Страница:
Кульминацией состязаний были поединки боксеров и борцов. По тому восторгу, с которым трибуны встретили участников, Цендри поняла, что это — основная часть состязаний, все предыдущее было только прелюдией к ним.
Объявили перерыв, и на стадион вышли группы танцоров. Женщины покупали у разносчиков замороженные фрукты и, горячо обсуждая шансы своих фаворитов, забрасывали их букетами цветов. Спортсмены сидели в нижних рядах, ожидая начала состязаний. Но вот перерыв закончился, и спортсмены колоннами начали выходить на стадион. Цендри поняла, что это — обитатели мужских домов. Дал извинился и незаметно вышел из ложи. Цендри подумала, что он направился в комнату отдыха, но заволновалась, увидев, что и Ру тоже поднялся. Он наклонился к Ванайе и что-то сказал ей. Та, не глядя на него, кивнула, и Ру последовал за Далом. Цендри посмотрела на Ванайю, она, облокотившись на перила, высматривала среди участников соревнований красивых мужчин. Цендри разглядывала Проматриарха и думала, что она, несмотря на свою бестактность, не такая уж плохая женщина. Она терпимо обращается со своим спутником Ру, и ей и в голову не приходит, что она унижает его каждым своим словом и жестом. В своем доме она добра и ласкова со всеми и вполне заслуженно считается одним из политических лидеров города.
«Она не слишком-то похожа на полоумную, погрязшую в предрассудках женщину, какой ее описывает Махала, — подумала Цендри. — Во всяком случае, в это довольно трудно поверить».
Миранда заерзала, и Цендри подумала, что роды у нее могут начаться в любой момент. Миранде было неудобно сидеть на жестких сиденьях, несмотря на то что здесь, в ложе, на них были положены толстые подушки. Она поднялась и вышла из ложи. Цендри было интересно посмотреть, что происходит за трибунами, и она пошла за Мирандой.
Комнаты отдыха были отделаны и обставлены с обычной для Изиды роскошью. У громадных зеркал, поправляя прически и макияж, хохоча и весело толкаясь, стояли женщины. Цендри, к своему удивлению, заметила, что это единственное место, где она видела в руках у женщин косметику. Одежда на женщинах была также изысканней, чем обычно. Миранда подошла к зеркалу и стала подкрашивать свои большие голубые глаза разноцветными тенями. Цендри такой способ наведения красоты показался несколько необычным, но результат ей понравился. «В конечном счете, методы и средства ухода за собой, а также понятия красоты в каждом мире свои. Кто знает, какую сексуальную и социальную нагрузку несет та или иная тень или краска?» Лаурина, молодая преподавательница колледжа Ариадны, тоже была здесь. Она посмотрела на Цендри глазами, полными обожания и почтения, и, стесняясь, повернулась к зеркалу. В ее обществе косметикой пользовались только в одном случае — скрыть дефекты лица, замазать морщины или родинку, слишком маленькую для того, чтобы делать из-за нее операцию, либо же выкрасить выгоревшие на солнце волосы в ровный цвет. Миранда подошла к Лаурине и предложила ей нарумянить щеки, что та с удовольствием и сделала. Затем она обвела глаза тенями с блестками, но на ней даже такое незначительное количество косметики казалось вызывающим и вульгарным. Однако Лаурина смотрела на себя в зеркало и улыбалась, ей нравился полученный результат. По взглядам, которые женщины бросали по сторонам, по их таинственному шепотку, радостным возгласам и повышенному интересу к своей внешности и необычно красивой одежде, Цендри поняла, что состязания для них являются дополнительной возможностью произвести впечатление друг на друга. Для своего будущего описания Матриархата Цендри старалась увидеть и удержать в памяти как можно больше, не упустить ни одной мелочи.
Возвращаясь с Мирандой в ложу, Цендри снова обратила внимание на царившее среди женщин радостное возбуждение. Некоторые демонстративно отворачивались от красующихся на стадионе мужчин и кидали друг на друга жаркие, страстные взгляды. Несколько пар сидели обнявшись, другие искали уединенного места для поцелуев и взаимных ласк. Цендри, никогда не видевшая столь откровенного желания женщин заняться любовью между собой, стыдливо отворачивала глаза от прильнувших друг к другу и не замечающих ничего вокруг парочек. Бывая в самых разных мирах, она видела много вариантов сексуальных наклонностей, но то, что предстало перед ее глазами, казалось ей странным, почти невероятным. Она думала, что женщин Изиды привлекут здоровые, красивые мужчины, но видела, что ошибалась. Многие женщины смотрели на спортсменов с абсолютным безразличием. Стоящая рядом с Цендри Миранда вздохнула.
— Иногда я чувствую себя очень одинокой, — сказала она. — И тогда я даже начинаю скучать по моей подруге. Мне так хочется, чтобы рядом со мной сидел Ру, но я знаю, что этому не быть никогда. Что со мной происходит, Цендри? — спросила она. — Почему я так не похожа на остальных? — Она немного помолчала. — Очень часто я завидую тебе, ведь ты можешь со своим спутником проводить столько времени, сколько захочешь.
Цендри молчала. Что ей ответить этой девушке?
— Каждое общество живет по своим законам и правилам, Миранда, и их устанавливает само общество, — наконец произнесла она. — Некоторые люди, они есть во всех мирах, понимают, что общество, в котором они живут, не является совершенным, а на принятых в нем правилах нет печати абсолютной мудрости. Эти люди не вписываются в свое общество, они стоят выше его, и ты, Миранда, одна из таких людей. Что тебе делать? Не знаю, во всяком случае, не переживать свое отличие от других так остро.
На глазах Миранды показались маленькие слезинки. Она прижалась к Цендри.
— Знаешь, Цендри, — испуганно зашептала она, — мне иногда хочется, чтобы Изида стала частью Сообщества, и тогда я и Ру могли бы уехать отсюда куда-нибудь далеко, в мир, где нам не пришлось бы стыдиться нашего желания быть вместе. Я понимаю, что, говоря так, предаю свою мать. — Она попыталась взять себя в руки. Мимо них, стараясь не задеть Миранду, проходили женщины. Они подмигивали и хихикали. Цендри догадалась, что они принимают их с Мирандой за одну из тех парочек, которыми были полны все трибуны, но Цендри было все равно. Ее заботила Миранда, ее судьба. Девушка тихо плакала, и слезы тоненькими ручейками текли по ее щекам. Цендри вытащила платок и стала утирать лицо Миранды.
— Пойдем, пойдем в ложу, — говорила она. — Не плачь, Миранда, не нужно плакать.
Сдерживая слезы и пытаясь улыбнуться, Миранда посмотрела на Цендри.
— Цендри, я не понимаю, откуда тебе столько известно о современных людях и их культуре? — спросила Миранда. — Я думала, что ты интересуешься только теми цивилизациями и народами, которых уже нет.
У Цендри было такое ощущение, будто ее обдали холодным душем. «Неужели Миранда догадалась, кто я на самом деле?» — мелькнула в ее голове страшная мысль.
— В моих знаниях нет ничего особенного, Миранда, — мягко ответила она. — Просто я живу на Университете, где много разных культур и народов. Пойдем на свои места. — Цендри взяла Миранду под руку и по опустевшим коридорам повела в ложу. На одном из поворотов Цендри вдруг остановилась перед идущей вниз лестницей. Цендри догадалась, что она ведет в комнаты, где атлеты переодеваются, или, точнее, раздеваются перед участием в состязаниях. Она посмотрела вниз и увидела Дала, он стоял в окружении мужчин и о чем-то говорил. Цендри вздрогнула, вспомнив, как Ру жаловался ей, что его привилегированное положение спутника вызывает к нему ненависть со стороны других мужчин. Ру даже намекал, что встреча с мужчинами для него может быть не только неприятна, но и небезопасна.
Цендри заволновалась, но, осмотрев лица окружающих Дала мужчин, поняла, что опасность ему не грозит и даже напротив. Обступив Дала, мужчины, среди которых были и атлеты, не успевшие снять гирлянды, и немногочисленные зрители, раскрыв рты слушали, что он говорил им. В глазах их Цендри видела не угрозу, а почтение. «О чем он разговаривает с ними? — подумала Цендри. — К чему он их призывает или чему учит? Не исключено, что мужчины остановили его для того, чтобы просто поговорить с представителем Сообщества, посмотреть, дотронуться до человека, который, по их мнению, является героем хотя бы потому, что не принадлежит женщине. О чем Дал рассказывает им? Ну об этом нетрудно догадаться. Он рассказывает им о Сообществе и о равенстве мужчин и женщин». Цендри была встревожена, она впервые за время своего пребывания на Изиде видела столько мужчин вместе. «Но разрешены ли здесь такие собрания? Не будет ли у Дала неприятностей? Или здесь всем глубоко безразлично, зачем мужчины собираются и о чем говорят? Нет, такого здесь быть не может. Но тогда получается, что эта встреча для Дала не является случайностью. А если так, тогда он их к чему-то призывает», — думала Цендри.
Дал повернулся и стал медленно выходить из толпы. Но мужчины расступались очень неохотно, они явно не хотели отпускать его, они пытались задержать Дала, что-то говорили ему. Цендри поняла, что ей пора уходить, иначе Дал заметит ее. К тому же началась основная часть состязаний. Цендри крепче взяла Миранду под руку и, стараясь идти по возможности быстрее, направилась на трибуны. Через несколько минут они уже подходили к ложе.
— Я не хочу, чтобы моя мать догадалась, что я плакала, — прошептала Миранда, наклонившись к Цендри. — Загороди меня, пожалуйста.
Цендри вошла в ложу первой и села рядом с Проматриархом, Миранда расположилась позади них. Вскоре в ложу вошли Дал и Ру. Краем глаза Цендри заметила, как Ру опустился на сиденье рядом с Мирандой и незаметно дотронулся до ее руки.
Цендри запрокинула голову назад и, внимательно посмотрев в лицо мужа, спросила:
— Где ты был? Я видела, как ты стоял внизу с мужчинами.
— Я надеюсь, — процедил Дал, — что у тебя неплохая память. Когда-то я уже просил тебя не вмешиваться в мои дела, Цендри, и не заставляй меня повторять это еще раз.
Начались финальные состязания, и спортсмены сошлись в борцовском поединке. Они захватывали, бросали на землю противников, издавали победные крики, но не это ошеломило Цендри. Она была поражена реакцией сидевших на трибунах женщин. Они наблюдали за спортсменами, и чувство полового влечения охватывало их все больше и больше. Цендри видела раскрасневшиеся лица, раздувающиеся ноздри женщин, их влажные губы и горящие желанием глаза. Она сравнила реакцию зрительниц с реакцией мужчин, смотрящих скабрезные фильмы в секс-салонах в Сообществе и удивилась сходству поведения. Вот что поразило ее. Цендри никогда не думала, что женщины способны так остро чувствовать потребность в половом контакте, просто наблюдая за мужчинами. По своей наивности она считала женщин нечувствительными к демонстрации мужской красоты и силы, она не предполагала, что это может возбудить в них острое желание физической любви. Женщины визжали, они забрасывали спортсменов цветами и лентами, демонстрируя свою похоть, они выкрикивали настолько откровенные фразы, что Цендри покраснела и опустила глаза.
Но что она ожидала увидеть? Подобные зрелища, вероятно, являлись единственной возможностью для женщин и мужчин открыто общаться друг с другом. Жительницы Изиды не видели мужчин в другой обстановке. В конце концов, на планете рождаются дети, следовательно, женщины вступают в половые связи с мужчинами. Цендри хорошо помнила, как покоробило Миранду, когда она говорила об искусственном осеменении. «Но как и где они предаются любви? — спрашивала себя Цендри. — Судя по всему, запреты на контакты мужчин с женщинами здесь очень строги». Внезапно Цендри поймала себя на том, что слишком часто думает об этом. «Но я — антрополог, — уверяла она себя. — Я должна знать все стороны их жизни». Однако в глубине души она чувствовала, что ею руководит не столько научный интерес, сколько личный.
«Бедные женщины, им даже в голову не приходит посмотреть на мужчину как на личность».
Победитель финального соревнования, громадного роста мускулистый молодой мужчина со светлыми, явно крашеными волосами, улыбаясь, стоял, обвешенный гирляндами цветов и лентами. Пока хор мужчин пел для него победный гимн, он махал руками, подмигивал, вилял бедрами и крутился под оглушительные визги и крики зрительниц. Когда пение закончилось, он подошел к ложе для официальных лиц, и Махала, поднявшись, вручила ему главный приз. Это был полный охотничий комплект, дорогой и прекрасно сделанный. В него входил полный набор одежды, спальные мешки, палатка, лук со стрелами и много других вещей, о назначении которых Цендри могла только догадываться. Ванайя повернулась к ней и объяснила, что каждый из финалистов получает две смены одежды, одну из которых носит каждый день. Невыигранные призы разыгрывались в лотерее, после чего зрительницы начали покидать трибуны. Спортсмены, толкаясь и подшучивая над не слишком удачливыми соперниками, устремились в комнаты, зрительницы толпой двинулись к выходу.
— Давайте подождем немного, — предложила Ванайя. — Не стоит торопиться, Миранда. — Она заботливо посмотрела на беременную дочь.
Махала подошла к Миранде и взяла ее за руку.
— Когда ты ожидаешь появления младенца? — спросила она.
— Осталось совсем немного, — ответила девушка. Слезы у нее уже высохли, голос стал ровным и спокойным. — Я ожидала, что к этому времени она уже появится.
Махала повернулась к Ванайе.
— Если родится дочка, можно будет поздравить вас с появлением наследницы, — сказала она, улыбаясь. — Ты, конечно, ждешь ее?
— Ты права, сестра моя. — Цендри знала, что на Изиде слово «сестра», используемое в разговоре между женщинами, не свидетельствует об их родственных связях, оно является обращением, принятым среди равных. — Наша спрашивающая Маре уверена, что родится девочка, моя наследница.
Махала подошла к перилам и посмотрела на пробирающихся сквозь толпу молодых обнаженных мужчин. Смеясь и толкаясь, они подходили к ложе и принимали оставшиеся призы — коробки конфет, разноцветные ленты и гирлянды цветов. В ложе было довольно тесно, Цендри сдавили со всех сторон, и тем не менее она сразу почувствовала полное тело Ванайи. Проматриарх прижалась к Цендри и одной рукой обвила ее за талию. Цендри посчитала жест Ванайи знаком расположения и положила руку на плечо Проматриарха. Ванайя наклонилась и прижалась щекой к лицу Цендри, затем провела рукой по ее бедрам и животу. Цендри смутилась, она чувствовала, как Ванайя провела горячей ладонью по ее телу и принялась мягко, но явственно ласкать ее грудь. Первым желанием Цендри было разозлиться и оттолкнуть Ванайю, она уже решила это сделать, но внезапно остановилась.
«Если следовать их нормам, то это — знак полного приятия. Поведение ее говорит о том, что я стала для них своей. Собственно говоря, ничего страшного во всем этом нет, достаточно посмотреть вокруг. Демонстрация полового влечения здесь не осуждается, напротив», — думала Цендри, и эти мысли проносились в ее голове с невероятной быстротой.
«Печально, что в учебниках по антропологии ничего не сказано относительно того, как нужно вести себя в подобных ситуациях».
Цендри знала, что она должна чувствовать отвращение, ярость, она должна оттолкнуть Ванайю, но внезапно нахлынувшая нежность сделала ее беззащитной. Она тихо стояла, чувствуя подрагивающее тело и ищущие руки Ванайи, не зная, что делать — отвергнуть ее ласки или ответить на них. Не видя ответных действий со стороны Цендри, Ванайя отступила и, стараясь не смотреть в глаза, словно стыдясь своего эмоционального всплеска, произнесла:
— Извини меня, дитя мое. Я совсем забыла, что ты не одна из нас.
Цендри слегка пожала пухлую руку и направилась в сторону лестницы.
— Я действительно старая дура. Ты очень обиделась на меня? — спросила Ванайя вслед Цендри.
— Обиделась? За что? — Цендри мягко улыбнулась, еще раз пожала теплую мягкую ладонь Ванайи и пошла вниз вслед за Мирандой.
— Сестра моя. — Махала обратилась к Ванайе. — Я вижу, что вы очень заняты ожиданием наследницы, и понимаю вас. Миранде требуется уход, и вам, вероятно, недосуг заниматься с нашими почетными гостями с Университета. Надеюсь, вы не будете против, если они останутся у меня, вы же сможете перекинуть все свое внимание на Миранду. К тому же впереди у вас еще и устройство праздника дня рождения наследницы, ученая дама и ее спутник будут мешать вам. Я же буду рада избавить вас от дополнительных хлопот.
— Уверена в искренности ваших намерений, — ответила с язвительной улыбкой Ванайя, — но дарительница жизни Редзали пожелала, чтобы они оставались в моем доме. Если кто-нибудь узнает, что я нарушила ее волю, могут быть неприятности. В моем доме нашей гостье намного удобнее, оттуда очень недалеко до Руин.
Слушая разговор, Цендри поняла, что обе правительницы ненавидят друг друга. Она посмотрела, как они спускаются вниз по лестнице, и снова ей пришло уже однажды придуманное сравнение. «Нет, Махала совершенно не похожа на котенка, — подумала она. — Если Ванайя — львица, то Махала — пантера, коварная, хитрая и сильная. Даже походка у нее такая же мягкая и грациозная, в точности как у черной пантеры».
Только сейчас Цендри заметила, что рядом нет Дала. Она поискала его глазами, но не нашла. Он появился около нее неожиданно, когда Цендри уже спустилась с лестницы.
— Я видел, как эта старая потаскуха лапала тебя, — прошипел он. — Тебе, похоже, это очень нравилось? — Он презрительно улыбнулся. — Подобного сборища развратных баб я еще не видел. Мне наплевать, что они делают между собой, но если ты начнешь заниматься тем же, Цендри… — Но он не договорил, Цендри перебила его.
— Хватит, Дал, — ответила она резким голосом. — Для них это все в порядке вещей. Таким образом они выражают свою привязанность и дружеское расположение, Ванайя не хотела сделать ничего дурного. Что ты так беспокоишься?
— Ничего себе дружеское расположение, — покачал головой Дал. Его трясло от ненависти и негодования. — Ты все время бубнишь, что это их мир и они могут делать в нем все, что угодно. Согласен, но ты-то что к ним липнешь? Или тебе очень нравится, когда эта старая мымра, истекая слюнями, тискает тебя? Да, похоже, мои приятели были правы, тебе здесь нравится.
— Потише! — приказала Цендри. — Ты что, забыл, где мы находимся?
— Это сделать очень трудно, — зло ответил Дал, но перешел на зловещий шепот. — Кошмар. Как ты, моя жена, можешь путаться с этими извращенками?
— А что мне было делать? — оправдывалась Цендри. — Кричать, лупить ее? Устроить сцену? И к чему бы это привело? Когда она поняла, что я не реагирую на ее манипуляции, она отошла и извинилась. Она сказала мне, что забыла о том, что я — не одна из них. Такого объяснения тебе хватит?
— Хватит, — недовольно проговорил Дал.
Впереди, в самом конце лестницы, недалеко от ожидающих машин, Цендри увидела двух Проматриархов. По выражению лиц Цендри догадалась, что они обмениваются прощальными фразами.
Дал попросил Цендри идти потише.
— Послушай, — сказал он. — Я вполне серьезно прошу тебя — давай уедем из дома Ванайи. Нас приглашает к себе Махала, вполне разумная женщина, которой, скажу тебе, вполне можно доверять. Это не твоя чокнутая Ванайя, рехнувшаяся на Строителях и галлюцинирующая на площадке. Я думаю, что нам следует воспользоваться приглашением Махалы. Она, правда, тоже боится Сообщества, но здесь мы с ней можем договориться.
— Дал, мне кажется, это будет не очень вежливо.
— Мы не должны держаться одной из сторон в будущем конфликте. Уехав от Ванайи, мы покажем, что нас не интересуют их интриги. Цендри, здесь возможны самые неожиданные повороты, сегодня я узнал, что…
Цендри не удалось расслышать, что стало известно ее мужу. Раздались истошные вопли, плач, послышались надрывные стоны. Цендри посмотрела на Ванайю и увидела на ее лице слезы. Стуча в грудь кулаками, она рыдала. У Цендри похолодело в груди, она заторопилась вниз. «Что стряслось? — думала она. — Уж не случилось ли что с Мирандой?»
Поискав глазами, Цендри увидела и Миранду. С ней было все в порядке, если не считать, что и у нее по лицу ручьем текли слезы, а ее плач и рыдания вплетались в общий печальный хор. Цендри бросилась к ней.
Миранда посмотрела на Цендри полными слез глазами и произнесла глухим прерывающимся голосом:
— Это катастрофа, ученая дама. Наша дорогая, любимая дарительница жизни Верховный Матриарх Редзали покинула нас и воссоединилась с Богиней. Мы только что получили сообщение об этом. Она умерла меньше часа назад, так и не придя в сознание.
— Вот мы и остались без Верховного Матриарха, — произнесла бледная Ванайя. — Но мы не знаем, сестра моя, — она посмотрела на Махалу, — кто из нас унаследует ее кольцо и накидку.
Цендри посмотрела на соперниц. Хороша или плоха была Верховный Матриарх, Цендри не знала, да ей это было не важно. Сейчас перед ней вставал другой вопрос: отразится или нет смерть Редзали на исследовании Развалин и что будет происходить в доме Ванайи.
— Я покидаю вас, — произнесла Махала своим мягким голосом. — Я уверена, что дарительница жизни Редзали будет пытаться передать мне с той стороны свое слово, и мне нужно подготовиться к этому. — Она повернулась к Цендри. — Извините меня, ученая дама, что я покидаю вас. Оставляю тебе, Ванайя, наших дорогих гостей, займись ими, а то ты, как я заметила, совсем измучилась от безделья. — Махала посмотрела на Цендри и улыбнулась.
Кровь бросилась в широкое лицо Ванайи, она затряслась от ярости, но, ничего не сказав, вежливо поклонилась Махале. Когда машина с Махалой отъехала, Ванайя крепко сжала руку Цендри. Миранда подошла к матери.
— Какая страшная женщина. Как она смеет так говорить! Ты должна немедленно ехать домой, дарительница жизни. Я уверена, что Верховный Матриарх Редзали будет говорить с тобой. Нужно сказать Маре, чтобы она ждала слов Редзали. — Миранда махнула рукой, и к ним подъехала одна из машин. Миранда усадила в нее Ванайю, Дала и Ру. Устроившись рядом с Ванайей, Ру произнес:
— Не переживай, Ванайя, ты должна ждать, дарительница жизни Редзали будет говорить с тобой, а не с ней. Лично я не могу представить себе в качестве Верховного Матриарха эту женщину.
— Да, конечно, — согласилась Ванайя. — Мне тоже трудно поверить, чтобы дарительница жизни Редзали назначила Верховным Матриархом ее, но, ты знаешь, в жизни все возможно. — Она поймала удивленный взгляд Цендри. — Извини, дорогая, но думаю, что, до тех пор пока дарительница жизни Редзали не сообщит нам свою волю, твои работы на Руинах лучше приостановить.
— Сообщит? — переспросила Цендри. — Я подумала, что вам уже все известно. Верховный Матриарх умерла, не так ли?
— Да, конечно, — кивнула Ванайя, — но перед смертью Верховный Матриарх прячет кольцо правления и накидку власти. Куда — не знает никто. После смерти душа Верховного Матриарха приходит либо к той, кого она хочет сделать своей наследницей, либо к ее спрашивающей и сообщает место, где спрятаны кольцо и накидка. Та, кто обнаружит их, и становится Верховным Матриархом. Теперь я должна ждать слов дарительницы жизни Редзали, она сообщит мне о своем желании видеть меня в качестве Верховного Матриарха, указав заветное место. Найдя кольцо и накидку, я представлю их дарительницам жизни города — и они возведут меня на трон.
Ванайя замолчала, она сидела задумчиво глядя перед собой. Глаза ее стали тускнеть, она впадала в транс.
«Ну и дела, — подумала Цендри. — Теперь вся наша работа зависит от экстатического поиска сокровищ. Маразм какой-то».
— Более идиотский способ выбирать правительство найти очень трудно, — раздался у самого уха Цендри шепот Дала.
И на этот раз Цендри была с ним совершенно согласна.
Объявили перерыв, и на стадион вышли группы танцоров. Женщины покупали у разносчиков замороженные фрукты и, горячо обсуждая шансы своих фаворитов, забрасывали их букетами цветов. Спортсмены сидели в нижних рядах, ожидая начала состязаний. Но вот перерыв закончился, и спортсмены колоннами начали выходить на стадион. Цендри поняла, что это — обитатели мужских домов. Дал извинился и незаметно вышел из ложи. Цендри подумала, что он направился в комнату отдыха, но заволновалась, увидев, что и Ру тоже поднялся. Он наклонился к Ванайе и что-то сказал ей. Та, не глядя на него, кивнула, и Ру последовал за Далом. Цендри посмотрела на Ванайю, она, облокотившись на перила, высматривала среди участников соревнований красивых мужчин. Цендри разглядывала Проматриарха и думала, что она, несмотря на свою бестактность, не такая уж плохая женщина. Она терпимо обращается со своим спутником Ру, и ей и в голову не приходит, что она унижает его каждым своим словом и жестом. В своем доме она добра и ласкова со всеми и вполне заслуженно считается одним из политических лидеров города.
«Она не слишком-то похожа на полоумную, погрязшую в предрассудках женщину, какой ее описывает Махала, — подумала Цендри. — Во всяком случае, в это довольно трудно поверить».
Миранда заерзала, и Цендри подумала, что роды у нее могут начаться в любой момент. Миранде было неудобно сидеть на жестких сиденьях, несмотря на то что здесь, в ложе, на них были положены толстые подушки. Она поднялась и вышла из ложи. Цендри было интересно посмотреть, что происходит за трибунами, и она пошла за Мирандой.
Комнаты отдыха были отделаны и обставлены с обычной для Изиды роскошью. У громадных зеркал, поправляя прически и макияж, хохоча и весело толкаясь, стояли женщины. Цендри, к своему удивлению, заметила, что это единственное место, где она видела в руках у женщин косметику. Одежда на женщинах была также изысканней, чем обычно. Миранда подошла к зеркалу и стала подкрашивать свои большие голубые глаза разноцветными тенями. Цендри такой способ наведения красоты показался несколько необычным, но результат ей понравился. «В конечном счете, методы и средства ухода за собой, а также понятия красоты в каждом мире свои. Кто знает, какую сексуальную и социальную нагрузку несет та или иная тень или краска?» Лаурина, молодая преподавательница колледжа Ариадны, тоже была здесь. Она посмотрела на Цендри глазами, полными обожания и почтения, и, стесняясь, повернулась к зеркалу. В ее обществе косметикой пользовались только в одном случае — скрыть дефекты лица, замазать морщины или родинку, слишком маленькую для того, чтобы делать из-за нее операцию, либо же выкрасить выгоревшие на солнце волосы в ровный цвет. Миранда подошла к Лаурине и предложила ей нарумянить щеки, что та с удовольствием и сделала. Затем она обвела глаза тенями с блестками, но на ней даже такое незначительное количество косметики казалось вызывающим и вульгарным. Однако Лаурина смотрела на себя в зеркало и улыбалась, ей нравился полученный результат. По взглядам, которые женщины бросали по сторонам, по их таинственному шепотку, радостным возгласам и повышенному интересу к своей внешности и необычно красивой одежде, Цендри поняла, что состязания для них являются дополнительной возможностью произвести впечатление друг на друга. Для своего будущего описания Матриархата Цендри старалась увидеть и удержать в памяти как можно больше, не упустить ни одной мелочи.
Возвращаясь с Мирандой в ложу, Цендри снова обратила внимание на царившее среди женщин радостное возбуждение. Некоторые демонстративно отворачивались от красующихся на стадионе мужчин и кидали друг на друга жаркие, страстные взгляды. Несколько пар сидели обнявшись, другие искали уединенного места для поцелуев и взаимных ласк. Цендри, никогда не видевшая столь откровенного желания женщин заняться любовью между собой, стыдливо отворачивала глаза от прильнувших друг к другу и не замечающих ничего вокруг парочек. Бывая в самых разных мирах, она видела много вариантов сексуальных наклонностей, но то, что предстало перед ее глазами, казалось ей странным, почти невероятным. Она думала, что женщин Изиды привлекут здоровые, красивые мужчины, но видела, что ошибалась. Многие женщины смотрели на спортсменов с абсолютным безразличием. Стоящая рядом с Цендри Миранда вздохнула.
— Иногда я чувствую себя очень одинокой, — сказала она. — И тогда я даже начинаю скучать по моей подруге. Мне так хочется, чтобы рядом со мной сидел Ру, но я знаю, что этому не быть никогда. Что со мной происходит, Цендри? — спросила она. — Почему я так не похожа на остальных? — Она немного помолчала. — Очень часто я завидую тебе, ведь ты можешь со своим спутником проводить столько времени, сколько захочешь.
Цендри молчала. Что ей ответить этой девушке?
— Каждое общество живет по своим законам и правилам, Миранда, и их устанавливает само общество, — наконец произнесла она. — Некоторые люди, они есть во всех мирах, понимают, что общество, в котором они живут, не является совершенным, а на принятых в нем правилах нет печати абсолютной мудрости. Эти люди не вписываются в свое общество, они стоят выше его, и ты, Миранда, одна из таких людей. Что тебе делать? Не знаю, во всяком случае, не переживать свое отличие от других так остро.
На глазах Миранды показались маленькие слезинки. Она прижалась к Цендри.
— Знаешь, Цендри, — испуганно зашептала она, — мне иногда хочется, чтобы Изида стала частью Сообщества, и тогда я и Ру могли бы уехать отсюда куда-нибудь далеко, в мир, где нам не пришлось бы стыдиться нашего желания быть вместе. Я понимаю, что, говоря так, предаю свою мать. — Она попыталась взять себя в руки. Мимо них, стараясь не задеть Миранду, проходили женщины. Они подмигивали и хихикали. Цендри догадалась, что они принимают их с Мирандой за одну из тех парочек, которыми были полны все трибуны, но Цендри было все равно. Ее заботила Миранда, ее судьба. Девушка тихо плакала, и слезы тоненькими ручейками текли по ее щекам. Цендри вытащила платок и стала утирать лицо Миранды.
— Пойдем, пойдем в ложу, — говорила она. — Не плачь, Миранда, не нужно плакать.
Сдерживая слезы и пытаясь улыбнуться, Миранда посмотрела на Цендри.
— Цендри, я не понимаю, откуда тебе столько известно о современных людях и их культуре? — спросила Миранда. — Я думала, что ты интересуешься только теми цивилизациями и народами, которых уже нет.
У Цендри было такое ощущение, будто ее обдали холодным душем. «Неужели Миранда догадалась, кто я на самом деле?» — мелькнула в ее голове страшная мысль.
— В моих знаниях нет ничего особенного, Миранда, — мягко ответила она. — Просто я живу на Университете, где много разных культур и народов. Пойдем на свои места. — Цендри взяла Миранду под руку и по опустевшим коридорам повела в ложу. На одном из поворотов Цендри вдруг остановилась перед идущей вниз лестницей. Цендри догадалась, что она ведет в комнаты, где атлеты переодеваются, или, точнее, раздеваются перед участием в состязаниях. Она посмотрела вниз и увидела Дала, он стоял в окружении мужчин и о чем-то говорил. Цендри вздрогнула, вспомнив, как Ру жаловался ей, что его привилегированное положение спутника вызывает к нему ненависть со стороны других мужчин. Ру даже намекал, что встреча с мужчинами для него может быть не только неприятна, но и небезопасна.
Цендри заволновалась, но, осмотрев лица окружающих Дала мужчин, поняла, что опасность ему не грозит и даже напротив. Обступив Дала, мужчины, среди которых были и атлеты, не успевшие снять гирлянды, и немногочисленные зрители, раскрыв рты слушали, что он говорил им. В глазах их Цендри видела не угрозу, а почтение. «О чем он разговаривает с ними? — подумала Цендри. — К чему он их призывает или чему учит? Не исключено, что мужчины остановили его для того, чтобы просто поговорить с представителем Сообщества, посмотреть, дотронуться до человека, который, по их мнению, является героем хотя бы потому, что не принадлежит женщине. О чем Дал рассказывает им? Ну об этом нетрудно догадаться. Он рассказывает им о Сообществе и о равенстве мужчин и женщин». Цендри была встревожена, она впервые за время своего пребывания на Изиде видела столько мужчин вместе. «Но разрешены ли здесь такие собрания? Не будет ли у Дала неприятностей? Или здесь всем глубоко безразлично, зачем мужчины собираются и о чем говорят? Нет, такого здесь быть не может. Но тогда получается, что эта встреча для Дала не является случайностью. А если так, тогда он их к чему-то призывает», — думала Цендри.
Дал повернулся и стал медленно выходить из толпы. Но мужчины расступались очень неохотно, они явно не хотели отпускать его, они пытались задержать Дала, что-то говорили ему. Цендри поняла, что ей пора уходить, иначе Дал заметит ее. К тому же началась основная часть состязаний. Цендри крепче взяла Миранду под руку и, стараясь идти по возможности быстрее, направилась на трибуны. Через несколько минут они уже подходили к ложе.
— Я не хочу, чтобы моя мать догадалась, что я плакала, — прошептала Миранда, наклонившись к Цендри. — Загороди меня, пожалуйста.
Цендри вошла в ложу первой и села рядом с Проматриархом, Миранда расположилась позади них. Вскоре в ложу вошли Дал и Ру. Краем глаза Цендри заметила, как Ру опустился на сиденье рядом с Мирандой и незаметно дотронулся до ее руки.
Цендри запрокинула голову назад и, внимательно посмотрев в лицо мужа, спросила:
— Где ты был? Я видела, как ты стоял внизу с мужчинами.
— Я надеюсь, — процедил Дал, — что у тебя неплохая память. Когда-то я уже просил тебя не вмешиваться в мои дела, Цендри, и не заставляй меня повторять это еще раз.
Начались финальные состязания, и спортсмены сошлись в борцовском поединке. Они захватывали, бросали на землю противников, издавали победные крики, но не это ошеломило Цендри. Она была поражена реакцией сидевших на трибунах женщин. Они наблюдали за спортсменами, и чувство полового влечения охватывало их все больше и больше. Цендри видела раскрасневшиеся лица, раздувающиеся ноздри женщин, их влажные губы и горящие желанием глаза. Она сравнила реакцию зрительниц с реакцией мужчин, смотрящих скабрезные фильмы в секс-салонах в Сообществе и удивилась сходству поведения. Вот что поразило ее. Цендри никогда не думала, что женщины способны так остро чувствовать потребность в половом контакте, просто наблюдая за мужчинами. По своей наивности она считала женщин нечувствительными к демонстрации мужской красоты и силы, она не предполагала, что это может возбудить в них острое желание физической любви. Женщины визжали, они забрасывали спортсменов цветами и лентами, демонстрируя свою похоть, они выкрикивали настолько откровенные фразы, что Цендри покраснела и опустила глаза.
Но что она ожидала увидеть? Подобные зрелища, вероятно, являлись единственной возможностью для женщин и мужчин открыто общаться друг с другом. Жительницы Изиды не видели мужчин в другой обстановке. В конце концов, на планете рождаются дети, следовательно, женщины вступают в половые связи с мужчинами. Цендри хорошо помнила, как покоробило Миранду, когда она говорила об искусственном осеменении. «Но как и где они предаются любви? — спрашивала себя Цендри. — Судя по всему, запреты на контакты мужчин с женщинами здесь очень строги». Внезапно Цендри поймала себя на том, что слишком часто думает об этом. «Но я — антрополог, — уверяла она себя. — Я должна знать все стороны их жизни». Однако в глубине души она чувствовала, что ею руководит не столько научный интерес, сколько личный.
«Бедные женщины, им даже в голову не приходит посмотреть на мужчину как на личность».
Победитель финального соревнования, громадного роста мускулистый молодой мужчина со светлыми, явно крашеными волосами, улыбаясь, стоял, обвешенный гирляндами цветов и лентами. Пока хор мужчин пел для него победный гимн, он махал руками, подмигивал, вилял бедрами и крутился под оглушительные визги и крики зрительниц. Когда пение закончилось, он подошел к ложе для официальных лиц, и Махала, поднявшись, вручила ему главный приз. Это был полный охотничий комплект, дорогой и прекрасно сделанный. В него входил полный набор одежды, спальные мешки, палатка, лук со стрелами и много других вещей, о назначении которых Цендри могла только догадываться. Ванайя повернулась к ней и объяснила, что каждый из финалистов получает две смены одежды, одну из которых носит каждый день. Невыигранные призы разыгрывались в лотерее, после чего зрительницы начали покидать трибуны. Спортсмены, толкаясь и подшучивая над не слишком удачливыми соперниками, устремились в комнаты, зрительницы толпой двинулись к выходу.
— Давайте подождем немного, — предложила Ванайя. — Не стоит торопиться, Миранда. — Она заботливо посмотрела на беременную дочь.
Махала подошла к Миранде и взяла ее за руку.
— Когда ты ожидаешь появления младенца? — спросила она.
— Осталось совсем немного, — ответила девушка. Слезы у нее уже высохли, голос стал ровным и спокойным. — Я ожидала, что к этому времени она уже появится.
Махала повернулась к Ванайе.
— Если родится дочка, можно будет поздравить вас с появлением наследницы, — сказала она, улыбаясь. — Ты, конечно, ждешь ее?
— Ты права, сестра моя. — Цендри знала, что на Изиде слово «сестра», используемое в разговоре между женщинами, не свидетельствует об их родственных связях, оно является обращением, принятым среди равных. — Наша спрашивающая Маре уверена, что родится девочка, моя наследница.
Махала подошла к перилам и посмотрела на пробирающихся сквозь толпу молодых обнаженных мужчин. Смеясь и толкаясь, они подходили к ложе и принимали оставшиеся призы — коробки конфет, разноцветные ленты и гирлянды цветов. В ложе было довольно тесно, Цендри сдавили со всех сторон, и тем не менее она сразу почувствовала полное тело Ванайи. Проматриарх прижалась к Цендри и одной рукой обвила ее за талию. Цендри посчитала жест Ванайи знаком расположения и положила руку на плечо Проматриарха. Ванайя наклонилась и прижалась щекой к лицу Цендри, затем провела рукой по ее бедрам и животу. Цендри смутилась, она чувствовала, как Ванайя провела горячей ладонью по ее телу и принялась мягко, но явственно ласкать ее грудь. Первым желанием Цендри было разозлиться и оттолкнуть Ванайю, она уже решила это сделать, но внезапно остановилась.
«Если следовать их нормам, то это — знак полного приятия. Поведение ее говорит о том, что я стала для них своей. Собственно говоря, ничего страшного во всем этом нет, достаточно посмотреть вокруг. Демонстрация полового влечения здесь не осуждается, напротив», — думала Цендри, и эти мысли проносились в ее голове с невероятной быстротой.
«Печально, что в учебниках по антропологии ничего не сказано относительно того, как нужно вести себя в подобных ситуациях».
Цендри знала, что она должна чувствовать отвращение, ярость, она должна оттолкнуть Ванайю, но внезапно нахлынувшая нежность сделала ее беззащитной. Она тихо стояла, чувствуя подрагивающее тело и ищущие руки Ванайи, не зная, что делать — отвергнуть ее ласки или ответить на них. Не видя ответных действий со стороны Цендри, Ванайя отступила и, стараясь не смотреть в глаза, словно стыдясь своего эмоционального всплеска, произнесла:
— Извини меня, дитя мое. Я совсем забыла, что ты не одна из нас.
Цендри слегка пожала пухлую руку и направилась в сторону лестницы.
— Я действительно старая дура. Ты очень обиделась на меня? — спросила Ванайя вслед Цендри.
— Обиделась? За что? — Цендри мягко улыбнулась, еще раз пожала теплую мягкую ладонь Ванайи и пошла вниз вслед за Мирандой.
— Сестра моя. — Махала обратилась к Ванайе. — Я вижу, что вы очень заняты ожиданием наследницы, и понимаю вас. Миранде требуется уход, и вам, вероятно, недосуг заниматься с нашими почетными гостями с Университета. Надеюсь, вы не будете против, если они останутся у меня, вы же сможете перекинуть все свое внимание на Миранду. К тому же впереди у вас еще и устройство праздника дня рождения наследницы, ученая дама и ее спутник будут мешать вам. Я же буду рада избавить вас от дополнительных хлопот.
— Уверена в искренности ваших намерений, — ответила с язвительной улыбкой Ванайя, — но дарительница жизни Редзали пожелала, чтобы они оставались в моем доме. Если кто-нибудь узнает, что я нарушила ее волю, могут быть неприятности. В моем доме нашей гостье намного удобнее, оттуда очень недалеко до Руин.
Слушая разговор, Цендри поняла, что обе правительницы ненавидят друг друга. Она посмотрела, как они спускаются вниз по лестнице, и снова ей пришло уже однажды придуманное сравнение. «Нет, Махала совершенно не похожа на котенка, — подумала она. — Если Ванайя — львица, то Махала — пантера, коварная, хитрая и сильная. Даже походка у нее такая же мягкая и грациозная, в точности как у черной пантеры».
Только сейчас Цендри заметила, что рядом нет Дала. Она поискала его глазами, но не нашла. Он появился около нее неожиданно, когда Цендри уже спустилась с лестницы.
— Я видел, как эта старая потаскуха лапала тебя, — прошипел он. — Тебе, похоже, это очень нравилось? — Он презрительно улыбнулся. — Подобного сборища развратных баб я еще не видел. Мне наплевать, что они делают между собой, но если ты начнешь заниматься тем же, Цендри… — Но он не договорил, Цендри перебила его.
— Хватит, Дал, — ответила она резким голосом. — Для них это все в порядке вещей. Таким образом они выражают свою привязанность и дружеское расположение, Ванайя не хотела сделать ничего дурного. Что ты так беспокоишься?
— Ничего себе дружеское расположение, — покачал головой Дал. Его трясло от ненависти и негодования. — Ты все время бубнишь, что это их мир и они могут делать в нем все, что угодно. Согласен, но ты-то что к ним липнешь? Или тебе очень нравится, когда эта старая мымра, истекая слюнями, тискает тебя? Да, похоже, мои приятели были правы, тебе здесь нравится.
— Потише! — приказала Цендри. — Ты что, забыл, где мы находимся?
— Это сделать очень трудно, — зло ответил Дал, но перешел на зловещий шепот. — Кошмар. Как ты, моя жена, можешь путаться с этими извращенками?
— А что мне было делать? — оправдывалась Цендри. — Кричать, лупить ее? Устроить сцену? И к чему бы это привело? Когда она поняла, что я не реагирую на ее манипуляции, она отошла и извинилась. Она сказала мне, что забыла о том, что я — не одна из них. Такого объяснения тебе хватит?
— Хватит, — недовольно проговорил Дал.
Впереди, в самом конце лестницы, недалеко от ожидающих машин, Цендри увидела двух Проматриархов. По выражению лиц Цендри догадалась, что они обмениваются прощальными фразами.
Дал попросил Цендри идти потише.
— Послушай, — сказал он. — Я вполне серьезно прошу тебя — давай уедем из дома Ванайи. Нас приглашает к себе Махала, вполне разумная женщина, которой, скажу тебе, вполне можно доверять. Это не твоя чокнутая Ванайя, рехнувшаяся на Строителях и галлюцинирующая на площадке. Я думаю, что нам следует воспользоваться приглашением Махалы. Она, правда, тоже боится Сообщества, но здесь мы с ней можем договориться.
— Дал, мне кажется, это будет не очень вежливо.
— Мы не должны держаться одной из сторон в будущем конфликте. Уехав от Ванайи, мы покажем, что нас не интересуют их интриги. Цендри, здесь возможны самые неожиданные повороты, сегодня я узнал, что…
Цендри не удалось расслышать, что стало известно ее мужу. Раздались истошные вопли, плач, послышались надрывные стоны. Цендри посмотрела на Ванайю и увидела на ее лице слезы. Стуча в грудь кулаками, она рыдала. У Цендри похолодело в груди, она заторопилась вниз. «Что стряслось? — думала она. — Уж не случилось ли что с Мирандой?»
Поискав глазами, Цендри увидела и Миранду. С ней было все в порядке, если не считать, что и у нее по лицу ручьем текли слезы, а ее плач и рыдания вплетались в общий печальный хор. Цендри бросилась к ней.
Миранда посмотрела на Цендри полными слез глазами и произнесла глухим прерывающимся голосом:
— Это катастрофа, ученая дама. Наша дорогая, любимая дарительница жизни Верховный Матриарх Редзали покинула нас и воссоединилась с Богиней. Мы только что получили сообщение об этом. Она умерла меньше часа назад, так и не придя в сознание.
— Вот мы и остались без Верховного Матриарха, — произнесла бледная Ванайя. — Но мы не знаем, сестра моя, — она посмотрела на Махалу, — кто из нас унаследует ее кольцо и накидку.
Цендри посмотрела на соперниц. Хороша или плоха была Верховный Матриарх, Цендри не знала, да ей это было не важно. Сейчас перед ней вставал другой вопрос: отразится или нет смерть Редзали на исследовании Развалин и что будет происходить в доме Ванайи.
— Я покидаю вас, — произнесла Махала своим мягким голосом. — Я уверена, что дарительница жизни Редзали будет пытаться передать мне с той стороны свое слово, и мне нужно подготовиться к этому. — Она повернулась к Цендри. — Извините меня, ученая дама, что я покидаю вас. Оставляю тебе, Ванайя, наших дорогих гостей, займись ими, а то ты, как я заметила, совсем измучилась от безделья. — Махала посмотрела на Цендри и улыбнулась.
Кровь бросилась в широкое лицо Ванайи, она затряслась от ярости, но, ничего не сказав, вежливо поклонилась Махале. Когда машина с Махалой отъехала, Ванайя крепко сжала руку Цендри. Миранда подошла к матери.
— Какая страшная женщина. Как она смеет так говорить! Ты должна немедленно ехать домой, дарительница жизни. Я уверена, что Верховный Матриарх Редзали будет говорить с тобой. Нужно сказать Маре, чтобы она ждала слов Редзали. — Миранда махнула рукой, и к ним подъехала одна из машин. Миранда усадила в нее Ванайю, Дала и Ру. Устроившись рядом с Ванайей, Ру произнес:
— Не переживай, Ванайя, ты должна ждать, дарительница жизни Редзали будет говорить с тобой, а не с ней. Лично я не могу представить себе в качестве Верховного Матриарха эту женщину.
— Да, конечно, — согласилась Ванайя. — Мне тоже трудно поверить, чтобы дарительница жизни Редзали назначила Верховным Матриархом ее, но, ты знаешь, в жизни все возможно. — Она поймала удивленный взгляд Цендри. — Извини, дорогая, но думаю, что, до тех пор пока дарительница жизни Редзали не сообщит нам свою волю, твои работы на Руинах лучше приостановить.
— Сообщит? — переспросила Цендри. — Я подумала, что вам уже все известно. Верховный Матриарх умерла, не так ли?
— Да, конечно, — кивнула Ванайя, — но перед смертью Верховный Матриарх прячет кольцо правления и накидку власти. Куда — не знает никто. После смерти душа Верховного Матриарха приходит либо к той, кого она хочет сделать своей наследницей, либо к ее спрашивающей и сообщает место, где спрятаны кольцо и накидка. Та, кто обнаружит их, и становится Верховным Матриархом. Теперь я должна ждать слов дарительницы жизни Редзали, она сообщит мне о своем желании видеть меня в качестве Верховного Матриарха, указав заветное место. Найдя кольцо и накидку, я представлю их дарительницам жизни города — и они возведут меня на трон.
Ванайя замолчала, она сидела задумчиво глядя перед собой. Глаза ее стали тускнеть, она впадала в транс.
«Ну и дела, — подумала Цендри. — Теперь вся наша работа зависит от экстатического поиска сокровищ. Маразм какой-то».
— Более идиотский способ выбирать правительство найти очень трудно, — раздался у самого уха Цендри шепот Дала.
И на этот раз Цендри была с ним совершенно согласна.
9
Последующие несколько дней Цендри и Дал провели на Руинах. Они делали замеры, брали образцы почвы, а также проводили компьютерный анализ структур и построек. С помощью прерывателя силового поля Дал снова попытался пробиться внутрь структур, менял частоту, но все было бесполезно. Перед тем как начать резать их с помощью лазера, он решил попробовать сделать несколько рентгеновских снимков внутренней части структур. Искать нужную частоту, говорил он, придется очень долго, и в этом поиске, возможно, потребуются и консультации ученых с Университета.
— Не исключено, что, пытаясь вскрыть их, мы нанесем больший вред, чем можем предположить, — часто повторял он. — Если мы просто прервем силовое поле и попадем внутрь, это одно дело, но если они прикрыты временным полем, то мы никогда не попадем туда, потому что они находятся не в нашем временном измерении.
Цендри подобное утверждение казалось бредом, и она часто говорила Далу об этом.
— Если они не здесь, то почему мы можем дотронуться до них?
— Цендри, — отвечал на ее вопросы Дал, — мне некогда читать тебе лекции по механике времени. Просто слушай, что я тебе говорю, и верь мне на слово, если, конечно, пребывание на Изиде не заставило тебя делить науку на мужскую и женскую, — смеялся он над Цендри, и она радовалась, поскольку все это напоминало ей их прежний стиль работы на Университете.
— Плохо, что с нами нет специалиста по механике времени, — сокрушался Дал, — а те, кто находится на Университете, все мужчины, которые никогда не наденут на шею бирку с номером. Сделать это их не заставит и интерес к Руинам, пусть даже защищенным временным полем. У меня есть несколько знакомых математиков, которые многое могут, по женщин — специалистов по механике времени нет ни одной, — говорил Дал, спускаясь в один из вечеров с Руин. Он повернулся к Лаурине — В вашем колледже нет математиков, занимающихся состояниями и напряжением времени?
— Не исключено, что, пытаясь вскрыть их, мы нанесем больший вред, чем можем предположить, — часто повторял он. — Если мы просто прервем силовое поле и попадем внутрь, это одно дело, но если они прикрыты временным полем, то мы никогда не попадем туда, потому что они находятся не в нашем временном измерении.
Цендри подобное утверждение казалось бредом, и она часто говорила Далу об этом.
— Если они не здесь, то почему мы можем дотронуться до них?
— Цендри, — отвечал на ее вопросы Дал, — мне некогда читать тебе лекции по механике времени. Просто слушай, что я тебе говорю, и верь мне на слово, если, конечно, пребывание на Изиде не заставило тебя делить науку на мужскую и женскую, — смеялся он над Цендри, и она радовалась, поскольку все это напоминало ей их прежний стиль работы на Университете.
— Плохо, что с нами нет специалиста по механике времени, — сокрушался Дал, — а те, кто находится на Университете, все мужчины, которые никогда не наденут на шею бирку с номером. Сделать это их не заставит и интерес к Руинам, пусть даже защищенным временным полем. У меня есть несколько знакомых математиков, которые многое могут, по женщин — специалистов по механике времени нет ни одной, — говорил Дал, спускаясь в один из вечеров с Руин. Он повернулся к Лаурине — В вашем колледже нет математиков, занимающихся состояниями и напряжением времени?