Бьянчин Хелен. Как в сказке

Хелен Бьянчин
Как в сказке

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   Ханна включила фары, вздрогнув от внезапной вспышки молнии, за которой последовал трескучий раскат грома. Глянув мельком на небо, она ужаснулась: небеса готовы были в любую минуту обрушить страшный ливень, первые вестники которого уже забарабанили по ветровому стеклу. Ехать становилось опасно.
   Вот незадача! Прекрасное дополнение к уличной пробке. Она опаздывает, и Мигель, конечно, будет злиться. В подтверждение этого запищал сотовый.
   – Куда ты пропала? – ворвался в ухо озабоченный мужской голос.
   – Легок на помине! Ты удивительно заботлив и изысканно вежлив, – ядовито ответила Ханна.
   – Отвечай на вопрос.
   Дождь хлынул как из ведра, заливая окна.
   – Стою в пробке.
   Последовала минутная пауза.
   – Где именно?
   – Какая разница? – Ханна не удержалась и язвительно добавила: – Может, именно ты сумеешь разогнать машины, а заодно и остановить грозу?
   Мигель Сантанас принадлежал к породе людей, воспринимающих любые трудности, как бык – красную тряпку. Он привык сметать любые препятствия со своего пути, а для этого у него были все возможности.
   Рожденный в Андалузии, он с детства отличался упрямым характером и твердой волей. Впоследствии он воспитывался в Париже, а после завершения образования несколько лет работал в Нью-Йорке, управляя Североамериканским филиалом деловой империи своего отца.
   – Могла бы закрыть бутик пораньше – не попала бы ни в пробку, ни под дождь, – сухо сказал Мигель.
   Вот так заявление! Теперь попрекает бутиком, ее собственным бутиком, в который она вложила столько сил и средств! Ей исполнилось двадцать семь лет, когда она стала хозяйкой салона, где были представлены образцы эксклюзивной одежды от лучших дизайнеров и модельеров, а ее клиентуре завидовали конкуренты даже в других городах.
   – Не думаю, что одна из моих лучших клиенток была бы обрадована, если бы ей указали на дверь, – со злостью одернула она не в меру раскомандовавшегося мужа.
   – Да, я здорово ошибся, полагая, что ты будешь послушной женой! – проговорил Мигель.
   Ханна тут же поправила:
   – Послушной женой? Об этом не было и речи.
   – Теперь я понимаю, почему ты настаивала на сохранении своей независимости.
   … Две равные по положению в обществе и богатству семьи решили и соединить и укрепить финансовые возможности с помощью брака своих отпрысков. Особенно сопротивлялся сынок, но его хитроумно заманили из Нью-Йорка в Мельбурн. Последовали приглашения в одни и те же места, была задействована даже прислуга, подстраивавшая различные неожиданности, дабы потенциальные жених и невеста смогли узнать друг друга поближе.
   К моменту приезда жениха Ханна и так уже ощущала себя дичью, за которой охотилось большинство холостых мужчин города, считавших себя вполне достойными и ее руки, и притягательного приданого.
   Брак, который подготовили родные, в принципе ей импонировал, но она поставила условием сохранение своей независимости. Любовь на повестке дня не стояла. Казалось вполне разумным выбрать мужа, согласуясь с доводами разума, а не сердца.
   Впрочем, в привлекательности Мигеля сомневаться не приходилось. Мужественные, резкие черты лица, статная фигура, вкрадчивая чувственность движений, властность, темперамент – в тридцать семь он был успешен не только в делах, но и в любовных играх. Равных ему в искусстве любви она не знала. И знать не желаю, мысленно добавила она, вспоминая о своих занятиях любовью с ним.
   … Она вздрогнула от неожиданно резкого гудка. Вдалеке взвыла сирена, за ней другая.
   – Думаю, впереди авария, – тихо сообщила Ханна в трубку. – Вот уж не везет так не везет.
   – Но ты где? – опять спросил он.
   – На Тюрак, в миле от дома.
   – Будь осторожна. Я позвоню Грациелле, предупрежу, что мы задержимся.
   – Давай, – ответила она, успокаиваясь. И впрямь, невелика трагедия, если они опоздают минут на пятнадцать, тем более в этом доме никогда не приглашают сразу за стол.
   Только к шести часам она повернула на дорожку, ведущую к обширному двухэтажному особняку Мигеля.
   Ухоженный сад и тщательно постриженные лужайки служили идеальным фоном для величественного здания в испанском стиле – с толстыми, кремового цвета стенами, высокими закругленными окнами и терракотовой крышей.
   Ханна лихо развернулась на закругленной дорожке и остановилась у широкой террасы. Не успела она вылезти из машины, как массивная дверь распахнулась и показалась экономка.
   – Спасибо, София, что открыла дверь, – улыбнулась ей Ханна. – Ты не попросишь Антонио загнать машину в гараж?
   Муж Софии занимался садом и машинами, а София готовила еду и убирала дом.
   – Мигель наверху?
   София кивнула, и Ханна по широким ступенькам устремилась на верхний этаж, где находились спальни и большая гостиная.
   Спальня, куда вбежала Ханна, была обставлена с большим вкусом и в высшей степени роскошно. У большого зеркала стоял Мигель и сосредоточенно пытался застегнуть запонку. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы заметить его раздражение, явно вызванное ее опозданием. Он уже был одет и причесан. Белая рубашка еще сильнее подчеркивала темные волосы и смуглые точеные черты лица. Хорош, ничего не скажешь, подумала Ханна.
 
   Но она знала: щегольской, красивый фасад скрывал сердце воина, закаленное в борьбе с жизненными неурядицами. Мигель взглянул на нее своими черными глазами, взгляд которых, несмотря ни на что, мгновенно возбуждал ее и зажигал кровь.
   Знает ли он, как действует на нее? Физически, сексуально – несомненно, признала она поневоле. Его умение и темперамент волшебным образом превращали ее в безвольное существо, жаждущее его объятий, в игрушку его собственной страсти.
   – Через двадцать минут я буду готова, – бросила она мужу, извлекая на свет короткое черное платье, изящную кружевную накидку, туфельки на высоченных каблуках и чулки со стрелками. Стильный наряд, который прекрасно оттенит ее оливковую кожу и светлые волосы.
   – Попытайся уложиться за пятнадцать.
   Но Ханна, проигнорировав уточнение, вышла из ванной, полностью готовая к выходу, ровно через двадцать минут. Она надела платье и украшения, взяла вечернюю сумочку и, одарив Мигеля искрящейся улыбкой, предложила:
   – Пошли?
   Они пересекли галерею и начали спускаться по ступеням. Даже на каблуках она едва доставала головой до его плеча.
   – Новые духи?
   Ханна поймала насмешливое выражение лица мужа и так же насмешливо ответила:
   – Время от времени надо менять средства обольщения.
   Мигель провел пальцем по ее ключице, и она с трудом подавила дрожь желания.
   – Тебе это не нужно.
   Она улыбнулась краешком губ.
   – Мы и так опаздываем, а ты пытаешься совратить меня?
   Одна бровь изогнулась, зубы блеснули яркой белизной, глаза метнули дразнящий взгляд.
   – И насколько я преуспел?
   Да уж, преуспел. Его хриплый смешок почти парализовал ее волю.
   – Предвкушение, дорогая, составляет частицу предварительной любовной игры.
   – Значит, наш брак – игра?
   – Тебе лучше знать.
   – Неужели? – Слова сорвались с губ раньше, чем она успела остановить их.
   – Ты желаешь получить вещественное доказательство моих слов? – с ленцой выдал Мигель, остановившись и заглядывая ей в лицо.
   – Думаю, стоит заняться этим попозже.
   Что-то в ее голосе оказалось такое, от чего он прищурил глаза и внимательно вгляделся в ее черты, отыскивая в произнесенном скрытый смысл. Среди его знакомых не было женщин, кроме его жены, умеющих так плохо притворяться. Он всегда улавливал малейший нюанс ее голоса, каждую смену выражения лица, пусть даже самую мимолетную, зная, что за ними стоит плохое настроение, недовольство, какие-то неприятности в ее бутике.
   Сегодня, он чувствовал, жена напряжена до крайности, и Мигель решил хоть немного разрядить обстановку. Мягким движением притянул ее к себе и накрыл губы поцелуем. Ханна затрепетала, прижалась к мужу и ответила на поцелуй.
   Как долго длился поцелуй? Она потеряла чувство времени и, когда он закончился, с трудом пришла в себя.
   – Между сексом и любовью есть разница, женушка, – мягко сказал Мигель. – Помни об этом всегда. – Он провел большим пальцем по ее нижней губе и чуть улыбнулся. – Помада стерлась.
   Ханна быстро собралась с мыслями.
   – Зато, мой драгоценный, твои губы выдают тебя. – Она подчеркнуто внимательно посмотрела на него. – С кем целовался, негодник?
   Он рассмеялся, и его мягкий, глубокий, хрипловатый смех проник ей в душу.
   – Изволите дразниться? Смею думать, что в этой сверхминиатюрной сумочке вряд ли найдется салфетка?
   – И тем не менее она есть! – торжественно объявила Ханна, доставая салфетку и помахивая ею в воздухе. – Нужно быть готовой к любым неожиданностям.
   Они привели себя в порядок, и спустя несколько минут мощный «ягуар» уже набирал скорость. Дождь закончился, но жара не спадала, хотя в салоне машины было прохладно.
   – Кого еще пригласили? – праздно поинтересовалась Ханна.
   – Грациелла упоминала Ангелину и Роберта Моро, Сюзанну и Питера Грентон, – помолчав, сказал Мигель и бросил на жену быстрый взгляд. – Эстебан тоже получил приглашение.
   Так, значит, партнеры из процветающей юридической фирмы с женами и отец Мигеля, вдовец и снова жених, а остальные – тайна. Дель Сантосы приглашали десять-пятнадцать человек гостей и чрезвычайно редко сообщали, кто именно будет присутствовать. Грациелла объясняла это тем, что неизвестность придает вечерам необходимую остроту.
   Интересно, кого Грациелла позвала в качестве партнерши ее свекру, подумала Ханна. За ним сейчас идет настоящая охота.
   – Есть какие-нибудь новости, которые я не знаю? – спросила Ханна, пока машина преодолевала очередной перекресток.
   – Тебе действительно интересно или просто пытаешься поддержать остроумную беседу?
   Ханна еле сдержалась, чтобы не сказать резкость.
   – Надо же быть во всеоружии перед неожиданными неприятными сюрпризами.
   Мигель улыбнулся и постарался в двух словах информировать ее о последних светских и деловых новостях и сплетнях. И вот уже Кью – старый, элитный район города, застроенный солидными особняками. Мигель свернул на аллею, затормозив около ворот, ведущих к резиденции Грациеллы и Энрико дель Сантос.
   – О делах серьезных поговорим позднее. – Он опустил стекло и, нажав кнопку интеркома, произнес свое имя. Ворота отъехали в сторону.
   – Свои дела я буду решать по своему усмотрению, – сообщила Ханна, пока он припарковывал машину на обширной, засыпанной щебнем площадке у главного входа.
   – Независимость – качество, достойное восхищения, – в тон ей пробормотал Мигель. – Но временами ты перегибаешь палку.
   – Зато кое-кто с удовольствием сует нос не в свое дело.
   – Сдаюсь, – Мигель поднял руки с напускным испугом.
   Ханна снисходительно улыбнулась.
   – Так-то лучше, дорогой, – согласилась она. – Надо же думать о безупречном облике нашей семьи.
   Они вошли в дом, где их встретил высокий улыбающийся человек.
   – Приветствую тебя, Ханна! – Энрико коснулся губами сначала одной ее щеки, потом другой, пожал протянутую руку Мигеля. – И тебя, Мигель. Проходите в гостиную.
   Спустя минуту они вошли в просторную залу, поражающую великолепием. Тяжелые антикварные стулья и диванчики приглашали гостей отдохнуть. Шикарно разодетые мужчины и женщины являли собой образцы элегантности и достижений косметических фирм и моды.
   Ханна скользнула взглядом по толпе, отыскивая знакомые лица и мило улыбаясь. Она давно привыкла быть частью этого общества. С рождения привыкла не думать о деньгах, поскольку они всегда имеются, получила образование и воспитание, предполагающее, что она станет частью этого мира избранных, элиты, вышла замуж за представителя своего круга.
   Грациелла лучилась радушием и, поскольку они опоздали, представляла их гостям, шутливо пеняя им за задержку. Наконец она остановилась около одной группы.
   – Ну, а этих милых людей вы не знаете. Они приехали к нам на лето из Европы. Айми Далфор и ее племянница, Камилла. Ханна и Мигель Сантанас.
   Камилла – высокая, изящная – сражала изумительной красотой. Шикарные волосы ниспадали на ее плечи, блестя и переливаясь, словно шелк. Безупречно наложенный грим не скрывал гладкой нежной кожи. Туфли на высоких каблуках и эксклюзивное платье подчеркивали роскошную фигуру а дорогие украшения служили прекрасной оправой для этого бриллианта женского рода.
   – Камилла, – не то пропела, не то промурлыкала красотка. – Приятно познакомиться. – Она протянула Мигелю руку, бросая на него многозначительный взгляд.
   Сердце Ханны упало. Эта женщина явно сулила неприятности. Она даже не пыталась скрыть, насколько Мигель ей понравился и что она намерена очаровать его.
   – Ханна.
   Камилла едва заметно кивнула, виртуозно балансируя на грани приличий.
   – Энрико принесет вам выпить, – предложила Грациелла как хлебосольная хозяйка. – Что вы хотите?
   Ханна подумала, что еще ничего не ела. Не стоит рисковать. Алкоголь на пустой желудок – самый быстрый способ утратить контроль над собой.
   – Апельсиновый сок, – заказала она.
   Камилла скорчила гримаску.
   – Вы не пьете? – спросила она ироническим тоном, но достаточно громко, привлекая внимание остальных.
   Ханна покачала головой.
   – Почему же? Но сегодня я предпочитаю подождать и выпить за обедом.
   – Быстро напиваетесь?
   Ханна предпочла не нарываться на новые неприятные расспросы и только весело улыбнулась в ответ.
   Через несколько минут она уже пила холодный сок из высокого бокала, одновременно услаждая свой взор видом Камиллы в роли искусительницы. Но время от времени бросала на нее взгляд, откровенно говоривший: выцарапаю глаза!
   Мигель обнял Ханну за талию, но жест был с успехом не замечен наступающей стороной. Ухоженная рука француженки с великолепным маникюром словно невзначай коснулась рукава Мигеля. Улыбка, милая и зовущая, открыла белоснежные зубы. Изогнутые ресницы, взметнувшись, открыли глаза, сулящие блаженство.
   Да, пожалуй, она его живьем съесть готова!
   Ханна решила, что всему есть предел.
   – Вы извините меня? – Одарив Камиллу убийственной улыбкой, она злобно глянула на мужа и направилась к стоящему неподалеку свекру.
   – Позволено ли мне будет заметить, что ты сегодня великолепно выглядишь? – привычным комплиментом приветствовал ее Эстебан, прикасаясь губами к ее щеке.
   – Спасибо, – дружелюбно откликнулась Ханна. – Вас уже неделю не было видно. Вы просто обязаны на днях пообедать с нами. В чем же причина вашего исчезновения?
   Он хмыкнул.
   – Премного благодарен. Но ты ведь знаешь, не всегда получается, как хочется. – Он слегка пожал плечами.
   Ханна ухватилась за возможность поддразнить его.
   – Насыщенный график встреч и свиданий? – с осуждением произнесла она. – Должно быть, очередь женщин, сражающихся за ваше внимание, все увеличивается?
   – Ах ты, насмешница!
   – Ни в коем случае, – заверила она. – Вы замечательный человек и очень интересный мужчина. Я горжусь вами.
   Ханна говорила вполне искренне. Любая дама просто мечтала бы отхватить себе такого мужа. Но Изабелла, много лет бывшая женой Эстебана, все еще царила в его сердце, и замены он пока не видел, да и не хотел видеть.
   К ним присоединился общий знакомый. Поговорив еще пару минут, Ханна отошла.
   – Мне думается, – раздался женский голос у нее прямо над ухом, – что пора бы тебе уже показать свои коготки! Ты что, слепая?
   Ханна обернулась к Сюзанне Трентон.
   – В самом деле? И на ком их испробовать? На Мигеле?
   – Лучше бы на Камилле, милочка. Впрочем, у хорошей жены должны быть другие методы воспитания собственного мужа.
   Привычный обмен бездумными остротами, цинизм, выставляемый напоказ, лишь бы никто не смог заподозрить, что твои чувства задеты.
   – Какие же? – все-таки спросила Ханна.
   Сюзанна явно ожидала этой реплики, было бы невежливо ее разочаровать.
   – Как? Каждый взгляд в сторону – дорого стоящая побрякушка. В этом случае он станет построже следить за собой.
   – Что вы тут обсуждаете? Посвятите и меня! – попросил Мигель, вдруг оказавшийся рядом. Пальцы его нашли руку жены, переплелись с ее пальцами.
   – Бриллианты – розовые и белые, – не задумываясь отвечала она. – Ожерелье и сережки. – Уголки ее губ приподнялись в усмешке. – Как на твой взгляд?
   – Воспринимать как намек? – Губы его расплылись в улыбке, но глаза внимательно вглядывались в ее лицо, отмечая подчеркнуто радостную улыбку, напряженность позы.
   В этот момент Грациелла пригласила всех к столу.
   – У тебя не было необходимости покидать меня, – мягко проговорил Мигель, взяв жену под руку.
   – Мне показалось, что ты прекрасно обойдешься и без меня.
   – Спокойней, дорогая, – протянул он мелодично. – Твои коготки уже показались.
   Ханна весело отмахнулась.
   – Да ты что, милый? – Она сделала особое ударение на последнем слове. – Я еще и не приступала.
   Неужели Грациелла усадит их рядом с Камиллой? Зачем такая жестокость?
   – Думаю, помещу я вас напротив Камиллы, – заметила Грациелла с милой улыбкой радушной хозяйки. – Ханна изучала французский, больше года жила в Париже, – проинформировала она Камиллу. – Тем более вы обе вращаетесь в мире высокой моды – у вас найдется много общего.
   Да, вечер оказался приятнее некуда!

ГЛАВА ВТОРАЯ

   – Грациелла сказала, что у вас бутик на улице Тюрак, – начала Камилла, едва успев присесть. – Вполне возможно, я забегу взглянуть.
   – Прошу вас, – вежливо отвечала Ханна. А что еще можно было сказать? Она покосилась на Мигеля. Тот, казалось, был всецело поглощен беседой с Питером Трентоном.
   – У вас имеется отдел аксессуаров? – продоложила расспросы француженка.
   Официантка начала разносить первое – прозрачный, ароматный бульон.
   – Да, конечно. Шарфы, пояса, эксклюзивные чулки, – ответила Ханна.
   Камилла выразительно подняла бровь.
   – Мигель не возражает?
   – Против чего конкретно? – удивилась она, не понимая, что Камилла имеет в виду.
   – Вашего маленького хобби?
   Хобби? Да она смеется! Ханна столько времени проводит на работе, понимая, что ее клиентура требует мастерства, новых идей, оперативности… Слова француженки звучали как оскорбление… Впрочем, видимо, на то и было рассчитано.
   Ханна насмешливо улыбнулась.
   – Он доволен, что у меня есть чем себя занять в свободное время. Мигель не любит, когда женщина требует постоянного внимания.
   – Разве он не предпочитает, чтобы вы всегда были к его услугам?
   Ханна взглянула на Камиллу и поймала искорку, сверкнувшую в глазах француженки.
   – То есть всегда готовой выполнить его малейшую прихоть?
   Камилла выразительно развела руками.
   – А как же… естественно, дорогая моя. Если не вы, то очень быстро найдутся другие. Он ведь очень богатый человек, не так ли?
   – Разве богатство – это все?
   Камилла улыбнулась одними губами.
   – Богатый человек может все, что захочет. Богатство имеет неограниченную власть.
   – Боюсь, что в данном случае богатство не имеет такого решающего значения. Ни для кого не секрет, что брак Сантанас – Мартинес легально соединил состояния двух семей.
   – Деньги или сексуальное притяжение… – пробормотала Камилла. – Что, по-вашему, выберет Мигель?
   Ханна выдержала взгляд Камиллы, пожала плечами.
   – Я бы сказала, что он уже выбрал.
   Француженка внимательно оглядела кольцо с бриллиантом, украшающее левую руку Ханны.
   – Большинство мужчин очень скоро начинают колебаться, дай им лишь малейший повод.
   Ну что же это такое? Ханне хотелось завизжать, выкрикнуть собеседнице в лицо, что Мигель – не большинство мужчин, что его верность и преданность не вызывают сомнения.
   Тарелки для супа убрали. Ханна посмотрела на семгу, истекающую собственным соком и обрамленную листьями салата, но не ощутила аппетита.
   Мигель – привлекательный мужчина. Его несомненная мужественность притягивала дам как магнит. Временами она посмеивалась над попытками других женщин пококетничать, всякий раз уверенная, что для него флирт – безобидная игра.
   Инстинкт подсказывал ей, что Камилла не входит в категорию безвредных. Даже самой себе она не осмеливалась признаться, что поведение француженки беспокоит ее все сильнее и сильнее. Такой соперницы в ее практике еще не было.
   Поддастся ли Мигель искушению? Будет ли польщен знаками внимания такой красавицы достаточно сильно, чтобы позволить себе внебрачную связь? Интуиция подсказывала ей, что вряд ли. Но, с другой стороны, знает ли она наверняка?
   Их брак, до сей поры устраивающий их обоих по всем параметрам, имел в своей основе чисто деловые отношения. Ни о какой любви речи не велось… по крайней мере, со стороны Мигеля. Он заботился, беспокоился о ней, она всегда уверяла себя, что довольно и этого, но твердо знала – ей требуются отношения, построенные на доверии и верности. Никаких надуманных оправданий, объяснений, прикрывающих ложь.
   – Божественная рыба, а ты ковыряешься! Худеешь, что ли?
   Ханна обернулась к мужу, почувствовав за наигранной шутливостью беспокойство, и заставила себя весело улыбнуться.
   – Переживаешь за мою фигуру, дорогой?
   Как обычно, его близость и запах его одеколона растревожили его.
   – А за чью же фигуру я должен беспокоиться? Ты же – моя!
   – Конечно, следует беспокоиться о сохранности помещенных капиталов – какая разница, во что они были вложены, – тихо сказала она.
   В глазах Мигеля мелькнуло раздражение и тут же пропало.
   – Ты права, как всегда, – согласился он.
   Подали паэлью. Мигель обратил свое внимание на еду, а Камилла, видимо, решила во что бы то ни стало обратить внимание Мигеля на себя. Ханна повернулась к гостю, сидевшему с другой стороны от нее, и оказалась вовлеченной в бурную дискуссию относительно преимуществ школ-интернатов Австралии в сравнении с подобными учреждениями в других странах. Лишь очередная перемена блюд положила конец пылкому обсуждению.
   – Грациелла говорила, что вы, Камилла, тоже имеете отношение к миру моды? – спросила Ханна, пытаясь хоть ненадолго отвлечь внимание француженки от Мигеля.
   – Я – модель!
   В этих двух словах она вся! – подумала Ханна. Тщеславие, самовлюбленность, возведенные в превосходную степень, – какие еще определения годятся для характеристики женщины, способной говорить о себе с подобной хвастливой миной?
   – И в каком доме моделей вы работаете?
   Камилла надменно улыбнулась.
   – В зависимости от оплаты. Причем размер гонорара устанавливаю я.
   – Я присутствовала на последних показах в Париже, – заметила Ханна, подумав про себя, что Камиллу на подиуме не видела – уж такая красотка обязательно запомнилась бы.
   – В это время я была в Милане – показы совпадали, – Камилла театральным жестом провела рукой по волосам, впрочем, действительно безукоризненно ухоженной и красивой рукой.
   Пожалуй, такая ослепительная и ухоженная красота требует ежедневной многочасовой работы, и уж никак не двадцати минут, которые выделила себе Ханна перед сегодняшним мероприятием!
   – Мне кажется, у нас есть общий друг, – как бы нехотя сообщила Камилла.
   – Нисколько не сомневаюсь, – согласилась Ханна, поднимая свой бокал и отпивая глоток белого вина.
   – Люк Дюбуа. – Имя повисло в воздухе как угроза.
   Ханне показалось, что все замолчали, словно бы общий разговор внезапно прекратился… или это только показалось? Она осторожно поставила бокал на стол. Мигель не шелохнулся, но мышцы его напряглись под дорогостоящим произведением портновского искусства.
   – Люк не принадлежит к числу моих друзей, – как можно спокойнее возразила она. – Он потерял право претендовать на это три года назад.
   Француженка изогнула брови, показывая очевидное недоверие.
   – Он просил меня передать вам свой поклон.
   – Простите, мне трудно в это поверить, – ровным голосом отмела ее подковырки Ханна. – Не могу сказать, что мы сохранили хорошие отношения.
   – Правда? С трудом верится. Он рассказывал о вас… – Камилла намеренно сделала паузу, расширила глаза, словно собиралась поведать страшную тайну, и наконец нашла нужные слова, – очень образно и живописно.
   Становилось все яснее – атака была запланирована заранее. Ханна разозлилась, что Камилла выбрала для своих целей подобное время и место. К чему это публичное выступление?
   – Люк относится к категории мужчин, которые рыщут в поисках дамы, заранее согласной оплачивать все их счета. – Хана помедлила, затем надела маску холодности, хотя внутри у нее все кипело от гнева. – Я рассталась с ним, как только обнаружила эту его особенность присасываться и до последнего тянуть из своей жертвы соки. – Она подняла плечи, с отвращением передернула ими. – В свое время газетчики немало пошумели, обсасывая подробности. – Ханна усмехнулась, поражаясь своему спокойному цинизму. – Австралийская наследница и французский фотограф. Можете покопаться в архиве любой газеты.
   – Мне жаль, – пролепетала Камилла в притворном раскаянии. – Я и понятия не имела, что все так гнусно – в вашем изложении, конечно.
   Как же, не имела, зло подумала Ханна. Похоже, больше всего тебя расстраивает, что искусственно созданная неприятная ситуация завершилась не столь мощным скандалом, на который ты рассчитывала.