- Ну, это мы ещё посмотрим, кто раньше окажется в дураках. А теперь вот что, командир. Если вчера вы отговорили меня отобедать в ресторане, то сегодня я никакие возражения не принимаю. Едем в аэропорт.
- Что ж, теперь я не командир и не волен тебе приказывать, - с грустной улыбкой заметил Родионов. - Пусть будет по твоему. Только без всяких горячительных.
- По сто пятьдесят-то можно?
- Ни грамма. Если хочешь выпить, сделаем как вчера, у меня дома...
Воспоминание о том, что ему снова надо возвращаться в пустую, опостылевшую квартиру, болью отозвалось в груди и вызвало грустные раздумья. "Судить тебя будем! Военным судом!" - колоколом зазвенели в ушах слова генерала. В тюрьму, разумеется, им упрятать его не удастся, не все же в правоохранительных органах такие упертые дураки; повесить на него убийство они не смогут. А вот убедить судей, что Веронику он привез в гарнизон небескорыстно и что без интимной связи не обошлось, постараются большинство людей давно утратили чувство благородства и взаимоотношения строят на взаимовыгодных условиях: ты мне, я тебе; особенно в нынешнее время. И каждый будет судить по себе: зачем везти в квартиру лишнего человека, когда самим жрать нечего... Попробуй докажи, что ты не верблюд... Пусть так считают. Но за прелюбодеяние в тюрьму не сажают. А вот из армии уволят... И что он будет делать без самолетов, без неба? - снова встал вопрос. В грузчики податься, в сторожа? Отбарабанил положенное время и пей, гуляй... Нет, это не для него. Лучше сразу пулю в лоб... Хотя, как сказал поэт: "В этой жизни помереть не ново..." Надо найти Ольгу...
- Можно и по вчерашнему варианту, - прервал его мысли Кононов.
- А скажи, у тебя нет знакомых в административной службе аэропорта? спросил Родионов.
- Если надо, поищем. Смотря для какой цели.
- В журнале отлетающих пассажиров поискать фамилию Калашниковой Ольги Ивановны. За ноябрь прошлого года.
- Понял, Владимир Васильевич. Буду искать подход.
- Время не терпит. - Родионов понимал, насколько это сложное и деликатное дело - залезть в прошлогодний архив, искать среди тысяч фамилий одну. И не каждого в архив допустят... - Придется все же просить помощи у следователя.
- Можно и его, - согласился Кононов. - Но он тоже не сразу бросится в архив. У него дел поболее наших. Будем действовать параллельно...
Уже подъезжая к аэропорту, Родионов обратил внимание, что за ними неотступно от самого города следует "Волга". Случайность, или они уже кого-то заинтересовали?
Кононов припарковал "Жигули" на площадке около ресторана. Невдалеке остановилась и "Волга". Из неё вышла парочка - молодой мужчина и девушка и тоже направились в ресторан, вслед за Родионовым и старшим лейтенантом. И сели невдалеке так, чтобы хорошо все видеть. Похоже, не случайные попутчики. Кого же мог заинтересовать визит двух офицеров? Скорее всего, Мацевича. Так быстро организовать слежку мог только он - у него своя служба безопасности... Да, с нынешними бизнесменами шутки плохи, и добрые намерения могут принять за опасную игру. И когда Кононов после обеда хотел отправиться на поиски знакомого летчика, чтобы через него выйти на нужного администратора, ведающего летной документацией, Родионов отговорил его:
- В другой раз. Сегодня надо встретиться со следователем...
От аэропорта и до поворота в гарнизон их сопровождала уже не "Волга", а "Тойота". И хотя в кабине находилась не та парочка, а двое пожилых мужчин, Родионов пришел к убеждению, что это люди из одной "конторы" и преследуют одну цель.
Обратил внимание на слежку и Кононов.
- Командир, а не кажется вам, что за нами "хвост" прицепился?
- Кажется, Виталий. Чем-то кого-то мы заинтересовали.
- А вы говорили - без оружия обойдемся. В наше время и в туалет надо с пушкой ходить.
- Видно, не без греха новые бизнесмены, которых мы посетили. Переполошились, сволочи. Надо следователя на них натравить...
К сожалению, капитана Врабия в гарнизоне они уже не застали. Дежурная по гостинице сообщила, что следователь рассчитался полностью и уехал.
3
После допроса Оксаны Наливайко, бухгалтера фирмы "Моррыба "из Петропавловска-Камчатского, Врабий пришел к окончательному выводу, что её любовник Эдик, не кто иной как вор-рецидивист Фонарев Павел Семенович. Познакомилась с ним Оксана два месяца назад. Как-то, выходя утром на работу, встретила его у подъезда. Он поздоровался. Оказалось, они живут в одном доме, в одном подъезде, только на разных этажах. Эдик представился инженером геологоразведки. Не женат. "Все некогда, - пошутил он. - Да и в тайге, в тундре невесты не водятся". И Оксане надоело разных мужиков принимать, каждый раз со страхом проверяться, не подцепила ли какой болезни. Стали встречаться. Эдик ей понравился - самостоятельный, уравновешенный. Пил в меру, не хвастун, скорее молчун, лишнего ни о себе, ни о работе не скажет. Любил больше слушать о её жизни и работе. Как-то в начале мая вдруг заговорил об отпуске. Не плохо бы, мол, махнуть на юг, к Черному морю, где все уже в зелени, в цвету, где от медвяного запаха белой акации, как от молодого вина, голова кружится, кровь играет и душа поет. Оксана сказала, что отпуск ей положен только осенью, сейчас её никто не отпустит. А на другой день он снова заговорил о юге, о теплом море, о людях, которые загорают, купаются и, кроме удовольствий, ни о чем не думают. Так растравил душу женщине, что она в конце концов согласилась просить отпуск за свой счет.
"А зачем просить? - возразил Эдик. - Давай уедем просто так, никого не предупреждая."
"А как же без денег?" - не поняла, к чему клонит возлюбленный.
"Разве у вас в кассе нет денег?"
"Ты что?! - возмутилась Оксана. - Это же чужие."
"Вот именно, - Эдик обнял её ласково и прижал к себе. - Чужие. А чьи именно? Вашего босса Швендика Ивана Яковлевича. А где он взял столько денег, чтобы закупить пять рыболовецких судов? Не знаешь? А я знаю, Украл. Так почему бы ему не поделиться с нами? Если мы возьмем у него пару миллионов, что он обеднеет?"
"Двух миллионов на дорогу не хватит", - возразила Оксана.
"Два миллиона долларов," - уточнил Эдик.
"Нет, нет, - замотала головой Оксана. - Я не смогу".
"Я помогу," - стоял на своем Эдик. И в конце концов уговорил. В канун выходных они похитили из кассы полмиллиона долларов - больше не оказалось, взяли билеты на самолет до Хабаровска, где, по всей вероятности, Эдик собирался поступить с возлюбленной как и с Бакурской, чтобы окончательно замести следы - искать-то будут бухгалтершу Наливайко Оксану, а не его. Зачем он поехал в гарнизон к Кононову, можно только гадать: возможно, чтобы удостовериться как прошла акция с первой жертвой, возможно, ещё за чем-то. То, что он чуть не столкнулся нос к носу со следователем, спасло Оксану от участи Бакурской. А то, что в выгребной яме туалета найден труп бухгалтерши из Южно-Сахалинска, Врабий был уверен на девяносто девять процентов. Следовало только подтвердить свое предположение анатомическими или дактилоскопическими данными. А их раздобыть можно было только в Южно-Сахалинске...
В фирме "Росяпонрыба" уже стали забывать о кареглазой бухгалтерше, сбежавшей с миллионом долларов, смирившись с пропажей, не веря, чтобы органы правосудия серьезно взялись за поиски преступницы; и сотрудники фирмы были приятно удивлены, когда узнали, что к ним по делу Бакурской прибыл следователь из Хабаровска.
Сбор необходимых сведений Врабий начал с отдела кадров. Здесь он раздобыл не только фотокарточку преступницы, но антропометрические данные рост, вес, группу крови, снимок зубов; - характеристику от начальников и сослуживцев: женщина не глупая, себе на уме; близких подруг не имела. С мужчинами на работе держалась строго, но её частенько видели в ресторанах. С моряками, вернувшимися из длительных плаваний, с командированными. Любила красиво одеваться и вкусно поесть: всегда на работе в холодильнике держала деликатесы - икру, крабы, шоколадные конфеты. В общем, не бедствовала. Квартиры, правда, собственной не имела, жила у приятельницы, работавшей судовым поваром и почти все время находившейся в плавании. Обе мечтали накопить денег и уехать в Крым, купить там себе квартиры...
Сведения важные, но не исчерпывающие. Следователю же нужны были такие, которые можно сопоставить с данными эксгумации. А Марина, по словам сослуживцев, никогда не болела и ни в какой поликлинике на учете не состояла. И особых анатомических примет никто не мог припомнить.
После долгих расспросов и поисков, Врабию удалось наконец выйти на одного из любовников Оксаны, военного моряка, капитан-лейтенанта. Офицер вначале отнекивался, мол, встречался с Оксаной всего пару раз и ничего серьезного у них не было, и лишь когда капитан сообщил ему о предполагаемом убийстве женщины и для чего ему нужны сведения, признался: да, переспал он с ней однажды. Женщина она темпераментная, с прекрасной фигурой. А вот особых примет он припомнить не может.
- За один раз разве запомнишь, - смущенно пожал плечами капитан-лейтенант.
- А что так? Не понравился ей?
- Не то, чтобы не понравился, - ещё больше смутился офицер. Помялся и признался: - Обманул я её. Она боялась забеременеть и просила надеть "резинку". А у меня не было. Я порылся в кармане, показал ей какую-то бумажку. Потом она, конечно, поняла, возмутилась. Я успокоил, что все, мол, будет в порядке. А когда через три месяца вернулся из плавания и зашел к ней, она по физиономии мне заехала. Сказала, что пришлось из-за меня в больницу ложиться...
Это уже было кое-что. Врабий стал рыскать по больницам и нашел, наконец, то, что искал. Да, в июле прошлого года Бакурская делала аборт, и в больнице каким-то чудом сохранились данные анализа крови. Теперь дело за экспертами. Придется труп эксгумировать. И надо срочно искать пресловутого Эдика. Соседи Бакурской, незадолго до её исчезновения, видели бухгалтершу с молодым симпатичным шатеном крепкого телосложения. Не вызывало сомнения, что у неё был сообщник. По описанию внешности - это именно Фонарев.
4
Родионов, несмотря на то, что накануне вечером они с Кононовым опорожнили почти две бутылки водки, и эту ночь почти не спал. Мысль о том, что больше он не летчик, не командир отдельной эскадрильи, угнетала его, не давала покоя. Обида и бессилие порой доводили до такого состояния, что хотелось вскочить и кулаками доказывать своим обидчикам невиновность. Он отгонял бредовые идеи, понимая, что и кулаками ничего не добьется, и тогда наступала депрессия - не хотелось ничего делать, бросить поиски жены, отдаться на волю судьбы - будь что будет. И он лежал недвижимо, глядя в темный потолок, чуть обозначенный отсветом зависшей на небе луны, чувствуя себя уже в другом, не земном мире. Вот так он и будет лежать, медленно и незаметно уходить из этой опостылевшей жизни, где все пропитано ложью, лицемерием, где людьми руководит не честь и совесть, а корысть, зависть, жадность, жажда власти и чистогана.
К счастью, таких мыслей надолго не хватало. Стоило только появиться в воображении физиономий Вихлянцева или Филатова, его будто пронзало током, и он скрипел от ненависти зубами. Нет, чего бы то ему ни стоило, долго торжествовать им он не даст. Он найдет Ольгу, докажет, что в гибели Соболевского виноват не он, а высшие эшелоны власти, лишившие летчиков не только необходимых тренировок, но и нормального питания.
Заснул он только под утро тревожным, прерывистым сном, будто окунулся в неощутимые, но явственно видные и осязаемые облака, удерживающие его где-то в поднебесье. Сверху, сквозь косматые завитушки проглядывают звезды. Они плывут над ним, вместе с ним, и он никак не может сориентироваться, куда и зачем он летит. Да, он в самолете. Его истребитель-перехватчик, прославленный МиГ-31, несется в верхней кромке облаков, срезая острыми крыльями зыбкие верхушки, и они, будто снежные брызги, разлетаются в стороны, кружат и падают вниз. А вон справа, чуть позади, и самолет Кононова. Какое-то время старший лейтенант плотно держится в строю, но вдруг разворачивается и устремляется к Родионову, с намерением протаранить его самолет. Владимир Васильевич кричит: "Что ты делаешь?" Но Виталий не слышит. Подполковник грозит ему кулаком. Тот видит и смеется в ответ. Самолет его все ближе и ближе. И вдруг Родионов узнает в кабине ведомого не Кононова, а Ольгу. "Ты зачем меня разыскиваешь? - слышится её голос то ли в наушниках, то ли сквозь бронестекло кабины. - Ты же разлюбил меня. Как только привез Веронику, перестал обращать на меня внимание". "Неправда!" хочет возразить он, но слова застревают в горле. "Молчишь? - осуждающе спрашивает Ольга и направляет ствол авиапушки прямо в него. - Получай за измену!" - Раздается нечастая и негромкая дробь выстрелов. Владимир Васильевич явственно слышит её и старается увернуться от снарядов. Кабина тесная, давит со всех сторон. Тяжело дышать. И он просыпается.
В дверь кто-то стучит негромко и деликатно. Владимир Васильевич отрывает от подушки тяжелую после похмелья голову и нетвердой походкой идет к двери. Открывает. В проеме с виноватой улыбкой стоит Кононов.
- Простите, командир, я думал - вы уже поднялись. Мне надо пораньше в город, кое-какие коммерческие дела решить. Может, вы сегодня отдохнете, а я один помотаюсь по фирмам и постараюсь разыскать подругу вашей супруги?
Родионов подумал. Поехать бы надо, но голова гудела и плохо соображала. Значит, дипломат из него сегодня получится неважный. Да и Виталию ждать некогда.
- Хорошо, поезжай один, - согласился Родионов и, взяв с тумбочки вчерашнюю газету со статьей "Убийца в погонах", протянул старшему лейтенанту. - Если найдешь эту злосчастную подружку, попроси её передать газету Ольге. Только будь осторожен, не забывай о вчерашних преследователях.
- Помню. И выясню, кто их больше интересовал - я или вы. А газету надо запечатать в конверт - для солидности и интриги.
- Действуй, - согласно кивнул Владимир Васильевич.
Старший лейтенант застучал каблуками по бетонным ступенькам лестницы, а Родионов вернулся к кровати. Вспомнился странный сон. Неужели Ольга и в самом деле ревновала к Веронике? Но ведь ни разу даже намеком не упрекнула его! Хотя настроение последнее время у неё было неважное. А у него ещё хуже - денежное содержание личному составу не выплачивали третий месяц, топливо не подвозили, и жизнь не только на аэродроме, но и в гарнизоне замерла. Многие офицеры отказались даже являться на построение, подались в город или в близлежащие села на заработки. Было не до ласковых слов жене, не до внимания... Вот Ольга и нашла объяснение... А уж коли жена не поверила в его порядочность, как мог поверить Вихлянцев, Дмитрюков, Филатов со своей завистливой и своенравной Софочкой, мечтающей больше мужа о его командирской должности.
"Да, уважаемый Владимир Васильевич, если дело дойдет до суда, трудно будет тебе отстаивать свое доброе имя", - с грустью подумал Родионов.
5
Кононов хорошо помнил о вчерашних преследователях и скрыл от командира свое подозрение - не за подполковником следят, а за старшим лейтенантом, посредником между рыбозаготовителями и рыботорговцами. Догадывался он и кто. В Хабаровске орудовала банда рэкетиров Андрюши Русака, более двух десятков молодых парней, легально числящихся в охране крупных фирм "Касситерит", "Гермес" и "Саранка". На самом деле они отслеживали конкурентов своих фирм и облагали их данью. Как уж они вышли на Кононова, только им известно, но однажды, когда он только что получил в аэропорту деньги за вяленую корюшку, отправленную в Москву, к нему подошли два молодца и потребовали:
- Отстегивай пятьдесят процентов и не путайся больше у нас под ногами. Иначе худо будет.
- Вы о чем, ребята? - сделал наивное лицо старший лейтенант.
- О том самом, - кивнул на кожаный планшет, в котором находились деньги, один из налетчиков. - А ещё вякнешь, заберем все. - Для острастки показал из кармана кончик ножа.
С двоими Кононов рискнул бы потягаться. Но боковым зрением увидел, что невдалеке слева и справа опекают его ещё две пары. Один в милицейской форме с автоматом. Пришлось отдать половину заработанного. После того случая Виталий стал действовать более осторожно, встречаться с заготовителями не в конторах, а непосредственно на путине или на квартире у кого-то из бригадиров, и приобрел пистолет...
Ранний визит в город позволил старшему лейтенанту беспрепятственно встретиться с директором рыбного коптильного комбината Геннадием Кудрявцевым и договориться об отправке в Москву очередной партии копченой горбуши. Любовница Геннадия, волоокая белокурая толстушка, накормила их жареным тайменем, - Виталий дома позавтракать не успел, да и с похмелья не хотелось, - напоила кофе. Геннадий пил с коньяком, Виталий отказался - за рулем. Потом они поболтали ещё с час о житье-бытье и Кононов продолжил вояжи по фирмам. Нового, за исключением нескольких фамилий японских бизнесменов, не удалось узнать, и в начале второго, когда по его расчету президент "Элеутерококка" отправился на обед, летчик подкатил к его офису.
Он не ошибся - президента не было. А Йесико, к его удивлению и радости, похоже, ждала - встретила милой улыбкой, как давнего знакомого. Он галантно, как офицер, воспитанный на старых армейских традициях, поцеловал ей руку, беззастенчиво и высокопарно повторил не раз сказанную в таких случаях фразу:
- Я мчался к вам, как на крыльях своего истребителя. И ваши глаза, подобно ярким лучам, освещали мне дорогу.
- Вы мчались всю ночь - так далеко служите? - с улыбкой спросила девушка.
- Да, я мчался всю ночь, - без зазрения совести соврал старший лейтенант. И добавил: - В мечтах и мыслях.
Она кокетливо погрозила ему пальчиком.
- Вы опасный обманщик. Разыскиваете свою возлюбленную, а мне говорите комплименты.
- Разве я говорил о возлюбленной? Землячка, школьный товарищ. Приехала в Хабаровск полгода назад, а я только узнал. Работает в какой-то фирме. Вот я и заглянул к вам. И встретил вас. Точнее, увидел и... ждал вот этого часа. Не надоело вам сидеть за этим столом? Может, бросите все или отпроситесь да махнем куда-нибудь на лоно природы послушать как птицы любовные песни поют, как деревья, хмельные от весеннего сока, шепчутся друг с другом, обнимаются ветвями.
- О-о! Да вы прямо поэт, Виталий. Так расписали, что с удовольствием приняла бы ваше предложение. Но, - развела в сторону руки, - не могу. Мне девятнадцатый год, пора самой на хлеб зарабатывать.
- А после работы?
Йесико покусала крашеную губку, подумала.
- После работы можно. Только сюда не приезжайте. Если шеф узнает, она многозначительно помахала пальчиком.
- Понятно. Где и во сколько вас ждать?
Она снова подумала.
- У памятника Невельскому вас устроит? В девятнадцать ноль-ноль.
- Вполне.
- Вот и договорились. - Она помахала ручкой и взяла папку, давая понять, что ей надо работать.
- И все-таки постарайся узнать у шефа фамилию его знакомой, рекомендовавшей мою землячку на работу, - напомнил Виталий.
- Постараюсь, - кивнула с улыбкой Йесико...
Выходя из офиса, Виталий удовлетворенно потирал руки: он никак не ожидал, что девушка так быстро согласится на свидание. Это обрадовало и озадачило: серьезно ли она заинтересовалась им? Правда, и раньше Виталий легко добивался у девушек успеха: его голубые глаза, орлиный нос, красивый рисунок губ зачаровывали избранниц, и они охотно шли на контакт. Но то были обыкновенные девушки, не вымуштрованные секретарши бизнесменов, которые нередко являются приманками для партнеров и конкурентов, а иногда и выполняют более сложные задания шефов - выуживают у захмелевших поклонников нужные сведения. Это Виталий успел уяснить за свою короткую посредническую деятельность. Но Йесико была слишком молода для такой работы. И глаза у неё такие чистые, искренние... В любом случае на свидание он пойдет.
Куда же её пригласить? На лоно природы поехать она сразу вряд ли согласится, да и главная его задача - добыть нужные сведения. Придется вначале посидеть в ресторане. В каком? Хотя, какая разница. Вот как напоить её, чтобы самому не напиться? Оставить машину у Дома офицеров или у штаба округа? Опасно. Ныне столько охотников на средства передвижения, что самая совершенная сигнализация не спасает от угона. И дело делом, а трахнуть её не мешало бы. Японки, говорят, созревают рано и очень темпераментны. Вон как глазки у неё горят... А домой к ней наверняка нельзя; вдруг к нему согласится поехать... Машина нужна. С выпивкой придется хитрить и воздерживаться. На всякий случай надо взять нанайское снадобье - настой каких-то трав, подарок старого Пассара, отца Алины, с которой Виталий провел всю путину. Душистая водичка, с черемуховым запахом, безвкусная и прозрачная, снимающая усталость и головную боль лучше всяких таблеток. Если выпить этой водички до пьянки или во время - не очень сильно захмелеешь.
И ещё одним снадобьем наделил его Пассар, когда Виталий рассказал ему об ограблении рэкетирами: тоже каким-то настоем без вкуса и запаха. Но, как утверждал старый нанаец, от одной капли этого снадобья человек сладко засыпает, от двух - долго не просыпается, от трех - к праотцам отправляется. Эти напитки Виталий хранил в небольших плоских пузырьках и возил в "бардачке" машины. Чтобы не забыть, достал их и сунул во внутренний карман мундира.
До вечера он мотался по городу - по магазинам, по базарам, даже кино успел посмотреть. На всякий случай купил бутылку коньяка и закуску - вдруг на самом деле японочка согласится поехать за город или того лучше - к нему домой.
В назначенное время он поджидал её у памятника Невельскому. Вечер был чудесный - по-летнему теплый, тихий; а с Амура веяло приятной прохладой и специфическим речным запахом, смешенным с черемуховым ароматом. Хотя Виталий знал, что дальневосточные растения при цветении не источают аромат, в этот вечер он кажется ощущал его, с наслаждением вдыхал полной грудью, испытывая радость и прилив сил, будто воздух был напоен живительной влагой.
По парку прогуливались молодые люди и престарелые, нарядные, одухотворенные, будто в большой праздник. На эстрадной площадке играл оркестр, зазывая любителей потанцевать.
Около Виталия закружили две переспелые девицы, ярко накрашенные; одна помахивала ключиками на пльце. Проститутки с "квадратиком" - с квартирой, так заведено здесь с незапамятных времен обозначать себя жрицам любви. И их услугами не раз пользовался Виталий. Он и сегодня не упустил бы случая завести с ними знакомство или хотя бы просто потрепаться, если бы не свидание с прекрасной Йесико. Каких только нацменок он не перепробовал, а вот японок ещё не приходилось. И он затруднялся ответить себе, что его больше интересует - желание выяснить имя подруги жены командира или тело прекрасной амазонки.
Проститутки все ближе описывали круги вокруг него. Было уже десять минут восьмого, а Йесико не появлялась. Виталий все чаще посматривал на часы и начинал нервничать. Путаны это заметили и, наконец, осмелели, подошли вплотную.
- Что, обманула? - с улыбкой спросила долговязая шатенка в мини-юбочке, напоказ выставляя стройные ноги в коричневых колготках, придающих вид загара. - Не грусти, капитан, мы можем скрасить твое одиночество, - повысила она его в звании.
- И сколько будет это стоить? - без обиняков спросил Виталий.
- Договоримся, - не смутилась долговязая. - Мужчина ты симпатичный, дорого не возьмем.
- А может, вы мне заплатите? Я бедный офицер, три месяца не получаю жалование. И вовсе не капитан, а только старший лейтенант, - заблажил Виталий на манер юродивого, с интересом наблюдая как меняются выражения на лицах приставал: вместо прежнего заискивания их кривила брезгливость.
- На хрен нищих, Бог подаст! - вдруг прошипела длинноногая и потянула подругу прочь.
Виталий от души захохотал...
Наконец на аллее, ведущей к памятнику, показалась Йесико. Шла неторопливо, чуть покачивая бедрами, издали мило улыбаясь ему.
- Извините, немного запоздала, - пропела она нежным, чистым сопрано. Шеф задержал. Еле вырвалась.
Виталий взял её под руку и повел к выходу.
- Куда мы идем? - поинтересовалась девушка.
- Надо поужинать. Ты, наверное, и не обедала как следует? - Виталий глянул ей в глаза - как отреагировала она на то, что он перешел на "ты".
- Нормально. Я привыкла есть два раза в сутки. Почти по китайскому методу: они едят один раз в сутки, потому такие поджарые, подвижные. И женщины до самой старости не теряют привлекательности. А где твоя машина? перешла и девушка на "ты".
- В надежном месте, недалеко отсюда. Мы на лоно природы поедем или в ресторане посидим?
- Лучше в ресторане. На лоно природы съездим как-нибудь днем, когда комары спрячутся от жары.
- Идет. В какой ресторан пойдем?
Йесико пожала плечами.
- Мне все равно. Говорят, в "Уссури" готовят неплохо. И не так дорого...
- Принимается...
Несмотря на ранний для ресторанов час, в "Уссури" народу было много, в основном, молодежь, и метрдотель, крепкий, дюжий парень с трудом отыскал им укромное место подальше от двери и от оркестра - Йесико сказала, что не переносит балаганную музыку, - за столиком, занятым мужчиной в годах и девушкой.
К удивлению Виталия, Йесико пожелала выпить чистой русской водки, и без жеманства опустошила целую рюмку. Виталий свою водку разбавил лимонадом, пояснив, что за рулем и хочет доставить домой девушку в целости и сохранности. Йесико не настаивала, но вторую рюмку лишь пригубила.
- Что ж, теперь я не командир и не волен тебе приказывать, - с грустной улыбкой заметил Родионов. - Пусть будет по твоему. Только без всяких горячительных.
- По сто пятьдесят-то можно?
- Ни грамма. Если хочешь выпить, сделаем как вчера, у меня дома...
Воспоминание о том, что ему снова надо возвращаться в пустую, опостылевшую квартиру, болью отозвалось в груди и вызвало грустные раздумья. "Судить тебя будем! Военным судом!" - колоколом зазвенели в ушах слова генерала. В тюрьму, разумеется, им упрятать его не удастся, не все же в правоохранительных органах такие упертые дураки; повесить на него убийство они не смогут. А вот убедить судей, что Веронику он привез в гарнизон небескорыстно и что без интимной связи не обошлось, постараются большинство людей давно утратили чувство благородства и взаимоотношения строят на взаимовыгодных условиях: ты мне, я тебе; особенно в нынешнее время. И каждый будет судить по себе: зачем везти в квартиру лишнего человека, когда самим жрать нечего... Попробуй докажи, что ты не верблюд... Пусть так считают. Но за прелюбодеяние в тюрьму не сажают. А вот из армии уволят... И что он будет делать без самолетов, без неба? - снова встал вопрос. В грузчики податься, в сторожа? Отбарабанил положенное время и пей, гуляй... Нет, это не для него. Лучше сразу пулю в лоб... Хотя, как сказал поэт: "В этой жизни помереть не ново..." Надо найти Ольгу...
- Можно и по вчерашнему варианту, - прервал его мысли Кононов.
- А скажи, у тебя нет знакомых в административной службе аэропорта? спросил Родионов.
- Если надо, поищем. Смотря для какой цели.
- В журнале отлетающих пассажиров поискать фамилию Калашниковой Ольги Ивановны. За ноябрь прошлого года.
- Понял, Владимир Васильевич. Буду искать подход.
- Время не терпит. - Родионов понимал, насколько это сложное и деликатное дело - залезть в прошлогодний архив, искать среди тысяч фамилий одну. И не каждого в архив допустят... - Придется все же просить помощи у следователя.
- Можно и его, - согласился Кононов. - Но он тоже не сразу бросится в архив. У него дел поболее наших. Будем действовать параллельно...
Уже подъезжая к аэропорту, Родионов обратил внимание, что за ними неотступно от самого города следует "Волга". Случайность, или они уже кого-то заинтересовали?
Кононов припарковал "Жигули" на площадке около ресторана. Невдалеке остановилась и "Волга". Из неё вышла парочка - молодой мужчина и девушка и тоже направились в ресторан, вслед за Родионовым и старшим лейтенантом. И сели невдалеке так, чтобы хорошо все видеть. Похоже, не случайные попутчики. Кого же мог заинтересовать визит двух офицеров? Скорее всего, Мацевича. Так быстро организовать слежку мог только он - у него своя служба безопасности... Да, с нынешними бизнесменами шутки плохи, и добрые намерения могут принять за опасную игру. И когда Кононов после обеда хотел отправиться на поиски знакомого летчика, чтобы через него выйти на нужного администратора, ведающего летной документацией, Родионов отговорил его:
- В другой раз. Сегодня надо встретиться со следователем...
От аэропорта и до поворота в гарнизон их сопровождала уже не "Волга", а "Тойота". И хотя в кабине находилась не та парочка, а двое пожилых мужчин, Родионов пришел к убеждению, что это люди из одной "конторы" и преследуют одну цель.
Обратил внимание на слежку и Кононов.
- Командир, а не кажется вам, что за нами "хвост" прицепился?
- Кажется, Виталий. Чем-то кого-то мы заинтересовали.
- А вы говорили - без оружия обойдемся. В наше время и в туалет надо с пушкой ходить.
- Видно, не без греха новые бизнесмены, которых мы посетили. Переполошились, сволочи. Надо следователя на них натравить...
К сожалению, капитана Врабия в гарнизоне они уже не застали. Дежурная по гостинице сообщила, что следователь рассчитался полностью и уехал.
3
После допроса Оксаны Наливайко, бухгалтера фирмы "Моррыба "из Петропавловска-Камчатского, Врабий пришел к окончательному выводу, что её любовник Эдик, не кто иной как вор-рецидивист Фонарев Павел Семенович. Познакомилась с ним Оксана два месяца назад. Как-то, выходя утром на работу, встретила его у подъезда. Он поздоровался. Оказалось, они живут в одном доме, в одном подъезде, только на разных этажах. Эдик представился инженером геологоразведки. Не женат. "Все некогда, - пошутил он. - Да и в тайге, в тундре невесты не водятся". И Оксане надоело разных мужиков принимать, каждый раз со страхом проверяться, не подцепила ли какой болезни. Стали встречаться. Эдик ей понравился - самостоятельный, уравновешенный. Пил в меру, не хвастун, скорее молчун, лишнего ни о себе, ни о работе не скажет. Любил больше слушать о её жизни и работе. Как-то в начале мая вдруг заговорил об отпуске. Не плохо бы, мол, махнуть на юг, к Черному морю, где все уже в зелени, в цвету, где от медвяного запаха белой акации, как от молодого вина, голова кружится, кровь играет и душа поет. Оксана сказала, что отпуск ей положен только осенью, сейчас её никто не отпустит. А на другой день он снова заговорил о юге, о теплом море, о людях, которые загорают, купаются и, кроме удовольствий, ни о чем не думают. Так растравил душу женщине, что она в конце концов согласилась просить отпуск за свой счет.
"А зачем просить? - возразил Эдик. - Давай уедем просто так, никого не предупреждая."
"А как же без денег?" - не поняла, к чему клонит возлюбленный.
"Разве у вас в кассе нет денег?"
"Ты что?! - возмутилась Оксана. - Это же чужие."
"Вот именно, - Эдик обнял её ласково и прижал к себе. - Чужие. А чьи именно? Вашего босса Швендика Ивана Яковлевича. А где он взял столько денег, чтобы закупить пять рыболовецких судов? Не знаешь? А я знаю, Украл. Так почему бы ему не поделиться с нами? Если мы возьмем у него пару миллионов, что он обеднеет?"
"Двух миллионов на дорогу не хватит", - возразила Оксана.
"Два миллиона долларов," - уточнил Эдик.
"Нет, нет, - замотала головой Оксана. - Я не смогу".
"Я помогу," - стоял на своем Эдик. И в конце концов уговорил. В канун выходных они похитили из кассы полмиллиона долларов - больше не оказалось, взяли билеты на самолет до Хабаровска, где, по всей вероятности, Эдик собирался поступить с возлюбленной как и с Бакурской, чтобы окончательно замести следы - искать-то будут бухгалтершу Наливайко Оксану, а не его. Зачем он поехал в гарнизон к Кононову, можно только гадать: возможно, чтобы удостовериться как прошла акция с первой жертвой, возможно, ещё за чем-то. То, что он чуть не столкнулся нос к носу со следователем, спасло Оксану от участи Бакурской. А то, что в выгребной яме туалета найден труп бухгалтерши из Южно-Сахалинска, Врабий был уверен на девяносто девять процентов. Следовало только подтвердить свое предположение анатомическими или дактилоскопическими данными. А их раздобыть можно было только в Южно-Сахалинске...
В фирме "Росяпонрыба" уже стали забывать о кареглазой бухгалтерше, сбежавшей с миллионом долларов, смирившись с пропажей, не веря, чтобы органы правосудия серьезно взялись за поиски преступницы; и сотрудники фирмы были приятно удивлены, когда узнали, что к ним по делу Бакурской прибыл следователь из Хабаровска.
Сбор необходимых сведений Врабий начал с отдела кадров. Здесь он раздобыл не только фотокарточку преступницы, но антропометрические данные рост, вес, группу крови, снимок зубов; - характеристику от начальников и сослуживцев: женщина не глупая, себе на уме; близких подруг не имела. С мужчинами на работе держалась строго, но её частенько видели в ресторанах. С моряками, вернувшимися из длительных плаваний, с командированными. Любила красиво одеваться и вкусно поесть: всегда на работе в холодильнике держала деликатесы - икру, крабы, шоколадные конфеты. В общем, не бедствовала. Квартиры, правда, собственной не имела, жила у приятельницы, работавшей судовым поваром и почти все время находившейся в плавании. Обе мечтали накопить денег и уехать в Крым, купить там себе квартиры...
Сведения важные, но не исчерпывающие. Следователю же нужны были такие, которые можно сопоставить с данными эксгумации. А Марина, по словам сослуживцев, никогда не болела и ни в какой поликлинике на учете не состояла. И особых анатомических примет никто не мог припомнить.
После долгих расспросов и поисков, Врабию удалось наконец выйти на одного из любовников Оксаны, военного моряка, капитан-лейтенанта. Офицер вначале отнекивался, мол, встречался с Оксаной всего пару раз и ничего серьезного у них не было, и лишь когда капитан сообщил ему о предполагаемом убийстве женщины и для чего ему нужны сведения, признался: да, переспал он с ней однажды. Женщина она темпераментная, с прекрасной фигурой. А вот особых примет он припомнить не может.
- За один раз разве запомнишь, - смущенно пожал плечами капитан-лейтенант.
- А что так? Не понравился ей?
- Не то, чтобы не понравился, - ещё больше смутился офицер. Помялся и признался: - Обманул я её. Она боялась забеременеть и просила надеть "резинку". А у меня не было. Я порылся в кармане, показал ей какую-то бумажку. Потом она, конечно, поняла, возмутилась. Я успокоил, что все, мол, будет в порядке. А когда через три месяца вернулся из плавания и зашел к ней, она по физиономии мне заехала. Сказала, что пришлось из-за меня в больницу ложиться...
Это уже было кое-что. Врабий стал рыскать по больницам и нашел, наконец, то, что искал. Да, в июле прошлого года Бакурская делала аборт, и в больнице каким-то чудом сохранились данные анализа крови. Теперь дело за экспертами. Придется труп эксгумировать. И надо срочно искать пресловутого Эдика. Соседи Бакурской, незадолго до её исчезновения, видели бухгалтершу с молодым симпатичным шатеном крепкого телосложения. Не вызывало сомнения, что у неё был сообщник. По описанию внешности - это именно Фонарев.
4
Родионов, несмотря на то, что накануне вечером они с Кононовым опорожнили почти две бутылки водки, и эту ночь почти не спал. Мысль о том, что больше он не летчик, не командир отдельной эскадрильи, угнетала его, не давала покоя. Обида и бессилие порой доводили до такого состояния, что хотелось вскочить и кулаками доказывать своим обидчикам невиновность. Он отгонял бредовые идеи, понимая, что и кулаками ничего не добьется, и тогда наступала депрессия - не хотелось ничего делать, бросить поиски жены, отдаться на волю судьбы - будь что будет. И он лежал недвижимо, глядя в темный потолок, чуть обозначенный отсветом зависшей на небе луны, чувствуя себя уже в другом, не земном мире. Вот так он и будет лежать, медленно и незаметно уходить из этой опостылевшей жизни, где все пропитано ложью, лицемерием, где людьми руководит не честь и совесть, а корысть, зависть, жадность, жажда власти и чистогана.
К счастью, таких мыслей надолго не хватало. Стоило только появиться в воображении физиономий Вихлянцева или Филатова, его будто пронзало током, и он скрипел от ненависти зубами. Нет, чего бы то ему ни стоило, долго торжествовать им он не даст. Он найдет Ольгу, докажет, что в гибели Соболевского виноват не он, а высшие эшелоны власти, лишившие летчиков не только необходимых тренировок, но и нормального питания.
Заснул он только под утро тревожным, прерывистым сном, будто окунулся в неощутимые, но явственно видные и осязаемые облака, удерживающие его где-то в поднебесье. Сверху, сквозь косматые завитушки проглядывают звезды. Они плывут над ним, вместе с ним, и он никак не может сориентироваться, куда и зачем он летит. Да, он в самолете. Его истребитель-перехватчик, прославленный МиГ-31, несется в верхней кромке облаков, срезая острыми крыльями зыбкие верхушки, и они, будто снежные брызги, разлетаются в стороны, кружат и падают вниз. А вон справа, чуть позади, и самолет Кононова. Какое-то время старший лейтенант плотно держится в строю, но вдруг разворачивается и устремляется к Родионову, с намерением протаранить его самолет. Владимир Васильевич кричит: "Что ты делаешь?" Но Виталий не слышит. Подполковник грозит ему кулаком. Тот видит и смеется в ответ. Самолет его все ближе и ближе. И вдруг Родионов узнает в кабине ведомого не Кононова, а Ольгу. "Ты зачем меня разыскиваешь? - слышится её голос то ли в наушниках, то ли сквозь бронестекло кабины. - Ты же разлюбил меня. Как только привез Веронику, перестал обращать на меня внимание". "Неправда!" хочет возразить он, но слова застревают в горле. "Молчишь? - осуждающе спрашивает Ольга и направляет ствол авиапушки прямо в него. - Получай за измену!" - Раздается нечастая и негромкая дробь выстрелов. Владимир Васильевич явственно слышит её и старается увернуться от снарядов. Кабина тесная, давит со всех сторон. Тяжело дышать. И он просыпается.
В дверь кто-то стучит негромко и деликатно. Владимир Васильевич отрывает от подушки тяжелую после похмелья голову и нетвердой походкой идет к двери. Открывает. В проеме с виноватой улыбкой стоит Кононов.
- Простите, командир, я думал - вы уже поднялись. Мне надо пораньше в город, кое-какие коммерческие дела решить. Может, вы сегодня отдохнете, а я один помотаюсь по фирмам и постараюсь разыскать подругу вашей супруги?
Родионов подумал. Поехать бы надо, но голова гудела и плохо соображала. Значит, дипломат из него сегодня получится неважный. Да и Виталию ждать некогда.
- Хорошо, поезжай один, - согласился Родионов и, взяв с тумбочки вчерашнюю газету со статьей "Убийца в погонах", протянул старшему лейтенанту. - Если найдешь эту злосчастную подружку, попроси её передать газету Ольге. Только будь осторожен, не забывай о вчерашних преследователях.
- Помню. И выясню, кто их больше интересовал - я или вы. А газету надо запечатать в конверт - для солидности и интриги.
- Действуй, - согласно кивнул Владимир Васильевич.
Старший лейтенант застучал каблуками по бетонным ступенькам лестницы, а Родионов вернулся к кровати. Вспомнился странный сон. Неужели Ольга и в самом деле ревновала к Веронике? Но ведь ни разу даже намеком не упрекнула его! Хотя настроение последнее время у неё было неважное. А у него ещё хуже - денежное содержание личному составу не выплачивали третий месяц, топливо не подвозили, и жизнь не только на аэродроме, но и в гарнизоне замерла. Многие офицеры отказались даже являться на построение, подались в город или в близлежащие села на заработки. Было не до ласковых слов жене, не до внимания... Вот Ольга и нашла объяснение... А уж коли жена не поверила в его порядочность, как мог поверить Вихлянцев, Дмитрюков, Филатов со своей завистливой и своенравной Софочкой, мечтающей больше мужа о его командирской должности.
"Да, уважаемый Владимир Васильевич, если дело дойдет до суда, трудно будет тебе отстаивать свое доброе имя", - с грустью подумал Родионов.
5
Кононов хорошо помнил о вчерашних преследователях и скрыл от командира свое подозрение - не за подполковником следят, а за старшим лейтенантом, посредником между рыбозаготовителями и рыботорговцами. Догадывался он и кто. В Хабаровске орудовала банда рэкетиров Андрюши Русака, более двух десятков молодых парней, легально числящихся в охране крупных фирм "Касситерит", "Гермес" и "Саранка". На самом деле они отслеживали конкурентов своих фирм и облагали их данью. Как уж они вышли на Кононова, только им известно, но однажды, когда он только что получил в аэропорту деньги за вяленую корюшку, отправленную в Москву, к нему подошли два молодца и потребовали:
- Отстегивай пятьдесят процентов и не путайся больше у нас под ногами. Иначе худо будет.
- Вы о чем, ребята? - сделал наивное лицо старший лейтенант.
- О том самом, - кивнул на кожаный планшет, в котором находились деньги, один из налетчиков. - А ещё вякнешь, заберем все. - Для острастки показал из кармана кончик ножа.
С двоими Кононов рискнул бы потягаться. Но боковым зрением увидел, что невдалеке слева и справа опекают его ещё две пары. Один в милицейской форме с автоматом. Пришлось отдать половину заработанного. После того случая Виталий стал действовать более осторожно, встречаться с заготовителями не в конторах, а непосредственно на путине или на квартире у кого-то из бригадиров, и приобрел пистолет...
Ранний визит в город позволил старшему лейтенанту беспрепятственно встретиться с директором рыбного коптильного комбината Геннадием Кудрявцевым и договориться об отправке в Москву очередной партии копченой горбуши. Любовница Геннадия, волоокая белокурая толстушка, накормила их жареным тайменем, - Виталий дома позавтракать не успел, да и с похмелья не хотелось, - напоила кофе. Геннадий пил с коньяком, Виталий отказался - за рулем. Потом они поболтали ещё с час о житье-бытье и Кононов продолжил вояжи по фирмам. Нового, за исключением нескольких фамилий японских бизнесменов, не удалось узнать, и в начале второго, когда по его расчету президент "Элеутерококка" отправился на обед, летчик подкатил к его офису.
Он не ошибся - президента не было. А Йесико, к его удивлению и радости, похоже, ждала - встретила милой улыбкой, как давнего знакомого. Он галантно, как офицер, воспитанный на старых армейских традициях, поцеловал ей руку, беззастенчиво и высокопарно повторил не раз сказанную в таких случаях фразу:
- Я мчался к вам, как на крыльях своего истребителя. И ваши глаза, подобно ярким лучам, освещали мне дорогу.
- Вы мчались всю ночь - так далеко служите? - с улыбкой спросила девушка.
- Да, я мчался всю ночь, - без зазрения совести соврал старший лейтенант. И добавил: - В мечтах и мыслях.
Она кокетливо погрозила ему пальчиком.
- Вы опасный обманщик. Разыскиваете свою возлюбленную, а мне говорите комплименты.
- Разве я говорил о возлюбленной? Землячка, школьный товарищ. Приехала в Хабаровск полгода назад, а я только узнал. Работает в какой-то фирме. Вот я и заглянул к вам. И встретил вас. Точнее, увидел и... ждал вот этого часа. Не надоело вам сидеть за этим столом? Может, бросите все или отпроситесь да махнем куда-нибудь на лоно природы послушать как птицы любовные песни поют, как деревья, хмельные от весеннего сока, шепчутся друг с другом, обнимаются ветвями.
- О-о! Да вы прямо поэт, Виталий. Так расписали, что с удовольствием приняла бы ваше предложение. Но, - развела в сторону руки, - не могу. Мне девятнадцатый год, пора самой на хлеб зарабатывать.
- А после работы?
Йесико покусала крашеную губку, подумала.
- После работы можно. Только сюда не приезжайте. Если шеф узнает, она многозначительно помахала пальчиком.
- Понятно. Где и во сколько вас ждать?
Она снова подумала.
- У памятника Невельскому вас устроит? В девятнадцать ноль-ноль.
- Вполне.
- Вот и договорились. - Она помахала ручкой и взяла папку, давая понять, что ей надо работать.
- И все-таки постарайся узнать у шефа фамилию его знакомой, рекомендовавшей мою землячку на работу, - напомнил Виталий.
- Постараюсь, - кивнула с улыбкой Йесико...
Выходя из офиса, Виталий удовлетворенно потирал руки: он никак не ожидал, что девушка так быстро согласится на свидание. Это обрадовало и озадачило: серьезно ли она заинтересовалась им? Правда, и раньше Виталий легко добивался у девушек успеха: его голубые глаза, орлиный нос, красивый рисунок губ зачаровывали избранниц, и они охотно шли на контакт. Но то были обыкновенные девушки, не вымуштрованные секретарши бизнесменов, которые нередко являются приманками для партнеров и конкурентов, а иногда и выполняют более сложные задания шефов - выуживают у захмелевших поклонников нужные сведения. Это Виталий успел уяснить за свою короткую посредническую деятельность. Но Йесико была слишком молода для такой работы. И глаза у неё такие чистые, искренние... В любом случае на свидание он пойдет.
Куда же её пригласить? На лоно природы поехать она сразу вряд ли согласится, да и главная его задача - добыть нужные сведения. Придется вначале посидеть в ресторане. В каком? Хотя, какая разница. Вот как напоить её, чтобы самому не напиться? Оставить машину у Дома офицеров или у штаба округа? Опасно. Ныне столько охотников на средства передвижения, что самая совершенная сигнализация не спасает от угона. И дело делом, а трахнуть её не мешало бы. Японки, говорят, созревают рано и очень темпераментны. Вон как глазки у неё горят... А домой к ней наверняка нельзя; вдруг к нему согласится поехать... Машина нужна. С выпивкой придется хитрить и воздерживаться. На всякий случай надо взять нанайское снадобье - настой каких-то трав, подарок старого Пассара, отца Алины, с которой Виталий провел всю путину. Душистая водичка, с черемуховым запахом, безвкусная и прозрачная, снимающая усталость и головную боль лучше всяких таблеток. Если выпить этой водички до пьянки или во время - не очень сильно захмелеешь.
И ещё одним снадобьем наделил его Пассар, когда Виталий рассказал ему об ограблении рэкетирами: тоже каким-то настоем без вкуса и запаха. Но, как утверждал старый нанаец, от одной капли этого снадобья человек сладко засыпает, от двух - долго не просыпается, от трех - к праотцам отправляется. Эти напитки Виталий хранил в небольших плоских пузырьках и возил в "бардачке" машины. Чтобы не забыть, достал их и сунул во внутренний карман мундира.
До вечера он мотался по городу - по магазинам, по базарам, даже кино успел посмотреть. На всякий случай купил бутылку коньяка и закуску - вдруг на самом деле японочка согласится поехать за город или того лучше - к нему домой.
В назначенное время он поджидал её у памятника Невельскому. Вечер был чудесный - по-летнему теплый, тихий; а с Амура веяло приятной прохладой и специфическим речным запахом, смешенным с черемуховым ароматом. Хотя Виталий знал, что дальневосточные растения при цветении не источают аромат, в этот вечер он кажется ощущал его, с наслаждением вдыхал полной грудью, испытывая радость и прилив сил, будто воздух был напоен живительной влагой.
По парку прогуливались молодые люди и престарелые, нарядные, одухотворенные, будто в большой праздник. На эстрадной площадке играл оркестр, зазывая любителей потанцевать.
Около Виталия закружили две переспелые девицы, ярко накрашенные; одна помахивала ключиками на пльце. Проститутки с "квадратиком" - с квартирой, так заведено здесь с незапамятных времен обозначать себя жрицам любви. И их услугами не раз пользовался Виталий. Он и сегодня не упустил бы случая завести с ними знакомство или хотя бы просто потрепаться, если бы не свидание с прекрасной Йесико. Каких только нацменок он не перепробовал, а вот японок ещё не приходилось. И он затруднялся ответить себе, что его больше интересует - желание выяснить имя подруги жены командира или тело прекрасной амазонки.
Проститутки все ближе описывали круги вокруг него. Было уже десять минут восьмого, а Йесико не появлялась. Виталий все чаще посматривал на часы и начинал нервничать. Путаны это заметили и, наконец, осмелели, подошли вплотную.
- Что, обманула? - с улыбкой спросила долговязая шатенка в мини-юбочке, напоказ выставляя стройные ноги в коричневых колготках, придающих вид загара. - Не грусти, капитан, мы можем скрасить твое одиночество, - повысила она его в звании.
- И сколько будет это стоить? - без обиняков спросил Виталий.
- Договоримся, - не смутилась долговязая. - Мужчина ты симпатичный, дорого не возьмем.
- А может, вы мне заплатите? Я бедный офицер, три месяца не получаю жалование. И вовсе не капитан, а только старший лейтенант, - заблажил Виталий на манер юродивого, с интересом наблюдая как меняются выражения на лицах приставал: вместо прежнего заискивания их кривила брезгливость.
- На хрен нищих, Бог подаст! - вдруг прошипела длинноногая и потянула подругу прочь.
Виталий от души захохотал...
Наконец на аллее, ведущей к памятнику, показалась Йесико. Шла неторопливо, чуть покачивая бедрами, издали мило улыбаясь ему.
- Извините, немного запоздала, - пропела она нежным, чистым сопрано. Шеф задержал. Еле вырвалась.
Виталий взял её под руку и повел к выходу.
- Куда мы идем? - поинтересовалась девушка.
- Надо поужинать. Ты, наверное, и не обедала как следует? - Виталий глянул ей в глаза - как отреагировала она на то, что он перешел на "ты".
- Нормально. Я привыкла есть два раза в сутки. Почти по китайскому методу: они едят один раз в сутки, потому такие поджарые, подвижные. И женщины до самой старости не теряют привлекательности. А где твоя машина? перешла и девушка на "ты".
- В надежном месте, недалеко отсюда. Мы на лоно природы поедем или в ресторане посидим?
- Лучше в ресторане. На лоно природы съездим как-нибудь днем, когда комары спрячутся от жары.
- Идет. В какой ресторан пойдем?
Йесико пожала плечами.
- Мне все равно. Говорят, в "Уссури" готовят неплохо. И не так дорого...
- Принимается...
Несмотря на ранний для ресторанов час, в "Уссури" народу было много, в основном, молодежь, и метрдотель, крепкий, дюжий парень с трудом отыскал им укромное место подальше от двери и от оркестра - Йесико сказала, что не переносит балаганную музыку, - за столиком, занятым мужчиной в годах и девушкой.
К удивлению Виталия, Йесико пожелала выпить чистой русской водки, и без жеманства опустошила целую рюмку. Виталий свою водку разбавил лимонадом, пояснив, что за рулем и хочет доставить домой девушку в целости и сохранности. Йесико не настаивала, но вторую рюмку лишь пригубила.