли Максиму схватить главаря? Настроение у Юрия Ивановича было превосходным. Мучило одно – он так и не угнал семицветовский автомобиль.
Подберезовиков, подозревавший, что на Димину "Волгу" будет опять произведено покушение, установил за бежевой красавицей тщательную слежку. Но злоумышленник не подавал признаков жизни: может, он ушел в глухое подполье, может быть, его отвадил волчий капкан. Когда Дима поставил в своем дворе цельнометаллический гараж и запер его на японский замок, следователь даже расстроился. Стало ясно, что ночью машину угнать невозможно, и было маловероятно, что наученный горьким опытом вор кинется на нее днем. След преступника терялся. За отсутствием прямых улик толстенькому отменили подписку о невыезде, и он улетел в Сочи, чтобы прийти в себя. В следовательском отделе уже подтрунивали над Максимом, и только Таня защищала его, как могла. Потерпевшие тоже потеряли веру в нового следователя.
– Этот Подберезовиков… не… авдал… аше… оверие! – говаривал Пеночкин Филиппу Картузову…
Снова, в который раз, стояла темная ночь. К гаражу приблизился Деточкин с неизменным портфелем в руках. В связи с установкою гаража Подберезовиков отменил ночное наблюдение, о чем Деточкин выведал на одной из репетиций. Юрий Иванович осмотрел защитное сооружение и нашел, что гараж хорош. Знакомый Деточкину японский замок был тоже недурен!
"Да, – рассуждал про себя Деточкин. – Эту крепость можно взять только автогеном. Но какая волынка! Баллоны с газом, шланги, горелка… можно, конечно, взорвать динамитом… Будет большой шум! Свидетели проснутся! Да, из этого гаража ее не вынешь. Спи спокойно, дорогой Семицветов!" – и Деточкин ушел, не солоно хлебавши.
Прошло 24 часа, ночь опять не подкачала. Она была темная-претемная.
В постели рядом с женой спокойно спал дорогой Семицветов. Ему снился забор, которой скрывал от завистливых глаз дачу, записанную на его собственное имя…
По ночной пустынной улице, слегка позвякивая, ехал автокран. Он свернул во двор и остановился возле гаража. Из кабины деловито выскочил Деточкин. Он взялся за крюк и подцепил его под японский замок
– Вира! – скомандовал Деточкин.
Трос натянулся, и корпус гаража легко взмыл в воздух. На кирпичном полу беззащитно стоял бежевый автомобиль. Зрелище гаража, парившего над "Волгой", было фантастическим. Жаль, что его видел двое – Деточкин и водитель автокрана. Юрий Иванович наплел крановщику с три короба, что, мол, кого-то надо встречать, что кто-то болен, что ключи у кого-то на даче… Самый вид Деточкина, все его слова были настолько искренними, что крановщик ни в чем не усомнился и взялся помочь.
Деточкин проворно открыл "Волгу", проверил, нет ли капкана или еще чего-нибудь новенького, отключил сигнал бедствия и вывел машину.
– Майна! – скомандовал Юрий Иванович, и автокран бережно опустил гараж на прежнее место.
В этот момент Дима проснулся. Не открывая глаз, он в полусне добрался до санузла. На обратном пути Дима подошел к окну, разомкнул слипшиеся веки и поглядел на гараж. Во дворе никого не было. Дима возвратился в постель и сразу заснул…
А Деточкин не терял времени даром. Он приехал на "Волге" в какой-то кривой переулок. Он помнил, что под брезентом законсервирована ржавая колымага, которая в своей далекой молодости была легковым автомобилем. Убедившись, что за ним никто не следит, Деточкин поднял брезент и ловко отвернул номерные знаки. Нетрудно сообразить, что несколько минут спустя бежевая "Волга" ЭЗ 00-70 уже выступала под шифром ЭО 55-93…
Любу вновь разбудил ночной звонок.
– Кто там? – сонно спросила она.
– Люба, это я!
Люба испуганно отворила дверь:
– Что случилось? Опять капкан?
– Нет, на этот раз обошлось, – сказал Деточкин, не рискуя войти в квартиру. – я пришел попрощаться, я уезжаю в командировку…
– Сейчас, ночью? – Люба старалась отвечать спокойно.
– Приходится… Можно, я от тебя позвоню маме? – Деточкин переступил порог.
– Езжай, езжай в Тбилиси! – и Люба ушла к себе в комнату.
– Зачем в Тбилиси? Я поеду еще куда-нибудь! – крикнул вдогонку влюбленный автомобильный жулик.
Ответа не последовало.
Телефон был в коридоре, и Деточкин позвонил домой.
– Мама! – нежно начал Деточкин, когда она, наконец, подошла. – Я не виноват, но я сейчас уезжаю в командировку…
Он отвел трубку от уха, чтобы не опушать того, что ему говорила мама.
– Я вернусь через несколько дней. Мама, не волнуйся! – попытался сказать он в конце, но все это оказалось лишним, так как мама уже повесила трубку.
Деточкин поскребся в дверь к Любе, но она заперла ее на крючок. Обстоятельства были таковы, что следовало торопиться. И Деточкин ушел, разрываясь между чувством и долгом.
Стоя у окна, Люба с изумлением увидела, как ее Юрий Иванович сел на шикарную "Волгу" и укатил по неизвестному маршруту.
На следующее утро Семицветовы встали рано. Накануне Дима договорился с механиком сделать "Волге" профилактику. Супруги быстро позавтракали и спустились к гаражу, механик уже поджидал их.
– Здравствуйте! – подобострастно поздоровался Дима. Автолюбители, особенно неопытные, всегда заискивает перед механиками, которые знают, что у машины внутри.
– У нас заедает левый поворот! – пожаловалась Инна.
– Поглядим! – сказал механик.
– Когда переводишь скорость, она вдруг тук-тук-тук… – добавил Дима.
– Послушаем! – сказал механик.
– И еще греется переднее правое колесо, – продолжил Дима.
– Пощупаем!..
– Позавчера весь день пахло бензином| – вспомнила Инна.
– Понюхаем! – издевательски сказал механик. К людям, не смыслящим в технике, он относился свысока. – Вы отоприте гараж-то!
Дима достал из кармана ключ, похожий на иероглиф, отпер замок, снял его с петель, отодвинул засов и открыл правую створку ворот.
Машины в гараже не было!
Дика обомлел. Он не поверил своим глазам. Он распахнул вторую створку. Солнечный луч ворвался в гараж и осветил пустое место.
– Где машина-то? – бестактно спросил механик.
Дима и Инна тупо смотрели на кирпичный пол. Вчера перед сном они загнали свою "Волгу" в гараж и собственноручно заперли его на японский замок. Замок оставался целым, гараж стоял на месте, машины в нем не было!
– Чего молчите-то? – рассердился механик. – Я не для шуток пришел!
Ошарашенные мистическим исчезновением автомобиля, Семицветовы онемели, они были не в силах издать ни единого звука. Они по-прежнему, не моргая, смотрели на пол. Кирпичный пол был в порядке. Значит, машина не провалилась сквозь землю.
– Тук-тук-тук… – передразнил Диму механик. Он выразительно постучал пальцем по лбу и ушел…
Чего только не узнаешь в дороге! Водитель не должен бессмысленно любоваться окрестным пейзажем. Даже на ходу он обязан расти, расширять свой кругозор, повышать интеллектуальный уровень. Именно для этого на краю шоссе понатыканы дорожные плакаты:
"Крым – лучшее место для отдыха!"
"Кавказ – лучшее место для отдыха!"
"Рижское взморье – лучшее место для отдыха!"
"Самолет – лучший вид транспорта!"
"Такси – лучший вид транспорта!"
"Суда на подводных крыльях – лучший вид транспорта!"
"Быстро, выгодно, удобно!" – это про Аэрофлот.
"Надежно, выгодно, удобно!" – это про сберкассу.
"Вкусно, выгодно, удобно!" – это про камбалу.
"Пейте советское шампанское!" – это специально для шоферов, чтобы не пили в дороге.
"Вокруг советских городов
Сажай клубнику всех сортов!" – хочется вылезти и посадить.
"Лучшему строителю – право первого прыжка!" – это на строящемся лыжном трамплине. Бедный лучший строитель!
Читая проносящиеся мимо плакаты, Деточкин отвлекался от невесёлых мыслей. Несмотря на замену номера, неприятностей можно было ожидать на любом километре пути.
Вдруг вдалеке на обочине, ярким зеленым пятном возник неудачно покрашенный под цвет листвы милицейский мотоцикл. При виде инспектора ОРУДа Деточкин сбавил скорость – этот импульс присущ всем водителям. Беседа с инспектором как-то не входила в планы Юрия Ивановича. Он смотрел прямо перед собой, стараясь не встретиться взглядом с опасностью.
Но инспектор повелительно вытянул руку, приказывая Деточкину остановиться. В голове, как дорожные плакаты, замелькали лаконичные, но выразительные мысли:
"Почему остановил?"
"Что я нарушил?"
"Знает или не знает?"
"Наверное, знает!"
"Бегство – лучший вид спасения!"
"Но мотоцикл – самый лучший вид транспорта!"
И Деточкин притормозил, мечтая отделаться штрафом неизвестно за что, он зажал в руке мятый рубль и на плохо гнущихся ногах пошел навстречу гибели.
– Товарищ начальник! – обычным угодливым голосом нарушителя заныл Деточкин.
– Здравствуйте! – приветливо поздоровался старшина милиции. Он был не молод и устал от возни со своим едко-зеленым мотоциклом. – Я вижу, вы один едете! Если не торопитесь, помогите мне завести этот драндулет. Тут одному не справиться!…
– Завести мотоцикл?! – вскричал Деточкин, с трудом подавив желание расцеловать милиционера. – Обожаю заводить!
Он переложил рубль в карман, отодвинул старшину в сторону и с удовольствием ударил ногой по педали, мотоцикл даже не чихнул.
– Аккумулятор подсел! – пожаловался инспектор. – Я давно прошу пересадить меня на другой мотоцикл.
– Со старым аккумулятором – это не жизнь, – посочувствовал Деточкин. – Раз-два, взяли!
Они выкатили мотоцикл на асфальт.
– Садитесь! – предложил Деточкин.
Инспектор уселся в седло.
– Вперед! – скомандовал Юрий Иванович. Он побежал по шоссе, как молодая счастливая мама, толкающая перед собой коляску с сыном.
Однако мотоцикл не подавал признаков жизни.
Деточкин взмок, но продолжал бежать.
– Стоп! – сказал старшина и перешел на дружеское "ты". – Я вижу, ты уморился. Давай, я тебя покатаю!
– Смысла нет.
– Тогда вот что, – посоветовал инспектор, – подцепим к твоей "Волге". У тебя есть трос?
– Кто его знает, что там есть? – вырвалось у Деточкина, но он тут же поправился: – Да я не помню. Сейчас погляжу.
Он подскочил к "Волге", открыл багажник, достал оттуда металлический канат и победно помахал им в воздухе:
– Есть буксир!
Старшина и Деточкин общими усилиями прицепили мотоцикл к "Волге". Деточкин сел за руль машины, милиционер снова прыгнул в седло, и они покатили по шоссе, связанные одной веревочкой. Наконец непокорный мустанг чихнул и завелся. Проехав еще немного, они остановились. Деточкин отцепил канат.
– Спасибо, друг! – растроганно благодарил старшина.
– О чем разговор! – великодушно развел руками Юрий Иванович. – Слушай, тут телеграф есть где-нибудь? Или телефон?
– Ты езжай за мной! – предложил инспектор и возглавил автоколонну.
Теперь впереди ехал старшина на милицейском мотоцикле, а за ним неотступно следовал Деточкин на угнанной "Волге", в таком порядке они и прибыли в мотель.
Мотель – такая гостиница, где раньше всего заботятся об автомобиле, а потом уже о человеке. И, как ни странно, человека это устраивает. Машина здесь моется, отдыхает, поправляет свое здоровье, а ее владелец комфортабельно блаженствует в кругу себе подобных. Не привыкшее к ласке сердце автотуриста тает от восторга, и он начинает думать, что иметь машину хорошо! Вечерами в холле можно участвовать в викторине на тему "Правила уличного движения", а на спортивной площадке сыграть в популярную культмассовую игру "Не уверен – не обгоняй!" Те, кто не любят игр и предпочитают тихую жизнь, могут посмотреть в лекционном зале научно-популярный фильм "Непереключение света ведет к аварии!"
Деточкину предложили место на стоянке и номер с балконом. Юрий Иванович отказался. Он заторопился на телеграф и отправил товарищу Квочкину скорбную депешу:
"Слезно прошу оформить отпуск пять тире шесть дней свой счет связи катастрофическим состоянием здоровья любимого племянника заранее благодарен Деточкин"
А рядом в телефонном будке старшина милиции выслушивал сообщение о том, что если на его участке появятся бежевая "Волге" № 83 00-70, то ее следует задержать!
Деточкин и инспектор вместе вышли на улицу. Они зашагали вдоль стоянки, где собрались машины самых разнообразных марок и цветов. Заметив, что за руль бежевой "Волги", точно такой же, как у Деточкина, садится дородный седой мужчина, собираясь отъехать, инспектор бросил Юрия Ивановича на произвол судьбы и побежал.
– Документы на машину, пожалуйста! – услышал Деточкин.
– Прошу вас! – И седой мужчина, на лацкане пиджака которого поблескивал лауреатский значок, полез за документами.
Деточкин, почуяв, что дело пахнет керосином, заспешил к бывшей семицветовской "Волге". Он включил двигатель и в зеркальце, укрепленное над рулем, увидел, что теперь инспектор идет к нему.
Когда у тебя нет документов на машину, а их собираются проверять, то бегство на самом деле лучший путь к спасению! Деточкин, не мешкая, лихо рванул с места!
Стремительный старт бежевой "Волги" показался инспектору подозрительным. Он подбежал к своему мотоциклу и ударил ногой по педали. Двигатель сразу завелся. Мысленно поблагодарив за это Деточкина, инспектор устремился за ним в погоню.
Погоня! Какой детективный сюжет обходится без нее! В погоне может происходить все! Можно на обыкновенной лошади догнать курьерский поезд и вспрыгнуть на ходу на крышу купированного вагона! Можно запросто перескочить с одного небоскреба на другой! Можно пронестись на машине под самым носом электрички, хотя в действительности шлагбаум закрывают задолго до появления состава! Можно уцепиться за хвост реактивного лайнера, спрыгнуть в океан в нужном месте и схватить за горло мокрого преступника!
Один бежит – другой догоняет! Таков непреложный закон жанра Детектив без погони – это как жизнь без любви!
Деточкин выжимал из рядовой "Волги" все, что она могла дать. Инспектор тоже выжимал из рядового мотоцикла максимум скорости. Выжимали они приблизительно одинаково, и расстояние между ними не сокращалось. Их разделяло двести метров, проигранных старшиной на старте.
Они нудно мчались без всяких происшествий. На дороге не было препятствий, моторы работали исправно, горючее было в изобилии, нервы гонщиков не сдавали.
Неизвестно, как долго бы это продолжалось и чем закончилось, если бы Деточкину не бросился в глаза дорожный знак: "Осторожно, дети!" Рядом приказывал второй знак: "Скорость 20 км!" И напоследок огромный плакат взывал: "Водитель! Будь осторожен! Здесь пионерский лагерь!"
Деточкин любил детей. Он резко затормозил. Стрелка спидометра поползла вниз и замерла на цифре "20". Лицо Юрия Ивановича приняло мученическое выражение. Он видел, что инспектор приближается к нему с угрожающей быстротой.
Стиснув зубы, Деточкин продолжал ехать со скоростью 20 километров в час. Инспектор был уже совсем близко. Деточкин понял, что это конец! Ему хотелось закрыть глаза, но он боялся задавить пионера.
Инспектор примчался к роковому рубежу и поглядел на запрещающие знаки.
Инспектор тоже любил детей и в благородстве не уступал Деточкину. Хотя догнать бежевую "Волгу" не составляло сейчас никакого труда, старшина резко затормозил и тоже поплелся со скоростью 20 километров в час! Лицо его страдальчески исказилось, но он держал себя в руках и упорно тащился в темпе катафалка.
Зато Деточкин, которого умилил поступок инспектора, воодушевился.
Теперь они ехали друг за другом на расстоянии каких-нибудь двадцати метров. А по обеим сторонам шоссе в густой зелени виднелись светлые корпуса. Около них резвились пионеры. Им было категорически запрещено выбегать на дорогу.
Деточкин первым подъехал к концу детской зоны. Облегченно вздохнув, он сразу понесся, как угорелый! Инспектор продолжал двигаться медленно. "Волга" удалялась!..
Но вот и инспектор тоже вырвался на свободу и устремился в бешеную погоню! Его отделяли от "Волги" прежние двести метров. Все началось сызнова!
Шоссе, по которому они мчались, пересекала автострада. Этот перекресток был новейшим сооружением в два этажа с поворотными кругами. Сверху он, как известно, напоминал клеверные лист или две гигантских восьмерки.
Деточкин решил воспользоваться сложным переплетением дорог и уйти от старшины. Он повернул направо. В свою очередь инспектор, надеясь перехитрить преследуемого, повернул налево, чтобы встретиться с ним лицом к лицу…
Началась диковинная гонка. Одурев от долгой погони и потеряв всяческую ориентацию, они то мчались в разные стороны, то неслись навстречу друг другу, то инспектор оказывался вдруг впереди Деточкина и тот его старательно нагонял, то они менялись местами. Одним словом, была полная неразбериха.
Это длилось до тех пор, пока совершенно случайно "Волга" и мотоцикл не оказались рядом.
– "Я погиб! – подумал Деточкин. – Сейчас он меня схватит!"
"Сейчас я его поймаю!" – подумал инспектор, и, как водится, именно в этот момент мотоцикл чихнул и заглох.
Деточкин высунулся в окно и с удивлением отметил, что мотоцикл сначала отстал, а потом и вовсе остановился. Деточкин тоже остановил "Волгу", но на почтительном расстоянии. Инспектор сполз с мотоцикла:
– Понимаешь, опять аккумулятор!
– Я тебя предупреждал, – отозвался Деточкин, – со старым аккумулятором – это не жизнь!
Инспектор стал приближаться к "Волге".
Деточкин слегка нажал на газ. Машина тронулась с места. Деточкин соблюдал дистанцию. Так они и беседовали, словно инспектор ОРУДа вышел на шоссе проводить Юрия Ивановича и давал ему вдогонку последние дружеские наставления.
– Я этого всегда боялся! – сознался инспектор. – Будет важная работа, и он подведет! Вот не пересадили меня на новый мотоцикл!
– Сочувствую! – вздохнул Деточкин. – Не повезло тебе!
– Зато повезло тебе!
– Из нас двоих кому-то должно было повезти! – резонно заметил Юрий Иванович.
– А чего ты от меня удирал? – вдруг опросил инспектор.
– Рефлекс! – ответил Деточкин. – Ты догоняешь, я удираю!
– И у меня рефлекс! – поддержал шутку старшина. – Ты удираешь, я догоняю! Вышел бы, помог завести мой мотоцикл. Подцепили бы к "Волге", как в прошлый раз… – Хотя на машине Деточкина стоял другой номер, а не ЭЗ 00-70, инспектор превосходно понимал, что здесь дело нечисто.
– Э, нет… – улыбнулся Юрий Иванович. – Я уже убедился, как ты отвечаешь на доброту… Счастливо тебе и не поминай лихом!
И Деточкин пустился наутек!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой следователь узнал, кто угоняет машины!
Прибыв к осиротевшему гаражу Семицветовых, Максим Подберезовиков сразу выдвинул рабочую гипотезу: тут не обошлось без автокрана! Всякая догадка нуждается в подтверждении, и поэтому был проведен так называемый следственный эксперимент.
Во двор вызвали автокран. Правда, приехал не тот кран, который действовал ночью, но для эксперимента это не имело значения. Максим попросил Семицветова запереть гараж на замок. Затем Подберезовиков в точности повторил все ночные манипуляции вора, и, к восторгу многочисленных зевак, запрудивших двор, кран непринужденно поднял гараж в воздух.