Страница:
Через все мотки спица проходила свободно, пока, наконец, в одном, на этот раз в бирюзовом, во что-то не уперлась. Сердце у Мариэтты забилось сильнее, на щеках выступили красные пятна. Украсть клубок сразу? Нет, лучше подменить. На всякий случай не следовало оставлять никаких следов своей деятельности…
Она сдержала нетерпение и дождалась подходящего случая, который представился очень скоро.
Хозяйка отправилась вместе с ней за очередными покупками в Лондон. Как нарочно, её отправили к портнихе за образцами материи на платья, пока госпожа примеряет шляпки. За этим занятием Арабелла могла провести полдня, поэтому у горничной было достаточно времени, чтобы зайти в магазин и сделать собственную покупку. Нитку от бирюзового клубка она предусмотрительно захватила с собой и купила точно такие же, старательно рассчитав необходимое количество.
Запершись в своей комнате на ключ, она смотала шерсть в клубок. Чтобы заменить мотки, хватило минуты. Той же ночью, страшно волнуясь, Мариэтта начала разматывать клубок Арабеллы, на всякий случай предпочитая его не резать.
Из-под шерсти показалась бумага, так как Арабелла, наученная горьким опытом, решила на этот раз быть осторожнее. Она отлично знала, что мисс Дэвис могла разглядеть сквозь проеденные молью дыры, ведь и сама заметила поблескивающие искорки. Поэтому и обернула камень сначала в бумагу, а потом уже обмотала нитками.
Мариэтта, увидев бумагу, удивилась и занервничала, любопытство так и кипело в ней, заставляя ещё быстрее разматывать шерсть. Под бумагой прощупывалось нечто твердое. Девушке не хватило терпения размотать все до конца, она разодрала ножницами освобожденный от ниток кусок бумаги и застыла, ослепленная сказочным сиянием.
От всех этих переживаний и волнений горничной чуть плохо не сделалось. По пресловутому алмазному скандалу годичной давности, по косым взглядам мисс Дэвис, по штучкам, что откалывала Арабелла, Мариэтта сразу догадалась, с чем имеет дело. В её руках была та драгоценность, из-за которой застрелился полковник и которой так интересовались как минимум две страны, крупнейшие ювелиры и вся Вест-Индская компания.
Горничная сбавила темп, поостыла и уже спокойно, без спешки размотала шерсть до конца. Клубок, понятное дело, стал в два раза меньше. Мимоходом она подумала, где его теперь спрятать или куда выбросить. Наконец бумага была снята, и алмаз предстал взору во всей красе. У Мариэтты от радости и волнения мурашки по спине побежали.
Ей выпал шанс – один на миллион: завладеть невиданным сокровищем.
Почти до рассвета просидела девушка, глядя на камень горящими глазами. Первый час она только смотрела, наслаждаясь зрелищем, на второй – задумалась.
Прежде всего необходимо было убраться отсюда, унося с собой добычу. Это – главное. И в то же время на неё не должна пасть и тень подозрения, иначе бы её стали разыскивать по всему миру, а роль загнанной дичи Мариэтте совсем не улыбалась. Причем охотились бы за ней не только власти, но и всякого рода злоумышленники…
Вообще-то неприятностей со стороны Арабеллы опасаться не стоило. Если до сих пор алмаз пролежал столько лет в черном клубке, мог бы с таким же успехом пролежать столько же и в бирюзовом. Хозяйка, по всей видимости, ничего не собиралась с камнем делать, что было очень даже объяснимо, так как появление драгоценности вызвало бы страшный скандал, а вся вина свалилась бы на нее. А посему велики были шансы, что Арабелла свой клубок проверять не станет и кражи не обнаружит, а если и обнаружит, то никому не скажет. Не враг же она себе!
Гораздо большую угрозу представляла мисс Дэвис. Пока она ещё молчала, возможно, не слишком была уверена, а возможно, хотела получить неоспоримые доказательства или обдумывала какое-то решение. Но Мариэтта не сомневалась – как только старая грымза примет решение, её ничто не остановит и скандал будет гарантирован. Арабеллу экономка ненавидела, полковника обожала, а потому счастлива будет очистить светлую память своего идола, свалив всю вину на проклятую хозяйку…
Разве что…
Разве что все-таки виноват сам полковник. И правильно его подозревали, алмаз находился у него, или, во всяком случае, он был в курсе, где камень.
Совесть его загрызла, и, не видя иного выхода, он пустил себе пулю в лоб. Вероятно, мисс Дэвис учитывает и такую возможность, потому и молчит, чтобы не бросить на полковника тень уже после смерти…
Однако, хорошенько обдумав это последнее предположение, Мариэтта сама с собой не согласилась.
Нет, исключено. Она ведь знала полковника, а мисс Дэвис знала его ещё лучше. Человек был препротивный, но, по собственным меркам, кристально честный. О краже и речи быть не могло. Явно Арабелла сама что-то учудила и скрывала алмаз даже от мужа.
Полковник не мог о нем знать. А значит, мисс Дэвис во всем обвинит хозяйку и сделает это в какой-то удобный для себя момент, да ещё с шумом и треском, соберет юристов, родственников, полицию, полпарламента, судей и черт её знает, кого еще. Прилюдно размотают все клубки шерсти…
Тут Мариэтта остановилась и задумалась о другом. У мисс Дэвис было меньше свободы доступа в комнаты Арабеллы, чем у горничной, и она могла ещё не обнаружить, куда хозяйка перепрятала алмаз.
Экономка могла думать, что тайник сменили на менее подверженный пожиранию. Могла искать в ящиках, вазах, шляпных картонках, среди книг в библиотеке, там достаточно толстых томов, в которых, вырезав нужных размеров дыру, можно спрятать даже такой большой камень. Так вот в чем дело!
Экономке искать труднее – редко подворачивается подходящий случай, а значит, поиски она продолжает, пока ничего не нашла и поэтому молчит…
И все же рано или поздно возьмется-таки за шерсть. Действовать экономка будет, пожалуй, таким же способом, что и Мариэтта…
Горничная вдруг вскочила с места. Господи!
Какое счастье, что она не разрезала всю шерсть!
Надо немедленно, ещё сегодня, заменить клубки и подбросить на место предыдущий с чем-нибудь твердым внутри. Лучше всего подошел бы кусок стекла…
Горничная в панике огляделась по сторонам, и взгляд её упал на недогоревший уголь в камине.
Впервые она благословила английский климат, который способен был творить чудеса: заставил людей топить камин даже в июне. Выбрав подходящий кусок, она тщательно завернула его в ту же бумажку и поспешно, хотя и внимательно, начала обматывать шерстью.
А сама тем временем продолжала размышлять.
Хорошенько обмозговав сложившуюся ситуацию, Мариэтта пришла к выводу, что никак нельзя допустить, чтобы мисс Дэвис разгласила тайну алмаза.
Ничего не найдут, хозяйка сообразит, что кто-то украл его совсем недавно, быстро выйдет на горничную и, даже не признаваясь, что прятала камень, сможет преследовать служанку по обвинению в краже чего угодно, допустим, жемчужного ожерелья. А Мариэтте никакие преследования ни к чему, хочется жить спокойно, подальше от Арабеллы, и владеть алмазом. Как быть с мисс Дэвис, горничная решила придумать позже, а пока надо завершить дела более срочные.
Шкатулка из сандалового дерева стояла в спальне на ночном столике рядом с туалетным. Арабелла, которая во время первого замужества старалась не покидать своих апартаментов как минимум до полудня, теперь радостно спускалась в столовую в несусветную рань – где-то в районе половины девятого – на завтрак с женихом, который являлся с визитом уже на рассвете. Джордж-младший, влюбленный, пожалуй, ещё сильнее, чем в ранней молодости, балансировал на грани приличия, утверждая, что без Арабеллы ему просто кусок в рот не лезет. За что Мариэтта была ему глубоко благодарна., Уже в девять она избавилась от хозяйки, получив указание приготовить туалет на вечер. Едва дождавшись, когда уберется девка, чистившая камины, горничная вошла в спальню Сначала она предусмотрительно разложила на кровати платье, а на полу перед ним выставила несколько пар туфель. Только-только девушка успела поменять клубки и запереть шкатулку согнутой булавкой, как в спальню вошла мисс Дэвис.
Вынутый из шкатулки клубок Мариэтта ещё держала в руке. В складках её широкой юбки было достаточно карманов, чтобы спрятать моток, но копаться в них сейчас не было времени. Ловким и быстрым движением она засунула клубок под низкий столик и обернулась к экономке.
– Ах, как хорошо, что вы зашли, – сказала она почтительно. – Никак не могу решить, какие к этому лиловому платью больше подойдут, голубые или розовые? Ведь фиолетовые – слишком темные, а точно в цвет у нас нет. Как вы считаете?
По мнению мисс Дэвис, Арабелле больше подошли бы власяница и вериги для умерщвления плоти, но она не намерена была высказываться Неожиданная вежливость обычно наглой Мариэтты показалась ей подозрительной. Экономка неохотно глянула на платье и туфли.
– Ты в этом сама разбираешься, – ответила она сухо. – Возьми другое платье. А миссис Блэкхилл охотно отправится в город и закажет туфли нужного цвета. Тогда её и оденешь в это. Странно, до сих пор ты моим мнением не интересовалась.
На такие замечания Мариэтта умела отвечать.
– Ах, ведь раньше цвета всегда подходили. Спасибо, отличная мысль, я так и сделаю!
Мисс Дэвис, как палач, все торчала у неё над душой, явно что-то подозревая. Горничная продолжала заниматься хозяйским туалетом: достала другое платье, подобрала к нему туфли и, уже немного успокоившись, стала перебирать шали, надеясь, что экономка не станет нагибаться и шарить под мебелью, а стоя увидеть клубок под низким столиком было невозможно.
Мисс Дэвис нагибаться не стала, а отодвинула довольно далеко пуфик, стоящий перед зеркалом, и уселась на нем. Мариэтта почувствовала неприятный холодок, она могла поклясться, что взгляд, этой мерзкой бабы был направлен прямехонько под столик и уперся в клубок, невзирая на препятствие из нескольких пар обуви, выстроенных перед ним. Затем экономка, не сказав больше ни слова, встала и вышла из спальни.
Мариэтта почувствовала, что спина у неё взмокла от пота. Она оставила в покое пыль и прошла в гардеробную и будуар, чтобы удостовериться, ушла ли мисс Дэвис, затем вернулась в спальню и, наконец, быстрым движением достала клубок и спрятала его в карман.
Ей по-прежнему было жарко. Мисс Дэвис пришла, чтобы продолжить свои поиски во время отсутствия хозяйки, надеясь, что Мариэтты тоже нет.
Сейчас ушла, но скоро вернется, возьмет спицу и обнаружит уголек, не иначе как что-то унюхала… Да, экономка очень опасна!
Мисс Дэвис начинала серьезно беспокоить горничную. Мариэтта видела перед собой и, можно даже сказать, держала в руках уникальнейший в жизни шанс и не намерена была его лишаться из-за какой-то дурацкой старой ведьмы. Опасность исходила только от экономки, а значит, от неё следует избавиться.
Мысль блеснула, укоренилась и превратилась в твердое решение буквально в пять минут.
Немного успокоилась Мариэтта только уже в своей комнате. Похоже, она сделала глупость. Не следовало заменять клубки. Зря она оставила в шкатулке тот, с угольком. Тем самым только ускорила реакцию противника, а её лучше бы оттянуть. Ну да уж ничего не поделаешь, может, удастся ещё сегодня поправить дело, но жить в таком напряжении невозможно. Мисс Дэвис решительно необходимо устранить.
Мариэтта отлично понимала, что вся эта партизанская война экономки направлена не против нее, а против Арабеллы. Это с хозяйкой мисс Дэвис мечтала расправиться. Возможно, она и подозревала горничную в пособничестве, но это не имело существенного значения. Компрометируя Арабеллу, экономка автоматически лишала Мариэтту алмаза. А с этим та не могла смириться. Мисс Дэвис необходимо было просто-напросто убрать. И никаких колебаний и угрызений совести девушка не испытывала, подумала только, что все даже обрадуются.
Как убрать – проблем не возникало. Понятное дело, не годилось пырнуть ножом или застрелить из какого-нибудь экземпляра оружейной коллекции полковника. Повешение тоже исключалось. Однако у Мариэтты был способ, однажды с её помощью уже использованный с большим успехом, когда отправили на тот свет одного нежелательного юного наследника – отвратительнейшего, самовлюбленного и жестокого мальчишку, о котором никто, в том числе и наша горничная, не пожалел и которого ненавидели все окружающие. Как и мисс Дэвис. Парню подсунули вино, – экономку напоить не удастся, но есть и другие методы.
Ежедневно по вечерам домоправительница собственноручно заваривала травы, улучшающие пищеварение, и выпивала их перед сном. Выросшая в деревне Мариэтта знала и другие травки, помогавшие заснуть навечно, но их пришлось бы докупать у какой-нибудь знахарки, так как собирать и сушить самой времени не было. Покупать осторожная горничная не хотела. Зато она знала, что у Арабеллы есть опиум, привезенный в свое время из Индии.
Опиум тоже годился. Крепкий сон мисс Дэвис был основой плана.
Экономка запирала свою комнату на ключ и днем и ночью, однако, как уже говорилось раньше, для Мариэтты это препятствием не являлось. Она умела даже вытолкнуть ключ, торчащий в замке.
Пол в комнате мисс Дэвис был застлан мягким ковром, так что падающий ключ не наделает никакого шума. Немного опиума в отваре, немного помощи чуть позже, и мисс Дэвис отправится в лучший мир, где никому уже не сможет навредить…
Медлить было нельзя. В любой момент скандал мог разразиться, несмотря на очередную подмену клубков.
Спустя тридцать секунд она вышла из комнаты и принялась размышлять.
Что подумают люди? С юным наследником шуму было много. Решили – умер с перепоя. Четырнадцатилетний оболтус выпил лишнего, а растущий организм с большой дозой алкоголя не справился. Таков был диагноз. В случае мисс Дэвис растущий организм отпадал, а чего такого та могла бы перебрать?… Опиум! У неё возникли проблемы со сном, дозы все увеличивались, после смерти полковника у Арабеллы стал исчезать опиум. Мариэтта начисто была лишена каких бы то ни было моральных принципов и совести, но никак не ума. План она разработала во всех подробностях.
Возвращаясь в апартаменты Арабеллы, Мариэтта опять столкнулась в дверях хозяйской спальни с мисс Дэвис. Выражение липа экономки не предвещало ничего хорошего, и горничная лишь утвердилась в своих намерениях. Черт знает, обнаружила ли проклятая баба что-нибудь, но явно приняла какое-то решение. А значит, контрмеры как нельзя более своевременны.
Как преступница, Мариэтта действовала очень рационально. Вернувшуюся из гостей Арабеллу обслуживала довольно неловко, зевая, и уложив хозяйку, прокралась в комнату экономки. Затем, удостоверившись, что та крепко спит, воспользовалась подушкой. Мисс Дэвис сопротивлялась недолго и скоро затихла. Мариэтта спрятала небольшую дозу опиума в тумбочке и, проверив, не преподнесет ли ей экономка каких-нибудь неожиданностей, вышла, не оставив после себя никаких следов.
По большому счету, Мариэтта не имела каких-то особых преступных наклонностей. Деликатное избавление от мисс Дэвис даже не казалось ей убийством. Убийство – это кинжал, вонзенный в сердце, перерезанное горло, раскроенный топором череп, а не такая мелочь. Подумаешь, капельки в травках, а подушку можно придержать и шутки ради, какое тут убийство?
А Великий Алмаз продолжал сиять зловещим светом…
По веревке из чердачного окна ловко спустился младший лакей, с восторгом воспринявший все происходящее как отличное развлечение. Столпившаяся перед домом прислуга была того же мнения, все дружно признали, что впервые мисс Дэвис доставила людям хоть какое-то удовольствие. За акробатическими упражнениями не наблюдала только Арабелла, которая ещё спала, зато во всем происходящем принимал участие весьма удивленный и встревоженный Джордж-младший, который чуть свет уже гарцевал перед окнами любимой, с нетерпением дожидаясь той минуты, когда наконец сможет пребывать в её обществе круглые сутки.
Лакей получил четкие указания, которые и выполнил беспрекословно. К мисс Дэвис он не приближался, та, по всей видимости, крепко спала, а лакей менее всего хотел стать тем человеком, который её разбудит. Он поднял валявшийся на ковре ключ, вставил его в замок и повернул. Дверь открылась.
Ключ, лежавший на полу вместо того, чтобы торчать в двери, пока что никого не заинтересовал.
Мариэтта вынуждена была оставить ключ там, где он упал, когда открывала дверь отмычкой, иначе не смогла бы тем же способом её запереть. Жутко взволнованный своей ответственной миссией лакей совершенно не обратил на эту странность внимания и почти тут же забыл о ключе, тем более что искать его не пришлось: просто поднял и открыл дверь. Он даже никому об этом не рассказал. Факт сей всплыл гораздо позднее и некоему мистеру Томпсону дал почву для размышлений.
Мистер Томпсон, инспектор лондонской полиции, прибыл на место вместе с врачом, который и подтвердил надежды прислуги. Мисс Дэвис оказалась мертва. Умерла во сне. Возможно, чем-то болела и не лечилась, держа свою болезнь в тайне? О травах вспомнили сразу же и без труда обнаружили их солидный запас, а в процессе поисков нашли и опиум.
Инспектора полиции, само собой разумеется, никто не вызывал. Мистер Томпсон был просто другом молодости сэра Блэкхилла. Возвращаясь от своей сестры, решил по дороге устроить себе небольшой отпуск и навестить знакомого аристократа. Он как раз писал письмо в местном трактире, сообщая о своем прибытии, когда всю округу (а уж трактир в первую очередь) взбудоражила весть о странном происшествии. Доктор уже мчался, и мистер Томпсон, махнув рукой на письмо, помчался за ним следом.
Джордж-младший очень ему обрадовался. Он весьма высоко ценил и любил инспектора. Чувствуя себя у невесты как дома, он пригласил гостя к завтраку и распорядился сообщить обо всем случившемся Арабелле. Однако ещё раньше с помощью врача и представителя местной полиции попытались узнать, что же все-таки с мисс Дэвис произошло и почему она столь поспешно оставила этот мир. Начали с прислуги.
Мариэтта постаралась в нужный момент ахнуть, благодаря чему её допросили в первую очередь. Всячески демонстрируя волнение, она поделилась своими наблюдениями: да, мисс Дэвис после смерти полковника явно что-то мучило, она плохо спала, впадала в меланхолию, бывала весьма раздражительна, пила разные травы, действующие успокоительно и снотворно. Вообще вела себя как-то странно.
А что касается опиума, то Мариэтта уже некоторое время назад заметила, что им пользуются. Все меньше и меньше становится. Она ничего не говорила, так как думала… полагала… опасалась… что, может, это сама госпожа… извините, пожалуйста…
Слушавшая сбивчивые признания горничной уже разбуженная и одетая в утреннее платье Арабелла только пожала плечами, не обижаясь на глупые подозрения, а Мариэтта демонстративно вздохнула с облегчением. При этом девушка без колебаний и даже очень охотно добавила, что теперь ей приходит в голову… Она дважды заставала мисс Дэвис около такого специального индийского шкафчика хозяйки…
После столь замечательного начала все остальные вопросы были уже только наводящими, в чем спрашивающие не отдавали себе, отчета. Каждый очередной дающий показания подтверждал мнение первого свидетеля, даже Арабелла, даже Джордж, а вся прислуга в доме сразу вспомнила, что и впрямь мисс Дэвис вела себя как-то странно, со своими травками носилась, как с тухлым яйцом, иногда по ночам слонялась по дому, видимо, не могла заснуть, но никто не смел её расспрашивать…
В самоубийстве мисс Дэвис не обвинили. Пришли к выводу, что случайно приняла слишком большую дозу снотворного, только и всего. Почившей устроили достойные похороны, а наследство получил какой-то дальний родственник, обнаруженный с помощью адвокатов и осчастливленный столь неожиданной улыбкой судьбы. Ему и в голову не пришло разбираться, действительно ли его престарелая тетка умерла собственной смертью.
Зато этим вопросом задался инспектор Томпсон. Формально никаких поводов для сомнений вроде бы не было. Но что-то никак не давало ему покоя, нестыковка какая-то, мелочь, которая торчала, как заноза, и раздражала инспектора. Работы ему хватало, а времени – совсем наоборот, но в свободные минуты он снова и снова перечитывал свои записи и вел нечто вроде дневника, где излагал мучившие его мысли. Все свидетели говорили одно и то же, честно и без колебаний, но в этом дружном хоре чувствовалась какая-то фальшивая нота.
Отыскать её помог сэр Генри Мидоуз.
Последний упорно продолжал интересоваться всем, что касалось полковника Блэкхилла и его вдовы. Обвинение в краже алмаза он в принципе отверг, самоубийство полковника показалось достаточным аргументом, но ведь должен же этот пресловутый алмаз где-то находиться. Арабелла подозрений не вызывала, в голову просто не могло прийти, что английская леди, в ту пору ещё очень молодая, способна была сама, лично, совершить нечто подобное. В одиночестве отправиться в джунгли и остаться не растерзанной тиграми, не покусанной змеями, не убитой какими-нибудь злодеями и вообще не спятить со страху! И хотя джунглей-то там был всего какой-то клочок, но все же. Проникнуть в охраняемый храм и хладнокровно подменить алмаз стекляшкой? Исключено! Сэр Генри не знал характера Арабеллы и понятия не имел о сжигавших её чувствах, а чувства эти сами по себе были способны прихлопнуть того гипотетического тигра, не говоря уже о злодее в людском обличье.
Великий Алмаз по-прежнему не давал покоя старому ювелиру. А потому, прочитав маленькую заметку о скоропостижной смерти мисс Дэвис, он отыскал инспектора Томпсона и напросился на небольшой разговорчик. Посетителю такого ранга, как сэр Мидоуз, инспектор отказать не мог.
Гость был принят в кабинете. С первого взгляда на инспектора сэр Генри понял, что должен объяснить свой интерес, и тут же решил рассказать правду.
Повествование об алмазе мистер Томпсон выслушал очень внимательно и в полном молчании, ограничившись только вопросительным выражением лица.
– Скажу вам откровенно, – завершил свою речь сэр Генри, – на то нет никаких рациональных оснований, но все, что связано с домом полковника, для меня жизненно важно. Можно считать это пунктиком, согласен. И, если дело не является государственной тайной, я бы хотел услышать от вас, что именно там произошло. Ведь это уже вторая неожиданная смерть в доме. О первой мне известно все, хотелось бы узнать и о второй.
Инспектор не имел ничего против.
– Никакой тайны тут нет, – ответил он. – К вашим услугам…
Он вынул из ящика письменного стола свои заметки и не торопясь, с мельчайшими подробностями выложил всю историю. Теперь уже сэр Генри молча слушал, но подозрения его не рассеялись.
– Так сразу и догадались, что с ней что-то неладно? – недоверчиво спросил он. – Могла же экономка куда-нибудь выйти, предварительно заперев комнату. Вдруг она такая ранняя пташка? Какая сообразительная там прислуга…
– Нет, – прервал рассуждения ювелира мистер Томпсон. – Не сразу. Искали её по всему дому, стучали, заглядывали в замочную скважину…
– А ключ торчал изнутри? Да, тогда это решающее доказательство.
Инспектор открыл было рот, но вдруг запнулся.
Ключ торчал изнутри?… Ничего подобного никто не говорил, наоборот, в замочную скважину заглядывали все по очереди, видели туфли мисс Дэвис, аккуратно стоявшие под стулом. Видели занавеску на приоткрытом окне. А где же тогда, спрашивается, был ключ?…
– Благодарю вас, – после весьма продолжительного молчания произнес инспектор. – Я чувствовал, что чего-то тут не хватает, а вы очень помогли мне своими замечаниями. Возможно, это и не имеет никакого значения, но я предпочитаю выяснить все до конца. Ключа в замке не было, поэтому все и могли заглядывать в скважину. Это-то меня и беспокоило. Придется вернуться к делу и разобраться…
Оттого, что у инспектора появились некоторые сомнения, сэр Мидоуз вдруг ни с того ни с сего почувствовал глубочайшее удовлетворение. Возможно, потому, что у него самого были сплошные сомнения, а в компании как-то веселей. Прощаясь с инспектором, он заручился обещанием, что тот обязательно поделится своими открытиями, если таковые, конечно, будут.
Мистер Томпсон же, не торопясь, завершил текущие дела, передал обязанности кому следовало и выкроил себе свободный денек. С Джорджем договариваться не стал, так как интересовала его прислуга, а не господа.
Прислуга, все, как один, дружно подтвердила, что ключа в скважине не торчало и пресловутые туфли мисс Дэвис все видели как на ладони. Младший лакей получил освобождение от своих обязанностей на всю вторую половину дня. Инспектор поставил ему пиво в местном трактире.
Она сдержала нетерпение и дождалась подходящего случая, который представился очень скоро.
Хозяйка отправилась вместе с ней за очередными покупками в Лондон. Как нарочно, её отправили к портнихе за образцами материи на платья, пока госпожа примеряет шляпки. За этим занятием Арабелла могла провести полдня, поэтому у горничной было достаточно времени, чтобы зайти в магазин и сделать собственную покупку. Нитку от бирюзового клубка она предусмотрительно захватила с собой и купила точно такие же, старательно рассчитав необходимое количество.
Запершись в своей комнате на ключ, она смотала шерсть в клубок. Чтобы заменить мотки, хватило минуты. Той же ночью, страшно волнуясь, Мариэтта начала разматывать клубок Арабеллы, на всякий случай предпочитая его не резать.
Из-под шерсти показалась бумага, так как Арабелла, наученная горьким опытом, решила на этот раз быть осторожнее. Она отлично знала, что мисс Дэвис могла разглядеть сквозь проеденные молью дыры, ведь и сама заметила поблескивающие искорки. Поэтому и обернула камень сначала в бумагу, а потом уже обмотала нитками.
Мариэтта, увидев бумагу, удивилась и занервничала, любопытство так и кипело в ней, заставляя ещё быстрее разматывать шерсть. Под бумагой прощупывалось нечто твердое. Девушке не хватило терпения размотать все до конца, она разодрала ножницами освобожденный от ниток кусок бумаги и застыла, ослепленная сказочным сиянием.
От всех этих переживаний и волнений горничной чуть плохо не сделалось. По пресловутому алмазному скандалу годичной давности, по косым взглядам мисс Дэвис, по штучкам, что откалывала Арабелла, Мариэтта сразу догадалась, с чем имеет дело. В её руках была та драгоценность, из-за которой застрелился полковник и которой так интересовались как минимум две страны, крупнейшие ювелиры и вся Вест-Индская компания.
Горничная сбавила темп, поостыла и уже спокойно, без спешки размотала шерсть до конца. Клубок, понятное дело, стал в два раза меньше. Мимоходом она подумала, где его теперь спрятать или куда выбросить. Наконец бумага была снята, и алмаз предстал взору во всей красе. У Мариэтты от радости и волнения мурашки по спине побежали.
Ей выпал шанс – один на миллион: завладеть невиданным сокровищем.
Почти до рассвета просидела девушка, глядя на камень горящими глазами. Первый час она только смотрела, наслаждаясь зрелищем, на второй – задумалась.
Прежде всего необходимо было убраться отсюда, унося с собой добычу. Это – главное. И в то же время на неё не должна пасть и тень подозрения, иначе бы её стали разыскивать по всему миру, а роль загнанной дичи Мариэтте совсем не улыбалась. Причем охотились бы за ней не только власти, но и всякого рода злоумышленники…
Вообще-то неприятностей со стороны Арабеллы опасаться не стоило. Если до сих пор алмаз пролежал столько лет в черном клубке, мог бы с таким же успехом пролежать столько же и в бирюзовом. Хозяйка, по всей видимости, ничего не собиралась с камнем делать, что было очень даже объяснимо, так как появление драгоценности вызвало бы страшный скандал, а вся вина свалилась бы на нее. А посему велики были шансы, что Арабелла свой клубок проверять не станет и кражи не обнаружит, а если и обнаружит, то никому не скажет. Не враг же она себе!
Гораздо большую угрозу представляла мисс Дэвис. Пока она ещё молчала, возможно, не слишком была уверена, а возможно, хотела получить неоспоримые доказательства или обдумывала какое-то решение. Но Мариэтта не сомневалась – как только старая грымза примет решение, её ничто не остановит и скандал будет гарантирован. Арабеллу экономка ненавидела, полковника обожала, а потому счастлива будет очистить светлую память своего идола, свалив всю вину на проклятую хозяйку…
Разве что…
Разве что все-таки виноват сам полковник. И правильно его подозревали, алмаз находился у него, или, во всяком случае, он был в курсе, где камень.
Совесть его загрызла, и, не видя иного выхода, он пустил себе пулю в лоб. Вероятно, мисс Дэвис учитывает и такую возможность, потому и молчит, чтобы не бросить на полковника тень уже после смерти…
Однако, хорошенько обдумав это последнее предположение, Мариэтта сама с собой не согласилась.
Нет, исключено. Она ведь знала полковника, а мисс Дэвис знала его ещё лучше. Человек был препротивный, но, по собственным меркам, кристально честный. О краже и речи быть не могло. Явно Арабелла сама что-то учудила и скрывала алмаз даже от мужа.
Полковник не мог о нем знать. А значит, мисс Дэвис во всем обвинит хозяйку и сделает это в какой-то удобный для себя момент, да ещё с шумом и треском, соберет юристов, родственников, полицию, полпарламента, судей и черт её знает, кого еще. Прилюдно размотают все клубки шерсти…
Тут Мариэтта остановилась и задумалась о другом. У мисс Дэвис было меньше свободы доступа в комнаты Арабеллы, чем у горничной, и она могла ещё не обнаружить, куда хозяйка перепрятала алмаз.
Экономка могла думать, что тайник сменили на менее подверженный пожиранию. Могла искать в ящиках, вазах, шляпных картонках, среди книг в библиотеке, там достаточно толстых томов, в которых, вырезав нужных размеров дыру, можно спрятать даже такой большой камень. Так вот в чем дело!
Экономке искать труднее – редко подворачивается подходящий случай, а значит, поиски она продолжает, пока ничего не нашла и поэтому молчит…
И все же рано или поздно возьмется-таки за шерсть. Действовать экономка будет, пожалуй, таким же способом, что и Мариэтта…
Горничная вдруг вскочила с места. Господи!
Какое счастье, что она не разрезала всю шерсть!
Надо немедленно, ещё сегодня, заменить клубки и подбросить на место предыдущий с чем-нибудь твердым внутри. Лучше всего подошел бы кусок стекла…
Горничная в панике огляделась по сторонам, и взгляд её упал на недогоревший уголь в камине.
Впервые она благословила английский климат, который способен был творить чудеса: заставил людей топить камин даже в июне. Выбрав подходящий кусок, она тщательно завернула его в ту же бумажку и поспешно, хотя и внимательно, начала обматывать шерстью.
А сама тем временем продолжала размышлять.
Хорошенько обмозговав сложившуюся ситуацию, Мариэтта пришла к выводу, что никак нельзя допустить, чтобы мисс Дэвис разгласила тайну алмаза.
Ничего не найдут, хозяйка сообразит, что кто-то украл его совсем недавно, быстро выйдет на горничную и, даже не признаваясь, что прятала камень, сможет преследовать служанку по обвинению в краже чего угодно, допустим, жемчужного ожерелья. А Мариэтте никакие преследования ни к чему, хочется жить спокойно, подальше от Арабеллы, и владеть алмазом. Как быть с мисс Дэвис, горничная решила придумать позже, а пока надо завершить дела более срочные.
Шкатулка из сандалового дерева стояла в спальне на ночном столике рядом с туалетным. Арабелла, которая во время первого замужества старалась не покидать своих апартаментов как минимум до полудня, теперь радостно спускалась в столовую в несусветную рань – где-то в районе половины девятого – на завтрак с женихом, который являлся с визитом уже на рассвете. Джордж-младший, влюбленный, пожалуй, ещё сильнее, чем в ранней молодости, балансировал на грани приличия, утверждая, что без Арабеллы ему просто кусок в рот не лезет. За что Мариэтта была ему глубоко благодарна., Уже в девять она избавилась от хозяйки, получив указание приготовить туалет на вечер. Едва дождавшись, когда уберется девка, чистившая камины, горничная вошла в спальню Сначала она предусмотрительно разложила на кровати платье, а на полу перед ним выставила несколько пар туфель. Только-только девушка успела поменять клубки и запереть шкатулку согнутой булавкой, как в спальню вошла мисс Дэвис.
Вынутый из шкатулки клубок Мариэтта ещё держала в руке. В складках её широкой юбки было достаточно карманов, чтобы спрятать моток, но копаться в них сейчас не было времени. Ловким и быстрым движением она засунула клубок под низкий столик и обернулась к экономке.
– Ах, как хорошо, что вы зашли, – сказала она почтительно. – Никак не могу решить, какие к этому лиловому платью больше подойдут, голубые или розовые? Ведь фиолетовые – слишком темные, а точно в цвет у нас нет. Как вы считаете?
По мнению мисс Дэвис, Арабелле больше подошли бы власяница и вериги для умерщвления плоти, но она не намерена была высказываться Неожиданная вежливость обычно наглой Мариэтты показалась ей подозрительной. Экономка неохотно глянула на платье и туфли.
– Ты в этом сама разбираешься, – ответила она сухо. – Возьми другое платье. А миссис Блэкхилл охотно отправится в город и закажет туфли нужного цвета. Тогда её и оденешь в это. Странно, до сих пор ты моим мнением не интересовалась.
На такие замечания Мариэтта умела отвечать.
– Ах, ведь раньше цвета всегда подходили. Спасибо, отличная мысль, я так и сделаю!
Мисс Дэвис, как палач, все торчала у неё над душой, явно что-то подозревая. Горничная продолжала заниматься хозяйским туалетом: достала другое платье, подобрала к нему туфли и, уже немного успокоившись, стала перебирать шали, надеясь, что экономка не станет нагибаться и шарить под мебелью, а стоя увидеть клубок под низким столиком было невозможно.
Мисс Дэвис нагибаться не стала, а отодвинула довольно далеко пуфик, стоящий перед зеркалом, и уселась на нем. Мариэтта почувствовала неприятный холодок, она могла поклясться, что взгляд, этой мерзкой бабы был направлен прямехонько под столик и уперся в клубок, невзирая на препятствие из нескольких пар обуви, выстроенных перед ним. Затем экономка, не сказав больше ни слова, встала и вышла из спальни.
Мариэтта почувствовала, что спина у неё взмокла от пота. Она оставила в покое пыль и прошла в гардеробную и будуар, чтобы удостовериться, ушла ли мисс Дэвис, затем вернулась в спальню и, наконец, быстрым движением достала клубок и спрятала его в карман.
Ей по-прежнему было жарко. Мисс Дэвис пришла, чтобы продолжить свои поиски во время отсутствия хозяйки, надеясь, что Мариэтты тоже нет.
Сейчас ушла, но скоро вернется, возьмет спицу и обнаружит уголек, не иначе как что-то унюхала… Да, экономка очень опасна!
Мисс Дэвис начинала серьезно беспокоить горничную. Мариэтта видела перед собой и, можно даже сказать, держала в руках уникальнейший в жизни шанс и не намерена была его лишаться из-за какой-то дурацкой старой ведьмы. Опасность исходила только от экономки, а значит, от неё следует избавиться.
Мысль блеснула, укоренилась и превратилась в твердое решение буквально в пять минут.
Немного успокоилась Мариэтта только уже в своей комнате. Похоже, она сделала глупость. Не следовало заменять клубки. Зря она оставила в шкатулке тот, с угольком. Тем самым только ускорила реакцию противника, а её лучше бы оттянуть. Ну да уж ничего не поделаешь, может, удастся ещё сегодня поправить дело, но жить в таком напряжении невозможно. Мисс Дэвис решительно необходимо устранить.
Мариэтта отлично понимала, что вся эта партизанская война экономки направлена не против нее, а против Арабеллы. Это с хозяйкой мисс Дэвис мечтала расправиться. Возможно, она и подозревала горничную в пособничестве, но это не имело существенного значения. Компрометируя Арабеллу, экономка автоматически лишала Мариэтту алмаза. А с этим та не могла смириться. Мисс Дэвис необходимо было просто-напросто убрать. И никаких колебаний и угрызений совести девушка не испытывала, подумала только, что все даже обрадуются.
Как убрать – проблем не возникало. Понятное дело, не годилось пырнуть ножом или застрелить из какого-нибудь экземпляра оружейной коллекции полковника. Повешение тоже исключалось. Однако у Мариэтты был способ, однажды с её помощью уже использованный с большим успехом, когда отправили на тот свет одного нежелательного юного наследника – отвратительнейшего, самовлюбленного и жестокого мальчишку, о котором никто, в том числе и наша горничная, не пожалел и которого ненавидели все окружающие. Как и мисс Дэвис. Парню подсунули вино, – экономку напоить не удастся, но есть и другие методы.
Ежедневно по вечерам домоправительница собственноручно заваривала травы, улучшающие пищеварение, и выпивала их перед сном. Выросшая в деревне Мариэтта знала и другие травки, помогавшие заснуть навечно, но их пришлось бы докупать у какой-нибудь знахарки, так как собирать и сушить самой времени не было. Покупать осторожная горничная не хотела. Зато она знала, что у Арабеллы есть опиум, привезенный в свое время из Индии.
Опиум тоже годился. Крепкий сон мисс Дэвис был основой плана.
Экономка запирала свою комнату на ключ и днем и ночью, однако, как уже говорилось раньше, для Мариэтты это препятствием не являлось. Она умела даже вытолкнуть ключ, торчащий в замке.
Пол в комнате мисс Дэвис был застлан мягким ковром, так что падающий ключ не наделает никакого шума. Немного опиума в отваре, немного помощи чуть позже, и мисс Дэвис отправится в лучший мир, где никому уже не сможет навредить…
Медлить было нельзя. В любой момент скандал мог разразиться, несмотря на очередную подмену клубков.
* * *
Арабелла и Джордж развлекались в гостях. Мариэтта исчезла с горизонта, оставляя мисс Дэвис свободное поле деятельности и выбрав как раз тот момент, когда травки были уже заварены и ожидали в комнате экономки. Свою снотворную добавку горничная приготовила заранее и не поскупилась.Спустя тридцать секунд она вышла из комнаты и принялась размышлять.
Что подумают люди? С юным наследником шуму было много. Решили – умер с перепоя. Четырнадцатилетний оболтус выпил лишнего, а растущий организм с большой дозой алкоголя не справился. Таков был диагноз. В случае мисс Дэвис растущий организм отпадал, а чего такого та могла бы перебрать?… Опиум! У неё возникли проблемы со сном, дозы все увеличивались, после смерти полковника у Арабеллы стал исчезать опиум. Мариэтта начисто была лишена каких бы то ни было моральных принципов и совести, но никак не ума. План она разработала во всех подробностях.
Возвращаясь в апартаменты Арабеллы, Мариэтта опять столкнулась в дверях хозяйской спальни с мисс Дэвис. Выражение липа экономки не предвещало ничего хорошего, и горничная лишь утвердилась в своих намерениях. Черт знает, обнаружила ли проклятая баба что-нибудь, но явно приняла какое-то решение. А значит, контрмеры как нельзя более своевременны.
Как преступница, Мариэтта действовала очень рационально. Вернувшуюся из гостей Арабеллу обслуживала довольно неловко, зевая, и уложив хозяйку, прокралась в комнату экономки. Затем, удостоверившись, что та крепко спит, воспользовалась подушкой. Мисс Дэвис сопротивлялась недолго и скоро затихла. Мариэтта спрятала небольшую дозу опиума в тумбочке и, проверив, не преподнесет ли ей экономка каких-нибудь неожиданностей, вышла, не оставив после себя никаких следов.
По большому счету, Мариэтта не имела каких-то особых преступных наклонностей. Деликатное избавление от мисс Дэвис даже не казалось ей убийством. Убийство – это кинжал, вонзенный в сердце, перерезанное горло, раскроенный топором череп, а не такая мелочь. Подумаешь, капельки в травках, а подушку можно придержать и шутки ради, какое тут убийство?
А Великий Алмаз продолжал сиять зловещим светом…
* * *
Труп мисс Дэвис обнаружили сообща. Служанка, пришедшая чистить камин, не могла попасть в запертую комнату, а на стук никто не отзывался. По ступеням служебной лестницы дошли до камердинера, который не советовал вышибать дверь, а предложил проникнуть в комнату через окно. Мисс Дэвис всегда держала его открытым, так как любила свежий воздух. До третьего этажа, правда, ни одна лестница не доставала, но на чердаке тоже были окна.По веревке из чердачного окна ловко спустился младший лакей, с восторгом воспринявший все происходящее как отличное развлечение. Столпившаяся перед домом прислуга была того же мнения, все дружно признали, что впервые мисс Дэвис доставила людям хоть какое-то удовольствие. За акробатическими упражнениями не наблюдала только Арабелла, которая ещё спала, зато во всем происходящем принимал участие весьма удивленный и встревоженный Джордж-младший, который чуть свет уже гарцевал перед окнами любимой, с нетерпением дожидаясь той минуты, когда наконец сможет пребывать в её обществе круглые сутки.
Лакей получил четкие указания, которые и выполнил беспрекословно. К мисс Дэвис он не приближался, та, по всей видимости, крепко спала, а лакей менее всего хотел стать тем человеком, который её разбудит. Он поднял валявшийся на ковре ключ, вставил его в замок и повернул. Дверь открылась.
Ключ, лежавший на полу вместо того, чтобы торчать в двери, пока что никого не заинтересовал.
Мариэтта вынуждена была оставить ключ там, где он упал, когда открывала дверь отмычкой, иначе не смогла бы тем же способом её запереть. Жутко взволнованный своей ответственной миссией лакей совершенно не обратил на эту странность внимания и почти тут же забыл о ключе, тем более что искать его не пришлось: просто поднял и открыл дверь. Он даже никому об этом не рассказал. Факт сей всплыл гораздо позднее и некоему мистеру Томпсону дал почву для размышлений.
Мистер Томпсон, инспектор лондонской полиции, прибыл на место вместе с врачом, который и подтвердил надежды прислуги. Мисс Дэвис оказалась мертва. Умерла во сне. Возможно, чем-то болела и не лечилась, держа свою болезнь в тайне? О травах вспомнили сразу же и без труда обнаружили их солидный запас, а в процессе поисков нашли и опиум.
Инспектора полиции, само собой разумеется, никто не вызывал. Мистер Томпсон был просто другом молодости сэра Блэкхилла. Возвращаясь от своей сестры, решил по дороге устроить себе небольшой отпуск и навестить знакомого аристократа. Он как раз писал письмо в местном трактире, сообщая о своем прибытии, когда всю округу (а уж трактир в первую очередь) взбудоражила весть о странном происшествии. Доктор уже мчался, и мистер Томпсон, махнув рукой на письмо, помчался за ним следом.
Джордж-младший очень ему обрадовался. Он весьма высоко ценил и любил инспектора. Чувствуя себя у невесты как дома, он пригласил гостя к завтраку и распорядился сообщить обо всем случившемся Арабелле. Однако ещё раньше с помощью врача и представителя местной полиции попытались узнать, что же все-таки с мисс Дэвис произошло и почему она столь поспешно оставила этот мир. Начали с прислуги.
Мариэтта постаралась в нужный момент ахнуть, благодаря чему её допросили в первую очередь. Всячески демонстрируя волнение, она поделилась своими наблюдениями: да, мисс Дэвис после смерти полковника явно что-то мучило, она плохо спала, впадала в меланхолию, бывала весьма раздражительна, пила разные травы, действующие успокоительно и снотворно. Вообще вела себя как-то странно.
А что касается опиума, то Мариэтта уже некоторое время назад заметила, что им пользуются. Все меньше и меньше становится. Она ничего не говорила, так как думала… полагала… опасалась… что, может, это сама госпожа… извините, пожалуйста…
Слушавшая сбивчивые признания горничной уже разбуженная и одетая в утреннее платье Арабелла только пожала плечами, не обижаясь на глупые подозрения, а Мариэтта демонстративно вздохнула с облегчением. При этом девушка без колебаний и даже очень охотно добавила, что теперь ей приходит в голову… Она дважды заставала мисс Дэвис около такого специального индийского шкафчика хозяйки…
После столь замечательного начала все остальные вопросы были уже только наводящими, в чем спрашивающие не отдавали себе, отчета. Каждый очередной дающий показания подтверждал мнение первого свидетеля, даже Арабелла, даже Джордж, а вся прислуга в доме сразу вспомнила, что и впрямь мисс Дэвис вела себя как-то странно, со своими травками носилась, как с тухлым яйцом, иногда по ночам слонялась по дому, видимо, не могла заснуть, но никто не смел её расспрашивать…
В самоубийстве мисс Дэвис не обвинили. Пришли к выводу, что случайно приняла слишком большую дозу снотворного, только и всего. Почившей устроили достойные похороны, а наследство получил какой-то дальний родственник, обнаруженный с помощью адвокатов и осчастливленный столь неожиданной улыбкой судьбы. Ему и в голову не пришло разбираться, действительно ли его престарелая тетка умерла собственной смертью.
Зато этим вопросом задался инспектор Томпсон. Формально никаких поводов для сомнений вроде бы не было. Но что-то никак не давало ему покоя, нестыковка какая-то, мелочь, которая торчала, как заноза, и раздражала инспектора. Работы ему хватало, а времени – совсем наоборот, но в свободные минуты он снова и снова перечитывал свои записи и вел нечто вроде дневника, где излагал мучившие его мысли. Все свидетели говорили одно и то же, честно и без колебаний, но в этом дружном хоре чувствовалась какая-то фальшивая нота.
Отыскать её помог сэр Генри Мидоуз.
Последний упорно продолжал интересоваться всем, что касалось полковника Блэкхилла и его вдовы. Обвинение в краже алмаза он в принципе отверг, самоубийство полковника показалось достаточным аргументом, но ведь должен же этот пресловутый алмаз где-то находиться. Арабелла подозрений не вызывала, в голову просто не могло прийти, что английская леди, в ту пору ещё очень молодая, способна была сама, лично, совершить нечто подобное. В одиночестве отправиться в джунгли и остаться не растерзанной тиграми, не покусанной змеями, не убитой какими-нибудь злодеями и вообще не спятить со страху! И хотя джунглей-то там был всего какой-то клочок, но все же. Проникнуть в охраняемый храм и хладнокровно подменить алмаз стекляшкой? Исключено! Сэр Генри не знал характера Арабеллы и понятия не имел о сжигавших её чувствах, а чувства эти сами по себе были способны прихлопнуть того гипотетического тигра, не говоря уже о злодее в людском обличье.
Великий Алмаз по-прежнему не давал покоя старому ювелиру. А потому, прочитав маленькую заметку о скоропостижной смерти мисс Дэвис, он отыскал инспектора Томпсона и напросился на небольшой разговорчик. Посетителю такого ранга, как сэр Мидоуз, инспектор отказать не мог.
Гость был принят в кабинете. С первого взгляда на инспектора сэр Генри понял, что должен объяснить свой интерес, и тут же решил рассказать правду.
Повествование об алмазе мистер Томпсон выслушал очень внимательно и в полном молчании, ограничившись только вопросительным выражением лица.
– Скажу вам откровенно, – завершил свою речь сэр Генри, – на то нет никаких рациональных оснований, но все, что связано с домом полковника, для меня жизненно важно. Можно считать это пунктиком, согласен. И, если дело не является государственной тайной, я бы хотел услышать от вас, что именно там произошло. Ведь это уже вторая неожиданная смерть в доме. О первой мне известно все, хотелось бы узнать и о второй.
Инспектор не имел ничего против.
– Никакой тайны тут нет, – ответил он. – К вашим услугам…
Он вынул из ящика письменного стола свои заметки и не торопясь, с мельчайшими подробностями выложил всю историю. Теперь уже сэр Генри молча слушал, но подозрения его не рассеялись.
– Так сразу и догадались, что с ней что-то неладно? – недоверчиво спросил он. – Могла же экономка куда-нибудь выйти, предварительно заперев комнату. Вдруг она такая ранняя пташка? Какая сообразительная там прислуга…
– Нет, – прервал рассуждения ювелира мистер Томпсон. – Не сразу. Искали её по всему дому, стучали, заглядывали в замочную скважину…
– А ключ торчал изнутри? Да, тогда это решающее доказательство.
Инспектор открыл было рот, но вдруг запнулся.
Ключ торчал изнутри?… Ничего подобного никто не говорил, наоборот, в замочную скважину заглядывали все по очереди, видели туфли мисс Дэвис, аккуратно стоявшие под стулом. Видели занавеску на приоткрытом окне. А где же тогда, спрашивается, был ключ?…
– Благодарю вас, – после весьма продолжительного молчания произнес инспектор. – Я чувствовал, что чего-то тут не хватает, а вы очень помогли мне своими замечаниями. Возможно, это и не имеет никакого значения, но я предпочитаю выяснить все до конца. Ключа в замке не было, поэтому все и могли заглядывать в скважину. Это-то меня и беспокоило. Придется вернуться к делу и разобраться…
Оттого, что у инспектора появились некоторые сомнения, сэр Мидоуз вдруг ни с того ни с сего почувствовал глубочайшее удовлетворение. Возможно, потому, что у него самого были сплошные сомнения, а в компании как-то веселей. Прощаясь с инспектором, он заручился обещанием, что тот обязательно поделится своими открытиями, если таковые, конечно, будут.
Мистер Томпсон же, не торопясь, завершил текущие дела, передал обязанности кому следовало и выкроил себе свободный денек. С Джорджем договариваться не стал, так как интересовала его прислуга, а не господа.
Прислуга, все, как один, дружно подтвердила, что ключа в скважине не торчало и пресловутые туфли мисс Дэвис все видели как на ладони. Младший лакей получил освобождение от своих обязанностей на всю вторую половину дня. Инспектор поставил ему пиво в местном трактире.