Оставив машину на подъездной дороге, я поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Быстро обежал дом кругом, тихо открыл заднюю дверь и вошел на кухню. Другая дверь, ведущая в маленький коридор, за которым находилась гостиная, была неплотно прикрыта. Я прокрался и приложил ухо к щели.
— Зачем Холману звонить в собственную дверь, черт побери? — послышался раздраженный голос Марти. — К нему кто-то пришел. Будем сидеть тихо, им надоест ждать, и они уйдут.
— Мне это не нравится, — раздраженно сказал Эрл. — Мы сидим здесь словно пришитые и не знаем, что происходит снаружи.
— Ради Христа! — сказал Марти. — Если ты так уж чертовски нервозен, возьми с собой девчонку, и пусть она ответит пришедшему. Ты должен стоять за дверью, когда она ее откроет. О'кей?
— Соглашайся, куколка, — сказал Эрл. — И набрось на себя платье. У них же глаза, а не рентген.
Анджела ответила так тихо, что я ничего не смог разобрать. Послышались их удаляющиеся шаги. Ладонь на рукоятке пистолета вспотела, пульс забился учащенно. Я досчитал до пяти, открыл дверь и вышел в коридорчик. Прижавшись спиной к стене, я продвигался вдоль нее до самой двери в гостиную. Прошло достаточно времени, чтобы Эрл среагировал на обстановку.
— Эй, Марти! — крикнул он через несколько секунд. — Там никого нет, но проклятый автомобиль Холмана стоит тут, на дорожке!
Досчитав до двух, я быстро вошел в гостиную. Марти уже направился к двери в холл и повернулся ко мне спиной. Я с силой ударил его дулом пистолета в висок. Он грохнулся на пол и отрубился. Я вдруг подумал, не умер ли он, но это было не так уж важно. Я положил в кобуру пистолет, забрал его оружие и, поставив тело на ноги, обхватил левой рукой за грудь.
— Эй, Марти! — На этот раз голос Эрла звучал даже жалобно. — Ты слышал, что я сказал? Оглох, что ли?
Честно говоря, мне не очень хотелось портить собственный дом, но я два раза выстрелил в стену. Полетели куски штукатурки.
— Марти! — Эрл почти рыдал.
— Марти мертв! — крикнул я. — Я только что убил этого подонка. И тебя убью, Эрл, грязный бандит, сукин сын!
— В моих руках девчонка. — Он был в бешенстве. — Я ее прикончу, Холман, если ты ко мне приблизишься.
— Господи, убивай! — прокричал я в ответ. — Кто об этом пожалеет? Там, откуда она пришла, таких шлюх предостаточно.
Неожиданно наступила тишина, она длилась секунд пять.
— О'кей, Эрл, — сказал я. — Я выхожу. Я подтащил оглушенного Марти к двери и встал за ним.
— Вот он я, Эрл! — Повернув Марти, я выставил его в холл.
Прогремели один за другим четыре выстрела, тело Марти конвульсивно вздрогнуло в моих руках.
— Марти? — почти простонал Эрл. — Ради Христа, Марти, зачем тебе надо было разыгрывать все это?
Я вылетел в прихожую. Эрл стоял там, все еще держа в руке опущенный пистолет. За его спиной стояла Анджела, закрыв лицо руками. Я трижды нажал на спусковой крючок, тщательно прицеливаясь. Две первые пули попали ему в грудь и сбили с ног, третья расщепила деревянную панель в двух дюймах от лица Анджелы. И только сейчас я понял, что стрелял из “магнума” Марти.
— Не убивайте меня, Рик! — закричала Анджела. — Пожалуйста, не убивайте меня!
— Не беспокойся, не буду. По крайней мере, намеренно.
Она осторожно убрала руки от лица и посмотрела на меня.
— Я думала, что умру, — сказала она, вся дрожа. — Я так испугалась.
— Иди обратно в гостиную и приготовь что-нибудь выпить для нас обоих.
Она шла съежившись, изо всех сил стараясь на смотреть на тела, лежащие на ее пути. Вынув из кармана носовой платок, я тщательно протер рукоятку пистолета и вставил его в вялую руку Марти, сжал пальцы на рукоятке. Когда я вошел в гостиную, Анджела пролила изрядное количество виски на стойку бара, вместо того чтобы наполнить стаканы. Я отобрал у нее бутылку и приготовил выпивку.
— Ну, что тут было, пока ты ждала моего приезда?
— Ужас! — Она не могла унять дрожь. — Этот Эрл заставил меня все снять с себя и ходить голой и все лапал меня, Рик! — Ее глаза расширились. — Вы убили их обоих! Что мы будем теперь делать?
— Я не убивал никого. Они убили друг друга. — Я взял стакан и подал ей. — Выпей это, но только не слишком быстро. Через пару минут позвони в полицию и расскажи, как все случилось.
— Что сказать?
— Меня здесь не было. Ты позвонила мне, потому что была испугана и подумала, что только я могу тебе помочь. Я ответил, что буду занят до позднего вечера, но ты можешь приехать ко мне домой и ждать меня там. Предупредил, что задняя дверь будет не заперта. Они выследили тебя и тоже вошли в дом. Марти считал, что с тобой надо расправиться силой, но Эрл боялся: если я вернусь и не застану тебя, то могу вызвать полицию. Эти двое начали издеваться над тобой. Наконец Марти сказал Эрлу, что ты полностью в его распоряжении. Когда Эрл дошел до двери, Марти выхватил пистолет и выстрелил в него, но промахнулся. — Я указал на отбитую штукатурку. — Пули попали в стену. Эрл выскочил в холл, а Марти побежал за ним. Ты слышала несколько выстрелов, потом наступила тишина.
Ты набралась храбрости, вышла и увидела, что они оба мертвы.
Она отпила немного виски, держа стакан обеими руками.
— Я поняла, что вы сказали, Рик, — прошептала она. — Но в этом нет смысла. Зачем тогда я звонила вам в первый раз?
— Ты работала у Бенни Ленгэна как девушка по вызову. Но примерно три месяца назад поругалась с ним и ушла. Решила быть независимой девушкой. Но тогда эти двое пришли к тебе. Ты знала, что они работают на Виктора Бонетто, у которого доля в деле Бенни. Они хотели, чтобы ты работала на них. Они тебя били, насиловали, и ты согласилась. Но ты не знала, что Эрл был садистом. Это означало, что, если так будет продолжаться и дальше, он просто убьет тебя. Ты вспомнила, что когда-то слышала мое имя, и позвонила мне.
— Вы хотите, чтобы я сказала им о Бенни? И о Бонетто?
— Анджела, — искренне сказал я. — Обещаю, что все будет в порядке. Когда они кончат допрашивать тебя, приезжай снова сюда. Можешь оставаться здесь сколько захочешь. Я посмотрю за тобой.
Она обдумывала этот вариант, пока допивала свое виски, потом медленно кивнула:
— Думаю, что справлюсь со всем, Рик.
— Конечно справишься. Они станут задавать миллион вопросов, но ты выстоишь. Можешь более подробно рассказать о твоей работе у Бенни. Скажи им, что он подослал к тебе одного из продавцов наркотиков, который работал у Бонетто, и он хотел, чтобы ты предлагала товар клиентам, но ты не пошла на это. Вот почему ты поругалась с Бенни и отказалась работать у него. Скажи им, что того торговца наркотиками звали Арт Стиллмэн. Они за это дадут тебе медаль.
— О'кей, — сказала она упавшим голосом. Я взял пустой стакан из ее рук и снова наполнил его. Потом вымыл и тщательно протер свой стакан, поставив его обратно в шкаф.
— Еще одно, — сказал я. — Не забудь сказать о этой привычке Бенни делать татуировки своим девушкам. И покажи им своего скорпиона. Даже легавые должны иметь какое-то удовольствие!
Глава 13
— Зачем Холману звонить в собственную дверь, черт побери? — послышался раздраженный голос Марти. — К нему кто-то пришел. Будем сидеть тихо, им надоест ждать, и они уйдут.
— Мне это не нравится, — раздраженно сказал Эрл. — Мы сидим здесь словно пришитые и не знаем, что происходит снаружи.
— Ради Христа! — сказал Марти. — Если ты так уж чертовски нервозен, возьми с собой девчонку, и пусть она ответит пришедшему. Ты должен стоять за дверью, когда она ее откроет. О'кей?
— Соглашайся, куколка, — сказал Эрл. — И набрось на себя платье. У них же глаза, а не рентген.
Анджела ответила так тихо, что я ничего не смог разобрать. Послышались их удаляющиеся шаги. Ладонь на рукоятке пистолета вспотела, пульс забился учащенно. Я досчитал до пяти, открыл дверь и вышел в коридорчик. Прижавшись спиной к стене, я продвигался вдоль нее до самой двери в гостиную. Прошло достаточно времени, чтобы Эрл среагировал на обстановку.
— Эй, Марти! — крикнул он через несколько секунд. — Там никого нет, но проклятый автомобиль Холмана стоит тут, на дорожке!
Досчитав до двух, я быстро вошел в гостиную. Марти уже направился к двери в холл и повернулся ко мне спиной. Я с силой ударил его дулом пистолета в висок. Он грохнулся на пол и отрубился. Я вдруг подумал, не умер ли он, но это было не так уж важно. Я положил в кобуру пистолет, забрал его оружие и, поставив тело на ноги, обхватил левой рукой за грудь.
— Эй, Марти! — На этот раз голос Эрла звучал даже жалобно. — Ты слышал, что я сказал? Оглох, что ли?
Честно говоря, мне не очень хотелось портить собственный дом, но я два раза выстрелил в стену. Полетели куски штукатурки.
— Марти! — Эрл почти рыдал.
— Марти мертв! — крикнул я. — Я только что убил этого подонка. И тебя убью, Эрл, грязный бандит, сукин сын!
— В моих руках девчонка. — Он был в бешенстве. — Я ее прикончу, Холман, если ты ко мне приблизишься.
— Господи, убивай! — прокричал я в ответ. — Кто об этом пожалеет? Там, откуда она пришла, таких шлюх предостаточно.
Неожиданно наступила тишина, она длилась секунд пять.
— О'кей, Эрл, — сказал я. — Я выхожу. Я подтащил оглушенного Марти к двери и встал за ним.
— Вот он я, Эрл! — Повернув Марти, я выставил его в холл.
Прогремели один за другим четыре выстрела, тело Марти конвульсивно вздрогнуло в моих руках.
— Марти? — почти простонал Эрл. — Ради Христа, Марти, зачем тебе надо было разыгрывать все это?
Я вылетел в прихожую. Эрл стоял там, все еще держа в руке опущенный пистолет. За его спиной стояла Анджела, закрыв лицо руками. Я трижды нажал на спусковой крючок, тщательно прицеливаясь. Две первые пули попали ему в грудь и сбили с ног, третья расщепила деревянную панель в двух дюймах от лица Анджелы. И только сейчас я понял, что стрелял из “магнума” Марти.
— Не убивайте меня, Рик! — закричала Анджела. — Пожалуйста, не убивайте меня!
— Не беспокойся, не буду. По крайней мере, намеренно.
Она осторожно убрала руки от лица и посмотрела на меня.
— Я думала, что умру, — сказала она, вся дрожа. — Я так испугалась.
— Иди обратно в гостиную и приготовь что-нибудь выпить для нас обоих.
Она шла съежившись, изо всех сил стараясь на смотреть на тела, лежащие на ее пути. Вынув из кармана носовой платок, я тщательно протер рукоятку пистолета и вставил его в вялую руку Марти, сжал пальцы на рукоятке. Когда я вошел в гостиную, Анджела пролила изрядное количество виски на стойку бара, вместо того чтобы наполнить стаканы. Я отобрал у нее бутылку и приготовил выпивку.
— Ну, что тут было, пока ты ждала моего приезда?
— Ужас! — Она не могла унять дрожь. — Этот Эрл заставил меня все снять с себя и ходить голой и все лапал меня, Рик! — Ее глаза расширились. — Вы убили их обоих! Что мы будем теперь делать?
— Я не убивал никого. Они убили друг друга. — Я взял стакан и подал ей. — Выпей это, но только не слишком быстро. Через пару минут позвони в полицию и расскажи, как все случилось.
— Что сказать?
— Меня здесь не было. Ты позвонила мне, потому что была испугана и подумала, что только я могу тебе помочь. Я ответил, что буду занят до позднего вечера, но ты можешь приехать ко мне домой и ждать меня там. Предупредил, что задняя дверь будет не заперта. Они выследили тебя и тоже вошли в дом. Марти считал, что с тобой надо расправиться силой, но Эрл боялся: если я вернусь и не застану тебя, то могу вызвать полицию. Эти двое начали издеваться над тобой. Наконец Марти сказал Эрлу, что ты полностью в его распоряжении. Когда Эрл дошел до двери, Марти выхватил пистолет и выстрелил в него, но промахнулся. — Я указал на отбитую штукатурку. — Пули попали в стену. Эрл выскочил в холл, а Марти побежал за ним. Ты слышала несколько выстрелов, потом наступила тишина.
Ты набралась храбрости, вышла и увидела, что они оба мертвы.
Она отпила немного виски, держа стакан обеими руками.
— Я поняла, что вы сказали, Рик, — прошептала она. — Но в этом нет смысла. Зачем тогда я звонила вам в первый раз?
— Ты работала у Бенни Ленгэна как девушка по вызову. Но примерно три месяца назад поругалась с ним и ушла. Решила быть независимой девушкой. Но тогда эти двое пришли к тебе. Ты знала, что они работают на Виктора Бонетто, у которого доля в деле Бенни. Они хотели, чтобы ты работала на них. Они тебя били, насиловали, и ты согласилась. Но ты не знала, что Эрл был садистом. Это означало, что, если так будет продолжаться и дальше, он просто убьет тебя. Ты вспомнила, что когда-то слышала мое имя, и позвонила мне.
— Вы хотите, чтобы я сказала им о Бенни? И о Бонетто?
— Анджела, — искренне сказал я. — Обещаю, что все будет в порядке. Когда они кончат допрашивать тебя, приезжай снова сюда. Можешь оставаться здесь сколько захочешь. Я посмотрю за тобой.
Она обдумывала этот вариант, пока допивала свое виски, потом медленно кивнула:
— Думаю, что справлюсь со всем, Рик.
— Конечно справишься. Они станут задавать миллион вопросов, но ты выстоишь. Можешь более подробно рассказать о твоей работе у Бенни. Скажи им, что он подослал к тебе одного из продавцов наркотиков, который работал у Бонетто, и он хотел, чтобы ты предлагала товар клиентам, но ты не пошла на это. Вот почему ты поругалась с Бенни и отказалась работать у него. Скажи им, что того торговца наркотиками звали Арт Стиллмэн. Они за это дадут тебе медаль.
— О'кей, — сказала она упавшим голосом. Я взял пустой стакан из ее рук и снова наполнил его. Потом вымыл и тщательно протер свой стакан, поставив его обратно в шкаф.
— Еще одно, — сказал я. — Не забудь сказать о этой привычке Бенни делать татуировки своим девушкам. И покажи им своего скорпиона. Даже легавые должны иметь какое-то удовольствие!
Глава 13
У меня еще оставались ключи от дома в Бель-Эре. Я вошел в гостиную, и мне показалось, что я и не уходил оттуда. Трэйси все еще сидела среди подушек на софе. Уровень виски в бутылке понизился всего на пару дюймов, поэтому она не была так пьяна, как в прошлый раз.
— Хай, Трэйси.
— Я не ожидала вас так скоро. Я взглянул на часы:
— Уже прошло пять часов.
— Хотите выпить?
— Думаю, что да.
— Я направился к бару.
— Я кое-что разузнал, — сказал я, наливая себе виски. — Это не Бонетто и не его бандиты убили Стиллмэна.
— Разве? — равнодушно ответила она.
— Жена Сэма Хейскелла сообщила ему по секрету кое-что о Стиллмэне. Но к моменту, когда она это сделала, Стиллмэн был уже мертв.
— А я все пытаюсь написать песню, — сказала Трэйси. — Она у меня в голове, но вот никак не вырисовывается. Это похоронная песня. Я запнулась на первых двух строчках:
Когда любовь умерла,
То почему и боль не уходит?
Вы не находите, что это звучит немного банально?
— Когда вы вернулись из Нью-Йорка, Трэйси?
— Утром во вторник, я же вам уже говорила. — Она сделала еще пару глотков. — Моя главная проблема состоит в том, что, даже если я закончу эту печальную песню, ее будет петь кто-то другой, значит, вся моя работа ни к чему.
— Я могу проверить расписание авиалиний, ваш отель в Нью-Йорке. Это займет уйму времени, но все-таки когда-нибудь я все узнаю.
— Я свернула все дела по записям в субботу поздно вечером. Меня там больше ничего не держало, но мне так не хватало моей дорогой Саманты. Поэтому я подумала, что сделаю ей приятный сюрприз, приехав домой пораньше. В аэропорту я взяла такси и приехала сюда около девяти вечера. Его машина была припаркована у дома. У меня возникло грязное подозрение, что Саманта изменяет мне, полагая, что я все еще в Нью-Йорке. Поэтому я потихоньку проникла в дом. В тот момент они были наверху, в ее спальне, но он оставил свой атташе-кейс в холле, на кресле. Меня одолело любопытство. Я, естественно, подумала, что если Саманта изменяет мне, то с какой-то другой женщиной. Поэтому и открыла атташе.
— И нашли там подделанное признание и фотографии?
— В конце было написано, почему она решила покончить с собой. Это был какой-то страшный кошмар. Я поняла, что все это — наглая ложь и кто-то вынудил ее подписать бумагу о том, что она собирается убить себя. — Она сделала еще глоток. — А похоронную песню писать отвратительно, вы знаете это, Рик? Надо выразить чувства, но не впадать в сентиментальность. Разве это легко?
— А что вы сделали потом, Трэйси?
— В ящике бюро лежал пистолет. Я всегда держу его под рукой, потому что боюсь грабителей или каких-нибудь сумасшедших поклонников Саманты. Я взяла его из ящика и поднялась наверх. Они были в спальне Саманты, как я вам говорила. Саманта лежала на постели в таком наркотическом опьянении, что явно не понимала, что происходит вокруг. А этот мужчина стоял возле нее и наполнял шприц. Меня озарило. Он собирался умертвить ее слишком большой дозой, и это было бы логично, потому что все знали, что она наркоманка. Тогда я навела на него пистолет и приказала бросить шприц. Он бросил. Думаю, с ним едва не случился сердечный приступ, когда он услышал мой голос. Я его узнала, это был Арт Стиллмэн, он продавал ей наркотики, когда мы бывали в Лос-Анджелесе. Он сказал, что ей потребовался товар, и он его доставил. Она попросила сделать ей укол, и он был готов к этому, когда я вошла. Я ответила ему, что уже прочитала признание Саманты и ее прощальные слова. — Трэйси со страданием посмотрела на меня поверх стакана. — Может быть, я не права, выбрав жанр похоронной песни? Прощальная песня была бы лучше, как вы думаете?
— А что сказал Стиллмэн?
— Он сказал, что все это просто шутка. Они были на приеме вчера вечером, и все там дурачились. Он еще долго нес какой-то вздор, пока я не приказала ему заткнуться. Я сказала, что он собирался убить Саманту, а теперь я убью его. Он стал просить пощадить его, но это было бесполезно. Я не хотела причинять беспокойство Саманте, поэтому заставила его спуститься сюда. Там я его застрелила. — В ее голосе неожиданно прозвучали нотки изумления. — Это оказалось так чертовски просто, Рик! Я всего только нажала на спуск, и пуля угодила ему в грудь. Он не кричал, не стонал, посмотрел на меня, как будто с удивлением, и упал на пол. Я подошла, убедилась, что он мертв, потом переоделась и оттащила этого подонка в его же автомобиль.
— Переоделись? — спросил я.
— Нужно было что-то попроще: темные свитер, брюки, кроссовки.
— Вы сами вытащили его из дома и уложили в машину?
— Я понимаю, что я костлявая, но жилистая, — самодовольно сказала она. — Потом я поехала по дороге в каньон и оставила его там.
— А как вы добрались обратно?
— Пешком. Я же родом из Лос-Анджелеса. Я знаю все дороги в каньоне как свои пять пальцев. А выйдя на освещенное место, побежала трусцой. Я была одета как раз для этого. Всякий, кто увидел бы меня, подумал, что я одна из тех любителей бега трусцой в Лос-Анджелесе, которые предпочитают заниматься этим вечером, а не утром.
— И еще одно не дает мне покоя, Трэйси. На кой черт вы меня наняли?
— Когда я вернулась назад, наш дом был похож на ту самую посудную лавку, в которой побывал слон. Я поднялась наверх, посмотреть, в порядке ли Саманта. Они сорвали с нее одежду, она лежала на кровати и стонала от боли. — Лицо странно обострилось. — Они что-то делали с ней, Рик. Какие-то ужасные вещи. Но она так и не пришла в сознание. Я так думаю, что Стиллмэн давал ей большие дозы в течение всего уик-энда и она не могла противиться этому. Мне надо было знать, кто это делал, Рик, и с какой целью. Вот почему я наняла вас.
— А что было на другой день?
— Она проспала почти до вечера понедельника. Я дала ей еще одну дозу. Но маленькую. Потом переоделась в ту одежду, в которой прилетела, и сделала вид, что только что появилась. Саманта была в таком состоянии, что поверила. Это чем-то напоминало настоящую амнезию.
— Понимаю. Она говорила, что Стиллмэн держал ее в таком состоянии весь уик-энд, что она чувствовала себя словно на американских горках. Но в этот вечер она начала что-то вспоминать. Эти проблески, вы помните?
— Но она что-то знала, — вздохнула Трэйси. — Вот почему она так ненавидела меня все это время. Подсознательно она чувствовала, что это я убила Стиллмэна, но, конечно, не знала почему.
— А как она теперь?
— А разве я вам не сказала? — Трэйси долго и тупо смотрела на меня. — Примерно час назад я поднималась в ее комнату, чтобы посмотреть, как она. — Ее губы превратились в тонкую полоску. — Она мертва, Рик.
— Мертва?
— Слишком большая доза, как я думаю. Вот ведь какая ирония. Я хочу сказать, что несколько дней назад Стиллмэн пытался умертвить ее именно таким способом, теперь она прибегла к нему сама.
— Вы уверены, что она мертва?
— Господи! Вы считаете, что я не убедилась в этом? Она поставила стакан, поднялась с дивана и неловко прошла через комнату к бюро. Вынула оттуда листки бумаги и передала мне.
— Вам надо прочитать это, — сказала она. — Признание Саманты, написанное Артом Стиллмэном.
— Хорошо, — механически ответил я, забирая у нее бумаги.
— Думаю, мне лучше подняться и посидеть с Самантой. Она никогда не любила темноты.
Трэйси вышла из комнаты, а я принялся читать признание. Стиллмэн проделал большую работу. Он не впутал только Виктора Бонетто, но зато дал описание всех замешанных в деле. Дал подробный список продавцов наркотиков, включая своего приятеля Берни Риза, девушек по вызову Бенни Ленгэна, братьев Перини с их клубами, торговца живым товаром Сэма Хейскелла. Арт Стиллмэн фигурировал там как честолюбец. Он хотел занять место Виктора Бонетто. Угрожая передать это признание и фотографии копам, он собирался прибрать к рукам всю компанию.
Весь текст был напечатан, кроме двух последних строк. Печать поставлена кое-как: чего еще можно было ожидать от расстроенной девушки, к тому же наркоманки. Последняя строка была написана рукой Саманты, большие каракули сбегали в низ листа.
"Все это верно, и вот почему я хочу убить себя”. Далее ее подпись.
Потом еще одна строчка и еще одна подпись.
"По тем же самым причинам, о которых написала моя дорогая Саманта, у меня нет другого выбора, как умереть”. Подпись: “Трэйси Нэш”.
Тело Саманты лежало на кровати. На ней было великолепное платье, сшитое, наверное, для выступлений. Волосы аккуратно уложены, на лицо нанесена косметика. Руки сложены под грудью, глаза закрыты. Я прикоснулся тыльной стороной руки к ее щеке. Кожа была ледяной.
Тело Трэйси лежало на полу возле кровати. Она вставила ствол пистолета в рот и спустила курок. Частички ее мозга были разбросаны по ковру.
Я спустился вниз, не спеша допил свой виски. Никто в целом мире не поверит теперь, что это признание — не правда. Это не пройдет даром для Бонетто и всех, кто с ним. Более того, сейчас показания Анджелы будут выглядеть более правдоподобными. Когда я подумал обо всем этом, то не нашел причин, почему бы мне не быть откровенным с полицией. Конечно, я выглядел довольно глупо, потому что упустил клиента прямо у себя из-под носа, но так бывает. Это дало мне повод не возвращаться домой, где, скорее всего, меня ожидала Анджела. Я сделал то, что должен был сделать, — сходил к Бонетто и миссис Хейскелл, потом вернулся к своему клиенту с информацией, которую раздобыл. Никогда бы не подумал, что Саманта Пайк будет лежать наверху мертвая от передозировки наркотика, а Трэйси поведет себя так странно: даст мне прочитать признание Саманты, а сама поднимется наверх, чтобы покончить с собой. Она успела это сделать, прежде чем я добежал до спальни. Да, теперь у них нет шансов найти, кто убил Арта Стиллмэна. Что ж, даже полиция не все может.
— Думаю, мне не нужно вас больше задерживать, Холман, — сказал он. — Вы подписали ваши показания и все, что надо?
— И все, что надо, — согласился я.
— Похоже, что у меня впереди еще остаток ночи. — Он энергично потер руки. — Они взяли Бонетто и Ленгэна примерно час назад. Оба орали, что все вранье, что их ложно обвинили. Кажется, Дни уверены, что это сделали вы.
— Я работал на клиента, который так же глубоко погряз в этом дерьме, как и сам Бонетто.
— Все равно победа за вами, хоть вы и ничего не заработали.
— Спасибо за напоминание, — кисло ответил я.
— Нет никого, включая Виктора Бонетто, кто имел бы надежду выкрутиться после такой записки о двойном самоубийстве.
— Согласен. Теперь я могу ехать домой, чтобы навести порядок после той перестрелки, которая, как вы говорите, была там.
— Иногда лучше вообще не вылезать из постели. — Капитан не скрывал улыбки.
— А что случилось с девушкой? Вы сказали, что она в порядке?
— Да, только напугана. Мы отпустили ее пару часов назад.
Я приехал к себе, оставил машину на дорожке и вошел в дом. Если не считать испорченной выстрелом панели, холл выглядел вполне прилично. Как ни странно, на полу не было пятен крови. В гостиной на диване сидела Анджела в своем белом льняном платье, закинув ногу за ногу и положив руку на колени.
— Я вернулась, чтобы немного убраться.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Они сказали, что еще вызовут меня. Что обе они, Саманта и Трэйси, мертвы. Самоубийство. Бонетто и Бенни арестованы.
— А за Сэмом и Перини они придут позже.
— Вы сказали, что если я попросила бы вас, то вы позаботились бы обо мне, Рик. Но теперь, когда они арестовали Бонетто и Бенни, все кончено, верно?
— Абсолютно верно, — согласился я.
— Но есть еще одна вещь, правда, не думаю, что вы в этом виноваты.
— Что еще?
— Помните, вы сказали, чтобы я показала им своего скорпиона? — На ее лице отразилось возмущение. — Так вот я без конца показывала его. Один полицейский заходил в комнату каждые две минуты, и всякий раз мне приходилось спускать трусики.
— Полиция есть полиция, — глубокомысленно заключил я.
— Я устала. Это был такой длинный день, пока вас не было, Рик.
— Ты права, — согласился я.
— Но я не настолько устала, чтобы не заняться с вами любовью — прижаться к вам как можно крепче и не бояться того, что может случиться завтра.
— Я понимаю.
Она вдруг с тревогой взглянула на меня:
— А вы хотите заняться со мной любовью, Рик?
— Я не знаю наверняка, хочу проверить это на вашем скорпионе.
— С удовольствием. — Она встала с дивана, повернулась ко мне спиной и подняла юбку. — Я так и не успела надеть трусики, потому что все время в комнату входили проклятые копы. Пришлось запихнуть их в сумочку.
Я был так поглощен разглядыванием выпуклых половинок ее великолепной попки, что ничего не ответил.
— Так что мой скорпион сказал вам, Рик? — спросила она нетерпеливо.
— Я знаю, что он мне что-то хочет сказать, потому что все время подмигивает мне. Но только в постели я смогу разобрать, что именно.
— Хай, Трэйси.
— Я не ожидала вас так скоро. Я взглянул на часы:
— Уже прошло пять часов.
— Хотите выпить?
— Думаю, что да.
— Я направился к бару.
— Я кое-что разузнал, — сказал я, наливая себе виски. — Это не Бонетто и не его бандиты убили Стиллмэна.
— Разве? — равнодушно ответила она.
— Жена Сэма Хейскелла сообщила ему по секрету кое-что о Стиллмэне. Но к моменту, когда она это сделала, Стиллмэн был уже мертв.
— А я все пытаюсь написать песню, — сказала Трэйси. — Она у меня в голове, но вот никак не вырисовывается. Это похоронная песня. Я запнулась на первых двух строчках:
Когда любовь умерла,
То почему и боль не уходит?
Вы не находите, что это звучит немного банально?
— Когда вы вернулись из Нью-Йорка, Трэйси?
— Утром во вторник, я же вам уже говорила. — Она сделала еще пару глотков. — Моя главная проблема состоит в том, что, даже если я закончу эту печальную песню, ее будет петь кто-то другой, значит, вся моя работа ни к чему.
— Я могу проверить расписание авиалиний, ваш отель в Нью-Йорке. Это займет уйму времени, но все-таки когда-нибудь я все узнаю.
— Я свернула все дела по записям в субботу поздно вечером. Меня там больше ничего не держало, но мне так не хватало моей дорогой Саманты. Поэтому я подумала, что сделаю ей приятный сюрприз, приехав домой пораньше. В аэропорту я взяла такси и приехала сюда около девяти вечера. Его машина была припаркована у дома. У меня возникло грязное подозрение, что Саманта изменяет мне, полагая, что я все еще в Нью-Йорке. Поэтому я потихоньку проникла в дом. В тот момент они были наверху, в ее спальне, но он оставил свой атташе-кейс в холле, на кресле. Меня одолело любопытство. Я, естественно, подумала, что если Саманта изменяет мне, то с какой-то другой женщиной. Поэтому и открыла атташе.
— И нашли там подделанное признание и фотографии?
— В конце было написано, почему она решила покончить с собой. Это был какой-то страшный кошмар. Я поняла, что все это — наглая ложь и кто-то вынудил ее подписать бумагу о том, что она собирается убить себя. — Она сделала еще глоток. — А похоронную песню писать отвратительно, вы знаете это, Рик? Надо выразить чувства, но не впадать в сентиментальность. Разве это легко?
— А что вы сделали потом, Трэйси?
— В ящике бюро лежал пистолет. Я всегда держу его под рукой, потому что боюсь грабителей или каких-нибудь сумасшедших поклонников Саманты. Я взяла его из ящика и поднялась наверх. Они были в спальне Саманты, как я вам говорила. Саманта лежала на постели в таком наркотическом опьянении, что явно не понимала, что происходит вокруг. А этот мужчина стоял возле нее и наполнял шприц. Меня озарило. Он собирался умертвить ее слишком большой дозой, и это было бы логично, потому что все знали, что она наркоманка. Тогда я навела на него пистолет и приказала бросить шприц. Он бросил. Думаю, с ним едва не случился сердечный приступ, когда он услышал мой голос. Я его узнала, это был Арт Стиллмэн, он продавал ей наркотики, когда мы бывали в Лос-Анджелесе. Он сказал, что ей потребовался товар, и он его доставил. Она попросила сделать ей укол, и он был готов к этому, когда я вошла. Я ответила ему, что уже прочитала признание Саманты и ее прощальные слова. — Трэйси со страданием посмотрела на меня поверх стакана. — Может быть, я не права, выбрав жанр похоронной песни? Прощальная песня была бы лучше, как вы думаете?
— А что сказал Стиллмэн?
— Он сказал, что все это просто шутка. Они были на приеме вчера вечером, и все там дурачились. Он еще долго нес какой-то вздор, пока я не приказала ему заткнуться. Я сказала, что он собирался убить Саманту, а теперь я убью его. Он стал просить пощадить его, но это было бесполезно. Я не хотела причинять беспокойство Саманте, поэтому заставила его спуститься сюда. Там я его застрелила. — В ее голосе неожиданно прозвучали нотки изумления. — Это оказалось так чертовски просто, Рик! Я всего только нажала на спуск, и пуля угодила ему в грудь. Он не кричал, не стонал, посмотрел на меня, как будто с удивлением, и упал на пол. Я подошла, убедилась, что он мертв, потом переоделась и оттащила этого подонка в его же автомобиль.
— Переоделись? — спросил я.
— Нужно было что-то попроще: темные свитер, брюки, кроссовки.
— Вы сами вытащили его из дома и уложили в машину?
— Я понимаю, что я костлявая, но жилистая, — самодовольно сказала она. — Потом я поехала по дороге в каньон и оставила его там.
— А как вы добрались обратно?
— Пешком. Я же родом из Лос-Анджелеса. Я знаю все дороги в каньоне как свои пять пальцев. А выйдя на освещенное место, побежала трусцой. Я была одета как раз для этого. Всякий, кто увидел бы меня, подумал, что я одна из тех любителей бега трусцой в Лос-Анджелесе, которые предпочитают заниматься этим вечером, а не утром.
— И еще одно не дает мне покоя, Трэйси. На кой черт вы меня наняли?
— Когда я вернулась назад, наш дом был похож на ту самую посудную лавку, в которой побывал слон. Я поднялась наверх, посмотреть, в порядке ли Саманта. Они сорвали с нее одежду, она лежала на кровати и стонала от боли. — Лицо странно обострилось. — Они что-то делали с ней, Рик. Какие-то ужасные вещи. Но она так и не пришла в сознание. Я так думаю, что Стиллмэн давал ей большие дозы в течение всего уик-энда и она не могла противиться этому. Мне надо было знать, кто это делал, Рик, и с какой целью. Вот почему я наняла вас.
— А что было на другой день?
— Она проспала почти до вечера понедельника. Я дала ей еще одну дозу. Но маленькую. Потом переоделась в ту одежду, в которой прилетела, и сделала вид, что только что появилась. Саманта была в таком состоянии, что поверила. Это чем-то напоминало настоящую амнезию.
— Понимаю. Она говорила, что Стиллмэн держал ее в таком состоянии весь уик-энд, что она чувствовала себя словно на американских горках. Но в этот вечер она начала что-то вспоминать. Эти проблески, вы помните?
— Но она что-то знала, — вздохнула Трэйси. — Вот почему она так ненавидела меня все это время. Подсознательно она чувствовала, что это я убила Стиллмэна, но, конечно, не знала почему.
— А как она теперь?
— А разве я вам не сказала? — Трэйси долго и тупо смотрела на меня. — Примерно час назад я поднималась в ее комнату, чтобы посмотреть, как она. — Ее губы превратились в тонкую полоску. — Она мертва, Рик.
— Мертва?
— Слишком большая доза, как я думаю. Вот ведь какая ирония. Я хочу сказать, что несколько дней назад Стиллмэн пытался умертвить ее именно таким способом, теперь она прибегла к нему сама.
— Вы уверены, что она мертва?
— Господи! Вы считаете, что я не убедилась в этом? Она поставила стакан, поднялась с дивана и неловко прошла через комнату к бюро. Вынула оттуда листки бумаги и передала мне.
— Вам надо прочитать это, — сказала она. — Признание Саманты, написанное Артом Стиллмэном.
— Хорошо, — механически ответил я, забирая у нее бумаги.
— Думаю, мне лучше подняться и посидеть с Самантой. Она никогда не любила темноты.
Трэйси вышла из комнаты, а я принялся читать признание. Стиллмэн проделал большую работу. Он не впутал только Виктора Бонетто, но зато дал описание всех замешанных в деле. Дал подробный список продавцов наркотиков, включая своего приятеля Берни Риза, девушек по вызову Бенни Ленгэна, братьев Перини с их клубами, торговца живым товаром Сэма Хейскелла. Арт Стиллмэн фигурировал там как честолюбец. Он хотел занять место Виктора Бонетто. Угрожая передать это признание и фотографии копам, он собирался прибрать к рукам всю компанию.
Весь текст был напечатан, кроме двух последних строк. Печать поставлена кое-как: чего еще можно было ожидать от расстроенной девушки, к тому же наркоманки. Последняя строка была написана рукой Саманты, большие каракули сбегали в низ листа.
"Все это верно, и вот почему я хочу убить себя”. Далее ее подпись.
Потом еще одна строчка и еще одна подпись.
"По тем же самым причинам, о которых написала моя дорогая Саманта, у меня нет другого выбора, как умереть”. Подпись: “Трэйси Нэш”.
Тело Саманты лежало на кровати. На ней было великолепное платье, сшитое, наверное, для выступлений. Волосы аккуратно уложены, на лицо нанесена косметика. Руки сложены под грудью, глаза закрыты. Я прикоснулся тыльной стороной руки к ее щеке. Кожа была ледяной.
Тело Трэйси лежало на полу возле кровати. Она вставила ствол пистолета в рот и спустила курок. Частички ее мозга были разбросаны по ковру.
Я спустился вниз, не спеша допил свой виски. Никто в целом мире не поверит теперь, что это признание — не правда. Это не пройдет даром для Бонетто и всех, кто с ним. Более того, сейчас показания Анджелы будут выглядеть более правдоподобными. Когда я подумал обо всем этом, то не нашел причин, почему бы мне не быть откровенным с полицией. Конечно, я выглядел довольно глупо, потому что упустил клиента прямо у себя из-под носа, но так бывает. Это дало мне повод не возвращаться домой, где, скорее всего, меня ожидала Анджела. Я сделал то, что должен был сделать, — сходил к Бонетто и миссис Хейскелл, потом вернулся к своему клиенту с информацией, которую раздобыл. Никогда бы не подумал, что Саманта Пайк будет лежать наверху мертвая от передозировки наркотика, а Трэйси поведет себя так странно: даст мне прочитать признание Саманты, а сама поднимется наверх, чтобы покончить с собой. Она успела это сделать, прежде чем я добежал до спальни. Да, теперь у них нет шансов найти, кто убил Арта Стиллмэна. Что ж, даже полиция не все может.
* * *
Было уже около двух, когда капитан Стингер вернулся в офис, где я терпеливо ожидал его.— Думаю, мне не нужно вас больше задерживать, Холман, — сказал он. — Вы подписали ваши показания и все, что надо?
— И все, что надо, — согласился я.
— Похоже, что у меня впереди еще остаток ночи. — Он энергично потер руки. — Они взяли Бонетто и Ленгэна примерно час назад. Оба орали, что все вранье, что их ложно обвинили. Кажется, Дни уверены, что это сделали вы.
— Я работал на клиента, который так же глубоко погряз в этом дерьме, как и сам Бонетто.
— Все равно победа за вами, хоть вы и ничего не заработали.
— Спасибо за напоминание, — кисло ответил я.
— Нет никого, включая Виктора Бонетто, кто имел бы надежду выкрутиться после такой записки о двойном самоубийстве.
— Согласен. Теперь я могу ехать домой, чтобы навести порядок после той перестрелки, которая, как вы говорите, была там.
— Иногда лучше вообще не вылезать из постели. — Капитан не скрывал улыбки.
— А что случилось с девушкой? Вы сказали, что она в порядке?
— Да, только напугана. Мы отпустили ее пару часов назад.
Я приехал к себе, оставил машину на дорожке и вошел в дом. Если не считать испорченной выстрелом панели, холл выглядел вполне прилично. Как ни странно, на полу не было пятен крови. В гостиной на диване сидела Анджела в своем белом льняном платье, закинув ногу за ногу и положив руку на колени.
— Я вернулась, чтобы немного убраться.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Они сказали, что еще вызовут меня. Что обе они, Саманта и Трэйси, мертвы. Самоубийство. Бонетто и Бенни арестованы.
— А за Сэмом и Перини они придут позже.
— Вы сказали, что если я попросила бы вас, то вы позаботились бы обо мне, Рик. Но теперь, когда они арестовали Бонетто и Бенни, все кончено, верно?
— Абсолютно верно, — согласился я.
— Но есть еще одна вещь, правда, не думаю, что вы в этом виноваты.
— Что еще?
— Помните, вы сказали, чтобы я показала им своего скорпиона? — На ее лице отразилось возмущение. — Так вот я без конца показывала его. Один полицейский заходил в комнату каждые две минуты, и всякий раз мне приходилось спускать трусики.
— Полиция есть полиция, — глубокомысленно заключил я.
— Я устала. Это был такой длинный день, пока вас не было, Рик.
— Ты права, — согласился я.
— Но я не настолько устала, чтобы не заняться с вами любовью — прижаться к вам как можно крепче и не бояться того, что может случиться завтра.
— Я понимаю.
Она вдруг с тревогой взглянула на меня:
— А вы хотите заняться со мной любовью, Рик?
— Я не знаю наверняка, хочу проверить это на вашем скорпионе.
— С удовольствием. — Она встала с дивана, повернулась ко мне спиной и подняла юбку. — Я так и не успела надеть трусики, потому что все время в комнату входили проклятые копы. Пришлось запихнуть их в сумочку.
Я был так поглощен разглядыванием выпуклых половинок ее великолепной попки, что ничего не ответил.
— Так что мой скорпион сказал вам, Рик? — спросила она нетерпеливо.
— Я знаю, что он мне что-то хочет сказать, потому что все время подмигивает мне. Но только в постели я смогу разобрать, что именно.