Страница:
С. у животных выражается в форме паразитизма , коменсализма и мутуализма. К числу мутуалистов относят родственных вшам власоедов и пухоедов, питающихся, однако, не кровью хозяина, как вши, а ороговелыми клетками волос, перьев и кожи и может быть до известной степени ему полезных уничтожением перхоти. Другой пример мутуализма представляет пиявка (Histriobdella), живущая на брюшке омара и истребляющая, по Ван Бенедену, только погибшие и загнивающие яйца, которые омар, как и наш рак, носит прикрепленными к брюшку. Удаление таких яиц, конечно, существенно полезно для развития прочих, свежих. Однако, случаев чистого мутуализма очень немного и вообще само деление сожителей на комменсалистов и мутуалистов принимается не всеми и разграничить эти явления часто невозможно. Случаи комменсализма наблюдаются во всех типах и в большинстве классов животного царства. Стебельчатые инфузории иногда массами поселяются на рачках. Вообще ракообразные служат часто седалищем для губок, гидроидных колоний, актиний и др. Вероятно, все эти животные извлекают некоторую выгоду из этого сожительства. Особенно характерно сожительство актинии Sagartia parasitica с ракомотшельником. Она поселяется всегда на раковине моллюска, обитаемой этим раком. Актиния пользуется раком-отшельником, как способом передвижения, и благодаря ему она перемещается в новые области, богатые пищевыми средствами. С другой стороны, актиния поражает добычу стрекательными аппаратами своих длинных щупалец и часть парализованной добычи попадает и раку-отшельнику. В раковине европейских раков отшельников поселяется еще третий сожитель — кольчатый червь из р. Nereis, который пользуется остатками стола рака. Панцирь одного краба (Dromia vulgaris) обрастается губкой (Suberites domuncula), при чем краб в случае поспешного бегства может сбрасывать эту губку. Другие губки сожительствуют с полипами: так на обыкновенной, употребляемой для мытья губки (Euspongia officinalis) живет полипчик Spongicola fistularis, а в губке Euplectella aspergillum, замечательной своим кремневым скелетом, внутри в ее полости, рачок Aega spongophila. Вообще губки обитаемы часто рачками, червями и др. животными. Медузы поражают обыкновенно добычу своими стрекательными аппаратами и часто проглатывают рыбок,однако, некоторые рыбки находить себе безопасный приют между щупальцами медуз; напр. рыбка Caranx trachurus держится между щупалец медузы Cassiopea borbonica. В полости медузы Aurelia живет маленькая морская звезда из офиур (р. Ophiotrix), а в медузе Cyanea arctica, по Агассису, живет окрашенная в тот же цвет актиния Bicidium parasiticum. Не редки случаи сожительства у иглокожих, а именно у голотурий, в их дыхательных органах (водные легкие), живет угревидная рыбка Fierasfer, но она иногда прорывает эти органы и помещается в полости тела голотурий. На морских звездах (Astropecten aurantiacus) живет червь Polynoe и на другой звезде (Archaster typicus) моллюск (Eulima). Некоторые моллюски дают прибежище ракам. Так, гигантская Tridacna дает приют крабу Ostracotheres tridacnae, а жемчужница другому раку (Conchydotes meleagrinae). В жаберной полости асцидии мы находим весьма многочисленных рачков из веслоногих (Copepoda), тогда как плотный клетчатковый покров этих животных также дает приют некоторым животным. Примеры сожительства находим и между позвоночными. Так в жаберной полости бразильского сома (Platystoma) живет маленькая рыбка Stegophilas insidiatus, которую долгое время принимали за молодь этого сома, ибо есть рыбы, которые дают приют своей молоди в жаберной полости. Живущие в море позвоночные могут давать помещение многим мелким обитателям. Однако, во многих случаях сожительство это приближается к паразитизму. Так, на коже китов живут сидячие усоногие рачки (Coronula, Balanus и др.), при чем для каждого вида китов характерны свои сожители и притом каждый сожитель имеет свои излюбленные места тела. Однако, присутствие этих рачков вызывает болезненные процессы в коже кита, хотя питаются они не за счет кита. В кишечнике животных (в рубце) и в лошади (в слепой кишке) встречаются иногда в очень большом количестве паразитические инфузории различных семейств, не причиняющие им особого вреда и, по мнению некоторых (Эберлейн), эти инфузории даже содействуют усвоению пищи, именно клетчатки, переводя ее в удобоусвояемые соединения. Оба эти случая стоят, однако, уже на границе с паразитизмом, и мы знаем родственных усоногим ракообразных, которые впиваются в хозяина особыми отростками и питаются на счет его, как знаем и заведомо паразитических и иногда вредных инфузорий. Эти примеры показывают, что некоторые случаи паразитизма могут быть рассматриваемы как видоизменение безвредного вначале сожительства. Как особую форму сожительства надо отметить присутствие в гнездах общественных насекомых, как муравьев, целого ряда других животных, носящий общее название мирмекофилов. Ср. Van Beneden, «Les commensaux et les Parasites dans ie regne animal» (П., 1875); Hertwig, "Die Symbiose oder genossenschaftliches Leben der Tierea (иена, 1883); Bouvier, «:J. a chlorophyle animale etc.» («Bull. Soc. Philom.», сер. V, 1898).
В. Шимкевич.
С. в растительном царстве. — Проявления С. в растительном царстве можно разделить на три группы: 1) С. растений с животными организмами. В этом С. участвуют с одной стороны зеленые водоросли (Chlorella), желтые водоросли (Zooxantnella) или печеночные мхи (Musci hepaticae), с другой — инфузории, радиоларии, иглокожие, губки, мшанки и черви. Самый интересный случай С. этой группы можно проследить у полипа Hydra viridis, весьма обыкновенного в пресных водах; вся внутренняя полость этого полипа покрыта сплошным слоем зеленых водорослей, размножающихся по мере развития гидры. Водоросль (Chlorella vulgaris) составляет с гидрой настоящей агрегат и передается по наследству всем поколениям организма, так как клетки водоросли находятся также в яйцах гидры. С. проявляется здесь с очевидностью, если сохранять зеленую гидру в фильтрованной воде: благодаря водорослям она может продолжать свое развитие без помехи и остановки, между тем как другие гидры, лишенные водорослей (Hydra fusca), гибнут в скором времени в этой воде от недостатка пищи. Водоросль доставляет гидре необходимый углерод, добываемый из угольной кислоты воздуха при помощи хлорофилла. Что же касается выгоды, извлекаемой водорослей от С., то она выражается, прежде всего, в приюте, доставляемом ей во внутренней полости организма гидры. Кроме этого тут вероятно происходит также обмен питательных веществ и в пользу гидры. Водоросль, состоящую в С. с гидрой, находят также весьма часто живущей самостоятельно в пресной воде; неделимые, извлеченные из тела гидры, удалось также культивировать в воде. Тогда как в только что описанном случае животный организм служит, так сказать, убежищем для водоросли, живущей с ним в С., можно также указать на другие симбиозы, где, напротив, растение служит убежищем для животного организма. Подобный С. мы видим у некоторых печеночных мхов, обретающих в своих тканях известные лучистые Callidina symbiotica, С. Leitgebii. 2) С. споровых растений между собой — происходит при участии водорослей, с одной стороны, водорослей, печеночных мхов и грибов с другой стороны. В этой группе особенно замечателен С. водорослей с грибами. Из тесного соединения этих двух элементов составляются весьма характерные организмы, приобретающие особые морфологические и физиологические признаки. Эти организмы известны под названием лишайников — Luchenes. Прежде лишайники рассматривались как самостоятельные организмы, происхождение которых, равно как и отношения к другим группам растений, оставались загадочными. В настоящее время, благодаря работам различных ученых, между которыми особенно выдается Швенденер, симбиотическое происхождение лишайников сделалось очевидным, так как удалось изолировать водоросль и гриб, составляющие лишайник, и культивировать их отдельно. Степень влияния С. на оба организма различна, так как водоросль без гриба продолжает свое развитие и часто встречается самостоятельно в природе, между тем как гриб, участвующий в симбиозе, в большинстве случаев, теряет способность жить без участия водоросли. Не смотря, однако, на явное симбиотическое происхождение лишайников, их все-таки в систематике придется оставить в отдельной группе, в виду тех морфологических особенностей, которые ими приобретены вследствие С. и приспособления к окружающей среде. Некоторые водоросли живут в С. с печеночными мхами; напр. Nostoc lichenoides на нижней поверхности таллуса некоторых Anthoceros; Trentepohlia endophytica в клетках Jungermannia. Многочисленные водоросли живут в С. с другими водорослями; напр. Streblonemopsis irritans образует галлы на Cystosira opuntioides; Periplegmatium gracile живет в нитях Cladophora fracta. 3) С. споровых с высшими растениями, в котором участвуют водоросли или грибы. Водоросли, входящие в С. с высшими растениями, принадлежат к отделу ностоковых (Nostocaceae). 0ни помещаются в большом количестве либо в самих клетках паренхимы, как например Scytonema Gunnerae в корневище и стебле Gunnera, либо на поверхности ткани в различных складках и выемках, как Anabaena Azollae на листьях Azolla Caroliniana или Anabaena Cycadearum в корнях различных Cycas. С. грибов с высшими растениями играет весьма важную роль в природе. Гифы грибов помещаются либо на поверхности корней, либо в эпидермических клетках корней, образуя так называемые микоризы (Муcorrhiza), то есть соединение корней с гифами. Внешние микоризы представляются в виде плотного чехла из густо сплетенных гиф, окружающего корни и срастающегося с их эпидермой. Роль их заключается в простой передаче корням тех органических веществ, которые извлекаются гифами из перегнойной почвы. Все хвойные деревья и большинство лиственных пород снабжены такими микоризами. при нормальных условиях проростания. Узнать присутствие внешней микоризы с достоверностью можно конечно только при помощи микроскопа, хотя и простым глазом можно отметить у корней с микоризами некоторые особенности, состояния в отсутствии волос и в характерном разветвлении на подобие кораллов. Многочисленные опыты показали несомненное влияние микориз на развитие деревьев. Их присутствие дает возможность дереву пользоваться органическими веществами, находящимся в перегнойной почве лесов и поэтому сильно способствует развитию деревьев; деревья, лишенные микориз, развиваются гораздо медленнее и хуже. В почвах без перегноя никогда не бывает микориз, даже на тех видах, на которых при иных условиях они встречаются. Внутренние микоризы встречаются у многочисленных травянистых или кустарных растений, особенно у брусничных, вересковых, грушанковых и орхидных. Здесь гифы помещаются в эпидермических клетках корней, образуя более или менее объемистые клубни. С. в этом случае несколько сложнее в том отношении, что высшее растение является в конце концов паразитом гриба. В самом деле гифы гриба, проникнув в эпидермические клетки корней, являются наполненными белковыми веществами и маслами, добытыми из перегноя, но окружающая их протоплазма клеток, мало помалу, извлекает эти материалы из гиф, которые наконец совершенно растворяются. Вопрос, к каким собственно видам принадлежат гифы, образующие микоризы, остался до сих пор нерешенным. Очень вероятно, что в образовании внешних микориз участвует большинство шляпочных грибов, встречающихся в таком значительном количестве в наших лесах (Boletus, Amanita, Tricholoma, Cortinaria и др.) и прежде всего различные гастромицеты (Melanogaster, Scleroderma) и трюфельные (Tuber, Elaphomyces). Что же касается внутренних микориз, то их плодоносные органы совершенно неизвестны и полученные результаты культур не выдерживают критики. Образование клубневидных наростов на ольхе, лоховых и мотыльковых следует также приписать С. этих корней с грибами или с бактериями, или с обоими вместе.
Ячевский.
Символ
В. Шимкевич.
С. в растительном царстве. — Проявления С. в растительном царстве можно разделить на три группы: 1) С. растений с животными организмами. В этом С. участвуют с одной стороны зеленые водоросли (Chlorella), желтые водоросли (Zooxantnella) или печеночные мхи (Musci hepaticae), с другой — инфузории, радиоларии, иглокожие, губки, мшанки и черви. Самый интересный случай С. этой группы можно проследить у полипа Hydra viridis, весьма обыкновенного в пресных водах; вся внутренняя полость этого полипа покрыта сплошным слоем зеленых водорослей, размножающихся по мере развития гидры. Водоросль (Chlorella vulgaris) составляет с гидрой настоящей агрегат и передается по наследству всем поколениям организма, так как клетки водоросли находятся также в яйцах гидры. С. проявляется здесь с очевидностью, если сохранять зеленую гидру в фильтрованной воде: благодаря водорослям она может продолжать свое развитие без помехи и остановки, между тем как другие гидры, лишенные водорослей (Hydra fusca), гибнут в скором времени в этой воде от недостатка пищи. Водоросль доставляет гидре необходимый углерод, добываемый из угольной кислоты воздуха при помощи хлорофилла. Что же касается выгоды, извлекаемой водорослей от С., то она выражается, прежде всего, в приюте, доставляемом ей во внутренней полости организма гидры. Кроме этого тут вероятно происходит также обмен питательных веществ и в пользу гидры. Водоросль, состоящую в С. с гидрой, находят также весьма часто живущей самостоятельно в пресной воде; неделимые, извлеченные из тела гидры, удалось также культивировать в воде. Тогда как в только что описанном случае животный организм служит, так сказать, убежищем для водоросли, живущей с ним в С., можно также указать на другие симбиозы, где, напротив, растение служит убежищем для животного организма. Подобный С. мы видим у некоторых печеночных мхов, обретающих в своих тканях известные лучистые Callidina symbiotica, С. Leitgebii. 2) С. споровых растений между собой — происходит при участии водорослей, с одной стороны, водорослей, печеночных мхов и грибов с другой стороны. В этой группе особенно замечателен С. водорослей с грибами. Из тесного соединения этих двух элементов составляются весьма характерные организмы, приобретающие особые морфологические и физиологические признаки. Эти организмы известны под названием лишайников — Luchenes. Прежде лишайники рассматривались как самостоятельные организмы, происхождение которых, равно как и отношения к другим группам растений, оставались загадочными. В настоящее время, благодаря работам различных ученых, между которыми особенно выдается Швенденер, симбиотическое происхождение лишайников сделалось очевидным, так как удалось изолировать водоросль и гриб, составляющие лишайник, и культивировать их отдельно. Степень влияния С. на оба организма различна, так как водоросль без гриба продолжает свое развитие и часто встречается самостоятельно в природе, между тем как гриб, участвующий в симбиозе, в большинстве случаев, теряет способность жить без участия водоросли. Не смотря, однако, на явное симбиотическое происхождение лишайников, их все-таки в систематике придется оставить в отдельной группе, в виду тех морфологических особенностей, которые ими приобретены вследствие С. и приспособления к окружающей среде. Некоторые водоросли живут в С. с печеночными мхами; напр. Nostoc lichenoides на нижней поверхности таллуса некоторых Anthoceros; Trentepohlia endophytica в клетках Jungermannia. Многочисленные водоросли живут в С. с другими водорослями; напр. Streblonemopsis irritans образует галлы на Cystosira opuntioides; Periplegmatium gracile живет в нитях Cladophora fracta. 3) С. споровых с высшими растениями, в котором участвуют водоросли или грибы. Водоросли, входящие в С. с высшими растениями, принадлежат к отделу ностоковых (Nostocaceae). 0ни помещаются в большом количестве либо в самих клетках паренхимы, как например Scytonema Gunnerae в корневище и стебле Gunnera, либо на поверхности ткани в различных складках и выемках, как Anabaena Azollae на листьях Azolla Caroliniana или Anabaena Cycadearum в корнях различных Cycas. С. грибов с высшими растениями играет весьма важную роль в природе. Гифы грибов помещаются либо на поверхности корней, либо в эпидермических клетках корней, образуя так называемые микоризы (Муcorrhiza), то есть соединение корней с гифами. Внешние микоризы представляются в виде плотного чехла из густо сплетенных гиф, окружающего корни и срастающегося с их эпидермой. Роль их заключается в простой передаче корням тех органических веществ, которые извлекаются гифами из перегнойной почвы. Все хвойные деревья и большинство лиственных пород снабжены такими микоризами. при нормальных условиях проростания. Узнать присутствие внешней микоризы с достоверностью можно конечно только при помощи микроскопа, хотя и простым глазом можно отметить у корней с микоризами некоторые особенности, состояния в отсутствии волос и в характерном разветвлении на подобие кораллов. Многочисленные опыты показали несомненное влияние микориз на развитие деревьев. Их присутствие дает возможность дереву пользоваться органическими веществами, находящимся в перегнойной почве лесов и поэтому сильно способствует развитию деревьев; деревья, лишенные микориз, развиваются гораздо медленнее и хуже. В почвах без перегноя никогда не бывает микориз, даже на тех видах, на которых при иных условиях они встречаются. Внутренние микоризы встречаются у многочисленных травянистых или кустарных растений, особенно у брусничных, вересковых, грушанковых и орхидных. Здесь гифы помещаются в эпидермических клетках корней, образуя более или менее объемистые клубни. С. в этом случае несколько сложнее в том отношении, что высшее растение является в конце концов паразитом гриба. В самом деле гифы гриба, проникнув в эпидермические клетки корней, являются наполненными белковыми веществами и маслами, добытыми из перегноя, но окружающая их протоплазма клеток, мало помалу, извлекает эти материалы из гиф, которые наконец совершенно растворяются. Вопрос, к каким собственно видам принадлежат гифы, образующие микоризы, остался до сих пор нерешенным. Очень вероятно, что в образовании внешних микориз участвует большинство шляпочных грибов, встречающихся в таком значительном количестве в наших лесах (Boletus, Amanita, Tricholoma, Cortinaria и др.) и прежде всего различные гастромицеты (Melanogaster, Scleroderma) и трюфельные (Tuber, Elaphomyces). Что же касается внутренних микориз, то их плодоносные органы совершенно неизвестны и полученные результаты культур не выдерживают критики. Образование клубневидных наростов на ольхе, лоховых и мотыльковых следует также приписать С. этих корней с грибами или с бактериями, или с обоими вместе.
Ячевский.
Символ
Символ, С. веры. — 1. Греч. слово to sumbolon (sun — с, boloV — бросание, метание; sumballein — совместно нескольким лицам бросать что-либо, напр. рыбакам сети при ловле рыбы) позже стало означать у греков всякий вещественный знак, имевший условное тайное значение для известной группы лиц, напр. для поклонников Цереры, Цибелы, Митры. Тот или иной знак (sumbolon) служил также отличием корпораций, цехов, разных партий— государственных, общественных или религиозных. Слово «С.» в житейской речи заменило более древнее слово shma (знак, знамя, цель, небесное знамение). Еще позже в Греции sumbolon называли то, что на Западе наз. lagritio — номер или билет на получение бесплатно или по уменьшенной цене хлеба из казенных складов или от щедрых богачей, а также перстни. означавшие должность (напр. перстни афинских судей), билеты на вход в театры, на народные игры, на гладиаторские бои, римские тессары (tessarae— навощенные дощечки, на которых писались военные командные слова). Друзья, расставаясь, брали иногда навощенную дощечку, писали или рисовали на ней что-либо и потом разрывали ее пополам: одна часть оставалась у одного, другая — у другого (tessarae hostiales). При встрече они признавали себя друзьями, если, приложив одну половину дощечки к другой, видели, что обе плотно прилегают одна к другой по линии разрыва. Иногда слово С. означало долю денежного взноса в складчину на доброе дело, на покупку чего-либо нужного для целой общины, а также верительную грамоту иностранного посла. Sumbolax, deipnon apo sumbolwn назывались пиршества или обеды на сборные деньги, а также добровольные приношения на общее угощение. Тем же словом именовались письменные договоры между двумя соседними греческими государствами относительно образа действий, который следовало соблюдать при тяжбе гражданина одного из этих государств с гражданином другого. В Афинах такие договоры назывались dicax apo sumbolwn и выполнялись строго, если были утверждены афинской дикастерией. В эпоху появления в мире христианства символами назывались проекты постановлений, составлявшиеся на общинных собраниях. Большую роль символы и символический культ играли и у других языческих народов древности, напр. у египтян, от которых их могли воспринять и евреи. Климент Александрийский («Стромата», V) утверждает. что Моисей методом Иероглифическим объяснял, под таинственными С. животных, правила нравственного закона, и что декоративные украшения скинии извлечены им из того же источника. Весь почти культ евреев имел символически преобразовательный характер по отношению к грядущему царству Мессии. Не только апостолы, но и сам I. Христос (Иоанн. III, 14; Лук. XXIV, 27) относит, к себе как символ свой и прообраз, воздвигнутого Моисеем в пустыне медного змия. Отцами церкви, начиная с Варнавы, каждая подробность в Ветхом Завете толкуется как С. или прообраз того или другого факта христианской истории. Во время гонений христиане создали для себя особый символический язык. Найденные и описанные до сих пор символические изображения первых веков относятся отчасти к ересям (напр. гностицизму), но главным образом — к древней христианской церкви. Уже Апокалипсис содержит в себе массу С., изображающих отношения первобытной церкви к тогдашнему римскому государству, и наоборот. Во втором веке христианские С. украшают уже не только места религиозных собраний и молитвы, но и частную домашнюю жизнь. Главные свидетельства о символах на перстнях и тайных документах верных находятся в «Педагоге» Климента Алекс. (кн. 3, 106). Символическими изображениями, образами или иконами заменялись нередко между христианами tessarae hostiales. Лилия и роза составляют постоянную принадлежность Св. Девы Марии в ее изображениях; св. Георгий поражает своим копьем морского дракона; нимб окружает, большей частью, главы святых. О «С.» вообще см. «Реальный словарь» Любкера (два русских перевода), «Dictionnaire d'hist. ecclesiastique», Боста (Женева, 1884), «Encyclopedie des sciences religieuses», Лихтенбергера (т. XI, Пар., 1881) и «Dictionnaire des antiquites chretiennes», аббата Mapтиньи (П., 1889).
II. Особенно важное значение имеют С. веры. Новейшие богословы, напр. профессор И. В. Чельцов, обособляют «С.» от «соборных вероизложений», т. е. от изложений христианского вероучения в деяниях вселенских соборов, а преосв. Сильвестр, в своем «Догматическом Богословии», отличает, кроме того, «исповедания веры», изданные частными лицами во имя церкви или от лица ее. С. веры всегда отличаются краткостью; они только излагают, в аподиктической форме простых предложений или бесспорных фактов, главные догматы веры) без доказательств, как предмет восприятия верой. Первый С. веры христианской дан самим I. Христом, в словах, сказанных Им ученикам Его перед вознесением на небо: «шедшие, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Св. Духа, учаще их блюсти вся, елики заповедах вам; и се Аз с вами есмь во вся дни до окончания века» (Мф. XXVIII, 18-20; Марк. XVI, 15 и сл.). Первые отцы церкви излагали перед своими учениками учение И. Христа и апостолов, составлявшее ту норму их пастырской деятельности, которая обозначалась словами: pistiz canwn alhexaz, regula veritatis, и входила в состав христианской disciplinae arcanae. Сами отцы церкви нередко замечают, что. или regula fidei преподана апостолами, которые сами получили ее от Христа. Письменное изложение некоторых деталей этой regula fidei впервые появляется около 140 г., в евангельской формуле крещения («во имя Отца и Сына и Св. Духа»), у Тертуллиана, Киприана, Фирмилиана Кесарийского, в канонах церкви коптской. Руфин нашел так называемый апостольский С., писанный на латинск. яз. В толковании на этот С. Руфин утверждал, что это — подлинный текст С., составленного апостолами на соборе в Иерусалиме. Явившись на собор, апостолы имели каждый свой особый С., составленный применительно к потребностям места проповеди каждого из них; затем они решили общими силами составить один образец веры, который мог бы служить для них во время проповеди руководством и правилом, охраной от возможного разногласия. Они назвали свое коллективное произведение С. что указывает на сбор или выборку содержащегося в нем учения из проповеди всех апостолов. Апостольским найденный им С. Руфин называет или потому, что каждое слово в нем дано апостолами (1 Кор. XI, Деян. XV), или потому, что он содержит веру, несомненно проповеданную апостолами. Но так как в каждом месте, где проповедовали апостолы, существовал свой С., то название апостольского С. приличествует и многим другим С. Проф. Чельцов дает следующие заглавия С.: апостольская вера иepycaлимской церкви, церковная вера Kecapиe-палестинской церкви, вселенская вера антаохийской церкви, апостольская вера церкви кипрской и церквей малоазийских, апостольские догматы александрийской церкви, апостольской С. римской церкви. О происхождении этих С. от самих апостолов свидетельствует убеждение всей древности, а также почти полное тождество всех исчисленных шести С. по содержанию. Ириней и Тертуллиан, указывая на формы С., говорят о них не как о чем-то новом, а как о предании апостольском (1 Тим. VI, 12; 1 Петр. III, 21). С. веры, читаемый каждым взрослым при крещении, Тертуллиан называет «правилом, Христом установленным, высшим для нас всяких недоумений». Он же замечает, что крестящиеся произносят правило веры в форме ответов на вопросы, даваемые крестящим пресвитером, при чем «вопрошаемые отвечают подробнее, чем Господь установил в Евангелии». Кирилл Иерусалимский С. Иерусалимской церкви, сохраненный им в надписях его огласительных поучений, называет «святой и апостольской верой»; Макарий Иерусалимский, по свидетельству Геласия Кизического, на соборе никейском, тот же Иерусалимский С. назвал "апостольской непреложной верой, которую церковь Христова хранит изначала, по преданию от самого Господа, через апостолов, из поколения в поколение, и будет хранить во веки. Иоанн Кассиан, приводя текст С. антаохийского, замечает, что в нем изложена вера всех церквей, так как одна вера для всех. Александр, епископ александрийской, называет С. александрийский «апостольскими догматами Церкви», т. е. получившими начало от самих апостолов. Из всех древних С. с особенным вниманием современная наука останавливается на С. апостольском, который римская церковь считает во всем его составе произведением апостолов; в более позднее время даже римская курия делала попытку определить с точностью, какие именно слова в апостольском С. какому именно апостолу принадлежат. С точки зрения православной церкви завершительным актом в области символов веры служит С. никео-цареградский, составленный, в первой его половине, на никейском соборе (325 г.), во второй— на соборе константинопольском (381 г.), где оба С. были соединены воедино. Признание и громкое чтение этого С. при крещении каждого взрослого требуется не отменно; лишь за крещаемых младенцев читает громко С. восприемник или, по его желанно, кто-либо из совершающего таинство причта. Относительно так назыв. апостольского С. в науке существует мнение, что Руфин увлекся доверием к народному преданию; указывают на то, что если бы этот С. был написан непосредственно самими апостолами, он был бы помещен или в «Книге Деяний апостольских», или в каком-либо издании апокрифов. Самим Руфином текст апостольского С. очищен от примесей аквилейской его редакции. Мартиньи («Dictionnaire», стр. 755) сообщает четыре текста этого С., с разными чтениями. Само название "С. " в древности церковью не применялось; в первый раз оно встречается у Амвросия Медиоанского, в его «послании» (XLII) к папе Сирицию I. Вообще обычай называть «исповедания веры» символами— обычай западный, и само слово С. вошло в употребление в применении к тому, что на греческом Востоке носило название «учения веры». Восточные отцы церкви и соборы и в IV в. не давали «исповеданиям веры» имени С., называя их «изложениями веры» или «верой». Во главе «вероизложенй», сделанных отдельными богословами, проф. Чельцов ставит рассуждение пресвитера Викентия, монаха Лиринского (пис. ок. 434 г.). Вероизложения и исповедания пишутся авторитетными Иерархами или другими учеными лицами, вследствие особых обстоятельств, напр. по просьбе какой-либо церкви, уклонившейся никогда от восточно-православного и вселенского единства. В течение двух почти тысячелетий существования христианства в мире, каждое христианское общество, каждая секта вырабатывает свои С. Возникла новая наука— символика, изучающая сравнительно С. разных вероисповеданий и с большим успехом заменяющая так называемое полемическое или обличительное богословие старого времени. Шлейермахер называет символику «сравнительной догматикой», Пельт— средством к «познанию конфессиональных принципов всех вероисповеданий». История символики начинается с XVI в. и на первых порах имеет целью полемику (theologia elenctica). Сюда относятся: Хемниц, «Examea concilii tridentini» (Франкф., 1588); Галов, «Synopsis controversiarum, quae Ecclesiae Christi cum haereticis... socinianis, anabaptistis, calvinianis, calixinis, aliisque intercedunt» (Виттенб., 1653); Вальх, "Introductio in libros symbolicoa eccl. luther. " (1752): Землер, "Apparatus ad libros symbolicos Eccl. Luth. « (Галле, 1775); Беллярмин, „Disputationes de controversiis...“ (Рим, 1581-93; Прага, 1721); Боссюэт, „Exposition de la doctrine de l'eglise cathol. sur les matieres de controverse“ (Пар., 1671). Не ранее, как во второй половине XVIII в., полемика отступила на второй план. Первый толчок в этом направлении дал геттинг. проф. Планк в своих соч. : „Geschichte der Enststehung“ etc.» (Лпц., 1791-1800) и др., которые особенно одобрял Шлейермахер. Затем следует Маргейнеке, применивший к истории догматов метод гегельянский. Его соч.: «Christl. Symbolik od. histor. Kritik and dogm. comparative Darstellung des kathol luther., reform. u. socin. Glanbens» (Гейдельб., 1810-13); «Institutiones Symbolicae» (1812, 3 изд., 1830); «Vorlesungen ub. die chr. Symbolik» (1848). Особенное значение символика, как наука, приобрела на Западе после сочин. Мелера ("Symbolik, 1832; 7-е изд., 1864). Замечательны, далее, след. соч.: Creuzer, «Symbolik aller christlichen Confessionen» (1837-44); Guericke, «Allgemeine christi. Symbolik vom luther. Kirchi. Standpгnkt» (3-е изд., 1861); Baier, «Symbolik der roem. Kathol. Kirche» (Грейфсв., 1854); Matthes, «Camparative Symbolik aller christl. Confessionen» (Лпц., 1854); Bunsen, «Das Symbol des Kreuzes bei alien Nationen» (1876); Hoffmann, «Symbolik od. system. Darstellung des symb. Lehrbegriffs» (Лпц., 1857); Oehler «Lehrbuch d. Symbolik» (Тюбинг., 1876); Wendt, «Symbolik der Romisch. Kirche» (Гота, 1880); Gass, «Symbolik der griechischen Kirche» (Б., 1872); Plitt, «Grundriss der Symbolik fur Vorlesungen» (Эрланг., 1875); Scheele, «Theologisk Symbolik» (Упсала, 1877); Hoefling, «De Symbolorum natara, necessitate, autoritate et usu» (Эрланг., 1841); Schaff, «Bibliotheka Symholica Ecclesiae universae» (Нью-Йорк, 1877); Caspari, «Ungedruckte, unbeachtete und wenig beachtete Quellen zur Greschiclite des Taufsymbols und der Griaubensregel» (1866-79); Hahn, «Biblioth. der Symbol— und Glaubensregel der apost, cathol. Kirche» (1842); Schaff, «Bibliotheca symbolica ecclesiae universae» (Нью-Йорк, 1877). Относительно издания С. и вероизложений на русском языке см. стр. 29 в «Догматическом богословии» преосв. Сильвестра (Киев, 1844). Ср. еще Бердникова, «О символических знаках и изображениях на христианских археологических памятниках» («Правосл. Собеседник», 1869); Воинова, «Ветхозаветные С. по указаны богосл. книг» («Душепол. Чтение», 1863 и 1865); «Значение символов в лютеранстве» («Правосл. Собеседник», 1875).
II. Особенно важное значение имеют С. веры. Новейшие богословы, напр. профессор И. В. Чельцов, обособляют «С.» от «соборных вероизложений», т. е. от изложений христианского вероучения в деяниях вселенских соборов, а преосв. Сильвестр, в своем «Догматическом Богословии», отличает, кроме того, «исповедания веры», изданные частными лицами во имя церкви или от лица ее. С. веры всегда отличаются краткостью; они только излагают, в аподиктической форме простых предложений или бесспорных фактов, главные догматы веры) без доказательств, как предмет восприятия верой. Первый С. веры христианской дан самим I. Христом, в словах, сказанных Им ученикам Его перед вознесением на небо: «шедшие, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Св. Духа, учаще их блюсти вся, елики заповедах вам; и се Аз с вами есмь во вся дни до окончания века» (Мф. XXVIII, 18-20; Марк. XVI, 15 и сл.). Первые отцы церкви излагали перед своими учениками учение И. Христа и апостолов, составлявшее ту норму их пастырской деятельности, которая обозначалась словами: pistiz canwn alhexaz, regula veritatis, и входила в состав христианской disciplinae arcanae. Сами отцы церкви нередко замечают, что. или regula fidei преподана апостолами, которые сами получили ее от Христа. Письменное изложение некоторых деталей этой regula fidei впервые появляется около 140 г., в евангельской формуле крещения («во имя Отца и Сына и Св. Духа»), у Тертуллиана, Киприана, Фирмилиана Кесарийского, в канонах церкви коптской. Руфин нашел так называемый апостольский С., писанный на латинск. яз. В толковании на этот С. Руфин утверждал, что это — подлинный текст С., составленного апостолами на соборе в Иерусалиме. Явившись на собор, апостолы имели каждый свой особый С., составленный применительно к потребностям места проповеди каждого из них; затем они решили общими силами составить один образец веры, который мог бы служить для них во время проповеди руководством и правилом, охраной от возможного разногласия. Они назвали свое коллективное произведение С. что указывает на сбор или выборку содержащегося в нем учения из проповеди всех апостолов. Апостольским найденный им С. Руфин называет или потому, что каждое слово в нем дано апостолами (1 Кор. XI, Деян. XV), или потому, что он содержит веру, несомненно проповеданную апостолами. Но так как в каждом месте, где проповедовали апостолы, существовал свой С., то название апостольского С. приличествует и многим другим С. Проф. Чельцов дает следующие заглавия С.: апостольская вера иepycaлимской церкви, церковная вера Kecapиe-палестинской церкви, вселенская вера антаохийской церкви, апостольская вера церкви кипрской и церквей малоазийских, апостольские догматы александрийской церкви, апостольской С. римской церкви. О происхождении этих С. от самих апостолов свидетельствует убеждение всей древности, а также почти полное тождество всех исчисленных шести С. по содержанию. Ириней и Тертуллиан, указывая на формы С., говорят о них не как о чем-то новом, а как о предании апостольском (1 Тим. VI, 12; 1 Петр. III, 21). С. веры, читаемый каждым взрослым при крещении, Тертуллиан называет «правилом, Христом установленным, высшим для нас всяких недоумений». Он же замечает, что крестящиеся произносят правило веры в форме ответов на вопросы, даваемые крестящим пресвитером, при чем «вопрошаемые отвечают подробнее, чем Господь установил в Евангелии». Кирилл Иерусалимский С. Иерусалимской церкви, сохраненный им в надписях его огласительных поучений, называет «святой и апостольской верой»; Макарий Иерусалимский, по свидетельству Геласия Кизического, на соборе никейском, тот же Иерусалимский С. назвал "апостольской непреложной верой, которую церковь Христова хранит изначала, по преданию от самого Господа, через апостолов, из поколения в поколение, и будет хранить во веки. Иоанн Кассиан, приводя текст С. антаохийского, замечает, что в нем изложена вера всех церквей, так как одна вера для всех. Александр, епископ александрийской, называет С. александрийский «апостольскими догматами Церкви», т. е. получившими начало от самих апостолов. Из всех древних С. с особенным вниманием современная наука останавливается на С. апостольском, который римская церковь считает во всем его составе произведением апостолов; в более позднее время даже римская курия делала попытку определить с точностью, какие именно слова в апостольском С. какому именно апостолу принадлежат. С точки зрения православной церкви завершительным актом в области символов веры служит С. никео-цареградский, составленный, в первой его половине, на никейском соборе (325 г.), во второй— на соборе константинопольском (381 г.), где оба С. были соединены воедино. Признание и громкое чтение этого С. при крещении каждого взрослого требуется не отменно; лишь за крещаемых младенцев читает громко С. восприемник или, по его желанно, кто-либо из совершающего таинство причта. Относительно так назыв. апостольского С. в науке существует мнение, что Руфин увлекся доверием к народному преданию; указывают на то, что если бы этот С. был написан непосредственно самими апостолами, он был бы помещен или в «Книге Деяний апостольских», или в каком-либо издании апокрифов. Самим Руфином текст апостольского С. очищен от примесей аквилейской его редакции. Мартиньи («Dictionnaire», стр. 755) сообщает четыре текста этого С., с разными чтениями. Само название "С. " в древности церковью не применялось; в первый раз оно встречается у Амвросия Медиоанского, в его «послании» (XLII) к папе Сирицию I. Вообще обычай называть «исповедания веры» символами— обычай западный, и само слово С. вошло в употребление в применении к тому, что на греческом Востоке носило название «учения веры». Восточные отцы церкви и соборы и в IV в. не давали «исповеданиям веры» имени С., называя их «изложениями веры» или «верой». Во главе «вероизложенй», сделанных отдельными богословами, проф. Чельцов ставит рассуждение пресвитера Викентия, монаха Лиринского (пис. ок. 434 г.). Вероизложения и исповедания пишутся авторитетными Иерархами или другими учеными лицами, вследствие особых обстоятельств, напр. по просьбе какой-либо церкви, уклонившейся никогда от восточно-православного и вселенского единства. В течение двух почти тысячелетий существования христианства в мире, каждое христианское общество, каждая секта вырабатывает свои С. Возникла новая наука— символика, изучающая сравнительно С. разных вероисповеданий и с большим успехом заменяющая так называемое полемическое или обличительное богословие старого времени. Шлейермахер называет символику «сравнительной догматикой», Пельт— средством к «познанию конфессиональных принципов всех вероисповеданий». История символики начинается с XVI в. и на первых порах имеет целью полемику (theologia elenctica). Сюда относятся: Хемниц, «Examea concilii tridentini» (Франкф., 1588); Галов, «Synopsis controversiarum, quae Ecclesiae Christi cum haereticis... socinianis, anabaptistis, calvinianis, calixinis, aliisque intercedunt» (Виттенб., 1653); Вальх, "Introductio in libros symbolicoa eccl. luther. " (1752): Землер, "Apparatus ad libros symbolicos Eccl. Luth. « (Галле, 1775); Беллярмин, „Disputationes de controversiis...“ (Рим, 1581-93; Прага, 1721); Боссюэт, „Exposition de la doctrine de l'eglise cathol. sur les matieres de controverse“ (Пар., 1671). Не ранее, как во второй половине XVIII в., полемика отступила на второй план. Первый толчок в этом направлении дал геттинг. проф. Планк в своих соч. : „Geschichte der Enststehung“ etc.» (Лпц., 1791-1800) и др., которые особенно одобрял Шлейермахер. Затем следует Маргейнеке, применивший к истории догматов метод гегельянский. Его соч.: «Christl. Symbolik od. histor. Kritik and dogm. comparative Darstellung des kathol luther., reform. u. socin. Glanbens» (Гейдельб., 1810-13); «Institutiones Symbolicae» (1812, 3 изд., 1830); «Vorlesungen ub. die chr. Symbolik» (1848). Особенное значение символика, как наука, приобрела на Западе после сочин. Мелера ("Symbolik, 1832; 7-е изд., 1864). Замечательны, далее, след. соч.: Creuzer, «Symbolik aller christlichen Confessionen» (1837-44); Guericke, «Allgemeine christi. Symbolik vom luther. Kirchi. Standpгnkt» (3-е изд., 1861); Baier, «Symbolik der roem. Kathol. Kirche» (Грейфсв., 1854); Matthes, «Camparative Symbolik aller christl. Confessionen» (Лпц., 1854); Bunsen, «Das Symbol des Kreuzes bei alien Nationen» (1876); Hoffmann, «Symbolik od. system. Darstellung des symb. Lehrbegriffs» (Лпц., 1857); Oehler «Lehrbuch d. Symbolik» (Тюбинг., 1876); Wendt, «Symbolik der Romisch. Kirche» (Гота, 1880); Gass, «Symbolik der griechischen Kirche» (Б., 1872); Plitt, «Grundriss der Symbolik fur Vorlesungen» (Эрланг., 1875); Scheele, «Theologisk Symbolik» (Упсала, 1877); Hoefling, «De Symbolorum natara, necessitate, autoritate et usu» (Эрланг., 1841); Schaff, «Bibliotheka Symholica Ecclesiae universae» (Нью-Йорк, 1877); Caspari, «Ungedruckte, unbeachtete und wenig beachtete Quellen zur Greschiclite des Taufsymbols und der Griaubensregel» (1866-79); Hahn, «Biblioth. der Symbol— und Glaubensregel der apost, cathol. Kirche» (1842); Schaff, «Bibliotheca symbolica ecclesiae universae» (Нью-Йорк, 1877). Относительно издания С. и вероизложений на русском языке см. стр. 29 в «Догматическом богословии» преосв. Сильвестра (Киев, 1844). Ср. еще Бердникова, «О символических знаках и изображениях на христианских археологических памятниках» («Правосл. Собеседник», 1869); Воинова, «Ветхозаветные С. по указаны богосл. книг» («Душепол. Чтение», 1863 и 1865); «Значение символов в лютеранстве» («Правосл. Собеседник», 1875).