Страница:
Лорд Коллинар взял перо в правую руку и принялся вертеть его, словно что-то очень интересное.
– Капрал Ранвигга – преданный офицер. Она успешно проводила допросы мятежников и раньше.
– А на сей раз все испортила. Я не солдат гарнизона, а начальник Кингсхольмской стражи с огромным опытом допроса арестованных. Еще новичком я видел больше заключенных, чем Ранвигга увидит за целую жизнь службы в оккупационной армии.
– Вытаскивание информации из карманника сильно отличается от допроса фанатика.
– На мою долю выпало достаточно закоренелых преступников. И убийц-неудачников тоже. Вчера Ранвигге был предоставлен шанс, однако она ничего не смогла выяснить. Сегодня дело пошло на лад, и тут она вмешалась. В чем дело – в злонамеренности или глупости, – мне сложно определить, и ничто из подобных чувств мы не можем себе позволить.
– И что вы выяснили?
– Имя. – Невеликий результат для нескольких дней допросов.
Руки Коллинара замерли, и он положил перо на стол.
– Да, это Муиреанн из Таннерсли, по профессии торговка овощами.
– Вы знали ее имя и скрыли его от меня?
– Спокойно. – Коллинар понял правую руку ладонью вперед. – Дружинники опознали ее только сегодня утром. Когда вы приходили ко мне ранее, я все еще беседовал с Тобиасом, заместителем главы Микала. Видимо, эта женщина прибыла в город за несколько недель до покушения. Она жила у далекого родственника, который отрицает, что слышал о ее замысле. Наша узница обитала там же, где мать одного из дружинников, и благодаря этому арестованную удалось опознать.
– А остальных жителей этого дома тоже допрашивают?
– Этим занимаются дружинники, – сказал Коллинар. – Судя по тому, что я слышал, она держалась в стороне от всех, и никаких подозрительных гостей у нее не было. Если эта женщина и связывалась с другими мятежниками, то делала это где-то в городе.
Итак, круг замкнулся. Без сотрудничества Муиреанн они ни на шаг не продвинутся в поиске Детей Инниса.
– Я хочу, чтобы заключенной занимался кто-нибудь другой, не Ранвигга, – сказал Дидрик. Он слишком устал, чтобы сформулировать свою просьбу повежливее. Формально Коллинар был выше его по званию. Он был благородного происхождения, наместник провинции и маршал войск. Но лейтенант был помощником Избранного, который во время исполнения долга стоял выше всех в королевстве, исключая короля Олафура. И Дидрик хотел добиться исполнения именно желаний Девлина.
– Вы вините ее в неудачном допросе с утра, – сказал лорд Коллинар.
– Да. А также за синяки на лице заключенной и то, с каким трудом она движется. Избранный давал ясные приказы относительно того, как надо обращаться с арестованной, и нам необходимо строгое повиновение.
Коллинар кивнул.
– Разумеется. Я назначу самого доверенного офицера ответственным за безопасность заключенной и более убедительно донесу до него мои приказы.
Дидрик умудрился выдавить из себя слова благодарности.
Коллинар некоторое время пристально изучал его, потом глянул в сторону и снова обратился к лейтенанту:
– Должно быть, это непросто для вас.
Помощник Избранного хмыкнул.
– Имея такой опыт, – продолжил наместник, – трудно служить человеку, который не обучен искусству войны. Тому, кто не видел всего, что довелось встретить на пути нам. Тому, кто может быть слишком мягким, чтобы сделать правильный выбор. – Лорд Коллинар помолчал. – Уверен, что, будь во главе расследования только вы, вам не пришло бы в голову отказаться от всех способов получения информации от пленника.
Отчасти Дидрик был согласен с наместником. Соглашалась та же самая его сторона, которая хотела задушить арестованную голыми руками за то, что та посмела напасть на его друга. Хотя когда он успокоился, то обдумал все заново. Пытка запрещена законом, и не без причины. Очень сложно отделить правду от лжи, потому что подвергнутые пытке часто готовы сказать все что угодно, лишь бы удовлетворить желания своих мучителей.
– Я бы многое сделал по-другому, – проговорил Дидрик. – Без сомнения, именно поэтому я все еще лейтенант Кингсхольмской стражи, а Девлин тот, кого Боги призвали к себе на службу.
– Понятно, – слабо улыбнулся Коллинар.
Интересно, наместник хотел проверить его верность Избранному? Или, может быть, его интеллект, ведь только дурак будет сомневаться в том, кому служит.
Или, что куда хуже, лорд в самом деле пытался переманить Дидрика на свою сторону, завоевать его расположение? Он решил, что за Коллинаром надо присматривать.
– Я пойду к дружинникам и выясню, есть ли у них еще сведения об этой Муиреанн и ее друзьях. Если будут какие-то новости, пошлите мне весточку к ним или в ваш дом.
– В тот же миг, – ответил наместник. – И, надеюсь, вы поступите так же.
– Разумеется. Мы же союзники.
Правда, выговорив эти слова, лейтенант задумался, насколько можно доверять Коллинару. В лучшем случае он продемонстрировал ненадежность системы командования. Может быть, наместник и вполне годится, чтобы выполнять обычные обязанности, связанные с должностью, но еще не вполне ясно, способен ли он справиться с нестандартной ситуацией. Надо будет предупредить Девлина, чтобы тот тоже не терял бдительности.
Они собрались в комнатах Девлина, зная, что это единственное место, где можно спокойно уединиться. Даже лорд Коллинар не мог войти сюда без приглашения. А на сей раз у них и в самом деле были тайны от наместника.
Невзирая на все свое искусство менестреля и сказителя, Стивен так толком и не объяснил, почему он попросил главу Микала подыскать надежного мага, и как та открыла Девлину, что на него была совершена магическая атака. Музыкант явно радовался тому, что ставка оправдалась. И испытывал огромное облегчение от мысли, что Бог смерти не призывает к себе его друга.
Дидрик в полной мере разделял его чувства. Страх за Девлина в последнее время мучил его все сильнее, особенно после того, как он решил, что его друг обречен на смерть и его никто не в силах спасти. Ни один смертный не выстоит против Бога. А вот чародей – совсем другое дело. В конце концов, он всего лишь человек, а значит, его можно победить.
Судя по всему, Девлин не разделял их радости. Он полусидел на диване, и лицо его побледнело от усталости и напряжения последних недель.
– Может быть, это тот же чародей, который уже пытался убить Избранного, – предположил Стивен.
– Это было больше года назад, – возразил Дидрик. – Почему он не проявлялся все это время?
– Мастер Дренг считает, что колдун мог быть ранен, когда мы уничтожили его посланца. Наверное, эти долгие месяцы он набирался сил для еще одной попытки.
Девлин открыл глаза и сел. Он взял правую руку левой, принялся массировать изуродованную ладонь большим пальцем. Обычно это указывало на сильную усталость или нахлынувшие воспоминания.
– Я предал сам себя, – проговорил Девлин негромко. – Если верить Исмении, то колдун читает мои мысли. И все нужные ему сведения о мече он почерпнул из моего разума.
В свете этих слов ситуация выглядела по-другому.
– Думаешь, он в союзе с Детьми Инниса? И они узнали о мече от него?
Девлин кивнул.
– Мы знаем, что предатель Джерард был не прочь использовать магию в своих целях. Кто-то в Кингсхольме наложил заклятие на Камень Души и при помощи его нашел меня. Тварь, едва не убившая нас со Стивеном, безусловно, работа сильного мага.
– Кроме того, у союзников Джерарда было довольно золота. Столько, что они смогли заплатить наемникам, пытавшимся захватить Коринт, – вставил Дидрик. У него в голове события начинали укладываться в определенную схему, и она совсем ему не нравилась. – А здесь, в Дункейре, мы обнаружили, что после долгих лет забвения Дети Инниса располагают золотом, чтобы покупать оружие и бесценную информацию.
Конечно, это было чистым предположением. Никаких свидетельств глобального заговора не было. Ничто не связывало мятежников с врагами, мечтающими покорить Джорск. И все же совпадений получалось слишком много, чтобы совсем не обращать на них внимания. Многие годы невидимый враг предпочитал наносить удары скрытно, стараясь расшатать спокойствие королевства. Восстание в Дункейре, конечно, обречено, но оно потребует немало войск, чтобы подавить его, и послужит прекрасным способом отвлечь армию от вторжения врага в другом месте.
Хитрый план и гениальный в своей простоте. Даже если удастся сохранить мир в Дункейре, их враг рискует только золотом. И у них по-прежнему нет предположений о том, кто он. Ясно одно – этот человек умен, терпелив и достаточно могуществен, чтобы нанять как минимум одного чародея. И все же они могли столкнуться с ним на улице и не признать его.
Дидрик заставил себя вернуться к реальности.
– А эта колдунья уверена, что сможет снять с тебя чары?
– Исмения полагает, что сумеет разрушить связь. Она отправилась готовиться, и мы должны встретиться во втором часу после заката, чтобы попытаться сделать это.
Девлин поморщился и покачал головой.
– Что такое? – спросил Стивен.
– Мой гость, явившийся без приглашения, заверяет меня, что Исмения предаст меня, и для исполнения моей клятвы я должен бежать. – По лицу воина покатились капельки пота, в темных глазах читалось страдание. – Скажите мне еще раз, что Микал – человек чести, а он доверяет этой женщине.
– Микал клянется своим именем, что на Исмению можно положиться и она не причинит тебе вреда, – негромко проговорил менестрель. – Доверься своим друзьям.
Они вышли из дома наместника после заката, выскользнув через черный ход и не взяв с собой охраны. Друзья надели длинные плащи, купленные Стивеном на рынке, скрыли лица капюшонами. В такой одежде их было сложно узнать – путники ничем не отличались от десятков других людей, решивших прогуляться вечерком.
Под плащами легко скрылись и мечи, которые прихватили Стивен и Дидрик. Девлин не взял оружия – ни клинок, ни метательные ножи. Впервые за долгие годы он был полностью беззащитен, и от этого делалось не по себе. Воин вглядывался в тени, ища скрытые опасности. Затылок неприятно покалывало.
«Это ловушка, — зазвучал голос у него в голове. – Исмения в сговоре с Детьми Инниса. Она предаст тебя. Ты должен бежать».
– Нет, – пробормотал Девлин. Он не будет слушать своего мучителя. Это голос лжеца, тщетно пытающего сбить его с истинного пути. Чародей знает, что Исмения может разрушить связь, и боится потерять власть над Избранным.
И все же голос поддерживал его собственные сомнения. Пусть даже колдунье можно верить, о ее искусстве ему ничего не известно. Своим заклинанием она может причинить более зла, нежели пользы. Что, если, пытаясь разорвать связь, она укрепит ее? Или, хуже того, сделает что-то с Заклятием Уз? Можно ли так рисковать? Внутренний голос преследовал Избранного много недель, но не причинил ему вреда. Конечно, гораздо разумнее не доверять свою безопасность чужаку.
Такие сомнения усиливали действие Заклятия. Ему было все равно, здоров Девлин или болен, в здравом уме или сходит с ума под действием колдовства. Его интересовало только выполнение долга. Оно не позволит Избранному без нужды подвергать себя опасности.
Неожиданно Девлин пришел в себя и осознал, что остановился, а Стивен тянет его за руку.
– Идем же.
Страшно подумать, как легко удалось его отвлечь. Предоставленный сам себе, он никогда не смог бы встретиться с Исменией и пройти ритуал до конца. Мимолетной рассеянности хватает, чтобы чародей использовал его сомнения против него. Именно поэтому Девлин не взял оружия – он не доверял себе. Оставалось только положиться на друзей.
Воин встряхнул головой, чтобы очистить свой разум, собрал волю в кулак и еще раз подумал о подлинной правде. Чародей – его враг и хочет уничтожить его. Только другой маг может разрушить заклинание. И лишь тогда он будет свободен и выполнит долг Избранного.
Давление Заклятия ослабло, когда Девлин несколько раз повторил про себя эти слова.
– Идем, – повторил Стивен.
Воин шагнул вперед. Раз, потом другой. Он сделает это. Он должен.
Они шли по городским улочкам почти час, прежде чем добрались до Дрейган Наас, где их должна была встретить Исмения. Это место было зеленым островком посреди каменных дебрей Альварена. В этом саду проводились различные обряды, включая ритуал поминовения.
Пройдя через двойной ряд терновника, окаймляющего вход, Девлин почувствовал, что весь взмок, несмотря на ночной холод. Его страх перед магией, нежелание отдавать свою жизнь в руки другого человека разом проснулись в нем и требовали бежать из этого места. Но воля была сильнее страха, и он продолжил идти вперед.
За деревьями оказалась поляна, и они двинулись по тронутой инеем траве, хрустящей под ногами, к кольцу тисов, окружавших самое сердце рощи. В канун Середины Зимы здесь бывало полно народа, тех, кто потерял друзей или родичей за прошедший год. Ритуальные костры усеивали поле, как звезды ночное небо. Однако сегодня было темно, хоть глаз выколи – луна скрылась за густыми тучами. Светильники в руках позволяли только видеть землю под ногами.
Впереди показалось пятнышко света, может быть, другой светильник. Когда они подошли поближе, оказалось, что на самом деле это ритуальный костер. Он был сложен из семи дубовых ветвей не длиннее предплечья Девлина. Такие горят быстро и жарко.
Исмения стояла у огня, одетая в свободную одежду из некрашеной шерсти. Распущенные волосы почти достигали коленей. В одной руке она держала медный посох с головой змеи на верхушке.
– Мудрая, – приветствовал ее Девлин, склонив голову.
– Вы опоздали. Луна почти над головой.
Он удивился, как же она определила это облачной ночью, потом решил, что лучше ему об этом не знать.
– Что я должен делать?
– Я хорошо обдумала это и решила, что чародей смог прикоснуться к твоему разуму, потому что ты открылся во время обряда поминовения. Если бы ты полностью завершил ритуал, связь бы разорвалась. Ты же не сделал этого, и со временем она стала лишь сильнее.
– И?
– Чтобы разорвать ее, нам придется довершить начатое. Я поделюсь с тобой моей силой, и мы применим также могущество этого места, укреплявшее всех, кто приходил сюда до нас.
– И это освободит Девлина? – спросил Стивен.
– Если Богам будет угодно, то да. А если нет, то хуже точно не будет.
– Начнем, – предложил воин.
Исмения негромко заговорила, потом воткнула свой посох в середину костра, и медь засветилась от жара. По ее знаку Девлин сел перед огнем.
– Стивен, ты был рядом с ним той ночью?
Менестрель кивнул.
– Тогда ты тоже должен помочь. Сядь справа от своего друга, а я займу место слева. Офицер может смотреть, но он не часть круга и не должен вмешиваться.
Дидрик отошел в сторону и расположился так, чтобы одновременно видеть ритуал и дорожку, по которой они пришли. Он поставил рядом с собой светильник и положил ладонь на рукоять меча, хотя сомневался, что сегодня ночью им встретится опасность, от которой защитит простая сталь.
Исмения протянула Девлину неглубокую медную чашу, по краю которой шла руническая надпись. Поверх женщина положила маленький кинжал, также медный.
Избранный расстегнул плащ и вынул руку, чувствуя, что нужна настоящая жертва. Левый рукав был уже разрезан, чтобы под него поместилась повязка, поэтому закатать его, обнажив плоть, было легче легкого.
На гладкой коже красовались четыре шрама. Воин прочертил кинжалом пятую кровавую линию ниже их, подставил чашу, и алая жидкость полилась в нее.
– Хаакон, Владыка Закатного царства, я Девлин, сын Камерона и Талант, ныне именуемый Избранным, приветствую тебя, – проговорил он. Выждав двадцать одну секунду, он поставил чашу перед Стивеном и протянул ему кинжал.
В мерцающем свете костра менестрель казался даже бледнее, чем обычно, но лицо оставалось спокойным. Он закатал рукав. На коже не было никаких отметин, и слегка дрогнувшей рукой Стивен провел по ней кинжалом.
– Хаакон, Владыка Закатного царства, я, Стивен, менестрель, сын леди Геммы и Бринйольфа, барона Эскера, приветствую тебя сегодня.
Порез был глубоким, и кровь полилась в чашу, смешиваясь с Девлинской. По знаку Исмении музыкант поставил чашу перед ней и передал окровавленный кинжал. Девлин протянул ему кусок ткани, и менестрель замотал порез. Исмения повторила ритуал, добавив к их крови свою. Потом она положила обагренный кинжал в костер так, чтобы он касался ее посоха. Затем колдунья протянула руки, и все трое образовали кольцо вокруг огня.
Взгляд Девлина приковывал медный посох, сияющий белым. Разум подсказывал, что костер слишком мал, чтобы так раскалить металл, значит, здесь действуют другие силы. Он посмотрел на навершие жезла и увидел, что голова змеи медленно поворачивается, а сам посох не двигается.
Избранный сглотнул, чувствуя, как резко пересохло во рту.
– Я призываю Семерых в свидетели. Мы трое собрались на священной земле под открытым небом в тени дерев мудрости. Мы принесли жертву крови и огня силам, что правят всеми живыми существами. Услышьте нас, мы просим наказать тех, кто осквернил священный ритуал, используя его в своих целях. Изгоните злобного духа, который хочет вынудить Девлина исполнять его приказы. Освободите его душу, чтобы он мог идти своим путем.
Последовала тишина, а потом Исмения сжала руку Избранного и выпустила ее. Из-под одежды она вытащила маленький сосуд и долила в чашу прозрачной жидкости. Потом подняла ее к небесам и начала называть имена всех Семерых Богов, испрашивая их благословения.
Нервы Девлина напряглись до предела, и он едва мог сохранять спокойствие. Наконец осталось назвать только одного Бога.
– Хаакон, этот обман был совершен твоим именем, и злодей посмеялся над твоим могуществом. Услышь нас и разрежь узы, связывающие этого человека, своим мечом справедливости.
Исмения снова подняла чашу к небесам и, повернув запястья, вылила ее содержимое в огонь.
Во все стороны полетели яркие искры. Кто-то издал возглас, когда языки пламени поднялись до роста человека и столь же быстро опали. Не успел Девлин перевести дыхание, как огонь погас, оставив после себя только серый пепел, где лишь мгновение назад пылали ветви.
Воин моргнул, пытаясь разглядеть что-нибудь во внезапно наступившей тьме.
– Все кончено? – спросил Дидрик, подходя к ним.
Исмения поднялась на ноги и потянулась за посохом.
– Подождите, вы обожжетесь, – предупредил ее Стивен.
Колдунья не обратила на него внимания, и когда голая рука коснулась металла, стало ясно, что боли она не испытывает.
Девлин дотронулся до пепла и нисколько не удивился, обнаружив, что тот давно остыл.
Взяв посох в левую руку, Исмения положила правую на сердце воина. Подержав ее, коснулась макушки Избранного.
– Связь разорвана, – объявила она.
У Девлина почти подогнулись колени от облегчения.
– Вы уверены? – спросил Дидрик.
– Да.
– А Заклятие Уз? – спросил Избранный. Исмения просила Богов освободить воина от всех цепей, сковавших его, и Заклятие, безусловно, тоже цепь.
В глазах колдуньи читалось сочувствие, и Девлин понял, что надежда тщетна.
– Заклятие принуждения не в моей власти. В отличие от связи ты добровольно согласился на него, поэтому оно и сковало твою душу. Даже маг, наложивший его, скорее всего будет не в силах избавить тебя.
Девлин попытался скрыть разочарование. Он уже знал, что мастер Дренг не может помочь ему. Только те, кто придумал это заклятие, знали, можно ли от него избавиться, но они давно лежат в могиле. И все же разрывание связи с чародеем само по себе великое дело, и надо им удовольствоваться.
– Я буду вечно благодарен вам за помощь, – проговорил Девлин. – Этот долг нельзя отдать, хотя если я смогу оказать вам услугу, стоит только попросить.
Исмения покачала головой.
– Ты ничего мне не должен. Я изучаю невидимое царство, и мой долг помогать тем, кто пострадал от избравших темный путь.
Будучи магом, Исмения выходила за рамки обычной для кейрийцев системы родственных и ремесленных связей. Верность своему искусству была для нее всем, а поэтому народ уважал, но боялся чародеев. Микал называл ее другом, но даже если она некогда была его родичем, эту связь никто из них не признал бы. В некотором смысле колдунья была так же отрезана от своего народа, как и Избранный.
– Если вы не хотите признать мой долг перед вами, то я предлагаю дружбу. Хотя и предупреждаю, что в Дункейре немного тех, кто открыто принял бы такой дар от Избранного.
– Друзей мало не бывает, – заметила Исмения.
– Вам удалось узнать что-нибудь о чародее во время ритуала? Где он или, может быть, даже имя? – спросил Дидрик.
– Нет. Я только почувствовала, что он очень далеко, вот и все.
– А насколько далеко? В низинах? Кингсхольме? В Нерикаате? – вступил Девлин.
– Далеко, – повторила Исмения. – Он не из тех земель, что некогда принадлежали кейрийцам. Я почуяла огромное расстояние, однако я не знаю других царств, поэтому не могу сказать, где это.
Значит, враг снова избег сетей.
– Я поняла лишь, что он очень могуществен, раз сумел установить связь на таком огромном расстоянии и поддерживал ее. И как друг, хочу предупредить тебя. Если ты окажешься с этим колдуном лицом к лицу, тебе будет грозить страшная опасность.
– Я запомню твои слова, – выговорил Девлин, хотя не представлял, как можно скрыться от безликого и безымянного противника.
– А что ты будешь делать теперь? – спросила она.
– Сделаю то, ради чего приехал сюда. Верну меч Избранного.
XXIV
– Капрал Ранвигга – преданный офицер. Она успешно проводила допросы мятежников и раньше.
– А на сей раз все испортила. Я не солдат гарнизона, а начальник Кингсхольмской стражи с огромным опытом допроса арестованных. Еще новичком я видел больше заключенных, чем Ранвигга увидит за целую жизнь службы в оккупационной армии.
– Вытаскивание информации из карманника сильно отличается от допроса фанатика.
– На мою долю выпало достаточно закоренелых преступников. И убийц-неудачников тоже. Вчера Ранвигге был предоставлен шанс, однако она ничего не смогла выяснить. Сегодня дело пошло на лад, и тут она вмешалась. В чем дело – в злонамеренности или глупости, – мне сложно определить, и ничто из подобных чувств мы не можем себе позволить.
– И что вы выяснили?
– Имя. – Невеликий результат для нескольких дней допросов.
Руки Коллинара замерли, и он положил перо на стол.
– Да, это Муиреанн из Таннерсли, по профессии торговка овощами.
– Вы знали ее имя и скрыли его от меня?
– Спокойно. – Коллинар понял правую руку ладонью вперед. – Дружинники опознали ее только сегодня утром. Когда вы приходили ко мне ранее, я все еще беседовал с Тобиасом, заместителем главы Микала. Видимо, эта женщина прибыла в город за несколько недель до покушения. Она жила у далекого родственника, который отрицает, что слышал о ее замысле. Наша узница обитала там же, где мать одного из дружинников, и благодаря этому арестованную удалось опознать.
– А остальных жителей этого дома тоже допрашивают?
– Этим занимаются дружинники, – сказал Коллинар. – Судя по тому, что я слышал, она держалась в стороне от всех, и никаких подозрительных гостей у нее не было. Если эта женщина и связывалась с другими мятежниками, то делала это где-то в городе.
Итак, круг замкнулся. Без сотрудничества Муиреанн они ни на шаг не продвинутся в поиске Детей Инниса.
– Я хочу, чтобы заключенной занимался кто-нибудь другой, не Ранвигга, – сказал Дидрик. Он слишком устал, чтобы сформулировать свою просьбу повежливее. Формально Коллинар был выше его по званию. Он был благородного происхождения, наместник провинции и маршал войск. Но лейтенант был помощником Избранного, который во время исполнения долга стоял выше всех в королевстве, исключая короля Олафура. И Дидрик хотел добиться исполнения именно желаний Девлина.
– Вы вините ее в неудачном допросе с утра, – сказал лорд Коллинар.
– Да. А также за синяки на лице заключенной и то, с каким трудом она движется. Избранный давал ясные приказы относительно того, как надо обращаться с арестованной, и нам необходимо строгое повиновение.
Коллинар кивнул.
– Разумеется. Я назначу самого доверенного офицера ответственным за безопасность заключенной и более убедительно донесу до него мои приказы.
Дидрик умудрился выдавить из себя слова благодарности.
Коллинар некоторое время пристально изучал его, потом глянул в сторону и снова обратился к лейтенанту:
– Должно быть, это непросто для вас.
Помощник Избранного хмыкнул.
– Имея такой опыт, – продолжил наместник, – трудно служить человеку, который не обучен искусству войны. Тому, кто не видел всего, что довелось встретить на пути нам. Тому, кто может быть слишком мягким, чтобы сделать правильный выбор. – Лорд Коллинар помолчал. – Уверен, что, будь во главе расследования только вы, вам не пришло бы в голову отказаться от всех способов получения информации от пленника.
Отчасти Дидрик был согласен с наместником. Соглашалась та же самая его сторона, которая хотела задушить арестованную голыми руками за то, что та посмела напасть на его друга. Хотя когда он успокоился, то обдумал все заново. Пытка запрещена законом, и не без причины. Очень сложно отделить правду от лжи, потому что подвергнутые пытке часто готовы сказать все что угодно, лишь бы удовлетворить желания своих мучителей.
– Я бы многое сделал по-другому, – проговорил Дидрик. – Без сомнения, именно поэтому я все еще лейтенант Кингсхольмской стражи, а Девлин тот, кого Боги призвали к себе на службу.
– Понятно, – слабо улыбнулся Коллинар.
Интересно, наместник хотел проверить его верность Избранному? Или, может быть, его интеллект, ведь только дурак будет сомневаться в том, кому служит.
Или, что куда хуже, лорд в самом деле пытался переманить Дидрика на свою сторону, завоевать его расположение? Он решил, что за Коллинаром надо присматривать.
– Я пойду к дружинникам и выясню, есть ли у них еще сведения об этой Муиреанн и ее друзьях. Если будут какие-то новости, пошлите мне весточку к ним или в ваш дом.
– В тот же миг, – ответил наместник. – И, надеюсь, вы поступите так же.
– Разумеется. Мы же союзники.
Правда, выговорив эти слова, лейтенант задумался, насколько можно доверять Коллинару. В лучшем случае он продемонстрировал ненадежность системы командования. Может быть, наместник и вполне годится, чтобы выполнять обычные обязанности, связанные с должностью, но еще не вполне ясно, способен ли он справиться с нестандартной ситуацией. Надо будет предупредить Девлина, чтобы тот тоже не терял бдительности.
* * *
После разговора с дружинниками Дидрик вернулся в дом наместника. Хотя сам он не о многом сумел доложить, оказалось, что у его товарищей утро прошло с куда большей пользой.Они собрались в комнатах Девлина, зная, что это единственное место, где можно спокойно уединиться. Даже лорд Коллинар не мог войти сюда без приглашения. А на сей раз у них и в самом деле были тайны от наместника.
Невзирая на все свое искусство менестреля и сказителя, Стивен так толком и не объяснил, почему он попросил главу Микала подыскать надежного мага, и как та открыла Девлину, что на него была совершена магическая атака. Музыкант явно радовался тому, что ставка оправдалась. И испытывал огромное облегчение от мысли, что Бог смерти не призывает к себе его друга.
Дидрик в полной мере разделял его чувства. Страх за Девлина в последнее время мучил его все сильнее, особенно после того, как он решил, что его друг обречен на смерть и его никто не в силах спасти. Ни один смертный не выстоит против Бога. А вот чародей – совсем другое дело. В конце концов, он всего лишь человек, а значит, его можно победить.
Судя по всему, Девлин не разделял их радости. Он полусидел на диване, и лицо его побледнело от усталости и напряжения последних недель.
– Может быть, это тот же чародей, который уже пытался убить Избранного, – предположил Стивен.
– Это было больше года назад, – возразил Дидрик. – Почему он не проявлялся все это время?
– Мастер Дренг считает, что колдун мог быть ранен, когда мы уничтожили его посланца. Наверное, эти долгие месяцы он набирался сил для еще одной попытки.
Девлин открыл глаза и сел. Он взял правую руку левой, принялся массировать изуродованную ладонь большим пальцем. Обычно это указывало на сильную усталость или нахлынувшие воспоминания.
– Я предал сам себя, – проговорил Девлин негромко. – Если верить Исмении, то колдун читает мои мысли. И все нужные ему сведения о мече он почерпнул из моего разума.
В свете этих слов ситуация выглядела по-другому.
– Думаешь, он в союзе с Детьми Инниса? И они узнали о мече от него?
Девлин кивнул.
– Мы знаем, что предатель Джерард был не прочь использовать магию в своих целях. Кто-то в Кингсхольме наложил заклятие на Камень Души и при помощи его нашел меня. Тварь, едва не убившая нас со Стивеном, безусловно, работа сильного мага.
– Кроме того, у союзников Джерарда было довольно золота. Столько, что они смогли заплатить наемникам, пытавшимся захватить Коринт, – вставил Дидрик. У него в голове события начинали укладываться в определенную схему, и она совсем ему не нравилась. – А здесь, в Дункейре, мы обнаружили, что после долгих лет забвения Дети Инниса располагают золотом, чтобы покупать оружие и бесценную информацию.
Конечно, это было чистым предположением. Никаких свидетельств глобального заговора не было. Ничто не связывало мятежников с врагами, мечтающими покорить Джорск. И все же совпадений получалось слишком много, чтобы совсем не обращать на них внимания. Многие годы невидимый враг предпочитал наносить удары скрытно, стараясь расшатать спокойствие королевства. Восстание в Дункейре, конечно, обречено, но оно потребует немало войск, чтобы подавить его, и послужит прекрасным способом отвлечь армию от вторжения врага в другом месте.
Хитрый план и гениальный в своей простоте. Даже если удастся сохранить мир в Дункейре, их враг рискует только золотом. И у них по-прежнему нет предположений о том, кто он. Ясно одно – этот человек умен, терпелив и достаточно могуществен, чтобы нанять как минимум одного чародея. И все же они могли столкнуться с ним на улице и не признать его.
Дидрик заставил себя вернуться к реальности.
– А эта колдунья уверена, что сможет снять с тебя чары?
– Исмения полагает, что сумеет разрушить связь. Она отправилась готовиться, и мы должны встретиться во втором часу после заката, чтобы попытаться сделать это.
Девлин поморщился и покачал головой.
– Что такое? – спросил Стивен.
– Мой гость, явившийся без приглашения, заверяет меня, что Исмения предаст меня, и для исполнения моей клятвы я должен бежать. – По лицу воина покатились капельки пота, в темных глазах читалось страдание. – Скажите мне еще раз, что Микал – человек чести, а он доверяет этой женщине.
– Микал клянется своим именем, что на Исмению можно положиться и она не причинит тебе вреда, – негромко проговорил менестрель. – Доверься своим друзьям.
Они вышли из дома наместника после заката, выскользнув через черный ход и не взяв с собой охраны. Друзья надели длинные плащи, купленные Стивеном на рынке, скрыли лица капюшонами. В такой одежде их было сложно узнать – путники ничем не отличались от десятков других людей, решивших прогуляться вечерком.
Под плащами легко скрылись и мечи, которые прихватили Стивен и Дидрик. Девлин не взял оружия – ни клинок, ни метательные ножи. Впервые за долгие годы он был полностью беззащитен, и от этого делалось не по себе. Воин вглядывался в тени, ища скрытые опасности. Затылок неприятно покалывало.
«Это ловушка, — зазвучал голос у него в голове. – Исмения в сговоре с Детьми Инниса. Она предаст тебя. Ты должен бежать».
– Нет, – пробормотал Девлин. Он не будет слушать своего мучителя. Это голос лжеца, тщетно пытающего сбить его с истинного пути. Чародей знает, что Исмения может разрушить связь, и боится потерять власть над Избранным.
И все же голос поддерживал его собственные сомнения. Пусть даже колдунье можно верить, о ее искусстве ему ничего не известно. Своим заклинанием она может причинить более зла, нежели пользы. Что, если, пытаясь разорвать связь, она укрепит ее? Или, хуже того, сделает что-то с Заклятием Уз? Можно ли так рисковать? Внутренний голос преследовал Избранного много недель, но не причинил ему вреда. Конечно, гораздо разумнее не доверять свою безопасность чужаку.
Такие сомнения усиливали действие Заклятия. Ему было все равно, здоров Девлин или болен, в здравом уме или сходит с ума под действием колдовства. Его интересовало только выполнение долга. Оно не позволит Избранному без нужды подвергать себя опасности.
Неожиданно Девлин пришел в себя и осознал, что остановился, а Стивен тянет его за руку.
– Идем же.
Страшно подумать, как легко удалось его отвлечь. Предоставленный сам себе, он никогда не смог бы встретиться с Исменией и пройти ритуал до конца. Мимолетной рассеянности хватает, чтобы чародей использовал его сомнения против него. Именно поэтому Девлин не взял оружия – он не доверял себе. Оставалось только положиться на друзей.
Воин встряхнул головой, чтобы очистить свой разум, собрал волю в кулак и еще раз подумал о подлинной правде. Чародей – его враг и хочет уничтожить его. Только другой маг может разрушить заклинание. И лишь тогда он будет свободен и выполнит долг Избранного.
Давление Заклятия ослабло, когда Девлин несколько раз повторил про себя эти слова.
– Идем, – повторил Стивен.
Воин шагнул вперед. Раз, потом другой. Он сделает это. Он должен.
Они шли по городским улочкам почти час, прежде чем добрались до Дрейган Наас, где их должна была встретить Исмения. Это место было зеленым островком посреди каменных дебрей Альварена. В этом саду проводились различные обряды, включая ритуал поминовения.
Пройдя через двойной ряд терновника, окаймляющего вход, Девлин почувствовал, что весь взмок, несмотря на ночной холод. Его страх перед магией, нежелание отдавать свою жизнь в руки другого человека разом проснулись в нем и требовали бежать из этого места. Но воля была сильнее страха, и он продолжил идти вперед.
За деревьями оказалась поляна, и они двинулись по тронутой инеем траве, хрустящей под ногами, к кольцу тисов, окружавших самое сердце рощи. В канун Середины Зимы здесь бывало полно народа, тех, кто потерял друзей или родичей за прошедший год. Ритуальные костры усеивали поле, как звезды ночное небо. Однако сегодня было темно, хоть глаз выколи – луна скрылась за густыми тучами. Светильники в руках позволяли только видеть землю под ногами.
Впереди показалось пятнышко света, может быть, другой светильник. Когда они подошли поближе, оказалось, что на самом деле это ритуальный костер. Он был сложен из семи дубовых ветвей не длиннее предплечья Девлина. Такие горят быстро и жарко.
Исмения стояла у огня, одетая в свободную одежду из некрашеной шерсти. Распущенные волосы почти достигали коленей. В одной руке она держала медный посох с головой змеи на верхушке.
– Мудрая, – приветствовал ее Девлин, склонив голову.
– Вы опоздали. Луна почти над головой.
Он удивился, как же она определила это облачной ночью, потом решил, что лучше ему об этом не знать.
– Что я должен делать?
– Я хорошо обдумала это и решила, что чародей смог прикоснуться к твоему разуму, потому что ты открылся во время обряда поминовения. Если бы ты полностью завершил ритуал, связь бы разорвалась. Ты же не сделал этого, и со временем она стала лишь сильнее.
– И?
– Чтобы разорвать ее, нам придется довершить начатое. Я поделюсь с тобой моей силой, и мы применим также могущество этого места, укреплявшее всех, кто приходил сюда до нас.
– И это освободит Девлина? – спросил Стивен.
– Если Богам будет угодно, то да. А если нет, то хуже точно не будет.
– Начнем, – предложил воин.
Исмения негромко заговорила, потом воткнула свой посох в середину костра, и медь засветилась от жара. По ее знаку Девлин сел перед огнем.
– Стивен, ты был рядом с ним той ночью?
Менестрель кивнул.
– Тогда ты тоже должен помочь. Сядь справа от своего друга, а я займу место слева. Офицер может смотреть, но он не часть круга и не должен вмешиваться.
Дидрик отошел в сторону и расположился так, чтобы одновременно видеть ритуал и дорожку, по которой они пришли. Он поставил рядом с собой светильник и положил ладонь на рукоять меча, хотя сомневался, что сегодня ночью им встретится опасность, от которой защитит простая сталь.
Исмения протянула Девлину неглубокую медную чашу, по краю которой шла руническая надпись. Поверх женщина положила маленький кинжал, также медный.
Избранный расстегнул плащ и вынул руку, чувствуя, что нужна настоящая жертва. Левый рукав был уже разрезан, чтобы под него поместилась повязка, поэтому закатать его, обнажив плоть, было легче легкого.
На гладкой коже красовались четыре шрама. Воин прочертил кинжалом пятую кровавую линию ниже их, подставил чашу, и алая жидкость полилась в нее.
– Хаакон, Владыка Закатного царства, я Девлин, сын Камерона и Талант, ныне именуемый Избранным, приветствую тебя, – проговорил он. Выждав двадцать одну секунду, он поставил чашу перед Стивеном и протянул ему кинжал.
В мерцающем свете костра менестрель казался даже бледнее, чем обычно, но лицо оставалось спокойным. Он закатал рукав. На коже не было никаких отметин, и слегка дрогнувшей рукой Стивен провел по ней кинжалом.
– Хаакон, Владыка Закатного царства, я, Стивен, менестрель, сын леди Геммы и Бринйольфа, барона Эскера, приветствую тебя сегодня.
Порез был глубоким, и кровь полилась в чашу, смешиваясь с Девлинской. По знаку Исмении музыкант поставил чашу перед ней и передал окровавленный кинжал. Девлин протянул ему кусок ткани, и менестрель замотал порез. Исмения повторила ритуал, добавив к их крови свою. Потом она положила обагренный кинжал в костер так, чтобы он касался ее посоха. Затем колдунья протянула руки, и все трое образовали кольцо вокруг огня.
Взгляд Девлина приковывал медный посох, сияющий белым. Разум подсказывал, что костер слишком мал, чтобы так раскалить металл, значит, здесь действуют другие силы. Он посмотрел на навершие жезла и увидел, что голова змеи медленно поворачивается, а сам посох не двигается.
Избранный сглотнул, чувствуя, как резко пересохло во рту.
– Я призываю Семерых в свидетели. Мы трое собрались на священной земле под открытым небом в тени дерев мудрости. Мы принесли жертву крови и огня силам, что правят всеми живыми существами. Услышьте нас, мы просим наказать тех, кто осквернил священный ритуал, используя его в своих целях. Изгоните злобного духа, который хочет вынудить Девлина исполнять его приказы. Освободите его душу, чтобы он мог идти своим путем.
Последовала тишина, а потом Исмения сжала руку Избранного и выпустила ее. Из-под одежды она вытащила маленький сосуд и долила в чашу прозрачной жидкости. Потом подняла ее к небесам и начала называть имена всех Семерых Богов, испрашивая их благословения.
Нервы Девлина напряглись до предела, и он едва мог сохранять спокойствие. Наконец осталось назвать только одного Бога.
– Хаакон, этот обман был совершен твоим именем, и злодей посмеялся над твоим могуществом. Услышь нас и разрежь узы, связывающие этого человека, своим мечом справедливости.
Исмения снова подняла чашу к небесам и, повернув запястья, вылила ее содержимое в огонь.
Во все стороны полетели яркие искры. Кто-то издал возглас, когда языки пламени поднялись до роста человека и столь же быстро опали. Не успел Девлин перевести дыхание, как огонь погас, оставив после себя только серый пепел, где лишь мгновение назад пылали ветви.
Воин моргнул, пытаясь разглядеть что-нибудь во внезапно наступившей тьме.
– Все кончено? – спросил Дидрик, подходя к ним.
Исмения поднялась на ноги и потянулась за посохом.
– Подождите, вы обожжетесь, – предупредил ее Стивен.
Колдунья не обратила на него внимания, и когда голая рука коснулась металла, стало ясно, что боли она не испытывает.
Девлин дотронулся до пепла и нисколько не удивился, обнаружив, что тот давно остыл.
Взяв посох в левую руку, Исмения положила правую на сердце воина. Подержав ее, коснулась макушки Избранного.
– Связь разорвана, – объявила она.
У Девлина почти подогнулись колени от облегчения.
– Вы уверены? – спросил Дидрик.
– Да.
– А Заклятие Уз? – спросил Избранный. Исмения просила Богов освободить воина от всех цепей, сковавших его, и Заклятие, безусловно, тоже цепь.
В глазах колдуньи читалось сочувствие, и Девлин понял, что надежда тщетна.
– Заклятие принуждения не в моей власти. В отличие от связи ты добровольно согласился на него, поэтому оно и сковало твою душу. Даже маг, наложивший его, скорее всего будет не в силах избавить тебя.
Девлин попытался скрыть разочарование. Он уже знал, что мастер Дренг не может помочь ему. Только те, кто придумал это заклятие, знали, можно ли от него избавиться, но они давно лежат в могиле. И все же разрывание связи с чародеем само по себе великое дело, и надо им удовольствоваться.
– Я буду вечно благодарен вам за помощь, – проговорил Девлин. – Этот долг нельзя отдать, хотя если я смогу оказать вам услугу, стоит только попросить.
Исмения покачала головой.
– Ты ничего мне не должен. Я изучаю невидимое царство, и мой долг помогать тем, кто пострадал от избравших темный путь.
Будучи магом, Исмения выходила за рамки обычной для кейрийцев системы родственных и ремесленных связей. Верность своему искусству была для нее всем, а поэтому народ уважал, но боялся чародеев. Микал называл ее другом, но даже если она некогда была его родичем, эту связь никто из них не признал бы. В некотором смысле колдунья была так же отрезана от своего народа, как и Избранный.
– Если вы не хотите признать мой долг перед вами, то я предлагаю дружбу. Хотя и предупреждаю, что в Дункейре немного тех, кто открыто принял бы такой дар от Избранного.
– Друзей мало не бывает, – заметила Исмения.
– Вам удалось узнать что-нибудь о чародее во время ритуала? Где он или, может быть, даже имя? – спросил Дидрик.
– Нет. Я только почувствовала, что он очень далеко, вот и все.
– А насколько далеко? В низинах? Кингсхольме? В Нерикаате? – вступил Девлин.
– Далеко, – повторила Исмения. – Он не из тех земель, что некогда принадлежали кейрийцам. Я почуяла огромное расстояние, однако я не знаю других царств, поэтому не могу сказать, где это.
Значит, враг снова избег сетей.
– Я поняла лишь, что он очень могуществен, раз сумел установить связь на таком огромном расстоянии и поддерживал ее. И как друг, хочу предупредить тебя. Если ты окажешься с этим колдуном лицом к лицу, тебе будет грозить страшная опасность.
– Я запомню твои слова, – выговорил Девлин, хотя не представлял, как можно скрыться от безликого и безымянного противника.
– А что ты будешь делать теперь? – спросила она.
– Сделаю то, ради чего приехал сюда. Верну меч Избранного.
XXIV
Вернувшись из рощи, Девлин впервые за долгие недели насладился сном. Он проснулся на рассвете и, несмотря на жалкие несколько часов отдыха, почувствовал прилив сил, поскольку точно понимал, что ему надо делать.
Все это время у него была возможность найти Детей Инниса. Такая очевидная, что странно, как он раньше ее не заметил. Видимо, оттого, что разум Девлина разрывался между Заклятием Уз и шепотом голоса, который Избранный принимал за Бога смерти. Теперь, незамутненным рассудком, воин видел свою ошибку. Он позабыл, кто он. Титул Избранного затмил ему взор, и Девлин предоставил искать меч другим людям.
И не важно, что остальные повторили его ошибку. Даже Дидрик и Стивен, на чьи советы он более всего полагался, считали правильным то, что войска методично обыскивают дома подозреваемых или просят городскую дружину помочь им в розысках Детей Инниса. Будь они по-прежнему в Джорске, подобная тактика была бы совершенно верной.
А вот Девлину не следовало так ошибаться. Ведь он в Дункейре. Более того, он сам происходит из Дункейра, хоть и забыл об этом на некоторое время. Настал момент отринуть слепоту и рассуждать как кейриец.
И следует понять, хватит ли у него сил на то, что предстоит сделать. Невзирая на цену, которую, возможно, придется заплатить.
Поднявшись и торопливо одевшись, Девлин позвал слугу и приказал ему принести свежую каву и позвать лорда Коллинара. Тот возразил было, что лорд еще в постели, но когда Девлин предложил лично разбудить наместника, слуга поспешно вызвался сделать это сам.
Он допивал вторую чашку кавы и обдумывал, не сходить ли за Коллинаром самостоятельно, когда командующий все же появился.
– Что заставило вас так срочно вызвать меня? – спросил наместник. Он еще не оделся, а накинул шелковый халат поверх шерстяной сорочки. Изящество наряда портили поношенные кожаные тапочки. Его лицо опухло от недосыпа.
Девлин поднялся и подошел к столу, на котором стоял поднос с едой. Наполнив пустую чашку кавой, он протянул ее лорду Коллинару.
– Я хочу, чтобы арестованную Муиреанн перевели из вашей тюрьмы к дружинникам.
– Почему? – Лорд Коллинар сделал глоток кавы и решительно отставил чашку в сторону.
– Мы не узнаем ничего нового, если ее будут допрашивать армейские офицеры. Мне нужно, чтобы она находилась в руках городской дружины.
Девлин вернулся к дивану и сел на него, держа чашку обеими руками. Коллинар продолжал стоять.
– Это слишком большой риск. Мы предполагаем, что среди городской дружины могут быть сторонники мятежников. Вдруг кто-нибудь поможет ей сбежать или убьет до того, как она расколется? Глава Микал уже два раза допрашивал ее – и безрезультатно. Он может пробовать столько, сколько хочет, но она останется под охраной у меня.
– Нет.
– Нет? – недоумевающее переспросил Коллинар.
– Арестованная должна быть передана дружинникам. Тогда она подпадет под действие кейрийского правосудия и законы моего народа.
– Она виновна в измене. По законам королевства ее должны казнить за совершенное преступление. После того, как мы вытянем из нее все, что сможем.
Так считает и Муиреанн. И об этой ошибке она еще пожалеет.
– Садитесь, – велел Девлин, устав изгибать шею. Он дождался, пока Коллинар опустится в одно из кресел с высокой спинкой, расположенное на противоположной стороне комнаты от дивана, на котором устроился воин.
– Как вы думаете, почему Муиреанн отказывается отвечать на наши вопросы? Потому что ей нет никакого смысла это делать. Независимо от того, что она расскажет, ее все равно казнят.
Все это время у него была возможность найти Детей Инниса. Такая очевидная, что странно, как он раньше ее не заметил. Видимо, оттого, что разум Девлина разрывался между Заклятием Уз и шепотом голоса, который Избранный принимал за Бога смерти. Теперь, незамутненным рассудком, воин видел свою ошибку. Он позабыл, кто он. Титул Избранного затмил ему взор, и Девлин предоставил искать меч другим людям.
И не важно, что остальные повторили его ошибку. Даже Дидрик и Стивен, на чьи советы он более всего полагался, считали правильным то, что войска методично обыскивают дома подозреваемых или просят городскую дружину помочь им в розысках Детей Инниса. Будь они по-прежнему в Джорске, подобная тактика была бы совершенно верной.
А вот Девлину не следовало так ошибаться. Ведь он в Дункейре. Более того, он сам происходит из Дункейра, хоть и забыл об этом на некоторое время. Настал момент отринуть слепоту и рассуждать как кейриец.
И следует понять, хватит ли у него сил на то, что предстоит сделать. Невзирая на цену, которую, возможно, придется заплатить.
Поднявшись и торопливо одевшись, Девлин позвал слугу и приказал ему принести свежую каву и позвать лорда Коллинара. Тот возразил было, что лорд еще в постели, но когда Девлин предложил лично разбудить наместника, слуга поспешно вызвался сделать это сам.
Он допивал вторую чашку кавы и обдумывал, не сходить ли за Коллинаром самостоятельно, когда командующий все же появился.
– Что заставило вас так срочно вызвать меня? – спросил наместник. Он еще не оделся, а накинул шелковый халат поверх шерстяной сорочки. Изящество наряда портили поношенные кожаные тапочки. Его лицо опухло от недосыпа.
Девлин поднялся и подошел к столу, на котором стоял поднос с едой. Наполнив пустую чашку кавой, он протянул ее лорду Коллинару.
– Я хочу, чтобы арестованную Муиреанн перевели из вашей тюрьмы к дружинникам.
– Почему? – Лорд Коллинар сделал глоток кавы и решительно отставил чашку в сторону.
– Мы не узнаем ничего нового, если ее будут допрашивать армейские офицеры. Мне нужно, чтобы она находилась в руках городской дружины.
Девлин вернулся к дивану и сел на него, держа чашку обеими руками. Коллинар продолжал стоять.
– Это слишком большой риск. Мы предполагаем, что среди городской дружины могут быть сторонники мятежников. Вдруг кто-нибудь поможет ей сбежать или убьет до того, как она расколется? Глава Микал уже два раза допрашивал ее – и безрезультатно. Он может пробовать столько, сколько хочет, но она останется под охраной у меня.
– Нет.
– Нет? – недоумевающее переспросил Коллинар.
– Арестованная должна быть передана дружинникам. Тогда она подпадет под действие кейрийского правосудия и законы моего народа.
– Она виновна в измене. По законам королевства ее должны казнить за совершенное преступление. После того, как мы вытянем из нее все, что сможем.
Так считает и Муиреанн. И об этой ошибке она еще пожалеет.
– Садитесь, – велел Девлин, устав изгибать шею. Он дождался, пока Коллинар опустится в одно из кресел с высокой спинкой, расположенное на противоположной стороне комнаты от дивана, на котором устроился воин.
– Как вы думаете, почему Муиреанн отказывается отвечать на наши вопросы? Потому что ей нет никакого смысла это делать. Независимо от того, что она расскажет, ее все равно казнят.