Страница:
В Бельгии действовали две резидентуры — Леопольда Треппера, не имевшая названия, и Константина Ефремова («Паскаль») Впоследствии обе они вошли в историю под именем «Красной капеллы».
Талантливый вербовщик Треппер создал агентурную сеть, состоящую из ценных источников. Ему на связь были переданы также агенты, завербованные легальным резидентом. Разведупра, генералом Суслопаровым, занимавшим пост советского военного атташе при правительстве Виши. Благодаря этому Треппер стал направлять через Суслопарова материалы о численности и дислокации немецких войск во Франции. В середине мая 1941 года Треппер передал особо важное сообщение о том, что немцы через Швецию и Норвегию перебросили в Финляндию около 500 тысяч солдат, а все высшие руководители «Организации Тодта» переведены в Польшу. Он также сообщил о передвижении немецких войск из Франции к советским границам и называл дату возможного нападения на СССР — 20—25 мая 1941 года. Сообщение с точной датой начала войны Треппер передал через Суслопарова 21 июня 1941 года.
После отъезда Суслопарова Треппер и его резидентура остались без связи с Москвой.
В Швейцарии обосновалась нелегальная резидентура «Дора», руководителем которой был венгерский коммунист Шандор Радо. В его резидентуре были люди, одновременно работавшие на советскую, английскую, чешскую и швейцарскую разведки. К тому же польская «Экспозитура», германская и французская спецслужбы нередко привлекали агентов, используемых «Дорой».
И не случайно в сообщения Радо нередко проскальзывала дезинформация, что он и сам признает в своей книге воспоминаний «Под псевдонимом „Дора“. Например:
Это было выполнено, но, несмотря на слияние групп, «Сиси» сохранила относительную самостоятельность. Советская разведка иногда работала непосредственно с ней, используя шифры, известные ей, но неизвестные Радо. Его это несколько задевало, но как дисциплинированный разведчик и хороший конспиратор, он принял этот приказ как должное.
Тревожные телеграммы продолжали поступать от «Доры»:
Кроме того, нужно отметить еще один момент. Мне больно писать об этом, так как я и сам грешен, но приходится. Большинство авторов, писавших о Зорге, основывались не на архивных материалах, а на уже напечатанных, а зачастую и сфабрикованных. Дело в том, что никто из авторов полного доступа к архивам ГРУ не получил. Опирались либо на имеющиеся открытые источники, либо на материалы, выборочно представляемые цензорами из аппарата этого ведомства. В результате родился миф, в который, к сожалению, поверили и сами авторы, и их читатели.
Серьезный анализ информации, поступившей от Рихарда Зорге в 1941 году, стал возможен совсем недавно. Опубликован сборник документов об истории военно-политического противоборства СССР и Японии в 1930—1940-е годы. В нем впервые приводятся полные тексты радиограмм группы «Рамзай» за 1941 год.
Исследователь Е.А. Горбунов в своей глубокой и умной книге «Схватка с черным драконом» проанализировал все, что было напечатано о Зорге, начиная от первых публикаций 1965 года и до 2002 года. Он ссылается также на книгу другого исследователя, Фесюна, «Дело Зорге» с подзаголовком «Неизвестные документы». Это — наиболее полная подборка документов из «дела Зорге», хранящегося в архиве ГРУ. Читателям, которых особенно заинтересовала тема Зорге, я советую обратиться к этим источникам.
Тот факт, что в радиограммах Зорге содержится много дезинформационных сведений, объясняется просто. И посол, и военный атташе Германии имели задание распространять дезинформацию о сроках нападения Германии и численности войск, «поощрять всякую фантазию». И, даже вполне доверяя Зорге и делясь с ним «военной тайной», они допускали, что он, как журналист, в свою очередь, может с кем-то поделиться «новостями» и тем самым будет способствовать распространению дезинформации.
Поэтому обвинять Зорге ни в чем нельзя. Великий разведчик сделал все, что было в его силах.
Мы же используем лишь те достоверные документы кануна войны, которые Зорге направил в Москву. Их оказалось не так уж и много. И ни о какой дате 22 июня не может быть и речи.
2 мая: Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и заполучить европейскую часть страны. С 30 мая сообщения о достаточно точных сроках нападения на СССР. 30 мая: война начнется во второй половине июня. 1 июня: срок начала войны переносится на 15 июня. 15 июня война задерживается до конца июня.
Последняя телеграмма перед войной поступила от Зорге 20 июня. В ней говорится: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна. Германское военное превосходство дает возможность разгрома последней большой европейской армии». Симптоматично, что в опубликованном тексте этой телеграммы нет никаких резолюций и пометок о рассылке. Следовательно, Сталину она не докладывалась. А новость, сообщенная в ней, уже не была новостью: о ней кричала вся мировая пресса.
«Доклад начальника Разведуправления Генштаба Красной армии генерал-лейтенанта Голикова в НКО СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) „Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР“.
б/н 20 марта 1941 года.
Большинство агентурных данных, касающихся возможности войны с СССР весной 1941 года, исходят от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день, несомненно, является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией…
За последнее время английские, американские и другие источники говорят о готовящемся якобы (разрядка моя. Обратите внимание на это подхалимское словечко. — И.Д.) нападении Германии на Советский Союз. Из всех высказываний, полученных нами в разное время, заслуживают внимания следующие: 1) Геринг якобы согласен заключить мир с Англией и выступить против СССР… 3) В Берлине говорят о каком-то крупном разногласии между Германией и СССР. В связи с этим в германском посольстве говорят, что после Англии и Франции наступит очередь СССР… 5) Американский посол в Румынии в своей телеграмме в Вашингтон сообщает, что Джигуржу имел беседу с Герингом, который сказал, что если Германия не будет иметь успеха в войне с Англией, то она вынуждена будет перейти к осуществлению своих старых планов по захвату Украины и Кавказа… 7) Гитлер намерен весной 1941 года разрешить вопрос на Востоке… 14) Столкновение между Германией и СССР следует ожидать в мае 1941 года. Источником подчеркивается, что это мнение высказывается как в военных кругах, так и в кругах МИДа. Никто не реагирует одобрительно на эти планы. Считают, что распространение войны на СССР только приблизит конец национал-социалистского режима. Это мнение высказывает и племянник Браухича, который занимает видный пост в Министерстве иностранных дел… 16) …Из наиболее вероятных вариантов действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимания следующие: Вариант № 1. По данным анонимного письма, полученного нашим полпредом в Берлине от 15 декабря 1940 года «…Основное направление удара: а) от Люблина по Припяти до Киева; б) из Румынии между Яссы и Буковиной в направлении Тетерев и в) из Восточной Пруссии на Мемель, Виллинг, р. Березина и далее вдоль Днепра на Киев».
Вариант № 2. По данным КОВО от декабря 1940 года. «…Три главных направления удара: а) из Восточной Пруссии в направлении Литвы, Латвии и Эстонии. Этот удар имеет те преимущества, что Литва, Латвия и Эстония сразу же становятся союзниками Германии. Кроме того, Финляндия сразу же присоединяется к Германии, чтобы отнять забранную территорию; б) через Галицию и Волынь. Эта группа войск будет иметь поддержку украинцев и войск из Румынии, которая будет стремиться захватить отобранную у нее территорию. Группа войск второго и третьего направлений окружает войска противника в Мало-Польше. На остальном участке наносятся вспомогательные удары на фронтальном направлении с целью очищения всей остальной территории.
Вариант № 3. По данным нашего агентурного донесения на февраль 1941 года: «…Для наступления на СССР создаются три армейские группы: первая группа под командованием генерал-фельдмаршала Бок наносит удар в направлении Петрограда, вторая группа под командованием генерал-фельдмаршала Рунштудт (так в тексте) — в направлении Москвы и третья группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееб — в направлении Киева. Начало наступления на СССР ориентировочно 20 мая».
По сообщению нашего военного атташе из Бухареста от 14 марта… Главный штаб Румынской армии вместе с немцами занят сейчас разработкой плана войны с СССР, начало которой следует ожидать через три месяца.
По сообщению нашего военного атташе из Берлина, по данным вполне авторитетного источника, начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года.
Вывод. (Полностью противоречащий всему сказанному выше и подстраиваемый Голиковым под настроение Сталина. — И.Д.):
1. На основании приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весною этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.
2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весною этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки.
Начальник Разведывательного управления
Генерального штаба Красной армии Генерал-лейтенант (Голиков)».
После этого, в апреле—июне 1941 года от того же Голикова на имя Сталина поступил ряд докладов об усилении группировок германских войск на советской границе. Тем не менее точными данными о численности этих группировок Разведуправление не располагало. Это привело к ошибочному выводу о том, что на 1 июня 1941 года Германия сосредоточила против СССР лишь 41,6 % своих дивизий, а против Англии 42,6 % и таким образом она не начнет войну против СССР, не победив Англию. Кроме того, процесс сосредоточения германских сил у советских границ еще не завершен. На самом же деле СССР угрожало уже 62% германских дивизий и немалые силы союзников Германии.
Некоторые авторы утверждают, что военная разведка смогла получить все основные положения плана «Барбаросса». (Ими располагали американцы, но они не спешили делиться со своим будущим союзником.) Было известно лишь то, что Гитлер принял стратегическое решение о нападении на СССР, но ни деталей плана, ни даты нападения военная разведка не знала, как, впрочем, и большинство германских генералов. Ведь имелось несколько концепций войны, направлений главных ударов, дат нападения, и они постоянно менялись. К тому же агентура Разведупра располагала лишь косвенными данными: прямого доступа в «мозговой центр» Третьего рейха она не имела. Не знало Разведуправление и о намерениях Гитлера по поводу продолжительности войны — оно предполагало, что планируется затяжная война. Гитлер же готовил «блицкриг».
Поэтому вряд ли можно согласиться с бывшим руководящим работником Разведуправления А.Г. Павловым, утверждающим в одной из своих статей, что оно располагало полными данными, «по которым можно было сделать твердые выводы: о принятии Германией решения напасть на СССР, о политических и стратегических планах немцев; о конкретных мероприятиях на всех этапах подготовки войны; о силах и средствах, подготовленных для войны; о замысле и способе развязывания войны; о группировке и боевом составе сил, развертывающихся у границ СССР; о конкретных сроках нападения».
Правда, если мы вернемся к процитированному выше докладу Голикова, мы увидим, что третий вариант наступления немцев, приводимый в докладе, в целом соответствует действительному плану немецкого командования по директиве № 21 («Барбаросса»). Это делает честь агентуристам и аналитикам советской военной разведки. Скорее всего, материалы, послужившие основанием для включения в доклад данного пункта, использовались и в «Уточненном плане стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза», разработанного Василевским. Под ним заделаны подписи Тимошенко и Жукова, которые, однако, не подписали его. План датируется 11 марта, а доклад Голикова — 20 марта. Это значит, что полных сведений ни у Голикова, ни у Василевского к моменту составления плана еще не было, почему в нем и не указано направление удара на Москву. А может быть, Василевский просто не решился в материале, который готовился для Сталина, вставить сакраментальное слово «Москва» и ограничился упоминанием Волковыска и Барановичей? Ведь два других направления — на Ленинград и Киев — указаны им правильно. Нам остается только гадать. Как и о том, почему нарком Тимошенко и начальник Генштаба Жуков не поставили свои подписи под планом.
Еще одна немаловажная деталь: в самом плане «Барбаросса» Москва как первоначальная задача не ставилась. В Основной директиве № 21 (план «Барбаросса») сказано: «…во взаимодействии с северной группой армий, наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, уничтожить силы противника, действующие в Прибалтике. Лишь после выполнения этой неотложной задачи, за которой должен последовать захват Ленинграда и Кронштадта, следует приступить к операции по взятию Москвы — важного центра коммуникаций и военной промышленности.
Только неожиданно быстрый развал русского сопротивления мог бы оправдать постановку и выполнение этих обеих задач одновременно».
А директива от 31 января 1941 года предусматривает: «…группа армий „Центр“… осуществляет прорыв… в направлении Смоленска, поворачивает затем танковые войска на север и совместно с группой армий „Север“…, наступающей на Ленинград, уничтожает советские войска в Прибалтике…
…В случае внезапного и полного разгрома русских сил на севере России (курсив мой) поворот войск на север отпадает и может встать вопрос о немедленном ударе на Москву».
Надо признать, что Разведуправление РККА понимало и предвидело угрозу нападения фашистской Германии на Советский Союз и постоянно информировало о ней руководство страны. В поле зрения РУ находилась и Германия с ее союзниками, и не менее воинственная Япония, и страны англо-французского блока.
Обоснованы ли обвинения в адрес Ф.И. Голикова в том, что он считал невозможным нападение Германии на СССР до окончания войны с Англией, а значит, и невозможным нападение в ближайшее время? Он был кадровым военным, до назначения в разведку командовал армией, привык приказывать и подчиняться. Уверенность Сталина в невозможности войны в 1941 году довлела над ним. Бывший и. о. начальника информационного отдела Разведуправления В.А. Новобранец (январь—апрель 1941 года) вспоминает: «Голиков часто ходил на доклад к Сталину, после чего вызывал меня и ориентировал в том, что думает „хозяин“; очень боялся, чтобы наша информация не расходилась с мнением Сталина».
Правду ли пишет Новобранец, сказать трудно. Свидетелей его разговора с Голиковым, как и Голикова со Сталиным, нет. Так или иначе, можно утверждать, что споров между этими собеседниками не было.
Кроме военной разведки существовала и разведка Военно-Морского Флота. 6 мая 1941 года нарком Военно-Морского Флота адмирал Н.Г. Кузнецов направил записку И.В. Сталину:
Вот что записано в дневнике главы Коминтерна Георгия Димитрова:
21 июня 1941 года, получив от китайских коммунистов сведения, что Гитлер нападет на СССР 22 июня, Димитров позвонил Молотову и попросил сообщить об этом Сталину. Молотов ответил (запись Димитрова): «Положение неясно. Ведется большая игра. Не все зависит от нас. Я переговорю с Иосифом Виссарионовичем». Ответа на свой сигнал от Сталина Димитров так и не дождался. Ответ поступил от Гитлера.
Предупреждения поступали от Деканозова из Берлина, от послов из Англии, США, Румынии, Болгарии, Японии.
Начиная с конца 1940 года и до 21 июня 1941 года Деканозов (человек Сталина) буквально «обстреливал» Москву своими тревожными сообщениями. Он так надоел Берии, что за день до войны Берия написал Сталину: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня „дезой“ о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщал мне, что нападение начнется завтра. То же радировал и генерал-майор В.И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на берлинскую агентуру» (Цитата приведена из документальной повести Овидия Горчакова «Накануне, или Трагедия Кассандры».)
О каком же предупреждении Деканозова может идти речь? Скорее всего, это то самое сообщение агента военной разведки Брайтенбаха, в котором говорилось, что нападение состоится 22 июня в 3 часа ночи, и которое «для надежности и скорости» Берлинская резидентура решила отправить не по своим каналам, а через возможности Деканозова. Разведчики надеялись, что шифр-телеграмма из службы грузина Кобулова через грузина Деканозова на имя грузина Берии в первую очередь будет доложена грузину Сталину и возымеет свое действие. Мы видим, как Берия отреагировал на «крик души» своих земляков и «подыграл» Сталину, уверенному, что войны не будет.
Взгляды Сталина полностью разделял и Маленков, бывший в то время секретарем ЦК партии. За 18 дней до начала войны на заседании Главного военного совета он выступил с резкой критикой начальника Главного политического управления Красной армии Запорожца, представившего руководству страны доклад о состоянии военной пропаганды, в котором констатировалось: «Во всей пропаганде, ведущейся в стране, преобладает мирный тон, она не проникнута военным духом, слабо напоминает советскому народу о капиталистическом окружении, о неизбежности войны».
Маленков заявил по поводу пункта директивы о задачах партполитработы в армии, что этот пункт составлен с учетом близкой возможности войны и поэтому якобы совершенно непригоден в качестве руководящего указания войскам. «Документ, — говорил он, — примитивно изложен, как будто мы завтра будем воевать».
Беседуя с тем же Феликсом Чуевым, другой соратник Сталина — Л.М. Каганович сказал: «Сталин работал… Конечно, это было неожиданно. Он думал, что англо-американские противоречия с Германией станут глубже, и ему удастся еще на некоторый срок оттянуть войну. Так что я не считаю, что это был просчет. Нам нельзя было поддаваться на провокации. Можно сказать, что он переосторожничал. Но иначе и нельзя было в то время. А сейчас (беседа была 13 декабря 1989 года. — И.Д.) если начнется?
Я сначала думал, что Сталин считал, когда только началась война, что может ему удастся договориться дипломатическим путем. Молотов сказал: «Нет». Это была война, и тут уже сделать было ничего нельзя…»
Кстати, в этой же беседе Каганович опроверг версию о растерянности Сталина 22 июня: «Ложь! Мы-то у него были… Нас принимал. Ночью мы собрались у него, когда Молотов принимал Шуленбурга. Сталин каждому из нас сразу же дал задание: мне — по транспорту, Микояну— по снабжению…»
Если учитывать только донесения, доклады и спецсообщения, которые достигали ушей и глаз Сталина, то получается следующее:
1940 год: июнь— 1, июль— 19, август— 13, сентябрь— 9, октябрь — 4, ноябрь — 5, декабрь — 7.
1941 год: январь — 12, февраль — 13, март — 28, апрель — 51, май — 43, 1—22 июня — 60.
Даже если отбросить сведения, поступившие от агентуры, которой можно верить или не верить, то технические средства перехвата и дешифровки японских, турецких и итальянских источников подтверждали неминуемость и близость войны.
Талантливый вербовщик Треппер создал агентурную сеть, состоящую из ценных источников. Ему на связь были переданы также агенты, завербованные легальным резидентом. Разведупра, генералом Суслопаровым, занимавшим пост советского военного атташе при правительстве Виши. Благодаря этому Треппер стал направлять через Суслопарова материалы о численности и дислокации немецких войск во Франции. В середине мая 1941 года Треппер передал особо важное сообщение о том, что немцы через Швецию и Норвегию перебросили в Финляндию около 500 тысяч солдат, а все высшие руководители «Организации Тодта» переведены в Польшу. Он также сообщил о передвижении немецких войск из Франции к советским границам и называл дату возможного нападения на СССР — 20—25 мая 1941 года. Сообщение с точной датой начала войны Треппер передал через Суслопарова 21 июня 1941 года.
После отъезда Суслопарова Треппер и его резидентура остались без связи с Москвой.
В Швейцарии обосновалась нелегальная резидентура «Дора», руководителем которой был венгерский коммунист Шандор Радо. В его резидентуре были люди, одновременно работавшие на советскую, английскую, чешскую и швейцарскую разведки. К тому же польская «Экспозитура», германская и французская спецслужбы нередко привлекали агентов, используемых «Дорой».
И не случайно в сообщения Радо нередко проскальзывала дезинформация, что он и сам признает в своей книге воспоминаний «Под псевдонимом „Дора“. Например:
«06.06.40. Директору.В мае 1941 года, в связи с тем, что возросла угроза нападения Германии на СССР, Центр приказал Радо установить контакт с резидентурой Р. Дюбендорфер («Сиси»), которая с сентября 1939 года не имела связи с Москвой.
По высказыванию японского атташе Гитлер заявил, что после быстрой победы на Западе начнется немецко-итальянское наступление на Россию. Альберт».
Это было выполнено, но, несмотря на слияние групп, «Сиси» сохранила относительную самостоятельность. Советская разведка иногда работала непосредственно с ней, используя шифры, известные ей, но неизвестные Радо. Его это несколько задевало, но как дисциплинированный разведчик и хороший конспиратор, он принял этот приказ как должное.
Тревожные телеграммы продолжали поступать от «Доры»:
«02.06.41. Директору.
Все немецкие моторизованные части на советской границе в постоянной готовности, несмотря на то, что напряжение сейчас меньше, чем было в конце апреля — начале мая. В отличие от апрельско —майского периода подготовка на русской границе проводится менее демонстративно, но более интенсивно. Дора».
«17.06. 41. Директору.18 июня 1941 года в Центр пришла шифровка:
На советско-германской границе стоят около ста пехотных дивизий, из них одна треть моторизованные. Кроме того, десять бронетанковых дивизий. В Румынии особенно много немецких дивизий у Галаца. В настоящее время готовятся отборные дивизии особого назначения, к ним относятся Пятая и Десятая, дислоцированные в генерал-губернаторстве. Дора».
«Директору.Так началась война. И сразу же поступила еще одна, трогательная и волнующая радиограмма:
Нападение Германии на Россию намечено на ближайшие дни. Дора».
«23.06.41. Директору.И еще одна — знаменитая токийская нелегальная резидентура Рихарда Зорге («Рамзай»), о которой уже написано много всякой всячины, правдивой и не совсем. Но мы сейчас коснемся только информации, поступавшей от Зорге в период, предшествовавший нападению немцев на СССР. Сразу отметим, что сообщения Зорге, помимо достоверной, содержали и дезинформацию. Этого нельзя было избежать, — ведь он основывался на тех сведениях, которые получал от своих «друзей» из немецкого посольства.
В этот исторический час с неизменной верностью, с удвоенной энергией будем стоять на своем посту. Дора»
Кроме того, нужно отметить еще один момент. Мне больно писать об этом, так как я и сам грешен, но приходится. Большинство авторов, писавших о Зорге, основывались не на архивных материалах, а на уже напечатанных, а зачастую и сфабрикованных. Дело в том, что никто из авторов полного доступа к архивам ГРУ не получил. Опирались либо на имеющиеся открытые источники, либо на материалы, выборочно представляемые цензорами из аппарата этого ведомства. В результате родился миф, в который, к сожалению, поверили и сами авторы, и их читатели.
Серьезный анализ информации, поступившей от Рихарда Зорге в 1941 году, стал возможен совсем недавно. Опубликован сборник документов об истории военно-политического противоборства СССР и Японии в 1930—1940-е годы. В нем впервые приводятся полные тексты радиограмм группы «Рамзай» за 1941 год.
Исследователь Е.А. Горбунов в своей глубокой и умной книге «Схватка с черным драконом» проанализировал все, что было напечатано о Зорге, начиная от первых публикаций 1965 года и до 2002 года. Он ссылается также на книгу другого исследователя, Фесюна, «Дело Зорге» с подзаголовком «Неизвестные документы». Это — наиболее полная подборка документов из «дела Зорге», хранящегося в архиве ГРУ. Читателям, которых особенно заинтересовала тема Зорге, я советую обратиться к этим источникам.
Тот факт, что в радиограммах Зорге содержится много дезинформационных сведений, объясняется просто. И посол, и военный атташе Германии имели задание распространять дезинформацию о сроках нападения Германии и численности войск, «поощрять всякую фантазию». И, даже вполне доверяя Зорге и делясь с ним «военной тайной», они допускали, что он, как журналист, в свою очередь, может с кем-то поделиться «новостями» и тем самым будет способствовать распространению дезинформации.
Поэтому обвинять Зорге ни в чем нельзя. Великий разведчик сделал все, что было в его силах.
Мы же используем лишь те достоверные документы кануна войны, которые Зорге направил в Москву. Их оказалось не так уж и много. И ни о какой дате 22 июня не может быть и речи.
2 мая: Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и заполучить европейскую часть страны. С 30 мая сообщения о достаточно точных сроках нападения на СССР. 30 мая: война начнется во второй половине июня. 1 июня: срок начала войны переносится на 15 июня. 15 июня война задерживается до конца июня.
Последняя телеграмма перед войной поступила от Зорге 20 июня. В ней говорится: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна. Германское военное превосходство дает возможность разгрома последней большой европейской армии». Симптоматично, что в опубликованном тексте этой телеграммы нет никаких резолюций и пометок о рассылке. Следовательно, Сталину она не докладывалась. А новость, сообщенная в ней, уже не была новостью: о ней кричала вся мировая пресса.
* * *
Помимо легальных и нелегальных зарубежных резидентур военная разведка имела еще один важный источник информации. Это — разведотделы Прибалтийского, Белорусского (позднее Западного) и Киевского военных округов. Их разведсводки и спецсообщения докладывались в Центр, где с ними внимательно знакомились и во многих случаях использовали для доклада руководству страны. События 1939—1940 годов отрицательно повлияли на агентурные возможности разведотделов: границы передвинулись далеко на запад, и почти вся закордонная агентура оказалась в собственном глубоком тылу. Тем не менее разведотделы сумели частично перестроить свою работу.* * *
Всю добываемую военными разведчиками информацию в виде сводок, спецсообщений и записок за подписью начальника управления рассылали руководителям государства и НКО. Об этом вспоминает бывший начальник ГРУ П.И. Ивашутин:«Тексты почти всех документов и радиограмм, касающихся военных приготовлений Германии и сроков нападения (обратите внимание — не срока, а сроков нападения. — И.Д.), докладывались регулярно по следующему списку: Сталину (два экземпляра), Молотову, Берии, Ворошилову, наркому обороны и начальнику Генерального штаба».Наиболее важным из этих документов можно назвать доклад Ф.И. Голикова от 20 марта 1941 года со сделанными там выводами. Он заслуживает того, чтобы привести его в выдержках..
«Доклад начальника Разведуправления Генштаба Красной армии генерал-лейтенанта Голикова в НКО СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) „Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР“.
б/н 20 марта 1941 года.
Большинство агентурных данных, касающихся возможности войны с СССР весной 1941 года, исходят от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день, несомненно, является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией…
За последнее время английские, американские и другие источники говорят о готовящемся якобы (разрядка моя. Обратите внимание на это подхалимское словечко. — И.Д.) нападении Германии на Советский Союз. Из всех высказываний, полученных нами в разное время, заслуживают внимания следующие: 1) Геринг якобы согласен заключить мир с Англией и выступить против СССР… 3) В Берлине говорят о каком-то крупном разногласии между Германией и СССР. В связи с этим в германском посольстве говорят, что после Англии и Франции наступит очередь СССР… 5) Американский посол в Румынии в своей телеграмме в Вашингтон сообщает, что Джигуржу имел беседу с Герингом, который сказал, что если Германия не будет иметь успеха в войне с Англией, то она вынуждена будет перейти к осуществлению своих старых планов по захвату Украины и Кавказа… 7) Гитлер намерен весной 1941 года разрешить вопрос на Востоке… 14) Столкновение между Германией и СССР следует ожидать в мае 1941 года. Источником подчеркивается, что это мнение высказывается как в военных кругах, так и в кругах МИДа. Никто не реагирует одобрительно на эти планы. Считают, что распространение войны на СССР только приблизит конец национал-социалистского режима. Это мнение высказывает и племянник Браухича, который занимает видный пост в Министерстве иностранных дел… 16) …Из наиболее вероятных вариантов действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимания следующие: Вариант № 1. По данным анонимного письма, полученного нашим полпредом в Берлине от 15 декабря 1940 года «…Основное направление удара: а) от Люблина по Припяти до Киева; б) из Румынии между Яссы и Буковиной в направлении Тетерев и в) из Восточной Пруссии на Мемель, Виллинг, р. Березина и далее вдоль Днепра на Киев».
Вариант № 2. По данным КОВО от декабря 1940 года. «…Три главных направления удара: а) из Восточной Пруссии в направлении Литвы, Латвии и Эстонии. Этот удар имеет те преимущества, что Литва, Латвия и Эстония сразу же становятся союзниками Германии. Кроме того, Финляндия сразу же присоединяется к Германии, чтобы отнять забранную территорию; б) через Галицию и Волынь. Эта группа войск будет иметь поддержку украинцев и войск из Румынии, которая будет стремиться захватить отобранную у нее территорию. Группа войск второго и третьего направлений окружает войска противника в Мало-Польше. На остальном участке наносятся вспомогательные удары на фронтальном направлении с целью очищения всей остальной территории.
Вариант № 3. По данным нашего агентурного донесения на февраль 1941 года: «…Для наступления на СССР создаются три армейские группы: первая группа под командованием генерал-фельдмаршала Бок наносит удар в направлении Петрограда, вторая группа под командованием генерал-фельдмаршала Рунштудт (так в тексте) — в направлении Москвы и третья группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееб — в направлении Киева. Начало наступления на СССР ориентировочно 20 мая».
По сообщению нашего военного атташе из Бухареста от 14 марта… Главный штаб Румынской армии вместе с немцами занят сейчас разработкой плана войны с СССР, начало которой следует ожидать через три месяца.
По сообщению нашего военного атташе из Берлина, по данным вполне авторитетного источника, начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года.
Вывод. (Полностью противоречащий всему сказанному выше и подстраиваемый Голиковым под настроение Сталина. — И.Д.):
1. На основании приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий весною этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.
2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весною этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки.
Начальник Разведывательного управления
Генерального штаба Красной армии Генерал-лейтенант (Голиков)».
После этого, в апреле—июне 1941 года от того же Голикова на имя Сталина поступил ряд докладов об усилении группировок германских войск на советской границе. Тем не менее точными данными о численности этих группировок Разведуправление не располагало. Это привело к ошибочному выводу о том, что на 1 июня 1941 года Германия сосредоточила против СССР лишь 41,6 % своих дивизий, а против Англии 42,6 % и таким образом она не начнет войну против СССР, не победив Англию. Кроме того, процесс сосредоточения германских сил у советских границ еще не завершен. На самом же деле СССР угрожало уже 62% германских дивизий и немалые силы союзников Германии.
Некоторые авторы утверждают, что военная разведка смогла получить все основные положения плана «Барбаросса». (Ими располагали американцы, но они не спешили делиться со своим будущим союзником.) Было известно лишь то, что Гитлер принял стратегическое решение о нападении на СССР, но ни деталей плана, ни даты нападения военная разведка не знала, как, впрочем, и большинство германских генералов. Ведь имелось несколько концепций войны, направлений главных ударов, дат нападения, и они постоянно менялись. К тому же агентура Разведупра располагала лишь косвенными данными: прямого доступа в «мозговой центр» Третьего рейха она не имела. Не знало Разведуправление и о намерениях Гитлера по поводу продолжительности войны — оно предполагало, что планируется затяжная война. Гитлер же готовил «блицкриг».
Поэтому вряд ли можно согласиться с бывшим руководящим работником Разведуправления А.Г. Павловым, утверждающим в одной из своих статей, что оно располагало полными данными, «по которым можно было сделать твердые выводы: о принятии Германией решения напасть на СССР, о политических и стратегических планах немцев; о конкретных мероприятиях на всех этапах подготовки войны; о силах и средствах, подготовленных для войны; о замысле и способе развязывания войны; о группировке и боевом составе сил, развертывающихся у границ СССР; о конкретных сроках нападения».
Правда, если мы вернемся к процитированному выше докладу Голикова, мы увидим, что третий вариант наступления немцев, приводимый в докладе, в целом соответствует действительному плану немецкого командования по директиве № 21 («Барбаросса»). Это делает честь агентуристам и аналитикам советской военной разведки. Скорее всего, материалы, послужившие основанием для включения в доклад данного пункта, использовались и в «Уточненном плане стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза», разработанного Василевским. Под ним заделаны подписи Тимошенко и Жукова, которые, однако, не подписали его. План датируется 11 марта, а доклад Голикова — 20 марта. Это значит, что полных сведений ни у Голикова, ни у Василевского к моменту составления плана еще не было, почему в нем и не указано направление удара на Москву. А может быть, Василевский просто не решился в материале, который готовился для Сталина, вставить сакраментальное слово «Москва» и ограничился упоминанием Волковыска и Барановичей? Ведь два других направления — на Ленинград и Киев — указаны им правильно. Нам остается только гадать. Как и о том, почему нарком Тимошенко и начальник Генштаба Жуков не поставили свои подписи под планом.
Еще одна немаловажная деталь: в самом плане «Барбаросса» Москва как первоначальная задача не ставилась. В Основной директиве № 21 (план «Барбаросса») сказано: «…во взаимодействии с северной группой армий, наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, уничтожить силы противника, действующие в Прибалтике. Лишь после выполнения этой неотложной задачи, за которой должен последовать захват Ленинграда и Кронштадта, следует приступить к операции по взятию Москвы — важного центра коммуникаций и военной промышленности.
Только неожиданно быстрый развал русского сопротивления мог бы оправдать постановку и выполнение этих обеих задач одновременно».
А директива от 31 января 1941 года предусматривает: «…группа армий „Центр“… осуществляет прорыв… в направлении Смоленска, поворачивает затем танковые войска на север и совместно с группой армий „Север“…, наступающей на Ленинград, уничтожает советские войска в Прибалтике…
…В случае внезапного и полного разгрома русских сил на севере России (курсив мой) поворот войск на север отпадает и может встать вопрос о немедленном ударе на Москву».
Надо признать, что Разведуправление РККА понимало и предвидело угрозу нападения фашистской Германии на Советский Союз и постоянно информировало о ней руководство страны. В поле зрения РУ находилась и Германия с ее союзниками, и не менее воинственная Япония, и страны англо-французского блока.
Обоснованы ли обвинения в адрес Ф.И. Голикова в том, что он считал невозможным нападение Германии на СССР до окончания войны с Англией, а значит, и невозможным нападение в ближайшее время? Он был кадровым военным, до назначения в разведку командовал армией, привык приказывать и подчиняться. Уверенность Сталина в невозможности войны в 1941 году довлела над ним. Бывший и. о. начальника информационного отдела Разведуправления В.А. Новобранец (январь—апрель 1941 года) вспоминает: «Голиков часто ходил на доклад к Сталину, после чего вызывал меня и ориентировал в том, что думает „хозяин“; очень боялся, чтобы наша информация не расходилась с мнением Сталина».
Правду ли пишет Новобранец, сказать трудно. Свидетелей его разговора с Голиковым, как и Голикова со Сталиным, нет. Так или иначе, можно утверждать, что споров между этими собеседниками не было.
Кроме военной разведки существовала и разведка Военно-Морского Флота. 6 мая 1941 года нарком Военно-Морского Флота адмирал Н.Г. Кузнецов направил записку И.В. Сталину:
«Военно-морской атташе в Берлине капитан 1 ранга Воронцов доносит, что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в пограничных центрах…»«Данные, изложенные в этом документе, также имели исключительную ценность. Историки (да и сам Кузнецов) отмечают этот доклад как заслугу адмирала. Однако выводы, предлагавшиеся руководству адмиралом Н.Г. Кузнецовым, не соответствовали приведенным им же фактам: „Полагаю, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР“. (Выводы эти в мемуарах не публикуются). А Сталин, выслушивая подобные „качели“, должен был им верить». (Карпов В.В. «Генералиссимус». Кн.1.)
* * *
Информация о замыслах немцев доходила до руководства страны не только от разведок, она шла и из Коминтерна, и из посольств, и от сотрудников других советских учреждений за рубежом.Вот что записано в дневнике главы Коминтерна Георгия Димитрова:
21 июня 1941 года, получив от китайских коммунистов сведения, что Гитлер нападет на СССР 22 июня, Димитров позвонил Молотову и попросил сообщить об этом Сталину. Молотов ответил (запись Димитрова): «Положение неясно. Ведется большая игра. Не все зависит от нас. Я переговорю с Иосифом Виссарионовичем». Ответа на свой сигнал от Сталина Димитров так и не дождался. Ответ поступил от Гитлера.
Предупреждения поступали от Деканозова из Берлина, от послов из Англии, США, Румынии, Болгарии, Японии.
Начиная с конца 1940 года и до 21 июня 1941 года Деканозов (человек Сталина) буквально «обстреливал» Москву своими тревожными сообщениями. Он так надоел Берии, что за день до войны Берия написал Сталину: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня „дезой“ о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщал мне, что нападение начнется завтра. То же радировал и генерал-майор В.И. Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на берлинскую агентуру» (Цитата приведена из документальной повести Овидия Горчакова «Накануне, или Трагедия Кассандры».)
О каком же предупреждении Деканозова может идти речь? Скорее всего, это то самое сообщение агента военной разведки Брайтенбаха, в котором говорилось, что нападение состоится 22 июня в 3 часа ночи, и которое «для надежности и скорости» Берлинская резидентура решила отправить не по своим каналам, а через возможности Деканозова. Разведчики надеялись, что шифр-телеграмма из службы грузина Кобулова через грузина Деканозова на имя грузина Берии в первую очередь будет доложена грузину Сталину и возымеет свое действие. Мы видим, как Берия отреагировал на «крик души» своих земляков и «подыграл» Сталину, уверенному, что войны не будет.
* * *
Мнение Сталина о том, что войны в ближайшее время не будет, разделяли люди из его ближайшего окружения и руководства страны. Мы уже знаем отзыв Берии на тревожные телеграммы Деканозова. А вот суждение Молотова, которое он высказал в беседе с писателем Феликсом Чуевым почти 60 лет спустя, в 1990-е годы. Когда Чуев спросил его, как могло случиться, что мудрый Сталин так просчитался в определении сроков войны, Молотов ответил:«В какой-то мере так можно говорить только в том смысле, если добавить: а непросчета не могло быть. Как можно узнать, когда нападет противник… Нас упрекают, что мы не обратили внимания на разведку. Предупреждали, да. Но если бы мы пошли за разведкой, дали бы малейший повод, он бы раньше напал…»Молотов повторил: «Другого начала войны и быть не могло!» И добавил: «Не могло не быть просчетов ни у кого, кто бы ни стоял в таком положении, как Сталин. Но дело в том, что нашелся человек, который сумел выбраться из такого положения и не просто выбраться — победить! Ошибка была допущена, но, я сказал бы, второстепенного характера, потому что мы боялись сами навязать себе войну, дать повод».
Взгляды Сталина полностью разделял и Маленков, бывший в то время секретарем ЦК партии. За 18 дней до начала войны на заседании Главного военного совета он выступил с резкой критикой начальника Главного политического управления Красной армии Запорожца, представившего руководству страны доклад о состоянии военной пропаганды, в котором констатировалось: «Во всей пропаганде, ведущейся в стране, преобладает мирный тон, она не проникнута военным духом, слабо напоминает советскому народу о капиталистическом окружении, о неизбежности войны».
Маленков заявил по поводу пункта директивы о задачах партполитработы в армии, что этот пункт составлен с учетом близкой возможности войны и поэтому якобы совершенно непригоден в качестве руководящего указания войскам. «Документ, — говорил он, — примитивно изложен, как будто мы завтра будем воевать».
Беседуя с тем же Феликсом Чуевым, другой соратник Сталина — Л.М. Каганович сказал: «Сталин работал… Конечно, это было неожиданно. Он думал, что англо-американские противоречия с Германией станут глубже, и ему удастся еще на некоторый срок оттянуть войну. Так что я не считаю, что это был просчет. Нам нельзя было поддаваться на провокации. Можно сказать, что он переосторожничал. Но иначе и нельзя было в то время. А сейчас (беседа была 13 декабря 1989 года. — И.Д.) если начнется?
Я сначала думал, что Сталин считал, когда только началась война, что может ему удастся договориться дипломатическим путем. Молотов сказал: «Нет». Это была война, и тут уже сделать было ничего нельзя…»
Кстати, в этой же беседе Каганович опроверг версию о растерянности Сталина 22 июня: «Ложь! Мы-то у него были… Нас принимал. Ночью мы собрались у него, когда Молотов принимал Шуленбурга. Сталин каждому из нас сразу же дал задание: мне — по транспорту, Микояну— по снабжению…»
* * *
Итак, можно подвести некоторые итоги.Если учитывать только донесения, доклады и спецсообщения, которые достигали ушей и глаз Сталина, то получается следующее:
1940 год: июнь— 1, июль— 19, август— 13, сентябрь— 9, октябрь — 4, ноябрь — 5, декабрь — 7.
1941 год: январь — 12, февраль — 13, март — 28, апрель — 51, май — 43, 1—22 июня — 60.
Даже если отбросить сведения, поступившие от агентуры, которой можно верить или не верить, то технические средства перехвата и дешифровки японских, турецких и итальянских источников подтверждали неминуемость и близость войны.