Брокуэй Конни. Опасность и соблазн

   — Что-нибудь не в порядке, миссис Блэкберн? — заботливо осведомился маркиз.
   — Когда вы уезжаете? — спросила она, не ответив на заботливый вопрос маркиза. Честно говоря, теперь она почти забыла о его присутствии. Все вокруг них — люди, комната — словно выцвело; Кейт не помнила, где она находится, ей было все равно. Пока они ехали, она забыла, что враг Кита где-то рядом. Легко было забыть о будущем, которое ждет его, так же как она на время забыла о своем собственном.
   — Когда вы уезжаете? — повторила она. — Мне казалось, вы хотели остаться здесь на несколько дней?
   Но если она и забыла, где они находятся, Кит этого не забыл. Он улыбнулся окружающим.
   — Миссис Блэкберн опасается, что она застрянет здесь без кучера, — находчиво пояснил он, — и будет вынуждена злоупотребить вашим гостеприимством, если дороги закроются. Миссис Блэкберн — простите мне эту фамильярность, сударыня, — очень горда.
   Маркиз, брови у которого сдвигались смущенно и сосредоточенно, успокоился.
   — Ах! — вздохнул он. — Вы не должны думать, миссис Блэкберн, что ваше общество может нас обременить. Я бы сам закрыл дороги, лишь бы не лишиться вашего присутствия.
   Кит весело улыбнулся маркизу — совсем как джентльмен, одобряющий любезность другого джентльмена. Он выиграл несколько минут, чтобы вернуть ей уверенность, но этих минут оказалось явно недостаточно. Страх наполнил ее сердце. Кейт не могла взглянуть на Кита. Она поднесла к вискам кончики пальцев.
   — Я… Прошу меня извинить.
   — Что случилось? — обеспокоенно спросил маркиз.
   — О, ради Бога, не тревожьтесь! У меня иногда случаются внезапные головные боли.
   — Но что мы можем сделать для вас?
   Кит смотрел на нее с бесстрастным видом.
   — К сожалению, ничего. Нужно немного отдохнуть в темноте, и все пройдет. Вы извините меня, если я не стану обедать?
   — Ну конечно. Мерри, — обратился маркиз к своей подопечной, — проводите миссис Блэкберн в ее комнату.
   — Нет, мне станет еще хуже, если я испорчу вам обед. Прошу вас.
   — Ну, если таково ваше желание, — неуверенно сказал маркиз, жестом подзывая лакея.
   Кейт, пожелав всем хорошо провести вечер, пошла вслед за молчаливым лакеем в свою комнату.
 
   Все было бы терпимо, если бы не это чертово розовое платье. Вырез ворота подчеркивал стройную колонну шеи, открывал изящные очертания ключиц и слишком явно выставлял напоказ грудь цвета сливок. Если бы только он не знал, что чуть ниже края выреза была пометка, которую его губы оставили на ее белоснежной поверхности. Но он знал. Знал так же хорошо, как и то, что пометка эта исчезает так же неотвратимо, как и время, которое они провели вместе. Слава Богу! Это был ад, ад в приятном обществе, с превосходным хозяином и самым лучшим вином, которое ему довелось пить, но тем не менее — ад.
   Ему стало легче, когда Кейт ушла, поскольку больше не нужно было притворяться, что он не замечает игры чувств на ее удивительно выразительном лице. Поскольку ему не нужно было притворяться, будто сердце не сжимается от страха, что она выдаст их близость и погубит себя. Поскольку ему не нужно было притворяться, что он не хочет, чтобы она именно так и поступила. Но как только дверь за ней закрылась, ему стало одиноко.
   После ее ухода Кит заставил себя уделять внимание другим, решив, что не позволит ни одному своему поступку, жесту, ошибке или промаху в поведении выдать себя. Старик спорил с племянником о достоинствах наполеоновского режима, в то время как старая леди добавляла свое мнение, время от времени прося Кита что-то повторить. Один раз маркиз вышел из-за стола, чтобы пойти узнать, как себя чувствует Кейт, и Кит едва удержался, чтобы не заявить, что это его право. Он мрачно глядел в свой стакан. Ему казалось, что он не сможет долго выносить доброжелательность маркиза, ответное смущение Кейт и свое мучительное желание.
   У него была цель, и он стойко держался за нее, как за спасательный круг. Он начнет в Клите с Каллума Ламонта. Если это ничего не даст, направится в Лондон к Рамзи Манро.
   А что потом? Снова поступит в армию. Он может понадобиться своим подчиненным. Шла война, в которой нужно сражаться, и с каждой неделей он все сильнее сознавал, что его место там, что вместо него в войне участвует другой офицер, который, возможно, не обладает его опытом и умениями. И кроме того, его могут послать в Индию, а там он сможет выжечь из своей души воспоминания о Кейт или спасти империю, оказавшуюся в трудном положении.
   Когда обед закончился, маркиз попросил его присоединиться к нему в соседней комнате. Кит, разумеется, согласился. Приходится терпеть такие вещи. Если владелец поместья желает позабавиться, то он готов составить ему компанию ради Кейт.
   Маркиз провел его в соседнюю комнату, в то время как остальные уселись за карты.
   — Вы играете в карты, капитан Макнилл?
   — Никогда, сэр.
   — Вот как? — удивленно спросил маркиз. — А я думал, что военные — закоренелые игроки.
   — Только своими жизнями, сэр. У меня никогда не было ничего другого, что я мог бы потерять.
   Взгляд маркиза стал резче.
   — Подозреваю, капитан Макнилл, что вы куда более важная птица.
   — Я всего лишь солдат, сэр. До этого я был ничем.
   — Всего лишь солдат? — Маркиз направился к буфету и занялся графином и хрустальными бокалами. — Могу я предложить выпить?
   Кит не понимал, что происходит.
   — Благодарю вас.
   Маркиз налил в два бокала немного бренди и подал один бокал Киту. Потом приподнял свой бокал, словно предлагал тост за него. Кит ответил тем же, и они молча выпили.
   — Не присесть ли нам, Макнилл? Ну вот и славно. — И маркиз скрестил ноги, вытянув их перед собой. Его сапоги отливали чернотой, как перья баклана. — Долг в отношении миссис Блэкберн. Могу я узнать, при каких обстоятельствах он появился?
   Ах вот в чем дело!
   — Дело старое, сэр.
   — Личное?
   — Ее отец спас мне жизнь, а сам погиб. Я поклялся, что сделаю все, чтобы помочь его семье.
   Маркиз выпрямился. Он наклонился вперед в кресле, с крайним удивлением глядя на Кита.
   — Как?.. Вы — один из тех молодых людей, которых спас полковник Нэш? Грейс все нам об этом рассказала. Поразительно. И сколько времени вас продержали в заточении?
   — Двадцать один месяц.
   — Боже мой! — прошептал маркиз. — И это обещание — своего рода плата Нэшам за их потерю?
   — Да.
   — Ну, знаете, — пробормотал маркиз, — я могу только еще раз поблагодарить вас за то, что вы привезли ко мне миссис Блэкберн.
   Кит прекрасно понял, как он должен это заявление расценивать. В этот момент он возненавидел маркиза за его утонченность и даже за доброту. А еще ему захотелось бросить маркизу вызов.
   Но он ничем не выдал себя. Кит научился стойко держать удары. Никогда еще они не были так болезненны.
   Сегодня же ночью он уедет.
 
   Кит застал Джона за чисткой копыт Дорана. Молодой конюх поднял голову и поздоровался с Китом.
   — Замечательная лошадь.
   — Да. — Разговаривать Киту не хотелось.
   — Ирландская?
   — Да.
   Джон опустил ногу Дорана и вытер руки о свой кожаный передник.
   — Я не хотел быть любопытным, сэр.
   — Прости, дружище. — Джон не был виноват в том, что этот вечер вышел за пределы того, что он мог вытерпеть. — У меня чертовски дурной характер. Доран — кавалерийская лошадь, я провел пять лет в Индии.
   — Вы служили в кавалерии, сэр? — спросил Джон, обойдя Дорана и снова сев на корточки.
   — Не я, а лошадь, — сказал Кит. — Я купил ее у офицера, который только что продал свой патент.
   — Понятно, — рассеянно отозвался Джон.
   Внезапно Кит принял решение.
   — Как ты думаешь, Джон, что за человек маркиз?
   Кучер поднял голову, удивленный таким прямым вопросом.
   — Порядочный человек, сэр.
   — Справедливый?
   — Больше некуда, — с готовностью ответил Джон.
   — Щедрый?
   — Знаете, сэр, он настоящий шотландец, но ни один его арендатор никогда не будет нуждаться из-за его страсти к картам, и ни одна крыша в его поместье не будет протекать из-за того, что он одевается по последней моде. И в его конюшне нет ни одной лошади, которая могла бы сравниться с вашим Дораном, — сказал он лукаво, дружески похлопав коня. — Сколько он стоил, можно узнать?
   — Целое состояние, — коротко ответил Кит. — Но как обходится маркиз с теми, кто навредит ему или его близким?
   — Маркиз не из тех, с кем можно шутить, сэр.
   — В каком смысле?
   — Ну, он вызвал стражников, чтобы разобраться с теми, кто убил мистера и миссис Мердок, верно? И он дал клятву, что они окажутся на скамье подсудимых, и так он и сделает. Я еще ни разу не слышал, чтобы его светлость дали клятву и не выполнили ее.
   Рука Кита, зарывшаяся в гриву Дорана, замерла.
   — Так их убили?
   Конюх провел рукой по лбу.
   — Черт возьми, я думал, она вам все рассказала.
   — Миссис Блэкберн?
   — Нуда. Я сам ей рассказал и очень удивился, когда понял, что она еще ничего не знает.
   Киту это не понравилось.
   — Почему маркиз не написал миссис Блэкберн, что ее кузину убили?
   — Я думал, он написал, — признался Джон. — Он писал ей несколько раз. Я знаю, потому что сам отдавал письма посыльному. И уж так удивился, узнав, что она едет сюда! И мне показалось, что маркиз тоже удивился. Но он — маркиз, а я — кучер, и не мне задавать вопросы господам. — Джон посмотрел на Кита, словно пытался понять, подходит ли тот под эту категорию. — Убийство не была тайной, — продолжал он. — Сдается мне, посыльный напился где-нибудь в трактире и потерял письмо маркиза..
   Похоже, молодой конюх был прав.
   — Это может объяснить, почему миссис Блэкберн проделала такой путь, верно? Она бы хорошенько подумала, прежде чем пускаться в такое путешествие, ежели бы знала, что здесь на свободе разгуливает убийца.
   — Да. Она бы подумала, ясное дело, — согласился Кит осторожно. — Я удивился, что маркиз прислал за ней карету. Он-то должен был понимать, что кто-то дал ей дурной совет, предложив отправиться в такую поездку.
   Джон пожал плечами:
   — Поди разберись с этими женщинами. Может, она сообщила о своем решении, а он не захотел обидеть ее отказом.
   Скорее, все именно так и было.
   — Поскольку все обстоит так, как есть, то все хорошо, что хорошо кончается. Миссис Блэкберн здесь в целости и сохранности, а его светлость пустил стражников по следу негодяев.
   Кит подумал, что это хорошо, что именно так и должен был поступить законопослушный человек. Сам он не таков. Если бы убитый оказался его родичем, он не стал бы утруждать себя, посылая за помощью, а выследил бы негодяев сам.
   Маркиз на него не похож. Для Кейт это даже лучше. Пройдет немного времени, и маркиз сделает ей предложение, что бы там сама она ни думала. Ему было достаточно провести в обществе маркиза пару часов, чтобы понять, что, несмотря на очевидную слепоту Кейт в этом вопросе, маркиз Парнелл влюблен в нее сейчас и, вероятно, был немного влюблен и раньше. Время может только усилить это чувство, наполнив его страстью.
   У Кита зудели кулаки — так он мечтал отдубасить маркиза.
   Все инстинкты побуждали его объявить свои права на Кейт. Но он этого не сделает, должно же в нем быть что-то хорошее. Она стремится к безопасности и богатству. Ничего этого он предложить ей не может.
   Эта короткая ночь будет единственным напоминанием о Кейт. В его мире она временный странник, ей в его мире не место, и Кит не мог отрицать то, что видели его глаза: маркиз богат, уважаем, не пренебрегает своими обязанностями, и Кейт ему нравится. Здесь ей будет хорошо. Здесь есть все, что ей требуется, а ему нужно убираться.
   — Я вернусь и буду готов к отъезду через пару часов, — сказал он Джону.
   Конюх грустно посмотрел на него:
   — Вы можете вернуться через час, через два или через десять, но, если вам дорога ваша лошадь, вы не поедете на ней ни сегодня, ни завтра.
   Кит замер.
   — Что ты хочешь сказать?
   — У нее между ступней и стрелкой застрял камешек, сэр. Вроде бы и пустяк, я его вынул, но остался кровоподтек, и я не советовал бы утруждать ее еще пару дней.
   — Проклятие! — Молодой кучер съежился. Кит снова выругался, а потом зло рассмеялся. — Да почему же? Почему, черт побери?
   — Сэр?
   — День, ты сказал?
   — Самое меньшее, а лучше два дня. Я бы не стал рисковать — лошадь может захромать.
   — Я бы тоже не стал.
   Кит вышел из конюшни и пошел обратно в замок, кляня судьбу: он не может прикоснуться к Кейт Блэкберн, но может ее видеть.
   Так же когда-то было с Дугласом Стюартом.
 
   Крепость Лемон, июль 1799 года
   Тюремщик вошел в вонючую камеру и подождал, пока его глаза привыкнут к отсутствию света. Потом огляделся и заметил Данда, который сидел с безразличным видом, прислонившись к стене.
   — Где твои дружки?
   Кит выпрямился. На другом конце помещения он увидел Рамзи, его плечи опирались о стену так же небрежно, как если бы он находился в лондонском клубе среди джентльменов, в то время как Дуглас пробирался к двери через толпу.
   Кит не спешил, не желая приближать следующие минуты. Они обязательно будут болезненными. Рэм тоже отодвинулся подальше. В темницу вошли еще с полдюжины тюремщиков. Эта неожиданная демонстрация силы не понравилась Киту.
   — Вчера наша гильотина плохо работала! — с надрывом воскликнул старший надзиратель. — Но, — он поднял руку, словно для того, чтобы успокоить нетерпеливые жалобы, хотя никто не издал ни звука, — после нескольких часов работы мы думаем, что она исправлена. Конечно мы не будем знать этого наверняка, пока… — Он мерзко улыбнулся. — Поняли, да?
   По толпе пробежал тихий, испуганный ропот.
   — Итак, — он потер руки, — нам нужен доброволец, желательно шотландец. На самом деле мы настаиваем. И если один не захочет стать добровольцем, мы заберем всех.
   Данд похолодел, сидя у стены. Рэм резко выпрямился, а Кит начал проталкиваться через толпу к Дугласу, который все еще шел к двери.
   — Кто хочет стать добровольцем, чтобы помочь нам решить нашу небольшую проблему?
   — Я хочу. — Голос Дугласа прозвучал для Кита как звон погребального колокола.
   — А! Прекрасно…
   — Нет! — Данд бросился вперед, но тюремщики были наготове, они сбили его с ног, а другие двое схватили Дугласа и вытолкнули его за дверь камеры. Кит прорвался сквозь толпу одновременно с Рэмом как раз в тот момент, когда дверь захлопнулась.
   Кит бросился к крошечному оконцу высоко в стене, подпрыгнул и уцепился за прутья, чтобы посмотреть во двор. Через ноги жаждущих крови зрителей увидеть Дугласа было невозможно.
   — Дуглас!
   Тут он увидел его в конце двора, палач вывел его на эшафот, где прибита к помосту гильотина. Толпа глумилась и бесновалась вокруг. На глаза ему повязали черный платок и поставили на колени. На чем-то ярко сверкнуло солнце, и…
   — Нет!

Глава 20
Как понравиться тому, кто в состоянии предложить помощь

   Настало утро, и вместе с ним Кейт обнаружила, что вымышленная головная боль превратилась в настоящую. Она оделась, почти не думая о том, как выглядит, ее мысли были заняты Китом Макниллом. Он уезжает.
   Неожиданно дверь в ее комнату отворилась, и вошла Мерри Бенни.
   — Я пришла узнать, не нужно ли вам чего.
   — Нет, — сказала Кейт. — Все в полном порядке, благодарю вас.
   Взгляд ее упал на стопку платьев, принесенных Пегги, и она бросилась к ним через всю комнату.
   — Это платья Грейс! — заявила она. — Я их возьму.
   — Да, конечно. — Кейт пришлось напомнить себе о своей недавней симпатии к этой девушке. — Поскольку мои платья безнадежно испорчены, маркиз предложил мне носить эти, пока я здесь. Вы получите их, как только я уеду.
   — Вот как. Я… — По крайней мере у Мерри хватило такта казаться смущенной. — Я не хотела показаться такой жадной. Просто у меня почти ничего не осталось от Грейс, так что я завидую всем, у кого есть ее вещи.
   Она смерила взглядом наряд Кейт. Платье было из батиста в белую и лиловую полоску с маленькими рукавами-буфами и изящно вышитой лентой из темно-пурпурного атласа, повязанной под грудью.
   — Грейс сама сделала этот пояс, — сказала Мерри. — Она прекрасно вышивала, могла взять самый обычный образец и через несколько часов превратить его в изысканную вещицу.
   — Вы были очень близки с моей кузиной?
   — Я считала ее своим лучшим другом, — тихо ответила Мерри.
   — Вы, должно быть, очень скучаете по ней.
   — Да. — Она огляделась. — Этот сундук прислала вам Грейс?
   — Да.
   — Вы не будете возражать, если я загляну в него? Из ее комнаты исчезли кое-какие вещи. Полагаю, она послала их вам. Мне бы хотелось получить их, они имеют ценность только для меня.
   — Конечно, — ответила Кейт.
   Мерри подняла крышку сундука и принялась опустошать его, тщательно рассматривая каждую вещь, прежде чем положить ее на пол. Учитывая тщательный осмотр, это заняло много времени, но постепенно у ног Мерри выросла целая груда вещей Грейс.
   — Кейт, не желая смотреть на нее, ушла и села у окна. Ей не хотелось вторгаться в горе девушки, но и уходить из комнаты она тоже не собиралась. Наконец сундук опустел. Мерри с недовольным видом уставилась на него.
   — Это все? — спросила она. — Еще кое-чего не хватает. Кейт кивнула в знак согласия:
   — К сожалению, те же воры, что испортили мои платья, шарили в вещах Грейс. Было несколько книг, которые они порвали и которые я отдала маркизу, чтобы он посмотрел, нельзя ли их отреставрировать. Коробка с принадлежностями для вышивания здесь, но пяльцы сломаны. Несколько табакерок, часы и все пузырьки с лекарствами разбиты. Мерри нетерпеливо покачала головой:
   — Нет, все эти вещи ничего не значат. Может быть, был рисунок пастелью или дневник Грейс?
   — Никакого дневника не было. А это, — Кейт указала на папку с разрозненными акварелями, — единственные художественные вещи.
   — А коробка с драгоценностями?
   — Увы…
   Мерри раздраженно посмотрела на нее, словно подозревала, что Кейт что-то утаила.
   — Я знаю, что вы очень бедны. Грейс мне все рассказала. Кейт, собиравшаяся встать, замерла.
   — Я не стала бы вас винить, если бы вы утаили что-то для себя. Вы этого заслуживаете, ведь вы единственная родственница Грейс. Но уверяю, что бы это ни было, для меня это значит гораздо больше, и я бы охотно вам заплатила.
   — Ваши предположения беспочвенны.
   Услышав холодный голос Кейт, Мерри умоляюще протянула к ней руки:
   — Я вас обидела?
   — Вы, кажется, удивлены, — ледяным тоном проговорила Кейт. — Возможно, вы привыкли к обвинениям в воровстве, меня же они обескураживают.
   Мерри мучительно покраснела.
   — Конечно, я не привыкла. — Губы ее задрожали. — Я так скучаю по ней. — В ее искренности не было никаких сомнений. — Она ушла, а я осталась.
   Девушка не могла бы сказать ничего лучшего, чтобы вызвать сочувствие Кейт.
   — Я понимаю, — сказала она, подходя к Мерри с протянутой рукой.
   — Нет! — воскликнула та, отступая. — Вы не можете этого понять!
   Кейт не обиделась. Она заметила, что настроение у этой девицы меняется постоянно: то она кажется растерянной и ранимой, то вдруг становится жесткой и агрессивной. Мерри очень напоминала Кейт, какой она была в тот год, когда потеряла и мужа, и отца.
   Мерри хлопнула себя по щекам.
   — Если бы я только могла прочесть ее последние слова! Узнать, думала ли она обо мне вообще!
   — Вы уверены, что это вас утешило бы? — осторожно спросила Кейт.
   — Наверное, от этого мне стало бы еще хуже, — прошептала Мерри, ломая руки. — Но мне необходимо знать, была ли она счастлива перед смертью. Вот это было бы утешением.
   Между ними явно существовала некая связь. Обе потеряли дорогих людей, претерпевших насильственную преждевременную смерть. Если Грейс стала жертвой преступления, отец Кейт пошел на смерть добровольно. Вроде бы какая разница? Но все же разница была. И Кейт тоже хотелось бы знать, какое настроение было у отца перед смертью. Испытывал ли он себя таким образом, или его смерть произошла по воле обстоятельств, как утверждал Кит?
   Жаль, что отец не оставил предсмертной записки, которая могла бы успокоить его семью. Им было бы легче, знай они, что он думал о них с радостью и, быть может, гордостью перед смертью. Но ее отец никогда не любил писать письма, а значит, она никогда ничего не узнает.
   И Мерри тоже не узнает.
   — Мне, право, очень жаль, мисс Мерри, но больше никаких писем от Грейс я не получала. Только то, в котором говорилось, что они с Чарлзом вскоре отправляются в Лондон. Она также спрашивала, не могу ли я подержать у себя ее вещи до их приезда.
   — Вы сохранили это письмо? — спросила Мерри.
   Кейт покачала головой:
   — Нет, в нем было всего несколько строк.
   Она обхватила себя руками и устремила невидящий взгляде окно. На дворе замка появился капитан Уоттерс. Его золотые эполеты сверкали в утреннем свете. Он оглядел двор и, увидев Кейт и Мерри, стоявших у верхнего окна, улыбнулся и низко поклонился.
   — Если это может вас утешить, маркиз очень верит в капитана Уоттерса, — сказала Кейт. — Познакомившись с ним, я тоже почувствовала, что это такой человек, который не остановится, пока не добьется своего.
   Мерри слегка покраснела:
   — Он необыкновенный человек.
   Капитан стражников явно покорил эту девушку.
   — А я-то подумала, что только контрабандисты вызывают у вас восторг, — сказала Кейт, надеясь шуткой побороть ее грустное настроение. Так и случилось.
   Мерри презрительно фыркнула:
   — Мистер Мердок неверно меня понял. Я не восхищаюсь контрабандистами. Они невероятно низменны. — Она беззаботно махнула рукой. — Ах, когда-то я могла вообразить контрабандиста героем романа!
   — Капитана Ламонта?
   Мерри бросила на Кейт настороженный взгляд.
   — В нем есть определенная грубая привлекательность, — призналась она. — И непонятная сила.
   Кейт наклонила голову:
   — Что вы имеете в виду?
   — Существуют ведущие и ведомые. Первых мало, последних много. — Ее взгляд снова устремился на капитана Уоттерса, который шел по двору, ведя за собой четверых человек. — Вот как сейчас капитан.
   — Добрый человек, — проговорила Кейт с одобрением. Мерри с жалостью посмотрела на нее:
   — Не будьте наивной. Доброта не имеет к этому никакого отношения, миссис Блэкберн. Именно воля ведущего определяет движения ведомого. Большинство людей пойдут за самым сильным вожаком и будут жить по тем правилам, которые тот установит. — Она слегка вздохнула. — Доброта редко может выстоять перед силой.
   — Вы озабочены тем, что Каллум Ламонт может оказаться слишком грозным врагом для капитана Уоттерса?
   Мерри пожала плечами.
   — Поскольку я знаю обоих, могу с уверенностью сказать, что капитан Уоттерс может привлечь для осуществления своей цели больше людей, чем мистер Ламонт, — сказала она. — Так что в соответствии с вашей философией в данном случае добрый должен победить, равно как и сильный.
   Девушка следила за мужественной фигурой капитана Уоттерса с нескрываемым восхищением, и Кейт порадовалась за семейство Мердок. Очевидно, Мерри переживала новое увлечение.
   — Кто-то должен верить, что капитан Уоттерс добьется любой поставленной перед собой цели, — пробормотала Мерри. Она оглянулась на Кейт, на лице у нее появилось лукавое выражение. — Судя по всему, ваш капитан Макнилл из того же теста.
   — Понятия не имею, — отозвалась Кейт.
   — Неужели? — Было ли в голосе Мерри легкое недоверие или просто презрение? — Впрочем, кажется, я слишком долго мешаю вам закончить туалет, — сказала она и, больше не добавив ни слова, торопливо вышла, а сбитая с толку Кейт смотрела на вещи Грейс, так и оставшиеся лежать на полу.
 
   Наведя порядок в комнате, Кейт спустилась к завтраку. Маркиз уже сидел за столом. Он встал, чтобы усадить ее, осведомился о ее самочувствии и объяснил, что остальные члены его семьи встают поздно. Потом подозвал лакея, и вскоре тарелка, на которой громоздилась горка еды — копченая и соленая рыба, яйца, картофель и печенье, — стояла перед Кейт.
   Она работала вилкой, а маркиз занимал ее, рассказывая замечательные анекдоты из истории своей семьи. Она всячески старалась внимательно слушать, но глаза ее то и дело устремлялись на дверь, ожидая появления Кита.
   — Вы, миссис Блэкберн, вероятно, скучаете по сестрам. Кейт встрепенулась:
   — Мои сестры? Да, ужасно. — По правде говоря, в эти дни она почти не вспоминала о сестрах. Она была полностью погружена в собственные дела. Но теперь вспомнила.
   Как понравился бы этот замок Хелене! Понравились бы его красота и элегантность. В библиотеке она нашла бы любое количество собеседников, с которыми можно проводить долгие зимние месяцы. Со своей стороны Шарлотта не была бы так очарована. Уединенность ей показалась бы тяжелой — разве только она нашла бы достойного противника своему острому язычку и живому уму.
   — Надеюсь, когда-нибудь они тоже смогут побывать у меня. Я знаю, как важна семья. Моя семья мне очень дорога. — На мгновение тень грусти пробежала по красивому лицу маркиза, но он смахнул ее. — Я потратил столько лет, приводя в порядок свое наследство, что, боюсь, пренебрегал личной жизнью. Думаю, пришло время изменить это.
   Кейт ничего не ответила. Она думала о своих сестрах и не понимала, как могла она так долго не вспоминать о них.
   Маркиз откашлялся, чтобы привлечь ее внимание.