- Нет, я лечу в Видяево.
- Но ведь завтра...
- Отменить, - Президент зыркнул на подчиненного. - И вызовите ко мне директора ФСБ...
- В приемной директор "Аквамарина", - доложил чиновник. - Ему назначено.
- Я помню.
- Перенести встречу?
- Нет. Пусть заходит, - Глава Государства встал из-за стола, чтобы встретить академика Игоря Львовича Слуцкого в центре кабинета и обменяться с ним рукопожатием перед объективами телекамер. - А Петрушкина пригласите на четырнадцать тридцать...
* * *
- Хоп! - сказал довольный собой Филонов и вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист крупномасштабной карты, на обратной стороне которой черным фломастером были нанесены квадратики, изогнутые линии, точечки и палочки. Все, как в аптеке! Прошу! Полный план деревеньки.
- Молодец! - похвалил Влад. - Долго срисовывал?
- Часа три, - уставший Никита потер локоть. - Все брюхо отлежал. Зато теперь мы знаем, что и как.
Казаки установили на камнях три мощных фонаря, чьи лучи светили точно на рисованную карту, и уселись вокруг.
- Толкуй, - Кузьмич похлопал Филонова по плечу. - Айвазовский ты наш...
Экс-браконьер развернул лист на четверть оборота и присел на камень. В качестве указки он использовал свежесрезанный прутик.
- Итак. Общие сведения - сорок один дом, из них тридцать девять жилых, два - вроде сельсовета и школы. Три недостроя. Тут, тут и тут... Я их крестиками пометил.
- В разных концах аула, - нахмурился Туманишвили.
- Это фигня, - Филонов постучал прутиком по одному прямоугольнику с крестиком. - Работы ведутся только здесь...
- Ты их видел? - вскинулся Чубаров.
- Мельком. Пять или шесть мужиков. Охрана - один придурок с "калашом". Лиц не разобрал, извини. Да и заросшие они до бровей.
- Ты ничего не перепутал? - серьезно спросил Рокотов.
- Нет. То, что заложники, это точно. Пашут не переставая, без перекуров. Чичики уже сто раз бы присели чайку попить...
- Собаки? - задумчиво осведомился Влад.
- Ни одной не видел...
- Странно...
- Ничуть, - вмешался Веселовский. - Если село ваххабитское, то собак может и не быть. Не положено по их видению Корана. В горах еще и не такие чокнутые встречаются.
- А кто овец охраняет? - не согласился Рокотов.
- А чо их охранять? - хмыкнул Алексей. - На ночь стадо в прочный загон - и все дела. Волчара через дюймовые доски не пролезет. Особенно в том случае, если колючкой обтянуть... Свиней, как я понимаю, там тоже нет?
- Не-а, - Никита стукнул прутиком по голенищу сапога. - Про хрюшек мог и не спрашивать, и так ясно. Одни козы, овцы и птица...
- И бензин, - напомнил отец Арсений.
- Верно.
- Стоп! - Рокотов наклонился к карте. - А где заводик по переработке нефти или что-то типа вышки?
- А нету.
- Почему?
- Перевалочный пункт, - предположил Филонов. - Бензовозы приходят сюда с юга, потом их гонят на северо-запад, к ингушам... Федералы село не трогают, потому здесь можно спокойно оставлять машины. Или собирать караваны.
- Разумно, - Влад нахмурился. - Но какой еще бизнес у жителей? Только предоставление безопасного места?
- Судя по хоромам, что они настроили, нет, - Никита ткнул прутиком в заштрихованный прямоугольник. - Вот здесь явно скорняжный цех. Шкуры сотнями висят. И мешки во дворе под навесом. Видимо, соль... Плюс какие-то мастерские тут и тут...
- Даю сто к одному, что они деньги печатают, - изрек Янут.
- Согласен, - кивнул Филонов. - Рулоны бумаги тоже присутствуют.
- Хорошо, - Рокотов расправил плечи. - Частности пока отставим, вернемся к общему плану. Никитой, обрисуй нам свой чертеж целиком, чтоб мы представляли, где и что. По ходу дела я задам уточняющие вопросы.
- Яволь, - Филонов повертел в пальцах прутик. - По центру села - площадь. Вот она... На площади стоят четыре двадцатитонных бензовоза и бэтээр. Рядом кучкуются бандюки. Человек десять. От площади отходят четыре улицы, и еще одна - от центральной дороги. Улицы идут до крайних домов. Напротив места стоянки бензовозов - что-то вроде клуба. Болтается зеленая тряпка, тусуются мужички...
- Мечети, как я понял, нет, - констатировал Владислав.
- И в помине. Скорей всего, они молятся в клубе... Поехали дальше. Обратите внимание на район позади бэтээра, между основной дорогой и боковой улочкой. Там в каждом дворе какие-то низкие сооружения, типа дотов.
- Местная линия Маннергейма?
- Очень возможно. Если это так, то они полностью перекрывают дорогу с северо-запада. Ущелье узкое, достаточно подбить пару машин - и финита.
- Верно...
- С юга дорога вроде открыта, но я не уверен, что на том направлении нет замаскированных точек.
- А мелкие тропинки?
- Я обнаружил две. Здесь и здесь...
- Придется минировать, - решил Рокотов.
- Угу, - Никита потер глаза. - Вот, в принципе, и все... Где заложники, мы знаем.
- Тогда в чем дело? - Туманишвили положил "Винторез" на колени и привстал.
- Сиди! - жестко отреагировал Влад. - В психическую атаку ты сходить успеешь. Сначала надо подготовить засады. Нас - шестнадцать, а чучмеков не меньше полусотни.
- Больше, - проворчал Янут. - Каждый дом - это минимум два ствола. Сюда еще подростков добавьте. Человек сто двадцать наберется.
- Еще лучше! Восемь к одному, и все не в нашу пользу, - буркнул Рокотов. Так что думать, думать и думать, как завещал Ильич... Никитой, давай так. Бери Кузьмича, Лешу и Мишу, и дуйте на окончательную рекогносцировку. Мне надо, чтобы командиры групп досконально изучили местность. А мы с Виталиком пока займемся сюрпризами на тропинках. Благо до вечера время есть...
* * *
Резван Гареев остановил свой вишневый "Lincoln Navigator" в пятистах метрах от блокпоста на границе с Ингушетией, выбрался, на шоссе и застыл, расставив ноги на ширину плеч и заложив за спину руки.
Бояться тут некого.
Все схвачено, за все уплачено.
Ежемесячно по этой дороге в сторону Магаса проходит три или четыре каравана с топливом, набодяженном в цехах на юге Чечни. И все довольны. Ингуши радуются дешевой солярке, жители родного аула получают стопроцентную прибыль от перепродажи горючего, офицеры на блокпостах имеют по паре сотен баксов с каждой пропущенной без досмотра машины.
Если Резван захочет, то сможет переправить в Россию хоть батальон боевиков. Конечно, в - этом случае двумястами долларами не обойдешься.
Но вопрос решаемый.
От серых бетонных надолбов, окружавших блок-пост, отъехала синяя "шестерка" замначальника отряда ОМОН по воспитательной работе и направилась в сторону Гареева.
Подполковник был первостатейной сволочью, готовой за пачку крупных купюр подставить под пули всех своих сослуживцев. Бывший парторг горотдела милиции, перекрасившийся в истового демократа и ревнителя гражданских свобод. Резван знал о его делишках от родственника, проживавшего в одном городке с подполковником. Тот и дома не брезговал взятками, освобождал из камер задержанных под предлогом процессуальных нарушений оперов.
Вернее, успевал получать взятки чуть раньше самих оперов, также не чуждых товарно-денежным отношениям.
Как и повсюду на Руси...
Подполковник приехал вместе с мордатым сержантом и сначала опасливо осмотрелся по сторонам, только потом вылез из машины. Сержант двигатель не глушил, сидел прямо и напряженно смотрел перед собой.
Гареев презрительно улыбнулся.
- Что на этот раз? - милиционер суетливо вытер пот со лба.
- Четыре машины, - Резван протянул конверт. - Дизтопливо. По таксе.
- Со следующего месяца сумма возрастает, - подполковник трагично покачал головой.
- Почему?
- Меняется отряд, новые всегда больше просят...
- А ты что, не уезжаешь?
- Пока остаюсь, - толстяк переступил с ноги на ногу. - Мне командировку на месяц продлили... Так что с деньгами?
- Решим, - Гареев повернулся к продажному менту спиной и залез в джип.
Взвыл мотор "жигулей", и синяя машина развернулась на середине шоссе.
Резван опустил стекло на двери своей машины, закурил и махнул рукой сидящему за рулем Лёме Беноеву:
- Поехали. Этот шакал снова денег хочет. Все ему мало...
- Будешь платить?
- Подумаю... Давай домой. Сегодня надо еще с русаками разобраться. Лечи сказал, что они себя ведут как-то не так.
- Сдернуть решили? - хохотнул Беноев.
- Шайтан их знает! - Гареев стряхнул пепел.
- Лечи обкуриться мог. Вот и показалось, - Лёма сморщил тонкий нос. Вчера он вообще еле на ногах держался.
- Посмотрим, - Гареев откинул спинку кресла и расслабленно прикрыл глаза. - Лечи, конечно, дурак, но последить за русаками не помешает. Вдруг ему не показалось...
В ответ Беноев только пожал плечами. Молокососа Атгиреева он не любил, считал абсолютным дегенератом, но Резван отчего-то не гнал Лечи подальше, а даже по-своему привечал.
Значит, у Гареева были какие-то виды на молодого придурка.
Может, хотел сделать из него подрывника-самоубийцу, может, что еще...
Лёме стало скучно думать об Атгирееве, он широко зевнул и сосредоточился на управлении мощным внедорожником.
* * *
- Вот я тебе и говорю, - Гоблин потряс перед носом Юрия Нерсесова огромным кулаком. - Поймаю Вторичного - прибью...
Юра мягко отвел от своего лица кулак перевозбужденного Чернова и дописал на смятом листке бумаги финальную фразу статьи под названием "Воспитание ненависти", которую он намеревался отдать в национал-большевистскую газету "Смерч". Свои материалы журналист-патриот всегда творил от руки, ибо, как выражался склонный к метафорам главный редактор "Нового Петербурга" Леша Андреев, Нерсесов являлся "странной формой жизни, имеющей запутанные отношения с современной печатной техникой".
- Димон, ты смотри, махнешь своей грабкой* как-нибудь неудачно - и кранты моим очкам, - сказал Юра. - А заодно и мне.
* Рука (жарг.).
- Извини, - смутился Гоблин. Экс-рэкетира, а ныне журналиста Чернова возмутили очередные экзерсисы небезызвестного критика Антона Первичного, переключившегося с разбора литературных произведений на обзор прессы и опрометчиво начавшего со статей Димона.
Гоблин мгновенно вскипел и пообещал оторвать "Вторичному" голову.
Старые привычки не забываются. - Нет, ну ты представляешь! - Димон влил в открытую пасть очередной стакан апельсинового сока и щелчком пальцев подозвал официанта. - Давай сюда кувшин! Надоело, блин, микродозы заглатывать... Чернов повернулся к Нерсесову. - Так вот. Выхожу в Интернет, смотрю - сноска на одном из сайтов. Мол, так и так, какой-то Первичный классно критикует нынешние газетные публикации...
Юра подпер щеку ладонью и подумал, как обманчива бывает внешность.
Глядя на двухметрового Гоблина, на ум приходил образ громилы с бейсбольной битой в одной руке и утюгом в другой, вышибающего долг у визжащего связанного коммерсанта. Но уж никак не прилежного журналиста, посещающего Публичную библиотеку, протирающего штаны в читальном зале и не чуждого достижениям современной техники.
Кстати говоря, в библиотеке от Чернова тоже поначалу шарахались, незаслуженно подозревая бритоголового бугая в том, что он явился в сие культурное учреждение с целью поставить его под свою "крышу". Но проходила неделя за неделей, Гоблин ничем особенным себя не проявлял, и к нему потихоньку привыкли. Как привыкают живущие в пруду лягушки к регулярному хождению медведя на водопой. Опасаться, естественно, не перестают, но уже не так резво прыскают в стороны, заслышав хруст кустов под лапами бурого великана.
В библиотеке Димон пользовался огромным успехом у приходивших туда студенток.
Девушки мгновенно забывали о цели посещения читального зала и часами вожделенно разглядывали нависшего над подшивками газет сосредоточенного Чернова. По сравнению с худосочными очкариками мужеского пола, щеголявшими жиденькой растительностью на полудетских лицах, или сухонькими старичками, являвшимися в библиотеку к открытию, мускулистый красавец Гоблин имел массу явных преимуществ.
- ...Захожу на страницу этого микро-обозревателя", - Димон принял из рук почтительного официанта двухлитровый кувшин, - и вижу, что Вторичный начал с меня. Представляешь?
- Представляю, - кивнул Нерсесов.
- Нет, ты плохо представляешь. Мало того, что этот микроцефал выразил свое несогласие с моими выводами, я бы это еще простил, так он приписал мне вещи, о которых я вообще никогда не говорил!
Гоблин недавно разобрался в смысле приставок "микро" и "макро" и теперь употреблял их постоянно.
К месту и не к месту.
Закреплял полученные знания, если можно так выразиться.
- Например?
- Да элементарно! Я написал рассказ. Там мой герой по ходу дела ловит одного типа, отшибает ему башку и портит его оружие. Винтовку "ли-энсфилд". Знаешь такую?
- Знаю...
- Гнет, значит, ствол об колено. У "ли-энсфилда" стволик тонкий, согнуть немного можно...
- А зачем?
- Чтоб потом, блин, этой винтовкой не смогли воспользоваться остальные преследователи.
- Ага, ясно, - Нерсесов поправил очки.
- Ну вот... Все вроде пучком, жизненно. А этот макромудак Вторичный вдруг начинает надо мной стебаться, что, мол, мой герой гнет об колено автомат Калашникова. Всасываешь?
- Всасываю, - хихикнул Юрик.
- Я пишу - "ли-энсфилд", этот имбецил - "калаш". Сам все напутал, и сам меня же обвиняет в незнании предмета, - Димон горестно вздохнул. - Дальше больше. Позавчера я наехал на Кацнельсона и Зотова, разметал их по кочкам. И версии ихние, и подлость несусветную по отношению к подводникам, и незнание физики...
- Знаю, читал, - закивал Нерсесов. - Я даже стих по этому поводу написал.
- Что-о?! - возмутился Гоблин.
- Да не про тебя. Я в стихотворной форме изложил идиотизм объяснений катастрофы. Типа, как надо относиться к официальным сообщениям.
- Ну-ка, ну-ка, - Чернов схватил блокнот. Юрик откинул голову немного назад и начал заунывно декламировать:
- Субмарина между пальм торчит.
Видно, капитан был сильно пьяным.
Где-то в джунглях пробегает кит,
Его мясо хорошо с бананом...
- Это цинично, - заявил ошарашенный Димон. - И вообще, при чем тут пальмы, кит и бананы?
- Сие есть метафорический символизм, - объяснил поэт Нерсесов, - с оттенками гипер-реализма. А-ля Серебрянный век.
- В качестве эпиграфа мне это не подходит, - огорчился Гоблин.
- Эпиграфа куда?
- К следующей статье о "Мценске"...
- Ты намерен добивать тему?
- Я намерен добивать Кацнельсона, - рыкнул Чернов. - Эта макросволочь свистнула мою идейку о продаже станции "Мир" Китаю* и выдает ее за свою.
- Серьезно? - удивился Юра. - И откуда ты это узнал?
- Неделю назад "Секретные материалы" ** дали информашку по "Миру". Там черным по-русскому сказано, что переговоры Кацнельсона с китаезами насчет орбитального комплекса сорвались. Мы, вроде, слишком много денег запросили. Но это мелочи. Главное, что в "Хэ-фаллосе"*** автором идеи назван Кацнельсон...
- Кто автор статьи?
* "Новый Петербургь", No 47 за 1999 год.
No 21 (40) за 2000 год.
*** Жаргонизм, русская юмористическая транскрипция названия "X-files"
- Не помню...
- Не Менделеев? - Нерсесов назвал главного редактора.
- Да нет. Если б Менделеев написал, я б Вадьку лично в выхлопную трубу его "опеля" засунул. Кто-то другой, из пристяжных...
- Менделеева все равно можно попинать.
- А толку? Денег у него нет, живет, можно сказать, в долг... Кстати, хочешь свежую историю про Менделеева?
- Хочу.
- Его прав лишили.
- За что? - Нерсесов пожевал кончик шариковой ручки.
- За пьянку, - усмехнулся Чернов. - Но как! Короче, Менделеев набухался с одним пацаном, которого года полтора назад выгнал с работы. Вадик уже забыл об этом конфликте, а пацан - нет. Так вот... Встретились они на тусовке, пацан Менделеева накачал, а потом, когда тот домой ехать собрался, позвонил в ментовку. И слил Вадьку. Мусора его прихватили в ста метрах от места сборища, выволокли из машины - и на экспертизу. Тут же лишение прав оформили. Причем денег не взяли.
- Естественно, звонок же зафиксирован, - согласился журналист-патриот.
- Именно! Теперь Менделеева водитель возит. И поделом...
- Твой приоритет по "Миру" легко доказать, - Нерсесов вернулся к теме разговора. - Сопоставить время выхода статей и дату появления правительственных документов. А потом на Кацнельсона накатить...
- Ворье - оно ворье и есть, - Гоблин отхлебнул сок. - С Кацнельсоном судиться без понту. Да и иск никто не примет. Я лучше его рачком поставлю по "Мценску". Он уже столько наболтал, что на целую серию статей хватит.
Юрик повернул голову и уставился на вошедших в кафе шестерых юношей во главе с рыжим одышливым толстяком в желтой байковой рубахе навыпуск.
- Ха! Димон, смотри, - Нерсесов толкнул Чернова в плечо. - Знаешь, кто это?
- Не, - Гоблин хмуро взглянул на компанию.
- Мелонов сотоварищи. Молодые христианские демократы...
- И чо?
- Последыши Ковалева-Ясного и Пенькова...
- А-а! - на лице у Чернова появилась заинтересованность.
- Развлечься хочешь? - неожиданно предложил Юрик.
- Не откажусь...
- Пеньков - пассивный зоофил! - громко сказал Нерсесов. - А Дыня - жирный импотент!
Христианские демократы еще не успели сесть за столик.
Один из юношей завопил что-то матерно-невразумительное и схватил со стола пустую бутылку. Мелонов подпрыгнул и выпучил глаза.
- Кто шагает дружно в ряд? Христианский наш отряд!
Педофилы, лесбиянки, И задроченные панки! - заорал Нерсесов.
- Бей их! - приказал Дыня и рванулся вперед.
- Развлечься, говоришь?! - Гоблин слишком поздно понял, что поддался на провокацию весельчака Юрика. Но времени что-либо изменить уже не было.
Чернов отбросил в сторону стул и встретил первых двоих нападавших ударами в челюсти. Молодых демократов швырнуло назад, и они бесчувственными кулями рухнули под ноги переполошенных посетителей.
Юноша с бутылкой широко размахнулся, рассчитывая попасть Димону в голову.
Гоблин чуть отклонился и от души вмазал "христианину" носком ботинка промеж ног. Уши резанул истошный визг будущего кастрата. Димон перехватил согнувшееся тело, вздернул его в воздух и метнул за стойку, едва не прибив несчастного бармена.
Зазвенело.
Шкаф с разнокалиберными бутылками не выдержал удара от прилетевшего тела молодого демократа и развалился. В воздухе распространился аромат дешевого самопального коньяка и прокисшего вина.
- А-а-а! - мимо Чернова пронеслась округлая фигура Нерсесова, размахивающего сверкающим металлическим подносом.
- Осторожно! - рявкнул Гоблин, но опоздал.
Юрик поскользнулся на размазанном по полу мороженом, совершил замысловатый кульбит, миновал застывшего в ступоре Мелонова и со всего маху въехал подносом по физиономии официанту.
Бам-м-м!
Тонкая жесть прогнулась по форме лица работника общепита.
Нерсесов с официантом покатились дальше, сметая легкие пластиковые стулья.
Димон перепрыгнул через столик, походя шарахнул Дыню в солнечное сплетение и погнался за двумя оставшимися демократами. Те решили не искушать судьбу и выскочили на улицу.
Чернов плюнул вслед сбежавшим, вернулся в зал и за ногу вытащил из-под столика блаженно улыбающегося Нерсесова. Журналист-патриот сильно приложился лбом об пол и потому плохо соображал.
Правда, отоваренному подносом официанту было еще хуже.
Гоблин перебросил Юрика через плечо, погрозил кулаком бармену, схватившему телефонную трубку, и ретировался. Не желая терять лишние секунды на размещение бормочущего что-то антидемократическое Нерсесова в салоне джипа, Димон забросил приятеля в багажник, где тот благополучно провел полчаса, пока Чернов проходными дворами вез его в редакцию "Нового Петербурга".
* * *
- Сверим часы, - приказал Рокотов. Командиры групп послушно взглянули на хронометры.
- Шестнадцать сорок две, - сказал Кузьмич.
- Ага, - кивнул Чубаров.
- У меня спешат, - Веселовский перевел минутную стрелку немного назад. Теперь порядок...
- Время "ч" - девятнадцать пятнадцать, - напомнил занудливый Влад. - Еще раз повторим задачи. Миша?
- Блокируем дорогу на северо-восток и продвигаемся до околицы. Гречко занимает пост на верхотуре. Вернее, уже занял... Идем парами. Я с Никитой, Денис с Антоном. Предварительно минируем трассу.
- На рожон не лезьте, - предупредил Рокотов. - И держитесь подальше от дотов.
- Само собой...
- Леша?
- Перекрываем отход на юг и тропинку на юго-восток. Егор работает с юго-западного склона, мы с Виталиком - по центру, Семен с Данилой поддержит вас справа.
- Что ж, - Влад встал со своего места. - Переодеваемся, и вперед.
Казаки вывернули наизнанку свои комбинезоны и подогнали снаряжение. Лохматый камуфляж из темно-зеленого превратился в грязно-серый, практически неразличимый в сумерках или ночью.
- Все лишнее оставляем, - Рокотов сложил в полупустой рюкзак остатки еды, туго затянул шнур на горловине и первый забросил вещмешок в угол пещеры. - Бог даст, не понадобится...
Отец Арсений замешкался, опуская в рюкзак потертую маленькую Библию, и неслышно вздохнул.
Варданян с Шерстневым навалились на блок подъемника, и поддон с кирпичами медленно приподнялся до уровня второго этажа будущей мастерской по производству фальшивой американской валюты.
Митя, Ираклий и отец Владимир перехватили стропы и втащили поддон на площадку.
* * *
Рафик обессиленно опустился на землю. Виктор вытер пот и уселся рядом, на секунду обернувшись в сторону и отметив, что Лечи Атгиреев набивает уже четвертый косяк за смену.
После казни Якова охрану заложников усилили. Видимо, опасались того, что кто-нибудь из пленников может наплевать на чувство самосохранения и броситься на часового. Атгирееву дали в помощь Али Баграева, такого же молодого наркомана, как и Лечи. На пару они смолили папиросу за папиросой, временами разражаясь бессмысленным кудахтающим смехом и поигрывая потертыми нечищенными "калаша-ми". Их оружие было в крайне запущенном состоянии, но рассчитывать на то, что АК заклинит, не приходилось. Это не М-16 и не "Штейр АУТ", требующие к себе бережного отношения и регулярной смазки. "Калашников" стреляет даже после того, как год пролежал в болоте.
Надежность конструкции самого массового автомата в мире оборачивалась против пленных.
- Вот сволочи, - шепнул Варданян. - У них же есть дизель-генераторы и лебедки... На хрена мы вручную второй этаж загружаем?
- Окстись! - Шерстнев привалился спиной к стене и полузакрыл глаза. - Про лебедки вспомнил! Они с их помощью шкуры грузят...
- Вот я и говорю...
- Забудь! Меньше будешь рот открывать, дольше проживешь.
- Сами себе же все портят...
- А им-то какое дело? - хмыкнул Виктор. - Ты думаешь, они хоть в чем-то разбираются? Вон, Ираклий три ряда положил почти на чистый песок... Кто-нибудь это заметил? Как бы не так! Через год песочек размоет и стены обвалятся... Причем внутрь. Вместе с перекрытиями...
Варданян тихо хихикнул.
Хозяева бесплатной рабочей силы не понимали, что своими издевательствами они только возбуждают фантазию рабов, и те раз за разом придумывают очередные пакости, должные изрядно навредить тем, кто будет пользоваться результатами их труда. То же происходило в концлагерях во время второй мировой, когда заключенные, поставленные на конвейеры, приводили в негодность две трети выпускаемого вооружения.
Причем внешне все было нормально.
Однако ракеты ФАУ били мимо цели, у отремонтированных истребителей и штурмовиков отказывали системы подачи топлива, артиллерийские снаряды частенько взрывались прямо в казенниках орудий, гусеницы слетали с танковых роликов в самый неподходящий момент.
Раб не заинтересован в качестве. Его задача - сохранить максимум собственных сил при минимуме отдачи и изобразить кипучую деятельность на глазах у охраны. А если получится, еще и что-нибудь испортить.
Руководство саботажем взял на себя Туманишвили, имевший изрядный опыт строительных работ. По его советам остальные заложники неправильно выводили уровни, клали крепежные балки не в том месте, где следует, произвольно меняли состав раствора, при закладке фундаментов в траншеи незаметно подбрасывались куски дерева и обрезки кровельного железа - в застывшем бетоне образовывались огромные каверны, в которые тут же просачивались грунтовые воды. Любое построенное руками пленников здание через два-три года приходило в полную негодность и грозило обвалиться на головы тем, кто будет в нем находиться.
- Сбросить бы кирпичи на этих придурков, - мечтательно произнес Варданян. Шерстнев открыл глаза и сел прямо.
- Как ты сказал?
- Сбросить кирпичи, - Рафик пожевал травинку. - А что?
- Так, - Виктор вытянул одну ногу и помассировал лодыжку. - Это мысль... Посиди пока тут, а я наверх схожу.
- Зачем?
- С Ираклием пошепчусь...
- Ты думаешь, получится? - у Варданяна загорелись глаза.
- Посмотрим... Сиди спокойно, типа отдыхаешь.
- Давай вместе пойдем!
- Не надо, - Шерстнев искоса бросил взгляд на чеченцев, выпускавших клубы сладковатого дыма. - Не возбуждай их интереса, чо мы вдруг на пару поперлись.
- Ясно.
Виктор нарочито тяжело встал и шаркающей походкой смертельно уставшего человека потопал к лестнице, ведущей на второй этаж строящегося барака.
Атгиреев с Баграевым проводили его мутным взглядом и вернулись к своему занятию.
* * *
Филонов вытянул шею и прислушался.
- Ш-ш-ш! - рука экс-браконьера легла на плечо Чубарову. - В кусты!
Михаил перекатился под ветви смородины, вслед за ним нырнул и Никита.
- Машина.
- Понял, - Чубаров направил ствол "Грозы" в сторону дороги.
- Но ведь завтра...
- Отменить, - Президент зыркнул на подчиненного. - И вызовите ко мне директора ФСБ...
- В приемной директор "Аквамарина", - доложил чиновник. - Ему назначено.
- Я помню.
- Перенести встречу?
- Нет. Пусть заходит, - Глава Государства встал из-за стола, чтобы встретить академика Игоря Львовича Слуцкого в центре кабинета и обменяться с ним рукопожатием перед объективами телекамер. - А Петрушкина пригласите на четырнадцать тридцать...
* * *
- Хоп! - сказал довольный собой Филонов и вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист крупномасштабной карты, на обратной стороне которой черным фломастером были нанесены квадратики, изогнутые линии, точечки и палочки. Все, как в аптеке! Прошу! Полный план деревеньки.
- Молодец! - похвалил Влад. - Долго срисовывал?
- Часа три, - уставший Никита потер локоть. - Все брюхо отлежал. Зато теперь мы знаем, что и как.
Казаки установили на камнях три мощных фонаря, чьи лучи светили точно на рисованную карту, и уселись вокруг.
- Толкуй, - Кузьмич похлопал Филонова по плечу. - Айвазовский ты наш...
Экс-браконьер развернул лист на четверть оборота и присел на камень. В качестве указки он использовал свежесрезанный прутик.
- Итак. Общие сведения - сорок один дом, из них тридцать девять жилых, два - вроде сельсовета и школы. Три недостроя. Тут, тут и тут... Я их крестиками пометил.
- В разных концах аула, - нахмурился Туманишвили.
- Это фигня, - Филонов постучал прутиком по одному прямоугольнику с крестиком. - Работы ведутся только здесь...
- Ты их видел? - вскинулся Чубаров.
- Мельком. Пять или шесть мужиков. Охрана - один придурок с "калашом". Лиц не разобрал, извини. Да и заросшие они до бровей.
- Ты ничего не перепутал? - серьезно спросил Рокотов.
- Нет. То, что заложники, это точно. Пашут не переставая, без перекуров. Чичики уже сто раз бы присели чайку попить...
- Собаки? - задумчиво осведомился Влад.
- Ни одной не видел...
- Странно...
- Ничуть, - вмешался Веселовский. - Если село ваххабитское, то собак может и не быть. Не положено по их видению Корана. В горах еще и не такие чокнутые встречаются.
- А кто овец охраняет? - не согласился Рокотов.
- А чо их охранять? - хмыкнул Алексей. - На ночь стадо в прочный загон - и все дела. Волчара через дюймовые доски не пролезет. Особенно в том случае, если колючкой обтянуть... Свиней, как я понимаю, там тоже нет?
- Не-а, - Никита стукнул прутиком по голенищу сапога. - Про хрюшек мог и не спрашивать, и так ясно. Одни козы, овцы и птица...
- И бензин, - напомнил отец Арсений.
- Верно.
- Стоп! - Рокотов наклонился к карте. - А где заводик по переработке нефти или что-то типа вышки?
- А нету.
- Почему?
- Перевалочный пункт, - предположил Филонов. - Бензовозы приходят сюда с юга, потом их гонят на северо-запад, к ингушам... Федералы село не трогают, потому здесь можно спокойно оставлять машины. Или собирать караваны.
- Разумно, - Влад нахмурился. - Но какой еще бизнес у жителей? Только предоставление безопасного места?
- Судя по хоромам, что они настроили, нет, - Никита ткнул прутиком в заштрихованный прямоугольник. - Вот здесь явно скорняжный цех. Шкуры сотнями висят. И мешки во дворе под навесом. Видимо, соль... Плюс какие-то мастерские тут и тут...
- Даю сто к одному, что они деньги печатают, - изрек Янут.
- Согласен, - кивнул Филонов. - Рулоны бумаги тоже присутствуют.
- Хорошо, - Рокотов расправил плечи. - Частности пока отставим, вернемся к общему плану. Никитой, обрисуй нам свой чертеж целиком, чтоб мы представляли, где и что. По ходу дела я задам уточняющие вопросы.
- Яволь, - Филонов повертел в пальцах прутик. - По центру села - площадь. Вот она... На площади стоят четыре двадцатитонных бензовоза и бэтээр. Рядом кучкуются бандюки. Человек десять. От площади отходят четыре улицы, и еще одна - от центральной дороги. Улицы идут до крайних домов. Напротив места стоянки бензовозов - что-то вроде клуба. Болтается зеленая тряпка, тусуются мужички...
- Мечети, как я понял, нет, - констатировал Владислав.
- И в помине. Скорей всего, они молятся в клубе... Поехали дальше. Обратите внимание на район позади бэтээра, между основной дорогой и боковой улочкой. Там в каждом дворе какие-то низкие сооружения, типа дотов.
- Местная линия Маннергейма?
- Очень возможно. Если это так, то они полностью перекрывают дорогу с северо-запада. Ущелье узкое, достаточно подбить пару машин - и финита.
- Верно...
- С юга дорога вроде открыта, но я не уверен, что на том направлении нет замаскированных точек.
- А мелкие тропинки?
- Я обнаружил две. Здесь и здесь...
- Придется минировать, - решил Рокотов.
- Угу, - Никита потер глаза. - Вот, в принципе, и все... Где заложники, мы знаем.
- Тогда в чем дело? - Туманишвили положил "Винторез" на колени и привстал.
- Сиди! - жестко отреагировал Влад. - В психическую атаку ты сходить успеешь. Сначала надо подготовить засады. Нас - шестнадцать, а чучмеков не меньше полусотни.
- Больше, - проворчал Янут. - Каждый дом - это минимум два ствола. Сюда еще подростков добавьте. Человек сто двадцать наберется.
- Еще лучше! Восемь к одному, и все не в нашу пользу, - буркнул Рокотов. Так что думать, думать и думать, как завещал Ильич... Никитой, давай так. Бери Кузьмича, Лешу и Мишу, и дуйте на окончательную рекогносцировку. Мне надо, чтобы командиры групп досконально изучили местность. А мы с Виталиком пока займемся сюрпризами на тропинках. Благо до вечера время есть...
* * *
Резван Гареев остановил свой вишневый "Lincoln Navigator" в пятистах метрах от блокпоста на границе с Ингушетией, выбрался, на шоссе и застыл, расставив ноги на ширину плеч и заложив за спину руки.
Бояться тут некого.
Все схвачено, за все уплачено.
Ежемесячно по этой дороге в сторону Магаса проходит три или четыре каравана с топливом, набодяженном в цехах на юге Чечни. И все довольны. Ингуши радуются дешевой солярке, жители родного аула получают стопроцентную прибыль от перепродажи горючего, офицеры на блокпостах имеют по паре сотен баксов с каждой пропущенной без досмотра машины.
Если Резван захочет, то сможет переправить в Россию хоть батальон боевиков. Конечно, в - этом случае двумястами долларами не обойдешься.
Но вопрос решаемый.
От серых бетонных надолбов, окружавших блок-пост, отъехала синяя "шестерка" замначальника отряда ОМОН по воспитательной работе и направилась в сторону Гареева.
Подполковник был первостатейной сволочью, готовой за пачку крупных купюр подставить под пули всех своих сослуживцев. Бывший парторг горотдела милиции, перекрасившийся в истового демократа и ревнителя гражданских свобод. Резван знал о его делишках от родственника, проживавшего в одном городке с подполковником. Тот и дома не брезговал взятками, освобождал из камер задержанных под предлогом процессуальных нарушений оперов.
Вернее, успевал получать взятки чуть раньше самих оперов, также не чуждых товарно-денежным отношениям.
Как и повсюду на Руси...
Подполковник приехал вместе с мордатым сержантом и сначала опасливо осмотрелся по сторонам, только потом вылез из машины. Сержант двигатель не глушил, сидел прямо и напряженно смотрел перед собой.
Гареев презрительно улыбнулся.
- Что на этот раз? - милиционер суетливо вытер пот со лба.
- Четыре машины, - Резван протянул конверт. - Дизтопливо. По таксе.
- Со следующего месяца сумма возрастает, - подполковник трагично покачал головой.
- Почему?
- Меняется отряд, новые всегда больше просят...
- А ты что, не уезжаешь?
- Пока остаюсь, - толстяк переступил с ноги на ногу. - Мне командировку на месяц продлили... Так что с деньгами?
- Решим, - Гареев повернулся к продажному менту спиной и залез в джип.
Взвыл мотор "жигулей", и синяя машина развернулась на середине шоссе.
Резван опустил стекло на двери своей машины, закурил и махнул рукой сидящему за рулем Лёме Беноеву:
- Поехали. Этот шакал снова денег хочет. Все ему мало...
- Будешь платить?
- Подумаю... Давай домой. Сегодня надо еще с русаками разобраться. Лечи сказал, что они себя ведут как-то не так.
- Сдернуть решили? - хохотнул Беноев.
- Шайтан их знает! - Гареев стряхнул пепел.
- Лечи обкуриться мог. Вот и показалось, - Лёма сморщил тонкий нос. Вчера он вообще еле на ногах держался.
- Посмотрим, - Гареев откинул спинку кресла и расслабленно прикрыл глаза. - Лечи, конечно, дурак, но последить за русаками не помешает. Вдруг ему не показалось...
В ответ Беноев только пожал плечами. Молокососа Атгиреева он не любил, считал абсолютным дегенератом, но Резван отчего-то не гнал Лечи подальше, а даже по-своему привечал.
Значит, у Гареева были какие-то виды на молодого придурка.
Может, хотел сделать из него подрывника-самоубийцу, может, что еще...
Лёме стало скучно думать об Атгирееве, он широко зевнул и сосредоточился на управлении мощным внедорожником.
* * *
- Вот я тебе и говорю, - Гоблин потряс перед носом Юрия Нерсесова огромным кулаком. - Поймаю Вторичного - прибью...
Юра мягко отвел от своего лица кулак перевозбужденного Чернова и дописал на смятом листке бумаги финальную фразу статьи под названием "Воспитание ненависти", которую он намеревался отдать в национал-большевистскую газету "Смерч". Свои материалы журналист-патриот всегда творил от руки, ибо, как выражался склонный к метафорам главный редактор "Нового Петербурга" Леша Андреев, Нерсесов являлся "странной формой жизни, имеющей запутанные отношения с современной печатной техникой".
- Димон, ты смотри, махнешь своей грабкой* как-нибудь неудачно - и кранты моим очкам, - сказал Юра. - А заодно и мне.
* Рука (жарг.).
- Извини, - смутился Гоблин. Экс-рэкетира, а ныне журналиста Чернова возмутили очередные экзерсисы небезызвестного критика Антона Первичного, переключившегося с разбора литературных произведений на обзор прессы и опрометчиво начавшего со статей Димона.
Гоблин мгновенно вскипел и пообещал оторвать "Вторичному" голову.
Старые привычки не забываются. - Нет, ну ты представляешь! - Димон влил в открытую пасть очередной стакан апельсинового сока и щелчком пальцев подозвал официанта. - Давай сюда кувшин! Надоело, блин, микродозы заглатывать... Чернов повернулся к Нерсесову. - Так вот. Выхожу в Интернет, смотрю - сноска на одном из сайтов. Мол, так и так, какой-то Первичный классно критикует нынешние газетные публикации...
Юра подпер щеку ладонью и подумал, как обманчива бывает внешность.
Глядя на двухметрового Гоблина, на ум приходил образ громилы с бейсбольной битой в одной руке и утюгом в другой, вышибающего долг у визжащего связанного коммерсанта. Но уж никак не прилежного журналиста, посещающего Публичную библиотеку, протирающего штаны в читальном зале и не чуждого достижениям современной техники.
Кстати говоря, в библиотеке от Чернова тоже поначалу шарахались, незаслуженно подозревая бритоголового бугая в том, что он явился в сие культурное учреждение с целью поставить его под свою "крышу". Но проходила неделя за неделей, Гоблин ничем особенным себя не проявлял, и к нему потихоньку привыкли. Как привыкают живущие в пруду лягушки к регулярному хождению медведя на водопой. Опасаться, естественно, не перестают, но уже не так резво прыскают в стороны, заслышав хруст кустов под лапами бурого великана.
В библиотеке Димон пользовался огромным успехом у приходивших туда студенток.
Девушки мгновенно забывали о цели посещения читального зала и часами вожделенно разглядывали нависшего над подшивками газет сосредоточенного Чернова. По сравнению с худосочными очкариками мужеского пола, щеголявшими жиденькой растительностью на полудетских лицах, или сухонькими старичками, являвшимися в библиотеку к открытию, мускулистый красавец Гоблин имел массу явных преимуществ.
- ...Захожу на страницу этого микро-обозревателя", - Димон принял из рук почтительного официанта двухлитровый кувшин, - и вижу, что Вторичный начал с меня. Представляешь?
- Представляю, - кивнул Нерсесов.
- Нет, ты плохо представляешь. Мало того, что этот микроцефал выразил свое несогласие с моими выводами, я бы это еще простил, так он приписал мне вещи, о которых я вообще никогда не говорил!
Гоблин недавно разобрался в смысле приставок "микро" и "макро" и теперь употреблял их постоянно.
К месту и не к месту.
Закреплял полученные знания, если можно так выразиться.
- Например?
- Да элементарно! Я написал рассказ. Там мой герой по ходу дела ловит одного типа, отшибает ему башку и портит его оружие. Винтовку "ли-энсфилд". Знаешь такую?
- Знаю...
- Гнет, значит, ствол об колено. У "ли-энсфилда" стволик тонкий, согнуть немного можно...
- А зачем?
- Чтоб потом, блин, этой винтовкой не смогли воспользоваться остальные преследователи.
- Ага, ясно, - Нерсесов поправил очки.
- Ну вот... Все вроде пучком, жизненно. А этот макромудак Вторичный вдруг начинает надо мной стебаться, что, мол, мой герой гнет об колено автомат Калашникова. Всасываешь?
- Всасываю, - хихикнул Юрик.
- Я пишу - "ли-энсфилд", этот имбецил - "калаш". Сам все напутал, и сам меня же обвиняет в незнании предмета, - Димон горестно вздохнул. - Дальше больше. Позавчера я наехал на Кацнельсона и Зотова, разметал их по кочкам. И версии ихние, и подлость несусветную по отношению к подводникам, и незнание физики...
- Знаю, читал, - закивал Нерсесов. - Я даже стих по этому поводу написал.
- Что-о?! - возмутился Гоблин.
- Да не про тебя. Я в стихотворной форме изложил идиотизм объяснений катастрофы. Типа, как надо относиться к официальным сообщениям.
- Ну-ка, ну-ка, - Чернов схватил блокнот. Юрик откинул голову немного назад и начал заунывно декламировать:
- Субмарина между пальм торчит.
Видно, капитан был сильно пьяным.
Где-то в джунглях пробегает кит,
Его мясо хорошо с бананом...
- Это цинично, - заявил ошарашенный Димон. - И вообще, при чем тут пальмы, кит и бананы?
- Сие есть метафорический символизм, - объяснил поэт Нерсесов, - с оттенками гипер-реализма. А-ля Серебрянный век.
- В качестве эпиграфа мне это не подходит, - огорчился Гоблин.
- Эпиграфа куда?
- К следующей статье о "Мценске"...
- Ты намерен добивать тему?
- Я намерен добивать Кацнельсона, - рыкнул Чернов. - Эта макросволочь свистнула мою идейку о продаже станции "Мир" Китаю* и выдает ее за свою.
- Серьезно? - удивился Юра. - И откуда ты это узнал?
- Неделю назад "Секретные материалы" ** дали информашку по "Миру". Там черным по-русскому сказано, что переговоры Кацнельсона с китаезами насчет орбитального комплекса сорвались. Мы, вроде, слишком много денег запросили. Но это мелочи. Главное, что в "Хэ-фаллосе"*** автором идеи назван Кацнельсон...
- Кто автор статьи?
* "Новый Петербургь", No 47 за 1999 год.
No 21 (40) за 2000 год.
*** Жаргонизм, русская юмористическая транскрипция названия "X-files"
- Не помню...
- Не Менделеев? - Нерсесов назвал главного редактора.
- Да нет. Если б Менделеев написал, я б Вадьку лично в выхлопную трубу его "опеля" засунул. Кто-то другой, из пристяжных...
- Менделеева все равно можно попинать.
- А толку? Денег у него нет, живет, можно сказать, в долг... Кстати, хочешь свежую историю про Менделеева?
- Хочу.
- Его прав лишили.
- За что? - Нерсесов пожевал кончик шариковой ручки.
- За пьянку, - усмехнулся Чернов. - Но как! Короче, Менделеев набухался с одним пацаном, которого года полтора назад выгнал с работы. Вадик уже забыл об этом конфликте, а пацан - нет. Так вот... Встретились они на тусовке, пацан Менделеева накачал, а потом, когда тот домой ехать собрался, позвонил в ментовку. И слил Вадьку. Мусора его прихватили в ста метрах от места сборища, выволокли из машины - и на экспертизу. Тут же лишение прав оформили. Причем денег не взяли.
- Естественно, звонок же зафиксирован, - согласился журналист-патриот.
- Именно! Теперь Менделеева водитель возит. И поделом...
- Твой приоритет по "Миру" легко доказать, - Нерсесов вернулся к теме разговора. - Сопоставить время выхода статей и дату появления правительственных документов. А потом на Кацнельсона накатить...
- Ворье - оно ворье и есть, - Гоблин отхлебнул сок. - С Кацнельсоном судиться без понту. Да и иск никто не примет. Я лучше его рачком поставлю по "Мценску". Он уже столько наболтал, что на целую серию статей хватит.
Юрик повернул голову и уставился на вошедших в кафе шестерых юношей во главе с рыжим одышливым толстяком в желтой байковой рубахе навыпуск.
- Ха! Димон, смотри, - Нерсесов толкнул Чернова в плечо. - Знаешь, кто это?
- Не, - Гоблин хмуро взглянул на компанию.
- Мелонов сотоварищи. Молодые христианские демократы...
- И чо?
- Последыши Ковалева-Ясного и Пенькова...
- А-а! - на лице у Чернова появилась заинтересованность.
- Развлечься хочешь? - неожиданно предложил Юрик.
- Не откажусь...
- Пеньков - пассивный зоофил! - громко сказал Нерсесов. - А Дыня - жирный импотент!
Христианские демократы еще не успели сесть за столик.
Один из юношей завопил что-то матерно-невразумительное и схватил со стола пустую бутылку. Мелонов подпрыгнул и выпучил глаза.
- Кто шагает дружно в ряд? Христианский наш отряд!
Педофилы, лесбиянки, И задроченные панки! - заорал Нерсесов.
- Бей их! - приказал Дыня и рванулся вперед.
- Развлечься, говоришь?! - Гоблин слишком поздно понял, что поддался на провокацию весельчака Юрика. Но времени что-либо изменить уже не было.
Чернов отбросил в сторону стул и встретил первых двоих нападавших ударами в челюсти. Молодых демократов швырнуло назад, и они бесчувственными кулями рухнули под ноги переполошенных посетителей.
Юноша с бутылкой широко размахнулся, рассчитывая попасть Димону в голову.
Гоблин чуть отклонился и от души вмазал "христианину" носком ботинка промеж ног. Уши резанул истошный визг будущего кастрата. Димон перехватил согнувшееся тело, вздернул его в воздух и метнул за стойку, едва не прибив несчастного бармена.
Зазвенело.
Шкаф с разнокалиберными бутылками не выдержал удара от прилетевшего тела молодого демократа и развалился. В воздухе распространился аромат дешевого самопального коньяка и прокисшего вина.
- А-а-а! - мимо Чернова пронеслась округлая фигура Нерсесова, размахивающего сверкающим металлическим подносом.
- Осторожно! - рявкнул Гоблин, но опоздал.
Юрик поскользнулся на размазанном по полу мороженом, совершил замысловатый кульбит, миновал застывшего в ступоре Мелонова и со всего маху въехал подносом по физиономии официанту.
Бам-м-м!
Тонкая жесть прогнулась по форме лица работника общепита.
Нерсесов с официантом покатились дальше, сметая легкие пластиковые стулья.
Димон перепрыгнул через столик, походя шарахнул Дыню в солнечное сплетение и погнался за двумя оставшимися демократами. Те решили не искушать судьбу и выскочили на улицу.
Чернов плюнул вслед сбежавшим, вернулся в зал и за ногу вытащил из-под столика блаженно улыбающегося Нерсесова. Журналист-патриот сильно приложился лбом об пол и потому плохо соображал.
Правда, отоваренному подносом официанту было еще хуже.
Гоблин перебросил Юрика через плечо, погрозил кулаком бармену, схватившему телефонную трубку, и ретировался. Не желая терять лишние секунды на размещение бормочущего что-то антидемократическое Нерсесова в салоне джипа, Димон забросил приятеля в багажник, где тот благополучно провел полчаса, пока Чернов проходными дворами вез его в редакцию "Нового Петербурга".
* * *
- Сверим часы, - приказал Рокотов. Командиры групп послушно взглянули на хронометры.
- Шестнадцать сорок две, - сказал Кузьмич.
- Ага, - кивнул Чубаров.
- У меня спешат, - Веселовский перевел минутную стрелку немного назад. Теперь порядок...
- Время "ч" - девятнадцать пятнадцать, - напомнил занудливый Влад. - Еще раз повторим задачи. Миша?
- Блокируем дорогу на северо-восток и продвигаемся до околицы. Гречко занимает пост на верхотуре. Вернее, уже занял... Идем парами. Я с Никитой, Денис с Антоном. Предварительно минируем трассу.
- На рожон не лезьте, - предупредил Рокотов. - И держитесь подальше от дотов.
- Само собой...
- Леша?
- Перекрываем отход на юг и тропинку на юго-восток. Егор работает с юго-западного склона, мы с Виталиком - по центру, Семен с Данилой поддержит вас справа.
- Что ж, - Влад встал со своего места. - Переодеваемся, и вперед.
Казаки вывернули наизнанку свои комбинезоны и подогнали снаряжение. Лохматый камуфляж из темно-зеленого превратился в грязно-серый, практически неразличимый в сумерках или ночью.
- Все лишнее оставляем, - Рокотов сложил в полупустой рюкзак остатки еды, туго затянул шнур на горловине и первый забросил вещмешок в угол пещеры. - Бог даст, не понадобится...
Отец Арсений замешкался, опуская в рюкзак потертую маленькую Библию, и неслышно вздохнул.
Варданян с Шерстневым навалились на блок подъемника, и поддон с кирпичами медленно приподнялся до уровня второго этажа будущей мастерской по производству фальшивой американской валюты.
Митя, Ираклий и отец Владимир перехватили стропы и втащили поддон на площадку.
* * *
Рафик обессиленно опустился на землю. Виктор вытер пот и уселся рядом, на секунду обернувшись в сторону и отметив, что Лечи Атгиреев набивает уже четвертый косяк за смену.
После казни Якова охрану заложников усилили. Видимо, опасались того, что кто-нибудь из пленников может наплевать на чувство самосохранения и броситься на часового. Атгирееву дали в помощь Али Баграева, такого же молодого наркомана, как и Лечи. На пару они смолили папиросу за папиросой, временами разражаясь бессмысленным кудахтающим смехом и поигрывая потертыми нечищенными "калаша-ми". Их оружие было в крайне запущенном состоянии, но рассчитывать на то, что АК заклинит, не приходилось. Это не М-16 и не "Штейр АУТ", требующие к себе бережного отношения и регулярной смазки. "Калашников" стреляет даже после того, как год пролежал в болоте.
Надежность конструкции самого массового автомата в мире оборачивалась против пленных.
- Вот сволочи, - шепнул Варданян. - У них же есть дизель-генераторы и лебедки... На хрена мы вручную второй этаж загружаем?
- Окстись! - Шерстнев привалился спиной к стене и полузакрыл глаза. - Про лебедки вспомнил! Они с их помощью шкуры грузят...
- Вот я и говорю...
- Забудь! Меньше будешь рот открывать, дольше проживешь.
- Сами себе же все портят...
- А им-то какое дело? - хмыкнул Виктор. - Ты думаешь, они хоть в чем-то разбираются? Вон, Ираклий три ряда положил почти на чистый песок... Кто-нибудь это заметил? Как бы не так! Через год песочек размоет и стены обвалятся... Причем внутрь. Вместе с перекрытиями...
Варданян тихо хихикнул.
Хозяева бесплатной рабочей силы не понимали, что своими издевательствами они только возбуждают фантазию рабов, и те раз за разом придумывают очередные пакости, должные изрядно навредить тем, кто будет пользоваться результатами их труда. То же происходило в концлагерях во время второй мировой, когда заключенные, поставленные на конвейеры, приводили в негодность две трети выпускаемого вооружения.
Причем внешне все было нормально.
Однако ракеты ФАУ били мимо цели, у отремонтированных истребителей и штурмовиков отказывали системы подачи топлива, артиллерийские снаряды частенько взрывались прямо в казенниках орудий, гусеницы слетали с танковых роликов в самый неподходящий момент.
Раб не заинтересован в качестве. Его задача - сохранить максимум собственных сил при минимуме отдачи и изобразить кипучую деятельность на глазах у охраны. А если получится, еще и что-нибудь испортить.
Руководство саботажем взял на себя Туманишвили, имевший изрядный опыт строительных работ. По его советам остальные заложники неправильно выводили уровни, клали крепежные балки не в том месте, где следует, произвольно меняли состав раствора, при закладке фундаментов в траншеи незаметно подбрасывались куски дерева и обрезки кровельного железа - в застывшем бетоне образовывались огромные каверны, в которые тут же просачивались грунтовые воды. Любое построенное руками пленников здание через два-три года приходило в полную негодность и грозило обвалиться на головы тем, кто будет в нем находиться.
- Сбросить бы кирпичи на этих придурков, - мечтательно произнес Варданян. Шерстнев открыл глаза и сел прямо.
- Как ты сказал?
- Сбросить кирпичи, - Рафик пожевал травинку. - А что?
- Так, - Виктор вытянул одну ногу и помассировал лодыжку. - Это мысль... Посиди пока тут, а я наверх схожу.
- Зачем?
- С Ираклием пошепчусь...
- Ты думаешь, получится? - у Варданяна загорелись глаза.
- Посмотрим... Сиди спокойно, типа отдыхаешь.
- Давай вместе пойдем!
- Не надо, - Шерстнев искоса бросил взгляд на чеченцев, выпускавших клубы сладковатого дыма. - Не возбуждай их интереса, чо мы вдруг на пару поперлись.
- Ясно.
Виктор нарочито тяжело встал и шаркающей походкой смертельно уставшего человека потопал к лестнице, ведущей на второй этаж строящегося барака.
Атгиреев с Баграевым проводили его мутным взглядом и вернулись к своему занятию.
* * *
Филонов вытянул шею и прислушался.
- Ш-ш-ш! - рука экс-браконьера легла на плечо Чубарову. - В кусты!
Михаил перекатился под ветви смородины, вслед за ним нырнул и Никита.
- Машина.
- Понял, - Чубаров направил ствол "Грозы" в сторону дороги.