Страница:
Глава девятая
ЗВУК ОХОТНИЧЬЕГО РОГА
- Я - за обыск голосую всеми четырьмя конечностями, - сказала Даша. Во-первых, Камышан у нас имеет все шансы стать роскошным подозреваемым он привозил Маргариту под утро и неизвестно, когда покинул квартиру. Может, у него есть алиби, а может, и нет. Даже если он невиновен, но алиби не сыщется - здесь можно сыграть... - Дарья Андреевна... - усмехнулся Галахов. Его улыбочку можно было интерпретировать одним-единственным способом - как мягкую укоризну, мя-аконькую такую... А посему Даша приободрилась и сказала невинно: - Помилуйте, я же не предлагаю его бить головой об стенку или сажать к тестомесам7... Сделаем очную ставку с соседями, появится поле для маневра... Второе. Его активнейшим образом взяли в разработку люди Калюжного, то есть - Беклемишева. Бек стесняться не привык, и то, что Камышан - губернаторский фаворит, его не остановит. Если они первыми начнут мотать ему кишки на плетень, мы рискуем остаться без клиента. В конце-то концов, давно следовало Камышана допросить должным образом - беда в том, что идентифицировали его поздненько... Бековы ребята не будут думать о законности и соблюдать параграфы не станут. Кстати, на этом тоже можно сыграть. - Интересно, как вы превратите закономерный допрос в обыск? - Проще простого, - сказала Даша. - У нас есть показания Нины Евдокимовой - сто девятнадцатая, угроза убийством, плюс незаконное хранение огнестрельного, а там автоматически и хулиганство пристегивается, причем третий, самый тяжкий пункт статьи... Хороший букет. Прямо-таки эстетическое удовольствие испытываю. - И не боитесь последствий? - Потому и пришла проконсультироваться, - сказала Даша. - Я дисциплину чту свято. Разумеется, в управе будут гневаться. И могут забыть, что сами все это время требуют от нас проявить чудотворные способности в деле Монро. А могут и не пойти на принцип, не так уж Камышан ценён, в самом-то деле. Как заведено, масса народа будет думать не о том, как вздрючить нахальных ментов, а о том, как занять освободившееся местечко, как использовать во внутренних разборках падение фаворита... В общем, если мне прикажут убрать коготки от Камышана, я уберу, что поделаешь... - Иными словами, великодушно предоставляете мне получать все шишки? Если я вам не разрешу - буду плох для вас, если разрешу - плох для большого дома... - У любого начальника есть масса отработанных способов свалить ответственность на не в меру ретивого подчиненного, - сказала Даша, глядя ему в глаза. - Обижаться не буду... - Ну что вы, Дарья Андреевна, это было бы не по-мужски - отводить грома на ваши хрупкие плечи... Надеюсь, феминизмом особо не увлекаетесь, и вас такая реплика не обижает? - Ничуть, - сказала Даша. - Пусть валят все на меня - лишь бы дали поработать с Камышаном как следует. - Интуиция? - А почему бы и нет? Между прочим, Калюжный мне не соврал насчет амуров Женечки Беклемишевой с Камышаном - факт имел место. Я проверила по своим каналам. Изложить подробно, что накопали ребята? - Ладно, не стоит, верю на слово. Что там насчет вечера, предшествовавшего... - Вот тут похвастать нечем, - сказала Даша. - Кто послужил Калюжному коронным свидетелем, мы пока не докопались. Но, если подумать, это не так уж и важно... Камышан - наглец по сути своей. Зажравшийся, наглый холуек, ему и в голову не придет прятать пистолет где-нибудь во дворе, в банке из-под тушенки... - она глянула на часы. - И потом, Слава мне до сих пор не позвонил, а значит, еще в работе, отрабатывает парочку следов - касаемо связки Камышан - Женечка. Есть шансы, что появится с чем-то дельным. Понимаете ли, во всем этом деле слишком много Камышана, он лезет из всех щелей, чуть ли не в каждой бочке оказывается затычкой. Не верю я в такие совпадения. - Ну, а прокуратура? Могут и не выписать ордер... - Без ордера обойдемся, - сказала Даша. - Согласно полезной книжке Уголовно-процессуальному кодексу. В случаях, не терпящих отлагательства, обыск может быть произведен без санкции прокурора, с последующим сообщением прокурору в течение двадцати четырех часов... И выжидательно замолчала, держа двумя пальцами незажженную сигарету. - Значит, к сложностям готовы? - Всегда готова. - Хорошо, - сказал Галахов. - Каюсь, Дарья Андреевна, - я для себя все решил, просто... Уж не посетуйте, хотелось своими глазами увидеть вас в работе. Посмотреть, как вы умеете убеждать и аргументировать. Нам с вами еще работать и работать, а знаю я вас плохо. Вы не в обиде? - Да боже упаси, - сказала она, старательно, впрочем, чураясь любой неофициальности. - Вообще, я реалистка по жизни и всегда прошу ровно столько... или почти столько, сколько могу получить. Вот я, например, заранее знаю, что никакого обыска или хотя бы осмотра в "Золотой пади" мне не санкционируют... - Уж это наверняка, - хмуро сказал Галахов. - На каком это основании, извольте спросить? Тайна каминных часов? - Ну, вообще-то... - Вы-то сама верите, что под ними скрыто нечто роковое? - Трудно сказать, - пожала она плечами. - С одной стороны, с другой стороны... Зыбко. - То-то. С "Падью" пока играть не будем. Если только у вас там найдется какая-нибудь заагентуренная горничная, которая украдкой пошарит под часами... - Увы... - пожала плечами Даша. - Вот и останемся реалистами. - Полковник помолчал, на сей раз не притворяясь, а всерьез что-то обдумывая. - Во всей этой истории с часами, роковыми тайнами и беспечными певицами просматривается нечто определенно кинематографическое. Ну скажите вы мне хотя бы приблизительно: что могла выведать Маргарита, из-за чего ее понадобилось срочно убирать? Ни за что не поверю, что люди высокого полета стали бы обсуждать по-настоящему убойные дела в присутствии балованной эстрадной дивы. Это в кино сплошь и рядом случается, а в жизни упорно получается наоборот. - А эти загадочные эскизы? - Ну, знаете... - поморщился Галахов. - Никто еще не доказал, что они загадочные, что имеют какую-то связь... Согласен: дело может оказаться гораздо сложнее, чем нам сейчас кажется. Но не стоит торопливо приметывать на живую нитку... Валить в кучу все сразу. У меня самого порой появляется желание взять да смастерить ирландское рагу... Помните? Когда все идет в дело, вплоть до дохлой крысы... - Казалось, он колебался. Без нужды поворошил бумаги на столе, подвигал пепельницу. И вдруг резко поднял голову: - Лишней работы не испугаетесь? - По этому делу? - Не знаю. Видите ли, в кабинете Воловикова мне пришлось временно поселить Граника - у него лопнула батарея, пришлось срочно спасать бумаги и электронные игрушки... За два дня четырежды звонила какая-то девица, явно не знавшая, что Воловиков мертв. Граник, не будь дурак, старательно объяснял, что подполковник в отсутствии, - выдать себя за него не рискнул, и правильно сделал, был риск, что она хорошо знает голос Воловикова... - Что она хотела? - Не говорила. Подай ей Воловикова, и все тут. "Может, передать что-то?" "Нет, я попозже позвоню". А звонить она перестала аккурат в тот день, когда в газетах появилось кратенькое сообщение - "с прискорбием извещают... трагически, при исполнении служебных обязанностей..." Может, это и совпадение, а может, и нет. - Он подал Даше карточку с телефонным номером. - Граник к четвертому звонку успел подключить аппаратуру, номерок высветился... Займитесь, вдруг что и проклюнется. - Если это его информатор, она может и затаиться... - Ну, за что купил, за то и продаю. Я, кстати, предпринял те шаги, о которых говорил - насчет вашей кандидатуры на место Воловикова. Дело вышло из стадии предварительного зондажа и, хотя тянуться будет долго, рискну сказать, что весомые шансы у вас есть... - Благодарю, - сказала Даша. Она до сих пор решительно не понимала: что ему нужно и зачем тянет наверх именно ее? Покупает, как необходимую в хозяйстве ценную охотничью собаку, или тут скрыты более глубокие расчеты? Пора бы и намекнуть, что желает получить взамен. Но что бы это ни было, нет ни намека на его желание притормозить следствие, наоборот... Уж тут-то можно ручаться со всей ответственностью, такие вещи она научилась просекать, еще не будучи начальством... - Рано благодарите, - усмехнулся он. - Головной боли, не забывайте, прибавится неизмеримо. - Можно нескромный вопрос? - Ну-ка? - Вам ни с каких вершин не пытались намекнуть, что там, на верхотуре, быстрее нас отыскали разгадку? А потому вежливо просят не увлекаться и не растекаться мыслью по древу, а следовать в должном направлении, поскольку с горы виднее? Галахов ответил, практически не раздумывая: - Вы знаете, нет. А это, сами понимаете, вселяет определенные надежды. Я, конечно, учитываю, что после вашего визита к Камышану... Телефонный звонок был мелодичным - в кабинетах начальников все аппараты мяукают нежно. Галахов безошибочно отыскал среди шести телефонов именно тот, что подал признаки жизни, - и уже через несколько секунд его лицо нехорошо застыло, стало злым и хищным. - Она здесь. Нет, сам поеду. - Кажется, он бросил трубку, не дослушав. Поднял глаза на Дашу. - Собирайтесь быстренько. Вашего опера нашли...
...Точное время смерти определить рано, сказал врач и был, надо полагать, абсолютно прав, но Даша, пребывавшая в тоскливом бешенстве, так что порой застилало глаза чем-то багровым, смотрела на него, как на врага, скомкала разговор столь хамски, что он откровенно обиделся. Сыскари, в темпе прочесавшие подъезд и парочку соседних, установили, что Славка пролежал около двух часов - в крохотном тамбурчике меж внешней дверью и внутренней, заслоняя запертый вход в подвал. Убийцы действовали предельно нагло, но выбрали, стоит признать, крайне эффективный метод: подъехала машина, средь бела дня двое, нетвердо державшиеся на ногах и вонявшие спиртным за километр, потащили в подъезд бесчувственного третьего, висевшего меж ними, как кукла. Волокли и громко приговаривали что-то вроде: "Слабоват Васька оказался..." Поскольку машина была довольно новой иномаркой, а одеты пьяные в дешевом стиле скороспелых хозяев жизни, со стороны дворовой общественности демаршей не последовало. "Пьяный" (рядом с которым предусмотрительно положили пустую бутылку), лежал долго, и жильцы, как водится, не вмешивались - перешагивали через вытянутые ноги, кто-то оказался исполнен гражданского сознания настолько, что заглянул в лицо. Но, убедившись, что имеет дело с совершенно незнакомым субъектом, преспокойно ушел к себе. Потом мужик с четвертого этажа собрался в подвал то ли за картошкой, то ли за утаенной на опохмелку бутылкой - второе вероятнее, хоть и крутил, косясь на пребывавшую тут же супругу, вид говорил сам за себя. Поскольку бесчувственное тело не давало отпереть дверь, мужик, матерясь, попытался оттащить препятствие в сторону, усадить - и быстро обнаружил, что "алкаш" ничуть не похож на ватную куклу, как следовало бы ожидать, а наоборот, окоченелый и, похоже, даже не дышит. Тут, надо полагать, сработала некая солидарность - обитатель четвертого этажа добросовестно попытался расстегнуть ворот. И обнаружил под курткой наплечную кобуру, а на свитере - две опаленных дырочки. И кровь на рубашке. Хватило совести позвонить, куда следует. Приехала машина ППС, сержанты нашли удостоверение, и поднялся надлежащий шум... Несмотря на всю боль и тоску - немного у нее было настоящих друзей, а теперь на одного меньше, - какая-то масть сознания щелкала холодным арифмометром. "Глухарь". Типичнейший "висяк". Неизвестно, где в него всадили две пули, откуда его привезли, в каком месте он наступил на мину... - Даже приблизительно не можете определить? - бесстрастно спросил Галахов. - Нет, - сказала Даша. - Он второй день работал в "автономном плаваньи", а я не требую, чтобы мне докладывали о каждом шаге. Господи, я даже не знаю, куда он шел - то ли отрабатывал до конца связи Беклемишевой, то ли свернул с дорожки... Я только не сомневаюсь, что против нас - кто-то серьезный. И разворошили мы какое-то осиное гнездо - качественно ковырнули. - Вот то-то, - сказал он тихо. - Вам не кажется, что вы, говоря военным языком, попали в вилку? Убиты ваш начальник и ваш подчиненный... - Переживу, - сказала Даша. - Я пока ни на что опасное для меня не натолкнулась - не то что они... Что-то оба откопали... Насчет Воловикова не берусь судить, а вот Славу я освободила от всех текущих дел и бросила на Монро. - Есть номер машины, только касаемо последней цифры разночтения, но это уже детали. Есть марка. - Если есть номер и марка - это бригантина, - сказала Даша, нехорошо улыбаясь. - До сих пор они работали чисто, не стали бы так подставляться. - Что-нибудь пропало, как думаете? - Блокнота нет. А должен быть... От меня здесь нет никакого толку, разрешите, я поеду к Камышану? - Если он дома... - Ну, это просто узнать, - сказала Даша, застегивая куртку. - Честно вам признаюсь, мои ребята его пасут с утра... - Подождите. Вы в состоянии трезво... - И трезво, и здраво. И - соблюдая законность. - У нее подергивался уголок нижней губы, нечто вроде нервного тика, но Даша украдкой потрогала то место кончиком пальца и ничего не ощутила, значит, снаружи незаметно. Все в порядке, не беспокойтесь. Просто боюсь, как бы не опоздать, если они так легко поднимают лапу на наших, этого с превеликой легкостью могут отправить вниз головой в Шантару... Разрешите идти? Галахов молча кивнул. Даша вылезла из машины, махнула своему шоферу и, с ненавистью покосившись на неизвестно чего ждавших зевак, быстро зашагала к взревевшей мотором "Волге". Злость усугубляло еще и то, что она решительно не понимала, почему погибли Воловиков со Славкой, не могла делать даже примитивные допущения. - Дарья Андреевна... Она нехотя обернулась - голос был незнакомый, - подошла к патрульной машине. Шофера за рулем не было, а лейтенант на переднем сиденье, держа пальцы на клавишах компьютера, смотрел на нее орлом-триумфатором. - Ну? - спросила она устало. - Номер не мог быть "восемьсот восемнадцать" или "восемьсот девятнадцать" - таких номеров вообще пока не выдавалось легковушкам. А вот если "восемьсот шестнадцать" - все сходится. "К 816 БН", красная "Королла", зарегистрирована за фирмой "Дракон"... - Доложите полковнику, - сказала она и отошла. фирмой "Дракон" именовалась служба безопасности господина Беклемишева...
Глава десятая
ОДИН-ОДИН, УДАЛЕНИЕ С ПОЛЯ...
Не было сегодня обычного прилива азарта. Ни малейшего. Только противный привкус во рту и боль в висках, несильная, но не менее противная. Переложив в правую руку завернутый в цветную бумагу прямоугольный сверток, она распахнула дверь, опер обрадованно отклеился от стены: - Только что зашли, лялька поддавши, он вроде в норме. Машину отпустил на сегодня. - Быстренько брякни Лене, - распорядилась Даша. - Пусть берут водилу на пути к гаражу, к чему угодно придеритесь, учить вас, что ли... Пошли! Она поднялась первой, следом бесшумной вереницей, словно скорбная процессия призраков, решивших вдруг подлянки ради накаркать несчастье, тянулись остальные. Даша заняла позицию, из которой ее наилучшим образом было видно в дверной глазок, подождала, когда верзила в камуфляже и шапочке-маске извлечет инструмент, прижмется к стене. Подняла руку, старательно придавила синюю квадратную кнопку. В квартире мелодично замяукало. Она ждала, не отнимая пальца, зачем-то считая про себя: одиннадцать... двенадцать... Секунде на пятнадцатой нервы у Камышана не выдержали. Без традиционно-опасливых вопросов он толкнул открывавшуюся наружу добротную деревянную дверь, сердито воззрился на Дашу: - Какие проблемы? Очаровательно улыбаясь, Даша спросила: - Господин Камышан? - Ну. - Фирма "Книга-почтой", инкорпорейтед. Мне тут расписаться надо... - Это что, розыгрыш какой-то? - хохотнул он. - Кто прислал? Он смотрел на Дашу, как на совершенно незнакомую, тут не ошибешься значит, в жизни не видел даже фотографий. Но это уже были совершенно ненужные детали, и Даша взмахнула рукой, щелкнула пальцами. Верзила в маске за пару секунд совершил несколько отточенных движений: одним пируэтом переместился так, чтобы встать лицом к двери, одновременно с маху перекусив блестящую цепочку своим смахивающим на орудие пытки инструментом, а потом ударом ноги распахнул дверь. Даша двинулась в прихожую раньше, чем хозяин успел что-то сообразить. Успела сделать мимо него три шага, тут только он опомнился, нелепо дернулся, сначала за Дашей, потом к двери, потом опять за Дашей... Но в дверь уже валили все остальные - деловито, напористо, словно бы даже мимоходом подхватив Камышана под белы рученьки, оттеснив в комнату, сжав боками. В ванной шумела вода, играл магнитофон, и Даша с каким-то мистическим ужасом, нахлынувшим всего на мгновение, слушала хрипловатый, отрешенный голос Маргариты Монро: - А мы поедем в Диснейленд! Где краски радуги прозрачны, где никогда не будет мрачных, где всякий ужас - на момент, ах, Дисней-Дисней-Диснейленд! - Да вам чего... - взревел Камышан. Среди вошедших не было ни одного в форме. Даже оба верзилы в камуфляже не щеголяли какими бы то ни было опознавательными знаками. Однако в голосе хозяина Даша не уловила никакого испуга. И рявкнула в ответ: - Молчать! Уголовный розыск! Все мизансцены были расписаны заранее. Двое автоматчиков заняли места по обе стороны двери, расставив ноги, держа свои коротенькие пушки под одинаковым углом - преторианцы, бля, мимолетно усмехнулась Даша, - двое в штатском цепко сграбастали Камышана за локти, а Паша Горбенко, метр восемьдесят два без обуви, приблизился к клиенту вплотную и дружелюбно усмехнулся во весь рот. Даша его прихватила специально. Производить должное впечатление. Физиономия у Паши была не то чтобы злодейская или пугающая просто-напросто всякий, узревший ее впервые, без всяких подсказок со стороны, чисто автоматически вспоминал о гангстерах, маньяках, пиратах и прочих антиобщественных элементах. Такие уж ассоциации подсознательно рождались. В прошлом году, во время шальной неразберихи операции "Береза", Пашу два раза хватали муниципалы - и во второй раз не поверили предъявленным корочкам, запихнули в машину и доставили для разбирательства. Камышан исключением не стал - поневоле шарахнулся, а Пашина улыбка от уха до уха напугала его еще больше. - Сели в креслице, гражданин, сели, сели... - Паша оттеснил хозяина к огромному мягкому креслу, легонько нажал на плечи, усадил. - Нет, ну... - пролепетал Камышан. - Заместитель начальника управления уголовного розыска майор Шевчук, сказала Даша и для наглядности предъявила удостоверение в развернутом виде. - Гражданин Камышан, в вашей квартире необходимо произвести обыск. Предлагаю добровольно выдать огнестрельное либо холодное оружие, боеприпасы и тому подобные предметы, запрещенные законом к хранению без надлежащего разрешения... Пожалуй, он опомнился. И несколько приободрился. Гордо выпрямился в кресле, сделал гримасу, казавшуюся ему, должно быть, исполненной великосветского презрения к черни: - Вы знаете, к кому ввалились? Я - помощник губернатора... - Помилуйте, разве я спорю? - сказала Даша. - Я вам просто предлагаю по-хорошему выдать оружие с боеприпасами... Из ванной появилась юная красоточка, завернутая в необъятное махровое полотенце. Опер по Дашиному знаку перехватил ее у двери и наладил прямиком в кухню. Тем временем Камышан сделал новую гримасу - Штирлиц на допросе в гестапо - и процедил: - Я должен немедленно позвонить в администрацию. Или на Черского, генералу... - Заткнись, срань, - сказала Даша, не тая удовольствия. - Ты еще в ООН позвони. И подумала: конечно, методы тридцатых годов давно осуждены прогрессивной общественностью вкупе с либеральной интеллигенцией, но приходится признать, что ежовские ребята был неплохими психологами: когда какой-нибудь легендарный маршал вроде Тухачевского в виде приветствия получал по сопатке и лишался во мгновение ока петлиц с орденами, эффект это производило. С Камышана можно было ваять аллегорическую фигуру оскорбленной гордости - он потерял дар речи, с трудом осознавая, что это с ним так разговаривают, что так разговаривают с ним... И громко сказала оперативнику, пытавшемуся усадить юную фемину на лакированный табурет: - Анкетные данные возьми, если нет восемнадцати, я этому пидарасу еще и половую статеечку пришью... Тут же опомнилась - с прошлого года статейка эта уже не действовала, точнее, подверглась изменениям, и "уголовной планкой" ныне считались не восемнадцать годочков, а шестнадцать. Однако вряд ли об этом знал Камышан, а если и знал, вряд ли собирался вдаваться в такие тонкости. Камышан кипел, как собравшийся жить играючи чайник "Мулинекс", - однако еще и бросал осторожные взгляды за спину. За спиной у него поместился Паша Горбенко,просто стоял себе и помалкивал, но наличие Паши в чьем-либо тылу неминуемо вызывало стойкий психологический дискомфорт даже у законопослушных... - Послушайте, - начал Камышан, разрываясь меж Дашей и немо застывшим Горбенко. - Вы понимаете, что делаете? Как только дозвонюсь до Виталия Степановича... - То нам придут кранты, - понятливо закончила за него Даша. - Нас зарежут, задушат, зажарят и ошпарят, как тех аистят, а потом еще и отберут членские билеты общества защиты животных... А интересно, как вы дозвонитесь-то? Вы сейчас, словно слон из анекдота - может-то он может, да кто ж ему даст... - Объясните хотя бы! - вскинулся он. - Я же сказала, - протянула Даша. - Придется произвести у вас обыск на предмет поиска огнестрельного оружия или боеприпасов.
ЗВУК ОХОТНИЧЬЕГО РОГА
- Я - за обыск голосую всеми четырьмя конечностями, - сказала Даша. Во-первых, Камышан у нас имеет все шансы стать роскошным подозреваемым он привозил Маргариту под утро и неизвестно, когда покинул квартиру. Может, у него есть алиби, а может, и нет. Даже если он невиновен, но алиби не сыщется - здесь можно сыграть... - Дарья Андреевна... - усмехнулся Галахов. Его улыбочку можно было интерпретировать одним-единственным способом - как мягкую укоризну, мя-аконькую такую... А посему Даша приободрилась и сказала невинно: - Помилуйте, я же не предлагаю его бить головой об стенку или сажать к тестомесам7... Сделаем очную ставку с соседями, появится поле для маневра... Второе. Его активнейшим образом взяли в разработку люди Калюжного, то есть - Беклемишева. Бек стесняться не привык, и то, что Камышан - губернаторский фаворит, его не остановит. Если они первыми начнут мотать ему кишки на плетень, мы рискуем остаться без клиента. В конце-то концов, давно следовало Камышана допросить должным образом - беда в том, что идентифицировали его поздненько... Бековы ребята не будут думать о законности и соблюдать параграфы не станут. Кстати, на этом тоже можно сыграть. - Интересно, как вы превратите закономерный допрос в обыск? - Проще простого, - сказала Даша. - У нас есть показания Нины Евдокимовой - сто девятнадцатая, угроза убийством, плюс незаконное хранение огнестрельного, а там автоматически и хулиганство пристегивается, причем третий, самый тяжкий пункт статьи... Хороший букет. Прямо-таки эстетическое удовольствие испытываю. - И не боитесь последствий? - Потому и пришла проконсультироваться, - сказала Даша. - Я дисциплину чту свято. Разумеется, в управе будут гневаться. И могут забыть, что сами все это время требуют от нас проявить чудотворные способности в деле Монро. А могут и не пойти на принцип, не так уж Камышан ценён, в самом-то деле. Как заведено, масса народа будет думать не о том, как вздрючить нахальных ментов, а о том, как занять освободившееся местечко, как использовать во внутренних разборках падение фаворита... В общем, если мне прикажут убрать коготки от Камышана, я уберу, что поделаешь... - Иными словами, великодушно предоставляете мне получать все шишки? Если я вам не разрешу - буду плох для вас, если разрешу - плох для большого дома... - У любого начальника есть масса отработанных способов свалить ответственность на не в меру ретивого подчиненного, - сказала Даша, глядя ему в глаза. - Обижаться не буду... - Ну что вы, Дарья Андреевна, это было бы не по-мужски - отводить грома на ваши хрупкие плечи... Надеюсь, феминизмом особо не увлекаетесь, и вас такая реплика не обижает? - Ничуть, - сказала Даша. - Пусть валят все на меня - лишь бы дали поработать с Камышаном как следует. - Интуиция? - А почему бы и нет? Между прочим, Калюжный мне не соврал насчет амуров Женечки Беклемишевой с Камышаном - факт имел место. Я проверила по своим каналам. Изложить подробно, что накопали ребята? - Ладно, не стоит, верю на слово. Что там насчет вечера, предшествовавшего... - Вот тут похвастать нечем, - сказала Даша. - Кто послужил Калюжному коронным свидетелем, мы пока не докопались. Но, если подумать, это не так уж и важно... Камышан - наглец по сути своей. Зажравшийся, наглый холуек, ему и в голову не придет прятать пистолет где-нибудь во дворе, в банке из-под тушенки... - она глянула на часы. - И потом, Слава мне до сих пор не позвонил, а значит, еще в работе, отрабатывает парочку следов - касаемо связки Камышан - Женечка. Есть шансы, что появится с чем-то дельным. Понимаете ли, во всем этом деле слишком много Камышана, он лезет из всех щелей, чуть ли не в каждой бочке оказывается затычкой. Не верю я в такие совпадения. - Ну, а прокуратура? Могут и не выписать ордер... - Без ордера обойдемся, - сказала Даша. - Согласно полезной книжке Уголовно-процессуальному кодексу. В случаях, не терпящих отлагательства, обыск может быть произведен без санкции прокурора, с последующим сообщением прокурору в течение двадцати четырех часов... И выжидательно замолчала, держа двумя пальцами незажженную сигарету. - Значит, к сложностям готовы? - Всегда готова. - Хорошо, - сказал Галахов. - Каюсь, Дарья Андреевна, - я для себя все решил, просто... Уж не посетуйте, хотелось своими глазами увидеть вас в работе. Посмотреть, как вы умеете убеждать и аргументировать. Нам с вами еще работать и работать, а знаю я вас плохо. Вы не в обиде? - Да боже упаси, - сказала она, старательно, впрочем, чураясь любой неофициальности. - Вообще, я реалистка по жизни и всегда прошу ровно столько... или почти столько, сколько могу получить. Вот я, например, заранее знаю, что никакого обыска или хотя бы осмотра в "Золотой пади" мне не санкционируют... - Уж это наверняка, - хмуро сказал Галахов. - На каком это основании, извольте спросить? Тайна каминных часов? - Ну, вообще-то... - Вы-то сама верите, что под ними скрыто нечто роковое? - Трудно сказать, - пожала она плечами. - С одной стороны, с другой стороны... Зыбко. - То-то. С "Падью" пока играть не будем. Если только у вас там найдется какая-нибудь заагентуренная горничная, которая украдкой пошарит под часами... - Увы... - пожала плечами Даша. - Вот и останемся реалистами. - Полковник помолчал, на сей раз не притворяясь, а всерьез что-то обдумывая. - Во всей этой истории с часами, роковыми тайнами и беспечными певицами просматривается нечто определенно кинематографическое. Ну скажите вы мне хотя бы приблизительно: что могла выведать Маргарита, из-за чего ее понадобилось срочно убирать? Ни за что не поверю, что люди высокого полета стали бы обсуждать по-настоящему убойные дела в присутствии балованной эстрадной дивы. Это в кино сплошь и рядом случается, а в жизни упорно получается наоборот. - А эти загадочные эскизы? - Ну, знаете... - поморщился Галахов. - Никто еще не доказал, что они загадочные, что имеют какую-то связь... Согласен: дело может оказаться гораздо сложнее, чем нам сейчас кажется. Но не стоит торопливо приметывать на живую нитку... Валить в кучу все сразу. У меня самого порой появляется желание взять да смастерить ирландское рагу... Помните? Когда все идет в дело, вплоть до дохлой крысы... - Казалось, он колебался. Без нужды поворошил бумаги на столе, подвигал пепельницу. И вдруг резко поднял голову: - Лишней работы не испугаетесь? - По этому делу? - Не знаю. Видите ли, в кабинете Воловикова мне пришлось временно поселить Граника - у него лопнула батарея, пришлось срочно спасать бумаги и электронные игрушки... За два дня четырежды звонила какая-то девица, явно не знавшая, что Воловиков мертв. Граник, не будь дурак, старательно объяснял, что подполковник в отсутствии, - выдать себя за него не рискнул, и правильно сделал, был риск, что она хорошо знает голос Воловикова... - Что она хотела? - Не говорила. Подай ей Воловикова, и все тут. "Может, передать что-то?" "Нет, я попозже позвоню". А звонить она перестала аккурат в тот день, когда в газетах появилось кратенькое сообщение - "с прискорбием извещают... трагически, при исполнении служебных обязанностей..." Может, это и совпадение, а может, и нет. - Он подал Даше карточку с телефонным номером. - Граник к четвертому звонку успел подключить аппаратуру, номерок высветился... Займитесь, вдруг что и проклюнется. - Если это его информатор, она может и затаиться... - Ну, за что купил, за то и продаю. Я, кстати, предпринял те шаги, о которых говорил - насчет вашей кандидатуры на место Воловикова. Дело вышло из стадии предварительного зондажа и, хотя тянуться будет долго, рискну сказать, что весомые шансы у вас есть... - Благодарю, - сказала Даша. Она до сих пор решительно не понимала: что ему нужно и зачем тянет наверх именно ее? Покупает, как необходимую в хозяйстве ценную охотничью собаку, или тут скрыты более глубокие расчеты? Пора бы и намекнуть, что желает получить взамен. Но что бы это ни было, нет ни намека на его желание притормозить следствие, наоборот... Уж тут-то можно ручаться со всей ответственностью, такие вещи она научилась просекать, еще не будучи начальством... - Рано благодарите, - усмехнулся он. - Головной боли, не забывайте, прибавится неизмеримо. - Можно нескромный вопрос? - Ну-ка? - Вам ни с каких вершин не пытались намекнуть, что там, на верхотуре, быстрее нас отыскали разгадку? А потому вежливо просят не увлекаться и не растекаться мыслью по древу, а следовать в должном направлении, поскольку с горы виднее? Галахов ответил, практически не раздумывая: - Вы знаете, нет. А это, сами понимаете, вселяет определенные надежды. Я, конечно, учитываю, что после вашего визита к Камышану... Телефонный звонок был мелодичным - в кабинетах начальников все аппараты мяукают нежно. Галахов безошибочно отыскал среди шести телефонов именно тот, что подал признаки жизни, - и уже через несколько секунд его лицо нехорошо застыло, стало злым и хищным. - Она здесь. Нет, сам поеду. - Кажется, он бросил трубку, не дослушав. Поднял глаза на Дашу. - Собирайтесь быстренько. Вашего опера нашли...
...Точное время смерти определить рано, сказал врач и был, надо полагать, абсолютно прав, но Даша, пребывавшая в тоскливом бешенстве, так что порой застилало глаза чем-то багровым, смотрела на него, как на врага, скомкала разговор столь хамски, что он откровенно обиделся. Сыскари, в темпе прочесавшие подъезд и парочку соседних, установили, что Славка пролежал около двух часов - в крохотном тамбурчике меж внешней дверью и внутренней, заслоняя запертый вход в подвал. Убийцы действовали предельно нагло, но выбрали, стоит признать, крайне эффективный метод: подъехала машина, средь бела дня двое, нетвердо державшиеся на ногах и вонявшие спиртным за километр, потащили в подъезд бесчувственного третьего, висевшего меж ними, как кукла. Волокли и громко приговаривали что-то вроде: "Слабоват Васька оказался..." Поскольку машина была довольно новой иномаркой, а одеты пьяные в дешевом стиле скороспелых хозяев жизни, со стороны дворовой общественности демаршей не последовало. "Пьяный" (рядом с которым предусмотрительно положили пустую бутылку), лежал долго, и жильцы, как водится, не вмешивались - перешагивали через вытянутые ноги, кто-то оказался исполнен гражданского сознания настолько, что заглянул в лицо. Но, убедившись, что имеет дело с совершенно незнакомым субъектом, преспокойно ушел к себе. Потом мужик с четвертого этажа собрался в подвал то ли за картошкой, то ли за утаенной на опохмелку бутылкой - второе вероятнее, хоть и крутил, косясь на пребывавшую тут же супругу, вид говорил сам за себя. Поскольку бесчувственное тело не давало отпереть дверь, мужик, матерясь, попытался оттащить препятствие в сторону, усадить - и быстро обнаружил, что "алкаш" ничуть не похож на ватную куклу, как следовало бы ожидать, а наоборот, окоченелый и, похоже, даже не дышит. Тут, надо полагать, сработала некая солидарность - обитатель четвертого этажа добросовестно попытался расстегнуть ворот. И обнаружил под курткой наплечную кобуру, а на свитере - две опаленных дырочки. И кровь на рубашке. Хватило совести позвонить, куда следует. Приехала машина ППС, сержанты нашли удостоверение, и поднялся надлежащий шум... Несмотря на всю боль и тоску - немного у нее было настоящих друзей, а теперь на одного меньше, - какая-то масть сознания щелкала холодным арифмометром. "Глухарь". Типичнейший "висяк". Неизвестно, где в него всадили две пули, откуда его привезли, в каком месте он наступил на мину... - Даже приблизительно не можете определить? - бесстрастно спросил Галахов. - Нет, - сказала Даша. - Он второй день работал в "автономном плаваньи", а я не требую, чтобы мне докладывали о каждом шаге. Господи, я даже не знаю, куда он шел - то ли отрабатывал до конца связи Беклемишевой, то ли свернул с дорожки... Я только не сомневаюсь, что против нас - кто-то серьезный. И разворошили мы какое-то осиное гнездо - качественно ковырнули. - Вот то-то, - сказал он тихо. - Вам не кажется, что вы, говоря военным языком, попали в вилку? Убиты ваш начальник и ваш подчиненный... - Переживу, - сказала Даша. - Я пока ни на что опасное для меня не натолкнулась - не то что они... Что-то оба откопали... Насчет Воловикова не берусь судить, а вот Славу я освободила от всех текущих дел и бросила на Монро. - Есть номер машины, только касаемо последней цифры разночтения, но это уже детали. Есть марка. - Если есть номер и марка - это бригантина, - сказала Даша, нехорошо улыбаясь. - До сих пор они работали чисто, не стали бы так подставляться. - Что-нибудь пропало, как думаете? - Блокнота нет. А должен быть... От меня здесь нет никакого толку, разрешите, я поеду к Камышану? - Если он дома... - Ну, это просто узнать, - сказала Даша, застегивая куртку. - Честно вам признаюсь, мои ребята его пасут с утра... - Подождите. Вы в состоянии трезво... - И трезво, и здраво. И - соблюдая законность. - У нее подергивался уголок нижней губы, нечто вроде нервного тика, но Даша украдкой потрогала то место кончиком пальца и ничего не ощутила, значит, снаружи незаметно. Все в порядке, не беспокойтесь. Просто боюсь, как бы не опоздать, если они так легко поднимают лапу на наших, этого с превеликой легкостью могут отправить вниз головой в Шантару... Разрешите идти? Галахов молча кивнул. Даша вылезла из машины, махнула своему шоферу и, с ненавистью покосившись на неизвестно чего ждавших зевак, быстро зашагала к взревевшей мотором "Волге". Злость усугубляло еще и то, что она решительно не понимала, почему погибли Воловиков со Славкой, не могла делать даже примитивные допущения. - Дарья Андреевна... Она нехотя обернулась - голос был незнакомый, - подошла к патрульной машине. Шофера за рулем не было, а лейтенант на переднем сиденье, держа пальцы на клавишах компьютера, смотрел на нее орлом-триумфатором. - Ну? - спросила она устало. - Номер не мог быть "восемьсот восемнадцать" или "восемьсот девятнадцать" - таких номеров вообще пока не выдавалось легковушкам. А вот если "восемьсот шестнадцать" - все сходится. "К 816 БН", красная "Королла", зарегистрирована за фирмой "Дракон"... - Доложите полковнику, - сказала она и отошла. фирмой "Дракон" именовалась служба безопасности господина Беклемишева...
Глава десятая
ОДИН-ОДИН, УДАЛЕНИЕ С ПОЛЯ...
Не было сегодня обычного прилива азарта. Ни малейшего. Только противный привкус во рту и боль в висках, несильная, но не менее противная. Переложив в правую руку завернутый в цветную бумагу прямоугольный сверток, она распахнула дверь, опер обрадованно отклеился от стены: - Только что зашли, лялька поддавши, он вроде в норме. Машину отпустил на сегодня. - Быстренько брякни Лене, - распорядилась Даша. - Пусть берут водилу на пути к гаражу, к чему угодно придеритесь, учить вас, что ли... Пошли! Она поднялась первой, следом бесшумной вереницей, словно скорбная процессия призраков, решивших вдруг подлянки ради накаркать несчастье, тянулись остальные. Даша заняла позицию, из которой ее наилучшим образом было видно в дверной глазок, подождала, когда верзила в камуфляже и шапочке-маске извлечет инструмент, прижмется к стене. Подняла руку, старательно придавила синюю квадратную кнопку. В квартире мелодично замяукало. Она ждала, не отнимая пальца, зачем-то считая про себя: одиннадцать... двенадцать... Секунде на пятнадцатой нервы у Камышана не выдержали. Без традиционно-опасливых вопросов он толкнул открывавшуюся наружу добротную деревянную дверь, сердито воззрился на Дашу: - Какие проблемы? Очаровательно улыбаясь, Даша спросила: - Господин Камышан? - Ну. - Фирма "Книга-почтой", инкорпорейтед. Мне тут расписаться надо... - Это что, розыгрыш какой-то? - хохотнул он. - Кто прислал? Он смотрел на Дашу, как на совершенно незнакомую, тут не ошибешься значит, в жизни не видел даже фотографий. Но это уже были совершенно ненужные детали, и Даша взмахнула рукой, щелкнула пальцами. Верзила в маске за пару секунд совершил несколько отточенных движений: одним пируэтом переместился так, чтобы встать лицом к двери, одновременно с маху перекусив блестящую цепочку своим смахивающим на орудие пытки инструментом, а потом ударом ноги распахнул дверь. Даша двинулась в прихожую раньше, чем хозяин успел что-то сообразить. Успела сделать мимо него три шага, тут только он опомнился, нелепо дернулся, сначала за Дашей, потом к двери, потом опять за Дашей... Но в дверь уже валили все остальные - деловито, напористо, словно бы даже мимоходом подхватив Камышана под белы рученьки, оттеснив в комнату, сжав боками. В ванной шумела вода, играл магнитофон, и Даша с каким-то мистическим ужасом, нахлынувшим всего на мгновение, слушала хрипловатый, отрешенный голос Маргариты Монро: - А мы поедем в Диснейленд! Где краски радуги прозрачны, где никогда не будет мрачных, где всякий ужас - на момент, ах, Дисней-Дисней-Диснейленд! - Да вам чего... - взревел Камышан. Среди вошедших не было ни одного в форме. Даже оба верзилы в камуфляже не щеголяли какими бы то ни было опознавательными знаками. Однако в голосе хозяина Даша не уловила никакого испуга. И рявкнула в ответ: - Молчать! Уголовный розыск! Все мизансцены были расписаны заранее. Двое автоматчиков заняли места по обе стороны двери, расставив ноги, держа свои коротенькие пушки под одинаковым углом - преторианцы, бля, мимолетно усмехнулась Даша, - двое в штатском цепко сграбастали Камышана за локти, а Паша Горбенко, метр восемьдесят два без обуви, приблизился к клиенту вплотную и дружелюбно усмехнулся во весь рот. Даша его прихватила специально. Производить должное впечатление. Физиономия у Паши была не то чтобы злодейская или пугающая просто-напросто всякий, узревший ее впервые, без всяких подсказок со стороны, чисто автоматически вспоминал о гангстерах, маньяках, пиратах и прочих антиобщественных элементах. Такие уж ассоциации подсознательно рождались. В прошлом году, во время шальной неразберихи операции "Береза", Пашу два раза хватали муниципалы - и во второй раз не поверили предъявленным корочкам, запихнули в машину и доставили для разбирательства. Камышан исключением не стал - поневоле шарахнулся, а Пашина улыбка от уха до уха напугала его еще больше. - Сели в креслице, гражданин, сели, сели... - Паша оттеснил хозяина к огромному мягкому креслу, легонько нажал на плечи, усадил. - Нет, ну... - пролепетал Камышан. - Заместитель начальника управления уголовного розыска майор Шевчук, сказала Даша и для наглядности предъявила удостоверение в развернутом виде. - Гражданин Камышан, в вашей квартире необходимо произвести обыск. Предлагаю добровольно выдать огнестрельное либо холодное оружие, боеприпасы и тому подобные предметы, запрещенные законом к хранению без надлежащего разрешения... Пожалуй, он опомнился. И несколько приободрился. Гордо выпрямился в кресле, сделал гримасу, казавшуюся ему, должно быть, исполненной великосветского презрения к черни: - Вы знаете, к кому ввалились? Я - помощник губернатора... - Помилуйте, разве я спорю? - сказала Даша. - Я вам просто предлагаю по-хорошему выдать оружие с боеприпасами... Из ванной появилась юная красоточка, завернутая в необъятное махровое полотенце. Опер по Дашиному знаку перехватил ее у двери и наладил прямиком в кухню. Тем временем Камышан сделал новую гримасу - Штирлиц на допросе в гестапо - и процедил: - Я должен немедленно позвонить в администрацию. Или на Черского, генералу... - Заткнись, срань, - сказала Даша, не тая удовольствия. - Ты еще в ООН позвони. И подумала: конечно, методы тридцатых годов давно осуждены прогрессивной общественностью вкупе с либеральной интеллигенцией, но приходится признать, что ежовские ребята был неплохими психологами: когда какой-нибудь легендарный маршал вроде Тухачевского в виде приветствия получал по сопатке и лишался во мгновение ока петлиц с орденами, эффект это производило. С Камышана можно было ваять аллегорическую фигуру оскорбленной гордости - он потерял дар речи, с трудом осознавая, что это с ним так разговаривают, что так разговаривают с ним... И громко сказала оперативнику, пытавшемуся усадить юную фемину на лакированный табурет: - Анкетные данные возьми, если нет восемнадцати, я этому пидарасу еще и половую статеечку пришью... Тут же опомнилась - с прошлого года статейка эта уже не действовала, точнее, подверглась изменениям, и "уголовной планкой" ныне считались не восемнадцать годочков, а шестнадцать. Однако вряд ли об этом знал Камышан, а если и знал, вряд ли собирался вдаваться в такие тонкости. Камышан кипел, как собравшийся жить играючи чайник "Мулинекс", - однако еще и бросал осторожные взгляды за спину. За спиной у него поместился Паша Горбенко,просто стоял себе и помалкивал, но наличие Паши в чьем-либо тылу неминуемо вызывало стойкий психологический дискомфорт даже у законопослушных... - Послушайте, - начал Камышан, разрываясь меж Дашей и немо застывшим Горбенко. - Вы понимаете, что делаете? Как только дозвонюсь до Виталия Степановича... - То нам придут кранты, - понятливо закончила за него Даша. - Нас зарежут, задушат, зажарят и ошпарят, как тех аистят, а потом еще и отберут членские билеты общества защиты животных... А интересно, как вы дозвонитесь-то? Вы сейчас, словно слон из анекдота - может-то он может, да кто ж ему даст... - Объясните хотя бы! - вскинулся он. - Я же сказала, - протянула Даша. - Придется произвести у вас обыск на предмет поиска огнестрельного оружия или боеприпасов.