Брэнд Макс. Бледнолицый шаман

   — Хорошо, мы пробьемся к дому, а дальше?
   — Не знаю, мне только бы увидеть жену и Нэнси.
   Рори хмыкнул.
   — Если мы попадем туда так же легко, как я оттуда вырвался, то апачи будут сражены. Они подумают, что сам сатана на нашей стороне. С другой стороны, после этого они могут решить держать осаду, пока мы не подохнем с голоду. Смотрите, они упустили вас, потеряли Черную Стрелу, еще одного уложил я сам у загона. Конечно, апачи поживились кое-чем из обоза, но не получили пока ни одного скальпа. Значит, победа еще не полная. Они станут посмешищем у других племен, если не доведут дело до конца.
   — Да, наверное, вы правы, — согласился Уэр. — И если они обложат нас надолго, то мы пропали.
   — Конечно. Что же нам все-таки делать?
   — Не знаю. Сам я буду пробиваться к своим, вам же незачем совать голову в этот смертельный капкан.
   — Подождите, — остановил его Рори. — Я знаю, что индейцы любят всякую шаманскую чертовщину больше, чем скальпы, и здесь их удерживает только Большой Конь. Держу пари, что сами они давно бы уже разбежались грабить и снимать скальпы в других местах, оставив в покое ваш дом. Но их не пускает этот колдун. Он пообещал апачам волшебную награду за мою голову. Не знаю почему, но индейцы верят, что я могу превратить своего коня в ястреба, сам же стать воробьем, взлететь на крышу, нырнуть в трубу, а в комнате снова обернуться в человека и коня. С их точки зрения, бледнолицый шаман может все, и если они ворвутся в дом и не найдут меня там, то будут очень удивлены, независимого от того, где видели меня в последний раз. Чтобы заставить апачей убраться, нужно сначала уломать Большого Коня.
   — Вот и хорошо, — ответил Уэр. — Вы намного больше разбираетесь в этом, и я полностью вам доверяю. Но как мы сможем уговорить шамана?
   — Всадив ему в бок пулю или нож прямо через эту заколдованную куртку!
   — Заколдованную куртку?
   — Да. Через его неуязвимую одежду, которую не берет ни нож, ни пуля. Если мне удастся избавиться от него, то все остальные подумают, что нет смысла воевать против таких сильных чар. И тогда бьюсь об заклад, что в течение двадцати четырех часов апачи оставят нас в покое.
   — Рори, — удивился «полковник», — вы обо всем этом говорите так спокойно, будто действительно можете невидимкой проникнуть к ним в лагерь, застрелить Большого Коня и вернуться невредимым.
   — Вот что-то вроде этого и надо придумать, — сказал Майкл. — Это самое главное, от этого будет зависеть жизнь моих друзей и ваших близких.

Глава 35

   Они скакали все время прямо, пока не увидели зарево пожара над остатками конюшни. Ночь уже была на исходе, забрезжил рассвет, размывая серебристое сияние луны. Уэр глухо выругался, увидев догорающее строение.
   — Мне пришлось это сделать, — проговорил Рори, — иначе все бы уже погибли.
   — Да я ничего не имею против, что ж поделаешь, такова судьба. Будь прокляты апачи! Когда-нибудь правительство проснется и пришлет сюда целую армию, чтобы очистить нашу страну от этих зверей. Смотрите, вон они крадутся, как волки!
   И он показал на горизонт, где на фоне неба вырисовывались три фигурки на лошадях. Похоже было, что они объезжали вокруг осажденного дома.
   — Это все Большой Конь, — уверенно заявил Майкл. — Он знает, как организовать настоящую блокаду. Может быть они нас и видят, но пока принимают в темноте за своих. Похоже, я знаю, что нам делать, и вы должны мне помочь.
   — Будьте моим генералом и приказывайте, молодой человек, — согласился «полковник».
   — Я должен оказаться внутри вашего особняка и одновременно остаться снаружи.
   — Что? Как это может быть?
   — Апачи должны думать, что я в доме. Вот и все.
   — Ну, и какое чудо вы сотворите для этого? — спросил, улыбаясь, У эр.
   — А вот какое! — и Майкл спрыгнул на землю. Сняв плащ, он застегнул его, нарвал травы и набил. Затем, перетянув ремнем воротник и полы плаща, взгромоздил это чучело на седло и крепко привязал.
   — Конечно, днем это не обмануло бы и ребенка, — сказал он спутнику, но перед рассветом, может быть, обманет апачей. Возьмите повод Дока и скачите что есть духу к дому. Изнутри ведут наблюдение, вас увидят и отопрут дверь, но вы не задерживайтесь, а сразу вскакивайте вовнутрь. Конечно, индейцы заметят вас, но, будем надеяться, что не сразу узнают и не утыкают стрелами. А когда увидят моего жеребца с седоком, то будут уверены, что это я.
   Уэр взял повод вороного и отрешенно посмотрел на Рори.
   — А где будете вы?
   Тот соврал с невозмутимым лицом:
   — Не волнуйтесь, я буду в полной безопасности. У вас более трудная задача — пробиться к своим и возглавить оборону, зная, что все вы находитесь в ловушке, потому что никто оттуда больше не вырвется, как это удалось мне. Теперь они не будут спускать глаз с дома. А для того, чтобы рассказать, чем буду заниматься я, понадобилось бы много времени, так что отложим это на потом.
   Уэр протянул ему руку, Майкл крепко пожал ее.
   — Я снова чувствую себя молодым, — сказал «полковник». — Постараюсь выполнить все, что вы задумали. Восхищаюсь вашим умом и смелостью. До встречи. Дай Бог удачи и вам!
   Он поудобнее уселся в седле, надвинул шляпу на глаза и пришпорил лошадь. Док прыгнул вперед и легко помчался рядом. Рори с удовлетворением заметил, что чучело в седле держалось крепко, покачиваясь в такт бегу коня, словно настоящий наездник. Он скрылся за большим валуном и стал наблюдать за происходящим. Было видно, как три индейца, находящиеся довольно далеко, заметив незнакомых всадников, резко развернули лошадей и пустились наперерез «полковнику». Они мчались так быстро, что Майкл уже не сомневался, что апачи отрежут У эра от дома. Неожиданно из окна особняка грохнул выстрел и индейцы увильнули в сторону, спасаясь от огня. Когда они снова показались, Уэр, несясь во весь опор, был уже рядом с домом. Дверь сразу же распахнулась, но индейская лошадь заупрямилась, остановившись как вкопанная. Уэр кубарем скатился с нее, не выпуская, однако, повода Дока, и вбежал внутрь, увлекая за собой вороного. А несговорчивая кобыла побрела прочь, бренча уздечкой.
   Апачи, словно растревоженный рой, кружили вокруг дома, поливая его свинцом. Казалось, все племя решило расправиться с осажденными и собралось здесь. В ответ, однако, не раздалось ни единого выстрела. Майклу очень понравился этот жест презрения, и он тихо засмеялся, довольный успешным исходом их небольшой операции.
   Светало. Индейцы понемногу успокаивались и удалялись от дома, опасаясь, что их будет теперь легко достать пулей с близкого расстояния. Рори прекрасно понимал, что ему пора искать более надежное укрытие. Он стал по-пластунски переползать от куста к кусту, от камня к камню до тех пор, пока не спрятался за небольшим пригорком. Но и это было неважное убежище, особенно, если апачи начнут рыскать по окрестностям.
   У Майкла была винтовка, револьвер и достаточно патронов, но без коня он чувствовал себя очень неуверенно. Внезапно он осознал всю серьезность опасности, нависшей над ним, и мизерность шансов на спасение. Остаться без верного Дока, послушного командам, было все равно, что орлу лишиться крыльев. Что бы ни случилось, ему нужно спрятаться. Апачи знали его достаточно хорошо и им хватило бы одного взгляда, чтобы узнать свою жертву. Трюк с чучелом немедленно раскроется.
   Он достал из кармана платок и закрыл им нижнюю часть лица, завязав узел на затылке. Рори надеялся хоть таким образом остаться на некоторое время неузнанным, если его заметит какой-нибудь индейский наблюдатель. Затем он продолжил поиски более надежного укрытия, прижимаясь к земле, замирая, переползая ужом от одного куста к другому, пока не достиг склона холма, на котором громоздились валуны. Это заняло довольно много времени. Солнце давно уже взошло и нещадно поливало его своими лучами. От жары ныло тело, плавился мозг и темнело в глазах, кожу обдирали колючки и острые выступы камней.
   Оказавшись за большим валуном, он позволил себе немного отдышаться, с облегчением спрятав лицо в тень. В нем заговорил инстинкт самосохранения. В конце концов, что значили для него эти люди в доме Уэра? Он и так сделал немало, пора уже забыть о них и позаботиться о своей собственной жизни, чтобы не стать добычей стервятников, кружащих в выжженном пустынном небе. Разве может он один драться против всего племени? Следует, наверное, отползти подальше и со всех ног бежать от этого проклятого места.
   Такие мысли одолевали Рори, когда до него донеслось отдаленное ржание. Тонкий пронзительный звук задрожал в его ушах, наполнив волнением, словно сигнал трубы, зовущей к атаке. Он приподнялся и с высоты склона увидел ложбину, в которой пасся табун запасных индейских коней, охраняемый двумя — тремя молодыми воинами, перекрывшими выход из ложбины. Ее окружали крутые склоны, поросшие кактусами и колючим кустарником. Это место было безопасным и укромным пастбищем, защищенным с трех сторон. Майкл ошарашенно уставился на неожиданный подарок судьбы и тут же поклялся, что несмотря на всю индейскую храбрость и хитрость, умрет, но уведет одну из лошадей. Впрочем, другого выхода у него и не было.
   Он тут же забыл о любви к жизни, страхе перед будущим и о кружащихся над ним грифах. Рори снова почувствовал себя непревзойденным вором и принялся обдумывать кражу с загоревшимися от предчувствия удачи глазами.

Глава 36

   Ирландское сердце Майкла учащенно стучало, когда он с высоты своего укрытия наблюдал за ложбиной. Если ему удастся выполнить задуманное и удрать с украденной лошадью вверх по склону, то какую из них выбрать? Просто хорошая лошадь здесь не годится, нужна лучшая из них. Он принялся внимательно изучать табун.
   Вряд ли сейчас индейцы участвуют в осаде на своих лучших мустангах. Они берегут их и откармливают для схваток с конными противниками. Значит, перед ним должны находиться отборные животные. Выбирать было трудно, все лошади были великолепно сложены, имели роскошные гривы и хвосты, среди них было много недавно пойманных. Апачи их не слишком приручали, и они обычно сохраняли довольно дикий нрав. То тут, то там в табуне две или три лошади дико ржали и схватывались в драке, тогда один из пастухов вмешивался, размахивая хлыстом и разнимая забияк. Через минуту, однако, драка вспыхивала в другом месте.
   Рори показалось, что зачинщиком всегда выступал коренастый серый жеребец с длинной худой шеей и изуродованной головой. Даже с такого расстояния было заметно его мощное сложение и сильная грудь, в движениях чувствовалась скрытая энергия. Присмотревшись внимательнее, Майкл убедился, что этот драчун носился по всему табуну и искал неприятностей, при первой возможности кидаясь на других лошадей, словно хищник.
   Наконец один из индейцев не выдержал и отогнал его далеко в сторону. Куда девался его злобный нрав! Конь стал мирно пастись, прижав уши, как будто все время только этого и добивался.
   — Если твои ноги настолько же быстрые, насколько у тебя хитрая натура, — прошептал Рори, — то именно ты мне и нужен, дорогой мой урод. И не дай Бог мне ошибиться!
   Да, апачи больше уже не позволят себя дразнить. Если он не сумеет уйти от погони на жеребце, которому вручит свою жизнь, то… лучше об этом и не думать.
   Итак, Майкл принял решение и стал осторожно ползти вниз по склону. Здесь было много камней, за которыми можно было укрыться, но холм был такой крутой, что Рори опасался вызвать осыпь, даже небольшую. Падение хотя бы одного булыжника немедленно привлечет внимание пастухов. Ведь остротой чувств опытный индеец раза в три превосходит бледнолицего, а молодой апач видит и слышит во столько же раз лучше волка.
   Неожиданно Рори наткнулся между валунами и кустарником на старую тропинку, уже заросшую травой и кактусами, но по которой все еще можно было спуститься в долину. Он повеселел и стал медленно красться по ней, стараясь уберечься от огромных колючек. Однако как ни старался Майкл двигаться осторожно, над ним поднималось облачко пыли, от которой нельзя было спастись, она висела в безветренном раскаленном воздухе, долго не оседая. Солнце поднималось все выше, дыша испепеляющим жаром прямо в лицо, но на душе у Рори было радостно, словно у ребенка, выбежавшего на луг в первый весенний день после долгой зимы.
   Он почти спустился вниз, как вдруг предательский камень, казавшийся тяжелым и надежным, неожиданно выскочил из-под ноги и покатился по склону, увлекая за собой более мелкие камни. Майкл припал к земле, закусив губу. Он не испытывал страха — табун охраняли всего три индейца, и в его револьвере хватит на них патронов. Но если он выдаст себя стрельбой, то сюда тут же примчатся апачи и прочешут весь склон дюйм за дюймом. Поэтому он весь сжался, ожидая реакции пастухов на произведенный шум.
   Через секунду Рори услышал испанскую речь:
   — Наверное, это была ящерица.
   Осмелившись выглянуть из зарослей кактусов, он понял, почему говорили по-испански. Он увидел молодого мексиканца — метиса, которого встречал и раньше, когда жил в индейском селении. Широколицый, с глазами-щелочками, он не был привлекателен, но сейчас Рори готов был расцеловать его за такое объяснение. Рядом стоял чистокровный апач, один из учеников Встающего Бизона, считавший себя другом вождя. Он ответил на этом же языке:
   — Где ты видел такую большую ящерицу?
   — Когда на ящерицу нападает ястреб, — ответил метис, — то она так пугается, что бежит не глядя, натыкаясь на камни, кактусы, корни. Вот откуда такой шум.
   — А почему же там пыль висит?
   — Где?
   — А вон, над кустами.
   — Ничего не вижу.
   — Протри хорошенько глаза, брат. Ее увидел бы и ребенок. Смотри! — и он показал рукой на облачко пыли, поднимавшееся над Майклом. Тот сжал зубы и почувствовал, как по лицу заструился пот. Еще три шага вперед — и они наткнутся на него!
   — Ладно, что же тогда там, по-твоему?
   — Вот пойду и посмотрю, — решил апач.
   — Давай, сходи, — стал насмехаться полукровка. — Всади себе десяток иголок в зад. А может, ты думаешь, что там скрывается бледнолицый шаман и наблюдает за нами? — и он громко рассмеялся.
   — Я и так все время думаю про него, — признался индеец. — И кто знает, где он может быть? Он то здесь, то там, то снова здесь. Большой Конь по сравнению с ним — младенец. Он может все, даже взять за руку умирающего и вернуть его к жизни. Разве не правда?
   — Наверное, правда. Но если это и был он, то его уже здесь нет, он превратился в пыль и, может быть, уже летит над холмами, как невидимая птица. Если он действительно умеет делать все то, что о нем говорят, то мы никогда не справимся с ним.
   — Да, — вздохнул его товарищ. — Как я раньше не подумал, что, может быть, это он скрывается в кустах? Нет, наверное, это все-таки была ящерица.
   И они вместе ушли, а до Рори донесся их отдаленный смех. Он ухмыльнулся — просто везенье, что индеец побоялся проверить свои подозрения, и стал снова обдумывать, как украсть серого жеребца, который стал значить для него так много,

Глава 37

   Метис сразу заторопился разнимать драку, которую затеял серый жеребец, напав, словно змей, сразу на нескольких лошадей. Животные смешались в кучу, колотя копытами и кусая друг друга.
   Майкл тем временем пробрался через кустарник и достиг края склона, рискуя быть замеченным. Но индейцы были заняты — двое из них гикали и смеялись, наблюдая за схваткой коней, а третий кричал и щелкал хлыстом, стараясь их унять. Ему не удалось это сделать, и он погнал их всех вглубь ложбины, чтобы отделить от основного табуна. Взбрыкивая, лошади нехотя побрели вдоль склона, пока не оказались прямо под тем местом, где прятался Рори. Вдруг одна из них споткнулась, запутавшись в веревке, болтавшейся у нее на шее и, кувыркнувшись через голову, упала на спину. Остальные стали ее обходить, прижимаясь к склону.
   Этого-то и ожидал Майкл. Выбрав момент, когда серый оказался ближе всего к нему, он выскользнул из-за кустов, словно дикий кот, и прыгнул на спину жеребца. Сжимая винтовку одной рукой, другой он вцепился в веревку, которой тот был взнуздан. Не успели индейцы опомниться, как серый жеребец со странным человеком в маске на нем летел вверх по откосу, который казался им отвесной стеной! Неудивительно, что они замешкались со стрельбой. В эти секунды конь продирался сквозь заросли, колючки и острые ветки нещадно жалили и глубоко царапали и его, и Майкла, но, похоже, жеребец думал, что это его так больно стегают, погоняя вперед.
   Они уже почти достигли вершины горы, когда крики и визг индейцев сменились выстрелами. Пули, однако, жужжали далеко, а еще через несколько секунд беглецы преодолели последние ярды крутого подъема, выскочили наверх, и конь легко поскакал по ровному плоскогорью.
   Теперь Рори был другим человеком — орел вновь обрел крылья, и скоро представится возможность проверить их. Чтобы преждевременно не утомлять жеребца, он потянул за веревку, замедляя его бешеный галоп. Оглянувшись, Майкл увидел, что три индейца, охранявшие табун, тоже взобрались по склону на своих лошадях и кинулись вдогонку, визжа, словно черти. Майкл снова пустил серого во весь опор, его уродливая голова вытянулась вперед, уши прижались, ноздри расширились, придавая сходство с летящим драконом. Расстояние между ним и преследователями увеличивалось с каждым прыжком. Рори опять посмотрел назад и увидел, что индейцы вскидывают винтовки — верный знак того, что они отказались от мысли догнать его. Раздались выстрелы, но второпях стрелять с коня по скачущей мишени было безнадежным делом. Как только Майкл убедился в этом, он перестал обращать внимание на беспорядочную стрельбу, звуки которой постепенно затихли за спиной.
   Когда он снова оглянулся, апачи уже остановились. Один из них развернулся и поскакал назад, несомненно, чтобы сообщить своим о случившемся. Двое других потихоньку трусили за Рори, но не для того чтобы догнать, а чтобы не потерять его след, когда подоспеет отряд апачей, жаждущих мести.
   Майкл, увидев рядом большой камень, остановил коня и спрыгнул, держа веревку в руке. Положив винтовку на валун, он тщательно прицелился, чувствуя, что на расстоянии в пятьсот ярдов он легко мог бы снять любого из преследователей с седла, но это не входило в его планы. Он чувствовал не злобу к этим парням, а жалость, потому что знал, как отнесутся другие воины к известию о том, что они упустили жеребца. Он просто хотел отпугнуть их, чтобы они не висели у него на хвосте. Рори постарался, чтобы первая пуля ударила в землю перед тем, кто был ближе к нему, и это удалось: он увидел, как лошадь индейца резко дернулась, чуть не сбросив седока. Прицелившись во второй раз, он послал пулю рядом с головой второго апача.
   Этого хватило, оба стремительно слетели на землю и залегли. Майкл снова вскочил на спину серого и, доскакав до ближайшего каменистого оврага, изменил маршрут, свернув в сторону и снова стал подниматься наверх сквозь кусты. Через пять минут он был недосягаем и сверху мог видеть все: и дом Уэра, двух своих старых знакомых, подкрадывающихся к валуну, откуда он стрелял, и посланца, которому осталось скакать до своих совсем немного.
   Рори остался доволен собой и своим новым приобретением. Это было, несомненно, злое животное, но его дикий нрав был сломлен грубым обращением — кровь еще сочилась из многочисленных порезов и царапин на шкуре коня. Майкл надеялся, что ему удалось избежать опасности. В долине он чувствовал постоянную угрозу, а здесь, на возвышенности, было надежно. И Рори весело рассмеялся,
   Тем временем гонец доскакал до индейцев, и Майкла поразило, как быстро апачи организовали погоню. Словно потревоженные пчелы, они мигам собрались в черный рой и устремились за бледнолицым.
   Рори снял маску, опустив платок на шею, и, отыскав самые густые заросли, углубился в них. Спрятавшись, он привязал жеребца к дереву, а сам устало опустился в тень. Затем достал свой бесценный рубин и долго смотрел на него очарованным взглядом. Не в силах перебороть охватившую его усталость, он спрятал камень, откинулся на спину и через минуту крепко спал, убедив себя, что если индейцы и придут сюда, то его мустанг услышит их и поднимет шум. Риск, конечно, но будь что будет!
   Разбудил его свежий порыв вечернего ветра, а когда он поднялся, то почувствовал, что голоден, как волк. Это чувство он постарался подавить, затянув ремень на две дырочки. Неподалеку он обнаружил журчащий ручеек, умылся, напился сам и напоил коня. Затем вернулся к тому месту, откуда наблюдал за долиной.
   Заходящее солнце окрасило горы в пурпурный цвет, в долине залегли прохладные тени. Было видно, как вокруг прииска кружат группки апачей, держась от дома Уэра на почтительном расстоянии. За обгорелыми руинами конюшни Майкл с удивлением заметил ровные ряды вигвамов, над которыми поднимались струйки дыма, видимо, днем к индейцам подошло подкрепление. Наверное, сейчас в лагере идет совет и старейшины решают, сумеет ли Большой Конь своими заклинаниями победить волшебство бледнолицего колдуна.
   При мысли об этом Рори опять засмеялся. Как будто в ответ на его смех, заросли за ним зашевелились. Он резко прыгнул в сторону и обернулся с револьвером в руке. За ветками стала различима фигура всадника и ствол наведенной на него винтовки. Майкл уже был готов упасть на землю и разрядить «кольт» в противника, как вдруг ствол опустился и послышался знакомый голос:
   — Отец, если ты звал меня, то я пришел!

Глава 38

   Из-за деревьев выехал сын Встающего Бизона, протянул в приветствии руку и обменялся с пораженным Майклом крепким рукопожатием.
   — Хоть я и не звал. тебя, Южный Ветер, но всегда рад видеть тебя, — ответил Майкл.
   — Если ты не звал меня, то как же я тогда смог найти тебя? За белым шаманом охотится все племя, и только я не захотел искать твой след, значит, ты сам меня привел сюда!
   Слова юноши были настолько искренними, что Рори удивленно заморгал. Индеец не сомневался в том, что его привели сюда волшебным образом, и не принял бы никаких других объяснений.
   — Да, — проговорил Майкл, — я хотел поговорить с тобой, узнать, здоров ли ты и что происходит у вас в лагере,
   — Очень плохие новости, — вздохнув, отвечал Южный Ветер. — Мы потеряли Черную Стрелу и Красное Перо. Пятнистый Олень умирает, его ранило взрывом, когда ты бросил большой огонь в конюшню. Большой Конь пытается его спасти.
   — Но, наверное, у него ничего не получается?
   — А как ты догадался? Это ты заколдовал Пятнистого Оленя? Пожалуйста, сними чары с него, он — хороший человек.
   — Я ничего против него не имею, — ответил Рори, — все дело в том, что в заклинаниях Большого Коня совсем нет силы. Ты знаешь кого-нибудь, кого он вылечил?
   — Да, конечно, — поспешил подтвердить юноша, — наш шаман исцелил многих. Правда, ему не всегда удавалось вернуть умирающих с края смерти, когда тело уже падает в пропасть, но иногда он действительно творил чудеса.
   — Ладно, Южный Ветер, не буду с тобой спорить. Расскажи мне лучше про апачей. Как твой отец? Его все еще обвиняют в дружбе со мной?
   — Уже почти нет. Сейчас все говорят только о тебе, взрыв очень напугал наших воинов. Они говорят, что ты можешь рукой метать молнии, это правда, отец?
   Майкл посмотрел на индейца с удивлением и тревогой, затем протянул ладонь:
   — Посмотри, мой мальчик, неужели моя рука чем-то отличается от твоей? Разве смог бы я удержать ею огонь?
   — Я не шаман, — покачал головой юноша, — и не могу знать это точно, как не могу объяснить, почему ты вылечил меня. Понимаю, ты не хочешь открывать свои тайны, поэтому я не буду больше задавать вопросов.
   — Так ты говоришь, Большой Конь колдует против меня каждый день?
   — Да, каждый день он жжет волшебные травы, поет и исполняет священные танцы. Я думал, что когда увижу тебя, ты уже будешь наполовину мертв, а ты жив-здоров, как и прежде!
   — Есть два вида заклинаний, — усмехнулся Рори, — сильные и слабые. Большой Конь способен совершать только слабые, а о сильных он ничего не знает. Как бы он ни старался, ничего он мне не сделает.
   Южный Ветер согласно кивнул.
   — Долго еще индейцы будут стоять там? — указал Рори рукой на вигвамы.
   — Пока не разнесут стены домов по камню. Все воины очень рассержены. Если мы не возьмем прииск, то станем посмешищем для всех других племен, — проговорил Южный Ветер.
   — Так и случится, — угрюмо подтвердил Майкл.
   — Ты предсказываешь нам неудачу? — удивленно протянул индеец.
   — Да.
   — Я должен сказать это своим.
   — А как ты им признаешься, что видел меня и вернулся без моего скальпа?
   — Все апачи знают, что ты — мой друг. Никто не посмеет обвинить меня в трусости.
   — Хорошо, — согласился Рори, — тогда иди к своему племени и передай им то, что я тебе сказал.
   — Что мы потерпим поражение?
   — Да.
   — Ладно, я расскажу им об этом, — сказал юноша, — но какой будет знак?
   Майкл посмотрел на своего друга, не понимая о чем он толкует.
   — О каком знаке ты говоришь? — пробормотал он.
   — Ну как же, если Люди Неба не желают нашей победы, то какой знак они пошлют апачам? Скажи, чтобы разум моих людей был готов воспринять его, пусть это будет, скажем, всего лишь полет ястреба над вигвамами в определенное время какого-то дня.
   Рори задумался, но ничего не смог быстро придумать, мозг его сверлила единственная мысль — как убить Большого Коня?