Чалкер Джек Лоуренс. Полночь у Колодца Душ

   У всех были маленькие мужские гениталии там, где им и полагается быть, но лежащий на низкой кушетке Варнетт разглядел под ними маленькие влагалища.
   Ни у кого на теле не было волос.
   «Если заниматься сексом, перевернув партнёра, – подумал он, – можно одновременно давать и получать».
   – С вами всё в порядке? – спросил один из этих людей мужским голосом, но с женской напевностью.
   – Чувствуете себя хорошо? – словно эхо откликнулся другой.
   – Кажется, да, – нерешительно ответил Варнетт и сел. – Только голова слегка кружится.
   – Это пройдёт. А как с памятью?
   – Не очень, – осторожно ответил он. – Нужно будет её немного освежить.
   – Это нетрудно, – хором заметили его собеседники.
   Он хотел спросить, как их зовут, но вовремя вспомнил: на его планете именами не пользуются.
   Его планета! Его!
   – Мне бы хотелось сразу же приступить к работе, – сказал он.
   – Конечно, – ответил кто-то, и они повели его из сиявшего стерильной чистотой лазарета вниз, в такой же стерильно чистый коридор.
   Лифт поднял их на самый верхний этаж в административный отдел. Десятки служащих подшивали здесь какие-то многочисленные бумаги, печатали, работали с компьютерами.
   Варнетт заметил, что все вокруг ниже его ростом. Ненамного, но в мире, где все абсолютно одинаковы, даже такая незначительная разница сразу же бросалась в глаза.
   У него оказался огромный комфортабельный кабинет. Весь пол от стены до стены был застелен белым мягким ковром, таким толстым, что ноги буквально тонули в нём. Все убранство составляли большой письменный стол и кресло с высокой спинкой.
   – Принесите мне сводные данные о состоянии всех основных областей планеты, – приказал он. – Я хочу изучить эти материалы.
   Поклонившись, служащие ушли. Варнетт посмотрел в окно.
   Перед ним предстал комплекс одинаковых зданий. Широкие, обсаженные деревьями улицы, несколько небольших парков и множество одинаковых фигур, спешащих по своим делам.
   По светло-голубому небу бежали пушистые облака. Вдалеке виднелись обработанные поля. «Страна кажется богатой, мирной и плодородной», – подумал он. Разумеется, климат и рельеф вносят разнообразие в жизнь планеты, но он готов был держать пари, что различия эти минимальны.
   Помощники вернулись с грудой папок, набитых бумагами. Он коротко поблагодарил их и велел оставить его одного.
   Зеркала в кабинете не оказалось, но он увидел своё отражение в оконном стекле.
   Он был абсолютной копией своих служащих, только немного выше ростом и, соответственно, чуть массивнее.
   Он потрогал свои гениталии. Они были точно такими же, как и в то время, когда он пребывал в образе кузена Ушана.
   Опустив руку чуть пониже, он обнаружил маленькое влагалище.
   Варнетт разложил на столе бумаги, чтобы всё выглядело так, будто он изучает их, и, усевшись в глубокое кресло, нажал кнопку интеркома. В дальнем конце комнаты немедленно возник секретарь.
   – Я обнаружил сведения о том, что некоторые члены Президиума больны, – внушительно сказал Председатель. – Необходимо, чтобы в мой кабинет как можно скорее доставили группу врачей из самых отдалённых провинций. Я хочу, чтобы это было выполнено точно и быстро. Когда они смогут быть здесь?
   – Если вы хотите, чтобы (c)ни прибыли из центров провинций, то на это потребуется десять часов, – заявил секретарь.
   – Хорошо, – кивнул Варнетт. – Как только их сюда доставят, они встретятся со мной, и только со мной. Никто даже не должен знать, что за ними послано. Сказав «никто», я имел в виду абсолютно всех, даже тех, кто здесь работает.
   – Я сам этим займусь. Председатель, – ответил секретарь и повернулся, чтобы уйти. «Столько хлопот из-за наркоманов», – подумал он.
   – Секретарь! – неожиданно позвал Варнетт. Тот остановился и повернулся к нему.
   – Как мне быть с проблемой секса? Секретарь был удивлён и даже несколько озадачен.
   – В любой момент, когда только Председатель пожелает, – сказал он. – Это большая честь для любого гражданина.
   – Доставьте мне сюда через пять минут наилучший экземпляр, – приказал Варнетт.
   – Хорошо, Председатель, – понимающе кивнул секретарь и вышел.
   Глаза Варнетта засверкали, и он весело потёр руки, предвкушая то, что сейчас произойдёт.
   Неожиданно где-то в уголке его мозга возник образ Натана Бразила.
   «Он сказал, что даёт мне шанс, – подумал Председатель. – Я сдержу слово. Этот мир будет изменён!»
   Дверь отворилась, и в комнату вошёл ещё один обитатель Рая.
   – В чём дело? – резко спросил Варнетт.
   – Секретарь велел мне срочно явиться к вам в кабинет, – объяснил посетитель.
   Варнетт улыбнулся. «Да, этот мир должен быть изменён, но не сразу, – решил он. – Не раньше, чем я получу максимум удовольствия».
   – Подойдите поближе, – сказал он весело. – Вам будет оказана честь.

НА ГРАНИЦЕ – МИP ХАРВИЧА

   Он открыл глаза и увидел наклонившегося над ним дурно пахнущего старика в широких штанах и клетчатой рубахе, с трёхдневной щетиной на лице.
   – Калли? Ты меня слышишь, мальчик? Скажи что-нибудь! – громко позвал старик. Он застонал.
   – Боже! Я весь в грязи! – выдавил он наконец. Старик улыбнулся:
   – Отлично! Отлично! Я уж испугался, что мы тебя потеряем. Голова у тебя просто треснула.
   Калли потрогал свою голову. С левой стороны под волосами была здоровенная шишка и немного засохшей крови. Внутри пульсировала боль.
   – Постарайся встать, – сказал старик и протянул ему руку.
   Он взял её и, шатаясь, поднялся на ноги.
   – Как себя чувствуешь, малыш? – спросил старик.
   – Голова болит, – пожаловался он. – Но вообще-то ничего.
   – Говорил я тебе, найди хорошую девчонку, чтобы помогать на ферме, – рассерженно сказал старик. – Если бы здесь случайно не оказался я, ты бы помер.
   Мужчина в недоумении огляделся. Это и в самом деле была ферма. Несколько кур, полуразвалившийся хлев с парой коров и ветхая бревенчатая хижина. В поле, судя по всему, росла пшеница.
   – Калли, что-то не так? – спросил старик.
   – Я… а вы-то кто? – нерешительно спросил он. – И где я?
   Старик испуганно посмотрел на него.
   – Да ты, видно, повредил себе мозги, малый. Отправляйся-ка в город и покажись доктору.
   – Может быть, вы и правы, – согласился он. – Но я всё ещё не знаю, кто вы, где я нахожусь и кто я.
   – Наверно, магнезия^[6] или что-нибудь в этом роде, – с беспокойством пробормотал старик. – Будь я проклят. Слышал о таком, но никогда не видел. Ладно, чёрт с тобой, парень, ты – Калли Тондж. Твой отец преставился нынешней зимой, и ты остался на ферме совсем один. Родился ты здесь, на Харвиче, – объяснил он, произнеся это слово как «Харридж», – и был чертовски близок к тому, чтобы и помереть здесь. – Он показал на землю.
   Всмотревшись, Калли увидел насос для орошения с компрессором. Очевидно, он затягивал большим гаечным ключом верхнюю гайку и случайно запустил двигатель. Ключ сорвался и ударил его по голове. Он равнодушно смотрел на ключ, представляя, как всё это было.
   – Ты в порядке? – с надеждой в голосе спросил старик. – Мне надо идти, не то мою старуху хватит кондрашка. Но если хочешь, я могу кого-нибудь прислать, чтобы тебя отвели к доктору.
   – Не надо, я сам, – ответил Калли. – Лучше скажите мне, далеко ли до города?
   – Бог с тобой, Калли! Ты говоришь смешные вещи! – воскликнул старик. – До станции вот по этой дороге – километра полтора. – Он указал нужное направление.
   Калли Тондж кивнул.
   – Хорошо, я пойду туда. Если с мозгами что-нибудь не в порядке, лучше сходить. Просто так, на всякий случай, чтобы проверить. Не волнуйтесь.
   – Ладно, так тому и быть, – с сомнением ответил старик. – Вечером я зайду посмотреть на тебя, – предупредил он и, отвязав от ограды лошадь, двинулся по дороге.
   «Он ездит верхом! – пронеслось в голове у молодого человека. – И дорога грязная!»
   Калли повернулся и направился к хижине, которая оказалась новее, чем ему представлялось. Внутри он увидел широкую кровать с одеялами из шкур, умывальник, мойку, газовую плиту – баллон с газом помещался под плитой, а вода, по-видимому, поступала из бака, расположенного возле хлева. В хижине были также большой камин и комнатный душ. Тут же стоял маленький холодильник, работающий от тракторного аккумулятора.
   В углу он заметил туалет. На стене висели треснувшее зеркало, ножницы и бритва.
   Взглянув на себя в зеркало, Калли увидел сильное красивое лицо с резкими чертами и тёмные волосы, завязанные на затылке в конский хвост; у него были рыжеватая окладистая, но аккуратно подстриженная борода и усы.
   Он повернул голову, над левым ухом зияла глубокая рана.
   «Во время этого несчастного случая Калли Тондж умер, – понял он. – И я занял пустую оболочку».
   Он снял зеркало со стены и внимательно рассмотрел себя. Он увидел крепко сколоченное мускулистое тело, загорелое и привычное к труду. На руках были мозоли, появившиеся от тяжёлой работы на ферме.
   Голова продолжала болеть, и он решил, что ему всё же лучше сходить в город. Рана поможет объяснить ошибки в его поведении.
   Он надел толстую шерстяную рубаху, рабочие брюки, потрёпанные кожаные башмаки и вышел наружу.
   Место это оказалось в высшей степени интересным. Оно напоминало картинку из древней истории, несмотря на водопровод, электроприборы, пусть и примитивные, и некоторые другие признаки цивилизации. Калли с удовольствием отметил, что его запястье украшают изящные наручные часы.
   Он бодро зашагал вперёд, разглядывая окружающий мир. Тут и там были разбросаны маленькие фермы; некоторые из них казались более современными, чем его собственная. Дорожное движение практически отсутствовало. Лишь изредка мимо него проезжал всадник или конный экипаж.
   Складывалось впечатление, что современные транспортные средства здесь либо не используются, либо находятся под запретом.
   Несмотря на явное долгое отсутствие дождей, страна выглядела зажиточной. Почва представляла собой богатый минеральными солями чернозём, и там, где маленькие компрессоры качали воду из колодцев или ручьёв в оросительные каналы, край процветал.
   До станции он добрался гораздо быстрее, чем предполагал, и не чувствовал ни малейшей усталости. Город поразил его своими контрастами. Бревенчатые дома, некоторые в пять этажей, соседствовали с современными зданиями сборной конструкции. Улица не была замощена, но тянулась вдоль нескольких кварталов; весь деловой район состоял из значительно более крупных и комфортабельных домов. В городе имелось уличное освещение, у части торговых заведений были электрические вывески, так что где-то неподалёку явно работала электростанция; похоже, что во всех домах был водопровод.
   Калли рассматривал женщин. Большинство из них были одеты точно так же, как он, не считая маленьких ковбойских или широкополых соломенных шляп, прикрывающих головы. Женщин было гораздо меньше, чем мужчин, и выглядели они мускулистыми и мужеподобными.
   Город оказался невелик, и молодой человек без труда нашёл приёмную врача. Осмотр встревожил доктора. Рентгеновское обследование выявило серьёзное сотрясение мозга и трещину в черепе. Врач никак не мог понять, как он вообще остался жив, о чём и заявил напрямик, накладывая на рану небольшую повязку.
   – Пусть в течение следующих нескольких дней кто-нибудь побудет с вами или хотя бы регулярно вас навещает, – посоветовал врач. – Память вы потеряли, вероятно, лишь временно, в подобных случаях это бывает. Но повреждения нанесены значительные. Мозг ушиблен, и кто-то должен за вами понаблюдать, чтобы в этом месте не возник тромб.
   Калли поблагодарил врача, заверил его, что сумеет сам позаботиться о себе и что будет приходить на осмотр.
   – Счёт оплатите в конце этого месяца, – сказал врач.
   Это его ошеломило. Счёт? Деньги? Как же всем этим пользоваться? Выйдя на улицу, он вынул из кармана тонкий кожаный бумажник, выглядевший так, словно ему довелось пережить артиллерийский обстрел, и раскрыл его.
   В нём лежали забавные листочки бумаги; их насчитывалось около дюжины. На одних был трижды изображён один и тот же мужчина, на других – ещё двое мужчин и женщина. На тыльной стороне были помещены очень реалистические сценки сельской жизни. Калли надеялся, что сумеет прочитать то, что написано на банкнотах. Но ему пришлось различать их только по рисункам.
   В надвигающихся сумерках перед ним предстал ярко освещённый трёхэтажный бревенчатый дом; судя по тому, что было изображено на вывеске, он понял, что это – бар и что-то ещё. Непонятный второй символ заинтересовал Калли. Исполненный любопытства, он подошёл к дому.
   И тут вдали раздались раскаты грома.

* * *

   Она проснулась от острого приступа тошноты и едва успела наклонить голову.
   Желчь брызнула на дешёвый коврик, и, давясь от спазмов, она различила в ней какие-то крошки, кусочки и даже целые таблетки.
   Спазмы, выворачивающие её наизнанку, длились несколько минут. Наконец, слабая и измученная, она снова откинулась на подушки, ожидая, когда комната перестанет вертеться перед глазами. Зловонный запах рвоты душил её.
   Она медленно огляделась. В крошечной комнатке не было ничего, кроме огромной кровати и плетёного стула.
   Стены и потолок были, видимо, бревенчатыми, но казались настолько монолитными, что могли с тем же успехом быть сложены из камня. Догадавшись, что в комнате слишком темно, она начала искать выключатель. Нашарив над собой шнурок, она дёрнула за него, и под потолком загорелась слабая лампочка. Свет больно ударил в глаза.
   Она приподняла голову и взглянула на своё тело.
   Необычайно крупная грудь идеальной формы, нежно-бархатистая смуглая кожа.
   Её взгляд скользнул немного дальше, и она убедилась, что нижняя часть тела ничуть не хуже груди, хотя и скрыта под брючками из великолепного чёрного кружева, на которое наклеены сотни крошечных блёсток.
   Дотронувшись до головы, она обнаружила, что у неё какая-то особая, очень необычная причёска. В проколотых ушах висели длинные пластмассовые серьги. На полу валялась сумочка с косметикой. Она вынула из неё зеркальце и взглянула на своё отражение.
   «Какая красивая! – восхитилась она. – Никогда ещё таких не видела». Действительно, лицо было настолько безупречно, что его красота казалась почти вызывающей.
   «Чьё же это лицо?» – подумала она.
   На полу рядом с косметичкой она заметила коробочку из-под лекарств и лениво подняла её. На крышке был изображён универсальный предупреждающий знак и под ним какая-то надпись. Но читать она не умела, да и не нуждалась в этом.
   «Эта девушка, кто бы она ни была, покончила с собой. Она проглотила все эти таблетки, превысив допустимую дозу. Она умерла здесь, в этой комнате, только что, одна. И в этот момент меня каким-то образом вложили в её тело».
   Она внимательно посмотрела на своё отражение. «Что же заставило её решиться на самоубийство? Такую молодую, не старше шестнадцати – семнадцати лет. И такую красивую!»
   Она опять легла и уставилась на лампочку, которая непонятно почему стала оказывать на неё гипнотическое воздействие.
   Она обнаружила, что нежно поглаживает своё тело, – и это было фантастично, дрожь наслаждения пронизала каждый её нерв.
   «Это – таблетки, – подсказал ей разум. – Ты не сумела полностью удалить их из своего организма».
   Внезапно отворилась дверь, и в комнату заглянул какой-то мужчина в белой рабочей одежде. Несмотря на солидный возраст и большую круглую лысину, он производил впечатление человека сильного и опасного.
   – Эй, Нова, время… – начал он, запнулся, увидев её состояние, пустую коробочку и следы рвоты на полу и на краю постели.
   – Ну и дерьмо! – буркнул он сердито и взорвался:
   – Ты снова приняла эти таблетки счастья? Чёрт подери, я тебя предупреждал! Удивляюсь, как такая высококлассная секс-бомба, как ты, может заниматься подобной чепухой! Тебя же выделяют среди других!
   Он остановился, и ярость сменилась у него отвращением.
   – Ты никому не приносишь пользы, даже самой себе! – резко сказал он. – Я уже говорил, что, если это повторится, я тебя выкину на улицу. Ты меня слышишь? – заорал он. – Убирайся немедленно! Вставай!
   Она все слышала, но слова не откладывались в её сознании. Внезапно его вид и голос показались ей ужасно смешными, и она истерически захохотала, по-дурацки тыкая в его сторону пальцем.
   Мужчина схватил её за руку и заставил встать.
   – Иисус! – воскликнул он. – Проклятая девка! Как жаль, что твоё нутро несравнимо с твоей наружностью. Пошли!
   Он вытолкал её в коридор и потащил вниз по деревянной лестнице. Но ей чудилось, будто она плывёт по воздуху, поэтому свободной рукой она делала летательные движения, одновременно имитируя гул мотора.
   Несколько молодых женщин выглянули из комнат, расположенных на втором этаже. «Ни одна из них даже в подмётки мне не годится», – с гордостью подумала она.
   – Прекрати реветь! – гаркнул мужчина, но его слова рассмешили ещё больше.
   Внизу помещался бар. Там стояли несколько круглых столиков и маленькая стойка; пол был посыпан чистыми опилками. Клиенты пока отсутствовали.
   – О черт! – сказал мужчина, чуть не плача, выдвинув кассовый ящик. – Ты не отработала даже своё содержание, а во время последнего закидона спалила все свои платья. Здесь пятьдесят реалов, – продолжал он, засовывая ей в кружевные штаны несколько кредиток. – Когда придёшь в себя – на улице, в лесу или в конторе шерифа, – купи себе несколько платьев и билет на обратную дорогу. С меня хватит!
   Он легко подхватил её, словно она ничего не весила, и, открыв дверь ногой, грубо выбросил её на тёмную улицу. Холодный воздух и удар о землю вернули её к действительности; девушка стала озираться, чувствуя себя покинутой и одинокой.
   Внезапно она ужаснулась, что кто-нибудь её увидит. Хотя народу на улице было немного, несколько прохожих вот-вот могли на неё наткнуться. Заметив узкий проход между баром и складом, она юркнула туда в надежде найти там убежище. Было очень темно и холодно, воняло застарелой гнилью, зато девушка почувствовала себя в относительной безопасности.
   Неожиданно зажглись уличные фонари, и в укромном месте, куда она забилась, стало совсем темно. И тут наконец до девушки стал доходить весь ужас её положения. Она всё ещё была одурманена таблетками, и тело её по-прежнему трепетало, особенно когда она его растирала. Ей постоянно хотелось гладить его, но она понимала, что обстоятельства для этого несколько неподходящие.
   «Я одна, в этом дурацком незнакомом месте, полуголая, а на улице холодает, – думала она, ощущая себя глубоко несчастной. – Положение – хуже не бывает».
   Словно подтверждая мысли, сверкнула молния и раздался оглушительный громовой раскат.
   Из глаз девушки брызнули слёзы, и она зарыдала, ощущая полнейшую безысходность. Такой беспомощной она ещё не была ни разу в жизни.
   Какой-то мужчина пересёк улицу, направляясь в бар. Внезапно он остановился. Блеснувшая молния на мгновение осветила женскую фигуру, скрючившуюся на земле. Несколько озадаченный, он двинулся в проулок. Девушка сидела, согнувшись, обхватив руками колени и низко наклонив голову. Все её тело содрогалось от рыданий.
   Не веря своим глазам, мужчина уставился на неё. «Что за чёрт!» – подумал он.
   Подойдя к ней вплотную, он дотронулся до её обнажённого плеча. Она вздрогнула, но, увидев на его лице тревогу, немного успокоилась.
   – Что случилось, барышня? – мягко спросил он.
   Она подняла страдающее лицо, попыталась заговорить, но не смогла.
   Даже в неверном свете сверкающих молний он разглядел, что это – самая красивая женщина, которую ему когда-либо приходилось видеть.
   – Ну-ну, не надо отчаиваться, – попытался он успокоить её. – Где вы живёте? Я отведу вас домой. Может быть, вас кто-то обидел?
   Закашлявшись, она покачала головой.
   – У меня нет дома, – сказала она. – Меня выгнали.
   Он присел возле неё на корточки. Небо громыхало, то и дело сверкали молнии, но дождя всё ещё не было.
   – Тогда пойдёмте со мной, – сказал он так же мягко. – Я живу один на ферме у самой дороги. Вы можете оставаться там, пока не решите, что делать дальше.
   В замешательстве она снова покачала головой. Можно ли довериться этому типу? Посмеет ли она воспользоваться такой возможностью?
   Странный далёкий голос зазвучал у неё в мозгу. Он говорил: «Прислушайтесь к себе. В вас клокочут страх, алчность, ужас, властолюбие!.. Совершенство – это цель эксперимента, а не его составная часть… Не терзайте себя, не бойтесь своих страхов. Боритесь с ними с помощью доброты, милосердия, сострадания…»
   «И доверия? – пришло ей внезапно в голову. – О чёрт! Что я потеряю, если пойду? Что получу, если откажусь?»
   – Я иду, – тихо сказала она.
   Он осторожно помог ей встать на ноги, а затем смахнул с неё грязь. «Какой он высокий! – подумала она. – Я достаю ему только до плеча».
   – Пошли, – поторопил он и взял её за руку.
   Девушка всё ещё колебалась.
   – Не хочу… не хочу идти в таком виде, – нервно произнесла она.
   – В вашем виде нет ничего неприличного, – заверил он её абсолютно искренне. – К тому же мне кажется, вот-вот разразится буря. Большинство людей останутся дома.
   Она нерешительно переступила с ноги на ногу.
   – А как же мы? – спросила она. – Разве мы не промокнем?
   – По дороге можно будет найти какое-нибудь укрытие, – небрежно бросил мужчина. – К тому же немного воды не причинит нам вреда.
   Она позволила ему вывести себя из города по пустынной улице. Гроза продолжалась, но дождя по-прежнему не было.
   Температура воздуха упала уже примерно градусов до восьми, и девушка начала дрожать.
   Он с беспокойством посмотрел на неё.
   – Хотите надеть мою рубаху?
   – Вы замёрзнете, – запротестовала она.
   – Я люблю холодную погоду.
   Его мускулистая волосатая грудь снова пробудила в ней незнакомые и странные ощущения. Он тщательно закутал её в грубую шерстяную ткань, и девушка сразу согрелась.
   Она не находила слов, но какой-то импульс заставил её прильнуть к его плечу. Он обнял её за талию, и они двинулись дальше.
   Ей стало хорошо, спокойно, все её страхи и тревоги, казалось, улетучились. Она подняла глаза.
   – Как вас зовут? – спросила она, и мягкость её голоса была каким-то образом связана с теми странными ощущениями.
   – By… – начал он, но осёкся:
   – Калли Тондж. Она заметила у него на голове повязку.
   – Вы ранены?
   – Теперь уже ничего, – ответил он и усмехнулся:
   – По правде говоря, вы появились очень кстати. Доктор сказал, что в эту ночь кто-нибудь должен посидеть со мной.
   – Сильно болит? – спросила она.
   – Уже нет. Медицина здесь поставлена на широкую ногу, хотя, знаете, в целом это место – весьма примитивное.
   – Вообще-то мне мало что известно об этом мире, – вздохнула девушка. – Я не отсюда.
   – Я мог бы об этом догадаться, – быстро сказал он. – Откуда вы прибыли?
   – Вряд ли вы когда-либо слышали об этом месте, – ответила она. – В сущности, ниоткуда.
   – Как ваше имя?
   Она вспомнила, что мужчина в баре называл её «Нова», но вместо этого сказала:
   – Вардия.
   Калли Тондж остановился и странно на неё посмотрел.
   – Так вы из какого-нибудь комм-мира? – спросил он.
   – Вроде того, – туманно ответила она, – правда, я сильно изменилась.
   – В Мире Колодца?
   Вардия задохнулась и вскрикнула от удивления.
   – Вы… вы – один из тех, что были в Колодце! – воскликнула она. – Вы, как и я, проснулись в новом теле! Из-за этой раны в голове Калли Тондж умер, и вы заняли его место!
   – Вы дважды поддержали, даже защитили меня, когда я в этом нуждался, – сказал он.
   – Вучжу! – воскликнула девушка, и недоверчивая улыбка озарила её лицо. Она критически оглядела его широкоплечую фигуру. – Боже, как ты изменилась!
   – Не больше, чем ты, – ответил он, оглядев её с головы до ног. – Просто блеск!
   – Но… но почему мужчина? – удивилась она. Он сразу стал серьёзен.
   – Когда-нибудь я тебе все расскажу. Но добрый старый Натан! Он, конечно, своего добился! В тот же миг на них обрушился ливень. Не прошло и нескольких секунд, как они промокли насквозь, и её фантастическая причёска погибла. Расхохотавшись, Калли Тондж поднял её на руки и побежал по грязи. В свете молнии он увидел впереди свою хижину, но прозевал поворот на тропинку, ведущую к ней. Оба они плюхнулись в глубокую чёрную грязь.
   – Ты в порядке? – крикнул он, стараясь перекрыть шум ливня.
   – Тону в грязи, – откликнулась Вардия, и они выбрались из лужи, потешаясь друг над другом.
   – Хлев ближе! – крикнул Калли. – Видишь его? Бежим туда!
   Он припустился к хлеву, она за ним. Между тем дождь лил всё сильнее и сильнее. Добежав до ворот первым, он широко распахнул их, и оба, задыхаясь, ввалились внутрь. Дождь глухо барабанил по железной крыше и по бревенчатым стенам. Было темно, и пахло так, как и должно пахнуть в хлеву. Коровы нервно зашевелились в своих стойлах.
   – Вучжу! – тихо позвала девушка.
   – Да, – прошептал он в ответ и протянул к ней руку. – Нам лучше переждать здесь, – сказал он. – В углу есть куча сена, а до дома – тысяча метров. Стоит ли дважды тонуть в этом наводнении?
   – Хорошо, – ответила Вардия возбуждённо и шлёпнулась в сено. Дождь продолжал выстукивать по крыше симфонию для ударных инструментов.