Страница:
- Пал Федорович, это Кобликов. Тут у нас возникла одна проблемка... Ты под Ордынским на охоте был? Когда? Да нет, ни при чем тут охотинспекция. внутреннее расследование... Кто там еще был?Ага, ага... А Волхович с Киреевым? Нет, тут, на них бочку катят, нашлись шустрики... Они все время там сидели, не выезжали? Совсем? Ну, порядок... Нет, потом... Чепуха... звучно опустил трубку на аппарат и уставился на Дашу вовсе уж зло. - Вот так-то, товарищ майор. Все полностью подтверждается. Не было физической возможности данным товарищам оказаться в Шантарске, до самого утра пятнадцатого... Или вам необходимы письменные показания? - Помилуйте, я не настаиваю, - сказала Даша. - А вы настаиваете? - повернулся он к Чегодаеву. Тот выразительной мимикой дал понять, что не настаивает. Пожалуй, впервые в жизни Даша видела, чтобы Чегодай смотрел на нее с сочувственной симпатией. Правда, легче от этого не стало. - У меня такое впечатление, Дарья Андреевна, что с вашим новым назначением мы несколько поторопились... - зловеще сообщил Кобликов. - Подождите, подождите, - поднял ладонь Волхович. - Я ни в коем случае не стремлюсь, чтобы из-за этой грязной истории как-то пострадала Дарья Андреевна. Мне говорили, она великолепный работник. В конце концов, должна же она была реагировать на это вот заявление, на фотороботы... - брезгливо поднял он за уголок сколотые листочки, показания Ксаночки. - Я на ее месте действовал бы, наверное, точно так же... А вот к этой самой Беляковой у меня вполне закономерно возникает масса вопросов, как и у вас, я думаю. Как-то очень кстати она пропала... Но, повторяю, я вас убедительно прошу Дарью Андреевну не наказывать. Это не первая провокация против нашего ведомства, учены... На многое смотрим философски. Нельзя исключать к тому же, что заодно пытались скомпрометировать и Дарью Андреевну... Я бы и такой вариант учел для полноты картины. Он дружелюбно улыбался, глядя на Дашу с искренним расположением. Благодетель, самаритянин шантарский... Убила бы. - Ну, если не будет жалоб от майора Киреева... - Не будет, - заверил Волхович. - Майор Киреев - профессионал, насмотрелся всякого, что такое ошибка в работе, понимает прекрасно. Надеюсь, Дарья Андреевна, у него все пальцы на руках и ногах целы? - Извините, товарищ полковник... - машинально набычился Кобликов. Странная реплика... - Да это же шутка, - с лучезарной улыбкой сказал Волхович. - Если у него все пальцы целы, какие могут быть претензии? - А как насчет автомата? - спросила Даша. - Простите? Она молча протянула ему дактокарты и бумагу от эксперта. - То-то у вас вид человека, до сих пор не согласного... - мягко, словно ребенка журил, заметил Волхович. - Это, я так понимаю, и есть та квартира, где... Скажите, кроме автомата, хоть на одном предмете в квартире пальчики Киреева есть? Мебель, стены, посуда... что там еще, дверные ручки? - Нет, - сказала Даша. - Только на автомате. - Логично... Игорь Васильевич, а не один ли это из тех автоматов? спросил он военного прокурора. - Модификация совпадает. Видите ли, месяц с лишним назад у нас случилось хищение оружия, бывает, как ни прискорбно, знаете, что нынче за времена... Прокуратура, - легкий кивок в сторону военного, - уже снимала стружку со всех, кого следовало подвергнуть такой операции. От нас поступала бумага в криминальную милицию, на другой же день... Что-то такое Даша смутно помнила, хотя сама этим вплотную не занималась. Ну конечно, не стал бы он преподносить ложь, которую легко проверить... - И насколько я помню, ни один ствол не отыскался? - сказал Галахов. - Увы, - развел руками Волхович. - Мы предполагали, что стволы, не оседая в Шантарске, ушли куда-то в горячую точку, но один, как минимум, всплыл в наших палестинах. Все документы можно подвезти в кратчайшие сроки. Дарья Андреевна, я понимаю, что ваш выразительный взгляд содержит порицание по нашему адресу, но, увы, застраховаться от подобных случаев невозможно. У соседей, в прилегающей губернии, сперли двадцатимиллиметровую пушку с истребителя... - Знаю, - сухо сказала Даша. - Наши ребята ее как раз и отыскали в Ольховке. - Вот видите. Чему же тут удивляться? - Он бросил беглый взгляд на часы. Однако надо что-то решать, я думаю? - Он глянул в сторону Чегодаева. - Как вы считаете, сколько времени нам понадобится, чтобы получить от вашего ведомства постановление прокурора в порядке общего надзора? С учетом вновь открывшихся обстоятельств? - Максимум час, - хмуро сообщил Чегодаев, глядя главным образом на Дашу. - Вот видите, Дарья Андреевна... У нас есть два пути - либо старательно соблюсти казенные формальности, либо, не углубляясь в дебри бюрократии, явочным порядком признать незаконность задержания. Конечно, я заберу отсюда своего заместителя не раньше, чем доставят бумаги по хищению оружия, а то и доставим сюда вашего дежурного, чтобы еще раз провести опознание... - Я на повторном опознании не настаиваю, - сказала Даша. Она уже понимала, что проиграла вчистую, и следовало отступить с достоинством, не выставляя себя на посмешище. - Прекрасно, - сказал Волхович. - Я вас ни в чем не упрекаю, Дарья Андреевна, сам был молодым и ретивым служакой, однажды, вы не поверите, всерьез задержал подозрительного, коего полагал шпионом, а это оказался проверяющий из штаба округа... Но за документами насчет хищения я непременно пошлю, пока их сюда не доставят, Киреев и с места не сдвинется - во всем нужен порядок. Давненько ее так не унижали - со светскими улыбочками и безукоризненной вежливостью. Пришлось высидеть в кабинете еще с полчаса, пока не привезли документы, оформленные без малейшего изъяна. За то время, что прошло с момента задержания, изготовить столь безупречные бумаги ни за что не удалось бы, Даша это прекрасно понимала. Значит, подстраховка. Кто-то был там с Киреевым, на сборище шумковцев - и весьма оперативно поднял тревогу... Под занавес Киреев благородно заявил, что не имеет ни малейших претензий к оперативникам, ибо понимает сложности их многотрудной работы и вполне проникается сложностью проблем. И кабинет Галахов стал понемногу пустеть: первыми выкатились особисты, за ними оба прокурора, военный и статский, вышел Кобликов, легонько погрозив Даше и туманно заявив: "Вы, Дарья Андреевна, учтите и поглядывайте!" Оставшись наедине с Галаховым, она была готова и к разносу - подобные хохмочки начальство, как правило, не прощает. Однако Галахов, глядя на нее чуть ли не с жалостью, сказал: - Ничего нельзя было поделать, Дарья Андреевна... У них были все козыри. - Я понимаю, - сказала она тускло. - Как вы думаете, Белякова объявится? - Сомневаюсь. - А вы не допускаете мысли, что она и в самом деле могла... - Возвести поклеп? - горько усмехнулась Даша. - Концы не сходятся, понимаете ли. Даже если принять мысль, на которую они нас тут усиленно наталкивали, будто Ксанка агент Антанты, которому поручено скомпрометировать героев-особистов, не могу я поверить в столь дьявольскую проницательность Антанты. Никто ведь не мог знать заранее, что я привезу Евдокимову в общежитие, что поселю ее именно в той комнате, где жила Белякова... - Но ведь никто не мог и знать заранее, что на Короленко мы найдем автомат... - Тоже верно, - сказала Даша. - Интересно, мне теперь попадет по темечку? - Не думаю, - сказал Галахов. - Смотря что считать ударом по темечку. Между прочим, не далее как вчера тот же Кобликов имел со мной крайне любопытную беседу. В Москве, при центральном аппарате министерства, организуется новое подразделение, нечто вроде Интерпола, только на порядок пониже. Что-то вроде координационного центра по взаимодействию с полицейскими службами стран, входящих в Совет Европы. Часть кандидатур выдвигает центр, часть предстоит определить на местах. Знаете, кого на Черского выбрали? Правильно, вас. Перспективный молодой кадр, блестящий послужной список, награды, опыт поездки в Париж... - И когда они рассчитывают меня выпихнуть наверх? - Насколько я понимаю, вас собираются вызвать завтра, в крайнем случае послезавтра. И отчего-то мне не верится, что после сегодняшнего инцидента Кобликов даст задний ход. Прием довольно избитый... Представляю, что будет с делом, если вас отсюда уберут. Не мне вас учить, как при необходимости рассыпаются дела... - Ну да, это проще, чем наезжать на меня асфальтовым катком... - сказала Даша. - Но я ведь могу и отказаться? - Думаете? Не знаете, как это делается? Вас поставят в ситуацию, когда отказаться будет невозможно... Я постараюсь оттянуть это мероприятие деньков на несколько, но долго тянуть не удастся. У вас есть хоть какие-то подвижки? - У меня есть идиотская версия, - сказала Даша. - Это что-то новое, - усмехнулся Галахов. - Версии обычно бывают только правильными либо неправильными... - А у меня, боюсь, именно идиотская... Простите за нескромный вопрос, вы уверены, что ваш кабинет не прослушивается? - Уверен. Проверили. - Как вы отнесетесь к тому, что я скажу, будто в Шантарске готовится военный переворот? Классический сепаратистский мятеж? С провозглашением независимости, танками на улицах и прочими красивостями? Я имею в виду не шумковских идиотов, а людей на сто порядков посерьезнее... Он слушал с непроницаемым лицом, катая в пальцах незажженную сигарету. Всего два раза прервал наводящими вопросами. Потом, когда понял, что Даше больше нечего сказать, прищурился: - Вариантов тут три. Либо вы сошли с ума, либо сваляли грандиозного дурака, подогнав события под версию, либо правы. Первый вариант, пожалуй, отметем. Остаются два. Горите от желания узнать, как я ко всему этому отношусь? - Его глаза были цепкими и холодными. - А никак. Категории веры тут бессмысленны. Вот когда вы принесете неопровержимые доказательства, к этому можно будет относиться. И не раньше... Если это вас хоть немного утешит, могу сказать, что не вижу в подобной версии ничего невероятного. В наше время невероятного попросту не бывает, возможно все. Вы мне доказательства принесите... Полученные по возможности законным путем. Впрочем, я готов и на незаконные методы согласиться, если не будет трупов, не останется хвостов, а вот доказательства будут железные... Не очень-то педагогично с моей стороны такое заявлять, но жизнь в бюрократические формулы не всегда укладывается... - Я постараюсь, - сказала Даша. - Вы хоть понимаете, что вас постараются убрать, если версия и в самом деле не идиотская? - Если захотят, никакая охрана не спасет. Такой вот фатализм. Я не бравирую, просто взвесила все... Он усмехнулся: - Если взвесили, я к вам чуть погодя пришлю Граника. Пусть его орлы переснимут все материалы. Иногда полезно иметь копии... Даша с ним была полностью согласна. Совсем недавно по сводкам прошел симптоматичный примерчик: в столице соседней губернии глава администрации одного из районов нанял уголовничков, которые старательно подпалили районную прокуратуру, где хранилась неплохая подборочка компромата на этого самого главу. Исполнителей и заказчика уже повязали, но компромат превратился в пепел...
...На человека Беклемишева, приставленного для бережения дочки босса, жалко было смотреть - не человек, а замешанное на ужасе желе. Его напарник-милиционер выглядел малость попригляднее, но тоже был угнетен. Оба твердили одно, что ничуть не удивительно: им приходилось еще и надзирать друг за другом, так что практически не разлучались, словно верные влюбленные. Показания были бесхитростны: часов около десяти утра, когда врач стал делать обход, Женю никак не удалось разбудить, потом, когда врач присмотрелся, начался вселенский тарарам... - Не переживайте, господа, - сказала Даша хмуро, понизив голос - в углу коридора толпились невеликим табунком любопытные медсестры. - Вы когда заступили? - В восемь утра, сегодня, - сказал сержант. - А меня часом позже сменили... - поведал преторианец Бека, белый как мел. - Ну вот, - сказала она отрешенно. - А врач уверяет, что она умерла вчера, около семнадцати ноль-ноль, когда вас тут и не было, так и пролежала вечер воскресенья и всю ночь... Выше голову. Ничто так не окрыляет человека, как приятное осознание того, что все твои неприятности вдруг переложили на плечи ближнего. Беклемишевский кадр расцвел в секунду, обнаглел даже до того, что спросил: - А вы мне это на официальном бланке не напишете? - Ваш босс и так со всеми документами должен будет ознакомиться, безжалостно отмахнулась Даша. Отвернувшись, прошла по сырому коридору и без приглашения вошла в уже знакомый крохотный кабинетик. Сергей Степанович, душка-психиатр, восседал за столом, как и в прошлый ее визит, вот только глаза у него сейчас были не профессионально отзывчивые, а прямо-таки мутные от ужаса. "Расклеился, дерьмо", - с легонвким презрением констатировала Даша. Впрочем, ничего странного - человек с живым воображением без труда представит рассвирепевшего Беклемишева, в особенности если сталкивался с ним уже и понимает, что против разъяренного купчины выглядит не более чем пылинкой... - Хорошенькие дела... - сказала Даша, вытаскивая сигареты. - Вы что-то уже знаете? - Кое-что, - сказала она холодно. - Беклемишев поднял на ноги всех профессоров, до каких мог дотянуться, вскрытие провели в таком темпе и с таким тщанием, каких мне в жизни не добиться бы: наша судмед-экспертиза, признаюсь вам по секрету, являет зрелище унылое, да и бастует второй день, остервенев без зарплаты... Острая сердечная недостаточность, представьте себе, - усмехнулась она одними губами. - Сергей Степанович, я бы на вашем месте не ликовала. Наоборот. Сердце у девчонки было, как у хорошего скакуна - пламенный мотор... Они там сейчас возятся с анализами, это затянется, но в любом случае жребий ваш горек. - Но меня не было в выходные... - А вы думаете, папа будет вдаваться в такие тонкости? Не говоря уж о том, что и я испытываю вполне определенные подозрения. - Но не может же быть, чтобы насчет меня... - А почему бы и нет? - безмятежно спросила она. - Какой-то роман так и называется: "Подозреваются все"... Ладно, не буду вас мучить. Все пойдет своим чередом, всех поголовно допросят, конечно, но вы со мной сейчас поговорите откровенно, как на исповеди. Иначе я могу рассвирепеть и еще до явления Беклемишева народу Карфагеном пройду по вашему заведению... - Поверьте, я... - Поговорим, а там будет видно, верю я или нет. Я немного разбираюсь в ваших делах, но нужно вникнуть глубже... - Пожалуйста, я... - Это нормально, что в выходные здесь не было ни единого врача? То есть соответствует устоявшейся практике? - Увы. Выходные, признаться, - мертвый сезон... Представляете, наверное, какая у нас нехватка-людей? И как те, кто работает, живут впроголодь? - Представляю, - сказала Даша. - Как везде, что же тут неясного. А уколы кто делает? Вам приходится? - Нет. Врач никогда не делает уколов сам, даже в случаях, подобных... нынешнему. Есть медсестры, имеющие должную квалификацию и допуск... - Так, - сказала Даша. - А эта ваша Фаина, симпатичная женщина в наколочках, подобный допуск имеет? Ну? - Вообще-то нет... - Да? - подняла брови Даша. - А мне наш человек докладывал, что именно она несколько раз ставила Беклемишевой уколы. Как вы сей феномен объясняете? Только давайте договоримся: отвечать без затяжек и раздумий. Я вас не пугаю, но сугубо от меня зависит, кто из вас тут останется на свободе, а кто будет задержан по подозрению... Доктор страдальчески поморщился: - Сплошь и рядом случается, что уколы ставят обычные санитарки. В конце концов, для этого нужен минимальный навык. - То есть и это у вас - обычная практика? - Обычнейшая, - признался он с вымученной усмешкой. - И не только у нас... Повсюду. - Благо клиент все равно протестовать не может? Чтобы лишний раз по морде не получить? - Дарья Андреевна, не я эти порядки вводил, и зарплату не я задерживаю, и не я ее устанавливал в виде сущих крох... Кто сюда пойдет на такие гроши? Держимся за каждого, кто пока не сбежал. Я согласен, внутривенные уколы требуют более серьезного подхода, но поставить внутримышечный или подкожный, в принципе, может любой после минимального натаскивания. Дело врача - подробно расписать, кому и что колоть, все остальное лежит на медсестрах. . - А медсестра может по дружбе попросить санитарку: "Зин, ты там за меня колони..."? - Бывает. Выходные вообще - тяжелые дни. - Ага, - понимающе сказала Даша. - И спят блаженненько, и водку иногда попивают, а то и трахаются на рабочем месте, коли до понедельника начальства не будет. Да и само начальство тоже люди. Словом, мы подходим к банальной истине: в том. что больная умерла вечером в воскресенье и пролежала до утра понедельника, нет ничего из ряда вон выходящего? - Я бы не сказал, что это обычная вещь, но подобное то и дело случается. Без всякого злого умысла и заговоров. - Пойдем дальше, - сказала Даша. - Давайте-ка все же проработаем вариант заговора - или, говоря не так пышно, того, что у нас в конторе именуется "преступным умыслом". Да не дергайтесь вы, вас лично я пока ни в чем таком не обвиняю... Предположим, я работаю у вас. Врачом, санитаркой, медсестрой... И мне позарез нужно вколоть Беклемишевой какую-то гадость, которую ей вовсе не прописывали, поскольку от этой гадости любой тут же загнется. Трудно мне будет подменить ампулу? - Не особенно, - сказал он, отводя глаза. - Все равно, медсестра я с допуском, санитарка или врач? - Без разницы. Вот только, осмелюсь заметить, у санитарки и медсестры, не в пример больше возможностей, чем у врача... Я же говорил - врач с медикаментами, предназначенными для конкретного больного, практически не соприкасается. В отделениях для тех, кто поспокойнее, больные сами ходят в процедурный кабинет, а у нас колют в палатах, вот и вся разница... "Оба караульных для порядка каждый раз смотрели, какие ампулы принесли Беклемишевой, - вспомнила Даша. - Но фармацевты из них никудышные, к тому же иные лекарства сплошь и рядом находятся в немаркированных ампулах, да и не проверишь предварительно на себе, это же не пища за королевским столом, которую в былые времена пробовала куча народа. Мать твою, как легко совершить в психушке заказное убийство, не нужно бегать с автоматами..." У собеседника был вид человека, которому предстоит принять незамедлительно серьезное решение. И он решился: - Я полагаю, не было нужды в такой изощренности... То есть в подмене ампул. - Так-так... - поощряюще сказала Даша, мгновенно насторожив уши. - Без всякого яда? Это как? - Можно было сделать все совершенно иначе. Достаточно всего-навсего не сделать нужного укола. Понимаете, многие наши медикаменты вводятся в комплексе. Потому что у многих есть побочные эффекты. Скажем, для поддержки сердца колется строфантин, но параллельно с ним вводится так называемый корректор. Строфантин без корректора как раз и может вызвать остановку сердца. Улавливаете? - Улавливаю, - медленно сказала Даша. - Значит, я вкалываю этот ваш строфантин, но корректор оставляю у себя в кармане - и преспокойно ухожу... А человек умирает. - Да. - А может какой-нибудь анализ определить, что именно в тот день человеку не кололи корректор? - Очень сомневаюсь. Вряд ли. "Великолепно, - подумала она. - Не больничка, а полигон для идеального убийства. Никаких концов не сыщешь..." - Беклемишевой назначали строфантин? - Да. Ежедневно. Дарья Андреевна, нужно как-то постараться объяснить все отцу... - Успокойтесь, - хмыкнула она. - Начальство велело здесь поставить наряд омоновцев, скоро подъедут. Мы ведь не звери, понимаем ваши... проблемы. Точнее, щекотливость вашего положения, - добавила она без намека на сочувствие. - Не попрет Беклемишев на автоматчиков, не настолько он глуп... И еще один вопрос, быть может, неделикатный... Как по-вашему, она и в самом деле была больна или симулировала? - Симулировала? Я о таком аспекте как-то не думал. Никто не требовал от меня подобных умозаключений... - А работы у вас выше крыши, - закончила за него Даша. - Теперь поставим вопрос иначе - предположим, она с самого начала была здоровее нас с вами. Но старательно симулировала. Это трудно? - Если не ставят задачу определить симуляцию - не особенно. Отец особо подчеркивал, чтобы ее не трогали, не беспокоили... - А лечение как-то влияет? - Простите? - Очень трудно было бы продолжать симулировать, получая ваши уколы во всем объеме? Подумайте хорошенько. Думал он минуты три. Пожал плечами: - Может, и не особенно трудно. Лекарства затормаживают, расслабляют, и не более того, если по большому счету... Если заранее была разработана некая картина, легенда, ей даже в таком состоянии можно было старательно следовать... "Предположим, симулировала, - подумала Даша. - Но почему гнала именно эту симуляцию? Насчет танков и брюмера? Вот только слова "инсургенты" не употребляла, в отличие от красотки на даче. Сверхзадача-то в чем? Логичнее было бы изображать безвинную жертву, прикидываться какой-нибудь Жозефиной, супругою Бонапарта, Клавой Шифер или там Хакамадой... Почему симуляция совпадает с услышанным на даче? А если все-таки не симуляция?" Брюмер, брюмер... - Хорошо, - сказала она. - Вам всем все-таки придется поехать в управление и дать показания по всей форме, под протокол. Не похоже, чтобы это его удручило - наоборот, рад был, похоже, оказаться подальше от Беклемишева пера... - Теперь давайте составим списочек - кто дежурил вчера, кто вчера ушел, а кто остался, если остался, кто пришел сегодня... - Знаете, Фаина куда-то провалилась. Она заступила вчера в три часа дня, на сутки, ей полагается до сих пор здесь быть... - Что же вы раньше-то молчали? - в сердцах сказала Даша. - Я ведь ее нигде не видела... Адрес у вас где-нибудь записан? И прочие данные? - Конечно, в кадрах. Или можно поспрашивать, кто-то должен помнить, по-моему, с Николаевной они приятельствовали... Даша отправила машину по названному-таки дебелой Николаевной адресу. Вышла на крыльцо, жадно закурила. Поодаль уже стоял "уазик" с омоновцами, из всех четырех окон с полуприспущенными стеклами выбивался дымок. Беклемишев пока что на горизонте не появился. На Фаину она не возлагала ни малейших надежд: либо не окажется дома, растворится в воздухе - в последнее время не один человек ухитрился раствориться в воздухе, - либо станет все отрицать. И уличить ее нет ни малейшей возможности - эскулап подробно обрисовал картину идеального убийства, о котором классики детективного жанра и не подозревали, напрочь его отрицая. В Шантарске бы им пожить вместо благополучной Англии или уютного Чикаго, по сравнению с нашими городишками являющего рай земной... От бессилия сводило скулы.
Глава восемнадцатая
БРАЧНЫЕ ТАНЦЫ ВОЛКОВ
Солнце вот-вот должно было нырнуть за верхушки стылых елей, так что поперек дороги уже протянулись черные тени. Даша перешла на ту сторону, строго придерживаясь одной из теней, словно пешеходного перехода, - сама не знала, почему. Не останавливаясь, миновала Гукасова, говорившего с пожилым водителем светло-серого новенького "Москвича". Гукасов был невозмутим, у седого руки тряслись не на шутку. Видимо, это он и звонил. А значит, ничего интересного не расскажет - ехал на дачу, увидел... Почему-то вспомнился Кухарук. Ах да, конечно. Нехитрая логическая цепочка: Кухарук - партизаны - засада... Должно быть, примерно так и выглядела немецкая автоколонна, угодившая под огонь партизанской засады. Длинная синяя "Вольво" стояла наискосок, задними колесами удержавшись на дороге, а смятым в гармошку передком уткнувшись в могучий ствол ели - кора прямо-таки срублена ударом, белеет глубокая рана, капот усыпан щепой: Ни одного целого стекла не осталось, расхлестаны в крошево, торчат треугольные осколки, в проеме виднеется черноволосый затылок. На другой стороне дороги, чуть подальше, - новенькая "Тойота" дурацкого сиреневого цвета. Она шла второй, а потому второй и попала под огонь, и ее пассажиры успели что-то предпринять, когда шофер затормозил, - распахнули дверцы, один даже успел выскочить на дорогу. Где и лежал, разбросав руки, подтянув колени. Он выглядел чуточку нелепо, неестественно, как всегда выглядит труп. У конвульсивно сведенных пальцев валялся черный "Макаров" и неподалеку, Даша рассмотрела, две стреляных гильзы. Надо полагать, это-было единственное, чем успели ответить подвергшиеся нападению, - два пистолетных выстрела... Методично вспыхивали блицы. Шла спокойная муравьиная суета - меж двумя линиями оцепления, блокировавшими отрезок дороги с двух сторон, деловито перемещались так называемые представители силовых структур. Большей частью в цивильном. Даша многих узнала. Все шло, как обычно: слетелись орлы из РУОП, орлы из прокуратуры, орлы из ФСБ. Орлиное воинство, усиленное разнообразнейшими экспертами и приехавшими по обычаю чинами, демонстрировало деловитой суетой, что неотвратимость возмездия, возможно, и является пока что светлой мечтой, зато неотвратимость скрупулезнейшего расследования, будьте уверены, обеспечена... Самой ей делать здесь было совершенно нечего - не стоять же над душой у занятых конкретным делом людей. Она отошла к обочине, вытащила сигарету, прикрыла ладонями трепещущий язычок пламени. Поодаль повизгивала овчарка, кружась у крайних деревьев: цепочка ямок-следов в рыхловатом весеннем снегу, Даша видела отсюда, обрывалась у дороги. Проводник безнадежно махнул рукой наблюдавшим за ним сыскарям. Рядом оказался Чегодаев, во всегдашнем черном пальто, с непонятным выражением на хмурой физиономии. - Беклемишев там? - спросила Даша. - Ага, в "Вольво". Это не "стрелка" - им примитивно устроили засаду и посекли из автоматов все живое. Вполне вероятно, встречная машина вдруг резко встала поперек дороги - там вроде бы есть симптоматичный след покрышек... - он заперхал тяжелым кашлем курильщика. - Вот только как-то не выглядят покойники безвинными жертвами нападения - в машинах целый арсенал, там у них четыре автомата, а пистолетов и вовсе несчитано. Бек мчал на разборку, ручаться можно, но его, похоже, ухитрились опередить. С двух сторон в лесу стояли автоматчики - вон там и там россыпи гильз. Знали, что он едет, и знали куда... И еще, такое у меня впечатление, знали, что ничего хорошего от встречи ждать не придется, - поливали, как из лейки... "Ну конечно, - подумала Даша. - Не удержал его Фрол, где тут было удержать, когда он узнал, что Женя умерла. Выходит, он должен был точно знать, кто все это устроил? Дорога эта ведет к поселку роскошных новорусеких дач - но и к "Золотой пади" тоже, совсем недалеко поворот на "Падь"... врагу своему не пожелаешь столкнуться в подобной ситуации с разъяренным Беком..." Вообще-то, на месте тех, кто начал массированную атаку на шантарских "черных баронов", она организовала бы подобную мясорубку, даже не дожидаясь, когда Бек кинется в бой. Согласно неписаной табели о рангах, Бек был самой крупной фигурой после Фрола. Поторопился Бек. Прдставился. В городе, в окружении охраны, могли и не достать. Вот и гадай теперь: то ли Женю убрали оттого, что много знала, то ли исключительно для того, чтобы привести его в состояние амока и подловить? А может, все сразу? - Ну что, Дарья Андреевна? - сказал Чегодаев. - Начинается веселая жизнь, а? Пошли переделы... Можно вам задать нескромный вопрос? - Попробуйте, - равнодушно сказала она. - Ваши ребятки прессовали Камышана? - Ни капельки, - сказала Даша. - Можете верить или не верить, мне, откровенно говоря, наплевать. Я вам одно скажу: мне это его скоропостижное признание было совершенно не нужно. Даже наоборот: только-только кончиками ногтей ухватила ниточку, как этот сукин кот преподнес сюрприз... - Значит, его признанию вы не верите? - Нисколечко. Чистейшей воды самооговор. Кто-то был в квартире Монро, запрограммировал видак, а возможно, и шкатулочку перевернул, чтобы мы, не дай бог, не приняли происшедшее за несчастный случай... Можно, теперь я задам вам нескромный вопрос? На вас не пытались давить из Большого дома? После того, как все материалы на Камышана вкупе с признанием перешли к вам? - Не пытались, - сказал Чегодаев. - Это-то и есть самое удивительное, вам не кажется? Господин губернатор и пальцем не шевельнул, чтобы выручить верного помощника, - а ведь он к Камышану относился весьма даже неплохо. - Есть ведь еще одно признание... - сказала Даша. - Того же Камышана... Насчет крайне любопытных взаимоотношений меж покойной певицей и губернатором... - Вы мне факты найдите, - сказал Чегодаев зло. - Не о том, что они трахались, а о том, что возможно иное решение загадки... Есть у вас факты? То-то... Вам бы и сосредоточиться на этом, а вы вместо того задираетесь с военными... - Помилуйте, как мне с ними не задираться, если они у меня украли сначала свидетеля, а потом и курсанта. Ксану Белякову мы до сих пор не нашли, словно в воздухе растаяла девка... - Опять-таки, где факты? Вон какое роскошное алиби они вам предоставили... - У вас есть установка на то, чтобы меня сожрать? - спросила Даша. - Вот за что я вас люблю, Дарья Андреевна, так это за ваш язычок... Нет у меня установки. Пока что. Однако могу вас обрадовать - поступила на вас любопытная бумажка. О том, что вы в Шантарске организовали этакий "эскадрон смерти" по образу и подобию латиноамериканских, что этот ваш эскадрон ментов летучих имеет прямое отношение и к кончине Тяпы, и к кончине Фрола... Да вы, никак, улыбаетесь? - От радости, - сказала Даша. - Очень долго я ждала, когда на меня начнут катать телеги в связи с известными нам обоим обстоятельствами, вот и сподобилась наконец, как же тут не улыбаться... - Вы к этому посерьезнее отнеситесь. Бумага пока что состоит из общих словес, но есть недвусмысленные намеки на то, что последует документированное продолжение... - Кто? - спросила Даша в лоб. Чегодаев, глядя на нее без улыбки, поднял руку, двумя растопыренными пальцами провел по плечу, то сводя пальцы, то разводя. Среди криминалитета этот жест означает "погон" - предупреждение о том, что в поле видимости объявился мент... - Волхович старается? - Дарья Андреевна, я вам не враг, потому и предупреждаю... Постарайтесь опередить их до. того, как сделают попытку сожрать вас. - Хорошенький совет, - сказала Даша. - Думаете, мне не хочется? А вот поможете вы мне вытащить на легонький допросик его превосходительство губернатора? - Боюсь, что нет. - Вот то-то, - сказала Даша. - А между прочим, под ногтями у Маргариты Монро были микрочастицы того самого ковра, что лежит на одной из дач в "Золотой пади", где его превосходительство иногда изволит отдыхать душой и телом... - Почему это не отражено в деле? - Потому что волоконца для сравнительного анализа мне птичка на хвосте принесла, а в серьезную бумагу такое не впишешь, вот и нет бумаги... - Опять ваши нетрадиционные методы? - Да что вы, - сказала Даша. - Совпадение такое вышло, долго объяснять. - В конце концов, что это доказывает? Что она была на той даче, и не более того. Мы с вами это и так знаем. Вы мне факты дайте. - Он покосился в сторону изрешеченных пулями машин. - Пока вас не... опередили... - Я бы рада, - уныло сказала Даша. - Так где ж их взять-то...
...На человека Беклемишева, приставленного для бережения дочки босса, жалко было смотреть - не человек, а замешанное на ужасе желе. Его напарник-милиционер выглядел малость попригляднее, но тоже был угнетен. Оба твердили одно, что ничуть не удивительно: им приходилось еще и надзирать друг за другом, так что практически не разлучались, словно верные влюбленные. Показания были бесхитростны: часов около десяти утра, когда врач стал делать обход, Женю никак не удалось разбудить, потом, когда врач присмотрелся, начался вселенский тарарам... - Не переживайте, господа, - сказала Даша хмуро, понизив голос - в углу коридора толпились невеликим табунком любопытные медсестры. - Вы когда заступили? - В восемь утра, сегодня, - сказал сержант. - А меня часом позже сменили... - поведал преторианец Бека, белый как мел. - Ну вот, - сказала она отрешенно. - А врач уверяет, что она умерла вчера, около семнадцати ноль-ноль, когда вас тут и не было, так и пролежала вечер воскресенья и всю ночь... Выше голову. Ничто так не окрыляет человека, как приятное осознание того, что все твои неприятности вдруг переложили на плечи ближнего. Беклемишевский кадр расцвел в секунду, обнаглел даже до того, что спросил: - А вы мне это на официальном бланке не напишете? - Ваш босс и так со всеми документами должен будет ознакомиться, безжалостно отмахнулась Даша. Отвернувшись, прошла по сырому коридору и без приглашения вошла в уже знакомый крохотный кабинетик. Сергей Степанович, душка-психиатр, восседал за столом, как и в прошлый ее визит, вот только глаза у него сейчас были не профессионально отзывчивые, а прямо-таки мутные от ужаса. "Расклеился, дерьмо", - с легонвким презрением констатировала Даша. Впрочем, ничего странного - человек с живым воображением без труда представит рассвирепевшего Беклемишева, в особенности если сталкивался с ним уже и понимает, что против разъяренного купчины выглядит не более чем пылинкой... - Хорошенькие дела... - сказала Даша, вытаскивая сигареты. - Вы что-то уже знаете? - Кое-что, - сказала она холодно. - Беклемишев поднял на ноги всех профессоров, до каких мог дотянуться, вскрытие провели в таком темпе и с таким тщанием, каких мне в жизни не добиться бы: наша судмед-экспертиза, признаюсь вам по секрету, являет зрелище унылое, да и бастует второй день, остервенев без зарплаты... Острая сердечная недостаточность, представьте себе, - усмехнулась она одними губами. - Сергей Степанович, я бы на вашем месте не ликовала. Наоборот. Сердце у девчонки было, как у хорошего скакуна - пламенный мотор... Они там сейчас возятся с анализами, это затянется, но в любом случае жребий ваш горек. - Но меня не было в выходные... - А вы думаете, папа будет вдаваться в такие тонкости? Не говоря уж о том, что и я испытываю вполне определенные подозрения. - Но не может же быть, чтобы насчет меня... - А почему бы и нет? - безмятежно спросила она. - Какой-то роман так и называется: "Подозреваются все"... Ладно, не буду вас мучить. Все пойдет своим чередом, всех поголовно допросят, конечно, но вы со мной сейчас поговорите откровенно, как на исповеди. Иначе я могу рассвирепеть и еще до явления Беклемишева народу Карфагеном пройду по вашему заведению... - Поверьте, я... - Поговорим, а там будет видно, верю я или нет. Я немного разбираюсь в ваших делах, но нужно вникнуть глубже... - Пожалуйста, я... - Это нормально, что в выходные здесь не было ни единого врача? То есть соответствует устоявшейся практике? - Увы. Выходные, признаться, - мертвый сезон... Представляете, наверное, какая у нас нехватка-людей? И как те, кто работает, живут впроголодь? - Представляю, - сказала Даша. - Как везде, что же тут неясного. А уколы кто делает? Вам приходится? - Нет. Врач никогда не делает уколов сам, даже в случаях, подобных... нынешнему. Есть медсестры, имеющие должную квалификацию и допуск... - Так, - сказала Даша. - А эта ваша Фаина, симпатичная женщина в наколочках, подобный допуск имеет? Ну? - Вообще-то нет... - Да? - подняла брови Даша. - А мне наш человек докладывал, что именно она несколько раз ставила Беклемишевой уколы. Как вы сей феномен объясняете? Только давайте договоримся: отвечать без затяжек и раздумий. Я вас не пугаю, но сугубо от меня зависит, кто из вас тут останется на свободе, а кто будет задержан по подозрению... Доктор страдальчески поморщился: - Сплошь и рядом случается, что уколы ставят обычные санитарки. В конце концов, для этого нужен минимальный навык. - То есть и это у вас - обычная практика? - Обычнейшая, - признался он с вымученной усмешкой. - И не только у нас... Повсюду. - Благо клиент все равно протестовать не может? Чтобы лишний раз по морде не получить? - Дарья Андреевна, не я эти порядки вводил, и зарплату не я задерживаю, и не я ее устанавливал в виде сущих крох... Кто сюда пойдет на такие гроши? Держимся за каждого, кто пока не сбежал. Я согласен, внутривенные уколы требуют более серьезного подхода, но поставить внутримышечный или подкожный, в принципе, может любой после минимального натаскивания. Дело врача - подробно расписать, кому и что колоть, все остальное лежит на медсестрах. . - А медсестра может по дружбе попросить санитарку: "Зин, ты там за меня колони..."? - Бывает. Выходные вообще - тяжелые дни. - Ага, - понимающе сказала Даша. - И спят блаженненько, и водку иногда попивают, а то и трахаются на рабочем месте, коли до понедельника начальства не будет. Да и само начальство тоже люди. Словом, мы подходим к банальной истине: в том. что больная умерла вечером в воскресенье и пролежала до утра понедельника, нет ничего из ряда вон выходящего? - Я бы не сказал, что это обычная вещь, но подобное то и дело случается. Без всякого злого умысла и заговоров. - Пойдем дальше, - сказала Даша. - Давайте-ка все же проработаем вариант заговора - или, говоря не так пышно, того, что у нас в конторе именуется "преступным умыслом". Да не дергайтесь вы, вас лично я пока ни в чем таком не обвиняю... Предположим, я работаю у вас. Врачом, санитаркой, медсестрой... И мне позарез нужно вколоть Беклемишевой какую-то гадость, которую ей вовсе не прописывали, поскольку от этой гадости любой тут же загнется. Трудно мне будет подменить ампулу? - Не особенно, - сказал он, отводя глаза. - Все равно, медсестра я с допуском, санитарка или врач? - Без разницы. Вот только, осмелюсь заметить, у санитарки и медсестры, не в пример больше возможностей, чем у врача... Я же говорил - врач с медикаментами, предназначенными для конкретного больного, практически не соприкасается. В отделениях для тех, кто поспокойнее, больные сами ходят в процедурный кабинет, а у нас колют в палатах, вот и вся разница... "Оба караульных для порядка каждый раз смотрели, какие ампулы принесли Беклемишевой, - вспомнила Даша. - Но фармацевты из них никудышные, к тому же иные лекарства сплошь и рядом находятся в немаркированных ампулах, да и не проверишь предварительно на себе, это же не пища за королевским столом, которую в былые времена пробовала куча народа. Мать твою, как легко совершить в психушке заказное убийство, не нужно бегать с автоматами..." У собеседника был вид человека, которому предстоит принять незамедлительно серьезное решение. И он решился: - Я полагаю, не было нужды в такой изощренности... То есть в подмене ампул. - Так-так... - поощряюще сказала Даша, мгновенно насторожив уши. - Без всякого яда? Это как? - Можно было сделать все совершенно иначе. Достаточно всего-навсего не сделать нужного укола. Понимаете, многие наши медикаменты вводятся в комплексе. Потому что у многих есть побочные эффекты. Скажем, для поддержки сердца колется строфантин, но параллельно с ним вводится так называемый корректор. Строфантин без корректора как раз и может вызвать остановку сердца. Улавливаете? - Улавливаю, - медленно сказала Даша. - Значит, я вкалываю этот ваш строфантин, но корректор оставляю у себя в кармане - и преспокойно ухожу... А человек умирает. - Да. - А может какой-нибудь анализ определить, что именно в тот день человеку не кололи корректор? - Очень сомневаюсь. Вряд ли. "Великолепно, - подумала она. - Не больничка, а полигон для идеального убийства. Никаких концов не сыщешь..." - Беклемишевой назначали строфантин? - Да. Ежедневно. Дарья Андреевна, нужно как-то постараться объяснить все отцу... - Успокойтесь, - хмыкнула она. - Начальство велело здесь поставить наряд омоновцев, скоро подъедут. Мы ведь не звери, понимаем ваши... проблемы. Точнее, щекотливость вашего положения, - добавила она без намека на сочувствие. - Не попрет Беклемишев на автоматчиков, не настолько он глуп... И еще один вопрос, быть может, неделикатный... Как по-вашему, она и в самом деле была больна или симулировала? - Симулировала? Я о таком аспекте как-то не думал. Никто не требовал от меня подобных умозаключений... - А работы у вас выше крыши, - закончила за него Даша. - Теперь поставим вопрос иначе - предположим, она с самого начала была здоровее нас с вами. Но старательно симулировала. Это трудно? - Если не ставят задачу определить симуляцию - не особенно. Отец особо подчеркивал, чтобы ее не трогали, не беспокоили... - А лечение как-то влияет? - Простите? - Очень трудно было бы продолжать симулировать, получая ваши уколы во всем объеме? Подумайте хорошенько. Думал он минуты три. Пожал плечами: - Может, и не особенно трудно. Лекарства затормаживают, расслабляют, и не более того, если по большому счету... Если заранее была разработана некая картина, легенда, ей даже в таком состоянии можно было старательно следовать... "Предположим, симулировала, - подумала Даша. - Но почему гнала именно эту симуляцию? Насчет танков и брюмера? Вот только слова "инсургенты" не употребляла, в отличие от красотки на даче. Сверхзадача-то в чем? Логичнее было бы изображать безвинную жертву, прикидываться какой-нибудь Жозефиной, супругою Бонапарта, Клавой Шифер или там Хакамадой... Почему симуляция совпадает с услышанным на даче? А если все-таки не симуляция?" Брюмер, брюмер... - Хорошо, - сказала она. - Вам всем все-таки придется поехать в управление и дать показания по всей форме, под протокол. Не похоже, чтобы это его удручило - наоборот, рад был, похоже, оказаться подальше от Беклемишева пера... - Теперь давайте составим списочек - кто дежурил вчера, кто вчера ушел, а кто остался, если остался, кто пришел сегодня... - Знаете, Фаина куда-то провалилась. Она заступила вчера в три часа дня, на сутки, ей полагается до сих пор здесь быть... - Что же вы раньше-то молчали? - в сердцах сказала Даша. - Я ведь ее нигде не видела... Адрес у вас где-нибудь записан? И прочие данные? - Конечно, в кадрах. Или можно поспрашивать, кто-то должен помнить, по-моему, с Николаевной они приятельствовали... Даша отправила машину по названному-таки дебелой Николаевной адресу. Вышла на крыльцо, жадно закурила. Поодаль уже стоял "уазик" с омоновцами, из всех четырех окон с полуприспущенными стеклами выбивался дымок. Беклемишев пока что на горизонте не появился. На Фаину она не возлагала ни малейших надежд: либо не окажется дома, растворится в воздухе - в последнее время не один человек ухитрился раствориться в воздухе, - либо станет все отрицать. И уличить ее нет ни малейшей возможности - эскулап подробно обрисовал картину идеального убийства, о котором классики детективного жанра и не подозревали, напрочь его отрицая. В Шантарске бы им пожить вместо благополучной Англии или уютного Чикаго, по сравнению с нашими городишками являющего рай земной... От бессилия сводило скулы.
Глава восемнадцатая
БРАЧНЫЕ ТАНЦЫ ВОЛКОВ
Солнце вот-вот должно было нырнуть за верхушки стылых елей, так что поперек дороги уже протянулись черные тени. Даша перешла на ту сторону, строго придерживаясь одной из теней, словно пешеходного перехода, - сама не знала, почему. Не останавливаясь, миновала Гукасова, говорившего с пожилым водителем светло-серого новенького "Москвича". Гукасов был невозмутим, у седого руки тряслись не на шутку. Видимо, это он и звонил. А значит, ничего интересного не расскажет - ехал на дачу, увидел... Почему-то вспомнился Кухарук. Ах да, конечно. Нехитрая логическая цепочка: Кухарук - партизаны - засада... Должно быть, примерно так и выглядела немецкая автоколонна, угодившая под огонь партизанской засады. Длинная синяя "Вольво" стояла наискосок, задними колесами удержавшись на дороге, а смятым в гармошку передком уткнувшись в могучий ствол ели - кора прямо-таки срублена ударом, белеет глубокая рана, капот усыпан щепой: Ни одного целого стекла не осталось, расхлестаны в крошево, торчат треугольные осколки, в проеме виднеется черноволосый затылок. На другой стороне дороги, чуть подальше, - новенькая "Тойота" дурацкого сиреневого цвета. Она шла второй, а потому второй и попала под огонь, и ее пассажиры успели что-то предпринять, когда шофер затормозил, - распахнули дверцы, один даже успел выскочить на дорогу. Где и лежал, разбросав руки, подтянув колени. Он выглядел чуточку нелепо, неестественно, как всегда выглядит труп. У конвульсивно сведенных пальцев валялся черный "Макаров" и неподалеку, Даша рассмотрела, две стреляных гильзы. Надо полагать, это-было единственное, чем успели ответить подвергшиеся нападению, - два пистолетных выстрела... Методично вспыхивали блицы. Шла спокойная муравьиная суета - меж двумя линиями оцепления, блокировавшими отрезок дороги с двух сторон, деловито перемещались так называемые представители силовых структур. Большей частью в цивильном. Даша многих узнала. Все шло, как обычно: слетелись орлы из РУОП, орлы из прокуратуры, орлы из ФСБ. Орлиное воинство, усиленное разнообразнейшими экспертами и приехавшими по обычаю чинами, демонстрировало деловитой суетой, что неотвратимость возмездия, возможно, и является пока что светлой мечтой, зато неотвратимость скрупулезнейшего расследования, будьте уверены, обеспечена... Самой ей делать здесь было совершенно нечего - не стоять же над душой у занятых конкретным делом людей. Она отошла к обочине, вытащила сигарету, прикрыла ладонями трепещущий язычок пламени. Поодаль повизгивала овчарка, кружась у крайних деревьев: цепочка ямок-следов в рыхловатом весеннем снегу, Даша видела отсюда, обрывалась у дороги. Проводник безнадежно махнул рукой наблюдавшим за ним сыскарям. Рядом оказался Чегодаев, во всегдашнем черном пальто, с непонятным выражением на хмурой физиономии. - Беклемишев там? - спросила Даша. - Ага, в "Вольво". Это не "стрелка" - им примитивно устроили засаду и посекли из автоматов все живое. Вполне вероятно, встречная машина вдруг резко встала поперек дороги - там вроде бы есть симптоматичный след покрышек... - он заперхал тяжелым кашлем курильщика. - Вот только как-то не выглядят покойники безвинными жертвами нападения - в машинах целый арсенал, там у них четыре автомата, а пистолетов и вовсе несчитано. Бек мчал на разборку, ручаться можно, но его, похоже, ухитрились опередить. С двух сторон в лесу стояли автоматчики - вон там и там россыпи гильз. Знали, что он едет, и знали куда... И еще, такое у меня впечатление, знали, что ничего хорошего от встречи ждать не придется, - поливали, как из лейки... "Ну конечно, - подумала Даша. - Не удержал его Фрол, где тут было удержать, когда он узнал, что Женя умерла. Выходит, он должен был точно знать, кто все это устроил? Дорога эта ведет к поселку роскошных новорусеких дач - но и к "Золотой пади" тоже, совсем недалеко поворот на "Падь"... врагу своему не пожелаешь столкнуться в подобной ситуации с разъяренным Беком..." Вообще-то, на месте тех, кто начал массированную атаку на шантарских "черных баронов", она организовала бы подобную мясорубку, даже не дожидаясь, когда Бек кинется в бой. Согласно неписаной табели о рангах, Бек был самой крупной фигурой после Фрола. Поторопился Бек. Прдставился. В городе, в окружении охраны, могли и не достать. Вот и гадай теперь: то ли Женю убрали оттого, что много знала, то ли исключительно для того, чтобы привести его в состояние амока и подловить? А может, все сразу? - Ну что, Дарья Андреевна? - сказал Чегодаев. - Начинается веселая жизнь, а? Пошли переделы... Можно вам задать нескромный вопрос? - Попробуйте, - равнодушно сказала она. - Ваши ребятки прессовали Камышана? - Ни капельки, - сказала Даша. - Можете верить или не верить, мне, откровенно говоря, наплевать. Я вам одно скажу: мне это его скоропостижное признание было совершенно не нужно. Даже наоборот: только-только кончиками ногтей ухватила ниточку, как этот сукин кот преподнес сюрприз... - Значит, его признанию вы не верите? - Нисколечко. Чистейшей воды самооговор. Кто-то был в квартире Монро, запрограммировал видак, а возможно, и шкатулочку перевернул, чтобы мы, не дай бог, не приняли происшедшее за несчастный случай... Можно, теперь я задам вам нескромный вопрос? На вас не пытались давить из Большого дома? После того, как все материалы на Камышана вкупе с признанием перешли к вам? - Не пытались, - сказал Чегодаев. - Это-то и есть самое удивительное, вам не кажется? Господин губернатор и пальцем не шевельнул, чтобы выручить верного помощника, - а ведь он к Камышану относился весьма даже неплохо. - Есть ведь еще одно признание... - сказала Даша. - Того же Камышана... Насчет крайне любопытных взаимоотношений меж покойной певицей и губернатором... - Вы мне факты найдите, - сказал Чегодаев зло. - Не о том, что они трахались, а о том, что возможно иное решение загадки... Есть у вас факты? То-то... Вам бы и сосредоточиться на этом, а вы вместо того задираетесь с военными... - Помилуйте, как мне с ними не задираться, если они у меня украли сначала свидетеля, а потом и курсанта. Ксану Белякову мы до сих пор не нашли, словно в воздухе растаяла девка... - Опять-таки, где факты? Вон какое роскошное алиби они вам предоставили... - У вас есть установка на то, чтобы меня сожрать? - спросила Даша. - Вот за что я вас люблю, Дарья Андреевна, так это за ваш язычок... Нет у меня установки. Пока что. Однако могу вас обрадовать - поступила на вас любопытная бумажка. О том, что вы в Шантарске организовали этакий "эскадрон смерти" по образу и подобию латиноамериканских, что этот ваш эскадрон ментов летучих имеет прямое отношение и к кончине Тяпы, и к кончине Фрола... Да вы, никак, улыбаетесь? - От радости, - сказала Даша. - Очень долго я ждала, когда на меня начнут катать телеги в связи с известными нам обоим обстоятельствами, вот и сподобилась наконец, как же тут не улыбаться... - Вы к этому посерьезнее отнеситесь. Бумага пока что состоит из общих словес, но есть недвусмысленные намеки на то, что последует документированное продолжение... - Кто? - спросила Даша в лоб. Чегодаев, глядя на нее без улыбки, поднял руку, двумя растопыренными пальцами провел по плечу, то сводя пальцы, то разводя. Среди криминалитета этот жест означает "погон" - предупреждение о том, что в поле видимости объявился мент... - Волхович старается? - Дарья Андреевна, я вам не враг, потому и предупреждаю... Постарайтесь опередить их до. того, как сделают попытку сожрать вас. - Хорошенький совет, - сказала Даша. - Думаете, мне не хочется? А вот поможете вы мне вытащить на легонький допросик его превосходительство губернатора? - Боюсь, что нет. - Вот то-то, - сказала Даша. - А между прочим, под ногтями у Маргариты Монро были микрочастицы того самого ковра, что лежит на одной из дач в "Золотой пади", где его превосходительство иногда изволит отдыхать душой и телом... - Почему это не отражено в деле? - Потому что волоконца для сравнительного анализа мне птичка на хвосте принесла, а в серьезную бумагу такое не впишешь, вот и нет бумаги... - Опять ваши нетрадиционные методы? - Да что вы, - сказала Даша. - Совпадение такое вышло, долго объяснять. - В конце концов, что это доказывает? Что она была на той даче, и не более того. Мы с вами это и так знаем. Вы мне факты дайте. - Он покосился в сторону изрешеченных пулями машин. - Пока вас не... опередили... - Я бы рада, - уныло сказала Даша. - Так где ж их взять-то...