Страница:
– И, в конце концов, какое-нибудь забытое племя индейцев, совсем дикое племя, снимет с нас скальпы, – закончил я ее мысль. – Есть у нас, правда, и другой выход. Если не встретим здесь ни одной живой души, постараемся добраться до Окриджа.
– До… Окриджа?
– Да, это такая маленькая железнодорожная станция. Она находится приблизительно в трехстах милях отсюда. Там, конечно, не отдохнешь, как следует, после такой дороги, но есть какая-то гостиница и ресторанчик, так что мы будем спасены.
– Чудесно! – раздраженно сказала она. – Блестящая перспектива! Во всяком случае, я теперь знаю, что умру не от жажды и голода, а от скуки. Зачахну посреди пустыни в твоем обществе.
Минут через двадцать на горизонте появился какой-то барак. Покрытая гофрированным железом крыша сверкала на солнце. Когда мы подъехали ближе, я увидел вывеску, которая предлагала купить бензин и холодные напитки.
Я остановил машину возле барака, и мы вошли внутрь. Распив с Изабель две бутылки лимонада, я спросил у хозяина, не знает ли он, где тут живет Эндерсон.
– Разумеется, знаю, – охотно ответил он. – Приблизительно в тридцати милях отсюда. Сначала вы должны ехать дальше по этой дороге, но будьте очень внимательны, чтобы не проглядеть маленькое ответвление направо. Там нет никаких указателей, потому что Эндерсон… – Он флегматично пожал плечами. – …Понимаете, он не любит, когда нарушают его одиночество.
Хижина Эндерсона находилась от узкой боковой дороги приблизительно в полутора милях. Кое-как мы добрались до нее на машине. Я выключил мотор и вышел, чтобы размять ноги. Звенящая жара и мертвая тишина – больше ничего.
– Подожди меня, – сказал я Изабель, – пойду проверю, дома он или нет.
– Я пойду с тобой, – решительно заявила Изабель. – В крышу вмонтирован водяной охладитель. Внутри, похоже, намного прохладнее, чем здесь, на солнце.
Три деревянные ступеньки вели на широкую веранду. Я постучал в дверь. Никакого ответа.
– Наверное, отправился за покупками, – насмешливо сказала Изабель. – Если нам очень повезет, то дня через два он вернется.
– Что ж, и подождем, не зря же мы проделали такой длинный путь, – ответил я. – Судя по всему, охладитель не выключен, так что обойду дом вокруг и посмотрю, нельзя ли как-нибудь проникнуть в него.
– Разве так можно? – спросила она с невинной физиономией. – Или полиции все можно?
Я обошел дом вокруг и увидел черный ход. Чуть коснувшись дверной ручки, я понял, что дверь не заперта на замок. Кухонька оказалась удивительно чистой, но в ней было так же душно, как и на улице. Значит, кондиционер все-таки не работал. Я недовольно поморщился, почувствовав в душном воздухе какие-то зловонные запахи…
Труп лежал прямо посреди гостиной. Убитому было лет пятьдесят, несмотря на густую седую бороду и пышные усы. Кто-то перерезал ему глотку, и довольно давно. Оглушительное жужжание сытых жирных мух и сладковато-тошнотворный запах тления, царившие в непроветриваемом воздухе, делали атмосферу в доме невыносимой. Я прикрыл нос платком и быстро осмотрел помещение. Ничего не обнаружив, перешел в спальню. Но и здесь нашел только одежду и личные вещи покойного. Ванная комната была пуста. Я с чистой совестью мог предоставить поле деятельности Эду Сэнджеру и доктору Мэрфи.
Единственным фактом, который я отметил про себя во время этого беглого обыска, было то, что я не обнаружил ни малейших признаков деятельности Эндерсона как изобретателя: ни бумаг, ни чертежей, ни аппаратуры.
«Ну и заварил же я кашу! – подумал я с горечью. – Какой леший дернул меня попросить Изабель, чтобы она обзвонила всю эту четверку и сообщила им, что мы собираемся в гости к Эндерсону! Великолепно, нечего сказать! Виновному-то осталось лишь посмеяться в кулачок, когда он узнал об этом. Ведь он-то уж точно знал, что Эндерсон мертв!»
Когда я вернулся к главному входу, Изабель все еще стояла на террасе.
– Ты даже не в состоянии взломать дверь?! – Она драматически закатила глаза. – Какой же ты все-таки бесполезный для полиции субъект!
– Кондиционер не работает, – сказал я. – И внутри еще более душно, чем на воздухе.
Я бросил беглый взгляд на крышу – ни проводов, ни телефонного кабеля, и тут же сообщил об этом Изабель.
– Какая наблюдательность! – Она гневно посмотрела на меня. – И что будем делать дальше? Греться на солнышке?
– Вернемся обратно к гостеприимному торговцу лимонадом, – заявил я. – Может быть, у него найдется телефон.
– Что это на тебя вдруг нашло, Эл? Захотелось позвонить своей милой матушке и сообщить ей, что ты пребываешь в добром здравии?
Я схватил ее за руку и потащил к машине.
– Мне нужно позвонить шерифу и попросить его, чтобы он прислал сюда парочку людей.
– Ты что, внезапно почувствовал одиночество?
– В известной степени, да, – согласился я.
К моему счастью, у владельца лимонада и бензина оказался и телефон. Я позвонил в полицию, и дежурный полицейский обещал мне, что все будет в порядке. Выпив на прощание еще пару бутылок лимонада, мы сели в машину и покатили обратно. Изабель хранила упорное молчание до тех пор, пока мы не переехали горную гряду Бад-Маунтин.
– Знаешь, мой милый, – наконец заявила она ледяным тоном, – это была самая бессмысленная автомобильная поездка за всю мою жизнь!
– А для меня, Изабель, она была одной из самых удивительных! Прокатиться в прекрасный летний день с одной из очаровательнейших женщин на свете – таинственной и недоступной. И в то же время хорошо знать, что под ее твердым панцирем неприступности скрывается…
– А-а, замолчи уж лучше! – фыркнула она.
– Элтон Чейз, кажется, говорил, что Янос собирается к Эндерсону на два-три дня, не так ли?
– Так, – буркнула она.
– А Нина утверждала, что он собирался вернуться только вчера. На самом же деле он вернулся уже в среду, в полночь.
– Разве это имеет какое-нибудь значение?
– Не знаю еще, – ответил я. – А что ты знаешь об этой самой электронной штуковине, над которой работал Эндерсон?
– Очень немногое. – Она на какое-то время задумалась. – Элтон Чейз говорил, что она стоит целое состояние и что ее надо запатентовать так, чтобы к патенту никто не смог подкопаться.
– Мне Янос говорил, что Эндерсон работает над прибором, который способен совершить революцию в технике звукозаписи, – заметил я. – Но ведь для проведения таких сложных работ человек должен иметь под рукой целый ряд приборов, аппаратов и еще не знаю что…
– Совсем не обязательно. Ведь он мог делать только проектную часть работы, а всю техническую часть поручить другому.
– Но я не нашел даже чертежей, – сказал я.
– Может быть, он взял их с собой, – равнодушно заметила она.
– Вряд ли, – не согласился я.
– Меня совершенно не интересует, что он там делал со своими чертежами, – разозлилась она. – Мне жарко, я ужасно устала и очень хочу пить. Ты можешь отвезти меня домой, Эл Уиллер? И не звони мне, пожалуйста. Я сама тебе позвоню. Может быть.
Когда я высадил ее возле дома, она даже не попрощалась со мной. Я нажал на газ и поехал на другой конец города, в контору Яноса.
Дама в приемной сообщила мне, что мистер Янос, к сожалению, уже уехал домой.
– Может быть, я смогу поговорить тогда с мистером Риверсом? – поинтересовался я.
Дама ответила, что мистер Риверс у себя в бюро, но она хотела бы знать, кто его хочет видеть. Я тут же сообщил ей свое имя и звание, она позвонила Риверсу, и тот сразу же сказал ей, что лейтенант Уиллер может пройти в его кабинет.
Кабинет Риверса, намного меньше кабинета Яноса, был обставлен с той же претенциозностью. Это была наша вторая встреча, и сейчас я разглядел, что он не так уж и молод. Просто он, как говорят, хорошо сохранился. Его густые черные волосы были коротко подстрижены, на лице сохранился налет моложавости и юношеского обаяния. Я бы даже сказал, и чистоты, которая, правда, сейчас не в моде. На нем был добротный костюм, вероятно, сшитый на заказ, рубашка цвета хаки и галстук.
– Чем могу вам служить, лейтенант Уиллер? – В голосе его слышалась изрядная доля самоуверенности, на губах играла едва заметная улыбка.
Не дожидаясь приглашения, я плюхнулся в кресло для посетителей и неторопливо закурил сигарету. Он убрал улыбку, сел за письменный стол, огромный и величественный, и с неодобрением посмотрел на меня.
– Я, собственно, пришел только для того, чтобы узнать, хорошо ли вы повеселились на вечеринке у Шепли, – холодно сказал я.
– У Шепли? – растерянно переспросил он. – Но вы ошиблись, лейтенант. Я не был ни на какой вечеринке.
– Значит, вы утверждаете, что на вечеринке не были?
– Да, не был.
– В таком случае прошу вас объяснить, зачем вы брали напрокат костюм.
– Костюм!? – Он снова непонимающе посмотрел на меня, но тут же облегченно вздохнул и заулыбался. – А-а! Понятно! Ведь вы имеете в виду костюм клоуна?
– Вот именно, – подтвердил я.
– Меня об этом попросил Элтон Чейз! Он сказал, что собирается пойти на какой-то костюмированный бал.
– Где вы взяли костюм?
– Да тут есть небольшой магазин на Третьей авеню. – Он презрительно скривил лицо. – Я только не понимаю, как они находят себе клиентов? Хозяин-старикашка ведет себя просто бесстыдно.
– Вы взяли костюм на имя Чейза?
– Нет. – Он слегка побледнел. – Этот бессовестный старик вел себя настолько невежливо, что я испытывал только одно желание – поскорее убраться оттуда. Поэтому сказал, что меня зовут Смит. – Он пожал плечами. – Возможно, вы сочтете все это ребячеством.
– Вы действовали подсознательно, – ответил я с видом человека, хорошо разбирающегося в таких вещах. – Временами человек, сам того совершенно не понимая, действует подсознательно.
– Я очень рад, что вы меня понимаете, лейтенант. – На его лице снова появилась улыбка. – Мистер Янос уже рассказал мне, что беднягу Элтона нашли мертвым в костюме клоуна. Когда я это услышал, я сразу понял, что вы, рано или поздно, узнаете, откуда он взялся. Мне очень жаль, поверьте, что я по своей трусости доставил вам лишние хлопоты.
– Пустяки! – великодушно заявил я. – Но вот теперь, когда все выяснилось с костюмом, вы действительно можете помочь мне.
– Охотно, лейтенант, охотно!
Я почувствовал, что говорит он вполне искренне.
– Фирма Яноса в первую очередь, насколько я понял, занимается посреднической и маклерской работой, не так ли?
– Можно, конечно, сформулировать и так. Да, мистер Янос хорошо чувствует, где и на чем можно прилично заработать. Он дает задание, и фирма сразу же начинает работать над ним. Я лично отвечаю за бухгалтерию. В большинстве случаев именно от нашего отдела можно в первую очередь получить точные сведения, выгодна или нет та или иная сделка.
– Согласен! – поддакнул я. – А кем был Чейз? Делопроизводителем?
– Нет. Он был человеком, который претворял в жизнь замыслы и идеи мистера Яноса. – При этих словах Риверс развел руками. – Мистер Янос, когда дело уже запущено и идет полным ходом, часто теряет к нему интерес. Вот Элтон и доводил начатое дело до конца. Этим он давал возможность мистеру Яносу заниматься другими полезными идеями.
– Они ладили между собой? Или все-таки между ними случались какие-нибудь трения?
– Нет, они ладили, – ответил он решительно и покачал головой. – Если что-то между ними и было, то я об этом ничего не знаю.
– Что вы можете сказать о Дэвиде Шепли?
– О Шепли? – он наморщил лоб и снова покачал головой. – С фирмой Яноса он не имеет ничего общего. Кажется, я слышал, что раньше он и мистер Янос работали вместе, но это было еще до того, как здесь появился я.
– А вы давно служите в фирме?
– Дайте подсчитать… – Он на мгновение задумался. – Уже полтора года.
– Вы знаете человека по имени Эндерсон?
– Лично нет. Но, разумеется, слышал о нем. В настоящее время у мистера Яноса с ним дела.
– Вы не знаете подробностей?
– Только в общих чертах. Насколько мне известно, Эндерсон – изобретатель. И он сделал открытие, которое может сделать большой скачок вперед в технике записи звука. Вот и все, что я знаю об этом, лейтенант. Я ведь бухгалтер. И в технике разбираюсь очень слабо.
– Так, так, понятно. А вы не могли бы мне сказать, кому мог помешать Чейз, что его убили?
– Вот тут уж я ничем не могу вам помочь, лейтенант! О его личной жизни я вообще ничего не знаю.
– Вы знаете миссис Янос?
– Очень плохо. – Я заметил, что он насторожился. – Мое представление о ней целиком основано на слухах. А я им не очень-то доверяю. И кроме того, – он широко улыбнулся, – я твердо верю в крепость брачных уз. Дело в том, что и я в скором времени собираюсь решиться на такой смелый шаг.
– Что же, желаю вам счастливой семейной жизни! – сказал я безо всяких эмоций. – Кого же вы собираетесь осчастливить своим вниманием?
– Вы уже познакомились с этой дамой, лейтенант, когда были здесь в прошлый раз. – Его улыбка стала еще шире. – Она занимается у нас юридическими вопросами. Ее зовут Изабель Мерман. Поверьте мне, лейтенант, эта женщина стоит того, чтобы взять ее в жены!
7
– До… Окриджа?
– Да, это такая маленькая железнодорожная станция. Она находится приблизительно в трехстах милях отсюда. Там, конечно, не отдохнешь, как следует, после такой дороги, но есть какая-то гостиница и ресторанчик, так что мы будем спасены.
– Чудесно! – раздраженно сказала она. – Блестящая перспектива! Во всяком случае, я теперь знаю, что умру не от жажды и голода, а от скуки. Зачахну посреди пустыни в твоем обществе.
Минут через двадцать на горизонте появился какой-то барак. Покрытая гофрированным железом крыша сверкала на солнце. Когда мы подъехали ближе, я увидел вывеску, которая предлагала купить бензин и холодные напитки.
Я остановил машину возле барака, и мы вошли внутрь. Распив с Изабель две бутылки лимонада, я спросил у хозяина, не знает ли он, где тут живет Эндерсон.
– Разумеется, знаю, – охотно ответил он. – Приблизительно в тридцати милях отсюда. Сначала вы должны ехать дальше по этой дороге, но будьте очень внимательны, чтобы не проглядеть маленькое ответвление направо. Там нет никаких указателей, потому что Эндерсон… – Он флегматично пожал плечами. – …Понимаете, он не любит, когда нарушают его одиночество.
Хижина Эндерсона находилась от узкой боковой дороги приблизительно в полутора милях. Кое-как мы добрались до нее на машине. Я выключил мотор и вышел, чтобы размять ноги. Звенящая жара и мертвая тишина – больше ничего.
– Подожди меня, – сказал я Изабель, – пойду проверю, дома он или нет.
– Я пойду с тобой, – решительно заявила Изабель. – В крышу вмонтирован водяной охладитель. Внутри, похоже, намного прохладнее, чем здесь, на солнце.
Три деревянные ступеньки вели на широкую веранду. Я постучал в дверь. Никакого ответа.
– Наверное, отправился за покупками, – насмешливо сказала Изабель. – Если нам очень повезет, то дня через два он вернется.
– Что ж, и подождем, не зря же мы проделали такой длинный путь, – ответил я. – Судя по всему, охладитель не выключен, так что обойду дом вокруг и посмотрю, нельзя ли как-нибудь проникнуть в него.
– Разве так можно? – спросила она с невинной физиономией. – Или полиции все можно?
Я обошел дом вокруг и увидел черный ход. Чуть коснувшись дверной ручки, я понял, что дверь не заперта на замок. Кухонька оказалась удивительно чистой, но в ней было так же душно, как и на улице. Значит, кондиционер все-таки не работал. Я недовольно поморщился, почувствовав в душном воздухе какие-то зловонные запахи…
Труп лежал прямо посреди гостиной. Убитому было лет пятьдесят, несмотря на густую седую бороду и пышные усы. Кто-то перерезал ему глотку, и довольно давно. Оглушительное жужжание сытых жирных мух и сладковато-тошнотворный запах тления, царившие в непроветриваемом воздухе, делали атмосферу в доме невыносимой. Я прикрыл нос платком и быстро осмотрел помещение. Ничего не обнаружив, перешел в спальню. Но и здесь нашел только одежду и личные вещи покойного. Ванная комната была пуста. Я с чистой совестью мог предоставить поле деятельности Эду Сэнджеру и доктору Мэрфи.
Единственным фактом, который я отметил про себя во время этого беглого обыска, было то, что я не обнаружил ни малейших признаков деятельности Эндерсона как изобретателя: ни бумаг, ни чертежей, ни аппаратуры.
«Ну и заварил же я кашу! – подумал я с горечью. – Какой леший дернул меня попросить Изабель, чтобы она обзвонила всю эту четверку и сообщила им, что мы собираемся в гости к Эндерсону! Великолепно, нечего сказать! Виновному-то осталось лишь посмеяться в кулачок, когда он узнал об этом. Ведь он-то уж точно знал, что Эндерсон мертв!»
Когда я вернулся к главному входу, Изабель все еще стояла на террасе.
– Ты даже не в состоянии взломать дверь?! – Она драматически закатила глаза. – Какой же ты все-таки бесполезный для полиции субъект!
– Кондиционер не работает, – сказал я. – И внутри еще более душно, чем на воздухе.
Я бросил беглый взгляд на крышу – ни проводов, ни телефонного кабеля, и тут же сообщил об этом Изабель.
– Какая наблюдательность! – Она гневно посмотрела на меня. – И что будем делать дальше? Греться на солнышке?
– Вернемся обратно к гостеприимному торговцу лимонадом, – заявил я. – Может быть, у него найдется телефон.
– Что это на тебя вдруг нашло, Эл? Захотелось позвонить своей милой матушке и сообщить ей, что ты пребываешь в добром здравии?
Я схватил ее за руку и потащил к машине.
– Мне нужно позвонить шерифу и попросить его, чтобы он прислал сюда парочку людей.
– Ты что, внезапно почувствовал одиночество?
– В известной степени, да, – согласился я.
К моему счастью, у владельца лимонада и бензина оказался и телефон. Я позвонил в полицию, и дежурный полицейский обещал мне, что все будет в порядке. Выпив на прощание еще пару бутылок лимонада, мы сели в машину и покатили обратно. Изабель хранила упорное молчание до тех пор, пока мы не переехали горную гряду Бад-Маунтин.
– Знаешь, мой милый, – наконец заявила она ледяным тоном, – это была самая бессмысленная автомобильная поездка за всю мою жизнь!
– А для меня, Изабель, она была одной из самых удивительных! Прокатиться в прекрасный летний день с одной из очаровательнейших женщин на свете – таинственной и недоступной. И в то же время хорошо знать, что под ее твердым панцирем неприступности скрывается…
– А-а, замолчи уж лучше! – фыркнула она.
– Элтон Чейз, кажется, говорил, что Янос собирается к Эндерсону на два-три дня, не так ли?
– Так, – буркнула она.
– А Нина утверждала, что он собирался вернуться только вчера. На самом же деле он вернулся уже в среду, в полночь.
– Разве это имеет какое-нибудь значение?
– Не знаю еще, – ответил я. – А что ты знаешь об этой самой электронной штуковине, над которой работал Эндерсон?
– Очень немногое. – Она на какое-то время задумалась. – Элтон Чейз говорил, что она стоит целое состояние и что ее надо запатентовать так, чтобы к патенту никто не смог подкопаться.
– Мне Янос говорил, что Эндерсон работает над прибором, который способен совершить революцию в технике звукозаписи, – заметил я. – Но ведь для проведения таких сложных работ человек должен иметь под рукой целый ряд приборов, аппаратов и еще не знаю что…
– Совсем не обязательно. Ведь он мог делать только проектную часть работы, а всю техническую часть поручить другому.
– Но я не нашел даже чертежей, – сказал я.
– Может быть, он взял их с собой, – равнодушно заметила она.
– Вряд ли, – не согласился я.
– Меня совершенно не интересует, что он там делал со своими чертежами, – разозлилась она. – Мне жарко, я ужасно устала и очень хочу пить. Ты можешь отвезти меня домой, Эл Уиллер? И не звони мне, пожалуйста. Я сама тебе позвоню. Может быть.
Когда я высадил ее возле дома, она даже не попрощалась со мной. Я нажал на газ и поехал на другой конец города, в контору Яноса.
Дама в приемной сообщила мне, что мистер Янос, к сожалению, уже уехал домой.
– Может быть, я смогу поговорить тогда с мистером Риверсом? – поинтересовался я.
Дама ответила, что мистер Риверс у себя в бюро, но она хотела бы знать, кто его хочет видеть. Я тут же сообщил ей свое имя и звание, она позвонила Риверсу, и тот сразу же сказал ей, что лейтенант Уиллер может пройти в его кабинет.
Кабинет Риверса, намного меньше кабинета Яноса, был обставлен с той же претенциозностью. Это была наша вторая встреча, и сейчас я разглядел, что он не так уж и молод. Просто он, как говорят, хорошо сохранился. Его густые черные волосы были коротко подстрижены, на лице сохранился налет моложавости и юношеского обаяния. Я бы даже сказал, и чистоты, которая, правда, сейчас не в моде. На нем был добротный костюм, вероятно, сшитый на заказ, рубашка цвета хаки и галстук.
– Чем могу вам служить, лейтенант Уиллер? – В голосе его слышалась изрядная доля самоуверенности, на губах играла едва заметная улыбка.
Не дожидаясь приглашения, я плюхнулся в кресло для посетителей и неторопливо закурил сигарету. Он убрал улыбку, сел за письменный стол, огромный и величественный, и с неодобрением посмотрел на меня.
– Я, собственно, пришел только для того, чтобы узнать, хорошо ли вы повеселились на вечеринке у Шепли, – холодно сказал я.
– У Шепли? – растерянно переспросил он. – Но вы ошиблись, лейтенант. Я не был ни на какой вечеринке.
– Значит, вы утверждаете, что на вечеринке не были?
– Да, не был.
– В таком случае прошу вас объяснить, зачем вы брали напрокат костюм.
– Костюм!? – Он снова непонимающе посмотрел на меня, но тут же облегченно вздохнул и заулыбался. – А-а! Понятно! Ведь вы имеете в виду костюм клоуна?
– Вот именно, – подтвердил я.
– Меня об этом попросил Элтон Чейз! Он сказал, что собирается пойти на какой-то костюмированный бал.
– Где вы взяли костюм?
– Да тут есть небольшой магазин на Третьей авеню. – Он презрительно скривил лицо. – Я только не понимаю, как они находят себе клиентов? Хозяин-старикашка ведет себя просто бесстыдно.
– Вы взяли костюм на имя Чейза?
– Нет. – Он слегка побледнел. – Этот бессовестный старик вел себя настолько невежливо, что я испытывал только одно желание – поскорее убраться оттуда. Поэтому сказал, что меня зовут Смит. – Он пожал плечами. – Возможно, вы сочтете все это ребячеством.
– Вы действовали подсознательно, – ответил я с видом человека, хорошо разбирающегося в таких вещах. – Временами человек, сам того совершенно не понимая, действует подсознательно.
– Я очень рад, что вы меня понимаете, лейтенант. – На его лице снова появилась улыбка. – Мистер Янос уже рассказал мне, что беднягу Элтона нашли мертвым в костюме клоуна. Когда я это услышал, я сразу понял, что вы, рано или поздно, узнаете, откуда он взялся. Мне очень жаль, поверьте, что я по своей трусости доставил вам лишние хлопоты.
– Пустяки! – великодушно заявил я. – Но вот теперь, когда все выяснилось с костюмом, вы действительно можете помочь мне.
– Охотно, лейтенант, охотно!
Я почувствовал, что говорит он вполне искренне.
– Фирма Яноса в первую очередь, насколько я понял, занимается посреднической и маклерской работой, не так ли?
– Можно, конечно, сформулировать и так. Да, мистер Янос хорошо чувствует, где и на чем можно прилично заработать. Он дает задание, и фирма сразу же начинает работать над ним. Я лично отвечаю за бухгалтерию. В большинстве случаев именно от нашего отдела можно в первую очередь получить точные сведения, выгодна или нет та или иная сделка.
– Согласен! – поддакнул я. – А кем был Чейз? Делопроизводителем?
– Нет. Он был человеком, который претворял в жизнь замыслы и идеи мистера Яноса. – При этих словах Риверс развел руками. – Мистер Янос, когда дело уже запущено и идет полным ходом, часто теряет к нему интерес. Вот Элтон и доводил начатое дело до конца. Этим он давал возможность мистеру Яносу заниматься другими полезными идеями.
– Они ладили между собой? Или все-таки между ними случались какие-нибудь трения?
– Нет, они ладили, – ответил он решительно и покачал головой. – Если что-то между ними и было, то я об этом ничего не знаю.
– Что вы можете сказать о Дэвиде Шепли?
– О Шепли? – он наморщил лоб и снова покачал головой. – С фирмой Яноса он не имеет ничего общего. Кажется, я слышал, что раньше он и мистер Янос работали вместе, но это было еще до того, как здесь появился я.
– А вы давно служите в фирме?
– Дайте подсчитать… – Он на мгновение задумался. – Уже полтора года.
– Вы знаете человека по имени Эндерсон?
– Лично нет. Но, разумеется, слышал о нем. В настоящее время у мистера Яноса с ним дела.
– Вы не знаете подробностей?
– Только в общих чертах. Насколько мне известно, Эндерсон – изобретатель. И он сделал открытие, которое может сделать большой скачок вперед в технике записи звука. Вот и все, что я знаю об этом, лейтенант. Я ведь бухгалтер. И в технике разбираюсь очень слабо.
– Так, так, понятно. А вы не могли бы мне сказать, кому мог помешать Чейз, что его убили?
– Вот тут уж я ничем не могу вам помочь, лейтенант! О его личной жизни я вообще ничего не знаю.
– Вы знаете миссис Янос?
– Очень плохо. – Я заметил, что он насторожился. – Мое представление о ней целиком основано на слухах. А я им не очень-то доверяю. И кроме того, – он широко улыбнулся, – я твердо верю в крепость брачных уз. Дело в том, что и я в скором времени собираюсь решиться на такой смелый шаг.
– Что же, желаю вам счастливой семейной жизни! – сказал я безо всяких эмоций. – Кого же вы собираетесь осчастливить своим вниманием?
– Вы уже познакомились с этой дамой, лейтенант, когда были здесь в прошлый раз. – Его улыбка стала еще шире. – Она занимается у нас юридическими вопросами. Ее зовут Изабель Мерман. Поверьте мне, лейтенант, эта женщина стоит того, чтобы взять ее в жены!
7
Я зашел в ресторан и заказал бифштекс. Он был настолько сырым, что я подумал, что его просто отрезали от живого теленка и подали на стол.
Вернувшись домой, я разделся, принял холодный освежающий душ, выпил такой же холодный коктейль и почувствовал себя намного лучше.
Когда я вливал в себя вторую порцию, внезапно зазвонил телефон.
– Уиллер? – произнес голос и добавил: – Нельзя так жестоко шутить, Эл! В таких случаях обычно предупреждают. Это было ужасно!
– Да, тамошнюю атмосферу назвать освежающей никак нельзя, – согласился я.
– У меня сразу же свело желудок, – продолжал жаловаться Мэрфи. – Его убили тем же способом, что и Чейза. Но вы сами это уже видели?
– Конечно, – ответил я.
– При данных обстоятельствах время смерти определить очень трудно, тем более что температурные перепады между днем и ночью были очень большие. Могу сказать только, что он мертв уже минимум двое суток, а, может быть, даже и трое.
– А точнее определить это невозможно?
– Нет, – решительно ответил он. – Эд Сэнджер передает вам привет и просит сообщить, что он добросовестно проделал свою часть работы, но, как и всегда, ничего не нашел. Он просит также передать, что на него внезапно, как он выразился, «снизошло озарение», и он собирается поделиться с вами своими мыслями, которые сразу же помогут вам продвинуться в этом деле.
– Как же, жди от него чего-нибудь путного! – бросил я.
– Он считает, что вы должны искать человека, который одет во все черное, у которого большие острые зубы и который умеет летать.
– Графа Дракулу? – спросил я.
– Угадали, – разочарованно сказал Мэрфи и повесил трубку.
«Эду Сэнджеру совершенно безразлично, где работать, – с горечью подумал я. – Он может работать и экспертом по обнаружению и снятию отпечатков пальцев, но с таким же успехом и клоуном в цирке. Его шутки так же бездарны, как и работа в качестве эксперта».
Я вздохнул и начал набирать номер Яноса. После пятого или шестого гудка в трубке раздался низкий женский голос:
– Алло!
– Миссис Янос? – спросил я. – С вами говорит лейтенант Уиллер.
– Слушаю вас, – флегматично ответила она.
– Я бы с радостью повидался с вашим мужем. Он дома?
– Да.
– Приблизительно через полчаса я буду у вас, – сказал я. Едва прозвучало мое последнее слово, как я услышал щелчок. Трубку повесили.
Низко на небе висел красноватый месяц, и прохладный ветерок обвевал мне лицо, когда я спускался на машине по дороге, ведущей в долину. «Прекрасный вечер, – подумал я. – В такой вечер приятно заниматься всем чем угодно, но только не тем, чем собираюсь заниматься я».
Особняк Яноса светился, словно рождественская елка. Я подъехал к дому, остановил машину и вылез из нее. Поднявшись по ступенькам лестницы, ведущей на веранду, я хотел было позвонить, но в последнюю минуту заметил, что дверь не заперта. Значит, меня все-таки ждали? Я открыл дверь и вошел в холл. На какое-то время я остановился и прислушался. В доме царила какая-то неестественная тишина. «Одной насильственной смерти в день вполне достаточно», – подумал я, а в следующий момент со стороны гостиной раздались какие-то пронзительно-визгливые звуки, и мне стало легче.
Когда я входил в гостиную, Нина Янос как раз тяжело поднималась с пола. Пряди длинных волос свисали в беспорядке, закрывая большую часть лица. Только большие голубые глаза, выражавшие страх, оставались открытыми. На ней не было ничего, кроме трико, а на ее спине четко отпечатались широкие багровые полосы, с которых даже местами сочилась кровь, скользя вниз по гладкой коже. В нескольких футах от нее стоял Людвиг Янос в рубашке с расстегнутым воротником и светлых брюках. В руках Янос держал длинный хлыст, который как-то не вписывался в этот мирный домашний ансамбль.
– Стерва! – шипел он. – Проклятая изолгавшаяся стерва!
Его жена смотрела по сторонам, словно выискивала себе путь к спасению. В следующее мгновение она увидела меня и издала какой-то неопределенный радостный звук. Спина ее напряглась, но в этот самый момент Янос сильно взмахнул хлыстом. И тут я подумал, что Элу Уиллеру пора вмешаться в эту семейную сцену.
– Бросьте хлыст! – резко приказал я.
Особой реакции мои слова не произвели. Он лишь приподнял немного брови и посмотрел на меня своими холодными серыми глазами.
– Это мое личное дело, – сказал он наконец, тщательно выговаривая каждое слово, – вас сюда никто не приглашал, лейтенант, и я прошу вас покинуть мой дом.
– Бросьте хлыст! – повторил я еще более резко.
– Да поймите вы, что это еще очень мягкое наказание за все то, что она мне сделала, – сказал он. – Если бы я был мстительным человеком, лейтенант, я бы просто-напросто вырвал бы у нее сердце.
Он вдруг как-то странно обмяк и передернул лопатками, словно к нему за шиворот забралось какое-то омерзительное насекомое, которое я не мог видеть.
– Мы ведь можем не торопясь обсудить этот вопрос, – сказал я, неторопливо приближаясь к нему. – Отложите свою плетку в сторону и давайте побеседуем.
– Уже поздно беседовать, – вяло ответил он. – Вы бы мне никогда не поверили, лейтенант. Они заманили меня в ловушку… – Он кивнул в сторону своей полуголой жены, которая все еще сидела на полу. – С ее помощью они буквально прикончили меня.
– Ну, побеседовать никогда не поздно, – сказал я. – Положите же куда-нибудь свою плетку.
Он бросил плетку и провел руками по своим густым темным волосам.
– Прошу вас, не подходите ко мне близко, лейтенант, – сказал он почти нормальным тоном. – Иначе я начну нервничать.
– Ладно!
Я помог Нине Янос подняться с пола.
– Ведь он сумасшедший! – прошипела она с пеной у рта. – Настоящий сумасшедший! Вы уже знаете, что он убил Элтона… – Когда она переводила дыхание, груди ее вызывающе поднялись. – Он и меня хотел избить до смерти. Только за то, что я сказала вам правду.
– Оставьте ее ко всем чертям! – вскипел Янос.
– Сейчас мы с вами обо всем поговорим, – сказал я как можно спокойнее. – Только в настоящий момент ваша жена нуждается…
– Убирайтесь от нее! – грубо отрезал он. – Иначе я могу всадить в вас пулю!
Я обернулся и увидел, что у него в руке поблескивает револьвер. Сантименты уже стоили жизни не одному полицейскому. Нельзя сказать, что я вспомнил об этом с большим удовольствием. Если бы мое внимание не было бы занято его кровоточащей женой, я бы имел возможность пристрелить его, как только он достал свой револьвер. Но этот момент я уже упустил.
Я отошел от полунагой блондинки, внешне пытаясь сохранить спокойствие.
– Убейте его! – прошипела Нина совсем некстати. – Убейте его! Он же убийца! И вы это знаете. Он ведь только что угрожал вам оружием. Вы имеете полное право пристрелить его в целях самообороны.
– Ну и стервятина же ты! – Янос сказал это, словно плюнул. – Змея подколодная! Немедленно ложись на пол, подлое пресмыкающееся! Твое дело только пресмыкаться, падаль ты вонючая!
Она издала в ответ какие-то всхлипывающие звуки, но повиновалась. Он подошел к ней и быстрым неуловимым движением ударил рукояткой револьвера по голове. Она безвольно опустилась на ковер.
Свободной рукой Людвиг Янос пригладил густые усы, украшавшие его верхнюю губу.
– Я с самого начала должен был понять, – начал он, – что ее интересовали только деньги, деньги и еще раз деньги. Но меня ведь часто не бывало рядом. Поэтому она сумела уговорить Чейза помочь ей. Он всегда питал слабость к крупным и пышным блондинкам. Но он, вероятно, понял слишком поздно, что ей нужен был только его труп и ничего больше. Да и труп-то был ей нужен только для того, чтобы обвинить меня в убийстве и тем самым убрать со своего пути.
– Почему бы вам не отложить револьвер куда-нибудь в сторону? – очень вежливо предложил я. – Тогда и беседа наша потечет поспокойнее.
– Если я положу револьвер, вы сразу же меня арестуете, и со мной будет покончено, – сказал он. – Сейчас мне уже нечего терять. Поэтому, если вы приблизитесь ко мне хоть на шаг, лейтенант, я вас пристрелю. Мне почему-то кажется, что я напрасно трачу время на разговоры с вами. Наверное, проще было бы нажать на курок.
– Хорошо, – сказал я. – Держите свой револьвер. Но мы, тем не менее, должны поговорить.
– Нина лгала вам с самого начала, – заявил он. – Она отлично знала, что в кресле сидел не я, а Элтон Чейз, но она последовательно продолжала нагромождать одну ложь на другую. Она хочет добраться до моих денег, лейтенант! Но она получит их, только перешагнув через мой труп!
– Вы говорили мне, что ездили в Лос-Анджелес, чтобы встретиться там с Эндерсоном, – сказал я. – Но это тоже была ложь! На самом деле вы ездили к нему по ту сторону горной гряды Бад-Маунтин.
– Вы там были?
– Да, сегодня, – ответил я. – И нашли убитого Эндерсона.
– И никаких следов изобретения, не так ли? – Он сердито ухмыльнулся. – Ни приборов, ни документации, ни чертежей… Правильно?
– Его убили тем же самым способом, что и Чейза, – сказал я в ответ. – Вы хотите сказать, что не вы его убили?
– Я даже не знаю, стоит ли дело того, чтобы говорить о нем. – Он снова как-то нехорошо улыбнулся. – Я совершил непоправимую ошибку, когда поверил этому двуличному пресмыкающемуся, Элтону Чейзу. Утром в понедельник, до того, как выехать к Эндерсону, я ненадолго заехал в контору фирмы. Чейз сообщил мне, что буквально несколько минут тому назад мне как будто бы позвонил Эндерсон, который был в страшном волнении. У него, якобы, появилось подозрение, что кто-то собирается похитить его изобретение, и что поэтому он вообще перестал доверять кому бы то ни было. Эндерсон, по словам Чейза, явно был не в себе, и прошло добрых пять минут, прежде чем он, Чейз, уловил в их разговоре первую связную мысль. Далее Эндерсон, по словам Чейза, сообщил ему, что он в настоящее время не может мне доверять, что встреча наша не состоится, потому что она не может происходить в его доме, который находится в таком пустынном месте. Поэтому, если я хочу его видеть, я должен отправиться в Лос-Анджелес, остановиться там в отеле «Фламинго» и записаться под именем Симпсона. После всего этого мне нужно было только ждать. Эндерсон сам будто бы свяжется со мной. Элтон сказал, что он долго уговаривал Эндерсона образумиться, но тот словно с цепи сорвался.
В итоге мне выбирать не приходилось. Элтон отвез меня в аэропорт, где я оставил ему свою машину. Прибыв в Лос-Анджелес, я снял номер в отеле и стал ждать. Я прождал весь понедельник, весь вторник, но никто так и не явился. В среду около полудня мне позвонил Чейз. Неоднократно извиняясь, он сообщил, что ему опять позвонил Эндерсон и сказал, что встреча в Лос-Анджелесе отменяется. Теперь он, якобы, решил не выезжать из своего домика и будет ждать меня там. Я начал чертыхаться и спросил Элтона, что это за глупые шутки, но он снова начал извиняться и сказал, что сам ничего не понимает, но, видимо, не остается ничего другого, как следовать странным прихотям этого не менее странного изобретателя. Что же касается моей машины, то она на профилактическом осмотре и, к сожалению, не будет готова к моему возвращению. Поэтому он предложил мне взять машину напрокат и отправиться к Эндерсону.
– Я добрался до его дома, когда день уже клонился к вечеру. Что я там нашел, вы уже знаете: Эндерсон лежал на полу с перерезанным горлом. В доме не было никаких следов его изобретения. Сначала я хотел добраться до ближайшего телефона и сообщить о случившемся в полицию. Но потом мной стали овладевать сомнения. – Он заговорил спокойнее. – Я понял, что мне никто не поверит. Ведь я останавливался в западном Голливуде в отеле под чужим именем, провел там два дня в ожидании человека, который так и не появился. Свой номер я покидал ненадолго, чтобы только поесть, но питался не в своем отеле. Администратор наверняка меня и не запомнил! Пока я так рассуждал сам с собой, меня вдруг осенило. Я понял, что не было никаких звонков от Эндерсона, их выдумал Элтон Чейз. Эндерсона кто-то убил, похитил его изобретение, но все было проделано таким образом, что подозрение в убийстве пало на меня. Вот потому-то я и решил ничего не сообщать полиции и побыстрее оттуда сматываться.
– Все в той же машине?
Вернувшись домой, я разделся, принял холодный освежающий душ, выпил такой же холодный коктейль и почувствовал себя намного лучше.
Когда я вливал в себя вторую порцию, внезапно зазвонил телефон.
– Уиллер? – произнес голос и добавил: – Нельзя так жестоко шутить, Эл! В таких случаях обычно предупреждают. Это было ужасно!
– Да, тамошнюю атмосферу назвать освежающей никак нельзя, – согласился я.
– У меня сразу же свело желудок, – продолжал жаловаться Мэрфи. – Его убили тем же способом, что и Чейза. Но вы сами это уже видели?
– Конечно, – ответил я.
– При данных обстоятельствах время смерти определить очень трудно, тем более что температурные перепады между днем и ночью были очень большие. Могу сказать только, что он мертв уже минимум двое суток, а, может быть, даже и трое.
– А точнее определить это невозможно?
– Нет, – решительно ответил он. – Эд Сэнджер передает вам привет и просит сообщить, что он добросовестно проделал свою часть работы, но, как и всегда, ничего не нашел. Он просит также передать, что на него внезапно, как он выразился, «снизошло озарение», и он собирается поделиться с вами своими мыслями, которые сразу же помогут вам продвинуться в этом деле.
– Как же, жди от него чего-нибудь путного! – бросил я.
– Он считает, что вы должны искать человека, который одет во все черное, у которого большие острые зубы и который умеет летать.
– Графа Дракулу? – спросил я.
– Угадали, – разочарованно сказал Мэрфи и повесил трубку.
«Эду Сэнджеру совершенно безразлично, где работать, – с горечью подумал я. – Он может работать и экспертом по обнаружению и снятию отпечатков пальцев, но с таким же успехом и клоуном в цирке. Его шутки так же бездарны, как и работа в качестве эксперта».
Я вздохнул и начал набирать номер Яноса. После пятого или шестого гудка в трубке раздался низкий женский голос:
– Алло!
– Миссис Янос? – спросил я. – С вами говорит лейтенант Уиллер.
– Слушаю вас, – флегматично ответила она.
– Я бы с радостью повидался с вашим мужем. Он дома?
– Да.
– Приблизительно через полчаса я буду у вас, – сказал я. Едва прозвучало мое последнее слово, как я услышал щелчок. Трубку повесили.
Низко на небе висел красноватый месяц, и прохладный ветерок обвевал мне лицо, когда я спускался на машине по дороге, ведущей в долину. «Прекрасный вечер, – подумал я. – В такой вечер приятно заниматься всем чем угодно, но только не тем, чем собираюсь заниматься я».
Особняк Яноса светился, словно рождественская елка. Я подъехал к дому, остановил машину и вылез из нее. Поднявшись по ступенькам лестницы, ведущей на веранду, я хотел было позвонить, но в последнюю минуту заметил, что дверь не заперта. Значит, меня все-таки ждали? Я открыл дверь и вошел в холл. На какое-то время я остановился и прислушался. В доме царила какая-то неестественная тишина. «Одной насильственной смерти в день вполне достаточно», – подумал я, а в следующий момент со стороны гостиной раздались какие-то пронзительно-визгливые звуки, и мне стало легче.
Когда я входил в гостиную, Нина Янос как раз тяжело поднималась с пола. Пряди длинных волос свисали в беспорядке, закрывая большую часть лица. Только большие голубые глаза, выражавшие страх, оставались открытыми. На ней не было ничего, кроме трико, а на ее спине четко отпечатались широкие багровые полосы, с которых даже местами сочилась кровь, скользя вниз по гладкой коже. В нескольких футах от нее стоял Людвиг Янос в рубашке с расстегнутым воротником и светлых брюках. В руках Янос держал длинный хлыст, который как-то не вписывался в этот мирный домашний ансамбль.
– Стерва! – шипел он. – Проклятая изолгавшаяся стерва!
Его жена смотрела по сторонам, словно выискивала себе путь к спасению. В следующее мгновение она увидела меня и издала какой-то неопределенный радостный звук. Спина ее напряглась, но в этот самый момент Янос сильно взмахнул хлыстом. И тут я подумал, что Элу Уиллеру пора вмешаться в эту семейную сцену.
– Бросьте хлыст! – резко приказал я.
Особой реакции мои слова не произвели. Он лишь приподнял немного брови и посмотрел на меня своими холодными серыми глазами.
– Это мое личное дело, – сказал он наконец, тщательно выговаривая каждое слово, – вас сюда никто не приглашал, лейтенант, и я прошу вас покинуть мой дом.
– Бросьте хлыст! – повторил я еще более резко.
– Да поймите вы, что это еще очень мягкое наказание за все то, что она мне сделала, – сказал он. – Если бы я был мстительным человеком, лейтенант, я бы просто-напросто вырвал бы у нее сердце.
Он вдруг как-то странно обмяк и передернул лопатками, словно к нему за шиворот забралось какое-то омерзительное насекомое, которое я не мог видеть.
– Мы ведь можем не торопясь обсудить этот вопрос, – сказал я, неторопливо приближаясь к нему. – Отложите свою плетку в сторону и давайте побеседуем.
– Уже поздно беседовать, – вяло ответил он. – Вы бы мне никогда не поверили, лейтенант. Они заманили меня в ловушку… – Он кивнул в сторону своей полуголой жены, которая все еще сидела на полу. – С ее помощью они буквально прикончили меня.
– Ну, побеседовать никогда не поздно, – сказал я. – Положите же куда-нибудь свою плетку.
Он бросил плетку и провел руками по своим густым темным волосам.
– Прошу вас, не подходите ко мне близко, лейтенант, – сказал он почти нормальным тоном. – Иначе я начну нервничать.
– Ладно!
Я помог Нине Янос подняться с пола.
– Ведь он сумасшедший! – прошипела она с пеной у рта. – Настоящий сумасшедший! Вы уже знаете, что он убил Элтона… – Когда она переводила дыхание, груди ее вызывающе поднялись. – Он и меня хотел избить до смерти. Только за то, что я сказала вам правду.
– Оставьте ее ко всем чертям! – вскипел Янос.
– Сейчас мы с вами обо всем поговорим, – сказал я как можно спокойнее. – Только в настоящий момент ваша жена нуждается…
– Убирайтесь от нее! – грубо отрезал он. – Иначе я могу всадить в вас пулю!
Я обернулся и увидел, что у него в руке поблескивает револьвер. Сантименты уже стоили жизни не одному полицейскому. Нельзя сказать, что я вспомнил об этом с большим удовольствием. Если бы мое внимание не было бы занято его кровоточащей женой, я бы имел возможность пристрелить его, как только он достал свой револьвер. Но этот момент я уже упустил.
Я отошел от полунагой блондинки, внешне пытаясь сохранить спокойствие.
– Убейте его! – прошипела Нина совсем некстати. – Убейте его! Он же убийца! И вы это знаете. Он ведь только что угрожал вам оружием. Вы имеете полное право пристрелить его в целях самообороны.
– Ну и стервятина же ты! – Янос сказал это, словно плюнул. – Змея подколодная! Немедленно ложись на пол, подлое пресмыкающееся! Твое дело только пресмыкаться, падаль ты вонючая!
Она издала в ответ какие-то всхлипывающие звуки, но повиновалась. Он подошел к ней и быстрым неуловимым движением ударил рукояткой револьвера по голове. Она безвольно опустилась на ковер.
Свободной рукой Людвиг Янос пригладил густые усы, украшавшие его верхнюю губу.
– Я с самого начала должен был понять, – начал он, – что ее интересовали только деньги, деньги и еще раз деньги. Но меня ведь часто не бывало рядом. Поэтому она сумела уговорить Чейза помочь ей. Он всегда питал слабость к крупным и пышным блондинкам. Но он, вероятно, понял слишком поздно, что ей нужен был только его труп и ничего больше. Да и труп-то был ей нужен только для того, чтобы обвинить меня в убийстве и тем самым убрать со своего пути.
– Почему бы вам не отложить револьвер куда-нибудь в сторону? – очень вежливо предложил я. – Тогда и беседа наша потечет поспокойнее.
– Если я положу револьвер, вы сразу же меня арестуете, и со мной будет покончено, – сказал он. – Сейчас мне уже нечего терять. Поэтому, если вы приблизитесь ко мне хоть на шаг, лейтенант, я вас пристрелю. Мне почему-то кажется, что я напрасно трачу время на разговоры с вами. Наверное, проще было бы нажать на курок.
– Хорошо, – сказал я. – Держите свой револьвер. Но мы, тем не менее, должны поговорить.
– Нина лгала вам с самого начала, – заявил он. – Она отлично знала, что в кресле сидел не я, а Элтон Чейз, но она последовательно продолжала нагромождать одну ложь на другую. Она хочет добраться до моих денег, лейтенант! Но она получит их, только перешагнув через мой труп!
– Вы говорили мне, что ездили в Лос-Анджелес, чтобы встретиться там с Эндерсоном, – сказал я. – Но это тоже была ложь! На самом деле вы ездили к нему по ту сторону горной гряды Бад-Маунтин.
– Вы там были?
– Да, сегодня, – ответил я. – И нашли убитого Эндерсона.
– И никаких следов изобретения, не так ли? – Он сердито ухмыльнулся. – Ни приборов, ни документации, ни чертежей… Правильно?
– Его убили тем же самым способом, что и Чейза, – сказал я в ответ. – Вы хотите сказать, что не вы его убили?
– Я даже не знаю, стоит ли дело того, чтобы говорить о нем. – Он снова как-то нехорошо улыбнулся. – Я совершил непоправимую ошибку, когда поверил этому двуличному пресмыкающемуся, Элтону Чейзу. Утром в понедельник, до того, как выехать к Эндерсону, я ненадолго заехал в контору фирмы. Чейз сообщил мне, что буквально несколько минут тому назад мне как будто бы позвонил Эндерсон, который был в страшном волнении. У него, якобы, появилось подозрение, что кто-то собирается похитить его изобретение, и что поэтому он вообще перестал доверять кому бы то ни было. Эндерсон, по словам Чейза, явно был не в себе, и прошло добрых пять минут, прежде чем он, Чейз, уловил в их разговоре первую связную мысль. Далее Эндерсон, по словам Чейза, сообщил ему, что он в настоящее время не может мне доверять, что встреча наша не состоится, потому что она не может происходить в его доме, который находится в таком пустынном месте. Поэтому, если я хочу его видеть, я должен отправиться в Лос-Анджелес, остановиться там в отеле «Фламинго» и записаться под именем Симпсона. После всего этого мне нужно было только ждать. Эндерсон сам будто бы свяжется со мной. Элтон сказал, что он долго уговаривал Эндерсона образумиться, но тот словно с цепи сорвался.
В итоге мне выбирать не приходилось. Элтон отвез меня в аэропорт, где я оставил ему свою машину. Прибыв в Лос-Анджелес, я снял номер в отеле и стал ждать. Я прождал весь понедельник, весь вторник, но никто так и не явился. В среду около полудня мне позвонил Чейз. Неоднократно извиняясь, он сообщил, что ему опять позвонил Эндерсон и сказал, что встреча в Лос-Анджелесе отменяется. Теперь он, якобы, решил не выезжать из своего домика и будет ждать меня там. Я начал чертыхаться и спросил Элтона, что это за глупые шутки, но он снова начал извиняться и сказал, что сам ничего не понимает, но, видимо, не остается ничего другого, как следовать странным прихотям этого не менее странного изобретателя. Что же касается моей машины, то она на профилактическом осмотре и, к сожалению, не будет готова к моему возвращению. Поэтому он предложил мне взять машину напрокат и отправиться к Эндерсону.
– Я добрался до его дома, когда день уже клонился к вечеру. Что я там нашел, вы уже знаете: Эндерсон лежал на полу с перерезанным горлом. В доме не было никаких следов его изобретения. Сначала я хотел добраться до ближайшего телефона и сообщить о случившемся в полицию. Но потом мной стали овладевать сомнения. – Он заговорил спокойнее. – Я понял, что мне никто не поверит. Ведь я останавливался в западном Голливуде в отеле под чужим именем, провел там два дня в ожидании человека, который так и не появился. Свой номер я покидал ненадолго, чтобы только поесть, но питался не в своем отеле. Администратор наверняка меня и не запомнил! Пока я так рассуждал сам с собой, меня вдруг осенило. Я понял, что не было никаких звонков от Эндерсона, их выдумал Элтон Чейз. Эндерсона кто-то убил, похитил его изобретение, но все было проделано таким образом, что подозрение в убийстве пало на меня. Вот потому-то я и решил ничего не сообщать полиции и побыстрее оттуда сматываться.
– Все в той же машине?