***
Черный юмор «черного альпиниста»:
– Пока был живым, ничего не боялся. Потом так захотелось испугаться! Но было поздно!
– Двадцать лет ходил без страховки и знал, что ни на черта она не нужна! На двадцать первом сорвался и понял, наконец, как был неправ. Но было поздно!..
– «Узелок завяжется, узелок развяжется» – самая актуальная песенка у альпинистов-новичков.
– Горы делят людей на две части... А в некоторых случаях и на три, и на четыре, и на пять...
– Ищите «черного» альпиниста ночью в черном ущелье, на черной стене, со страховкой по-черному...
– «Белая женщина» говорит: «Снежные бабы холодны! Но быстро тают...
– От несоблюдения техники безопасности альпинистами они иногда погибают. От несоблюдения техники безопасности альпинистками они иногда рождаются.
– Когда все «по фигу», то уж точно или сам «зафигачишься», или само собой что-то «зафигачит».
– Можно «заблудить». Но при этом не надо заблуждаться.
– Женатые альпинисты живут дольше, – они глубже осознают опасность!..
– Трудно, ребята, собирать выбитые зубы сломанными руками.
– Сидя на полке мокрым, голым и холодным, ощути, что заново родился!
– Так хочется иногда сказать: «Отвяжись!» Но вот раз сказал, – теперь некому!..
– Чужой крюк – заманчивая халява! А собственные похороны – тоже?..
– Ранее считал, что, как говорят: «Думать никогда не поздно». Но однажды стал думать, кричать: «Камень!», или нет. Пока думал, стало поздно...
– Рюкзак может сильно подорвать здоровье. Если он с пустыми бутылками.
– Между священником и альпинистом много общего: каждый знает свою дорогу на небеса.
***
– Чтобы узнать, кто такие, ночью просовываю голову в палатку, издаю ужасный вопль: «Атас! Мумиё!!!» и спокойно рассказываю смешной анекдот. Если пугаются и разбегаются – значит, новички. Смеются нервно – третьеразрядники, смеются звонко, от души – второразрядники. Орут: «Вали отсюда!» и дают по башке, – значит перворазрядники!..
– А мастера?
– Мастера продолжают храпеть.
– А кандидаты в мастера?
– Прикидываются мастерами
***
– Страхуйте аккуратно! Пусть вас видят, а не помнят...
– В альплагерях ведется тщательная статистика несчастных случаев и гибели людей. А почему никто не интересуется, сколько переженилось и сколько от этого детворы наросло?..
– Разница между горным туристом и альпинистом? Большая! Один идет в горы, а другой – по горам...
– На некоторые восхождения начспас не должен отпускать, если священник грехи не отпустил...
– Альпинисточки все такие красившивые после восхождений...
– Ежели ты не сумел напасть внезапно, то ты не «спецназ», а «спецгруз» (военная истина, в т. ч. военно-альпинистская)...
– Если любви к горам мешает любовь к женщине, то... Будь мужиком! Затащи эту дуру в горы и люби и их и ее до полного истребления взаимных заблуждений!..
***
Среди людей есть «любители соврать». Но в большинстве – они любители, а не профессионалы соврать! Но есть ведь «профессионалы» в искусстве соврать!
Но есть ведь разведчики и политики!
Но есть ведь воры и адвокаты!
Но есть ведь журналисты и писатели!
Но есть ведь артисты и сказочники!
Но есть ведь рекламодеятели, рекламодатели и «рекламовдуватели»!..
Меня, вообще-то Ваней зовут, но Натка моя опосля этого случая Вань-далом зовет. И в шутку, и с уважением так: «Вандал ты», – говорит. А в бальной секции в доме моряков, где мы с Наткой тренируемся, тоже, как пронюхали о том, стали меня «танцором с диском» называть. «Пойдем на улицу, – говорят, – покажешь, как с крышкой плясал. В порядке обмена опытом...»
А я... а я, честно сказать, мужик-то трусоватый, страсть как хулиганов боюсь! С того все и вышло, чего со страху не наделаешь! Хорошо еще характер овечий, – обошлось без увечий...
Честно сказать, была бы нога здорова, – сбежал бы, да разболелась, натер ее ботинком. Иду, хромаю вечерком. А тут подходят двое... две темные фигуры с шифонерными габаритами, два «шкафа» (задирает глаза вверх, потом проводит их по сторонам, показывая габариты «шкафов»). Один говорит: «А ну гони закурить!..» А другой сразу кулаком по физиономии – бах! Ну, испугался я, скажу... все внутри обмерло! И не сбежать – нога совсем отнялась. Надежда тут мелькнула, – может не бить меня, а ограбить хотят. Так все отдам, все не пожалею... Но как вспомнил, сколько в кошельке осталось, – сразу «надега» погасла. За такие деньги и убить могут! «Издеваешься, – скажут, – мы что тебе, нищие на подаяние!..» И ногами, ногами... Ой-ой...! А под ноги взгляд бросил, – там крышка люка с дыркой. Вдруг, со страху и подумал: «Или я с тобой потанцую, или они на мне отпляшутся...»
Хвать крышку за дырку, – оторвал, и закрутил вокруг себя, как Натку в джайве... В темпе так... Трам-та-рам-та-рам-та-там!.. Вокруг больной ноги, как циркуль – вокруг крышки, а она вокруг меня так... Замелькало, замелькало все, но крутится я привычный... Часика по три, или четыре... Но здесь быстрее кончилось... Трам-та-рам-та-рам-та-там!.. А они забегали, забегали, как тараканы...
В закрутке стал их задевать крышкой, – одного, другого, одного, – другого. Там, у края крышки – ухо такое торчит, так об это ухо один так быстро поизносился... Одежонка порвалась, клочки полетели... Мясо вроде не отрывалось... Клочками... Уклонялся он, нагнулся, его крышкой по спине мазнул, – на крышке плащок остался... Другой, правда, порвался меньше, – его по лицу задел... Раза три... Или четыре... Потом увидел – один в люке исчез, то ли провалился, то ли отступил туда. А второй пытался между крышкой и столбом проскочить, но неудачно... Затерло его, помяло, хрустнуло что-то... упал... Ойкнул так, и упал... С того столба и мне от крышки досталось по зубам так, что крышечку выронил на бетон. А со столба плафон упал, – чуть не убило... Того, чуть не убило!.. Ну, звон, понятно, и от крышки, и от плафона пошел как со Спаса на пасху, – на всю улицу, из окон головы повылазили смотреть! Кое-кто, вижу, уже все с начала наблюдал... С интересом.
– Эй, – кричит один, – дискобол! Крышкокрыл! Повтори финт, а то свояк не видел!
– Давай, давай, мужик! – один старикашка орет, – они здесь, засранцы, полгода ракетуют.
– Второго, – его бабка вопит, – тоже в люк надо, а потом крышку на место полож! Пущай поплавают канальи в своем канале!..
Легко ей сказать – полож крышку!.. Она ж, зараза, такая тяжелая, что и не поднять! Тяжелее Натки! Ее труднее выжимать и крутить было...
– Во, – кричат, – Блин! Крышковерт! Во мужик дает блином!
– При исполнении рэкетиров «замачивают» в люке! Или плановая проверка проф пригодности?
– Да нет, кричат, – наверно, разборка бандитская. На части разбирают крышкой, чтоб полная крышка была и им и уликам! ДИСК-строфиков из бандюг делают!
– Слава правозащитнику! – это бабка опять встряла.
– Защитничек нападающего плана, коль таких мордоворотов в офсайт засунул!.. – болельщик так... уважительно.
Я вдруг чувствую, – нога прошла! Можно бы и сбежать, да как-то уже неудобно перед народом... Стыдно... И неохота уже как-то... А страх-то, страх – еще пуще! За тех страшно, – один в люке затихарился, другой, оборванный весь, на тротуаре совсем дохлый валяется. Но, оказалось, притворился, и ноги у него отказали, а то бы сбежал уже. А другой – в люке! А что там, в люке – неизвестно! Может, не вентиль, а..., а жидкость эта, не очень чистая... Но, правда, думаю, дерьмо в дерьме не сразу и потонет, – родственная среда. Они там привычные... вращаться... Им в санузел окунуться, – это как мне в танцзал заглянуть...
Тут с полдюжины старичков с кольями подбежали, кричат:
– Батяня комбат! Пополнение! Москва за нами!
Ну, думаю, еще не хватало, чтобы фронтовички этих дубьем добили. Ведь могут! Ведь фюрера кончили!.. Потому кричу:
– Равняйсь! Смирно!.. Достать верзилу из люка!
Доставать тяжело было... Долго он не соглашался. Согласился, только когда я на своем кресте поклялся. Достал, трижды поцеловал, и пообещал, что во имя отца, сына и святого ЛЮКА... Что больше с крышкой танцевать не буду!.. Только тогда вылез!
– Ну, лючные мои, – говорю, – вам сначала к Склифасовскому, или к милицейскому?
Они говорят: «Все равно к кому, нам бы только с вами расстаться побыстрее... И со старичками ентими... Лучше б нам с ОМОН-чиками – те закон знают, и за глаза не пришибут...»
Вежливо так говорят. Кротко. И друг к другу жмутся...
Понял: им с судом легче, чем с народом разбираться. Повел к омончикам.
В отделении, волнуясь, пытаюсь объяснить майору, а тот не верит. Спорит! «Такое, – твердит, – с людьми можно сделать только самосвалом с кирпичом, и на полной скорости!.. Раза три... Или четыре...»
Но старички въедливые напирают» «Сами, – говорят, – видели: крышкой люка они „облинены“! Мы палками не добавляли, хоть и очень хотелось! Подтверждаем: только крышкой!»
– С джайвом, – это я.
– За что вы их так? Так людей извалтузить!
– Да со страху, – они меня бить начали. Нога болела – убежать не мог. Боялся, что покалечат. А они только ограбить хотели! Знал бы – все отдал! Все три рубля и пятьдесят копеек!
Майор тут так заулыбался, говорит:
– Правильно! За такую сумму точно бы покалечили! Ну, мужик! За три рубля двух жлобов так побить! Умеешь за свою копейку постоять!
А им говорит:
– Повезло вам. Будь у него десяток долларов в кармане, он бы вас еще не так отделал! Могли бы оказаться и в... Ну там, где не деньги отмывают, а целиком и в последний раз... А вы, гражданин, наверно в цирке работаете?
– Да нет, – отвечаю, – в НИИРКе старшим научным! По патентной работе. А по вечерам танцую в клубе...
– Патентовать и танцевать надо, но не до полной же. «Импатенции»...
Тут стал один из этих, побитых грустно рассуждать:
– За что мне такое?.. Ну, кто я теперь? Жил спокойно, никому не мешал! Грабил тихонько, да с братвы бабки брал, авторитет имел, консультировал по работе. Молодость вспомнил... Захотел «щелкнуть» интеллигента. Ведь не за деньги хотел, а так, для гонору, как классово чуждого! Во дурак!.. Ну, какой я теперь «вор в законе», коли меня за трешку крышкой люка по башке побили! Теперь надо мной вся зона смеяться будет... А братва из «общака» пенсию не отпустит на старость...
Этот кандидат в пенсионеры, как оказалось, уж третий год, как во всероссийском розыске по бандитизму числился. Потому так и растрезвонили...
После того в доме моряков отношение к нашей бальной секции посерьезнело. Пошла молодежь к нам. Во – физподготовка! А каратисты с уважением говорят, «Молодцы! Резерв вы наш! Приходите, мы к вашей самбе наше самбо приделаем!..»
Для эстрады в клубе танец поставили: квик-стоп называется. Дамочка в нем изображает жертву нападения, – стройную «стопку», а мужик – хулигана Квика. Сначала он нагло пристает, куражится и ее, скромную, доводит до белого каления. А потом она его волтузит, волтузит к удовольствию всего зала...
Мне, конечно, не совсем приятно то, что все грубовато, неэстетично получилось. Но, извините, как по физиономии врезали, забыл о вежливости. Отбили!
Теперь, правда, и по улицам посмелее ходить стал, поскольку везде люков достаточно... Воры и хулиганы стали танц-клуб обходить по соседним улицам. И у меня к хулиганам отношение изменилось: они народ очень смирный и вежливый, когда их побьешь чем-нибудь тяжелым...
Я х вам прибыл из знамэнитой кантэмировской дывизии, а там, как извэстно, дураков не дэржат!
Молчать, я вас спрашиваю!
По дисциплине схажу!
Весь совэтский народ с дисциплиной борэтся!
Здэсь вам нэ тут – здэсь вас быстро отвыкнут водку пьянствовать и бэзобразия нарушать!
Ну, я понэмаю, можно выпить нэмного, ну, литр, ну два, ну тры, но зачэм жэ напываться, как свынья?
Сейчас разбэрусь, как слэдует, и нахажу хого попало!
Доложить о холичествэ людей! Хто нэ всэ – того накажэм!
Хаждый хурсант должен быть либо поощрен, либо нахазан!
Вы у мэня смотритэ! Я хде нормальный, а хде и бэспощадэн!
Или вы прэкратите курить, или одно из двух!
Не тянитэ рэзину в долхий ящик! Это вам чрэвато боком!
Нэ ругайтесь матом, ях малэнькие дети!
Если вы хотите что-то сказать, то лучше помолчитэ!
Холова у солдата – чтобы думать, а мозхи – чтобы соображать!
И нэ делайтэ умное лицо, нэ забывайтэ, что вы – будущий офицэр.
Нэ вопитэ, хак вавилонская труба. И нэ устраивайтэ иэрихонских столпотворэний у кухни...
«Дэдовщины» я такой нэ знаю. Если хто из солдат дед, то я, майор, что, – мумия в музеэ? «Дерьмовщина», – да, встречается, когда в холове сортир хрязный.
Эсли вам нэ нравятся эти сборы, мы устроим вам болеэ другие!
Хратко дам тахтический инструхтаж.
Сихнал к атахе – три зэленых свистка.
По хоманде «отбой» наступает тэмное врэмя суток.
Ядэрная бомба всэгда падает в епицэнтнэр.
Танхи наступают нэбольшими хруппами по два-три чэловэка. Прэдставьтэ: равнина, стэпь, ни ложбинки. И вдрух из-за поворота (...у виска) нэожиданно появляются танхи!
Сначала пройдут люди, потом поедэм мы. Хомандир батальона пэшком нэ ходит, он бэрет с собой ХАЗ-69 или зампотэха!
На перэходах войскам прэдоставляются ночэвки и дэвки... Нет, нэ дэвки, а днэвки... Дэвки, стэрвы, потом сами появляются, бэз прыказа... Для нэуставных отношений, очэнь нэприятных для начальства...
И чтобы я ни одного лычного состава в хазарме нэ видел!
Хратко тэхнический инструхтаж
Выступаем вечером на рассвете.
Рулэвое управлэние служит для поворота направо, налэво, и в друхие стороны.
Хто хочет пострэлять, а хто из малохалибэрной винтоувки!
Автомат ставить на колэно лэвой руки.
После окончания стрельб боевые и учэбные патроны должны быть привэдены в исходное состуяние.
Ыще по форме одэжды и сапохам обуви.
Завтра у нас занятия БАБ по программе ПАП. Форма одэжды – без оружия.
Сапохи надо чистить с вечера, и с утра надэвать на свэжую холову!
Вы, вообще, в хаком виде, товарищ хурсант? Пэрэд Вами цэлый майор стоит!
Вы почэму в штанах нашэго наиболеэ вэроятного противника?
Что у вас за носки, – ты хурсант, или хде?
Что вы за нохти на нохах отрастыли? Хак у орла, хоть по дэрэвьям лазай!
Што молчишь, хак рыба об лед?
Свиньи – и тэ чище, хотя уставов нэ знают!
Нэ стройте из себя то, что вы эсть на самом деле!
Захройте рот – трусы видно!
Схажу по работе:
Копать охоп от меня и до обэда.
В армии всэ однообразно, все подстрижено, похрашено и посыпано пэском.
Петров может снять противохазик и продолжать копать, – к нэму хоманда «ХАЗЫ» нэ относится.
Схажу по поведэнию в полэ:
Иной хурсант сидит, как свинья в бэрлоге! Сидит под кустом, – этой совохупности ветвей и листьев, растущей из одного миста.
И уподобляется африканской птице страусу, хоторая с высоты своэго полэта нэ видит хэнэральной линии партии.
А подойдэшь, – сразу хороткими пэрэбэжками от мэня до слэдующэго дуба.
Посмотришь за ним, – что за свинья здесь прошла? Хорова, что ли?
У них, у слонов, есть такая дурная тэндэнция, – срать на дорогэ!
Схажу по математике!
Чэм больше цифр, тэм больше не надо!
Значение сынуса в военное врэмя может достихать четырэх!
Это противоречит тэорэме о внэшнем ухле треухольника. Потому отставить тэорэмы и ухлы до окончания учэний!
На хартах такие нэровные хувадраты рисуют, – вы чито, дальтоникы? Можно ли синэй пастой? Можно, но токо черным цветом! Под харту надо положить лист бумаги, чтобы не запачкать клэем стол или мэстность.
Схажу по медицине.
Хорло болит? Учите уставы – болэть нэ будэт!
Это вы то больной? Равняйсь! Смырно! Два наряда! Два вмэсто четырех! Ну хак, полэгчало? Полехчало? Должно полехчать!
Ежэли вы хлупый и запомнить нэ можэтэ, то записывайтэ, – я жэ запысываю! Начало – полдэла, хонец – всэму холова! Если у вас холова, хак унитаз, в котором ничэго нэ дэржится, то завэдите записную хнижку, или двэ, как у мэня!
По всем «этим» вопросам у мэня есть особое мнэние, с хоторым я нэ сохласен!
Что вы спите, стоя на ходу?
Сурка образ жизни вэдэтэ, товарищи хурсанты!
Наше занятиэ хроша выеденного не стоит!
Вижу: слушаетэ мэня, как хирпич плавает.
Вы надээтэсь, что вам поставят тройку? Да, поставят, но легче вам от этого не будэт!
Всэх отсутствующих поставить в одну ширинху!
Эх, вывести бы в чисто поле, поставить к стэнкэ, да пустить пулю в лоб!
Хговорю с дрожью в хголосе!
Чтоб завтра, ровно в 9.00 все дэвочки стояли на панели! Это – лубимая шутка вашего старшины, и то, когда он ее сам высхажет. Других он нэ понимаэт и за смех без приказа может «урезать» без предупреждения.
Взвод! Спиной друг к другу в шахматном порядкэ по диахунали для помойки в бане становись!
Эй вы, троэ! Подойдитэ оба ко мне! Чэго смотришь?.. Я тэбе ховорю!..
Е.В.Буянов, 05.03.2003.
(Большая часть «афоризмов» взята из студенческого вестника «Перемена», № 317, февраль 1990 г.)
Слово «
БОКАЛ» созвучно слову «
ЛАКАЛ». Это как звучит: «Лакал!» Это слово – замечательное, поскольку не допускает никакого неоднозначного толкования! Не верите? А ну-ка, прочитайте его в обратном порядке. То-то же! Как вперед, так и назад одно и то же выходит! Есть такие слова, весомые тяжелой однозначностью, – не такие полудвузначные, как «гром» и «морг», например.
А есть и слова не совсем правильные. К примеру, слово «БАОБАБ». Ну неправильно его перевели на русский, без знаний нашей специфики слушания и понимания. Правильнее, конечно, «БАБАБАБ», а еще правильнее «БАБОБАБ». Говоришь, как топчешь! Эти варианты не допускают однозначных отклонений, – хошь не хошь, а если «БАБОБАБ», то и спереди и сзади подойди, а результат один будет.
УВИДИВУ?
ОЩУЩО?
ЙАЩУЩАЙ!
03.04.2001 г.
Ответ
1998.
Черный юмор «черного альпиниста»:
– Пока был живым, ничего не боялся. Потом так захотелось испугаться! Но было поздно!
– Двадцать лет ходил без страховки и знал, что ни на черта она не нужна! На двадцать первом сорвался и понял, наконец, как был неправ. Но было поздно!..
– «Узелок завяжется, узелок развяжется» – самая актуальная песенка у альпинистов-новичков.
– Горы делят людей на две части... А в некоторых случаях и на три, и на четыре, и на пять...
– Ищите «черного» альпиниста ночью в черном ущелье, на черной стене, со страховкой по-черному...
– «Белая женщина» говорит: «Снежные бабы холодны! Но быстро тают...
– От несоблюдения техники безопасности альпинистами они иногда погибают. От несоблюдения техники безопасности альпинистками они иногда рождаются.
– Когда все «по фигу», то уж точно или сам «зафигачишься», или само собой что-то «зафигачит».
– Можно «заблудить». Но при этом не надо заблуждаться.
– Женатые альпинисты живут дольше, – они глубже осознают опасность!..
– Трудно, ребята, собирать выбитые зубы сломанными руками.
– Сидя на полке мокрым, голым и холодным, ощути, что заново родился!
– Так хочется иногда сказать: «Отвяжись!» Но вот раз сказал, – теперь некому!..
– Чужой крюк – заманчивая халява! А собственные похороны – тоже?..
– Ранее считал, что, как говорят: «Думать никогда не поздно». Но однажды стал думать, кричать: «Камень!», или нет. Пока думал, стало поздно...
– Рюкзак может сильно подорвать здоровье. Если он с пустыми бутылками.
– Между священником и альпинистом много общего: каждый знает свою дорогу на небеса.
***
– Чтобы узнать, кто такие, ночью просовываю голову в палатку, издаю ужасный вопль: «Атас! Мумиё!!!» и спокойно рассказываю смешной анекдот. Если пугаются и разбегаются – значит, новички. Смеются нервно – третьеразрядники, смеются звонко, от души – второразрядники. Орут: «Вали отсюда!» и дают по башке, – значит перворазрядники!..
– А мастера?
– Мастера продолжают храпеть.
– А кандидаты в мастера?
– Прикидываются мастерами
***
– Страхуйте аккуратно! Пусть вас видят, а не помнят...
– В альплагерях ведется тщательная статистика несчастных случаев и гибели людей. А почему никто не интересуется, сколько переженилось и сколько от этого детворы наросло?..
– Разница между горным туристом и альпинистом? Большая! Один идет в горы, а другой – по горам...
– На некоторые восхождения начспас не должен отпускать, если священник грехи не отпустил...
– Альпинисточки все такие красившивые после восхождений...
– Ежели ты не сумел напасть внезапно, то ты не «спецназ», а «спецгруз» (военная истина, в т. ч. военно-альпинистская)...
– Если любви к горам мешает любовь к женщине, то... Будь мужиком! Затащи эту дуру в горы и люби и их и ее до полного истребления взаимных заблуждений!..
***
Среди людей есть «любители соврать». Но в большинстве – они любители, а не профессионалы соврать! Но есть ведь «профессионалы» в искусстве соврать!
Но есть ведь разведчики и политики!
Но есть ведь воры и адвокаты!
Но есть ведь журналисты и писатели!
Но есть ведь артисты и сказочники!
Но есть ведь рекламодеятели, рекламодатели и «рекламовдуватели»!..
Непоходное
Боцман
Боцман был «соленый» матерщинник со стажем более двадцати лет. А какая-то «салага», этот мальчишка-замполит, прослуживший на флоте чуть более пяти лет, положил его на обе лопатки! Боцман сам себе показался раздавленым, побитым, уничтоженным! После десяти минут «самовыражений» его язык устал, начал чего-то мямлить и заплетаться, явно повторяя уже сказанное. А лихой замполит и после двадцати минут свежей ругани казался чистым, как стеклышко, от груза упавшей с его языка «дерьмовщинки»...
Состязанию по сквернословию предшествовал разговор, на котором замполит явно спровоцировал боцмана. Он заявил, что сможет крепко выражаться, не повторяясь, заметно дольше любого указанного боцманом «матерщинника». И дольше самого боцмана, о котором шла слава изощренного сквернослова. Собственно, из-за этой-то славы и возник весь этот спор, – именно из-за нее капитан корабля получил «разнос» от начальства по партийной линии и жесткий приказ пресечь матерщину канальи боцмана. Легко сказать! Но капитан был хитер: коль партия приказывает, пусть она же и «отдувается». Потому он сам приказал своему замполиту «урезонить» это «хамло», прикрыть «орало», дабы не распускать матросов и не нервировать высокое начальство!
Теперь, после состязания в сквернословии, слава победителя боцмана упала на замполита. По матросам пошел «шепоток», что замполит знает некий «секрет» матерного лексикона. А братья-офицеры попросили его поделиться с ними этой «тайной».
«Ха! Тайна-то простая! Образованным человеком надо быть! Боцман-то, он что „несет по матери“? То, что знает: такелаж, инструмент, кухонную утварь, да морской горизонт и волны. Когда же этим швабрам и тряпкам приходит конец, у него и лексика кончается! Я же его на одних химических терминах более шести минут дерьмом мазал: плюмбумы там, бром-пропилы, „серуны“, „актигноиды“, „лантагниды“... Потом по палеонтологии пошел – по динозаврам и „плесеньзиозаврам“ и „игуанодамам“..., потом по математике и физике, – по „интегрогадам“ и „пи-мезон-падлам“... И через полчаса высказываний у меня еще и минералогия, и астрономия, и геодезия с картографией, и медицина с анатомией и фармакологией были в запасе. Только приставки и окончания приделывай, чтоб смачно получалось...»
(Написано по рассказу А.К.Удалова)
Состязанию по сквернословию предшествовал разговор, на котором замполит явно спровоцировал боцмана. Он заявил, что сможет крепко выражаться, не повторяясь, заметно дольше любого указанного боцманом «матерщинника». И дольше самого боцмана, о котором шла слава изощренного сквернослова. Собственно, из-за этой-то славы и возник весь этот спор, – именно из-за нее капитан корабля получил «разнос» от начальства по партийной линии и жесткий приказ пресечь матерщину канальи боцмана. Легко сказать! Но капитан был хитер: коль партия приказывает, пусть она же и «отдувается». Потому он сам приказал своему замполиту «урезонить» это «хамло», прикрыть «орало», дабы не распускать матросов и не нервировать высокое начальство!
Теперь, после состязания в сквернословии, слава победителя боцмана упала на замполита. По матросам пошел «шепоток», что замполит знает некий «секрет» матерного лексикона. А братья-офицеры попросили его поделиться с ними этой «тайной».
«Ха! Тайна-то простая! Образованным человеком надо быть! Боцман-то, он что „несет по матери“? То, что знает: такелаж, инструмент, кухонную утварь, да морской горизонт и волны. Когда же этим швабрам и тряпкам приходит конец, у него и лексика кончается! Я же его на одних химических терминах более шести минут дерьмом мазал: плюмбумы там, бром-пропилы, „серуны“, „актигноиды“, „лантагниды“... Потом по палеонтологии пошел – по динозаврам и „плесеньзиозаврам“ и „игуанодамам“..., потом по математике и физике, – по „интегрогадам“ и „пи-мезон-падлам“... И через полчаса высказываний у меня еще и минералогия, и астрономия, и геодезия с картографией, и медицина с анатомией и фармакологией были в запасе. Только приставки и окончания приделывай, чтоб смачно получалось...»
Похожая история есть и у Соболева (кажется, в «Капитальном ремонте»).
И аромат, и прелесть розы
Растут на грядке из... навоза.
(Написано по рассказу А.К.Удалова)
Танцор с диском, или ВАНЬ-дал
(Юмореска)
Меня, вообще-то Ваней зовут, но Натка моя опосля этого случая Вань-далом зовет. И в шутку, и с уважением так: «Вандал ты», – говорит. А в бальной секции в доме моряков, где мы с Наткой тренируемся, тоже, как пронюхали о том, стали меня «танцором с диском» называть. «Пойдем на улицу, – говорят, – покажешь, как с крышкой плясал. В порядке обмена опытом...»А я... а я, честно сказать, мужик-то трусоватый, страсть как хулиганов боюсь! С того все и вышло, чего со страху не наделаешь! Хорошо еще характер овечий, – обошлось без увечий...
Честно сказать, была бы нога здорова, – сбежал бы, да разболелась, натер ее ботинком. Иду, хромаю вечерком. А тут подходят двое... две темные фигуры с шифонерными габаритами, два «шкафа» (задирает глаза вверх, потом проводит их по сторонам, показывая габариты «шкафов»). Один говорит: «А ну гони закурить!..» А другой сразу кулаком по физиономии – бах! Ну, испугался я, скажу... все внутри обмерло! И не сбежать – нога совсем отнялась. Надежда тут мелькнула, – может не бить меня, а ограбить хотят. Так все отдам, все не пожалею... Но как вспомнил, сколько в кошельке осталось, – сразу «надега» погасла. За такие деньги и убить могут! «Издеваешься, – скажут, – мы что тебе, нищие на подаяние!..» И ногами, ногами... Ой-ой...! А под ноги взгляд бросил, – там крышка люка с дыркой. Вдруг, со страху и подумал: «Или я с тобой потанцую, или они на мне отпляшутся...»
Хвать крышку за дырку, – оторвал, и закрутил вокруг себя, как Натку в джайве... В темпе так... Трам-та-рам-та-рам-та-там!.. Вокруг больной ноги, как циркуль – вокруг крышки, а она вокруг меня так... Замелькало, замелькало все, но крутится я привычный... Часика по три, или четыре... Но здесь быстрее кончилось... Трам-та-рам-та-рам-та-там!.. А они забегали, забегали, как тараканы...
В закрутке стал их задевать крышкой, – одного, другого, одного, – другого. Там, у края крышки – ухо такое торчит, так об это ухо один так быстро поизносился... Одежонка порвалась, клочки полетели... Мясо вроде не отрывалось... Клочками... Уклонялся он, нагнулся, его крышкой по спине мазнул, – на крышке плащок остался... Другой, правда, порвался меньше, – его по лицу задел... Раза три... Или четыре... Потом увидел – один в люке исчез, то ли провалился, то ли отступил туда. А второй пытался между крышкой и столбом проскочить, но неудачно... Затерло его, помяло, хрустнуло что-то... упал... Ойкнул так, и упал... С того столба и мне от крышки досталось по зубам так, что крышечку выронил на бетон. А со столба плафон упал, – чуть не убило... Того, чуть не убило!.. Ну, звон, понятно, и от крышки, и от плафона пошел как со Спаса на пасху, – на всю улицу, из окон головы повылазили смотреть! Кое-кто, вижу, уже все с начала наблюдал... С интересом.
– Эй, – кричит один, – дискобол! Крышкокрыл! Повтори финт, а то свояк не видел!
– Давай, давай, мужик! – один старикашка орет, – они здесь, засранцы, полгода ракетуют.
– Второго, – его бабка вопит, – тоже в люк надо, а потом крышку на место полож! Пущай поплавают канальи в своем канале!..
Легко ей сказать – полож крышку!.. Она ж, зараза, такая тяжелая, что и не поднять! Тяжелее Натки! Ее труднее выжимать и крутить было...
– Во, – кричат, – Блин! Крышковерт! Во мужик дает блином!
– При исполнении рэкетиров «замачивают» в люке! Или плановая проверка проф пригодности?
– Да нет, кричат, – наверно, разборка бандитская. На части разбирают крышкой, чтоб полная крышка была и им и уликам! ДИСК-строфиков из бандюг делают!
– Слава правозащитнику! – это бабка опять встряла.
– Защитничек нападающего плана, коль таких мордоворотов в офсайт засунул!.. – болельщик так... уважительно.
Я вдруг чувствую, – нога прошла! Можно бы и сбежать, да как-то уже неудобно перед народом... Стыдно... И неохота уже как-то... А страх-то, страх – еще пуще! За тех страшно, – один в люке затихарился, другой, оборванный весь, на тротуаре совсем дохлый валяется. Но, оказалось, притворился, и ноги у него отказали, а то бы сбежал уже. А другой – в люке! А что там, в люке – неизвестно! Может, не вентиль, а..., а жидкость эта, не очень чистая... Но, правда, думаю, дерьмо в дерьме не сразу и потонет, – родственная среда. Они там привычные... вращаться... Им в санузел окунуться, – это как мне в танцзал заглянуть...
Тут с полдюжины старичков с кольями подбежали, кричат:
– Батяня комбат! Пополнение! Москва за нами!
Ну, думаю, еще не хватало, чтобы фронтовички этих дубьем добили. Ведь могут! Ведь фюрера кончили!.. Потому кричу:
– Равняйсь! Смирно!.. Достать верзилу из люка!
Доставать тяжело было... Долго он не соглашался. Согласился, только когда я на своем кресте поклялся. Достал, трижды поцеловал, и пообещал, что во имя отца, сына и святого ЛЮКА... Что больше с крышкой танцевать не буду!.. Только тогда вылез!
– Ну, лючные мои, – говорю, – вам сначала к Склифасовскому, или к милицейскому?
Они говорят: «Все равно к кому, нам бы только с вами расстаться побыстрее... И со старичками ентими... Лучше б нам с ОМОН-чиками – те закон знают, и за глаза не пришибут...»
Вежливо так говорят. Кротко. И друг к другу жмутся...
Понял: им с судом легче, чем с народом разбираться. Повел к омончикам.
В отделении, волнуясь, пытаюсь объяснить майору, а тот не верит. Спорит! «Такое, – твердит, – с людьми можно сделать только самосвалом с кирпичом, и на полной скорости!.. Раза три... Или четыре...»
Но старички въедливые напирают» «Сами, – говорят, – видели: крышкой люка они „облинены“! Мы палками не добавляли, хоть и очень хотелось! Подтверждаем: только крышкой!»
– С джайвом, – это я.
– За что вы их так? Так людей извалтузить!
– Да со страху, – они меня бить начали. Нога болела – убежать не мог. Боялся, что покалечат. А они только ограбить хотели! Знал бы – все отдал! Все три рубля и пятьдесят копеек!
Майор тут так заулыбался, говорит:
– Правильно! За такую сумму точно бы покалечили! Ну, мужик! За три рубля двух жлобов так побить! Умеешь за свою копейку постоять!
А им говорит:
– Повезло вам. Будь у него десяток долларов в кармане, он бы вас еще не так отделал! Могли бы оказаться и в... Ну там, где не деньги отмывают, а целиком и в последний раз... А вы, гражданин, наверно в цирке работаете?
– Да нет, – отвечаю, – в НИИРКе старшим научным! По патентной работе. А по вечерам танцую в клубе...
– Патентовать и танцевать надо, но не до полной же. «Импатенции»...
Тут стал один из этих, побитых грустно рассуждать:
– За что мне такое?.. Ну, кто я теперь? Жил спокойно, никому не мешал! Грабил тихонько, да с братвы бабки брал, авторитет имел, консультировал по работе. Молодость вспомнил... Захотел «щелкнуть» интеллигента. Ведь не за деньги хотел, а так, для гонору, как классово чуждого! Во дурак!.. Ну, какой я теперь «вор в законе», коли меня за трешку крышкой люка по башке побили! Теперь надо мной вся зона смеяться будет... А братва из «общака» пенсию не отпустит на старость...
Этот кандидат в пенсионеры, как оказалось, уж третий год, как во всероссийском розыске по бандитизму числился. Потому так и растрезвонили...
После того в доме моряков отношение к нашей бальной секции посерьезнело. Пошла молодежь к нам. Во – физподготовка! А каратисты с уважением говорят, «Молодцы! Резерв вы наш! Приходите, мы к вашей самбе наше самбо приделаем!..»
Для эстрады в клубе танец поставили: квик-стоп называется. Дамочка в нем изображает жертву нападения, – стройную «стопку», а мужик – хулигана Квика. Сначала он нагло пристает, куражится и ее, скромную, доводит до белого каления. А потом она его волтузит, волтузит к удовольствию всего зала...
Мне, конечно, не совсем приятно то, что все грубовато, неэстетично получилось. Но, извините, как по физиономии врезали, забыл о вежливости. Отбили!
Теперь, правда, и по улицам посмелее ходить стал, поскольку везде люков достаточно... Воры и хулиганы стали танц-клуб обходить по соседним улицам. И у меня к хулиганам отношение изменилось: они народ очень смирный и вежливый, когда их побьешь чем-нибудь тяжелым...
Пудреница
Вы не задумывались, почему раскладные мобильные телефоны пользуются спросом прежде всего у женщин?
Да потому, что женщины привыкли пользоваться пудреницами, они, дамы, определенным образом заранее «запрограммированы» обращаться с определенными предметами, – зеркалом, расческой, пудреницей, сумочкой, помадой, духами. Общение с такого рода предметами вызывает положительные эмоции, поэтому и другие предметы обихода выполняются похожими на них. Для того, чтобы эти предметы могли хорошо адаптироваться в процессе «начального освоения», чтобы они вызывали приятные чувства и ощущения в процессе «общения» с ними. Пусть даже и ценой дополнительных манипуляций (ведь пудреницу надо разложить перед использованием, как и некоторые другие предметы, например, раскладные расчески), – дополнительные манипуляции не вредны, а полезны, когда вызывают удовольствие.
Да потому, что женщины привыкли пользоваться пудреницами, они, дамы, определенным образом заранее «запрограммированы» обращаться с определенными предметами, – зеркалом, расческой, пудреницей, сумочкой, помадой, духами. Общение с такого рода предметами вызывает положительные эмоции, поэтому и другие предметы обихода выполняются похожими на них. Для того, чтобы эти предметы могли хорошо адаптироваться в процессе «начального освоения», чтобы они вызывали приятные чувства и ощущения в процессе «общения» с ними. Пусть даже и ценой дополнительных манипуляций (ведь пудреницу надо разложить перед использованием, как и некоторые другие предметы, например, раскладные расчески), – дополнительные манипуляции не вредны, а полезны, когда вызывают удовольствие.
Цветы
Что еще любят наши милые дамы? Они любят цветы! А что такое цветы? Какую роль цветок выполняет для несущего его растения? Очевидно: это его половой орган. Не надо удивляться, – цветы, – это воплощение природной красоты любви! И ничего в этом бесстыдного нет!
А вот мужчины больше всего любят любоваться не цветами, а женщинами. Красота женщины – это цветок для мужчины. Цветы, правда, требуют определенного «ухода», как со стороны самой женщины, так и со стороны мужчины тоже...
Открытая всем красота женщины, – опрятность, чистота, ухоженность, блеск, улыбка... При наличии этого – каждая женщина прекрасна, и каждой природа дала что-то свое. Причем не только в части внешнего вида, но и внутри, в мыслях, и в поведении, в словах. Конечно, это касается и мужчин, но мера здесь иная. Природа мужчин, увы, грубее, но это не повод для «женского превосходства». В красоте воспитанный мужчина всегда внутренне признает превосходство женщины, если она того заслуживает. Если вокруг нее – положительная чистотой аура красоты...
Хорошо, когда женщина – цветок. Не растительный, а человеческий.
Будучи красивой, чистой и веселой, женщина всегда окружающим себя не преподносит, а дарит.
Обнаженная красота, приподнимающая завесу тайны, – это красота особая. У красоты этой есть свои «украшения». Они состоят именно в таинственности, в стыдливости. И, конечно, в душевных тайнах, – с ними женщина всегда загадка, даже при открытости ее тела для любви.
Милые дамы, цветы вы наши! Подумайте, совместим ли с душевными загадками запах табака или, того хуже, запах винного перегара... Совместима ли с душевными загадками небрежность в одежде, в словах...
Мужское и негативное женское поведение имеет свои отрицательные аналоги. Грубая женщина аналогична мужчине не просто грубому, но и драчливому, с вызывающими хамскими манерами.
Хамство состоит, в частности, во внутреннем признании, что «тебе это позволено». А другим – нет! Позволено, потому, что ты – мужчина, или потому, что ты – женщина. Потому, что у тебя такая национальность... Потому, что ты благочестив (благочестива), потому, что ты воспитан (воспитана)... И так далее. «Благочестие» несовместимо с превосходством.
У меня перед глазами яркий комичный художественный образ секретарши Верочки и Самохвалова, – помните «Сослуживцы» и «Служебный роман» Рязанова и Брагинского. Верочка называет Самохвалова «Гад, какой», узнав, что тот передал «по начальству» любовные письма своей знакомой. А сама при этом считает возможным для себя читать чужие письма и сплетничать на каждом шагу про чужие отношения... Комизм ситуации в том и состоит, что эта Верочка по сути, – «Самохвалов в юбке». Подлая сплетница, пребывающая в заблуждении, что, раз она женщина, – то ей «многое позволено». Комизм ситуации состоит и в том, что Самохвалова осуждают, как «подлеца», а вот Верочке куда большая подлость «прощается» и женщинами и мужчинами потому, что «она женщина», и потому, что она «не начальник» (как Самохвалов). Потому, что ее подлость скрыта за красотой и обаянием и потому, что подлость эта творится по-женски «тихо». Но тихими сплетнями она «озвучивает» события очень «громко». Без ее помощи и информация о письмах не пошла бы дальше директорского кабинета. Ведь фразу: «Гад какой» она бросила без всякого удивления, – якобы «новая» информация для нее не была новой, и она прекрасно знала, что сплетня о письмах была ее сплетней, и вернулась к ней назад «через коллектив»...
А вот мужчины больше всего любят любоваться не цветами, а женщинами. Красота женщины – это цветок для мужчины. Цветы, правда, требуют определенного «ухода», как со стороны самой женщины, так и со стороны мужчины тоже...
Открытая всем красота женщины, – опрятность, чистота, ухоженность, блеск, улыбка... При наличии этого – каждая женщина прекрасна, и каждой природа дала что-то свое. Причем не только в части внешнего вида, но и внутри, в мыслях, и в поведении, в словах. Конечно, это касается и мужчин, но мера здесь иная. Природа мужчин, увы, грубее, но это не повод для «женского превосходства». В красоте воспитанный мужчина всегда внутренне признает превосходство женщины, если она того заслуживает. Если вокруг нее – положительная чистотой аура красоты...
Хорошо, когда женщина – цветок. Не растительный, а человеческий.
Будучи красивой, чистой и веселой, женщина всегда окружающим себя не преподносит, а дарит.
Обнаженная красота, приподнимающая завесу тайны, – это красота особая. У красоты этой есть свои «украшения». Они состоят именно в таинственности, в стыдливости. И, конечно, в душевных тайнах, – с ними женщина всегда загадка, даже при открытости ее тела для любви.
Милые дамы, цветы вы наши! Подумайте, совместим ли с душевными загадками запах табака или, того хуже, запах винного перегара... Совместима ли с душевными загадками небрежность в одежде, в словах...
Мужское и негативное женское поведение имеет свои отрицательные аналоги. Грубая женщина аналогична мужчине не просто грубому, но и драчливому, с вызывающими хамскими манерами.
Хамство состоит, в частности, во внутреннем признании, что «тебе это позволено». А другим – нет! Позволено, потому, что ты – мужчина, или потому, что ты – женщина. Потому, что у тебя такая национальность... Потому, что ты благочестив (благочестива), потому, что ты воспитан (воспитана)... И так далее. «Благочестие» несовместимо с превосходством.
У меня перед глазами яркий комичный художественный образ секретарши Верочки и Самохвалова, – помните «Сослуживцы» и «Служебный роман» Рязанова и Брагинского. Верочка называет Самохвалова «Гад, какой», узнав, что тот передал «по начальству» любовные письма своей знакомой. А сама при этом считает возможным для себя читать чужие письма и сплетничать на каждом шагу про чужие отношения... Комизм ситуации в том и состоит, что эта Верочка по сути, – «Самохвалов в юбке». Подлая сплетница, пребывающая в заблуждении, что, раз она женщина, – то ей «многое позволено». Комизм ситуации состоит и в том, что Самохвалова осуждают, как «подлеца», а вот Верочке куда большая подлость «прощается» и женщинами и мужчинами потому, что «она женщина», и потому, что она «не начальник» (как Самохвалов). Потому, что ее подлость скрыта за красотой и обаянием и потому, что подлость эта творится по-женски «тихо». Но тихими сплетнями она «озвучивает» события очень «громко». Без ее помощи и информация о письмах не пошла бы дальше директорского кабинета. Ведь фразу: «Гад какой» она бросила без всякого удивления, – якобы «новая» информация для нее не была новой, и она прекрасно знала, что сплетня о письмах была ее сплетней, и вернулась к ней назад «через коллектив»...
«ИнстРУХтаж»
(Рассказ резервиста, – шутка по мотивам офицерского фолклора)
Я х вам прибыл из знамэнитой кантэмировской дывизии, а там, как извэстно, дураков не дэржат!Молчать, я вас спрашиваю!
По дисциплине схажу!
Весь совэтский народ с дисциплиной борэтся!
Здэсь вам нэ тут – здэсь вас быстро отвыкнут водку пьянствовать и бэзобразия нарушать!
Ну, я понэмаю, можно выпить нэмного, ну, литр, ну два, ну тры, но зачэм жэ напываться, как свынья?
Сейчас разбэрусь, как слэдует, и нахажу хого попало!
Доложить о холичествэ людей! Хто нэ всэ – того накажэм!
Хаждый хурсант должен быть либо поощрен, либо нахазан!
Вы у мэня смотритэ! Я хде нормальный, а хде и бэспощадэн!
Или вы прэкратите курить, или одно из двух!
Не тянитэ рэзину в долхий ящик! Это вам чрэвато боком!
Нэ ругайтесь матом, ях малэнькие дети!
Если вы хотите что-то сказать, то лучше помолчитэ!
Холова у солдата – чтобы думать, а мозхи – чтобы соображать!
И нэ делайтэ умное лицо, нэ забывайтэ, что вы – будущий офицэр.
Нэ вопитэ, хак вавилонская труба. И нэ устраивайтэ иэрихонских столпотворэний у кухни...
«Дэдовщины» я такой нэ знаю. Если хто из солдат дед, то я, майор, что, – мумия в музеэ? «Дерьмовщина», – да, встречается, когда в холове сортир хрязный.
Эсли вам нэ нравятся эти сборы, мы устроим вам болеэ другие!
Хратко дам тахтический инструхтаж.
Сихнал к атахе – три зэленых свистка.
По хоманде «отбой» наступает тэмное врэмя суток.
Ядэрная бомба всэгда падает в епицэнтнэр.
Танхи наступают нэбольшими хруппами по два-три чэловэка. Прэдставьтэ: равнина, стэпь, ни ложбинки. И вдрух из-за поворота (...у виска) нэожиданно появляются танхи!
Сначала пройдут люди, потом поедэм мы. Хомандир батальона пэшком нэ ходит, он бэрет с собой ХАЗ-69 или зампотэха!
На перэходах войскам прэдоставляются ночэвки и дэвки... Нет, нэ дэвки, а днэвки... Дэвки, стэрвы, потом сами появляются, бэз прыказа... Для нэуставных отношений, очэнь нэприятных для начальства...
И чтобы я ни одного лычного состава в хазарме нэ видел!
Хратко тэхнический инструхтаж
Выступаем вечером на рассвете.
Рулэвое управлэние служит для поворота направо, налэво, и в друхие стороны.
Хто хочет пострэлять, а хто из малохалибэрной винтоувки!
Автомат ставить на колэно лэвой руки.
После окончания стрельб боевые и учэбные патроны должны быть привэдены в исходное состуяние.
Ыще по форме одэжды и сапохам обуви.
Завтра у нас занятия БАБ по программе ПАП. Форма одэжды – без оружия.
Сапохи надо чистить с вечера, и с утра надэвать на свэжую холову!
Вы, вообще, в хаком виде, товарищ хурсант? Пэрэд Вами цэлый майор стоит!
Вы почэму в штанах нашэго наиболеэ вэроятного противника?
Что у вас за носки, – ты хурсант, или хде?
Что вы за нохти на нохах отрастыли? Хак у орла, хоть по дэрэвьям лазай!
Што молчишь, хак рыба об лед?
Свиньи – и тэ чище, хотя уставов нэ знают!
Нэ стройте из себя то, что вы эсть на самом деле!
Захройте рот – трусы видно!
Схажу по работе:
Копать охоп от меня и до обэда.
В армии всэ однообразно, все подстрижено, похрашено и посыпано пэском.
Петров может снять противохазик и продолжать копать, – к нэму хоманда «ХАЗЫ» нэ относится.
Схажу по поведэнию в полэ:
Иной хурсант сидит, как свинья в бэрлоге! Сидит под кустом, – этой совохупности ветвей и листьев, растущей из одного миста.
И уподобляется африканской птице страусу, хоторая с высоты своэго полэта нэ видит хэнэральной линии партии.
А подойдэшь, – сразу хороткими пэрэбэжками от мэня до слэдующэго дуба.
Посмотришь за ним, – что за свинья здесь прошла? Хорова, что ли?
У них, у слонов, есть такая дурная тэндэнция, – срать на дорогэ!
Схажу по математике!
Чэм больше цифр, тэм больше не надо!
Значение сынуса в военное врэмя может достихать четырэх!
Это противоречит тэорэме о внэшнем ухле треухольника. Потому отставить тэорэмы и ухлы до окончания учэний!
На хартах такие нэровные хувадраты рисуют, – вы чито, дальтоникы? Можно ли синэй пастой? Можно, но токо черным цветом! Под харту надо положить лист бумаги, чтобы не запачкать клэем стол или мэстность.
Схажу по медицине.
Хорло болит? Учите уставы – болэть нэ будэт!
Это вы то больной? Равняйсь! Смырно! Два наряда! Два вмэсто четырех! Ну хак, полэгчало? Полехчало? Должно полехчать!
Ежэли вы хлупый и запомнить нэ можэтэ, то записывайтэ, – я жэ запысываю! Начало – полдэла, хонец – всэму холова! Если у вас холова, хак унитаз, в котором ничэго нэ дэржится, то завэдите записную хнижку, или двэ, как у мэня!
По всем «этим» вопросам у мэня есть особое мнэние, с хоторым я нэ сохласен!
Что вы спите, стоя на ходу?
Сурка образ жизни вэдэтэ, товарищи хурсанты!
Наше занятиэ хроша выеденного не стоит!
Вижу: слушаетэ мэня, как хирпич плавает.
Вы надээтэсь, что вам поставят тройку? Да, поставят, но легче вам от этого не будэт!
Всэх отсутствующих поставить в одну ширинху!
Эх, вывести бы в чисто поле, поставить к стэнкэ, да пустить пулю в лоб!
Хговорю с дрожью в хголосе!
Чтоб завтра, ровно в 9.00 все дэвочки стояли на панели! Это – лубимая шутка вашего старшины, и то, когда он ее сам высхажет. Других он нэ понимаэт и за смех без приказа может «урезать» без предупреждения.
Взвод! Спиной друг к другу в шахматном порядкэ по диахунали для помойки в бане становись!
Эй вы, троэ! Подойдитэ оба ко мне! Чэго смотришь?.. Я тэбе ховорю!..
Е.В.Буянов, 05.03.2003.
(Большая часть «афоризмов» взята из студенческого вестника «Перемена», № 317, февраль 1990 г.)
Мучая созвучия
(Хохмочка)
Слово «БОКАЛ» созвучно слову «
ЛАКАЛ». Это как звучит: «Лакал!» Это слово – замечательное, поскольку не допускает никакого неоднозначного толкования! Не верите? А ну-ка, прочитайте его в обратном порядке. То-то же! Как вперед, так и назад одно и то же выходит! Есть такие слова, весомые тяжелой однозначностью, – не такие полудвузначные, как «гром» и «морг», например.
А есть и слова не совсем правильные. К примеру, слово «БАОБАБ». Ну неправильно его перевели на русский, без знаний нашей специфики слушания и понимания. Правильнее, конечно, «БАБАБАБ», а еще правильнее «БАБОБАБ». Говоришь, как топчешь! Эти варианты не допускают однозначных отклонений, – хошь не хошь, а если «БАБОБАБ», то и спереди и сзади подойди, а результат один будет.
УВИДИВУ?
ОЩУЩО?
ЙАЩУЩАЙ!
03.04.2001 г.
Пришел...
Скрип издала нежная,
Словно ось тележная,
Когда утром раненько
Заявился пьяненько...
Знаю, что ты ждешь,
Знаю, что ты любишь,
Покричишь, побьешь,
А потом забудешь! —
Дурня ты прости,
Взгляд смири суровый,
В дом назад пусти, —
Вечер бестолковый...
Без мужей и жен
Дурачки и дурочки
Влезли на рожон
В Новый год у Шурочки!
Знаю, что урод, —
Непутево вышло,
Мужики народ
Сильно никудышный...
Что я мог решить? —
За меня решили,
Как не согрешить,
Коли все грешили!
Забодал штрафной
Я бокал «шампашки»,
Сразу стал шальной,
И душа «компашки»! —
Все с острот моих
Заходили стоном, —
Гений, шизик, псих, —
Ты для нас икона!
Дальше с рюмкой вмиг
Поцелуй наладил,
Наглый тон постиг,
И юбчонки гладил...
Через шум похвал,
Через завирайности
Одуревшим стал,
Обнаглел до крайности, —
Как артист какой
В куролеси пьяной
Пел «блатняк» крутой,
Прыгал обезьяной, —
Средь своих шумел, —
Лезли целоваться,
Столько было дел,
Впору испугаться! —
Раздымилась жизнь
На любой каприз:
В ванне драки тризнь,
В кухне шел стриптиз...
Приставать стал к Любочке, —
В сладости и гадости
С задираньем юбочки
Для совместной радости...
В том не режь меня
Ножиками острыми,
Что гульнул, как тля
С мужиками, с сестрами,
Вот я весь, стою
Без носок, без стельки, —
Одноклассницу свою
Приласкал в постельке,
Очень уж судьба у ней
Заломилась грустно...
Если хошь – убей!
Чтоб мне было пусто!..
Ответ
Коль узнала б вот
От других о том,
Без больших забот
Прогнала б кнутом...
Ну а так давай,
Горе мое, горюшко
Блуд с себя смывай
От своей помоешки...
Не хочу быть грозкою,
Не хочу быть пилкою,
Отольются слезоньки
После, над могилкою...
1998.