- Тогда позвони еще раз.
- Ничего, это может подождать...
"Если это может подождать, тогда какого черта тебе вообще вздумалось звонить куда-то посреди ночи?" - подумал он.
- Ничего, что я надела это?
- Что ты сказала? - рассеянно переспросил он. Она провела рукой по вылинявшей майке, в которой Хэммонд узнал свою старую студенческую футболку с эмблемой колледжа. Футболка доставала ей до середины бедер.
- Я нашла ее на полке в ванной. Нет, я не шарила по твоим шкафам, я просто...
- Пустое. - Его тон, однако, был гораздо красноречивее слов, и ее руки непроизвольно сжались в кулаки, но тотчас же снова расслабились.
- Знаешь, - сказала она, - пожалуй, мне лучше уйти. Нас обоих слегка занесло, и теперь... - Она улыбнулась. - Должно быть, это катание на "чертовом колесе" вскружило нам головы.
Она пыталась шутить, но он никак не отреагировал на ее слова. Кровать со смятыми простынями, на которую они посмотрели почти одновременно, была слишком очевидным напоминанием о том, что происходило здесь каких-нибудь полчаса назад. О том, какой сладостной, головокружительно-пьянящей была их близость. Казалось, в спальне все еще звучит эхо тех слов, которые они в исступлении страсти шептали друг другу.
После ванной ее кожа пахла свежестью и чистотой. Но он не принимал душ, и от него по-прежнему пахло сексом - его и ее потом, семенем, жарким теплом лихорадочных и торопливых объятий. Воспоминания о том, что произошло, были еще слишком свежи в его памяти, и Хэммонд просто не мог ее отпустить.
Именно поэтому, когда она сказала, что хочет переодеться и ехать, он удержал ее. Удержал физически, ибо она уже готова была проскользнуть мимо него обратно в ванную, где оставалась ее одежда. Когда его рука легла ей на талию, она остановилась, но не повернулась к нему, продолжая глядеть прямо перед собой.
- Ты можешь думать обо мне все, что угодно, - проговорила она, - но я хочу, чтобы ты знал... То, что было, я сделала не от скуки и не потому, что для меня в порядке вещей спать с незнакомцами...
- Это неважно, - ответил он негромко.
Тогда она повернула голову и посмотрела на него.
- Это важно для меня. Я хочу, чтобы ты знал... Он осторожно опустил руки ей на плечи и развернул лицом к себе.
- Ты действительно считаешь, что во всем виновато именно катание на "чертовом колесе"?
Она закусила губу, словно боясь, что она задрожит и выдаст ее чувства.
- Нет.
Она покачала головой, и Хэммонд привлек ее к себе. Просто привлек к себе и долго не отпускал, положив щеку на ее теплую макушку. Босиком, в не по размеру большой футболке, она казалась особенно хрупкой и уязвимой, и, обнимая ее так, он чувствовал себя мужественным покровителем и защитником.
При мысли об этом Хэммонд невольно улыбнулся. Она почувствовала это и подняла голову.
- Что?..
- Так, ничего... Просто я подумал, как мне хорошо с тобой. А ты чувствуешь это?
Она задумчиво склонила голову.
- Не знаю.
- Я имел в виду... Ну, со мной?..
- Мне тоже было хорошо. И.., спасибо.
- За что?
- За то, что подумал обо мне.
Хэммонд невольно улыбнулся. Упаковку презервативов он держал в ящике ночного столика, и теперь, при воспоминании о том, как он, торопясь, разрывал зубами пластиковый пакетик и натягивал тонкую резиновую кишку, ему стало смешно. Вместе с тем он почувствовал и смущение, поскольку считал, что сделал только то, что был должен.
- Я просто хотел произвести приятное впечатление, - пробормотал он, пытаясь свести все к шутке.
Она неожиданно погладила его по груди, застав Хэммонда врасплох.
- Спасибо тебе за это и.., за все остальное, - сказала она чуть слышно.
В ответ он бережно взял ее за подбородок и, заставив приподнять голову, снова поцеловал. Желание, которое вновь пробудилось в нем, заставило его негромко застонать, и в ответ с ее губ тоже сорвался тихий стон.
Одной искры было достаточно, чтобы их страсть снова вспыхнула еще ярче, еще горячее. Они не говорили, а почти шептали, но это лишь усиливало ощущение близости между ними.
- Тебе нравится?..
- Да.
- Я не слишком тороплюсь?
- Нет.
- Я просто не знал...
- И я тоже не знала.
- Извини.
- Неважно.
- Если я сделал тебе больно...
- Нет. Ты бы не сделал.
- Ты не против, если...
- Нет. Конечно - нет.
- Господи... Как ты прекрасна! О-о-о, ты уже...
- Да.
- ..Готова.
- Мне так жаль...
- Жаль? Чего?
- Ну, я имела в виду. Ты... Я...
- Не жалей ни о чем, ладно?
- Ладно. Позволь мне прикоснуться к тебе.
- Нет, это ты позволь мне прикоснуться к тебе...
Глава 7
За рулем сидела Стефи, поэтому до больницы Руперта они со Смайлоу добрались в рекордно короткое время, нарушив по дороге почти все существующие правила дорожного движения.
- Сколько человек попало в больницу? - уточнила Стефи, пока они быстрым шагом пересекали стоянку, направляясь к дверям приемного покоя. Она пропустила некоторые подробности, так как бросилась за своей машиной сразу после того, как Смитти объяснил полицейским, как было дело.
- Шестнадцать. Семеро взрослых и девять детей, - ответил Смайлоу. - Все члены церковного хора из Мейкона, штат Джорджия, которые отправились в туристическую поездку. Сегодня утром они позавтракали в ресторане отеля, после чего отправились на экскурсию по Чарлстону. Там их и прихватило.
- Что именно? Рвота? Понос? Желудочные колики?
- Все вместе.
Стефи покачала головой.
- В данном случае во всем виновата острая подлива с томатом. Она попала и в пиццу, которую ели дети, и в макароны, которые подавали взрослым.
В приемный покой они почти вбежали. Здесь было относительно пусто врачебного осмотра дожидалось всего несколько пациентов, среди которых выделялся худой мужчина в наручниках, которого сопровождал полицейский в форме. Голова мужчины была, как тюрбаном, обмотана окровавленным полотенцем. Закрыв глаза, он негромко стонал и раскачивался из стороны в сторону, пока какая-то женщина, очевидно жена, терпеливо отвечала на вопросы заполнявшей историю болезни медсестры. Молодая мать тщетно пыталась успокоить плачущего младенца. Сидевший особняком пожилой мужчина негромко всхлипывал в платок. Женщина средних лет согнулась в кресле почти пополам, так что ее голова практически лежала на коленях, и, похоже, спала.
Смайлоу и Стефи направились прямо к дежурной сестре. Там Смайлоу представился и, предъявив значок, поинтересовался, где сейчас находятся больные, поступившие из отеля "Чарлстон-Плаза".
- Скажите, мисс, они еще в приемном отделении или их уже перевели в палаты?
- Они все еще здесь, - ответила сестра.
- Мне необходимо срочно допросить их в связи с.., одним важным делом.
- Извините, но... Впрочем, я сейчас свяжусь с лечащим врачом. Подождите, пожалуйста.
Она указала им на стулья, но ни тот, ни другая не присели. Смайлоу остался стоять у стойки, Стефи принялась расхаживать по комнате.
- Не понимаю, как твои люди не обратили внимания на то, что в конференц-зале собрались не все проживающие в отеле, - сказала она, внезапно останавливаясь перед ним. - Неужели никому не пришло в голову сопоставить число зарегистрировавшихся постояльцев с числом допрошенных?
- Будь к нам снисходительна, Стефи. - Смайлоу усмехнулся. - Во-первых, не все постояльцы были в своих номерах, они возвращались в отель по одному, по двое на протяжении нескольких часов. Нам еще повезло, что сегодня никто не выписался и не уехал. Кроме того, опросить столько народу, включая сотрудников отеля из ночной и дневной смены, тоже непросто. В этих условиях вряд ли возможно сосчитать всех.
- Я это прекрасно понимаю, - нетерпеливо бросила Стефи. - Но ведь скоро полночь, и абсолютное большинство постояльцев должны были вернуться в свои номера. Кто-то ведь должен был еще раз пересчитать всех и заметить разницу в... Сколько ты говоришь, их было? Шестнадцать? Ведь это не один-два человека, Рори! Или твои люди слишком увлеклись этим фильмом?
- Все мои люди были заняты делом, - ответил он.
- Да, только каким? Онанировали перед телевизором? Смайлоу нахмурился. Он не знал ни жалости, ни снисхождения, если полицейский, расследовавший убийство, допускал промах, однако в данном случае критика исходила от постороннего лица, а этого он стерпеть не мог. Губы его сжались и побелели от сдерживаемого гнева.
- Извини, - сказала Стефи примирительным тоном. - Я не хотела никого задеть...
- Черта с два ты не хотела, - прошипел он. - Не лезь не в свое дело, ладно? Собирать улики - это моя обязанность. Моя, а не твоя.
Стефи промолчала. Не стоило перегибать палку и ссориться со Смайлоу. Кроме того, вопреки недвусмысленным образом высказанному пожеланию свежеиспеченной вдовы она собиралась просить прокурора округа, чтобы он назначил именно ее главным дознавателем по делу об убийстве Люта Петтиджона. А для этого - и после этого - ей была необходима поддержка полиции, поддержка Смайлоу.
Поэтому она дала ему остыть и, когда Смайлоу немного успокоился, сказала:
- Боюсь, эти люди ничем нам не помогут. Насколько я поняла, их доставили в больницу еще до того, как произошло убийство.
- Да нет, их прихватило не всех сразу, - возразил Смайлоу. - Управляющий отелем признался, что последних из них он тайком выводил через черный ход и сажал в "Скорую" уже около восьми вечера.
- Почему же он сразу не сказал тебе об этом?
- Дирекция отеля как огня боится огласки этого случая. По-моему, даже убийство беспокоило управляющего гораздо меньше, чем случай массового отравления постояльцев. В конце концов, насильственную смерть можно сравнить со стихийным бедствием, к которому гостиница не имеет никакого отношения, а вот отравление некачественной пищей... Представь, что написали бы об этом газетчики! "Администрация отеля "Чарлстон-Плаза" едва не прибавила к трупу Люта Петтиджона еще шестнадцать тел!" После такого скандала на отеле можно ставить крест.
- Это вы хотели меня видеть?
Смайлоу и Стефи обернулись. Врач был молод - его вполне можно было принять за недавнего выпускника колледжа, и только глаза за стеклами очков в тонкой металлической оправе были бесконечно усталыми, покрасневшими от постоянного недосыпа. Халат и шапочка врача были измяты, а кое-где на них проступили пятна пота. Удостоверение с фотографией, небрежно прикрепленное к нагрудному карману, гласило, что врача зовут Родни С. Арнольд.
Смайлоу вновь предъявил свой полицейский значок.
- Мне необходимо опросить некоторых ваших пациентов, доставленных сегодня из отеля "Чарлстон-Плаза" с пищевым отравлением, - сказал он.
- Опросить в связи с чем?
- Среди них может оказаться свидетель убийства, которое произошло в отеле сегодня во второй половине дня.
- В новом отеле? Вы что, шутите?
- Увы, нет.
- Вы сказали, во второй половине дня... Но это не совсем...
- Точного времени, когда это случилось, мы пока не знаем. Экспертиза даст более определенный ответ, но, по предварительным оценкам, убийство произошло где-то между четырьмя и шестью пополудни.
Врач невесело улыбнулся.
- Как раз в это время все эти люди мучились либо жестоким поносом, либо рвотой, а то и тем, и другим одновременно. Вряд ли кто-нибудь из них смог бы выйти из туалета хотя бы на минуту, так что видеть они ничего не могли.
- Я понимаю, что они были больны, но...
- Не "были", детектив... Им все еще очень плохо.
- Послушайте, доктор Арнольд, - вмешалась Стефи, делая шаг вперед, - мне кажется, вы не совсем понимаете, как важно для нас допросить этих людей. Некоторые занимали комнаты на пятом этаже рядом с "люксом" убитого. Кто-то из них мог видеть что-то важное, даже не отдавая себе в этом отчета...
- Хорошо. - Врач пожал плечами. - Позвоните в регистратуру завтра утром. Надеюсь, к этому времени кого-нибудь переведем в общее отделение.
Он повернулся, чтобы уйти, но Стефи остановила его.
- Минуточку, доктор, - сказала она, - вы не поняли. Нам необходимо опросить этих людей сейчас.
- Сейчас?! - Доктор Арнольд удивленно посмотрел сначала на нее, потом на Смайлоу. - Извините, но я не могу этого разрешить. Эти больные еще лежат под капельницами, а те, кому повезло больше, приходят в себя. Возвращайтесь завтра утром, а лучше - вечером. Тогда...
- Но информация, которую они могут сообщить, необходима нам сегодня!
- Сейчас эти люди все равно не смогут ничего вам сообщить. - Врач нахмурился. - Я не позволю тревожить их никому, будь это генеральный прокурор штата или сам господь бог. А теперь прощу извинить - меня ждут больные.
- Проклятье! - выругалась Стефи и повернулась к Смайлоу. - Что ты молчишь? Неужели ты ничего не предпримешь?
- Не могу же я взять больницу штурмом и перевезти больных в участок, ухмыльнулся тот. - К тому же больных, страдающих острым расстройством... Для прессы это будет новость похлеще, чем известие о том, что в новом - и лучшем отеле города гостей травят гнилыми томатами.
Смайлоу еще раз ухмыльнулся и, вернувшись к стойке регистрации, попросил дежурную сестру передать доктору Арнольду свою визитку.
- Пусть он сразу мне перезвонит, если кто-то из пациентов почувствует себя лучше, - сказал он. - В любое время.
- Мне показалось, что мистер Арнольд отнюдь не горит желанием помогать нам, - заметила Стефи.
- Ему слишком нравится быть полновластным владыкой в своем крошечном королевстве.
- Можно подумать, что ты на его месте вел бы себя иначе, - поддела Смайлоу Стефи.
- А ты? Думаешь, я не знаю, почему тебе так хочется прибрать к рукам это дело? - парировал он.
Смайлоу был отличным детективом, но главным его достоинством была поистине феноменальная интуиция. Из-за этой интуиции работать в тесном контакте с ним было не всегда приятно.
- Если эти люди действительно так больны, - сказала Стефи, - то, возможно, врач прав и мы ничего от них не добьемся. Когда тебе хочется в туалет, тут не до наблюдений за окрестностями. Эти бедолаги думали только о том, как бы поскорее добраться до унитаза, и, насколько я поняла, некоторым из них это не удалось. В общем, не будет ничего страшного, если мы подождем с вопросами до завтра. Я почти на сто процентов уверена, что это - дохлый номер.
- Может быть. - Смайлоу пожал плечами и опустился на свободный стул. - Уж ты-то должна знать... - сказал он, в задумчивости побарабанив по щеке пальцами. - У каждого преступления обязательно есть свидетель - это закон.
- Ты считаешь, кто-то из опрошенных нами людей может что-то скрывать?
- Нет. Дело в том, что иногда люди просто не отдают себе отчета в том, насколько важно то, что они видели.
Несколько минут оба молчали. Наконец Стефи спросила:
- Как ты думаешь, что все-таки произошло в "люксе" Петтиджона?
- Не знаю. Вернее, стараюсь не строить никаких предположений, по крайней мере пока. Это может исказить объективную картину. Если у меня будет готовая теория, я непроизвольно буду отбирать только те улики, которые ее подтверждают, и отбрасывать все, что идет с ней вразрез.
- Я всегда думала, что копы полагаются в основном на интуицию.
- Разумеется, в большинстве случаев именно так и происходит. Или, точнее, так это выглядит со стороны. На самом деле любое, как ты выразилась, "озарение", основывается на собранных уликах. - Смайлоу откинулся на спинку стула и устало вздохнул. - На данный момент, - добавил он, - я могу со всей определенностью сказать только одно: это убийство совершил человек, у которого были все основания желать Люту смерти.
- Таких людей много, - серьезно сказала Стефи. - И ты - один из них.
Его взгляд сделался жестким.
- Я бы солгал, если бы это отрицал. Я ненавидел этого подонка и никогда не делал из этого секрета. Но ведь и у тебя могли быть свои мотивы...
- У меня?!
- Петтиджон обладал огромным влиянием среди местной политической элиты, и офис прокурора округа - не исключение. Ваш Мейсон вот-вот уйдет в отставку.
- Считается, что об этом пока никому не известно.
- Пока не известно, но скоро об этом будут трубить на каждом углу. Предположим, Мейсон откажется баллотироваться на новый срок. Его первый заместитель тяжело болен...
- Врачи говорят, что Уоллесу осталось жить не больше полутора месяцев, вставила Стефи.
- Значит, - жестко заключил Смайлоу, - где-то к середине ноября прокуратура округа останется без руководства. И вот тут-то наступает подходящий момент для решительного и энергичного наступления. Это и есть та самая морковка, которую Петтиджон мог держать перед носом некоторых честолюбивых, но не слишком чистоплотных претендентов на эту должность, а я почему-то уверен, что такому пройдохе и мошеннику, как он, очень хотелось бы видеть в прокурорском кресле такую молоденькую, сладенькую штучку, как ты.
- Я не "сладенькая", - отрезала Стефи. - К тому же не такая уж я и молоденькая - мне уже почти сорок.
- Против эпитетов "честолюбивая" и "нечистоплотная" ты не возражаешь.
- Честолюбивая - да, нечистоплотная - нет. Кроме того, зачем мне убивать Петтиджона, если, по твоим словам, он сам готов был сделать все, чтобы посадить меня в это кресло?
- Хороший вопрос, - проговорил Смайлоу и прищурился.
- Ты просто дерьмом набит, Смайлоу! - выпалила Стефи и покачала головой. Впрочем, я понимаю, к чему ты клонишь. Учитывая все, в чем замешан Петтиджон, список подозреваемых может быть бесконечным.
- И это отнюдь не упрощает моей задачи.
- Может быть, ты смотришь на вещи слишком широко? - Она отпила глоток из банки. - Какие мотивы убийства встречаются чаще всего?
Смайлоу знал ответ на этот вопрос, и он указывал только на одного человека.
- Ты имеешь в виду миссис Петтиджон?
- Разве она не может быть убийцей? Хотя бы чисто теоретически? - Стефи стала перечислять:
- Во-первых, его измены могли довести до ручки кого угодно. Даже если она не любила Люта, его любовные похождения и романы на стороне, которые он даже не считал нужным скрывать, могли быть ей неприятны. Если ты не в курсе, Смайлоу, то подобное отношение всегда унижает женщину, и мадам Петтиджон могла отомстить своему мужу-бабнику. Во-вторых...
- Для Дэви в этом не было ничего нового, - перебил Смайлоу. - Ее собственный отец обращался с ее матерью точно так же. Точно так же или даже хуже.
- Это только объясняет, почему убийца стрелял дважды, - отмахнулась Стефи. - Во-вторых, - продолжила она, - после смерти Люта, миссис Петтиджон становится наследницей приличного состояния. Итак, ревность и деньги - вот уже два мотива для убийства, хотя и одного вполне достаточно. - Она пожала плечами с таким видом, словно для изобличения преступника ничего больше не требовалось.
Смайлоу нахмурился. После недолгого размышления он сказал:
- Так-то оно так, но... Все это слишком очевидно, слишком лежит на поверхности. Кроме того, у Дэви есть алиби. Стефи фыркнула.
- И это ты называешь алиби? Показания черной служанки, которая предана своей хозяйке душой и телом? "Да, мисс Скарлетт. Нет, мисс Скарлетт. Почему бы вам не ударить меня еще разок, мисс Скарлетт?"
- Сарказм тебе не идет, Стефи.
- Это не сарказм, Рори. По-моему, отношение служанки - типичный образец преданности своей хозяйке.
- Но только не для Сары Берч. Эти двое преданы друг другу по-настоящему.
- Об этом я и говорила. Миссис Петтиджон - хозяйка, а Сара - слуга. Он покачал головой:
- Ты не понимаешь. Чтобы разобраться в этом, нужно родиться и вырасти в этих краях.
- Слава богу, что я выросла не здесь, - отрезала Стефи. - У нас на Среднем Западе...
- ..Где люди более современны, самоуверенны и снисходительны к своим неразумным братьям. - Он ухмыльнулся. - Зачем же ты приехала на Юг, если наши патриархальные традиции вызывают у тебя только насмешку? Или, может быть, наш образ жизни вызывает в тебе зависть? - то ли в шутку, то ли всерьез продолжал допытываться Смайлоу. - Ты уверена, что не завидуешь Дэви Петтиджон?
"Пошел к черту, Смайлоу!" - беззвучно произнесли ее губы. Потом Стефи допила свое пиво и выбросила опустевшую жестянку в урну для металлических отходов. Жестянка загремела так громко, что все, кто находился в приемном отделении, вздрогнули. Одна только спящая женщина не шевельнулась.
- Я не выношу таких женщин, как Дэви Петтиджон, - сказала Стефи. - Эти ее ужимки южной красавицы... Меня от них выворачивает наизнанку.
Смайлоу легко поднялся и молча двинулся к выходу из приемного покоя. Стефи последовала за ним, и они вместе вышли в теплую, влажную ночь.
- Пожалуй, в чем-то ты права, - промолвил Смайлоу. - То, что ты назвала "ужимками южной красавицы", Дэви Петтиджон считает искусством.
- Вопрос в том, достаточно ли она искусна, чтобы с их помощью отвертеться от наказания за убийство.
- У тебя холодное сердце, Стефи.
- С тобой иногда бывает приятно разговаривать, - заметила она. - Во всяком случае, комплименты говорить ты умеешь. Позволь ответить тебе тем же, Смайлоу... Я уверена, что, если бы ты был индейцем, тебя, несомненно, прозвали бы Мороженым Окунем, потому что у тебя в жилах вместо крови течет жидкий азот.
- Возможно, - согласился Смайлоу, нисколько не обидевшись. - Но вот насчет тебя я не уверен.
Стефи остановилась возле своей машины и открыла дверцу, но садиться за руль не спешила. Посмотрев на него, она спросила:
- Так что там насчет меня?..
- Я знаю, что честолюбия тебе не занимать, - ответил он спокойно. - Но, насколько я слышал, в последнее время твою кровь согревает не только работа.
- Что ты слышал? - требовательно спросила она. Смайлоу с деланным равнодушием пожал плечами:
- Так, всякие слухи.
- Какие слухи?
Он холодно улыбнулся:
- Просто слухи, Стефи.
***
Подняв голову, Лоретта Бут следила за тем, как Рори Смайлоу и Стефани Манделл идут через темную стоянку к машине. Возле нее они ненадолго остановились и, обменявшись несколькими фразами, забрались внутрь и уехали.
Потом Лоретта вспомнила, как эти двое приехали сюда сорок минут назад. Их лица дышали энергией и целеустремленностью, которых, как она знала, у обоих было в избытке. Казалось, их легкие высасывают из атмосферы весь кислород, не оставляя ничего тем, кто был слабее.
Лоретта недолюбливала обоих, но по разным причинам. С Рори Смайлоу у нее были давние счеты. Что касалось Стефани Манделл, то ее она знала только понаслышке, однако этого ей было вполне достаточно. Помощник окружного прокурора пользовалась репутацией отъявленной стервы.
Лоретта не знала, почему она не заговорила с ними и не обнаружила своего присутствия. Какая-то не до конца оформившаяся мысль или, может быть, предчувствие заставили ее сидеть, опустив голову к самым коленям, притворяясь спящей. Рассчитывать на то, что Смайлоу или Стефи ей помогут, не приходилось. Детектив наверняка посмотрел бы на нее с презрением и брезгливостью, Стефи же вообще вряд ли бы ее узнала, а если бы и узнала, то не вспомнила бы ее имени. Скорее всего, оба отделались бы ничего не значащими фразами и постарались поскорее от нее избавиться.
И все же отчего она не обнаружила себя? Пожалуй, все дело было в чувстве превосходства, которое посетило ее, пока, незамеченная и неузнанная, она подслушивала их разговоры сначала с врачом, а затем и друг с другом.
Сегодня вечером, еще до того, как поехать в больницу, Лоретта слышала по телевизору сообщение об убийстве Люта Петтиджона и посмотрела пресс-конференцию Смайлоу. Детектив провел ее в своей обычной манере: он держался уверенно и невозмутимо, не давая корреспондентам вывести себя из равновесия провокационными вопросами, однако ничего конкретного так и не сказал. Телевидение показало и Стефи Манделл, которая сидела рядом с ним, однако Лоретту это не удивило - эта маленькая сучка славилась способностью без мыла влезть в любую щель и обожала совать свой нос вдела, которые ее не касались.
Подумав об этом, Лоретта усмехнулась. Ей доставляло удовольствие наблюдать за тем, как эти двое лихорадочно пытаются что-то предпринять, как они разыскивают улики, но то и дело оказываются в тупике. Да разве можно всерьез говорить о каком-то расследовании, если единственные свидетели убийства люди, которые из-за своего отравления не замечали ничего вокруг? Лоретте было ясно, что у Смайлоу нет на примете ни одной мало-мальски надежной версии, иначе бы он не примчался среди ночи в больницу допрашивать несчастных, многие из которых все еще не могли прийти в себя.
Лоретта посмотрела на часы на стене. Она ждала уже больше двух часов, и с каждой минутой ей становилось все хуже и хуже. Оставалось только надеяться, что из ее затеи что-нибудь выйдет...
- Что ты тут делаешь?
Услышав голос дочери, Лоретта вздрогнула и повернулась. Бев стояла возле ее стула, сердито сдвинув брови и упершись кулаками в бока. Лоретта попыталась улыбнуться, но улыбка у нее вышла заискивающей и жалкой.
- Здравствуй, Бев. Я.., ждала тебя. Разве тебе не передали, что я здесь?
- Передали, просто я не могла отойти.
Бев работала сестрой в отделении интенсивной терапии, но Лоретта хорошо понимала, что дочь могла бы попросить кого-то подменить ее.
Она нервно облизнула пересохшие, потрескавшиеся губы.
- Мне захотелось повидаться тобой, и вот.., решила заехать. Может быть, позавтракаем вместе?
- Моя смена заканчивается в семь, но сегодня я заменяю заболевшую сестру и освобожусь только в двенадцать. Так что отсюда я сразу поеду домой - спать.
- О-о-о... - Все оказалось гораздо сложнее, чем Лоретта рассчитывала. Впрочем, она с самого начала знала, что без проблем не обойдется. Опустив глаза, она принялась теребить пуговицы своей несвежей блузки.
- Ничего, это может подождать...
"Если это может подождать, тогда какого черта тебе вообще вздумалось звонить куда-то посреди ночи?" - подумал он.
- Ничего, что я надела это?
- Что ты сказала? - рассеянно переспросил он. Она провела рукой по вылинявшей майке, в которой Хэммонд узнал свою старую студенческую футболку с эмблемой колледжа. Футболка доставала ей до середины бедер.
- Я нашла ее на полке в ванной. Нет, я не шарила по твоим шкафам, я просто...
- Пустое. - Его тон, однако, был гораздо красноречивее слов, и ее руки непроизвольно сжались в кулаки, но тотчас же снова расслабились.
- Знаешь, - сказала она, - пожалуй, мне лучше уйти. Нас обоих слегка занесло, и теперь... - Она улыбнулась. - Должно быть, это катание на "чертовом колесе" вскружило нам головы.
Она пыталась шутить, но он никак не отреагировал на ее слова. Кровать со смятыми простынями, на которую они посмотрели почти одновременно, была слишком очевидным напоминанием о том, что происходило здесь каких-нибудь полчаса назад. О том, какой сладостной, головокружительно-пьянящей была их близость. Казалось, в спальне все еще звучит эхо тех слов, которые они в исступлении страсти шептали друг другу.
После ванной ее кожа пахла свежестью и чистотой. Но он не принимал душ, и от него по-прежнему пахло сексом - его и ее потом, семенем, жарким теплом лихорадочных и торопливых объятий. Воспоминания о том, что произошло, были еще слишком свежи в его памяти, и Хэммонд просто не мог ее отпустить.
Именно поэтому, когда она сказала, что хочет переодеться и ехать, он удержал ее. Удержал физически, ибо она уже готова была проскользнуть мимо него обратно в ванную, где оставалась ее одежда. Когда его рука легла ей на талию, она остановилась, но не повернулась к нему, продолжая глядеть прямо перед собой.
- Ты можешь думать обо мне все, что угодно, - проговорила она, - но я хочу, чтобы ты знал... То, что было, я сделала не от скуки и не потому, что для меня в порядке вещей спать с незнакомцами...
- Это неважно, - ответил он негромко.
Тогда она повернула голову и посмотрела на него.
- Это важно для меня. Я хочу, чтобы ты знал... Он осторожно опустил руки ей на плечи и развернул лицом к себе.
- Ты действительно считаешь, что во всем виновато именно катание на "чертовом колесе"?
Она закусила губу, словно боясь, что она задрожит и выдаст ее чувства.
- Нет.
Она покачала головой, и Хэммонд привлек ее к себе. Просто привлек к себе и долго не отпускал, положив щеку на ее теплую макушку. Босиком, в не по размеру большой футболке, она казалась особенно хрупкой и уязвимой, и, обнимая ее так, он чувствовал себя мужественным покровителем и защитником.
При мысли об этом Хэммонд невольно улыбнулся. Она почувствовала это и подняла голову.
- Что?..
- Так, ничего... Просто я подумал, как мне хорошо с тобой. А ты чувствуешь это?
Она задумчиво склонила голову.
- Не знаю.
- Я имел в виду... Ну, со мной?..
- Мне тоже было хорошо. И.., спасибо.
- За что?
- За то, что подумал обо мне.
Хэммонд невольно улыбнулся. Упаковку презервативов он держал в ящике ночного столика, и теперь, при воспоминании о том, как он, торопясь, разрывал зубами пластиковый пакетик и натягивал тонкую резиновую кишку, ему стало смешно. Вместе с тем он почувствовал и смущение, поскольку считал, что сделал только то, что был должен.
- Я просто хотел произвести приятное впечатление, - пробормотал он, пытаясь свести все к шутке.
Она неожиданно погладила его по груди, застав Хэммонда врасплох.
- Спасибо тебе за это и.., за все остальное, - сказала она чуть слышно.
В ответ он бережно взял ее за подбородок и, заставив приподнять голову, снова поцеловал. Желание, которое вновь пробудилось в нем, заставило его негромко застонать, и в ответ с ее губ тоже сорвался тихий стон.
Одной искры было достаточно, чтобы их страсть снова вспыхнула еще ярче, еще горячее. Они не говорили, а почти шептали, но это лишь усиливало ощущение близости между ними.
- Тебе нравится?..
- Да.
- Я не слишком тороплюсь?
- Нет.
- Я просто не знал...
- И я тоже не знала.
- Извини.
- Неважно.
- Если я сделал тебе больно...
- Нет. Ты бы не сделал.
- Ты не против, если...
- Нет. Конечно - нет.
- Господи... Как ты прекрасна! О-о-о, ты уже...
- Да.
- ..Готова.
- Мне так жаль...
- Жаль? Чего?
- Ну, я имела в виду. Ты... Я...
- Не жалей ни о чем, ладно?
- Ладно. Позволь мне прикоснуться к тебе.
- Нет, это ты позволь мне прикоснуться к тебе...
Глава 7
За рулем сидела Стефи, поэтому до больницы Руперта они со Смайлоу добрались в рекордно короткое время, нарушив по дороге почти все существующие правила дорожного движения.
- Сколько человек попало в больницу? - уточнила Стефи, пока они быстрым шагом пересекали стоянку, направляясь к дверям приемного покоя. Она пропустила некоторые подробности, так как бросилась за своей машиной сразу после того, как Смитти объяснил полицейским, как было дело.
- Шестнадцать. Семеро взрослых и девять детей, - ответил Смайлоу. - Все члены церковного хора из Мейкона, штат Джорджия, которые отправились в туристическую поездку. Сегодня утром они позавтракали в ресторане отеля, после чего отправились на экскурсию по Чарлстону. Там их и прихватило.
- Что именно? Рвота? Понос? Желудочные колики?
- Все вместе.
Стефи покачала головой.
- В данном случае во всем виновата острая подлива с томатом. Она попала и в пиццу, которую ели дети, и в макароны, которые подавали взрослым.
В приемный покой они почти вбежали. Здесь было относительно пусто врачебного осмотра дожидалось всего несколько пациентов, среди которых выделялся худой мужчина в наручниках, которого сопровождал полицейский в форме. Голова мужчины была, как тюрбаном, обмотана окровавленным полотенцем. Закрыв глаза, он негромко стонал и раскачивался из стороны в сторону, пока какая-то женщина, очевидно жена, терпеливо отвечала на вопросы заполнявшей историю болезни медсестры. Молодая мать тщетно пыталась успокоить плачущего младенца. Сидевший особняком пожилой мужчина негромко всхлипывал в платок. Женщина средних лет согнулась в кресле почти пополам, так что ее голова практически лежала на коленях, и, похоже, спала.
Смайлоу и Стефи направились прямо к дежурной сестре. Там Смайлоу представился и, предъявив значок, поинтересовался, где сейчас находятся больные, поступившие из отеля "Чарлстон-Плаза".
- Скажите, мисс, они еще в приемном отделении или их уже перевели в палаты?
- Они все еще здесь, - ответила сестра.
- Мне необходимо срочно допросить их в связи с.., одним важным делом.
- Извините, но... Впрочем, я сейчас свяжусь с лечащим врачом. Подождите, пожалуйста.
Она указала им на стулья, но ни тот, ни другая не присели. Смайлоу остался стоять у стойки, Стефи принялась расхаживать по комнате.
- Не понимаю, как твои люди не обратили внимания на то, что в конференц-зале собрались не все проживающие в отеле, - сказала она, внезапно останавливаясь перед ним. - Неужели никому не пришло в голову сопоставить число зарегистрировавшихся постояльцев с числом допрошенных?
- Будь к нам снисходительна, Стефи. - Смайлоу усмехнулся. - Во-первых, не все постояльцы были в своих номерах, они возвращались в отель по одному, по двое на протяжении нескольких часов. Нам еще повезло, что сегодня никто не выписался и не уехал. Кроме того, опросить столько народу, включая сотрудников отеля из ночной и дневной смены, тоже непросто. В этих условиях вряд ли возможно сосчитать всех.
- Я это прекрасно понимаю, - нетерпеливо бросила Стефи. - Но ведь скоро полночь, и абсолютное большинство постояльцев должны были вернуться в свои номера. Кто-то ведь должен был еще раз пересчитать всех и заметить разницу в... Сколько ты говоришь, их было? Шестнадцать? Ведь это не один-два человека, Рори! Или твои люди слишком увлеклись этим фильмом?
- Все мои люди были заняты делом, - ответил он.
- Да, только каким? Онанировали перед телевизором? Смайлоу нахмурился. Он не знал ни жалости, ни снисхождения, если полицейский, расследовавший убийство, допускал промах, однако в данном случае критика исходила от постороннего лица, а этого он стерпеть не мог. Губы его сжались и побелели от сдерживаемого гнева.
- Извини, - сказала Стефи примирительным тоном. - Я не хотела никого задеть...
- Черта с два ты не хотела, - прошипел он. - Не лезь не в свое дело, ладно? Собирать улики - это моя обязанность. Моя, а не твоя.
Стефи промолчала. Не стоило перегибать палку и ссориться со Смайлоу. Кроме того, вопреки недвусмысленным образом высказанному пожеланию свежеиспеченной вдовы она собиралась просить прокурора округа, чтобы он назначил именно ее главным дознавателем по делу об убийстве Люта Петтиджона. А для этого - и после этого - ей была необходима поддержка полиции, поддержка Смайлоу.
Поэтому она дала ему остыть и, когда Смайлоу немного успокоился, сказала:
- Боюсь, эти люди ничем нам не помогут. Насколько я поняла, их доставили в больницу еще до того, как произошло убийство.
- Да нет, их прихватило не всех сразу, - возразил Смайлоу. - Управляющий отелем признался, что последних из них он тайком выводил через черный ход и сажал в "Скорую" уже около восьми вечера.
- Почему же он сразу не сказал тебе об этом?
- Дирекция отеля как огня боится огласки этого случая. По-моему, даже убийство беспокоило управляющего гораздо меньше, чем случай массового отравления постояльцев. В конце концов, насильственную смерть можно сравнить со стихийным бедствием, к которому гостиница не имеет никакого отношения, а вот отравление некачественной пищей... Представь, что написали бы об этом газетчики! "Администрация отеля "Чарлстон-Плаза" едва не прибавила к трупу Люта Петтиджона еще шестнадцать тел!" После такого скандала на отеле можно ставить крест.
- Это вы хотели меня видеть?
Смайлоу и Стефи обернулись. Врач был молод - его вполне можно было принять за недавнего выпускника колледжа, и только глаза за стеклами очков в тонкой металлической оправе были бесконечно усталыми, покрасневшими от постоянного недосыпа. Халат и шапочка врача были измяты, а кое-где на них проступили пятна пота. Удостоверение с фотографией, небрежно прикрепленное к нагрудному карману, гласило, что врача зовут Родни С. Арнольд.
Смайлоу вновь предъявил свой полицейский значок.
- Мне необходимо опросить некоторых ваших пациентов, доставленных сегодня из отеля "Чарлстон-Плаза" с пищевым отравлением, - сказал он.
- Опросить в связи с чем?
- Среди них может оказаться свидетель убийства, которое произошло в отеле сегодня во второй половине дня.
- В новом отеле? Вы что, шутите?
- Увы, нет.
- Вы сказали, во второй половине дня... Но это не совсем...
- Точного времени, когда это случилось, мы пока не знаем. Экспертиза даст более определенный ответ, но, по предварительным оценкам, убийство произошло где-то между четырьмя и шестью пополудни.
Врач невесело улыбнулся.
- Как раз в это время все эти люди мучились либо жестоким поносом, либо рвотой, а то и тем, и другим одновременно. Вряд ли кто-нибудь из них смог бы выйти из туалета хотя бы на минуту, так что видеть они ничего не могли.
- Я понимаю, что они были больны, но...
- Не "были", детектив... Им все еще очень плохо.
- Послушайте, доктор Арнольд, - вмешалась Стефи, делая шаг вперед, - мне кажется, вы не совсем понимаете, как важно для нас допросить этих людей. Некоторые занимали комнаты на пятом этаже рядом с "люксом" убитого. Кто-то из них мог видеть что-то важное, даже не отдавая себе в этом отчета...
- Хорошо. - Врач пожал плечами. - Позвоните в регистратуру завтра утром. Надеюсь, к этому времени кого-нибудь переведем в общее отделение.
Он повернулся, чтобы уйти, но Стефи остановила его.
- Минуточку, доктор, - сказала она, - вы не поняли. Нам необходимо опросить этих людей сейчас.
- Сейчас?! - Доктор Арнольд удивленно посмотрел сначала на нее, потом на Смайлоу. - Извините, но я не могу этого разрешить. Эти больные еще лежат под капельницами, а те, кому повезло больше, приходят в себя. Возвращайтесь завтра утром, а лучше - вечером. Тогда...
- Но информация, которую они могут сообщить, необходима нам сегодня!
- Сейчас эти люди все равно не смогут ничего вам сообщить. - Врач нахмурился. - Я не позволю тревожить их никому, будь это генеральный прокурор штата или сам господь бог. А теперь прощу извинить - меня ждут больные.
- Проклятье! - выругалась Стефи и повернулась к Смайлоу. - Что ты молчишь? Неужели ты ничего не предпримешь?
- Не могу же я взять больницу штурмом и перевезти больных в участок, ухмыльнулся тот. - К тому же больных, страдающих острым расстройством... Для прессы это будет новость похлеще, чем известие о том, что в новом - и лучшем отеле города гостей травят гнилыми томатами.
Смайлоу еще раз ухмыльнулся и, вернувшись к стойке регистрации, попросил дежурную сестру передать доктору Арнольду свою визитку.
- Пусть он сразу мне перезвонит, если кто-то из пациентов почувствует себя лучше, - сказал он. - В любое время.
- Мне показалось, что мистер Арнольд отнюдь не горит желанием помогать нам, - заметила Стефи.
- Ему слишком нравится быть полновластным владыкой в своем крошечном королевстве.
- Можно подумать, что ты на его месте вел бы себя иначе, - поддела Смайлоу Стефи.
- А ты? Думаешь, я не знаю, почему тебе так хочется прибрать к рукам это дело? - парировал он.
Смайлоу был отличным детективом, но главным его достоинством была поистине феноменальная интуиция. Из-за этой интуиции работать в тесном контакте с ним было не всегда приятно.
- Если эти люди действительно так больны, - сказала Стефи, - то, возможно, врач прав и мы ничего от них не добьемся. Когда тебе хочется в туалет, тут не до наблюдений за окрестностями. Эти бедолаги думали только о том, как бы поскорее добраться до унитаза, и, насколько я поняла, некоторым из них это не удалось. В общем, не будет ничего страшного, если мы подождем с вопросами до завтра. Я почти на сто процентов уверена, что это - дохлый номер.
- Может быть. - Смайлоу пожал плечами и опустился на свободный стул. - Уж ты-то должна знать... - сказал он, в задумчивости побарабанив по щеке пальцами. - У каждого преступления обязательно есть свидетель - это закон.
- Ты считаешь, кто-то из опрошенных нами людей может что-то скрывать?
- Нет. Дело в том, что иногда люди просто не отдают себе отчета в том, насколько важно то, что они видели.
Несколько минут оба молчали. Наконец Стефи спросила:
- Как ты думаешь, что все-таки произошло в "люксе" Петтиджона?
- Не знаю. Вернее, стараюсь не строить никаких предположений, по крайней мере пока. Это может исказить объективную картину. Если у меня будет готовая теория, я непроизвольно буду отбирать только те улики, которые ее подтверждают, и отбрасывать все, что идет с ней вразрез.
- Я всегда думала, что копы полагаются в основном на интуицию.
- Разумеется, в большинстве случаев именно так и происходит. Или, точнее, так это выглядит со стороны. На самом деле любое, как ты выразилась, "озарение", основывается на собранных уликах. - Смайлоу откинулся на спинку стула и устало вздохнул. - На данный момент, - добавил он, - я могу со всей определенностью сказать только одно: это убийство совершил человек, у которого были все основания желать Люту смерти.
- Таких людей много, - серьезно сказала Стефи. - И ты - один из них.
Его взгляд сделался жестким.
- Я бы солгал, если бы это отрицал. Я ненавидел этого подонка и никогда не делал из этого секрета. Но ведь и у тебя могли быть свои мотивы...
- У меня?!
- Петтиджон обладал огромным влиянием среди местной политической элиты, и офис прокурора округа - не исключение. Ваш Мейсон вот-вот уйдет в отставку.
- Считается, что об этом пока никому не известно.
- Пока не известно, но скоро об этом будут трубить на каждом углу. Предположим, Мейсон откажется баллотироваться на новый срок. Его первый заместитель тяжело болен...
- Врачи говорят, что Уоллесу осталось жить не больше полутора месяцев, вставила Стефи.
- Значит, - жестко заключил Смайлоу, - где-то к середине ноября прокуратура округа останется без руководства. И вот тут-то наступает подходящий момент для решительного и энергичного наступления. Это и есть та самая морковка, которую Петтиджон мог держать перед носом некоторых честолюбивых, но не слишком чистоплотных претендентов на эту должность, а я почему-то уверен, что такому пройдохе и мошеннику, как он, очень хотелось бы видеть в прокурорском кресле такую молоденькую, сладенькую штучку, как ты.
- Я не "сладенькая", - отрезала Стефи. - К тому же не такая уж я и молоденькая - мне уже почти сорок.
- Против эпитетов "честолюбивая" и "нечистоплотная" ты не возражаешь.
- Честолюбивая - да, нечистоплотная - нет. Кроме того, зачем мне убивать Петтиджона, если, по твоим словам, он сам готов был сделать все, чтобы посадить меня в это кресло?
- Хороший вопрос, - проговорил Смайлоу и прищурился.
- Ты просто дерьмом набит, Смайлоу! - выпалила Стефи и покачала головой. Впрочем, я понимаю, к чему ты клонишь. Учитывая все, в чем замешан Петтиджон, список подозреваемых может быть бесконечным.
- И это отнюдь не упрощает моей задачи.
- Может быть, ты смотришь на вещи слишком широко? - Она отпила глоток из банки. - Какие мотивы убийства встречаются чаще всего?
Смайлоу знал ответ на этот вопрос, и он указывал только на одного человека.
- Ты имеешь в виду миссис Петтиджон?
- Разве она не может быть убийцей? Хотя бы чисто теоретически? - Стефи стала перечислять:
- Во-первых, его измены могли довести до ручки кого угодно. Даже если она не любила Люта, его любовные похождения и романы на стороне, которые он даже не считал нужным скрывать, могли быть ей неприятны. Если ты не в курсе, Смайлоу, то подобное отношение всегда унижает женщину, и мадам Петтиджон могла отомстить своему мужу-бабнику. Во-вторых...
- Для Дэви в этом не было ничего нового, - перебил Смайлоу. - Ее собственный отец обращался с ее матерью точно так же. Точно так же или даже хуже.
- Это только объясняет, почему убийца стрелял дважды, - отмахнулась Стефи. - Во-вторых, - продолжила она, - после смерти Люта, миссис Петтиджон становится наследницей приличного состояния. Итак, ревность и деньги - вот уже два мотива для убийства, хотя и одного вполне достаточно. - Она пожала плечами с таким видом, словно для изобличения преступника ничего больше не требовалось.
Смайлоу нахмурился. После недолгого размышления он сказал:
- Так-то оно так, но... Все это слишком очевидно, слишком лежит на поверхности. Кроме того, у Дэви есть алиби. Стефи фыркнула.
- И это ты называешь алиби? Показания черной служанки, которая предана своей хозяйке душой и телом? "Да, мисс Скарлетт. Нет, мисс Скарлетт. Почему бы вам не ударить меня еще разок, мисс Скарлетт?"
- Сарказм тебе не идет, Стефи.
- Это не сарказм, Рори. По-моему, отношение служанки - типичный образец преданности своей хозяйке.
- Но только не для Сары Берч. Эти двое преданы друг другу по-настоящему.
- Об этом я и говорила. Миссис Петтиджон - хозяйка, а Сара - слуга. Он покачал головой:
- Ты не понимаешь. Чтобы разобраться в этом, нужно родиться и вырасти в этих краях.
- Слава богу, что я выросла не здесь, - отрезала Стефи. - У нас на Среднем Западе...
- ..Где люди более современны, самоуверенны и снисходительны к своим неразумным братьям. - Он ухмыльнулся. - Зачем же ты приехала на Юг, если наши патриархальные традиции вызывают у тебя только насмешку? Или, может быть, наш образ жизни вызывает в тебе зависть? - то ли в шутку, то ли всерьез продолжал допытываться Смайлоу. - Ты уверена, что не завидуешь Дэви Петтиджон?
"Пошел к черту, Смайлоу!" - беззвучно произнесли ее губы. Потом Стефи допила свое пиво и выбросила опустевшую жестянку в урну для металлических отходов. Жестянка загремела так громко, что все, кто находился в приемном отделении, вздрогнули. Одна только спящая женщина не шевельнулась.
- Я не выношу таких женщин, как Дэви Петтиджон, - сказала Стефи. - Эти ее ужимки южной красавицы... Меня от них выворачивает наизнанку.
Смайлоу легко поднялся и молча двинулся к выходу из приемного покоя. Стефи последовала за ним, и они вместе вышли в теплую, влажную ночь.
- Пожалуй, в чем-то ты права, - промолвил Смайлоу. - То, что ты назвала "ужимками южной красавицы", Дэви Петтиджон считает искусством.
- Вопрос в том, достаточно ли она искусна, чтобы с их помощью отвертеться от наказания за убийство.
- У тебя холодное сердце, Стефи.
- С тобой иногда бывает приятно разговаривать, - заметила она. - Во всяком случае, комплименты говорить ты умеешь. Позволь ответить тебе тем же, Смайлоу... Я уверена, что, если бы ты был индейцем, тебя, несомненно, прозвали бы Мороженым Окунем, потому что у тебя в жилах вместо крови течет жидкий азот.
- Возможно, - согласился Смайлоу, нисколько не обидевшись. - Но вот насчет тебя я не уверен.
Стефи остановилась возле своей машины и открыла дверцу, но садиться за руль не спешила. Посмотрев на него, она спросила:
- Так что там насчет меня?..
- Я знаю, что честолюбия тебе не занимать, - ответил он спокойно. - Но, насколько я слышал, в последнее время твою кровь согревает не только работа.
- Что ты слышал? - требовательно спросила она. Смайлоу с деланным равнодушием пожал плечами:
- Так, всякие слухи.
- Какие слухи?
Он холодно улыбнулся:
- Просто слухи, Стефи.
***
Подняв голову, Лоретта Бут следила за тем, как Рори Смайлоу и Стефани Манделл идут через темную стоянку к машине. Возле нее они ненадолго остановились и, обменявшись несколькими фразами, забрались внутрь и уехали.
Потом Лоретта вспомнила, как эти двое приехали сюда сорок минут назад. Их лица дышали энергией и целеустремленностью, которых, как она знала, у обоих было в избытке. Казалось, их легкие высасывают из атмосферы весь кислород, не оставляя ничего тем, кто был слабее.
Лоретта недолюбливала обоих, но по разным причинам. С Рори Смайлоу у нее были давние счеты. Что касалось Стефани Манделл, то ее она знала только понаслышке, однако этого ей было вполне достаточно. Помощник окружного прокурора пользовалась репутацией отъявленной стервы.
Лоретта не знала, почему она не заговорила с ними и не обнаружила своего присутствия. Какая-то не до конца оформившаяся мысль или, может быть, предчувствие заставили ее сидеть, опустив голову к самым коленям, притворяясь спящей. Рассчитывать на то, что Смайлоу или Стефи ей помогут, не приходилось. Детектив наверняка посмотрел бы на нее с презрением и брезгливостью, Стефи же вообще вряд ли бы ее узнала, а если бы и узнала, то не вспомнила бы ее имени. Скорее всего, оба отделались бы ничего не значащими фразами и постарались поскорее от нее избавиться.
И все же отчего она не обнаружила себя? Пожалуй, все дело было в чувстве превосходства, которое посетило ее, пока, незамеченная и неузнанная, она подслушивала их разговоры сначала с врачом, а затем и друг с другом.
Сегодня вечером, еще до того, как поехать в больницу, Лоретта слышала по телевизору сообщение об убийстве Люта Петтиджона и посмотрела пресс-конференцию Смайлоу. Детектив провел ее в своей обычной манере: он держался уверенно и невозмутимо, не давая корреспондентам вывести себя из равновесия провокационными вопросами, однако ничего конкретного так и не сказал. Телевидение показало и Стефи Манделл, которая сидела рядом с ним, однако Лоретту это не удивило - эта маленькая сучка славилась способностью без мыла влезть в любую щель и обожала совать свой нос вдела, которые ее не касались.
Подумав об этом, Лоретта усмехнулась. Ей доставляло удовольствие наблюдать за тем, как эти двое лихорадочно пытаются что-то предпринять, как они разыскивают улики, но то и дело оказываются в тупике. Да разве можно всерьез говорить о каком-то расследовании, если единственные свидетели убийства люди, которые из-за своего отравления не замечали ничего вокруг? Лоретте было ясно, что у Смайлоу нет на примете ни одной мало-мальски надежной версии, иначе бы он не примчался среди ночи в больницу допрашивать несчастных, многие из которых все еще не могли прийти в себя.
Лоретта посмотрела на часы на стене. Она ждала уже больше двух часов, и с каждой минутой ей становилось все хуже и хуже. Оставалось только надеяться, что из ее затеи что-нибудь выйдет...
- Что ты тут делаешь?
Услышав голос дочери, Лоретта вздрогнула и повернулась. Бев стояла возле ее стула, сердито сдвинув брови и упершись кулаками в бока. Лоретта попыталась улыбнуться, но улыбка у нее вышла заискивающей и жалкой.
- Здравствуй, Бев. Я.., ждала тебя. Разве тебе не передали, что я здесь?
- Передали, просто я не могла отойти.
Бев работала сестрой в отделении интенсивной терапии, но Лоретта хорошо понимала, что дочь могла бы попросить кого-то подменить ее.
Она нервно облизнула пересохшие, потрескавшиеся губы.
- Мне захотелось повидаться тобой, и вот.., решила заехать. Может быть, позавтракаем вместе?
- Моя смена заканчивается в семь, но сегодня я заменяю заболевшую сестру и освобожусь только в двенадцать. Так что отсюда я сразу поеду домой - спать.
- О-о-о... - Все оказалось гораздо сложнее, чем Лоретта рассчитывала. Впрочем, она с самого начала знала, что без проблем не обойдется. Опустив глаза, она принялась теребить пуговицы своей несвежей блузки.