Брюс Жан. ОСС 117. Совершенно секретно

Жан Брюс
ОСС 117. Совершенно секретно

   Роковое "если" – самое банальное явление на любой войне, но о нем невозможно не думать, невозможно не задумываться о бесчисленных проявлениях случая, благодаря которым выживаешь, чтобы завтра встретиться с новыми "если".

Ирвин Шоу (Бал проклятых)

1

   Ночь была невероятно черной. В белой пене, окружавшей широкие бока барки, отражались бортовые огни. Вокруг была чернильная стена, такая густая, что Кунг, выбиравший сеть, не мог смотреть на нее, не испытывая тревоги...
   Такара, неподвижно стоявший у штурвала, который удерживал одной рукой, думал, что это идеальная ночь для того, что он собирался сделать. Он секунду послушал скрип лебедки, потом хлопки паруса, который трясся от порывов неровного ветра. Его левая рука наощупь нашла голову Ко – немецкой овчарки, свернувшейся клубком на куче канатов. Ко заворчал от удовольствия, а Такара спросил себя, что будет делать собака, когда наступит момент.
   Ко принадлежал Такаре. Кунг тоже принадлежал Такаре, но пока не знал об этом.
   Легкие волны, долгие и неглубокие, равномерно покачивали кораблик. Такара поднял глаза, безуспешно пытаясь всмотреться в небо. Ни одной звезды; только слой плотных облаков... Он глубоко вздохнул, наполняя свои большие легкие холодным соленым воздухом, вкус которого он так любил. Инстинкт моряка говорил ему, что дождя, несмотря на пасмурную погоду, не будет, а его инстинкт был надежнее всех официальных прогнозов метеорологов.
   – Ху! – крикнул Кунг.
   Под парусом появились серебряные блестки, и на палубу посыпалась рыба. Такара включил электрический фонарик и тихо покачал головой: улов не блестящий, но бывало и хуже.
   Кунг, включив большую керосиновую лампу, закрепленную на мачте, открыл люк, через который рыбу надо было сбросить в трюм. Такара помог ему, потому что время шло и лучше было закончить работу до того момента.
   Едва сеть была освобождена от последней рыбешки, Кунг молча приготовился забросить ее снова. Такара закрыл люк и решил, что пора.
   Он встал сзади матроса, твердо стоявшего на сгибающихся и выпрямляющихся в такт движениям большой барки ногах, и стал ждать, пока Кунг распрямится.
   Такаре не пришлось ждать долго. Заинтригованный необычной неподвижностью своего капитана, стоявшего позади него, Кунг выпрямился и хотел обернуться.
   Обернуться ему не удалось. Мощные руки Такары сомкнулись на его шее, как тиски. Кунг даже не успел закричать. Он почувствовал и услышал, как у него в горле хрустят хрящи. "Такара сошел с ума", – подумал он. Потом приток крови к мозгу прекратился, он перестал думать, и судорожные движения его тела, которое Такара держал на весу, стали всего лишь бессознательными рефлексами животной самозащиты.
   Не было никакого шума, но овчарка Ко почувствовала, что происходит. Она почуяла запах смерти и с глухим ворчанием слезла с кучи канатов. Пес в несколько прыжков оказался перед мачтой, возле странной группы, состоявшей из его хозяина и матроса, первый из которых убивал второго.
   – Ху, Ко! – бросил Такара, немного запыхавшись.
   Ко всеми зубами вцепился в резиновый сапог на ноге бедняги Кунга.
   – Хаа... Ко!
   Ко отпустил сапог и, ворча, отступил. Такара тяжело дошел до борта и сбросил в воду неподвижное тело своей жертвы. Раздался сухой "бух" щелкнувшего именно в этот момент паруса.
   Такара недолго постоял, склонившись над волнами, потом выпрямился, потирая руки без каких бы то ни было эмоций. Кунг был его помощником в течение двух лет, но поскольку он оказался неразговорчивым, Такара ничего, или почти ничего, о нем не знал...
   Собака заворчала и потерлась о ногу хозяина. Такара ласково поговорил с ней и приготовил себе кусок жевательного табака. Сунув его в рот, он нагнулся, чтобы пройти под низкой реей и вернуться к рулю. Далеко на западе темноту через равные промежутки времени разрывали вспышки света. "Маяк Вала в шесть часов, а Пилтуна в восемь", – напомнил себе Такара и резко повернул штурвал, чтобы выправить судно, отклонившееся от курса.

* * *

   Капитан бросил последний взгляд на циферблат и скомандовал в микрофон:
   – Стоп машина.
   В следующие пять секунд шумы прекратились один за другим, и в подводной лодке установилась странная, тревожная тишина. "Мертвая тишина", – подумал капитан, которому стало не по себе.
   Он вышел из рубки, прошел по коридору до своей каюты, постучал в дверь и вошел.
   – Вы готовы? Мы поднялись на поверхность. Нельзя терять ни секунды...
   Юбер Бониссор де Ла Бат в последний раз посмотрел на себя в зеркало и ответил, обернувшись:
   – Готов, капитан. Не хочу вас обидеть, но я рад выйти из этой консервной банки на свежий воздух!
   Капитан посмотрел на него с сочувствием.
   – Не хотел бы я поменяться с вами местами, старина!
   И добавил со смехом:
   – Ну и видок у вас! А физиономия!
   Юбер был одет точно так же, как рыбак Такара, а на его лицо благородного разбойника был наложен слой краски "цвета загара". Он крутанулся, чтобы лучше показать себя, и пошутил:
   – Я король рыбаков Охотского моря!
   – Угу! – мрачно отозвался офицер. – Только бы вас рыбы не сожрали!
   Юбер пошел к двери.
   – Одну секунду! Я должен дать вам подписать одну бумагу.
   – Расписку о доставке груза по назначению?
   – Совершенно верно!
   Командир лодки открыл сейф, вделанный в переборку, вынул из него листок с напечатанным на машинке текстом и положил его на стол.
   – Возьмите мою ручку.
   – Спасибо.
   Юбер подписал заявление, которым признавал, что командир подлодки 639 ВМС США доставил его, специального агента ОСС 117, до заданной точки.
   – На пересечении сто сорок пятого меридиана и пятьдесят второй параллели, – уточнил офицер. – Примерно так...
   Он положил бумагу в сейф и закрыл его тяжелую дверцу.
   – Если тот не прибудет, я верну вам расписку.
   – Очень любезно с вашей стороны! Вы могли бы сбросить меня за борт, а потом умыть руки...
   Капитан сделал Юберу знак идти по коридору первым.
   – Пойдемте. Вы не похожи на человека, который позволит сбросить себя за борт. Я ошибаюсь?
   – Нет. Если я правильно понял, мы сейчас в Охотском море?
   – Да. Приблизительно в пятидесяти милях от восточного побережья острова Сахалин... За спиной Курилы...
   Бррр!
   – Это означает, что русские безжалостно потопят вас, если обнаружат здесь?
   – Конечно! И, в общем-то, будут правы...
   – На войне, как на войне! – пошутил Юбер, входя в рубку.
   – Война закончилась, – с горечью ответил командир лодки.
   – Серьезно? Лично я никогда не замечал, что наступил мир.
   – Вы делаете свою работу, старина.
   – Конечно! – серьезно согласился Юбер. – Чтобы остальные спокойно сидели в своих домах...
   Офицер указал на железную лестницу.
   – Поднимайтесь. Наверху открыто.
   Они поднялись один за другим и оказались на мостике. Их охватил ночной холод, легкие наполнил холодный воздух. Капитан снял трубку телефона.
   – Объект на двести семьдесят пять, – сообщил оператор радара.
   – Большой?
   – Нет, командир.
   – Дистанция?
   – Пятьсот пятьдесят. Он медленно приближается.
   – Это должен быть ваш человек, – сказал офицер, обращаясь к Юберу.
   – Будем надеяться, – ответил тот, наблюдая за пенным следом у основания мостика.
   Он достал из кармана ультразвуковой свисток и спросил:
   – Направление?
   Капитан указал рукой на запад. Юбер поднес к губам свисток и стал дуть в него так, карему указали. Ни он, ни командир лодки ничего не услышали, но через две-три секунды эхо донесло далекий лай.
   – Собака, – сказал Юбер. – Это тот, кто мне нужен...
   Подводная лодка вяло покачивалась на волнах, с глухим гулом разбивавшихся о ее хвост, который едва высовывался из воды.
   Капитан спросил по телефону:
   – Дистанция?
   – Четыреста пятьдесят.
   – Пеленг?
   – Без изменений.
   – Погасите большой свет в рубке, а то его видно через люк.
   – Хорошо, командир.
   Юбер снова свистнул тем же образом. На этот раз лай Ко стал четче, и Юбер не удержался от смеха.
   – Думаете, он нас найдет? – забеспокоился капитан. – Такая темень... Может, надо было пойти ему навстречу...
   – Не имеет смысла. Собака, очевидно, обучена лаять всякий раз, когда я свищу. Хозяину остается только следовать туда, куда она поворачивает голову... Смотрите! Видны бортовые огни.
   Огни были еще довольно далеко и казались неподвижными. Капитан прошептал:
   – К счастью, он идет под парусом. Будь у него мотор, я бы не чувствовал себя спокойно...
   – Почему?
   – Насколько мне известно, военные флоты давно не используют парусники.
   Юбер рассмеялся.
   – Понятно. Это ваше первое задание такого рода?
   – Да, – буркнул тот. – И хотел бы, чтобы оно стало последним. Шпионаж и я...
   – Вы презираете шпионов?
   – Нет. Даже, если бы было так, я бы вам не сказал. Я ими восхищаюсь, но не понимаю, каким человеком нужно быть, чтобы заниматься этим ремеслом...
   – Надо любить приключение ради приключения. Любить опасность. Верить в то, что делаешь.
   – Быть фанатиком? Вы до такой степени ненавидите тех?
   Юбер оживленно запротестовал:
   – Конечно, нет. Я ненавижу фанатизм и научился уважать "тех", как вы говорите. Я верю, что шпионы не дают начаться войнам. Наша задача заключается в том, чтобы поддерживать существующий баланс сил. Пока баланс сохраняется, мир, в принципе, обеспечен. Угроза войны становится серьезной, когда одна из сторон становится слишком сильной. Вот почему важно, чтобы секреты обеих сторон не оставались тайнами слишком долго...
   – Обеих? – недоверчиво переспросил капитан. – Вы считаете нормальным, что коммунистические шпионы проникают к нам и воруют планы наших секретных вооружений?
   – Совершенно нормальным. Я ведь сейчас собираюсь сделать то же самое по тем же причинам и с той же целью.
   – Странный вы человек, – осторожно сказал офицер.
   – Правда? – насмешливо переспросил Юбер.
   – Пеленг? – спросил капитан в трубку телефона.
   – Двести семьдесят.
   – Дистанция?
   – Сто метров.
   Юбер снова свистнул. Лай Ко показался им совсем близким. Огни большой барки плясали в чернильной черноте ночи, как сошедшие с ума звезды. До них донесся модулированный зов: "Хууу-оооо..." Юбер наполнил легкие воздухом и ответил тем же образом, включил фонарь, две или три секунды помахал им в направлении подходившей барки, потом выключил.
   Прошло еще секунд двадцать, затем они услышали удары паруса на ветру. Еще секунд через десять до них донесся стук дизельного двигателя...
   – Уф! – сказал капитан. – Я боялся, что он попытается причалить сразу...
   В темноте ночи прямо перед мостиком появилась темная масса. Юбер передал фонарь офицеру.
   – Ведите его, – сказал он. – Я не моряк...
   Капитан взял фонарь.
   – Давайте спустимся, – предложил он.
   Один за другим они спустились по внешней железной лестнице, связывавшей мостик с баком. Ступая по воде, забрызгиваемые волнами, они шли, держась за поручни. Капитан включил фонарь и жестами и голосом руководил швартовкой большой барки. Юберу на секунду показалось, что суденышко вот-вот разобьется о корпус подводной лодки, но оно в последний момент выправилось, и кораблик тяжело задел своим деревянным бортом стальной бок боевого корабля.
   – Давайте!
   Юбер разбежался и прыгнул. Перемахнув через борт, он упал на скользкую палубу и растянулся на ней.
   – До свиданья! Счастливого возвращения! – крикнул он, поднимаясь.
   – Прощайте!
   Стук двигателя стал громче. Кораблик накренился на правый борт. Очень быстро тонкая черная полоска подлодки исчезла в ночи. Юбер увидел танцующий огонек фонаря, поднимающийся на мостик, а потом он исчез.
   И больше ничего.
   Он вздрогнул от холода. С комком в горле обернувшись к корме судна, он услышал разъяренное рычание собаки. Огромного роста человек держал одной рукой штурвал, а другой – собаку.
   – Хааа... Ко!
   Юбер подошел, держась за поручни, и сказал на американском английском:
   – Здравствуйте.
   – Здравствуйте, – лаконично ответил рыбак на том же языке.
   Юбер прочистил горло.
   – Хм... Как вы смогли нас найти в такую ночь?
   – Я плаваю в Охотском море тридцать лет, – ответил гигант, – и знаю в нем каждую волну.
   Он рассмеялся смехом, мощным, как он сам, как его хриплый голос с поющими интонациями. Юбер отметил, что говорит он на американском английском очень правильно.
   – Меня зовут Такара, – продолжил рыбак, почесывая голову Ко, переставшему рычать.
   – Зовите меня Фред, – сказал Юбер.
   – О'кей! – ответил тот и снова засмеялся.
   Он отпустил собаку.
   – Хааа... Ко!
   Он включил электрический фонарик и наставил луч на Юбера.
   – Дайте мне посмотреть, как вы одеты...
   Он откашлялся и плюнул за борт.
   – Неплохо. Если не присматриваться слишком внимательно, то все пройдет нормально...
   Короткая пауза, нарушаемая только громким дум-дум-дум дизеля и приглушенными ударами воды о корпус, потом Такара объяснил:
   – Пограничники проверяют рыбаков при выходе в море и возвращении...
   – Надеюсь, – сказал Юбер, – у вас на борту есть надежный тайник?
   – Это не нужно, – хладнокровно ответил Такара. – Вы останетесь на палубе и не будете прятаться...
   – Разве возвращение контролируют не те же, кто контролирует выход?
   – Те же.
   – Как же так? Разве они не заметят, что экипаж увеличился на одного человека?
   – Нет, сэр. При выходе на судне было два человека и одна собака. И будут два человека и собака...
   Юбер понял:
   – Что стало со вторым?
   – Упал в море. Поскользнулся...
   Юбер тихо покачал головой:
   – И вы не смогли его выловить?
   – Было очень темно. Слишком темно...
   – Хм! – сказал Юбер. – Занятное совпадение!
   – Точно... Его звали Кунг, и он никогда не разговаривал.
   – Немой?
   – Нет. Просто никогда не разговаривал. Когда пограничники будут проверять нас через два часа, ведите себя, как он – ничего не говорите.
   – Я буду Кунгом.
   – Да, сэр.
   Юберу не нравилось, что Такара говорит: "Да, сэр... Нет, сэр".
   – Можете сесть там, – сказал рыбак. – Мы возвращаемся. Перед тем как упасть в воду, Кунг закончил работу...
   – Какой аккуратный тип! – усмехнулся Юбер, садясь около кучи канатов, служившей Ко постелью.
   – Да, сэр, очень аккуратный.
   "Да пошел он к черту!" – подумал Юбер, садясь поудобнее. Судя по тому, что ему сказал Говард, секретарь мистера Смита, Такара был сыном маньчжура и японки. До 1941 года он жил в Отиаи, в южной, японской, части острова Сахалин. Когда Япония вступила в войну, он перебрался в Ноглики, в северную, русскую, зону, чтобы, как он утверждал, избежать мобилизации в японскую армию. В действительности он служил в японской разведке и, поселившись в Ногликах, выполнял приказ. Он остался там и после того, как русские овладели всем островом, и продолжал работать на японцев и на их союзников – американцев.
   Юбер очнулся от толчка и понял, что Такара пнул его ногой.
   – Эй, это что такое...
   – Замолчите, сэр! – перебил Такара, приложив палец к губам. – Контроль... Сидите, не двигайтесь и ничего не говорите.
   В ту же секунду барку залил яркий свет прожектора.
   – Эй! – крикнули им по-русски. – Кто вы?
   – "Сихота"! – закричал рыбак в ответ. – Хозяин: Такара!
   Он стукнул себя кулаком в грудь.
   – И матрос Кунг!
   Он показал на Юбера, привалившегося к канатам.
   – Самый большой бездельник на всем Сахалине!
   Огромный быстроходный катер подошел к борту "Сихоты", и одетый в длинный просторный резиновый плащ офицер прыгнул на борт рыбацкого суденышка.
   – Покажи мне трюм, старая лиса!
   Такара открыл люк, и офицер направил в отверстие луч мощного электрического фонаря.
   – Хороший улов?
   – Повредил сеть. Если хотите мне помочь ее починить...
   Офицер разрешил Такаре закрыть люк, на секунду наставил луч на Юбера и спросил:
   – Ничего подозрительного не заметил? Недалеко от твоего обычного места лова радар обнаружил неустановленное судно. Оно исчезло...
   – Может, это был я? – усмехнулся Такара.
   – Нет. Ничего не видел и не слышал?
   – В такую ночь трудно что-то разглядеть. Но мы ничего не слышали, да, Кунг?
   Юбер заворчал, утвердительно качая головой. Офицер молча смотрел на него, и Юбер, несмотря на холод, почувствовал, что на пояснице у него выступил пот. Такара вмешался:
   – Если бы я мог рыбачить на вашем катере, начальник!
   Юбер понял, что Такара тоже чувствует себя неуютно. Наконец офицер отвернулся и ловко перескочил на борт своего корабля.
   – Счастливого возвращения! – бросил он.
   Прожектор погас, и нервы Юбера, натянутые до предела, разом расслабились. Мощный катер ушел, оставляя за собой высокий след серебряной пены.
   – Уф! – перевел дыхание Юбер.
   Такара занял место за штурвалом и без нервозности запустил мотор.
   – Через полчаса мы будем в Ногликах, – сообщил он.
   Холод показался сильнее, и Юбер съежился, чтобы лучше сохранить свое тепло. Ко заворчал, встал, сделал несколько кругов и снова лег. Юбер почувствовал на правой щеке дыхание животного.
   Он не пошевелился.

2

   Электрические часы показывали час дня. Мистер Смит с трудом проглотил последний кусок сэндвича, вытер рот платком, допил оставшееся в стакане холодное молоко, снова вытер рот и позвонил дежурному.
   Как и всегда, у мистера Смита был озадаченный и усталый вид. Он провел по блестящей лысине полной и белой, как у прелата, рукой, снял очки и принялся протирать толстые стекла крохотным кусочком замши, извлеченным из жилетного кармана.
   Вошел дежурный, за ним Говард. Мистер Смит отодвинул поднос, на котором ему принесли обед, и сказал:
   – Можете унести. Спасибо.
   Когда дежурный вышел и закрыл за собой тяжелую дверь, он спросил своего секретаря:
   – Что нового, Говард?
   Очень элегантный и совершенно безликий в своей прекрасно сшитой форме Говард помахал листком розовой бумаги с машинописным текстом:
   – Радиограмма с подлодки, сэр. Капитан сообщает нам, что успешно завершил порученное ему задание. В два часа тринадцать минут по местному времени, одиннадцать часов тринадцать минут по нашему, ОСС сто семнадцатый покинул лодку и перешел на борт рыбацкого судна, пришедшего на встречу в назначенное время.
   – Прекрасно! – одобрил мистер Смит. – Надеюсь, вы ничего не забыли?
   – Наш агент должен ждать сто семнадцатого в Ногликах, чтобы проводить к месту действий.
   Мистер Смит надел очки на нос и, наконец, смог разглядеть стоявшего перед ним Говарда.
   – Надеюсь, это надежный агент?
   – Двойной агент, сэр, но она ни разу не доставила нам неприятностей за все восемь лет, что работает на нас.
   Мистер Смит нахмурил брови:
   – Это женщина?
   – Ее зовут Лин Маннова, сэр... Лин Маннова, тридцать четыре года, дочь Яна Манновы, бывшего унтер-офицера чехословацкого корпуса, находившегося в девятьсот семнадцатом во Владивостоке, и Хей My Тан, прекрасной маньчжурки-большевички. Дезертировав, чтобы жениться на своей маньчжурской красавице, Маннова поселился во Владивостоке. Он умер в тридцать девятом году естественной смертью, сохранив ностальгию по западному образу жизни. Это чувство он передал Лин. В следующем году Лин взяли работать в ГУГБ^[1] и забросили с разведзаданием на японский Сахалин. Там она познакомилась с одним нашим агентом и влюбилась в него. Он сумел ее убедить работать на нас, не уходя из русской разведки. В сорок третьем этого агента убили японцы, но Лин Маннова продолжает верно служить нам.
   – Она должна обладать необыкновенной силой, если продолжает двойную игру так долго!
   – Возможно, ее ловкость объясняется смешанным евро-азиатским происхождением.
   – Что ей известно о задании сто семнадцатого?
   – Ничего. Мы ей просто дали инструкции проводить его в Погоби и помогать по мере возможностей, то есть, не ставя саму себя под угрозу провала.
   – Хм! – произнес мистер Смит. – Я отлично знаю, что наш Юбер выкручивался и из более сложных дел, но все-таки мне не нравится, что он находится в руках двойного агента. Кстати, ему передали перед отъездом последние инструкции? МИГ семнадцать становится теперь его приоритетной задачей, а секретное строительство отодвигается на второй план.
   – Он это знает, сэр.
   – Это все, Говард?
   – Все, сэр.

* * *

   Такара коснулся плеча Юбера и объявил:
   – Ноглики. Прямо впереди.
   Юбер приподнялся, чтобы лучше видеть. Вращающийся маяк небольшого радиуса действия прорезал ночь своим лучом. В окрестностях в несколько этажей мелькали огоньки.
   Такара добавил:
   – Я не могу довезти пас до порта. Контролер профсоюза рыбаков сразу поднимется на борт, чтобы оценить улов, а он хорошо знает настоящего Кунга.
   Юбер встал. Побеспокоенный Ко заворчал во сне и устроился поудобнее. Такара сбавил скорость судна, и стук дизеля стал тише.
   – Ну и что? – недоверчиво спросил Юбер.
   – Что? Я надеюсь, вы умеете плавать?
   Юбер сдержал дрожь.
   – Господи! В ледяной воде?
   – Она не ледяная, сэр. Сейчас она должна иметь где-то десять градусов тепла...
   – Что я и говорил.
   – Вы оставите одежду здесь, сэр, и натрете тело жиром. К тому же вы прыгнете в воду в пятистах метрах от берега...
   – А дальше? – спросил Юбер, смирившись. – Вы придете за мной пешком?
   – Нет, сэр. Моя задача выполнена. Я покажу вам огонь на берегу. Он будет вашим ориентиром. Огонь в окне дома. Вы войдете в этот дом и встретите там человека, который будет вам помогать после меня.
   Юбер тихо поскреб подбородок.
   – Меня об этом не предупреждали, – объяснил он.
   – Вполне возможно, сэр, но это ничего не меняет. Те, кто засылал вас сюда, не знают, как здесь живут...
   – Я не хочу принимать холодную ванну...
   – Вполне возможно, сэр, но тогда надо было оставаться дома. И это ничего не меняет... Если вы не захотите прыгнуть по своей воле, я сам сброшу вас в воду. Я очень хочу вам помочь, сэр, но я дорожу своей жизнью...
   По всей очевидности, гигант не шутил и лучше кого бы то ни было знал, что можно, а чего нельзя.
   – Ладно, старина, – ответил Юбер. – Я поплыву...
   – Приготовьтесь, сэр. Самое большое через три минуты будет пора. Коробка с жиром в ящике у основания мачты. Оставьте вашу одежду здесь, я займусь ею потом.
   Юбер направился к центру корабля, не споря больше. Перспектива плыть четверть часа в десятиградусной воде приводила его в раздражение. Но раз Такара, – кстати как две капли воды похожий на ужасных воинов-самураев, которых можно увидеть на старинных гравюрах – уверял, что больше ничего нельзя сделать...
   Он быстро разделся, оставшись в одних фланелевых кальсонах, доходивших до середины ноги, какие, наверняка, были на Такаре. Его охватил холод, и по коже побежали мурашки. Температура воздуха явно была ниже десяти градусов.
   Он нашел коробку и стал натирать тело жиром, который имел отвратительный запах и был неприятно плотным. Он старался думать о другом и повернулся лицом к ветру, чтобы не чувствовать вони.
   – Готово, сэр?
   – Готов.
   Он оставил одежду сваленной в кучу на палубе. В карманах не было ничего, чем бы он дорожил и что не мог бы заменить на земле. Такара критически осмотрел его, потом указал пальцем на одинокий огонек, казавшийся совсем близким.
   – Вот ваша звезда, сэр. Ориентируйтесь по ней. Не потеряйте.
   Юбер с удовольствием отметил, что в непосредственной близости нет других огоньков. Конечно, они могли зажечься, но он надеялся, что низкая волна позволит не потерять из виду "его звезду". Ноглики были чуть правее, следовательно, чуть севернее.
   – Давайте, сэр. Я не могу подойти ближе...
   – Все-таки, спасибо, – ответил Юбер, перелезая через поручень под удивленным взглядом Ко, снова начавшего рычать.
   – Акул нет, – счел нужным уточнить Такара.
   – Я догадался! – сказал Юбер. – Рад буду встретиться с вами снова...
   – Хууу! – буркнул Такара.
   Юбер нырнул. По контрасту с испытанным холодом, вода показалась ему теплой, но он знал, что это только ощущение и продлится оно недолго. Он увидел темную массу удаляющейся к Ногликам барки и засек огонек, указанный рыбаком. "Ты только не гасни, дорогой!", – попросил он вполголоса и быстро поплыл мощным брассом...
   У него возникло чувство, что он плывет целую вечность, а его звезда нисколько не приблизилась. "А если это настоящая звезда?" На мгновение его охватило отчаяние, потом он услышал шум прибоя, и это придало ему сил. Если слышен прибой, значит, берег недалеко.
   Это было хорошо, потому что, несмотря на покрывавший тело жир, в него проникал холод и мускулы немели все больше. "Я не продержусь дольше четверти часа". Потом он подумал, что забыл спросить Такару о характере берега: песчаный он, каменистый или скалистый? И есть ли рифы?
   Свет горел с прежней яркостью, приподнятый над предполагаемым горизонтом. Значит, берег крутой. Он спросил себя, сколько может быть времени. Часов пять? Где-то около того. В Вашингтоне должно быть два часа дня, и мистер Смит с обычным своим усталым видом тщательно изучает секретные рапорты, получаемые со всех уголков мира...
   Одна его нога коснулась дна. Юбер хотел встать, но волна повалила его, и он хлебнул немного воды, которую, кашляя, выплюнул. Заставив себя проплыть еще немного, он встал на ноги. Вода доходила теперь до плеч.