Страница:
– Да хочу.
Что самое смешное – он действительно этого хотел и, несмотря на все мои протесты, всё-таки вживил себе «Костыль Весёлого Вилли». Чудо-творение безумного во всех отношениях гения.
С тех пор прошло около полугода, и я успел было забыть об этом ужасном приобретении, однако прямо сейчас Чарли не только напомнил о нём, но и всерьёз намеревался им воспользоваться.
Я, конечно, всё прекрасно понимаю – луч последней надежды, соломинка для утопающего и прочая претенциозная чушь из лексикона продажных политиков, какой принято утешать себя в особо дерьмовых ситуациях но…
Когда приходится выбирать быстро и безболезненно – умереть от удара милосердного ножа или же медленно и мучительно истлеть от невыносимо болезненного внутреннего жара – лично меня больше устраивает первый вариант.
Однако проклятый «Костыль» находился внутри Чарли, поэтому мой напарник, а вовсе не я заказывал музыку решая, что в данном случае лучше, а что хуже для нас обоих.
Из восьми секунд, отпущенных на то, чтобы вколоть обезболивающее, прошло около шести, когда мне, наконец, удалось активировать шприц. Тонкая игла пронзила кожу и впрыснула препарат в кровь.
Охотница-киборг, сделав очередной шаг лёгким движением руки вытащила рукоять энергетического ножа.
Гремучая смесь эндорфина и катализатора «Д-14» подействовала мгновенно – тело превратилось в холодную бесчувственную сосульку.
– Хи-йта-а!!! – Резкий крик Чарли, прозвучавший в моей голове, означал начало атаки.
Мягкая вспышка озарила рукоять ножа – активировалось энергетическое лезвие.
«Мерзкая сука», – совершенно не к месту промелькнула бессмысленная мысль на периферии сознания.
– Йта-а!!! – продолжал звучать в моей голове отголосок древнего боевого клича индейцев племени Байту.
Некое подобие слабого электрического разряда прошло по позвоночнику снизу вверх и неприятно кольнуло мозг.
Бесчувственная красавица вытянула вперёд руку с ножом, чтобы коротким взмахом руки отсечь мою голову.
«У неё голубые глаза, – совершенно автоматически отметил я. – Бездонные голубые глаза, как у снежной королевы из детской сказки про…»
Слабый электрический разряд за какую-то долю секунды набрал чудовищную силу и со всего размаха обрушился всей своей мощью на сознание.
– Хи-и-йта-а!!! – Это был уже не воинственный клич, а скорее предсмертный крик агонизирующего тела.
Пробки в щитке выбило и тут же свет отключился – во всём городе.
Находясь в кромешной тьме беспамятства, какой-то крохотной искрой разума я, непонятно каким образом, по-прежнему оставался на связи с Чарли.
Где-то далеко Весёлый Вилли работал над очередным сумасшедшим творением.
Грязный, заражённый спорами ненависти мегаполис продолжал жить по собственным правилам, перемалывая в своём равнодушно-безжалостном чреве миллионы человеческих душ. Игра продолжалась, и каждый день мы платили всё большую цену за то, чтобы остаться в составе играющей команды и не сойти с дистанции. Потому что там, за пределами шоссе ярко освещённого призрачным светом рекламных щитов и камер видеонаблюдения, не было ничего кроме всепоглощающей пустоты и бессмысленности смерти.
Абсолютно ничего.
Пожалуй, именно это было страшнее всего.
Индеец бился в эпилептическом припадке роняя в разные стороны клочья ярко-алой кровавой пены, летевшей с его губ. Цвет был настолько насыщенным и неправдоподобным, что выглядел нереально, словно его взяли напрокат из реквизита какого-нибудь дешёвого фильма снятого плохим оператором и бездарным режиссёром. Тело же напоминало огромную электронную куклу с наглухо перемкнувшими микросхемами. Сходство усиливала левая нога, которая в отличие от всех остальных частей тела оставалась неподвижной, как будто принадлежала какому-то другому неведомому существу. И это при том, что само тело тряслось, будто сошедший с ума кукловод хаотично дёргал за ниточки горячо любимую марионетку.
А рядом с Чарли бился в агонии умирающий киборг. Он только выглядел, как молодая красивая девушка, но на самом деле был чем-то иным. Чем-то холодным и бесчувственным, словно огромный кусок льда, отколовшийся от айсберга, чтобы уплыть далеко в океан и пропороть борт первого попавшегося судна.
Ей это даже почти удалось, но «Костыль Весёлого Вилли» растопил бесчувственное холодное сердце, превратив его в кусок расплавленного пластика и…
Бездонная глубина Мирового океана поглотила и этот бессмысленный кусок льда, в какой-то далёкой прошлой жизни называвший себя человеком.
В отличие от меня и Чарли, задетых лишь «эффектом обратной волны», убийца получила разряд по полной программе. И в соответствии с этим раскладом её шансы дожить до рассвета приравнивались к нулю. Если она не захочет уйти сама, рядом обязательно найдётся пара «верных друзей» всегда готовых галантно приоткрыть дверь перед дамой, чтобы пропустить её вперёд – в мрачные недра кибернетического ада.
Хотя…
Может быть, жалкие остатки её человеческой природы уже давно находились в этом аду и сейчас она, наконец, обретёт покой. Кто знает.
Наверное, кроме неё, никто.
Нужно достигнуть сорокового уровня, став настоящим киборгом, чтобы выяснить это. Но в данный момент нам приходилось думать не о глобальных проблемах, связанных с потерей души или человеческого естества, а о том, чтобы элементарно выжить.
С трудом, выплюнув изо рта скопившуюся слюну, отдающую каким-то неприятным металлическим привкусом, я попытался встать на ноги.
Проклятые наркотики – они не только постоянно уводят сознание в запредельные дали, откуда не так-то просто вернуться, но и пагубно влияют на тело.
С третьей попытки мне, наконец, удалось достаточно устойчиво встать на четвереньки, и реально оценив свои возможности, я решил не рисковать, а передвигаться именно таким образом – медленно, но верно.
Из всех троих участников кровавой драмы меньше всего досталось мне. На охотницу обрушилась вся мощь изобретения чокнутого Вилли, затем первой откатной волной накрыло Чарли, и только после этого угасающие остатки энергетического кошмара настигли меня.
Не знаю, как действует творение Вилли и что случилось с механической тварью, чуть было не разобравшей наши тела на составные части, но главное – «Костыль» сработал, и мы по-прежнему были живы. Хотя по большому счёту, радоваться пока было рано. Даже беглого взгляда на индейца было достаточно, чтобы понять – дела его плохи. Я был способен самостоятельно передвигаться и даже нормально дышал, но пока действовал эндорфин не мог реально оценить характер внутренних повреждений (разумеется, при условии, что они были).
Марвин Пятый (тридцать седьмой уровень) отбился от пары охотников, затем нарвался на полицию, ушёл от погони и даже вернулся домой. Он был так накачан разного рода наркотическим дерьмом (обезболивающее, допинг и прочее) что даже не почувствовал, как пропустил удар.
Если бы Марвин был в нормальном состоянии, то наверняка бы выжил. А так…
Когда действие наркотиков сошло на нет, оказалось что в его брюшной полости вместо внутренних органов находится некое подобие разжиженного ливерного набора. Наверное, это было последнее, что он понял в своей жизни, перед тем как кануть в бездонную пустоту небытия. И как мне кажется, это была не самая жизнеутверждающая мысль.
Впрочем, у меня не было времени на размышления о том, что будет после окончания действия обезболивающего. Ответ на этот вопрос могло дать только время. А прямо сейчас были дела поважнее.
Обморок, последовавший за энергетическим ударом «Костыля В. Вилли», продолжался наверняка не больше пары минут – отключись я на более длительный срок, нас уже обнаружила бы какая-нибудь местная банда. И тогда всё закончилось бы более чем плачевно.
Поэтому нам нужно было как можно скорее убираться из этого тёмного переулка. Районы трущоб – не самое лучшее место, чтобы долго оставаться в беспомощном состоянии или беспамятстве. Особенно если внутри тебя находится масса дорогостоящих имплантатов. Многочисленные банды, словно раковая опухоль заполонившие окраины города, обычно не трогали НОЙМов, но трое агонизирующих полутрупов – это законная добыча, за которую не нужно ни перед кем отвечать и отчитываться.
Кстати об ответственности.
Три года назад «Бригада Матиртранда» – жестокое, сильное и, самое главное, хорошо вооружённое бандформирование, состоящее в основном из уроженцев Латинской Америки, ограбило полицейский фургон, в котором перевозился опытный образец нового сканера. Не знаю, каких галлюциногенов они наглотались, прежде чем решились выследить и убить двух НОЙМов (двадцать третий и двадцать пятый уровни). Впрочем, это не так уж и важно. Главное, что «Бригада» сделала это, и даже более того – пошла дальше, продав извлечённые из тел имплантаты на чёрном рынке.
Это, конечно, глупый, бесчеловечный мир, в котором нет правил и все давным-давно наплевали на кодекс чести и всё остальное, но в данном случае мог создаться опасный прецедент, после которого все кому не лень отправились бы на охоту за НОЙМами, чтобы элементарно обогатиться. Я не в курсе всех подробностей этой операции, поэтому могу сказать только одно – шесть высокоуровневых мстителей (от тридцать восьмого до сорок второго уровня) нашли и уничтожили всех действующих членов банды. Причём выпотрошили их так же беспощадно как до этого «Бригада Матиртранда» поступила с двумя НОЙМами.
Разумеется, сведения о дикой резне просочились к газетчикам. В «свободной» прессе мгновенно поднялся дикий вой о жестокости и «бездушности» киборгов, после чего политики ещё более ужесточили законы по отношению к носителям имплантатов. Плюс ко всему армия и полиция получили установку не обременять себя взятием пленных, если речь идёт не о «чистых людях», а о всеми презираемых и ненавидимых изгоях. Зло в очередной раз породило ещё большее зло, насилие перешло на новый, практически заоблачный виток, а и без того не слишком сладкая жизнь НОЙМов стала ещё тяжелее. Но одно я знаю точно: все эти отмороженные подонки из многочисленных банд, контролирующих окраины крупных городов, раз и навсегда поняли – есть определённая грань, которую нельзя пересекать никогда. В противном случае возмездие неизбежно.
Да…
Возмездие действительно неизбежно, если речь идёт о преднамеренном убийстве, но в нашем случае было три полудохлых хищника – законная добыча пожирателей падали, считающих окраины города своей территорией.
Я ещё раз сплюнул накопившуюся во рту «металлическую» слюну и, преодолевая мучительное головокружение, продолжил свой черепаший забег на четвереньках.
Настойчивая мысль о ещё одной дозе (на этот раз допинга) пойманной птицей билась в клетке замкнутого пространства сознания, но я упорно гнал её прочь.
Пока тело в состоянии передвигаться самостоятельно, всё это наркотическое дерьмо…
Левая рука неожиданно согнулась в локте, и, потеряв равновесие, я завалился на бок. Голова ударилась о жёсткую поверхность каменного тротуара, и меня вырвало.
На мгновение я даже отключился, а когда пришёл в себя, отчётливо понял – речь уже идёт не о том, какие последствия для организма будут иметь чудовищные дозы стимуляторов, а о том, выживем ли мы с Чарли вообще.
Пришлось ввести себе убийственный коктейль – амфетамин, нейрогенный психостимулятор и энергетик-катализатор, который мог бы привести в чувство даже покойника (лишь для того, чтобы чуть позже ввергнуть его в пучину самого настоящего ада). Я добровольно запустил демонов в своё тело, потому что другого выхода не было. Гремучая смесь брызнула в вены, и птица Феникс восстала из пепла, на какой-то краткий миг получив призрачную иллюзию всемогущества.
Я не знал точно, сколько времени у меня имелось в запасе, но подозревал, что не очень много. Чарли продолжал биться в эпилептических судорогах, и, за неимением лучшего, пришлось вколоть ему морфин. Оказав первую помощь напарнику я шагнул к распростёртой на земле красавице, попутно подобрав энергетический нож, которым за несколько минут до этого она собиралась отрезать нам головы.
«Костыль В. Вилли» практически расплавил левую сторону её тела, но голова и правая часть туловища остались нетронутыми.
Активировав плазменное лезвие, я склонился над распростёртым киборгом, чтобы сделать то, что должен был сделать и…
Она всё ещё была жива и, что, пожалуй, самое поразительное, – оставалась в сознании. Всё те же бездонно-нереальные голубые глаза, совершенство черт и поразительная белизна искусственной кожи. Ни больше, ни меньше – падший ангел, низвергнутый с небес за то, что когда-то очень давно – в одной из прошлых жизней – отказался от своей человеческой сущности.
Этот проклятый наркотический коктейль, видимо, подействовал не только на моё тело, но и расплавил мозги. Несколько секунд, словно ребёнок, пытливо разглядывающий праздничную витрину магазина украшенного к Рождеству, я зачарованно изучал её идеальные черты, пытаясь разгадать волшебную тайну сказки. Или найти ключ к пониманию истины. Или же понять что-то по-настоящему важное – то на что никогда не остаётся времени из-за повседневной рутины, из-за глупой и бессмысленной суеты, почему-то называемой жизнью. Хотя на жизнь это судорожное мельтешение совершенно не похоже потому что…
– С…е…л… – Звуки, вырывавшиеся из её горла, напоминали скрежет трущихся друг о друга металлических частей и настолько не соответствовали прекрасному образу, заполнившему моё сознание, что я мгновенно пришёл в себя.
– С…е… – настойчиво повторил киборг.
В глубине его глаз светилась крошечная искра человеческого существа, которую так и не смогли вытравить все эти проклятые имплантаты и микропроцессоры, вживлённые в мозг.
Девушка явно пыталась что-то сказать, но не могла. Повреждения были слишком серьёзными, не оставляя ни единого шанса что умирающая сможет озвучить свою мысль.
Видимо осознав эту простую истину, она прекратила бесплодные попытки и, переведя взгляд с меня на небо посмотрела в заоблачную даль, сокрытую от простых смертных сгустившейся тьмой непроглядного мрака, опустившегося на город вместе с приходом ночи.
Не знаю, что там пытался увидеть полуангел-получеловек, полукиборг-полумашина, но чем бы это ни было палач выполнил последнее желание приговорённого.
Даже в своём нынешнем состоянии она оставалась профессионалом понимая, что не стоит злоупотреблять терпением человека, у которого и без того слишком мало времени в запасе. Поэтому её прощание длилось недолго – две, максимум три секунды. А затем она устало закрыла глаза – и всё кончилось.
На месте недавней трагедии осталось распростёртое на земле тело, а я, взвалив на плечи бесчувственного Чарли, растворился в запутанном лабиринте узких закоулков ночного города. В рюкзаке лежали отрезанная голова и правая рука киборга – трофеи отгремевшей битвы, а на душе было пусто и скверно, то ли от действия наркотиков, то ли оттого, что я вдруг почувствовал себя пожирателем падали. Который мало чем отличается от охотницы, чьи извлечённые из тела имплантаты могут помочь нам прожить ещё один день, месяц или год в этом бессмысленном жестоком мире.
Глава 3
Что самое смешное – он действительно этого хотел и, несмотря на все мои протесты, всё-таки вживил себе «Костыль Весёлого Вилли». Чудо-творение безумного во всех отношениях гения.
С тех пор прошло около полугода, и я успел было забыть об этом ужасном приобретении, однако прямо сейчас Чарли не только напомнил о нём, но и всерьёз намеревался им воспользоваться.
Я, конечно, всё прекрасно понимаю – луч последней надежды, соломинка для утопающего и прочая претенциозная чушь из лексикона продажных политиков, какой принято утешать себя в особо дерьмовых ситуациях но…
Когда приходится выбирать быстро и безболезненно – умереть от удара милосердного ножа или же медленно и мучительно истлеть от невыносимо болезненного внутреннего жара – лично меня больше устраивает первый вариант.
Однако проклятый «Костыль» находился внутри Чарли, поэтому мой напарник, а вовсе не я заказывал музыку решая, что в данном случае лучше, а что хуже для нас обоих.
Из восьми секунд, отпущенных на то, чтобы вколоть обезболивающее, прошло около шести, когда мне, наконец, удалось активировать шприц. Тонкая игла пронзила кожу и впрыснула препарат в кровь.
Охотница-киборг, сделав очередной шаг лёгким движением руки вытащила рукоять энергетического ножа.
Гремучая смесь эндорфина и катализатора «Д-14» подействовала мгновенно – тело превратилось в холодную бесчувственную сосульку.
– Хи-йта-а!!! – Резкий крик Чарли, прозвучавший в моей голове, означал начало атаки.
Мягкая вспышка озарила рукоять ножа – активировалось энергетическое лезвие.
«Мерзкая сука», – совершенно не к месту промелькнула бессмысленная мысль на периферии сознания.
– Йта-а!!! – продолжал звучать в моей голове отголосок древнего боевого клича индейцев племени Байту.
Некое подобие слабого электрического разряда прошло по позвоночнику снизу вверх и неприятно кольнуло мозг.
Бесчувственная красавица вытянула вперёд руку с ножом, чтобы коротким взмахом руки отсечь мою голову.
«У неё голубые глаза, – совершенно автоматически отметил я. – Бездонные голубые глаза, как у снежной королевы из детской сказки про…»
Слабый электрический разряд за какую-то долю секунды набрал чудовищную силу и со всего размаха обрушился всей своей мощью на сознание.
– Хи-и-йта-а!!! – Это был уже не воинственный клич, а скорее предсмертный крик агонизирующего тела.
Пробки в щитке выбило и тут же свет отключился – во всём городе.
Находясь в кромешной тьме беспамятства, какой-то крохотной искрой разума я, непонятно каким образом, по-прежнему оставался на связи с Чарли.
Где-то далеко Весёлый Вилли работал над очередным сумасшедшим творением.
Грязный, заражённый спорами ненависти мегаполис продолжал жить по собственным правилам, перемалывая в своём равнодушно-безжалостном чреве миллионы человеческих душ. Игра продолжалась, и каждый день мы платили всё большую цену за то, чтобы остаться в составе играющей команды и не сойти с дистанции. Потому что там, за пределами шоссе ярко освещённого призрачным светом рекламных щитов и камер видеонаблюдения, не было ничего кроме всепоглощающей пустоты и бессмысленности смерти.
Абсолютно ничего.
Пожалуй, именно это было страшнее всего.
Индеец бился в эпилептическом припадке роняя в разные стороны клочья ярко-алой кровавой пены, летевшей с его губ. Цвет был настолько насыщенным и неправдоподобным, что выглядел нереально, словно его взяли напрокат из реквизита какого-нибудь дешёвого фильма снятого плохим оператором и бездарным режиссёром. Тело же напоминало огромную электронную куклу с наглухо перемкнувшими микросхемами. Сходство усиливала левая нога, которая в отличие от всех остальных частей тела оставалась неподвижной, как будто принадлежала какому-то другому неведомому существу. И это при том, что само тело тряслось, будто сошедший с ума кукловод хаотично дёргал за ниточки горячо любимую марионетку.
А рядом с Чарли бился в агонии умирающий киборг. Он только выглядел, как молодая красивая девушка, но на самом деле был чем-то иным. Чем-то холодным и бесчувственным, словно огромный кусок льда, отколовшийся от айсберга, чтобы уплыть далеко в океан и пропороть борт первого попавшегося судна.
Ей это даже почти удалось, но «Костыль Весёлого Вилли» растопил бесчувственное холодное сердце, превратив его в кусок расплавленного пластика и…
Бездонная глубина Мирового океана поглотила и этот бессмысленный кусок льда, в какой-то далёкой прошлой жизни называвший себя человеком.
В отличие от меня и Чарли, задетых лишь «эффектом обратной волны», убийца получила разряд по полной программе. И в соответствии с этим раскладом её шансы дожить до рассвета приравнивались к нулю. Если она не захочет уйти сама, рядом обязательно найдётся пара «верных друзей» всегда готовых галантно приоткрыть дверь перед дамой, чтобы пропустить её вперёд – в мрачные недра кибернетического ада.
Хотя…
Может быть, жалкие остатки её человеческой природы уже давно находились в этом аду и сейчас она, наконец, обретёт покой. Кто знает.
Наверное, кроме неё, никто.
Нужно достигнуть сорокового уровня, став настоящим киборгом, чтобы выяснить это. Но в данный момент нам приходилось думать не о глобальных проблемах, связанных с потерей души или человеческого естества, а о том, чтобы элементарно выжить.
С трудом, выплюнув изо рта скопившуюся слюну, отдающую каким-то неприятным металлическим привкусом, я попытался встать на ноги.
Проклятые наркотики – они не только постоянно уводят сознание в запредельные дали, откуда не так-то просто вернуться, но и пагубно влияют на тело.
С третьей попытки мне, наконец, удалось достаточно устойчиво встать на четвереньки, и реально оценив свои возможности, я решил не рисковать, а передвигаться именно таким образом – медленно, но верно.
Из всех троих участников кровавой драмы меньше всего досталось мне. На охотницу обрушилась вся мощь изобретения чокнутого Вилли, затем первой откатной волной накрыло Чарли, и только после этого угасающие остатки энергетического кошмара настигли меня.
Не знаю, как действует творение Вилли и что случилось с механической тварью, чуть было не разобравшей наши тела на составные части, но главное – «Костыль» сработал, и мы по-прежнему были живы. Хотя по большому счёту, радоваться пока было рано. Даже беглого взгляда на индейца было достаточно, чтобы понять – дела его плохи. Я был способен самостоятельно передвигаться и даже нормально дышал, но пока действовал эндорфин не мог реально оценить характер внутренних повреждений (разумеется, при условии, что они были).
Марвин Пятый (тридцать седьмой уровень) отбился от пары охотников, затем нарвался на полицию, ушёл от погони и даже вернулся домой. Он был так накачан разного рода наркотическим дерьмом (обезболивающее, допинг и прочее) что даже не почувствовал, как пропустил удар.
Если бы Марвин был в нормальном состоянии, то наверняка бы выжил. А так…
Когда действие наркотиков сошло на нет, оказалось что в его брюшной полости вместо внутренних органов находится некое подобие разжиженного ливерного набора. Наверное, это было последнее, что он понял в своей жизни, перед тем как кануть в бездонную пустоту небытия. И как мне кажется, это была не самая жизнеутверждающая мысль.
Впрочем, у меня не было времени на размышления о том, что будет после окончания действия обезболивающего. Ответ на этот вопрос могло дать только время. А прямо сейчас были дела поважнее.
Обморок, последовавший за энергетическим ударом «Костыля В. Вилли», продолжался наверняка не больше пары минут – отключись я на более длительный срок, нас уже обнаружила бы какая-нибудь местная банда. И тогда всё закончилось бы более чем плачевно.
Поэтому нам нужно было как можно скорее убираться из этого тёмного переулка. Районы трущоб – не самое лучшее место, чтобы долго оставаться в беспомощном состоянии или беспамятстве. Особенно если внутри тебя находится масса дорогостоящих имплантатов. Многочисленные банды, словно раковая опухоль заполонившие окраины города, обычно не трогали НОЙМов, но трое агонизирующих полутрупов – это законная добыча, за которую не нужно ни перед кем отвечать и отчитываться.
Кстати об ответственности.
Три года назад «Бригада Матиртранда» – жестокое, сильное и, самое главное, хорошо вооружённое бандформирование, состоящее в основном из уроженцев Латинской Америки, ограбило полицейский фургон, в котором перевозился опытный образец нового сканера. Не знаю, каких галлюциногенов они наглотались, прежде чем решились выследить и убить двух НОЙМов (двадцать третий и двадцать пятый уровни). Впрочем, это не так уж и важно. Главное, что «Бригада» сделала это, и даже более того – пошла дальше, продав извлечённые из тел имплантаты на чёрном рынке.
Это, конечно, глупый, бесчеловечный мир, в котором нет правил и все давным-давно наплевали на кодекс чести и всё остальное, но в данном случае мог создаться опасный прецедент, после которого все кому не лень отправились бы на охоту за НОЙМами, чтобы элементарно обогатиться. Я не в курсе всех подробностей этой операции, поэтому могу сказать только одно – шесть высокоуровневых мстителей (от тридцать восьмого до сорок второго уровня) нашли и уничтожили всех действующих членов банды. Причём выпотрошили их так же беспощадно как до этого «Бригада Матиртранда» поступила с двумя НОЙМами.
Разумеется, сведения о дикой резне просочились к газетчикам. В «свободной» прессе мгновенно поднялся дикий вой о жестокости и «бездушности» киборгов, после чего политики ещё более ужесточили законы по отношению к носителям имплантатов. Плюс ко всему армия и полиция получили установку не обременять себя взятием пленных, если речь идёт не о «чистых людях», а о всеми презираемых и ненавидимых изгоях. Зло в очередной раз породило ещё большее зло, насилие перешло на новый, практически заоблачный виток, а и без того не слишком сладкая жизнь НОЙМов стала ещё тяжелее. Но одно я знаю точно: все эти отмороженные подонки из многочисленных банд, контролирующих окраины крупных городов, раз и навсегда поняли – есть определённая грань, которую нельзя пересекать никогда. В противном случае возмездие неизбежно.
Да…
Возмездие действительно неизбежно, если речь идёт о преднамеренном убийстве, но в нашем случае было три полудохлых хищника – законная добыча пожирателей падали, считающих окраины города своей территорией.
Я ещё раз сплюнул накопившуюся во рту «металлическую» слюну и, преодолевая мучительное головокружение, продолжил свой черепаший забег на четвереньках.
Настойчивая мысль о ещё одной дозе (на этот раз допинга) пойманной птицей билась в клетке замкнутого пространства сознания, но я упорно гнал её прочь.
Пока тело в состоянии передвигаться самостоятельно, всё это наркотическое дерьмо…
Левая рука неожиданно согнулась в локте, и, потеряв равновесие, я завалился на бок. Голова ударилась о жёсткую поверхность каменного тротуара, и меня вырвало.
На мгновение я даже отключился, а когда пришёл в себя, отчётливо понял – речь уже идёт не о том, какие последствия для организма будут иметь чудовищные дозы стимуляторов, а о том, выживем ли мы с Чарли вообще.
Пришлось ввести себе убийственный коктейль – амфетамин, нейрогенный психостимулятор и энергетик-катализатор, который мог бы привести в чувство даже покойника (лишь для того, чтобы чуть позже ввергнуть его в пучину самого настоящего ада). Я добровольно запустил демонов в своё тело, потому что другого выхода не было. Гремучая смесь брызнула в вены, и птица Феникс восстала из пепла, на какой-то краткий миг получив призрачную иллюзию всемогущества.
Я не знал точно, сколько времени у меня имелось в запасе, но подозревал, что не очень много. Чарли продолжал биться в эпилептических судорогах, и, за неимением лучшего, пришлось вколоть ему морфин. Оказав первую помощь напарнику я шагнул к распростёртой на земле красавице, попутно подобрав энергетический нож, которым за несколько минут до этого она собиралась отрезать нам головы.
«Костыль В. Вилли» практически расплавил левую сторону её тела, но голова и правая часть туловища остались нетронутыми.
Активировав плазменное лезвие, я склонился над распростёртым киборгом, чтобы сделать то, что должен был сделать и…
Она всё ещё была жива и, что, пожалуй, самое поразительное, – оставалась в сознании. Всё те же бездонно-нереальные голубые глаза, совершенство черт и поразительная белизна искусственной кожи. Ни больше, ни меньше – падший ангел, низвергнутый с небес за то, что когда-то очень давно – в одной из прошлых жизней – отказался от своей человеческой сущности.
Этот проклятый наркотический коктейль, видимо, подействовал не только на моё тело, но и расплавил мозги. Несколько секунд, словно ребёнок, пытливо разглядывающий праздничную витрину магазина украшенного к Рождеству, я зачарованно изучал её идеальные черты, пытаясь разгадать волшебную тайну сказки. Или найти ключ к пониманию истины. Или же понять что-то по-настоящему важное – то на что никогда не остаётся времени из-за повседневной рутины, из-за глупой и бессмысленной суеты, почему-то называемой жизнью. Хотя на жизнь это судорожное мельтешение совершенно не похоже потому что…
– С…е…л… – Звуки, вырывавшиеся из её горла, напоминали скрежет трущихся друг о друга металлических частей и настолько не соответствовали прекрасному образу, заполнившему моё сознание, что я мгновенно пришёл в себя.
– С…е… – настойчиво повторил киборг.
В глубине его глаз светилась крошечная искра человеческого существа, которую так и не смогли вытравить все эти проклятые имплантаты и микропроцессоры, вживлённые в мозг.
Девушка явно пыталась что-то сказать, но не могла. Повреждения были слишком серьёзными, не оставляя ни единого шанса что умирающая сможет озвучить свою мысль.
Видимо осознав эту простую истину, она прекратила бесплодные попытки и, переведя взгляд с меня на небо посмотрела в заоблачную даль, сокрытую от простых смертных сгустившейся тьмой непроглядного мрака, опустившегося на город вместе с приходом ночи.
Не знаю, что там пытался увидеть полуангел-получеловек, полукиборг-полумашина, но чем бы это ни было палач выполнил последнее желание приговорённого.
Даже в своём нынешнем состоянии она оставалась профессионалом понимая, что не стоит злоупотреблять терпением человека, у которого и без того слишком мало времени в запасе. Поэтому её прощание длилось недолго – две, максимум три секунды. А затем она устало закрыла глаза – и всё кончилось.
На месте недавней трагедии осталось распростёртое на земле тело, а я, взвалив на плечи бесчувственного Чарли, растворился в запутанном лабиринте узких закоулков ночного города. В рюкзаке лежали отрезанная голова и правая рука киборга – трофеи отгремевшей битвы, а на душе было пусто и скверно, то ли от действия наркотиков, то ли оттого, что я вдруг почувствовал себя пожирателем падали. Который мало чем отличается от охотницы, чьи извлечённые из тела имплантаты могут помочь нам прожить ещё один день, месяц или год в этом бессмысленном жестоком мире.
Глава 3
Вколов себе лошадиную дозу допинга я, разумеется, знал – подобные эксперименты обычно добром не кончаются. Но, откровенно говоря, даже не предполагал, что всё будет настолько плохо. Два дня в аду, причём по полной программе с посещением всех достопримечательностей – именно так можно описать то, что творилось со мной с момента как я добрался домой.
Положил Чарли на кровать, сделал несколько глотков дешёвого пойла из горлышка – и отключился, прямо там, где стоял – недалеко от раковины доверху заваленной грязной посудой.
Наша квартира, а точнее сказать ночлежка, место, где мы с Чарли изредка бывали, никоим образом не походила на уютное гнёздышко. И дело здесь было даже не в отсутствии женской руки, а в том, что если живёшь в огромной мусорной яме, то и жилище у тебя должно быть соответствующим. Минимум мебели вещей и прочего. И что самое главное – простейший замок, открываемый ржавым гвоздём, и хлипкая дверь, которую при желании можно выбить одним ударом ноги. Если хочешь жить спокойно на окраине, не держи ничего в квартире – это правило номер один, нарушать которое не рекомендуется ни под каким видом. За первые два месяца нашей жизни в этом крысином гнезде квартиру вскрывали восемь раз. Наверное, до местных тупых наркоманов, сжигающих свою молодость в топке безумного кайфа, никак не доходила простая истина: в этом жилище нечего красть. Просто нечего и всё тут. Хозяева конуры могли быть богаты как восточные шейхи, или бедны как церковные крысы, но это ровным счётом ничего не значило, потому что на месте их проживания не было ничего ценного. И это было понятно с первого взгляда. Однако грабителей этот простой расклад явно не устраивал. В последний раз они вспороли даже старые кресла – жалкую рухлядь, на пару десятков лет пережившую свой срок. И только после восьмой по счёту бесплодной попытки местные «робин-гуды» поняли, что поживиться здесь нечем после чего, наконец, оставили нас в покое.
Именно благодаря данному имиджу – квартиры, где в принципе нечего брать, – мы смогли пережить те два дня, когда я валялся в горячечном бреду, пропуская своё тело и сознание через все круги ада, какие только были, есть и когда-нибудь будут придуманы.
К слову сказать, старина Чарли пришёл в себя через сутки, но от него было бы мало толку, взбреди в голову какому-нибудь недоноску заглянуть в нашу «светлую обитель добра и радости». На чёрном рынке настоящих человеческих органов можно получить неплохую сумму за «здоровый товар». И это именно тот аргумент, который может подвигнуть какого-нибудь обширявшегося наркомана разделать пару бесчувственных тел на составляющие. За примерами далеко ходить не надо: все те страшные сказки, которые в чистом и благополучном центре города кажутся игрой воображения, на окраинах являются повседневной реальностью. О такой «настоящей» жизни для собственного же спокойствия лучше не задумываться, чтобы в одно прекрасное утро не поймать себя на мысли о бессмысленности подобного существования.
Беспощадный зной адского пекла был нарушен несколькими каплями холодного осеннего дождя, упавшими на моё лицо, после чего потрескавшиеся от жажды губы с огромным трудом прошептали одно единственное слово.
– Воды.
Песок, пропитавшийся кровью, скрипел на зубах, превращаясь в металлическую стружку, а чудовище, пировавшее над бренными остатками того, кто в далёкой прошлой жизни назывался человеком, всё никак не могло насытиться.
Солнце продолжало немилосердно палить, буквально прожигая насквозь моё измождённое сознание. И это невыносимое сияние причиняло боль, несоизмеримую с той, какую доставляли зубы-бритвы пожирателя падали.
Ещё несколько капель упали на лицо, после чего отвратительная тварь, разрывающая мои внутренности последние несколько часов, дней или даже лет, подняла морду кверху, как будто прислушиваясь к отголоску далёкого грома.
– Воды… – прохрипел-простонал я, понимая: если дождь окажется всего лишь очередной галлюцинацией, то я попросту сойду с ума, не выдержав ужасов этого многочасового непрекращающегося кошмара.
К счастью, дождь оказался самым настоящим. Причём это был даже не ливень, а бушующая мощь урагана, сметающего всё на своём пути.
Мерзкая тварь пронзительно завизжала, испуганно заметавшись в поисках укрытия, но неистовая ярость беспощадной стихии настигла её. Потоки воды, обрушившиеся на шкуру монстра, прожгли его тело насквозь, будто это была не обычная влага, а концентрированная серная кислота. В воздухе резко запахло озоном, палёным мясом и чем-то ещё несвеже-прогорклым, а затем…
Огромная железная плита, оказавшаяся моим веком, слегка отошла в сторону, и в узкую щель образовавшегося просвета я увидел струю воды. Вода лилась мне на лицо из чайника, парящего в какой-то поистине заоблачной дали.
– С в-в-в-о-о-озвращением!
Странно-знакомый заикающийся голос, несомненно, принадлежал кому-то, кого я знал в одном из своих бесчисленных воплощений, но как я ни напрягался так и не смог понять, кто это был.
В сознании всё ещё двоилось – одна его часть находилась в бесплодной пустыне, а вторая пыталась решить невероятно сложную задачу. Ответ, на которую был настолько очевиден, что казался совершенно неправдоподобным.
В бесплодных поисках истины прошло несколько мучительно долгих секунд и время, потраченное на бессмысленные воспоминания, было безвозвратно упущено. Тяжёлая плита, на краткий миг приоткрывшая дверь в другой мир, с противным скрежетом начала задвигаться. Находясь в какой-то необъяснимой прострации, я зачарованно следил за происходящим не предпринимая никаких попыток что-либо изменить.
Окно между мирами сокращалось, пока не превратилось в крошечную щель, сквозь которую практически ничего нельзя было увидеть. И вот тогда-то расплавленная водой тварь вновь начала обретать былые контуры.
– С в-ооооо-ззз… – смутно знакомый голос звучал всё глуше и глуше, а проклятый пожиратель падали регенерировал с невероятной скоростью. – Ссссссс…
Могильная плита практически закрылась, перекрыв доступ кислорода в родовой склеп неудавшегося искателя приключений, но в самый последний момент, сбросив наваждение и собрав воедино остаток жизненных сил, я рванулся вверх, за неимением ничего другого, вставив в узкую щель правую руку.
Захрустели дробящиеся кости.
Потрескавшиеся губы распахнулись, пытаясь выпустить наружу дикий нечеловеческий крик и…
Левое веко испуганной птицей взметнулось вверх, и по ослепшему от неожиданно яркого света зрачку ударила мощь десяти тысяч солнц.
– С в-в-в-о-о-озвращением, – слегка заикаясь, произнёс Чарли, – теперь уже с ок-к-кончат-т-тельным. – И, перестав лить воду из чайника на лицо распростёртого на полу напарника, добавил: – А-а-а я уж-же п-п-под-ду-умал чт-т-то п-п-поте-рял т-т-тебя.
– Чарли, это ты? – Мой разум не мог вот так сразу переключиться и сделать выбор из двух реальностей, одна из которых была настоящей, а другая – галлюцинацией, порождённой чудовищной дозой наркотиков.
– Д-д-а-а м-м-ой д-друг, это д-д-ей-йств-в-ви-тельно я.
Второе веко последовало примеру первого, и теперь уже оба глаза оказались открытыми. Однако прошло ещё некоторое время, прежде чем расплывающиеся контуры окружающего мира обрели более или менее чёткие очертания.
– Н-да… Серьёзно мы залетели, – прохрипел я, одновременно попытавшись слегка приподнять голову.
Однако практически сразу отказался от этой нелепой затеи. В оба виска и в затылок ударил такой мощный заряд боли, что я с трудом удержался на тонкой грани сознания. Если бы рядом находился не старина Чарли, а кто-то другой можно было подумать что меня избивают коваными сапогами.
– Т-т-ебе л-лучше л-лежать. – Индеец-полукровка слегка опоздал со своим советом. По-хорошему его нужно было дать чуть раньше.
Впрочем, всплеск головной боли, последовавший за преждевременной неудачной попыткой подняться, не шёл ни в какое сравнение с тем «головняком», который обрушился на меня после того, как напарник вкратце обрисовал ситуацию.
И она (мать её), эта самая ситуация, была хуже некуда. Если дать краткую характеристику происшествию, то фраза «лучше бы нас просто убили» как нельзя более точно подходила к данному случаю.
Однако раз уж нас не убили и жизнь, несмотря ни на что, продолжалась нужно было признать очевидный факт. Мы потеряли ВСЁ.
Ну, или почти всё.
«Костыль В. Вилли» спас нас от лёгкой и быстрой смерти, но потребовал за это невероятно высокую цену – начиная с этого момента, мы были обречены на долгую мучительную агонию.
Я вспомнил «Концентрация субтрансдивиального поля не опасна для «чистого» человека, а НОЙМа может настичь эффект обратной волны, в результате чего имплантаты, находящиеся внутри его тела, раскалятся».
Эти слова совершенно спокойно, между двумя сигаретными затяжками пробурчал весельчак Вилли.
Для него в сказанном не было ничего пугающего. Подумаешь – лабораторная мышь сдохнет в результате очередного эксперимента. Как говорится, пустяки, дело житейское. Но только не для тех, кто затрачивает массу сил, энергии, времени и денег, чтобы достать очередной имплантат, вживить его в тело, а потом пройти курс реабилитации, порой очень долгий и болезненный, затем привыкнуть к инородному телу, вживлённому в организм, а после всего вышеперечисленного ещё и научиться им грамотно пользоваться.
Я даже не упоминаю о том, что такие операции противоречат закону, который дал силам правопорядка чёткую установку: «Пленные НОЙМы нам не нужны».
И вот после всего этого мучительно долгого пути длиною в несколько лет – всего за одну секунду потерять все свои имплантаты и при этом остаться в живых.
Участь, которой не позавидует ни один участник страшной и глупой игры под названием MMORPG «Жизнь».
По большому счёту даже в самом диком кошмаре нельзя представить себе такую ситуацию, когда высокоуровневый НОЙМ скатывается, чуть ли не до первого уровня, не имея денег даже на элементарные имплантаты, не говоря о чём-то более существенном.
Положил Чарли на кровать, сделал несколько глотков дешёвого пойла из горлышка – и отключился, прямо там, где стоял – недалеко от раковины доверху заваленной грязной посудой.
Наша квартира, а точнее сказать ночлежка, место, где мы с Чарли изредка бывали, никоим образом не походила на уютное гнёздышко. И дело здесь было даже не в отсутствии женской руки, а в том, что если живёшь в огромной мусорной яме, то и жилище у тебя должно быть соответствующим. Минимум мебели вещей и прочего. И что самое главное – простейший замок, открываемый ржавым гвоздём, и хлипкая дверь, которую при желании можно выбить одним ударом ноги. Если хочешь жить спокойно на окраине, не держи ничего в квартире – это правило номер один, нарушать которое не рекомендуется ни под каким видом. За первые два месяца нашей жизни в этом крысином гнезде квартиру вскрывали восемь раз. Наверное, до местных тупых наркоманов, сжигающих свою молодость в топке безумного кайфа, никак не доходила простая истина: в этом жилище нечего красть. Просто нечего и всё тут. Хозяева конуры могли быть богаты как восточные шейхи, или бедны как церковные крысы, но это ровным счётом ничего не значило, потому что на месте их проживания не было ничего ценного. И это было понятно с первого взгляда. Однако грабителей этот простой расклад явно не устраивал. В последний раз они вспороли даже старые кресла – жалкую рухлядь, на пару десятков лет пережившую свой срок. И только после восьмой по счёту бесплодной попытки местные «робин-гуды» поняли, что поживиться здесь нечем после чего, наконец, оставили нас в покое.
Именно благодаря данному имиджу – квартиры, где в принципе нечего брать, – мы смогли пережить те два дня, когда я валялся в горячечном бреду, пропуская своё тело и сознание через все круги ада, какие только были, есть и когда-нибудь будут придуманы.
К слову сказать, старина Чарли пришёл в себя через сутки, но от него было бы мало толку, взбреди в голову какому-нибудь недоноску заглянуть в нашу «светлую обитель добра и радости». На чёрном рынке настоящих человеческих органов можно получить неплохую сумму за «здоровый товар». И это именно тот аргумент, который может подвигнуть какого-нибудь обширявшегося наркомана разделать пару бесчувственных тел на составляющие. За примерами далеко ходить не надо: все те страшные сказки, которые в чистом и благополучном центре города кажутся игрой воображения, на окраинах являются повседневной реальностью. О такой «настоящей» жизни для собственного же спокойствия лучше не задумываться, чтобы в одно прекрасное утро не поймать себя на мысли о бессмысленности подобного существования.
Беспощадный зной адского пекла был нарушен несколькими каплями холодного осеннего дождя, упавшими на моё лицо, после чего потрескавшиеся от жажды губы с огромным трудом прошептали одно единственное слово.
– Воды.
Песок, пропитавшийся кровью, скрипел на зубах, превращаясь в металлическую стружку, а чудовище, пировавшее над бренными остатками того, кто в далёкой прошлой жизни назывался человеком, всё никак не могло насытиться.
Солнце продолжало немилосердно палить, буквально прожигая насквозь моё измождённое сознание. И это невыносимое сияние причиняло боль, несоизмеримую с той, какую доставляли зубы-бритвы пожирателя падали.
Ещё несколько капель упали на лицо, после чего отвратительная тварь, разрывающая мои внутренности последние несколько часов, дней или даже лет, подняла морду кверху, как будто прислушиваясь к отголоску далёкого грома.
– Воды… – прохрипел-простонал я, понимая: если дождь окажется всего лишь очередной галлюцинацией, то я попросту сойду с ума, не выдержав ужасов этого многочасового непрекращающегося кошмара.
К счастью, дождь оказался самым настоящим. Причём это был даже не ливень, а бушующая мощь урагана, сметающего всё на своём пути.
Мерзкая тварь пронзительно завизжала, испуганно заметавшись в поисках укрытия, но неистовая ярость беспощадной стихии настигла её. Потоки воды, обрушившиеся на шкуру монстра, прожгли его тело насквозь, будто это была не обычная влага, а концентрированная серная кислота. В воздухе резко запахло озоном, палёным мясом и чем-то ещё несвеже-прогорклым, а затем…
Огромная железная плита, оказавшаяся моим веком, слегка отошла в сторону, и в узкую щель образовавшегося просвета я увидел струю воды. Вода лилась мне на лицо из чайника, парящего в какой-то поистине заоблачной дали.
– С в-в-в-о-о-озвращением!
Странно-знакомый заикающийся голос, несомненно, принадлежал кому-то, кого я знал в одном из своих бесчисленных воплощений, но как я ни напрягался так и не смог понять, кто это был.
В сознании всё ещё двоилось – одна его часть находилась в бесплодной пустыне, а вторая пыталась решить невероятно сложную задачу. Ответ, на которую был настолько очевиден, что казался совершенно неправдоподобным.
В бесплодных поисках истины прошло несколько мучительно долгих секунд и время, потраченное на бессмысленные воспоминания, было безвозвратно упущено. Тяжёлая плита, на краткий миг приоткрывшая дверь в другой мир, с противным скрежетом начала задвигаться. Находясь в какой-то необъяснимой прострации, я зачарованно следил за происходящим не предпринимая никаких попыток что-либо изменить.
Окно между мирами сокращалось, пока не превратилось в крошечную щель, сквозь которую практически ничего нельзя было увидеть. И вот тогда-то расплавленная водой тварь вновь начала обретать былые контуры.
– С в-ооооо-ззз… – смутно знакомый голос звучал всё глуше и глуше, а проклятый пожиратель падали регенерировал с невероятной скоростью. – Ссссссс…
Могильная плита практически закрылась, перекрыв доступ кислорода в родовой склеп неудавшегося искателя приключений, но в самый последний момент, сбросив наваждение и собрав воедино остаток жизненных сил, я рванулся вверх, за неимением ничего другого, вставив в узкую щель правую руку.
Захрустели дробящиеся кости.
Потрескавшиеся губы распахнулись, пытаясь выпустить наружу дикий нечеловеческий крик и…
Левое веко испуганной птицей взметнулось вверх, и по ослепшему от неожиданно яркого света зрачку ударила мощь десяти тысяч солнц.
– С в-в-в-о-о-озвращением, – слегка заикаясь, произнёс Чарли, – теперь уже с ок-к-кончат-т-тельным. – И, перестав лить воду из чайника на лицо распростёртого на полу напарника, добавил: – А-а-а я уж-же п-п-под-ду-умал чт-т-то п-п-поте-рял т-т-тебя.
– Чарли, это ты? – Мой разум не мог вот так сразу переключиться и сделать выбор из двух реальностей, одна из которых была настоящей, а другая – галлюцинацией, порождённой чудовищной дозой наркотиков.
– Д-д-а-а м-м-ой д-друг, это д-д-ей-йств-в-ви-тельно я.
Второе веко последовало примеру первого, и теперь уже оба глаза оказались открытыми. Однако прошло ещё некоторое время, прежде чем расплывающиеся контуры окружающего мира обрели более или менее чёткие очертания.
– Н-да… Серьёзно мы залетели, – прохрипел я, одновременно попытавшись слегка приподнять голову.
Однако практически сразу отказался от этой нелепой затеи. В оба виска и в затылок ударил такой мощный заряд боли, что я с трудом удержался на тонкой грани сознания. Если бы рядом находился не старина Чарли, а кто-то другой можно было подумать что меня избивают коваными сапогами.
– Т-т-ебе л-лучше л-лежать. – Индеец-полукровка слегка опоздал со своим советом. По-хорошему его нужно было дать чуть раньше.
Впрочем, всплеск головной боли, последовавший за преждевременной неудачной попыткой подняться, не шёл ни в какое сравнение с тем «головняком», который обрушился на меня после того, как напарник вкратце обрисовал ситуацию.
И она (мать её), эта самая ситуация, была хуже некуда. Если дать краткую характеристику происшествию, то фраза «лучше бы нас просто убили» как нельзя более точно подходила к данному случаю.
Однако раз уж нас не убили и жизнь, несмотря ни на что, продолжалась нужно было признать очевидный факт. Мы потеряли ВСЁ.
Ну, или почти всё.
«Костыль В. Вилли» спас нас от лёгкой и быстрой смерти, но потребовал за это невероятно высокую цену – начиная с этого момента, мы были обречены на долгую мучительную агонию.
Я вспомнил «Концентрация субтрансдивиального поля не опасна для «чистого» человека, а НОЙМа может настичь эффект обратной волны, в результате чего имплантаты, находящиеся внутри его тела, раскалятся».
Эти слова совершенно спокойно, между двумя сигаретными затяжками пробурчал весельчак Вилли.
Для него в сказанном не было ничего пугающего. Подумаешь – лабораторная мышь сдохнет в результате очередного эксперимента. Как говорится, пустяки, дело житейское. Но только не для тех, кто затрачивает массу сил, энергии, времени и денег, чтобы достать очередной имплантат, вживить его в тело, а потом пройти курс реабилитации, порой очень долгий и болезненный, затем привыкнуть к инородному телу, вживлённому в организм, а после всего вышеперечисленного ещё и научиться им грамотно пользоваться.
Я даже не упоминаю о том, что такие операции противоречат закону, который дал силам правопорядка чёткую установку: «Пленные НОЙМы нам не нужны».
И вот после всего этого мучительно долгого пути длиною в несколько лет – всего за одну секунду потерять все свои имплантаты и при этом остаться в живых.
Участь, которой не позавидует ни один участник страшной и глупой игры под названием MMORPG «Жизнь».
По большому счёту даже в самом диком кошмаре нельзя представить себе такую ситуацию, когда высокоуровневый НОЙМ скатывается, чуть ли не до первого уровня, не имея денег даже на элементарные имплантаты, не говоря о чём-то более существенном.