Страница:
Сварог вздохнул, сделал беспутной команде знак приблизиться и обречено сказал лейтенанту:
– Ну, что ли, раз экипаж подан, то – милости просим в столицу…
Глава пятая
– Ну, что ли, раз экипаж подан, то – милости просим в столицу…
Глава пятая
Шамаханская царица
…И когда его святость столь странным способом проникла в столичный город Митрак, Арок решил наконец: все, с него хватит. Не дожидаясь, пока по сему прискорбному факту незаконного проникновения к нему придут люди уважаемого мастера старшего охранителя (вежливейший поклон в сторону Рошаля), он собрал свои пожитки, отставил прощальное письмо сыновьям, не так давно открывшим скобяную лавку на одной из главных улиц Митрака и потому слышать не желавшим ни о какой грядущей катастрофе, и в одиночку подался куда глаза глядят. А конкретнее – на наудер, через реку Крамеш, мимо границы Нура, через предгорья к морю. На что он рассчитывал, Арок и сам сказать не мог, однако удача на этот раз оказалась к нему благосклонна. В предгорьях Язберского хребта будущему лейтенанту пограничной службы Фагора встретился отряд нурских контрабандистов, которые тоже торопились к побережью, – в надежде наняться хоть простыми моряками, хоть кем на какой-нибудь вильнурский корабль и в качестве оплаты предложить хозяевам кое-что из товара. (Причина, по которой Арока взяли в отряд, была проста, незамысловата и к политическим распрям между Гаэдаро и Нуром не имела ни малейшего отношения: он всего лишь проткнул шпагой зама атамана по безопасности, непобедимого шпагиста и знаменитого на весь Hyp драчуна – за то, что тот позволил себе несколько замечаний касательно интимной жизни его, Арока, матушки и перепончатокрылых насекомых. Глянув на павшего заместителя, атаман хмыкнул и сам предложил Ароку вступить в отряд, против чего Арок, понятно, не возражал.)
Дальше – больше. Им таки удалось наняться на вильнурский китобой, переоборудованный в пассажирское судно, но в открытом море произошла скоротечная стычка со шхуной – флагманом охранительной фагорской эскадры. (Повод для драки опять же оказался насквозь прозаичным: король Фагора – Сварог, кстати, вспомнил его имя, Михлест Четвертый, – пребывая в пределах видимости чужого корабля, принял его за гидернийский броненосец и приказал немедля уничтожить.) Плохо вооруженные вильнурцы были разбиты наголову, однако тонущего Арока флагман подобрал, несмотря на яростные протесты капитана… А уж дальше все зависело от самого счастливчика. Несколько предметов из контрабандного товара (это были слитки весьма дорогого вильнурского серебра, которые Арок пер на себе через предгорья заместо усопшего заместителя), умение фехтовать, готовность беспорочной службой заработать себе жизнь, воинский опыт – все вместе это позволило ушлому ветерану добраться и до Граматара, и до должности лейтенанта погранслужбы Фагора…
Что самое интересное, при всей романтической неправдоподобности своих приключений, сделавшей бы честь какому-нибудь Рафаэлю Сабатини, Арок говорил чистую правду.
Сварог слушал его неспешный рассказ, откинувшись на шелковые подушки с монограммой «М» и циферкой «IV», и боролся с сонливостью: давало о себе знать напряжение последних дней. Покачивалась открытая повозка, запряженная парой крепких приземистых лошадок (с виду – кровей наиблагороднейших), мерно поскрипывали колеса, мимо проплывали холмы и перелески. Дороги под колесами, естественно, не было никакой, но и непролазных чащей с зияющими пропастями на пути пока не встречалось, так что ехали, в общем-то, ровно. Если закрыть глаза и не обращать внимания на вездесущий запах йода и гари, то ощущение, будто находишься где-нибудь в средней полосе России-матушки, будет полным. Вот-вот послышится далекое коровье мычание, навстречу профурчит раздолбанный колхозный «зилок» с молоком… Но это если глаза закрыть и не дышать. А ежели по сторонам все-таки смотреть, то мозги начинают съезжать набекрень. Потому как панорама из повозки открывалась, мягко говоря, феерическая. Обычные деревья росли вперемежку с какими-то кораллами, камышами и вовсе уж непонятными растениями с длинными, стелющимися по земле листьями – представителями, совершенно определенно, морской флоры, кое-как приспособившимися к жизни на открытом воздухе… Они проехали мимо озерца с болотистыми берегами, поверхность его буквально бурлила от мечущихся здоровенных рыбин – водоем быстро пересыхал, и океанским тварям, пойманным в ловушку, деваться было некуда. И повсюду – на камнях, поросших ракушечником, на целых пустошах высохшего ила, даже на ветвях о б ы к н о в е н н ы х деревьев – повсюду налет соли… Словно некий местный Нептун, не имея ни малейшего представления о н а д в о д н о й жизни, решил потягаться с создателем и сотворить мир на суше – таким, как он его видит…
А вот сама повозка весьма органично вписывалась в эту реальность, поднятую со дна морского, и, голову можно было дать на отсечение, не так давно имела совершенно другую профессию. А именно – была шлюпкой, к которой примастрячили колеса. Возница с автоматом на плече держал в руках не кожаные поводья, а куски линей, в поводья превращенные. Довершала сию удивительную картину небольшая носовая фигура, явно снятая с корабля и помещенная на нос сухопутной шлюпки: бюст грозного мужика с развевающейся бородой (вылитый, кстати, псевдомыслитель из Ясной Поляны) смотрел на Граматар мрачно и в высшей степени неодобрительно… Второй автоматчик расположился на корме, позади посмурневшего экипажа, следил за тылами и то и дело бросал любопытные взгляды на странных гостей. А из гостей самыми смурными изволили быть старший охранитель и островная воительница. Ну, воительница, понятно, недовольна непредвиденной задержкой на пути к вожделенному Ключу (она даже позволила себе проявить эмоции и весьма красноречиво возражать против задержки и отклонения от курса), а вот мастер Рошаль явственно пребывает в горестных раздумьях по поводу того, что если есть государство, значит, непременно имеются и закулисные игры, и не попадет ли экипаж в жернова политических игрищ… Остальные выглядели бодрее. Олес с Пэвером во все глаза таращились на диковинки Нового Света, толкая друг друга локтями и показывая на что-нибудь совсем уж заковыристое за бортом – вроде исполинского, в человеческий рост, рапана посреди симпатичной лужайки, из горловины которого за повозкой задумчиво следила пара глаз на стебельках. Чуба, бегущая рядом, сделала небольшой крюк и рыкнула на обитателя раковины. Глаза исчезли, зато изнутри отчетливо клацнули клешни…
…Из четырнадцати фагорских кораблей, покинувших Атар, продолжал Арок (шесть барков, на которых разместился двор, и восемь люгеров прикрытия), до Граматара добралось меньше трети. И то, если б его величество продолжали командовать походом, они бы не преодолели и половину пути… К счастью, ситуация изменилась вовремя, и новый командир крошечного флота сумел вывести корабли из самых гиблых мест… Когда же Олес лениво поинтересовался, каким все-таки образом фагорцам удалось первыми добраться до материка, Арок помолчал с минуту, потом хмуро сказал, что сам не представляет – но в следующий раз он лучше погибнет вместе со всеми оставшимися на Атаре, чем вторично переживет такой ужас. И до самой столицы он рта больше не раскрывал.
Так и ехали.
Наконец показались кое-какие признаки цивилизации – телега уже катилась по настоящей дороге, не мощеной, но у т о п т а н н о й многочисленными повозками и копытами, вокруг то и дело появляются пеньки с аккуратнейшими спилами, они проехали мимо деревянной погранзаставы. А вот и столица… так сказать.
Наверное, так и выглядели первые поселения на все том же Северо-Американском континенте – на обширном, очищенном от растительности пространстве площадью этак десять квадратных кабелотов между двумя сопками стояли шалаши, палатки, вигвамы, деревянные домики странной формы (сделаны из остатков корабельных корпусов, догадался Сварог), над крышами поднимался дымок, брехали собаки, в отдельном загончике блеяли овцы, туда-сюда сновали люди, работали – таскали бревна, деловито что-то к чему-то приколачивали, пилили, возводили городские стены из неохватных бревен и копали ров вокруг города… Женщин было меньше, но и они работали – наравне со своими мужчинами. Много беременных. Очень много… В общем, картинка была как раз из советских фильмов – когда все дружно возводят очередной сталелитейный гигант и все поголовно счастливы как дети малые.
Пэвер молча указал Сварогу на вершину сопки справа – там, в густых зарослях, иногда что-то тускло поблескивало. Сварог кивнул: это наверняка бликовала линза подзорной трубы. Дозор. А что, отличная позиция – оттуда все подступы к «городу» просматриваются идеально, любой приближающийся к столице будет виден как на ладони. А ежели помимо дозора поставить на этой высотке орудийный расчет, то потенциальному неприятелю придется ох как несладко…
Открылись могучие ворота, и они, покачиваясь, въехали во двор двухэтажной постройки, окруженной высокой оградой и, судя по внешнему виду, принадлежавшей кому-то из здешней знати. Ну да, точно, знати: едва лошадки остановились, как к повозке подошли и встали по сторонам четверо угрюмых парней в ношеной морской форме, но при автоматах.
– Приехали? – спросил Олес и потянулся.
– Добро пожаловать в королевский дворец Фагора.
Арок спрыгнул на землю и протянул руку Кане, но Кана помощь гордо отвергла и покинула колесницу без посторонней помощи. Сварог посмотрел на здание внимательнее.
– Мастер Сварог, можете сказать вашему волку, что уже можно превращаться обратно в человека.
– И откуда ты все-то знаешь… – хмуро бросил Сварог, глядя в хитрющие глаза лейтенанта.
– Должность такая, – ухмыльнулся тот.
– Погоди, Чуба, не преображайся. Людей не пугай…
– Нас здесь ждали, – сказал Рошаль.
– Вы чертовски наблюдательны, – вздохнул Сварог. – Только вот зачем ждали?
– Мне это не нравится…
– Прошу сюда, мастер Сварог.
В сопровождении вооруженных охранников и под предводительством Арока они проследовали во «дворец».
Изнутри он напоминал скорее загородный особнячок какого-нибудь скучающего барона. Хотя, признаться, барона со вкусом – на стенах бархатные драпировки, скрывающие некрашеные, изъеденные морской водой стены, на стенах оружие: шпаги, мечи, пищали, огромное зеркало в человеческий рост, громадные канделябры, кресла, какие-то изящные безделушки на полках и столиках. Определенно тут чувствовалась женская рука…
– Вещи можете оставить здесь, – показал Арок на неглубокую нишу в стене.
– Нет, – ответил Сварог. – Мы уж как-нибудь с собой.
– Как желаете. Мастер граф, соизвольте сюда. А ваших друзей прошу в залу…
– Эй, так мы не договаривались! – Сварог резко остановился. – Мы вместе.
– Мастер граф, – тихо сказал Арок и взял Сварога за рукав, – вам назначена аудиенция. После нее вы присоединитесь к своим… Мастер граф, вы можете оставить оружие при себе, равно как и остальные. Вы вольны отказаться от встречи, вы вольны покинуть Фагор в любую минуту – равно как и остальные. Я просто п р о ш у вас.
Он не лгал. Да и ничто вокруг не напоминало об опасности…
– Ладно, – решился Сварог. – Веди, лейтенант, на аудиенцию. Экипаж, держать себя спокойно, благовоспитанно и не нарываться. Чуба, давай-ка в человека.
Охрана сохраняла каменные лица, но смотрела во все глаза. Когда же преобразование закончилось, Арок гулко сглотнул и прошептал:
– Сохрани, Пресветлый, мою душу…
– Так-то, дружок, – Сварог отечески похлопал его по плечу. – Это тебе не простенькие чары – это настоящее колдовство. И если вы тут что-то замышляете… Короче, я вам не завидую. Чуба, как дела?
– Здесь присутствует скрытое зло, мастер Сварог, – преспокойно сказала женщина, минуту назад бывшая волком. – Но его мало.
– А где зла вообще нет? – философски вопросил Сварог и повернулся к Ароку: – Ну? Где ваш король? Пропустите меня, пропустите, я, понимаешь ты, хочу видеть этого человека…
Зал для аудиенций (он же тронный, он же парадный) был небольшим, без окон, и, в отличие от прочих дворцовых помещений, выглядел по-спартански – только тяжеленный трон на постаменте у стены и ряд простых стульев напротив, больше ничего. Дверь за Сварогом мягко закрылась, упали шелковые занавеси, и он остался один.
Походил туда-сюда, осмотрелся магическим зрением, подлянки не нашел, уселся на стульчик в первом ряду и стал ждать. Ну и где этот король Михлест?
– Ее величество королева Домгаар! – послышалось из-за двери, после чего, совсем как у классика, шатер распахнулся, и девица, шамаханская царица… ну и дальше по тексту.
В некоторой оторопи Сварог встал и глубоко поклонился – выказывая почтение и правителю, и женщине.
Да, это была женщина. И какая!
Она вошла в зал в сопровождении двух угрюмых автоматчиков в неизвестного Сварогу покроя форме морских офицеров, величественным жестом отослала охрану прочь и опустилась на трон, сдвинув перевязь с мечом, чтобы не мешал, тем же повелительным жестом разрешила Сварогу сесть. Сварог и сел, постаравшись сделать это гордо и непринужденно. Некоторое время оба монарха неприкрыто разглядывали друг друга.
– Значит, вот вы какой, капитан Сварог, – произнесла королева глубоким бархатным голосом. – Искренне рада знакомству с вами.
Сварог опять привстал, опять поклонился:
– Для меня, ваше величество, весьма лестно, что вам известна моя скромная персона…
Черт, прозвучало коряво и фальшиво. Да уж, государь-император, подрастеряли вы на Димерее с таким трудом приобретенные королевские манеры… Да и сидеть посреди зала, как на допросе, было неловко и непривычно. Он закинул ногу на ногу, сцепил пальцы на коленке. Вспомнил некстати, что эта поза означает замкнутость и враждебность, но возиться на кресле, садясь и так и сяк, уже не стал. Замер по возможности горделиво.
Она был одета в плотно облегающие кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги с отворотами, белоснежнейшую сорочку и лиловый колет поверх. Но, несмотря на мужской костюм, отсутствие украшений и всяческих монаршьих символов вроде скипетра, с первого взгляда становилось ясно, что это именно Правительница. Более всего она была похожа на Снежную Королеву из мультфильма про Кая и Герду: треугольное волевое лицо, бледная кожа, прямой нос, бескровные губы и надменный, пронзительный взгляд из-под бровей вразлет – вот только, в отличие от своего мультпрототипа, опасности и н е ч е л о в е ч н о с т и от нее не исходило. Он по привычке включил «третий глаз». Ничего, в общем-то, не изменилось, перед ним по-прежнему сидела до обалдения красивая женщина, от силы лет тридцати, в высокой короне, напоминающей стилизованный шлем, из-под которой на плечи струились длинные каштановые волосы. Разве что…
– Как вы уже слышали, я – королева Домгаар, правительница Фагора. Прошу прощения, что разлучила вас с вашими друзьями, но мне сначала не терпелось побеседовать со столь знаменитым графом Сварогом…
Разве что вокруг головы королевы слабо мерцало молочно-белое призрачное кольцо – совсем такое, что зажглось над головой Олеса в Старом Городе… но то было видно без магического зрения, а в магическом пропадало напрочь, здесь же – картина диаметрально противоположная…
– Не так давно береговой Зеленый отряд задержал на берегу чужих, – продолжала королева, все так же беззастенчиво разглядывая Сварога. – Сорок два человека, как и когда высадились – совершеннейшая для меня загадка, ведь никаких кораблей, подходящих к Граматару с этой стороны, замечено не было, да и рифы там, кораблю просто-напросто не пристать к берегу…
– Что с ними? – мигом напрягся Сварог. И добавил: – Имейте в виду, ваше величество, если с ними что-нибудь…
– Да успокойтесь вы, – отмахнулась Домгаар. – Ничего с ними не случилось. После соответствующего р а з г о в о р а с нашими… г о с т я м и я издала указ об образовании независимой провинции Клаустон на кузе Фагора, в течение пятидесяти лет всецело подчиненной короне и с правом выхода из-под протектората по истечении этого срока. Они, разумеется, согласились, интерес-то был взаимный: им нужна защита, а мне нужны преданные люди, и как можно больше… Нас о ч е н ь мало, чтобы построить сильное государство, скажу откровенно, поэтому каждый в е р н ы й и толковый человек на счету…
– По-моему, пока у вас получается, – расслабился Сварог: она говорила правду, клаустонцы действительно живы и невредимы.
– Это только вопрос жесткой политики, – нахмурилась Домгаар. – Среди фагорцев много таких, кто не признает н о в у ю власть и не прочь ее свергнуть. Но если б не я и мои друзья, если б страной и флотом по-прежнему правил этот выскочка Михлест, ни один фагорец до Граматара бы не добрался…
В этом месте Сварог почел за лучшее промолчать.
– Вы правы, – не дождавшись ответной реплики, ухмыльнулась королева, – посреди океана имел место государственный переворот. Когда стало окончательно ясно, что король вот-вот загубит все дело, на которое было затрачено столько времени, сил и денег, группа здравомыслящих офицеров подавила панику среди пассажиров, отправила за борт наиболее верноподданных придворных и родственников короля и взяла власть в свои руки… А переворот возглавляла бывшая хранительница королевского архива, штурман эскадренного люгера по имени Домгаар. – Она очаровательно улыбнулась. – Вас не удивляет, что я так откровенно рассказываю вам об этом?
– Наверное, у вас есть причины, – осторожно ответил Сварог.
– И еще какие. Поэтому прибытие клаусонских… скажем так, переселенцев пришлось как нельзя кстати. Этот их дож Тольго производит впечатление честного и толкового правителя.. Подчиняются ему беспрекословно… Не удивлюсь, если лет через пятьдесят наши отношения перерастут в отношения двух сильных и полноправных государств – если только я не упущу власть здесь, в Фагоре… – Она подперла кулачком подбородок и посмотрела прямо в глаза Сварогу. – Однако во время допросов его люди рассказали столько невероятных и, признаюсь, неправдоподобных вещей – о некоем священнике Свароге и его друзьях, которые ради спасения Клаустона в одиночку захватили гидернийский броненосец и провели его через все ужасы океана, к Граматару, а также о том, что означенный Сварог вот-вот прибудет к спасенным самолично, дабы принять от них корону, – в общем, я бы не поверила ни единому слову, если бы рассказы всех сорока двух не сходились даже в мелочах… – Она смотрела на Сварога откровенно оценивающе. – Значит, это правда?
– В какой-то степени, в какой-то степени, – скромно потупился Сварог. – Но вы же знаете, что память человеческая удивительным образом дополняет правду и приписывает реальным событиям вовсе уж нереальные объяснения…
– Знаю, – серьезно сказала королева. – Так и рождаются мифы. Взять хотя бы легенду о Терлеке-Горшечнике, слышали?
– Увы, ваше величество… – ответил он, откровенно любуясь ее величеством.
– В прошлом… то есть уже позапрошлом Цикле был такой народный фагорский герой – богатырь Терлек, простой гончар из городка Сварзилан. Лепил горшки и кувшины, а потом как-то сделал себе волшебный глиняный меч и в одиночку изрубил в капусту всю нечисть в округе – в частности, кровожадных и неуязвимых для обычного оружия Болотных Упырей, которые много лет взимали с Сварзилана дань в виде юных девственниц… Но мало кто знает, что на самом деле Болотным Упырем просто-напросто звали тамошнего мелкого барона, а Терлек-Горшечник никакой не горшечник, он был обычным бродягой, долгое время просидевшим в подвалах замка – именно что за воровство глины. Организовал побег, вместе с такими же ублюдками проник в баронскую опочивальню и чуть было барона не удавил, но вовремя был зарублен стражей. Обыкновенная история, по каким-то причинам обросшая всяческими подробностями и ставшая чуть ли не народным эпосом… Или легенда о Королевской Охоте. Или, скажем, миф о монахах-подземельцах… Красивая легенда. Говорят, что тысячу лет назад, перед последним приходом Тьмы на Граматар в каких-то пещерах на бисте нашла себе прибежище некая секта, поклонявшаяся небесным светилам, как богам, считавшая землю за ад, а подземелье принимавшее за укрытие от ада. Что-то вроде того, мол, что земля открыта всем грехам, ниспосылаемым злыми небесными богами, оттого все грешники так любят землю и ненавидят очищающую тишь и сумрачное благолепие подземелий, а под землю грешные взоры плохих богов проникнуть не могут… Ну и в таком роде…
Сварог внимал безмолвно. Ему показалось, что королева просто говорит первое, что придет ей на ум, – а сама в это время думает о чем-то неимоверно для нее важном. Принимает какое-то решение.
– …И была якобы у этих монахов такая машина – такая золотая фигура, поворачивающаяся на оси. Наверное, на ней гадали. Наверное, жрецы запускали золотую механику, а потом то ли по расположению фигур, то ли по теням на стенах пещеры, истолковывали волю богов… Хорошая сказка, но сколько народу тогда погибло, пытаясь найти эту кучу несуществующего золота!
Она пошевелилась и отвела взгляд, сказала проникновенно:
– Однако вы, капитан Сварог, действительно человек незаурядный. Кто вы такой, позвольте узнать?
Сварог пожал плечами.
– Боюсь, моя истинная история значительно проще и бледнее всего того, что обо мне рассказывают…
– М-да? – прищурилась Домгаар, глядя куда-то мимо Сварога. – А я вижу, вы обладаете некоторыми магическими способностями и владеете некими магическими предметами – весьма странными, мне незнакомыми… И некоторые из них вы получили помимо своей воли…
И только тут Сварог смекнул, что смотрит она на то место, где висит незримый и пугающий своей н е п о н я т н о с т ь ю «теннисный мячик», полученный им в дар от убиенного Соленого Клюва, но ничего спросить по этому поводу не успел.
– Позвольте узнать о цели вашего визита в Фагор? – поинтересовалась королева Домгаар. – Или, скажем иначе, о цели вашего визита на Граматар?
Сварог ответил, тщательно подбирая слова:
– Ваше величество, тот прискорбный факт, что мы высадились на вашей территории, объясняется простым совпадением: насколько я знаю, пока не составлено ни одной карты Граматара с нанесенными на ней государственными пределами, не расставлены пограничные столбы и не организована таможенная служба, поэтому нельзя говорить о п р е д н а м е р е н н о м нарушении фагорской границы…
Получилось складно и дипломатично. Кажется, он поймал нужную волну, благоприобретенные навыки правителя не забылись, слова текли витиевато и напыщенно – как и полагается при беседе столь высокопоставленных особ.
– Я и не говорила о нарушении, – холодно заметила Домгаар. – Я спрашивала о цели вашего визита на континент.
– Цель та же, что у всех остальных переселенцев, включая вас: выжить.
Домгаар помолчала, буравя его взглядом пронзительно синих глаз, потом задумчиво проговорила:
– Шесть человек. Один из них – предводитель – не самый последний воин и не самый захудалый чародей, обладающий по меньшей мере двумя неизвестными формами магии. Другой – знаменитый даже за пределами Гаэдаро полководец и тактик, якобы в отставке, однако отчего-то участвующий в вашей кампании. Третий – старший охранитель короны Гаэдаро собственной персоной, острейший ум и превосходный ловчий шпионов, так же известный далеко за границами княжества. Четвертый – ни кто иной, как сам наследный принц Гаэдаро. Пятый – точнее, пятая, или даже пятое – явное порождение мрака, гуап, оборотень, хищник в образе человека. И, наконец, шестая – вообще непонятно кто, ожившая легенда о баксарах [2]…И вот эти шесть человек, снаряженные донельзя с т р а н н ы м и предметами и совершенно незнакомым видом оружия, т а й н о высаживаются на фагорский берег и отправляются в глубь нашей территории. Что я, по-вашему, должна думать?
Сварог подумал и искренне сказал:
– Что это… скорее всего, диверсионный отряд.
– Я рада, что вы следите за ходом моих мыслей. А поскольку Фагор пока – единственно возможная на Граматаре цель для диверсионной деятельности, то… У вас есть возражения?
«Ах ты ж Шерлок Холмс в юбке, – подумал Сварог, – ну я тебя…»
– Два возражения, ваше величество, – сказал он. – Если б ваши люди достаточно внимательно осмотрели нашу поклажу, то непременно заметили бы, что мы снаряжены для д а л ь н е г о похода – далеко за внутреннюю границу Фагора, которая, полагаю, не простирается до противоположного берега Граматара. Следовательно, наша цель находится отнюдь не в Фагоре. Это во-первых.
Он сделал паузу. Домгаар хранила молчание, и Сварог бесстрастно продолжал:
– Во-вторых. О нашем скором прибытии знали аж сорок два человека, которые ни с какого бока не являются скрытыми агентами и переодетыми вредителями. Следовательно, ни о какой т а й н о й высадке речи так же не идет, ваши люди просто проморгали ее…
– Повторюсь: я рада, что ход наших мыслей совпадает, – с непонятной интонацией сказала правительница Фагора. – Я подумала так же. И только поэтому вы и ваши друзья до сих пор живы. Однако цель вашего прибытия остается для меня загадкой…
Дальше – больше. Им таки удалось наняться на вильнурский китобой, переоборудованный в пассажирское судно, но в открытом море произошла скоротечная стычка со шхуной – флагманом охранительной фагорской эскадры. (Повод для драки опять же оказался насквозь прозаичным: король Фагора – Сварог, кстати, вспомнил его имя, Михлест Четвертый, – пребывая в пределах видимости чужого корабля, принял его за гидернийский броненосец и приказал немедля уничтожить.) Плохо вооруженные вильнурцы были разбиты наголову, однако тонущего Арока флагман подобрал, несмотря на яростные протесты капитана… А уж дальше все зависело от самого счастливчика. Несколько предметов из контрабандного товара (это были слитки весьма дорогого вильнурского серебра, которые Арок пер на себе через предгорья заместо усопшего заместителя), умение фехтовать, готовность беспорочной службой заработать себе жизнь, воинский опыт – все вместе это позволило ушлому ветерану добраться и до Граматара, и до должности лейтенанта погранслужбы Фагора…
Что самое интересное, при всей романтической неправдоподобности своих приключений, сделавшей бы честь какому-нибудь Рафаэлю Сабатини, Арок говорил чистую правду.
Сварог слушал его неспешный рассказ, откинувшись на шелковые подушки с монограммой «М» и циферкой «IV», и боролся с сонливостью: давало о себе знать напряжение последних дней. Покачивалась открытая повозка, запряженная парой крепких приземистых лошадок (с виду – кровей наиблагороднейших), мерно поскрипывали колеса, мимо проплывали холмы и перелески. Дороги под колесами, естественно, не было никакой, но и непролазных чащей с зияющими пропастями на пути пока не встречалось, так что ехали, в общем-то, ровно. Если закрыть глаза и не обращать внимания на вездесущий запах йода и гари, то ощущение, будто находишься где-нибудь в средней полосе России-матушки, будет полным. Вот-вот послышится далекое коровье мычание, навстречу профурчит раздолбанный колхозный «зилок» с молоком… Но это если глаза закрыть и не дышать. А ежели по сторонам все-таки смотреть, то мозги начинают съезжать набекрень. Потому как панорама из повозки открывалась, мягко говоря, феерическая. Обычные деревья росли вперемежку с какими-то кораллами, камышами и вовсе уж непонятными растениями с длинными, стелющимися по земле листьями – представителями, совершенно определенно, морской флоры, кое-как приспособившимися к жизни на открытом воздухе… Они проехали мимо озерца с болотистыми берегами, поверхность его буквально бурлила от мечущихся здоровенных рыбин – водоем быстро пересыхал, и океанским тварям, пойманным в ловушку, деваться было некуда. И повсюду – на камнях, поросших ракушечником, на целых пустошах высохшего ила, даже на ветвях о б ы к н о в е н н ы х деревьев – повсюду налет соли… Словно некий местный Нептун, не имея ни малейшего представления о н а д в о д н о й жизни, решил потягаться с создателем и сотворить мир на суше – таким, как он его видит…
А вот сама повозка весьма органично вписывалась в эту реальность, поднятую со дна морского, и, голову можно было дать на отсечение, не так давно имела совершенно другую профессию. А именно – была шлюпкой, к которой примастрячили колеса. Возница с автоматом на плече держал в руках не кожаные поводья, а куски линей, в поводья превращенные. Довершала сию удивительную картину небольшая носовая фигура, явно снятая с корабля и помещенная на нос сухопутной шлюпки: бюст грозного мужика с развевающейся бородой (вылитый, кстати, псевдомыслитель из Ясной Поляны) смотрел на Граматар мрачно и в высшей степени неодобрительно… Второй автоматчик расположился на корме, позади посмурневшего экипажа, следил за тылами и то и дело бросал любопытные взгляды на странных гостей. А из гостей самыми смурными изволили быть старший охранитель и островная воительница. Ну, воительница, понятно, недовольна непредвиденной задержкой на пути к вожделенному Ключу (она даже позволила себе проявить эмоции и весьма красноречиво возражать против задержки и отклонения от курса), а вот мастер Рошаль явственно пребывает в горестных раздумьях по поводу того, что если есть государство, значит, непременно имеются и закулисные игры, и не попадет ли экипаж в жернова политических игрищ… Остальные выглядели бодрее. Олес с Пэвером во все глаза таращились на диковинки Нового Света, толкая друг друга локтями и показывая на что-нибудь совсем уж заковыристое за бортом – вроде исполинского, в человеческий рост, рапана посреди симпатичной лужайки, из горловины которого за повозкой задумчиво следила пара глаз на стебельках. Чуба, бегущая рядом, сделала небольшой крюк и рыкнула на обитателя раковины. Глаза исчезли, зато изнутри отчетливо клацнули клешни…
…Из четырнадцати фагорских кораблей, покинувших Атар, продолжал Арок (шесть барков, на которых разместился двор, и восемь люгеров прикрытия), до Граматара добралось меньше трети. И то, если б его величество продолжали командовать походом, они бы не преодолели и половину пути… К счастью, ситуация изменилась вовремя, и новый командир крошечного флота сумел вывести корабли из самых гиблых мест… Когда же Олес лениво поинтересовался, каким все-таки образом фагорцам удалось первыми добраться до материка, Арок помолчал с минуту, потом хмуро сказал, что сам не представляет – но в следующий раз он лучше погибнет вместе со всеми оставшимися на Атаре, чем вторично переживет такой ужас. И до самой столицы он рта больше не раскрывал.
Так и ехали.
Наконец показались кое-какие признаки цивилизации – телега уже катилась по настоящей дороге, не мощеной, но у т о п т а н н о й многочисленными повозками и копытами, вокруг то и дело появляются пеньки с аккуратнейшими спилами, они проехали мимо деревянной погранзаставы. А вот и столица… так сказать.
Наверное, так и выглядели первые поселения на все том же Северо-Американском континенте – на обширном, очищенном от растительности пространстве площадью этак десять квадратных кабелотов между двумя сопками стояли шалаши, палатки, вигвамы, деревянные домики странной формы (сделаны из остатков корабельных корпусов, догадался Сварог), над крышами поднимался дымок, брехали собаки, в отдельном загончике блеяли овцы, туда-сюда сновали люди, работали – таскали бревна, деловито что-то к чему-то приколачивали, пилили, возводили городские стены из неохватных бревен и копали ров вокруг города… Женщин было меньше, но и они работали – наравне со своими мужчинами. Много беременных. Очень много… В общем, картинка была как раз из советских фильмов – когда все дружно возводят очередной сталелитейный гигант и все поголовно счастливы как дети малые.
Пэвер молча указал Сварогу на вершину сопки справа – там, в густых зарослях, иногда что-то тускло поблескивало. Сварог кивнул: это наверняка бликовала линза подзорной трубы. Дозор. А что, отличная позиция – оттуда все подступы к «городу» просматриваются идеально, любой приближающийся к столице будет виден как на ладони. А ежели помимо дозора поставить на этой высотке орудийный расчет, то потенциальному неприятелю придется ох как несладко…
Открылись могучие ворота, и они, покачиваясь, въехали во двор двухэтажной постройки, окруженной высокой оградой и, судя по внешнему виду, принадлежавшей кому-то из здешней знати. Ну да, точно, знати: едва лошадки остановились, как к повозке подошли и встали по сторонам четверо угрюмых парней в ношеной морской форме, но при автоматах.
– Приехали? – спросил Олес и потянулся.
– Добро пожаловать в королевский дворец Фагора.
Арок спрыгнул на землю и протянул руку Кане, но Кана помощь гордо отвергла и покинула колесницу без посторонней помощи. Сварог посмотрел на здание внимательнее.
– Мастер Сварог, можете сказать вашему волку, что уже можно превращаться обратно в человека.
– И откуда ты все-то знаешь… – хмуро бросил Сварог, глядя в хитрющие глаза лейтенанта.
– Должность такая, – ухмыльнулся тот.
– Погоди, Чуба, не преображайся. Людей не пугай…
– Нас здесь ждали, – сказал Рошаль.
– Вы чертовски наблюдательны, – вздохнул Сварог. – Только вот зачем ждали?
– Мне это не нравится…
– Прошу сюда, мастер Сварог.
В сопровождении вооруженных охранников и под предводительством Арока они проследовали во «дворец».
Изнутри он напоминал скорее загородный особнячок какого-нибудь скучающего барона. Хотя, признаться, барона со вкусом – на стенах бархатные драпировки, скрывающие некрашеные, изъеденные морской водой стены, на стенах оружие: шпаги, мечи, пищали, огромное зеркало в человеческий рост, громадные канделябры, кресла, какие-то изящные безделушки на полках и столиках. Определенно тут чувствовалась женская рука…
– Вещи можете оставить здесь, – показал Арок на неглубокую нишу в стене.
– Нет, – ответил Сварог. – Мы уж как-нибудь с собой.
– Как желаете. Мастер граф, соизвольте сюда. А ваших друзей прошу в залу…
– Эй, так мы не договаривались! – Сварог резко остановился. – Мы вместе.
– Мастер граф, – тихо сказал Арок и взял Сварога за рукав, – вам назначена аудиенция. После нее вы присоединитесь к своим… Мастер граф, вы можете оставить оружие при себе, равно как и остальные. Вы вольны отказаться от встречи, вы вольны покинуть Фагор в любую минуту – равно как и остальные. Я просто п р о ш у вас.
Он не лгал. Да и ничто вокруг не напоминало об опасности…
– Ладно, – решился Сварог. – Веди, лейтенант, на аудиенцию. Экипаж, держать себя спокойно, благовоспитанно и не нарываться. Чуба, давай-ка в человека.
Охрана сохраняла каменные лица, но смотрела во все глаза. Когда же преобразование закончилось, Арок гулко сглотнул и прошептал:
– Сохрани, Пресветлый, мою душу…
– Так-то, дружок, – Сварог отечески похлопал его по плечу. – Это тебе не простенькие чары – это настоящее колдовство. И если вы тут что-то замышляете… Короче, я вам не завидую. Чуба, как дела?
– Здесь присутствует скрытое зло, мастер Сварог, – преспокойно сказала женщина, минуту назад бывшая волком. – Но его мало.
– А где зла вообще нет? – философски вопросил Сварог и повернулся к Ароку: – Ну? Где ваш король? Пропустите меня, пропустите, я, понимаешь ты, хочу видеть этого человека…
Зал для аудиенций (он же тронный, он же парадный) был небольшим, без окон, и, в отличие от прочих дворцовых помещений, выглядел по-спартански – только тяжеленный трон на постаменте у стены и ряд простых стульев напротив, больше ничего. Дверь за Сварогом мягко закрылась, упали шелковые занавеси, и он остался один.
Походил туда-сюда, осмотрелся магическим зрением, подлянки не нашел, уселся на стульчик в первом ряду и стал ждать. Ну и где этот король Михлест?
– Ее величество королева Домгаар! – послышалось из-за двери, после чего, совсем как у классика, шатер распахнулся, и девица, шамаханская царица… ну и дальше по тексту.
В некоторой оторопи Сварог встал и глубоко поклонился – выказывая почтение и правителю, и женщине.
Да, это была женщина. И какая!
Она вошла в зал в сопровождении двух угрюмых автоматчиков в неизвестного Сварогу покроя форме морских офицеров, величественным жестом отослала охрану прочь и опустилась на трон, сдвинув перевязь с мечом, чтобы не мешал, тем же повелительным жестом разрешила Сварогу сесть. Сварог и сел, постаравшись сделать это гордо и непринужденно. Некоторое время оба монарха неприкрыто разглядывали друг друга.
– Значит, вот вы какой, капитан Сварог, – произнесла королева глубоким бархатным голосом. – Искренне рада знакомству с вами.
Сварог опять привстал, опять поклонился:
– Для меня, ваше величество, весьма лестно, что вам известна моя скромная персона…
Черт, прозвучало коряво и фальшиво. Да уж, государь-император, подрастеряли вы на Димерее с таким трудом приобретенные королевские манеры… Да и сидеть посреди зала, как на допросе, было неловко и непривычно. Он закинул ногу на ногу, сцепил пальцы на коленке. Вспомнил некстати, что эта поза означает замкнутость и враждебность, но возиться на кресле, садясь и так и сяк, уже не стал. Замер по возможности горделиво.
Она был одета в плотно облегающие кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги с отворотами, белоснежнейшую сорочку и лиловый колет поверх. Но, несмотря на мужской костюм, отсутствие украшений и всяческих монаршьих символов вроде скипетра, с первого взгляда становилось ясно, что это именно Правительница. Более всего она была похожа на Снежную Королеву из мультфильма про Кая и Герду: треугольное волевое лицо, бледная кожа, прямой нос, бескровные губы и надменный, пронзительный взгляд из-под бровей вразлет – вот только, в отличие от своего мультпрототипа, опасности и н е ч е л о в е ч н о с т и от нее не исходило. Он по привычке включил «третий глаз». Ничего, в общем-то, не изменилось, перед ним по-прежнему сидела до обалдения красивая женщина, от силы лет тридцати, в высокой короне, напоминающей стилизованный шлем, из-под которой на плечи струились длинные каштановые волосы. Разве что…
– Как вы уже слышали, я – королева Домгаар, правительница Фагора. Прошу прощения, что разлучила вас с вашими друзьями, но мне сначала не терпелось побеседовать со столь знаменитым графом Сварогом…
Разве что вокруг головы королевы слабо мерцало молочно-белое призрачное кольцо – совсем такое, что зажглось над головой Олеса в Старом Городе… но то было видно без магического зрения, а в магическом пропадало напрочь, здесь же – картина диаметрально противоположная…
– Не так давно береговой Зеленый отряд задержал на берегу чужих, – продолжала королева, все так же беззастенчиво разглядывая Сварога. – Сорок два человека, как и когда высадились – совершеннейшая для меня загадка, ведь никаких кораблей, подходящих к Граматару с этой стороны, замечено не было, да и рифы там, кораблю просто-напросто не пристать к берегу…
– Что с ними? – мигом напрягся Сварог. И добавил: – Имейте в виду, ваше величество, если с ними что-нибудь…
– Да успокойтесь вы, – отмахнулась Домгаар. – Ничего с ними не случилось. После соответствующего р а з г о в о р а с нашими… г о с т я м и я издала указ об образовании независимой провинции Клаустон на кузе Фагора, в течение пятидесяти лет всецело подчиненной короне и с правом выхода из-под протектората по истечении этого срока. Они, разумеется, согласились, интерес-то был взаимный: им нужна защита, а мне нужны преданные люди, и как можно больше… Нас о ч е н ь мало, чтобы построить сильное государство, скажу откровенно, поэтому каждый в е р н ы й и толковый человек на счету…
– По-моему, пока у вас получается, – расслабился Сварог: она говорила правду, клаустонцы действительно живы и невредимы.
– Это только вопрос жесткой политики, – нахмурилась Домгаар. – Среди фагорцев много таких, кто не признает н о в у ю власть и не прочь ее свергнуть. Но если б не я и мои друзья, если б страной и флотом по-прежнему правил этот выскочка Михлест, ни один фагорец до Граматара бы не добрался…
В этом месте Сварог почел за лучшее промолчать.
– Вы правы, – не дождавшись ответной реплики, ухмыльнулась королева, – посреди океана имел место государственный переворот. Когда стало окончательно ясно, что король вот-вот загубит все дело, на которое было затрачено столько времени, сил и денег, группа здравомыслящих офицеров подавила панику среди пассажиров, отправила за борт наиболее верноподданных придворных и родственников короля и взяла власть в свои руки… А переворот возглавляла бывшая хранительница королевского архива, штурман эскадренного люгера по имени Домгаар. – Она очаровательно улыбнулась. – Вас не удивляет, что я так откровенно рассказываю вам об этом?
– Наверное, у вас есть причины, – осторожно ответил Сварог.
– И еще какие. Поэтому прибытие клаусонских… скажем так, переселенцев пришлось как нельзя кстати. Этот их дож Тольго производит впечатление честного и толкового правителя.. Подчиняются ему беспрекословно… Не удивлюсь, если лет через пятьдесят наши отношения перерастут в отношения двух сильных и полноправных государств – если только я не упущу власть здесь, в Фагоре… – Она подперла кулачком подбородок и посмотрела прямо в глаза Сварогу. – Однако во время допросов его люди рассказали столько невероятных и, признаюсь, неправдоподобных вещей – о некоем священнике Свароге и его друзьях, которые ради спасения Клаустона в одиночку захватили гидернийский броненосец и провели его через все ужасы океана, к Граматару, а также о том, что означенный Сварог вот-вот прибудет к спасенным самолично, дабы принять от них корону, – в общем, я бы не поверила ни единому слову, если бы рассказы всех сорока двух не сходились даже в мелочах… – Она смотрела на Сварога откровенно оценивающе. – Значит, это правда?
– В какой-то степени, в какой-то степени, – скромно потупился Сварог. – Но вы же знаете, что память человеческая удивительным образом дополняет правду и приписывает реальным событиям вовсе уж нереальные объяснения…
– Знаю, – серьезно сказала королева. – Так и рождаются мифы. Взять хотя бы легенду о Терлеке-Горшечнике, слышали?
– Увы, ваше величество… – ответил он, откровенно любуясь ее величеством.
– В прошлом… то есть уже позапрошлом Цикле был такой народный фагорский герой – богатырь Терлек, простой гончар из городка Сварзилан. Лепил горшки и кувшины, а потом как-то сделал себе волшебный глиняный меч и в одиночку изрубил в капусту всю нечисть в округе – в частности, кровожадных и неуязвимых для обычного оружия Болотных Упырей, которые много лет взимали с Сварзилана дань в виде юных девственниц… Но мало кто знает, что на самом деле Болотным Упырем просто-напросто звали тамошнего мелкого барона, а Терлек-Горшечник никакой не горшечник, он был обычным бродягой, долгое время просидевшим в подвалах замка – именно что за воровство глины. Организовал побег, вместе с такими же ублюдками проник в баронскую опочивальню и чуть было барона не удавил, но вовремя был зарублен стражей. Обыкновенная история, по каким-то причинам обросшая всяческими подробностями и ставшая чуть ли не народным эпосом… Или легенда о Королевской Охоте. Или, скажем, миф о монахах-подземельцах… Красивая легенда. Говорят, что тысячу лет назад, перед последним приходом Тьмы на Граматар в каких-то пещерах на бисте нашла себе прибежище некая секта, поклонявшаяся небесным светилам, как богам, считавшая землю за ад, а подземелье принимавшее за укрытие от ада. Что-то вроде того, мол, что земля открыта всем грехам, ниспосылаемым злыми небесными богами, оттого все грешники так любят землю и ненавидят очищающую тишь и сумрачное благолепие подземелий, а под землю грешные взоры плохих богов проникнуть не могут… Ну и в таком роде…
Сварог внимал безмолвно. Ему показалось, что королева просто говорит первое, что придет ей на ум, – а сама в это время думает о чем-то неимоверно для нее важном. Принимает какое-то решение.
– …И была якобы у этих монахов такая машина – такая золотая фигура, поворачивающаяся на оси. Наверное, на ней гадали. Наверное, жрецы запускали золотую механику, а потом то ли по расположению фигур, то ли по теням на стенах пещеры, истолковывали волю богов… Хорошая сказка, но сколько народу тогда погибло, пытаясь найти эту кучу несуществующего золота!
Она пошевелилась и отвела взгляд, сказала проникновенно:
– Однако вы, капитан Сварог, действительно человек незаурядный. Кто вы такой, позвольте узнать?
Сварог пожал плечами.
– Боюсь, моя истинная история значительно проще и бледнее всего того, что обо мне рассказывают…
– М-да? – прищурилась Домгаар, глядя куда-то мимо Сварога. – А я вижу, вы обладаете некоторыми магическими способностями и владеете некими магическими предметами – весьма странными, мне незнакомыми… И некоторые из них вы получили помимо своей воли…
И только тут Сварог смекнул, что смотрит она на то место, где висит незримый и пугающий своей н е п о н я т н о с т ь ю «теннисный мячик», полученный им в дар от убиенного Соленого Клюва, но ничего спросить по этому поводу не успел.
– Позвольте узнать о цели вашего визита в Фагор? – поинтересовалась королева Домгаар. – Или, скажем иначе, о цели вашего визита на Граматар?
Сварог ответил, тщательно подбирая слова:
– Ваше величество, тот прискорбный факт, что мы высадились на вашей территории, объясняется простым совпадением: насколько я знаю, пока не составлено ни одной карты Граматара с нанесенными на ней государственными пределами, не расставлены пограничные столбы и не организована таможенная служба, поэтому нельзя говорить о п р е д н а м е р е н н о м нарушении фагорской границы…
Получилось складно и дипломатично. Кажется, он поймал нужную волну, благоприобретенные навыки правителя не забылись, слова текли витиевато и напыщенно – как и полагается при беседе столь высокопоставленных особ.
– Я и не говорила о нарушении, – холодно заметила Домгаар. – Я спрашивала о цели вашего визита на континент.
– Цель та же, что у всех остальных переселенцев, включая вас: выжить.
Домгаар помолчала, буравя его взглядом пронзительно синих глаз, потом задумчиво проговорила:
– Шесть человек. Один из них – предводитель – не самый последний воин и не самый захудалый чародей, обладающий по меньшей мере двумя неизвестными формами магии. Другой – знаменитый даже за пределами Гаэдаро полководец и тактик, якобы в отставке, однако отчего-то участвующий в вашей кампании. Третий – старший охранитель короны Гаэдаро собственной персоной, острейший ум и превосходный ловчий шпионов, так же известный далеко за границами княжества. Четвертый – ни кто иной, как сам наследный принц Гаэдаро. Пятый – точнее, пятая, или даже пятое – явное порождение мрака, гуап, оборотень, хищник в образе человека. И, наконец, шестая – вообще непонятно кто, ожившая легенда о баксарах [2]…И вот эти шесть человек, снаряженные донельзя с т р а н н ы м и предметами и совершенно незнакомым видом оружия, т а й н о высаживаются на фагорский берег и отправляются в глубь нашей территории. Что я, по-вашему, должна думать?
Сварог подумал и искренне сказал:
– Что это… скорее всего, диверсионный отряд.
– Я рада, что вы следите за ходом моих мыслей. А поскольку Фагор пока – единственно возможная на Граматаре цель для диверсионной деятельности, то… У вас есть возражения?
«Ах ты ж Шерлок Холмс в юбке, – подумал Сварог, – ну я тебя…»
– Два возражения, ваше величество, – сказал он. – Если б ваши люди достаточно внимательно осмотрели нашу поклажу, то непременно заметили бы, что мы снаряжены для д а л ь н е г о похода – далеко за внутреннюю границу Фагора, которая, полагаю, не простирается до противоположного берега Граматара. Следовательно, наша цель находится отнюдь не в Фагоре. Это во-первых.
Он сделал паузу. Домгаар хранила молчание, и Сварог бесстрастно продолжал:
– Во-вторых. О нашем скором прибытии знали аж сорок два человека, которые ни с какого бока не являются скрытыми агентами и переодетыми вредителями. Следовательно, ни о какой т а й н о й высадке речи так же не идет, ваши люди просто проморгали ее…
– Повторюсь: я рада, что ход наших мыслей совпадает, – с непонятной интонацией сказала правительница Фагора. – Я подумала так же. И только поэтому вы и ваши друзья до сих пор живы. Однако цель вашего прибытия остается для меня загадкой…