Браун Картер. Необычный труп

   – Хорошо, лейтенант.
   Полник вытащил свой пистолет из кобуры под мышкой.
   – Вперед, оба! Ну, быстро!
   Когда они пересекли порог двери, Пис казался еще меньше ростом, а что касается Мефисто, то у него был вид фокусника, превратившего золото в олово и не сумевшего произвести обратную операцию.
   Вскоре Полник вернулся.
   – Они в котельной, – доложил он и бросил ключи на письменный стол. – Боже мой! Я снимаю перед вами шляпу, лейтенант! Тонкая работа! Сказать по правде, я даже не заметил этого бриллиантового ожерелья.
   – В данном случае объяснение очень простое и вам нет необходимости раскланиваться.
   – Объяснение?
   – Никакого ожерелья не было.

6

   Кэролайн Партингтон одарила меня улыбкой, способной растопить и статую.
   – Тысячу благодарностей, лейтенант! Я все спрашивала себя, куда же они пропали? Можно случайно потерять одну серьгу, но сразу две! Где вы их подобрали?
   – Да, где-то там… скажите, они ведь дорогие?
   Она небрежно повела плечиками.
   – Наверное, около пяти кусков. Их мне подарил папа на последний день рождения.
   Я заметил, что она успела переменить платье после нашей последней встречи. Платье из серой шерсти облегало ее тело так же, как раньше эта шерсть облегала баранов.
   – Вы знала Джоан Крег и Нэнси Риттер?
   – Разумеется, Нэнси была моей ближайшей подругой.
   – Вы можете представить себе причину, по которой ее могли убить?
   Это был стандартный вопрос, и на этот раз я не ожидал ничего, кроме отрицательного ответа.
   – Я могу назвать около дюжины причин, – кокетливо улыбнулась Кэролайн. – Бывали дни, когда я, сейчас спокойно разговаривающей с вами, могла бы убить одну или другую подругу.
   – Почему?
   – Вы так наивны, лейтенант, – небрежно проговорила она. – Этот дом – настоящий гарем, в котором лишь четверо мужчин. Профессору Колеману более шестидесяти лет. Он вне игры. Итак, пирог, который мы делим, состоит из троих. Даже меньше. Лапу сорок пять лет, и у него ревнивая жена, поэтому остаются двое. Двое мужчин на пятьдесят, свободных в обращении девиц, которые заняты лишь частными уроками. Вы представляете себе создавшуюся ситуацию?
   – Я не рассматривал это дело под таким углом зрения. Но, думаю, что только Пирс является существом, о котором мечтают все дамы.
   – Да, о Пирсе мечтают многие, но и о Диксе тоже.
   – Вы смеетесь?
   – Лейтенант, не будьте глупы! Все горлицы воркуют возле Дикса. Вероятно, он будит материнские инстинкты, но факт остается фактом – он имеет успех.
   – И вы сказали, что по этой причине способны убить подругу?
   – Совершенно верно, ужасная конкуренция.
   – Когда та получает билет?
   – Что?
   – Приглашение на свидание, если вам непонятно. Вы, что, не знаете английского?
   – А…
   – Вы напоминаете мою бабушку, лейтенант! Постарайтесь вспомнить язык вашей юности, чтобы вас можно было понять.
   – Я чувствую, что, вероятно, довольно скоро окажусь среди сумасшедших.
   – Вы просто прелесть, лейтенант! Я не хочу, чтобы вы пускали слюни в сумасшедшем доме. И я сделаю что угодно, чтобы помочь вам.
   – Благодарю за комплимент, но вы опять напомнили мне, что я развалина.
   – Однако вы смотритесь хорошо, на тридцать, – честно призналась она, – и у вас прекрасные возможности.
   – У меня скрытые возможности и способности. Парик хорошо маскирует лысину. И, если вы захотите посмотреть вблизи мои зубы, я их выну, чтобы показать вам.
   – Тем не менее, вы меня покорили, – с нежностью промолвила Кафолии.
   После этих слов я закурил сигарету и наполнил свои старые легкие дымом, спрашивая себя, не достаточно ли я созрел, чтобы купить надгробный камень.
   – Я прошу вас, – осторожно произнес я, – не будем отвлекаться от основной темы. Этой ночью мне еще предстоит поговорить с таким количеством людей! Будем придерживаться фактов.
   – Ладно, лейтенант, пока не буду вас соблазнять. Я говорила, что мы рвали на части этих двух мужчин. И, поверьте, в подобном курятнике наши чувства многократно усиливались.
   – Вы серьезно считаете, что одна из вас могла совершить эти два преступления ради того, чтобы помешать им пойти на свидание с преподавателем?
   – Лейтенант, вы начинаете соображать! Разумеется, это так! Только об этом вам и говорю.
   – Ладно, – удовлетворенно вздохнул я. – А что вы еще можете сказать?
   – Относительно этих двух преступлений я ровным счетом ничего не знаю, то есть знаю не больше вашего.
   – Я вам верю. А нет ли у вас случайно бриллиантового колье?
   – Вы думаете, оно подойдет к вашему смокингу?
   – Тогда подождите меня где-нибудь снаружи, и я схожу вместе с вами за ним.
   Я проводил ее до двери и вернулся с Полником.
   – У меня идея, – обратился я к нему. – Не слишком замечательная, но она займет у меня некоторое время, а вы пока продолжайте допросы. Спрашивайте их, не знают ли они, по какой причине были убиты девушки и видели ли они эти ножи раньше. Наконец, вы сами все понимаете…
   – Хорошо, лейтенант, – воодушевился сержант. – Рассчитывайте на меня.
   – Ну вот, вам и карты в руки.
   Я вышел из кабинета, и Кэролайн тепло улыбнулась мне.
   – Можно подумать, что у нас тайное свидание. Вы увидите, как нам будет удобно в моей комнате, ведь все остальные находятся внизу. Никакого риска, что помешают.
   Жилые комнаты размещались в другом крыле здания, и каждая была чуть больше моего дома.
   Наше свидание у нее в комнате продолжалось ровно пять минут.
   Как только мы вошли, Кэролайн зажгла слет и закрыла дверь на замок. После этого она мгновенно сдернула платье, глубоко вздохнула и упала мне на руки.
   – Если я правильно понимаю, мы начинаем с нуля, – заметил я, учащенно дыша и обнимая руками пухленькое девичье тело. – Однако не забывайте, что я пришел одолжить ваше колье.
   – Хорошо, хорошо, я соображаю! Но все же, как вы торопитесь!
   Когда она недовольно отцепилась от меня и, отражаясь со всех сторон в зеркалах, пошлепала к туалетному столику, мне с трудом удавалось себя, сдерживать. Кэролайн достала из столика плоский ящик, содержимое которого заставило меня присвистнуть от изумления. Она взяла колье так, словно это была дешевая побрякушка и швырнула его мне.
   – Лейтенант! Вы заставляете меня приходить в исступление! Мы упускаем такую возможность получить удовольствие! Вам все необходимо объяснять и раскладывать по полочкам.
   – Я провожу вас в зал, мисс.
   – Если вы настаиваете, – вздохнула она, – то ладно, но вы будете сожалеть об этом всю жизнь. Я готова стать вашей не сходя с места, а вы принимаете официальный вид. Тем хуже для вас! Будем выше этого! Кстати, а может вы импотент? Может, у вас нет удочки?
   – Одевайтесь, не то простудитесь.
   – Грубиян!
   – Я очень люблю играть в карты, – сказал я ей, когда мы возвращались в большой зал, – но с кем-нибудь, кто умеет играть. Помните о моем преклонном возрасте.
   – Помню, помню, дедушка, чтоб тебе пусто было!
   Я покинул ее у дверей и позвал Следа, чтобы он проводил неудовлетворенную Кэролайн на место. Затем я спустился в котельную, Мефисто и Пис, сидевшие на трубе, подскочили при моем появлении. Я старательно закрыл дверь и сунул ключ в карман.
   – Отвратительный скандал! – проворчал Мефисто. Я прислонился к двери и с улыбкой взглянул на него.
   – Пока еще нет, но будет.
   – Как это?
   Я вытащил колье и начал вращать его вокруг своего пальца. Бриллианты сверкали и переливались всеми цветами радуги и арестованные смотрели на них, выпучив глаза.
   – Где вы это взяли? – завистливо поинтересовался Пис.
   – Ты должен это знать. Это ожерелье было на маленькой Крег, когда ее закололи. И оно является причиной ее смерти.
   Пис провел языком по пересохшим губам.
   – Где вы это нашли, лейтенант?
   – В твоем кармане.
   Он конвульсивно задергался и закричал:
   – Это неправда! Неправда! Вы отлично знаете, что это ложь!
   – Я мог и ошибиться. Может быть, это был карман Мефисто?
   – Что вы хотите от меня! – заволновался иллюзионист. – Получить шкуру невинного?!
   Прежде чем ответить, я заставил ожерелье еще немного повертеться на пальце. Оба они смотрели на него, как кролики на удава, собирающегося их проглотить.
   – Я ничего от вас не скрою, – дружелюбно улыбнулся я. – Шериф настаивает, чтобы это дело было быстро закончено. Я же хочу удовлетворить… его…
   – Каким образом? – завопил Мефисто.
   – Благодаря вам обоим. Пис находится под наблюдением, а ты, каким бы волшебником ты не был, меня не удивит, если на тебя заведено досье в каком-нибудь другом месте. Вы увеличиваете себе заработок, похищая безделушки у зрителей. Вот эти серьги Кэролайн Партингтон – прекрасное вещественное доказательство. Сержант Полник и девушка будут свидетелями. И все это с ожерельем в комплекте. Я скажу, что ожерелье было на шее у маленькой Крег перед тем, как ее зарезали… Скажу, что ожерелье обнаружили у одного из вас при обыске. Неважно у кого именно. Один будет обвинен как убийца, другой как сообщник. Другими словами, газовая камера для одного и пожизненное заключение для другого.
   – Мерзкий подонок! – прошипел Мефисто.
   – Заткнись! – проворчал Пис. – Хотел бы я знать, о чем ты думаешь, Мефисто. Я все отлично вижу и знаю легавых лучше тебя. Несомненно, этот чего-то ищет.
   – Ты, ты не хочешь…
   – Заткнись! – повторил Пис.
   Я утвердительно кивнул:
   – Ты прав.
   – Что же это тогда?
   – Так вот… Я рассказываю сказки об ожерелье, и вы протягиваете лапки. Это проще всего. Другой выход сложнее, он требует поисков настоящего виновного. А вы оба, что вы делаете для того, чтобы помочь мне? Вы вставляете мне палки в колеса, гоните свои лживые телеги.
   – Какие телеги? – возмутился Мефисто.
   – Не прикидывайся несмышленышем! Относительно света, и относительно твоего присутствия на сцене в темноте, и…
   – Я сообщил вам чистую правду, лейтенант. Я не…
   – Ты уже наложил в штаны, – злобно перебил его Пис. – Лейтенант, мы вам скажем правду, и вы с нами тоже будете играть по-честному. Согласны?
   – Согласен.
   – Ладно. Это я выключил свет во второй раз. Первый раз я выключил свет, лишь для того, чтобы люди привыкли к темноте и поняли, что с освещением немного не в порядке. Потом я оставался возле щитка до того момента, когда Мефисто вернулся на сцену. Слегка толкнув меня локтем, он дал понять, что скоро будет на сцене, после чего я подождал еще пять секунд и врубил свет.
   Мефисто не спускал со своего помощника ненавидящего взгляда.
   – Мерзавец, ты посылаешь меня в газовую камеру!
   – Да нет, мой друг, я пытаюсь тебя оттуда вытянуть вместе с собой. Если бы ты был менее глуп, ты бы сел за стол переговоров.
   Наступило продолжительное молчание.
   – Неприятно то, – сказал Мефисто, – что он мне не поверит, даже если я скажу правду.
   – А ты попробуй, – вполне лояльно произнес я. – Это не сможет ухудшить твоего настоящего положения.
   Мефисто, наконец, плюнул на все и решил сознаться.
   – Черт с ним! Будь что будет. Когда я смотрел на публику во время нашего выступления, то сразу понял – много здесь не заработать. Понимаете… я рассчитывал, что все девицы вырядятся в самое лучшее, что у них есть, включая украшения. А вместо этого там были джинсы, пуловеры и черт знает что еще. В конце концов… вы сами все видели не хуже меня.
   – Да, видел.
   – Единственное, что можно было зацепить, так это сережки маленькой блондинки. Я решил, что они стоят добрых пять кусков, а может и больше. Когда я вызывал добровольцев, я надеялся, что она облегчит мне работу. Так и вышло: когда погасли огни, девочка была у меня под рукой. Мне даже не нужно было спускаться в зал. Только тихонечко снять цацки… – Несмотря на положение, в котором он находился, Мефисто невольно улыбнулся. – У меня пальцы феи. Я могу ощипать голубя так, что он этого не заметит… Когда бриллианты оказались в моем кармане, я толкнул Писа и, пожалуй, все… – Его улыбка исчезла. – Но я полагаю, вы мне все равно не верите, лейтенант…
   – Я тебя удивлю, Мефисто, но, возможно, поверю тебе… после того, как услышу продолжение.
   – Продолжение?
   – Продолжение и конец. Когда ты играл в труп в гимнастическом зале с ножом в спине. Что это были за шуточки?
   – Вот этого я совершенно не знаю.
   – Как хочешь, – я вновь вытащил колье из кармана. – В таком случае будем играть по первому варианту.
   – Секунду! – умоляюще воскликнул он. – Я говорю только правду. Когда Пис включил свет, я увидел, что кто-то охладил одну девушку, и меня обуял страх. Я сказал себе, что если вдобавок ко всему моя пышечка, заметив исчезновение бриллиантов, начнет вопить, и их обнаружат у меня, то дело швах. Поэтому мы с Писом смылись искать местечко, где бы их можно было припрятать так, чтобы потом, позднее, забрать.
   – И вы попали в гимнастический зал?
   – Да. Я приказал Пису постоять на шухере, пока я в зале прячу серьги.
   – А разве это было не для того, чтобы он не увидел, куда ты их прячешь?
   – Нет! – Мефисто скорчил мерзкую гримасу. Он сказал это очень твердо, и я понял, что Пис ему верит. – Во всяком случае, пока Пис торопился вернуться за кулисы, а я искал местечко… – б-р-р-р… я получил удар по голове. И когда я очутился в темноте… – Он вздрогнул при этом воспоминании, и капли пота выступили на его лбу. Затем он продолжил немного дрожащим голосом. – Вы можете себе представить, что я ощутил… В темноте, запертый в чем-то, что было похоже на большущий деревянный гроб. Словно заживо зарытый, вот так! Наконец, крышка поднялась, и я увидел вас. Никогда еще вид легавого не был для меня таким приятным.
   – Понимаю твою радость при моем виде.
   В этот момент затряслась дверь под чьими-то мощными и торопливыми ударами.
   Инспектор След буквально влетел в помещение.
   – Лейтенант, мы узнали, откуда брались ножи! – сказал он, стараясь отдышаться.
   – Вы?
   – Не совсем, – его глаза недружелюбно сверкнули, – сержант!
   – Где?
   – У одного из профессоров.
   – Которого?
   – Красавчика Пирса!

7

   Комната Пирса имела вид антикварного магазина или арсенала семнадцатого века. Там была пара боевых сабель, скрещенных на стене, а в одном из углов стояли полные рыцарские доспехи. Представив внутри них еще один труп, я даже был вынужден приподнять забрало. Затем я обнаружил чрезвычайно острое мачете, малайский крис и аргентинский болас. Короче говоря, обладая подобным хозяйством, можно смело открывать оружейную лавку.
   – Что вы собирались с этим делать? – обратился я к Пирсу. – Показывать как орудия убийства?
   – Это мое хобби, – нервно ответил он. – Я коллекционирую старинное оружие… музейные вещи.
   – Ножи тоже принадлежат вам?
   – Да.
   Он показал футляр, лежащий на письменном столе.
   – Они находились внутри. В зале я неожиданно вспомнил о них. Я не видел нож вблизи… в спине Джоан, но я подумал, что он, возможно, мой. Тогда я сказал об этом инспектору, а тот проводил меня к сержанту.
   – Во всяком случае, сейчас мы в этом убедимся, – вздохнул я и открыл футляр. Его внутренность была выложена ярко-синим бархатом, а по диагоналям крест-накрест шли углубления, явно для ножей с острыми концами.
   – Вы давно заглядывали сюда?
   – Примерно неделю назад, – голос его дрожал. – Поверьте мне, лейтенант… я никогда не…
   – Как они выглядели?
   – Фактически это стилеты. Настоящие произведения искусства. Треугольное лезвие, узкое, работа фабрики Брешиа… Это знаменитый оружейник восемнадцатого века. Безусловно, это оружие для закалывания. Закалка…
   – Я отдаю должное вашим энциклопедическим познаниям, ведь дело идет именно о них. Итак, вы заявляете, что видели их на своих местах приблизительно неделю назад?
   – Да.
   На его письменном столе красовался телефон. Я воспользовался им, чтобы позвонить мисс Баннистер. Полник мгновенно снял трубку.
   – Это Уиллер. Вы помните о находке Следа во время обыска? Сейчас же принесите ее или пошлите сюда Следа. Я в комнате Пирса.
   – Понял.
   Я положил трубку и прикурил сигарету от окурка предыдущей. Если продолжать в том же духе, то сэкономлю на спичках.
   Пирс вопросительно взглянул на меня.
   – Вы полагаете, что убийца украл у меня эти ножи?
   – Я считаю, что он ими воспользовался.
   – Что вы хотите этим сказать?
   – Если они ему принадлежали, у него нет необходимости их красть. Вы улавливаете ход моей мысли?
   Он сразу покраснел.
   – Вы обвиняете меня в…
   – Пока еще нет.
   Вошел След, протянул мне старинный «кольт» и весьма огорчился, когда я приказал ему вернуться в зал. Потом я протянул оружие Пирсу.
   – Раз вы специалист по старинному оружию, вы вероятно знаете и этот предмет?
   – Разумеется. Это старинный кольт с простым действием.
   – Благодарю за разъяснения. Даже мне это известно. Вы видели его раньше?
   – Естественно, он был моим.
   – Был?
   – Да. Чего утаивать, я отдал его Джоан Крег.
   – Почему?
   – Как подарок, вот и все. Она приехала с ранчо Невады, вы это наверняка знаете. Я подумал, что это доставит ей удовольствие.
   – Она его оценила?
   – Мне кажется, да.
   – Вы рассчитывали, что она разнесет им себе голову?
   Он чуть не подпрыгнул на месте, но затем заставил себя улыбнуться.
   – Этой штучкой?
   – А почему нет? Вы не смотрели, заряжен он или нет?
   – Заряжен? – его смех казался естественным. – Лейтенант, с такой стариной… – Неожиданно он перестал смеяться, поднял собачку и побледнел. – Это невозможно! Патрона здесь никогда не было!
   – Это я вам подтверждаю. Его зарядили, и тот, кто зарядил, достаточно опытен в подобных вещах. Найти патрон для такого монстра не каждому под силу. Но для вас это ведь не составило бы труда?
   – Э… да, может быть. Но вы, тем не менее, не думаете же, что… Какого дьявола мне нужны такие забавы?
   – У вас могло появиться желание, чтобы с ней случилось несчастье. Это так удобно, несчастный случай… Предположим, что она нажимает на спуск и смотрит, что происходит внутри дула. Такая история много раз описывалась в журналах: никогда не доверяйте револьверу, даже античному!
   – Это бред сумасшедшего! Зачем мне убивать Джоан?
   – Я еще ничего не знаю, но узнаю. Может существовать множество различных причин. Вы валандались с ней и еще с маленькой Нэнси Риттер, сами же в этом признались. Возможно, дело зашло дальше, чем вы этого хотели. Может, она серьезно восприняла ваши отношения. Может быть, она угрожала вам, хотя бы тем, что обо всем расскажет отцу или мисс Баннистер? Ведь ее признание было бы концом вашей карьеры. Можно даже предположить, что она потихоньку вас доила, или наоборот, вы шантажировали ее, и она решила разоблачить вас.
   – Бред!
   – У вас была такая возможность, – возразил я. – Оружие было вашим. Вы убрали Джоан, чтобы быть уверенным в ее молчании. Но затем вам понадобилось убрать и Нэнси Риттер. Ведь они были близкими подругами. Вы убили Нэнси, потому что она знала кое-что относительно гибели Джоан. Может быть даже, вы были настолько ловким, что доили обеих и получали деньги сразу с двух сторон…
   – Нет! – закричал он. – Нет!
   Внезапно он упал в кресло, закрыл лицо руками и заплакал.
   Я посмотрел на часы и вызвал по телефону Полника: десять минут первого.
   – Как идут допросы, сержант? – спросил я.
   – Не слишком быстро. В настоящий момент шестой. При таких темпах можно было подсчитать, что на остальных понадобится еще двенадцать часов.
   – Приостановите вашу работу. Верните клиента в зал в целости и сохранности и подождите меня. Я прибуду через пару минут. И еще… не вешайте трубку… Пришлите ко мне Следа.
   Пока я молча ждал инспектора, Пирс пытался успокоиться. Под конец он высморкался с таким шумом, что чуть не оглушил меня.
   Вошел запыхавшийся След.
   – Если вы будете действовать в том же духе, лейтенант, то я скоро потеряю десять фунтов.
   – Я делаю все, что в моих силах, – скромно потупился я и протянул ему ключ. – В котельной появился еще один жилец.
   След нахмурился, и его палец уткнулся в Пирса.
   – Он?
   – Необыкновенная интуиция, инспектор!
   – Когда вы его запрете, быстренько возвращайтесь в зал. Я буду там.
   – Хорошо, лейтенант. Встать! – заорал он на Пирса.
   Покинув арсенал, я вернулся в театр. Полник встретил меня в дверях.
   – Они все здесь, но это уже начинает им надоедать. Они чертовски недовольны.
   – Им недолго осталось томиться. Я хотел бы с ними поговорить. И чтобы я им ни сказал, не выказывайте своего удивления.
   – Лейтенант, – убежденно заявил он, – в ваших действиях меня уже давно ничего не удивляет.
   Я вошел в зал вместе с ним, поклонился и услышал недовольное ворчание очумевших девиц. Рискуя быть освистанным, я влез на сцену и повернулся лицом к курятнику, где мог бы быть неплохим петухом.
   – Дамы и господа! Я весьма огорчен, что так долго пришлось держать вас здесь, но такая мера была вызвана необходимостью следствия. Кроме того, соединив вас всех вместе, мы исключили риск нового преступления.
   Плешивый мужчина, по описанию Кэролайн, вероятно, профессор Колеман, быстро поднялся со своего кресла.
   – Мистер, – произнес он, – можно вас спросить, долго ли вы еще собираетесь держать нас в этом месте?
   – Нет, сэр. Вы можете уйти минут через пять.
   – Уже давно пора, – проворчал оп. – Это невероятно! Просто скандально, мистер!
   – Но и убийства, увы, не менее скандальны, – парировал я.
   Он пошатнулся и, что-то пробормотав себе под нос, плюхнулся в кресло, а я продолжил свою речь:
   – Дамы и господа, вы безусловно оцените причину, позволяющую мне разрешить вам покинуть этот зал. Больше нет никакой опасности, убийца задержан!
   Всеобщее возбуждение выразилось в громких восклицаниях. Я терпеливо ждал, пока они успокоятся.
   – Теперь он обвинен в преднамеренном убийстве и находится на дороге к комиссариату. Мне остается пожелать вам доброй ночи и спокойного сна без всяких кошмаров.
   Колеман вновь подскочил.
   – Должен ли я понять, мистер, что после того, как вы сообщили нам эту новость, вы не собираетесь называть нам имя гнусного преступника?
   – Ну что вы, профессор! Я полагал, что вы уже все догадались. Это единственный отсутствующий представитель коллектива преподавателей, господин, привыкший рассматривать убийства, как произведения искусства.
   – Пирс? – заорал Колеман. – Вы сошли с ума!
   На расстоянии трех кресел от Колемана раздался крик раненого животного. Мисс Баннистер приподнялась с лицом, искаженным отчаянием.
   – Нет, – простонала она, – нет, это невозможно!
   Пошатнувшись, она свалилась на ковер.
   Должен сказать, что с этого момента, мисс Томплинсон взяла руководство в свои руки и начала действовать с завидной твердостью. Она отстранила любопытных от директрисы, потом подняла ее с такой легкостью, словно та была ребенком и понесла эти сто пятьдесят фунтов свежего мяса в директорский кабинет. Я пошел следом. Когда мы вошли, я закрыл дверь.
   Мисс Томплинсон деликатно положила мисс Баннистер на диван и стала похлопывать ее по щекам.
   – Ничего особенного, – сказала она. – Это всего лишь потрясение, понимаете? Я ничего не должна вам говорить, но вряд ли я буду предательницей, если кое-что расскажу вам.
   – Не будете, – успокоил я Агату.
   – Она влюблена в него. Это необъяснимо, но это так. Я всегда находила его немного неискренним и мало подходящим для такой школы. Он делает очень приторный вид, когда встречается с некоторыми девицами в коридоре… Однако, – она энергично качнула головой, – хитрец! Вот впечатление, которое он на меня производит. Ему следовало бы больше заниматься физическими упражнениями и принимать холодные ванны, чтобы избавиться от эротических мыслей. Вот, например, мой Август… Знаете, мы скоро поженимся, и это меня радует. Наша любовь чистая и романтичная. Потом, он совсем ребенок и необходимо, чтобы им кто-нибудь занимался. Август не станет разглядывать учениц сальным взглядом. Он понимает разницу между чувствами и всем остальным.
   Мисс Баннистер захлопала глазами.
   – Эдвард… – почти беззвучно прошептала она и открыла глаза, после чего вновь отключилась.
   – Шок! – лаконично прокомментировала мисс Томплинсон. – Что-то она слишком долго не приходит в себя, вам не кажется, лейтенант?
   – Да, конечно.
   Внезапно мисс Томплинсон взглянула на меня с фотографической улыбкой, изображающей удивление и восхищение.
   – Решительный человек! Быстрая рука!
   – Простите?
   – Так быстро обнаружить, что именно Пирс нанес роковой удар. Высший класс! Лучше всякого кино. Но какой все-таки чудовищный вечер! Если вспомнить об этих двух бедных девочках… Чудовищно! По-моему, этот тип – извращенный монстр, лейтенант, я отдаю себе отчет в том, что говорю. Просто невероятно! Все беды от грязи. Духовной грязи. Если здоровый дух в здоровом теле, такие вещи просто невозможны. Вы согласны, лейтенант?
   – Только наполовину: о здоровом теле.
   Мисс Томплинсон громко засопела и вновь принялась хлопать по щекам мисс Баннистер. В дверь осторожно постучали. Я отключился от посторонних мыслей и открыл ее. Передо мной оказался испуганно улыбающийся мистер Дикс.