скорее приступить к уничтожению аэродромов югославских военно-воздушных сил
и столицы Югославии Белграда путем массированных налетов".
В тот же день фюрер подписал директиву No 25:
"Я намерен осуществить вторжение в Югославию путем мощных ударов из
района Фиуме и Софии в общем направлении на Белград и дальше на юг с целью
нанести югославской армии решительное поражение, а также отрезать южную
часть Югославии от остальных районов страны и превратить ее в базу для
дальнейших операций германо-итальянских войск против Греции.
Я приказываю:
а) Как только будет закончено сосредоточение достаточных сил и позволят
метеорологические условия, все важные наземные сооружения Югославии и
Белград должны быть уничтожены в результате непрерывных круглосуточных
воздушных налетов.
б) Если это будет возможно, одновременно -- но ни в коем случае не
раньше -- должна быть начата операция "Марита".
Генералы провели ночь за разработкой планов операции. Кейтель
свидетельствует: "Решение напасть на Югославию означало полное нарушение
всех военных планов и мероприятий, намечавшихся до этого момента. Операцию
"Марита" пришлось полностью перестроить. Надо было доставить через Венгрию,
с севера, новые войска. Все приходилось делать экспромтом".
* * *
Со времен Мюнхена Венгрия стремилась извлечь для себя пользу из
дипломатических побед Германии путем расширения своих границ, установленных
после 1920 года, за счет Чехословакии и Румынии. Одновременно она пыталась
сохранять нейтральную позицию в вопросах международной политики. Дипломатия
Венгрии стремилась избегать точно сформулированных обязательств в отношении
держав оси, которые обусловливали бы превращение Венгрии в их союзника в
случае войны. Венгрия присоединилась в Вене к тройственному пакту, но, так
же как и Румыния, не взяла на себя определенных обязательств. Ни Гитлер, ни
Муссолини не желали конфликта между Балканскими странами. Они надеялись
установить контроль над всеми этими странами одновременно. С этой целью они
навязали Венгрии и Румынии свое решение относительно Трансильвании.
Нападение Муссолини на Грецию, к которому Гитлер относился неодобрительно,
повлекло за собой возможность английского вмешательства в Юго-Восточной
Европе. Поэтому на Югославию был оказан нажим, с тем чтобы заставить ее
последовать примеру Венгрии и Румынии и присоединиться к блоку держав оси.
Когда югославские министры были с этой целью вызваны в Вену, вопрос казался
решенным. Драматические события, происшедшие в Белграде 27 марта, нарушили
все надежды на создание объединенной группы Балканских стран,
присоединившихся к державам оси.
Эти события сразу же и непосредственно отразились на Венгрии. Хотя
Германии, конечно, предстояло нанести основной удар непокорным югославам
через Румынию, все линии коммуникаций проходили через венгерскую территорию.
Почти немедленной реакцией германского правительства на события в Белграде
явилась отправка венгерского посланника в Берлине на самолете в Будапешт со
срочным посланием венгерскому регенту адмиралу Хорти:
"Югославия будет уничтожена, так как она только что открыто отвергла
политику взаимопонимания с державами оси. Большая часть германских
вооруженных сил должна пройти через Венгрию. Но основные наступательные
операции будут вестись не в венгерском секторе. Здесь должна будет выступить
венгерская армия, и в награду за ее сотрудничество Венгрия получит
возможность вновь оккупировать все те принадлежавшие ей ранее территории,
которые она в свое время вынуждена была уступить Югославии. Вопрос очень
срочный. Требуется немедленный и положительный ответ" 1.
1 Ullein Reviczy, Guerre Allemande: Paix Russe. P. 89.
Венгрию связывал с Югославией пакт о дружбе, подписанный только в
декабре 1940 года. Однако открытое сопротивление требованиям Германии могло
бы только повести к оккупации Венгрии германскими войсками в ходе
предстоящих военных операций. Ее соблазняла также возможность снова
оккупировать те территории на ее южной границе, которые она должна была
уступить Югославии по Трианонскому договору. Венгерский премьер-министр граф
Телеки упорно стремился сохранить за своей страной известную свободу
действий. Он отнюдь не был убежден в том, что Германия выиграет войну. В
момент подписания тройственного пакта он не особенно верил в независимость
Италии как одного из партнеров держав оси. Предъявленный ему Гитлером
ультиматум требовал от него нарушения заключенного им самим договора с
Югославией. Однако инициатива была вырвана у него венгерским генеральным
штабом, начальник которого генерал Верт, немец по происхождению, за спиной
венгерского правительства лично договорился с германским верховным
командованием. На этой основе разрабатывались детали плана прохождения
германских войск через территорию Венгрии.
Телеки немедленно квалифицировал действия Верта как предательские.
Вечером 2 апреля 1941 года он получил от венгерского посланника в Лондоне
телеграмму, гласившую, что английское министерство иностранных дел
официально предупредило его, что, если Венгрия примет участие в каких-либо
операциях Германии против Югославии, она должна ожидать объявления войны со
стороны Великобритании. Таким образом, Венгрия могла избрать одно из двух --
оказать тщетное сопротивление прохождению германских войск или открыто
выступить против союзных стран и предать Югославию. В этом тяжелом положении
граф Телеки видел лишь один способ спасти свою личную честь. Вскоре после
девяти часов вечера он выехал из венгерского министерства иностранных дел и
вернулся в свою резиденцию в Шандорском дворце. Ему позвонили по телефону.
Полагают, что ему сообщили, что германские войска уже перешли венгерскую
границу. Вскоре после этого он застрелился.
* * *
Известие о революции в Белграде, естественно, было встречено нами с
глубоким удовлетворением. Наконец-то мы увидели хоть один ощутимый результат
наших отчаянных попыток создать фронт союзных нам стран на Балканах и
предотвратить их постепенный захват Гитлером.
* * *
Иден по пути на родину прибыл на Мальту, но я, получив известие о
революции в Белграде, решил, что он должен изменить свои планы и вместе с
генералами Диллом и Уэйвеллом оставаться в центре событий.
Премьер-министр -- Идену 27 марта 1941 года
"Ввиду того что в Сербии произошел государственный переворот,
безусловно, было бы лучше, если бы вы оба оставались на месте, в Каире,
чтобы координировать события. Именно теперь есть шанс привлечь Турцию и
создать объединенный фронт на Балканах. Не могли ли бы Вы устроить в Афинах
или на Кипре совещание представителей всех заинтересованных стран? Не
думаете ли Вы, что Вам следовало бы отправиться в Белград, когда Вам станет
ясна ситуация? Мы пока что со своей стороны делаем все, что возможно".
Я послал президенту Турции следующую телеграмму:
27 марта 1941 года
"Ваше превосходительство!
Драматические события, которые происходят в настоящее время в Белграде
и по всей Югославии, могут дать прекрасную возможность предотвратить
германское вторжение на Балканский полуостров. Безусловно, именно теперь
наступил момент для создания единого фронта, против которого Германия вряд
ли осмелится выступить. Я телеграфировал президенту Рузвельту и просил его
предоставить помощь материалами всем державам, сопротивляющимся германской
агрессии на востоке. Я прошу Идена и генерала Дилла координировать все
возможные мероприятия для обеспечения общей безопасности".
* * *
Было решено, что Иден останется в Афинах для ведения переговоров с
Турцией, а генерал Дилл выедет в Белград. Всем было ясно, что положение
Югославии будет отчаянным, если все заинтересованные государства не создадут
немедленно единый фронт. Однако у Югославии еще оставалась возможность
нанести смертельный удар по оголенному тылу дезорганизованных итальянских
войск в Албании. Если бы югославы действовали быстро, они могли бы добиться
серьезных военных результатов. Пока их собственная территория подвергалась
бы опустошению с севера, они могли овладеть огромной массой оружия и
снаряжения и получить, таким образом, возможность вести партизанскую войну в
горах, что было теперь их единственной надеждой на спасение. Это был бы
замечательный ход, который оказал бы влияние на всю обстановку на Балканах.
В своем кругу в Лондоне мы ясно представляли себе всю картину.
Генерал Дилл находился в это время в Белграде, и я направил ему
следующее послание:
1 апреля 1941 года
"Ряд данных указывает на то, что происходит быстрая перегруппировка сил
для операций против Югославии. Выиграть время для сопротивления Германии
значит потерять время для действий против Италии. Югославам следует во что
бы то ни стало как можно скорее использовать все свои силы против
итальянцев. Только таким путем они могут добиться весьма важного
первоначального успеха в своих действиях и вовремя захватить большое
количество снаряжения".
Ошибки, которые делались в течение нескольких лет, не могут быть
исправлены за несколько часов. Когда всеобщее возбуждение улеглось, все
жители Белграда поняли, что на них надвигаются катастрофа и смерть и что они
вряд ли могут сделать что-нибудь, чтобы избежать своей участи. Верховное
командование сочло необходимым ввести войска в Словению и Хорватию для
поддержания фиктивного внутреннего единства. Теперь оно могло наконец
мобилизовать свою армию. Но у него не было стратегического плана. Дилл
обнаружил в Белграде только замешательство и пассивность.
Вот что писал нам Дилл:
"Конечные результаты моей поездки в Белград были разочаровывающими во
многих отношениях. Оказалось совершенно невозможным заставить (генерала)
Симовича подписать какое бы то ни было соглашение. Тем не менее на меня
произвел большое впечатление боевой дух югославских руководителей, которые
будут воевать, если Германия нападет на Югославию или на Салоники...
Югославские войска еще не подготовлены к войне, и Симович хочет
выиграть время для завершения мобилизации и сосредоточения войск. По
внутриполитическим соображениям он не может взять на себя инициативу в
военных действиях, а должен ожидать выступления Германии. Он предполагает,
что Германия нападет на южную часть Югославии из Болгарии и на время оставит
Грецию в покое... Югославия окажет помощь в Албании, но не выступит даже и
там, прежде чем Германия не нападет на нее или не затронет ее жизненные
интересы".
Одновременно с этим я обратился к генералу Симовичу со следующим
призывом:
Премьер-министр -- генералу Симовичу 4 апреля 1941 года
"Получаемая мною со всех сторон информация показывает, что Германия
спешно сосредоточивает и перебрасывает к Вашим границам свои сухопутные и
воздушные силы. Наши агенты во Франции сообщают нам о крупных перебросках
воздушных сил. Согласно донесениям разведки нашей африканской армии,
бомбардировщики перебрасываются даже из Триполи. Мне непонятен Ваш довод о
том, что Вы хотите выиграть время. Единственный блестящий шанс на завоевание
победы и обеспечение безопасности -- предупредить противника, одержав
решительную победу в Албании и захватив там огромную массу военной техники.
Когда в Албанию будут доставлены те четыре германские горные дивизии,
которые, по сообщению Вашего генерального штаба, в настоящее время
погружаются в вагоны в Тироле, Вы встретитесь уже с совершенно иным
сопротивлением, чем то, которое могут Вам оказать тыловые части
деморализованных итальянских войск".
* * *
Теперь мы должны отметить единственный случай, когда в расчеты
кремлевской олигархии вмешалась известная доля чувства.
Национальное движение в Белграде возникло стихийно и ничем не было
связано с деятельностью малочисленной нелегальной югославской
коммунистической партии, поддерживавшейся Советами. Выждав неделю, Сталин
решил сделать жест. Его представители вели переговоры с югославским
посланником в Москве Гавриловичем и со специальной миссией, посланной из
Белграда после переворота. Переговоры протекали без особого успеха. В ночь
на 6 апреля югославы были внезапно вызваны в Кремль. Их встретил сам Сталин,
который предложил им для подписания готовый проект пакта. Дело закончилось
очень быстро. Россия соглашалась уважать "независимость, суверенные права и
территориальную целостность Югославии", а в случае если бы последняя
подверглась нападению, Россия брала на себя обязательство придерживаться
доброжелательной позиции, "основанной на дружеских взаимоотношениях". Это во
всяком случае было нечто вроде дружелюбного жеста. Гаврилович один оставался
до утра, обсуждая со Сталиным вопрос о военных поставках. В тот момент,
когда их беседа подходила к концу, немцы нанесли свой удар по Югославии.
* * *
Утром 6 апреля над Белградом появились германские бомбардировщики. Летя
волнами с оккупированных аэродромов в Румынии, они в течение трех дней
методически сбрасывали бомбы на югославскую столицу. На бреющем полете, не
опасаясь сопротивления, они беспощадно разрушали город. Эта операция
получила название "Кара". 8 апреля, когда настала наконец тишина, свыше 17
тысяч жителей Белграда лежали мертвыми на улицах города и под развалинами.
На фоне этой кошмарной картины города, полного дыма и огня, можно было
видеть взбесившихся зверей, вырвавшихся из своих разбитых клеток в
зоологическом саду. Раненый аист проковылял мимо крупнейшей гостиницы
города, которая представляла собой море огня. Ошеломленный, ничего не
соображавший медведь медленной и неуклюжей походкой пробирался через этот ад
к Дунаю. Это был не единственный медведь, который потерял способность
соображать.
Операция "Кара" была выполнена.
Новый год принес тревожные вести с Дальнего Востока. Японский
военно-морской флот активизировал свои действия у побережья Южного
Индокитая. Японские военные корабли были замечены в гавани Сайгона и в
Сиамском заливе. 31 января японское правительство договорилось о перемирии
между вишистской Францией и Сиамом. Распространились слухи, что это
урегулирование пограничного конфликта в Юго-Восточной Азии послужит
прелюдией к вступлению Японии в войну. В то же время немцы усиливали нажим
на Японию, подбивая ее напасть на англичан в Сингапуре. "Я старался, --
заявил Риббентроп на суде в Нюрнберге, -- побудить Японию напасть на
Сингапур, так как невозможно было заключить мир с Англией, и я не знал,
какие военные меры мы могли принять для достижения этой цели. Во всяком
случае, фюрер велел мне, используя дипломатические каналы, сделать все
возможное, чтобы ослабить позиции Англии и добиться, таким образом, мира. Мы
полагали, что лучше всего этого можно будет достичь, если Япония нападет на
оплот Англии в Восточной Азии" 1.
1 Nuremberg Documents. Part X. P. 200. 86
* * *
24 февраля ко мне явился с визитом японский посол Сигемицу. Эта беседа
была запротоколирована.
"Я коснулся давних и дружественных отношений между двумя странами,
своих собственных неизменных чувств со времен англояпонского союза 1902 года
и указал на наше сильное желание не порывать отношений между двумя странами.
Япония не может ждать, чтобы мы с одобрением взирали на то, что делается в
Китае, но мы придерживаемся корректной позиции нейтралитета, и, надо
сказать, весьма отличного от того нейтралитета, который мы проявили, когда
помогали японцам в их войне против России. У нас нет ни малейшего намерения
нападать на Японию и нет иного желания, кроме как видеть ее процветающей и
мирной. Как было бы жаль, сказал я, если бы на данном этапе, когда у нее уже
полно забот в Китае, Япония оказалась в состоянии войны с Великобританией и
Соединенными Штатами".
Посол заявил, что Япония не имеет никакого намерения нападать на нас
или на Соединенные Штаты и вовсе не желает оказаться вовлеченной в войну с
какой-либо из этих держав. Японцы не станут пытаться нападать на Сингапур
или Австралию, и он несколько раз повторил, что они не предпримут попытки
вторгнуться в Голландскую Индию или укрепиться там. Единственное, чем
недовольна Япония, сказал он, -- это нашим отношением к Китаю, которое
поощряет Китай и усугубляет трудности Японии... Я счел себя обязанным
напомнить ему о тройственном пакте, который японцы заключили с державами
оси, и о том, что мы, естественно, никогда не упускаем это из виду. Нельзя
поверить, чтобы пакт, столь выгодный Германии и приносящий так мало выгод
Японии, не имел каких-то секретных статей, во всяком случае, Япония посеяла
у нас сомнения в том, как именно она истолкует этот пакт при известных
обстоятельствах. Посол сказал, что они дали разъяснения в свое время и что
их целью было ограничить конфликт и т. п. Я ответил ему, что присоединение к
пакту держав оси было очень большой ошибкой со стороны Японии. Ничто не
причинило большего вреда ее отношениям с Соединенными Штатами и ничто не
сблизило так Великобританию и Соединенные Штаты.
Затем я возобновил свои заверения в дружбе. Все это время он держался
весьма дружески и примирительно, и мы совершенно не сомневались в его
позиции в этих вопросах".
4 марта, после того как Сигемицу наверняка мог снестись с Токио, я
подробно записал, как протекал его второй визит.
"Сегодня меня посетил японский посол. Он в весьма приятных выражениях
говорил о сильном желании Японии не быть вовлеченной в войну и не порывать
отношения с Великобританией. Он назвал тройственный пакт пактом мира и
сказал, что он вызван лишь желанием Японии ограничить конфликт. Я особо
спросил его, оставил ли этот пакт Японии полное право толковать любую данную
ситуацию, и указал ему, что ни одно из положений пакта не обязывает ее
вступать в войну. Он не выразил несогласия с этим. В сущности, он молча
согласился. Я сердечно принял все его заверения и попросил передать мою
благодарность министру иностранных дел Японии. Я не думаю, чтобы Япония
напала на нас, пока и если она не уверится в том, что мы потерпим поражение.
Я очень сомневаюсь, вступит ли она в войну на стороне держав оси, если
Соединенные Штаты присоединятся к нам. С ее стороны это было бы, несомненно,
очень глупо. Для нее было бы разумнее вступить в войну, если Соединенные
Штаты не примкнут к нам".
Такова была также (но по совершенно иным причинам) точка зрения
Германии. Как Германия, так и Япония жаждали ограбить и поделить Британскую
империю. Но они подходили к этой цели с разных точек зрения. Германское
верховное командование утверждало, что японцам следовало бы использовать
свои вооруженные силы в Малайе и Голландской Индии, не заботясь об
американских базах на Тихом океане и об основных силах флота на их фланге.
Весь февраль и март немцы уговаривали японское правительство нанести без
дальнейших проволочек удар по Малайе и Сингапуру, не тревожась насчет
Соединенных Штатов. У Гитлера было уже достаточно хлопот и без вовлечения их
в войну. В самом деле, мы видели, со сколькими действиями Америки он
мирился, а ведь любое из них могло бы послужить удобнейшим поводом к войне.
Больше же всего Гитлер и Риббентроп хотели, чтобы Япония напала на то, что
они называли "Англией" -- это название все еще в ходу 1, -- и ни
в коем случае не ввязывалась в войну с Соединенными Штатами. Они заверяли
Токио, что если Япония будет энергично действовать против Малайи и
Голландской Индии, американцы не посмеют выступить. Эти рассуждения отнюдь
не убедили руководителей японского флота и армии. Не поверили они и в их
бескорыстие. С точки зрения японских военных возможность какой-либо операции
в Юго-Восточной Азии исключалась полностью, если предварительно не будет
совершено нападение на американские базы или если с Соединенными Штатами не
будет достигнуто урегулирование дипломатическим путем.
1 Наряду со словом "Британия". -- Прим. ред.
В это время за кулисами сложной политической жизни Японии, по-видимому,
складывались три решения. Во-первых, послать в Европу министра иностранных
дел Мацуоку, чтобы он мог своими глазами увидеть степень господства Германии
над Европой и в особенности узнать, когда в действительности начнется
вторжение в Англию. Настолько ли английские вооруженные силы скованы в
морской обороне, что Англия не сможет позволить себе укрепить свои восточные
владения в случае нападения на них Японии? Хотя Мацуока и получил
образование в Соединенных Штатах, он был настроен резко антиамерикански.
Нацистское движение и мощь военизированной Германии произвели на него
сильнейшее впечатление. Он находился под обаянием Гитлера. Может быть,
временами он даже сам видел себя играющим аналогичную роль в Японии.
Во-вторых, японское правительство решило предоставить командованию
флота и армии свободу действий в области планирования операций против
американской базы в Перл-Харборе, а также против Филиппин, Голландской Индии
и Малайи.
В-третьих, предполагалось послать в Вашингтон "либерального"
государственного деятеля адмирала Немуру, чтобы выяснить шансы на общее
урегулирование с Соединенными Штатами на Тихом океане. Это не только служило
маскировкой, но и могло бы привести к мирному решению. Таким образом, в
японском кабинете удалось примирить столь противоречивые взгляды.
* * *
12 марта Мацуока отправился выполнять свою миссию. 25 марта, находясь
проездом в Москве, он два часа беседовал со Сталиным и Молотовым и заверил
германского посла Шуленбурга, что лично передаст Риббентропу все детали этой
беседы.
Захваченные документы, опубликованные государственным департаментом
США, проливают яркий свет на миссию Мацуоки и на умонастроение Германии. 27
марта посланец Японии был сердечно принят в Берлине Риббентропом как
человек, родственный по духу. Германский министр иностранных дел пространно
говорил о мощи своей страны.
"Германия, -- сказал он, -- находится в последней стадии своей борьбы
против Англии. В течение минувшей зимы фюрер сделал все необходимые
приготовления, так что сейчас Германия вполне готова помериться с Англией
силами, где угодно. Фюрер имеет в своем распоряжении, вероятно, сильнейшие
вооруженные силы из всех существовавших когда-либо. Германия располагает 240
боевыми дивизиями, из коих 186 -- это первоклассные штурмовые дивизии и 24
-- танковые дивизии. Германская авиация сильно выросла и использует теперь
новые модели самолетов, так что сейчас она не только не уступает в этой
области Англии и Америке, но и определенно превосходит их.
Германский морской флот имел в начале войны относительно небольшое
число линкоров. Однако сейчас закончены строившиеся линкоры и вскоре вступит
в строй последний из них. На этот раз германский флот не стоит в порту, как
это было в первую мировую войну, а с первого дня войны используется против
врага.
На Европейском континенте у Германии, в сущности, нет сколько-нибудь
серьезного врага, если не считать незначительных английских сил, оставшихся
в Греции. Германия отразит любую попытку англичан высадиться на континенте
или закрепиться там. Поэтому она не потерпит и пребывания англичан в Греции.
Греческий вопрос имеет второстепенное значение, но удар по Греции, который,
вероятно, окажется необходимым, позволил бы приобрести в восточной части
Средиземноморского бассейна господствующие позиции для дальнейших операций.
Итальянцам в Африке последние месяцы не везло, так как итальянские
войска не были знакомы с современной танковой войной и не были готовы к
противотанковой обороне. Фюрер направил в Триполи с достаточными германскими
силами одного из самых способных германских офицеров -- генерала Роммеля.
Здесь также в один прекрасный день роли переменятся, и англичане исчезнут из
Северной Африки, быть может, еще быстрее, чем пришли туда.
В районе Средиземного моря за последние два месяца с успехом действует
германская авиация, нанесшая англичанам, которые держались весьма упорно,
большие потери в судах. Суэцкий канал был блокирован в течение длительного
времени и будет блокирован снова.
Англичанам уже не так просто удерживать свои позиции в бассейне
Средиземного моря.
Стало быть, подводя итог военному положению в Европе, мы должны прийти
к выводу, что в военной сфере державы оси безраздельно господствуют в
континентальной Европе. В распоряжении Германии имеется огромная фактически
бездействующая армия, которую можно использовать всегда и всюду, где это
сочтет необходимым фюрер".
Перейдя от военного положения к политическому, Риббентроп сказал, что
он "может конфиденциально уведомить Мацуоку, что нынешние отношения с
Россией являются корректными, хотя не очень дружественными. После визита
Молотова, когда русским предложили присоединиться к пакту трех держав,
Россия поставила неприемлемые условия. Они означали принесение в жертву
германских интересов в Финляндии, предоставление (Советам) баз на
Дарданеллах и возможности оказывать сильное влияние на положение на
и столицы Югославии Белграда путем массированных налетов".
В тот же день фюрер подписал директиву No 25:
"Я намерен осуществить вторжение в Югославию путем мощных ударов из
района Фиуме и Софии в общем направлении на Белград и дальше на юг с целью
нанести югославской армии решительное поражение, а также отрезать южную
часть Югославии от остальных районов страны и превратить ее в базу для
дальнейших операций германо-итальянских войск против Греции.
Я приказываю:
а) Как только будет закончено сосредоточение достаточных сил и позволят
метеорологические условия, все важные наземные сооружения Югославии и
Белград должны быть уничтожены в результате непрерывных круглосуточных
воздушных налетов.
б) Если это будет возможно, одновременно -- но ни в коем случае не
раньше -- должна быть начата операция "Марита".
Генералы провели ночь за разработкой планов операции. Кейтель
свидетельствует: "Решение напасть на Югославию означало полное нарушение
всех военных планов и мероприятий, намечавшихся до этого момента. Операцию
"Марита" пришлось полностью перестроить. Надо было доставить через Венгрию,
с севера, новые войска. Все приходилось делать экспромтом".
* * *
Со времен Мюнхена Венгрия стремилась извлечь для себя пользу из
дипломатических побед Германии путем расширения своих границ, установленных
после 1920 года, за счет Чехословакии и Румынии. Одновременно она пыталась
сохранять нейтральную позицию в вопросах международной политики. Дипломатия
Венгрии стремилась избегать точно сформулированных обязательств в отношении
держав оси, которые обусловливали бы превращение Венгрии в их союзника в
случае войны. Венгрия присоединилась в Вене к тройственному пакту, но, так
же как и Румыния, не взяла на себя определенных обязательств. Ни Гитлер, ни
Муссолини не желали конфликта между Балканскими странами. Они надеялись
установить контроль над всеми этими странами одновременно. С этой целью они
навязали Венгрии и Румынии свое решение относительно Трансильвании.
Нападение Муссолини на Грецию, к которому Гитлер относился неодобрительно,
повлекло за собой возможность английского вмешательства в Юго-Восточной
Европе. Поэтому на Югославию был оказан нажим, с тем чтобы заставить ее
последовать примеру Венгрии и Румынии и присоединиться к блоку держав оси.
Когда югославские министры были с этой целью вызваны в Вену, вопрос казался
решенным. Драматические события, происшедшие в Белграде 27 марта, нарушили
все надежды на создание объединенной группы Балканских стран,
присоединившихся к державам оси.
Эти события сразу же и непосредственно отразились на Венгрии. Хотя
Германии, конечно, предстояло нанести основной удар непокорным югославам
через Румынию, все линии коммуникаций проходили через венгерскую территорию.
Почти немедленной реакцией германского правительства на события в Белграде
явилась отправка венгерского посланника в Берлине на самолете в Будапешт со
срочным посланием венгерскому регенту адмиралу Хорти:
"Югославия будет уничтожена, так как она только что открыто отвергла
политику взаимопонимания с державами оси. Большая часть германских
вооруженных сил должна пройти через Венгрию. Но основные наступательные
операции будут вестись не в венгерском секторе. Здесь должна будет выступить
венгерская армия, и в награду за ее сотрудничество Венгрия получит
возможность вновь оккупировать все те принадлежавшие ей ранее территории,
которые она в свое время вынуждена была уступить Югославии. Вопрос очень
срочный. Требуется немедленный и положительный ответ" 1.
1 Ullein Reviczy, Guerre Allemande: Paix Russe. P. 89.
Венгрию связывал с Югославией пакт о дружбе, подписанный только в
декабре 1940 года. Однако открытое сопротивление требованиям Германии могло
бы только повести к оккупации Венгрии германскими войсками в ходе
предстоящих военных операций. Ее соблазняла также возможность снова
оккупировать те территории на ее южной границе, которые она должна была
уступить Югославии по Трианонскому договору. Венгерский премьер-министр граф
Телеки упорно стремился сохранить за своей страной известную свободу
действий. Он отнюдь не был убежден в том, что Германия выиграет войну. В
момент подписания тройственного пакта он не особенно верил в независимость
Италии как одного из партнеров держав оси. Предъявленный ему Гитлером
ультиматум требовал от него нарушения заключенного им самим договора с
Югославией. Однако инициатива была вырвана у него венгерским генеральным
штабом, начальник которого генерал Верт, немец по происхождению, за спиной
венгерского правительства лично договорился с германским верховным
командованием. На этой основе разрабатывались детали плана прохождения
германских войск через территорию Венгрии.
Телеки немедленно квалифицировал действия Верта как предательские.
Вечером 2 апреля 1941 года он получил от венгерского посланника в Лондоне
телеграмму, гласившую, что английское министерство иностранных дел
официально предупредило его, что, если Венгрия примет участие в каких-либо
операциях Германии против Югославии, она должна ожидать объявления войны со
стороны Великобритании. Таким образом, Венгрия могла избрать одно из двух --
оказать тщетное сопротивление прохождению германских войск или открыто
выступить против союзных стран и предать Югославию. В этом тяжелом положении
граф Телеки видел лишь один способ спасти свою личную честь. Вскоре после
девяти часов вечера он выехал из венгерского министерства иностранных дел и
вернулся в свою резиденцию в Шандорском дворце. Ему позвонили по телефону.
Полагают, что ему сообщили, что германские войска уже перешли венгерскую
границу. Вскоре после этого он застрелился.
* * *
Известие о революции в Белграде, естественно, было встречено нами с
глубоким удовлетворением. Наконец-то мы увидели хоть один ощутимый результат
наших отчаянных попыток создать фронт союзных нам стран на Балканах и
предотвратить их постепенный захват Гитлером.
* * *
Иден по пути на родину прибыл на Мальту, но я, получив известие о
революции в Белграде, решил, что он должен изменить свои планы и вместе с
генералами Диллом и Уэйвеллом оставаться в центре событий.
Премьер-министр -- Идену 27 марта 1941 года
"Ввиду того что в Сербии произошел государственный переворот,
безусловно, было бы лучше, если бы вы оба оставались на месте, в Каире,
чтобы координировать события. Именно теперь есть шанс привлечь Турцию и
создать объединенный фронт на Балканах. Не могли ли бы Вы устроить в Афинах
или на Кипре совещание представителей всех заинтересованных стран? Не
думаете ли Вы, что Вам следовало бы отправиться в Белград, когда Вам станет
ясна ситуация? Мы пока что со своей стороны делаем все, что возможно".
Я послал президенту Турции следующую телеграмму:
27 марта 1941 года
"Ваше превосходительство!
Драматические события, которые происходят в настоящее время в Белграде
и по всей Югославии, могут дать прекрасную возможность предотвратить
германское вторжение на Балканский полуостров. Безусловно, именно теперь
наступил момент для создания единого фронта, против которого Германия вряд
ли осмелится выступить. Я телеграфировал президенту Рузвельту и просил его
предоставить помощь материалами всем державам, сопротивляющимся германской
агрессии на востоке. Я прошу Идена и генерала Дилла координировать все
возможные мероприятия для обеспечения общей безопасности".
* * *
Было решено, что Иден останется в Афинах для ведения переговоров с
Турцией, а генерал Дилл выедет в Белград. Всем было ясно, что положение
Югославии будет отчаянным, если все заинтересованные государства не создадут
немедленно единый фронт. Однако у Югославии еще оставалась возможность
нанести смертельный удар по оголенному тылу дезорганизованных итальянских
войск в Албании. Если бы югославы действовали быстро, они могли бы добиться
серьезных военных результатов. Пока их собственная территория подвергалась
бы опустошению с севера, они могли овладеть огромной массой оружия и
снаряжения и получить, таким образом, возможность вести партизанскую войну в
горах, что было теперь их единственной надеждой на спасение. Это был бы
замечательный ход, который оказал бы влияние на всю обстановку на Балканах.
В своем кругу в Лондоне мы ясно представляли себе всю картину.
Генерал Дилл находился в это время в Белграде, и я направил ему
следующее послание:
1 апреля 1941 года
"Ряд данных указывает на то, что происходит быстрая перегруппировка сил
для операций против Югославии. Выиграть время для сопротивления Германии
значит потерять время для действий против Италии. Югославам следует во что
бы то ни стало как можно скорее использовать все свои силы против
итальянцев. Только таким путем они могут добиться весьма важного
первоначального успеха в своих действиях и вовремя захватить большое
количество снаряжения".
Ошибки, которые делались в течение нескольких лет, не могут быть
исправлены за несколько часов. Когда всеобщее возбуждение улеглось, все
жители Белграда поняли, что на них надвигаются катастрофа и смерть и что они
вряд ли могут сделать что-нибудь, чтобы избежать своей участи. Верховное
командование сочло необходимым ввести войска в Словению и Хорватию для
поддержания фиктивного внутреннего единства. Теперь оно могло наконец
мобилизовать свою армию. Но у него не было стратегического плана. Дилл
обнаружил в Белграде только замешательство и пассивность.
Вот что писал нам Дилл:
"Конечные результаты моей поездки в Белград были разочаровывающими во
многих отношениях. Оказалось совершенно невозможным заставить (генерала)
Симовича подписать какое бы то ни было соглашение. Тем не менее на меня
произвел большое впечатление боевой дух югославских руководителей, которые
будут воевать, если Германия нападет на Югославию или на Салоники...
Югославские войска еще не подготовлены к войне, и Симович хочет
выиграть время для завершения мобилизации и сосредоточения войск. По
внутриполитическим соображениям он не может взять на себя инициативу в
военных действиях, а должен ожидать выступления Германии. Он предполагает,
что Германия нападет на южную часть Югославии из Болгарии и на время оставит
Грецию в покое... Югославия окажет помощь в Албании, но не выступит даже и
там, прежде чем Германия не нападет на нее или не затронет ее жизненные
интересы".
Одновременно с этим я обратился к генералу Симовичу со следующим
призывом:
Премьер-министр -- генералу Симовичу 4 апреля 1941 года
"Получаемая мною со всех сторон информация показывает, что Германия
спешно сосредоточивает и перебрасывает к Вашим границам свои сухопутные и
воздушные силы. Наши агенты во Франции сообщают нам о крупных перебросках
воздушных сил. Согласно донесениям разведки нашей африканской армии,
бомбардировщики перебрасываются даже из Триполи. Мне непонятен Ваш довод о
том, что Вы хотите выиграть время. Единственный блестящий шанс на завоевание
победы и обеспечение безопасности -- предупредить противника, одержав
решительную победу в Албании и захватив там огромную массу военной техники.
Когда в Албанию будут доставлены те четыре германские горные дивизии,
которые, по сообщению Вашего генерального штаба, в настоящее время
погружаются в вагоны в Тироле, Вы встретитесь уже с совершенно иным
сопротивлением, чем то, которое могут Вам оказать тыловые части
деморализованных итальянских войск".
* * *
Теперь мы должны отметить единственный случай, когда в расчеты
кремлевской олигархии вмешалась известная доля чувства.
Национальное движение в Белграде возникло стихийно и ничем не было
связано с деятельностью малочисленной нелегальной югославской
коммунистической партии, поддерживавшейся Советами. Выждав неделю, Сталин
решил сделать жест. Его представители вели переговоры с югославским
посланником в Москве Гавриловичем и со специальной миссией, посланной из
Белграда после переворота. Переговоры протекали без особого успеха. В ночь
на 6 апреля югославы были внезапно вызваны в Кремль. Их встретил сам Сталин,
который предложил им для подписания готовый проект пакта. Дело закончилось
очень быстро. Россия соглашалась уважать "независимость, суверенные права и
территориальную целостность Югославии", а в случае если бы последняя
подверглась нападению, Россия брала на себя обязательство придерживаться
доброжелательной позиции, "основанной на дружеских взаимоотношениях". Это во
всяком случае было нечто вроде дружелюбного жеста. Гаврилович один оставался
до утра, обсуждая со Сталиным вопрос о военных поставках. В тот момент,
когда их беседа подходила к концу, немцы нанесли свой удар по Югославии.
* * *
Утром 6 апреля над Белградом появились германские бомбардировщики. Летя
волнами с оккупированных аэродромов в Румынии, они в течение трех дней
методически сбрасывали бомбы на югославскую столицу. На бреющем полете, не
опасаясь сопротивления, они беспощадно разрушали город. Эта операция
получила название "Кара". 8 апреля, когда настала наконец тишина, свыше 17
тысяч жителей Белграда лежали мертвыми на улицах города и под развалинами.
На фоне этой кошмарной картины города, полного дыма и огня, можно было
видеть взбесившихся зверей, вырвавшихся из своих разбитых клеток в
зоологическом саду. Раненый аист проковылял мимо крупнейшей гостиницы
города, которая представляла собой море огня. Ошеломленный, ничего не
соображавший медведь медленной и неуклюжей походкой пробирался через этот ад
к Дунаю. Это был не единственный медведь, который потерял способность
соображать.
Операция "Кара" была выполнена.
Новый год принес тревожные вести с Дальнего Востока. Японский
военно-морской флот активизировал свои действия у побережья Южного
Индокитая. Японские военные корабли были замечены в гавани Сайгона и в
Сиамском заливе. 31 января японское правительство договорилось о перемирии
между вишистской Францией и Сиамом. Распространились слухи, что это
урегулирование пограничного конфликта в Юго-Восточной Азии послужит
прелюдией к вступлению Японии в войну. В то же время немцы усиливали нажим
на Японию, подбивая ее напасть на англичан в Сингапуре. "Я старался, --
заявил Риббентроп на суде в Нюрнберге, -- побудить Японию напасть на
Сингапур, так как невозможно было заключить мир с Англией, и я не знал,
какие военные меры мы могли принять для достижения этой цели. Во всяком
случае, фюрер велел мне, используя дипломатические каналы, сделать все
возможное, чтобы ослабить позиции Англии и добиться, таким образом, мира. Мы
полагали, что лучше всего этого можно будет достичь, если Япония нападет на
оплот Англии в Восточной Азии" 1.
1 Nuremberg Documents. Part X. P. 200. 86
* * *
24 февраля ко мне явился с визитом японский посол Сигемицу. Эта беседа
была запротоколирована.
"Я коснулся давних и дружественных отношений между двумя странами,
своих собственных неизменных чувств со времен англояпонского союза 1902 года
и указал на наше сильное желание не порывать отношений между двумя странами.
Япония не может ждать, чтобы мы с одобрением взирали на то, что делается в
Китае, но мы придерживаемся корректной позиции нейтралитета, и, надо
сказать, весьма отличного от того нейтралитета, который мы проявили, когда
помогали японцам в их войне против России. У нас нет ни малейшего намерения
нападать на Японию и нет иного желания, кроме как видеть ее процветающей и
мирной. Как было бы жаль, сказал я, если бы на данном этапе, когда у нее уже
полно забот в Китае, Япония оказалась в состоянии войны с Великобританией и
Соединенными Штатами".
Посол заявил, что Япония не имеет никакого намерения нападать на нас
или на Соединенные Штаты и вовсе не желает оказаться вовлеченной в войну с
какой-либо из этих держав. Японцы не станут пытаться нападать на Сингапур
или Австралию, и он несколько раз повторил, что они не предпримут попытки
вторгнуться в Голландскую Индию или укрепиться там. Единственное, чем
недовольна Япония, сказал он, -- это нашим отношением к Китаю, которое
поощряет Китай и усугубляет трудности Японии... Я счел себя обязанным
напомнить ему о тройственном пакте, который японцы заключили с державами
оси, и о том, что мы, естественно, никогда не упускаем это из виду. Нельзя
поверить, чтобы пакт, столь выгодный Германии и приносящий так мало выгод
Японии, не имел каких-то секретных статей, во всяком случае, Япония посеяла
у нас сомнения в том, как именно она истолкует этот пакт при известных
обстоятельствах. Посол сказал, что они дали разъяснения в свое время и что
их целью было ограничить конфликт и т. п. Я ответил ему, что присоединение к
пакту держав оси было очень большой ошибкой со стороны Японии. Ничто не
причинило большего вреда ее отношениям с Соединенными Штатами и ничто не
сблизило так Великобританию и Соединенные Штаты.
Затем я возобновил свои заверения в дружбе. Все это время он держался
весьма дружески и примирительно, и мы совершенно не сомневались в его
позиции в этих вопросах".
4 марта, после того как Сигемицу наверняка мог снестись с Токио, я
подробно записал, как протекал его второй визит.
"Сегодня меня посетил японский посол. Он в весьма приятных выражениях
говорил о сильном желании Японии не быть вовлеченной в войну и не порывать
отношения с Великобританией. Он назвал тройственный пакт пактом мира и
сказал, что он вызван лишь желанием Японии ограничить конфликт. Я особо
спросил его, оставил ли этот пакт Японии полное право толковать любую данную
ситуацию, и указал ему, что ни одно из положений пакта не обязывает ее
вступать в войну. Он не выразил несогласия с этим. В сущности, он молча
согласился. Я сердечно принял все его заверения и попросил передать мою
благодарность министру иностранных дел Японии. Я не думаю, чтобы Япония
напала на нас, пока и если она не уверится в том, что мы потерпим поражение.
Я очень сомневаюсь, вступит ли она в войну на стороне держав оси, если
Соединенные Штаты присоединятся к нам. С ее стороны это было бы, несомненно,
очень глупо. Для нее было бы разумнее вступить в войну, если Соединенные
Штаты не примкнут к нам".
Такова была также (но по совершенно иным причинам) точка зрения
Германии. Как Германия, так и Япония жаждали ограбить и поделить Британскую
империю. Но они подходили к этой цели с разных точек зрения. Германское
верховное командование утверждало, что японцам следовало бы использовать
свои вооруженные силы в Малайе и Голландской Индии, не заботясь об
американских базах на Тихом океане и об основных силах флота на их фланге.
Весь февраль и март немцы уговаривали японское правительство нанести без
дальнейших проволочек удар по Малайе и Сингапуру, не тревожась насчет
Соединенных Штатов. У Гитлера было уже достаточно хлопот и без вовлечения их
в войну. В самом деле, мы видели, со сколькими действиями Америки он
мирился, а ведь любое из них могло бы послужить удобнейшим поводом к войне.
Больше же всего Гитлер и Риббентроп хотели, чтобы Япония напала на то, что
они называли "Англией" -- это название все еще в ходу 1, -- и ни
в коем случае не ввязывалась в войну с Соединенными Штатами. Они заверяли
Токио, что если Япония будет энергично действовать против Малайи и
Голландской Индии, американцы не посмеют выступить. Эти рассуждения отнюдь
не убедили руководителей японского флота и армии. Не поверили они и в их
бескорыстие. С точки зрения японских военных возможность какой-либо операции
в Юго-Восточной Азии исключалась полностью, если предварительно не будет
совершено нападение на американские базы или если с Соединенными Штатами не
будет достигнуто урегулирование дипломатическим путем.
1 Наряду со словом "Британия". -- Прим. ред.
В это время за кулисами сложной политической жизни Японии, по-видимому,
складывались три решения. Во-первых, послать в Европу министра иностранных
дел Мацуоку, чтобы он мог своими глазами увидеть степень господства Германии
над Европой и в особенности узнать, когда в действительности начнется
вторжение в Англию. Настолько ли английские вооруженные силы скованы в
морской обороне, что Англия не сможет позволить себе укрепить свои восточные
владения в случае нападения на них Японии? Хотя Мацуока и получил
образование в Соединенных Штатах, он был настроен резко антиамерикански.
Нацистское движение и мощь военизированной Германии произвели на него
сильнейшее впечатление. Он находился под обаянием Гитлера. Может быть,
временами он даже сам видел себя играющим аналогичную роль в Японии.
Во-вторых, японское правительство решило предоставить командованию
флота и армии свободу действий в области планирования операций против
американской базы в Перл-Харборе, а также против Филиппин, Голландской Индии
и Малайи.
В-третьих, предполагалось послать в Вашингтон "либерального"
государственного деятеля адмирала Немуру, чтобы выяснить шансы на общее
урегулирование с Соединенными Штатами на Тихом океане. Это не только служило
маскировкой, но и могло бы привести к мирному решению. Таким образом, в
японском кабинете удалось примирить столь противоречивые взгляды.
* * *
12 марта Мацуока отправился выполнять свою миссию. 25 марта, находясь
проездом в Москве, он два часа беседовал со Сталиным и Молотовым и заверил
германского посла Шуленбурга, что лично передаст Риббентропу все детали этой
беседы.
Захваченные документы, опубликованные государственным департаментом
США, проливают яркий свет на миссию Мацуоки и на умонастроение Германии. 27
марта посланец Японии был сердечно принят в Берлине Риббентропом как
человек, родственный по духу. Германский министр иностранных дел пространно
говорил о мощи своей страны.
"Германия, -- сказал он, -- находится в последней стадии своей борьбы
против Англии. В течение минувшей зимы фюрер сделал все необходимые
приготовления, так что сейчас Германия вполне готова помериться с Англией
силами, где угодно. Фюрер имеет в своем распоряжении, вероятно, сильнейшие
вооруженные силы из всех существовавших когда-либо. Германия располагает 240
боевыми дивизиями, из коих 186 -- это первоклассные штурмовые дивизии и 24
-- танковые дивизии. Германская авиация сильно выросла и использует теперь
новые модели самолетов, так что сейчас она не только не уступает в этой
области Англии и Америке, но и определенно превосходит их.
Германский морской флот имел в начале войны относительно небольшое
число линкоров. Однако сейчас закончены строившиеся линкоры и вскоре вступит
в строй последний из них. На этот раз германский флот не стоит в порту, как
это было в первую мировую войну, а с первого дня войны используется против
врага.
На Европейском континенте у Германии, в сущности, нет сколько-нибудь
серьезного врага, если не считать незначительных английских сил, оставшихся
в Греции. Германия отразит любую попытку англичан высадиться на континенте
или закрепиться там. Поэтому она не потерпит и пребывания англичан в Греции.
Греческий вопрос имеет второстепенное значение, но удар по Греции, который,
вероятно, окажется необходимым, позволил бы приобрести в восточной части
Средиземноморского бассейна господствующие позиции для дальнейших операций.
Итальянцам в Африке последние месяцы не везло, так как итальянские
войска не были знакомы с современной танковой войной и не были готовы к
противотанковой обороне. Фюрер направил в Триполи с достаточными германскими
силами одного из самых способных германских офицеров -- генерала Роммеля.
Здесь также в один прекрасный день роли переменятся, и англичане исчезнут из
Северной Африки, быть может, еще быстрее, чем пришли туда.
В районе Средиземного моря за последние два месяца с успехом действует
германская авиация, нанесшая англичанам, которые держались весьма упорно,
большие потери в судах. Суэцкий канал был блокирован в течение длительного
времени и будет блокирован снова.
Англичанам уже не так просто удерживать свои позиции в бассейне
Средиземного моря.
Стало быть, подводя итог военному положению в Европе, мы должны прийти
к выводу, что в военной сфере державы оси безраздельно господствуют в
континентальной Европе. В распоряжении Германии имеется огромная фактически
бездействующая армия, которую можно использовать всегда и всюду, где это
сочтет необходимым фюрер".
Перейдя от военного положения к политическому, Риббентроп сказал, что
он "может конфиденциально уведомить Мацуоку, что нынешние отношения с
Россией являются корректными, хотя не очень дружественными. После визита
Молотова, когда русским предложили присоединиться к пакту трех держав,
Россия поставила неприемлемые условия. Они означали принесение в жертву
германских интересов в Финляндии, предоставление (Советам) баз на
Дарданеллах и возможности оказывать сильное влияние на положение на