Dalski Alex. Парадайз.ru

   – Ты давно на Острове, Ахмед?
   – Два дня…
   – Зачем ты приплыл сюда?
   – В Брикстоне, где я живу, на улицах всегда очень много цветов…
   – Ахмед, расскажи нам. Мы очень хотим знать, зачем ты приплыл сюда?
   – Там в море, совсем рядом, русские корабли. Русские знают, что Остров умер, и хотят забрать его себе. Но Остров принадлежит английской короне.
   – Что ты должен сделать на Острове?
   – В этом городе, друзья, есть место, откуда можно управлять невидимым барьером. Я должен взять его под контроль.
   – Зачем?
   – Американцы и мы, британцы, должны войти на Остров и выполнить стратегическую задачу. Мы должны сделать это раньше, чем русские.
   – То есть ты должен на короткое время отключить защитное поле?
   – Я вижу твои добрые глаза, мой друг. Я уверен, что ты такой же храбрый и сильный, как и я…
   – А ты знаешь, где искать то место, откуда управляют полем, Ахмед?
   – Да, я знаю. Поле управляется из башни.
   – Кто тебе это сказал?
   – Есть данные разведки. А ведь я когда-то тоже мечтал стать разведчиком. Помню, как отец…
   – Ты хочешь сказать, что на Острове живет… жил человек, работающий на Великобританию?
   – Да, такой человек был. Да прибудет с ним Аллах. Я не знаю, кто он. Он смог отправить всего одно сообщение, а затем наступило молчание. Знаешь, я вспомнил строки Аль-Мутанабби о разящем мече…
   – Что ещё он сообщил о «Куполе»?
   – Насколько я знаю, почти ничего. Мне же, друзья, известно лишь, что источник защитного поля находится в башне в Научном центре.
   – В Нексусе?
   – Я не знаю его названия. Возможно, что да…
   – Что ещё тебе известно о защитном поле?
   – Ещё я знаю, что люди, живущие на Острове, не создавали защитное поле.
   – Вот как! Откуда же оно взялось?
   – Оно появилось, как только в башне поселился Гость.
   – Гость? Ты имеешь в виду Платона Вознесенского?
   – Нет.
   – Тогда о ком ты говоришь? Расскажи нам, что это за Гость.
   – Я не знаю. И никто не знает.
   – А тебе кто рассказал?
   – Перед тем, как я отправился сюда, со мной разговаривали два человека из Intelligence Service.
   – Что им известно?
   – У них вообще ничего нет. Только короткая запись.
   – Какая запись, Ахмед?
   – Её сделали через направленный микрофон с большого расстояния. На ней слышно, как Вознесенский говорит с кем-то: «…Пока Гость с нами – его „Купол“ с нами, и бояться нам нечего». «А что будет, когда ему надоест жить в башне?» «Не беспокойся об этом…»
   – И это всё?
   – Всё.
   – Кто сделал запись?
   – Я не знаю.
   – Хорошо. Где ты научился говорить по-русски?
   – Давным-давно, ещё в Персии, русские строили реактор в городе, где жил мой отец. Он познакомился с девушкой, которая приехала из России и работала на строительстве. Она с рождения жила в Москве, хотя её родители были родом из Баку. Девушка была очень красивая, и мой отец женился на ней. Это была моя мать. Её зовут Лейла, что означает «нежная».
   А потом мои родители уехали жить в Лондон. Поэтому сейчас я могу говорить на английском, русском и фарси.
   Друзья, дайте мне, пожалуйста, воды. Мне почему-то стало жарко.
   – Он спит или умер?
   – Да ну тебя! Спит, конечно.
   – И что нам с ним теперь делать?
   – Ничего. Когда закончим, отвезем его в Управление полиции. Поживет пока там, в камере для задержанных.
   – Понятно. А мы чем займемся?
   – Как чем? Пойдем выкручивать сгоревшие модули. Только сначала нам неплохо было бы найти какой-нибудь склад или что-то в этом роде и убедиться, что там есть исправные для замены.
   – Погоди, Сергей. Ты хочешь сказать, что я освободил тебя для того, чтобы ты, как и этот «войн», заставлял меня выкручивать модули?

23

   Оставив спящего Ахмеда в кресле и для надежности сковав его, помимо скотча, ещё и наручниками, Сергей и Кирилл занялись обходом комплекса.
   Склада, как такового, здесь не оказалось, но, видимо, по причине нередких перегрузок или просто, на всякий случай, запасные модули находились в здании комплекса в довольно большом количестве. Залежи контейнеров с надписью «Power Core», встречались практически на каждом уровне.
   Сергей никогда раньше не видел такого оборудования, как здесь, в энергоблоке. Было очевидно, что люди, его создавшие, продвинулись значительно дальше своих коллег-энергетиков из развитых стран мир.
   – Я видел нечто подобное лишь в фантастических боевиках и компьютерных играх типа «Orion Wars», – согласился с ним Кирилл. – Наши ребята в Научном центре не зря едят свой хлеб.
   – Уже вечер. Нам бы успеть сегодня извлечь сгоревшие модули.
   – А какая нам разница – вечер или ночь? В подземелье всё равно нет окон.
   – Ты собрался всю ночь с ними возиться?
   – Да нет. Просто какой смысл так уж спешить?
   – Смысл спешить есть всегда.
   Они снова спустились на третий уровень.
   – Да не так и много тут работы, – сказал Сергей, оглядевшись. – Сколько времени уходит на снятие одного модуля?
   – Примерно минут десять. Может, пятнадцать.
   – Вот и считай… Девятнадцать сгоревших модулей. Нас двое. То есть в час мы сможем снимать восемь-десять штук. За два с небольшим часа управимся. Поехали?
   – Поехали.
   Работа была монотонная. К тому же, от тусклого красного цвета быстро уставали глаза. Для съема модуля необходимо было стоять в полунаклоне, поэтому время от времени приходилось прерываться и делать небольшую разминку – затекали спина и ноги.
   – Он сказал, что служит в английском спецназе. А ты говоришь, что работаешь на американцев. Почему ты сразу не сказал ему об этом? Или ты не американец?
   – Я работаю не на правительство, а на частное агентство.
   – Но разве может частный детектив пробраться сюда, на край света, без помощи военных? Подай, пожалуйста, молоток.
   – Держи. Большие деньги помогают пробраться куда угодно. Даже сюда. Почему ты спрашиваешь об этом? – Сергей открутил очередное крепление и решил встать и размяться.
   – Ахмед сказал, что с той стороны «Купола» стоят военные корабли. Они ждут, когда им «откроют ворота». Если они войдут сюда, то Остров прекратит существование.
   – Он уже прекратил существование.
   – Я так не думаю. Я не против помогать тебе, Сергей, но если ты – российский агент, то помогая тебе, я предаю свой Остров.
   – А если я – агент ЦРУ?
   – Мне не до шуток. Американцы не так страшны, как русские. И ты это прекрасно понимаешь.
   – А вот не понимаю. Объясни, пожалуйста, если не сложно?
   – Да американцы фактически спасают Остров от русских!
   Конечно, они присвоят все разработки, включая главную разработку – «Хрустальный Купол». Но, в отличие от визита русских, после американцев Остров всегда сможет продолжить существование. Ведь идея Острова близка американской идее. Не случайно сюда приехали люди, которые до этого всегда стремились иммигрировать из России в США или Англию, но просто не могли этого сделать.
   – Не могли?
   – Конечно. Получить разрешение российских властей на выезд за границу сегодня хоть и крайне сложно, но всё-таки возможно. Но куда можно выехать? Только в некоторые страны Азии и Африки. А Европа, США, Британский союз, многие страны Латинской Америки давно уже закрыли для русских въезд и даже туристам выдают одну визу на сотню заявлений.
   – Ну, хорошо, допустим. А в чем, по-твоему, идея Острова? И почему она так близка американской?
   – Я не писатель, знаешь ли. Но я вижу это так.
   Если ты не хочешь ежедневно и до самой смерти драться насмерть с себе подобными, и не за что-нибудь, а просто за кусок хлеба, стакан дешевого вина и убогую квартирку (да и ту – только к старости), если ты, несмотря на радостное вранье «хозяев жизни» о том, что ты, якобы, свободный человек, ощущаешь свое полное бесправие и бессилие, если ты хочешь не через тысячу лет, а уже сегодня по праву иметь всё то, что подарила человеку цивилизация, которая создавалась и твоими предками тоже – ты бежишь от надоевшего тебе мира на ничейную землю, строишь новый дом и живешь так, как хочешь.
   Это было идеей первых американских переселенцев. И это было идеей Острова Нового Солнца.
   – А говоришь – не писатель. Я чуть было не зарыдал.
   – Твоя ирония убеждает меня в двух вещах. Первая: не всем дано понимать очевидное. И вторая: ты – не американец.
   Сергей засмеялся.
   – Да ладно тебе, старина. По существу твоей речи, я обеими руками – за. Просто твой тон был настолько пафосный, что я не мог не съязвить.
   Но почему всё-таки ты думаешь, что после прихода русских Острову – конец? Ты же сам сказал: русские хотят того же самого, что и американцы с англичанами – отнять все технологии и присвоить «Купол». Разве не так?
   – Так. Но не совсем. «Купол» и научные секреты – само собой. Но российские власти никогда не допустят, чтобы где-то кто-то создал русскую страну, пусть крошечную, но такую, где русские будут не иммигрантами, а коренными, и при этом будут жить счастливо.
   – Но насколько я знаю, в России сейчас живут не так уж и плохо.
   – Ха-ха. И, наверное, поэтому там нет оппозиции и запрещены все политические партии? А на выборах всегда побеждает один и тот же кандидат с рейтингом девяносто шесть процентов?
   – А к чему перемены, если всё устраивает?
   – Моя семья уехала, когда мне было пятнадцать лет. Я помню, как мы жили. Это очень далеко от понятия «всё устраивает». Мой отец, доктор наук, работал в шиномонтажной мастерской – там неплохо платили. А жили мы в квартире на окраине. У меня здесь кухня больше, чем та квартира.
   – Но прошло столько лет. Там многое изменилось.
   – А люди? Люди изменились? Если ты жил в России, тебе ничего не надо объяснять. Если ты там не жил, то тоже не надо – ты просто не поймешь, о чем я.
   – Ну, а ты попробуй? В двух словах. Может, я уловлю?
   – В двух словах? Пожалуйста!
   Беспричинная агрессия, стадный инстинкт, ненависть к богатству и процветанию, отрицание любых законов и правил, всеобщее стремление без конца напиваться до утраты человеческого облика. Вот это – русский менталитет.
   – Злой ты, Кирюха.
   – Я не злой, а справедливый. Слушай, помоги, а? Не могу вытащить её, заразу, зацепилась видимо.
   – Ну вот, а ты боялся. Осталось всего четыре модуля открутить.
   – «Всего четыре». Я устал, как не знаю кто. С последним возился полчаса, наверное.
   – А ты собирался, помнится, всю ночь тут работать.
   – Да кто же знал, что это так тяжко!
   – Ну, ничего, уже недолго… Закончим, потом подбросим Ахмеда до «гостиницы», и можно будет смело идти спать.
   – Кстати, Сергей, а ты не думаешь, что сюда могут ещё кого-нибудь прислать?
   – Думаю. Но время ещё есть. Пока не вернется агент, соваться в дыру никто не станет. Будут ждать до последнего.
   – А ты тоже сквозь неё проплыл?
   – Угу.
   – Вот же гадство-то какое!
   – Ты про что? Про меня? Кто бы тогда отпустил тебя с Колибри, если б не я?
   – А кто бы тогда спас тебя от Ахмеда, если б не я? А гадство потому, что пока есть дыра, через неё все могут лазить. Надо как можно быстрее её заделать.
   – Насчет «всех» – ты погорячился. Это далеко не так просто. Хотя, если они поймут, что на поверхности воды никому ничего не угрожает, то для обычного погружения, входа в отверстие и последующего всплытия сгодятся обычные аквалангисты-диверсанты. Кстати, а как ты собрался «заделывать» дыру?
   – Пока не знаю. Но раз Ахмед уверяет, что источник поля в Нексусе, то надо как можно быстрее попасть туда и разобраться в управлении «Куполом».
   – Он ещё говорил про некоего Гостя. У тебя есть какие-нибудь гипотезы насчет этого?
   – Так, а чего непонятного. Нашли ученого-гения, создали ему все условия, он изобрел «Купол». Ну и, наверное, ещё много чего полезного изобрел.
   – Возможно. Но почему Лурье-то так нервничает по поводу Нексуса?
   – Ха! Так он же тебе сказал, что он о тебе думает. По его версии, ты – русский шпион. А значит, попав в Нексус, попытаешься отключить «Купол». Я, кстати, надеюсь, что он ошибается.
   – Я тоже. Надеюсь.
   – Поднажмем! Последний модуль!
   – Давай. Я эту сторону откручиваю, а ты – эту.
   – О'кей. Слушай, Кирилл, а к кому мы заходили за сканнером? Это девушка твоя, что ли?
   – Марина-то? Нет, просто соседка. Мы так, общаемся с ней. Дружбой не назвать, но – приятели.
   – Понятно. А я подумал, мало ли…
   – Да не. Она, конечно, симпатичная, и поговорить с ней иногда можно о разном. Но какая-то она, знаешь, себе на уме, слегка «пришибленная» что ли. Вот сестра у неё совсем другая, всегда со всеми общий язык найдет. Мы как-то с её мужем даже отмечали чего-то… А, ну да, День Независимости праздновали, я же как раз тогда только переехал в «Пеликан». Эх, вернуть бы всё как было…
   – Мудрецы говорят, что нельзя войти в одну и ту же воду.
   – Врут. Не выливай воду из ванны и войдешь.
   – Ну, всё, остряк, давай поднимать.
   – Неужели всё это сделали мы?
   – Мне тоже не верится. Пошли грузить «арестованного» и – спать. А завтра с утра установим новые модули и запустим электричество.
   – А ты уверен, что мы сможем вывезти Ахмеда с территории «первой зоны»?
   – Не уверен. Но надеюсь, что изнутри ворота открываются как-нибудь ещё помимо электронного замка. Я не то чтобы против пожарной лестницы, но спуститься по шлангу и подняться по нему – две разные вещи.
   Ахмед находился там же, где его оставили. Судя по выражению его лица, действие наркотика давно закончилось.
   – Привет, друг, – сказал ему Сергей, – как спалось?
   – Я тебе не друг. Что за гадость ты мне колол?
   – А что, разве у тебя что-то болит?
   – Ты знаешь, что я с тобой сделаю…
   – Потом расскажешь. Уже поздно, мы сейчас отвезем тебя в «отель». А завтра, если не возражаешь, мы продолжим разговор, о'кей?
   – Ты никуда не денешься, понял?
   – Да понял, понял. В общем, смотри. Я тебя сейчас отвязываю, и ты спокойно идешь с нами до машины. Наручники – твои, поэтому я их снимать не буду. И ещё. Будешь много ругаться – залеплю рот скотчем. Голова и так болит, так что прости.
   – В туалет, может, отведешь?
   До выезда из «первой зоны» они доехали за пару минут – энергоблок находился недалеко от проходной, а по пути не встретилось никаких дополнительных преград.
   Ворота же, хотя и открывались электромотором, имели дополнительный ручной механизм, видимо, на случай аварии: возле самых ворот виднелось некое подобие лебедки.
   – Не только когда он пошевелится, а даже когда тебе покажется, что он пошевелился – ни о чем не думай, а просто нажми на спусковой крючок, – наказал Сергей и вылез из джипа чтобы открыть ворота.
   Ахмед находился на переднем пассажирском кресле со скованными за спинкой кресла руками. Позади сидел Кирилл и дулом автомата упирался Ахмеду в затылок.
   Наконец, стальные створки ворот открылись достаточно, чтобы пропустить автомобиль. Сергей запрыгнул в кабину, и они выехали из «первой зоны».
   – Ох, и устал я. Надеюсь, не напрасно. Слушай, Ахмед, а как ты так быстро разобрался, по какой схеме менять модули?
   – У меня – высшее техническое образование, – с достоинством ответил тот. – К тому же, в отличие от тебя, я умею пользоваться компьютером.
   – Да ладно, брось. Ну, чего ты злишься. Подумаешь, наручники одели. Зато без мешка на голове.
   – Я поступил глупо, не убив тебя сразу.
   – Как странно слышать это от человека, с которым ещё недавно мы так мило болтали. Кстати, в свободную минутку мы обязательно вернемся к нашему «шприцевому» общению. Мне нужно узнать кое-какие подробности о твоем корабле и составе группы спецназа.
   Ахмед угрюмо молчал.
   Проехав пару кварталов, Сергей сбавил скорость и притормозил возле перекрестка.
   – Темно-то как. Кирюха, куда поворачивать?
   – Пока прямо. Я скажу где. И далось тебе это Управление. Там же наверняка камеры тоже электричеством запираются.
   – Вот черт! И правда. Куда же его девать?
   – У нас во дворе «Пеликана» есть люк, а под ним – бетонной бокс два на два метра. Там гидрант для подачи воды. Если посадить Ахмеда туда, а на крышку люка поставить этот джип, то лучшей камеры не сыскать.
   – Что же ты раньше молчал?
   – А только сейчас на ум пришло.
   – Ну что ж. Лучше поздно, чем никогда. Ахмед, ты читал в детстве сказку об Алладине?

24

   Ночевать решили у Кирилла.
   Перед тем, как лечь спать, Сергей тщательно запер входную дверь. Вдобавок придвинул вплотную к двери вешалку с одеждой, стоящую в прихожей. На недоуменный взгляд Кирилла он пояснил:
   – У тебя же, кроме одного хлипкого замочка, ни одного запора. А так хоть сбрякает, если кто-нибудь попытается войти.
   – А ты что, ещё кого-то ждешь?
   – Всё шутишь… Ты пойми, нам сегодня просто невероятно повезло, что Ахмед свалял дурака и полез к высокому напряжению. Иначе неизвестно, где бы мы сейчас были. И были ли вообще…
   – Ты что, думаешь, он мог нас убить?
   – Не знаю. Он – диверсант, спецназовец. Перед ним стоит конкретная задача. Неужели он бы стал запирать нас куда-нибудь, носить еду, и вообще – возиться с нами?
   – Но мы ведь – местное население! Неужели люди с той стороны готовы даже перебить оставшихся жителей ради промышленных секретов?
   – «Секретов». Да за такую штуку, как защитное поле «Купол», они вырежут полконтинента. Это же недосягаемый отрыв от любых возможных военных и экономических соперников. Поэтому нам надо стараться избегать сюрпризов.
   Давай спать. И учти: подъем через пять часов.
   Когда заработал вибросигнал будильника, Сергей находился в полузабытьи, между сном и бодрствованием, как это обычно бывает после сильного переутомления.
   Семь утра. Из открытого окна доносились только шепот тропического ветра и редкие крики птиц.
   Он открыл глаза. Кирилла не было.
   Сергей вскочил, держа в одной руке автомат, а другой судорожно вытаскивая из кармана фонарик. Он хотел двинуться к входной двери, но вдруг услышал какой-то шорох на балконе.
   – Сергей, я здесь. Ты проснулся?
   – Тьфу, черт! Ты чего пугаешь?
   – Извини, я просто вышел сюда подышать и задумался.
   Кирилл сидел в шезлонге, сдвинутом к самому краю балкона. Рядом на полу стояла открытая бутылка. Кирилл смотрел на лежащий перед ним предрассветный город.
   – Э, Кирюха, ты чего?
   – Ты знаешь… Я смотрю на улицы, на дома. На океан… Неужели всё кончилось?
   – Что кончилось? Ты чего раскис? Ты остался жив, ты молод, ты уедешь и…
   – Я никуда отсюда не поеду. Если так случится, что кто-то придет и разрушит всё это, то я всё равно останусь. Здесь прошли лучшие годы моей жизни…
   Сергей поднял бутылку и посмотрел на этикетку.
   – И давно ты тут сидишь?
   – Я не ложился.
   – Вот здорово! Я рассчитывал на твою помощь вообще-то. А ты сидишь здесь, пьешь эту дрянь…
   – Не беспокойся. Выпил я всего ничего. А не спать сутками я привык.
   – Мде. Слушай, Кирилл, а что, разве здесь ты ни разу не вспоминал страну, откуда приехал?
   – Вспоминал. И не раз.
   – И у тебя ни разу не возникало чувства, будто что-то утрачено?
   – Ты знаешь, нет. Переезд сюда ведь не был для меня иммиграцией. Казалось, что мы просто переехали в новый район, где хорошие квартиры и добрые соседи. Я слышал, как некоторые, особенно те, кто постарше, иногда жаловались, будто им чего-то не хватает. Но я ни разу не встречал того, кто бы пожалел или захотел вернуться. Что я тебе говорю – просто посмотри вокруг!
   – Мы собирались сегодня продолжать работу в энергоблоке.
   – Да, я помню. Через десять минут я буду готов.
   – А у тебя тут в холодильнике особо не разживешься…
   – Ты что, хочешь есть?
   – Я ищу чего бы отнести Ахмеду. Не идти же за консервами в супермаркет.
   – Там в самом верхнем отделении вроде были две или три упаковки сухарей с изюмом. И в шкафу, который напротив окна, должны быть банки с консервированными фруктами. Поройся, в общем, может, чего найдешь…
   – Ахмед! Ты живой там? Сейчас будем люк открывать. Не нападай на нас, мы тебе поесть принесли и бутылку с водой. Слышишь меня?
   Из маленьких круглых отверстий в крышке гидранта не доносилось ни звука.
   – Спит, наверное. Или может, наоборот, слишком бодрый. Кирюха, ты тяни за ручку. А я буду контролировать.
   Кирилл рванул крышку на себя и отскочил немного назад. Люк открылся. Ничего не произошло. Сергей включил фонарь, подобрался к самому краю люка и осторожно заглянул вниз. Затем направил луч фонаря в гидрант.
   – Не понял. Эй, Ахмед, что за шутки?
   – Что там? – не выдержал Кирилл.
   – Подойди, посмотри.
   – Твою мать…
   Ахмед полусидел-полулежал на бетонном полу, спиной к стене. Голова его была неестественно вывернута, а шея перетянута концом бечевки. Второй её конец был привязан к торчащей из стены металлической скобе.
   – Повесился…
   – Что за бред… С какой стати…
   – Слушай, ты что ему колол вчера?
   – Да ничего такого! Обычный опиат, с небольшой примесью синтетики. От этого не вешаются.
   – Не вешаются… Посвети-ка ему на лицо ещё раз. Гляди, он же весь синий!
   – Вижу… Постой, а может, это «кодировка Мунга»? Но англичане вряд ли бы стали…
   – Ты о чем?
   – Да так… Потом расскажу.
   – Может, он дурака валяет?
   – Да не похоже. Эй, Ахмед! Мы не полезем проверять, живой ты или нет. Мы просто задвинем крышку люка и уйдем.
   Молчание.
   – Если ты мертв, то выстрел в голову тебе не повредит, – Сергей щелкнул затвором.
   Ахмед не пошевелился.
   – Неужели действительно мертв… Закрывай люк. Пошли. Вечером разберемся.
   Несмотря на то, что при иных обстоятельствах Ахмед, не задумываясь, пренебрег бы их жизнями, Сергей, да и Кирилл тоже, продолжили путь молча и в довольно мрачном настроении.
   Поступок диверсанта, конечно, можно было бы объяснить непредсказуемой реакцией на действие наркотика, особенностями личности пленника или как-то иначе… Но в любом случае, увидеть повешенным человека, с которым довелось общаться всего несколько часов назад, было жутко и отвратительно.
   Покинув двор «Пеликана», они пересекли улицу и подошли к стоящему на обочине небольшому ярко-красному кабриолету. Джип пришлось оставить на крышке люка во дворе – Сергей не исключал, что Ахмед всё же жив и просто пытается их обмануть.
   – Кирюха, ты – за руль.
   – Ага.
   – Быстро не гони. А как будем возле «первой зоны», то – совсем медленно.
   – Понял.
   Впрочем, предосторожности оказались излишни. Уже через десять минут, миновав безлюдные улицы, кабриолет въехал на территорию «первой зоны» и, обогнув пост охраны, остановился возле здания энергоблока.
   Здесь всё было по-прежнему. Сначала они спустились на второй уровень и убедились, что сложенных здесь модулей вполне достаточно, чтобы закончить ремонт. Затем принялись таскать контейнеры с модулями по одному вниз.
   И только когда на третий уровень были доставлены девятнадцать контейнеров, Сергей с Кириллом приступили к их установке.
   Процесс установки был абсолютно идентичен процессу снятия, но в обратном порядке: сначала установка в пазы гнезда, затем плавный, чуть с силой нажим до упора, затем – щелчок фиксатора, и можно было приступать к закручиванию болтов.
   – Это так напоминает мне тупую замену предохранителей…
   – Ага. Слушай, может и не надо все-то болты закручивать?
   – А ты что, хочешь потом повторить всю процедуру замены?
   – Эх…
   К десяти утра все модули были заменены. На каждом из них светились красные крошечные точки – индикаторы исправности.
   – Ну что, Кирюха, пора?
   – Пойдем, попробуем.
   Они вернулись к лестнице и стали подниматься наверх.
   – Лурье говорил, что можно подавать энергию не на все объекты, а только на те, которые нужны в конкретный момент.
   – А что, мы разве не будем включать весь Остров?
   – Ни в коем случае. Пуск электричества сразу на большой территории может повлечь пожары – я запросто допускаю, что где-то не выключена плита, утюг или что-нибудь посерьезнее. Так что включаться будем как можно точнее и только там, где нам надо.
   – Что ж, ясно. Кстати, мы как-то забыли о Лурье…
   – А чего его вспоминать. Время ещё не истекло.
   – Я просто подумал, а почему ты не стал его колоть шприцем? Это же очень эффективно. Неужели и правда – рассчитывал на его «добрые мотивы»?
   – Какие мотивы… Простой расчёт. Аэрон-морфин действует отлично, но только тогда, когда ты задаешь вопросы и ждешь ответов. В случае с Лурье я боялся, что он ничего не знает, или я задам не те вопросы, а после использования наркотика Лурье возненавидит меня и сбежит.
   – Но сейчас-то ты знаешь, какие вопросы задавать, да и сенатору бежать некуда…
   – Мне жалко тратить на него время. Сейчас мы и так почти у цели.
   – Ты прав. А вот и операторская.

25

   В операторской было всё так же темно. Свет проникал только сквозь наружные металлические жалюзи единственного небольшого окна.
   – Доставай фонарик. Где-то здесь должно быть устройство вроде рубильника или кнопки запуска.
   Сергей включил фонарь. На стене рядом с входной дверью находился металлический ящик с дверцей.
   – Может, это?
   – Сейчас посмотрим. – Кирилл открыл дверцу и стал разглядывать ряды переключателей.
   – «Смена кодов аварийного допуска». «Экономичный режим внутреннего освещения». Вот! Наверное, оно. «Активация внутреннего питания».
   – С богом!
   Кирилл щелкнул тумблером, но ничего не произошло.
   – Чёрт, не она.