«Обычный человек не в состоянии видеть сверхчеловека или знать о его существовании», — пишет Успенский. А знает ли о себе сам сверхчеловек? Его рождение должно быть похоже на десантирование в тыл противника: ревущая тьма. рывок, тишина, удар… Первые минуты о задании не помнят: нужно собрать парашют, закопать, сориентироваться и уйти как можно дальше oт места приземления, не забывая при этом посыпать махоркой следы. Только потом в памяти всплывают явки, пароли, легенды — основная и запасная. Такая же задержка необходима при схождении Игрока в земной мир. Особенно опасна память о предыдущих существованиях, — это знание обязательно проступит в поведении малыша, испугает родных, насторожит учителей, оттолкнет товарищей. Только богатство и знатность семьи могут уберечь ребенка от лишних контактов, — на то время, пока тактичный и ничему не удивляющийся домашний наставник подготовит Игрока к раскрытию его тайных способностей. Именно такая обстановка была создана для автобиографического героя «Цепи».
   «Сосредоточив, очистив и прояснив свое сознание, устранив из него все нечистое, приготовив его к работе, сделав его непоколебимым и неизменным, я направил его к распознаванию воспоминаний о своих прежних существованиях, — говорит Будда Гаутама в „Маджджхиманикайя“. — Я вызвал в сознании мои различные существования в прошлом — одно рождение, второе, третье, стотысячное, великое множество рождений в эпоху распада мира, в эпоху его восстановления, и в новую эпоху распада, и в новую эпоху восстановления. Я вспомнил, какое имя я носил в каждом из них, к какому принадлежал роду, к какому сословию, какой вел образ жизни, какие наслаждения и страдания испытывал и каков был конец каждой из моих жизней. Покинув одну из них, я рождался где-нибудь в другом месте».
   Можно предположить, что люди, поместившие Роберто в семью Орожди, имели возможность следить за его развитием. Тайная опека должна была продолжаться и в Будапеште. У нас есть основания полагать, что один из членов таинственного сообщества — человек необыкновенного педагогического таланта — стал преподавать физику в той гимназии, где учился его подопечный. Существование такого наблюдателя косвенно подтверждает эпизод, произошедший в туполевской шараге. В 1939 году туда привезли венгра Карла Сциларда. Оказалось, что в детстве Бартини сидел за одной партой с его братом Лео. Уехав в Германию, а затем в США, Лео Сцилард стал известным физиком, — именно он доказал практическую осуществимость цепной реакции при делении ядер урана. Поразительных успехов добились и другие однокашники Бартини: Эдуард Теллер стал «отцом водородной бомбы», Эуген Вигнер разрабатывал первый в мире ядерный реактор, Деннис Габор открыл голографию, Янош фон Нейман создал первые ЭВМ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. «БОГИ, БОГИ МОИ!..»

   — Неужели одно слово может столько всего значить! — задумчиво сказала Алиса.
   — Когда я даю слову много работы, — сказал Шалтай-Болтай, — я всегда плачу ему сверхурочные.
Л.Кэрролл, «Алиса в Зазеркалье».

1. «В БЕЛОМ ВЕНЧИКЕ ИЗ РОЗ…»

   Устами своего героя Булгаков предостерегает читателей:
   «Вы судите по костюму? Никогда не делайте этого, драгоценнейший страж! Вы можете ошибиться и притом весьма крупно». Так и оказалось: в булгаковскую Москву явился герой, удивительно похожий на Иешуа. При этом столица СССР описана с поразительной точностью, а таинственный иностранец некоторыми чергами походит на реального человека — барона ди Бартини. Может быть, в Москве тридцатых годов происходило нечто важное, имеющее самое прямое отношение к Иисусу из Назарета?
   Две тысячи двадцать шесть лет назад поэт Вергилий предсказал скорое рождение чудесного ребенка, который приведет человечество к Золотому Веку. Буддисты ожидали Майтрейю, персы — Спасителя-Саошианта, индуисты — новое воплощение милосердного Вишну, иудеи — Мессию, могущественного царя-священника. Наконец, в маленьком галилеиском селении Назарет посвященная Богу девственница услышала обещание: «Ты родишь Сына и наречешь Ему имя Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и царству Его не будет конца». «Дана мне всякая власть на небе и на земле», — говорил Своим ученикам Спаситель. Но Иисус знал — не мог не знать! — что и через две тысячи лет мир будет далек от Его заповедей. Зачем же Он приходил?
   «— Эти добрые люди, — заговорил арестант и, торопливо прибавив: — игемон, — продолжил: — ничему не учились и все перепутали, что я говорил. Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время». А в одной из ранних рукописей Булгаков указывает точный срок — тысяча девятьсот лет. Не его ли роман должен положить конец «путанице»?
   Есть факт. который не станет оспаривать даже атеист: то, что мы называем Историей, пустилось с места в карьер после рождения Иисуса. Инновационный взрыв. Сначала западному отряду человечества внушили, что надо спешить: каждому дается одна попытка, после чего избранные прямиком попадают в рай. Реформация довершила дело: успех в мирских делах был осознан христианами-протестантами как знак избранничества и прямая помощь Всевышнего. С невероятной быстротой люди обследовали, поделили, оборудовали доставшуюся им планету. И двинулись дальше… «Земля — колыбель человечества. Но нельзя же всю жизнь жить в колыбели!» — сказал глухой пророк из Калуги.
   Три года потратил Магеллан, чтобы обогнуть земной шар. восемьдесят дней потребовалось герою Жюля Верна, сто восемь минут — Гагарину. По закону неубывания энтропии любая замкнутая система стремится к простоте и покою. Если она усложняется или ускоряет свое движение — налицо информационно-энергетическая подпитка извне. Иначе говоря — вмешательство… Вектор этих сил хорошо заметен на примере России. Первая мировая война и последовавший за ней небывалый социальный эксперимент поставил бывшую крестьянскую страну в положение осажденной крепости. Всего за два десятилетия родилась новая сверхдержава, — и это потребовало от людей небывалого напряжения сил и ограничения свободы. В тот год, когда на ракетных стендах заполыхали первые струи огня, треть населения голодала. Крестьян снова прикрепляли к земле. Инженера Цандера соседи считали помешанным, но каждый из них отдавал свои кровные Осоавиахиму, — а, значит, и Цандеру. Позднее ракетные дела стали субсидировать военные — опять-таки деньгами здравомыслящих граждан. То же самое происходило в других странах. Одну цель ловко подменили другой, и в невероятно короткий срок земляне сделали то, на что потребовались бы многие столетия мирной жизни: человек ступил на Луну и послал автоматические зонды на Марс и Венеру. Один аппарат уже покинул Солнечную систему. Крестовые походы, войны, революции и контрреволюции, массовые репрессии, научные открытия и технологические перевороты — все это совершалось ради того. чтобы вытолкнуть нас из тесной и прописанной колыбели.
   Возможно, когда-нибудь историки смогут принимать в расчет количество и качество психической энергии, выброшенной в момент интересующего их события. Эти невидимые наслоения будут тщательно изучать, — как сегодня изучают изменение климата по годовым кольцам деревьев. Будущие исследователи непременно заметят два самых светлых слоя XX века — 9 мая 1945 года и день, когда полетел Гагарин. 12 апреля 1961 года необыкновенная радость буквально затопила страну.
   «Почти весь путь от аэропорта до Кремля Гагарин стоял, потому, что не было ни одного километра на его трассе, где бы ни было ликующих людей, которые аплодировали ему, махали и бросали цветы, рискуя попасть под колеса семнадцати мотоциклов эскорта, окружавших его автомобиль. У самого Кремля, на повороте под своды Боровицких ворот, толпа прорвала оцепление: люди бежали бегом от Волхонки и Румянцевской библиотеки, размахивая флагами и букетами. Когда, подталкиваемый Хрущевым, он появился на трибуне Мавзолея, восторженный рев толпы прокатился над Красной площадью». (Я.Голованов, «Королев»).
   Очень символично: внизу — «рев толпы», на трибуне — исполнители, а истинные виновники торжества остаются в тени. У Исторического музея ликующая толпа чуть не раздавила С.П.Королева с женой, а человек, которого Королев назвал своим учителем, в тот день вылетел в командировку.
   «Бартини говорил о времени, когда околоземное пространство будет насыщено научными станциями — спутниками Земли, что это будут целые „острова“ на орбитах, о том, как с ними будет поддерживаться регулярная транспортная связь, что это будут стартовые площадки для полетов на другие планеты. И все это было задолго до запуска первого искусственного спутника. Признаюсь, мы этому не верили и думали, что это дело далекого будущего. Но подошел 1957 год, и спутник был запущен».
   Эти строки написал новосибирский ученый-аэродинамик П.Заев. Про давний интерес Бартини к ракетным делам и еще довоенные контакты с ГИРДом и Реактивным НИИ упоминал и В.Казневский. Он же рассказал о том, что кто-то из коллег-цаговцев видел в архиве калужского Музея космонавтики фотографию 30-х годов — группа участников запуска одной из первых ракет. Бартини — крайний слева, его почти не видно из-за плеча Меркулова. Очень интересный снимок: дело в том, что И.Меркулов — разработчик первых прямоточных реактивных двигателей — был давним другом И.Ефремова.
   Таганрогского конструктора Владимира Воронцова, не раз бывавшего в московской квартире Бартини, поразила картина, датированная сорок седьмым годом. Она изображала взлетающую ракету. Удивила форма пламени — огненный шар: «Откуда он мог знать, что именно так будет выглядеть ракетный старт!?» А бывший парторг бартиниевского КБ вспомнил, что в конце 60-х годов Роберт Людвигович говорил о каком-то глобальном проекте под названием «Паутина». Он упомянул и о письме Хрущеву, которое Бартини написал через год после запуска спутника.
   — Письмо Роберта Людвиговича не было связано с космосом и формально касалось лишь его проекта А-57, — объяснил нам маршал ВВС, числившийся в Группе генеральных инспекторов Генштаба. — Но оно добавило аргументов тем, кто предлагал сократить авиацию, чтобы высвободить ресурсы для Королева. Уже тогда его «семерка» могла доставить куда надо шесть тонн «водорода»! Ну, и спутники… Сербин говорил мне, что Бартинн лично встречался с Хрущевым и убедил его в том, что наши самолеты и самолеты-снаряды — нынешние и проектируемые — не смогут гарантировать ответный удар. Зачем ему это понадобилось?!
   Письмо сохранилось в Архиве ЦК КПСС (ныне — Архив Президента РФ). Там все изложено так. как рассказал престарелый маршал, только зачем-то уточняется, что расчеты по машине проверяли в королевском КБ. Значит, наш информатор не ошибся в главном: в 1958 году Бартини помог Хрущеву утвердиться в правильности ракетного выбора, и дополнительные ресурсы были отданы Королеву. 16 сентября 1959 года, в 22 часа 02 минуты по Гринвичу советский космический аппарат достиг Луны. Как писали тогдашние газеты — «доставил вымпел Страны Советов». Доставка получилась очень символической: первый «лунник» врезался в поверхность на скорости двенадцать тысяч километров в час, — металл просто испарился. В эти дни Никита Хрущев был в США и выжал из триумфа максимум возможного.
   В начале шестидесятых все советские проекты, могущие помешать гигантской лунной ракете Н-1, были решительно свернуты. А что происходило за океаном? Лишь одна программа могла угрожать «Аполлону» — сверхдорогой стратегический бомбардировщик ХВ-70 «Валькирия». Эта великолепная машина прошла первые испытания и показала скорость, в три раза превышающую звуковую. С такой скоростью она могла лететь целых полчаса — вполне достаточно, чтобы прорвать московское «Зеленое кольцо» — самую мощную в мире систему ПВО. Но 8 июня 1966 года во время показательного полета маленький «Старфайтер» словно магнитом притянуло к крылу бомбардировщика. «Очевидно, что перемещение F-104 с безопасной дистанции в точку контакта происходило постепенно и не осознавалось пилотом», — такой удивительный вывод сделала комиссия о действиях Джозефа Уокера, одного из лучших летчиков-испытателей Соединенных Штатов.
   Некоторые военные аналитики сегодня считают, что «Валькирия» могла не только затормозить лунную программу, — она бы ее похоронила! Представим, что катастрофы не было, и принято решение о производстве этих бомбардировщиков. Не было также кремлевского переворота шестьдесят четвертого года. В ответ на «Валькирию» Хрущев подвешивает над Америкой первую гроздь водородных зарядов, — такой проект существовал и получил поддержку военных. Реакцию американцев нетрудно просчитать: они напрочь забывают о Луне и бросают все силы на нейтрализацию орбитальных мин. Этого, конечно, не допустили.
   Понимал ли Хрущев смысл происходящего? В последние годы он много читал, надиктовывал мемуары и даже пробовал заниматься живописью. Одну из его картин недавно показали широкой публике: трое на фоне земного шара — сам Никита Сергеевич, Карл Маркс и… Христос!

2."И ПРИ ЛУНЕ МНЕ НЕТ ПОКОЯ…"

   Первую большую ракету построил потомственный рыцарь Мальтийского ордена барон Вернер Магнус Максимилиан фон Браун — в те годы, когда его русский коллега кайлил вечную мерзлоту на колымском прииске, а потом делал разную мелочевку в авиационной шараге. Но и фон Брауна ненадолго арестовывали: в приватной беседе конструктор сказал, что ему «наплевать на победу фюрера» и что «лично ему нужна Луна». В конце войны немцы обстреливали ракетами ФАУ-2 Англию и готовились пускать через океан двухступенчатые А-9.
   Летом сорок пятого Королева освобождают и командируют в побежденную Германию. Бывший зек скопировал брауновские «изделия» и пошел дальше, а немецкий конструктор все еще убеждал американцев в преимуществах ракеты перед бомбардировщиком. Только в 1951 году фон Браун по-настоящему включился в гонку. Когда первый спутник потряс мир, коллегам по обе стороны океана стало легче. Космос превратился в выставку достижений народного хозяйства СССР и США, стал священной коровой государственных бюджетов.
   Выступая в конгрессе, президент Кеннеди назвал высадку человека на Луну «программой спасения национального престижа». Вопрос стоял так: победить в лунной гонке должна самая совершенная социальная система. Лидировал Советский Союз — первый спутник, первый человек, первые межпланетные зонды, первый выход в открытый космос… Когда битва за Луну уже близилась к завершению, умер Королев. Фон Браун ушел в отрыв, и 20 июля 1969 года «Аполлон — 11» достиг Луны. Только СССР и Китай не транслировали лунный репортаж. Когда Нейл Армстронг произносил заранее приготовленную фразу — «Маленький шаг одного человека — огромный скачок человечества!» — советские телезрители смотрели старую комедию «Свинарка и пастух».
   …В такие моменты остро ощущается присутствие невидимой силы — по особой симметричности лиц и событий. Академик Борис Раушенбах писал о «мистическом соответствии» судеб лунных полководцев — Королева и фон Брауна: «Оба они увлекались планеризмом. Оба получили образование в высших технических учебных заведениях и получили звания авиационных инженеров. Оба начали практическую работу по ракетной технике в малых, полулюбительских группах: Королев — в ГИРДе, фон Браун — на берлинском „ракетодроме“. Оба перешли на работу по заданиям военных ведомств: Королев — в Реактивный научно-исследовательский институт, фон Браун — в Куммерсдорф. Оба отличались выдающимися способностями организаторов и стояли у истоков того, что сегодня называется ракетно-космической промышленностью. Оба на начальных этапах вели свои работы в тоталитарных государствах: Королев — в сталинском, фон Браун — в гитлеровском. Оба в возрасте 32-х лет были репрессированы по надуманным обвинениям: Королев — НКВД, фон Браун — гестапо. Обоим были предъявлены одинаковые обвинения: Королеву — во вредительстве, фон Брауну — в саботаже. Обоим удалось вернуться к активным работам по ракетной технике. Королев запустил первый советский искусственный спутник Земли (он был и первый в мире), фон Браун — первый спутник в США. Оба были признанными руководителями космических программ своих стран, и оба умерли от одной и той же болезни, проклятья нашего времени — рака».
   Фон Браун считал своим учителем Германа Оберта — одного из пионеров космонавтики, страстного пропагандиста полета на Луну. Еще студентом он прочитал «Пути осуществления космических полетов» и предложил Оберту все свое свободное время. Но сам Оберт по многим причинам вынужден был отойти от постройки ракет и заняться теоретическими вопросами. В конце жизни он пришел к любопытным выводам: человечество пасется могущественными и невидимыми существами — «уранидами» (от греческого «уранос» — «небо») — истинными хозяевами Галактики. Земля и другие планеты — это своего рода «исправительные учреждения», а космические старты выражают неосознанное стремление к свободе. Оберт говорил, что созревающая душа сменяет множество планет и телесных оболочек, но вырваться из этого круга и стать «уранидом» удается очень немногим.
   Двенадцать человек побывали на Луне. Затем программу закрыли. Сами американцы сегодня с изумлением вспоминают лунный психоз шестидесятых: зачем нам понадобилась эта стылая глыба? Каждый посадочный модуль стоил в 15 раз дороже, чем если бы его сделали из чистого золота. Ведро лунной породы — как 35 ведер бриллиантов!..
   В Библии сказано: «Создал Господь два светила великие — одно для управления днем, другое — для управления ночью». Луна — ретранслятор? Между тем, сам Бартини — тайный вдохновитель советской космической программы — очень плохо переносил полнолуние. Одному из своих друзей он объяснил, почему не открывает плотную штору в кабинете: ночное светило, как гигантский пылесос, втягивает в себя психическое излучение человечества. «Луна — санаторий душ», — сказал Бартини и процитировал Плутарха: «Души проводят там очень легкую и приятную, но не блаженную и не божественную жизнь».
   По-видимому, Булгаков это знал. «И при луне мне нет покоя!» — говорят в романе Пилат и мастер, а Маргарита летит на бал весеннего полнолуния. Затем влюбленные «умирают» и улетают с земли, — но куда? Разгадка ждет нас в конце эпилога: «Тогда лунный путь вскипает, из него начинает хлестать лунная река и разливается во все стороны. Луна властвует и играет, луна танцует и шалит. Тогда в потоке складывается непомерной красоты женщина и выводит к Ивану за руку пугливо озирающегося, обросшего бородой человека». Затем она возвращается — «уходит вместе со своим спутником к луне». В более откровенной редакции 1938 года эпилога не было, и роман заканчивался прощанием с Воландом. Пилат встретился с Иешуа на лунной дороге, и это же предстоит влюбленным: «Идите же и вы к нему!» К Иешуа — на Луну?.. «Мастер одной рукой прижал к себе подругу и погнал шпорами коня к луне, к которой только что улетел прощенный в ночь воскресенья пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
   «Он не заслужил свет, он заслужил покой».
   Следы остаются, а знаки оставляются — видимые всем, но адресованные очень немногим. Двухтысячелетний скачок от колесницы к «Аполлону» потребовал колоссальной концентрации ресурсов и сопровождался целой серией глобальных подвижек. Наиболее кровавые из них закончились перед стартом лунного марафона. Те, кто жил в «самой читающей в мире стране», могли заметить странное совпадение: булгаковский роман напечатали в том году, когда человек облетел Луну. Через два с половиной года люди, никогда не слышавшие о Булгакове — американцы Армстронг и Олдрин — назвали место прилунения «Базой Покоя». Когда на Луну ступил последний из двенадцати астронавтов, началось триумфальное шествие рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда».

3. «РУКОПИСИ НЕ ГОРЯТ»

   Историк, пытающийся проследить за действиями «существ, более развитых, чем человек», чувствует себя, словно муха в паутине. Трудно отделить главное от второстепенного. Запуск первого «лунника», например, может быть связан с Атлантидой, — только потому, что он счастливо совпал с началом хрущевской кампании по кукурузе. Не спешите улыбаться: дело в том, что на Земле не найдено диких предков кукурузы. Это означает, что «королева полей» — результат генной инженерии и единственный стоящий аргумент тех, кто верит в существование древней высокоразвитой цивилизации.
   В неожиданном свете предстает и поведение нашего естественного спутника. Луна расположена на таком расстоянии от Земли, что ее видимый диаметр равен видимому диаметру Солнца. Собственное вращение точно синхронизировано с обращением вокруг Земли, — и потому мы всегда наблюдаем только одно лунное полушарие. Долгое время считалось, что «виновато» смещение центра масс. Но гипотеза не подтвердилась, и сегодня никто не может найти естественные причины этого явления.
   Примерно сто лет назад астрономы всего мира стали отмечать таинственную активность на лунной поверхности — светящиеся точки, линии, кресты. Более двух тысяч подобных сообщений получило от своих членов Британское астрономическое общество в одном только 1879 году. Полвека спустя были зафиксированы так называемые «лунные купола», — их насчитали около двухсот. Опубликованы сотни сообщений о движущихся огнях и целых сериях разноцветных вспышек. В начале пятидесятых астрономы наблюдали нечто, напоминающее мальтийский крест. В 1959 году профессор Козырев обнаружил на Луне вулканическую деятельность. А чуть позже появилась гипотеза американского астронома Карла Сагана — о том, что под лунной поверхностью существуют гигантские пещеры искусственного происхождения. Сагана поддержал директор Пулковской обсерватории Александр Дейч.
   Но самое интересное открытие сделано в 1937 году: Луна — не единственный наш спутник. По сильно вытянутой орбите движется крохотная планетка Гермес диаметром 700 метров. Не про нее ли рассказывал Маленький принц? Георгий Гурджиев писал о второй луне: «Современные трехмозговые существа… ничего не знают об этом прежнем осколке их планеты, главным образом потому, что его сравнительно малый размер и отдаленность места его движения делают его совершенно невидимым для их взора… И если кто-нибудь из них случайно увидит его через их хорошую, но тем не менее детскую игрушку, называемую телескопом, он не обратит на него внимания, принимая его просто за большой метеорит».
   В Европе Гурджиева считали турком. После войны и революции он перебрался из России сначала в Турцию, а затем во Францию, где приобрел вполне европейский вид. (Ср.: турецкий астроном в «Маленьком принце» открыл новый астероид, но ему сначала не поверили, потому, что он был одет не по-европейски). Гурджиев утверждал, что маленькая луна была хорошо известна атлантам, которые называли ее словом, переводимым так: «Никогда не позволяющий кому-либо спать спокойно». Оба спутника поддерживают и направляют органическую жизнь на Земле. Эту мысль развивает и его ученик Успенский:
   «Органическая жизнь на Земле питает Луну. Все живое на Земле — люди, животные, растения — служат пищей для Луны. Луна — это огромное живое существо, которое питается всем, что живет и растет на Земле… Человек, как и всякое иное живое существо, не может в обычных условиях жизни оторваться от Луны. Все его движения и, следовательно, все действия совершаются под контролем Луны. Если он убивает другого человека, это делает Луна; если он убивает себя, приносит себя в жертву ради других, это также делает Луна».
   История человечества — это история лунного рабства, настолько абсолютного, что о нем никто не догадывается. Из невидимых пут вырываются лишь одиночки: «Освобождение, которое приходит вместе с ростом умственных сил и способностей, есть освобождение от Луны». Гурджиев говорил о неограниченной власти Луны еще в начале XX века. А тем временем на Земле в тихих провинциальных городках рождались безумцы, охваченные странной идеей: взлететь, опираясь на струю пламени. Юрий Кондратюк, например, еще в 1916 году рассчитал «улиточную» трассу полета к Луне — ту, по которой полвека спустя полетели «Аполлоны».
   «Луна властвует и играет, луна танцует и шалит».
   В булгаковском романе есть одна странная ниточка, которая ведет непосредственно к «Аполлону». Она начинается в Москве, в Воротниковском переулке, д.1, кв.2, — именно сюда направился Булгаков по приезде в Москву в двадцать первом году. Там проживал родственник его первой жены Борис Земский — помощник начальника Академии воздушного флота по учебной части. В 1922 году он устроил Булгакова на работу в издательский отдел научно-технической комиссии Академии. Тогда же будущий писатель знакомится с другом Земского — известным аэродинамиком Владимиром Ветчинкиным. В 1927 году энтузиасты космических полетов Земский и Ветчинкин были в числе организаторов «Первой мировой выставки межпланетных аппаратов и механизмов» — в доме №68 на Тверском бульваре. Десять тысяч посетителей видели эту композицию. Она начиналась прямо на улице — за стеклом огромной витрины расстилался лунный пейзаж с серебристой ракетой, и маленький космонавт в скафандре стоял на гребне кратера, глядя на зеленоватый диск восходящей Земли.