Страница:
Если я вижу «скаты», то и взаимно. Светиться, привлекая внимание корявым вождением, отнюдь не стоило. Не входила в ближайшие планы Сварога преждевременная встреча с боевыми машинами. Сперва следует немножко подучиться высшему пилотажу. Пилот Сварог легонько надавил одними подушечками пальцев на основание выреза – и «скат» ухнул, словно сорвался с площадки американских горок, засвистал по этой горке вниз.
И еще раз про то же самое: «скат» – не машина ларов, не земная «вертушка». Сдавило виски, вжало в кресло, сердце запрыгало раскидаем на резинке, в низу живота разверзлась неприятная зудящая пустота. Земля летела в лицо, какой-то холм, утыканный прыщами камней, разрастался, метя «скату» аккурат в лоб. Сварог стал плавно выравнивать машину, нажимая ладонью на этот, с позволения сказать, штурвал. Вернее, хотел, чтоб было плавно. Вышла же фигура «рыболовный крючок» – жалом крючка «скат» метнуло вверх. Глаза сомкнула резь, что-то на секунду жарко прилило к горлу и тут же откатилось. Фу-у… Как там, интересно, Чуба выдерживает его школу молодого «скатовца», жива ли? Прежде чем оглянуться на Чубу, Сварог все-таки выровнял машину нежнейшими надавливаниями ладони на вырез. Оглянулся. Чуба сидела, вцепившись одной рукой в боковой поручень, другой придерживала пленника, чтобы тот на нее не валился. Бледна, а в остальном молодец, держится. Нуте-с, продолжаем ускоренный курс обучения.
Навык управления «скатом» заключался в чувствительности ладони. Грубовата у Сварога ладонь, что и говорить, более привычна не к чутким клавишам, а к жестким рукоятям мечей и пистолетов. Правда, и с женским телом знакома не понаслышке. А женское тело требует, пожалуй, не меньше нежности и деликатности в обращении, чем этот «штурвал»…
Поэтому надо думать о женщинах и управлять «скатом». Ну что ж, попробуем так.
И он попробовал. Заложил крен, бросил машину на левое крыло. Получилось более-менее сносно. И стал по спирали спускаться к земле. Чуба что-то пробормотала – то ли ругательство, то ли молитву. Хотя какие у оборотней молитвы…
– Лоу-уол! Лоу-уол! Вызывает паир, вызывает паир, – послышался опутанный шорохами голос. То ожила рация – гарнитура на тонком витом проводе, лежащая на приборной панели.
Сварог обернулся. Летчик еще в нокауте. А кроме него отвечать некому. Ладно, пусть думают на неполадки, случаются же у них недоразумения со связью…
«Скат» закручивал спираль над колонией кораллов, над розовым атоллом посреди зелени леса. Не выдержав, из-под каменевших полипов выскочило и брызнуло в стороны, засверкав лапами, семейство зайцев. Сварог описал круг над опустевшим убежищем ушастых и направил машину по прежней спирали, но теперь уже забирая вверх. Этот элемент, назовем его «змеевик», считай, освоили.
– Ответьте паиру! Немедленно ответьте паиру! Лоу-уол! – заклинала рация. – Где вы? Вызывает паир!
Для закрепления навыков Сварог решил выполнить фигуру посложнее. Набрав высоту, он, щелкнув клавишей, включил третью из семи скоростей, втопил педаль газа и разогнался до сорока «уци/эк» – именно такая единица значилась на спидометре… Или, переводя на более привычные соответствия, охренительно разогнал Сварог машину.
Рация наконец-то заткнулась, устав взывать к немедленному ответу. Значит, вскоре следует ждать гостей, отправленных посмотреть, что случилось. Но вряд ли на первый раз вышлют больше одной машины…
На скорости в пятьдесят «уци/эк» Сварог изогнул к себе управляющую ладонь, увеличил тангаж практически до предельного – и «скат» взмыл, подставив брюхо набегающему потоку. Сварога развернуло лицом к лицу с небом, засыпанным куриными перьями облаков. Совершенно расслабив пальцы, мастер пилот давил, не отпуская, основанием ладони на штурвал, а «скат» закручивал петлю. Пролетев головой вниз по закруглению воздушной арки, Сварог вышел из петли – есть «петля Нестерова», милостивые государи, взята вершина! – и аккуратно придавил педаль тормоза.
Однако проклятый тормоз требовал по отношению к себе еще большей аккуратности. От столкновения летчицкого лба с приборами удержал ремень безопасности (в это драматическое мгновение у Сварога по мыслям пронеслось: а ведь лары, конструируя магическую защиту от летящей смерти и от падений с высоты, пожалуй, не учли полет самих ларов головой в стену или в ее успешный заменитель – без всякого намека на падение, а такие трюки могут завершиться непритворной печалью родных и близких лара). От этого торможения в небесах внутри, казалось, перемешалось все: сердце с почками и кишки с пяточным нервом. А тут еще занудил автоматический голос из встроенного в панель динамика:
– Вы совершили ошибку пятой степени недопустимости! Выполненное вами действие входит в противоречие с заявленным уровнем шелковой перевязи! Переключитесь на режим облегченного управления! Переключитесь на режим облегченного управления!
К нытью из динамика подключились заклинания из рации:
– Лоу-уол, вас вызывает паир! Лоу-уол!
– Да что ж вы все ко мне привязались… – пробормотал Сварог и несмотря на то, что у него внутри не все еще встало по своим местам, наклонился, дотянулся и выдрал шнур радиосвязи из гнезда.
«Скат» висел в небе этаким тихим облаком, но по ветру не плыл и падать отчего-то не торопился. Ишь какую тачку придумали, черти…
– Этот человек приходит в себя, мастер Сварог, – дрожащим голосом доложила Чуба.
– Да уж пора бы… Как ты?
– Еще не знаю, – слабо улыбнулась она. – Странное чувство… Но птицей я себя почему-то не ощущаю…
Мастер действующий пилот обернулся к пилоту пленному. Последний действительно оживал, зашевелился, открыл глаза.
– Кто ты такой, мразь? – спросил Сварог, пуская «скат» на первой скорости по наклонной к земле.
– Маркиз Йауген, сын Мирро’но, на четверть эльфиор, на одну шестую марбедилл, – заученно выдал пленник, очумело пялясь на свое кресло, занятое кем-то в трусах и майке, на то, как этот несомненный дикарь ловко… ну пусть не особо ловко, но все-таки управляется со сложной техникой, пялясь на свои связанные ремнем запястья. По его молодому и безусому, породистому, а ныне еще и бледному лицу блуждали тени традиционных для таких случаев вопросов: «Не сплю ли я? Кто эти люди? Как такое могло случиться?»
– Иди ты! И я тоже маркиз, – притворно обрадовался Сварог. – Ты маркиз, и я маркиз, оба мы маркизы – ты воруешь лошадей, а я краду сервизы…
«Скат», желанием и усилиями своего нового пилота, шел на бреющем. Под прозрачным брюхом проносилась роща незнакомых Сварогу высоких и узких деревьев с кудрявой листвой, чьи верхушки чиркали по днищу машины.
– Пристрелить бы тебя, да патронов жалко. Может, еще менять на что-то ценное придется. Или лучше отдам тебя Рошалю. Знаешь Рошаля? Что, у вас ничего не слышали о Рошале? Дремучие вы люди…
Едва закончился перелесок, Сварог надавил кончиками пальцев на поверхность штурвала и опустил машину еще ниже. Между «скатом» и землей теперь набиралось едва более трех каймов. Если смотреть под ноги, то кажется, что бежишь великанскими скачками прямо по камням, по песку, по траве, по ракушкам… Но смотреть под ноги не рекомендуется.
– Вы нарушаете пятую заповедь высоты, – вновь забубнил автоматический голос. – Немедленно наберите высоту до трех игали или отдайте управление внутреннему небеснику…
Не для того Сварог нарушил и продолжал нарушать пятую заповедь высоты, чтобы произвести впечатление на маркиза и тем самым сломить его волю, – а для того, чтобы вбить уверенность в самого себя, как сваю в землю. Хотя, в общем-то, и маркиза не помешает впечатлить…
– Живо отвечать, какое оружие на борту, как им пользоваться?! – рявкнул Сварог, не отвлекаясь от «дороги».
Но гордо промолчал на это маркиз.
– Так я и думал, – тяжко вздохнул Сварог. – Вечная беда с вашим братом, пленником. Ведь потом все равно чистосердечно признаётесь во всем. Только зря тратите мое время и невосполнимо утрачиваете свое здоровье… Извини, некогда мне, маркиз, разводить беседы по душам. Чуба, помоги-ка ему разговориться.
Сварог не стал смотреть, как выполняется приказ – от «дороги» взгляда не отведешь. «Скат» стелился над землей, повторяя все ее неровности: взмывал вместе с холмами, нырял во впадины, проносился над озерами, пуская рябь по их глади. Не успеешь надавить на штурвал, быть аварии. Экстремальный тренаж, вот как это называется. А по-другому быстро не научишься. А быстро не научишься – станешь легкой добычей для опытных «скатовцев»…
Сварог уворачивался и от многочисленных камней. Уворачиваясь, освоил, как он это окрестил, «стойку на крыле». Это когда перед вырастающим препятствием бросаешь машину крылом перпендикулярно земле и так, «на ребре», проскакиваешь мимо.
Судя по скрипу костей, Чуба надумала сперва пронять пленника демонстрацией вервольфовского ужаса. Если маркиз у себя в поместьях такого еще не видел, то без сильных впечатлений не останется. Как бы в обморок не хлопнулся, болезный, или умом не поехал. А разговорить маркиза не помешает. Как включаются морозильные цилиндры, Сварог, присмотревшись и подумав, понял и без него. И даже уже проверил догадку. Повернул рычажок на подлокотнике – пришли в движение цилиндры под брюхом «ската». Надавил на шар, венчающий рычажок, крутанул его – что-то щелкнуло, и включился один из режимов зловредного фиолетового излучения, которое Сварог тут же вырубил: нечего зря живность и растительность морозить. Но копошится, копошится подозрение, что «скаты» могут быть защищены от своего же холодильного сверхоружия. А на случай борьбы друг с другом или с неподдающимся охлаждению противником должно у них стоять про запас иное оружие. Кстати, самый худший сюрприз, какой могли подложить создатели «скатов» – это кнопка. Кнопка какого-нибудь ядовито-красного цвета, что припрятана под неприметной крышечкой у их командора на главной машине или на командном пункте – буде таковой имеется. Кнопочка уничтожения машины. Чтоб врагу не досталась. И насчет возможной кнопки тоже будем потрошить маркиза…
– Говорите, – ласково попросила Чуба-Ху уже вновь человеческим голосом, и что-то металлическое звякнуло там сзади.
– А и действительно: говори, маркиз, да поживее, – присоединился Сварог, от управления не отвлекаясь. – Иначе быть тебе скоро-прескоро мертвецки неживым. Примешь ты смерть жуткую и оченно, надо сказать, лютую. И настолько у нас нет времени на церемонии, что я считаю всего до трех… Кстати, даже не думай врать. Ты же видишь, мы все оборотни и все при магии, обман чуем еще до того, как ты рот откроешь… – Не торопясь, демонстративно, он прикурил от пальца выуженную из воздуха сигарету. – Так вот, маркиз. Едва прозвучит цифра три и ты не начнешь говорить – говорить правду и только правду, – тогда сразу же, незамедлительно и без всякого обезболивания, Чуба вырвет у тебя теми клыками, которые ты только что видел, тот орган, благодаря которому на свет появляются новые маркизы. Итак. Один… Два…
Сварог вел машину не напрямик к замеченным башням, а вкруговую, преследуя этим две цели. Первая: ему необходимо время, чтобы совершенно освоиться со «скатом» и кое-что уточнить у маркиза, и вторая – так скорее не напорешься на машину, отправленную на розыски замолчавшего «ската».
– Три…
– Я согласен общаться с вами, спрашивайте, – залпом выпалил бывший пилот «ската».
Вот и сломался наш маркиз. Жить хочет. Испугался свирепых, необузданных в кровожадности оборотней – чего Сварог и добивался.
– Вы правду сказали, что вы к тому же и маркиз? – опередил вопросы Сварога пленник.
– Даю слово доподлинного маркиза и нерушимое слово потомственного оборотня, – гордо сказал Сварог.
И в подтверждение своих слов сменил по очереди несколько личин – разгневанный адмирал Вазар, голодный ямурлакский вампир, задумчивый Гаудин. Надо сказать, впечатлило. Маркиз, как говорится, спал с лица и отчетливо затрясся.
«Скат» несся вверх по склону песчаной горушки, не касаясь песка. Впрочем, Сварог не удержался от здорового воздушного хулиганства, свойственного летчикам тридцатых годов, любившим пролететь под мостом, промчаться, покачивая крыльями, над поездом. Сварог тоже занял скромное место в том ряду – он всего лишь прочертил днищем «ската» дорожку в песке, поднимая желтые волны по обе стороны от машины.
– Говори, маркиз. Есть у вашего командования дистанционный пульт, с которого можно подорвать машину – например, нашу? Бывало ли такое, слышал ли про такое?
– Н-нет, ничего подобного никогда не случалось…
Ага, не с вранья начал маркиз их беседу двух пилотов-асов. Насчет кнопки, конечно, может не знать – будут еще всякого посвящать.
«Скат» добрался до вершины горушки, и тут обнаружилось, что песчаный конус венчает воронка, выплевывающая песок, как кратер магму. Пролетая над ней, «скат» получил песком по днищу. Причем выброс нарушил соблюдавшийся ритм и был заметно сильнее предыдущих. Такое впечатление – гора плюнула в машину…
А Сварогу «скат» с каждой минутой нравился все больше. Маневренный, послушный, по уму сконструированный аппарат. Видимо, наступало то единение человека с машиной, которое позволяет творить форменные чудеса пилотажа, выигрывать всяческие гран-при и ставить мировые рекорды.
– О хладоустановках не распространяйся, маркиз, знаю. Что еще стоит из оружия?
Молчание.
– Слушай, ты, маркиз, – устало проговорил Сварог. – Ну вот честное слово даю, мне не до шуток. Или ты быстренько выкладываешь все о своем ероплане, либо, клянусь всеми вашими и местными богами, – полетишь у меня башкой вниз с такой-то высоты… Ты думаешь, я, в моем-то положении, блефовать буду? Зря надеешься. Или ты из идейных? Из тех, кто готов умереть, но тайны не выдать? Ну, я жду. Каким оружием оснащена эта лоханка?.. Чуба, дорогуша, сделайте милость, лишите нашего друга…
– Спаренный ребугет, – быстро произнес маркиз.
– Пулемет? – быстро спросил Сварог.
– Не понимаю…
– Забудь. Из него можно подбить «скат»?
– Что подбить? – удивился маркиз.
– Эту машину подбить можно?
– Кроонга, модель «Паск», – с печалью уточнил пленник. И тихо добавил: – Можно.
– А из холодильного оружия? – спросил Сварог, проводя «скат» над каменным, белым от соли фундаментом некогда большого здания.
– Нет. Корпус кроонги отражает лучи Рамджеса. Она сделана из сплава стекла, нитяного олова, минерала одогон и…
– Так, стоп. Теперь быстро и подробно. Как работает ребугет?
Над головой промелькнула огромная и быстрая птица. Сварог проводил ее взглядом – птица развернулась и камнем пошла на снижение. Птицу, понятно дело, звали «скат», из семейства охлаждающих, из подвида самых сволочных. Ну вот и дождались.
Сварог отвернулся. Где ж оно тут включается? Ага, вот эта пимпочка… С потолка кабины на тонких штырях опустилась черная трубка, из нее выполз пластиковый экран шириной в две ладони, продолговатый, заменяющий зеркало заднего вида. Сварог рукой наклонил экран, изменяя угол зрения: черная клякса преследователя маячила сзади и держалась намного выше «ската» Сварога. На глазах укрупнялась. Преследователь нагонял.
– Так как работает спаренный ребугет, а, маркиз?
По лицу маркиза было видно, что он лихорадочно прощелкивает в голове варианты спасения. И ни одного не находит.
– Я жду!
– Синий делклер у вас над головой…
Сварог поднял голову и увидел синий тумблер.
– Переключите, из пола выдвинется нопток. Один нажим – один выстрел, держите, не отпуская, – пойдет очередь.
Он поискал глазами пепельницу, не нашел, бросил окурок на пол и раздавил каблуком. Не помешает уточнить и дополнительно проверить на ложь. Маркиз нам насоветует – и включишь под его чутким руководством систему самоуничтожения. Что ж, детектор ложь не кажет…
Сварог перекинул синий тумблер, и из пола поднялась на высокой ножке педаль.
– Как наводится ребугет?
– Когда нога касается ноптока, на стекле зажигается консул, он перемещается за взглядом, навели его на цель, и можно жать нопток.
Сварог положил правую ногу на педаль под подозрительным названием нопток. Едва коснулся ребристой педальной поверхности, на переднем стекле появилась красная точка с орарис величиной. Перевел взгляд на боковое стекло, и точка «консул» переехала туда же. Кинул взгляд в экран заднего обзора – и не без радости увидел прицел уже на нем. Здорово придумано, надо отдать должное… Быстро спросил:
– Угол обстрела ребугета?
– Какой угодно, – сообщил маркиз голосом, из которого ушла уже всякая жизнь.
– А боезапас? Как определить, сколько израсходовано? Быстро!
– Сейчас полный боекомплект, ничего не израсходовано. Когда заканчивается обойма, об этом сообщает голос Иквазир. Он же предупреждает, что расходуется последняя обойма… Вы оставите мне жизнь?
– Будем посмотреть, маркиз, будем посмотреть…
Сварог добавил скорости, пытаясь оторваться от висящего на хвосте преследователя. Так ведь шарахнет из этого ихнего ребугета, и «мама» не успеешь сказать. Догоняющий «скат» тоже наддал.
Ох и надрывается, должно быть, сейчас радиосвязь. Вызывают машину Сварога, машина, преследующая Сварога, оповещает всех о подозрительном поведении преследуемого и запрашивает небось у главного разрешение на атаку.
– Что из себя представляют заряды ребугета?
– Пуля состоит из вапаевой оболочки, плакированной с обеих поверхностей аргамом, каленый сердечник из…
– Короче, Склифосовский. Они не самонаводящиеся?
– Я же сказал, ребугет наводится на цель «консулом»…
– Ну и ладненько.
Сварогов «скат» свернул не вправо к башням, а влево и нырнул во внезапно открывшийся взгляду огромный котлован. Не то чтобы он чувствовал себя не готовым к битве против всей эскадрильи – просто к чему, спрашивается, это киношное геройство? Орденов не получишь, даже посмертно…
Котлован впечатлял. Вырыли его когда-то или сам собой образовался, но вышел он глыбо-оким. Срез показывал пласты всевозможной глины, красной, синей, желтой, а равно и иные богатства граматарских недр. Дно котлована заполняла мутная желтая вода. К воде и направил «скат» Сварог.
– Вы небесник? – позволил себе вопрос и маркиз. В переводе это, должно быть, означало: «Вы летчик?»
– Ясное дело… – буркнул Сварог.
И в этот момент догоняющий «скат» бабахнул из спаренного ребугета. Сварог готовился к этому, планировал среагировать на очередь «стойкой на крыле», но на сей раз не пришлось. Очередь трассирующих пуль из крупнокалиберного пулемета прошла высоко над машиной Сварога. Намек ясен: приказывают сесть. Надо думать, у противника нет сомнений в том, что их драндулет захвачен. В конце концов, присмотревшись к манере вождения Сварога, горе-охотники должны были убедиться, что за «штурвалом» не их человек. Они просто хотят сохранить машину.
А Сварог хочет спасти себя и своих. Дилемма предельно жесткая: они или мы. Нас меньше, у нас всего одна машина, за штурвалом которой пилот без лимонно-желтой шелковой перевязи. Значит, никакого благородства и сантиментов, будем делать ставку на военные хитрости.
Сварог замедлял «скат», кружа над мутной водой котлована.
– Эй, маркиз, что происходит с машиной под водой?
– То есть как? – не понял маркиз.
– То есть так! – гавкнул Сварог. – Корпус герметичный?
– Да, – проблеял пленник.
– Взлететь из-под воды сможем?
– Д-да…
«Скат» опустился к поверхности водоема и с минимальным углом вошел в мутную желтоватую воду. Слишком глубоко утопать граф не намеревался – тогда вообще ничего не увидишь. Красная точка прицела «консул», перемещенная взглядом Сварога, уцепилась за брюхо вражеского «ската» и отпускать его не собиралась. Вражеский же «скат», как коршун над ягненком, описывал над водоемом круги, разве что не снижался… А плохо, что не снижался.
Сварогов «скат» (в данный момент, именно что н а с т о я щ и й скат, даже марки «наутилус» в некотором роде) медленно плыл под водой. Новоиспеченный авиатор не торопился жать на педаль ребугета, выжидал. Будем считать, что за баранкой того аэроплана сидит многоопытный ас. Будем считать, что он предполагает, будто захватившие «скат» люди разобрались и с ребугетом – значит, пилот готов к немедленному маневру, уводящему из-под обстрела. И ведь увернется, гад…
Маркиз, конечно, не видит логики в действиях своего мучителя, маркиза-дикаря и оборотня по совместительству. Неправильно действует Сварог, вне всякой логики. Стало быть, это же должно сбить с толку и того маркиза, что порхает над головой.
«Ну же, – сжал губы Сварог, – ну давай, дозревай! Давно пора. Какой соблазн-то, а? Подумаешь – жизнь одного маркиза! Уверен, их у вас еще полно… Зато драгоценная машина вернется к вам целехонькой. Такой заманчивый момент… Решайся, парень. Ну, блин, проконсультируйся быстренько с командирами и давай. Давай!»
И «скатовец» наверху дозрел. Зашевелились под брюхом его машины цилиндры. Конечно, нельзя упускать такой случай: заморозить аппарат вместе с захватчиками… Что машине сделается? Отогреешь – и вновь летай да радуйся.
Сварог почувствовал, как по спине побежали липкие струйки пота. Нервное это дело – торчать под оживающими по твою душу морозильными установками… Хорошо, с ним молчаливая Чуба, а не Олес или Пэвер. Те бы мышами не сидели, надрывались бы: «Стреляйте, маскап, чего! Пали! Огонь! Давай!» А работа у Сварога нынче ювелирная, да на незнакомой технике, под руку говорить противопоказано…
Цилиндры, нацелившись, остановились. Сварог словно переселился в т о т «скат», словно увидел ладонь т о г о пилота – которая, зафиксировав рычаг в желаемом положении, сдавливает пальцами круглый набалдашник, и от головного мозга к исполнительным органам уже готовы сорваться импульсы с приказом на поворот набалдашника. Вот он, миг, когда наверху переиграть уже не могут, а внизу помирать не хотят. Когда руки и внимание т о г о небесника сосредоточены на атаке и переключиться вмиг он не сможет. Не успеет…
Сварог втопил педаль газа до упора, направляющей ладонью задал угол атаки градусов в тридцать, а второй ногой вдавил в пол педаль ребугета.
Фиолетовый столб упал туда, где «ската» Сварога уже не было. А кверху рванулись трассеры крупнокалиберных пуль. Вода обрушивалась с обводов взлетающей машины. Пули с двух стволов уходили, чтобы сойтись на цели, указанной красной точкой. «Скат», покинув мутный водоем на дне котлована, набирал высоту. Сварог отпустил педаль ребугета, потому что этот бой уже закончился. И правки не требовалось. «Скат»-противник, днище которого от кабины до хвоста черными оспинами покрыли входные отверстия пуль, снижался по пологой дуге, оставляя за собой черный дымовой шлейф. Вдруг волчком завертелся вокруг своей горизонтальной оси и так и вонзился в глиняную стену котлована. Не провисев и секунды, глыбой обрушился вниз. И пропал из поля зрения Сварога.
Сзади донеслось нечто похожее на всхлип.
– Понимаю. – Сварог хмуро удостоил вниманием переживания маркиза. – Но не мы на вас напали. Мы мирно гуляли по Граматару, никого не трогали, ракушки собирали…
Котлован уже скрылся с экрана заднего вида. Теперь – на всех парах туда, где Старый Фундамент, где башни, где должна была найти укрытие группа Каны.
Маневром «стойка на крыле» увернулся от дурной птицы, зачем-то попытавшейся его таранить. И столь это удачно вышло, на одних рефлексах, что происшествие с птицей, как угля в топку, подбросило Сварогу уверенности.
Внизу, под крылом самолета о чем-то молчали заросли низкого кустарника (уж не шиповник ли это у нас?), которым, как бродяга грязью, зарос высокий пологий холм.
– Сколько всего у вас машин?
Две башни приближались, за вершину холма перемахнуть…
– Где? – жидким голосом переспросил маркиз.
– На Граматаре, на этом материке, – терпеливо уточнил Сварог. – Не забудь, я умею распознавать ложь, а Чуба умеет отгрызать лишнее…
– Девять…
Не соврал. Девять. Минус две. Осталось семь. Всяко легче. «Скат» перебрался через вершину холма…
Ух ты!
По глазам прямо-таки полыхнула пышная и кудрявая белизна. Поначалу Сварог никак не мог поверить в свою догадку. И даже воспользовался биноклем, в каковой превратил один из нижних секторов прозрачного корпуса «ската». Нет – все так, как он сразу и подумал.
Открывшаяся за холмом равнина, площадью не менее чем два на два кабелота, являла собой гигантский яблоневый сад. И яблони те буйно цвели.
Из яблоневого половодья торчали обе башни, которые разделяло каймов сорок, рядом кривились металлические обрывки какой-то конструкции, тут же крутился «скат», черный блин другого «ската» вдали, на краю яблоневого разлива, как раз всплывал из кипящего белоснежья…
Машина Сварога мчалась над белым морем к башням.
– Ну теперь пора и по существу. Вы кто такие и какого дьявола прилетели к нам? – спросил Сварог, на прямой увеличивая скорость.
– Мы? – Похоже, маркиз всерьез удивился вопросу. – Мы не прилетели. Это Королевская Охота. Мы вошли в Зеницу Правого Ока на Рогнароке и вышли в Зенице Левого Ока здесь… А… вы кто?
– Живем мы здесь, – по-простецки ответил Сварог. – Стало быть, Ключ вам не нужен?
– Какой Ключ?
– Ладно, забудь, маркиз…
Беседу придется отложить. До лучших времен. Потому как сейчас наступают смутные времена полнейшей неопределенности. Еще один, третий, «скат» поднимался над яблоневым цветом. Отдыхали они там, что ли, под сенью древ? И где остальные?
И еще раз про то же самое: «скат» – не машина ларов, не земная «вертушка». Сдавило виски, вжало в кресло, сердце запрыгало раскидаем на резинке, в низу живота разверзлась неприятная зудящая пустота. Земля летела в лицо, какой-то холм, утыканный прыщами камней, разрастался, метя «скату» аккурат в лоб. Сварог стал плавно выравнивать машину, нажимая ладонью на этот, с позволения сказать, штурвал. Вернее, хотел, чтоб было плавно. Вышла же фигура «рыболовный крючок» – жалом крючка «скат» метнуло вверх. Глаза сомкнула резь, что-то на секунду жарко прилило к горлу и тут же откатилось. Фу-у… Как там, интересно, Чуба выдерживает его школу молодого «скатовца», жива ли? Прежде чем оглянуться на Чубу, Сварог все-таки выровнял машину нежнейшими надавливаниями ладони на вырез. Оглянулся. Чуба сидела, вцепившись одной рукой в боковой поручень, другой придерживала пленника, чтобы тот на нее не валился. Бледна, а в остальном молодец, держится. Нуте-с, продолжаем ускоренный курс обучения.
Навык управления «скатом» заключался в чувствительности ладони. Грубовата у Сварога ладонь, что и говорить, более привычна не к чутким клавишам, а к жестким рукоятям мечей и пистолетов. Правда, и с женским телом знакома не понаслышке. А женское тело требует, пожалуй, не меньше нежности и деликатности в обращении, чем этот «штурвал»…
Поэтому надо думать о женщинах и управлять «скатом». Ну что ж, попробуем так.
И он попробовал. Заложил крен, бросил машину на левое крыло. Получилось более-менее сносно. И стал по спирали спускаться к земле. Чуба что-то пробормотала – то ли ругательство, то ли молитву. Хотя какие у оборотней молитвы…
– Лоу-уол! Лоу-уол! Вызывает паир, вызывает паир, – послышался опутанный шорохами голос. То ожила рация – гарнитура на тонком витом проводе, лежащая на приборной панели.
Сварог обернулся. Летчик еще в нокауте. А кроме него отвечать некому. Ладно, пусть думают на неполадки, случаются же у них недоразумения со связью…
«Скат» закручивал спираль над колонией кораллов, над розовым атоллом посреди зелени леса. Не выдержав, из-под каменевших полипов выскочило и брызнуло в стороны, засверкав лапами, семейство зайцев. Сварог описал круг над опустевшим убежищем ушастых и направил машину по прежней спирали, но теперь уже забирая вверх. Этот элемент, назовем его «змеевик», считай, освоили.
– Ответьте паиру! Немедленно ответьте паиру! Лоу-уол! – заклинала рация. – Где вы? Вызывает паир!
Для закрепления навыков Сварог решил выполнить фигуру посложнее. Набрав высоту, он, щелкнув клавишей, включил третью из семи скоростей, втопил педаль газа и разогнался до сорока «уци/эк» – именно такая единица значилась на спидометре… Или, переводя на более привычные соответствия, охренительно разогнал Сварог машину.
Рация наконец-то заткнулась, устав взывать к немедленному ответу. Значит, вскоре следует ждать гостей, отправленных посмотреть, что случилось. Но вряд ли на первый раз вышлют больше одной машины…
На скорости в пятьдесят «уци/эк» Сварог изогнул к себе управляющую ладонь, увеличил тангаж практически до предельного – и «скат» взмыл, подставив брюхо набегающему потоку. Сварога развернуло лицом к лицу с небом, засыпанным куриными перьями облаков. Совершенно расслабив пальцы, мастер пилот давил, не отпуская, основанием ладони на штурвал, а «скат» закручивал петлю. Пролетев головой вниз по закруглению воздушной арки, Сварог вышел из петли – есть «петля Нестерова», милостивые государи, взята вершина! – и аккуратно придавил педаль тормоза.
Однако проклятый тормоз требовал по отношению к себе еще большей аккуратности. От столкновения летчицкого лба с приборами удержал ремень безопасности (в это драматическое мгновение у Сварога по мыслям пронеслось: а ведь лары, конструируя магическую защиту от летящей смерти и от падений с высоты, пожалуй, не учли полет самих ларов головой в стену или в ее успешный заменитель – без всякого намека на падение, а такие трюки могут завершиться непритворной печалью родных и близких лара). От этого торможения в небесах внутри, казалось, перемешалось все: сердце с почками и кишки с пяточным нервом. А тут еще занудил автоматический голос из встроенного в панель динамика:
– Вы совершили ошибку пятой степени недопустимости! Выполненное вами действие входит в противоречие с заявленным уровнем шелковой перевязи! Переключитесь на режим облегченного управления! Переключитесь на режим облегченного управления!
К нытью из динамика подключились заклинания из рации:
– Лоу-уол, вас вызывает паир! Лоу-уол!
– Да что ж вы все ко мне привязались… – пробормотал Сварог и несмотря на то, что у него внутри не все еще встало по своим местам, наклонился, дотянулся и выдрал шнур радиосвязи из гнезда.
«Скат» висел в небе этаким тихим облаком, но по ветру не плыл и падать отчего-то не торопился. Ишь какую тачку придумали, черти…
– Этот человек приходит в себя, мастер Сварог, – дрожащим голосом доложила Чуба.
– Да уж пора бы… Как ты?
– Еще не знаю, – слабо улыбнулась она. – Странное чувство… Но птицей я себя почему-то не ощущаю…
Мастер действующий пилот обернулся к пилоту пленному. Последний действительно оживал, зашевелился, открыл глаза.
– Кто ты такой, мразь? – спросил Сварог, пуская «скат» на первой скорости по наклонной к земле.
– Маркиз Йауген, сын Мирро’но, на четверть эльфиор, на одну шестую марбедилл, – заученно выдал пленник, очумело пялясь на свое кресло, занятое кем-то в трусах и майке, на то, как этот несомненный дикарь ловко… ну пусть не особо ловко, но все-таки управляется со сложной техникой, пялясь на свои связанные ремнем запястья. По его молодому и безусому, породистому, а ныне еще и бледному лицу блуждали тени традиционных для таких случаев вопросов: «Не сплю ли я? Кто эти люди? Как такое могло случиться?»
– Иди ты! И я тоже маркиз, – притворно обрадовался Сварог. – Ты маркиз, и я маркиз, оба мы маркизы – ты воруешь лошадей, а я краду сервизы…
«Скат», желанием и усилиями своего нового пилота, шел на бреющем. Под прозрачным брюхом проносилась роща незнакомых Сварогу высоких и узких деревьев с кудрявой листвой, чьи верхушки чиркали по днищу машины.
– Пристрелить бы тебя, да патронов жалко. Может, еще менять на что-то ценное придется. Или лучше отдам тебя Рошалю. Знаешь Рошаля? Что, у вас ничего не слышали о Рошале? Дремучие вы люди…
Едва закончился перелесок, Сварог надавил кончиками пальцев на поверхность штурвала и опустил машину еще ниже. Между «скатом» и землей теперь набиралось едва более трех каймов. Если смотреть под ноги, то кажется, что бежишь великанскими скачками прямо по камням, по песку, по траве, по ракушкам… Но смотреть под ноги не рекомендуется.
– Вы нарушаете пятую заповедь высоты, – вновь забубнил автоматический голос. – Немедленно наберите высоту до трех игали или отдайте управление внутреннему небеснику…
Не для того Сварог нарушил и продолжал нарушать пятую заповедь высоты, чтобы произвести впечатление на маркиза и тем самым сломить его волю, – а для того, чтобы вбить уверенность в самого себя, как сваю в землю. Хотя, в общем-то, и маркиза не помешает впечатлить…
– Живо отвечать, какое оружие на борту, как им пользоваться?! – рявкнул Сварог, не отвлекаясь от «дороги».
Но гордо промолчал на это маркиз.
– Так я и думал, – тяжко вздохнул Сварог. – Вечная беда с вашим братом, пленником. Ведь потом все равно чистосердечно признаётесь во всем. Только зря тратите мое время и невосполнимо утрачиваете свое здоровье… Извини, некогда мне, маркиз, разводить беседы по душам. Чуба, помоги-ка ему разговориться.
Сварог не стал смотреть, как выполняется приказ – от «дороги» взгляда не отведешь. «Скат» стелился над землей, повторяя все ее неровности: взмывал вместе с холмами, нырял во впадины, проносился над озерами, пуская рябь по их глади. Не успеешь надавить на штурвал, быть аварии. Экстремальный тренаж, вот как это называется. А по-другому быстро не научишься. А быстро не научишься – станешь легкой добычей для опытных «скатовцев»…
Сварог уворачивался и от многочисленных камней. Уворачиваясь, освоил, как он это окрестил, «стойку на крыле». Это когда перед вырастающим препятствием бросаешь машину крылом перпендикулярно земле и так, «на ребре», проскакиваешь мимо.
Судя по скрипу костей, Чуба надумала сперва пронять пленника демонстрацией вервольфовского ужаса. Если маркиз у себя в поместьях такого еще не видел, то без сильных впечатлений не останется. Как бы в обморок не хлопнулся, болезный, или умом не поехал. А разговорить маркиза не помешает. Как включаются морозильные цилиндры, Сварог, присмотревшись и подумав, понял и без него. И даже уже проверил догадку. Повернул рычажок на подлокотнике – пришли в движение цилиндры под брюхом «ската». Надавил на шар, венчающий рычажок, крутанул его – что-то щелкнуло, и включился один из режимов зловредного фиолетового излучения, которое Сварог тут же вырубил: нечего зря живность и растительность морозить. Но копошится, копошится подозрение, что «скаты» могут быть защищены от своего же холодильного сверхоружия. А на случай борьбы друг с другом или с неподдающимся охлаждению противником должно у них стоять про запас иное оружие. Кстати, самый худший сюрприз, какой могли подложить создатели «скатов» – это кнопка. Кнопка какого-нибудь ядовито-красного цвета, что припрятана под неприметной крышечкой у их командора на главной машине или на командном пункте – буде таковой имеется. Кнопочка уничтожения машины. Чтоб врагу не досталась. И насчет возможной кнопки тоже будем потрошить маркиза…
– Говорите, – ласково попросила Чуба-Ху уже вновь человеческим голосом, и что-то металлическое звякнуло там сзади.
– А и действительно: говори, маркиз, да поживее, – присоединился Сварог, от управления не отвлекаясь. – Иначе быть тебе скоро-прескоро мертвецки неживым. Примешь ты смерть жуткую и оченно, надо сказать, лютую. И настолько у нас нет времени на церемонии, что я считаю всего до трех… Кстати, даже не думай врать. Ты же видишь, мы все оборотни и все при магии, обман чуем еще до того, как ты рот откроешь… – Не торопясь, демонстративно, он прикурил от пальца выуженную из воздуха сигарету. – Так вот, маркиз. Едва прозвучит цифра три и ты не начнешь говорить – говорить правду и только правду, – тогда сразу же, незамедлительно и без всякого обезболивания, Чуба вырвет у тебя теми клыками, которые ты только что видел, тот орган, благодаря которому на свет появляются новые маркизы. Итак. Один… Два…
Сварог вел машину не напрямик к замеченным башням, а вкруговую, преследуя этим две цели. Первая: ему необходимо время, чтобы совершенно освоиться со «скатом» и кое-что уточнить у маркиза, и вторая – так скорее не напорешься на машину, отправленную на розыски замолчавшего «ската».
– Три…
– Я согласен общаться с вами, спрашивайте, – залпом выпалил бывший пилот «ската».
Вот и сломался наш маркиз. Жить хочет. Испугался свирепых, необузданных в кровожадности оборотней – чего Сварог и добивался.
– Вы правду сказали, что вы к тому же и маркиз? – опередил вопросы Сварога пленник.
– Даю слово доподлинного маркиза и нерушимое слово потомственного оборотня, – гордо сказал Сварог.
И в подтверждение своих слов сменил по очереди несколько личин – разгневанный адмирал Вазар, голодный ямурлакский вампир, задумчивый Гаудин. Надо сказать, впечатлило. Маркиз, как говорится, спал с лица и отчетливо затрясся.
«Скат» несся вверх по склону песчаной горушки, не касаясь песка. Впрочем, Сварог не удержался от здорового воздушного хулиганства, свойственного летчикам тридцатых годов, любившим пролететь под мостом, промчаться, покачивая крыльями, над поездом. Сварог тоже занял скромное место в том ряду – он всего лишь прочертил днищем «ската» дорожку в песке, поднимая желтые волны по обе стороны от машины.
– Говори, маркиз. Есть у вашего командования дистанционный пульт, с которого можно подорвать машину – например, нашу? Бывало ли такое, слышал ли про такое?
– Н-нет, ничего подобного никогда не случалось…
Ага, не с вранья начал маркиз их беседу двух пилотов-асов. Насчет кнопки, конечно, может не знать – будут еще всякого посвящать.
«Скат» добрался до вершины горушки, и тут обнаружилось, что песчаный конус венчает воронка, выплевывающая песок, как кратер магму. Пролетая над ней, «скат» получил песком по днищу. Причем выброс нарушил соблюдавшийся ритм и был заметно сильнее предыдущих. Такое впечатление – гора плюнула в машину…
А Сварогу «скат» с каждой минутой нравился все больше. Маневренный, послушный, по уму сконструированный аппарат. Видимо, наступало то единение человека с машиной, которое позволяет творить форменные чудеса пилотажа, выигрывать всяческие гран-при и ставить мировые рекорды.
– О хладоустановках не распространяйся, маркиз, знаю. Что еще стоит из оружия?
Молчание.
– Слушай, ты, маркиз, – устало проговорил Сварог. – Ну вот честное слово даю, мне не до шуток. Или ты быстренько выкладываешь все о своем ероплане, либо, клянусь всеми вашими и местными богами, – полетишь у меня башкой вниз с такой-то высоты… Ты думаешь, я, в моем-то положении, блефовать буду? Зря надеешься. Или ты из идейных? Из тех, кто готов умереть, но тайны не выдать? Ну, я жду. Каким оружием оснащена эта лоханка?.. Чуба, дорогуша, сделайте милость, лишите нашего друга…
– Спаренный ребугет, – быстро произнес маркиз.
– Пулемет? – быстро спросил Сварог.
– Не понимаю…
– Забудь. Из него можно подбить «скат»?
– Что подбить? – удивился маркиз.
– Эту машину подбить можно?
– Кроонга, модель «Паск», – с печалью уточнил пленник. И тихо добавил: – Можно.
– А из холодильного оружия? – спросил Сварог, проводя «скат» над каменным, белым от соли фундаментом некогда большого здания.
– Нет. Корпус кроонги отражает лучи Рамджеса. Она сделана из сплава стекла, нитяного олова, минерала одогон и…
– Так, стоп. Теперь быстро и подробно. Как работает ребугет?
Над головой промелькнула огромная и быстрая птица. Сварог проводил ее взглядом – птица развернулась и камнем пошла на снижение. Птицу, понятно дело, звали «скат», из семейства охлаждающих, из подвида самых сволочных. Ну вот и дождались.
Сварог отвернулся. Где ж оно тут включается? Ага, вот эта пимпочка… С потолка кабины на тонких штырях опустилась черная трубка, из нее выполз пластиковый экран шириной в две ладони, продолговатый, заменяющий зеркало заднего вида. Сварог рукой наклонил экран, изменяя угол зрения: черная клякса преследователя маячила сзади и держалась намного выше «ската» Сварога. На глазах укрупнялась. Преследователь нагонял.
– Так как работает спаренный ребугет, а, маркиз?
По лицу маркиза было видно, что он лихорадочно прощелкивает в голове варианты спасения. И ни одного не находит.
– Я жду!
– Синий делклер у вас над головой…
Сварог поднял голову и увидел синий тумблер.
– Переключите, из пола выдвинется нопток. Один нажим – один выстрел, держите, не отпуская, – пойдет очередь.
Он поискал глазами пепельницу, не нашел, бросил окурок на пол и раздавил каблуком. Не помешает уточнить и дополнительно проверить на ложь. Маркиз нам насоветует – и включишь под его чутким руководством систему самоуничтожения. Что ж, детектор ложь не кажет…
Сварог перекинул синий тумблер, и из пола поднялась на высокой ножке педаль.
– Как наводится ребугет?
– Когда нога касается ноптока, на стекле зажигается консул, он перемещается за взглядом, навели его на цель, и можно жать нопток.
Сварог положил правую ногу на педаль под подозрительным названием нопток. Едва коснулся ребристой педальной поверхности, на переднем стекле появилась красная точка с орарис величиной. Перевел взгляд на боковое стекло, и точка «консул» переехала туда же. Кинул взгляд в экран заднего обзора – и не без радости увидел прицел уже на нем. Здорово придумано, надо отдать должное… Быстро спросил:
– Угол обстрела ребугета?
– Какой угодно, – сообщил маркиз голосом, из которого ушла уже всякая жизнь.
– А боезапас? Как определить, сколько израсходовано? Быстро!
– Сейчас полный боекомплект, ничего не израсходовано. Когда заканчивается обойма, об этом сообщает голос Иквазир. Он же предупреждает, что расходуется последняя обойма… Вы оставите мне жизнь?
– Будем посмотреть, маркиз, будем посмотреть…
Сварог добавил скорости, пытаясь оторваться от висящего на хвосте преследователя. Так ведь шарахнет из этого ихнего ребугета, и «мама» не успеешь сказать. Догоняющий «скат» тоже наддал.
Ох и надрывается, должно быть, сейчас радиосвязь. Вызывают машину Сварога, машина, преследующая Сварога, оповещает всех о подозрительном поведении преследуемого и запрашивает небось у главного разрешение на атаку.
– Что из себя представляют заряды ребугета?
– Пуля состоит из вапаевой оболочки, плакированной с обеих поверхностей аргамом, каленый сердечник из…
– Короче, Склифосовский. Они не самонаводящиеся?
– Я же сказал, ребугет наводится на цель «консулом»…
– Ну и ладненько.
Сварогов «скат» свернул не вправо к башням, а влево и нырнул во внезапно открывшийся взгляду огромный котлован. Не то чтобы он чувствовал себя не готовым к битве против всей эскадрильи – просто к чему, спрашивается, это киношное геройство? Орденов не получишь, даже посмертно…
Котлован впечатлял. Вырыли его когда-то или сам собой образовался, но вышел он глыбо-оким. Срез показывал пласты всевозможной глины, красной, синей, желтой, а равно и иные богатства граматарских недр. Дно котлована заполняла мутная желтая вода. К воде и направил «скат» Сварог.
– Вы небесник? – позволил себе вопрос и маркиз. В переводе это, должно быть, означало: «Вы летчик?»
– Ясное дело… – буркнул Сварог.
И в этот момент догоняющий «скат» бабахнул из спаренного ребугета. Сварог готовился к этому, планировал среагировать на очередь «стойкой на крыле», но на сей раз не пришлось. Очередь трассирующих пуль из крупнокалиберного пулемета прошла высоко над машиной Сварога. Намек ясен: приказывают сесть. Надо думать, у противника нет сомнений в том, что их драндулет захвачен. В конце концов, присмотревшись к манере вождения Сварога, горе-охотники должны были убедиться, что за «штурвалом» не их человек. Они просто хотят сохранить машину.
А Сварог хочет спасти себя и своих. Дилемма предельно жесткая: они или мы. Нас меньше, у нас всего одна машина, за штурвалом которой пилот без лимонно-желтой шелковой перевязи. Значит, никакого благородства и сантиментов, будем делать ставку на военные хитрости.
Сварог замедлял «скат», кружа над мутной водой котлована.
– Эй, маркиз, что происходит с машиной под водой?
– То есть как? – не понял маркиз.
– То есть так! – гавкнул Сварог. – Корпус герметичный?
– Да, – проблеял пленник.
– Взлететь из-под воды сможем?
– Д-да…
«Скат» опустился к поверхности водоема и с минимальным углом вошел в мутную желтоватую воду. Слишком глубоко утопать граф не намеревался – тогда вообще ничего не увидишь. Красная точка прицела «консул», перемещенная взглядом Сварога, уцепилась за брюхо вражеского «ската» и отпускать его не собиралась. Вражеский же «скат», как коршун над ягненком, описывал над водоемом круги, разве что не снижался… А плохо, что не снижался.
Сварогов «скат» (в данный момент, именно что н а с т о я щ и й скат, даже марки «наутилус» в некотором роде) медленно плыл под водой. Новоиспеченный авиатор не торопился жать на педаль ребугета, выжидал. Будем считать, что за баранкой того аэроплана сидит многоопытный ас. Будем считать, что он предполагает, будто захватившие «скат» люди разобрались и с ребугетом – значит, пилот готов к немедленному маневру, уводящему из-под обстрела. И ведь увернется, гад…
Маркиз, конечно, не видит логики в действиях своего мучителя, маркиза-дикаря и оборотня по совместительству. Неправильно действует Сварог, вне всякой логики. Стало быть, это же должно сбить с толку и того маркиза, что порхает над головой.
«Ну же, – сжал губы Сварог, – ну давай, дозревай! Давно пора. Какой соблазн-то, а? Подумаешь – жизнь одного маркиза! Уверен, их у вас еще полно… Зато драгоценная машина вернется к вам целехонькой. Такой заманчивый момент… Решайся, парень. Ну, блин, проконсультируйся быстренько с командирами и давай. Давай!»
И «скатовец» наверху дозрел. Зашевелились под брюхом его машины цилиндры. Конечно, нельзя упускать такой случай: заморозить аппарат вместе с захватчиками… Что машине сделается? Отогреешь – и вновь летай да радуйся.
Сварог почувствовал, как по спине побежали липкие струйки пота. Нервное это дело – торчать под оживающими по твою душу морозильными установками… Хорошо, с ним молчаливая Чуба, а не Олес или Пэвер. Те бы мышами не сидели, надрывались бы: «Стреляйте, маскап, чего! Пали! Огонь! Давай!» А работа у Сварога нынче ювелирная, да на незнакомой технике, под руку говорить противопоказано…
Цилиндры, нацелившись, остановились. Сварог словно переселился в т о т «скат», словно увидел ладонь т о г о пилота – которая, зафиксировав рычаг в желаемом положении, сдавливает пальцами круглый набалдашник, и от головного мозга к исполнительным органам уже готовы сорваться импульсы с приказом на поворот набалдашника. Вот он, миг, когда наверху переиграть уже не могут, а внизу помирать не хотят. Когда руки и внимание т о г о небесника сосредоточены на атаке и переключиться вмиг он не сможет. Не успеет…
Сварог втопил педаль газа до упора, направляющей ладонью задал угол атаки градусов в тридцать, а второй ногой вдавил в пол педаль ребугета.
Фиолетовый столб упал туда, где «ската» Сварога уже не было. А кверху рванулись трассеры крупнокалиберных пуль. Вода обрушивалась с обводов взлетающей машины. Пули с двух стволов уходили, чтобы сойтись на цели, указанной красной точкой. «Скат», покинув мутный водоем на дне котлована, набирал высоту. Сварог отпустил педаль ребугета, потому что этот бой уже закончился. И правки не требовалось. «Скат»-противник, днище которого от кабины до хвоста черными оспинами покрыли входные отверстия пуль, снижался по пологой дуге, оставляя за собой черный дымовой шлейф. Вдруг волчком завертелся вокруг своей горизонтальной оси и так и вонзился в глиняную стену котлована. Не провисев и секунды, глыбой обрушился вниз. И пропал из поля зрения Сварога.
Сзади донеслось нечто похожее на всхлип.
– Понимаю. – Сварог хмуро удостоил вниманием переживания маркиза. – Но не мы на вас напали. Мы мирно гуляли по Граматару, никого не трогали, ракушки собирали…
Котлован уже скрылся с экрана заднего вида. Теперь – на всех парах туда, где Старый Фундамент, где башни, где должна была найти укрытие группа Каны.
Маневром «стойка на крыле» увернулся от дурной птицы, зачем-то попытавшейся его таранить. И столь это удачно вышло, на одних рефлексах, что происшествие с птицей, как угля в топку, подбросило Сварогу уверенности.
Внизу, под крылом самолета о чем-то молчали заросли низкого кустарника (уж не шиповник ли это у нас?), которым, как бродяга грязью, зарос высокий пологий холм.
– Сколько всего у вас машин?
Две башни приближались, за вершину холма перемахнуть…
– Где? – жидким голосом переспросил маркиз.
– На Граматаре, на этом материке, – терпеливо уточнил Сварог. – Не забудь, я умею распознавать ложь, а Чуба умеет отгрызать лишнее…
– Девять…
Не соврал. Девять. Минус две. Осталось семь. Всяко легче. «Скат» перебрался через вершину холма…
Ух ты!
По глазам прямо-таки полыхнула пышная и кудрявая белизна. Поначалу Сварог никак не мог поверить в свою догадку. И даже воспользовался биноклем, в каковой превратил один из нижних секторов прозрачного корпуса «ската». Нет – все так, как он сразу и подумал.
Открывшаяся за холмом равнина, площадью не менее чем два на два кабелота, являла собой гигантский яблоневый сад. И яблони те буйно цвели.
Из яблоневого половодья торчали обе башни, которые разделяло каймов сорок, рядом кривились металлические обрывки какой-то конструкции, тут же крутился «скат», черный блин другого «ската» вдали, на краю яблоневого разлива, как раз всплывал из кипящего белоснежья…
Машина Сварога мчалась над белым морем к башням.
– Ну теперь пора и по существу. Вы кто такие и какого дьявола прилетели к нам? – спросил Сварог, на прямой увеличивая скорость.
– Мы? – Похоже, маркиз всерьез удивился вопросу. – Мы не прилетели. Это Королевская Охота. Мы вошли в Зеницу Правого Ока на Рогнароке и вышли в Зенице Левого Ока здесь… А… вы кто?
– Живем мы здесь, – по-простецки ответил Сварог. – Стало быть, Ключ вам не нужен?
– Какой Ключ?
– Ладно, забудь, маркиз…
Беседу придется отложить. До лучших времен. Потому как сейчас наступают смутные времена полнейшей неопределенности. Еще один, третий, «скат» поднимался над яблоневым цветом. Отдыхали они там, что ли, под сенью древ? И где остальные?