Браун Картер. Катание с американских горок

   В середине ночи, а может быть, под утро кто-то юркнул ко мне в постель. Я моментально в панике проснулся. Это была Трэйси.
   — Обними меня, — сказала она заплетающимся языком. — Я так чертовски одинока, не могу больше этого терпеть!
   Я обнял ее, она тесно прижалась ко мне.
   — Вот такая у меня паршивая судьба. — Это было последнее, что я помнил из того, что она говорила. — И почему только вы не женщина, Рик Холман!

Глава 9

   Когда я проснулся, в окно светило солнце и Трэйси уже не было. Я принял душ, побрился, оделся и спустился в кухню.
   — Вот кофе, только что приготовлен, — сказала Трэйси.
   Она сидела за кухонным столом в голубой шелковой пижаме и пила кофе. Выражение ее лица говорило, будто она знала, что ничего хорошего ни сегодня, ни завтра не случится. Я налил себе кофе и сел напротив.
   — Это похоже на встречу с каким-то монстром, — заявила она. — Ваше лицо еще хуже, чем вчера. Оно стало какого-то противного фиолетового цвета!
   — Да и у вас с физиономией не лучше, — заметил я.
   — Это с похмелья, — с достоинством ответила она.
   — Когда я вернулся прошлой ночью, вы вовсю храпели!
   — Догадайтесь, что заставило меня уйти в свою кровать рано утром. — Она сделала еще глоток кофе и поежилась. — Мне показалось, что я в любой момент могу умереть. И, кажется, я не ошибаюсь.
   — Вам надо было сказать мне.
   — Что я лесбиянка? — Она тигрицей посмотрела на меня. — Мне казалось, что вы все о нас уже знаете.
   — О Саманте и о ее пагубной страсти?
   Она оперлась локтем на стол и положила голову на руку.
   — Как вы узнали про это?
   — Я снова обыскал ее комнату, когда вернулся вчера ночью. И нашел иглу и пустую капсулу. Вот поэтому она и ушла, верно?
   — Думаю, что так.
   — Теперь, когда нет Арта Стиллмэна, у нее не стало поставщика наркотиков?
   — Есть и другие, но я не знаю, где они.
   — А как долго она сидела на игле?
   — С тех пор, как я ее знаю. Сначала это было не так страшно. Она клялась бросить, когда мы стали работать вместе, и я долгое время ей верила. Может быть, слишком долгое. Вы когда-нибудь жили вместе с наркоманкой, Рик?
   — Нет, — ответил я.
   — Не советую! — Она отпила кофе. — Вам все время врут с невинным видом. Потом следует целый поток слез, затем обещания и светлые перспективы. А потом снова ложь, и все идет по тому же кругу.
   — Вы пытались помочь ей?
   — Пыталась. Но к этому времени она стала знаменитой, Рик, и все оказалось гораздо труднее. Конечно, хорошо бы на рок-сцене публично сказать, что вот у меня была дурная привычка и я избавилась от нее. Но когда просачивается информация о том, что у вас такой порок и вы не можете избавиться от него, — это совсем другое дело. Ни один антрепренер не захочет с вами связываться, потому что люди могут подумать, будто он одобряет это.
   — Арт Стиллмэн был ее поставщиком. И она была с ним до того момента, когда его убили. Куда теперь, по-вашему, она могла направиться за наркотиками?
   — Откуда мне знать, черт возьми.
   — Я думаю, что, может быть, к одному из тех, кого она встретила на приеме у Стиллмэна в тот уик-энд.
   — К Бонетто?
   — Может быть. Или к Ленгэну?
   — Боже правый! — прошептала она.
   — Но куда бы она ни отправилась, она уже там, — сказал я.
   Трэйси уставилась на меня:
   — Что это может означать, черт побери?
   — Нет причины особенно тревожиться. Если с ней могло произойти что-то плохое, то это уже случилось. А если не случилось, то ей, наверное, очень хорошо там, где она сейчас находится.
   — Вы что-нибудь знаете? — спросила она. — По сравнению с вами Полианна^[2] — просто последняя пессимистка.
   — Я был этой ночью у Бенни Ленгэна. Он сам наносит татуировки всем своим девушкам.
   — Вы хотите сказать, что это он изобразил скорпиона на заднице у Саманты?
   — Она сама попросила его об этом. Она и Арт Стиллмэн сделали это как бы шутя. Ленгэн не возражал, он получает большое удовольствие, делая наколки на попках.
   — Вы поверили ему?
   — У меня есть подтверждение. Там была девушка, Анджела Броутон. Она видела, как это все случилось.
   — Саманта, наверное, сошла с ума!
   — Или накололась. Если бы вы сказали мне о ее пороке в самом начале, это могло бы помочь. Есть еще что-нибудь такое, о чем вы умолчали?
   Она села прямо, в ее глазах появился стальной блеск.
   — Послушайте, вы, противная рожа, — холодно произнесла она, — после того, что произошло между нами прошлой ночью, вы думаете, что я что-то еще держу в секрете от вас?
   — Может быть, вы и правы, — нехотя признался я. — А как насчет завтрака?
   Она сказала мне, что именно я могу сделать с завтраком, приятного в этом было мало.
   Я сел в машину, смотался в Уэствуд-Виллидж и позавтракал там. Потом поехал нанести визит торговцу белыми рабынями в его офис.
   Драконша сидела за столом в приемной. Ее блестящая оправа нелепо сверкнула, глазки цвета стали смотрели настороженно из-под покрасневших век.
   — Я доложу ему, что вы пришли, — сказала она.
   — Благодарю вас, Вера.
   Она оторвала свою задницу от стула и проковыляла во внутренний офис. Прошло, как мне показалось, довольно много времени, но она вернулась меньше чем через минуту.
   — Мистер Хейскелл примет вас сейчас. Но не занимайте много времени, у него на самом деле напряженный график.
   — Перетрахать всех новых стриптизерш для одного из притонов братьев Перини на самом деле нелегкая задача, — с сочувствием сказал я.
   — Скажите, кто это так отделал ваше личико? Мне хотелось бы поблагодарить его и сделать ему какой-нибудь подарок.
   Нельзя во всем выигрывать. Я прошел в офис, Сэм Хейскелл сидел за столом. Он не выглядел лучше, чем вчера.
   — Что еще? — проворчал он. Я подцепил ногой ножку стула, подтянул его к себе и уселся верхом.
   — Бенни метит всех своих девушек скорпионом на жопе, верно? — спросил я.
   — Верно, — согласился он.
   — Он сделал Саманте скорпиона в прошлую субботу вечером, когда она была у него в гостях. Вы врали мне, Сэм, что знали ее давно, когда она была девушкой у Бенни. Она никогда не работала девушкой у Бенни.
   — Может быть, здесь я что-то перепутал, — медленно сказал он.
   — А может быть, кто-то сказал вам, чтобы вы нарочно запутали меня в отношении Саманты Пайк? Может быть, это Виктор Бонетто?
   — Я не пойму, о чем вы, Холман, это на самом деле так.
   Я прикоснулся кончиками пальцев к своей скуле и нашел, что ее еще больно трогать.
   — Иисусе! — с благоговением сказал он. — Как вас избили, Холман!
   — Я скажу вам кое-что, Сэм, — с приятностью в голосе сказал я. — Это место чертовски болит. Все еще болит. И, как вы сказали, вы слишком стары и чересчур толсты и у вас слабое сердце. Думаю, вам не выдержать подобного.
   — Вы меня пугаете? — спросил он дрожащим голосом.
   Я вынул свой тридцать восьмой из кобуры и взял его в правую руку.
   — Это больше чем обещание, Сэм. Пока не скажете мне правду.
   — Вы отпетый негодяй, Холман. — Он откинулся на спинку кресла, и она протестующе заскрипела. — Что вы хотите знать?
   — Виктор Бонетго. Он владеет всем, верно? Бенни с его девушками, братьями Перини с их притонами и вами с вашим бесталанным агентством.
   — Мистер Бонетто — великий организатор. Такой, кто может собрать все воедино, понимаете? И все идет как по маслу, и с этого он имеет свой процент.
   — Это была его идея — сказать мне, что Саманта Пайк работала вначале девушкой у Бенни?
   — Кажется, — неохотно признал он.
   — Зачем?
   — Зачем? — Он быстро заморгал. — Вы недостаточно хорошо знаете мистера Бонетто. Когда он говорит, что вам что-то надо сделать, вы не должны спрашивать его зачем, а должны делать.
   — Он владел Артом Стиллмэном тоже?
   — Если хотите, можете думать так. — На носу у него повисла капелька пота, потом упала на подбородок и начала стекать по нему. — Я был бы вам благодарен, если бы вы не стали ссылаться на меня, — Тогда скажите правду, что произошло между вами, Артом Стиллмэном и Самантой Пайк в прошлый уик-энд.
   — Арт Стиллмэн позвонил мне в субботу во второй половине дня, — начал он угрюмо. — Он сказал, как я отношусь к тому, что Саманта Пайк сделает со мной короткий тур. Мне показалось, что он просто шутит, но он сказал, что она подпишет контракт сама, потому что ее менеджер в отъезде. Я согласился, но спросил, что будет, когда ее менеджер вернется обратно? Она не хотела бы, чтобы кто-нибудь об этом узнал, сказал Арт, потому что это выставит ее в глупом свете. Потом вы сможете продать ей контракт обратно. Все, что он хотел, по его словам, — это забрать мисс Пайк из ее дома в Бель-Эре и привезти на прием к Бенни этим вечером.
   Сделать вид, что мы старые друзья, когда приедем. Велел взять с собой контракт, чтобы она подписала его перед тем, как поехать на прием. — Его покатые плечи непроизвольно поднялись на пару дюймов. — Так я и сделал, и она подписала его.
   — Была ли какая-то особенная причина устраивать тот прием у Бенни?
   — Да нет, обычная вещь. Он делает это каждый месяц. Что-то вроде встречи для людей с общими интересами, понимаете?
   — Бонетто был там?
   — Мистер Бонетто прибыл с Артом примерно через полчаса после нас.
   — Братья Перини? Он покачал головой:
   — Нет, их не было.
   — Анджела Броутон?
   — Да, она там была.
   — Вы видели Саманту Пайк или Арта Стиллмэна еще раз в тот уик-энд?
   — Нет. Воскресенье, как всегда, день отдыха. Вера снова напилась, и...
   — У нее какое-то особенное пристрастие, — сказал я. — Алкоголь и героин?
   — Ну... — он скорчил гримасу, — ну, мне кажется, что я соврал вам про героин. Пьянство — вот ее главная проблема.
   — А если предположить, что ваша жена сидит на игле и наркотики ей поставлял Стиллмэн? Куда вы теперь пойдете, когда он мертв?
   — Пройдитесь взад и вперед по Стрипу, — проворчал он. — Присмотритесь получше, и найдете другого продавца наркотиков.
   — А если вы хотите быть уверены в полной безопасности? Вы же знали Арта и доверяли ему.
   — Идиотские вопросы! — раздраженно сказал он. — О'кей, сейчас позвоню Бенни Ленгэну и спрошу его.
   — Но специальность Бенни — девушки, — возразил я. — Он ничего не знает про продавцов наркотиков.
   — Но он может найти, — проворчал Хейскелл, — только один звонок.
   — Виктору Бонетто? — спросил я. Он посмотрел на меня, и по выражению его глаз я понял, что попал в точку.
   — Арт Стиллмэн работал на Бонетто, его убили. Но Бонетто не хочет, чтобы я попытался найти того, кто это сделал. Не кажется ли вам это немного странным, Сэм?
   Он потупил взор, будто тщательно изучал свой стол.
   — Не знаю, — сказал он наконец. — Может быть, мистер Бонетто хочет сам справиться с этим?
   — Арт Стиллмэн был очень занят в ту субботу, а в воскресенье его уже нашли мертвым. Но получается, что каждый выполнял приказания Арта после его смерти.
   — Не знаю, о чем это вы, черт возьми.
   — А сам Стиллмэн потреблял свой товар?
   — Большинство продавцов, как правило, сами являются наркоманами, но никогда не подозревал в этом Арта. Впрочем, трудно сказать.
   — У меня такое дурное чувство; что вы больше помогаете мне, когда лжете, Сэм.
   — Я сказал вам то, что знал. Как это, черт побери, я буду говорить то, чего не знаю?
   Хороший вопрос. Я сунул пистолет обратно в кобуру и поднялся на ноги. В его маленьких глазках блеснула надежда.
   — Я не стал бы сообщать Бонетто о моем визите, Сэм. Потому что, если вы это сделаете, я выложу ему все, что вы мне передали сейчас.
   — Хорошо, — с кислой физиономией ответил он. Очки в металлической оправе настороженно поблескивали, пока я шел через приемную к выходу. Она молчала, пока я не поравнялся с ней.
   — От Арта Стиллмэна всегда жди неприятностей, — тихо сказала она.
   Я повернулся и посмотрел на нее:
   — Вы подслушивали?
   — Знаете, вы тоже — неприятность. Да, он старый, жирный, немощный, но это все, что у меня есть, и я не хочу его терять. Не хочу, чтобы он излишне волновался.
   — Ну и?.. — Я ждал ответа.
   — У Арта был друг. Он занимался тем же. Сэм не сказал вам о нем, потому что боялся быть втянутым в это дело.
   — Но вы скажете мне о нем?
   — Его зовут Берни Риз. Он живет в Западном Голливуде. Я записала вам его адрес. — Она достала из стола листок бумаги.
   — Благодарю вас.
   — А вы сумасшедший. Вам это известно?
   — Почему же?
   — После того, что они сотворили с вашим лицом, вы все еще хотите связываться с Виктором Бонетто?
   Она внезапно рассмеялась, и ее массивные груди затряслись так, будто они существовали сами по себе.
   — Вы хотите мне сказать что-нибудь еще?
   — Надеюсь, они убьют вас, потому что вы приносите неприятности, — самодовольно сказала она. — Мне хотелось это сказать в первый же момент, как вы вошли в офис.
   Я вернулся к машине. Дом по указанному адресу в Западном Голливуде найти было нетрудно. Надо было подняться на верхний этаж старого здания по бетонным ступеням, истертым и выщербленным миллионами ног. Я позвонил в дверь. Через несколько секунд на пороге показался встревоженный молодой парень. У него были светлые волосы до плеч, клочковатые борода и усы и вытаращенные светло-голубые глаза. Заляпанные свитер и джинсы дополняли картину.
   — Берни Риз?
   — Абсолютно точно. А в чем дело?
   — Вы друг Арта Стиллмэна?
   — Послушайте. Я уже миллион раз рассказывал про все это. Спросите лейтенанта Паркера, ладно?
   — Не возражаете, если я войду?
   — О'кей. — Он безнадежно пожал плечами. — Но я скажу то же самое, что и лейтенанту. Я весь уик-энд провел в Малибу. В последний раз я видел Арта во вторник вечером, когда мы выпили пива.
   Он невольно немного отступил, чтобы пропустить меня в квартиру, стены которой были сплошь увешаны плакатами, мебель почти отсутствовала.
   — Меня зовут Рик Холман, я вовсе не легавый.
   — Какого же черта вы молчали! — воскликнул он, и его лицо прояснилось.
   — Легавый сразу лишил бы вас подобного бизнеса, — выдал я как бы между делом. Его лицо снова напряглось.
   — Я не пойму, о чем это вы.
   — Вы собираетесь позвонить Виктору Бонетто и проверить меня? — как бы невзначай спросил я. Он словно что-то решал.
   — И все-таки что вы хотите? — спросил он наконец.
   — Эту девчонку, Пайк, — ответил я. — Не можем же мы гоняться за ней по всему городу.
   — Ее здесь нет.
   — Но она была тут?
   В выпученных светло-голубых глазах что-то мелькнуло.
   — Она хотела раздобыть дозу, ей больше негде достать.
   — Заявилась посреди той проклятой ночи, — с горечью сказал он. — Ломилась в мою дверь так, что разбудила всю округу! Я вынужден был впустить ее, и она пристала ко мне с ножом к горлу! Послушайте! Она была как сумасшедшая, понимаете? У нее началась ломка, она вела себя как дикий зверь. Я дал ей дозу, а она сказала, что ей некуда идти, поэтому я разрешил ей поспать здесь. Но сказал, чтобы утром она убиралась ко всем чертям. Она не ушла до тех пор, пока я не дал ей иглу и наркотик, чтобы она могла продержаться несколько дней. Да, я дал ей это! — Его глаза расширились от ужаса. — У нее наличными с собой было только двадцать баксов, но она сказала, что ей позарез нужно.
   — Куда она пошла?
   — Она не сказала, а я не стал спрашивать. Я был счастлив, что она вообще убралась.
   — А как давно она ушла?
   — С пару часов, — ответил он. — Жаль, что больше ничем не могу помочь, Рик.
   — Все в порядке. Относительно убийства вашего друга. У вас есть какие-то мысли насчет этого?
   — Какие-нибудь наркоманы. — Он явно нервничал. — Никогда не скажешь, какой сумасшедший подонок может подвернуться следующим.
   — Судя по тому, как вы говорите, вам надо прекращать это дело и искать другое занятие.
   — Ну, приятель! — Он визгливо рассмеялся. — Если я сам сяду на иглу, то не смогу заниматься куплей-продажей.

Глава 10

   Я вернулся домой, в Беверли-Хиллз. В гостиной еще сохранились немые свидетельства событий прошлой ночи. Пришлось убрать осколки стекла и вычистить стойку бара. На ковре появились новые пятна — придется сдавать в химчистку. Я сделал себе порцию выпивки — разве я не заслужил этого? — и устроился на диване.
   — Хай! — послышался ласковый голос, и меня чуть не хватил удар.
   Она стояла в дверях, светясь теплой, дружеской улыбкой. Ее длинные волнистые пшеничные волосы спадали на плечи, огромные голубые глаза, как всегда, хранили выражение святой невинности. Она была совершенно нагая. Кораллового цвета соски украшали ее полные груди, а пушистая хризантема внизу живота была точно такого же пшеничного цвета. Соблазн был так велик, что, только взглянув на нее, я тут же ощутил сильное желание.
   — Как вы попали в дом?
   — Задняя дверь была не заперта. Вот так же вошел Эрл прошлой ночью, и я не дал себе труда запереть ее, прежде чем уйти с Трэйси Нэш.
   — Я воспользовалась вашим душем, — промурлыкала Саманта Пайк. — Надеюсь, вы не станете возражать? Я также постирала свою одежду, потому что она испачкалась, теперь она сохнет. Вот почему на мне ничего нет. Это вас не беспокоит?
   — Очень беспокоит, но дело не в этом.
   — Не возражаете, если я что-нибудь выпью? — улыбнулась она. — Не вставайте, я сама все сделаю.
   Она прошла к бару и, стоя ко мне спиной, готовила себе порцию спиртного. Мне открывался вид на ее восхитительную пухленькую попку с изображенным под левой ягодицей скорпионом. Наконец она повернулась ко мне.
   — Я больше не могу этого выносить, — сказала Саманта. — Не хочу жить с этой ужасной лесбиянкой.
   — А теперь, когда Арт Стиллмэн мертв, у вас нет и наркотиков.
   Она капризно выставила нижнюю губку.
   — Нехорошо так говорить, Рик.
   — г Но это правда. И вы пошли к Берни Ризу и вытрясли у него какое-то количество и шприц, верно?
   — Он был другом Арта.
   — Вот это вы помните, — сказал я, — но никак не можете вспомнить ничего из того, что случилось с вами в прошлый уик-энд.
   — Вы плохо ко мне относитесь. Я не пришла бы сюда, если бы знала, что вы так будете относиться ко мне, Рик.
   — А почему вы сюда пришли?
   — Потому что раньше была глупой. Только вы можете помочь мне. Теперь я поняла это.
   — Единственное, что может вам помочь, — это ваша память.
   Она медленно покачала головой:
   — Я все время была так напичкана наркотиками, Рик. Это как на американских горках, когда все вокруг так быстро вертится, что у вас нет никакой возможности что-нибудь увидеть.
   — А вы помните, как это все началось?
   — В пятницу вечером Трэйси улетела в Нью-Йорк. У меня оказался свободным уик-энд, но я просто не знала, что с ним делать. В субботу утром позвонил Арт Стиллмэн и спросил, как насчет того, чтобы уколоться. Я сначала подумала, что мне больше не надо, но потом решила, что даже Стиллмэн и то лучше, чем сидеть дома и смотреть на эти осточертевшие стены. Я сказала, чтобы он приезжал, потому что собиралась принять обычную утреннюю дозу. Он приехал и сказал, что привез мне кое-что. Я догадываюсь, что он дал мне большую дозу по сравнению с теми, что я принимала раньше. С этого момента я и почувствовала себя словно на американских горках.
   — И ничего не можете припомнить?
   — Пара проблесков. Но они без всякого смысла.
   — Постарайтесь вспомнить, хотя бы приблизительно.
   — Кто-то втыкал иглу мне в зад, — начала она. — Было больно. Думаю, это было, когда мне наносили татуировку в виде скорпиона, да?
   — А где все это было? Она покачала головой:
   — Не знаю, но там были и другие люди, потому что я слышала их разговоры. Там смеялась какая-то девушка, которая сказала, что было бы здорово, если бы такая картинка появилась в каком-нибудь журнале. Или что-то в этом роде. В этом был бы смысл, а?
   — Что еще?
   — Это было ужасно. — Она отпила еще немного. — Похоже на какой-то кошмар, который вы не можете вспомнить, хотя он прячется где-то в глубине сознания. Вы понимаете? Кто-то мучил меня, и мучил ужасно. И еще кто-то говорил, что я должна запомнить все это. Но я знала, что не смогу, и понимала, что они мне не поверят. А боль становилась все невыносимее, ее помню до сих пор. Но ничего из того, что было потом.
   — Вы не узнали голоса?
   — Если и узнала, то не запомнила. — Она положила руку между ногами. — Они мучили меня изнутри, чтобы не оставить следов.
   — Но вы не можете вспомнить, кто это делал, где, когда?
   — Есть еще одна вещь. — Саманту охватила дрожь. — Кто-то стонал. Мужчина. Мне кажется, это был Арт Стиллмэн. Они куда-то тащили его, а он не хотел идти. Он все кричал, что это только шутка!
   Зазвонил телефон. Я поднялся с дивана.
   — Холман? — послышался женский голос.
   — Да, кто это?
   — Миссис Хейскелл. Хочу сообщить вам кое-что. Я рассказала мистеру Бонетто о вашем визите. Сэм был слишком испуган, и я подумала: почему вы должны ходить лишь с одной изуродованной половиной физиономии и портить жизнь моему мужу?
   — Теперь я вам кое-что скажу. Вера. Вы — четыреста фунтов сучьего мяса.
   — Мистер Бонетто поблагодарил меня за звонок. — В ее голосе слышались явные нотки триумфа. — Он сказал, чтобы я больше не беспокоилась. Он сам позаботится обо всем.
   Я бросил трубку. Саманта все еще пила коктейль, и в ее ясных голубых глазах не было заметно никакого любопытства.
   — Там было еще кое-что, Рик, — сказала она. — Много слепящих вспышек. — Она задумалась, — Я не могу возвращаться к этой лесбиянке, Рик. Она вывернет меня наизнанку миллионами вопросов, на которые я не смогу ответить, и снова начнет кричать на меня. Можно мне остаться у вас на какое-то время? Пока все не уляжется и я не найду себе нового менеджера и все такое? — Она снова выпятила нижнюю губку и медленно облизала ее розовым языком. — У меня беспорядочная половая жизнь, если вы не знаете. А мне хотелось бы быть с настоящим мужчиной, таким, как вы, Рик. Больше не хочу путаться с лесбиянками.
   — Это заманчивое предложение. Но сейчас у нас нет времени даже подумать об этом.
   Вернувшись к телефону, я набрал номер дома в Бель-Эре. Трэйси ответила на четвертый звонок.
   — Это Рик. Мне некогда пускаться в объяснения, но я у себя дома, и Саманта со мной.
   — Она в порядке?
   — В полном. Я снова был у Сэма Хейскелла этим утром. Мне показалось, он достаточно напуган, чтобы не звонить Бонетто, но его жена сделала это за него.
   — Значит, Марти и Эрл могут снова навестить нас? — сказала она упавшим голосом.
   — Поэтому не будем ждать, пока они найдут нас. Быстро собирайте сумку и приезжайте сюда. И возьмите какую-то одежду для Саманты. На ней сейчас ничего нет.
   — Ничего нет? — Голос Трэйси звучал недоверчиво.
   — Она все постирала перед тем, как я приехал.
   — И что, ходит голой?
   — Угу... — Я никак не мог подобрать слова. — Ну, только пока ее одежда высохнет.
   — И вы уже трахнули ее пару раз?
   — Нет.
   — Она сейчас в порядке?
   — Да.
   — Она под кайфом, обнаженная и считает, что только вы можете ей помочь? — монотонно сказала Трэйси. — Верно?
   — Да, — ответил я, — я не так это понимаю, но...
   — Я была права, — сказала она. — Вы трахнули ее. И черт с вами, Рик Холман!
   Она бросила трубку. Я тоже медленно положил трубку и понял, что сегодня не мой день. Сначала это была миссис Хейскелл, которая перерезала мне глотку, теперь Трэйси сыграла злую шутку. На моих руках еще одна женская проблема. Когда я повернулся, то увидел, что эта “проблема” наблюдает за мной с довольной улыбкой.
   — Она думает, что мы здесь трахаемся, верно?
   — Верно, — согласился я.
   — Она не приедет сюда. Поэтому нам не стоит больше о ней беспокоиться.
   — Надо беспокоиться о Марти и Эрле.
   — А кто это?
   Я рассказал ей о них и о том, что произошло с Трэйси и мной прошлой ночью. Она стояла и слушала с выражением вежливого интереса.
   — И что, Трэйси это понравилось?
   — Идите и оденьтесь, — предложил я ей.
   — Но все еще сырое.
   — Быстрее высохнет на вас.
   Она немного подумала, потом пожала плечами и вышла из комнаты. Я не успел допить виски, как Саманта вернулась. Она была одета. Сырая рубашка прилипла к ее телу, к полным грудям. Большие соски набухли и затвердели, должно быть от соприкосновения с влажной тканью. В руках была сумочка.
   — Это просто ужасно, — сказала она.
   — Но ненадолго.
   Я взял ее за локти и подтолкнул к входной двери. Черт с ней, с этой задней дверью, не стоит ее запирать. Я подумал, что нет смысла затруднять Марти и Эрлу задачу проникновения в дом. Мы вышли к машине, я посадил Саманту на переднее сиденье и аккуратно прикрыл дверь. Потом обошел машину и сел рядом с ней.
   — Куда мы едем?
   — В Бель-Эр. Чтобы забрать Трэйси. А потом я найду для вас безопасное место, пока не кончится весь этот ужас.
   — Для Трэйси и меня? Мы опять будем вместе и одни? К чертям! Уж лучше я умру!
   — У вас куда больше шансов оказаться мертвой, если вы не поедете.
   — А вы педераст, верно? Поэтому я не смогла понравиться вам.
   — Вы мне очень понравились, — проворчал я. — Но не было времени, только и всего.
   Ехать по Уилшир-бульвару было довольно сложно, и я решил сконцентрироваться.
   — Думаю, есть только один способ проверить это, — задумчиво сказала Саманта.
   — А теперь вы о чем, черт возьми?
   — Старый как мир тест. Вы не знаете? Это очень просто.