Страница:
Версия "внутреннего взрыва" - одна из главных версий правительственной комиссии. Она удобна тем, что сразу же снимает все внешнеполитические проблемы, связанные с гибелью "Курска". Как поется в старинной песне "сами взорвали "Корейца", нами потоплен "Варяг"... "Внутренний взрыв" - это наше внутреннее дело, и Пентагон может спать спокойно, равно как и все подводные лодки НАТО могут беспроблемно дежурить на российских полигонах.
Как бы то ни было, но версия "нештатной ситуации в отсеке" имеет серьезных приверженцев как среди бывалых моряков-подводников, так и среди авторитетных специалистов. Однако и лагерь сторонников иной версии (столкновение с иностранной подводной лодкой) полон не менее выдающихся моряков и не менее светлых умов. Впору провести голосование - кто "за" и кто "против". Но ведь истина не определяется числом поднятых рук...
Одно время я и сам поверил в "торпедную версию" - вполне допустимо: рванула перикисно-водородная торпеда. Палка и та раз в год стреляет. И тут же встал вопрос: кто персонально виноват в таком взрыве? Генеральный конструктор, который эту торпеду изобрел и спроектировал? Главный технолог торпедного завода, который где-то как-то упростил, "удешевил" изготовление торпед? Слесарь-монтажник Огурцов, который не довел герметичность внутренних трубопроводов до кондиции? Военный приемщик, который дал "добро" на прием сомнительного оружия? Инженеры и специалисты флотской торпедно-технической базы, которые эту торпеду готовили в своих цехах для погрузки на подводный крейсер? Флагманский минер, который тоже поставил свою подпись на соответствующих бумагах при снаряжении корабля его дивизии? Командир торпедной боевой части (БЧ-3) на "Курске", который лично присутствовал и проверял торпеду при погрузке ее в первый отсек? Командир "Курска", который, кстати сказать, ракетчик по образованию, не обратил внимания при осмотре отсека, что торпеда "парит"?
Вглядываюсь в лица матросов-торпедистов на посмертном фотопараде: ну, кто из вас не досмотрел, не доложил вовремя, попытался скрыть протечку? Вглядываюсь в эти пронзительные глаза, погашенные взрывом, и мне становится стыдно за все свои домыслы. На длинном пути от чертежного кульмана до торпедного аппарата к "изделию" (так и хочется сказать - "исчадию") были причастны сотни, если не тысячи людей. Попробуй возложи на кого-нибудь одного из них вину за взрыв на "Курске". Даже если мы и припрем к стенке назначенного "стрелочника" - рабочего-бракодела Огурцова. "А вы мне деньги платили, - спросит он, - за мою безвозмездную в течение полугода работу?" А ведь не платили, а если и платили, то невыносимо мало. И не только ему не платили - и конструкторам, и инженерам, и технологам злосчастной российской "оборонки", да и офицерам флота не платили, мичманам и матросам...
Можно, не заглядывая в формуляр торпеды, сказать, что сработана она, так же, как, впрочем, и сам подводный крейсер, в самый разгром оборонной промышленности - в середине-конце 90-х годов. Удивительно, что вообще еще сработана...
Вот и получается, что вина за взрыв "толстой торпеды" разбрызгана, как кровь, на очень многих людях, а в конечном счете на каждом из нас, крушивших "монстров ВПК" в угаре ультраперестроечной эйфории.
Однако оставим в покое "толстую торпеду". Может быть, она ни в чем не виновата. Может быть, и в самом деле, как считает первый командир "Курска" Виктор Рожков (и не только он один), взорвалась аккумуляторная батарея, которая, как на беду, находилась именно в первом отсеке, куда запрещено заходить даже с зажигалками, спичками, не говоря об огнестрельном оружии? А тут - в трюмах - заложена огромная "химическая бомба", ежеминутно выделяющая взрывоопасный (в определенной смеси с воздухом) водород. Взрывается он только в тех случаях, когда аккумуляторную яму вовремя не вентилируют или не работают специальные водородосжигательные печки, взрывается "гремучая смесь" не сама по себе, а от случайной искры.
Положим, рванула аккумуляторная батарея - это первый, "малый" взрыв, начался пожар, пришли в опасное состояние "толстые торпеды", и через две минуты - общий мощный взрыв. Теоретически такое могло быть.
Но не могу себе представить, чтобы на "Курске" с его отработанным в дальнем походе экипажем кто-то мог допустить такую вопиющую халатность, как скопление водорода в отсеке. На подобную оплошность надо наложить еще одну - искру. В торпедных отсеках даже инструмент из специальных сплавов подобран, чтобы не высек при случайном ударе о металл искру, и обезжирен он, чтобы ненароком масло от кислорода не воспламенилось. Торпедисты, как и саперы, ошибаются только один раз...
В заключение - неожиданное письмо в редакцию, которое как бы "примиряет" обе версии - "неисправную торпеду" и "столкновение с чужой субмариной":
"По данным СМИ, на АПЛ "Курск" собирались испытывать торпеду с жидкостным реактивным двигателем (керосин - перекись водорода).
Концентрированные растворы перекиси водорода с содержанием основного вещества 70% используются в качестве окислителя в ракетной технике давно. Такие растворы перекиси водорода достаточно устойчивы, сами по себе не разлагаются и не взрываются.
Но для разложения и для мгновенной реакции со взрывом есть ряд катализаторов, одним из которых являются ферменты крови. Когда медицинской перекисью (3% раствор) смазывают кровяную ранку - раствор разлагается с выделением пузырьков. Когда кровь попадает в окислитель жидкостного ракетного топлива (70%-ный раствор), происходит взрыв, по характеру схожий со взрывом нитроглицерина. Такие взрывы - аварии на предприятиях - бывали. В отношении АПЛ "Курск" возможно такое развитие ситуации.
При ударе подводной лодки НАТО в переднюю часть "Курска" лодка ныряет, уходя от удара, но ударяется в дно - оно было слишком близко. При этих ударах, возможно, происходит травмирование членов экипажа и разрушение емкости с окислителем - концентрированной перекисью водорода. Соприкосновения крови с перекисью - именно соприкосновение! - достаточно для мгновенного и весьма мощного взрыва.
Каталитическое действие ферментов крови на концентрированные растворы перекиси водорода и последствия этого хорошо известны и никакого секрета для специалистов не представляют.
М.Т.".
Взрыв на крови...
По-видимому, мы никогда не узнаем, почему рванули торпеды в первом отсеке. Это не укладывается в голове. Это бесит. Это заставляет придумывать все новые и новые версии. Даже специалисты сбиваются в группы по принципу "верю, не верю".
Как же так, неужели наука не скажет своего слова?
Но наука еще не научилась вызывать из небытия души тех, кто знает...
Глава десятая
"ЭТО СТОЛКНОВЕНИЕ МОГЛО СТОИТЬ ПЛАНЕТЕ МИРА!"
Эта телеграмма появилась в ленте новостей на третий день после гибели "Курска":
"ВАШИНГТОН. 15 августа. (Корр. ИТАР-ТАСС). Во время происшествия с российской атомной подводной лодкой "Курск", вблизи от нее находились две подлодки ВМС США, акустики одной из которых в субботу зафиксировали звук взрыва. Об этом сообщил здесь в понедельник поздно вечером представитель американской администрации, просивший не называть его имя в печати. С учетом временной разницы взрыв, судя по всему, произошел утром в воскресенье по московскому времени".
Вскоре выяснилось, что в районе учений Северного флота находились американские подводные лодки "Мемфис" и "Толедо". Кроме них за российскими кораблями следила и английская субмарина "Сплендид". Никто их туда, разумеется, не приглашал. Все три иностранные атомарины вели электронную разведку, какая осуществлялась в самые напряженные годы "холодной войны". Именно поэтому в числе наиболее вероятных версий катастрофы "Курска" Главнокомандующий ВМФ России адмирал флота Владимир Куроедов назвал столкновение с подводным объектом. И очень многие моряки с ним согласились. Даже иностранные.
"ЛОНДОН. 20 августа. (ИТАР-ТАСС). Первой реакцией дежурных офицеров штаба ВМС Великобритании в Норвуде (Восточная Англия) на известие об аварии "Курска" стал вывод о столкновении российской подлодки с американской. Об этом сообщил влиятельный британский еженедельник "Санди таймс".
"Мы думали, что американцы ударили российскую подлодку", - заявил офицер..."
Весьма характерна эта первая реакция.
Через двое суток сообщение из Нью-Йорка:
"НЬЮ-ЙОРК. 22 августа. (Корр. ИТАР-ТАСС). "Американские корабли не были причастны к гибели подводной лодки "Курск", - утверждал в понедельник министр обороны США Уильям Коэн. "Россия не является нашим врагом", заявил он в беседе с журналистами после выступления на съезде ветеранов иностранных войн. По его словам, "эта трагедия напоминает о том, с какими опасностями сталкиваются военные люди, защищающие честь своей страны".
Коэн сказал, что с грустью услышал о катастрофе. После этой трагедии, подчеркнул он, нужно еще более тщательно подходить к подготовке военных специалистов. По его словам, "причины катастрофы еще неизвестны, и нам только предстоит выяснить их".
Американская сторона, заявив о нахождении двух своих атомных подлодок в районе учений Северного флота, тут же поспешила объявить, что ни одна из них в трагедии "Курска" не замешана. Верить на слово? Трудно... Особенно после той хроники подводных столкновений в Баренцевом море, которая уже не раз приводилась в печати.
Об одном из них, пожалуй, самом опасном, рассказывает его невольный участник контр-адмирал Владимир Лебедько:
- В ночь с 14 на 15 ноября 1969 года я шел старшим на борту атомного подводного ракетоносца К-19. Мы находились на учебном полигоне неподалеку от того места, где Белое море сливается с Баренцевым. Отрабатывали плановую задачу.
Раннее утро. Первая боевая смена готовится к завтраку. В 7.10 приказываю перейти с глубины 60 метров на 70. Акустик докладывает: "горизонт чист". А через три минуты страшный удар сотрясает корабль. Люк в носовой отсек был открыт - только что пролез матрос с камбузным чайником и я увидел, как вся носовая часть подводной лодки заходила из стороны в сторону. "Сейчас отвалится" - мелькнула мысль. Погас свет, и я с ужасом почувствовал, как быстро нарастает дифферент на корму. С грохотом и звоном посыпалась посуда с накрытого стола, все незакрепленные вещи... Я сидел против глубиномеров. Рядом стоял старшина-трюмный. Даже при скудном свете аварийного освещения было видно, как побледнело его лицо. Лодка стремительно погружалась. Я приказал продуть среднюю цистерну. Тогда ракетоносец стал также круто валиться на нос. Все-таки нам удалось всплыть. Осмотрел море - вокруг никого. Доложил о происшествии на командный пункт флота. Вернули нас на базу. Там уже с пирса оглядел носовую часть: гигантская вмятина точно копировала очертание корпуса другой лодки. Потом узнали, что это был американский атомоход "Гэтоу". Он держался под водой без хода, почему мы его и не услышали.
Это столкновение, - свидетельствует американский эксперт, - могло стоить планете мира, так как старший минный офицер "Гэтоу", решив, что "красные" подводники хотят потопить его корабль любой ценой, готов был выпустить противолодочную торпеду "Саброк", а следом еще три торпеды с ядерными боеголовками. Командир корабля успел остановить своего сверхрешительного подчиненного. Нетрудно домыслить, что бы произошло, если бы торпеды были выпущены...
- Не так давно, работая в гатчинском военно-морском архиве, продолжает свой рассказ адмирал Лебедько, - я узнал, что от нашего удара "Гэтоу" получил пробоину в прочном корпусе. Американский атомоход лег на грунт, и там шла отчаянная борьба за живучесть. Потом подлодка все же вернулась на свою базу. Ее командир кэптен Лоуренс Бурхард был награжден высшим военным орденом. Нас же не наказали, и на том спасибо... И еще один факт потряс меня до глубины души: оказывается, специалисты установили, что если бы мы шли со скоростью не в 6, а в 7 узлов, таранный удар развалил бы "Гэтоу" пополам. Видимо, нечто подобное произошло и годом раньше в Тихом океане в 750 милях к северо-западу от Гавайских островов, когда американская атомарина "Суордфиш" протаранила в подводном положении советский ракетоносец К-129, который затонул на глубине почти в пять километров. Честно говоря, мы жалели, что этого не произошло с "Гэтоу". Может быть, тогда до Пентагона дошло бы, что игра в "чей прочный корпус крепче" - опасная игра, и адмиралы с берегов Потомака перестали бы посылать свои атомоходы в территориальные воды России.
С-141 оказалось счастливее К-141
Я попросил проанализировать версию столкновения "Курска" с неизвестной подводной лодкой одного из авторитетнейших ветеранов морской разведки, автора ряда книг по истории подводного флота, контр-адмирала в отставке Анатолия Тихоновича Штырова.
По странному совпадению подводная лодка С-141, которой командовал в свое время Штыров, имела тот же номер, что и "Курск" - К-141. Но она оказалась более счастливой.
- Анатолий Тихонович, не напоминает ли вам история с "Курском" гибель другой подводной лодки - К-129 в 1968 году?
- Не то что не напоминает, а просто поражает сходством сценариев этих трагедий. Сходством запущенных в оборот версий... Что получается: через несколько суток после бесследного исчезновения в северной части Тихого океана нашей подлодки в японский порт Йокосука заходит атакующая (по классификации ВМС США) американская атомная подводная лодка "Суордфиш". У нее сильно помято ограждение рубки. Ей быстро делают косметический ремонт, после чего она возвращается на свою базу и исчезает из нашего поля зрения на полтора года. Столько времени занял более серьезный ремонт. С экипажа взята подписка о неразглашении обстоятельств столкновения. И сразу же версия Пентагона, растиражированная всеми СМИ, в том числе активно поддержанная российским телеобозревателем Киселевым: на советской подлодке произошел взрыв. По всей вероятности, взрыв аккумуляторной батареи. Замечу, что за всю историю подводного плавания ни одна лодка не лишилась герметичности прочного корпуса после взрыва аккумуляторного водорода. Это все же не тротил. К тому же забортное противодавление значительно "смягчает" ударную силу внутреннего взрыва. Это тоже нужно учитывать, говоря о версии "внутреннего" взрыва на "Курске".
Сегодня все то же самое: на грунте поверженный "Курск" с весьма характерной пробоиной - явно внешнего, судя по информации Правительственной комиссии, происхождения. Так же, как и на К-129, поднят перископ и другие выдвижные устройства. Так же, как "Суордфиш", срочно затребовала захода в ближайший норвежский порт американская атомарина - одна из тех, что была в районе учений Северного флота. Сразу же, как в 1968 году Пентагон говорил о внутреннем взрыве на советской К-129 ("гидроакустические станции Тихого океана зафиксировали хлопок, похожий на звук лопнувшей электролампочки"), так и сегодня его эксперты запустили знакомую до боли версию о внутреннем взрыве на борту "Курска".
- Но "хлопок" гидродинамического удара был зафиксирован и на нашем "Петре Великом"...
- Да еще двойной - с разносом по времени в две минуты пятнадцать секунд. А разве удар двух махин - одной в 18 тысяч тонн, другой как минимум в восемь тысяч - не зафиксируют гидрофоны? А удар о грунт через две минуты пятнадцать секунд не вызовет сейсмосигнала? Хлопок мог быть усилен и взрывом раздавленного при таране баллона ВВД - воздуха высокого давления, одного из тех, что всегда размещают в междукорпусном пространстве...
Прерву нашу беседу звонком командиру однотипного с "Курском" подводного крейсера "Смоленск" капитану 1-го ранга запаса А. Ефанову:
- Аркадий Петрович, по НТВ передали версию американских экспертов о том, что в трубе торпедного аппарата загорелась не вышедшая до конца торпеда, а от ее взрыва сдетонировали спустя две минуты торпеды в соседних аппаратах...
- Полная чушь! На учениях никто никогда боевыми торпедами не стреляет - только практическими, то есть такими, у которых в головной части не взрывчатка, а приборы. Это знают и американские эксперты. Но этого не знают домохозяйки, которым очень легко поверить в версию заокеанских экспертов (нет пророков в родном отечестве!): опять у них чего-то взорвалось! Вечно у них чего-то взрывается - то атомные электростанции, то подземные переходы.
Скажу более того, при стрельбе мы всегда вынимаем торпеды из соседних аппаратов - береженого Бог бережет.
И потом, "Курск" нашли с поднятым перископом. Атомные подводные лодки, да и дизельные тоже, из-под перископа сегодня не стреляют. Так было только в годы Второй мировой войны.
Что? По слухам - испытания сверхмощного сверхсекретного оружия? Дорогой вы мой, кто же испытывает такое оружие на обычных полигонах во время обычных учениях? Для этого есть специальные полигоны в закрытых внутренних - водах...
Штыров, прослушав наш разговор, только усмехнулся:
- У каждого слуха и домысла есть свой автор. А уж "версии независимых экспертов" давнее и хорошо проверенное оружие в информационной войне, в войне за умы людей, за их настроение. Версия "внутреннего взрыва" весьма выгодна натовским адмиралам: вы там сами взорвались, сами разбирайтесь и нас не втягивайте в мокрое дело.
- Но ведь США официально подтвердили, что вблизи района учений Северного флота находились по меньшей мере две атомные подводные лодки и одна английская. При этом указали, что они отстояли от места гибели "Курска" на 200 миль...
- Насчет дистанции в 200 миль это они загнули - для простаков. На таком расстоянии они просто не смогли бы делать то, зачем пришли - вести техническую и прежде всего гидроакустическую разведку, а также "пасти" наши подводные крейсера на расстоянии торпедного выстрела. На самом деле, и этот факт подтвердит любой командир, ходивший в Атлантику, дистанция между выслеживаемой и следящей лодкой составляет под водой иногда менее километра. При этом у некоторых американских командиров считается высшим шиком нырнуть под лодку-цель. Этот шик мог стоить жизни К-129, и по всей вероятности и К-219 в 1986 году, когда рядом с советским ракетоносцем в Саргассовом море "резвилась" атакующая атомарина США "Аугуста".
Еще раз прерву нашу беседу. Недавно в США вышла документальная книга "Hostile wаters" ("Враждебные воды"), посвященная трагедии К-219. Написали ее морской разведчик ВМС США капитан 1-го ранга Петер Хухтхаузен, американский морской офицер Р. Алан Уайт и командир советского стратегического ракетоносца капитан 1-го ранга Игорь Курдин. В предисловии к книге сказано: "Трагические события на К-219 произошли в то время, когда "холодная война" была уже на исходе. Многое в этой истории до сих пор покрыто тайной. В военно-морском ведомстве США не принято разглашать сведения об операциях, в которых принимали участие американские подводные лодки.
Действия американских подводных лодок, принимавших участие в судьбе К-19, и события, происходившие на их борту, реконструированы на основании наблюдений русских моряков, рапортов американской стороны, бесед со многими офицерами и экспертами Военно-Морского Флота США и богатого личного опыта авторов".
А теперь откроем главу "Американская подводная лодка "Аугуста":
"Они крались за лодкой русских полдня, соблюдая на этот раз крайнюю осторожность. Вон Сускил (командир. - Н.Ч.) не хотел, чтобы его еще раз застали врасплох. Но цель двигалась прямиком, не меняя направления, как будто не заботясь о том, что враг может увязаться следом.
Теперь "Аугуста" должна была опасаться не только столкновения, хотя при такой маленькой дистанции и эта опасность была достаточно реальной. Американской лодке необходимо было избежать шума. Им надо было оставаться настолько беззвучными, чтобы пассивные сонары противника не смогли обнаружить их присутствия.
- Сонар?
- Они по-прежнему поворачивают, сэр. - Он (акустик. - Н.Ч.) сделал паузу. - Все еще разворачиваются к нам. Цель расширяется. - На дисплее акустика подводная лодка отображалась как реальный объект, очертания которого увеличивались с каждой секундой. - Все еще разворачивается. Она пройдет под нами.
- Надеюсь, что так, - сказал старпом.
- Расстояние пятьдесят ярдов.
- Прекрасно. Мы пропустим ее под нами, затем развернемся вслед за ней. Подготовьте активный сонар. Мы дадим один импульс на всю катушку. Пусть они наделают в штаны от страху".
Повторю, это написали американские морские офицеры, среди которых был профессиональный разведчик. Звоню в Екатеринбург бывшему командиру подводного крейсера К-219, того самого, за которым кралась "Аугуста", капитану 1-го ранга Игорю Британову.
- Игорь Анатольевич, насколько можно доверять этому эпизоду?
- На все сто. Так оно и было... Когда мы всплыли, вдоль нашего борта шла полоса свежесодранного металла. Меня бы посадили в тюрьму за гибель подводной лодки, если бы наши эксперты не взяли в расчет то, что крышку ракетной шахты сорвала неосторожно маневрировавшая иностранная субмарина, что и привело к взрыву ракетного топлива.
Возвращаюсь к собеседнику.
- Анатолий Тихонович, предвижу недоуменные вопросы - а что же наши лодки не слышат тех, кто их "пасет"? Почему они не могут уклониться, увернуться от удара?
- Представьте себе два самолета, в пилотских кабинах которых нет иллюминаторов. Они летят друг за другом вслепую. Пилоты первого самолета лишь предполагают, что им зашел в хвост неслышимый из-за рева турбин противник. Чтобы услышать его, они резко и неожиданно для преследователя делают отворот в сторону. Чем могут кончиться такие маневры?
Все командиры российских да и американских субмарин обязаны время от времени отворачивать в сторону от курса для прослушивания кормового сектора, непрослушиваемого акустиками из-за шума собственных винтов. Следящая лодка предугадать такой поворот не может. Дистанция слежения невелика, скорость порядка 15-20 узлов (около 30-40 километров в час). Тормозов под водой нет. Гидролокаторы не включают ни цель, ни охотник, чтобы не выдавать себя импульсами активного режима. К тому же... Взгляните на эту диаграмму, она показывает так называемый "провал шумности" в акустическом поле подводной лодки: меньше всего субмарина, идущая под водой, "излучает" шум из носовой оконечности, поэтому меньше всего она слышна акустику встречной лодки, если эта встреча происходит на прямом контркурсе, то есть когда лодки идут лоб в лоб. Вот в таких условиях и происходят столкновения.
- Телерепортер РТР Аркадий Мамонтов передал в эфир сообщение, что на борт "Петра Великого" подняты аварийные буи иностранного происхождения...
- Это очень важная информация. Аварийные буи-поплавки носят на своем корпусе все подводные лодки мира. На буе обязательно должен быть бортовой номер лодки или ее название, обозначена государственная принадлежность. Номера на буе не обнаружили. Но ведь в разведку с документами не ходят. Поэтому те лодки, которые идут на выполнение рискованного задания, опознавательные таблички с аварийных буев снимают. Эти поднятые буи вполне могли выскочить из своих гнезд при сильном ударе.
- Получается, как если бы автомобиль покинул место аварии, оставив на нем номерные знаки. Разве нельзя найти?
- Во-первых, знаки стерты. Во-вторых, попробуйте докажите, что их не принесло в район инцидента морским течением. Вам скажут, буи были потеряны за сто миль отсюда в шторм...
- Ну, хорошо, если иностранная лодка так долбанула нашу, значит, сама она тоже здорово повреждена.
- Безусловно. И скрыть их невозможно. Но можно заявить о том, что деформация была получена в другом море при ударе о подводную скалу. Не пойман - не вор. Вот если бы мы обнаружили поврежденную иностранную субмарину на грунте неподалеку от "Курска", тогда иной разговор.
- Но почему она уцелела, хоть и едва уползла, а наша - нет?
- Вы когда-нибудь бились пасхальными яйцами? Если ударить оконечностью в бок, то обязательно проломишь скорлупу чужого яйца. Нечто подобное произошло и с лодками. Нос у подводных лодок имеет конструктивное усиление на случай плавания во льдах и прочих ситуаций. Борт менее прочнее, чем нос. Удар в борт "Курска" пришелся носовой оконечностью, да еще в самом опасном месте - на стыке двух отсеков, где проходит переборка (перегородка) между торпедным и жилым (он же центральный) отсеками. Важно заметить, что все предыдущие столкновения советско-российских лодок с американскими происходили именно так - таранный удар приходился в борт. Вот как на снимке, где изображена К-407 после встречи с "Грейлингом". Всегда таранили нас. Потому что наши командиры меньше всего стремились лихачить под водой, понимая, что за такие подныривания погоны снимут вместе с головой.
Замечу, что за всю историю подобных столкновений американская сторона ни разу не признала официально свое в них участие, несмотря ни на какие вмятины и даже куски металла, застрявшие в обшивке наших подлодок. На войне, в том числе и "холодной войне", не принято приносить извинения за причиненный противнику урон. Даже будучи уверенным в том, что после очередного тарана американская атомарина "Тотог" пустила ко дну советскую подводную лодку типа "Эхо", никаких соболезнований и извинений адмирал из Пентагона нам не принес.
- Когда и где это было?
- Это было на моей памяти в июне 1970 года в северной части Тихого океана, когда советская атомная подводная лодка под командованием капитана 1-го ранга Бориса Багдасаряна получила на развороте под водой мощный удар.
Характерна реакция Багдасаряна. Вот что он потом рассказывал: "Всплыли. Отдраили люк. Солнышко светит. Океан - что пруд: полный штиль, блестит как зеркало. Кругом никого и ничего. Мелькнула страшная мысль: "Потопил я брата-подводника".
Как бы то ни было, но версия "нештатной ситуации в отсеке" имеет серьезных приверженцев как среди бывалых моряков-подводников, так и среди авторитетных специалистов. Однако и лагерь сторонников иной версии (столкновение с иностранной подводной лодкой) полон не менее выдающихся моряков и не менее светлых умов. Впору провести голосование - кто "за" и кто "против". Но ведь истина не определяется числом поднятых рук...
Одно время я и сам поверил в "торпедную версию" - вполне допустимо: рванула перикисно-водородная торпеда. Палка и та раз в год стреляет. И тут же встал вопрос: кто персонально виноват в таком взрыве? Генеральный конструктор, который эту торпеду изобрел и спроектировал? Главный технолог торпедного завода, который где-то как-то упростил, "удешевил" изготовление торпед? Слесарь-монтажник Огурцов, который не довел герметичность внутренних трубопроводов до кондиции? Военный приемщик, который дал "добро" на прием сомнительного оружия? Инженеры и специалисты флотской торпедно-технической базы, которые эту торпеду готовили в своих цехах для погрузки на подводный крейсер? Флагманский минер, который тоже поставил свою подпись на соответствующих бумагах при снаряжении корабля его дивизии? Командир торпедной боевой части (БЧ-3) на "Курске", который лично присутствовал и проверял торпеду при погрузке ее в первый отсек? Командир "Курска", который, кстати сказать, ракетчик по образованию, не обратил внимания при осмотре отсека, что торпеда "парит"?
Вглядываюсь в лица матросов-торпедистов на посмертном фотопараде: ну, кто из вас не досмотрел, не доложил вовремя, попытался скрыть протечку? Вглядываюсь в эти пронзительные глаза, погашенные взрывом, и мне становится стыдно за все свои домыслы. На длинном пути от чертежного кульмана до торпедного аппарата к "изделию" (так и хочется сказать - "исчадию") были причастны сотни, если не тысячи людей. Попробуй возложи на кого-нибудь одного из них вину за взрыв на "Курске". Даже если мы и припрем к стенке назначенного "стрелочника" - рабочего-бракодела Огурцова. "А вы мне деньги платили, - спросит он, - за мою безвозмездную в течение полугода работу?" А ведь не платили, а если и платили, то невыносимо мало. И не только ему не платили - и конструкторам, и инженерам, и технологам злосчастной российской "оборонки", да и офицерам флота не платили, мичманам и матросам...
Можно, не заглядывая в формуляр торпеды, сказать, что сработана она, так же, как, впрочем, и сам подводный крейсер, в самый разгром оборонной промышленности - в середине-конце 90-х годов. Удивительно, что вообще еще сработана...
Вот и получается, что вина за взрыв "толстой торпеды" разбрызгана, как кровь, на очень многих людях, а в конечном счете на каждом из нас, крушивших "монстров ВПК" в угаре ультраперестроечной эйфории.
Однако оставим в покое "толстую торпеду". Может быть, она ни в чем не виновата. Может быть, и в самом деле, как считает первый командир "Курска" Виктор Рожков (и не только он один), взорвалась аккумуляторная батарея, которая, как на беду, находилась именно в первом отсеке, куда запрещено заходить даже с зажигалками, спичками, не говоря об огнестрельном оружии? А тут - в трюмах - заложена огромная "химическая бомба", ежеминутно выделяющая взрывоопасный (в определенной смеси с воздухом) водород. Взрывается он только в тех случаях, когда аккумуляторную яму вовремя не вентилируют или не работают специальные водородосжигательные печки, взрывается "гремучая смесь" не сама по себе, а от случайной искры.
Положим, рванула аккумуляторная батарея - это первый, "малый" взрыв, начался пожар, пришли в опасное состояние "толстые торпеды", и через две минуты - общий мощный взрыв. Теоретически такое могло быть.
Но не могу себе представить, чтобы на "Курске" с его отработанным в дальнем походе экипажем кто-то мог допустить такую вопиющую халатность, как скопление водорода в отсеке. На подобную оплошность надо наложить еще одну - искру. В торпедных отсеках даже инструмент из специальных сплавов подобран, чтобы не высек при случайном ударе о металл искру, и обезжирен он, чтобы ненароком масло от кислорода не воспламенилось. Торпедисты, как и саперы, ошибаются только один раз...
В заключение - неожиданное письмо в редакцию, которое как бы "примиряет" обе версии - "неисправную торпеду" и "столкновение с чужой субмариной":
"По данным СМИ, на АПЛ "Курск" собирались испытывать торпеду с жидкостным реактивным двигателем (керосин - перекись водорода).
Концентрированные растворы перекиси водорода с содержанием основного вещества 70% используются в качестве окислителя в ракетной технике давно. Такие растворы перекиси водорода достаточно устойчивы, сами по себе не разлагаются и не взрываются.
Но для разложения и для мгновенной реакции со взрывом есть ряд катализаторов, одним из которых являются ферменты крови. Когда медицинской перекисью (3% раствор) смазывают кровяную ранку - раствор разлагается с выделением пузырьков. Когда кровь попадает в окислитель жидкостного ракетного топлива (70%-ный раствор), происходит взрыв, по характеру схожий со взрывом нитроглицерина. Такие взрывы - аварии на предприятиях - бывали. В отношении АПЛ "Курск" возможно такое развитие ситуации.
При ударе подводной лодки НАТО в переднюю часть "Курска" лодка ныряет, уходя от удара, но ударяется в дно - оно было слишком близко. При этих ударах, возможно, происходит травмирование членов экипажа и разрушение емкости с окислителем - концентрированной перекисью водорода. Соприкосновения крови с перекисью - именно соприкосновение! - достаточно для мгновенного и весьма мощного взрыва.
Каталитическое действие ферментов крови на концентрированные растворы перекиси водорода и последствия этого хорошо известны и никакого секрета для специалистов не представляют.
М.Т.".
Взрыв на крови...
По-видимому, мы никогда не узнаем, почему рванули торпеды в первом отсеке. Это не укладывается в голове. Это бесит. Это заставляет придумывать все новые и новые версии. Даже специалисты сбиваются в группы по принципу "верю, не верю".
Как же так, неужели наука не скажет своего слова?
Но наука еще не научилась вызывать из небытия души тех, кто знает...
Глава десятая
"ЭТО СТОЛКНОВЕНИЕ МОГЛО СТОИТЬ ПЛАНЕТЕ МИРА!"
Эта телеграмма появилась в ленте новостей на третий день после гибели "Курска":
"ВАШИНГТОН. 15 августа. (Корр. ИТАР-ТАСС). Во время происшествия с российской атомной подводной лодкой "Курск", вблизи от нее находились две подлодки ВМС США, акустики одной из которых в субботу зафиксировали звук взрыва. Об этом сообщил здесь в понедельник поздно вечером представитель американской администрации, просивший не называть его имя в печати. С учетом временной разницы взрыв, судя по всему, произошел утром в воскресенье по московскому времени".
Вскоре выяснилось, что в районе учений Северного флота находились американские подводные лодки "Мемфис" и "Толедо". Кроме них за российскими кораблями следила и английская субмарина "Сплендид". Никто их туда, разумеется, не приглашал. Все три иностранные атомарины вели электронную разведку, какая осуществлялась в самые напряженные годы "холодной войны". Именно поэтому в числе наиболее вероятных версий катастрофы "Курска" Главнокомандующий ВМФ России адмирал флота Владимир Куроедов назвал столкновение с подводным объектом. И очень многие моряки с ним согласились. Даже иностранные.
"ЛОНДОН. 20 августа. (ИТАР-ТАСС). Первой реакцией дежурных офицеров штаба ВМС Великобритании в Норвуде (Восточная Англия) на известие об аварии "Курска" стал вывод о столкновении российской подлодки с американской. Об этом сообщил влиятельный британский еженедельник "Санди таймс".
"Мы думали, что американцы ударили российскую подлодку", - заявил офицер..."
Весьма характерна эта первая реакция.
Через двое суток сообщение из Нью-Йорка:
"НЬЮ-ЙОРК. 22 августа. (Корр. ИТАР-ТАСС). "Американские корабли не были причастны к гибели подводной лодки "Курск", - утверждал в понедельник министр обороны США Уильям Коэн. "Россия не является нашим врагом", заявил он в беседе с журналистами после выступления на съезде ветеранов иностранных войн. По его словам, "эта трагедия напоминает о том, с какими опасностями сталкиваются военные люди, защищающие честь своей страны".
Коэн сказал, что с грустью услышал о катастрофе. После этой трагедии, подчеркнул он, нужно еще более тщательно подходить к подготовке военных специалистов. По его словам, "причины катастрофы еще неизвестны, и нам только предстоит выяснить их".
Американская сторона, заявив о нахождении двух своих атомных подлодок в районе учений Северного флота, тут же поспешила объявить, что ни одна из них в трагедии "Курска" не замешана. Верить на слово? Трудно... Особенно после той хроники подводных столкновений в Баренцевом море, которая уже не раз приводилась в печати.
Об одном из них, пожалуй, самом опасном, рассказывает его невольный участник контр-адмирал Владимир Лебедько:
- В ночь с 14 на 15 ноября 1969 года я шел старшим на борту атомного подводного ракетоносца К-19. Мы находились на учебном полигоне неподалеку от того места, где Белое море сливается с Баренцевым. Отрабатывали плановую задачу.
Раннее утро. Первая боевая смена готовится к завтраку. В 7.10 приказываю перейти с глубины 60 метров на 70. Акустик докладывает: "горизонт чист". А через три минуты страшный удар сотрясает корабль. Люк в носовой отсек был открыт - только что пролез матрос с камбузным чайником и я увидел, как вся носовая часть подводной лодки заходила из стороны в сторону. "Сейчас отвалится" - мелькнула мысль. Погас свет, и я с ужасом почувствовал, как быстро нарастает дифферент на корму. С грохотом и звоном посыпалась посуда с накрытого стола, все незакрепленные вещи... Я сидел против глубиномеров. Рядом стоял старшина-трюмный. Даже при скудном свете аварийного освещения было видно, как побледнело его лицо. Лодка стремительно погружалась. Я приказал продуть среднюю цистерну. Тогда ракетоносец стал также круто валиться на нос. Все-таки нам удалось всплыть. Осмотрел море - вокруг никого. Доложил о происшествии на командный пункт флота. Вернули нас на базу. Там уже с пирса оглядел носовую часть: гигантская вмятина точно копировала очертание корпуса другой лодки. Потом узнали, что это был американский атомоход "Гэтоу". Он держался под водой без хода, почему мы его и не услышали.
Это столкновение, - свидетельствует американский эксперт, - могло стоить планете мира, так как старший минный офицер "Гэтоу", решив, что "красные" подводники хотят потопить его корабль любой ценой, готов был выпустить противолодочную торпеду "Саброк", а следом еще три торпеды с ядерными боеголовками. Командир корабля успел остановить своего сверхрешительного подчиненного. Нетрудно домыслить, что бы произошло, если бы торпеды были выпущены...
- Не так давно, работая в гатчинском военно-морском архиве, продолжает свой рассказ адмирал Лебедько, - я узнал, что от нашего удара "Гэтоу" получил пробоину в прочном корпусе. Американский атомоход лег на грунт, и там шла отчаянная борьба за живучесть. Потом подлодка все же вернулась на свою базу. Ее командир кэптен Лоуренс Бурхард был награжден высшим военным орденом. Нас же не наказали, и на том спасибо... И еще один факт потряс меня до глубины души: оказывается, специалисты установили, что если бы мы шли со скоростью не в 6, а в 7 узлов, таранный удар развалил бы "Гэтоу" пополам. Видимо, нечто подобное произошло и годом раньше в Тихом океане в 750 милях к северо-западу от Гавайских островов, когда американская атомарина "Суордфиш" протаранила в подводном положении советский ракетоносец К-129, который затонул на глубине почти в пять километров. Честно говоря, мы жалели, что этого не произошло с "Гэтоу". Может быть, тогда до Пентагона дошло бы, что игра в "чей прочный корпус крепче" - опасная игра, и адмиралы с берегов Потомака перестали бы посылать свои атомоходы в территориальные воды России.
С-141 оказалось счастливее К-141
Я попросил проанализировать версию столкновения "Курска" с неизвестной подводной лодкой одного из авторитетнейших ветеранов морской разведки, автора ряда книг по истории подводного флота, контр-адмирала в отставке Анатолия Тихоновича Штырова.
По странному совпадению подводная лодка С-141, которой командовал в свое время Штыров, имела тот же номер, что и "Курск" - К-141. Но она оказалась более счастливой.
- Анатолий Тихонович, не напоминает ли вам история с "Курском" гибель другой подводной лодки - К-129 в 1968 году?
- Не то что не напоминает, а просто поражает сходством сценариев этих трагедий. Сходством запущенных в оборот версий... Что получается: через несколько суток после бесследного исчезновения в северной части Тихого океана нашей подлодки в японский порт Йокосука заходит атакующая (по классификации ВМС США) американская атомная подводная лодка "Суордфиш". У нее сильно помято ограждение рубки. Ей быстро делают косметический ремонт, после чего она возвращается на свою базу и исчезает из нашего поля зрения на полтора года. Столько времени занял более серьезный ремонт. С экипажа взята подписка о неразглашении обстоятельств столкновения. И сразу же версия Пентагона, растиражированная всеми СМИ, в том числе активно поддержанная российским телеобозревателем Киселевым: на советской подлодке произошел взрыв. По всей вероятности, взрыв аккумуляторной батареи. Замечу, что за всю историю подводного плавания ни одна лодка не лишилась герметичности прочного корпуса после взрыва аккумуляторного водорода. Это все же не тротил. К тому же забортное противодавление значительно "смягчает" ударную силу внутреннего взрыва. Это тоже нужно учитывать, говоря о версии "внутреннего" взрыва на "Курске".
Сегодня все то же самое: на грунте поверженный "Курск" с весьма характерной пробоиной - явно внешнего, судя по информации Правительственной комиссии, происхождения. Так же, как и на К-129, поднят перископ и другие выдвижные устройства. Так же, как "Суордфиш", срочно затребовала захода в ближайший норвежский порт американская атомарина - одна из тех, что была в районе учений Северного флота. Сразу же, как в 1968 году Пентагон говорил о внутреннем взрыве на советской К-129 ("гидроакустические станции Тихого океана зафиксировали хлопок, похожий на звук лопнувшей электролампочки"), так и сегодня его эксперты запустили знакомую до боли версию о внутреннем взрыве на борту "Курска".
- Но "хлопок" гидродинамического удара был зафиксирован и на нашем "Петре Великом"...
- Да еще двойной - с разносом по времени в две минуты пятнадцать секунд. А разве удар двух махин - одной в 18 тысяч тонн, другой как минимум в восемь тысяч - не зафиксируют гидрофоны? А удар о грунт через две минуты пятнадцать секунд не вызовет сейсмосигнала? Хлопок мог быть усилен и взрывом раздавленного при таране баллона ВВД - воздуха высокого давления, одного из тех, что всегда размещают в междукорпусном пространстве...
Прерву нашу беседу звонком командиру однотипного с "Курском" подводного крейсера "Смоленск" капитану 1-го ранга запаса А. Ефанову:
- Аркадий Петрович, по НТВ передали версию американских экспертов о том, что в трубе торпедного аппарата загорелась не вышедшая до конца торпеда, а от ее взрыва сдетонировали спустя две минуты торпеды в соседних аппаратах...
- Полная чушь! На учениях никто никогда боевыми торпедами не стреляет - только практическими, то есть такими, у которых в головной части не взрывчатка, а приборы. Это знают и американские эксперты. Но этого не знают домохозяйки, которым очень легко поверить в версию заокеанских экспертов (нет пророков в родном отечестве!): опять у них чего-то взорвалось! Вечно у них чего-то взрывается - то атомные электростанции, то подземные переходы.
Скажу более того, при стрельбе мы всегда вынимаем торпеды из соседних аппаратов - береженого Бог бережет.
И потом, "Курск" нашли с поднятым перископом. Атомные подводные лодки, да и дизельные тоже, из-под перископа сегодня не стреляют. Так было только в годы Второй мировой войны.
Что? По слухам - испытания сверхмощного сверхсекретного оружия? Дорогой вы мой, кто же испытывает такое оружие на обычных полигонах во время обычных учениях? Для этого есть специальные полигоны в закрытых внутренних - водах...
Штыров, прослушав наш разговор, только усмехнулся:
- У каждого слуха и домысла есть свой автор. А уж "версии независимых экспертов" давнее и хорошо проверенное оружие в информационной войне, в войне за умы людей, за их настроение. Версия "внутреннего взрыва" весьма выгодна натовским адмиралам: вы там сами взорвались, сами разбирайтесь и нас не втягивайте в мокрое дело.
- Но ведь США официально подтвердили, что вблизи района учений Северного флота находились по меньшей мере две атомные подводные лодки и одна английская. При этом указали, что они отстояли от места гибели "Курска" на 200 миль...
- Насчет дистанции в 200 миль это они загнули - для простаков. На таком расстоянии они просто не смогли бы делать то, зачем пришли - вести техническую и прежде всего гидроакустическую разведку, а также "пасти" наши подводные крейсера на расстоянии торпедного выстрела. На самом деле, и этот факт подтвердит любой командир, ходивший в Атлантику, дистанция между выслеживаемой и следящей лодкой составляет под водой иногда менее километра. При этом у некоторых американских командиров считается высшим шиком нырнуть под лодку-цель. Этот шик мог стоить жизни К-129, и по всей вероятности и К-219 в 1986 году, когда рядом с советским ракетоносцем в Саргассовом море "резвилась" атакующая атомарина США "Аугуста".
Еще раз прерву нашу беседу. Недавно в США вышла документальная книга "Hostile wаters" ("Враждебные воды"), посвященная трагедии К-219. Написали ее морской разведчик ВМС США капитан 1-го ранга Петер Хухтхаузен, американский морской офицер Р. Алан Уайт и командир советского стратегического ракетоносца капитан 1-го ранга Игорь Курдин. В предисловии к книге сказано: "Трагические события на К-219 произошли в то время, когда "холодная война" была уже на исходе. Многое в этой истории до сих пор покрыто тайной. В военно-морском ведомстве США не принято разглашать сведения об операциях, в которых принимали участие американские подводные лодки.
Действия американских подводных лодок, принимавших участие в судьбе К-19, и события, происходившие на их борту, реконструированы на основании наблюдений русских моряков, рапортов американской стороны, бесед со многими офицерами и экспертами Военно-Морского Флота США и богатого личного опыта авторов".
А теперь откроем главу "Американская подводная лодка "Аугуста":
"Они крались за лодкой русских полдня, соблюдая на этот раз крайнюю осторожность. Вон Сускил (командир. - Н.Ч.) не хотел, чтобы его еще раз застали врасплох. Но цель двигалась прямиком, не меняя направления, как будто не заботясь о том, что враг может увязаться следом.
Теперь "Аугуста" должна была опасаться не только столкновения, хотя при такой маленькой дистанции и эта опасность была достаточно реальной. Американской лодке необходимо было избежать шума. Им надо было оставаться настолько беззвучными, чтобы пассивные сонары противника не смогли обнаружить их присутствия.
- Сонар?
- Они по-прежнему поворачивают, сэр. - Он (акустик. - Н.Ч.) сделал паузу. - Все еще разворачиваются к нам. Цель расширяется. - На дисплее акустика подводная лодка отображалась как реальный объект, очертания которого увеличивались с каждой секундой. - Все еще разворачивается. Она пройдет под нами.
- Надеюсь, что так, - сказал старпом.
- Расстояние пятьдесят ярдов.
- Прекрасно. Мы пропустим ее под нами, затем развернемся вслед за ней. Подготовьте активный сонар. Мы дадим один импульс на всю катушку. Пусть они наделают в штаны от страху".
Повторю, это написали американские морские офицеры, среди которых был профессиональный разведчик. Звоню в Екатеринбург бывшему командиру подводного крейсера К-219, того самого, за которым кралась "Аугуста", капитану 1-го ранга Игорю Британову.
- Игорь Анатольевич, насколько можно доверять этому эпизоду?
- На все сто. Так оно и было... Когда мы всплыли, вдоль нашего борта шла полоса свежесодранного металла. Меня бы посадили в тюрьму за гибель подводной лодки, если бы наши эксперты не взяли в расчет то, что крышку ракетной шахты сорвала неосторожно маневрировавшая иностранная субмарина, что и привело к взрыву ракетного топлива.
Возвращаюсь к собеседнику.
- Анатолий Тихонович, предвижу недоуменные вопросы - а что же наши лодки не слышат тех, кто их "пасет"? Почему они не могут уклониться, увернуться от удара?
- Представьте себе два самолета, в пилотских кабинах которых нет иллюминаторов. Они летят друг за другом вслепую. Пилоты первого самолета лишь предполагают, что им зашел в хвост неслышимый из-за рева турбин противник. Чтобы услышать его, они резко и неожиданно для преследователя делают отворот в сторону. Чем могут кончиться такие маневры?
Все командиры российских да и американских субмарин обязаны время от времени отворачивать в сторону от курса для прослушивания кормового сектора, непрослушиваемого акустиками из-за шума собственных винтов. Следящая лодка предугадать такой поворот не может. Дистанция слежения невелика, скорость порядка 15-20 узлов (около 30-40 километров в час). Тормозов под водой нет. Гидролокаторы не включают ни цель, ни охотник, чтобы не выдавать себя импульсами активного режима. К тому же... Взгляните на эту диаграмму, она показывает так называемый "провал шумности" в акустическом поле подводной лодки: меньше всего субмарина, идущая под водой, "излучает" шум из носовой оконечности, поэтому меньше всего она слышна акустику встречной лодки, если эта встреча происходит на прямом контркурсе, то есть когда лодки идут лоб в лоб. Вот в таких условиях и происходят столкновения.
- Телерепортер РТР Аркадий Мамонтов передал в эфир сообщение, что на борт "Петра Великого" подняты аварийные буи иностранного происхождения...
- Это очень важная информация. Аварийные буи-поплавки носят на своем корпусе все подводные лодки мира. На буе обязательно должен быть бортовой номер лодки или ее название, обозначена государственная принадлежность. Номера на буе не обнаружили. Но ведь в разведку с документами не ходят. Поэтому те лодки, которые идут на выполнение рискованного задания, опознавательные таблички с аварийных буев снимают. Эти поднятые буи вполне могли выскочить из своих гнезд при сильном ударе.
- Получается, как если бы автомобиль покинул место аварии, оставив на нем номерные знаки. Разве нельзя найти?
- Во-первых, знаки стерты. Во-вторых, попробуйте докажите, что их не принесло в район инцидента морским течением. Вам скажут, буи были потеряны за сто миль отсюда в шторм...
- Ну, хорошо, если иностранная лодка так долбанула нашу, значит, сама она тоже здорово повреждена.
- Безусловно. И скрыть их невозможно. Но можно заявить о том, что деформация была получена в другом море при ударе о подводную скалу. Не пойман - не вор. Вот если бы мы обнаружили поврежденную иностранную субмарину на грунте неподалеку от "Курска", тогда иной разговор.
- Но почему она уцелела, хоть и едва уползла, а наша - нет?
- Вы когда-нибудь бились пасхальными яйцами? Если ударить оконечностью в бок, то обязательно проломишь скорлупу чужого яйца. Нечто подобное произошло и с лодками. Нос у подводных лодок имеет конструктивное усиление на случай плавания во льдах и прочих ситуаций. Борт менее прочнее, чем нос. Удар в борт "Курска" пришелся носовой оконечностью, да еще в самом опасном месте - на стыке двух отсеков, где проходит переборка (перегородка) между торпедным и жилым (он же центральный) отсеками. Важно заметить, что все предыдущие столкновения советско-российских лодок с американскими происходили именно так - таранный удар приходился в борт. Вот как на снимке, где изображена К-407 после встречи с "Грейлингом". Всегда таранили нас. Потому что наши командиры меньше всего стремились лихачить под водой, понимая, что за такие подныривания погоны снимут вместе с головой.
Замечу, что за всю историю подобных столкновений американская сторона ни разу не признала официально свое в них участие, несмотря ни на какие вмятины и даже куски металла, застрявшие в обшивке наших подлодок. На войне, в том числе и "холодной войне", не принято приносить извинения за причиненный противнику урон. Даже будучи уверенным в том, что после очередного тарана американская атомарина "Тотог" пустила ко дну советскую подводную лодку типа "Эхо", никаких соболезнований и извинений адмирал из Пентагона нам не принес.
- Когда и где это было?
- Это было на моей памяти в июне 1970 года в северной части Тихого океана, когда советская атомная подводная лодка под командованием капитана 1-го ранга Бориса Багдасаряна получила на развороте под водой мощный удар.
Характерна реакция Багдасаряна. Вот что он потом рассказывал: "Всплыли. Отдраили люк. Солнышко светит. Океан - что пруд: полный штиль, блестит как зеркало. Кругом никого и ничего. Мелькнула страшная мысль: "Потопил я брата-подводника".