Страница:
.. Их лошади шли так близко друг к другу, что стремена порой звякали, соприкасаясь. Вик замолчал. Вета искоса поглядывала на него, но тоже хранила молчание. Некоторое время слышалось только чавканье лошадиных копыт, опускающихся в перемешанный с грязью снег. - Я исключение, - сказал Вик негромко, не глядя на девушку. - Поэтому и не попадаю в лад с фермерскими порядками. Выход у нас только один: исключение должно стать правилом. Это придется по душе фермерам. Это будет именно то, в чем суть их законов Рода. Породниться с фермерами должны еще несколько человек. Несколько юношей и девушек из Централи. Самых красивых, умных, умелых. Самых лучших. Вик посмотрел на Вету и встретил ее взгляд. В этом взгляде был немой вопрос. - Да, - сказал Вик, едва двигая ставшими вдруг непослушными губами. - Тебе тоже придется сделать так... Он ожидал возражений, упреков, может быть даже слез - но ничего подобного не последовало. Вета придержала своего коня, остановив его. Вик тоже остановился. Остальные всадники один за другим обогнали их. Вета смотрела Вику в лицо. Губы ее дрогнули и некрасиво искривились. Она перевела дыхание. Отвернулась. - Я согласна, - выговорила она глухо. - Ведь теперь, когда ты... когда ты... а я тебя... а теперь мне все равно! - выкрикнула внезапно Вета, выпрямляясь в седле. Она резко дала шенкеля, рванув своего коня бешеным галопом и далеко обогнав отряд. Фермеры проводили ее восхищенными восклицаниями. "Неужели я так никогда и не услышу слов любви? - подумал Вик. - Не услышу и не произнесу их сам? Неужели любовь в моей судьбе вечно будет подменяться чем-то: привычкой, жалостью, долгом? Неужели... но лучше не думать об этом. С нами будет, что будет. Я решаю судьбу государств, а Высокое Небо решает мою судьбу. Да будет оно милостиво ко мне"... Вик забрал со склада прошлых все ящики с мясом, спрятанным в металлические цилиндры, а также ящики с незнакомым оружием. Их на одной из повозок он от правил под охраной в поселок, а сам с оставшимися всадниками проводил повозки с пищей до прежней границы Централи. Вета за весь обратный путь не произнесла ни единого слова, она даже не ответила на прощальные слова Вика. С тяжелым сердцем Вик вернулся в поселок. Эту ночь он провел один, но потом приказал себе не ребячиться и не мучить Надежду. Жена привязалась к нему искренне, однако улыбка по-прежнему редко появлялась на ее привычно покорном лице, как и другие чувства или их следы. Вик подумал было о том, что должен уделять Надежде больше внимания, но тут ему стало не до жены. Начали возвращаться гонцы, которых он разослал по всем окрестным поселкам. На предложение Вика согласились только двое старейшин, но и это было уже неплохо. Тем более, что остальные отвечали вполне доброжелательно, не говоря пока прямо ни "да", ни "нет". Зная медлительность фермеров, Вик не сомневался, что вскоре еще несколько человек скажут "да". Один из согласившихся породниться с Централью - старейшина Владимир - был главой влиятельного рода, поселки которого располагались на юге, в районе больших железных путей прошлых. Поселок другого старейшины находился на западе, как раз в том месте у Большого Озера, куда отхлынули разбитые племена серых. Вик ждал, что именно там серые начнут собирать силы - и не ошибся. Гонец рассказал, что разбойники уже пытались атаковать два или три поселка в тех местах. А ведь вот-вот должен был начаться сев на отвоеванных у леса участках, сев, который фермеры не могли пропустить. Похоже было на то, что старейшина Дмитрий, породнившись с Виком, рассчитывает на автоматы его "кровных братьев". План Вика срабатывал. Теперь слово было за Советом Централи. Совет затянулся на много ходов. На ритуальный вопрос Анта: "Есть ли экстренные сообщения?" отозвалось сразу несколько голосов. Чуть ли ни все сообщения служб были экстренными. Станция почти не пострадала, поэтому информация Пета не заняла много времени. Но Бор и Дрей готовы были, казалось, перечислять свои беды до вечера. Занятый своими мыслями, Вик вскоре перестал вслушиваться в их монотонный подсчет каждого уцелевшего куска пищи, каждого разбитого или сохранившегося куска бетона, кирпича, стекла, древесины... Порой Вик встречался взглядом с сидящей неподалеку от него Лен. Но Лен владела собой куда лучше Веты. Ее глаза оставались спокойными. Абсолютно спокойными. Словно все чувства раз и навсегда умерли в душе Лен. Информация службы Лен была подчеркнуто краткой, почти что короче информации Вана. Потом со своего места поднялся Лег. Он тоже говорил долго, но ни словом не обмолвился о препарате. Эту информацию он оставил Вику. Что-то невразумительно тревожное промямлил Авл - и настал черед информации службы транспорта. Все взгляды устремились на Вика. Уверенный взгляд Пета. Испуганный взгляд Бора. Чуть насмешливый - Дрея. Взволнованный - Лега. Растерянный - Авла. Равнодушный - Вана. Спокойный взгляд Лен Взгляд Анта... - Запасы препарата исчерпаны, - сказал Вик. - Теперь мы не сможем засыпать зимой. Словно мина взорвалась в помещении, где собрался Совет! Все заговорили разом, перебивая друг друга. - Топливо! - выкрикивал Пет. - Топливо! В первую же зиму мы сожжем все запасы топлива! - Фермеры используют экономичные печи, которые топят древесиной, - заметил Вик. - К тому же в жилых блоках есть "власовки". Это не проблема. Мы давно готовы к резкому сокращению расхода топлива. - Ты предлагаешь - закрыть Станцию?! - Суть не в этом, - терпеливо разъяснял Вик. Он заметил, что шум стихает. Его слушали. - Суть проблемы совсем в другом. Готовы ли мы к тому, что границы Централи раздвигаются - уже раздвинулись - и фактически наша территория сливается с территорией фермеров? - Мы открываем путь серым, - заявил Дрей. - Напротив. Мы получаем возможность сообща оттеснить серых так далеко, как только сможем. - Изменится весь уклад жизни! - Да. Вероятно. - А фермеры? Захотят ли они сотрудничать с нами? - Не просто сотрудничать - жить рядом с нами, - поправил Вик Дрея. Захотят. Если мы используем их же законы, законы Рода. Представители Централи должны стать членами фермерских родов. Вслед за мной породниться с фермерами. - Совет не сможет никому приказать, - заметил Ант. - Понадобятся люди, которые сделают это добровольно. Добровольно создадут семьи с фермерскими юношами и девушками. - Я знаю таких людей, - твердо сказал Вик. Все словесные атаки Совета разбивались о его несокрушимую уверенность в собственной правоте. После долгих споров Ант поставил на голосование вопрос о прежних границах Централи: нужно ли их восстанавливать? Вик затаил дыхание. "Да" - Пет, Дрей, Авл... поколебавшись, руку поднял еще и Бор. И еще одна рука поднялась. Ван. Пятеро. "Нет" - Ант, Лен, Лег, Вик. Поднял руку и молчавший до этого в своем углу Сергипетроич. Пятеро... Но... Одиннадцатым был Слав, которого чуть раньше Совет назначил ответственным службы оружия. Он не выступал с информацией. Но он уже имел право голоса. Подмигнув Вику, он поднял руку. Шестеро - "нет". Нет - старым границам Централи. Да - новому государству, принципиально новому. План Вика получил поддержку Совета. Вик лучше, чем кто-либо, понимал всю серьезность сделанного сейчас выбора. Вместо государства, которое, как он понимал теперь, было крохотным, которое можно было пересечь за четыре хода, в котором был знаком каждый шаг - вместо этого рухнувшего государства перед ними распахивалась огромная территория, таящая в себе множество неизвестного. Вик не сомневался в правильности принятого решения. У них просто не было выбора. Но... Его беспокоили серые. Что они предпримут в ближайшее время? И еще вопрос: почему Город послушно снабжает серых оружием? И еще: возможны ли переговоры с Городом? Город, Город, Город... Но первыми дали знать о себе серые. Все произошло совершенно не так, как ожидал Вик. У берега Большого Озера, невдалеке от поселка старейшины Дмитрия, в лесу неожиданно вспыхнула яростная стрельба. Старейшина, род которого был невелик, перепугался до смерти. Он уже успел совершить обряд венчания и отпраздновать свадьбу своей дочери с Васем - молодым ходовиком, из тех, что спаслись, зимуя в подземельях. Теперь старейшина был вправе рассчитывать на помощь Централи и Вика. И он немедленно послал к озерам гонца, прося помощи. Отряд "кровных братьев" во главе с Виком выступил в путь так быстро, как только смог. Вик рассчитывал на худшее. Но, когда всадники достигли Большого Озера, стрельба уже прекратилась. Серые и не подумали атаковать поселок. Что же произошло? Вик очень быстро получил ответ на этот вопрос. Из леса к частоколу поселка вышли трое безоружных серых. Они безропотно позволили "кровным братьям" обыскать себя, а затем один из них потребовал встречи с Виком. Это был молодой парень великанского роста. Это был Ворон. - Привет, Упрямый! - сказал он Вику как ни в чем ни бывало, как будто они расстались только вчера. - Я насчет долга. Не забыл? - Не забыл, - сухо отозвался Вик. - Оружие, пища? - Дешево ценишь свою жизнь, Упрямый. - Тогда что? - У нас большое горе, - сказал Ворон, задумчиво рассматривая свои огромные ручищи.- Главный Пхан внезапно умер. Теперь Главный Пхан - я, а кое-кто этим недоволен... - Внезапно умер? - усмехнулся Вик, - Почему-то мне кажется, что, когда ты устраивал мой побег, ты уже предвидел, что Главный Пхан может вскоре... как это... "внезапно умереть". Так? - Возможно. _ И теперь ты хочешь, чтобы я помог тебе удержаться у власти? - Хочу. И знаю, что ты это сделаешь. - Откуда у тебя такая уверенность? - Я думаю этим, - Ворон ткнул грязным пальцем в висок. - Простой расчет, Упрямый. Ты помогаешь мне. Я помогаю тебе. С моей помощью ты не только удержишь власть, но и укрепишь ее. Власть... - Я не властвую над Централью - резко возразил Вик. - Властвуешь. И над умниками, и над навозниками, - спокойно возразил в ответ Ворон. - Ты из тех людей, которым суждено властвовать. - Ворон опять разглядывал свои чудовищные лапищи. - Если мы не договоримся - будем врагами. А если договоримся - друзьями. И у нас останется только один, общий враг... У Вика внезапно пересохло во рту. - Герод! - прохрипел он. - Город, - кивнул Ворон.
9. ПРЕДАВАТЬ Договор, заключенный с серыми, резко изменил все планы Вика. Прежде он рассчитывал не спеша укреплять кровные связи Централи с родами фермеров, одновременно оттесняя племена серых на север и восток. Торопиться было бы ни к чему: каждый новый род давал бы Вику все новых и новых воинов. Город тревожил его - но глухой, смутной, ЗАВТРАШНЕЙ тревогой. Все связанные с Городом вопросы были завтрашними вопросами, они не требовали немедленного ответа. Куда важнее было установить новую границу территории серых. На этих новых границах Вик предвидел большие бои. Именно о них он говорил Славу. И вдруг - в один ход! - все изменилось. Все! Ворон без боя уступил Вику территорию, ограниченную Большим Озером на западе и Глубоким Озером на востоке. Он признал власть Вика на всех землях, расположенных в ста ходах от прежней границы Централи. Он обещал отвести все племена серых на север. Взамен Ворон требовал сущую безделицу. Он требовал помочь ему атаковать Город. Ворон отлично знал, что серые не смогут и не станут жить мирно, во всяком случае - долгое время. Рабы могут копаться в земле и кормить хозяев, но хозяева привыкли воевать и грабить - с этим ничего не поделаешь. И они избавятся от Ворона, как он избавился от своего отца, если им не подкидывать время от времени лакомый кусок. Прежде такими лакомыми кусками были поселки фермеров, конвои Централи. Отец Ворона замахнулся на Централь. Ворон, избавившись от потерпевшего поражение отца, с самоуверенностью молодости пообещал своим подданным Город. Почему бы и нет? Нынешней зимой, сразу после падения Централи, Город внезапно перестал снабжать серых оружием. Возникло недовольство, которым Ворон немедленно воспользовался. Он, поддерживаемый верными ему молодыми хозяевами, напал на лагерь своего отца, убил его, сровнял лагерь с землей и - как Главный Пхан отныне - заключил союз с Виком. Вик пошел на этот договор с одной мыслью: выиграть время, успеть создать постоянное мощное войско, которое могло бы противостоять серым. Вик понимал, что никакой союз с серыми абсолютно ничего не гарантирует. Вик вовсе не намеревался атаковать Город. Он знал, что ни Совет, ни старейшины никогда на это не согласятся. Хотя... Искушение было велико. Централь возмущало презрение Города и манили его тайны. Фермеры ненавидели Город за то, что он грабил их. Серые сами мечтали о грабеже, о сказочных богатствах Города. Вик отдавал себе отчет в том, что мнению Совета и старейшин он может противопоставить мнение тысяч: обитателей Централи, фермеров и серых. Вик хорошо помнил, как старейшина Алексей отреагировал на одно-единственное неосторожно оброненное им слово: "Мы бессильны против Города... ПОКА..." Город создал вокруг себя плотное кольцо ненависти. И Вик в силах был использовать эту ненависть против Города. Он мог сдержать свою клятву - теперь его бредовая мечта об охваченных огнем городских блоках уже не была просто мечтой, а тем более - бредовой. Мечта обернулась вполне осуществимым замыслом. Осуществимым? Но что может сделать вооруженное луками и автоматами разрозненное войско против бронированного кулака боевых машин Города? Это войско даже не сумеет прорвать внешние оборонительные рубежи, которые много лет укреплялись вокруг Города. Вик постоянно напоминал себе об этом. А потом напоминал о том, что серые оборонительные рубежи Централи прорвать смогли. Так что... Так что атака Города в итоге казалась вполне возможной. Если ее хорошо подготовить. Если все как следует обдумать, если собрать не одно, а три войска, если ударить по Городу с разных направлений... Вик вновь останавливал себя. Имеет ли он право на такой риск? В случае поражения серые уведут свои племена подальше от Города - но Централь и поселки фермеров останутся на своих прежних местах. И весь гнев Города обрушится на них "Вертолеты... танки", - приходили на ум Вику незнакомые, угрожающие слова старейшины Алексея. И что же? Продолжать безропотно платить дань Городу, трусливо кланяться городскому Конвою? Прежде это была участь фермеров. Но теперь это была их общая участь. Вик понимал, что ненависть к Городу будет расти вместе с ростом постоянного войска, которое в любом случае предстоит собирать. Ненависть будет расти и подталкивать его. Вика, к действию, а Ворон этого действия будет требовать открыто. У Ворона нет выбора. Или война с Городом, или война с фермерами и Централью. Третьего не дано. Третьего не дано и Вику тоже. Или война с Городом - или война с серыми. Только теперь, после упорных, мучительных размышлений, Вик начал понимать, что, заключив договор с серыми, он в глубине души допускал возможность его выполнения. Атаковать Город! Войти в него! Если бы иметь побольше информации... Если бы риск не был столь велик!.. Но риск был велик, велик чрезмерно, поэтому Вик, после нескольких дней колебаний, принял решение отказаться от любых планов атаки Города и начать подготовку к затяжной войне с серыми. А вскоре произошло событие, которое как будто подтверждало правильность принятого решения. Это случилось поздним вечером, когда в последние лучах заходящего солнца, светившего им в лицо, Вик и Слав вели лесной дорогой в Централь очередной конвой. Конвой двигался, растянувшись длинной цепочкой - теперь не приходилось опасаться нападения серых. Единственное, что угрожало грузовикам и повозкам - это покрывшая все дороги и тропинки непролазная грязь. Двигаться приходилось медленно и осмотрительно. Вик и Слав ехали на лошадях впереди, держа в руках факелы, которыми освещали дорогу в сгущавшихся сумерках. Оба были в прекрасном настроении. Старейшина Василий сменил-таки гнев на милость, узнав об усмирении серых, так что с пищей пока проблем не было. Радовало и то, что работы по восстановлению блоков Централи быстро продвигались. - Прошлые в них заблудились бы теперь, - насмешливо гудел Слав. - Дрей там чего не городит только - и все по-своему. - Ему виднее, - отозвался Вик. - Его служба - его и заботы. - Да, а жить-то в этих блоках нам! - Перебирайся к фермерам. - Я бы и непрочь. Совет не отпустит. Эдак все ответственные из Централи разбегутся. - Перебирайся, - повторил Вик, - насчет остальных ответственных не знаю, а тебе хорошо бы поближе к грани... Окончание фразы застряло у Вика в горле. Его лошадь, дико заржав, поднялась на дыбы. Вика с силой швырнуло назад, он не удержался в седле и полетел в дорожную грязь. Ощущение было такое, словно сама дорога ринулась ему навстречу и с силой ударила в лицо. Боль, грязь, круговерть света и тьмы, безумное ржание лошади... Вик ошеломленно поднялся на колени. Вернее, что-то одним рывком подняло его. Вик помотал гудящей от удара головой и обнаружил зажатый в левой руке повод. Он не выпустил его, падая с лошади. Лошадь рвалась из стороны в сторону, словно взбесившись. Вика трясло и кидало из стороны в сторону в такт этим рывкам, но он вцепился в повод - теперь уже обеими руками - и не выпускал его. А потом лошадь повалилась на землю. На землю и на Вика. Он едва успел отскочить в сторону - и лошадь тяжело рухнула к его ногам, густо разбросав во все стороны комья и брызги грязи. Вик выпустил из рук повод. Лошадь билась в агонии. Вик растерянно провел рукой по лицу, стирая с него грязь и льющуюся из носа кровь. Кто-то тряс его за плечо, Вик обернулся и увидел Слава, который, бурно жестикулируя, повторял слово: "Ложись!". Сообразив, что смысл этого слова не доходит до Вика, Слав схватил его в охапку и швырнул на землю, бросившись рядом. Некоторое время они лежали бок о бок, уставившись в спину все еще дергающейся лошади. Вик подумал, что грязи, пожалуй, ему на сегодня досталось с избытком. Это была единственная внятная мысль, посетившая голову. Откуда-то сзади доносилось приглушенное рычание остановившихся грузовиков, лязганье затворов и возбужденные голоса ходовиков. Лес вокруг молчал. Постепенно Вик пришел в себя. Выдираясь из холодной, жидкой грязи, он медленно поднялся на ноги. Слав был уже на ногах. Появился запыхавшийся Юр с автоматом в руке. - Все в порядке? - Что "в порядке"?! - зарычал Слав. - Что это было, обвались на меня Небо?! Засада? - Стоп, - сказал Вик, тщетно пытаясь справиться с льющейся из носа кровью. - Смотри... Слав посмотрел туда, куда указывал Вик. Из шеи лежащей на земле лошади торчала короткая толстая стрела, выпущенная из самострела. В свете факелов, которые держали в руках собравшиеся вокруг ходовики, стрела выглядела зловеще. - Кто то хотел пожелать тебе доброй ночи, - пробормотал Слав, покосившись на Вика. - Именно тебе. - Точно, - согласился Вик. Он представил себе эту стрелу в своей собственной шее... и передернул плечами. - Вот тебе и договор, - сказал Слав то, что наверняка мысленно твердил сейчас каждый ходовик. - Никогда я им не верил и не поверю, крысам серым. - Серые не пользуются самострелами, - возразил кто-то. - Потому, видно, и промахнулись. - Да, наверняка. - Конечно, они... - Стоп, - снова сказал Вик. Он окончательно опомнился и наконец то унял кровь. - Тут что-то не так. Договор нужен серым сейчас не меньше, чем нам. А то и больше. Понимаете? Им сейчас впору не убивать, а охранять меня! - Они тебя охранят, пожалуй, - буркнул Слав. - Разбирайся теперь сам со своими серыми. Нашел с кем договариваться... При всем своем желании, Вик не мог скрыть этот случай. Через день о нем знала вся Централь, через два дня - фермеры, а через три - серые. Ворон навестил Вика на четвертый день. Вик не впустил Ворона и его телохранителей в поселок, встретив серых на дальнем берегу озера в окружении большого отряда "кровных братьев". Переговоры продолжались недолго. - Не знаю, поверишь ты мне, или нет, - сказал Ворон, - только мои люди не стреляли в тебя. - По приказу, - кивнул Вик. - А могли они выстрелить без приказа? - Могли. Но зачем им это делать, Упрямый? Вик пожал плечами. - Не знаю... А у кого вообще есть причина желать моей смерти? Кстати, Грязный и Силач еще живы? - Да. - Может, они припомнили мне старое? - У нас не принято думать о старом, о том, чего нет. Но я присмотрю за ними обоими, - пообещал Ворон. - Наш договор остается в силе. Он не спрашивал, а утверждал. Вечная манера серых. Вик вздохнул. Нет, Ворону и его людям не было никакого смысла устраивать эту засаду... Но кто то ведь устроил ее? Выпущенная стрела была фактом, с которым нельзя не считаться. А, впрочем, разве не мог этот выстрел быть случайным? Сорвалась тетива у охотничьего самострела... Да, скорее всего. Прошло еще несколько дней, и Вик почти убедил себя, что никакого покушения не было, что все это - простая случайность. Приближался день свадьбы Веты и Святополка - сына старейшины Владимира. Вик дважды побывал в гостях у старейшины, чтобы убедиться лично, что все ладится с этой свадьбой, которой он придавал большое значение. Решение старейшины Владимира заставило многие роды изменить свое отношение к Централи. Вскоре должно было состояться еще несколько свадеб. Централь входила в кровное родство с половиной фермерских родов - если все пойдет, как задумано. Обитатели Централи поддерживали Вика. Они уже поговаривали о прямых связях с фермерскими поселками. Сдерживаемое желание "перехода границ", угаданное в свое время Лен, вырвалось наружу. Юноши и девушки охотно давали согласие породниться с фермерами. Люди постарше держались настороженно, но не препятствовали планам Вика и своим детям. Совет занял такую же позицию. Ферма, которую восстанавливали Бор и Дрей, теперь напоминала не оборонительный пункт, а скорее большой поселок, который должен был служить перевалочным пунктом для обитателей Централи и фермеров, в котором намеревались жить и те, и другие. Вик почти забыл о покушении (если это вообще было покушение) - когда внезапно ему напомнили об этом случае. - Я знаю, кто стрелял в тебя, Вик... Эти слова были сказаны шепотом, но в ушах Вика они прозвучали, словно раскаты грома. Вик не был готов услышать эти слова от Гея. Гей из службы зданий. Родной сын Ра, его приемной матери! Что ему может быть известно? Вик так давно не виделся с Геем, что почти позабыл его лицо. Сейчас Гей стоял рядом с ним у ворот Фермы - уже восстановленных, - и его длинное, худое, обрамленное жидкими прядями светлых волос лицо нависало над Виком - Гей отличался высоким ростом. Вик внезапно подумал, что Вета похожа на своего отца. Только в ней худоба Гея обернулась стройностью. И волосы у нее были темными... - Я знаю, - повторил Гей, - знаю, кто это был. - Кто? - коротко спросил Вик. Гей сделал ему знак следовать за ним в сторону ближайшей теплицы. Это была разрушенная во время нападения серых теплица. Они медленно двинулись по месиву грязных головешек и битого стекла, разговаривая на ходу. Гей шел впереди. Вик за ним. - Понимаешь, - говорил Гей, - ты недооценил Город Ты, пожалуй, сознавал, что представляешь для него угрозу, но почему-то считал, что Город, как некогда Централь, заперся в своих границах и знать не знает, что делается вокруг... - А разве не так? - искренне изумился Вик. - Не так. У Города есть свой человек в Централи, который сообщает обо всем, что здесь происходит. В Городе знают все, что необходимо знать. - Не может быть! - Может. И Город действует. Город поддерживал серых, чтобы они ослабляли Централь. - Помогая им оружием? - Вот именно. Но потом все изменилось. Серые чрезмерно усилились. Город перестал их поддерживать. Все изменилось. Все чересчур резко изменилось, Вик. Ты объединяешь силы для атаки. Ты опасен. И Город приказал своему человеку убить тебя. Теперь ты все понял? - Еще бы! Кто этот человек? - Я, - сказал Гей. Он обернулся, и Вик увидел направленный в свою грудь ствол небольшого необычного оружия. Такое оружие Вик увидел впервые. - Не шевелись, - предупредил Гей. - Стой на месте и не шевелись. Двинешься стреляю. Вик застыл, уставившись на Гея. - Ты мой брат, - сказал он. - Брат?! - переспросил Гей. Лицо его - такое знакомое лицо! - исказила незнакомая, не знающая меры ненависть. - Ты не брат мне, слышишь?! Ты не сын моей матери, она не любила тебя никогда, но вынуждена была делать вид, что любит, потому что ее обязывали эти проклятые законы вашей трижды проклятой Централи! Она тебя не любила, - повторил Гей, - а я ненавижу! Оружие дрожало в его руке. Вик прикинул расстояние. Далеко. Слишком далеко для прыжка. - Чем же я заслужил твою ненависть? Гей ничего не ответил. Ему уже удалось овладеть своими чувствами. - Теперь ты знаешь все, - холодно сказал он. - Теперь ты знаешь столько, что я просто обязан избавиться от тебя. Ярость. Вик почувствовал, как со дна души поднимается слепая, упрямая ярость. - Теперь я знаю даже больше, чем ты думаешь, - сказал он, глядя в глаза Гею. - Город стравливает Централь и серых? Замечательно! Значит Город не так силен, как говорят легенды, раз он боится и тех и других? Верно? - Кроме силы есть еще ум. - И предательство. - Замолчи! - Нет. Ты все равно не убьешь меня, - презрительно отмахнулся Вик. - Почему? - вырвалось у Гея. - Потому что Город повинен в смерти Ра. И ты тоже. Оружие в руке Гея сильно вздрогнуло. Но ствол по-прежнему был направлен на Вика. - Это ложь. - Это правда. - Это грязная ложь! - вскричал Гей. - Ты просто трясешься за свою шкуру, вот и выдумываешь небылицы! - У меня есть свидетели. - У тебя не может быть никаких свидетелей! Ра погибла при разборке южных руин!.. Гей запнулся. И его заминка не ускользнула от внимания Вика. - Договаривай, - произнес он. - Договаривай. "Мне так сказали" - не правда ли? Ну, конечно, правда! Они просто пощадили тебя. Они сказали, что Ра умерла сразу. А она умерла не сразу, не сразу, понимаешь, ты, любящий сын, она мучилась много ходов... - Ты не можешь этого знать!! - Могу. Я был тогда в комнатах службы здоровья, ты должен помнить это, я был ранен в плечо. И я слышал, я слышал, понимаешь, стоны Ра за стеной. Стоны Ра. Я молил Небо, чтобы оно послало ей смерть... - Молчи!! - лицо Гея кривилось, но оружие, нацеленное на Вика, словно застыло. - Молчи, лжец! - Но самое страшное, - продолжал, не обращая на него внимания Вик, - что я не знал тогда о твоих связях с Городом. Я был уверен, что Ра невозможно спасти. Ей могли помочь лишь городские лекарства. А у Лега их не было. Но ты мог достать их, мог, и не сделал этого. Ты сам убил Ра! - Нет!!! Вопя от ярости, Гей взмахнул оружием, как бы подкрепляя свой возглас жестом. Его рука отклонилась вправо - а через мгновение на ней повис Вик. Грохнул выстрел. Пуля ушла вверх, и оружие от толчка вырвалось из руки Гея. Он наклонился за ним, но упал, брошенный на землю Виком. Некоторое время они боролись, катаясь по грязному горелому крошеву. Потом раздался еще один выстрел.
9. ПРЕДАВАТЬ Договор, заключенный с серыми, резко изменил все планы Вика. Прежде он рассчитывал не спеша укреплять кровные связи Централи с родами фермеров, одновременно оттесняя племена серых на север и восток. Торопиться было бы ни к чему: каждый новый род давал бы Вику все новых и новых воинов. Город тревожил его - но глухой, смутной, ЗАВТРАШНЕЙ тревогой. Все связанные с Городом вопросы были завтрашними вопросами, они не требовали немедленного ответа. Куда важнее было установить новую границу территории серых. На этих новых границах Вик предвидел большие бои. Именно о них он говорил Славу. И вдруг - в один ход! - все изменилось. Все! Ворон без боя уступил Вику территорию, ограниченную Большим Озером на западе и Глубоким Озером на востоке. Он признал власть Вика на всех землях, расположенных в ста ходах от прежней границы Централи. Он обещал отвести все племена серых на север. Взамен Ворон требовал сущую безделицу. Он требовал помочь ему атаковать Город. Ворон отлично знал, что серые не смогут и не станут жить мирно, во всяком случае - долгое время. Рабы могут копаться в земле и кормить хозяев, но хозяева привыкли воевать и грабить - с этим ничего не поделаешь. И они избавятся от Ворона, как он избавился от своего отца, если им не подкидывать время от времени лакомый кусок. Прежде такими лакомыми кусками были поселки фермеров, конвои Централи. Отец Ворона замахнулся на Централь. Ворон, избавившись от потерпевшего поражение отца, с самоуверенностью молодости пообещал своим подданным Город. Почему бы и нет? Нынешней зимой, сразу после падения Централи, Город внезапно перестал снабжать серых оружием. Возникло недовольство, которым Ворон немедленно воспользовался. Он, поддерживаемый верными ему молодыми хозяевами, напал на лагерь своего отца, убил его, сровнял лагерь с землей и - как Главный Пхан отныне - заключил союз с Виком. Вик пошел на этот договор с одной мыслью: выиграть время, успеть создать постоянное мощное войско, которое могло бы противостоять серым. Вик понимал, что никакой союз с серыми абсолютно ничего не гарантирует. Вик вовсе не намеревался атаковать Город. Он знал, что ни Совет, ни старейшины никогда на это не согласятся. Хотя... Искушение было велико. Централь возмущало презрение Города и манили его тайны. Фермеры ненавидели Город за то, что он грабил их. Серые сами мечтали о грабеже, о сказочных богатствах Города. Вик отдавал себе отчет в том, что мнению Совета и старейшин он может противопоставить мнение тысяч: обитателей Централи, фермеров и серых. Вик хорошо помнил, как старейшина Алексей отреагировал на одно-единственное неосторожно оброненное им слово: "Мы бессильны против Города... ПОКА..." Город создал вокруг себя плотное кольцо ненависти. И Вик в силах был использовать эту ненависть против Города. Он мог сдержать свою клятву - теперь его бредовая мечта об охваченных огнем городских блоках уже не была просто мечтой, а тем более - бредовой. Мечта обернулась вполне осуществимым замыслом. Осуществимым? Но что может сделать вооруженное луками и автоматами разрозненное войско против бронированного кулака боевых машин Города? Это войско даже не сумеет прорвать внешние оборонительные рубежи, которые много лет укреплялись вокруг Города. Вик постоянно напоминал себе об этом. А потом напоминал о том, что серые оборонительные рубежи Централи прорвать смогли. Так что... Так что атака Города в итоге казалась вполне возможной. Если ее хорошо подготовить. Если все как следует обдумать, если собрать не одно, а три войска, если ударить по Городу с разных направлений... Вик вновь останавливал себя. Имеет ли он право на такой риск? В случае поражения серые уведут свои племена подальше от Города - но Централь и поселки фермеров останутся на своих прежних местах. И весь гнев Города обрушится на них "Вертолеты... танки", - приходили на ум Вику незнакомые, угрожающие слова старейшины Алексея. И что же? Продолжать безропотно платить дань Городу, трусливо кланяться городскому Конвою? Прежде это была участь фермеров. Но теперь это была их общая участь. Вик понимал, что ненависть к Городу будет расти вместе с ростом постоянного войска, которое в любом случае предстоит собирать. Ненависть будет расти и подталкивать его. Вика, к действию, а Ворон этого действия будет требовать открыто. У Ворона нет выбора. Или война с Городом, или война с фермерами и Централью. Третьего не дано. Третьего не дано и Вику тоже. Или война с Городом - или война с серыми. Только теперь, после упорных, мучительных размышлений, Вик начал понимать, что, заключив договор с серыми, он в глубине души допускал возможность его выполнения. Атаковать Город! Войти в него! Если бы иметь побольше информации... Если бы риск не был столь велик!.. Но риск был велик, велик чрезмерно, поэтому Вик, после нескольких дней колебаний, принял решение отказаться от любых планов атаки Города и начать подготовку к затяжной войне с серыми. А вскоре произошло событие, которое как будто подтверждало правильность принятого решения. Это случилось поздним вечером, когда в последние лучах заходящего солнца, светившего им в лицо, Вик и Слав вели лесной дорогой в Централь очередной конвой. Конвой двигался, растянувшись длинной цепочкой - теперь не приходилось опасаться нападения серых. Единственное, что угрожало грузовикам и повозкам - это покрывшая все дороги и тропинки непролазная грязь. Двигаться приходилось медленно и осмотрительно. Вик и Слав ехали на лошадях впереди, держа в руках факелы, которыми освещали дорогу в сгущавшихся сумерках. Оба были в прекрасном настроении. Старейшина Василий сменил-таки гнев на милость, узнав об усмирении серых, так что с пищей пока проблем не было. Радовало и то, что работы по восстановлению блоков Централи быстро продвигались. - Прошлые в них заблудились бы теперь, - насмешливо гудел Слав. - Дрей там чего не городит только - и все по-своему. - Ему виднее, - отозвался Вик. - Его служба - его и заботы. - Да, а жить-то в этих блоках нам! - Перебирайся к фермерам. - Я бы и непрочь. Совет не отпустит. Эдак все ответственные из Централи разбегутся. - Перебирайся, - повторил Вик, - насчет остальных ответственных не знаю, а тебе хорошо бы поближе к грани... Окончание фразы застряло у Вика в горле. Его лошадь, дико заржав, поднялась на дыбы. Вика с силой швырнуло назад, он не удержался в седле и полетел в дорожную грязь. Ощущение было такое, словно сама дорога ринулась ему навстречу и с силой ударила в лицо. Боль, грязь, круговерть света и тьмы, безумное ржание лошади... Вик ошеломленно поднялся на колени. Вернее, что-то одним рывком подняло его. Вик помотал гудящей от удара головой и обнаружил зажатый в левой руке повод. Он не выпустил его, падая с лошади. Лошадь рвалась из стороны в сторону, словно взбесившись. Вика трясло и кидало из стороны в сторону в такт этим рывкам, но он вцепился в повод - теперь уже обеими руками - и не выпускал его. А потом лошадь повалилась на землю. На землю и на Вика. Он едва успел отскочить в сторону - и лошадь тяжело рухнула к его ногам, густо разбросав во все стороны комья и брызги грязи. Вик выпустил из рук повод. Лошадь билась в агонии. Вик растерянно провел рукой по лицу, стирая с него грязь и льющуюся из носа кровь. Кто-то тряс его за плечо, Вик обернулся и увидел Слава, который, бурно жестикулируя, повторял слово: "Ложись!". Сообразив, что смысл этого слова не доходит до Вика, Слав схватил его в охапку и швырнул на землю, бросившись рядом. Некоторое время они лежали бок о бок, уставившись в спину все еще дергающейся лошади. Вик подумал, что грязи, пожалуй, ему на сегодня досталось с избытком. Это была единственная внятная мысль, посетившая голову. Откуда-то сзади доносилось приглушенное рычание остановившихся грузовиков, лязганье затворов и возбужденные голоса ходовиков. Лес вокруг молчал. Постепенно Вик пришел в себя. Выдираясь из холодной, жидкой грязи, он медленно поднялся на ноги. Слав был уже на ногах. Появился запыхавшийся Юр с автоматом в руке. - Все в порядке? - Что "в порядке"?! - зарычал Слав. - Что это было, обвались на меня Небо?! Засада? - Стоп, - сказал Вик, тщетно пытаясь справиться с льющейся из носа кровью. - Смотри... Слав посмотрел туда, куда указывал Вик. Из шеи лежащей на земле лошади торчала короткая толстая стрела, выпущенная из самострела. В свете факелов, которые держали в руках собравшиеся вокруг ходовики, стрела выглядела зловеще. - Кто то хотел пожелать тебе доброй ночи, - пробормотал Слав, покосившись на Вика. - Именно тебе. - Точно, - согласился Вик. Он представил себе эту стрелу в своей собственной шее... и передернул плечами. - Вот тебе и договор, - сказал Слав то, что наверняка мысленно твердил сейчас каждый ходовик. - Никогда я им не верил и не поверю, крысам серым. - Серые не пользуются самострелами, - возразил кто-то. - Потому, видно, и промахнулись. - Да, наверняка. - Конечно, они... - Стоп, - снова сказал Вик. Он окончательно опомнился и наконец то унял кровь. - Тут что-то не так. Договор нужен серым сейчас не меньше, чем нам. А то и больше. Понимаете? Им сейчас впору не убивать, а охранять меня! - Они тебя охранят, пожалуй, - буркнул Слав. - Разбирайся теперь сам со своими серыми. Нашел с кем договариваться... При всем своем желании, Вик не мог скрыть этот случай. Через день о нем знала вся Централь, через два дня - фермеры, а через три - серые. Ворон навестил Вика на четвертый день. Вик не впустил Ворона и его телохранителей в поселок, встретив серых на дальнем берегу озера в окружении большого отряда "кровных братьев". Переговоры продолжались недолго. - Не знаю, поверишь ты мне, или нет, - сказал Ворон, - только мои люди не стреляли в тебя. - По приказу, - кивнул Вик. - А могли они выстрелить без приказа? - Могли. Но зачем им это делать, Упрямый? Вик пожал плечами. - Не знаю... А у кого вообще есть причина желать моей смерти? Кстати, Грязный и Силач еще живы? - Да. - Может, они припомнили мне старое? - У нас не принято думать о старом, о том, чего нет. Но я присмотрю за ними обоими, - пообещал Ворон. - Наш договор остается в силе. Он не спрашивал, а утверждал. Вечная манера серых. Вик вздохнул. Нет, Ворону и его людям не было никакого смысла устраивать эту засаду... Но кто то ведь устроил ее? Выпущенная стрела была фактом, с которым нельзя не считаться. А, впрочем, разве не мог этот выстрел быть случайным? Сорвалась тетива у охотничьего самострела... Да, скорее всего. Прошло еще несколько дней, и Вик почти убедил себя, что никакого покушения не было, что все это - простая случайность. Приближался день свадьбы Веты и Святополка - сына старейшины Владимира. Вик дважды побывал в гостях у старейшины, чтобы убедиться лично, что все ладится с этой свадьбой, которой он придавал большое значение. Решение старейшины Владимира заставило многие роды изменить свое отношение к Централи. Вскоре должно было состояться еще несколько свадеб. Централь входила в кровное родство с половиной фермерских родов - если все пойдет, как задумано. Обитатели Централи поддерживали Вика. Они уже поговаривали о прямых связях с фермерскими поселками. Сдерживаемое желание "перехода границ", угаданное в свое время Лен, вырвалось наружу. Юноши и девушки охотно давали согласие породниться с фермерами. Люди постарше держались настороженно, но не препятствовали планам Вика и своим детям. Совет занял такую же позицию. Ферма, которую восстанавливали Бор и Дрей, теперь напоминала не оборонительный пункт, а скорее большой поселок, который должен был служить перевалочным пунктом для обитателей Централи и фермеров, в котором намеревались жить и те, и другие. Вик почти забыл о покушении (если это вообще было покушение) - когда внезапно ему напомнили об этом случае. - Я знаю, кто стрелял в тебя, Вик... Эти слова были сказаны шепотом, но в ушах Вика они прозвучали, словно раскаты грома. Вик не был готов услышать эти слова от Гея. Гей из службы зданий. Родной сын Ра, его приемной матери! Что ему может быть известно? Вик так давно не виделся с Геем, что почти позабыл его лицо. Сейчас Гей стоял рядом с ним у ворот Фермы - уже восстановленных, - и его длинное, худое, обрамленное жидкими прядями светлых волос лицо нависало над Виком - Гей отличался высоким ростом. Вик внезапно подумал, что Вета похожа на своего отца. Только в ней худоба Гея обернулась стройностью. И волосы у нее были темными... - Я знаю, - повторил Гей, - знаю, кто это был. - Кто? - коротко спросил Вик. Гей сделал ему знак следовать за ним в сторону ближайшей теплицы. Это была разрушенная во время нападения серых теплица. Они медленно двинулись по месиву грязных головешек и битого стекла, разговаривая на ходу. Гей шел впереди. Вик за ним. - Понимаешь, - говорил Гей, - ты недооценил Город Ты, пожалуй, сознавал, что представляешь для него угрозу, но почему-то считал, что Город, как некогда Централь, заперся в своих границах и знать не знает, что делается вокруг... - А разве не так? - искренне изумился Вик. - Не так. У Города есть свой человек в Централи, который сообщает обо всем, что здесь происходит. В Городе знают все, что необходимо знать. - Не может быть! - Может. И Город действует. Город поддерживал серых, чтобы они ослабляли Централь. - Помогая им оружием? - Вот именно. Но потом все изменилось. Серые чрезмерно усилились. Город перестал их поддерживать. Все изменилось. Все чересчур резко изменилось, Вик. Ты объединяешь силы для атаки. Ты опасен. И Город приказал своему человеку убить тебя. Теперь ты все понял? - Еще бы! Кто этот человек? - Я, - сказал Гей. Он обернулся, и Вик увидел направленный в свою грудь ствол небольшого необычного оружия. Такое оружие Вик увидел впервые. - Не шевелись, - предупредил Гей. - Стой на месте и не шевелись. Двинешься стреляю. Вик застыл, уставившись на Гея. - Ты мой брат, - сказал он. - Брат?! - переспросил Гей. Лицо его - такое знакомое лицо! - исказила незнакомая, не знающая меры ненависть. - Ты не брат мне, слышишь?! Ты не сын моей матери, она не любила тебя никогда, но вынуждена была делать вид, что любит, потому что ее обязывали эти проклятые законы вашей трижды проклятой Централи! Она тебя не любила, - повторил Гей, - а я ненавижу! Оружие дрожало в его руке. Вик прикинул расстояние. Далеко. Слишком далеко для прыжка. - Чем же я заслужил твою ненависть? Гей ничего не ответил. Ему уже удалось овладеть своими чувствами. - Теперь ты знаешь все, - холодно сказал он. - Теперь ты знаешь столько, что я просто обязан избавиться от тебя. Ярость. Вик почувствовал, как со дна души поднимается слепая, упрямая ярость. - Теперь я знаю даже больше, чем ты думаешь, - сказал он, глядя в глаза Гею. - Город стравливает Централь и серых? Замечательно! Значит Город не так силен, как говорят легенды, раз он боится и тех и других? Верно? - Кроме силы есть еще ум. - И предательство. - Замолчи! - Нет. Ты все равно не убьешь меня, - презрительно отмахнулся Вик. - Почему? - вырвалось у Гея. - Потому что Город повинен в смерти Ра. И ты тоже. Оружие в руке Гея сильно вздрогнуло. Но ствол по-прежнему был направлен на Вика. - Это ложь. - Это правда. - Это грязная ложь! - вскричал Гей. - Ты просто трясешься за свою шкуру, вот и выдумываешь небылицы! - У меня есть свидетели. - У тебя не может быть никаких свидетелей! Ра погибла при разборке южных руин!.. Гей запнулся. И его заминка не ускользнула от внимания Вика. - Договаривай, - произнес он. - Договаривай. "Мне так сказали" - не правда ли? Ну, конечно, правда! Они просто пощадили тебя. Они сказали, что Ра умерла сразу. А она умерла не сразу, не сразу, понимаешь, ты, любящий сын, она мучилась много ходов... - Ты не можешь этого знать!! - Могу. Я был тогда в комнатах службы здоровья, ты должен помнить это, я был ранен в плечо. И я слышал, я слышал, понимаешь, стоны Ра за стеной. Стоны Ра. Я молил Небо, чтобы оно послало ей смерть... - Молчи!! - лицо Гея кривилось, но оружие, нацеленное на Вика, словно застыло. - Молчи, лжец! - Но самое страшное, - продолжал, не обращая на него внимания Вик, - что я не знал тогда о твоих связях с Городом. Я был уверен, что Ра невозможно спасти. Ей могли помочь лишь городские лекарства. А у Лега их не было. Но ты мог достать их, мог, и не сделал этого. Ты сам убил Ра! - Нет!!! Вопя от ярости, Гей взмахнул оружием, как бы подкрепляя свой возглас жестом. Его рука отклонилась вправо - а через мгновение на ней повис Вик. Грохнул выстрел. Пуля ушла вверх, и оружие от толчка вырвалось из руки Гея. Он наклонился за ним, но упал, брошенный на землю Виком. Некоторое время они боролись, катаясь по грязному горелому крошеву. Потом раздался еще один выстрел.