Страница:
Он тихо подошел к двери конюшни, подставил лицо под ледяной дождь, чтобы охладить разыгравшееся воображение.
— В жизни не видела такого смельчака, — промурлыкал женский голос.
Кит оглянулся и увидел девушку, стоявшую в дальних дверях. Он ощутил ее запах еще до того, как увидел, — то был запах земли, мускуса и похоти.
— Там только об этом и толкуют. Как ты ухватил эту темноволосую леди и понес ее наверх, в ее комнату. Они думают, что вы с ней… — она помолчала и похотливо усмехнулась, — бодро проводите ночку.
— Они ошиблись.
— Понятно. — Она скользнула ближе и облизнула губы. — Я не признала твой плед. Откуда он?
— Ниоткуда.
Она дерзко улыбнулась:
— Тогда откуда ты пришел? Издалека?
— Что тебе нужно, девушка? — Хотя он уже знал: пару часов забвения, или монетку, чтобы купить водки, или просто волнующую ночь с диким шотландцем, чтобы развеять скуку. Следующие за их лагерем женщины и даже некоторые офицерские жены хотели того же. Ночью, в темноте, граница, разделяющая джентльмена и простолюдина, бедного и богатого, стиралась. А похоть оставалась похотью.
Услышав его вопрос, девица рассмеялась, но ничего не ответила.
— Я повидала таких же полудиких, как ты, — вы спускаетесь с гор. — Она окинула его оценивающим взглядом. — Многие идут на юг и там исчезают. Но некоторые, бывает, возвращаются. А что с ними происходит потом, хотела бы я знать? Они больше не годятся для этого мира, да и для того, откуда сбежали.
— Действительно, что? — пробормотал Кит.
— Говоришь ты куда лучше, чем все, кого я встречала, — это точно, но хоть ты и говоришь как образованный, все одно тебе не скрыть, кто ты есть.
— А кто я, по-твоему?
— Горец, — сказала она, словно удивившись, зачем он спрашивает. — Дикий, — она скользнула ближе, — бездомный, — она снова облизнула губы, — с пудовыми кулаками. — Она встала на цыпочки и провела языком по его шее до впадины на подбородке. — И ты именно такой мужчина, для которого у меня кое-что припасено.
Поскольку он никак не прореагировал на ее заигрывание, улыбка девицы потускнела.
— Ты что же, может, хочешь ее? — с сомнением спросила она, мотнув головой в сторону таверны. — Зря теряешь время. Она тебе неровня. Чего лаять на луну? Вот я-то как раз такая же, как ты, — не унималась она. — Знаю, как ублажить. Знаю такие штучки, какие леди и в голову не придут.
Кит почти не слушал ее, взгляд его не отрывался от окна Кейт.
— Неужели?
Она обняла его за шею и ущипнула за плечо. Он закрыл глаза и сразу же увидел водопад блестящих темных волос, глаза, черные, как озеро ночью, и мягкие пышные губы. Кит резко открыл глаза. Он совсем рехнулся, черт побери!
— Ступай в трактир. — Он отвел от себя руки девушки, и та сердито посмотрела на него.
— Вот дурак, отказывается от дарового угощения. С чего бы это? — спросила она.
Он ответил с кривой улыбкой:
— Кажется, я еще не кончил лаять на луну.
Аббатство Сент-Брайд, Шотландское Северное нагорье, 1789 год
— Он не дьявол. — Паренек с умным лицом и синими глазами засмеялся, глядя на мальчиков, окруживших Кита. Тот, который попытался стащить бисквит Кита, лежал теперь у его ног хнычущим комком.
— Значит, Дуги, он — отродье дьявола, — заявил один из мальчиков. Кит был новичком и еще не знал, как кого зовут. — Или волчонок. Я слышал, как братья говорили, что он дурной от рождения.
Защитник Кита фыркнул.
— Монахам везде чудится зло, — безапелляционно заявил он.
— Глаза у него зеленые и лицо злое, — послышалось из толпы. — Это настораживает.
Сколько раз за свои короткие десять лет Киту приходилось это слышать! Он сжал кулаки в ожидании ударов, которые непременно должны были последовать за этими словами.
— А вот у тебя, Ангус, лицо глупое. — Высокий черноволосый мальчик, примерно годом старше Кита, протолкался вперед. Кит никогда еще не видел такого хорошенького мальчишки, хотя ничего женственного в нем не было. — Но я не вижу в этом ничего удивительного.
Дуглас улыбнулся вновь прибывшему с явным облегчением.
— Ты всегда знаешь, что сказать, Рамзи Манро'.
Кит стоял и ждал. Ожидание стало смыслом его жизни, он только и делал, что ждал. Ждал возвращения матери, с которой они переезжали из города в город, когда она пропадала по несколько дней неизвестно где и с кем. Ждал, когда мужчины, с которыми его мать уходила, щелкали его по носу и приказывали ждать в переулке, или на конюшне, или еще где-нибудь, где он не будет мозолить им глаза.
— В чем дело? — поинтересовался черноволосый паренек. Хотя он явно был шотландцем, речь его звучала плавно и отчетливо.
— Джон решил, что с новичка хватит ужина, и взял его бисквит, — объяснил Дуглас. — А новичок с этим не согласился. А теперь кое-кто, увидев, как он отлупил Джона, считает, что это проделки дьявола, так как новичок легче Джона и меньше в два раза.
— Ты свинья, Джон, — дружелюбно заметил Рамзи Манро, ткнув лежащего рваным носком своего башмака. Джон сел, вытирая разбитый нос. — И обжора. Ты что, не слышал проповедь аббата о семи смертных грехах? А что до этого малого, который задал Джону трепку, — продолжал Рамзи, — так время покажет, что он собой представляет. Посмотрите, как он буравит человека взглядом. И глаза у него горячие, как адский огонь, и холодные, как лед на Северном море. Это ненормально.
Его матери тоже неприятно было смотреть на него, однако она то и дело хватала его за подбородок своими длинными пальцами и вглядывалась в его лицо, пока на глазах у нее не наворачивались слезы. Тогда она отталкивала Кита и исчезала. В один прекрасный день вообще не вернулась.
Вместо нее однажды утром появился крупный, широкий в поясе монах по имени Фиделис и, заплатив монету старой ведьме, сдававшей койку его матери, усадил Кита в повозку и увез. Неделю спустя он оказался здесь, в глубине Шотландского нагорья, в местечке под названием Сент-Брайд, среди дюжины мальчишек, большая часть которых была не ближе к Богу, чем сам Кит.
Он убежал бы, только вот аббатство было совершенно отрезано от мира. К тому же ему понравились горы и запах сосен, чистота воздуха и цвет неба. И уж конечно, ему понравился свежий хлеб, который он теперь получал каждое утро, и бисквиты и сыр, появлявшиеся на столе воспитанников каждый вечер.
Кит посмотрел на Джона, понимая, что он не причинил ему и половины вреда, который могли бы причинить ему самому дружки Джона. Это было бы в порядке вещей. Но теперь ему казалось, что драки вообще может и не быть благодаря вмешательству Дугласа, который, как уже тогда понял Кит, обладал задатками лидера, также как и Рамзи Манро.
Но… почему?
— Вставай, Джон. Пострадала в основном твоя гордость. — Дуглас протянул Джону руку, и тот, угрюмо взглянув на Кита, позволил поставить себя на ноги. — И не гляди так сердито на этого парня. Как тебя зовут, малый?
— Кристиан Макнилл.
— Макнилл ? Вы слышите, ребята? И на нем плед, — сказал он, оглядывая Кита. — Это ведь плед, да? Он такой грязный, что и не разберешь.
— Ага, плед, — зло ответил Кит.
Несколько лет назад мать раздобыла для него плед у священника в Глазго. Она ничего не объяснила, только сказала, что плед принадлежит ему, и только ему, и что лучше пледа ничто не защитит его от холода.
— Так вот, ребята, это не просто какой-то ублюдок с нагорья, — с восторгом заявил Дуглас окружающим. — Помнится, я уже видел похожий рисунок. Судя по всему, этот малый принадлежит к тайному древнему клану. Кристиан Макнилл может оказаться одним из их правителей!
Рамзи наклонился к Киту и заговорил, понизив голос, пока Дуглас поднимал настроение собравшимся:
— Ты лучше выбрось Джона из головы, Кристиан… — Он осекся. — Вряд ли найдется менее подходящее имя для тебя, малый. Тебя нужно звать как-нибудь по-другому.
— Меня звали Кит.
— Сумка дьявола?[2] — Разлетающиеся брови Рамзи поднялись, но с такой явной иронией, что Кит не смог удержаться и усмехнулся в ответ.
— Может, и так, — согласился он.
— Ты! Новенький! — Глубокий баритон раздался со стороны арочного входа в монастырь. Брат Фиделис, великодушный похититель детей, четырнадцати стоунов весом, шел по дорожке, посыпанной мелким гравием. Коричневая сутана развевалась вокруг толстых лодыжек. При его приближении мальчики, окружающие их, разбежались, но он не обратил на это внимания.
— Я все видел! Я видел, как ты ударил одного из мальчиков. Это злой поступок! Я не потерплю здесь ничего подобного! Ты понял ? — И брат Фиделис ткнул под нос Киту грязный мозолистый палец.
— Он тут ни при чем, — сказал Дуглас.
— Джон собирался стащить у него бисквит, — вмешался Рамзи.
Фиделис подозрительно фыркнул, пронзительно глядя на Кита.
— Ударить своего брата — грех.
— Он мне не брат, — равнодушно сообщил Кит. Родных у него после исчезновения матери не осталось. Ион этому только радовался.
— Мы все здесь братья, иначе человеку не прожить. Не имея брата, он одинок. Ты хочешь оставаться одиноким целую вечность?
Кит пожал плечами, Дуглас выразительно потряс головой, а длинные глаза Рамзи слегка сузились. Фиделис вздохнул:
— Нет, не хочешь. Ничего, ты всему научишься. Что же до драк, то если ты действительно такой злой, то я ничего не могу изменить. Злобность — это забота Господа. Но я могу кое-что сделать с мальчиками, которым нечем заняться. Пойдем со мной. — И он, пыхтя, зашагал вперед, не сомневаясь, что его приказания будут выполнены.
Может, Кит и был злым, но трусом не был. Поэтому он направился за монахом, заметив через пару секунд, что и Рамзи Манро, и Дуглас Стюарт зашагали следом за ним.
— Вам что надо? — шепотом спросил он.
— Идем с тобой, — спокойно ответил Дуглас.
— Я никогда еще не видел, чтобы брат Фиделис кого-то наказал. Любопытно посмотреть, — добавил Рамзи.
Монах повел их кружной дорогой через обветшавшее аббатство, часть старинных построек которого развалилась, а стены под бременем лет осели. Он обогнул монастырь и направился к высокой каменной стене, увитой виноградными лозами, остановился перед полукруглой деревянной дверью и вынул из кармана тяжелый ключ. Вставив ключ в скважину и распахнув заскрипевшую дверь, повернулся к мальчикам. Если он и удивился, что за Китом следуют Рамзи и Дуглас, то и виду не подал, но когда его маленькие темные, как изюм, глазки устремились поверх их голов, он поджал губы.
— Еще одна душа созрела для падения! — пробормотал он, указывая на стоявшую неподалеку старую яблоню. — Эй ты! Эндрю Росс, ты тоже можешь снизойти!
— Что? — спросил откуда-то сверху юношеский голос.
Кит поднял голову. Сначала он никого не увидел, потом тихий шелест листьев заставил его перевести взгляд на самые верхние ветви старого дерева. Из листвы свисали длинные загорелые ноги.
— Спускайся оттуда, Данд! — громко сказал брат Фиделис без гнева.
Через мгновение на землю соскользнул гибкий мальчишка с покрытыми пылью волосами. Его живые карие глаза светились невинной чистотой.
— Подойди сюда!
Съежившись, мальчишка нехотя направился к ним.
— Эндрю Росс, — шепнул Рамзи Киту. — Вот кто обрадуется твоему появлению.
— С чего бы это?
— Потому что все звали его Сумкой Дьявола, — Рамзи сверкнул жизнерадостной улыбкой, — до сих пор.
— Я ничего плохого не сделал! — заявил загорелый мальчишка, держа руки по швам в доказательство своих слов.
— Ты, — фыркнул брат Фиделис, — пойдешь вместе с остальными. — Монах протиснулся в дверь. — Стойте на дорожке и ничего не трогайте. — И, махнув рукой, он велел мальчикам войти, после чего закрыл за ними дверь.
Сразу же на Кита обрушился запах, такой тяжелый и непривычный, что у него закружилась голова. Он озирался, его ошеломили ароматы гвоздичного дерева и сладкой амброзии, оба густые и невесомые, как туман. Медленно поворачиваясь, Кит обнаружил источник этих запахов.
Розы, везде были розы. Они карабкались на крошащиеся кирпичи и замшелые камни. Розы свисали с наполовину обрушившихся арочных проходов. Розы сползали с разрушенных стен и стлались густыми коврами по едва заметным дорожкам. Они взрывались фонтанами красок, гнездились в мелких незаметных щелях. Они пылали и сверкали, нежные и дерзкие, смелые и хрупкие.
Алые и малиновые, розовые и вишневые. Розы совершенно белые и розовые, как раковина, розы цвета слоновой кости и свежих сливок. Но самым поразительным, самым захватывающим было то, что рядом с тем местом, где они стояли, среди изобилия серовато-зеленых листьев с мелко зазубренными краями цвела совершенно желтая роза. Она пылала среди яркого света дня, и казалось, что ее радостный, трепещущий цвет порожден солнечным сиянием.
— Вот это да, — пробормотал Кит, наклоняясь к цветку шафранового цвета. — Она желтая, точно яичный желток. Никогда не видел роз такого цвета.
— И никто не видел.
Кит поднял глаза. Фиделис смотрел на него, кажется, с одобрением.
— Ну, скажем, немногие видели, — уточнил Фиделис. — Несколько человек в Англии и Шотландии. Большинство любителей роз поклянутся, что желтых роз не бывает.
— Откуда она взялась? — спросил Рамзи, который никак не мог оторвать взгляд от прекрасного цветка.
— История гласит, что некий крестоносец привез ее из Святой земли и преподнес в дар нашему аббатству за заботу о его семье во время Черной Смерти. Взамен мы… — Он неожиданно осекся. — С тех пор она растет здесь.
— А остальные розы ? — спросил Дуглас.
— Собирались долгие годы. За ними охотились и привозили сюда со всех концов света. В свое время Сент-Брайд славился своими розами, — гордо проговорил он. — Но когда король изгнал из Шотландии католическую церковь, розы перестали что-либо значить. Однако мы не покинули Сент-Брайд. Мы находимся в отдалении, понимаешь? Это место, — он обвел рукой монастырь, — еще не совсем забросили.
— Красиво. — Эндрю наклонился и понюхал цветок. — Здесь так сильно пахнет, что, пожалуй, голова может заболеть.
Примирительное настроение брата Фиделиса исчезло, и он неодобрительно взглянул на Эндрю:
— Я и забыл, Эндрю Росс, что ты маленький варвар. Но ты напомнил мне, что вы пришли сюда не для того, чтобы узнать историю этого сада. Вы пришли сюда работать.
— И мы тоже ? — встревожился Рамзи.
— Ну конечно. В тебе, Рамзи Манро, сидит точно такой же дьявол, как и в Кристиане. Только ты умело скрываешь его.
Кит понятия не имел, что это значит, но ему понравился намек на то, что не он один такой злой.
— А я? — спросил Дуглас, чье лицо выражало недовольство.
— Вы, мистер Стюарт, всегда претендуете на роль вожака. И я не знаю, с какой стати вам отказываться от нее теперь. — Монах повернулся к Эндрю Россу:
— Что же касается тебя… — Он покачал головой и не договорил.
Кит не понимал, из-за чего весь этот шум. Ему приходилось щипать паклю, чистить конюшни и носить воду по четыре часа кряду. Разве можно сравнивать работу в саду с этой тяжелой работой ?
— И на какое время ? — спросил Рамзи.
— Пока не исчезнут все сорняки, — сказал брат Фиделис. — И может быть, пока не будут немного починены стены.
Кит улыбнулся еще шире. Полоть сорняки? Вырывать из земли такую славную зеленую травку? Принести немного камней? Он чуть было не рассмеялся.
Через шесть часов спина у Кита болела, ноги дрожали от сидения на корточках, руки покрылись царапинами от миллионов тонких, как волосинки, шипов, покрывавших стебли роз, а кисти ныли от ожогов крапивы, которую он вырывал из земли. Лицо у него покраснело от зноя, коленки под залатанными штанами были расцарапаны в кровь. Но он не жаловался. И не ушел, как и все остальные.
Еще два часа — и они закончили. Тяжко вздыхая и чертыхаясь, мальчишки укрылись в тени, которую отбрасывала одна из каменных арок, украшавших сад, и устало опустились на землю.
— Лучше бы я позволил им избить тебя до смерти, — сказал Дуглас, но настоящей злобы в его голосе не было.
— Лучше бы я шел своей дорогой, — согласился Рамзи.
— Но вы ведь этого не сделали, да ? — сказал Кит. — Чертовы дурни.
— А я-то что же? — возмущенно воскликнул Эндрю Росс. — Я-то ведь занимался своим делом, и все.
— К примеру, воровал яблоки.
Эндрю пожал плечами.
— Греховное дело, верно, — согласился он без всякого раскаяния, — но ведь мое.
Они усмехнулись, понимающе глядя друг на друга. Когда через пару минут появился брат Фиделис, они все еще усмехались.
— Итак, вы все сделали, да ? — спросил он мягко.
— Да, брат Фиделис. Ни одного сорняка не осталось. Только розы. — И Дуглас с трудом поднялся на ноги.
— На сегодня — все.
— Что?!
— На сегодня, Дуглас. Сегодня сорняков нет, но за розовым садом, как за человеческой душой, следует ухаживать бдительно. Сорняки, подобно грехам, растут всю ночь. Вернетесь сюда завтра. Все четверо.
— А что, если сорняков не будет ? — выпалил Рамзи, разом утратив невозмутимость, которая, как уже начал понимать Кит, была напускной.
— Ну тогда можно заняться устройством дорожек, починкой стен, можно расчистить колодец, отремонтировать арки. Да всегда что-нибудь найдется, — успокоил их брат Фиделис. — А теперь я вас выведу отсюда.
Когда он открыл дверь, Эндрю бросил на Кита взгляд, говоривший, что лучше им смириться со своей участью. Но Кит не желал смиряться, особенно потому, что не очень-то понимал, какая такая у него была участь и какой она будет теперь, когда он оказался здесь, где бы это «здесь» ни находилось.
— Почему мы здесь? И все остальные? — спросил он у Дугласа нетерпеливым шепотом.
— А разве ты не знаешь? Мы должны стать рыцарями, — тоже шепотом ответил Дуглас и зашагал дальше.
Глава 4
— В жизни не видела такого смельчака, — промурлыкал женский голос.
Кит оглянулся и увидел девушку, стоявшую в дальних дверях. Он ощутил ее запах еще до того, как увидел, — то был запах земли, мускуса и похоти.
— Там только об этом и толкуют. Как ты ухватил эту темноволосую леди и понес ее наверх, в ее комнату. Они думают, что вы с ней… — она помолчала и похотливо усмехнулась, — бодро проводите ночку.
— Они ошиблись.
— Понятно. — Она скользнула ближе и облизнула губы. — Я не признала твой плед. Откуда он?
— Ниоткуда.
Она дерзко улыбнулась:
— Тогда откуда ты пришел? Издалека?
— Что тебе нужно, девушка? — Хотя он уже знал: пару часов забвения, или монетку, чтобы купить водки, или просто волнующую ночь с диким шотландцем, чтобы развеять скуку. Следующие за их лагерем женщины и даже некоторые офицерские жены хотели того же. Ночью, в темноте, граница, разделяющая джентльмена и простолюдина, бедного и богатого, стиралась. А похоть оставалась похотью.
Услышав его вопрос, девица рассмеялась, но ничего не ответила.
— Я повидала таких же полудиких, как ты, — вы спускаетесь с гор. — Она окинула его оценивающим взглядом. — Многие идут на юг и там исчезают. Но некоторые, бывает, возвращаются. А что с ними происходит потом, хотела бы я знать? Они больше не годятся для этого мира, да и для того, откуда сбежали.
— Действительно, что? — пробормотал Кит.
— Говоришь ты куда лучше, чем все, кого я встречала, — это точно, но хоть ты и говоришь как образованный, все одно тебе не скрыть, кто ты есть.
— А кто я, по-твоему?
— Горец, — сказала она, словно удивившись, зачем он спрашивает. — Дикий, — она скользнула ближе, — бездомный, — она снова облизнула губы, — с пудовыми кулаками. — Она встала на цыпочки и провела языком по его шее до впадины на подбородке. — И ты именно такой мужчина, для которого у меня кое-что припасено.
Поскольку он никак не прореагировал на ее заигрывание, улыбка девицы потускнела.
— Ты что же, может, хочешь ее? — с сомнением спросила она, мотнув головой в сторону таверны. — Зря теряешь время. Она тебе неровня. Чего лаять на луну? Вот я-то как раз такая же, как ты, — не унималась она. — Знаю, как ублажить. Знаю такие штучки, какие леди и в голову не придут.
Кит почти не слушал ее, взгляд его не отрывался от окна Кейт.
— Неужели?
Она обняла его за шею и ущипнула за плечо. Он закрыл глаза и сразу же увидел водопад блестящих темных волос, глаза, черные, как озеро ночью, и мягкие пышные губы. Кит резко открыл глаза. Он совсем рехнулся, черт побери!
— Ступай в трактир. — Он отвел от себя руки девушки, и та сердито посмотрела на него.
— Вот дурак, отказывается от дарового угощения. С чего бы это? — спросила она.
Он ответил с кривой улыбкой:
— Кажется, я еще не кончил лаять на луну.
Аббатство Сент-Брайд, Шотландское Северное нагорье, 1789 год
— Он не дьявол. — Паренек с умным лицом и синими глазами засмеялся, глядя на мальчиков, окруживших Кита. Тот, который попытался стащить бисквит Кита, лежал теперь у его ног хнычущим комком.
— Значит, Дуги, он — отродье дьявола, — заявил один из мальчиков. Кит был новичком и еще не знал, как кого зовут. — Или волчонок. Я слышал, как братья говорили, что он дурной от рождения.
Защитник Кита фыркнул.
— Монахам везде чудится зло, — безапелляционно заявил он.
— Глаза у него зеленые и лицо злое, — послышалось из толпы. — Это настораживает.
Сколько раз за свои короткие десять лет Киту приходилось это слышать! Он сжал кулаки в ожидании ударов, которые непременно должны были последовать за этими словами.
— А вот у тебя, Ангус, лицо глупое. — Высокий черноволосый мальчик, примерно годом старше Кита, протолкался вперед. Кит никогда еще не видел такого хорошенького мальчишки, хотя ничего женственного в нем не было. — Но я не вижу в этом ничего удивительного.
Дуглас улыбнулся вновь прибывшему с явным облегчением.
— Ты всегда знаешь, что сказать, Рамзи Манро'.
Кит стоял и ждал. Ожидание стало смыслом его жизни, он только и делал, что ждал. Ждал возвращения матери, с которой они переезжали из города в город, когда она пропадала по несколько дней неизвестно где и с кем. Ждал, когда мужчины, с которыми его мать уходила, щелкали его по носу и приказывали ждать в переулке, или на конюшне, или еще где-нибудь, где он не будет мозолить им глаза.
— В чем дело? — поинтересовался черноволосый паренек. Хотя он явно был шотландцем, речь его звучала плавно и отчетливо.
— Джон решил, что с новичка хватит ужина, и взял его бисквит, — объяснил Дуглас. — А новичок с этим не согласился. А теперь кое-кто, увидев, как он отлупил Джона, считает, что это проделки дьявола, так как новичок легче Джона и меньше в два раза.
— Ты свинья, Джон, — дружелюбно заметил Рамзи Манро, ткнув лежащего рваным носком своего башмака. Джон сел, вытирая разбитый нос. — И обжора. Ты что, не слышал проповедь аббата о семи смертных грехах? А что до этого малого, который задал Джону трепку, — продолжал Рамзи, — так время покажет, что он собой представляет. Посмотрите, как он буравит человека взглядом. И глаза у него горячие, как адский огонь, и холодные, как лед на Северном море. Это ненормально.
Его матери тоже неприятно было смотреть на него, однако она то и дело хватала его за подбородок своими длинными пальцами и вглядывалась в его лицо, пока на глазах у нее не наворачивались слезы. Тогда она отталкивала Кита и исчезала. В один прекрасный день вообще не вернулась.
Вместо нее однажды утром появился крупный, широкий в поясе монах по имени Фиделис и, заплатив монету старой ведьме, сдававшей койку его матери, усадил Кита в повозку и увез. Неделю спустя он оказался здесь, в глубине Шотландского нагорья, в местечке под названием Сент-Брайд, среди дюжины мальчишек, большая часть которых была не ближе к Богу, чем сам Кит.
Он убежал бы, только вот аббатство было совершенно отрезано от мира. К тому же ему понравились горы и запах сосен, чистота воздуха и цвет неба. И уж конечно, ему понравился свежий хлеб, который он теперь получал каждое утро, и бисквиты и сыр, появлявшиеся на столе воспитанников каждый вечер.
Кит посмотрел на Джона, понимая, что он не причинил ему и половины вреда, который могли бы причинить ему самому дружки Джона. Это было бы в порядке вещей. Но теперь ему казалось, что драки вообще может и не быть благодаря вмешательству Дугласа, который, как уже тогда понял Кит, обладал задатками лидера, также как и Рамзи Манро.
Но… почему?
— Вставай, Джон. Пострадала в основном твоя гордость. — Дуглас протянул Джону руку, и тот, угрюмо взглянув на Кита, позволил поставить себя на ноги. — И не гляди так сердито на этого парня. Как тебя зовут, малый?
— Кристиан Макнилл.
— Макнилл ? Вы слышите, ребята? И на нем плед, — сказал он, оглядывая Кита. — Это ведь плед, да? Он такой грязный, что и не разберешь.
— Ага, плед, — зло ответил Кит.
Несколько лет назад мать раздобыла для него плед у священника в Глазго. Она ничего не объяснила, только сказала, что плед принадлежит ему, и только ему, и что лучше пледа ничто не защитит его от холода.
— Так вот, ребята, это не просто какой-то ублюдок с нагорья, — с восторгом заявил Дуглас окружающим. — Помнится, я уже видел похожий рисунок. Судя по всему, этот малый принадлежит к тайному древнему клану. Кристиан Макнилл может оказаться одним из их правителей!
Рамзи наклонился к Киту и заговорил, понизив голос, пока Дуглас поднимал настроение собравшимся:
— Ты лучше выбрось Джона из головы, Кристиан… — Он осекся. — Вряд ли найдется менее подходящее имя для тебя, малый. Тебя нужно звать как-нибудь по-другому.
— Меня звали Кит.
— Сумка дьявола?[2] — Разлетающиеся брови Рамзи поднялись, но с такой явной иронией, что Кит не смог удержаться и усмехнулся в ответ.
— Может, и так, — согласился он.
— Ты! Новенький! — Глубокий баритон раздался со стороны арочного входа в монастырь. Брат Фиделис, великодушный похититель детей, четырнадцати стоунов весом, шел по дорожке, посыпанной мелким гравием. Коричневая сутана развевалась вокруг толстых лодыжек. При его приближении мальчики, окружающие их, разбежались, но он не обратил на это внимания.
— Я все видел! Я видел, как ты ударил одного из мальчиков. Это злой поступок! Я не потерплю здесь ничего подобного! Ты понял ? — И брат Фиделис ткнул под нос Киту грязный мозолистый палец.
— Он тут ни при чем, — сказал Дуглас.
— Джон собирался стащить у него бисквит, — вмешался Рамзи.
Фиделис подозрительно фыркнул, пронзительно глядя на Кита.
— Ударить своего брата — грех.
— Он мне не брат, — равнодушно сообщил Кит. Родных у него после исчезновения матери не осталось. Ион этому только радовался.
— Мы все здесь братья, иначе человеку не прожить. Не имея брата, он одинок. Ты хочешь оставаться одиноким целую вечность?
Кит пожал плечами, Дуглас выразительно потряс головой, а длинные глаза Рамзи слегка сузились. Фиделис вздохнул:
— Нет, не хочешь. Ничего, ты всему научишься. Что же до драк, то если ты действительно такой злой, то я ничего не могу изменить. Злобность — это забота Господа. Но я могу кое-что сделать с мальчиками, которым нечем заняться. Пойдем со мной. — И он, пыхтя, зашагал вперед, не сомневаясь, что его приказания будут выполнены.
Может, Кит и был злым, но трусом не был. Поэтому он направился за монахом, заметив через пару секунд, что и Рамзи Манро, и Дуглас Стюарт зашагали следом за ним.
— Вам что надо? — шепотом спросил он.
— Идем с тобой, — спокойно ответил Дуглас.
— Я никогда еще не видел, чтобы брат Фиделис кого-то наказал. Любопытно посмотреть, — добавил Рамзи.
Монах повел их кружной дорогой через обветшавшее аббатство, часть старинных построек которого развалилась, а стены под бременем лет осели. Он обогнул монастырь и направился к высокой каменной стене, увитой виноградными лозами, остановился перед полукруглой деревянной дверью и вынул из кармана тяжелый ключ. Вставив ключ в скважину и распахнув заскрипевшую дверь, повернулся к мальчикам. Если он и удивился, что за Китом следуют Рамзи и Дуглас, то и виду не подал, но когда его маленькие темные, как изюм, глазки устремились поверх их голов, он поджал губы.
— Еще одна душа созрела для падения! — пробормотал он, указывая на стоявшую неподалеку старую яблоню. — Эй ты! Эндрю Росс, ты тоже можешь снизойти!
— Что? — спросил откуда-то сверху юношеский голос.
Кит поднял голову. Сначала он никого не увидел, потом тихий шелест листьев заставил его перевести взгляд на самые верхние ветви старого дерева. Из листвы свисали длинные загорелые ноги.
— Спускайся оттуда, Данд! — громко сказал брат Фиделис без гнева.
Через мгновение на землю соскользнул гибкий мальчишка с покрытыми пылью волосами. Его живые карие глаза светились невинной чистотой.
— Подойди сюда!
Съежившись, мальчишка нехотя направился к ним.
— Эндрю Росс, — шепнул Рамзи Киту. — Вот кто обрадуется твоему появлению.
— С чего бы это?
— Потому что все звали его Сумкой Дьявола, — Рамзи сверкнул жизнерадостной улыбкой, — до сих пор.
— Я ничего плохого не сделал! — заявил загорелый мальчишка, держа руки по швам в доказательство своих слов.
— Ты, — фыркнул брат Фиделис, — пойдешь вместе с остальными. — Монах протиснулся в дверь. — Стойте на дорожке и ничего не трогайте. — И, махнув рукой, он велел мальчикам войти, после чего закрыл за ними дверь.
Сразу же на Кита обрушился запах, такой тяжелый и непривычный, что у него закружилась голова. Он озирался, его ошеломили ароматы гвоздичного дерева и сладкой амброзии, оба густые и невесомые, как туман. Медленно поворачиваясь, Кит обнаружил источник этих запахов.
Розы, везде были розы. Они карабкались на крошащиеся кирпичи и замшелые камни. Розы свисали с наполовину обрушившихся арочных проходов. Розы сползали с разрушенных стен и стлались густыми коврами по едва заметным дорожкам. Они взрывались фонтанами красок, гнездились в мелких незаметных щелях. Они пылали и сверкали, нежные и дерзкие, смелые и хрупкие.
Алые и малиновые, розовые и вишневые. Розы совершенно белые и розовые, как раковина, розы цвета слоновой кости и свежих сливок. Но самым поразительным, самым захватывающим было то, что рядом с тем местом, где они стояли, среди изобилия серовато-зеленых листьев с мелко зазубренными краями цвела совершенно желтая роза. Она пылала среди яркого света дня, и казалось, что ее радостный, трепещущий цвет порожден солнечным сиянием.
— Вот это да, — пробормотал Кит, наклоняясь к цветку шафранового цвета. — Она желтая, точно яичный желток. Никогда не видел роз такого цвета.
— И никто не видел.
Кит поднял глаза. Фиделис смотрел на него, кажется, с одобрением.
— Ну, скажем, немногие видели, — уточнил Фиделис. — Несколько человек в Англии и Шотландии. Большинство любителей роз поклянутся, что желтых роз не бывает.
— Откуда она взялась? — спросил Рамзи, который никак не мог оторвать взгляд от прекрасного цветка.
— История гласит, что некий крестоносец привез ее из Святой земли и преподнес в дар нашему аббатству за заботу о его семье во время Черной Смерти. Взамен мы… — Он неожиданно осекся. — С тех пор она растет здесь.
— А остальные розы ? — спросил Дуглас.
— Собирались долгие годы. За ними охотились и привозили сюда со всех концов света. В свое время Сент-Брайд славился своими розами, — гордо проговорил он. — Но когда король изгнал из Шотландии католическую церковь, розы перестали что-либо значить. Однако мы не покинули Сент-Брайд. Мы находимся в отдалении, понимаешь? Это место, — он обвел рукой монастырь, — еще не совсем забросили.
— Красиво. — Эндрю наклонился и понюхал цветок. — Здесь так сильно пахнет, что, пожалуй, голова может заболеть.
Примирительное настроение брата Фиделиса исчезло, и он неодобрительно взглянул на Эндрю:
— Я и забыл, Эндрю Росс, что ты маленький варвар. Но ты напомнил мне, что вы пришли сюда не для того, чтобы узнать историю этого сада. Вы пришли сюда работать.
— И мы тоже ? — встревожился Рамзи.
— Ну конечно. В тебе, Рамзи Манро, сидит точно такой же дьявол, как и в Кристиане. Только ты умело скрываешь его.
Кит понятия не имел, что это значит, но ему понравился намек на то, что не он один такой злой.
— А я? — спросил Дуглас, чье лицо выражало недовольство.
— Вы, мистер Стюарт, всегда претендуете на роль вожака. И я не знаю, с какой стати вам отказываться от нее теперь. — Монах повернулся к Эндрю Россу:
— Что же касается тебя… — Он покачал головой и не договорил.
Кит не понимал, из-за чего весь этот шум. Ему приходилось щипать паклю, чистить конюшни и носить воду по четыре часа кряду. Разве можно сравнивать работу в саду с этой тяжелой работой ?
— И на какое время ? — спросил Рамзи.
— Пока не исчезнут все сорняки, — сказал брат Фиделис. — И может быть, пока не будут немного починены стены.
Кит улыбнулся еще шире. Полоть сорняки? Вырывать из земли такую славную зеленую травку? Принести немного камней? Он чуть было не рассмеялся.
Через шесть часов спина у Кита болела, ноги дрожали от сидения на корточках, руки покрылись царапинами от миллионов тонких, как волосинки, шипов, покрывавших стебли роз, а кисти ныли от ожогов крапивы, которую он вырывал из земли. Лицо у него покраснело от зноя, коленки под залатанными штанами были расцарапаны в кровь. Но он не жаловался. И не ушел, как и все остальные.
Еще два часа — и они закончили. Тяжко вздыхая и чертыхаясь, мальчишки укрылись в тени, которую отбрасывала одна из каменных арок, украшавших сад, и устало опустились на землю.
— Лучше бы я позволил им избить тебя до смерти, — сказал Дуглас, но настоящей злобы в его голосе не было.
— Лучше бы я шел своей дорогой, — согласился Рамзи.
— Но вы ведь этого не сделали, да ? — сказал Кит. — Чертовы дурни.
— А я-то что же? — возмущенно воскликнул Эндрю Росс. — Я-то ведь занимался своим делом, и все.
— К примеру, воровал яблоки.
Эндрю пожал плечами.
— Греховное дело, верно, — согласился он без всякого раскаяния, — но ведь мое.
Они усмехнулись, понимающе глядя друг на друга. Когда через пару минут появился брат Фиделис, они все еще усмехались.
— Итак, вы все сделали, да ? — спросил он мягко.
— Да, брат Фиделис. Ни одного сорняка не осталось. Только розы. — И Дуглас с трудом поднялся на ноги.
— На сегодня — все.
— Что?!
— На сегодня, Дуглас. Сегодня сорняков нет, но за розовым садом, как за человеческой душой, следует ухаживать бдительно. Сорняки, подобно грехам, растут всю ночь. Вернетесь сюда завтра. Все четверо.
— А что, если сорняков не будет ? — выпалил Рамзи, разом утратив невозмутимость, которая, как уже начал понимать Кит, была напускной.
— Ну тогда можно заняться устройством дорожек, починкой стен, можно расчистить колодец, отремонтировать арки. Да всегда что-нибудь найдется, — успокоил их брат Фиделис. — А теперь я вас выведу отсюда.
Когда он открыл дверь, Эндрю бросил на Кита взгляд, говоривший, что лучше им смириться со своей участью. Но Кит не желал смиряться, особенно потому, что не очень-то понимал, какая такая у него была участь и какой она будет теперь, когда он оказался здесь, где бы это «здесь» ни находилось.
— Почему мы здесь? И все остальные? — спросил он у Дугласа нетерпеливым шепотом.
— А разве ты не знаешь? Мы должны стать рыцарями, — тоже шепотом ответил Дуглас и зашагал дальше.
Глава 4
Как ужасны бывают последствия необдуманного поведения
Кейт спала урывками. Ей снился ее муж, Майкл, но его глаза все время становились зелеными, а в речи то и дело проскальзывал шотландский акцент. Она проснулась еще до рассвета, встревоженная и терзаемая угрызениями совести.
Отец познакомил ее с лейтенантом Майклом Блэкберном, она влюбилась, вышла замуж и через два года овдовела. Оглядываясь назад, Кейт понимала, почему отец форсировал события. Как и ее отец, лейтенант был смелым, дерзким и исключительно преданным человеком. И также, как и он, происходил из обедневшей, хотя и благородной семьи.
Она жалела не о том, что вышла замуж, а о том, что вышла замуж за героя, за человека, который действует, не думая о судьбе семьи, оставленной дома. Какое же возмущение вызывали у нее герои!
Эта предательская, полуосознанная мысль вырвала ее из сна, и Кейт неловко спустилась с кровати и надела то же самое хлопчатобумажное платье, в котором путешествовала три дня. Потом уложила в сундук Грейс немногочисленные вещи, глубоко вздохнула и сошла вниз.
Зал напоминал поле брани после большого сражения. Люди лежали везде: одни скорчились на полу, другие растянулись вдоль стен. Кое-кто сидел, прислонившись к соседу, а немногим счастливцам удалось захватить скамьи. В ноздри ей ударил спертый запах пива и мокрой золы, а храп перемежался другими, менее приятными звуками. Служанка торопливо вошла через боковую дверь, в руках она несла охапку дров.
— Миссис Блэкберн, — окликнули ее.
Кейт оглянулась. Кит Макнилл стоял в открытых дверях, за спиной у него свинцовые облака сгрудились над тусклым горизонтом. Края его пледа развевал ветер, и было видно темно-зеленую куртку. Тусклый свет обрисовывал шрамы на его худом загорелом лице. Интересно, у скольких людей остались ответные шрамы, нанесенные им? И сколько их не дожило до того, чтобы увидеть дело рук своих? Кейт поежилась. Она совершила ошибку. Нельзя пускаться в путь с этим человеком. Ведь это…
— Ваши вещи готовы?
Она сказала запинаясь:
— Я изменила свои планы.
Он ждал.
— Я останусь здесь, — заявила она. — Контора, которой принадлежит этот экипаж, пришлет кого-нибудь вместо Дугала или потребует назад экипаж. Лучше я уговорю нового кучера отвезти меня в Клит, чем возвращаться в Йорк.
— Дугал и экипаж исчезли, — сказал Кит. — Вчера он с одним из своих дружков забрал его.
— Неужели? — У нее точно гора с плеч свалилась. Судьба разлучала ее с Китом Макниллом. — Значит, мне придется ждать здесь, пока не прибудет другой экипаж.
— Другая карета есть у меня, — сказал он. — В задней части конюшни стоит старый фаэтон.
Судьба снова отдавала ее в руки Кита Макнилла.
— Вот как. — Фаэтон? Маленькая двухместная коляска, в которой нет заднего отделения для пассажиров — только скамейка, на которой кучер сидит рядом с пассажиром. И у нее нет крыши, если не считать небольшого складного верха. И это, очевидно, единственная возможность попасть в замок Парнелл. — Я… да, мои вещи готовы.
— Я отнесу. — Кит поднялся по лестнице и исчез, и плед развевался вокруг его широких плеч. Он вскоре вернулся, неся тяжелый сундук. Внизу лестницы он остановился. — Я в два счета договорюсь с трактирщиком! Не заставляйте меня заниматься пустяками. Расплатитесь со мной, когда мы приедем в замок вашего маркиза.
Кейт вспыхнула:
— Он вовсе не «мой маркиз»!
Он укоризненно посмотрел на нее.
— Лошадь запрягли, и экипаж ждет. К вашим услугам, мэм. — Кит сделал насмешливый приглашающий жест, и Кейт последовала за ним во двор.
При виде фаэтона сердце у нее упало. Он стоял во дворе, покрытом смесью грязи и колотого льда. Это была старая развалина. Две необструганные доски, сбитые вместе, заменяли то, что должно было быть сиденьем. Рваный вылинявший козырек наполовину закрывал фаэтон сверху, и влага, скопившаяся из-за густого тумана, капала с рваного края. Только молодой чалый мерин в постромках казался на что-то пригодным.
— Где вы нашли лошадь? — спросила Кейт.
— В Индии, два года назад. Она моя.
— В Индии? — удивленно повторила Кейт.
— Да. — Кит поставил сундук на полку в задней части фаэтона, где уже лежало его седло, и, обойдя повозку, протянул руку молодой женщине. Кейт колебалась. Он ждал, держа свою руку без перчатки вверх ладонью, и капли влаги сверкали на его широких плечах как бисер, а холодный туман расползался у него за спиной.
Она нерешительно вложила в его руку свою ручку в перчатке. Ее обдало жаром. Что она делает! Она попыталась убрать руку, но он легко потянул ее.
— Я бы предпочел ваше презрение, а не отвращение, миссис Блэкберн.
От этих слов жар бросился ей в лицо, и Кейт вздернула подбородок. Она вырвала у него руку и уселась на грубую доску. Он усмехнулся и пошел обратно в таверну.
— Мэм! — Служанка, которую Кейт видела только что, появилась возле фаэтона с небольшой корзинкой и глиняным кувшином в руках. — Он сказал мне принести вам поесть. — Незачем было спрашивать, кого она имеет в виду. — Здесь немного хлеба с сыром и кувшин эля, — сказала служанка с виноватым видом. — Мужчины, что сидели у нас вчера вечером, съели все, что было.
— Благодарю вас, — сказала Кейт, принимая у девушки корзину и кувшин и убирая все под сиденье. Потом она нашарила в кармане монетку и протянула служанке. Та выхватила монету и хотела уйти, но остановилась.
— Я мало знаю о том, как живут люди в других местах. — Она кивнула в сторону южных холмов. — Но честное слово, мужчины, они везде одинаковые. Я видела, как вы смотрели на этого шотландца. Вы его боитесь.
Кейт ничего не ответила. Она действительно боялась Кита.
— Так вот, у других, — продолжала девушка, — у них, может, и была бы причина волноваться, а вам это ни к чему.
Прежде чем Кейт успела ответить, она убежала, проскользнув мимо Кита, выходившего из трактира. Он молча положил свою сумку на сундук, легко вспрыгнул на сиденье рядом с Кейт и бросил ей толстое шерстяное одеяло.
— Вам лучше укутать ноги, — сказал он. — Мы поедем по пустоши, а там сильный ветер. Будет очень холодно.
— Тогда зачем ехать через пустошь? — спросила Кейт.
— В трактире были мужчины, с интересом посматривавшие на вас, но не только из-за вашего хорошенького личика, — ответил он, отвязывая вожжи. — Держу пари, они заметили, как Дугал отнес к вам в комнату сундук.
Кейт все поняла.
— Тогда мне кажется, что нам нужно отъехать отсюда как можно дальше. Разве не лучше сделать это по наезженной дороге?
Эти слова вызвали у него усмешку.
— Миссис Блэкберн, на севере Шотландии нет никаких наезженных дорог.
— И все же мне кажется, что лучше было бы держаться тех дорог, по которым ездит больше людей.
— Вы уже не в Англии. Придется вам довериться мне. — Кит щелкнул языком, и повозка тронулась. — Мы поедем по пустошам, миссис Блэкберн, потому что в наши дни Северное нагорье кишит убийцами, ворами и разбойниками. Но не дураками. А только дурак отправится на пустоши Северного нагорья в ноябре.
Большинство светских знакомых Нэшей открыто удивлялись, как это три сироты сумели продержаться столько времени после смерти матери. Подумав, они приписали бы это экономности и осмотрительности Кейт. И были бы не правы.
Отец познакомил ее с лейтенантом Майклом Блэкберном, она влюбилась, вышла замуж и через два года овдовела. Оглядываясь назад, Кейт понимала, почему отец форсировал события. Как и ее отец, лейтенант был смелым, дерзким и исключительно преданным человеком. И также, как и он, происходил из обедневшей, хотя и благородной семьи.
Она жалела не о том, что вышла замуж, а о том, что вышла замуж за героя, за человека, который действует, не думая о судьбе семьи, оставленной дома. Какое же возмущение вызывали у нее герои!
Эта предательская, полуосознанная мысль вырвала ее из сна, и Кейт неловко спустилась с кровати и надела то же самое хлопчатобумажное платье, в котором путешествовала три дня. Потом уложила в сундук Грейс немногочисленные вещи, глубоко вздохнула и сошла вниз.
Зал напоминал поле брани после большого сражения. Люди лежали везде: одни скорчились на полу, другие растянулись вдоль стен. Кое-кто сидел, прислонившись к соседу, а немногим счастливцам удалось захватить скамьи. В ноздри ей ударил спертый запах пива и мокрой золы, а храп перемежался другими, менее приятными звуками. Служанка торопливо вошла через боковую дверь, в руках она несла охапку дров.
— Миссис Блэкберн, — окликнули ее.
Кейт оглянулась. Кит Макнилл стоял в открытых дверях, за спиной у него свинцовые облака сгрудились над тусклым горизонтом. Края его пледа развевал ветер, и было видно темно-зеленую куртку. Тусклый свет обрисовывал шрамы на его худом загорелом лице. Интересно, у скольких людей остались ответные шрамы, нанесенные им? И сколько их не дожило до того, чтобы увидеть дело рук своих? Кейт поежилась. Она совершила ошибку. Нельзя пускаться в путь с этим человеком. Ведь это…
— Ваши вещи готовы?
Она сказала запинаясь:
— Я изменила свои планы.
Он ждал.
— Я останусь здесь, — заявила она. — Контора, которой принадлежит этот экипаж, пришлет кого-нибудь вместо Дугала или потребует назад экипаж. Лучше я уговорю нового кучера отвезти меня в Клит, чем возвращаться в Йорк.
— Дугал и экипаж исчезли, — сказал Кит. — Вчера он с одним из своих дружков забрал его.
— Неужели? — У нее точно гора с плеч свалилась. Судьба разлучала ее с Китом Макниллом. — Значит, мне придется ждать здесь, пока не прибудет другой экипаж.
— Другая карета есть у меня, — сказал он. — В задней части конюшни стоит старый фаэтон.
Судьба снова отдавала ее в руки Кита Макнилла.
— Вот как. — Фаэтон? Маленькая двухместная коляска, в которой нет заднего отделения для пассажиров — только скамейка, на которой кучер сидит рядом с пассажиром. И у нее нет крыши, если не считать небольшого складного верха. И это, очевидно, единственная возможность попасть в замок Парнелл. — Я… да, мои вещи готовы.
— Я отнесу. — Кит поднялся по лестнице и исчез, и плед развевался вокруг его широких плеч. Он вскоре вернулся, неся тяжелый сундук. Внизу лестницы он остановился. — Я в два счета договорюсь с трактирщиком! Не заставляйте меня заниматься пустяками. Расплатитесь со мной, когда мы приедем в замок вашего маркиза.
Кейт вспыхнула:
— Он вовсе не «мой маркиз»!
Он укоризненно посмотрел на нее.
— Лошадь запрягли, и экипаж ждет. К вашим услугам, мэм. — Кит сделал насмешливый приглашающий жест, и Кейт последовала за ним во двор.
При виде фаэтона сердце у нее упало. Он стоял во дворе, покрытом смесью грязи и колотого льда. Это была старая развалина. Две необструганные доски, сбитые вместе, заменяли то, что должно было быть сиденьем. Рваный вылинявший козырек наполовину закрывал фаэтон сверху, и влага, скопившаяся из-за густого тумана, капала с рваного края. Только молодой чалый мерин в постромках казался на что-то пригодным.
— Где вы нашли лошадь? — спросила Кейт.
— В Индии, два года назад. Она моя.
— В Индии? — удивленно повторила Кейт.
— Да. — Кит поставил сундук на полку в задней части фаэтона, где уже лежало его седло, и, обойдя повозку, протянул руку молодой женщине. Кейт колебалась. Он ждал, держа свою руку без перчатки вверх ладонью, и капли влаги сверкали на его широких плечах как бисер, а холодный туман расползался у него за спиной.
Она нерешительно вложила в его руку свою ручку в перчатке. Ее обдало жаром. Что она делает! Она попыталась убрать руку, но он легко потянул ее.
— Я бы предпочел ваше презрение, а не отвращение, миссис Блэкберн.
От этих слов жар бросился ей в лицо, и Кейт вздернула подбородок. Она вырвала у него руку и уселась на грубую доску. Он усмехнулся и пошел обратно в таверну.
— Мэм! — Служанка, которую Кейт видела только что, появилась возле фаэтона с небольшой корзинкой и глиняным кувшином в руках. — Он сказал мне принести вам поесть. — Незачем было спрашивать, кого она имеет в виду. — Здесь немного хлеба с сыром и кувшин эля, — сказала служанка с виноватым видом. — Мужчины, что сидели у нас вчера вечером, съели все, что было.
— Благодарю вас, — сказала Кейт, принимая у девушки корзину и кувшин и убирая все под сиденье. Потом она нашарила в кармане монетку и протянула служанке. Та выхватила монету и хотела уйти, но остановилась.
— Я мало знаю о том, как живут люди в других местах. — Она кивнула в сторону южных холмов. — Но честное слово, мужчины, они везде одинаковые. Я видела, как вы смотрели на этого шотландца. Вы его боитесь.
Кейт ничего не ответила. Она действительно боялась Кита.
— Так вот, у других, — продолжала девушка, — у них, может, и была бы причина волноваться, а вам это ни к чему.
Прежде чем Кейт успела ответить, она убежала, проскользнув мимо Кита, выходившего из трактира. Он молча положил свою сумку на сундук, легко вспрыгнул на сиденье рядом с Кейт и бросил ей толстое шерстяное одеяло.
— Вам лучше укутать ноги, — сказал он. — Мы поедем по пустоши, а там сильный ветер. Будет очень холодно.
— Тогда зачем ехать через пустошь? — спросила Кейт.
— В трактире были мужчины, с интересом посматривавшие на вас, но не только из-за вашего хорошенького личика, — ответил он, отвязывая вожжи. — Держу пари, они заметили, как Дугал отнес к вам в комнату сундук.
Кейт все поняла.
— Тогда мне кажется, что нам нужно отъехать отсюда как можно дальше. Разве не лучше сделать это по наезженной дороге?
Эти слова вызвали у него усмешку.
— Миссис Блэкберн, на севере Шотландии нет никаких наезженных дорог.
— И все же мне кажется, что лучше было бы держаться тех дорог, по которым ездит больше людей.
— Вы уже не в Англии. Придется вам довериться мне. — Кит щелкнул языком, и повозка тронулась. — Мы поедем по пустошам, миссис Блэкберн, потому что в наши дни Северное нагорье кишит убийцами, ворами и разбойниками. Но не дураками. А только дурак отправится на пустоши Северного нагорья в ноябре.
Большинство светских знакомых Нэшей открыто удивлялись, как это три сироты сумели продержаться столько времени после смерти матери. Подумав, они приписали бы это экономности и осмотрительности Кейт. И были бы не правы.