Спустя минуту из-за скалы вылетел огромный темно-вишневый внедорожник и, поднимая тучи пыли, пронесся мимо. Из открытых окон джипа лилась какая-то заунывная арабская песня.
- Без десяти семь, - тихо сказал Миша.
- Знаю, - буркнул Никита. - Все, ставим детонаторы. Хорош кататься...
Глава 3 ДРАКУ ЗАКАЗЫВАЛИ?
В девятнадцать часов шестнадцать минут Владислав осторожно просунул ствол ОЦ-14 между штакетинами забора, поймал на мушку пожилого чеченца, исступленно начищавшего автоматический карабин с полированным деревянным прикладом, и мягко вдавил спусковой крючок.
"Гроза" еле слышно щелкнула, дульный компенсатор погасил энергию выстрела, и девятимиллиметровая пуля вошла точно в середину груди вайнаха.
Чеченец выронил карабин, удивленно посмотрел в небо и завалился на спину, прижимая руки к ране. Тело вытянулось в струнку и замерло.
С этого первого выстрела началась операция, которую позже Рокотов окрестил "Кошмаром правозащитника".
Биолог дал отмашку правой рукой.
Братья Славины и Арсений поднялись во весь рост и перебежали к забору.
- Прямо до следующего дома, - коротко приказал Влад. - Батюшка, ваш выход.
Василий перемахнул через препятствие и встал на одно колено, поводя стволом "Винтореза". Отец Арсений перекрестился, разложил приклад ГМ-94 и опустил вниз флажковый предохранитель.
Дима прочистил горло. Священник прищурился.
- Осколочными по двум окнам, - выдохнул Рокотов.
Отец Арсений нажал на спуск.
ГМ-94 грохнул, батюшка передернул затвор на цилиндрическом магазине и послал вторую гранату в крайнее окно.
Дом осветился изнутри.
Посыпались стекла, что-то металлическое звонко брякнуло, во все стороны полетели куски дерева. Выбитая взрывной волной дверь раскрутилась на крыльце и гулко ударилась о врытый в землю столб, удерживающий козырек веранды. Вверх взмыла сорванная черепица.
Через секунду крыша осела и провалилась внутрь. Из пустых проемов повалил серый дым.
- Готово! - удовлетворенно констатировал Влад. - Погнали дальше.
* * "
Когда из юго-восточной части поселка донесся звук взрыва, Никита Филонов стремительно вскочил на ноги и выпустил длинную очередь из ВСС в трех копающихся с немецким пулеметом MG-3* боевиков.
* Модифицированный вариант пулемета MG-42. Калибр - 7,62 мм, прицельная дальность - 800/2200 м, емкость магазина (ленты) - 250 патронов.
Четверть часа он пролежал в полутора десятках метров от них, наблюдая, как "волки ислама" тщетно пытаются установить на место снятую ствольную коробку.
Работа явно не ладилась. Сначала у горцев остались две лишние детали, и пулемет разобрали снова. Потом лента никак не хотела вставать в предназначенное для нее гнездо. Затем заклинило возвратную пружину и один из "механиков" с остервенением начал ее дергать, забыв освободить фиксатор, в результате чего пулемет едва не сломали, подбивая задник коробки легкими ударами молотка.
Очередь "Винтореза" все расставила по своим местам.
Каждый чеченец получил несколько пуль в живот. Дергающиеся в агонии тела повалились в высокую траву, окаймлявшую округлую бетонную конструкцию с люком на вершине, торчащую посередине двора.
Многострадальный пулемет царапнул по серой шершавой поверхности дота и провалился внутрь, утягивая за собой сверкающую латунью гильз ленту.
На крыльце дома появилась фигура в халате.
Миша Чубаров послал в нее две пули и отметил, что оба выстрела не пропали даром - голова фигуры взорвалась темными брызгами.
* * *
Расстояние от позиции Егора Туманишвили до центральной площади составляло более семисот метров.
Грузин подкрутил верньер оптического прицела, сверился с рисками возле идущей вниз параболы* и выцелил бегущего от БТР боевика с гранатометом.
* На современных оптических прицелах рядом с перекрестьем имеется выделенная цветом парабола, облегчающая стрелку расчет отклонения пули в зависимости от дистанции выстрела.
Упругий затыльник упора чувствительно толкнул Егора в плечо.
Пуля прошла по пологой траектории и вонзилась гранатометчику в верхушку бедра. Чеченец выронил оружие, кувырком прокатился несколько метров и забился в пыли, держась за ногу. Пятиграммовый кусочек свинца в тампаковой оболочке превратил тазобедренный сустав в крошево, размолол соединительный хрящ, отскочил от выступа на кости и пробил мочевой пузырь, остановившись в сантиметре от копчика.
В девятикратную оптику был прекрасно виден широко распахнутый рот орущего вайнаха.
От приземистого здания на противоположном краю площади к раненному бросились двое. Худой бородач и подросток.
Туманишвили задержал дыхание и вновь послал пулю.
СВ У-АС не подвел.
Бородач словно налетел на невидимое препятствие и со всего маху впечатался грудью в дорожную пыль.
Подросток оскалился, как загнанный в угол шакал, сорвал с плеча укороченный "Калашников" и открыл огонь по деревьям, росшим по краю площади.
Егор недобро усмехнулся.
Малолетний боевик расстрелял магазин, отбросил в сторону пустой рожок и схватился за подсумок.
Туманишвили вбил ему пулю точно в коротко стриженную голову.
Подросток раскинул руки и упал навзничь.
Егор перевел перекрестье прицела на мечущихся возле бронемашины бандитов и поставил режим стрельбы на автоматический...
* * *
- Де-жа-вю! - серьезно сказал Гоблин, подъехавший к дому номер восемнадцать по Можайской улице.
У парадного подъезда теперь стояла не одна, а три желто-синие милицейские машины, а из окон на втором этаже неслось невнятное бормотание, изредка прерываемое вскриками и глухими шлепающими ударами. Как будто в помещении Издательского Дома "Нева" открылся цех по производству говяжьих и свиных отбивных.
Возле скопления "мусоровозов" никого не было.
Чернов вышел из своего "Гранд-Чероки" и посмотрел вверх.
В глубине комнаты метались какие-то тени.
Из двери на улицу вывалился потный раскрасневшийся лейтенант.
- Снова ты? - удивился журналист.
- Я, я! - милиционер был в ярости. - Но теперь в качестве усиления! Следак лично приехал!
- И что?
- Вроде поймали...
- Кого?
- Да убийцу, будь он неладен! Я сам не присутствовал... Следак еще группу с телевидения пригласил. Все там, - лейтенант махнул рукой.
- А-а! - осклабился Гоблин. - Можно сказать, что идут съемки блокбастера. "Гришечкин-два. Судный день"... Но теперь-то его ни с кем не перепутали?
- Да не-е-ет! Прям в его собственном кабинете взяли. Тепленького, - страж порядка отдышался и пошел обратно в дом. - Жарко там. Кондиционер не работает, а народу набилось - ужас!
- Ну-ну, - хмыкнул Чернов.
Лейтенант скрылся за дверью.
Позади джипа тихо припарковался "глазастый" черный "мерседес" Е-класса.
Хлопнула дверца.
Гоблин обернулся и увидел главного редактора "Невы". Живого, невредимого и свободного. Виталий Гришечкин тоскливо посмотрел на окна своего офиса и вздохнул.
Сотрудников органов правопорядка он недолюбливал с пятнадцатилетнего возраста. Тогда ему сильно досталось от участкового, поймавшего юного Виталика в столовой интерната для глухонемых, где тот зеленой масляной краской выводил на стене лозунг "Когда я ем, всё как всегда". Виталик считал шутку достойной, участковый придерживался диаметрально противоположного мнения и продержал Гришечкина в камере всю ночь, чего не имел права делать.
За это участковый был примерно наказан районным прокурором, возмущенным столь грубым отношением с несовершеннолетним художником-графиком.
В белорусском местечке Жабинка, откуда Виталий был родом и которое аборигены именовали не иначе, как Квакенбург, никаких развлечений для молодежи, окромя мелкого хулиганства и гонок на ревущих мотоциклах по болотам, не предусматривалось. Поразмыслив в холодной камере над превратностями судьбы, Гришечкин пришел к выводу, что из Квакенбурга надо валить. Ничего хорошего сдобренное картофельным самогоном будущее не сулило.
Виталик взял себя в руки, успешно закончил школу и отправился в Ленинград, где с первой же попытки одолел вступительные экзамены в институт холодильной промышленности.
- Опять Гречина дубасят, - печально произнес несостоявшийся узник. - Я с утра уехал в налоговую, а он в моем кабинете за компьютером устроился...
- Пойдешь наверх? - поинтересовался верзила-журналист.
- А надо? - устало спросил Виталик.
- Думаю, что нет...
- Я тоже...
Добродушный Гоблин положил руку на плечо Гришечкину.
- Все образуется.
- Не сомневаюсь, - главный редактор "Невы" вытащил пачку "парламента". - И какой козел меня так подставил?
- Ты с "козлами"-то поаккуратней, - Чернов опустил одну бровь. - В кругах, к которым я был близок, слово "козел" очень обидное. Могут и на пику посадить...
- Да я так... - Гришечкин прикурил. - Слушай, Димон, я давно тебя хотел спросить. На фига ты Верескова мочишь?
- Какого Верескова?
- Писателя...
- Знать его не знаю, - пожал плечами Димон.
- Как это не знаешь?
- А так.
- Я же сам твою статью читал!
- Где?
- Сейчас, - Виталий покопался в папочке и достал газетную вырезку. Вот... "Классик русской словесности". Меня одна твоя фраза убила... "На мой вопрос о том, почему Вересков во время радиоинтервью вел себя как полный идиот, известный автор ответил, что он предпочитает определению "идиотизм" формулировку "эстетическая оригинальность". При этом товарищ Вересков лукаво подмигивал и вел себя неадекватно..." И прочее в том же духе.
- Я этого не писал, - Гоблин взял обрывок газеты. - Хм, действительно, некто Чернов... Но это не мой опус. К тому же я с "Невским пламенем" не сотрудничаю. Там Алка Мануйлова главным редактором служит. Полная дура...
- Этот Чернов, что, твой однофамилец?
- Возможно, - Димон пошевелил губами. - Придется разбираться, кто пачкает мое гордое имя своим поганым прозападным языком...
Крики на втором этаже дома перешли в более высокую тональность.
- Ишь, раздухарились! - Гоблин поскреб подбородок. - Они твоего Гречина насмерть замолотят, если он не сознается...
- И что ты предлагаешь?
- Возьми адвоката и поезжай на Литейный. Объясни, что тебя преследует псих-следователь...
- Видимо, так и придется сделать... Черт, сколько времени угроблю!
- Это завсегда лучше, чем иметь весь этот компот. И зама своего пожалей. Они ж не отстанут. Либо тебя поймают, либо так и будут раз в неделю Гречину физиономию рихтовать...
- Не сомневаюсь, - Гришечкин протянул Чернову руку. - Ну, бывай... Поеду к адвокату.
* * *
В дверях дома Резван Гареев чуть не был сбит с ног заскочившим на крыльцо Шамилем Хароевым. Шамиль поверх бронежилета весь обмотался лентами, нацепил каску с опущенным бронестеклом, в каждой руке держал по "Спектру М-4"* и издалека напоминал робота-трансформера из мультфильма. Бегать, а тем более воевать в таком снаряжении было затруднительно.
* Итальянский пистолет-пулемет калибра 9 мм. Имеет диоптрический прицел, может оснащаться четырехрядным магазином большой емкости (30/50 патронов), прицельная дальность стрельбы - 100 м.
- Что?! - проорал Гареев, оттолкнув Хароева под прикрытие кирпичного ограждения балюстрады, опоясывающей дом.
- Бьют со всех сторон! Спецназ!
- Какой спецназ?! - Резван схватил Шамиля за грудки и потряс, пытаясь привести в чувство.
Звякнули пулеметные ленты.
- Какой спецназ, я тебя спрашиваю?! У нас все проплачено! Здесь его не может быть в принципе! Ты понял?! Это либо ребята Одноногого, либо арабы! Давай, бегом к остальным! И в круговую!
Известие о том, что на аул навалились отряды Басаева или Аль Фаттха, никак не успокоило перепуганного Хароева.
Российский спецназ ничем не отличается от боевых групп конкурирующих между собой тейпов. И те, и другие действуют с максимальной жестокостью, пленных предпочитают не брать. Единственное различие в том, что федералы могут вызвать авиацию, а конкуренты будут выжигать очаги сопротивления с помощью реактивных установок, размещенных на склонах сопредельных гор.
Гареев влепил Шамилю раскрытой ладонью по шлему.
- Приди в себя! Хароев затряс головой.
- Да понял я, понял!
- Бегом к площади, разворачивайте бэтэ-эр! И бейте по уступам вдоль дороги!
- Зачем?!
- Это разведка боем! Если мы не накроем их основные силы - каюк! А прийти они могут только оттуда!
Вопрос об обороне аула Гареев несколько раз прорабатывал со своими приближенными, но, когда дошло до дела, все планы мгновенно вылетели из голов застигнутых врасплох чеченцев. Нападавшие не дали ни минуты на подготовку. И выставленные на окраине села посты прошляпили подход отрядов противника.
Резван решил разобраться с часовыми после того, как все закончится.
В успешном отражении нападения он не сомневался.
Долго штурмовать аул никто не будет. У боевиков-конкурентов расчет на быстрое подавление сопротивления, на захват бензовозов и изготовленной в мастерской валюты, на мгновенный проход по домам, где можно поживиться какими-нибудь ценностями, и на такой же стремительный отход в горы.
На все про все - час. Ну, полтора.
Не больше.
Гареев сам неоднократно участвовал в подобных вылазках и прекрасно себе представлял, как командир вольных абреков спланировал операцию. Быстрый штурм, грабеж домов на окраине без захода вглубь села и рассредоточение с добычей.
Вечер был идеальным временем для такого мероприятия.
Через час горы утонут во тьме и преследовать отходящие группы станет невозможно.
А на следующее утро они будут в десятках километров от полу сожженного аула. Делить награбленное в своих селах или отсиживаться в пещерах, коих в горной части Чечни немерено.
Значит, главная задача - протянуть этот час, до наступления темноты.
Потеряв время, противник будет вынужден отойти несолоно хлебавши...
Хароев, гремя пулеметными лентами, помчался наискосок двора.
Резван перекинул через плечо ремень РПД*, сунул за пояс пистолет "Глок" и побежал в противоположную площади сторону, чтобы возглавить отряд, должный перекрыть дорогу с северо-востока. Система дотов, связанных между собой подземными тоннелями, была готова всего лишь на три четверти, но Гареев надеялся, что и эта недостроенная крепость станет для нападавших непреодолимым препятствием.
* РПД - ручной пулемет Дегтярева, принятый на вооружение в 1945 г. Калибр - 7,62 мм, прицельная дальность стрельбы - до 1000 м, длина - 1037 мм, темп стрельбы - 700 выстрелов в минуту, емкость ленты (круглого магазина) - 100 патронов.
Шамиль выскочил на улицу и, пригибаясь, бросился к площади, откуда доносилась яростная стрельба.
Судя по непрекращающимся ни на секунду длинным очередям, односельчане палили во все стороны, не видя противника. В сухой стрекот автоматов то и дело вклинивался глухой рокот ДШК*, установленного на чердаке бывшего сельсовета.
* Пулемет ДШК - Дегтярев, Шпагин, крупнокалиберный. Калибр - 12,7 мм, прицельная дальность - до 3500 м, темп стрельбы - 600 выстрелов в минуту, масса без ленты - 33,5 кг.
Хароев продрался сквозь заросли малины, перебрался через штабель досок и остановился в трех метрах от серого валуна, подняв вверх стекло шлема и прикидывая свой дальнейший маршрут.
Неподвижный камень вдруг дернулся и превратился в человеческую фигуру.
У Шамиля потемнело в глазах.
Последней его мыслью было то, что он столкнулся лицом к лицу со злым демоном, принимающим обличье неживых предметов. Затем голову разорвала страшная боль и Хароев ничком повалился в траву...
Антон Соколов спрятал пистолет, присел и на корточках доковылял до колодезного сруба, где вновь застыл, обратившись в точную копию серого валуна.
* * *
Глава Администрации российского Президента повертел в руках яркую книжицу со странным названием "Самец из Пизы", вышедшую из-под пера известного писателя-юмориста Михаила Пропеллера, и со вздохом положил ее поверх кипы бумаг. Новинку книжного рынка ему сунула жена, являвшаяся ярой почитательницей творчества Пропеллера и настоявшая на том, чтобы Александр Стальевич взял на работу новый, номинированный на букеровскую премию роман её любимца.
Будто у него будет время отрываться от серьезных государственных дел и листать какую-то окололитературную чушь!
Чиновник вновь вздохнул и уставился на ерзающего в кресле напротив Рому Абрамсона.
- Ну?
- Сашок, ты помнишь наш прошлый разговор?
- Естественно...
- Так Поганка никак не успокаивается. Совсем Кульмана подмял...
- И что ты мне предлагаешь делать? - недовольно заныл Стальевич. Поганина давить? Не поймут... Скажут, наезд на отечественный бизнес.
- Индюка же вы давите! - возразил Аб-рамсон.
- Так то Индюка. - Глава Администрации схватился за жиденькую бороденку. С Индюком можно. У него такая запутка с "Газпромом" и кредитами, что сам черт ногу сломит.
- А у кого ее нет? - спросил Роман и осекся.
Чиновник растянул бескровные губы в подобие улыбки.
В отличие от Абрамсона, Березинского, Се-мисвечко и прочих "акул бизнеса", наживавшихся на обкрутке бюджетных денег и ходивших по краю пропасти, Александр Стальевич Волокушин принял меры к тому, чтобы все сомнительные документы, где упоминалось его имя, были уничтожены.
Будучи Главой Администрации Президента, это сделать не сложно.
Пара-тройка звонков нужным людям - и от бумаг не остается никаких следов. С бюрократом такого ранга предпочитают дружить. Ибо ссора приведет лишь к тому, что .несговорчивого заместителя министра или аудитора, отказавшегося выдрать несколько листов из архивного дела, заменят на более лояльного человечка.
После подчистки документов, совпавшей со временем смены Президентов, Железяка оказался единственным в России крупным чиновником, которого невозможно стало прихватить за прошлые делишки. Проверки Счетной Палаты и журналистские расследования упирались в пустоту.
- Ты за всех не говори, - посоветовал Волокушин.
- Да ладно! - отмахнулся Абрамсон. - Пока мы в связке работаем, и тебе, и нам хорошо...
- Я слышал, ты решил в губернаторы податься?
- Не без этого, - довольно осклабился толстый Рома. - Расти-то надо.
- Ну-ну, - Глава Администрации продемонстрировал своему собеседнику, что подобные мелкие вопросы его мало интересуют. - Небось, денежки на предвыборную кампанию понадобились?
- Деньги есть, это вообще не вопрос. Чукчам "огненную воду" выставлю, топлива чуток подвезу - так они как один проголосуют... Меня пока чечены беспокоят. Больно, блин, независимо себя ведут. Забыли, черножопые, кто их в люди вывел...
- А ты напомни, - предложил Стальевич.
- Придется, - в голосе Абрамсона послышалась явная угроза. - Мне тут шепнули, что Кульман с Поганкой какую-то пакость замыслили.
- А именно?
- Определенности еще нет. Но я на всякий случай ребят настрополил. Если чо с поставками случится, в Москве людишек Джабраилова враз положат.
- РУБОП или как? - сонно поинтересовался Волокушин.
- Или как...
- Зря.
- Почему это?
- С мусорами отмазка хорошая, - изрек Железяка. - Гонят план по задержаниям, вот и прихватят горбоносых. А ты в стороне. Организуй подставу с наркотой или, лучше, со взрывчаткой. Сейчас это в тему. Мурыжить будут год, если не больше. Никакой суд под подписку не выпустит...
- Откупятся, - Абрамсон сморщил нос.
- От областного РУБОПа - нет. Они своих клиентов сразу по камерам пакуют и прокурорских зовут, чтоб аресты оформляли. И не на патрончиках ловят, а посолиднее. Судьи тоже их, местные...
Со стороны разговор крупного коммерсанта и Главы президентской Администрации напоминал беседу двух рыночных ларечников, замышляющих устранение конкурента по капустно-свекольному бизнесу.
Никаких сложных комбинаций и прочей ерунды.
Все примитивно.
Именно эта простота исполнения и гарантировала успех. А также то, что в этой комбинации вряд ли заподозрят сговор столь высоких персон. "Акулы пера и телеобъектива" обычно подозревали многоходовой заговор с привлечением современной техники, первых лиц Генеральной прокуратуры и сложными передвижениями финансовых потоков, обеспечивающими материал для многомесячного журналистского расследования.
На самом же деле прорвавшиеся во власть фарцовщики, бывшие торговцы цветами и мелкое ворье не утруждали себя слишком запутанными построениями: хапали все, до чего дотягивались их загребущие ручонки, время от времени возбуждая средства массовой информации заманчивым компроматом на конкурентов. Те отвечали аналогичными ведрами грязи, и спустя месяц-другой всё возвращалось на круги своя. Неудачников хоронили или сажали. А оставшиеся у кормушки продолжали с энтузиазмом разворовывать бесхозное добро. Нефть, электричество, газ, руду, уголь, новые технологии или бюджетные трансферты. Госаппарат не только не препятствовал грабежу, но сам в нем участвовал, являя собой органичную. составляющую выстроенной пирамиды новых взаимоотношений.
Без чиновника не обходилось ни одно приносящее прибыль мероприятие.
На низовом уровне шакалили инспектора местных администраций, распределяющие площади в аренду, на среднем мышковали начальники департаментов, от которых зависели квоты и лицензии, в верхних эшелонах власти тон задавали министры со своим окружением, ворочающие целыми отраслями промышленности.
Общей стратегии, должной не дать народу обнищать до предела, никто не выработал. Каждый хватал по максимуму, совершенно не заботясь о том, чтобы продумать перспективу хотя бы на несколько лет вперед. Столь отдаленный период времени, когда за день можно получить миллион долларов, бизнесмена и чиновника не интересует. Важно ухватить сейчас, а дальше хоть трава не расти.
С приходом к власти нового Главы Государства, выпестованного в спецслужбах, все немного притихли. Но, подметив слабость свежеиспеченной власти и преемственность "курса реформ", быстро оправились и продолжили действовать по давно отработанным схемам, не забывая, правда, лишний раз продемонстрировать лояльность "Любимому Руководителю", восхваляя его мудрость и проницательность.
- У Березы скоро начнутся проблемы, - вскользь заметил Волокушин.
- Почему? - напрягся Абрамсон.
- Не по чину берет. Штази недоволен.
- Надо с Дедом поговорить, - бывший Президент еще сохранял определенное влияние на своего преемника. - Пусть разъяснит молодому...
- Не спеши. Посмотрим, как Береза сам выкрутится.
- Если что, он молчать не будет, - серьезно сказал Роман.
- Его базар никого не интересует. У Штази пока слишком высокий рейтинг...
- Стоит опустить? - хмыкнул Абрамсон.
- Ты думай, когда говоришь! - прошипел Волокушин.
- А чо ?
- Ничего! Нас не трогают, и нам не следует нарываться.
Бизнесмен отстранение посмотрел в окно. Приняв участие в финансировании избрания нового Президента, Роман посчитал, что застрахован от всех неприятностей. В случае чего доказать банковские переводы будет легко.
- Ты изречения Мао Цзэдуна хорошо помнишь? - неожиданно осведомился образованный Волокушин.
- Это тут при чем? - удивился Абрамсон.
- А при том! "Пусть цветут тысячи цветков..."
- Я не ботаник! - хохотнул коммерсант.
- Это к ботанике никакого отношения не имеет. Ты не смотри, что Штази вроде ничего не делает. Мао тоже поначалу вел себя спокойно...
- Ты объясни проще. А то цитаты какие-то, - обиделся Роман.
- Проще некуда. Мао сказал про цветки, в Китае народ начал претворять этот принцип в жизнь. Бизнес развился, пресса, студенты головы подняли. А потом - р-раз! И всех, кто проявился, на плаху. Легко и непринужденно... Как сейчас у нас. Все языки распустили, крылышки порасправляли. А Штази сидит себе и ждет удобного момента.
- Ты серьезно?
- А ты как думаешь? Абрамсон потеребил нос.
- Ментовка с ФСБ слабоваты для такого дела.
- Их усилить - не проблема, - Стальевич пожал худыми плечами. - Молодняк из "Русского возрождения" подключить можно, типа штурмовых отрядов...
- Безрадостная картина...
- А ты нос по ветру держи, - посоветовал многоопытный Волокушин. - За Березу не вступайся, и все будет правильно.
Слова Главы Администрации насторожили хитрого коммерсанта.
Что-то тут не то...
Если бы новый Президент действительно занял выжидательную позицию, то источники Абрамсона в Совете Безопасности и правительстве намекнули бы Роману о готовящихся чистках. И он бы успел встать под нужные знамена.
Волокушин ведет себя подозрительно.
Ничего впрямую не говорит, отделывается намеками.
Опять выстроил многоуровневую схему, в которой Абрамсону с Березинским отводилась не самая главная клеточка. Пользуется своим высоким положением и намеками старается принудить Романа пойти по намеченному маршруту. Не объявляя конечной цели.
Что ж, подыграть бородатому математику не сложно...
- Я понял, - со значением сказал бизнесмен. - За меня можешь не беспокоиться. Но все же... Что с Поганкой-то делать?
- Это элементарно, - улыбнулся Волоку -шин. - Поступим следующим образом...
* * *
Веселовский в два прыжка преодолел расстояние от забора до старого тополя, росшего в углу двора, и прижался боком к бугристому стволу. По дереву толщиной в два обхвата можно было бить прямой наводкой хоть из десятка автоматов спрятавшемуся за ним Алексею ничего не грозило.
Пока ситуация развивалась так, как и предусматривал Рокотов.
Чеченцы были ошеломлены внезапным нападением и бились каждый за свой дом, не концентрируясь на одном направлении прорыва. К тому же бесшумное оружие казаков играло немаловажную роль. Вайнахи не видели и не слышали противника, получая пулю за пулей со сравнительно безопасного для атакующих расстояния.
- Без десяти семь, - тихо сказал Миша.
- Знаю, - буркнул Никита. - Все, ставим детонаторы. Хорош кататься...
Глава 3 ДРАКУ ЗАКАЗЫВАЛИ?
В девятнадцать часов шестнадцать минут Владислав осторожно просунул ствол ОЦ-14 между штакетинами забора, поймал на мушку пожилого чеченца, исступленно начищавшего автоматический карабин с полированным деревянным прикладом, и мягко вдавил спусковой крючок.
"Гроза" еле слышно щелкнула, дульный компенсатор погасил энергию выстрела, и девятимиллиметровая пуля вошла точно в середину груди вайнаха.
Чеченец выронил карабин, удивленно посмотрел в небо и завалился на спину, прижимая руки к ране. Тело вытянулось в струнку и замерло.
С этого первого выстрела началась операция, которую позже Рокотов окрестил "Кошмаром правозащитника".
Биолог дал отмашку правой рукой.
Братья Славины и Арсений поднялись во весь рост и перебежали к забору.
- Прямо до следующего дома, - коротко приказал Влад. - Батюшка, ваш выход.
Василий перемахнул через препятствие и встал на одно колено, поводя стволом "Винтореза". Отец Арсений перекрестился, разложил приклад ГМ-94 и опустил вниз флажковый предохранитель.
Дима прочистил горло. Священник прищурился.
- Осколочными по двум окнам, - выдохнул Рокотов.
Отец Арсений нажал на спуск.
ГМ-94 грохнул, батюшка передернул затвор на цилиндрическом магазине и послал вторую гранату в крайнее окно.
Дом осветился изнутри.
Посыпались стекла, что-то металлическое звонко брякнуло, во все стороны полетели куски дерева. Выбитая взрывной волной дверь раскрутилась на крыльце и гулко ударилась о врытый в землю столб, удерживающий козырек веранды. Вверх взмыла сорванная черепица.
Через секунду крыша осела и провалилась внутрь. Из пустых проемов повалил серый дым.
- Готово! - удовлетворенно констатировал Влад. - Погнали дальше.
* * "
Когда из юго-восточной части поселка донесся звук взрыва, Никита Филонов стремительно вскочил на ноги и выпустил длинную очередь из ВСС в трех копающихся с немецким пулеметом MG-3* боевиков.
* Модифицированный вариант пулемета MG-42. Калибр - 7,62 мм, прицельная дальность - 800/2200 м, емкость магазина (ленты) - 250 патронов.
Четверть часа он пролежал в полутора десятках метров от них, наблюдая, как "волки ислама" тщетно пытаются установить на место снятую ствольную коробку.
Работа явно не ладилась. Сначала у горцев остались две лишние детали, и пулемет разобрали снова. Потом лента никак не хотела вставать в предназначенное для нее гнездо. Затем заклинило возвратную пружину и один из "механиков" с остервенением начал ее дергать, забыв освободить фиксатор, в результате чего пулемет едва не сломали, подбивая задник коробки легкими ударами молотка.
Очередь "Винтореза" все расставила по своим местам.
Каждый чеченец получил несколько пуль в живот. Дергающиеся в агонии тела повалились в высокую траву, окаймлявшую округлую бетонную конструкцию с люком на вершине, торчащую посередине двора.
Многострадальный пулемет царапнул по серой шершавой поверхности дота и провалился внутрь, утягивая за собой сверкающую латунью гильз ленту.
На крыльце дома появилась фигура в халате.
Миша Чубаров послал в нее две пули и отметил, что оба выстрела не пропали даром - голова фигуры взорвалась темными брызгами.
* * *
Расстояние от позиции Егора Туманишвили до центральной площади составляло более семисот метров.
Грузин подкрутил верньер оптического прицела, сверился с рисками возле идущей вниз параболы* и выцелил бегущего от БТР боевика с гранатометом.
* На современных оптических прицелах рядом с перекрестьем имеется выделенная цветом парабола, облегчающая стрелку расчет отклонения пули в зависимости от дистанции выстрела.
Упругий затыльник упора чувствительно толкнул Егора в плечо.
Пуля прошла по пологой траектории и вонзилась гранатометчику в верхушку бедра. Чеченец выронил оружие, кувырком прокатился несколько метров и забился в пыли, держась за ногу. Пятиграммовый кусочек свинца в тампаковой оболочке превратил тазобедренный сустав в крошево, размолол соединительный хрящ, отскочил от выступа на кости и пробил мочевой пузырь, остановившись в сантиметре от копчика.
В девятикратную оптику был прекрасно виден широко распахнутый рот орущего вайнаха.
От приземистого здания на противоположном краю площади к раненному бросились двое. Худой бородач и подросток.
Туманишвили задержал дыхание и вновь послал пулю.
СВ У-АС не подвел.
Бородач словно налетел на невидимое препятствие и со всего маху впечатался грудью в дорожную пыль.
Подросток оскалился, как загнанный в угол шакал, сорвал с плеча укороченный "Калашников" и открыл огонь по деревьям, росшим по краю площади.
Егор недобро усмехнулся.
Малолетний боевик расстрелял магазин, отбросил в сторону пустой рожок и схватился за подсумок.
Туманишвили вбил ему пулю точно в коротко стриженную голову.
Подросток раскинул руки и упал навзничь.
Егор перевел перекрестье прицела на мечущихся возле бронемашины бандитов и поставил режим стрельбы на автоматический...
* * *
- Де-жа-вю! - серьезно сказал Гоблин, подъехавший к дому номер восемнадцать по Можайской улице.
У парадного подъезда теперь стояла не одна, а три желто-синие милицейские машины, а из окон на втором этаже неслось невнятное бормотание, изредка прерываемое вскриками и глухими шлепающими ударами. Как будто в помещении Издательского Дома "Нева" открылся цех по производству говяжьих и свиных отбивных.
Возле скопления "мусоровозов" никого не было.
Чернов вышел из своего "Гранд-Чероки" и посмотрел вверх.
В глубине комнаты метались какие-то тени.
Из двери на улицу вывалился потный раскрасневшийся лейтенант.
- Снова ты? - удивился журналист.
- Я, я! - милиционер был в ярости. - Но теперь в качестве усиления! Следак лично приехал!
- И что?
- Вроде поймали...
- Кого?
- Да убийцу, будь он неладен! Я сам не присутствовал... Следак еще группу с телевидения пригласил. Все там, - лейтенант махнул рукой.
- А-а! - осклабился Гоблин. - Можно сказать, что идут съемки блокбастера. "Гришечкин-два. Судный день"... Но теперь-то его ни с кем не перепутали?
- Да не-е-ет! Прям в его собственном кабинете взяли. Тепленького, - страж порядка отдышался и пошел обратно в дом. - Жарко там. Кондиционер не работает, а народу набилось - ужас!
- Ну-ну, - хмыкнул Чернов.
Лейтенант скрылся за дверью.
Позади джипа тихо припарковался "глазастый" черный "мерседес" Е-класса.
Хлопнула дверца.
Гоблин обернулся и увидел главного редактора "Невы". Живого, невредимого и свободного. Виталий Гришечкин тоскливо посмотрел на окна своего офиса и вздохнул.
Сотрудников органов правопорядка он недолюбливал с пятнадцатилетнего возраста. Тогда ему сильно досталось от участкового, поймавшего юного Виталика в столовой интерната для глухонемых, где тот зеленой масляной краской выводил на стене лозунг "Когда я ем, всё как всегда". Виталик считал шутку достойной, участковый придерживался диаметрально противоположного мнения и продержал Гришечкина в камере всю ночь, чего не имел права делать.
За это участковый был примерно наказан районным прокурором, возмущенным столь грубым отношением с несовершеннолетним художником-графиком.
В белорусском местечке Жабинка, откуда Виталий был родом и которое аборигены именовали не иначе, как Квакенбург, никаких развлечений для молодежи, окромя мелкого хулиганства и гонок на ревущих мотоциклах по болотам, не предусматривалось. Поразмыслив в холодной камере над превратностями судьбы, Гришечкин пришел к выводу, что из Квакенбурга надо валить. Ничего хорошего сдобренное картофельным самогоном будущее не сулило.
Виталик взял себя в руки, успешно закончил школу и отправился в Ленинград, где с первой же попытки одолел вступительные экзамены в институт холодильной промышленности.
- Опять Гречина дубасят, - печально произнес несостоявшийся узник. - Я с утра уехал в налоговую, а он в моем кабинете за компьютером устроился...
- Пойдешь наверх? - поинтересовался верзила-журналист.
- А надо? - устало спросил Виталик.
- Думаю, что нет...
- Я тоже...
Добродушный Гоблин положил руку на плечо Гришечкину.
- Все образуется.
- Не сомневаюсь, - главный редактор "Невы" вытащил пачку "парламента". - И какой козел меня так подставил?
- Ты с "козлами"-то поаккуратней, - Чернов опустил одну бровь. - В кругах, к которым я был близок, слово "козел" очень обидное. Могут и на пику посадить...
- Да я так... - Гришечкин прикурил. - Слушай, Димон, я давно тебя хотел спросить. На фига ты Верескова мочишь?
- Какого Верескова?
- Писателя...
- Знать его не знаю, - пожал плечами Димон.
- Как это не знаешь?
- А так.
- Я же сам твою статью читал!
- Где?
- Сейчас, - Виталий покопался в папочке и достал газетную вырезку. Вот... "Классик русской словесности". Меня одна твоя фраза убила... "На мой вопрос о том, почему Вересков во время радиоинтервью вел себя как полный идиот, известный автор ответил, что он предпочитает определению "идиотизм" формулировку "эстетическая оригинальность". При этом товарищ Вересков лукаво подмигивал и вел себя неадекватно..." И прочее в том же духе.
- Я этого не писал, - Гоблин взял обрывок газеты. - Хм, действительно, некто Чернов... Но это не мой опус. К тому же я с "Невским пламенем" не сотрудничаю. Там Алка Мануйлова главным редактором служит. Полная дура...
- Этот Чернов, что, твой однофамилец?
- Возможно, - Димон пошевелил губами. - Придется разбираться, кто пачкает мое гордое имя своим поганым прозападным языком...
Крики на втором этаже дома перешли в более высокую тональность.
- Ишь, раздухарились! - Гоблин поскреб подбородок. - Они твоего Гречина насмерть замолотят, если он не сознается...
- И что ты предлагаешь?
- Возьми адвоката и поезжай на Литейный. Объясни, что тебя преследует псих-следователь...
- Видимо, так и придется сделать... Черт, сколько времени угроблю!
- Это завсегда лучше, чем иметь весь этот компот. И зама своего пожалей. Они ж не отстанут. Либо тебя поймают, либо так и будут раз в неделю Гречину физиономию рихтовать...
- Не сомневаюсь, - Гришечкин протянул Чернову руку. - Ну, бывай... Поеду к адвокату.
* * *
В дверях дома Резван Гареев чуть не был сбит с ног заскочившим на крыльцо Шамилем Хароевым. Шамиль поверх бронежилета весь обмотался лентами, нацепил каску с опущенным бронестеклом, в каждой руке держал по "Спектру М-4"* и издалека напоминал робота-трансформера из мультфильма. Бегать, а тем более воевать в таком снаряжении было затруднительно.
* Итальянский пистолет-пулемет калибра 9 мм. Имеет диоптрический прицел, может оснащаться четырехрядным магазином большой емкости (30/50 патронов), прицельная дальность стрельбы - 100 м.
- Что?! - проорал Гареев, оттолкнув Хароева под прикрытие кирпичного ограждения балюстрады, опоясывающей дом.
- Бьют со всех сторон! Спецназ!
- Какой спецназ?! - Резван схватил Шамиля за грудки и потряс, пытаясь привести в чувство.
Звякнули пулеметные ленты.
- Какой спецназ, я тебя спрашиваю?! У нас все проплачено! Здесь его не может быть в принципе! Ты понял?! Это либо ребята Одноногого, либо арабы! Давай, бегом к остальным! И в круговую!
Известие о том, что на аул навалились отряды Басаева или Аль Фаттха, никак не успокоило перепуганного Хароева.
Российский спецназ ничем не отличается от боевых групп конкурирующих между собой тейпов. И те, и другие действуют с максимальной жестокостью, пленных предпочитают не брать. Единственное различие в том, что федералы могут вызвать авиацию, а конкуренты будут выжигать очаги сопротивления с помощью реактивных установок, размещенных на склонах сопредельных гор.
Гареев влепил Шамилю раскрытой ладонью по шлему.
- Приди в себя! Хароев затряс головой.
- Да понял я, понял!
- Бегом к площади, разворачивайте бэтэ-эр! И бейте по уступам вдоль дороги!
- Зачем?!
- Это разведка боем! Если мы не накроем их основные силы - каюк! А прийти они могут только оттуда!
Вопрос об обороне аула Гареев несколько раз прорабатывал со своими приближенными, но, когда дошло до дела, все планы мгновенно вылетели из голов застигнутых врасплох чеченцев. Нападавшие не дали ни минуты на подготовку. И выставленные на окраине села посты прошляпили подход отрядов противника.
Резван решил разобраться с часовыми после того, как все закончится.
В успешном отражении нападения он не сомневался.
Долго штурмовать аул никто не будет. У боевиков-конкурентов расчет на быстрое подавление сопротивления, на захват бензовозов и изготовленной в мастерской валюты, на мгновенный проход по домам, где можно поживиться какими-нибудь ценностями, и на такой же стремительный отход в горы.
На все про все - час. Ну, полтора.
Не больше.
Гареев сам неоднократно участвовал в подобных вылазках и прекрасно себе представлял, как командир вольных абреков спланировал операцию. Быстрый штурм, грабеж домов на окраине без захода вглубь села и рассредоточение с добычей.
Вечер был идеальным временем для такого мероприятия.
Через час горы утонут во тьме и преследовать отходящие группы станет невозможно.
А на следующее утро они будут в десятках километров от полу сожженного аула. Делить награбленное в своих селах или отсиживаться в пещерах, коих в горной части Чечни немерено.
Значит, главная задача - протянуть этот час, до наступления темноты.
Потеряв время, противник будет вынужден отойти несолоно хлебавши...
Хароев, гремя пулеметными лентами, помчался наискосок двора.
Резван перекинул через плечо ремень РПД*, сунул за пояс пистолет "Глок" и побежал в противоположную площади сторону, чтобы возглавить отряд, должный перекрыть дорогу с северо-востока. Система дотов, связанных между собой подземными тоннелями, была готова всего лишь на три четверти, но Гареев надеялся, что и эта недостроенная крепость станет для нападавших непреодолимым препятствием.
* РПД - ручной пулемет Дегтярева, принятый на вооружение в 1945 г. Калибр - 7,62 мм, прицельная дальность стрельбы - до 1000 м, длина - 1037 мм, темп стрельбы - 700 выстрелов в минуту, емкость ленты (круглого магазина) - 100 патронов.
Шамиль выскочил на улицу и, пригибаясь, бросился к площади, откуда доносилась яростная стрельба.
Судя по непрекращающимся ни на секунду длинным очередям, односельчане палили во все стороны, не видя противника. В сухой стрекот автоматов то и дело вклинивался глухой рокот ДШК*, установленного на чердаке бывшего сельсовета.
* Пулемет ДШК - Дегтярев, Шпагин, крупнокалиберный. Калибр - 12,7 мм, прицельная дальность - до 3500 м, темп стрельбы - 600 выстрелов в минуту, масса без ленты - 33,5 кг.
Хароев продрался сквозь заросли малины, перебрался через штабель досок и остановился в трех метрах от серого валуна, подняв вверх стекло шлема и прикидывая свой дальнейший маршрут.
Неподвижный камень вдруг дернулся и превратился в человеческую фигуру.
У Шамиля потемнело в глазах.
Последней его мыслью было то, что он столкнулся лицом к лицу со злым демоном, принимающим обличье неживых предметов. Затем голову разорвала страшная боль и Хароев ничком повалился в траву...
Антон Соколов спрятал пистолет, присел и на корточках доковылял до колодезного сруба, где вновь застыл, обратившись в точную копию серого валуна.
* * *
Глава Администрации российского Президента повертел в руках яркую книжицу со странным названием "Самец из Пизы", вышедшую из-под пера известного писателя-юмориста Михаила Пропеллера, и со вздохом положил ее поверх кипы бумаг. Новинку книжного рынка ему сунула жена, являвшаяся ярой почитательницей творчества Пропеллера и настоявшая на том, чтобы Александр Стальевич взял на работу новый, номинированный на букеровскую премию роман её любимца.
Будто у него будет время отрываться от серьезных государственных дел и листать какую-то окололитературную чушь!
Чиновник вновь вздохнул и уставился на ерзающего в кресле напротив Рому Абрамсона.
- Ну?
- Сашок, ты помнишь наш прошлый разговор?
- Естественно...
- Так Поганка никак не успокаивается. Совсем Кульмана подмял...
- И что ты мне предлагаешь делать? - недовольно заныл Стальевич. Поганина давить? Не поймут... Скажут, наезд на отечественный бизнес.
- Индюка же вы давите! - возразил Аб-рамсон.
- Так то Индюка. - Глава Администрации схватился за жиденькую бороденку. С Индюком можно. У него такая запутка с "Газпромом" и кредитами, что сам черт ногу сломит.
- А у кого ее нет? - спросил Роман и осекся.
Чиновник растянул бескровные губы в подобие улыбки.
В отличие от Абрамсона, Березинского, Се-мисвечко и прочих "акул бизнеса", наживавшихся на обкрутке бюджетных денег и ходивших по краю пропасти, Александр Стальевич Волокушин принял меры к тому, чтобы все сомнительные документы, где упоминалось его имя, были уничтожены.
Будучи Главой Администрации Президента, это сделать не сложно.
Пара-тройка звонков нужным людям - и от бумаг не остается никаких следов. С бюрократом такого ранга предпочитают дружить. Ибо ссора приведет лишь к тому, что .несговорчивого заместителя министра или аудитора, отказавшегося выдрать несколько листов из архивного дела, заменят на более лояльного человечка.
После подчистки документов, совпавшей со временем смены Президентов, Железяка оказался единственным в России крупным чиновником, которого невозможно стало прихватить за прошлые делишки. Проверки Счетной Палаты и журналистские расследования упирались в пустоту.
- Ты за всех не говори, - посоветовал Волокушин.
- Да ладно! - отмахнулся Абрамсон. - Пока мы в связке работаем, и тебе, и нам хорошо...
- Я слышал, ты решил в губернаторы податься?
- Не без этого, - довольно осклабился толстый Рома. - Расти-то надо.
- Ну-ну, - Глава Администрации продемонстрировал своему собеседнику, что подобные мелкие вопросы его мало интересуют. - Небось, денежки на предвыборную кампанию понадобились?
- Деньги есть, это вообще не вопрос. Чукчам "огненную воду" выставлю, топлива чуток подвезу - так они как один проголосуют... Меня пока чечены беспокоят. Больно, блин, независимо себя ведут. Забыли, черножопые, кто их в люди вывел...
- А ты напомни, - предложил Стальевич.
- Придется, - в голосе Абрамсона послышалась явная угроза. - Мне тут шепнули, что Кульман с Поганкой какую-то пакость замыслили.
- А именно?
- Определенности еще нет. Но я на всякий случай ребят настрополил. Если чо с поставками случится, в Москве людишек Джабраилова враз положат.
- РУБОП или как? - сонно поинтересовался Волокушин.
- Или как...
- Зря.
- Почему это?
- С мусорами отмазка хорошая, - изрек Железяка. - Гонят план по задержаниям, вот и прихватят горбоносых. А ты в стороне. Организуй подставу с наркотой или, лучше, со взрывчаткой. Сейчас это в тему. Мурыжить будут год, если не больше. Никакой суд под подписку не выпустит...
- Откупятся, - Абрамсон сморщил нос.
- От областного РУБОПа - нет. Они своих клиентов сразу по камерам пакуют и прокурорских зовут, чтоб аресты оформляли. И не на патрончиках ловят, а посолиднее. Судьи тоже их, местные...
Со стороны разговор крупного коммерсанта и Главы президентской Администрации напоминал беседу двух рыночных ларечников, замышляющих устранение конкурента по капустно-свекольному бизнесу.
Никаких сложных комбинаций и прочей ерунды.
Все примитивно.
Именно эта простота исполнения и гарантировала успех. А также то, что в этой комбинации вряд ли заподозрят сговор столь высоких персон. "Акулы пера и телеобъектива" обычно подозревали многоходовой заговор с привлечением современной техники, первых лиц Генеральной прокуратуры и сложными передвижениями финансовых потоков, обеспечивающими материал для многомесячного журналистского расследования.
На самом же деле прорвавшиеся во власть фарцовщики, бывшие торговцы цветами и мелкое ворье не утруждали себя слишком запутанными построениями: хапали все, до чего дотягивались их загребущие ручонки, время от времени возбуждая средства массовой информации заманчивым компроматом на конкурентов. Те отвечали аналогичными ведрами грязи, и спустя месяц-другой всё возвращалось на круги своя. Неудачников хоронили или сажали. А оставшиеся у кормушки продолжали с энтузиазмом разворовывать бесхозное добро. Нефть, электричество, газ, руду, уголь, новые технологии или бюджетные трансферты. Госаппарат не только не препятствовал грабежу, но сам в нем участвовал, являя собой органичную. составляющую выстроенной пирамиды новых взаимоотношений.
Без чиновника не обходилось ни одно приносящее прибыль мероприятие.
На низовом уровне шакалили инспектора местных администраций, распределяющие площади в аренду, на среднем мышковали начальники департаментов, от которых зависели квоты и лицензии, в верхних эшелонах власти тон задавали министры со своим окружением, ворочающие целыми отраслями промышленности.
Общей стратегии, должной не дать народу обнищать до предела, никто не выработал. Каждый хватал по максимуму, совершенно не заботясь о том, чтобы продумать перспективу хотя бы на несколько лет вперед. Столь отдаленный период времени, когда за день можно получить миллион долларов, бизнесмена и чиновника не интересует. Важно ухватить сейчас, а дальше хоть трава не расти.
С приходом к власти нового Главы Государства, выпестованного в спецслужбах, все немного притихли. Но, подметив слабость свежеиспеченной власти и преемственность "курса реформ", быстро оправились и продолжили действовать по давно отработанным схемам, не забывая, правда, лишний раз продемонстрировать лояльность "Любимому Руководителю", восхваляя его мудрость и проницательность.
- У Березы скоро начнутся проблемы, - вскользь заметил Волокушин.
- Почему? - напрягся Абрамсон.
- Не по чину берет. Штази недоволен.
- Надо с Дедом поговорить, - бывший Президент еще сохранял определенное влияние на своего преемника. - Пусть разъяснит молодому...
- Не спеши. Посмотрим, как Береза сам выкрутится.
- Если что, он молчать не будет, - серьезно сказал Роман.
- Его базар никого не интересует. У Штази пока слишком высокий рейтинг...
- Стоит опустить? - хмыкнул Абрамсон.
- Ты думай, когда говоришь! - прошипел Волокушин.
- А чо ?
- Ничего! Нас не трогают, и нам не следует нарываться.
Бизнесмен отстранение посмотрел в окно. Приняв участие в финансировании избрания нового Президента, Роман посчитал, что застрахован от всех неприятностей. В случае чего доказать банковские переводы будет легко.
- Ты изречения Мао Цзэдуна хорошо помнишь? - неожиданно осведомился образованный Волокушин.
- Это тут при чем? - удивился Абрамсон.
- А при том! "Пусть цветут тысячи цветков..."
- Я не ботаник! - хохотнул коммерсант.
- Это к ботанике никакого отношения не имеет. Ты не смотри, что Штази вроде ничего не делает. Мао тоже поначалу вел себя спокойно...
- Ты объясни проще. А то цитаты какие-то, - обиделся Роман.
- Проще некуда. Мао сказал про цветки, в Китае народ начал претворять этот принцип в жизнь. Бизнес развился, пресса, студенты головы подняли. А потом - р-раз! И всех, кто проявился, на плаху. Легко и непринужденно... Как сейчас у нас. Все языки распустили, крылышки порасправляли. А Штази сидит себе и ждет удобного момента.
- Ты серьезно?
- А ты как думаешь? Абрамсон потеребил нос.
- Ментовка с ФСБ слабоваты для такого дела.
- Их усилить - не проблема, - Стальевич пожал худыми плечами. - Молодняк из "Русского возрождения" подключить можно, типа штурмовых отрядов...
- Безрадостная картина...
- А ты нос по ветру держи, - посоветовал многоопытный Волокушин. - За Березу не вступайся, и все будет правильно.
Слова Главы Администрации насторожили хитрого коммерсанта.
Что-то тут не то...
Если бы новый Президент действительно занял выжидательную позицию, то источники Абрамсона в Совете Безопасности и правительстве намекнули бы Роману о готовящихся чистках. И он бы успел встать под нужные знамена.
Волокушин ведет себя подозрительно.
Ничего впрямую не говорит, отделывается намеками.
Опять выстроил многоуровневую схему, в которой Абрамсону с Березинским отводилась не самая главная клеточка. Пользуется своим высоким положением и намеками старается принудить Романа пойти по намеченному маршруту. Не объявляя конечной цели.
Что ж, подыграть бородатому математику не сложно...
- Я понял, - со значением сказал бизнесмен. - За меня можешь не беспокоиться. Но все же... Что с Поганкой-то делать?
- Это элементарно, - улыбнулся Волоку -шин. - Поступим следующим образом...
* * *
Веселовский в два прыжка преодолел расстояние от забора до старого тополя, росшего в углу двора, и прижался боком к бугристому стволу. По дереву толщиной в два обхвата можно было бить прямой наводкой хоть из десятка автоматов спрятавшемуся за ним Алексею ничего не грозило.
Пока ситуация развивалась так, как и предусматривал Рокотов.
Чеченцы были ошеломлены внезапным нападением и бились каждый за свой дом, не концентрируясь на одном направлении прорыва. К тому же бесшумное оружие казаков играло немаловажную роль. Вайнахи не видели и не слышали противника, получая пулю за пулей со сравнительно безопасного для атакующих расстояния.