Итак, целый мир а ля Доппельберг!
Нет, мысленно поправился Кейт: вселенная а ля Доппельберг, но такая, какой сам Кейт представил её себе глазами юноши. Лично Джо вообще не имел к этому никакого отношения. Это был просто-напросто универсум, о котором, по мнению Кейта, мог бы мечтать Доппельберг. До самых сокровенных деталей.
Например, Мекки блестяще вписывался в этот мир.
Между тем, внизу в большом зале люди заканчивали монтаж: некую сложную конструкцию из проволок и пружин, которая весьма смутно напоминала тот чертеж потенциометра Бартона, репродукцию которого он однажды где-то видел. Было ясно, что, разобравшись в принципе работы прибора, Мекки тут же изобрел кое-что посолиднее и помощнее.
Мекки поднялся к балкону и застыл над плечом у Кейта.
«— А теперь, — начал он объяснять, — его вмонтируют в головку реактивного снаряда. Я не в состоянии предугадать, каков будет эффект телепортации на магнитное поле Бартона, поэтому рисковать строить что-нибудь ещё более крупное мы не можем. И у нас, к тому же, совсем нет времени на проведение каких-либо испытаний. Кто-то — а именно вам принадлежит честь вызваться первым добровольцем — станет пилотом этой ракеты и покрутит её достаточно долго в космосе, чтобы основательно подзарядить потенциометр Бартона. И это будет исключительно мощный заряд».
«— Сколько времени уйдет на это?» — поинтересовался Кейт. Он уже знал, что вызовется добровольцем.
«— Всего несколько минут, а точнее четыре с четвертью. После этого заряд стабилизируется — не будет ни увеличиваться, ни уменьшаться. Ракета будет крутиться вблизи адмиральского флагмана, который, очевидно, явится первой целью гигантского звездолета арктуриан. И как только тот материализуется для атаки, ракета должна будет на полной скорости поразить его. Арктурианский исполин наверняка не будет обладать никакой силой инерции. Его создали, явно исходя из принципа, что против него бессилен любой наш корабль и любой вид оружия, находящийся в нашем распоряжении. Он призван сеять смерть и разрушение сначала в рядах космофлота, а затем совершить нападение на планеты, включая Землю. И это неизбежно, если только прибор Бартона, — он является новым словом в технике не только для нас, но и для арктуриан, — не сможет его уничтожить».
«— На ваш взгляд, это достижимо?»
Кейту послышалось нечто вроде насмешки в металлическом голосе Мекки.
«— Полагаю, что да. Вы это узнаете, когда врежетесь в него всей массой ракеты. Вижу по вашим мыслям, что вы охотно и добровольно вызываетесь исполнить эту миссию… для вас это — уникальный, единственный шанс суметь добраться до вашей вселенной. Это — великая привилегия. Если вы откажетесь, весь личный состав космофлота будет добиваться права пожертвовать собой».
«— Но каким образом я смогу пилотировать ракету? Я не имею этого делать. Никогда и не видал даже такого рода техники. Ею труднее управлять, чем Эрлингом?»
«— Эта деталь не имеет никакого значения, — обрезал Мекки. — Еще до того как вы займете место в этой ракете, я введу в ваш мозг все необходимые для пилотажа знания. Ваши рефлексы будут носить сугубо автоматический характер — даже не нужно будет ни о чем думать. Это, впрочем, необходимое условие для вашего возвращения в собственную Вселенную… вместо того, чтобы, выйдя из нашей, не попасть в одному Богу вестимо какую новую. Ваш разум должен быть в этот момент полностью свободен».
«— Почему?»
«— Потому, что вы должны будете сконцентрировать вашу мысль на том мире, куда вы желаете проникнуть, вы обязаны непрерывно думать о нем, вызывая воспоминания. Вам потребуется воссоздать в памяти место, где вы находились в прошлое воскресенье в тот самый момент, когда лунная ракета приземлилась где-то совсем рядом с вами. Но учитывайте тот отрезок времени, который прошел с тех пор. Иначе вы рискуете вернуться туда в то самое мгновение, когда состоялся взрыв, и тогда вас вновь забросит неведомо куда. Вы можете попытаться объяснить ваше отсутствие в течение целой недели кризисом потери памяти в результате шока, испытанного во время взрыва лунной ракеты. И из Гринтауна вы сможете вернуться в Нью-Йорк и снова встретиться с Бетти Хэдли, вашей Бетти Хэдли».
Кейт покраснел до корней волос. Да, были свои неудобства в том, чтобы позволять читать свои мысли, пусть даже электронному интеллекту.
Люди внизу стали подкатывать прибор.
— Долго его будут ставить на ракету?
— Минут десять, самое большее. А теперь, Кейт.
Промелькнула мысль, а не воздвигнут ли ему потомки памятник в том случае, если все пройдет так, как задумано? И не будет ли отмечаться в этой вселенной день рождения Кейта Уинтона как национальный — да чего там, как международный праздник! Но насколько это было бы стеснительно и неудобно для другого Кейта Уинтона, который жил в этом универсуме и наверняка родился день в день с ним вместе. Придется, чтобы как-то их различать, ввести нумерацию — Кейт Уинтон I и Кейт Уинтон II.
Итак, бесконечное множество Кейтов Уинтонов в бесчисленном количестве вселенных плюс бесконечные миры вообще из Кейтов Уинтонов, ещё более или менее один универсум, а точнее другое бесконечное число вселенных, где Кейт Уинтон существовал, но исчез после взрыва ракеты…
Но тот мир, в котором он сейчас находился, был объективной реальностью. Во всяком случае, пока.
И он, в полном одиночестве, заключен в маленьком сигарообразном снарядике десятиметровой длины на пару метров в диаметре и, возможно, сейчас совершит то, чего был неспособен добиться весь флот Земли.
Но ждет ли его успех? Мекки полагал, что все пройдет хорошо, и уж если кто-нибудь или что-то в этом мире должны были разбираться в такого рода делах, то это был, конечно, Мекки. Нечего дергаться и попусту волноваться. Или все будет нормально или совсем наоборот, и в последнем случае его здесь все равно не будет, чтобы заметить эту разницу.
Он дотронулся до пульта управления, заставив ракету описать круг менее стапятидесяти километров в диаметре, и безукоризненно возвратиться в точку старта. Это был не столь уж простой маневр, но он выполнил его без труда. Благодаря Мекки он стал первоклассным пилотом.
«Дежурный астронавт», — подумал он о себе, вспомнив, что именно этим именем подписывался под письмами, направлявшимися в «Необыкновенные приключения». Эх, если бы только горячие поклонники из числа читателей могли бы увидеть его в эти мгновения! Он расплылся в улыбке.
Неожиданно в голове раздался суховатый голос Мекки:
«— Он на подходе. Чувствую колебания подэфира. Подготовьтесь, Кейт Уинтон».
Он взглянул на экран. Прямо по центру затемнела точка. Кейт взялся за рычаги управления и проложил курс прямо на нее, вложив всю мощь ракеты в стремительный рывок.
Черная точка разбухала на глазах, сначала медленно, потом заполнив весь экран. Удивительно: до цели, к которой мчалась ракета, было ещё так далеко, но весь его экран уже заполнился этим кораблем-великаном. Видимо, и в самом деле этот крейсер имел размеры поистине чудовищные!
Кейт заметил бортовые люки чужака. В его направлении вытянулись дула орудий, но они не успеют выплюнуть свой смертельный заряд, поскольку он был всего в секунде от мишени.
Затем — в каких-то долях секунды!
Он отчаянно пытался собрать все свои мысли воедино и думать только о Земле, о своей Земле, сконцентрироваться на садике близ Гринтауна. На Бетти Хэдли. Даже в основном на ней, на деньгах, выраженных в долларах и центах, на ночной жизни на Бродвее без всяких там отуманиваний. На всем том, что смог вспомнить, что так любил в своей прежней жизни там.
В голове прошла целая галерея образов, как говорят, это случается у людей, идущих ко дну (но это неправда!). Он сам себе заявил: «Но, черт возьми, почему это я не подумал об этом раньше? Зачем, собственно говоря, мне возвращаться в точно такой же мир, который я покинул? Ведь я могу попасть в его улучшенный вариант! У меня же есть выбор в бесконечном множестве вселенных. Значит, стоит всего лишь решиться и вынырнуть в мире, в котором у меня, по меньшей мере, появятся основания для большего удовлетворения жизнью. Могу выбрать универсум почти идентичный тому, что знаю, но где мое положение… Бетти…
Конечно, подобные мысли не шли так послушно, одна за другой в его голове, как по линеечке, за ту долю секунды, которая у него оставалась. Они не были связными, скорее какие-то проблески сознания… мысли и идеи насчет того, что он мог бы сделать, если бы у него было время немного подумать над этим.
А потом была великолепная вспышка — ракета столкнулась с гигантским звездолетом Арктуриан. Яркость её была поразительной, но отличной от той, что случилась в то воскресенье…
И на сей раз у него не создалось четкого представления насчет того, сколько прошло времени. И опять он лежал, растянувшись на земле, и наступала ночь. В небе уже поигрывали звездочки и лились мягкие струи лунного света. Спутник был сейчас в своей первой четверти, как подметил он, а не тем узким полумесяцем, что светил в начале всех его злоключений.
Кейт огляделся. Он находился в центре зоны, где выгорело все. Недалеко от него виднелся фундамент того, что когда-то было домом, и он узнал форму этого строения. Знакомым оказался и обуглившийся ствол дерева рядом с ним.
Было такое впечатление, — кстати, это соответствовало рекомендациям Мекки, — что взрыв произошел на прошлой неделе.
«Ладно, — подумал он. — В общем я попал в место нужное и ву час урочный».
Кейт поднялся и потянулся: у него затекло все тело после длительного пребывания в тесной кабине ракеты. Он вышел на дорогу, которую теперь узнал сразу же — она шла вокруг имения Борденов.
И все же он чувствовал себя не в своей тарелке. Какого, однако, черта он пошел на этот риск и позволил своему рассудку в самый последний момент выделывать все эти пируэты? А что если он допустил какую-нибудь ужасную ошибку? А если?..
По дороге шел грузовичок. Он проголосовал, и его подбросили до Гринтауна. Водитель был неразговорчив — за всю дорогу они так и не обменялись ни единым словом.
Поблагодарив, Кейт вышел на центральной площади города.
Он тут же устремился к газетному киоску, чтобы взглянуть за заголовки вечерней газеты: «Нью-Йорк одерживает победу над Чикаго в чемпионате по бейсболу», — прочитал он. Кейт облегченно вздохнул. Он понял, что только после этого газетного сообщения успокоился по-настоящему.
Вытерев вспотевший лоб, Кейт приступил к следующему испытанию,
— У вас есть «Необыкновенные приключения?» — обратился он к продавцу.
— Конечно, мистер.
Он взглянул на обложку, такую до боли знакомую, и с удовлетворением отметил, что и девушка и монстр были изображены именно такими, как и следовало, и что цена равнялась 20 центам, а не 2 кредиткам.
И снова он вздохнул с облегчением, потом, поискав мелочь в кармане, вспомнил, что у него не было ни гроша. Имелись лишь кредитки — пятьсот семьдесят, если память его не подводила. Не было смысла вытаскивать их на свет божий.
Сконфузившись, Кейт протянул журнал обратно торговцу со словами:
— Извините, но я только сейчас заметил, что вышел из дому совсем без денег.
— О! Ну что вы, мистер Уинтон, — затараторил продавец газет, — это же не имеет никакого значения. Заплатите в другой раз. И… гм… раз уж вы оказались так нечаянно совсем без денег, может, желаете, чтобы я вам одолжил? Вас устроят двадцать долларов?
— Разумеется, — поспешил согласиться Кейт. Этой суммы с лихвой хватало, чтобы добраться до Нью-Йорка. Интересно, однако, откуда хозяин небольшого газетного киоска в Гринтауне знает его? Сложив журнал, он сунул его в кармана. Продавец протянул ему два казначейский билета.
— Большое спасибо, — искренне поблагодарил Кейт. — Но… послушайте, дайте мне лучше сдачу в девятнадцать долларов восемьдесят центров, так, чтобы я не остался вам должен за журнал.
— Договорились. Ах, какое это удовольствие для меня повстречаться с вами, мистер Уинтон. А то уж пошел слушок, что вы погибли при взрыве этой ракеты. Все газеты даже написали об этом.
— Боюсь, что они ошиблись, — кисло пошутил Кейт. Итак, все явно, вот почему этот человек и знает его. Газеты опубликовали фото лиц, находившихся в гостях у Бордена, предположительно погибших при падении ракеты.
— Я искренне рад, что пресса ошиблась, — не унимался продавец.
Кейт положил в карман мелочь и удалился. Становилось совсем темно, точно так же, как происходило в это время в прошлое воскресенье. Так, что же ему теперь предпринять? Бордену он позвонить не мог — тот погиб… или же его забросило в какой-то другой универсум. Но это ещё как сказать: надо сначала выяснить, находился ли он и другие его приглашенные достаточно близко к центру взрыва? Кейт про себя выразил надежду, что так оно и было.
По пути попался драгстор и он, повинуясь безотчетно неприятному воспоминаю, обогнул его… прошли, казалось, уже годы, как именно здесь он впервые увидел своего первого пурпурного монстра, а хозяин заведения открыл по нему огонь. Разумеется, на этот раз подобное не повторится, но несмотря на уверенность в этом, он все же нашел другой драгстор, чуть подальше…
Кейт направился к телефонной кабине… уф, в аппарате была нормальная щелка для ввода монет. Не позвонить ли ему в Нью-Йорк, в издательство Бордена? Там люди зачастую работали по вечерам, задерживаясь допоздна. Может, наткнется он на чью-то бдящую душу, несмотря на столь поздний час? А если этого не случится, подумаешь, разговор не будет ему стоить ровным счетом ничего.
Он подошел к стойке, попросил жетончик и снова очутился в кабине.
Что надо делать, чтобы, звоня из этого городка получить единицу оплачиваемого времени разговора? Он потянулся к адресной книге Гринтауна, висевшей рядом на цепочке, и небрежно полистал до буквы «Б». В последний раз, когда он предавался этому невинному занятию, помнится, Кейт так и не обнаружил Л.А. Бордена в списке абонентов, хотя его наличие подразумевалось как само собой разумеющееся. Именно с того момента и начались все его неурядицы.
Поэтому сейчас, подспудно стремясь успокоить себя, он вновь пробежал глазами колонку «Б».
Имени Л.А. Бордена в телефонной книге не значилось.
На какое-то время он даже бессильно привалился спиной к двери кабины, закрыв глаза. Затем взглянул ещё раз. То же самое. Никакого Л.А. Бордена не было.
Неужели в самый последний перед взрывом момент одна из этих шальных мыслей, промелькнувших невзначай в голове, все изменила, и теперь он оказался в мире, не совсем соответствовавшим прежнему? Тогда этот факт являлся бы первым тому подтверждением, если не считать, что продавец газет назвал его по фамилии. То, однако, был легко объяснимый случай… Но… чтобы не было Бордена?
Он вытянул и открыл его на странице оглавления. Его взгляд скользнул вниз по колонке напечатанного петитом перечня лиц, где значилось… «Главный редактор: Рей Уилер».
Нет, не Кент Уинтон, а Рей Уилер. Что это ещё за тип?
Он поспешил взглянуть на фамилию издателя, чтобы выяснить, нет ли и там перемен. Да, они были.
Надписи «Издательство Борден» не существовало.
Вместо неё красовалось: «Издательство Уинтон». Он прочитал это как-то машинально, и понадобилось добрых секунд пять, чтобы он вспомнил, где же слышал эту чертову фамилию Уинтон.
Осознав, наконец, что речь идет о нем самом, Кейт начал лихорадочно листать справочник на букву «У». Ага, вот: Кейт Уинтон, Сидэрвург Роад, и столь знакомый ему телефон в Гринтауне: 111.
Чего же, спрашивается, тогда удивляться тому, что его узнал уличный продавец газет! Значит, ему все же удалось в ничтожное мгновение, отделявшее его от взрыва, несколько изменить ситуацию! В этой модифицированной вселенной Кейт Уинтон владел одним из самых крупных издательств в Соединенных Штатах точно так же, как был хозяином поместья в Гринтауне. Тогда он уж точно миллионер!
Его последние перед взрывом мысли касались не только его финансового положения, но и… Бетти.
Казалось, он сломает палец — так спешил Кейт ввести в щель телефона-автомата жетон. Он даже не стал смотреть, каким образом из Гринтауна выходят на междугороднюю, а просто набрал на диске «О» и стал ждать. И все.
— Соедините меня с Нью-Йорком, — распорядился он. — Узнайте, существует ли абонент по имени Бетти Хэдли и в положительном случае свяжите меня с ней. И быстро, очень быстро, прошу вас!
Через несколько минут ему сообщили, сколько монет необходимо вложить в аппарат, затем пробубнили:
— Нью-Йорк на линии. Говорите.
Раздался спокойный голос Бетти:
— Хэллоу!
— Бетти! Говорит Кейт Уинтон. Я…
— Кейт! Но все же считали… Даже в газетах написали… Что случилось?
Он уже заранее, согласно рекомендациям Мекки, и ещё находясь в ракете, подготовил ответ, предвидя подобные недоуменные вопросы.
— Судя по всему, я оказался точно в том месте, куда угодила эта ракета. Но на самой границе опасной зоны меня, должно быть, крепко встряхнуло, но даже не ранило. Однако от испытанного шока наступила амнезия, и я пробродил все это время по полям и лесам, пока не вышел к имению. Я в Гринтауне.
— О, Кейт! Как это здорово! Это… да я слов просто не нахожу! Вы сейчас же возвращаетесь в Нью-Йорй, не так ли?
— Как можно скорее. Тут оборудована небольшая взлетно-посадочная полоса… насколько помнится, так что сажусь в такси и фрахтую самолет до Нью-Йорка. Буду там где-нибудь через час. А вы направляйтесь в аэропорт Сайдлвилф, договорились?
— Еще бы! Дорогой… о, мой дорогой!
Мгновение спустя Кейт Уинтон с несколько ошарашенным видом покидал кабину телефона-автомата, отправляясь на поиски такси.
«Вот это, — подумал он, — вселенная, что надо!»
Нет, мысленно поправился Кейт: вселенная а ля Доппельберг, но такая, какой сам Кейт представил её себе глазами юноши. Лично Джо вообще не имел к этому никакого отношения. Это был просто-напросто универсум, о котором, по мнению Кейта, мог бы мечтать Доппельберг. До самых сокровенных деталей.
Например, Мекки блестяще вписывался в этот мир.
Между тем, внизу в большом зале люди заканчивали монтаж: некую сложную конструкцию из проволок и пружин, которая весьма смутно напоминала тот чертеж потенциометра Бартона, репродукцию которого он однажды где-то видел. Было ясно, что, разобравшись в принципе работы прибора, Мекки тут же изобрел кое-что посолиднее и помощнее.
Мекки поднялся к балкону и застыл над плечом у Кейта.
«— А теперь, — начал он объяснять, — его вмонтируют в головку реактивного снаряда. Я не в состоянии предугадать, каков будет эффект телепортации на магнитное поле Бартона, поэтому рисковать строить что-нибудь ещё более крупное мы не можем. И у нас, к тому же, совсем нет времени на проведение каких-либо испытаний. Кто-то — а именно вам принадлежит честь вызваться первым добровольцем — станет пилотом этой ракеты и покрутит её достаточно долго в космосе, чтобы основательно подзарядить потенциометр Бартона. И это будет исключительно мощный заряд».
«— Сколько времени уйдет на это?» — поинтересовался Кейт. Он уже знал, что вызовется добровольцем.
«— Всего несколько минут, а точнее четыре с четвертью. После этого заряд стабилизируется — не будет ни увеличиваться, ни уменьшаться. Ракета будет крутиться вблизи адмиральского флагмана, который, очевидно, явится первой целью гигантского звездолета арктуриан. И как только тот материализуется для атаки, ракета должна будет на полной скорости поразить его. Арктурианский исполин наверняка не будет обладать никакой силой инерции. Его создали, явно исходя из принципа, что против него бессилен любой наш корабль и любой вид оружия, находящийся в нашем распоряжении. Он призван сеять смерть и разрушение сначала в рядах космофлота, а затем совершить нападение на планеты, включая Землю. И это неизбежно, если только прибор Бартона, — он является новым словом в технике не только для нас, но и для арктуриан, — не сможет его уничтожить».
«— На ваш взгляд, это достижимо?»
Кейту послышалось нечто вроде насмешки в металлическом голосе Мекки.
«— Полагаю, что да. Вы это узнаете, когда врежетесь в него всей массой ракеты. Вижу по вашим мыслям, что вы охотно и добровольно вызываетесь исполнить эту миссию… для вас это — уникальный, единственный шанс суметь добраться до вашей вселенной. Это — великая привилегия. Если вы откажетесь, весь личный состав космофлота будет добиваться права пожертвовать собой».
«— Но каким образом я смогу пилотировать ракету? Я не имею этого делать. Никогда и не видал даже такого рода техники. Ею труднее управлять, чем Эрлингом?»
«— Эта деталь не имеет никакого значения, — обрезал Мекки. — Еще до того как вы займете место в этой ракете, я введу в ваш мозг все необходимые для пилотажа знания. Ваши рефлексы будут носить сугубо автоматический характер — даже не нужно будет ни о чем думать. Это, впрочем, необходимое условие для вашего возвращения в собственную Вселенную… вместо того, чтобы, выйдя из нашей, не попасть в одному Богу вестимо какую новую. Ваш разум должен быть в этот момент полностью свободен».
«— Почему?»
«— Потому, что вы должны будете сконцентрировать вашу мысль на том мире, куда вы желаете проникнуть, вы обязаны непрерывно думать о нем, вызывая воспоминания. Вам потребуется воссоздать в памяти место, где вы находились в прошлое воскресенье в тот самый момент, когда лунная ракета приземлилась где-то совсем рядом с вами. Но учитывайте тот отрезок времени, который прошел с тех пор. Иначе вы рискуете вернуться туда в то самое мгновение, когда состоялся взрыв, и тогда вас вновь забросит неведомо куда. Вы можете попытаться объяснить ваше отсутствие в течение целой недели кризисом потери памяти в результате шока, испытанного во время взрыва лунной ракеты. И из Гринтауна вы сможете вернуться в Нью-Йорк и снова встретиться с Бетти Хэдли, вашей Бетти Хэдли».
Кейт покраснел до корней волос. Да, были свои неудобства в том, чтобы позволять читать свои мысли, пусть даже электронному интеллекту.
Люди внизу стали подкатывать прибор.
— Долго его будут ставить на ракету?
— Минут десять, самое большее. А теперь, Кейт.
Промелькнула мысль, а не воздвигнут ли ему потомки памятник в том случае, если все пройдет так, как задумано? И не будет ли отмечаться в этой вселенной день рождения Кейта Уинтона как национальный — да чего там, как международный праздник! Но насколько это было бы стеснительно и неудобно для другого Кейта Уинтона, который жил в этом универсуме и наверняка родился день в день с ним вместе. Придется, чтобы как-то их различать, ввести нумерацию — Кейт Уинтон I и Кейт Уинтон II.
Итак, бесконечное множество Кейтов Уинтонов в бесчисленном количестве вселенных плюс бесконечные миры вообще из Кейтов Уинтонов, ещё более или менее один универсум, а точнее другое бесконечное число вселенных, где Кейт Уинтон существовал, но исчез после взрыва ракеты…
Но тот мир, в котором он сейчас находился, был объективной реальностью. Во всяком случае, пока.
И он, в полном одиночестве, заключен в маленьком сигарообразном снарядике десятиметровой длины на пару метров в диаметре и, возможно, сейчас совершит то, чего был неспособен добиться весь флот Земли.
Но ждет ли его успех? Мекки полагал, что все пройдет хорошо, и уж если кто-нибудь или что-то в этом мире должны были разбираться в такого рода делах, то это был, конечно, Мекки. Нечего дергаться и попусту волноваться. Или все будет нормально или совсем наоборот, и в последнем случае его здесь все равно не будет, чтобы заметить эту разницу.
Он дотронулся до пульта управления, заставив ракету описать круг менее стапятидесяти километров в диаметре, и безукоризненно возвратиться в точку старта. Это был не столь уж простой маневр, но он выполнил его без труда. Благодаря Мекки он стал первоклассным пилотом.
«Дежурный астронавт», — подумал он о себе, вспомнив, что именно этим именем подписывался под письмами, направлявшимися в «Необыкновенные приключения». Эх, если бы только горячие поклонники из числа читателей могли бы увидеть его в эти мгновения! Он расплылся в улыбке.
Неожиданно в голове раздался суховатый голос Мекки:
«— Он на подходе. Чувствую колебания подэфира. Подготовьтесь, Кейт Уинтон».
Он взглянул на экран. Прямо по центру затемнела точка. Кейт взялся за рычаги управления и проложил курс прямо на нее, вложив всю мощь ракеты в стремительный рывок.
Черная точка разбухала на глазах, сначала медленно, потом заполнив весь экран. Удивительно: до цели, к которой мчалась ракета, было ещё так далеко, но весь его экран уже заполнился этим кораблем-великаном. Видимо, и в самом деле этот крейсер имел размеры поистине чудовищные!
Кейт заметил бортовые люки чужака. В его направлении вытянулись дула орудий, но они не успеют выплюнуть свой смертельный заряд, поскольку он был всего в секунде от мишени.
Затем — в каких-то долях секунды!
Он отчаянно пытался собрать все свои мысли воедино и думать только о Земле, о своей Земле, сконцентрироваться на садике близ Гринтауна. На Бетти Хэдли. Даже в основном на ней, на деньгах, выраженных в долларах и центах, на ночной жизни на Бродвее без всяких там отуманиваний. На всем том, что смог вспомнить, что так любил в своей прежней жизни там.
В голове прошла целая галерея образов, как говорят, это случается у людей, идущих ко дну (но это неправда!). Он сам себе заявил: «Но, черт возьми, почему это я не подумал об этом раньше? Зачем, собственно говоря, мне возвращаться в точно такой же мир, который я покинул? Ведь я могу попасть в его улучшенный вариант! У меня же есть выбор в бесконечном множестве вселенных. Значит, стоит всего лишь решиться и вынырнуть в мире, в котором у меня, по меньшей мере, появятся основания для большего удовлетворения жизнью. Могу выбрать универсум почти идентичный тому, что знаю, но где мое положение… Бетти…
Конечно, подобные мысли не шли так послушно, одна за другой в его голове, как по линеечке, за ту долю секунды, которая у него оставалась. Они не были связными, скорее какие-то проблески сознания… мысли и идеи насчет того, что он мог бы сделать, если бы у него было время немного подумать над этим.
А потом была великолепная вспышка — ракета столкнулась с гигантским звездолетом Арктуриан. Яркость её была поразительной, но отличной от той, что случилась в то воскресенье…
И на сей раз у него не создалось четкого представления насчет того, сколько прошло времени. И опять он лежал, растянувшись на земле, и наступала ночь. В небе уже поигрывали звездочки и лились мягкие струи лунного света. Спутник был сейчас в своей первой четверти, как подметил он, а не тем узким полумесяцем, что светил в начале всех его злоключений.
Кейт огляделся. Он находился в центре зоны, где выгорело все. Недалеко от него виднелся фундамент того, что когда-то было домом, и он узнал форму этого строения. Знакомым оказался и обуглившийся ствол дерева рядом с ним.
Было такое впечатление, — кстати, это соответствовало рекомендациям Мекки, — что взрыв произошел на прошлой неделе.
«Ладно, — подумал он. — В общем я попал в место нужное и ву час урочный».
Кейт поднялся и потянулся: у него затекло все тело после длительного пребывания в тесной кабине ракеты. Он вышел на дорогу, которую теперь узнал сразу же — она шла вокруг имения Борденов.
И все же он чувствовал себя не в своей тарелке. Какого, однако, черта он пошел на этот риск и позволил своему рассудку в самый последний момент выделывать все эти пируэты? А что если он допустил какую-нибудь ужасную ошибку? А если?..
По дороге шел грузовичок. Он проголосовал, и его подбросили до Гринтауна. Водитель был неразговорчив — за всю дорогу они так и не обменялись ни единым словом.
Поблагодарив, Кейт вышел на центральной площади города.
Он тут же устремился к газетному киоску, чтобы взглянуть за заголовки вечерней газеты: «Нью-Йорк одерживает победу над Чикаго в чемпионате по бейсболу», — прочитал он. Кейт облегченно вздохнул. Он понял, что только после этого газетного сообщения успокоился по-настоящему.
Вытерев вспотевший лоб, Кейт приступил к следующему испытанию,
— У вас есть «Необыкновенные приключения?» — обратился он к продавцу.
— Конечно, мистер.
Он взглянул на обложку, такую до боли знакомую, и с удовлетворением отметил, что и девушка и монстр были изображены именно такими, как и следовало, и что цена равнялась 20 центам, а не 2 кредиткам.
И снова он вздохнул с облегчением, потом, поискав мелочь в кармане, вспомнил, что у него не было ни гроша. Имелись лишь кредитки — пятьсот семьдесят, если память его не подводила. Не было смысла вытаскивать их на свет божий.
Сконфузившись, Кейт протянул журнал обратно торговцу со словами:
— Извините, но я только сейчас заметил, что вышел из дому совсем без денег.
— О! Ну что вы, мистер Уинтон, — затараторил продавец газет, — это же не имеет никакого значения. Заплатите в другой раз. И… гм… раз уж вы оказались так нечаянно совсем без денег, может, желаете, чтобы я вам одолжил? Вас устроят двадцать долларов?
— Разумеется, — поспешил согласиться Кейт. Этой суммы с лихвой хватало, чтобы добраться до Нью-Йорка. Интересно, однако, откуда хозяин небольшого газетного киоска в Гринтауне знает его? Сложив журнал, он сунул его в кармана. Продавец протянул ему два казначейский билета.
— Большое спасибо, — искренне поблагодарил Кейт. — Но… послушайте, дайте мне лучше сдачу в девятнадцать долларов восемьдесят центров, так, чтобы я не остался вам должен за журнал.
— Договорились. Ах, какое это удовольствие для меня повстречаться с вами, мистер Уинтон. А то уж пошел слушок, что вы погибли при взрыве этой ракеты. Все газеты даже написали об этом.
— Боюсь, что они ошиблись, — кисло пошутил Кейт. Итак, все явно, вот почему этот человек и знает его. Газеты опубликовали фото лиц, находившихся в гостях у Бордена, предположительно погибших при падении ракеты.
— Я искренне рад, что пресса ошиблась, — не унимался продавец.
Кейт положил в карман мелочь и удалился. Становилось совсем темно, точно так же, как происходило в это время в прошлое воскресенье. Так, что же ему теперь предпринять? Бордену он позвонить не мог — тот погиб… или же его забросило в какой-то другой универсум. Но это ещё как сказать: надо сначала выяснить, находился ли он и другие его приглашенные достаточно близко к центру взрыва? Кейт про себя выразил надежду, что так оно и было.
По пути попался драгстор и он, повинуясь безотчетно неприятному воспоминаю, обогнул его… прошли, казалось, уже годы, как именно здесь он впервые увидел своего первого пурпурного монстра, а хозяин заведения открыл по нему огонь. Разумеется, на этот раз подобное не повторится, но несмотря на уверенность в этом, он все же нашел другой драгстор, чуть подальше…
Кейт направился к телефонной кабине… уф, в аппарате была нормальная щелка для ввода монет. Не позвонить ли ему в Нью-Йорк, в издательство Бордена? Там люди зачастую работали по вечерам, задерживаясь допоздна. Может, наткнется он на чью-то бдящую душу, несмотря на столь поздний час? А если этого не случится, подумаешь, разговор не будет ему стоить ровным счетом ничего.
Он подошел к стойке, попросил жетончик и снова очутился в кабине.
Что надо делать, чтобы, звоня из этого городка получить единицу оплачиваемого времени разговора? Он потянулся к адресной книге Гринтауна, висевшей рядом на цепочке, и небрежно полистал до буквы «Б». В последний раз, когда он предавался этому невинному занятию, помнится, Кейт так и не обнаружил Л.А. Бордена в списке абонентов, хотя его наличие подразумевалось как само собой разумеющееся. Именно с того момента и начались все его неурядицы.
Поэтому сейчас, подспудно стремясь успокоить себя, он вновь пробежал глазами колонку «Б».
Имени Л.А. Бордена в телефонной книге не значилось.
На какое-то время он даже бессильно привалился спиной к двери кабины, закрыв глаза. Затем взглянул ещё раз. То же самое. Никакого Л.А. Бордена не было.
Неужели в самый последний перед взрывом момент одна из этих шальных мыслей, промелькнувших невзначай в голове, все изменила, и теперь он оказался в мире, не совсем соответствовавшим прежнему? Тогда этот факт являлся бы первым тому подтверждением, если не считать, что продавец газет назвал его по фамилии. То, однако, был легко объяснимый случай… Но… чтобы не было Бордена?
Он вытянул и открыл его на странице оглавления. Его взгляд скользнул вниз по колонке напечатанного петитом перечня лиц, где значилось… «Главный редактор: Рей Уилер».
Нет, не Кент Уинтон, а Рей Уилер. Что это ещё за тип?
Он поспешил взглянуть на фамилию издателя, чтобы выяснить, нет ли и там перемен. Да, они были.
Надписи «Издательство Борден» не существовало.
Вместо неё красовалось: «Издательство Уинтон». Он прочитал это как-то машинально, и понадобилось добрых секунд пять, чтобы он вспомнил, где же слышал эту чертову фамилию Уинтон.
Осознав, наконец, что речь идет о нем самом, Кейт начал лихорадочно листать справочник на букву «У». Ага, вот: Кейт Уинтон, Сидэрвург Роад, и столь знакомый ему телефон в Гринтауне: 111.
Чего же, спрашивается, тогда удивляться тому, что его узнал уличный продавец газет! Значит, ему все же удалось в ничтожное мгновение, отделявшее его от взрыва, несколько изменить ситуацию! В этой модифицированной вселенной Кейт Уинтон владел одним из самых крупных издательств в Соединенных Штатах точно так же, как был хозяином поместья в Гринтауне. Тогда он уж точно миллионер!
Его последние перед взрывом мысли касались не только его финансового положения, но и… Бетти.
Казалось, он сломает палец — так спешил Кейт ввести в щель телефона-автомата жетон. Он даже не стал смотреть, каким образом из Гринтауна выходят на междугороднюю, а просто набрал на диске «О» и стал ждать. И все.
— Соедините меня с Нью-Йорком, — распорядился он. — Узнайте, существует ли абонент по имени Бетти Хэдли и в положительном случае свяжите меня с ней. И быстро, очень быстро, прошу вас!
Через несколько минут ему сообщили, сколько монет необходимо вложить в аппарат, затем пробубнили:
— Нью-Йорк на линии. Говорите.
Раздался спокойный голос Бетти:
— Хэллоу!
— Бетти! Говорит Кейт Уинтон. Я…
— Кейт! Но все же считали… Даже в газетах написали… Что случилось?
Он уже заранее, согласно рекомендациям Мекки, и ещё находясь в ракете, подготовил ответ, предвидя подобные недоуменные вопросы.
— Судя по всему, я оказался точно в том месте, куда угодила эта ракета. Но на самой границе опасной зоны меня, должно быть, крепко встряхнуло, но даже не ранило. Однако от испытанного шока наступила амнезия, и я пробродил все это время по полям и лесам, пока не вышел к имению. Я в Гринтауне.
— О, Кейт! Как это здорово! Это… да я слов просто не нахожу! Вы сейчас же возвращаетесь в Нью-Йорй, не так ли?
— Как можно скорее. Тут оборудована небольшая взлетно-посадочная полоса… насколько помнится, так что сажусь в такси и фрахтую самолет до Нью-Йорка. Буду там где-нибудь через час. А вы направляйтесь в аэропорт Сайдлвилф, договорились?
— Еще бы! Дорогой… о, мой дорогой!
Мгновение спустя Кейт Уинтон с несколько ошарашенным видом покидал кабину телефона-автомата, отправляясь на поиски такси.
«Вот это, — подумал он, — вселенная, что надо!»