Рэчел уже была замужем и прекрасно знала, что такое супружеская близость, но ни разу за годы своего брака она не испытывала и доли той страсти, что охватила ее теперь в объятиях Джакоба. Ее бывший муж обычно скатывался с нее после нескольких конвульсивных движений и тут же засыпал. Теперь все было по-другому.
Джакоб двигался медленно, с удивительной нежностью. Когда же он останавливался, покрывая ее тело поцелуями, она начинала сама нетерпеливо двигаться ему навстречу, не в силах больше выносить эту сладкую пытку. Она и подумать раньше не могла, что можно так желать мужчину и что близость с ним может быть так волнующе прекрасна.
— Джакоб, пожалуйста, я хочу… — начала она, но не смогла больше говорить, потому что по ее телу вдруг разлилась волна жаркого блаженства, накрывшая ее с головой. Выгнувшись ему навстречу, Рэчел не смогла сдержать крик наслаждения. В ответ Джакоб издал приглушенный стон. Она почувствовала, как его тело напряглось и он достиг пика страсти почти одновременно с ней.
Потом они долго лежали молча, не разжимая объятий.
— Я несколько лет была замужем, но даже не догадывалась, что ощущает женщина, когда ее любит мужчина. Ничего подобного я в жизни не испытывала, — прошептала Рэчел, с любовью глядя на своего мужа.
— Я рад это слышать. И думаю, что смогу сегодня ночью удивить тебя чем-нибудь еще. Вот только схожу распрягу лошадей, им ведь нужно отдохнуть. — Джакоб ласково погладил Рэчел по лицу и поднялся, чтобы выйти из фургона.
Щенок, который высунулся вслед за ним, тут же вернулся назад весь промокший. Дождь начался снова, и Рэчел с тревогой подумала, как же они продолжат свой путь, если все дороги раскиснут. Но она скоро забыла о своих тревогах, думая о том, что только что произошло между ними.
Когда Джакоб вернулся, он был насквозь мокрый, вода лила с него ручьями.
— Да ты совсем замерз! — воскликнула Рэчел, ласково глядя на него. — Теперь моя очередь тебя согреть. Иди скорее ко мне.
Когда забрезжил рассвет, Рэчел и Джакоб сидели бок о бок и кормили друг друга консервированными персиками из банки, которую купила Рэчел. Время от времени Джакоб ловил руку своей жены и слизывал с ее пальцев сладкий сок. Когда Рэчел смотрела на него, ее глаза лучились счастьем. Никогда в жизни ей не было так хорошо, и она молилась про себя, чтобы их счастье продлилось как можно дольше.
Наконец они улеглись спать, так и не открыв друг другу своих секретов. Рэчел не решилась рассказать Джакобу об объявлении, а он, в свою очередь, побоялся рассказать ей о своих воспоминаниях.
Как только рассвело, Уилл поспешил в гостиницу, чтобы проведать Джози. Подойдя к гостинице, он увидел Элли, торопливо сбегавшую с крыльца.
— Привет, Элли, — окликнул он ее. — Куда торопишься в такую рань?
— В салун. — Увидев его недоумение, она поспешила все объяснить: — Ты только не подумай, что собираюсь вернуться к старому. Просто одна девушка обещала перешить для Джози бальное платье.
— Прости меня, Элли. — Он разозлился на себя за то, что позволил ей заметить свое удивление. Ее наверняка обидели его подозрения, пускай и невысказанные. — Я совсем не думал ни о чем таком.
— Неправда, — грустно возразила Элли. — Это было написано у тебя на лице.
— А как дела у Джози? — поспешил шериф сменить тему.
— У нее все в порядке. Она еще спит.
— Тогда я, пожалуй, провожу тебя, если позволишь.
— Это ни к чему. Не стоит, чтобы тебя видели со мной, — ответила Элли и повернулась, чтобы идти дальше.
— Постой! — воскликнул Уилл, поймав ее за руку. — Не говори глупостей и не делай поспешных выводов. Просто, если тебе нужны деньги, я мог бы тебе помочь.
Элли слишком часто приходилось слышать что-то подобное, и, когда Уилл это сказал, она резко обернулась, с упреком глядя на него.
— Ты что, хочешь меня купить? Как ты можешь, Уилл!
— Конечно, нет. Я же говорю, что ты торопишься с выводами. Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Поверь, я отношусь к тебе совсем по-другому. — Уилл вдруг растерялся, не зная, что сказать дальше. На секунду замявшись, он продолжил: — Я сам себя не понимаю. С тех пор как мы поговорили с тобой тогда вечером, я смотрю на тебя другими глазами. Я мечтаю о том, чтобы быть с тобой, но я не собирался тебя покупать, поверь мне.
И, прижав Элли к себе, он нежно ее поцеловал. Не веря, что сбываются ее самые, сокровенные мечты, Элли неловко обняла его, отвечая на его поцелуй.
Наконец она немного отстранилась и, смущенно глядя на него, спросила:
— Мужчины, с которыми я встречалась, предпочитали не тратить время на поцелуи. И я совсем не умею целоваться. Я сделала что-нибудь не так?
— Элли, успокойся, все просто замечательно.
— Вот и отлично, — улыбнулась девушка, — а теперь мне нужно идти, а то Джози так и останется без бального платья. Кстати, я и себе надеюсь что-нибудь подобрать. Мне тоже очень хочется туда пойти.
— Я был бы очень рад, если бы ты пришла туда. Мы с тобой уже немного попрактиковались в поцелуях, а там мы могли бы попрактиковаться в танцах. Я знаю, что ты прекрасно танцуешь. Ты могла бы по учить меня, правда, тебе придется немало повозиться. По-моему, проще выучить танцевать медведя.
— Ничего, я думаю, мы справимся, — со смехом ответила Элли, увлекая Уилла за собой.
…Джози совсем не хотелось спускаться к обеду, но мама и дедушка настояли на своем, и теперь вся семья собралась за столом, ожидая, когда им подадут суп.
— Когда же ты наконец собираешься выполнить обещание, данное фермерам? — спросил Дэн, обращаясь к Джози.
— Честно говоря, я надеялась, что ты договоришься с ними сам. Тебе они скорее поверят, — ответила Джози.
— Я думаю, что так действительно будет разумней, — сказал Дэн, кивая головой. — Но что-то это на тебя не похоже. Обычно ты хочешь все делать сама. Что с тобой случилось, ты чем-то расстроена? — И он с волнением взглянул на дочь.
Мистер Синклер тоже пристально посмотрел на внучку.
— Похоже, твои мысли где-то очень далеко. Что тебя тревожит, детка, расскажи нам. Давай разберемся все вместе.
В ответ Джози только печально покачала головой.
— Я кажется догадываюсь, в чем дело, дочка. Ты ведь расстраиваешься из-за Кэллахена, я права? — мягко спросила доктор Энни.
Не поднимая глаз, Джози утвердительно кивнула.
— Он не виновен в этой краже, и, надеюсь, я уже сегодня смогу это доказать. Но вот что будет потом, я не знаю, — ответила девушка, с трудом сдерживая слезы. Она слишком долго хранила все в себе. И теперь ей захотелось поделиться своими переживаниями с людьми, которым она безоговорочно доверяла.
— Ты любишь его, да? — спросил Дэн, беря ее за руку.
— Мне кажется, да. Но это ничего не меняет. Мне не на что надеяться. Как только Уилл отпустит его, он отправится на поиски своего брата, и я никогда его больше не увижу.
— Значит, ты должна ехать вместе с ним, — сказала доктор Энни, с нежностью глядя на дочь.
— Но ты же слышала, мама! Он сказал, что вообще никогда не собирается жениться.
— И ты хочешь сказать, тебя это остановит? Я так не думаю, — возразила Энни.
Джози с удивлением смотрела на мать. Она никак не ожидала услышать от нее подобное.
— Но как же моя работа? Ведь я не смогу быть адвокатом. Вы так мечтали о том, чтобы я чего-нибудь добилась в жизни, а я не оправдаю ваших надежд. Любина была права. — Джози готова была разрыдаться. — Симc Кэллахен на самом деле дьявол. Лучше бы мне вообще с ним не встречаться.
Энни обняла дочь за плечи, пытаясь успокоить ее.
— Послушай, Джози, четырнадцать лет назад я приехала сюда, на Запад, чтобы доказать всем, что женщина может всего в жизни добиться сама. И когда я встретила твоего отца, я очень боялась, что он помешает осуществлению моей мечты, что он не даст мне реализовать мои возможности. Но все вышло наоборот. Он дает мне силы бороться, с его поддержкой я добилась гораздо большего, чем если бы была одна. И я благодарна судьбе, что встретила его.
Услышав ее слова, Дэн улыбнулся.
— Ты можешь гордиться своей матерью и брать с нее пример, Джози, — сказал он. — Никто не заставляет тебя быть адвокатом. Главное, чему мы старались научить тебя, это то, что любой человек может добиться в своей жизни всего, чего захочет, главное — приложить к этому усилия. И ты можешь стать тем, кем захочешь. Когда Кэллахена оправдают, ты можешь отправиться с ним туда, куда захочешь, хоть на Аляску добывать золото. Главное, чтобы у тебя было свое дело, которое ты любишь. А теперь вытри слезы, нам пора собираться на бал к Перриманам. Судья Мак-Спаррен наверняка уже там, а мне хотелось бы кое-что с ним обсудить. Я уже объявил фермерам, чтобы завтра с утра они собирались у банка Перримана, и хочу, чтобы судья тоже присутствовал там.
Спасибо тебе, папа, — сказала Джози, поднимаясь со стула. — Наши с Элли платья еще не готовы, так что мы подъедем попозже.
— Хорошо, — кивнула доктор Энни. — И помни, Джози, что бы ты ни сделала, мы всегда на твоей стороне. Но, пожалуйста, не устраивай больше никаких побегов. Судья Мак-Спаррен вряд ли одобрит методы, которыми ты защищаешь своего клиента.
— Да, это уж точно, — вздохнула Джози. А про себя добавила: «Он точно не стал бы со мной церемониться, если бы узнал, что я собираюсь взломать сейф Перримана».
Направляясь к выходу, Джози остановилась перед зеркалом. Она все еще выглядела бледной, но, слава богу, никто не узнал о нападении. Она никому не позволит остановить себя и сумеет найти доказательства вины Перримана. В этом Джози ни секунды не сомневалась.
В прерии уже ярко светило солнце и день был в разгаре, когда Рэчел наконец проснулась. Оглядевшись, она увидела Джакоба, который уже поднялся и теперь натягивал свою рубашку.
— Ты выспался? — спросила она его, зевая.
— Да, пора уже подумать о завтраке. Персики, конечно, очень вкусные, но хотелось бы чего-нибудь посущественней. Ты отдыхай, а я приготовлю еду и накормлю тебя, — ответил он, отдергивая полог, которым был завешен вход в фургон.
Спрыгнув на землю, он обнаружил, что все вокруг основательно намокло и костер развести будет совсем непросто. Вздохнув, он направился к берегу реки, надеясь собрать там хвороста.
Набрав охапку веток, он возвращался к фургону, когда случайно вышел на полянку, где накануне обнаружил Рэчел. Посреди поляны валялось седло. Подпруга лопнула во время бешеной скачки, поэтому Рэчел и упала с лошади. Она была прекрасной наездницей и, если бы не проклятое седло, вполне могла бы удержаться. Джакоб поблагодарил бога, что с ней не случилось ничего серьезного, и поспешил к фургону, чтобы поскорее приготовить завтрак.
Подойдя, он услышал голос Рэчел, которая разговаривала с собакой.
— Раз я разрешила один раз поспать на моем покрывале, это не значит, что теперь здесь твоя постель, Моисей, — со смехом говорила Рэчел. — Давай выбирайся из повозки и помоги своему папочке. А мне нужно одеться. Мое старое платье все промокло и измялось, а я хочу, чтобы мой муж видел меня красивой. Не смотри на меня с такой обидой, Моисей, я найду тебе другую подстилку.
Джакоб улыбнулся. Из Рэчел выйдет отличная мать, жаль, что у нее нет детей. При мысли об этом его вдруг прошиб холодный пот. Они целую ночь занимались любовью, вдруг она забеременеет!
Сквозь откинутый полог фургона он увидел Рэчел, которая стояла в рубашке, надевая нижнюю юбку. Заметив его взгляд, девушка испуганно отпрянула назад. Они были близки всю ночью, но теперь, с приходом дня, она вдруг почувствовала себя неловко.
Чтобы не смущать ее, Джакоб отвернулся и стал сосредоточенно заниматься костром. Он похлопал себя по карманам в поисках спичек, а потом, вспомнив, что в мешке у Рэчел было несколько коробков, сунул руку под сиденье фургона и вытащил оттуда сумку. Внутри он нащупал смятый листок бумаги. Он вытащил его и, разгладив, прочитал:
За совершение ограбления разыскиваются
Симc и Бен Кэллахены из Шарпсбурга.
Вознаграждение за их поимку гарантировано.
Все сведения сообщать шерифу Уиллу Спенсеру,
Ларами, штат Вайоминг.
Преступники вооружены и очень опасны.
Это разыскивали его, Джакоб в этом не сомневался. Он перечитал объявление несколько раз. Рэчел упоминала, что он называл в бреду имя Симc. Но ограбление? Неужели он, Джакоб, в этом замешан? Хотя ведь его имя не Джакоб. Его зовут Бен, Бен Кэллахен. Теперь все то, что он вспомнил, обретало смысл. Он увозил краденую сумку с деньгами, а его догнали и, отобрав ее, бросили умирать в прерии.
Но что же случилось с его братом? Он ничего не помнил о его судьбе.
Но почему Рэчел ничего ему не сказала? Она ведь обо всем догадалась, иначе зачем ей хранить это объявление.
Он все еще стоял, неподвижным взором уставившись в объявление, когда Рэчел выглянула наружу и окликнула его. Он поднял на нее взгляд, и когда она увидела, что он сжимает в руках, ей захотелось закричать от отчаяния. Ну почему, почему она не выбросила эту проклятую бумажку?
— Ты все знала? Все знала и молчала? Как ты могла? — Бен сурово смотрел на женщину. — Когда ты нашла это?
— Прости меня, я сама узнала совсем недавно. Я сорвала эту бумажку, когда ездила за продуктами в последний раз. Я все собиралась тебе сказать, но никак не могла решиться. Я боялась, что ты сразу уедешь, бросишь меня. — И, уткнувшись в ладони, она горько заплакала.
— Не надо плакать, Рэчел, успокойся. Но ты, конечно, понимаешь, что теперь я не могу здесь оставаться, мне нужно найти брата. Я отыщу кого-нибудь, кто будет помогать тебе на твоей ферме, пока я не вернусь.
— Но тебя наверняка схватят, здесь же обещана награда!
Бен внимательно посмотрел на нее. Она была прекрасна в новом светло-зеленом платье, которого он еще ни разу на ней не видел. Она не надела свою шляпу, и ее длинные волосы цвета меда свободно рассыпались по плечам. Ее губы немного припухли от его поцелуев, и больше всего ему сейчас хотелось сжать ее в объятиях и никуда не уезжать. Эта женщина принадлежала ему, и ему больно было даже думать о разлуке.
Он не имел на это права. Эта чудная женщина Джакоба Кристофера, простого и честного парня, а не Бена Кэллахена, которого разыскивают за вооруженное ограбление. Бен должен уйти, даже если это разобьет ему сердце. И ей тоже.
— Я знала, что ты покинешь меня, с того самого момента, как прочитала это объявление. Я не буду задерживать тебя, уезжай прямо сейчас. И не нужно никого искать мне в помощь, я и сама со всем справлюсь. Я хочу сказать тебе на прощанье, что, хотя я и была замужем пять лет. сегодня ночью я впервые поняла, что такое любовь. Если сможешь, возвращайся ко мне, я буду тебя ждать… Бен. — Она с заметным усилием произнесла это имя.
Бен медленно подошел к лошади, так же медленно оседлал ее и вскочил на нее. Его взгляд был полон отчаяния и боли, когда он оглянулся на Рэчел.
— Я не знаю, почему так случилось. Поверь, мне так же плохо, как и тебе, — сказал он с грустью. — Я уезжаю теперь, когда ты, может быть, уже носишь моего ребенка.
— Об этом можешь не беспокоиться, — печально ответила Рэчел. — У меня не может быть детей. Я всегда очень переживала из-за этого. Так что спокойно возвращайся в свою жизнь, но, пожалуйста, не забывай меня и еще помни, что дни, которые мы провели вместе, были самыми прекрасными в моей жизни.
— Я ни за что не брошу тебя одну на произвол судьбы. Сейчас мы догоним обоз, и я попрошу кого-нибудь позаботиться о тебе до моего возвращения. Как только смогу, я вышлю тебе деньги, чтобы ты могла нанять себе помощников.
Когда он говорил о деньгах, ему в голову вдруг пришла отличная идея. За его поимку обещают вознаграждение. Эти деньги должны достаться Рэчел, его ведь все равно поймают, как только он попытается что-нибудь разузнать о своем брате. Его ищет какой-то шериф Спенсер из Ларами. Бен не имел ни малейшего представления, где находится этот город, но впереди был форт Бриджер, вот туда им и следует отправляться.
— Собирайся скорее, мы едем в форт Бриджер, — сказал он Рэчел. — Я кое-что придумал.
В глубине души он очень надеялся, что скоро все разъяснится. Он не мог поверить, что был вором.
Если бы только он мог еще что-нибудь вспомнить!
19
Джакоб двигался медленно, с удивительной нежностью. Когда же он останавливался, покрывая ее тело поцелуями, она начинала сама нетерпеливо двигаться ему навстречу, не в силах больше выносить эту сладкую пытку. Она и подумать раньше не могла, что можно так желать мужчину и что близость с ним может быть так волнующе прекрасна.
— Джакоб, пожалуйста, я хочу… — начала она, но не смогла больше говорить, потому что по ее телу вдруг разлилась волна жаркого блаженства, накрывшая ее с головой. Выгнувшись ему навстречу, Рэчел не смогла сдержать крик наслаждения. В ответ Джакоб издал приглушенный стон. Она почувствовала, как его тело напряглось и он достиг пика страсти почти одновременно с ней.
Потом они долго лежали молча, не разжимая объятий.
— Я несколько лет была замужем, но даже не догадывалась, что ощущает женщина, когда ее любит мужчина. Ничего подобного я в жизни не испытывала, — прошептала Рэчел, с любовью глядя на своего мужа.
— Я рад это слышать. И думаю, что смогу сегодня ночью удивить тебя чем-нибудь еще. Вот только схожу распрягу лошадей, им ведь нужно отдохнуть. — Джакоб ласково погладил Рэчел по лицу и поднялся, чтобы выйти из фургона.
Щенок, который высунулся вслед за ним, тут же вернулся назад весь промокший. Дождь начался снова, и Рэчел с тревогой подумала, как же они продолжат свой путь, если все дороги раскиснут. Но она скоро забыла о своих тревогах, думая о том, что только что произошло между ними.
Когда Джакоб вернулся, он был насквозь мокрый, вода лила с него ручьями.
— Да ты совсем замерз! — воскликнула Рэчел, ласково глядя на него. — Теперь моя очередь тебя согреть. Иди скорее ко мне.
Когда забрезжил рассвет, Рэчел и Джакоб сидели бок о бок и кормили друг друга консервированными персиками из банки, которую купила Рэчел. Время от времени Джакоб ловил руку своей жены и слизывал с ее пальцев сладкий сок. Когда Рэчел смотрела на него, ее глаза лучились счастьем. Никогда в жизни ей не было так хорошо, и она молилась про себя, чтобы их счастье продлилось как можно дольше.
Наконец они улеглись спать, так и не открыв друг другу своих секретов. Рэчел не решилась рассказать Джакобу об объявлении, а он, в свою очередь, побоялся рассказать ей о своих воспоминаниях.
Как только рассвело, Уилл поспешил в гостиницу, чтобы проведать Джози. Подойдя к гостинице, он увидел Элли, торопливо сбегавшую с крыльца.
— Привет, Элли, — окликнул он ее. — Куда торопишься в такую рань?
— В салун. — Увидев его недоумение, она поспешила все объяснить: — Ты только не подумай, что собираюсь вернуться к старому. Просто одна девушка обещала перешить для Джози бальное платье.
— Прости меня, Элли. — Он разозлился на себя за то, что позволил ей заметить свое удивление. Ее наверняка обидели его подозрения, пускай и невысказанные. — Я совсем не думал ни о чем таком.
— Неправда, — грустно возразила Элли. — Это было написано у тебя на лице.
— А как дела у Джози? — поспешил шериф сменить тему.
— У нее все в порядке. Она еще спит.
— Тогда я, пожалуй, провожу тебя, если позволишь.
— Это ни к чему. Не стоит, чтобы тебя видели со мной, — ответила Элли и повернулась, чтобы идти дальше.
— Постой! — воскликнул Уилл, поймав ее за руку. — Не говори глупостей и не делай поспешных выводов. Просто, если тебе нужны деньги, я мог бы тебе помочь.
Элли слишком часто приходилось слышать что-то подобное, и, когда Уилл это сказал, она резко обернулась, с упреком глядя на него.
— Ты что, хочешь меня купить? Как ты можешь, Уилл!
— Конечно, нет. Я же говорю, что ты торопишься с выводами. Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Поверь, я отношусь к тебе совсем по-другому. — Уилл вдруг растерялся, не зная, что сказать дальше. На секунду замявшись, он продолжил: — Я сам себя не понимаю. С тех пор как мы поговорили с тобой тогда вечером, я смотрю на тебя другими глазами. Я мечтаю о том, чтобы быть с тобой, но я не собирался тебя покупать, поверь мне.
И, прижав Элли к себе, он нежно ее поцеловал. Не веря, что сбываются ее самые, сокровенные мечты, Элли неловко обняла его, отвечая на его поцелуй.
Наконец она немного отстранилась и, смущенно глядя на него, спросила:
— Мужчины, с которыми я встречалась, предпочитали не тратить время на поцелуи. И я совсем не умею целоваться. Я сделала что-нибудь не так?
— Элли, успокойся, все просто замечательно.
— Вот и отлично, — улыбнулась девушка, — а теперь мне нужно идти, а то Джози так и останется без бального платья. Кстати, я и себе надеюсь что-нибудь подобрать. Мне тоже очень хочется туда пойти.
— Я был бы очень рад, если бы ты пришла туда. Мы с тобой уже немного попрактиковались в поцелуях, а там мы могли бы попрактиковаться в танцах. Я знаю, что ты прекрасно танцуешь. Ты могла бы по учить меня, правда, тебе придется немало повозиться. По-моему, проще выучить танцевать медведя.
— Ничего, я думаю, мы справимся, — со смехом ответила Элли, увлекая Уилла за собой.
…Джози совсем не хотелось спускаться к обеду, но мама и дедушка настояли на своем, и теперь вся семья собралась за столом, ожидая, когда им подадут суп.
— Когда же ты наконец собираешься выполнить обещание, данное фермерам? — спросил Дэн, обращаясь к Джози.
— Честно говоря, я надеялась, что ты договоришься с ними сам. Тебе они скорее поверят, — ответила Джози.
— Я думаю, что так действительно будет разумней, — сказал Дэн, кивая головой. — Но что-то это на тебя не похоже. Обычно ты хочешь все делать сама. Что с тобой случилось, ты чем-то расстроена? — И он с волнением взглянул на дочь.
Мистер Синклер тоже пристально посмотрел на внучку.
— Похоже, твои мысли где-то очень далеко. Что тебя тревожит, детка, расскажи нам. Давай разберемся все вместе.
В ответ Джози только печально покачала головой.
— Я кажется догадываюсь, в чем дело, дочка. Ты ведь расстраиваешься из-за Кэллахена, я права? — мягко спросила доктор Энни.
Не поднимая глаз, Джози утвердительно кивнула.
— Он не виновен в этой краже, и, надеюсь, я уже сегодня смогу это доказать. Но вот что будет потом, я не знаю, — ответила девушка, с трудом сдерживая слезы. Она слишком долго хранила все в себе. И теперь ей захотелось поделиться своими переживаниями с людьми, которым она безоговорочно доверяла.
— Ты любишь его, да? — спросил Дэн, беря ее за руку.
— Мне кажется, да. Но это ничего не меняет. Мне не на что надеяться. Как только Уилл отпустит его, он отправится на поиски своего брата, и я никогда его больше не увижу.
— Значит, ты должна ехать вместе с ним, — сказала доктор Энни, с нежностью глядя на дочь.
— Но ты же слышала, мама! Он сказал, что вообще никогда не собирается жениться.
— И ты хочешь сказать, тебя это остановит? Я так не думаю, — возразила Энни.
Джози с удивлением смотрела на мать. Она никак не ожидала услышать от нее подобное.
— Но как же моя работа? Ведь я не смогу быть адвокатом. Вы так мечтали о том, чтобы я чего-нибудь добилась в жизни, а я не оправдаю ваших надежд. Любина была права. — Джози готова была разрыдаться. — Симc Кэллахен на самом деле дьявол. Лучше бы мне вообще с ним не встречаться.
Энни обняла дочь за плечи, пытаясь успокоить ее.
— Послушай, Джози, четырнадцать лет назад я приехала сюда, на Запад, чтобы доказать всем, что женщина может всего в жизни добиться сама. И когда я встретила твоего отца, я очень боялась, что он помешает осуществлению моей мечты, что он не даст мне реализовать мои возможности. Но все вышло наоборот. Он дает мне силы бороться, с его поддержкой я добилась гораздо большего, чем если бы была одна. И я благодарна судьбе, что встретила его.
Услышав ее слова, Дэн улыбнулся.
— Ты можешь гордиться своей матерью и брать с нее пример, Джози, — сказал он. — Никто не заставляет тебя быть адвокатом. Главное, чему мы старались научить тебя, это то, что любой человек может добиться в своей жизни всего, чего захочет, главное — приложить к этому усилия. И ты можешь стать тем, кем захочешь. Когда Кэллахена оправдают, ты можешь отправиться с ним туда, куда захочешь, хоть на Аляску добывать золото. Главное, чтобы у тебя было свое дело, которое ты любишь. А теперь вытри слезы, нам пора собираться на бал к Перриманам. Судья Мак-Спаррен наверняка уже там, а мне хотелось бы кое-что с ним обсудить. Я уже объявил фермерам, чтобы завтра с утра они собирались у банка Перримана, и хочу, чтобы судья тоже присутствовал там.
Спасибо тебе, папа, — сказала Джози, поднимаясь со стула. — Наши с Элли платья еще не готовы, так что мы подъедем попозже.
— Хорошо, — кивнула доктор Энни. — И помни, Джози, что бы ты ни сделала, мы всегда на твоей стороне. Но, пожалуйста, не устраивай больше никаких побегов. Судья Мак-Спаррен вряд ли одобрит методы, которыми ты защищаешь своего клиента.
— Да, это уж точно, — вздохнула Джози. А про себя добавила: «Он точно не стал бы со мной церемониться, если бы узнал, что я собираюсь взломать сейф Перримана».
Направляясь к выходу, Джози остановилась перед зеркалом. Она все еще выглядела бледной, но, слава богу, никто не узнал о нападении. Она никому не позволит остановить себя и сумеет найти доказательства вины Перримана. В этом Джози ни секунды не сомневалась.
В прерии уже ярко светило солнце и день был в разгаре, когда Рэчел наконец проснулась. Оглядевшись, она увидела Джакоба, который уже поднялся и теперь натягивал свою рубашку.
— Ты выспался? — спросила она его, зевая.
— Да, пора уже подумать о завтраке. Персики, конечно, очень вкусные, но хотелось бы чего-нибудь посущественней. Ты отдыхай, а я приготовлю еду и накормлю тебя, — ответил он, отдергивая полог, которым был завешен вход в фургон.
Спрыгнув на землю, он обнаружил, что все вокруг основательно намокло и костер развести будет совсем непросто. Вздохнув, он направился к берегу реки, надеясь собрать там хвороста.
Набрав охапку веток, он возвращался к фургону, когда случайно вышел на полянку, где накануне обнаружил Рэчел. Посреди поляны валялось седло. Подпруга лопнула во время бешеной скачки, поэтому Рэчел и упала с лошади. Она была прекрасной наездницей и, если бы не проклятое седло, вполне могла бы удержаться. Джакоб поблагодарил бога, что с ней не случилось ничего серьезного, и поспешил к фургону, чтобы поскорее приготовить завтрак.
Подойдя, он услышал голос Рэчел, которая разговаривала с собакой.
— Раз я разрешила один раз поспать на моем покрывале, это не значит, что теперь здесь твоя постель, Моисей, — со смехом говорила Рэчел. — Давай выбирайся из повозки и помоги своему папочке. А мне нужно одеться. Мое старое платье все промокло и измялось, а я хочу, чтобы мой муж видел меня красивой. Не смотри на меня с такой обидой, Моисей, я найду тебе другую подстилку.
Джакоб улыбнулся. Из Рэчел выйдет отличная мать, жаль, что у нее нет детей. При мысли об этом его вдруг прошиб холодный пот. Они целую ночь занимались любовью, вдруг она забеременеет!
Сквозь откинутый полог фургона он увидел Рэчел, которая стояла в рубашке, надевая нижнюю юбку. Заметив его взгляд, девушка испуганно отпрянула назад. Они были близки всю ночью, но теперь, с приходом дня, она вдруг почувствовала себя неловко.
Чтобы не смущать ее, Джакоб отвернулся и стал сосредоточенно заниматься костром. Он похлопал себя по карманам в поисках спичек, а потом, вспомнив, что в мешке у Рэчел было несколько коробков, сунул руку под сиденье фургона и вытащил оттуда сумку. Внутри он нащупал смятый листок бумаги. Он вытащил его и, разгладив, прочитал:
За совершение ограбления разыскиваются
Симc и Бен Кэллахены из Шарпсбурга.
Вознаграждение за их поимку гарантировано.
Все сведения сообщать шерифу Уиллу Спенсеру,
Ларами, штат Вайоминг.
Преступники вооружены и очень опасны.
Это разыскивали его, Джакоб в этом не сомневался. Он перечитал объявление несколько раз. Рэчел упоминала, что он называл в бреду имя Симc. Но ограбление? Неужели он, Джакоб, в этом замешан? Хотя ведь его имя не Джакоб. Его зовут Бен, Бен Кэллахен. Теперь все то, что он вспомнил, обретало смысл. Он увозил краденую сумку с деньгами, а его догнали и, отобрав ее, бросили умирать в прерии.
Но что же случилось с его братом? Он ничего не помнил о его судьбе.
Но почему Рэчел ничего ему не сказала? Она ведь обо всем догадалась, иначе зачем ей хранить это объявление.
Он все еще стоял, неподвижным взором уставившись в объявление, когда Рэчел выглянула наружу и окликнула его. Он поднял на нее взгляд, и когда она увидела, что он сжимает в руках, ей захотелось закричать от отчаяния. Ну почему, почему она не выбросила эту проклятую бумажку?
— Ты все знала? Все знала и молчала? Как ты могла? — Бен сурово смотрел на женщину. — Когда ты нашла это?
— Прости меня, я сама узнала совсем недавно. Я сорвала эту бумажку, когда ездила за продуктами в последний раз. Я все собиралась тебе сказать, но никак не могла решиться. Я боялась, что ты сразу уедешь, бросишь меня. — И, уткнувшись в ладони, она горько заплакала.
— Не надо плакать, Рэчел, успокойся. Но ты, конечно, понимаешь, что теперь я не могу здесь оставаться, мне нужно найти брата. Я отыщу кого-нибудь, кто будет помогать тебе на твоей ферме, пока я не вернусь.
— Но тебя наверняка схватят, здесь же обещана награда!
Бен внимательно посмотрел на нее. Она была прекрасна в новом светло-зеленом платье, которого он еще ни разу на ней не видел. Она не надела свою шляпу, и ее длинные волосы цвета меда свободно рассыпались по плечам. Ее губы немного припухли от его поцелуев, и больше всего ему сейчас хотелось сжать ее в объятиях и никуда не уезжать. Эта женщина принадлежала ему, и ему больно было даже думать о разлуке.
Он не имел на это права. Эта чудная женщина Джакоба Кристофера, простого и честного парня, а не Бена Кэллахена, которого разыскивают за вооруженное ограбление. Бен должен уйти, даже если это разобьет ему сердце. И ей тоже.
— Я знала, что ты покинешь меня, с того самого момента, как прочитала это объявление. Я не буду задерживать тебя, уезжай прямо сейчас. И не нужно никого искать мне в помощь, я и сама со всем справлюсь. Я хочу сказать тебе на прощанье, что, хотя я и была замужем пять лет. сегодня ночью я впервые поняла, что такое любовь. Если сможешь, возвращайся ко мне, я буду тебя ждать… Бен. — Она с заметным усилием произнесла это имя.
Бен медленно подошел к лошади, так же медленно оседлал ее и вскочил на нее. Его взгляд был полон отчаяния и боли, когда он оглянулся на Рэчел.
— Я не знаю, почему так случилось. Поверь, мне так же плохо, как и тебе, — сказал он с грустью. — Я уезжаю теперь, когда ты, может быть, уже носишь моего ребенка.
— Об этом можешь не беспокоиться, — печально ответила Рэчел. — У меня не может быть детей. Я всегда очень переживала из-за этого. Так что спокойно возвращайся в свою жизнь, но, пожалуйста, не забывай меня и еще помни, что дни, которые мы провели вместе, были самыми прекрасными в моей жизни.
— Я ни за что не брошу тебя одну на произвол судьбы. Сейчас мы догоним обоз, и я попрошу кого-нибудь позаботиться о тебе до моего возвращения. Как только смогу, я вышлю тебе деньги, чтобы ты могла нанять себе помощников.
Когда он говорил о деньгах, ему в голову вдруг пришла отличная идея. За его поимку обещают вознаграждение. Эти деньги должны достаться Рэчел, его ведь все равно поймают, как только он попытается что-нибудь разузнать о своем брате. Его ищет какой-то шериф Спенсер из Ларами. Бен не имел ни малейшего представления, где находится этот город, но впереди был форт Бриджер, вот туда им и следует отправляться.
— Собирайся скорее, мы едем в форт Бриджер, — сказал он Рэчел. — Я кое-что придумал.
В глубине души он очень надеялся, что скоро все разъяснится. Он не мог поверить, что был вором.
Если бы только он мог еще что-нибудь вспомнить!
19
Узнав о том, что он задумал, Рэчел всю дорогу, пока они ехали до форта, пыталась убедить его отказаться от этой затеи.
— Нет, не проси меня, Джакоб. — Она не заметила сама, как стала называть его прежним именем, к которому привыкла. — Я ни за что не соглашусь отвести тебя к шерифу. Что ты такое придумал, мне не нужны эти деньги, если тебя арестуют. Если хочешь знать, я ни капли не верю, что ты — вор.
— Я тоже не могу себе такого представить, — устало отвечал Бен. — Но, похоже, мы с тобой ошибаемся.
Он так и не рассказал ей о том, что вспомнил, как он увозил сумку с деньгами, а за ним по пятам гнались вооруженные люди.
— Я все равно не соглашусь выдать тебя, — упрямо твердила Рэчел.
— Тогда я сдамся сам.
. Девушка схватила его за руку и, умоляюще глядя на него, воскликнула:
— Что бы ты ни говорил, я все равно считаю тебя своим мужем, и я хочу быть с тобой! Мне не нужна моя ферма, я уже и забыла о ней. Давай поедем дальше на запад, туда, где никто не сможет нас найти.
— Мы не сможем найти такого места. — Он очень хотел, чтобы она была счастлива, но обманывать ее он не мог. — И даже если бы мы отыскали укромный уголок, я не хочу всю жизнь прожить в страхе, прячась за твою юбку. Я должен узнать правду, пойми, и я должен узнать о судьбе своего брата.
Ему приходилось разрушать ее мечты, но он не видел для себя другого выхода.
— Тогда я поеду с тобой в форт и буду ждать тебя там. — Она упорно не хотела сдаваться.
Обняв Рэчел, Бен привлек ее к себе.
— Твое ожидание может затянуться. Меня, скорее всего, посадят в тюрьму на долгие годы. Лучше ты забирай деньги и возвращайся к себе на ферму. Я найду тебя там, если все будет хорошо. Я так мечтал поехать туда с тобой, а теперь видишь, как получается…
— Но сколько мне придется ждать? — горько спросила она. — Год? Пять? Десять? Сколько?
Он отлично все понимал. С его стороны просить ее подождать было нелепо, несправедливо по отношению к ней.
— Ты права, тебе нужно продолжать жить, выкинув меня из головы. Самое лучшее для тебя — найти кого-нибудь, кто сумеет всегда быть рядом с тобой. Ты должна забыть обо мне.
Ничего не ответив, Рэчел сгорбилась и закрыла лицо руками. За весь остаток пути она не произнесла больше ни слова.
В полдень они добрались до форта. Перед воротами Бен остановил фургон и посмотрел на свою жену. Он хотел сказать ей, как сильно любит ее, но не смог. Он понимал, что они уже никогда не будут вместе, так зачем причинять ей лишнюю боль.
Он постучал в ворота и попросил проводить их к главному офицеру форта. Он собирался попросить, чтобы Рэчел выделили людей, которые могли бы проводить ее до фермы. А заплатить за это она сможет из денег, которые получит как вознаграждение за его поимку.
Обернувшись к Рэчел, Бен взял ее руки в свои и прижал к груди.
— Прости меня за все, я никогда не забуду того, что ты для меня сделала. Ты дала надежду на будущее человеку, у которого не было прошлого. Поверь, я теперь даже жалею, что мое прошлое возвращается ко мне. Без него мне было куда лучше. — И, вспомнив брата Джошуа, он криво усмехнулся: — Что ж, будем считать, что такова божья воля.
Рэчел сняла свою шляпу и прижала руки к вискам. Она выглядела совсем измученной. Ее лицо исказила горькая усмешка, больше напоминавшая гримасу боли:
— Ты забыл, Джакоб, меня считают язычницей.
Кэллахен сидел на своей койке, напряженно размышляя, что же ему делать дальше, когда его внимание привлек стук копыт, донесшийся с улицы. Подтянувшись к крохотному оконцу в стене, он выглянул наружу и увидел приближающийся экипаж, который остановился, подъехав к гостинице.
Из гостиницы вышли две женщины и направились к этому экипажу. Кэллахен с трудом узнал в одной из этих элегантных дам Элли. На ней было голубое платье со шнуровкой, украшенное лентами, которое ей удивительно шло. Когда же Кэллахен перевел взгляд на спутницу Элли, то не сумел сдержать возгласа удивления, узнав Джози. Она была одета в бледно-розовое платье с глубоким декольте, даже чересчур глубоким, как показалось Кэллахену. На талии оно было украшено цветком из розового бархата, и такие же цветы, но поменьше, были вышиты вдоль линии декольте. Платье обтягивало фигуру Джози, подчеркивая все изгибы ее тела, а юбка с турнюром была такой узкой, что сковывала движения девушки. Кэллахену еще ни разу не приходилось видеть Джози в таком изысканном наряде, и, с восхищением глядя на нее, он не мог поверить, что когда-то эта светская красавица стонала в его объятиях.
Джози не привыкла одеваться подобным образом, и было видно, что она неловко чувствует себя в этом платье. Она выглядела бесподобно, Кэллахен не мог этого отрицать, но, когда он увидел, как она семенит к экипажу, путаясь в подоле своего слишком узкого платья, он не смог сдержать улыбки.
Кучер распахнул дверцу кареты и, подав Элли руку, помог ей подняться внутрь, а потом обернулся к Джози, но девушка предпочла обойтись без его помощи. Приподняв свою юбку, она села в экипаж.
Кэллахен видел, что доктор Энни и Дэн с младшей дочерью уехали еще в полдень, а мистер Синклер до сих пор не показывался. Кэллахен надеялся, что дед Джози или Уилл будут сопровождать девушек, но, похоже, они собирались ехать одни. Он сжал кулаки от злости. Он ведь предупреждал об опасности, которая угрожает Джози, почему же ее родные позволяют ей ехать одной? Элли не в счет, если что-нибудь случится, она ничем не сможет помочь. С ними должен быть кто-то из мужчин.
Кэллахен в ярости ударил кулаком по стене. Женщина, которую он любит, в опасности, а он не может ее защитить.
— Я прошу тебя, Джози, постарайся не слишком быстро двигаться. Ты ведь знаешь, что платье держится на честном слове. Одно неловкое движение, и оно расползется по швам, — сказала Элли, с волнением посматривая на Джози. Она уже не успевала дошить наряд для Джози, и кое-что пришлось просто подколоть булавками. — Я думаю, мне стоит стать портнихой, а не открывать ресторан. С шитьем я явно справлюсь лучше, чем с готовкой, — продолжала она.
— Что ж, это тоже неплохая идея, — рассеянно одобрила Джози. Сейчас ее мысли были заняты совсем другим.
Заметив, что подруга чем-то озабочена, Элли поинтересовалась:
— Что тебя тревожит, Джози, ты сама не своя. Мы ведь едем на бал, не забывай. Там не место для грустных мыслей.
— Я действительно волнуюсь. Мне надо было отправить тебя вместе с Энни и Дэном, — ответила Джози.
— Но почему? — удивилась Элли.
— Вчера, когда я вышла из салуна, кто-то следил за мной. — Она не решилась рассказать о нападении даже Элли, чтобы не напугать ее. — А теперь ты еще засунула меня в этот тесный корсет, в котором я и вздохнуть толком не могу. Ты что, не могла найти корсет посвободнее?
— Джози, потерпи. Я понимаю, что тебе неудобно, но по-другому ты бы не влезла в это платье. Оно было на размер меньше, чем тебе нужно. Мне и так пришлось его расшивать, а времени у нас было в обрез, сама знаешь. — И тут Элли спохватилась: — А что ты имела в виду, когда сказала, что за тобой следили? С чего ты это взяла?
Джози все-таки не могла скрывать от подруги правду, ведь опасность могла грозить и Элли.
— Меня остановил мужчина и сказал, чтобы я не давала фермерам денег. Он угрожал мне, ты понимаешь? — наконец объяснила Джози. Она почувствовала облегчение от того, что смогла хоть с кем-то поделиться своими тревогами.
Элли действительно не на шутку встревожилась.
— Ты рассказала об этом Уиллу? — спросила она, глядя на Джози расширенными от страха глазами.
Нет, я никому не рассказывала. Я толком не разглядела, кто это был, так что Уилл ничем не мог бы помочь. Но ты не волнуйся, ничего не случится, с нами ведь кучер. Единственное, что может причинить мне вред сегодня вечером, так это тесный корсет. Никогда больше не надену это орудие инквизиции. Из чего он хоть сделан? — спросила Джози, надеясь отвлечь Элли, которая выглядела слишком напуганной.
— Из китового уса и стальных пластин. Девушки любят такие корсеты, потому что они отлично утягивают талию, и на этом фоне пышные бедра смотрятся соблазнительней. Но не пытайся заговорить мне зубы. Я так понимаю, что ты что-то задумала? Расскажи мне, может, я смогу тебе помочь?
— Ничего я не задумала, — чуть пожала обнаженными плечами Джози. — Просто хочу осмотреться в доме Перримана. Где-то там должны быть украденные деньги и драгоценности. Если я найду их, то это будет лучшим доказательством, что Кэллахен невиновен.
Элли попала в точку. У Джози действительно имелась одна идея, но сейчас она вдруг начала сомневаться в том, что собиралась сделать. Взламывать сейф Перримана — это настоящее преступление, и если ее поймают, на этот раз у нее не будет никаких оправданий. Но Джози тут же поспешила отогнать все сомнения, другого выхода не было. Когда она была маленькая, ей приходилось нарушать закон, чтобы выжить. Теперь же она пойдет против закона, чтобы спасти другого человека, мужчину, которого она любит. Мысль о том, что она, как адвокат, должна стоять на страже закона, как-то не пришла ей в голову. Но что еще можно ожидать от влюбленной женщины!
Она сожалела, что не могла переговорить с Кэллахеном, посоветоваться с ним. Ей так не хватало его поддержки. Впрочем, она все равно не решилась бы посвятить его в свой план. Он наверняка запретил бы ей так рисковать и чего доброго рассказал бы обо всем Уиллу, а уж тот бы нашел способ, чтобы ей помешать. Нет, она должна сделать все сама.
— Нет, не проси меня, Джакоб. — Она не заметила сама, как стала называть его прежним именем, к которому привыкла. — Я ни за что не соглашусь отвести тебя к шерифу. Что ты такое придумал, мне не нужны эти деньги, если тебя арестуют. Если хочешь знать, я ни капли не верю, что ты — вор.
— Я тоже не могу себе такого представить, — устало отвечал Бен. — Но, похоже, мы с тобой ошибаемся.
Он так и не рассказал ей о том, что вспомнил, как он увозил сумку с деньгами, а за ним по пятам гнались вооруженные люди.
— Я все равно не соглашусь выдать тебя, — упрямо твердила Рэчел.
— Тогда я сдамся сам.
. Девушка схватила его за руку и, умоляюще глядя на него, воскликнула:
— Что бы ты ни говорил, я все равно считаю тебя своим мужем, и я хочу быть с тобой! Мне не нужна моя ферма, я уже и забыла о ней. Давай поедем дальше на запад, туда, где никто не сможет нас найти.
— Мы не сможем найти такого места. — Он очень хотел, чтобы она была счастлива, но обманывать ее он не мог. — И даже если бы мы отыскали укромный уголок, я не хочу всю жизнь прожить в страхе, прячась за твою юбку. Я должен узнать правду, пойми, и я должен узнать о судьбе своего брата.
Ему приходилось разрушать ее мечты, но он не видел для себя другого выхода.
— Тогда я поеду с тобой в форт и буду ждать тебя там. — Она упорно не хотела сдаваться.
Обняв Рэчел, Бен привлек ее к себе.
— Твое ожидание может затянуться. Меня, скорее всего, посадят в тюрьму на долгие годы. Лучше ты забирай деньги и возвращайся к себе на ферму. Я найду тебя там, если все будет хорошо. Я так мечтал поехать туда с тобой, а теперь видишь, как получается…
— Но сколько мне придется ждать? — горько спросила она. — Год? Пять? Десять? Сколько?
Он отлично все понимал. С его стороны просить ее подождать было нелепо, несправедливо по отношению к ней.
— Ты права, тебе нужно продолжать жить, выкинув меня из головы. Самое лучшее для тебя — найти кого-нибудь, кто сумеет всегда быть рядом с тобой. Ты должна забыть обо мне.
Ничего не ответив, Рэчел сгорбилась и закрыла лицо руками. За весь остаток пути она не произнесла больше ни слова.
В полдень они добрались до форта. Перед воротами Бен остановил фургон и посмотрел на свою жену. Он хотел сказать ей, как сильно любит ее, но не смог. Он понимал, что они уже никогда не будут вместе, так зачем причинять ей лишнюю боль.
Он постучал в ворота и попросил проводить их к главному офицеру форта. Он собирался попросить, чтобы Рэчел выделили людей, которые могли бы проводить ее до фермы. А заплатить за это она сможет из денег, которые получит как вознаграждение за его поимку.
Обернувшись к Рэчел, Бен взял ее руки в свои и прижал к груди.
— Прости меня за все, я никогда не забуду того, что ты для меня сделала. Ты дала надежду на будущее человеку, у которого не было прошлого. Поверь, я теперь даже жалею, что мое прошлое возвращается ко мне. Без него мне было куда лучше. — И, вспомнив брата Джошуа, он криво усмехнулся: — Что ж, будем считать, что такова божья воля.
Рэчел сняла свою шляпу и прижала руки к вискам. Она выглядела совсем измученной. Ее лицо исказила горькая усмешка, больше напоминавшая гримасу боли:
— Ты забыл, Джакоб, меня считают язычницей.
Кэллахен сидел на своей койке, напряженно размышляя, что же ему делать дальше, когда его внимание привлек стук копыт, донесшийся с улицы. Подтянувшись к крохотному оконцу в стене, он выглянул наружу и увидел приближающийся экипаж, который остановился, подъехав к гостинице.
Из гостиницы вышли две женщины и направились к этому экипажу. Кэллахен с трудом узнал в одной из этих элегантных дам Элли. На ней было голубое платье со шнуровкой, украшенное лентами, которое ей удивительно шло. Когда же Кэллахен перевел взгляд на спутницу Элли, то не сумел сдержать возгласа удивления, узнав Джози. Она была одета в бледно-розовое платье с глубоким декольте, даже чересчур глубоким, как показалось Кэллахену. На талии оно было украшено цветком из розового бархата, и такие же цветы, но поменьше, были вышиты вдоль линии декольте. Платье обтягивало фигуру Джози, подчеркивая все изгибы ее тела, а юбка с турнюром была такой узкой, что сковывала движения девушки. Кэллахену еще ни разу не приходилось видеть Джози в таком изысканном наряде, и, с восхищением глядя на нее, он не мог поверить, что когда-то эта светская красавица стонала в его объятиях.
Джози не привыкла одеваться подобным образом, и было видно, что она неловко чувствует себя в этом платье. Она выглядела бесподобно, Кэллахен не мог этого отрицать, но, когда он увидел, как она семенит к экипажу, путаясь в подоле своего слишком узкого платья, он не смог сдержать улыбки.
Кучер распахнул дверцу кареты и, подав Элли руку, помог ей подняться внутрь, а потом обернулся к Джози, но девушка предпочла обойтись без его помощи. Приподняв свою юбку, она села в экипаж.
Кэллахен видел, что доктор Энни и Дэн с младшей дочерью уехали еще в полдень, а мистер Синклер до сих пор не показывался. Кэллахен надеялся, что дед Джози или Уилл будут сопровождать девушек, но, похоже, они собирались ехать одни. Он сжал кулаки от злости. Он ведь предупреждал об опасности, которая угрожает Джози, почему же ее родные позволяют ей ехать одной? Элли не в счет, если что-нибудь случится, она ничем не сможет помочь. С ними должен быть кто-то из мужчин.
Кэллахен в ярости ударил кулаком по стене. Женщина, которую он любит, в опасности, а он не может ее защитить.
— Я прошу тебя, Джози, постарайся не слишком быстро двигаться. Ты ведь знаешь, что платье держится на честном слове. Одно неловкое движение, и оно расползется по швам, — сказала Элли, с волнением посматривая на Джози. Она уже не успевала дошить наряд для Джози, и кое-что пришлось просто подколоть булавками. — Я думаю, мне стоит стать портнихой, а не открывать ресторан. С шитьем я явно справлюсь лучше, чем с готовкой, — продолжала она.
— Что ж, это тоже неплохая идея, — рассеянно одобрила Джози. Сейчас ее мысли были заняты совсем другим.
Заметив, что подруга чем-то озабочена, Элли поинтересовалась:
— Что тебя тревожит, Джози, ты сама не своя. Мы ведь едем на бал, не забывай. Там не место для грустных мыслей.
— Я действительно волнуюсь. Мне надо было отправить тебя вместе с Энни и Дэном, — ответила Джози.
— Но почему? — удивилась Элли.
— Вчера, когда я вышла из салуна, кто-то следил за мной. — Она не решилась рассказать о нападении даже Элли, чтобы не напугать ее. — А теперь ты еще засунула меня в этот тесный корсет, в котором я и вздохнуть толком не могу. Ты что, не могла найти корсет посвободнее?
— Джози, потерпи. Я понимаю, что тебе неудобно, но по-другому ты бы не влезла в это платье. Оно было на размер меньше, чем тебе нужно. Мне и так пришлось его расшивать, а времени у нас было в обрез, сама знаешь. — И тут Элли спохватилась: — А что ты имела в виду, когда сказала, что за тобой следили? С чего ты это взяла?
Джози все-таки не могла скрывать от подруги правду, ведь опасность могла грозить и Элли.
— Меня остановил мужчина и сказал, чтобы я не давала фермерам денег. Он угрожал мне, ты понимаешь? — наконец объяснила Джози. Она почувствовала облегчение от того, что смогла хоть с кем-то поделиться своими тревогами.
Элли действительно не на шутку встревожилась.
— Ты рассказала об этом Уиллу? — спросила она, глядя на Джози расширенными от страха глазами.
Нет, я никому не рассказывала. Я толком не разглядела, кто это был, так что Уилл ничем не мог бы помочь. Но ты не волнуйся, ничего не случится, с нами ведь кучер. Единственное, что может причинить мне вред сегодня вечером, так это тесный корсет. Никогда больше не надену это орудие инквизиции. Из чего он хоть сделан? — спросила Джози, надеясь отвлечь Элли, которая выглядела слишком напуганной.
— Из китового уса и стальных пластин. Девушки любят такие корсеты, потому что они отлично утягивают талию, и на этом фоне пышные бедра смотрятся соблазнительней. Но не пытайся заговорить мне зубы. Я так понимаю, что ты что-то задумала? Расскажи мне, может, я смогу тебе помочь?
— Ничего я не задумала, — чуть пожала обнаженными плечами Джози. — Просто хочу осмотреться в доме Перримана. Где-то там должны быть украденные деньги и драгоценности. Если я найду их, то это будет лучшим доказательством, что Кэллахен невиновен.
Элли попала в точку. У Джози действительно имелась одна идея, но сейчас она вдруг начала сомневаться в том, что собиралась сделать. Взламывать сейф Перримана — это настоящее преступление, и если ее поймают, на этот раз у нее не будет никаких оправданий. Но Джози тут же поспешила отогнать все сомнения, другого выхода не было. Когда она была маленькая, ей приходилось нарушать закон, чтобы выжить. Теперь же она пойдет против закона, чтобы спасти другого человека, мужчину, которого она любит. Мысль о том, что она, как адвокат, должна стоять на страже закона, как-то не пришла ей в голову. Но что еще можно ожидать от влюбленной женщины!
Она сожалела, что не могла переговорить с Кэллахеном, посоветоваться с ним. Ей так не хватало его поддержки. Впрочем, она все равно не решилась бы посвятить его в свой план. Он наверняка запретил бы ей так рисковать и чего доброго рассказал бы обо всем Уиллу, а уж тот бы нашел способ, чтобы ей помешать. Нет, она должна сделать все сама.