Любимов опустил на засыпанный шлаком пол рюкзак со звякнувшими бутылками “Ркацители”, а Крысюк передал Соловцу, как старшему по званию, доверенную сержанту на время пластиковую двухлитровую канистру с самогоном.
Тем временем Ларин и Дукалис поставили ящики в круг, водрузив два в центре, дважды пересчитали количество посадочных мест и сверили его с количеством присутствующих.
– Закрываемся? – тихо спросил Казанова.
– Конечно. – закивал майор. – Мы ж в секрете.
Капитан плотно прикрыл ведущую на лестницу скрипучую дверь и присоединился к товарищам.
– Пьем без тостов. – предупредил начальник ОУРа. – Чтобы не демаскироваться раньше времени. – Соловец подал сэру Генри полную кружку вина. – Заждался, родненький…
Детектив Гей привычно припал к емкости.
Старопропойцев был не единственный, кого посетила мысль о переодевании.
Один из “убийц”-наркоманов также натянул на себя парик и женское платье. Зачем он это сделал, оставалось загадкой, но двое его укуренных подельников этот маскарад поддержали и посетовали, что для них тоже не нашлось подходящих шмоток…
Машину торчкам угнать не удалось.
Попытка взлома двери на припаркованном недалеко от места “покушения” стареньком “москвиче” привела только к тому, что живущий на первом этаже хозяин железного коня выскочил на улицу с монтировкой, оглушил одного наркома и прогнал двоих.
Лишившись товарища, должного стоять на стреме, неунывающие торчки зажевали припасенные грибочки и потопали к нужному дому на набережной.
В темном подъезде они наощупь устроились под лестницей, немного послушали доносящееся откуда-то сверху негромкое и нестройное пение, решили, что в одной из квартир бухают жильцы, успокоились и стали ждать появления жертвы с помощником.
– Гелий Василич! Гелий Василич! – педик Линько всплеснул ручонками, завидя выходящего в зал прилета неумело и ярко накрашенного Старопропойцева с торчащими вперед огромными шарообразными “сиськами”, в обтягивающем синем платье, наброшенной на плечи шубе и почему-то в унтах.
Со стороны лидер “ДемВыбРоса” сильно смахивал на старого потасканного трансвестита.
Прилетевшие вместе с ним пассажиры, пряча улыбки, обходили комичную парочку стороной.
– Заткнись! – прошипел депутат. – Какой я тебе “Гелий”?!
– А как же мне вас называть? – заполошно прогундосил Беслан.
– Ну-у…, – Старопропойцев наморщил лоб. – Например… м-м-м… Галина Васильевна.
– Хорошо, Галина Васильевна! – громко сказал Линько.
– Не ори, а бери багаж и пошли…
– Гелий… ой, извините!… Галина Васильна, тут такое дело…
– Потом расскажешь, – депутат прервал помощника и сунул ему багажные талоны. – Иди за чемоданами. – Старопропойцев прижал к животу объемистую дамскую сумку с лежащими внутри нее тремястами тысячами долларов США, полученными им из рук главы общероссийской энергетической монополии.
Беслан вприпрыжку побежал за вещами босса.
– И мне на пенсии не обрести покой,
Готов дубинку я отдать за день с тобой…, – солировавший Соловец закончил последний куплет песни о форме генерала МВД и взмахнул руками, удерживая равновесие.
– За день с то-о-обо-о-ой…, – хором затянули остальные, восприняв жест майора как попытку дирижировать.
– Факинг хорошоу. – сэр Генри снова выдал свое бессмертное.
– Йес. – подтвердил Ларин, чьи лингвистические способности раскрывались все больше и больше с каждым выпитым стаканом. – Факинг…
В такси Старопропойцев опять прервал Линько, сказав, что тот ему все может рассказать и дома.
До набережной канала Грибоедова ехали молча.
Оставив Беслана расплачиваться с водителем и нести чемоданы, депутат направился в подъезд…
– Вон он, – главный из наркоманов, предупрежденный Линько по мобильному телефону, ткнул пальцем в силует толстой женщины, появившейся в дверном проеме.
– Это ж баба! – удивился напарник “убийцы”.
– Да какая разница? – торчок вытащил из кармана хромированный стартовый пистолет. – Ты пока бумажку приготовь…
– Какую бумажку?
– Ну, с фразами. Мы ж еще орать должны…
– Щас, – напарник стрелка подивился феноменальной памяти торчавшего на “герыче” [Герыч – героин (жарг.)]коллеги и зашарил по карманам.
Как они в почти кромешной темноте будут читать мелкий текст с распечатки, ни один из наркоманов не подумал.
Стрелок поднял пистолет и шагнул из-под лестницы.
На первый выстрел засевшие на чердаке мусора никакого внимания не обратили, ибо были заняты избиением Плахова, случайно расплескавшего из канистры немного самогона.
Только Гей удивленно поднял голову и прислушался.
– Не умеешь – не берись! – рычал Соловец на подчиненного, взявшегося разливать по кружкам ценный продукт и оросивший им шлак на полу, и методично обрабатывал ногами забившееся под трубы тело.
При звуке второго выстрела менты насторожились.
А после третьего толпой ринулись к двери на лестницу, оставив Плахова в покое и размахивая кто пистолетом, кто дубинкой, а кто и просто кулаками…
Откуда– то снизу послышался сухой треск.
Старопропойцев обернулся и заметил поднимавшуюся вслед за ним тень.
В руке у тени что-то поблескивало.
Опять треснуло, лестницу озарила яркая вспышка и Гелий Васильевич понял, что в него стреляют.
– Помогите!!! – неожиданный истошный крик депутата оглушил наркомана-“убийцу” и он затряс головой.
Старопропойцев кинулся вверх по лестнице, услышал еще один выстрел, и упал ничком, прикрывая руками голову…
Сдвоенное “Ба-бах!” лопнувших “сисек”-мячей лишило перепуганного депутата сознания, а торчков – уверенности в том, что они напали на того, на кого надо.
– Она отстреливается! – закричал “убийца”, бросил “ствол” в “жертву” и прыжками помчался прочь из парадного.
– Стоять! – вниз по лестнице скатывалась какая-то огромная, темная, многоголосая и двуязычная масса. – Стой, гад!… Ай, блин, ты мне ногу отдавил!… Freeze, motherfucker! [Замри, ублюдок! (англ.)]Стрелять буду!!… Стой, скотина, стой!!!
Напарник покушавшегося торчка побежал в сторону второго выхода из парадной, ведущего во внутренний двор дома.
Входивший с чемоданами в подъезд Линько был сбит с ног, ему на лицо опустилась подошва грязного наркоманского сапога и он отключился…
Несущийся первым Соловец заметил перегородившее лестницу тело слишком поздно, споткнулся и кубарем покатился вниз, считая ребрами ступени.
Остальные “убойщики” и примкнувшие к ним Крысюк и Гей не заставили себя долго ждать и с дикими воплями повторили путь майора, образовав на площадке между первым и вторым этажами матюгающуюся на все лады кучу малу.
– Факинг хорошоу…, – простонал оказавшийся в самом низу сэр Генри.
– Какой, на фиг, “хорошоу”?! – возопил начальник ОУРа, пытаясь выбраться из-под сопящего Дукалиса, на котором, в свою очередь, лежали Виригин и Крысюк.
– Георгич, это он так оптимизм выражает, – выдохнул прижатый телом Любимова к радиатору парового отопления Казанцев.
– А-а, тогда ясно, – успокоился майор. – Английская сдержанность. Понимаю. Поддерживаю. Сам такой, – Соловец ткнул лежавшего на нем Дукалиса коленом между ног и заорал в лицо ойкнувшему коллеге. – Ты, придурок жирный! Ты слезешь с меня или нет?!!!…
Эпилог
Тем временем Ларин и Дукалис поставили ящики в круг, водрузив два в центре, дважды пересчитали количество посадочных мест и сверили его с количеством присутствующих.
– Закрываемся? – тихо спросил Казанова.
– Конечно. – закивал майор. – Мы ж в секрете.
Капитан плотно прикрыл ведущую на лестницу скрипучую дверь и присоединился к товарищам.
– Пьем без тостов. – предупредил начальник ОУРа. – Чтобы не демаскироваться раньше времени. – Соловец подал сэру Генри полную кружку вина. – Заждался, родненький…
Детектив Гей привычно припал к емкости.
* * *
Старопропойцев был не единственный, кого посетила мысль о переодевании.
Один из “убийц”-наркоманов также натянул на себя парик и женское платье. Зачем он это сделал, оставалось загадкой, но двое его укуренных подельников этот маскарад поддержали и посетовали, что для них тоже не нашлось подходящих шмоток…
Машину торчкам угнать не удалось.
Попытка взлома двери на припаркованном недалеко от места “покушения” стареньком “москвиче” привела только к тому, что живущий на первом этаже хозяин железного коня выскочил на улицу с монтировкой, оглушил одного наркома и прогнал двоих.
Лишившись товарища, должного стоять на стреме, неунывающие торчки зажевали припасенные грибочки и потопали к нужному дому на набережной.
В темном подъезде они наощупь устроились под лестницей, немного послушали доносящееся откуда-то сверху негромкое и нестройное пение, решили, что в одной из квартир бухают жильцы, успокоились и стали ждать появления жертвы с помощником.
* * *
– Гелий Василич! Гелий Василич! – педик Линько всплеснул ручонками, завидя выходящего в зал прилета неумело и ярко накрашенного Старопропойцева с торчащими вперед огромными шарообразными “сиськами”, в обтягивающем синем платье, наброшенной на плечи шубе и почему-то в унтах.
Со стороны лидер “ДемВыбРоса” сильно смахивал на старого потасканного трансвестита.
Прилетевшие вместе с ним пассажиры, пряча улыбки, обходили комичную парочку стороной.
– Заткнись! – прошипел депутат. – Какой я тебе “Гелий”?!
– А как же мне вас называть? – заполошно прогундосил Беслан.
– Ну-у…, – Старопропойцев наморщил лоб. – Например… м-м-м… Галина Васильевна.
– Хорошо, Галина Васильевна! – громко сказал Линько.
– Не ори, а бери багаж и пошли…
– Гелий… ой, извините!… Галина Васильна, тут такое дело…
– Потом расскажешь, – депутат прервал помощника и сунул ему багажные талоны. – Иди за чемоданами. – Старопропойцев прижал к животу объемистую дамскую сумку с лежащими внутри нее тремястами тысячами долларов США, полученными им из рук главы общероссийской энергетической монополии.
Беслан вприпрыжку побежал за вещами босса.
* * *
– И мне на пенсии не обрести покой,
Готов дубинку я отдать за день с тобой…, – солировавший Соловец закончил последний куплет песни о форме генерала МВД и взмахнул руками, удерживая равновесие.
– За день с то-о-обо-о-ой…, – хором затянули остальные, восприняв жест майора как попытку дирижировать.
– Факинг хорошоу. – сэр Генри снова выдал свое бессмертное.
– Йес. – подтвердил Ларин, чьи лингвистические способности раскрывались все больше и больше с каждым выпитым стаканом. – Факинг…
* * *
В такси Старопропойцев опять прервал Линько, сказав, что тот ему все может рассказать и дома.
До набережной канала Грибоедова ехали молча.
Оставив Беслана расплачиваться с водителем и нести чемоданы, депутат направился в подъезд…
* * *
– Вон он, – главный из наркоманов, предупрежденный Линько по мобильному телефону, ткнул пальцем в силует толстой женщины, появившейся в дверном проеме.
– Это ж баба! – удивился напарник “убийцы”.
– Да какая разница? – торчок вытащил из кармана хромированный стартовый пистолет. – Ты пока бумажку приготовь…
– Какую бумажку?
– Ну, с фразами. Мы ж еще орать должны…
– Щас, – напарник стрелка подивился феноменальной памяти торчавшего на “герыче” [Герыч – героин (жарг.)]коллеги и зашарил по карманам.
Как они в почти кромешной темноте будут читать мелкий текст с распечатки, ни один из наркоманов не подумал.
Стрелок поднял пистолет и шагнул из-под лестницы.
* * *
На первый выстрел засевшие на чердаке мусора никакого внимания не обратили, ибо были заняты избиением Плахова, случайно расплескавшего из канистры немного самогона.
Только Гей удивленно поднял голову и прислушался.
– Не умеешь – не берись! – рычал Соловец на подчиненного, взявшегося разливать по кружкам ценный продукт и оросивший им шлак на полу, и методично обрабатывал ногами забившееся под трубы тело.
При звуке второго выстрела менты насторожились.
А после третьего толпой ринулись к двери на лестницу, оставив Плахова в покое и размахивая кто пистолетом, кто дубинкой, а кто и просто кулаками…
* * *
Откуда– то снизу послышался сухой треск.
Старопропойцев обернулся и заметил поднимавшуюся вслед за ним тень.
В руке у тени что-то поблескивало.
Опять треснуло, лестницу озарила яркая вспышка и Гелий Васильевич понял, что в него стреляют.
– Помогите!!! – неожиданный истошный крик депутата оглушил наркомана-“убийцу” и он затряс головой.
Старопропойцев кинулся вверх по лестнице, услышал еще один выстрел, и упал ничком, прикрывая руками голову…
Сдвоенное “Ба-бах!” лопнувших “сисек”-мячей лишило перепуганного депутата сознания, а торчков – уверенности в том, что они напали на того, на кого надо.
– Она отстреливается! – закричал “убийца”, бросил “ствол” в “жертву” и прыжками помчался прочь из парадного.
– Стоять! – вниз по лестнице скатывалась какая-то огромная, темная, многоголосая и двуязычная масса. – Стой, гад!… Ай, блин, ты мне ногу отдавил!… Freeze, motherfucker! [Замри, ублюдок! (англ.)]Стрелять буду!!… Стой, скотина, стой!!!
Напарник покушавшегося торчка побежал в сторону второго выхода из парадной, ведущего во внутренний двор дома.
Входивший с чемоданами в подъезд Линько был сбит с ног, ему на лицо опустилась подошва грязного наркоманского сапога и он отключился…
* * *
Несущийся первым Соловец заметил перегородившее лестницу тело слишком поздно, споткнулся и кубарем покатился вниз, считая ребрами ступени.
Остальные “убойщики” и примкнувшие к ним Крысюк и Гей не заставили себя долго ждать и с дикими воплями повторили путь майора, образовав на площадке между первым и вторым этажами матюгающуюся на все лады кучу малу.
– Факинг хорошоу…, – простонал оказавшийся в самом низу сэр Генри.
– Какой, на фиг, “хорошоу”?! – возопил начальник ОУРа, пытаясь выбраться из-под сопящего Дукалиса, на котором, в свою очередь, лежали Виригин и Крысюк.
– Георгич, это он так оптимизм выражает, – выдохнул прижатый телом Любимова к радиатору парового отопления Казанцев.
– А-а, тогда ясно, – успокоился майор. – Английская сдержанность. Понимаю. Поддерживаю. Сам такой, – Соловец ткнул лежавшего на нем Дукалиса коленом между ног и заорал в лицо ойкнувшему коллеге. – Ты, придурок жирный! Ты слезешь с меня или нет?!!!…
Эпилог
Прибывшие на набережную канала Грибоедова экипажи местной ППС и наряды общегородского ОМОНа долго разбирались в произошедшем, пытаясь понять, кто стрелял, зачем депутат Старопропойцев обрядился в женское платье, как менты из Выборгского района оказались на месте чуть было не свершившегося политического убийства раньше всех, когда такси с Гелием Васильевичем и Бесланом Линько подъехало к дому, почему среди оперов присутствует пьяный в дымину британский детектив, как это может быть связано с деятельностью лидера “ДемВыбРоса” и чей стартовый пистолет валяется на лестнице.
Но так и не разобрались…
Старопропойцева с Линько увезли в Военно-медицинскую академию и положили в отделение экстренной неврологической помощи, а остальных просто прогнали взашей. Предупредив явившегося за своими подчиненными хмурого Петренко, чтобы ноги их больше не было на чужой территории.
На следующее утро провожали Гея.
Опохмеленный заботливым Чердынцевым сэр Генри крепко обнял всех своих русских друзей, на “козелке” был с ветерком доставлен в “Пулково-2” [Пулково-2 – санкт-петербургский международный аэропорт]и умильно смотрел из иллюминатора прогревавшего двигатели “боинга-747” на перебравшихся через забор прямо на летное поле сильно поддатых Ларина, Дукалиса, Плахова, Казанову и Соловца, взявшихся за руки и хором кричавших на прощанье – “Факинг хорошоу! Факинг хорошоу!”…
Лондон встретил Генри Гея туманом и моросящим дождиком.
Детектив миновал паспортный контроль, вышел в центральный зал аэропорта Хитроу и пожал руку прибывшему его встретить заместителю директора Скотланд-Ярда сэру Ричарду Паттерсону.
– How are you? [ Как вы ? (англ.)]– осведомился сэр Ричард.
– Well, thank’s… [Нормально, спасибо… (англ.)], – вздохнул Гей.
– Are you sick? [Вы заболели? (англ.)]– участливо поинтересовался заместитель директора.
– No… [Нет… (англ.)], – сэр Генри опять вздохнул.
– But not all is normal? [ Но не все в порядке ? (англ.)]– почти утвердительно сказал второй в должностной иерархии Скотланд-Ярда чиновник.
– See, sir Patterson, I’m shaking by russian reality and russian police… [Видите ли, сэр Паттерсон, я потрясен русскими реалиями и русской полицией… ( англ .)], – Гей задумчиво покачал головой. – It was genuine… fucking horror show. But russian policemen don’t turn any attention to this. It’s astonishing! When I talked them that all environment is fucking horror show they supported my words with great satisfaction… [ Это было настоящее … долбанное шоу ужасов ( в фонетической транскрипции это словосочетание звучит как “ факинг хорор шоу ”). Но русские полицейские не обращают на это никакого внимания. Это поразительно! Когда я говорил им, что вся окружающая нас действительность – это долбанное шоу ужасов, они с большим удовлетворением поддерживали мои слова… ( англ .)]
– Oh, my friend, russian soul is very mysterious [ О , русская душа очень загадочна , мой друг … (англ.)], – согласно закивал Паттерсон и они вместе пошли на стоянку, где их ожидал темно-синий седан “воксхолл-астра” из отдела криминальной полиции Лондона…
Но так и не разобрались…
Старопропойцева с Линько увезли в Военно-медицинскую академию и положили в отделение экстренной неврологической помощи, а остальных просто прогнали взашей. Предупредив явившегося за своими подчиненными хмурого Петренко, чтобы ноги их больше не было на чужой территории.
* * *
На следующее утро провожали Гея.
Опохмеленный заботливым Чердынцевым сэр Генри крепко обнял всех своих русских друзей, на “козелке” был с ветерком доставлен в “Пулково-2” [Пулково-2 – санкт-петербургский международный аэропорт]и умильно смотрел из иллюминатора прогревавшего двигатели “боинга-747” на перебравшихся через забор прямо на летное поле сильно поддатых Ларина, Дукалиса, Плахова, Казанову и Соловца, взявшихся за руки и хором кричавших на прощанье – “Факинг хорошоу! Факинг хорошоу!”…
* * *
Лондон встретил Генри Гея туманом и моросящим дождиком.
Детектив миновал паспортный контроль, вышел в центральный зал аэропорта Хитроу и пожал руку прибывшему его встретить заместителю директора Скотланд-Ярда сэру Ричарду Паттерсону.
– How are you? [ Как вы ? (англ.)]– осведомился сэр Ричард.
– Well, thank’s… [Нормально, спасибо… (англ.)], – вздохнул Гей.
– Are you sick? [Вы заболели? (англ.)]– участливо поинтересовался заместитель директора.
– No… [Нет… (англ.)], – сэр Генри опять вздохнул.
– But not all is normal? [ Но не все в порядке ? (англ.)]– почти утвердительно сказал второй в должностной иерархии Скотланд-Ярда чиновник.
– See, sir Patterson, I’m shaking by russian reality and russian police… [Видите ли, сэр Паттерсон, я потрясен русскими реалиями и русской полицией… ( англ .)], – Гей задумчиво покачал головой. – It was genuine… fucking horror show. But russian policemen don’t turn any attention to this. It’s astonishing! When I talked them that all environment is fucking horror show they supported my words with great satisfaction… [ Это было настоящее … долбанное шоу ужасов ( в фонетической транскрипции это словосочетание звучит как “ факинг хорор шоу ”). Но русские полицейские не обращают на это никакого внимания. Это поразительно! Когда я говорил им, что вся окружающая нас действительность – это долбанное шоу ужасов, они с большим удовлетворением поддерживали мои слова… ( англ .)]
– Oh, my friend, russian soul is very mysterious [ О , русская душа очень загадочна , мой друг … (англ.)], – согласно закивал Паттерсон и они вместе пошли на стоянку, где их ожидал темно-синий седан “воксхолл-астра” из отдела криминальной полиции Лондона…