как исполнитель, претендуя "а сдержанность, критикуя симпатичного парня и
вызывая критическое отношение к нему у зрителей. В конце концов он создал
замечательный образ. Правда, когда я стою за кулисами и смотрю на него, я
каждый раз вижу, как трудно ему дается сдержанность, которая так много дает
зрителям.
В местах, где работают, часто висит табличка: "Посторонним вход
воспрещен". Такую табличку должны были бы повесить и театральные художники
над своей игровой площадкой. Все, что стоит на сцене, должно играть, а тому,
что не играет, нет места на сцене. Большинство театральных художников
характеризуют жилье мелких буржуа с помощью канареек или безделушек. Они
переносят на сцену эти характерные признаки совершенно механически. Так же
механически их можно убрать. Наличие этих признаков само по себе еще ни о
чем не говорит. По ним трудно составить ясное представление о классовых
различиях. Только после сопоставления скаковых конюшен крупных буржуа с
канареечными клетками мелких буржуа и статуй в вестибюлях у одних с
безделушками на полочках у других, когда характерным признаком становится
сама мизерность собственности мелкого буржуа, можно создать общую
характеристику частной собственности и поставить вопрос, насколько она стала
противоестественной в наше время. Однако в сатирических произведениях
какие-нибудь безделушки и канарейки в каюте пиратского судна помогли бы
раскрыть мелкобуржуазную природу этих мелких пиратов.
Открыто показать осветительные приборы важно потому, что наряду с
другими средствами это может рассеять ненужные иллюзии. Едва ли при этом
рассеется нужное внимание. Если осветить актеров и сцену так, чтобы
осветительные приспособления оказались на глазах у зрителя, его иллюзия,
будто он присутствует при происходящем в данный момент, спонтанном,
незаученном, подлинном действии, будет несколько нарушена. Зритель наблюдает
подготовку к действию, затем он видит, как действие повторяется в особых
условиях, - например, при очень ярком свете. Пусть показ источников света
опрокинет старую театральную традицию их маскировки. Вряд ли кто-нибудь
считает, что во время спортивного состязания, скажем, по боксу, нужно
прятать лампы. Как ни отличается современное театральное представление от
спортивных состязаний, различие это отнюдь не в том, что источники света
должны быть, как то принято в старом театре, скрыты от зрителя.
Незавершенность сценического оформления можно во многом возместить
игрой актера, но актера сценическое оформление не освобождает ни от чего.
Общественное назначение отдельных сцен определяется в ходе работы, и,
следовательно, художник-оформитель обязан в ней участвовать.
Хорошо также, если он экспериментирует наравне с актером и пробует
несколько вариантов. И плохо, если только к концу, когда оформление готово,
он задумывается над освещением. Утверждения, что он-де по опыту знает
эффекты света, - пустые разговоры: опыт этот он собирает таким образом, что
в дело его пустить нельзя, ибо он может реализовать свой опыт лишь в
следующей пьесе, если в этой ошибся. К тому же свет - не краска, которую
накладывают вторым слоем на первый. Создавая спектакль, нужно работать с
вещами, людьми и светом одновременно.
Многие актеры считают, что чем чаще они меняют положение, тем
интереснее и правдивей делается мизансцена. Они без конца топчутся на сцене,
присаживаются, снова встают и т. д. В жизни люди не так уж много двигаются,
они подолгу стоят или сидят на одном месте и не меняют положения до тех пор,
пока не изменится ситуация. В театре актеру надлежит не чаще, а даже реже,
чем в жизни, менять положение. Здесь все должно быть особенно продуманно и
логично, так как в сценическом воплощении явления должны быть очищены от
случайного, мало значащего. Иначе произойдет настоящая инфляция всяких
движений и все потеряет свое значение. Актеру необходимо побороть в себе
нервозность, которую он сам склонен нередко считать темпераментом, и
удержаться от естественного стремления быть в центре сцены, чтобы привлечь
своими движениями внимание зрителей, когда его герой по ходу действия
остается в тени.
Под выражением _совокупность действий_ следует понимать комплекс
жестов, мимики и, как правило, слов, которые один или несколько человек
обращают к одному или нескольким людям.
Человек, продающий рыбу, показывает, среди другого, и совокупность
действий, характеризующую продавца. Человек, пишущий завещание, женщина,
завлекающая мужчину, полицейский, избивающий человека, человек, увольняющий
десятерых других людей, - во всем этом заключена совокупность социальных
действий. Человек, обращающийся к своему богу, при таком определении
обнаруживает эту совокупность действий только тогда, когда обращается к нему
в расчете на других, или в обстановке, где проявляются отношения между
людьми (молящийся король в "Гамлете").
Совокупность действий может быть выражена и просто словами (например, в
радиопередачах); в подобных случаях в эти слова уже вошли определенные жесты
и определенная мимика, и их легко уловить (униженный поклон, похлопыванье по
плечу).
Точно так же жесты и мимика (например, в немых фильмах) или одни жесты
(в игре теней) могут заключать в себе слова.
Слова могут заменяться другими словами, жесты - другими жестами без
изменения совокупности действий.
Для некоторых пьес - к ним относится и "Господин Пунтила и его слуга
Матти" - желательно яркое и равномерное освещение сцены. Это освещение не
дает зрителям забыть, что перед ними театр, а не подлинная жизнь, даже в том
случае, когда актеры играют естественно и правдиво, как, собственно, и
должно быть. Иллюзия, будто на сцене происходят реальные события, полезна
для пьес, где публика может просто сопереживать действие, не очень-то
задумываясь, то есть где задумываться ей нужно только о том, о чем
задумываются герои на сцене. Пьесы, доставляющие зрителю радость раскрытием
общественных связей во всем, что делают герои на сцене, выигрывают от яркого
равномерного света. При этом освещении зритель не впадает в мечтательность,
как в полумраке, не теряет трезвости взгляда, а остается начеку. Художнику,
когда он заботится о красках и цветовых контрастах, необязательно прибегать
к подкрашенному свету. Яркое и равномерное освещение помогает актерам в
комедии: при ярком свете комическое лучше доходит до зрителя - это известно
каждому комику. В серьезных пьесах отсутствие полумрака, создающего
настроение, "атмосферу", заставляет актеров играть особенно мастерски. Но
почему бы их и не заставить хорошо играть? Актеры шекспировского театра
"Глобус" играли всегда при трезвом свете лондонского дня.
Для многих театральных художников цель всех честолюбивых устремлений -
заставить зрителя, когда тот смотрит на сцену, поверить, будто он
присутствует на подлинном месте подлинных событий. Но художникам следовало
бы добиваться того, чтобы зрителю казалось, что он находится в хорошем
театре. Больше того, хорошо было бы, если бы зрителю и на подлинном месте
подлинных событий казалось, что он в театре. Ибо театр должен научить
зрителей совершенно особому, внимательному, оценивающему отношению к
происходящим событиям, привить им способность быстро обнаруживать смысл этих
событий и уже в соответствии с ним распределять людей по тем или иным
группам.
В театре большое место отводится подражанию. Театральным художникам,
как и артистам, нужно знать, что подражание немыслимо без фантазии, в нем
должен присутствовать элемент видоизменения. В свободе же в свою очередь
должен быть элемент необходимости.
Театр имеет свои собственные правила игры, которые в любое время могут
быть дополнены либо пересмотрены, если видеть в них лишь правила игры. - У
китайцев, например, символом бедности являются шелковые полосы на их
шелковой одежде, которые обозначают, что в этом месте платье разорвано или
положена заплата. Театр добивается серьезности своим собственным путем.
Самый элемент игры лишен, конечно, в театре какой бы то ни было
несерьезности и должен постоянно ощущаться. Так, например, декорация,
призванная передать крайнюю нужду или опаснейшую ситуацию, может быть
выполнена в легких и даже веселых тонах. Это вполне отвечает театральному
приему китайского театра, где старых людей принято изображать главным
образом немощными, еле-еле передвигающими ноги, но показано это должно быть
ярко и выразительно. Безобразность места действия не передается
безобразностью декорации. Так, в пьесе "Ваал", изображающей крушение
человека, который только наслаждается и в конце концов полностью утрачивает
способность наслаждаться жизнью, великий художник сцены Каспар Неер с
помощью демонстративной небрежности (полоса, прочерченная тушью на простом
холсте, изображает в конце пьесы лес) заставляет нас догадываться об
ослабевающем интересе окружающего мира к этому типу. Здесь сам театр
обнаружил этот ослабевающий интерес - правда, в яркой, артистической форме.
Таким образом, и декоратор располагает ярким и поучительным сценическим
жестом.
Гастролируя в Лондоне, мы должны учитывать две вещи. Во-первых,
большинству зрителей мы показываем лишь пантомиму, своего рода немой фильм
на сцене, ибо они не понимают по-немецки (в Париже у нас была фестивальная,
международная публика, и выступали мы лишь несколько дней). Во-вторых, в
Англии распространено старое опасение, будто немецкое искусство (литература,
живопись, музыка) страшно тяжеловесно, медлительно, обстоятельно и
"пешеходно".
Поэтому мы должны играть быстро, легко и энергично. Не нужно суетиться,
но надо спешить, нужно не только быстро играть, но в еще большей мере быстро
думать. Мы должны соблюдать темп прогонных репетиций, придав им, однако,
силу и извлекая из них удовольствие. Нельзя подавать реплики, словно
колеблясь при этом, как предлагают кому-нибудь свою последнюю пару туфель, -
их следует швырять как мячики. Пусть все видят, что многочисленные артисты,
объединенные в коллектив (ансамбль), дружно работают над тем, чтобы донести
до публики истории, идеи, приемы.
Желаю вам успешной работы!
3 августа 1956 г.
В пятом томе настоящего издания собраны наиболее важные статьи,
заметки, стихотворения Брехта, посвященные вопросам искусства и литературы.
Работы о театре, занимающие весь второй полутом и значительную часть
первого, отобраны из немецкого семитомного издания (Bertоld Brecht,
Schriften zum Theater, B-de 1-7, Frankfurt am Main, 1963-1964). Статьи и
заметки Брехта о поэзии взяты из соответствующего немецкого сборника
(Bertolt Brect, Uber Lyrik, Berlin und Weimar, 1964). Для отбора
стихотворений использовано восьмитомное немецкое издание, из которого до сих
пор вышло шесть томов (Bertolt Brecht, Gedichte, B-de 1-6, Berlin,
1961-1964). Все остальные материалы - публицистика, работы по общим вопросам
эстетики, статьи о литературе, изобразительных искусствах и пр. - до сих пор
не собраны в особых немецких изданиях. Они рассеяны в частично забытой и
трудно доступной периодике, в альманахах, сборниках и т. д., откуда их и
пришлось извлекать для данного издания.
В основном в пятом томе представлены работы Брехта начиная с 1926 года,
то есть с того момента, когда начали складываться первые и в то время еще
незрелые идеи его теории эпического театра. Весь материал обоих полутомов
распределен по тематическим разделам и рубрикам. В отдельных случаях, когда
та или иная статья могла бы с равным правом быть отнесена к любой из двух
рубрик, составителю приходилось принимать условное решение. Внутри каждой
рубрики материал расположен (в той мере, в какой датировка поддается
установлению) в хронологическом порядке, что дает возможность проследить
эволюцию теоретических воззрений Брехта как в целом, так и по конкретным
вопросам искусства. Лишь в разделе "О себе и своем творчестве" этот принцип
нарушен: здесь вне зависимости от времени написания тех или иных статей и
заметок они сгруппированы вокруг произведений Брехта, которые они
комментируют и разъясняют.
Стр. 479. "Кацграбен" - пьеса в стихах, посвященная земельной реформе в
1947-1949 гг., написана Э. Штриттматтером (р. 1912) в 1953 г. и поставлена
Брехтом в "Берлинском ансамбле" в 1954 г.
Стр. 480. Клейншмидт, Миттельлендер, Гросман - значимые фамилии,
примерно соответствующие понятиям: бедняк, середняк, кулак.
Раймунд Фердинанд (1790-1836) - австрийский драматург, автор сказочных
и крестьянских пьес, из которых самые известные - "Крестьянин-миллионер"
(1826) и "Мот" (1833).
Стр. 481. фон Аппен Карл - театральный художник, оформивший много
спектаклей по пьесам Брехта.
Стр. 497. Лютц Регина. - См. 1-й полутом, прим. к стр. 422.
Стр. 503. Цидгер - герой немецкого поэта-романтика Фридриха Рюккерта
(1788-1866).
Стр. 506. У Шейлока и у Гарпагона... - в пьесах Шекспира "Венецианский
купец" и Мольера "Скупой".
Стр. 509. Сковывает ли использование моделей творческую свободу? - Этот
текст - беседа Брехта с директором театра г. Вупперталя Э. А. Виндсом - был
опубликован в кн. "Theaterarbeit", 1952.
Берлау Рут - многолетняя литературная сотрудница Брехта, участвовавшая
в работе над "Добрым человеком из Сычуани", "Кавказским меловым кругом",
"Днями Коммуны".
Стр. 510. Эдип - герой трагедии Софокла "Эдип-царь", "Эдип в Колоне"
(422 г. до н, э.).
"Бобровая шуба" - пьеса Г. Гауптмана.
Стр. 520. Когда в Париже... - то есть в 1937 г. (См, т. I наст, изд.,
стр. 502).
Стр. 523. Чаша св. Грааля - об этой чаше повествуется в средневековых
рыцарских романах, герои которых совершают бесчисленные подвиги, стремясь ею
овладеть.
Стр. 525. Марта Швердлейн - персонаж из "Фауста" Гете (часть I, сцены:
"Дом соседки", "Сад").
Фердинанд - герой бюргерской трагедии Шиллера "Коварство и любовь"
(1783).
Стр. 529. Hурми Пааво - финский бегун, рекордсмен мира.
Е. Эткинд
вызывая критическое отношение к нему у зрителей. В конце концов он создал
замечательный образ. Правда, когда я стою за кулисами и смотрю на него, я
каждый раз вижу, как трудно ему дается сдержанность, которая так много дает
зрителям.
В местах, где работают, часто висит табличка: "Посторонним вход
воспрещен". Такую табличку должны были бы повесить и театральные художники
над своей игровой площадкой. Все, что стоит на сцене, должно играть, а тому,
что не играет, нет места на сцене. Большинство театральных художников
характеризуют жилье мелких буржуа с помощью канареек или безделушек. Они
переносят на сцену эти характерные признаки совершенно механически. Так же
механически их можно убрать. Наличие этих признаков само по себе еще ни о
чем не говорит. По ним трудно составить ясное представление о классовых
различиях. Только после сопоставления скаковых конюшен крупных буржуа с
канареечными клетками мелких буржуа и статуй в вестибюлях у одних с
безделушками на полочках у других, когда характерным признаком становится
сама мизерность собственности мелкого буржуа, можно создать общую
характеристику частной собственности и поставить вопрос, насколько она стала
противоестественной в наше время. Однако в сатирических произведениях
какие-нибудь безделушки и канарейки в каюте пиратского судна помогли бы
раскрыть мелкобуржуазную природу этих мелких пиратов.
Открыто показать осветительные приборы важно потому, что наряду с
другими средствами это может рассеять ненужные иллюзии. Едва ли при этом
рассеется нужное внимание. Если осветить актеров и сцену так, чтобы
осветительные приспособления оказались на глазах у зрителя, его иллюзия,
будто он присутствует при происходящем в данный момент, спонтанном,
незаученном, подлинном действии, будет несколько нарушена. Зритель наблюдает
подготовку к действию, затем он видит, как действие повторяется в особых
условиях, - например, при очень ярком свете. Пусть показ источников света
опрокинет старую театральную традицию их маскировки. Вряд ли кто-нибудь
считает, что во время спортивного состязания, скажем, по боксу, нужно
прятать лампы. Как ни отличается современное театральное представление от
спортивных состязаний, различие это отнюдь не в том, что источники света
должны быть, как то принято в старом театре, скрыты от зрителя.
Незавершенность сценического оформления можно во многом возместить
игрой актера, но актера сценическое оформление не освобождает ни от чего.
Общественное назначение отдельных сцен определяется в ходе работы, и,
следовательно, художник-оформитель обязан в ней участвовать.
Хорошо также, если он экспериментирует наравне с актером и пробует
несколько вариантов. И плохо, если только к концу, когда оформление готово,
он задумывается над освещением. Утверждения, что он-де по опыту знает
эффекты света, - пустые разговоры: опыт этот он собирает таким образом, что
в дело его пустить нельзя, ибо он может реализовать свой опыт лишь в
следующей пьесе, если в этой ошибся. К тому же свет - не краска, которую
накладывают вторым слоем на первый. Создавая спектакль, нужно работать с
вещами, людьми и светом одновременно.
Многие актеры считают, что чем чаще они меняют положение, тем
интереснее и правдивей делается мизансцена. Они без конца топчутся на сцене,
присаживаются, снова встают и т. д. В жизни люди не так уж много двигаются,
они подолгу стоят или сидят на одном месте и не меняют положения до тех пор,
пока не изменится ситуация. В театре актеру надлежит не чаще, а даже реже,
чем в жизни, менять положение. Здесь все должно быть особенно продуманно и
логично, так как в сценическом воплощении явления должны быть очищены от
случайного, мало значащего. Иначе произойдет настоящая инфляция всяких
движений и все потеряет свое значение. Актеру необходимо побороть в себе
нервозность, которую он сам склонен нередко считать темпераментом, и
удержаться от естественного стремления быть в центре сцены, чтобы привлечь
своими движениями внимание зрителей, когда его герой по ходу действия
остается в тени.
Под выражением _совокупность действий_ следует понимать комплекс
жестов, мимики и, как правило, слов, которые один или несколько человек
обращают к одному или нескольким людям.
Человек, продающий рыбу, показывает, среди другого, и совокупность
действий, характеризующую продавца. Человек, пишущий завещание, женщина,
завлекающая мужчину, полицейский, избивающий человека, человек, увольняющий
десятерых других людей, - во всем этом заключена совокупность социальных
действий. Человек, обращающийся к своему богу, при таком определении
обнаруживает эту совокупность действий только тогда, когда обращается к нему
в расчете на других, или в обстановке, где проявляются отношения между
людьми (молящийся король в "Гамлете").
Совокупность действий может быть выражена и просто словами (например, в
радиопередачах); в подобных случаях в эти слова уже вошли определенные жесты
и определенная мимика, и их легко уловить (униженный поклон, похлопыванье по
плечу).
Точно так же жесты и мимика (например, в немых фильмах) или одни жесты
(в игре теней) могут заключать в себе слова.
Слова могут заменяться другими словами, жесты - другими жестами без
изменения совокупности действий.
Для некоторых пьес - к ним относится и "Господин Пунтила и его слуга
Матти" - желательно яркое и равномерное освещение сцены. Это освещение не
дает зрителям забыть, что перед ними театр, а не подлинная жизнь, даже в том
случае, когда актеры играют естественно и правдиво, как, собственно, и
должно быть. Иллюзия, будто на сцене происходят реальные события, полезна
для пьес, где публика может просто сопереживать действие, не очень-то
задумываясь, то есть где задумываться ей нужно только о том, о чем
задумываются герои на сцене. Пьесы, доставляющие зрителю радость раскрытием
общественных связей во всем, что делают герои на сцене, выигрывают от яркого
равномерного света. При этом освещении зритель не впадает в мечтательность,
как в полумраке, не теряет трезвости взгляда, а остается начеку. Художнику,
когда он заботится о красках и цветовых контрастах, необязательно прибегать
к подкрашенному свету. Яркое и равномерное освещение помогает актерам в
комедии: при ярком свете комическое лучше доходит до зрителя - это известно
каждому комику. В серьезных пьесах отсутствие полумрака, создающего
настроение, "атмосферу", заставляет актеров играть особенно мастерски. Но
почему бы их и не заставить хорошо играть? Актеры шекспировского театра
"Глобус" играли всегда при трезвом свете лондонского дня.
Для многих театральных художников цель всех честолюбивых устремлений -
заставить зрителя, когда тот смотрит на сцену, поверить, будто он
присутствует на подлинном месте подлинных событий. Но художникам следовало
бы добиваться того, чтобы зрителю казалось, что он находится в хорошем
театре. Больше того, хорошо было бы, если бы зрителю и на подлинном месте
подлинных событий казалось, что он в театре. Ибо театр должен научить
зрителей совершенно особому, внимательному, оценивающему отношению к
происходящим событиям, привить им способность быстро обнаруживать смысл этих
событий и уже в соответствии с ним распределять людей по тем или иным
группам.
В театре большое место отводится подражанию. Театральным художникам,
как и артистам, нужно знать, что подражание немыслимо без фантазии, в нем
должен присутствовать элемент видоизменения. В свободе же в свою очередь
должен быть элемент необходимости.
Театр имеет свои собственные правила игры, которые в любое время могут
быть дополнены либо пересмотрены, если видеть в них лишь правила игры. - У
китайцев, например, символом бедности являются шелковые полосы на их
шелковой одежде, которые обозначают, что в этом месте платье разорвано или
положена заплата. Театр добивается серьезности своим собственным путем.
Самый элемент игры лишен, конечно, в театре какой бы то ни было
несерьезности и должен постоянно ощущаться. Так, например, декорация,
призванная передать крайнюю нужду или опаснейшую ситуацию, может быть
выполнена в легких и даже веселых тонах. Это вполне отвечает театральному
приему китайского театра, где старых людей принято изображать главным
образом немощными, еле-еле передвигающими ноги, но показано это должно быть
ярко и выразительно. Безобразность места действия не передается
безобразностью декорации. Так, в пьесе "Ваал", изображающей крушение
человека, который только наслаждается и в конце концов полностью утрачивает
способность наслаждаться жизнью, великий художник сцены Каспар Неер с
помощью демонстративной небрежности (полоса, прочерченная тушью на простом
холсте, изображает в конце пьесы лес) заставляет нас догадываться об
ослабевающем интересе окружающего мира к этому типу. Здесь сам театр
обнаружил этот ослабевающий интерес - правда, в яркой, артистической форме.
Таким образом, и декоратор располагает ярким и поучительным сценическим
жестом.
Гастролируя в Лондоне, мы должны учитывать две вещи. Во-первых,
большинству зрителей мы показываем лишь пантомиму, своего рода немой фильм
на сцене, ибо они не понимают по-немецки (в Париже у нас была фестивальная,
международная публика, и выступали мы лишь несколько дней). Во-вторых, в
Англии распространено старое опасение, будто немецкое искусство (литература,
живопись, музыка) страшно тяжеловесно, медлительно, обстоятельно и
"пешеходно".
Поэтому мы должны играть быстро, легко и энергично. Не нужно суетиться,
но надо спешить, нужно не только быстро играть, но в еще большей мере быстро
думать. Мы должны соблюдать темп прогонных репетиций, придав им, однако,
силу и извлекая из них удовольствие. Нельзя подавать реплики, словно
колеблясь при этом, как предлагают кому-нибудь свою последнюю пару туфель, -
их следует швырять как мячики. Пусть все видят, что многочисленные артисты,
объединенные в коллектив (ансамбль), дружно работают над тем, чтобы донести
до публики истории, идеи, приемы.
Желаю вам успешной работы!
3 августа 1956 г.
В пятом томе настоящего издания собраны наиболее важные статьи,
заметки, стихотворения Брехта, посвященные вопросам искусства и литературы.
Работы о театре, занимающие весь второй полутом и значительную часть
первого, отобраны из немецкого семитомного издания (Bertоld Brecht,
Schriften zum Theater, B-de 1-7, Frankfurt am Main, 1963-1964). Статьи и
заметки Брехта о поэзии взяты из соответствующего немецкого сборника
(Bertolt Brect, Uber Lyrik, Berlin und Weimar, 1964). Для отбора
стихотворений использовано восьмитомное немецкое издание, из которого до сих
пор вышло шесть томов (Bertolt Brecht, Gedichte, B-de 1-6, Berlin,
1961-1964). Все остальные материалы - публицистика, работы по общим вопросам
эстетики, статьи о литературе, изобразительных искусствах и пр. - до сих пор
не собраны в особых немецких изданиях. Они рассеяны в частично забытой и
трудно доступной периодике, в альманахах, сборниках и т. д., откуда их и
пришлось извлекать для данного издания.
В основном в пятом томе представлены работы Брехта начиная с 1926 года,
то есть с того момента, когда начали складываться первые и в то время еще
незрелые идеи его теории эпического театра. Весь материал обоих полутомов
распределен по тематическим разделам и рубрикам. В отдельных случаях, когда
та или иная статья могла бы с равным правом быть отнесена к любой из двух
рубрик, составителю приходилось принимать условное решение. Внутри каждой
рубрики материал расположен (в той мере, в какой датировка поддается
установлению) в хронологическом порядке, что дает возможность проследить
эволюцию теоретических воззрений Брехта как в целом, так и по конкретным
вопросам искусства. Лишь в разделе "О себе и своем творчестве" этот принцип
нарушен: здесь вне зависимости от времени написания тех или иных статей и
заметок они сгруппированы вокруг произведений Брехта, которые они
комментируют и разъясняют.
Стр. 479. "Кацграбен" - пьеса в стихах, посвященная земельной реформе в
1947-1949 гг., написана Э. Штриттматтером (р. 1912) в 1953 г. и поставлена
Брехтом в "Берлинском ансамбле" в 1954 г.
Стр. 480. Клейншмидт, Миттельлендер, Гросман - значимые фамилии,
примерно соответствующие понятиям: бедняк, середняк, кулак.
Раймунд Фердинанд (1790-1836) - австрийский драматург, автор сказочных
и крестьянских пьес, из которых самые известные - "Крестьянин-миллионер"
(1826) и "Мот" (1833).
Стр. 481. фон Аппен Карл - театральный художник, оформивший много
спектаклей по пьесам Брехта.
Стр. 497. Лютц Регина. - См. 1-й полутом, прим. к стр. 422.
Стр. 503. Цидгер - герой немецкого поэта-романтика Фридриха Рюккерта
(1788-1866).
Стр. 506. У Шейлока и у Гарпагона... - в пьесах Шекспира "Венецианский
купец" и Мольера "Скупой".
Стр. 509. Сковывает ли использование моделей творческую свободу? - Этот
текст - беседа Брехта с директором театра г. Вупперталя Э. А. Виндсом - был
опубликован в кн. "Theaterarbeit", 1952.
Берлау Рут - многолетняя литературная сотрудница Брехта, участвовавшая
в работе над "Добрым человеком из Сычуани", "Кавказским меловым кругом",
"Днями Коммуны".
Стр. 510. Эдип - герой трагедии Софокла "Эдип-царь", "Эдип в Колоне"
(422 г. до н, э.).
"Бобровая шуба" - пьеса Г. Гауптмана.
Стр. 520. Когда в Париже... - то есть в 1937 г. (См, т. I наст, изд.,
стр. 502).
Стр. 523. Чаша св. Грааля - об этой чаше повествуется в средневековых
рыцарских романах, герои которых совершают бесчисленные подвиги, стремясь ею
овладеть.
Стр. 525. Марта Швердлейн - персонаж из "Фауста" Гете (часть I, сцены:
"Дом соседки", "Сад").
Фердинанд - герой бюргерской трагедии Шиллера "Коварство и любовь"
(1783).
Стр. 529. Hурми Пааво - финский бегун, рекордсмен мира.
Е. Эткинд