Шансы уравнялись.
Они дрались врукопашную, двое на темной дороге, лев и леопард.
Соперник был сильнее и тяжелее его, но Святой – быстрее и яростнее. В ту ночь ни один человек, если он не сумасшедший, не должен вставать ему поперек дороги. Но этот попытался, да еще дрался как зверь. Но Саймоном овладело неистовство. Этот человек не просто встал на его пути, он был олицетворением и слугой ненавистных Святому сил. Он был на стороне Мариуса, а заговор Мариуса Святой поклялся раскрыть, и нельзя было людям Мариуса вставать на пути Святого в момент, когда тот спешил на помощь своей прекрасной даме. Следовательно, этого человека надо тоже обезвредить. И пальцы Святого железной хваткой сомкнулись на горле противника.
У Святого не было выбора, этот человек дрался до конца. И даже когда он, потеряв сознание, перестал бороться, Святой не разжал пальцев, ведь противник мог прикидываться, а рисковать Святой не имел права. Оставалось одно...
Святой медленно поднялся с земли, тяжело дыша, словно ныряльщик, долгое время пробывший под водой.
Поразмыслив, он забрал заряженный пистолет у одного из четверки – тому уже больше ничего не понадобится.
Потом стал менять лопнувший баллон.
Это должно было бы занять у него не больше пяти минут, но кто мог предвидеть, что, когда он опустит домкрат, запасной баллон окажется плоской лепешкой на земле.
Второго запасного колеса не оказалось.
Слабым утешением служило то, что предусмотрительный Норман Кент всегда возил набор инструментов и деталей вдвое больший, чем обычный автомобилист. В том числе и все необходимое для ремонта шин. Тем не менее, имея в своем распоряжении лишь карманный фонарик, при отсутствии тазика с водой, чтобы обнаружить прокол, предстояло изрядно потрудиться.
Саймон со стоном сбросил пиджак.
Больше получаса прошло, и вот машина снова могла ехать. А всего потеряно почти сорок пять минут, тех драгоценных минут, которые выиграл, рискуя жизнью...
Прошло, ему казалось, не сорок пять минут, а сорок пять лет. Саймон закурил, уселся на водительское место, и тут дорогу перед ним залил свет фар другой машины.
Включая сцепление, он оглянулся и увидел, что машина его не преследует. Она остановилась.
Святой едва перевел дыхание после первой схватки и не ожидал нового нападения так скоро. И вдруг он почувствовал, как раскаленная игла вонзилась ему в левое плечо.
Он быстро все понял и повернулся на сиденье с пистолетом в руке.
Он и сам признавал, что не был лучшим стрелком в мире, но в ту ночь его рукой водил Божественный промысел. Он хладнокровно, словно тренируясь в тире, задержал дыхание и прострелил обе фары незнакомой машины, а когда они погасли, сумел прицельным выстрелом пробить одно из передних колес. Когда на следующем перекрестке Саймон сворачивал за угол, над головой его роились пули, а число звездочек на лобовом стекле увеличилось.
Но больше его не задело. Словно щитом его закрывала какая-то могущественная сила.
Выехав на прямую дорогу, он почувствовал в плече боль. Похоже, кость не задета, пуля прошила мякоть трапециевидной мышцы, и рука немного онемела, да еще он ослаб от потери крови.
Он сложил в несколько раз носовой платок и запихнул под рубашку, чтобы закрыть рану.
Большего сейчас, на дороге, он не мог сделать, не мог и остановиться, чтобы осмотреть рану и наложить повязку получше. Ведь через десять минут погоня возобновится, если, конечно, преследователям повезло с запаской больше, чем ему. Но на это рассчитывать нельзя.
Но откуда взялась эта машина? Стояла в ожидании на боковой дороге как резерв той четверки и двинулась, предупрежденная шумом схватки? Невозможно. Он ведь долго латал камеру; Машина появилась бы прежде, чем он закончил ремонт. Или она направлялась, чтобы устроить дальше по дороге другую засаду на тот случай, если первая не удастся.
Саймон вертел в голове эти вопросы, как может человек листать страницы книги, которую он знает наизусть: одни страницы пропуская, другие внимательно прочитывая.
Но не находил правильного ответа. Каждую ситуацию он мрачно проанализировал и понял: мысль, пришедшая ему в голову в тот момент, когда первая пуля прошила лобовое стекло, была по-прежнему самой верной. Если Мариус как-либо освободился и ухитрился предупредить свою банду, совершенно очевидно, будут предупреждены и те, кто в «доме на холме». Потом Мариус появится лично. Да, это уже был Мариус...
Тут Святой вспомнил, что, когда он выскакивал из дому, толстяк и длинный не были связаны. А Роджер Конвей, его несравненный лейтенант, в этих играх без умного руководства выглядел просто неопытным новичком.
«Бедный старина Роджер!» – подумал Святой.
Как это было на него похоже – он жалел только Роджера и продолжал ехать. Холодные голубые глаза следили за дорогой, словно два ястреба, преследующие по пятам свою добычу, и «святая» улыбка кривила губы. Он понял, что сюда его направила судьба. Эта мысль утешения не принесла. Разве только он поехал быстрее, поскольку боль в раненом плече поутихла, хотя и отдавалась по всему телу с каждым ударом пульса.
Нога сильно нажимала на акселератор, и цифры на спидометре замелькали быстрее.
Семьдесят восемь.
Семьдесят девять.
Восемьдесят.
Восемьдесят одна... две... три... четыре... Восемьдесят пять.
«Для гоночного трека маловато, – подумал Святой, – но для обычного шоссе, ночью...»
Встречный ветер свирепо бил по лицу, оглушал, словно гигантские фанфары, ревущий двигатель.
Вот скорость достигла потрясающей цифры – девяносто.
Патриция!..
И он словно услыхал зовущий его голос: «Саймон!»
– Родная, – кричал Святой, как будто она могла его услышать. – Я иду к тебе!
Когда он с грохотом промчался через Брейнтри и дорожный указатель показал, что до цели осталось еще восемнадцать миль, с обочины сошли два полисмена и преградили путь.
Намерения их были совершенно очевидны, хотя он и не понимал, почему они хотят его остановить. Ясно, что отказ остановиться по требованию констеблей в Лондоне не мог вызвать столь быстрых и широкомасштабных действий с целью оштрафовать его. Или же Мариус, чтобы удвоить надежность своих засад, сообщил Скотленд-Ярду какую-нибудь умело состряпанную и правдоподобную историю о его деятельности? Но станет ли Мариус это делать? Или же Тил нашел его по следам «фьюрилака» неожиданно быстро? Даже если это так, откуда Тилу знать, что Святой едет по этому шоссе?
Но какими бы ни были ответы на эти вопросы, в эту ночь ничто не могло остановить Святого. Он стиснул зубы и сильнее нажал на акселератор.
Два полисмена, вероятно, предвидели, что он не подчинится, поскольку в мгновение ока отпрыгнули в стороны.
И снова Святой мчался вперед, оглашая окрестности громкими гудками и грохотом двигателя без глушителя.
Глава 11
Глава 12
Они дрались врукопашную, двое на темной дороге, лев и леопард.
Соперник был сильнее и тяжелее его, но Святой – быстрее и яростнее. В ту ночь ни один человек, если он не сумасшедший, не должен вставать ему поперек дороги. Но этот попытался, да еще дрался как зверь. Но Саймоном овладело неистовство. Этот человек не просто встал на его пути, он был олицетворением и слугой ненавистных Святому сил. Он был на стороне Мариуса, а заговор Мариуса Святой поклялся раскрыть, и нельзя было людям Мариуса вставать на пути Святого в момент, когда тот спешил на помощь своей прекрасной даме. Следовательно, этого человека надо тоже обезвредить. И пальцы Святого железной хваткой сомкнулись на горле противника.
У Святого не было выбора, этот человек дрался до конца. И даже когда он, потеряв сознание, перестал бороться, Святой не разжал пальцев, ведь противник мог прикидываться, а рисковать Святой не имел права. Оставалось одно...
Святой медленно поднялся с земли, тяжело дыша, словно ныряльщик, долгое время пробывший под водой.
Поразмыслив, он забрал заряженный пистолет у одного из четверки – тому уже больше ничего не понадобится.
Потом стал менять лопнувший баллон.
Это должно было бы занять у него не больше пяти минут, но кто мог предвидеть, что, когда он опустит домкрат, запасной баллон окажется плоской лепешкой на земле.
Второго запасного колеса не оказалось.
Слабым утешением служило то, что предусмотрительный Норман Кент всегда возил набор инструментов и деталей вдвое больший, чем обычный автомобилист. В том числе и все необходимое для ремонта шин. Тем не менее, имея в своем распоряжении лишь карманный фонарик, при отсутствии тазика с водой, чтобы обнаружить прокол, предстояло изрядно потрудиться.
Саймон со стоном сбросил пиджак.
Больше получаса прошло, и вот машина снова могла ехать. А всего потеряно почти сорок пять минут, тех драгоценных минут, которые выиграл, рискуя жизнью...
Прошло, ему казалось, не сорок пять минут, а сорок пять лет. Саймон закурил, уселся на водительское место, и тут дорогу перед ним залил свет фар другой машины.
Включая сцепление, он оглянулся и увидел, что машина его не преследует. Она остановилась.
Святой едва перевел дыхание после первой схватки и не ожидал нового нападения так скоро. И вдруг он почувствовал, как раскаленная игла вонзилась ему в левое плечо.
Он быстро все понял и повернулся на сиденье с пистолетом в руке.
Он и сам признавал, что не был лучшим стрелком в мире, но в ту ночь его рукой водил Божественный промысел. Он хладнокровно, словно тренируясь в тире, задержал дыхание и прострелил обе фары незнакомой машины, а когда они погасли, сумел прицельным выстрелом пробить одно из передних колес. Когда на следующем перекрестке Саймон сворачивал за угол, над головой его роились пули, а число звездочек на лобовом стекле увеличилось.
Но больше его не задело. Словно щитом его закрывала какая-то могущественная сила.
Выехав на прямую дорогу, он почувствовал в плече боль. Похоже, кость не задета, пуля прошила мякоть трапециевидной мышцы, и рука немного онемела, да еще он ослаб от потери крови.
Он сложил в несколько раз носовой платок и запихнул под рубашку, чтобы закрыть рану.
Большего сейчас, на дороге, он не мог сделать, не мог и остановиться, чтобы осмотреть рану и наложить повязку получше. Ведь через десять минут погоня возобновится, если, конечно, преследователям повезло с запаской больше, чем ему. Но на это рассчитывать нельзя.
Но откуда взялась эта машина? Стояла в ожидании на боковой дороге как резерв той четверки и двинулась, предупрежденная шумом схватки? Невозможно. Он ведь долго латал камеру; Машина появилась бы прежде, чем он закончил ремонт. Или она направлялась, чтобы устроить дальше по дороге другую засаду на тот случай, если первая не удастся.
Саймон вертел в голове эти вопросы, как может человек листать страницы книги, которую он знает наизусть: одни страницы пропуская, другие внимательно прочитывая.
Но не находил правильного ответа. Каждую ситуацию он мрачно проанализировал и понял: мысль, пришедшая ему в голову в тот момент, когда первая пуля прошила лобовое стекло, была по-прежнему самой верной. Если Мариус как-либо освободился и ухитрился предупредить свою банду, совершенно очевидно, будут предупреждены и те, кто в «доме на холме». Потом Мариус появится лично. Да, это уже был Мариус...
Тут Святой вспомнил, что, когда он выскакивал из дому, толстяк и длинный не были связаны. А Роджер Конвей, его несравненный лейтенант, в этих играх без умного руководства выглядел просто неопытным новичком.
«Бедный старина Роджер!» – подумал Святой.
Как это было на него похоже – он жалел только Роджера и продолжал ехать. Холодные голубые глаза следили за дорогой, словно два ястреба, преследующие по пятам свою добычу, и «святая» улыбка кривила губы. Он понял, что сюда его направила судьба. Эта мысль утешения не принесла. Разве только он поехал быстрее, поскольку боль в раненом плече поутихла, хотя и отдавалась по всему телу с каждым ударом пульса.
Нога сильно нажимала на акселератор, и цифры на спидометре замелькали быстрее.
Семьдесят восемь.
Семьдесят девять.
Восемьдесят.
Восемьдесят одна... две... три... четыре... Восемьдесят пять.
«Для гоночного трека маловато, – подумал Святой, – но для обычного шоссе, ночью...»
Встречный ветер свирепо бил по лицу, оглушал, словно гигантские фанфары, ревущий двигатель.
Вот скорость достигла потрясающей цифры – девяносто.
Патриция!..
И он словно услыхал зовущий его голос: «Саймон!»
– Родная, – кричал Святой, как будто она могла его услышать. – Я иду к тебе!
Когда он с грохотом промчался через Брейнтри и дорожный указатель показал, что до цели осталось еще восемнадцать миль, с обочины сошли два полисмена и преградили путь.
Намерения их были совершенно очевидны, хотя он и не понимал, почему они хотят его остановить. Ясно, что отказ остановиться по требованию констеблей в Лондоне не мог вызвать столь быстрых и широкомасштабных действий с целью оштрафовать его. Или же Мариус, чтобы удвоить надежность своих засад, сообщил Скотленд-Ярду какую-нибудь умело состряпанную и правдоподобную историю о его деятельности? Но станет ли Мариус это делать? Или же Тил нашел его по следам «фьюрилака» неожиданно быстро? Даже если это так, откуда Тилу знать, что Святой едет по этому шоссе?
Но какими бы ни были ответы на эти вопросы, в эту ночь ничто не могло остановить Святого. Он стиснул зубы и сильнее нажал на акселератор.
Два полисмена, вероятно, предвидели, что он не подчинится, поскольку в мгновение ока отпрыгнули в стороны.
И снова Святой мчался вперед, оглашая окрестности громкими гудками и грохотом двигателя без глушителя.
Глава 11
Как Роджер Конвей сказал правду, а инспектор Тил поверил лжи
Инспектор Тил усадил Германна в гостиной и с удовольствием защелкнул на нем наручники, потом сонно посмотрел на Роджера.
– Привет тому, который был без сознания, – вздохнул он.
– Не совсем, – заметил Роджер. – Когда я кричал, предупреждая вас, мне крепко досталось по голове.
Тил покачал головой. Он бесконечно устал, и даже это легкое движение потребовало от него неимоверных усилий.
– Не мне вы кричали, – веско сказал он. – Меня зовут не Норман. Что вы здесь делаете?
– Прикидываюсь морским львом, – саркастически ответил Роджер. – Это очень веселая игра. Не хотите ли и вы присоединиться? Германн будет нам бросать мелких рыбешек, а мы будем их ловить на лету.
Мистер Тил опять тяжело вздохнул и спросил:
– Как вас зовут?
Несколько секунд Роджер молчал.
Сейчас ему нужно было принять решение, которое могло изменить всю жизнь Святого, его собственную, а может, и весь ход истории Европы. Такое решение принимать нелегко.
Нужно ли назваться Саймоном Темплером? Этот вопрос сразу же возник у него...
В карманах он обычно не носил много вещей, и если его обыщут, это ничего не даст. Конечно, ложь скоро разоблачат, но примерно сутки он еще сможет блефовать. И все это время Святой будет свободен – свободен, чтобы спасти Пат, вернуться в Мейденхед, разделаться с Варганом и завершить миссию, которую он поклялся выполнить.
О вероятных и возможных последствиях для себя Роджер и не думал. По сравнению с тем, что можно было выиграть, жертвовал он не многим.
– Я Саймон Темплер, – произнес Роджер, – вы, кажется, хотели меня видеть?
Глаза Германна расширились.
– Это ложь! – завопил он. – Это не Саймон Темплер!
Тил перевел на него свой сомнамбулический взор.
– Вам кто позволил говорить? – спросил он.
– Не обращайте внимания, – сказал Роджер. – Он ничего об этом не знает. Да, я – Саймон Темплер. И не буду сопротивляться.
– Но он не Темплер! – возопил Германн. – Темплер уже час как уехал! Этот человек...
– Заткнись! – рявкнул Роджер. – А не заткнешься сам – я тебе помогу. Ах ты...
– Кто-то обязательно лжет, – мудро заметил Тил. – А теперь вы оба помолчите минуту!
Он пересек комнату и остановился перед Роджером. Он решил взглянуть на лейбл на внутреннем кармане пиджака Роджера[3].
– Похоже, вы большой любитель всяких историй, господин... как вас там? – вздохнул Тил.
– Это мое настоящее имя, – грустно ответил Роджер. – Конвей, Роджер Конвей.
– Ну, это уже похоже на правду.
– Хотя этот подонок...
– Стукач, – терпеливо объяснил Тил. – Старинное средство, распространенное среди жуликов, – облегчить немного свою участь, помогая полиции схватить своих приятелей. Я так понимаю, он ведь ваш товарищ, – иронически сказал инспектор, – вы зовете друг друга по именам.
Роджер молчал.
Вот тебе и на. И как быстро все раскрутилось. Что же дальше?
Германн, видимо, решил «расколоться» до конца, что казалось не вполне нормальным, учитывая его роль в происходящих событиях. Впрочем...
Роджер посмотрел на него и вдруг понял: Германн и не собирался «колоться», просто возразил бездумно, инстинктивно, поддавшись на мгновение панике – а вдруг его хозяин где-то допустил ошибку. И теперь ломал голову, как эту ошибку исправить. Ну и еще – как уберечь свою шкуру...
Ситуаций по-прежнему оставалась запутанной. Сейчас Германн придумывал новую ложь, и Роджер тоже придумывал, и оба были готовы лгать и лгать, прикрывая своих лидеров. И неизбежно они будут противоречить друг другу, все глубже увязая в трясине собственной лжи. И ни один не мог сказать правды.
Но действительно ли ни один не мог сказать правды?..
Роджер упорно молился в душе, чтобы Святой очутился здесь и помог ему.
Разве не похожа была на эту проблема, которую Святой разрешил всего час назад? Одним словом, тот же тупик. Старинная сказка о неодолимой силе и непреодолимом препятствии.
...Но Святой эту задачу решил. Решил одним махом, совершенно не предусмотренным правилами игры ходом.
Такое может опять сработать, по крайней мере, прояснить ситуацию, или, в конце концов, спутает противнику карты и подскажет какой-то выход. А вдруг это и есть единственный выход – сказать правду?
Правда должна убедить Тила. Правду Роджер мог передать гораздо убедительнее, чем придуманную ложь, ведь это гораздо легче. Хотя Германн попытается дискредитировать его рассказ, но...
– Ребята, я вас забираю в Скотленд-Ярд, а там поговорим, – решил Тил.
«Отбытие в Скотленд-Ярд необходимо отложить. Правда должна заставить Тила задержаться на Брук-стрит. Тогда может появиться Норман Кент, а Норман – заговорщик опытный...» – подумал Роджер, а вслух произнес:
– Прежде чем мы отправимся, вы, возможно, захотите узнать кое-что еще.
Брови Тила приподнялись на один миллиметр.
– Что именно? – спросил он. – Собираетесь рассказать мне, что вы – король острова, где живут людоеды?
Роджер покачал головой. Как все оказалось просто! Возможно, Тил единственный человек в уголовной полиции, кто клюнет на эту незатейливую приманку. Столь летаргически медлительный тип не станет спешить ни по какому поводу, и он может не спешить с доставкой задержанных в полицейское управление.
– Теперь я буду «колоться» по доброй воле, – сказал Роджер.
Тил кивнул и поудобнее устроился в кресле, словно ему до утра совершенно нечего было делать, достал жевательную резинку. Челюсти его ритмично задвигались, и он пробурчал:
– Ну?
– Если вы не возражаете, – начал тянуть время Роджер, – я бы тоже устроился в кресле. На полу не слишком-то мягко. И если бы сначала выкурить сигарету...
Тил поднялся, посадил Роджера в кресло, дал ему закурить и с выражением безграничного терпения снова опустился в кресло.
Поскольку он не возразил против задержки, ссылаясь на ожидавшего его человека на улице, Роджер решил, что полицейский был один, да он и раньше слыхал, что Тил предпочитал действовать в одиночку. Это свидетельствовало о его уверенности в своих профессиональных возможностях, уверенности в том, что он всегда сумеет выполнить поставленную задачу и это найдет отражение в его послужном списке. Но в данном случае...
– На этот раз говорю вам чистую правду, – сказал Роджер. – Мы, в том числе и Саймон Темплер, попали в затруднительное положение благодаря приятелям Германна, хотя Саймон об этом и не знает. Я не хочу, чтобы его зацапали, ведь может случиться ужасное. Понимаете, мы захватили профессора Варгана. Но вначале его захватили не мы, а они – дружки Германна...
– Новая ложь! – ядовито прервал его Германн. – Зачем вы тратите на него время, инспектор? Вы же однажды уличили его во лжи...
– А тебя в том, что ты здесь обретался с пистолетом в руке, – отрезал Роджер. – Как насчет этого? И почему я, черт побери, лежал здесь связанный? Давай, давай, расскажи инспектору, что ты – частный детектив и собирался пригласить сюда полисмена и предъявить мне обвинение.
– Я не могу одновременно слушать двоих, – прикрывая глаза, произнес Тил. – Кто из вас будет говорить первым?
– Я, – сказал Роджер.
– Ну что ж, – согласился Тил, – ваши истории поинтереснее будут, пусть потом Германн доказывает, что они – только сказки. Давайте, Конвей! Германн, дождитесь своей очереди и не вмешивайтесь.
Германн угрюмо замолк. Роджер глубоко затянулся и выпустил клуб дыма вместе с тихой благодарственной молитвой Богу.
– Мы поехали в Эшер, чтобы захватить Варгана, – начал он, – но когда туда добрались, обнаружили, что его уже схватили. Похоже, он в ту ночь был нарасхват. Однако счастливый билет выпал нам, и мы Варгана увезли.
– Куда?
– Последуйте собственному совету и не вмешивайтесь, – ответил Роджер резко. – Эту историю я буду рассказывать так, как считаю нужным, или не буду рассказывать совсем.
– Продолжайте.
– Мы доставили Варгана, ну... в один из пригородов Лондона. Потом Темплер и я поехали сюда, чтобы взять кое-какие вещи... Кстати, а как вы обнаружили эту квартиру?
– Я поехал в Брайтон и нашел торговца автомобилями, – спокойно объяснил Тил. – Все торговцы автомобилями воскресенье проводят в Брайтоне и приезжают туда на самых дорогих машинах, которые только у них есть. Это было несложно.
Роджер кивнул и, глядя одним глазом на настенные часы, медленно продолжал:
– Дружки Германна еще до начала всего знали, что нам нужен Варган. Неважно, откуда знали, – это совсем другая история... Впрочем, нет, если подумать. Помните первое происшествие в Эшере?
– Да.
– Двое убежавших от шофера Хью Смита – мужчина и женщина. Это были Саймон Темплер и его подруга. Они попали туда случайно: ехали мимо, увидели яркий свет и пошли узнать, в чем дело. Но их спугнул человек-гигант, чьи следы вы нашли. Сейчас назову его имя, он – предводитель банды, в которую входит и Германн...
– Инспектор, это очередная ложь! – завопил Германн.
Тил шевельнул бровью.
– Вот – знает, что я говорю правду, – торжествующе вскричал Роджер. – Сам себя выдал. Знайте – того человека зовут доктор Райт Мариус. И если вы не верите мне, добудьте его ботинок и сравните с имеющимися у вас гипсовыми слепками тех следов!
Двойной подбородок Тила совсем опустился на грудь, похоже, он хотел спать, поэтому и голос его звучал сонно:
– И эти люди выследили вас?
– Да, – ответил Роджер. – А до этого они похитили девушку, которая была с Темплером той ночью, девушку, которую он любит, и Мариус пришел сказать, что готов обменять ее на Варгана. Но Темплер не хотел обмена. Ему нужна и девушка и профессор. Нам удалось узнать, где они держат девушку, и Темплер отправился туда ее выручать. Меня оставили сторожить пленных – Мариуса, Германна и еще одного типа по имени Отто. Они меня перехитрили и освободились, Мариус и Отто уехали, а Германн караулил меня. Я был еще одним заложник ком в их торге с Темплером. Мариус и Отто пустились в погоню за Темплером, предварительно организовав на его пути засаду. Приказы Мариус отдавал по телефону, можете позвонить на станцию и проверить, если думаете, что я вру. А Саймон об этом ничего не знает и рассчитывает захватить людей в «доме на холме» врасплох. Он вслепую идет навстречу гибели...
– Минутку, – прервал Тил. – О каком «доме на холме» вы говорите?
Из этого вопроса стало ясно; суть правдивого рассказа Роджера он уловил. Роджер с облегчением вздохнул.
А что дальше? Он рассказал столько, сколько хотел, но все это было лишь длинным, хотя и любопытным предисловием. Как много можно еще рассказать? Велика ли опасность для Святого?
Роджер знал бойцовские качества Святого. Достаточны ли они для победы над Мариусом? И если Святой победит, не будет ли появление полиции означать для него появление новых противников, с которыми придется сражаться?.. И сможет ли Святой тогда выстоять? А вдруг его рассказ окажется предательством, которое помешает спасти Патрицию? И сопоставимы ли судьба девушки и судьба мира? Если даже он – Роджер – и Святой погибнут, то еще останется Норман Кент, который имеет четкие инструкции на случай возникновения неожиданных обстоятельств...
Но где сейчас Норман?
Роджер посмотрел в маленькие глаза старшего инспектора Тила, потом в полуприкрытые глаза Германна и, не привлекая внимания Тила, бросил взгляд на циферблат часов.
– Так о каком «доме на холме» вы говорили? – переспросил Тил.
– А это важно? – безнадежно пытаясь выиграть время, поинтересовался Роджер.
– Пожалуй, – с потрясающей выдержкой заметил Тил. – Если вы мне не скажете, куда Темплер направился, то я не помогу ему избежать ловушки, в которую он, по вашим словам, лезет.
Роджер опустил голову.
Если только быстро не появится Норман Кент и не перехитрит Тила, чтобы они, Роджер и Норман, смогли отправиться на помощь Святому, ему ничего не останется, как сказать еще кусочек правды. Только так он спасет Святого – чего бы это ни стоило. Это Роджер теперь понял.
– Свяжитесь по телефону прежде всего с полицейским участком в Брейнтри, – сказал он. – Темплер должен там проехать. У него открытая машина марки «айрондель». Потом я расскажу дальше, а сейчас нельзя терять времени...
Неожиданно сонные глаза Тила оживились. Он внимательно посмотрел на Роджера:
– А твои слова – правда?
– Слово чести.
– Я вам верю, – кивнул Тил и подошел к телефону с удивительной быстротой.
Роджер выплюнул окурок в камин, уставился на ковер и подумал: «Если Норман собирается появиться, то сейчас самое время. Видно, он решил все-таки не приходить. Вот так».
Словно издалека до Роджера донесся голос инспектора:
– ...Открытая «айрондель»... вероятно идущая с превышением скорости. Останавливайте все машины... Да, оружие наготове... Когда задержите его, направьте под охраной в Лондон, в Скотленд-Ярд, немедленно... Позвоните мне, когда это будет сделано...
Он повесил трубку:
– Ну, Конвей, что там насчет этого дома?..
У Роджера вдруг перехватило дыхание.
– Мы знаем только, что это «дом на холме». Так он был назван в письме, которое мы нашли у Мариуса. Но...
Д-з-з-инь... д-з-з-инь!
Тил посмотрел на дверь, потом резко обернулся:
– Вы знаете, кто это?
– Понятия не имею.
Д-з-з-инь!
Новый звонок – и сердце Роджера сумасшедше забилось. Ему удалось сохранить на лице маску озадаченности, это же засвидетельствовал и взгляд Тила, в котором таяло недоверие. Хоть Роджер и сказал веско: «Понятия не имею», – но сам хорошо знал, что это мог быть только один человек.
И Германн знал.
Но Роджер не подал вида и даже не взглянул в его сторону. Сейчас Германн попал в крайне затруднительное положение: рассказанное Роджером должно было заставить и Германна отвечать на множество вопросов... Достаточно ли быстро Германн соображал, чтобы понять, что с неофициальными противниками поладить можно быстрее, чем с полицией?
Тил вышел в холл, и Роджер чуть не вскрикнул от чувства облегчения, но сдержался. Нельзя предупредить Нормана криком. С Тилом это не прошло бы, как прошло с Германном. Норман должен войти в ловушку – и да хранят его таинственные боги, хранящие Святого...
Тил открыл дверь, держа правую руку в кармане пиджака.
Норман колебался лишь секунду.
Потом Норман рассказывал, что он начал говорить, совершенно не думая о том, что именно говорит, словно вид полицейского развязал ему язык.
– Вы мистер Темплер? – спросил Норман Кент.
И когда он сам услышал эти слова, которые не собирался произносить, его поразила простота и наглость этой уловки.
– Нет, – коротко ответил Тил.
– А мистер Темплер дома?
– В данный момент его нет.
– А вы мне не поможете? Я раньше не встречался с мистером Темплером, но у меня такое необычное поручение, что я подумал, прежде чем идти в полицию...
Тил насторожился.
– Конечно, постараюсь помочь вам, – сказал он более дружелюбно. – Входите, пожалуйста!
– Благодарю, – ответил Норман.
Тил сделал шаг в сторону, давая ему пройти, и повернулся, чтобы запереть дверь.
На стенах холла висело множество любопытных вещей, вывезенных Святым в молодости из его скитаний по самым экзотическим уголкам земли. Тут были испанские навахи и шпага матадора; мушкеты и старинные пистолеты; дротики с островов Южных морей; малайские крисы и паранги; кривая турецкая сабля, бумеранг из Новой Зеландии и ирокезский лук; африканский дротик и трубка для стрельбы стрелами с островов Папуа и много чего другого.
Норман Кент выбрал увесистую дубинку, висевшую на стене невысоко, и снял ее.
Инспектор Тил усадил Германна в гостиной и с удовольствием защелкнул на нем наручники, потом сонно посмотрел на Роджера.
– Привет тому, который был без сознания, – вздохнул он.
– Не совсем, – заметил Роджер. – Когда я кричал, предупреждая вас, мне крепко досталось по голове.
Тил покачал головой. Он бесконечно устал, и даже это легкое движение потребовало от него неимоверных усилий.
– Не мне вы кричали, – веско сказал он. – Меня зовут не Норман. Что вы здесь делаете?
– Прикидываюсь морским львом, – саркастически ответил Роджер. – Это очень веселая игра. Не хотите ли и вы присоединиться? Германн будет нам бросать мелких рыбешек, а мы будем их ловить на лету.
Мистер Тил опять тяжело вздохнул и спросил:
– Как вас зовут?
Несколько секунд Роджер молчал.
Сейчас ему нужно было принять решение, которое могло изменить всю жизнь Святого, его собственную, а может, и весь ход истории Европы. Такое решение принимать нелегко.
Нужно ли назваться Саймоном Темплером? Этот вопрос сразу же возник у него...
В карманах он обычно не носил много вещей, и если его обыщут, это ничего не даст. Конечно, ложь скоро разоблачат, но примерно сутки он еще сможет блефовать. И все это время Святой будет свободен – свободен, чтобы спасти Пат, вернуться в Мейденхед, разделаться с Варганом и завершить миссию, которую он поклялся выполнить.
О вероятных и возможных последствиях для себя Роджер и не думал. По сравнению с тем, что можно было выиграть, жертвовал он не многим.
– Я Саймон Темплер, – произнес Роджер, – вы, кажется, хотели меня видеть?
Глаза Германна расширились.
– Это ложь! – завопил он. – Это не Саймон Темплер!
Тил перевел на него свой сомнамбулический взор.
– Вам кто позволил говорить? – спросил он.
– Не обращайте внимания, – сказал Роджер. – Он ничего об этом не знает. Да, я – Саймон Темплер. И не буду сопротивляться.
– Но он не Темплер! – возопил Германн. – Темплер уже час как уехал! Этот человек...
– Заткнись! – рявкнул Роджер. – А не заткнешься сам – я тебе помогу. Ах ты...
– Кто-то обязательно лжет, – мудро заметил Тил. – А теперь вы оба помолчите минуту!
Он пересек комнату и остановился перед Роджером. Он решил взглянуть на лейбл на внутреннем кармане пиджака Роджера[3].
– Похоже, вы большой любитель всяких историй, господин... как вас там? – вздохнул Тил.
– Это мое настоящее имя, – грустно ответил Роджер. – Конвей, Роджер Конвей.
– Ну, это уже похоже на правду.
– Хотя этот подонок...
– Стукач, – терпеливо объяснил Тил. – Старинное средство, распространенное среди жуликов, – облегчить немного свою участь, помогая полиции схватить своих приятелей. Я так понимаю, он ведь ваш товарищ, – иронически сказал инспектор, – вы зовете друг друга по именам.
Роджер молчал.
Вот тебе и на. И как быстро все раскрутилось. Что же дальше?
Германн, видимо, решил «расколоться» до конца, что казалось не вполне нормальным, учитывая его роль в происходящих событиях. Впрочем...
Роджер посмотрел на него и вдруг понял: Германн и не собирался «колоться», просто возразил бездумно, инстинктивно, поддавшись на мгновение панике – а вдруг его хозяин где-то допустил ошибку. И теперь ломал голову, как эту ошибку исправить. Ну и еще – как уберечь свою шкуру...
Ситуаций по-прежнему оставалась запутанной. Сейчас Германн придумывал новую ложь, и Роджер тоже придумывал, и оба были готовы лгать и лгать, прикрывая своих лидеров. И неизбежно они будут противоречить друг другу, все глубже увязая в трясине собственной лжи. И ни один не мог сказать правды.
Но действительно ли ни один не мог сказать правды?..
Роджер упорно молился в душе, чтобы Святой очутился здесь и помог ему.
Разве не похожа была на эту проблема, которую Святой разрешил всего час назад? Одним словом, тот же тупик. Старинная сказка о неодолимой силе и непреодолимом препятствии.
...Но Святой эту задачу решил. Решил одним махом, совершенно не предусмотренным правилами игры ходом.
Такое может опять сработать, по крайней мере, прояснить ситуацию, или, в конце концов, спутает противнику карты и подскажет какой-то выход. А вдруг это и есть единственный выход – сказать правду?
Правда должна убедить Тила. Правду Роджер мог передать гораздо убедительнее, чем придуманную ложь, ведь это гораздо легче. Хотя Германн попытается дискредитировать его рассказ, но...
– Ребята, я вас забираю в Скотленд-Ярд, а там поговорим, – решил Тил.
«Отбытие в Скотленд-Ярд необходимо отложить. Правда должна заставить Тила задержаться на Брук-стрит. Тогда может появиться Норман Кент, а Норман – заговорщик опытный...» – подумал Роджер, а вслух произнес:
– Прежде чем мы отправимся, вы, возможно, захотите узнать кое-что еще.
Брови Тила приподнялись на один миллиметр.
– Что именно? – спросил он. – Собираетесь рассказать мне, что вы – король острова, где живут людоеды?
Роджер покачал головой. Как все оказалось просто! Возможно, Тил единственный человек в уголовной полиции, кто клюнет на эту незатейливую приманку. Столь летаргически медлительный тип не станет спешить ни по какому поводу, и он может не спешить с доставкой задержанных в полицейское управление.
– Теперь я буду «колоться» по доброй воле, – сказал Роджер.
Тил кивнул и поудобнее устроился в кресле, словно ему до утра совершенно нечего было делать, достал жевательную резинку. Челюсти его ритмично задвигались, и он пробурчал:
– Ну?
– Если вы не возражаете, – начал тянуть время Роджер, – я бы тоже устроился в кресле. На полу не слишком-то мягко. И если бы сначала выкурить сигарету...
Тил поднялся, посадил Роджера в кресло, дал ему закурить и с выражением безграничного терпения снова опустился в кресло.
Поскольку он не возразил против задержки, ссылаясь на ожидавшего его человека на улице, Роджер решил, что полицейский был один, да он и раньше слыхал, что Тил предпочитал действовать в одиночку. Это свидетельствовало о его уверенности в своих профессиональных возможностях, уверенности в том, что он всегда сумеет выполнить поставленную задачу и это найдет отражение в его послужном списке. Но в данном случае...
– На этот раз говорю вам чистую правду, – сказал Роджер. – Мы, в том числе и Саймон Темплер, попали в затруднительное положение благодаря приятелям Германна, хотя Саймон об этом и не знает. Я не хочу, чтобы его зацапали, ведь может случиться ужасное. Понимаете, мы захватили профессора Варгана. Но вначале его захватили не мы, а они – дружки Германна...
– Новая ложь! – ядовито прервал его Германн. – Зачем вы тратите на него время, инспектор? Вы же однажды уличили его во лжи...
– А тебя в том, что ты здесь обретался с пистолетом в руке, – отрезал Роджер. – Как насчет этого? И почему я, черт побери, лежал здесь связанный? Давай, давай, расскажи инспектору, что ты – частный детектив и собирался пригласить сюда полисмена и предъявить мне обвинение.
– Я не могу одновременно слушать двоих, – прикрывая глаза, произнес Тил. – Кто из вас будет говорить первым?
– Я, – сказал Роджер.
– Ну что ж, – согласился Тил, – ваши истории поинтереснее будут, пусть потом Германн доказывает, что они – только сказки. Давайте, Конвей! Германн, дождитесь своей очереди и не вмешивайтесь.
Германн угрюмо замолк. Роджер глубоко затянулся и выпустил клуб дыма вместе с тихой благодарственной молитвой Богу.
– Мы поехали в Эшер, чтобы захватить Варгана, – начал он, – но когда туда добрались, обнаружили, что его уже схватили. Похоже, он в ту ночь был нарасхват. Однако счастливый билет выпал нам, и мы Варгана увезли.
– Куда?
– Последуйте собственному совету и не вмешивайтесь, – ответил Роджер резко. – Эту историю я буду рассказывать так, как считаю нужным, или не буду рассказывать совсем.
– Продолжайте.
– Мы доставили Варгана, ну... в один из пригородов Лондона. Потом Темплер и я поехали сюда, чтобы взять кое-какие вещи... Кстати, а как вы обнаружили эту квартиру?
– Я поехал в Брайтон и нашел торговца автомобилями, – спокойно объяснил Тил. – Все торговцы автомобилями воскресенье проводят в Брайтоне и приезжают туда на самых дорогих машинах, которые только у них есть. Это было несложно.
Роджер кивнул и, глядя одним глазом на настенные часы, медленно продолжал:
– Дружки Германна еще до начала всего знали, что нам нужен Варган. Неважно, откуда знали, – это совсем другая история... Впрочем, нет, если подумать. Помните первое происшествие в Эшере?
– Да.
– Двое убежавших от шофера Хью Смита – мужчина и женщина. Это были Саймон Темплер и его подруга. Они попали туда случайно: ехали мимо, увидели яркий свет и пошли узнать, в чем дело. Но их спугнул человек-гигант, чьи следы вы нашли. Сейчас назову его имя, он – предводитель банды, в которую входит и Германн...
– Инспектор, это очередная ложь! – завопил Германн.
Тил шевельнул бровью.
– Вот – знает, что я говорю правду, – торжествующе вскричал Роджер. – Сам себя выдал. Знайте – того человека зовут доктор Райт Мариус. И если вы не верите мне, добудьте его ботинок и сравните с имеющимися у вас гипсовыми слепками тех следов!
Двойной подбородок Тила совсем опустился на грудь, похоже, он хотел спать, поэтому и голос его звучал сонно:
– И эти люди выследили вас?
– Да, – ответил Роджер. – А до этого они похитили девушку, которая была с Темплером той ночью, девушку, которую он любит, и Мариус пришел сказать, что готов обменять ее на Варгана. Но Темплер не хотел обмена. Ему нужна и девушка и профессор. Нам удалось узнать, где они держат девушку, и Темплер отправился туда ее выручать. Меня оставили сторожить пленных – Мариуса, Германна и еще одного типа по имени Отто. Они меня перехитрили и освободились, Мариус и Отто уехали, а Германн караулил меня. Я был еще одним заложник ком в их торге с Темплером. Мариус и Отто пустились в погоню за Темплером, предварительно организовав на его пути засаду. Приказы Мариус отдавал по телефону, можете позвонить на станцию и проверить, если думаете, что я вру. А Саймон об этом ничего не знает и рассчитывает захватить людей в «доме на холме» врасплох. Он вслепую идет навстречу гибели...
– Минутку, – прервал Тил. – О каком «доме на холме» вы говорите?
Из этого вопроса стало ясно; суть правдивого рассказа Роджера он уловил. Роджер с облегчением вздохнул.
А что дальше? Он рассказал столько, сколько хотел, но все это было лишь длинным, хотя и любопытным предисловием. Как много можно еще рассказать? Велика ли опасность для Святого?
Роджер знал бойцовские качества Святого. Достаточны ли они для победы над Мариусом? И если Святой победит, не будет ли появление полиции означать для него появление новых противников, с которыми придется сражаться?.. И сможет ли Святой тогда выстоять? А вдруг его рассказ окажется предательством, которое помешает спасти Патрицию? И сопоставимы ли судьба девушки и судьба мира? Если даже он – Роджер – и Святой погибнут, то еще останется Норман Кент, который имеет четкие инструкции на случай возникновения неожиданных обстоятельств...
Но где сейчас Норман?
Роджер посмотрел в маленькие глаза старшего инспектора Тила, потом в полуприкрытые глаза Германна и, не привлекая внимания Тила, бросил взгляд на циферблат часов.
– Так о каком «доме на холме» вы говорили? – переспросил Тил.
– А это важно? – безнадежно пытаясь выиграть время, поинтересовался Роджер.
– Пожалуй, – с потрясающей выдержкой заметил Тил. – Если вы мне не скажете, куда Темплер направился, то я не помогу ему избежать ловушки, в которую он, по вашим словам, лезет.
Роджер опустил голову.
Если только быстро не появится Норман Кент и не перехитрит Тила, чтобы они, Роджер и Норман, смогли отправиться на помощь Святому, ему ничего не останется, как сказать еще кусочек правды. Только так он спасет Святого – чего бы это ни стоило. Это Роджер теперь понял.
– Свяжитесь по телефону прежде всего с полицейским участком в Брейнтри, – сказал он. – Темплер должен там проехать. У него открытая машина марки «айрондель». Потом я расскажу дальше, а сейчас нельзя терять времени...
Неожиданно сонные глаза Тила оживились. Он внимательно посмотрел на Роджера:
– А твои слова – правда?
– Слово чести.
– Я вам верю, – кивнул Тил и подошел к телефону с удивительной быстротой.
Роджер выплюнул окурок в камин, уставился на ковер и подумал: «Если Норман собирается появиться, то сейчас самое время. Видно, он решил все-таки не приходить. Вот так».
Словно издалека до Роджера донесся голос инспектора:
– ...Открытая «айрондель»... вероятно идущая с превышением скорости. Останавливайте все машины... Да, оружие наготове... Когда задержите его, направьте под охраной в Лондон, в Скотленд-Ярд, немедленно... Позвоните мне, когда это будет сделано...
Он повесил трубку:
– Ну, Конвей, что там насчет этого дома?..
У Роджера вдруг перехватило дыхание.
– Мы знаем только, что это «дом на холме». Так он был назван в письме, которое мы нашли у Мариуса. Но...
Д-з-з-инь... д-з-з-инь!
Тил посмотрел на дверь, потом резко обернулся:
– Вы знаете, кто это?
– Понятия не имею.
Д-з-з-инь!
Новый звонок – и сердце Роджера сумасшедше забилось. Ему удалось сохранить на лице маску озадаченности, это же засвидетельствовал и взгляд Тила, в котором таяло недоверие. Хоть Роджер и сказал веско: «Понятия не имею», – но сам хорошо знал, что это мог быть только один человек.
И Германн знал.
Но Роджер не подал вида и даже не взглянул в его сторону. Сейчас Германн попал в крайне затруднительное положение: рассказанное Роджером должно было заставить и Германна отвечать на множество вопросов... Достаточно ли быстро Германн соображал, чтобы понять, что с неофициальными противниками поладить можно быстрее, чем с полицией?
Тил вышел в холл, и Роджер чуть не вскрикнул от чувства облегчения, но сдержался. Нельзя предупредить Нормана криком. С Тилом это не прошло бы, как прошло с Германном. Норман должен войти в ловушку – и да хранят его таинственные боги, хранящие Святого...
Тил открыл дверь, держа правую руку в кармане пиджака.
Норман колебался лишь секунду.
Потом Норман рассказывал, что он начал говорить, совершенно не думая о том, что именно говорит, словно вид полицейского развязал ему язык.
– Вы мистер Темплер? – спросил Норман Кент.
И когда он сам услышал эти слова, которые не собирался произносить, его поразила простота и наглость этой уловки.
– Нет, – коротко ответил Тил.
– А мистер Темплер дома?
– В данный момент его нет.
– А вы мне не поможете? Я раньше не встречался с мистером Темплером, но у меня такое необычное поручение, что я подумал, прежде чем идти в полицию...
Тил насторожился.
– Конечно, постараюсь помочь вам, – сказал он более дружелюбно. – Входите, пожалуйста!
– Благодарю, – ответил Норман.
Тил сделал шаг в сторону, давая ему пройти, и повернулся, чтобы запереть дверь.
На стенах холла висело множество любопытных вещей, вывезенных Святым в молодости из его скитаний по самым экзотическим уголкам земли. Тут были испанские навахи и шпага матадора; мушкеты и старинные пистолеты; дротики с островов Южных морей; малайские крисы и паранги; кривая турецкая сабля, бумеранг из Новой Зеландии и ирокезский лук; африканский дротик и трубка для стрельбы стрелами с островов Папуа и много чего другого.
Норман Кент выбрал увесистую дубинку, висевшую на стене невысоко, и снял ее.
Глава 12
Как Саймон Темплер расстался с «Анной» и заключил Патрицию в свои объятия
Найти в незнакомой сельской местности, да еще темной ночью дом, о котором известно только то, что он «на холме», особенно там, где холмов много, – задача, которую счел бы невыполнимой даже самый ярый оптимист. И когда Святой начал осматривать окрестности деревни, он это понял.
Но прежде чем он пришел в отчаяние, свет фар машины выхватил из темноты фигуру запоздалого крестьянина, бредущего по обочине. Святой был знаком с обычаями сельской жизни и знал, что спать здесь ложатся рано, часов в десять, когда закрывается деревенский трактир, поэтому увиденная им фигура могла быть только ангелом, посланным небесами. Определенно сегодня боги хранили Святого.
– Вы знаете «дом на холме»? – спросил он.
– А, этот-то? Знаю.
Тут Святой сообразил, что жители английской деревни воспринимают «дом на холме» как вполне достаточное описание, вроде того, как горожанин вполне удовлетворится указанием типа «ну, эта пивная за углом».
– Езжайте через деревню, у церкви сверните направо и держите прямо так с полмили. Мимо не проедете.
Святой прибавил газу, быстро доехал почти до вершины холма, остановился и выключил огни. Дальше он двинулся пешком. Возможно, его уже ждали, поэтому не стоило громко заявлять о своем прибытии.
Он был готов ворваться с оружием в любой дом, подходящий под описание «дома на холме», пока не доберется до нужного. Но лучше шума избежать и положиться на удачу.
Когда он шел, пистолет в кармане пиджака похлопывал по бедру; в маленьких ножнах, укрепленных на предплечье, Саймон ощущал небольшой, но надежный вес «Анны» – королевы кинжалов, созданной для крови и крещенной кровью. Это была не игрушка – она знала плоть и кровь и этой ночью вновь могла познать их.
Но какие бы предчувствия ни обуревали Святого, точно он ничего знать не мог, когда бесшумно крался вдоль непроходимой живой изгороди из терновника, окружавшей этот дом. Изгородь была выше его головы и совершенно непреодолима. Он убедился в этом, обойдя вокруг участка, миновать ее можно только в одном месте – там, где калитка. Но отойдя немного в сторону, он увидел верхний этаж дома, неявно вырисовывающийся на фоне темного неба. Изгородь заслоняла первый этаж. Саймон видел лишь фасад дома и на верхнем этаже – освещенное окно. Он замер, напрягая острый слух, но из дома не доносилось ни звука.
Это освещенное окно натолкнуло его на мысль.
Вероятно, охраняющие дом-крепость, ожидая нападения с целью освобождения их пленника, должны спрятать этого пленника туда, куда атакующие сумеют прорваться в последнюю очередь. Обычно пленников, почти инстинктивно, даже не ожидая нападения, помещали в подвалы или на чердаки. Но такой загородный дом вряд ли имел подвал достаточно большой, чтобы содержать в нем пленника, чья ценность в случае смерти от удушья будет равна нулю. Освещенное окно однозначно указывало на местонахождение Патриции, словно это было написано на стене двухфутовыми светящимися буквами.
Найти в незнакомой сельской местности, да еще темной ночью дом, о котором известно только то, что он «на холме», особенно там, где холмов много, – задача, которую счел бы невыполнимой даже самый ярый оптимист. И когда Святой начал осматривать окрестности деревни, он это понял.
Но прежде чем он пришел в отчаяние, свет фар машины выхватил из темноты фигуру запоздалого крестьянина, бредущего по обочине. Святой был знаком с обычаями сельской жизни и знал, что спать здесь ложатся рано, часов в десять, когда закрывается деревенский трактир, поэтому увиденная им фигура могла быть только ангелом, посланным небесами. Определенно сегодня боги хранили Святого.
– Вы знаете «дом на холме»? – спросил он.
– А, этот-то? Знаю.
Тут Святой сообразил, что жители английской деревни воспринимают «дом на холме» как вполне достаточное описание, вроде того, как горожанин вполне удовлетворится указанием типа «ну, эта пивная за углом».
– Езжайте через деревню, у церкви сверните направо и держите прямо так с полмили. Мимо не проедете.
Святой прибавил газу, быстро доехал почти до вершины холма, остановился и выключил огни. Дальше он двинулся пешком. Возможно, его уже ждали, поэтому не стоило громко заявлять о своем прибытии.
Он был готов ворваться с оружием в любой дом, подходящий под описание «дома на холме», пока не доберется до нужного. Но лучше шума избежать и положиться на удачу.
Когда он шел, пистолет в кармане пиджака похлопывал по бедру; в маленьких ножнах, укрепленных на предплечье, Саймон ощущал небольшой, но надежный вес «Анны» – королевы кинжалов, созданной для крови и крещенной кровью. Это была не игрушка – она знала плоть и кровь и этой ночью вновь могла познать их.
Но какие бы предчувствия ни обуревали Святого, точно он ничего знать не мог, когда бесшумно крался вдоль непроходимой живой изгороди из терновника, окружавшей этот дом. Изгородь была выше его головы и совершенно непреодолима. Он убедился в этом, обойдя вокруг участка, миновать ее можно только в одном месте – там, где калитка. Но отойдя немного в сторону, он увидел верхний этаж дома, неявно вырисовывающийся на фоне темного неба. Изгородь заслоняла первый этаж. Саймон видел лишь фасад дома и на верхнем этаже – освещенное окно. Он замер, напрягая острый слух, но из дома не доносилось ни звука.
Это освещенное окно натолкнуло его на мысль.
Вероятно, охраняющие дом-крепость, ожидая нападения с целью освобождения их пленника, должны спрятать этого пленника туда, куда атакующие сумеют прорваться в последнюю очередь. Обычно пленников, почти инстинктивно, даже не ожидая нападения, помещали в подвалы или на чердаки. Но такой загородный дом вряд ли имел подвал достаточно большой, чтобы содержать в нем пленника, чья ценность в случае смерти от удушья будет равна нулю. Освещенное окно однозначно указывало на местонахождение Патриции, словно это было написано на стене двухфутовыми светящимися буквами.