Страница:
Гость вышел, предупредив предварительно, что он на той стороне не один, и в случае какого-нибудь коварства за него отомстят молниеносно и надежно. (Что, между прочим, свидетельствовало о некоторой осведомленности существа о человеческой природе и психологии). Глэрд и не помышлял о каких-то коварных ходах: дело было не только в золоте, он слишком хорошо понимал уже, что создания, способные забросить на нашу сторону из Зазеркалья слиток золота, могут, пожалуй что, набросать оттуда и каких-нибудь зажигательных снарядов в самый неожиданный момент. Да и разглядел уже, что зеркальное стекло исчезло начисто, что на той стороне нет уже отражения зала, зато в полумраке шевелятся смутные фигуры, направив в их сторону дула и жерла.
Уселись тут же, в зале. Глэрд так и не видел ни лица гостя, ни хотя бы кончика пальца, но тот, по крайней мере, мог сидеть, как человек, а изъяснялся вполне вразумительно, лексикон его был богат, речь - гладка. По размышлении глэрд вынужден был признать, что, не видя собеседника, а лишь слыша, принял бы его за обыкновенного образованного человека, а то и дворянина. То, что голос загадочного гостя был скрипучим и каким-то не таким, картину не портило - в конце концов, глэв Гюсан, которому искусные лекари вставили серебряную трубку в развороченную картечью на войне глотку, хрипел и скрипел при каждом слове не в пример диковиннее, а вот поди ж ты, привыкли и научились понимать:
Вскоре выяснилось, что незнакомец в балахоне - своего рода купец, но не простой, а высокопоставленный, что-то вроде старшины Сословия Мер и Весов, если переводить на привычные мерки, а с подобным купеческим сановником и дворянину сидеть за одним столом не зазорно. И дело его опять-таки насквозь знакомое: означенный субъект "по ряду причин, излагать которые было бы слишком долго и сложно", камеревался проложить через "доспешную залу" глэрда нечто вроде торгового маршрута, за что, конечно же, готов был платить владельцу данного места, как принято в цивилизованном обществе. По его заверениям, место, откуда он вышел, было не какой-то там магической страной или обиталищем нечестивых демонов, а обыкновенным миром, таким же, как Талар или Сильвана, но расположенном в пространстве так заковыристо, что он, гость, и сам толком не понимает, как это можно объяснить обыкновенными человеческими словами, поскольку, к тому же, не обременен особой книжной ученостью, предпочитая торговые дела.
Глэрд и сам не особенно требовал научных объяснений - его гораздо больше интересовали материальные вопросы. Он быстренько смекнул: очень похоже на то, что какие-либо другие зеркала загадочного гостя не устраивают, что именно это, в замке, ему позарез необходимо. Как с Кантарийским перевалом: нет в округе другого места, где было бы так удобно проложить большую дорогу, нет, хоть ты тресни, и тому, кто вознамерился бы сделать крюк, пришлось бы отмахать добрых две сотни лиг. Вот и платят купцы соответствующую пошлину благородному глэву, на чьих родовых землях помянутый перевал расположен, кряхтят, жалуются, но платят, никуда ведь не денешься, поедешь в обход - еще больше затратишь:
С этой точки зрения глэрд и повел дальнейшую беседу. Существо в балахоне мысли Рейта уловило моментально - и весь последующий разговор представлял собою банальнейший торг. Глэрд боялся продешевить, а существо, хоть и издавало звуки, вполне соответствующие кряхтению, хоть и порывалось пару раз, совершенно как опытный таларский купец, убраться восвояси, но все же не очень торопилось, подтверждая тем самым первоначальные догадки глэрда, что особого выбора у загадочного гостя-то и нет. После Демонстративных вскакиваний и прощаний, после торга и взаимных обвинений в чрезмерной алчности дело все же начало понемногу налаживаться. К рассвету Ударили по рукам - чисто в переносном смысле, поскольку конечностей гостя глэрд так и не увидел, о чем не особенно и сожалел: а зачем, собственно? Какая разница, как выглядит конечность, протягивающая тебе золото?
И по тропе двинулись караваны: В течение двух лет деловые партнеры с той стороны появлялись из зеркала строго по своему расписанию - один раз в одиннадцать дней, которое не нарушили ни разу. Число путешественников, наоборот, не было чем-то незыблемым и неизменным: как правило, от семи до десяти, а иногда с ними были один-два тяжело навьюченных ящера. Всякий раз они успевали от заката до рассвета проделать путь со своей поклажей от замка глэрда до морского берега и обратно (иногда кто-то из них уплывал с грузом на корабле, иногда - нет). Поскольку маршрут этот пролегал по землям глэрда и его вассала, малолетней гланфортессы, где чужие появлялись крайне редко (а ночью и свои не болтались под звездным небом), тайну удавалось хранить надежно.
Откуда взялся корабль, на котором увозили грузы, глэрд не имел представления. Ему просто сообщили, что корабль придет, и посоветовали арендовать у юной дворянки единственный подходящий для импровизированной пристани участок на многие мили побережья. (Сам он, обдумав все, высказал предположение, что стал не первым и не единственным из таларских жителей, кто наладил с "балахонщиками" торговые дела.) Как же иначе, если на корабле были самые натуральные люди?
Разумеется, пришлось как следует поработать со слугами. Им преподнесли версию, которая никого не удивила, потому что не несла в себе ничего нового и необычного: его светлость тоже решил в конце концов заняться контрабандой. В пограничных местностях, так уж исстари повелось, отношение к контрабанде незатейливое и насквозь житейское - как у крестьян к севу или выпасу овец:
Следить, ясное дело, приходилось недреманно. За эти два года с жизнью распрощались пятеро слуг - кто по пьянке наговорил в деревенской корчме лишнего, кто чересчур уж нагло потребовал увеличения платы за молчание, а один вообще собирался, как честный подданный его величества, донести в полицию. Отбытие из нашего мира всех пятерых было обставлено столь продуманно, что никто ничего не заподозрил. По тем же причинам пришлось, пусть и с болью душевной, расстаться с Кривым Маком, каковой тоже начал звонить языком на всех углах, а в силу непредсказуемости характера старикашки любые заключенные с ним договоренности были вилами на воде писаны. Пряча глаза и проронив слезинку, глэрд поведал, что ни у кого так и не возникло мыслей, будто смерть седого чертозная вовсе не была следствием неумеренного потребления спиртного.
Легко догадаться, что глэрд сгорал от любопытства, пытаясь выяснить, что же лежит в загадочных тюках и ящиках, но никак не мог до них добраться, все его предложения о помощи в переноске решительно отвергались. Где-то через год, когда взаимовыгодные отношения устоялись и окрепли, он все же поставил вопрос ребром, заявив: как он может быть уверен, что его не обманывают с выплатами пошлины, если не знает, что в мешках? И пригрозил разорвать прежние договоренности в одностороннем порядке.
Вновь состоялся разговор по душам - если точнее, откровенная свара, но, как и рассчитывал хозяин замка, более подходящего маршрута у его зазеркальных друзей, похоже, не имелось. Ему показали содержимое нескольких тюков по его выбору, но, вот незадача, подавляющее большинство обнаружившихся там предметов настолько не походили на что-то известное, что об истинном их предназначении глэрд просто не мог догадаться (как и сам Сварог, добросовестно выслушавший длиннейшие, но не ставшие от этого понятными описания). Лишь некоторые вещички вроде Уже конфискованных людьми Баглю у пастухов "водяной лампы" и "волшебной сковородки" оказалось возможным приспособить к повседневным нуждам (как и полдюжины других, найденных в замке опять-таки ищейками Баглю). Глэрду они были не столь уж и необходимы, но из чистого стяжательства он требовал присовокупить их к обычной плате.
Будущее казалось безоблачным - "зазеркальщики" пока что не собирались искать новый маршрут либо отказываться от старого, после брака племянника с хозяйкой замка Барраль ее земли должны были самым естественным образом соединиться с глэрдовыми (и побережье в том числе), купленный с душой и потрохами королевский пристав, со своей стороны, обеспечивал тайну и безопасность:
Беда, как водится, грянула неожиданно. Слабым звеном в цепочке оказался родной племянник, кровиночка, сволочь этакая. Кто же мог предположить и просчитать заранее, что он, пылая плотскими желаниями, устроит невесте экскурсию с демонстрацией кое-каких диковинок? Отправить паршивца следом за Кривым Маком и ненадежными слугами не поднималась рука - кроме племянничка, у вдового и бездетного глэрда других наследников не было, земли при другом раскладе отошли бы короне как выморочные, а герб был бы принародно перевернут, что означало пресечение рода. Пришлось помиловать обормота, измочалив, правда, об него арапник, - и ускорить свадьбу, насколько возможно. В Барраль был отправлен продажный пристав: Последствия известны.
:Сварог долго вдыхал полной грудью свежий вечерний воздух, казавшийся невероятно сладким после подвальной духоты, пропитанной дерьмом, копотью и грехами человеческими. Потом задумчиво сказал:
- Он не врал, я уверен. Вполне возможно, о чем-то я попросту не спросил, но любое вранье я бы выявил: В самом деле, это никак не похоже на нечистую силу:
- Решительно не похоже, - кивнув головой, подтвердил брат Фергас. - Ни малейших следов мы не выявили. Что ж, так легче:
- Смотря кому, - поморщился Баглю. - Лично мне, как главе известной канцелярии, крайне неприятно, что под носом у меня регулярно проскальзывают контрабандисты. То, что они приходят из зеркала, ситуации не меняет - из зеркала ты там или откуда, а пошлину платить изволь, и документы у тебя должны быть в порядке:
- Рейту они говорили, что таскают свою поклажу из одного ненашенского мира в другой: - протянул Сварог. - Но вы правы, милейший Баглю: пользоваться нашим миром без нашего дозволения - по меньшей мере бестактно. А по большому счету, это вульгарнейшее нарушение наших законов. И отвечать должен по всей строгости.
- Никуда они от нас уже не денутся, - мстительно поведал Баглю. - Замок занят гвардейцами, всех без исключения причастных мы перехватали и посадили под замок. День следующего визита знаем точно. Уж я их встречу: Не смотрите так, государь, я не собираюсь, словно глупый юнец, бросаться с голыми руками на эти их жерла. Дадим им выйти и тихонечко сграбастаем на полпути к морю. А тот корабль никуда не денется, наши корветы перехватят. Вообще-то, ваше величество, о подобных случаях я должен незамедлительно ставить в известность Канцелярию земных дел, ее восьмой департамент:
Сварог спокойно сказал:
- Но ведь вам известно, что совсем недавно ее величеству императрице было угодно распорядиться о создании еще одной конторы, чей глава стоит выше милорда Гаудина?
- Разумеется: господин капрал Небесной лейб-гвардии!
- Так-то, - сказал Сварог. - То, о чем восьмой департамент не знает, ему и не повредит: Я дам вам людей, вооруженных кое-чем посерьезнее мушкетов. Опасаюсь, у этих созданий под балахонами может оказаться и оружие: Одного я не пойму: почему никто в округе не заметил вьючных ящеров? Создания в балахонах еще могли в ночном мраке сойти за людей, но ящеры-то?
- Ваше величество: - легонько усмехнулся Баглю. - Вы, должно быть, невнимательно читали ученые книги о гланской фауне: У нас еще водятся горные вараны, нигде на континенте их уже не осталось, вымерли, а у нас тысячи две осталось. Есть умельцы, которые приучают пойманных совсем крохотными детенышей и к плугу, и к вьюку. Так что здесь нет никакой загадки: их ящеры очень похожи на горных варанов, только и всего:
Он неотрывно следил за каретой с занавешанными окнами, стоявшей у входа в подвал. Вывели глэрда Рейта, закутанного в плащ с опущенным капюшоном, затолкали внутрь, стражники вскочили на запятки - и карета тронулась.
- Езжайте, милейший Баглю, - сказал Сварог. - Я же вижу, вы сгораете от нетерпения продолжить разговор, вытряхнуть из него все остальное: Езжайте.
Баглю с видимым облегчением поклонился, бросился к своему коню, взлетел в седло и поскакал вслед за каретой, уже свернувшей к главным воротам королевского замка. Сварог медленно зашагал по брусчатке бок о бок с монахом. Поодаль маячил слуга, но приближаться опасался, полагая не без резона, что его величество поглощен важнейшими государственными делами.
- Как же вы проморгали: - произнес Сварог.
- Потому и проморгали, что это нечто насквозь житейское, - задумчиво сказал брат Фергас. - Не имеющее отношения к потустороннему, к магии: И ведь не только мы проморгали: А в общем: Наши Братства не всемогущи, государь. Конечно, досужие языки нам приписывают нешуточное могущество и обладание некими страшными тайнами, но признаюсь, ваше величество, в этом все же много от сказок. Нет ни особого могущества, ни каких-то тайн. Просто-напросто мы старые и опытные охотники - вот и все: Боремся с Тьмой, как умеем. А упорство и решительность, увы, не всегда заменят могущество: Тот же случай, что и с вами, уж простите за дерзость. Вам тоже присуща решимость и упорство, но они не делают вас всемогущим:
- Да уж, к великому моему сожалению: - сказал Сварог печально. - Нужно нам с вами как-нибудь выбрать время и обстоятельно поговорить по душам, причем я буду выступать не в роли короля, а в качестве главы той самой конторы, о которой мы говорили с Баглю: Меня беспокоит Горрот: даже не сам Горрот, а то, что внешне там все благополучно, все в рамках имперских законов и установлений - но, я уверен, есть и оборотная сторона.
- Полностью с вами согласен, - кивнул брат Фергас. - Не примите за лесть, государь, но вы нашли отличную формулировку. Полная открытость и благолепие - и некое потайное дно, как в старинных шкатулках.
- Значит, вы:
- Мы ничего не можем выяснить, - сказал монах. - Те, кто оттуда возвращаются, не могут выяснить ничего: конкретного. Другие бесследно пропадают, и мы опять-таки не в состоянии отыскать следов. Или улики. О, никто не создает помех деятельности Братства - но люди исчезают, словно тают в воздухе:
- А что, если пойти на него войной? - размышлял вслух Сварог. - Повод найти нетрудно, никого не удивит даже отсутствие повода - когда это оно считалось препятствием к развязыванию войны?
- Для серьезной войны у Глана не хватит сил. Вам ведь нужна не очередная пограничная стычка, а полный разгром Горрота и его захват?
- Желательно бы, - кивнул Сварог.
- У Глана на это никогда не найдется сил. Впрочем, как и у Горрота в отношении нас.
- Союзников бы нам, - сказал Сварог мечтательно. - Коалицию с Ронеро или Снольдером: Попробовать, что ли?
- Ронеро не до нас, - подумав, сказал монах. - Конгер умирает, ему остались считанные дни. А законного, признанного всеми наследника нет - только внебрачная дочь и около двадцати королевских родственников, в большинстве своем людишек пустых и никчемных. В Снольдере обстановка еще унылее - там есть совершенно никчемный король, но нет сильных министров, имевших бы вес: Никакой коалиции нам в обозримом будущем не сколотить. Наши Братства не в состоянии выступать в чистом поле против армий:
- Бог ты мой, - в сердцах сказал Сварог. - Я, конечно, и раньше предполагал, что быть королем непросто, но только теперь понял, как это тягостно. Точно знаешь, что хочешь, что нужно сделать, - и отчетливо видишь, что сделать не в силах ничего:
Они понемногу приближались к королевскому дворцу - не столь уж большому зданию старинной постройки, с узенькими окнами и навесными башенками-машикулями, задуманному в первую очередь как рубеж обороны, а не средоточие комфорта. Откровенно говоря, почти спартанская простота сего обиталища Сварогу не очень так уж и нравилась, он был уже чуточку избалован небесной роскошью.
Возле узкого высокого крыльца - опять-таки идеально приспособленного для долгой обороны - стояла Мара в компании нескольких телохранителей. Слуга так и тащился следом, то порываясь подойти, то робко отступая.
- Вам нужно беречься, государь, - сказал монах бесстрастно. - Эта неожиданная вежливость Стахора - я об оставлении им Заречья и Корромира - меня беспокоит даже больше, чем какой-то откровенно враждебный акт:
- Меня тоже, признаться, - серьезно сказал Сварог. - Но вот от чего прикажете беречься, святой брат? Не знаете? И я не знаю: Положительно, этому болвану что-то от меня нужно!
Он приостановился и жестом приказал тащившемуся по пятам слуге подойти.
Тот, кланяясь, как подобает, тихо сообщил:
- Государь, в столицу прибыл ваш младший брат:
- Вы что-то путаете, любезный, - сказал Сварог почти весело. - Нет у меня братьев и не было: - И тут же спохватился. - Тьфу ты, я и не подумал: Конечно же, младший брат: Харланский герцог или кто-то из Вольных Маноров?
Старательно пуча глаза и держа руки по швам, слуга доложил:
- Несколько часов назад в столицу на купеческом корабле приплыл король Арира из Вольных Маноров - под вымышленным именем, в сопровождении кого-то из своих баронов, тоже путешествующего инкогнито. Оказавшись в столице, король открыл свое подлинное имя и заявил, что хочет с вами увидеться по конфиденциальному делу: Глэрд Таварош ждет распоряжений: Он говорит, что король настоящий:
- Интересно, какого черта ему от меня нужно? - в недоумении вопросил Сварог. И, не стесняясь нарушать этикет перед лицом подданных, размашисто хлопнул себя о лбу. - Я с сегодняшними событиями забыл все на свете: Бони!
- Именно так, государь. Король Арира Бони Скатур Дерс Первый. Подлинное имя барона мне неизвестно, его так и не назвали:
- Ничего, я и сам знаю, - нетерпеливо сказал Сварог, улыбаясь. - Готов биться об заклад, барона зовут Паколет: Ноги в руки, любезный! Марш на кухню, и пусть повара наготовят столько, чтобы хватило на целый платунг голодных драгун! И бочоночек из погреба, из заветного отделения! Ну, не стой столбом! Чтоб подошвы горели!
Слуга, оскальзываясь, кинулся прочь - к поварне.
- Добрые знакомые? - спросил монах.
- Друзья, - сказал Сварог, все еще улыбаясь. - А у меня не так уж много друзей: Простите, святой брат, я вас оставлю:
Уверенно стуча каблуками по древней брусчатке, он быстро зашагал к Маре, на ходу прикидывая, как Проще и незаметнее всего улизнуть из замка.
Глава 12
МЕЖДУ НАМИ КОРОЛЯМИ:
Оказалось, незаметно покинуть древние стены - предприятие самое нехитрое: Мара, как командир королевских телохранителей, уже была посвящена в эту тайну, более того, располагала двумя комплектами ключей: своим и личным королевским. Нужно было спуститься в подвал под домиком для стражи у воротам, в самом дальнем углу, отпереть низенькую дверцу, спуститься на дюжину ступенек, пройти уардов сто по сводчатому туннелю, выложенному не пропускающим сырости "жабьим камнем", снова преодолеть дюжину ступенек, но уже вверх, - и оказаться в небольшом домике по ту сторону, площади, отделявшей королевский дворец от прочих городских строений. Хозяином домика по традиции был отставной гвардеец, надежный и семью семь раз проверенный. За четыреста лет существования подземного хода пользовались им часто - одни гланские короли, подобно Гарун аль-Рашиду, любили прогуляться по своей столице в облике простого прохожего, другие искали за пределами замка любовных приключений, третьи плели какие-то интриги там, где у стен нет ушей: Но задуман и построен был потайной ход в первую очередь не для пустых забав, а с чисто утилитарными целями, чтобы монарх в случае такой необходимости мог бы спастись от убийц. Гланские патриархальные традиции наложили свой отпечаток и на эту область жизни: в отличие от иных держав, где частенько заставляли свергнутых королей подписать бумагу об отречении, после чего все же сохраняли жизнь в каком-нибудь отдаленном замке, гланские заговорщики не разменивались на столь пошлое бумаготворчество, предпочитая попросту и без затей проткнуть короля чем-нибудь острым, чтобы, чего доброго, не сбежал потом из заточения и не отомстил по всей строгости. Шутки шутками, а Баглю рассказывал Сварогу о двух королях и одной королеве, которым этот ход спас жизнь, что за четыре столетия в замке были убиты семеро самодержцев, которым не дали возможности добежать до спасительного подвала:
Отчасти и по этой причине замок Клойн (с которого некогда и взяла начало одноименная столица) Сварогу как-то сразу не пришелся по вкусу. Не особенно и приятно обитать в замке, где имеются пять комнат и две лестницы, некогда запятнанные кровью твоих злодейски загубленных предшественников. (Что интересно, ни один из них отчего-то так и не появился впоследствии в виде призрака. Но это ничуть не повлияло на отношение Сварога к неуютной каменной громаде.)
Вот купленный Марой дом примерно в полулиге от замка - совсем другое дело. Там никого никогда не убивали, там было тесновато, но уютно, а главное, можно обходиться без кучи положенных по этикету постельничих, чашников и прочих холуев, с утра до вечера болтавшихся за дверью то королевской спальни, то королевского кабинета:
Сварог стоял за портьерой, пока замковые слуги расставляли на столе привезенные с королевской кухни яства, вкатывали тот самый заветный бочонок. Слышал только, как Мара покрикивала:
- Громоздите, громоздите! Чтобы стол ломился! Бочонок поставьте просто так, пробку я как-нибудь и сама вышибу! А то знаю я, как в таких случаях бочонки наполовину пустеют:
- Госпожа гланфортесса: - послышался укоризненный тенорок третьего помощника главного королевского кухаря. - Вот уж воистину беспочвенное обвинение:
- Знаю я, - безжалостно ответила Мара. - Оглянуться не успеешь, как ополовините. Кто на пиру в честь коронации печеного фазана под полой унес прямо с блюда? Не я вами заведую, объедалы-опивалы, а то наплакались бы вы у меня: Все выложили? Вот и шагайте восвояси, да пригласите сюда тех двух господ:
Когда захлопнулась дверь, Сварог вышел из своего укрытия, оглядел стол, как положено, ломившийся от массивных золотых блюд, кубков, чеканных мисок, поставцов и чаш. Стол невыносимо заманчиво благоухал тушеным, пареным, пряженым, ставленным и верченым - да вдобавок свою лепту вносили горы фруктов, сладостей и заедок. Несмотря на вороватость, кухари и их подручные свое дело знали - за таким столом и в самом деле не стыдно одному королю принять другого.
Мара присвистнула сквозь зубы:
- Одну копченую рыбу все-таки ухитрились спереть, прохвосты. Хорошо помню, что их было семь, "благоприятное число", а теперь не более чем шесть:
- Не придирайся, - сказал Сварог. - Между прочим, они о тебе то же самое думают - что ты под шумок, пользуясь служебным положением, кормишь своих гостей с королевского стола: А что еще им думать, коли они не знают, что я тут?
И повернулся к двери, чувствуя, как рот сам собой растягивается в улыбке. Дружелюбно рявкнул:
- Ну, что встали, обормоты? Почему никто на шею не бросается? Не к чужим приехали!
Первым вошел Бони - такой же здоровенный, вот только румянца в лице что-то поубавилось, да над ремнем явственно выпирал живот. Двигавшийся следом Паколет тоже мало напоминал уже прежнего тощего недокормыша - щеки у него лоснились, фигура приобрела этакую сытую округлость, разве что редкие кошачьи усики остались прежними. Оба и двигались как-то иначе - осанисто, вальяжно, степенно.
- Ну что вы в дверях торчите?! - нетерпеливо воскликнул Сварог, делая шаг вперед.
- Кто ж вас знает, ваше величество, - осторожно сказал Бони, неторопливо продвигаясь к нему. - Вы, говорят, заматерели, не счесть титулов с орденами, Небесным Престолом отмечены: Полезешь по старой памяти ручкаться, позору не оберешься:
- Болваном был, болваном и остался, - сказал Сварог беззлобно, крепко обнял его, похлопал по спине, потом тем же способом приветствовал Паколета. Отстранился, внимательно их оглядел. - Ребятки, а ведь вы, провалиться мне на этом месте, здорово жирком обросли:
- И не говори, командир, - уныло сказал Бони прежним, естественным тоном, моментально заставившим вспомнить старые доблестные времена (не столь уж и старые, впрочем, всего-то полгода промелькнуло). - Чего уж нас щадить, скажи попросту: салом заплываете, кабаны: Святая правда. - Он звучно похлопал себя пониже ремня. - Эвона, бурдюк топырится, чтоб ему: Привет, рыжая! - обернулся он к Маре. - Волосья отрастила, похорошела-подросла, оружием увешана, как встарь: Много народу поубивала, пока не виделись?
- Мне хватит, - скромно ответила Мара.
- То-то мы, пока шли, видели - из каждой канавы ноги торчат, сразу на тебя и подумали:
- Трепло деревенское, - с достоинством ответила Мара.
- Увы, рыжая, увы: - ответил Бони с той же неприкрытой грустью. - Давно уж не деревенское, а вполне даже королевское. Ты не смотри, что я корону дома на гвозде оставил, - мы нынче тоже настоящие короли, хоть и младшие братья большеньких: А это кто? - Он подошел к Элкону, обошел его кругом, как столб, критически оглядывая. - В очечках, надо же:
В мгновение ока он сграбастал юнца поперек талии, оторвал от пола и ловко крутанул на триста шестьдесят градусов, так, что пятки молодого лара на секунду оказались направленными в потолок. Ухитрившись при этом не уронить у него с носа очки, поставил назад, поцокал языком:
Уселись тут же, в зале. Глэрд так и не видел ни лица гостя, ни хотя бы кончика пальца, но тот, по крайней мере, мог сидеть, как человек, а изъяснялся вполне вразумительно, лексикон его был богат, речь - гладка. По размышлении глэрд вынужден был признать, что, не видя собеседника, а лишь слыша, принял бы его за обыкновенного образованного человека, а то и дворянина. То, что голос загадочного гостя был скрипучим и каким-то не таким, картину не портило - в конце концов, глэв Гюсан, которому искусные лекари вставили серебряную трубку в развороченную картечью на войне глотку, хрипел и скрипел при каждом слове не в пример диковиннее, а вот поди ж ты, привыкли и научились понимать:
Вскоре выяснилось, что незнакомец в балахоне - своего рода купец, но не простой, а высокопоставленный, что-то вроде старшины Сословия Мер и Весов, если переводить на привычные мерки, а с подобным купеческим сановником и дворянину сидеть за одним столом не зазорно. И дело его опять-таки насквозь знакомое: означенный субъект "по ряду причин, излагать которые было бы слишком долго и сложно", камеревался проложить через "доспешную залу" глэрда нечто вроде торгового маршрута, за что, конечно же, готов был платить владельцу данного места, как принято в цивилизованном обществе. По его заверениям, место, откуда он вышел, было не какой-то там магической страной или обиталищем нечестивых демонов, а обыкновенным миром, таким же, как Талар или Сильвана, но расположенном в пространстве так заковыристо, что он, гость, и сам толком не понимает, как это можно объяснить обыкновенными человеческими словами, поскольку, к тому же, не обременен особой книжной ученостью, предпочитая торговые дела.
Глэрд и сам не особенно требовал научных объяснений - его гораздо больше интересовали материальные вопросы. Он быстренько смекнул: очень похоже на то, что какие-либо другие зеркала загадочного гостя не устраивают, что именно это, в замке, ему позарез необходимо. Как с Кантарийским перевалом: нет в округе другого места, где было бы так удобно проложить большую дорогу, нет, хоть ты тресни, и тому, кто вознамерился бы сделать крюк, пришлось бы отмахать добрых две сотни лиг. Вот и платят купцы соответствующую пошлину благородному глэву, на чьих родовых землях помянутый перевал расположен, кряхтят, жалуются, но платят, никуда ведь не денешься, поедешь в обход - еще больше затратишь:
С этой точки зрения глэрд и повел дальнейшую беседу. Существо в балахоне мысли Рейта уловило моментально - и весь последующий разговор представлял собою банальнейший торг. Глэрд боялся продешевить, а существо, хоть и издавало звуки, вполне соответствующие кряхтению, хоть и порывалось пару раз, совершенно как опытный таларский купец, убраться восвояси, но все же не очень торопилось, подтверждая тем самым первоначальные догадки глэрда, что особого выбора у загадочного гостя-то и нет. После Демонстративных вскакиваний и прощаний, после торга и взаимных обвинений в чрезмерной алчности дело все же начало понемногу налаживаться. К рассвету Ударили по рукам - чисто в переносном смысле, поскольку конечностей гостя глэрд так и не увидел, о чем не особенно и сожалел: а зачем, собственно? Какая разница, как выглядит конечность, протягивающая тебе золото?
И по тропе двинулись караваны: В течение двух лет деловые партнеры с той стороны появлялись из зеркала строго по своему расписанию - один раз в одиннадцать дней, которое не нарушили ни разу. Число путешественников, наоборот, не было чем-то незыблемым и неизменным: как правило, от семи до десяти, а иногда с ними были один-два тяжело навьюченных ящера. Всякий раз они успевали от заката до рассвета проделать путь со своей поклажей от замка глэрда до морского берега и обратно (иногда кто-то из них уплывал с грузом на корабле, иногда - нет). Поскольку маршрут этот пролегал по землям глэрда и его вассала, малолетней гланфортессы, где чужие появлялись крайне редко (а ночью и свои не болтались под звездным небом), тайну удавалось хранить надежно.
Откуда взялся корабль, на котором увозили грузы, глэрд не имел представления. Ему просто сообщили, что корабль придет, и посоветовали арендовать у юной дворянки единственный подходящий для импровизированной пристани участок на многие мили побережья. (Сам он, обдумав все, высказал предположение, что стал не первым и не единственным из таларских жителей, кто наладил с "балахонщиками" торговые дела.) Как же иначе, если на корабле были самые натуральные люди?
Разумеется, пришлось как следует поработать со слугами. Им преподнесли версию, которая никого не удивила, потому что не несла в себе ничего нового и необычного: его светлость тоже решил в конце концов заняться контрабандой. В пограничных местностях, так уж исстари повелось, отношение к контрабанде незатейливое и насквозь житейское - как у крестьян к севу или выпасу овец:
Следить, ясное дело, приходилось недреманно. За эти два года с жизнью распрощались пятеро слуг - кто по пьянке наговорил в деревенской корчме лишнего, кто чересчур уж нагло потребовал увеличения платы за молчание, а один вообще собирался, как честный подданный его величества, донести в полицию. Отбытие из нашего мира всех пятерых было обставлено столь продуманно, что никто ничего не заподозрил. По тем же причинам пришлось, пусть и с болью душевной, расстаться с Кривым Маком, каковой тоже начал звонить языком на всех углах, а в силу непредсказуемости характера старикашки любые заключенные с ним договоренности были вилами на воде писаны. Пряча глаза и проронив слезинку, глэрд поведал, что ни у кого так и не возникло мыслей, будто смерть седого чертозная вовсе не была следствием неумеренного потребления спиртного.
Легко догадаться, что глэрд сгорал от любопытства, пытаясь выяснить, что же лежит в загадочных тюках и ящиках, но никак не мог до них добраться, все его предложения о помощи в переноске решительно отвергались. Где-то через год, когда взаимовыгодные отношения устоялись и окрепли, он все же поставил вопрос ребром, заявив: как он может быть уверен, что его не обманывают с выплатами пошлины, если не знает, что в мешках? И пригрозил разорвать прежние договоренности в одностороннем порядке.
Вновь состоялся разговор по душам - если точнее, откровенная свара, но, как и рассчитывал хозяин замка, более подходящего маршрута у его зазеркальных друзей, похоже, не имелось. Ему показали содержимое нескольких тюков по его выбору, но, вот незадача, подавляющее большинство обнаружившихся там предметов настолько не походили на что-то известное, что об истинном их предназначении глэрд просто не мог догадаться (как и сам Сварог, добросовестно выслушавший длиннейшие, но не ставшие от этого понятными описания). Лишь некоторые вещички вроде Уже конфискованных людьми Баглю у пастухов "водяной лампы" и "волшебной сковородки" оказалось возможным приспособить к повседневным нуждам (как и полдюжины других, найденных в замке опять-таки ищейками Баглю). Глэрду они были не столь уж и необходимы, но из чистого стяжательства он требовал присовокупить их к обычной плате.
Будущее казалось безоблачным - "зазеркальщики" пока что не собирались искать новый маршрут либо отказываться от старого, после брака племянника с хозяйкой замка Барраль ее земли должны были самым естественным образом соединиться с глэрдовыми (и побережье в том числе), купленный с душой и потрохами королевский пристав, со своей стороны, обеспечивал тайну и безопасность:
Беда, как водится, грянула неожиданно. Слабым звеном в цепочке оказался родной племянник, кровиночка, сволочь этакая. Кто же мог предположить и просчитать заранее, что он, пылая плотскими желаниями, устроит невесте экскурсию с демонстрацией кое-каких диковинок? Отправить паршивца следом за Кривым Маком и ненадежными слугами не поднималась рука - кроме племянничка, у вдового и бездетного глэрда других наследников не было, земли при другом раскладе отошли бы короне как выморочные, а герб был бы принародно перевернут, что означало пресечение рода. Пришлось помиловать обормота, измочалив, правда, об него арапник, - и ускорить свадьбу, насколько возможно. В Барраль был отправлен продажный пристав: Последствия известны.
:Сварог долго вдыхал полной грудью свежий вечерний воздух, казавшийся невероятно сладким после подвальной духоты, пропитанной дерьмом, копотью и грехами человеческими. Потом задумчиво сказал:
- Он не врал, я уверен. Вполне возможно, о чем-то я попросту не спросил, но любое вранье я бы выявил: В самом деле, это никак не похоже на нечистую силу:
- Решительно не похоже, - кивнув головой, подтвердил брат Фергас. - Ни малейших следов мы не выявили. Что ж, так легче:
- Смотря кому, - поморщился Баглю. - Лично мне, как главе известной канцелярии, крайне неприятно, что под носом у меня регулярно проскальзывают контрабандисты. То, что они приходят из зеркала, ситуации не меняет - из зеркала ты там или откуда, а пошлину платить изволь, и документы у тебя должны быть в порядке:
- Рейту они говорили, что таскают свою поклажу из одного ненашенского мира в другой: - протянул Сварог. - Но вы правы, милейший Баглю: пользоваться нашим миром без нашего дозволения - по меньшей мере бестактно. А по большому счету, это вульгарнейшее нарушение наших законов. И отвечать должен по всей строгости.
- Никуда они от нас уже не денутся, - мстительно поведал Баглю. - Замок занят гвардейцами, всех без исключения причастных мы перехватали и посадили под замок. День следующего визита знаем точно. Уж я их встречу: Не смотрите так, государь, я не собираюсь, словно глупый юнец, бросаться с голыми руками на эти их жерла. Дадим им выйти и тихонечко сграбастаем на полпути к морю. А тот корабль никуда не денется, наши корветы перехватят. Вообще-то, ваше величество, о подобных случаях я должен незамедлительно ставить в известность Канцелярию земных дел, ее восьмой департамент:
Сварог спокойно сказал:
- Но ведь вам известно, что совсем недавно ее величеству императрице было угодно распорядиться о создании еще одной конторы, чей глава стоит выше милорда Гаудина?
- Разумеется: господин капрал Небесной лейб-гвардии!
- Так-то, - сказал Сварог. - То, о чем восьмой департамент не знает, ему и не повредит: Я дам вам людей, вооруженных кое-чем посерьезнее мушкетов. Опасаюсь, у этих созданий под балахонами может оказаться и оружие: Одного я не пойму: почему никто в округе не заметил вьючных ящеров? Создания в балахонах еще могли в ночном мраке сойти за людей, но ящеры-то?
- Ваше величество: - легонько усмехнулся Баглю. - Вы, должно быть, невнимательно читали ученые книги о гланской фауне: У нас еще водятся горные вараны, нигде на континенте их уже не осталось, вымерли, а у нас тысячи две осталось. Есть умельцы, которые приучают пойманных совсем крохотными детенышей и к плугу, и к вьюку. Так что здесь нет никакой загадки: их ящеры очень похожи на горных варанов, только и всего:
Он неотрывно следил за каретой с занавешанными окнами, стоявшей у входа в подвал. Вывели глэрда Рейта, закутанного в плащ с опущенным капюшоном, затолкали внутрь, стражники вскочили на запятки - и карета тронулась.
- Езжайте, милейший Баглю, - сказал Сварог. - Я же вижу, вы сгораете от нетерпения продолжить разговор, вытряхнуть из него все остальное: Езжайте.
Баглю с видимым облегчением поклонился, бросился к своему коню, взлетел в седло и поскакал вслед за каретой, уже свернувшей к главным воротам королевского замка. Сварог медленно зашагал по брусчатке бок о бок с монахом. Поодаль маячил слуга, но приближаться опасался, полагая не без резона, что его величество поглощен важнейшими государственными делами.
- Как же вы проморгали: - произнес Сварог.
- Потому и проморгали, что это нечто насквозь житейское, - задумчиво сказал брат Фергас. - Не имеющее отношения к потустороннему, к магии: И ведь не только мы проморгали: А в общем: Наши Братства не всемогущи, государь. Конечно, досужие языки нам приписывают нешуточное могущество и обладание некими страшными тайнами, но признаюсь, ваше величество, в этом все же много от сказок. Нет ни особого могущества, ни каких-то тайн. Просто-напросто мы старые и опытные охотники - вот и все: Боремся с Тьмой, как умеем. А упорство и решительность, увы, не всегда заменят могущество: Тот же случай, что и с вами, уж простите за дерзость. Вам тоже присуща решимость и упорство, но они не делают вас всемогущим:
- Да уж, к великому моему сожалению: - сказал Сварог печально. - Нужно нам с вами как-нибудь выбрать время и обстоятельно поговорить по душам, причем я буду выступать не в роли короля, а в качестве главы той самой конторы, о которой мы говорили с Баглю: Меня беспокоит Горрот: даже не сам Горрот, а то, что внешне там все благополучно, все в рамках имперских законов и установлений - но, я уверен, есть и оборотная сторона.
- Полностью с вами согласен, - кивнул брат Фергас. - Не примите за лесть, государь, но вы нашли отличную формулировку. Полная открытость и благолепие - и некое потайное дно, как в старинных шкатулках.
- Значит, вы:
- Мы ничего не можем выяснить, - сказал монах. - Те, кто оттуда возвращаются, не могут выяснить ничего: конкретного. Другие бесследно пропадают, и мы опять-таки не в состоянии отыскать следов. Или улики. О, никто не создает помех деятельности Братства - но люди исчезают, словно тают в воздухе:
- А что, если пойти на него войной? - размышлял вслух Сварог. - Повод найти нетрудно, никого не удивит даже отсутствие повода - когда это оно считалось препятствием к развязыванию войны?
- Для серьезной войны у Глана не хватит сил. Вам ведь нужна не очередная пограничная стычка, а полный разгром Горрота и его захват?
- Желательно бы, - кивнул Сварог.
- У Глана на это никогда не найдется сил. Впрочем, как и у Горрота в отношении нас.
- Союзников бы нам, - сказал Сварог мечтательно. - Коалицию с Ронеро или Снольдером: Попробовать, что ли?
- Ронеро не до нас, - подумав, сказал монах. - Конгер умирает, ему остались считанные дни. А законного, признанного всеми наследника нет - только внебрачная дочь и около двадцати королевских родственников, в большинстве своем людишек пустых и никчемных. В Снольдере обстановка еще унылее - там есть совершенно никчемный король, но нет сильных министров, имевших бы вес: Никакой коалиции нам в обозримом будущем не сколотить. Наши Братства не в состоянии выступать в чистом поле против армий:
- Бог ты мой, - в сердцах сказал Сварог. - Я, конечно, и раньше предполагал, что быть королем непросто, но только теперь понял, как это тягостно. Точно знаешь, что хочешь, что нужно сделать, - и отчетливо видишь, что сделать не в силах ничего:
Они понемногу приближались к королевскому дворцу - не столь уж большому зданию старинной постройки, с узенькими окнами и навесными башенками-машикулями, задуманному в первую очередь как рубеж обороны, а не средоточие комфорта. Откровенно говоря, почти спартанская простота сего обиталища Сварогу не очень так уж и нравилась, он был уже чуточку избалован небесной роскошью.
Возле узкого высокого крыльца - опять-таки идеально приспособленного для долгой обороны - стояла Мара в компании нескольких телохранителей. Слуга так и тащился следом, то порываясь подойти, то робко отступая.
- Вам нужно беречься, государь, - сказал монах бесстрастно. - Эта неожиданная вежливость Стахора - я об оставлении им Заречья и Корромира - меня беспокоит даже больше, чем какой-то откровенно враждебный акт:
- Меня тоже, признаться, - серьезно сказал Сварог. - Но вот от чего прикажете беречься, святой брат? Не знаете? И я не знаю: Положительно, этому болвану что-то от меня нужно!
Он приостановился и жестом приказал тащившемуся по пятам слуге подойти.
Тот, кланяясь, как подобает, тихо сообщил:
- Государь, в столицу прибыл ваш младший брат:
- Вы что-то путаете, любезный, - сказал Сварог почти весело. - Нет у меня братьев и не было: - И тут же спохватился. - Тьфу ты, я и не подумал: Конечно же, младший брат: Харланский герцог или кто-то из Вольных Маноров?
Старательно пуча глаза и держа руки по швам, слуга доложил:
- Несколько часов назад в столицу на купеческом корабле приплыл король Арира из Вольных Маноров - под вымышленным именем, в сопровождении кого-то из своих баронов, тоже путешествующего инкогнито. Оказавшись в столице, король открыл свое подлинное имя и заявил, что хочет с вами увидеться по конфиденциальному делу: Глэрд Таварош ждет распоряжений: Он говорит, что король настоящий:
- Интересно, какого черта ему от меня нужно? - в недоумении вопросил Сварог. И, не стесняясь нарушать этикет перед лицом подданных, размашисто хлопнул себя о лбу. - Я с сегодняшними событиями забыл все на свете: Бони!
- Именно так, государь. Король Арира Бони Скатур Дерс Первый. Подлинное имя барона мне неизвестно, его так и не назвали:
- Ничего, я и сам знаю, - нетерпеливо сказал Сварог, улыбаясь. - Готов биться об заклад, барона зовут Паколет: Ноги в руки, любезный! Марш на кухню, и пусть повара наготовят столько, чтобы хватило на целый платунг голодных драгун! И бочоночек из погреба, из заветного отделения! Ну, не стой столбом! Чтоб подошвы горели!
Слуга, оскальзываясь, кинулся прочь - к поварне.
- Добрые знакомые? - спросил монах.
- Друзья, - сказал Сварог, все еще улыбаясь. - А у меня не так уж много друзей: Простите, святой брат, я вас оставлю:
Уверенно стуча каблуками по древней брусчатке, он быстро зашагал к Маре, на ходу прикидывая, как Проще и незаметнее всего улизнуть из замка.
Глава 12
МЕЖДУ НАМИ КОРОЛЯМИ:
Оказалось, незаметно покинуть древние стены - предприятие самое нехитрое: Мара, как командир королевских телохранителей, уже была посвящена в эту тайну, более того, располагала двумя комплектами ключей: своим и личным королевским. Нужно было спуститься в подвал под домиком для стражи у воротам, в самом дальнем углу, отпереть низенькую дверцу, спуститься на дюжину ступенек, пройти уардов сто по сводчатому туннелю, выложенному не пропускающим сырости "жабьим камнем", снова преодолеть дюжину ступенек, но уже вверх, - и оказаться в небольшом домике по ту сторону, площади, отделявшей королевский дворец от прочих городских строений. Хозяином домика по традиции был отставной гвардеец, надежный и семью семь раз проверенный. За четыреста лет существования подземного хода пользовались им часто - одни гланские короли, подобно Гарун аль-Рашиду, любили прогуляться по своей столице в облике простого прохожего, другие искали за пределами замка любовных приключений, третьи плели какие-то интриги там, где у стен нет ушей: Но задуман и построен был потайной ход в первую очередь не для пустых забав, а с чисто утилитарными целями, чтобы монарх в случае такой необходимости мог бы спастись от убийц. Гланские патриархальные традиции наложили свой отпечаток и на эту область жизни: в отличие от иных держав, где частенько заставляли свергнутых королей подписать бумагу об отречении, после чего все же сохраняли жизнь в каком-нибудь отдаленном замке, гланские заговорщики не разменивались на столь пошлое бумаготворчество, предпочитая попросту и без затей проткнуть короля чем-нибудь острым, чтобы, чего доброго, не сбежал потом из заточения и не отомстил по всей строгости. Шутки шутками, а Баглю рассказывал Сварогу о двух королях и одной королеве, которым этот ход спас жизнь, что за четыре столетия в замке были убиты семеро самодержцев, которым не дали возможности добежать до спасительного подвала:
Отчасти и по этой причине замок Клойн (с которого некогда и взяла начало одноименная столица) Сварогу как-то сразу не пришелся по вкусу. Не особенно и приятно обитать в замке, где имеются пять комнат и две лестницы, некогда запятнанные кровью твоих злодейски загубленных предшественников. (Что интересно, ни один из них отчего-то так и не появился впоследствии в виде призрака. Но это ничуть не повлияло на отношение Сварога к неуютной каменной громаде.)
Вот купленный Марой дом примерно в полулиге от замка - совсем другое дело. Там никого никогда не убивали, там было тесновато, но уютно, а главное, можно обходиться без кучи положенных по этикету постельничих, чашников и прочих холуев, с утра до вечера болтавшихся за дверью то королевской спальни, то королевского кабинета:
Сварог стоял за портьерой, пока замковые слуги расставляли на столе привезенные с королевской кухни яства, вкатывали тот самый заветный бочонок. Слышал только, как Мара покрикивала:
- Громоздите, громоздите! Чтобы стол ломился! Бочонок поставьте просто так, пробку я как-нибудь и сама вышибу! А то знаю я, как в таких случаях бочонки наполовину пустеют:
- Госпожа гланфортесса: - послышался укоризненный тенорок третьего помощника главного королевского кухаря. - Вот уж воистину беспочвенное обвинение:
- Знаю я, - безжалостно ответила Мара. - Оглянуться не успеешь, как ополовините. Кто на пиру в честь коронации печеного фазана под полой унес прямо с блюда? Не я вами заведую, объедалы-опивалы, а то наплакались бы вы у меня: Все выложили? Вот и шагайте восвояси, да пригласите сюда тех двух господ:
Когда захлопнулась дверь, Сварог вышел из своего укрытия, оглядел стол, как положено, ломившийся от массивных золотых блюд, кубков, чеканных мисок, поставцов и чаш. Стол невыносимо заманчиво благоухал тушеным, пареным, пряженым, ставленным и верченым - да вдобавок свою лепту вносили горы фруктов, сладостей и заедок. Несмотря на вороватость, кухари и их подручные свое дело знали - за таким столом и в самом деле не стыдно одному королю принять другого.
Мара присвистнула сквозь зубы:
- Одну копченую рыбу все-таки ухитрились спереть, прохвосты. Хорошо помню, что их было семь, "благоприятное число", а теперь не более чем шесть:
- Не придирайся, - сказал Сварог. - Между прочим, они о тебе то же самое думают - что ты под шумок, пользуясь служебным положением, кормишь своих гостей с королевского стола: А что еще им думать, коли они не знают, что я тут?
И повернулся к двери, чувствуя, как рот сам собой растягивается в улыбке. Дружелюбно рявкнул:
- Ну, что встали, обормоты? Почему никто на шею не бросается? Не к чужим приехали!
Первым вошел Бони - такой же здоровенный, вот только румянца в лице что-то поубавилось, да над ремнем явственно выпирал живот. Двигавшийся следом Паколет тоже мало напоминал уже прежнего тощего недокормыша - щеки у него лоснились, фигура приобрела этакую сытую округлость, разве что редкие кошачьи усики остались прежними. Оба и двигались как-то иначе - осанисто, вальяжно, степенно.
- Ну что вы в дверях торчите?! - нетерпеливо воскликнул Сварог, делая шаг вперед.
- Кто ж вас знает, ваше величество, - осторожно сказал Бони, неторопливо продвигаясь к нему. - Вы, говорят, заматерели, не счесть титулов с орденами, Небесным Престолом отмечены: Полезешь по старой памяти ручкаться, позору не оберешься:
- Болваном был, болваном и остался, - сказал Сварог беззлобно, крепко обнял его, похлопал по спине, потом тем же способом приветствовал Паколета. Отстранился, внимательно их оглядел. - Ребятки, а ведь вы, провалиться мне на этом месте, здорово жирком обросли:
- И не говори, командир, - уныло сказал Бони прежним, естественным тоном, моментально заставившим вспомнить старые доблестные времена (не столь уж и старые, впрочем, всего-то полгода промелькнуло). - Чего уж нас щадить, скажи попросту: салом заплываете, кабаны: Святая правда. - Он звучно похлопал себя пониже ремня. - Эвона, бурдюк топырится, чтоб ему: Привет, рыжая! - обернулся он к Маре. - Волосья отрастила, похорошела-подросла, оружием увешана, как встарь: Много народу поубивала, пока не виделись?
- Мне хватит, - скромно ответила Мара.
- То-то мы, пока шли, видели - из каждой канавы ноги торчат, сразу на тебя и подумали:
- Трепло деревенское, - с достоинством ответила Мара.
- Увы, рыжая, увы: - ответил Бони с той же неприкрытой грустью. - Давно уж не деревенское, а вполне даже королевское. Ты не смотри, что я корону дома на гвозде оставил, - мы нынче тоже настоящие короли, хоть и младшие братья большеньких: А это кто? - Он подошел к Элкону, обошел его кругом, как столб, критически оглядывая. - В очечках, надо же:
В мгновение ока он сграбастал юнца поперек талии, оторвал от пола и ловко крутанул на триста шестьдесят градусов, так, что пятки молодого лара на секунду оказались направленными в потолок. Ухитрившись при этом не уронить у него с носа очки, поставил назад, поцокал языком: