Браун Картер. Катание с американских горок

   Она ловко расстегнула “молнию” на моих брюках, сунула руку внутрь и принялась ласкать мой член. Тут же раздался дикий визг тормозов, потому что я внезапно выехал на параллельную полосу, не просигналив об этом.
   — Перестаньте! — зашипел я.
   — О, — тихо сказала она. — Я на самом деле привлекаю вас, верно?
   Мы были зажаты машинами с обеих сторон, парень позади все еще сигналил. Приходилось держать руль двумя руками и быстро соображать. А как я мог это сделать, черт побери, когда кончик ногтя ее большого пальца ходил вверх-вниз вдоль моего восставшего члена?
   — Хотите оральный секс? — спросила она так, будто предлагала мне чашечку кофе.
   — Нет! Оставьте его в покое, если не хотите, чтобы мы разбились в лепешку!
   — Дешевка!
   Ее рука крепко сжала мой член, потом резко потянула его. Тормоза снова заскрипели, когда я возвращался на свою полосу движения. Она осторожно засунула член в брюки и застегнула “молнию”.
   — А вы паршивый водитель. Могли только что угробить нас обоих.
   Я издал нечленораздельный звук и изловчился посмотреть в зеркало заднего вида. Все, что я мог узреть, — это капот грузовика, который был так близко, будто находился на заднем сиденье моей машины.
   К моменту, когда мы подъехали к дому в Бель-Эре, я чувствовал себя так, будто провел за рулем сутки. Саманта вышла из машины с отчужденным выражением лица и прошла на крыльцо. Я воспользовался ключами, которые мне дала Трэйси, чтобы отпереть дверь. Мы нашли ее в гостиной. Она лежала, удобно обложившись подушками, на столике перед ней были аккуратно расставлены бутылки с шотландским виски, стояли ведерко со льдом и уже почти пустой стакан.
   — Вы вместе? — сказала Трэйси каменным тоном. — Бьюсь о заклад, уже натрахались до потери пульса.
   — Рик рассказал мне, что прошлой ночью тебя трахнули в жопу, — сказала Саманта. — Что, забавно?
   — А ты знаешь, почему это случилось? — спокойно спросила Трэйси. — Из-за тебя и твоей гнусной привычки. Видишь лицо Рика? Он заработал это все по той же причине.
   — Я сделала ему тест, когда мы ехали сюда, — самодовольно заявила Саманта. — Он не мог остановиться и засунуть мне эту свою штуку. Он так боялся, что те двое придут и испортят ему вторую половину физиономии. Но мы еще сделаем это, мой сладкий? Не надо бояться!
   Трэйси отодвинула столик и быстро встала. Ее серые глаза метали молнии, рот перекосился.
   — У вас нет времени, — отчеканивая каждый слог, сказал я. — Укладывайте вещи, и мы уезжаем. Найдем тихое место, где вы будете в безопасности, пока я не позабочусь о Бонетто.
   — Вы знаете, мне все равно. Все кончено. Я имею в виду Саманту и себя. А что они могут сделать мне хуже того, что случилось прошлой ночью?
   — Эти что-нибудь придумают.
   — Честно говорю, с меня хватит, — сказала Трэйси. — Я наняла вас, Рик, и вы сделали все, что смогли. Вас втянули в это дело, вы получили травму. И это не ваша вина, что ответ на вопрос не найден. Теперь это не имеет никакого значения. Я опущу чек в почтовый ящик, о'кей?
   — Трэйси, — сжимая кулаки, сказал я. — Я не могу этого так оставить.
   — Если мы никуда не едем, — сказала Саманта, — я сниму сырую одежду и лягу в теплую постель. О'кей? Хотите пойти со мной, Рик?
   — Я сейчас выцарапаю ей глаза, — взвизгнула Трэйси. — Правда, в данный момент ей все равно.
   — Есть хорошие доктора, — сказал я. — Может быть...
   — Я сама с удовольствием ее вылечу — полным отказом от наркоты, — заявила Трэйси. — Запру ее в комнате, и пусть там помучается. Полное изменение обмена веществ, верно? Агония. Отвратительные реакции организма. И что она сделает, когда все это пройдет? Бросится искать ближайшего доступного торговца этой гадостью, вот что!
   Саманта стянула влажную рубашку через голову и бросила ее на пол. Потом расстегнула “молнию” на брюках, спустила их до полу и перешагнула через них.
   — Кто это, черт возьми, хочет умереть от пневмонии? — спросила она.
   — Ты хочешь умереть от чего угодно, дорогая, — холодно сказала Трэйси. — Ты хочешь этого.
   — Так вы не поедете со мной? — разозлился я.
   — Мы останемся здесь, — ответила Трэйси. — Теперь не так уж важно, что случится с каждой из нас.
   — У нее уже были проблески, — сказал я. — Может быть, будут еще.
   — Что вы имеете в виду, какие еще проблески? — презрительно спросила Трэйси.
   — Проблески памяти, — ответил я. — Относительно того уик-энда. У нее теперь больше шансов. Может быть, она вспомнит, кто убил Арта Стиллмэна.
   — Вы хотите мне что-то сказать? — Трэйси старалась сохранить презрительный оттенок в голосе.
   — Я устала, — вдруг закапризничала Саманта. — Думаю, мне пора лечь в кровать.
   Она быстро вышла из комнаты, и ее кругленькие ягодицы перекатывались вверх-вниз при каждом шаге.
   — Может быть, тот, кто убил Арта Стиллмэна, не верит тому, что Саманта навсегда утратила память?
   — Пожалуйста, уходите, Рик. Я и пальцем не пошевельну, если убийца Стиллмэна явится сюда и убьет Саманту. Я не двинусь с места, если он после этого убьет и меня. Я опять ложусь на диван и снова смертельно напьюсь, еще совсем немного — и мне будет все равно.
   — Вы только что сказали про желание Саманты умереть, у вас оно, кажется, еще сильнее.
   — Хотите знать кое-что? — Она улыбнулась, но улыбка не задела ее глаз. — Если бы только вы были женщиной, мы бы поняли друг друга. Но только в этом случае.

Глава 11

   Я поехал в Беверли-Хиллз, с горечью думая о том, неужели и на самом деле я выглядел так глупо? Обойдя дом, я убедился, что он пуст. Спустился на кухню, приготовил поздний ленч. Было уже три часа дня, я проголодался. Закончив трапезу, я прошел в гостиную и поднял телефонную трубку. У меня был только номер телефона, адреса я не знал. Я читал где-то, что аборигены Австралии еще в каменном веке поняли, что они живут на таком континенте, где нет животных, которых можно было бы приручить. И им пришлось заниматься охотой. Они верили, что колдовство сможет помочь им в этом деле. Если как следует постараться, то можно заколдовать стадо антилоп, чтобы оно оказалось в нужное время в нужном месте, а им остается только прийти туда пораньше и ждать с копьями и бумерангами. Сейчас, набирая номер, я прекрасно их понимал. Она ответила немедленно, и это было уже что-то.
   — Рик Холман, — сказал я.
   — Вы еще живы? — удивилась Анджела Броутон. — Я рада за вас.
   — Она начала вспоминать, — сказал я и мысленно перекрестил пальцы.
   — Вы ушли прошлой ночью, а я ведь спрашивала, можно ли мне пойти с вами, — холодно сказала Анджела. — Оставили меня с Бенни. Можете представить, в каком настроении он был, когда вы ушли. У меня до сих пор отметины на теле.
   — Саманта Пайк, — сказал я. — У нее возвращается память.
   — И почему только вас не убили, такого мерзавца!
   — Это досадно, потому что некоторые журналы хорошо бы заплатили кое за что...
   — Я не понимаю, что за чертовщину вы несете, — сказала она напряженным голосом.
   — Собирайтесь и приезжайте ко мне. Я приготовлю для вас лимонный чай и открою коробку печенья-гадания^[3].
   — А может быть, мне позвонить Бенни и попросить его позаботиться о вас?
   — Бенни ненадежный человек. Мы оба знаем это. Но если хотите, я позвоню Виктору Бонетто и скажу ему, что к Саманте Пайк возвращается память?
   — Вы дешевка и сукин сын, Холман. Буду у вас в пределах получаса.
   Она приехала через двадцать минут, в белом льняном платье до колен с большими металлическими пуговицами. Энергичная молодая дама — или, может быть, покупательница из большого универмага в центре города? Она выглядела кем угодно, только не проституткой.
   — Вы потрясающе выглядите, Анджела, — любезно сказал я, провожая ее в гостиную.
   — Я помню, как я выглядела, когда вы в последний раз видели меня. Разложенную на диване, и Бенни на мне!
   — Это с каждым может случиться, но должен признать, если кто-нибудь устроил бы состязание по траханью, первый приз получили бы вы.
   Она села на диван, скромно положив ногу на ногу.
   — Я бы что-нибудь выпила.
   — Конечно. Что, например?
   — Что угодно, при условии, если это будет чистый алкоголь со льдом.
   Я приготовил бурбон со льдом и подал ей стакан.
   — А вы сами не пьете?
   — Пока нет.
   Взгляд ее живых голубых глаз на мгновение задержался на мне.
   — Вы ужасно выглядите, — сказала она. — Вы и прошлой ночью выглядели плохо, а сейчас даже хуже. Синяк так потемнел, что у меня внутри все переворачивается, когда я на вас смотрю.
   — Виктор Бонетто, — сказал я. — Человек, который всем управляет и всеми владеет. Люди начинают уставать от этого и хотят перемен. Но когда такие типы, как Марти и Эрл, навязывают всем его волю, — это не так просто. Тогда у Арта Стиллмэна возникла идея, и все они признали ее просто гениальной. Они так думали до тех пор, пока не узнали, что он мертв, и сразу же от всего отреклись. Начали утверждать, что ничего не знали. Все они как бы делали одолжение Арту. Так?
   — Я не понимаю, о чем вы?
   — Саманта Пайк — большое имя в роке. Даже Бонетто не осмелился тронуть ее. Арт Стиллмэн поставлял ей наркотики, он знал, что стоит только дать ей дозу большую, чем обычно, и она будет в полете достаточно продолжительное время. Он ждал удобного случая, и случай не заставил себя ждать, когда ее менеджер уехала в Нью-Йорк на весь уик-энд.
   — Если вам самому доставляет удовольствие слушать звучание собственного тупого голоса, то меня увольте от этого.
   — Он начал давать ей наркотик утром в субботу, — продолжал я. — Договорился с Сэмом Хейскеллом, что привезет ее на прием к Бенни в субботу вечером. Бонетто был уже там и встретил ее. Через некоторое время после того, как он уехал, Бенни наколол скорпиона у нее на заднице. Но не совсем для своего удовольствия, верно?
   — Это только для того, чтобы доказать, что она когда-то была одной из тех девушек, которые работали на Бенни, — сказала она упавшим голосом. — Но вы это и раньше знали.
   — Потом кто-то делал фотосъемку, — сказал я. Она кивнула:
   — Арт все расписал заранее. Ее предполагаемую биографию. Будто бы она начала работать девушкой по вызову у Виктора Бонетто, а не у Бенни. Потом она все это бросила, стала знаменитой певицей, но Бонетто угрожал ей тем, что откроет ее прошлое, если она не будет постоянно платить ему солидные проценты от гонораров. По версии Арта, ее менеджер была на жалованье у Бонетто и не только подавила ее волю, но и принудила к лесбиянским отношениям. Саманта все подписала той ночью. Она была совершенно вне себя, даже не понимала, что происходит.
   — А что было потом?
   — Не знаю, — призналась Анджела. — Она уехала от Бенни с Артом где-то рано утром в воскресенье. Дальше, то есть до того момента, как Арт был найден мертвым в своем автомобиле вечером в воскресенье, никто ничего не знает.
   — Все были вместе со Стиллмэном? — спросил я. — Бенни, Сэм Хейскелл, братья Перини?
   — Да, они собирались обсудить положение дел. Им надоело, что Бонетто первым снимает все сливки.
   — Тут что-то не так, — возразил я. — Стиллмэн должен был знать, что Саманта частенько попадает на американские горки и что ее менеджер вернется через пару дней. Бред получается.
   Она наморщила носик, и складочки снова собрались на переносице.
   — Мне кажется, они тогда все сошли с ума. Но меня это мало волновало. С того момента, когда Бенни разнюхал, что я продаю наркотики клиентам, и лишил меня работы, я просто стала ему немного помогать. Помимо того что мы трахались с ним время от времени, я выполняла те его поручения, которые он не мог доверить Тино. Вот почему я помалкивала.
   — Кто-то настучал Бонетто, — сказал я. — Он и позаботился об Арте.
   — Но кто? — Она покачала головой. — Они же все были замешаны в этом деле. Вот почему они продолжали выполнять поручения Арта даже после его смерти.
   — Братья Перини считают, что она была с Артом, когда его убивали. Вот почему они звонили Трэйси Нэш и хотели узнать, что помнит Саманта. Сэм Хейскелл держался из-за контракта, он из тех, кто перегрызет глотку за пенни. Я так и не понял, зачем был нужен тот звонок.
   — Это идея Бенни. Довольно глупый ход в надежде вывести из себя Нэш, и если бы она связалась со мной, то, возможно, проболталась бы об уик-энде.
   Меня вдруг как громом поразило. Я понял, на чем Арт Стиллмэн строил свой план.
   — Она не должна была остаться в живых, — сказал я. — Она должна была умереть утром в понедельник.
   — Кто? — Анджела бросила на меня испуганный взгляд. — Трэйси Нэш?
   — Саманта! Стиллмэну очень легко было отправить ее на тот свет, дав ей излишне большую дозу. Потом, когда она бы умерла и во всех газетах появились кричащие заголовки, он послал бы эти фотографии Бонетто вместе с ее признанием. Такого нажима и сам Бонетто не выдержал бы. И тогда дело в шляпе: он отдал бы им на откуп их рэкет, взамен же Стиллмэн не послал бы оригиналы признания и фотографий в полицию.
   — Это ужасно! Вы полагаете, они все знали? Я хочу сказать — они знали, что Арт собирается убить несчастную девушку, и ничего не сделали? Я еще могу понять поведение братьев Перини.., но Сэм Хейскелл... Бенни?
   — Разумеется, они все знали. Но все это было лишено всякого смысла, пока Саманта жива. Они не станут предпринимать ничего, что было бы лишено хоть какого-нибудь смысла.
   — Я просто не знаю, что мне теперь делать, — сказала она упавшим голосом. — Теперь, когда я все знаю, не могу вернуться назад к Бенни. — Она допила виски и протянула мне пустой стакан. — Можно еще, Рик?
   Я быстро наполнил стакан.
   — Вы были правы, — сказала она. — Кто-то настучал Бонетто, и он убрал Арта прежде, чем тот убил эту девушку, Пайк.
   — Бонетто забрал это признание вместе с фотографиями и уничтожил их. Так вот почему он так настойчиво требовал, чтобы я бросил это дело и перестал допытываться, почему убили Стиллмэна.
   — Думаю, вы правы, — согласилась она.
   — Есть только один способ узнать правду. Я передал ей наполненный стакан, и она тут же сделала глоток.
   — Какой именно? — спросила она.
   — Мне надо выйти ненадолго.
   — Не будете возражать, если я останусь здесь? — вяло спросила она. — Мне надо подумать, что делать, но не хочется идти домой.
   — Но у вас могут появиться гости. Анджела невольно вздрогнула:
   — Марти и Эрл?
   — Скажите им, что Бенни заставил вас войти ко мне в доверие. Они поверят этому, после того как застали нас вместе в прошлый раз. Скажите, что я вышел, но вернусь, — я посмотрел на часы, — не более чем через пару часов.
   — Хорошо. — Она сделала еще глоток. — Но не вините меня, если к вашему возвращению я до смерти напьюсь.
   Офис был еще открыт, когда я приехал туда. Она сидела за своим рабочим столом, словно отвратительный жирный паук, и очки в блестящей оправе не могли скрыть ненависть в ее глазах.
   — А мне казалось, что мистер Бонетто уже убрал вас, Холман, — спокойно сказала она. — Может быть, он решил дать вам немного попотеть? Вам нечего рваться в его кабинет. Сэму не очень хорошо, и я отослала его домой.
   — А мне и не нужен Сэм. Я приехал поговорить с вами. Вера, это делает меня похожим на какого-то мазохиста, не так ли?
   — Вы не сможете оскорбить меня, Холман. Вы уже мертвы.
   — Все они считали, что у Стиллмэна появилась по-настоящему великая идея. Бенни Ленгэн, братья Перини и ваш муж. Что заставило вас не согласиться с ним, Вера?
   — Не знаю, о чем вы говорите.
   — Вы предупредили Бонетто, и он убрал Арта раньше, чем тот смог убить Саманту Пайк. Вы все время предупреждаете Бонетто. Держу пари, что он думает о вас как о своем друге?
   — Я закрываю офис. Вы уйдете, Холман, или я позову копа.
   — Я предлагаю вам сделку. Вера. Вы все выкладываете мне, или я сообщаю Сэму, что это вы предупредили Бонетто.
   — Он вам не поверит.
   — Вы шутите. Он поверит мне, потому что это — квинтэссенция всего. Даже когда они узнали, что Арт убит, они мучились до кровавого пота, стараясь выяснить, кто же из них передал все Бонетто. Когда я скажу Сэму, что это сделали вы, он мне поверит.
   Она положила руки на стол, переплетя жирные, как сардельки, пальцы, потом крепко сжала их.
   — Хорошо, — наконец уступила она. — Все то воскресенье Сэм был сам не свой, очень подавлен. Он начал пить с раннего вечера, что не в его привычке. Сэм обычно едва прикасался к крепким напиткам, потому что считал, что одного пьяницы в семье вполне достаточно. Я видела, что его что-то тревожит, и спросила, в чем дело. Прошло довольно много времени, прежде чем он напился до такой степени, чтобы все рассказать. Когда Сэм закончил, он уже не мог встать с кресла. Даже напустил в штаны там, где сидел. — Она презрительно фыркнула. — Вся эта затея была безумной. Я хорошо это понимала. Тогда я позвонила мистеру Бонетто и все рассказала, намекнув, что мы думаем, будто эта идея принадлежит Арту Стиллмэну. Мистер Бонетто был мне очень благодарен.
   — В какое время вы ему звонили?
   — Очень поздно. Точно не припомню. Где-то после полуночи.
   — Вы не дурачите меня, Вера?
   — Хотите удостовериться, что это именно я все сообщила мистеру Бонетто? — холодно спросила она. — Мало того что я все вам выложила начистоту, вы еще предполагаете, что я соврала вам насчет времени.
   — Согласно газетным отчетам, тело Стиллмэна было обнаружено около трех утра в понедельник, и полиция считает, что он был уже мертв по крайней мере четыре часа.
   Зрачки ее глаз за линзами непомерно расширились, она отрицательно закачала головой:
   — Это невозможно, они ошиблись.
   — Следователи не ошибаются в таких вещах.
   — А этот ошибся, — решительно возразила она. — Теперь я вспоминаю, что взглянула на часы как раз перед тем, как идти звонить, на них было далеко за полночь. Я еще беспокоилась, что разбужу мистера Бонетто, но это для него не имело значения, когда он понял всю важность сказанного мной.
   Я убедился, что она говорит правду. Это объясняет очень многое в действиях Бонетто.
   — О'кей, — сказал я. — Я ухожу, можете закрывать свою лавочку, Вера.
   — До свидания, Холман. — Она громко фыркнула. — А знаете, интересно было поговорить с мертвецом!

Глава 12

   Я позвонил домой, и Анджела тут же ответила.
   — Я еду обратно, буду примерно через двадцать минут. Если те двое у тебя, скажи только: “Пока, Рик!” — и положи трубку.
   — Пока, Рик, — ответила она и положила трубку. Я поехал прямо к Бонетто. Парень в черном открыл мне дверь, я тут же ткнул ему в живот ствол моего тридцать восьмого.
   — Мне надо поговорить с мистером Бонетто, не крути, где он?
   — Он не любит, когда его беспокоят, — невнятно пробормотал он.
   — А ты что, любишь, когда из тебя выпускают кишки? Парень болезненно ухмыльнулся:
   — Он в гостиной, мистер Холман. А вы не забудете сказать ему про пистолет?
   — Сейчас ты развернешься, я приставлю пистолет к твоей спине, и мы так вместе и войдем, — улыбаясь, сказал я.
   — Благодарю вас, — пробормотал он, поворачиваясь ко мне спиной.
   Бонетто так был поглощен своими картинами, что даже не услышал, как мы вошли в гостиную. Тогда парень в черном легонько кашлянул. Бонетто повернулся, его черные глаза зло сверкнули.
   — Надо поговорить, — сказал я, — но ваш человек пытался меня не пустить.
   — Все в порядке, Фрэнк, — сказал Бонетто.
   — Да, мистер Бонетто.
   Парень в черном вышел из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
   Я положил пистолет обратно в кобуру на поясе и чуть улыбнулся Бонетто.
   — Я думал, что вы хотели, чтобы я прекратил поиски убийцы Арта Стиллмэна, потому что полагал, что вы сами его убрали, — начал я. — Мне представлялось это вполне понятной причиной.
   — И?..
   — Вы не убивали его. Частная информация пришла слишком поздно для этого, и Арт был уже мертв, когда вы ее получили. Но вы хотели, чтобы они думали, что это вы убили его. Убили и уничтожили фальшивое признание Саманты Пайк и фотографии, которые были при нем. Что-то вроде предметного урока для Бенни, Саманты и братьев Перини. И если кто-нибудь задумает снова выступить против вас, он вспомнит, что случилось с Артом Стиллмэном.
   — Вы хорошо поработали, мистер Холман.
   — Дело интересное, — ответил я. — Но если вы не убивали Стиллмэна, значит, Марти и Эрл тоже здесь ни при чем. Так кто же убил его?
   — Не хотите ли выпить, мистер Холман? Мой человек сейчас принесет.
   — Нет. По крайней мере, не сейчас. Я еще под впечатлением того, что пьянство сделало с Верой. — По выражению его лица я понял, что он не знает, о ком идет речь. — Миссис Хейскелл, — уточнил я.
   — Она с вами говорила? — небрежно спросил он. — Я разочарован в ней.
   — Мне кажется, вы не исключение.
   — Да, вы правы в отношении расследования. Теперь вы знаете, что я не убивал Стиллмэна и не видел его убитым, но соучастие налицо.
   — Соучастие? — спросил я, стараясь вызвать его на разговор.
   — Как только мне позвонила миссис Хейскелл, мы тут же поехали. Самым логичным способом для Арта умертвить ее было дать ей излишнюю дозу героина. Когда я видел ее предыдущим вечером на приеме у Бенни, было совершенно очевидно, что она не в себе. Лучше всего умереть в собственной постели. Поэтому мы направились прямо в дом в Бель-Эре. Но там никого не было. Мы уехали.
   — Вы нашли то фальшивое признание? Он покачал головой:
   — Его там не было. Мы были уверены в этом еще до того, как перестали искать. Тогда мы решили — это был ложный шаг, — что Арт отвез ее в какое-то другое место, и поехали искать. Для начала в квартиру, где живет Берни Риз. Конечно, и там Арта не нашли. Он находился в своей машине на одной из дорог в каньоне и уже был мертв.
   — А как насчет соучастия? — мягко настаивал я.
   — Ну, мистер Холман, — улыбнувшись, сказал он, — можно ли быть таким непонятливым?
   — Вы считаете, что это Саманта убила его?
   — Совершенно верно. — Он слегка пожал плечами. — Наверное, она догадалась, что он собирается убить ее, и предварила его желание. Потом разыграла потерю памяти. А что еще, черт возьми, ей оставалось делать?
   — Она убила Арта в его собственной машине на пустынной дороге в каньоне и потом попросила кого-нибудь подбросить ее до Бель-Эра?
   — Я не знаю, как она добралась обратно. Это меня не интересует. А вот кому было нужно, чтобы Арта Стиллмэна убили ночью в воскресенье? Только два человека могли бы хотеть его быстрой смерти, и я один из них, но не убийца.
   — Предположим, что это она убила его, — сказал я. — Допустим, что фальшивое признание все еще у нее. Это не тревожит вас?
   Он снисходительно улыбнулся:
   — Это фальшивое признание имело бы ценность лишь в том случае, если бы Стиллмэну повезло и он убил бы ее в ту ночь. Но он сам оказался убитым, поэтому все это совершенно не представляет никакой ценности. — Он сделал отвлеченный жест рукой. — Думаю, вам не надо продолжать заниматься этим, мистер Холман, вы же не хотите неприятностей. Ваш клиент — менеджер Пайк, ее партнерша-лесбиянка. Она наняла вас, чтобы защитить певицу, а продолжив расследование, вы можете кончить тем, что уничтожите их обеих.
   — Может, вы и правы.
   — Я уверен в своей правоте. Почему бы вам не сказать мисс Трэйси, что задуманное Стиллмэном осуществил я. Она поверит вам и будет счастлива. Саманта будет счастлива тоже, она перестанет волноваться, вы получите свой гонорар. И все будут довольны.
   — Вы правы. Тогда все это кончится.
   — Конечно. Не хотите выпить?
   — Благодарю, но мне надо сообщить клиенту о счастливом конце и, может быть, позже отпраздновать это событие. Должен признаться, мне стало гораздо легче от сознания того, что Марти и Эрл уже не будут поджидать меня дома.
   — Я тоже рад, что все это кончилось. Должен признаться, я почувствовал за последние пару дней большое уважение к вам за вашу хватку.
   — До свидания, мистер Бонетто, — вежливо попрощался я.
   — До свидания, мистер Холман, — так же вежливо ответил он.
   Мы не пожали друг другу руки. Парень в черном костюме ждал меня в холле и проводил до двери.
   — Это очень хорошо с вашей стороны, мистер Холман, — сказал он, когда я ступил на крыльцо. — Я имею в виду то, что вы сказали мистеру Бонетто.
   — У нас был очень дружеский разговор. Теперь у нас с мистером Бонетто нет никаких причин враждовать.
   — Мне действительно очень приятно слышать это. До свидания, мистер Холман.
   — До свидания, Фрэнк, — сказал я так, будто мы были старыми приятелями, и прошел к машине.
   Хлопнула дверь, и я понял, что он направился доложить о нашем коротком разговоре хозяину. “Ну что же ты, вонючий сукин сын Бонетто!” — зло подумал я. Все так хорошо, и мне не о чем было тревожиться, не считая того, что Марти и Эрл в моем доме ждут моего возвращения, чтобы тихо прикончить меня. И разговор, который мы только что закончили с Бонетто, не заставил его изменить своего решения. Теперь, когда я знал, что он не убийца, Бонетто хотел моей смерти еще больше. Я должен умереть прежде, чем смогу сказать Сэму Хейскеллу и братьям Перини, что у этого железного человека рыльце в пушку.
   Когда я ехал домой, то случайно дотронулся рукой до щеки и вспомнил, что меня силой принудили смотреть, как Эрл садистски насиловал Трэйси и как, прежде чем уйти, он намеренно ударил меня по скуле, которая уже до этого была повреждена. Я помню и тот презрительный жест, когда Марти разрядил мой пистолет и бросил его на пол, потому что считал, что мне нужна хоть какая-нибудь защита. Анджела, наверное, была вынуждена сообщить им, что я звонил и сказал, что собираюсь домой. Нет никакой причины, чтобы ей не поверить. Скорее всего, они тихо сидят с ней в гостиной и ждут меня. В прошлый раз, я помнил, они использовали Трэйси в качестве заложницы и не оставили мне другого выбора, как только послушно отдать свой пистолет Марти. Возможно, они попытаются и на этот раз использовать Анджелу в том же качестве, мне было безразлично это: я пришел к выводу, что она не представляет никакой ценности.