Браун Картер. Клоун

   – Возможно, прокурор, – заметила она. – А что касается тебя, то тут он прав. Ты – слабый человек. – Она глубоко вздохнула и перевела на меня взгляд. – Я восхищена, Уиллер! Как вы только смогли составить такую полную картину?
   – Игра воображения, и больше ничего, – сказал я. – Вчера вечером я позвонил вам и сказал, что забегу на минутку. Судя по всему, вы ничего не сказали супругу, и сцена избиения, которую я застал здесь, была специально предназначена для меня. Как вам удалось довести его до белого каления? Можно смело утверждать, что вы сами сунули ему в руку хлыст.
   – Я просто напомнила ему про хлыст, – сказала она почти весело. – А потом заявила, что если он настоящий мужчина, то должен хорошенько избить меня за все мои грехи. Какое-то время он не решался этого сделать, но я стала издеваться над ним, и тогда…
   – И вы, и Людвиг вначале лгали, как по писаному, – сказал я, – но постепенно я стал понимать, что в его словах больше правды, чем лжи.
   – Может, принести блокнот? – внезапно спросил Шепли.
   – Зачем? – прошипела Нина.
   – Если уж мы слушаем его мемуары, то с таким же успехом можем и записать их, – буркнул он.
   – Ты прав, – сказала она. – Но в первую очередь нам надо окончательно решить, что же с ним делать.
   – Он из полиции, – мрачно напомнил Шепли. – А ты знаешь, что бывает, когда убивают легавого? На его место тут же приходят другие легавые.
   – Здесь другой случай, – сказала Нина. – Он обычно работает в одиночку. Не хочет ни с кем делить лавры.
   – Хочешь покончить с ним и смыться, так что ли? А что мы выиграем от этого? В лучшем случае, опередим полицию на сутки.
   – Думаю, что и раньше, когда вы разрабатывали свой дьявольский план, Шепли давал вам, Нина, дельные советы, – заметил я.
   – Придержите лучше свой язык! – набросился на меня Шепли.
   – Мы должны его убить, – медленно и четко сказала Нина. – Но мы никуда не побежим! Разве ты не слышал, что он сказал, Дэвид? Ведь я теперь стала единственной наследницей Людвига! И к тому же у нас изобретение Эндерсона! Все это нельзя бросать!
   – Хорошо, – сказал он. – Согласен. А как быть с его трупом? Ты сделаешь из него чучело?
   – Неплохо сказано! – заметил я. – В вас погибает большой комический талант.
   – Дэвид! – внезапно с жесткой интонацией сказала Нина Янос. – Иди-ка сюда и встань рядом со мной.
   Шепли повиновался, но в его водянисто-голубых глазах появилось беспокойство.
   – Отдай мне револьвер, – приказала она.
   Он протянул ей оружие. Она направила его мне прямо в грудь.
   – В верхнем ящике кухонного стола лежит большой нож. Принеси его!
   Он широко раскрыл рот.
   – Что?..
   – Ты плохо слышишь? – Ее рот презрительно скривился. – Делай то, что я сказала!
   – Что ж… хорошо, – послушно сказал он.
   Она подождала, пока он не ушел из комнаты, а потом улыбнулась мне. Мне стало зябко от ее улыбки.
   – Как бы я хотела, чтобы все было иначе, – сказала она тихо.
   – Что-то не верится, – ответил я.
   В этот момент появился Шепли с большим ножом в руке.
   – Положи нож на кушетку!
   Он повиновался.
   – Что теперь?
   – Теперь ты свяжешь его, – сказала Нина. – Только не волнуйся! Он хорошо понимает, что в случае крайней необходимости моя рука не дрогнет.
   – Чем же мне его связать?
   – Бывают минуты, когда я спрашиваю себя, а стоило ли вообще мне связываться с тобой, – сухо ответила она.
   – Хорошо… хорошо… об этом поговорим позже… Но ты мне так и не ответила на вопрос.
   – Да чем хочешь! – в ярости выкрикнула она. – Свяжи ему только руки.
   Она сняла с себя пояс, переложив оружие в другую руку, и кинула ему, при этом халат соскользнул с ее плеча.
   При виде ее тела у меня даже дух захватило. Да, ничего не скажешь! Фигурка у нее совершеннейшая – пышная, округлая, груди упругие, с большими темными сосками. Под округлостями живота красовался красноватый треугольник волос.
   Заметив мой восхищенный взгляд, она самодовольно заметила:
   – Видите, чего вы лишились?
   – Он должен повернуться, если ты хочешь, чтобы я связал ему руки за спиной, – сказал Шепли, приближаясь ко мне.
   – А теперь пришел момент, Дэвид, – сказал я, – чтобы задать ей вопрос, для чего она все это затеяла?
   – Что, что?
   – Что она намеревается сделать? – повторил я. – Вы тоже имеете право знать, что здесь замышляется.
   – Не слушай его! – вмешалась Нина. – Делай свое дело!
   – Вам придется объяснять в суде, откуда здесь взялся мертвый полицейский, – продолжал я. – И тоже с перерезанным горлом.
   – Не стой, как истукан! – снова закричала Нина. – Уиллер, если вы сейчас же не заткнетесь…
   – Я вам объясню, как все будет, Дэвид, – продолжал я гнуть свое. – Скажут, что я тоже пал жертвой маньяка, как и первые двое. Но чтобы доказать, что это действительно так, нужно будет этого маньяка найти… Только, разумеется, не живого, а мертвого. Живой маньяк может и заговорить.
   – Мертвого? – переспросил Шепли. – Мертвого маньяка?
   – Вы разве не догадываетесь, кто им будет? – спросил я. – Подумайте хоть немножко, Дэвид! У кого сейчас в руках револьвер?
   – Он, конечно, шутит? – Дэвид посмотрел на Нину и побледнел.
   – Ладно, теперь мне совершенно безразлично, в какой последовательности это делать, – беспечно сказала она сама себе.
   Шепли открыл рот, что-то собираясь сказать, и в этот момент она нажала на спуск. При звуке выстрела я бросился на пол под защиту кушетки и лихорадочно выхватил свой револьвер. Когда прозвучал второй выстрел, я уже держал ее под прицелом.
   – Брось, оружие, Нина!
   – Сейчас умрешь и ты, поганая ищейка! – в дикой злобе прорычала она и снова нажала на спуск.
   Пуля пролетела дюймах в пятнадцати от моей головы и ударила в деревянный подлокотник кресла. На меня посыпались мелкие щепки. Тогда я чуть приподнял свой револьвер и выстрелил два раза подряд. Нина, шатаясь, сделала два шага вперед, судорожно стараясь удержаться на ногах. В следующее мгновение она выронила револьвер и тяжело упала на пол. Мне показалось даже, что дом задрожал при ее падении.
   Я медленно поднялся и сунул револьвер в кобуру. Мертвый Шепли лежал рядом с кушеткой. Все лицо его было в крови.
   Придется писать объяснительную записку… О том, как к этому отнесется шериф Лоэрс, я и думать боялся. Пять трупов, один за другим! Это было слишком даже для меня.
 
   …Наконец шериф устал бушевать, успокоился немного и приказал мне взять отпуск на два дня. Он сказал, что это минимальный срок, который ему нужен, чтобы привыкнуть к мысли о том, что в будущем ему снова придется видеть мою физиономию. Я поверил ему. Один из молодых полицейских нашел, в конце концов, бумаги, касающиеся изобретения Эндерсона, но меня это уже мало тронуло. Мне хотелось только одного: никого не видеть и ничего не слышать.
   Когда кончился первый день моего отпуска, приблизительно часов в восемь раздался звонок в дверь.
   Я в известной степени забеспокоился, зная, что от моего шерифа можно ожидать чего угодно, особенно если он в ярости. Но это была она. На ней был светлый брючный костюм с черной отделкой, и выглядела она в нем чрезвычайно аппетитно.
   – Я сказала тебе, что позвоню, но потом подумала, что телефонный разговор в какой-то степени обезличивает контакт, и поэтому решила приехать.
   Не обращая на меня никакого внимания, она промаршировала в гостиную, оставив меня стоящим в прихожей с открытым ртом. Наконец, выйдя из состояния временного шока, я последовал за ней. Она уже успела включить стереофон и собиралась отправиться на кухню, чтобы приготовить напитки.
   – Нужно ввести кое-какие поправки, – бросила она мне небрежно.
   – Поправки? Какие?
   – Поправки в «Шкалу наслаждений Изабель». Дело в том, что стрелка моего измерительного прибора уже долгое время стоит на нуле, и я никак не могу примириться с таким положением.
   – Может быть, Джордж поможет выправить положение?
   – Ха-ха! – презрительно произнесла она. – С Джорджем все покончено. Я тебе уже говорила об этом. – Она сунула мне в руку бутылку. – Ты сделаешь коктейль, не так ли?
   – Как пожелаете, милостивая государыня, – только и ответил я.
   – Ты, кажется, немного нервничаешь? Вот уж никогда бы не подумала, что такой Казанова, как ты, вдруг может испугаться женщины.
   – Очень остроумно! – буркнул я, но она уже успела исчезнуть в спальне.
   Я приготовил коктейли и принес их в гостиную. Через несколько минут Изабель вышла из спальни и… Мне показалось, что у меня неожиданно подскочила температура, во всяком случае, я почувствовал жар. На ней ничего не было, кроме крохотных голубеньких бикини.
   – Я звонила тебе на работу, но там сказали, что ты взял отпуск на несколько дней.
   – И тогда ты, не теряя ни минуты, напялила на себя бикини и отправилась ко мне, чтобы помочь мне скоротать время?
   Я хотел вдобавок к этим словам еще и рассмеяться, но кулачок, обрушенный мне на голову, сразу же вывел меня из смешливого состояния.
   – Вот так!.. Все, что делаю, я делаю для того, чтобы ввести некоторые поправки в мою таблицу, – сказала она. – Для тебя, я понимаю, это будет скучной, утомительной, может быть, даже изнуряющей работой, но я почему-то уверена, что, в конце концов, она принесет тебе известное удовлетворение.
   – Честно говоря, мне тоже так кажется, – ответил я.
   – А твою спальню мы превратим в лабораторию, где и будем производить все эти измерения, – деловито сказала она. – И один из нас будет время от времени вставать с экспериментального ложа, чтобы как следует пополнить запасы нашей энергии.
   – Будем применять алкогольные возбудители?
   – Какой же ты все-таки понятливый! – Она радостно одарила меня милой улыбкой. – У тебя есть какие-нибудь еще вопросы? Задавай их сейчас, пока мы еще не начали.
   – У меня только один вопрос… На кой черт мы тратим так много времени на всю эту болтовню?