Страница:
– Пожалуйста! Сколько угодно.
Девушка сосредоточенно затянулась. Как и первый раз, она сама ловко воспользовалась автомобильной зажигалкой.
“Не новичок! Что их заставляет? Не только житейские трудности. Скорее трудности придумываются для самооправдания. За пятнадцать минут она хочет получить столько, сколько работница коксохима за смену. Красивая! Выйдет замуж наверняка…” – размышлял Михаил, посматривая на свою гостью. Вдруг у него возникла идея: “ Возможно даже, что она хранит невинность! Вот это подарок какому-нибудь наивному олуху. Сейчас проверим!”
Он заговорил:
– Кроме того, не нравится мне эта французская любовь. Она для слабых мужчин. Давай по-нашенски… Плачу в два раза больше!
– Нет. Ты сказал, что нет денег.
– Глупости! Я такого не говорил. Говорил, что не заработал, а это разные вещи…
– Нет.
– Плачу четвертную. Могу показать деньги…
– Не нужно!
– Почему?
– Это невозможно
– Почему? У меня есть презервативы…
– Нет! – она приготовилась выйти из машины.
– Небось, хранишь невинность для будущего мужа?
Девица вылетела из машины. Перед тем как закрыть дверь, она наклонилась, чтобы что-то сказать. В этот момент музыка стихла, и из динамиков довольно громко раздалось: “Миша, танцуем танго! Танцуем танго!”. Девица отпрянула от машины и поспешила к зданию аэропорта.
Михаил быстро перевел рацию на автономное питание, проверил оружие и стал ждать. Из боковой аллеи на площадь перед зданием аэропорта вышел Дробот. Он шел неторопливой походкой скучающего пассажира и осматривался вокруг. Через плечо висела дорожная сумка.
“Танцуем танго” – ответил Михаил и вышел из машины, как только Дробот вошел в здание. Он поспешил к входу, куда с двух сторон приближались также пятый и седьмой.
Когда Михаил взялся за ручку двери, он увидел, что на него через стеклянный тамбур из вестибюля смотрит Дробот. Отступать было поздно. Дробот его узнал и отпрянул вглубь.
Отбросив ненужную конспирацию, Михаил скомандовал по рации: “Четвертый, не стрелять! Он меня узнал и уходит. Седьмой, в машину и ждать команду! Пятый, следовать за мной!”. В это время он уже неторопливо шел по зданию аэропорта. На несколько шагов его опередил четвертый. Еще в десяти метрах от четвертого двигался Дробот, размахивая пистолетом и прикрываясь девицей, которая только что сидела в машине у Михаила.
Они были в галерее, где цепочкой тянулись стойки регистрации пассажиров.
“Четвертый, не стрелять! Соблюдать дистанцию!” – громко повторил команду Михаил, чтобы Дробот также услышал. Редкие пассажиры у стоек застыли с перекошенными лицами. “Слава богу, никто не дергается” – отметил Михаил, хотя его мозг был занят лихорадочными поисками выхода из создавшейся ситуации. Галерея скоро заканчивалась тупиком.
Но выход нашел Дробот. Он стал на опустевший транспортер, подающий багаж для погрузки в тележки и скрылся в проеме. Девица упала от его толчка на пол.
Михаил скомандовал: “Пятый, свяжись с дежурным аэропорта, нужна машина на летном поле!”.
Вот когда Михаил пожалел, что заранее не скоординировал свои действия с сотрудниками милиции аэропорта. Недооценил он Валета!
Он встал на транспортер и повторил трюк Дробота, как и четвертый перед этим. Но транспортер кто-то успел выключить и Михаилу пришлось выбираться на погрузочную площадку своими силами. Там его ждал с перекошенным от злобы и разочарования лицом четвертый:
– Грузчики говорят, что он скрылся в сторону авиаремонтного завода…
Территория завода вклинивалась на добрую сотню метров в сторону летного поля. До забора завода было не менее полукилометра, и они побежали. Теперь Михаил был впереди. Бегал он лучше четвертого. Валет опережал их метров на двести и раньше достиг заводского забора. Его фигура обозначилась темным силуэтом в тусклом свете фонарей на столбах вдоль забора. Валет не мог соревноваться в беге по летному полю со своими тренированными преследователями и полез через заводскую ограду.
Сработала сигнализация. Завыла сирена. Зажглись прожектора. Михаил послал четвертого вдоль забора, а сам полез вслед за Валетом на бетонную плиту заводской ограды. За основным забором оказалась контрольно-следовая полоса и еще один забор из колючей проволоки. В ярком освещении прожекторов Михаил преодолел ограду без затруднений. Он понимал, что сильно рискует, подставляясь в качестве мишени. Достал пистолет. Но что-то ему подсказывало, что выстрелов не будет.
Что может попытаться сделать Валет? Спрятаться на заводе или бежать дальше? Скорее последнее… Нужно связаться с охраной завода. Михаил двинулся по дороге вдоль громадного ангара. Потом повернул на шум. Громко пыхтя, навстречу двигались две женщины в форме охраны. Тяжелые шинели были расстегнуты и почти подметали полами асфальт.
Увидев пистолет в руке Михаила, они завизжали и бросились наутек.
– Стойте! Милиция!
Женщины остановились. Михаил спрятал пистолет и подошел. Под шинелью на поясе у каждой из них висел пистолет в кобуре. “Интересно, они стреляли когда-нибудь, хоть по мишени?”
– Вот мое удостоверение. Где ваш пульт управления? На территорию проник преступник и мне нужно знать, когда он ее покинет…
– Пойдемте! – сказала более пожилая охранница и повернула к многоэтажному зданию заводоуправления.
Они успели сделать несколько шагов, как опять взвыла сирена и громкоговорители просипели по всей территории: “Нарушение в четвертом секторе. Нарушение в четвертом секторе”.
– Где это? – спросил Михаил.
Женщины показали направление, Михаил побежал. В свете прожекторов он увидел открытую калитку во внутренней ограде, следы на контрольной полосе и доску, приставленную к бетонной стене внешней ограды.
Михаил, не раздумывая, полез следом. За забором было тихо. Впереди темнел заводской поселок. Через пустырь начинался массив частных домов. А дальше светились окнами девятиэтажки. Лай собак подсказал, что Валет уже движется по улице поселка.
Четвертый и пятый уже несколько раз выходили на связь и требовали указаний. Теперь Михаил знал, что им ответить.
“Всем собраться в машине и двигаться к поселку. Ориентир – массив девятиэтажек. Я следую за объектом примерно в этом же направлении. Буду на связи постоянно. Сообщаю время: двадцать два часа тридцать одна минута”.
Короткая улица одноэтажных домиков вывела Михаила под аккомпанемент собачьего лая к широкой дороге на невысокой насыпи. Дорога вела, либо назад к аэропорту, либо к девятиэтажкам.
Очевидно, Валет выбрал поселок. Михаил поднялся на насыпь и пошел по левой обочине к группе многоэтажных домов. Навстречу изредка проезжали машины и тогда Михаил отходил почти на край насыпи и оберегал от света глаза. Одна из таких машин резко вильнула, что-то объезжая на дороге, и едва не сбила Михаила. В последний момент он отскочил в кювет, не удержался на ногах и упал в пыльный бурьян.
– Слепой идиот! – выругался Михаил, стряхивая пыль с куртки. Он осмотрел дорогу при свете уличных фонарей и ничего не обнаружил.
“Что ему померещилось?” – подумал Михаил, направляясь дальше.
Еще издали он увидел возбужденную толпу мужчин и женщин.
– Что случилось? – спросил Михаил, когда приблизился достаточно.
– Это его напарник! – раздался высокий женский голос.
В руках ближайшего мужчины Михаил увидел монтировку. Кто-то был с лопатой.
– Милиция! Что случилось?
Мужчина с монтировкой стал обходить Михаила с фланга. Толпа зловеще молчала.
Михаил вытащил пистолет:
– Брось монтировку или я продырявлю твою глупую башку!
Толпа отхлынула назад.
– Повторяю третий раз, что случилось?
– Бандит угнал машину.
– Как это произошло?
Из толпы отделился мужчина. Его лицо было залито темным. Очевидно кровью.
– Я разгружался. Он подошел: “Отвези в город”. Отвечаю, что не могу. Он ударил чем-то, я упал.
– Рукояткой пистолета… Что за машина? Марка, цвет, номер?
– Белые “Жигули”, тройка, 28-67 ДОК…
Михаил передал по связи информацию: “Дробот угнал белые “Жигули”, третья модель, 28-67ДОК. Движется в город. Срочно попросите ГАИ перекрыть основные трассы. Предупредите, что он вооружен… Где вы?”
– Уже на трассе и видим девятиэтажки.
Михаил обратился к мужчине:
– В ближайшем отделении милиции напишите заявление. Укажите свидетелей. Попросите их, пусть завтра свяжутся через ГорУВД со следователем Гречка. Запомнили? Гречка.
Подъехала машина. Михаил сел рядом с водителем, роль которого выполнял седьмой.
– Поехали в Управление!
– За орденами…, – вставил четвертый язвительным тоном.
Михаил промолчал. А тот принял молчание за слабость и продолжал.
– Результат – нуль целых, икс десятых… Говорил же, нам не нужны никакие помощники…
– Я не помощник, а руководитель операции…
– Тем более, не нужны нам были такие руководители…
Михаил был настолько огорчен неудачей, что сил заводиться уже не было.
– Собственно, чего ты хотел? Какого результата? Гору трупов? В том числе парочку из вашего числа… Я его лучше знаю! Год воевал с ним в Афганистане в спецподразделении ВДВ…
Ребята промолчали, и Михаил продолжил:
– Его паршивая жизнь не стоит жертв. Даже той проститутки, которой он прикрывался… Тем более, он нужен нам живой…
Они не успели доехать до Управления, когда из ГАИ сообщили, что машина найдена брошенной в районе порта.
Глава 9 Точка опоры для Архимеда
Девушка сосредоточенно затянулась. Как и первый раз, она сама ловко воспользовалась автомобильной зажигалкой.
“Не новичок! Что их заставляет? Не только житейские трудности. Скорее трудности придумываются для самооправдания. За пятнадцать минут она хочет получить столько, сколько работница коксохима за смену. Красивая! Выйдет замуж наверняка…” – размышлял Михаил, посматривая на свою гостью. Вдруг у него возникла идея: “ Возможно даже, что она хранит невинность! Вот это подарок какому-нибудь наивному олуху. Сейчас проверим!”
Он заговорил:
– Кроме того, не нравится мне эта французская любовь. Она для слабых мужчин. Давай по-нашенски… Плачу в два раза больше!
– Нет. Ты сказал, что нет денег.
– Глупости! Я такого не говорил. Говорил, что не заработал, а это разные вещи…
– Нет.
– Плачу четвертную. Могу показать деньги…
– Не нужно!
– Почему?
– Это невозможно
– Почему? У меня есть презервативы…
– Нет! – она приготовилась выйти из машины.
– Небось, хранишь невинность для будущего мужа?
Девица вылетела из машины. Перед тем как закрыть дверь, она наклонилась, чтобы что-то сказать. В этот момент музыка стихла, и из динамиков довольно громко раздалось: “Миша, танцуем танго! Танцуем танго!”. Девица отпрянула от машины и поспешила к зданию аэропорта.
Михаил быстро перевел рацию на автономное питание, проверил оружие и стал ждать. Из боковой аллеи на площадь перед зданием аэропорта вышел Дробот. Он шел неторопливой походкой скучающего пассажира и осматривался вокруг. Через плечо висела дорожная сумка.
“Танцуем танго” – ответил Михаил и вышел из машины, как только Дробот вошел в здание. Он поспешил к входу, куда с двух сторон приближались также пятый и седьмой.
Когда Михаил взялся за ручку двери, он увидел, что на него через стеклянный тамбур из вестибюля смотрит Дробот. Отступать было поздно. Дробот его узнал и отпрянул вглубь.
Отбросив ненужную конспирацию, Михаил скомандовал по рации: “Четвертый, не стрелять! Он меня узнал и уходит. Седьмой, в машину и ждать команду! Пятый, следовать за мной!”. В это время он уже неторопливо шел по зданию аэропорта. На несколько шагов его опередил четвертый. Еще в десяти метрах от четвертого двигался Дробот, размахивая пистолетом и прикрываясь девицей, которая только что сидела в машине у Михаила.
Они были в галерее, где цепочкой тянулись стойки регистрации пассажиров.
“Четвертый, не стрелять! Соблюдать дистанцию!” – громко повторил команду Михаил, чтобы Дробот также услышал. Редкие пассажиры у стоек застыли с перекошенными лицами. “Слава богу, никто не дергается” – отметил Михаил, хотя его мозг был занят лихорадочными поисками выхода из создавшейся ситуации. Галерея скоро заканчивалась тупиком.
Но выход нашел Дробот. Он стал на опустевший транспортер, подающий багаж для погрузки в тележки и скрылся в проеме. Девица упала от его толчка на пол.
Михаил скомандовал: “Пятый, свяжись с дежурным аэропорта, нужна машина на летном поле!”.
Вот когда Михаил пожалел, что заранее не скоординировал свои действия с сотрудниками милиции аэропорта. Недооценил он Валета!
Он встал на транспортер и повторил трюк Дробота, как и четвертый перед этим. Но транспортер кто-то успел выключить и Михаилу пришлось выбираться на погрузочную площадку своими силами. Там его ждал с перекошенным от злобы и разочарования лицом четвертый:
– Грузчики говорят, что он скрылся в сторону авиаремонтного завода…
Территория завода вклинивалась на добрую сотню метров в сторону летного поля. До забора завода было не менее полукилометра, и они побежали. Теперь Михаил был впереди. Бегал он лучше четвертого. Валет опережал их метров на двести и раньше достиг заводского забора. Его фигура обозначилась темным силуэтом в тусклом свете фонарей на столбах вдоль забора. Валет не мог соревноваться в беге по летному полю со своими тренированными преследователями и полез через заводскую ограду.
Сработала сигнализация. Завыла сирена. Зажглись прожектора. Михаил послал четвертого вдоль забора, а сам полез вслед за Валетом на бетонную плиту заводской ограды. За основным забором оказалась контрольно-следовая полоса и еще один забор из колючей проволоки. В ярком освещении прожекторов Михаил преодолел ограду без затруднений. Он понимал, что сильно рискует, подставляясь в качестве мишени. Достал пистолет. Но что-то ему подсказывало, что выстрелов не будет.
Что может попытаться сделать Валет? Спрятаться на заводе или бежать дальше? Скорее последнее… Нужно связаться с охраной завода. Михаил двинулся по дороге вдоль громадного ангара. Потом повернул на шум. Громко пыхтя, навстречу двигались две женщины в форме охраны. Тяжелые шинели были расстегнуты и почти подметали полами асфальт.
Увидев пистолет в руке Михаила, они завизжали и бросились наутек.
– Стойте! Милиция!
Женщины остановились. Михаил спрятал пистолет и подошел. Под шинелью на поясе у каждой из них висел пистолет в кобуре. “Интересно, они стреляли когда-нибудь, хоть по мишени?”
– Вот мое удостоверение. Где ваш пульт управления? На территорию проник преступник и мне нужно знать, когда он ее покинет…
– Пойдемте! – сказала более пожилая охранница и повернула к многоэтажному зданию заводоуправления.
Они успели сделать несколько шагов, как опять взвыла сирена и громкоговорители просипели по всей территории: “Нарушение в четвертом секторе. Нарушение в четвертом секторе”.
– Где это? – спросил Михаил.
Женщины показали направление, Михаил побежал. В свете прожекторов он увидел открытую калитку во внутренней ограде, следы на контрольной полосе и доску, приставленную к бетонной стене внешней ограды.
Михаил, не раздумывая, полез следом. За забором было тихо. Впереди темнел заводской поселок. Через пустырь начинался массив частных домов. А дальше светились окнами девятиэтажки. Лай собак подсказал, что Валет уже движется по улице поселка.
Четвертый и пятый уже несколько раз выходили на связь и требовали указаний. Теперь Михаил знал, что им ответить.
“Всем собраться в машине и двигаться к поселку. Ориентир – массив девятиэтажек. Я следую за объектом примерно в этом же направлении. Буду на связи постоянно. Сообщаю время: двадцать два часа тридцать одна минута”.
Короткая улица одноэтажных домиков вывела Михаила под аккомпанемент собачьего лая к широкой дороге на невысокой насыпи. Дорога вела, либо назад к аэропорту, либо к девятиэтажкам.
Очевидно, Валет выбрал поселок. Михаил поднялся на насыпь и пошел по левой обочине к группе многоэтажных домов. Навстречу изредка проезжали машины и тогда Михаил отходил почти на край насыпи и оберегал от света глаза. Одна из таких машин резко вильнула, что-то объезжая на дороге, и едва не сбила Михаила. В последний момент он отскочил в кювет, не удержался на ногах и упал в пыльный бурьян.
– Слепой идиот! – выругался Михаил, стряхивая пыль с куртки. Он осмотрел дорогу при свете уличных фонарей и ничего не обнаружил.
“Что ему померещилось?” – подумал Михаил, направляясь дальше.
Еще издали он увидел возбужденную толпу мужчин и женщин.
– Что случилось? – спросил Михаил, когда приблизился достаточно.
– Это его напарник! – раздался высокий женский голос.
В руках ближайшего мужчины Михаил увидел монтировку. Кто-то был с лопатой.
– Милиция! Что случилось?
Мужчина с монтировкой стал обходить Михаила с фланга. Толпа зловеще молчала.
Михаил вытащил пистолет:
– Брось монтировку или я продырявлю твою глупую башку!
Толпа отхлынула назад.
– Повторяю третий раз, что случилось?
– Бандит угнал машину.
– Как это произошло?
Из толпы отделился мужчина. Его лицо было залито темным. Очевидно кровью.
– Я разгружался. Он подошел: “Отвези в город”. Отвечаю, что не могу. Он ударил чем-то, я упал.
– Рукояткой пистолета… Что за машина? Марка, цвет, номер?
– Белые “Жигули”, тройка, 28-67 ДОК…
Михаил передал по связи информацию: “Дробот угнал белые “Жигули”, третья модель, 28-67ДОК. Движется в город. Срочно попросите ГАИ перекрыть основные трассы. Предупредите, что он вооружен… Где вы?”
– Уже на трассе и видим девятиэтажки.
Михаил обратился к мужчине:
– В ближайшем отделении милиции напишите заявление. Укажите свидетелей. Попросите их, пусть завтра свяжутся через ГорУВД со следователем Гречка. Запомнили? Гречка.
Подъехала машина. Михаил сел рядом с водителем, роль которого выполнял седьмой.
– Поехали в Управление!
– За орденами…, – вставил четвертый язвительным тоном.
Михаил промолчал. А тот принял молчание за слабость и продолжал.
– Результат – нуль целых, икс десятых… Говорил же, нам не нужны никакие помощники…
– Я не помощник, а руководитель операции…
– Тем более, не нужны нам были такие руководители…
Михаил был настолько огорчен неудачей, что сил заводиться уже не было.
– Собственно, чего ты хотел? Какого результата? Гору трупов? В том числе парочку из вашего числа… Я его лучше знаю! Год воевал с ним в Афганистане в спецподразделении ВДВ…
Ребята промолчали, и Михаил продолжил:
– Его паршивая жизнь не стоит жертв. Даже той проститутки, которой он прикрывался… Тем более, он нужен нам живой…
Они не успели доехать до Управления, когда из ГАИ сообщили, что машина найдена брошенной в районе порта.
Глава 9 Точка опоры для Архимеда
Сестра Белостенной пришла без опоздания. Беседа состоялась в комнате для допросов.
Михаил начал с психологической подготовки:
– У нас есть основания считать, что вы не были откровенными с нами. Мы понимаем желание защитить честь старшей сестры. Вы ей многим обязаны. Но она умерла, как это ни прискорбно. Теперь нужно думать о живых. О вашей дочери, внуке…
– Что дочь? Ее уважают…
– Возможно, у нее была хорошая репутация, но сейчас она замешана в афере с фальшивыми рецептами. Преступника она хорошо знает. Он ходил к вашей сестре в дом и давно связан с вашей дочерью. Мы получили доказательство, что он, возможно, является убийцей вашей сестры…
– Не понимаю, причем здесь дочь?!
– Что тут непонятного? Ваша дочь находится в близких отношениях с человеком, который убил вашу сестру. И этот человек знает, что ваша дочь единственная наследница вашей сестры. Вы промолчали о завещании…
Женщина сидела бледная. Губы слегка дрожали.
– Что вы от нас хотите? Чего добиваетесь?
– Хотим правды! Расскажите все по порядку, что знаете об Альберте Совенко, Валентине Дроботе, Альтмане… Об убийствах деда Стефана, Ларисы…
– Моя сестра ни в чем не виновата. Ее затянули. Все было хорошо, пока не вернулся Альтман…
– Кто такой Альтман? Это его фамилия?
– Его фамилия Стариков Петр Кузьмич. Ему нравились немцы, Гитлер, и он взял себе такую немецкую кличку…
– Когда вы с ним познакомились?
– Еще до войны. Он ходил в дом, где мы жили, и соблазнил сестру. Потом он написал донос на своего начальника. Их с любовницей арестовали. Мы с сестрой остались в той квартире. Он ходил к нам. После войны я вышла замуж и переехала.
– Где вы были во время войны?
– В оккупации.
– А Альтман?
– Он эвакуировался в тыл вместе с НКВД. В сорок третьем вернулся женатым, но опять ходил к сестре. Она его боялась. Он страшный человек. В тридцать восьмом ему было двадцать лет, а он рассказывал, как пытал людей. После ареста Берии, Альтмана уволили. Он бросил жену и уехал на Север.
– Когда он вернулся?
– В восемьдесят четвертом или восемьдесят пятом году.
– Что произошло после его возвращения?
– Он опять стал ходить к сестре. Стефан был против.
– Почему? Из-за ревности? Ведь они уже были довольно пожилые люди.
– Ревность ни при чем! Альтман хотел втянуть сестру в свои махинации. Он вернулся почти без денег. А Стефан заболел артритом, не мог играть и почти ничего не зарабатывал. Альтман предлагал избавиться от него. Выгнать… Сестра не хотела, опять начала пить. Тогда Альтман отравил Стефана. Больше некому. А подозрения упали на сестру. Но она этого не могла сделать, хотя бы ради Ларисы. После смерти Стефана квартира превратилась в кабак. Пьянки, посетители… Потом на наше горе Лара влюбилась в своего преподавателя. Дальше вы знаете…
– Рассказывайте! Нам интересно увидеть события вашими глазами.
– Альтман перестал ходить в дом. Ходил Альберт, потом и другой, с плохими зубами…
– Валентин Дробот? Он снимал комнату у вашей сестры?
– Да. Мария была против, но Альтман заставил. Ему нужен был надсмотрщик в доме. Когда Зуб начал приставать к Ларочке, мы все возмутились, и Альтман его убрал. Лара даже пригрозила Альтману, что заявит в милицию.
– Вы сказали Зуб?
– Да. Так все звали Валентина. Из-за зубов…
Михаил некоторое время молчал, переваривая только что услышанное. Нельзя сказать, что это было невероятно, все же психологически довольно неожиданно для Михаила.
– Где Крамар встречался с Ларисой.
– Дома. Мария не хотела, чтобы они виделись где-то на стороне.
– Как вы думаете, кто убил Лару?
– Сейчас не знаю, что и думать! После убийства Лары явился Альтман и указал на Крамара. Мы не поверили. Потом арестовали студентов. Теперь получается, студенты не виноваты. Остается Крамар…
– Почему только Крамар? А Альтман? А Зуб? А Сова, то есть Альберт? Вы же сами сказали, что Лара им угрожала.
– Да. Это страшные люди. Не хочу об этом даже думать. И у нас нет никаких доказательств.
– Все подстроено так, что Лару убил Крамар. Потом была убита ваша сестра. Мы считаем, ее убил тот, кто убил Лару. И здесь факты против Крамара. Он был в квартире вашей сестры перед убийством. Есть отпечатки пальцев, да и он сам сознался, что посетил ее в тот день. Отрицает только факт убийства.
– Трудно поверить. Такой мягкий интеллигентный человек…
– Теперь у нас тоже появились обоснованные сомнения в виновности Крамара. Как вы думаете, мог эти убийства совершить Альтман?
– Только не своими руками! После того, как он отсидел, он все делал чужими.
– Как отсидел? Я понял, что на Севере он работал.
– Сначала работал, потом сидел за убийство. Он сам рассказал сестре. Может, пугал?!
– Где он живет?
– В частном доме где-то на Слободке.
– Извините! Должен прервать нашу беседу. Дайте пропуск, я подпишу. Мы вас найдем. Спасибо за откровенность!
Как только женщина ушла, Михаил влетел в приемную.
– Тамара Борисовна! Нужно срочно установить адрес человека. Стариков Петр Кузьмич. Где-то в Портовом районе на Слободке… И еще. Он сидел за убийство. Запросите из Москвы копию обвинительного заключения. Это тоже срочно! Чуть не забыл, пусть также передадут по факсу фотографии Старикова.
– Миша! Вы сегодня сводку не читали? Ночью на Слободке был пожар. Хозяин сгорел.
– Кто?
– В сводке пока нет фамилии, только адрес. Идет расследование…
– Черт возьми! Почти уверен, это тот, кого мы ищем…
– Не спешите расстраиваться…
– Стариков, он же Альтман, сидел за убийство. Машину, украденную Зубом, нашли в районе порта. Кто-то из них заметает следы. Случайное совпадение маловероятно. Могу заключать пари. Только крупный выигрыш может меня утешить…
– Миша, забыла сказать, позвоните Сумченко.
– Тамара Борисовна! Вы становитесь источником неприятностей.
– Передатчиком неприятной информации. Сорвите тогда досаду на телефоне. Он первый начал…
– Так и будет! – Михаил набрал номер приемной Сумченко. – Это Гречка. Добрый день! Соедините меня с Иваном Игнатьевичем, пожалуйста!
Сумченко, как всегда, начал с разноса:
– Чем ты занимаешься? Постоянно отвлекаешься на посторонние задания. Устроил стрельбу на улице. Наркоманы – не твое дело. С аптекой разберутся без тебя. Если нечего делать, отправляйся домой. Понравилось гулять в городе на командировочные…
– Виноват, что вовремя не доложил. Вы всегда так заняты… Дело в том, что наркоман, скорее всего, убийца Белостенной-старшей. Нашли его отпечатки пальцев в том месте, где висело тело…
– Вчера опять чуть не устроил перестрелку в аэропорту…
– Пытались арестовать Валентина Дробота, он тоже кандидат в убийцы…
– Вы его прошляпили!
– Он очень опасен. Мы хотели избежать кровопролития…
– Вы с Манюней постоянно держите меня за дурака. Я все узнаю последним.
– Мы ценим ваше время и не отвлекаем по мелочам, тем более, вам грех жаловаться, у вас прекрасная служба информации…
– Прекрати разговаривать со мной в таком тоне! Жду с докладом!
– Разрешите после семнадцати часов?
– Не позже! – Сумченко бросил трубку.
– Вот так! Стараешься, стараешься, а начальство тебе платит черной неблагодарностью! – пошутил Михаил, так как разговор с Сумченко почему-то улучшил его настроение. Возможно потому, что Михаил понял – развязка близка.
– Слишком стараешься! Начальство таких не любит! – в тон ему ответила Тамара Борисовна.
– Тамара Борисовна! Хотите, открою вам большую производственную тайну? Без свидетелей!
– Хочу.
– В отсутствие Манюни, мы с вами самые ценные сотрудники Управления.
– Вы зализываете свою душевную рану после вчерашней неудачи! А при чем здесь я?!
– Пользуясь случаем, отдаю вам должное… Мы едем сейчас допрашивать Совенко, а вы постарайтесь не забыть о моих поручениях.
– Запрос в Москву уже напечатан. Подпишу у начальства и отправлю по факсу немедленно. Адрес мне сообщат через полчаса. Перезвоните сюда…
– Прекрасно! Феноменально!
– Видите, успела заработать новый комплимент.
Михаил заглянул в кабинет:
– Анатолий Иванович! Я готов ехать к Сове…
– Что дала беседа?
– Многое проясняется. Детали расскажу по дороге…
– Вот копия заключения экспертов, – Фесенко протянул Сове документ на трех страницах.
Сова бледнел на глазах. Отвисла челюсть, приоткрылся рот – вид не из приятных, если учесть часто моргающие выпуклые глаза. Это была уже не хищная птица, а карась на дне лодки.
– Комментарии будут? – Фесенко даже потряс Сову за плечо, чтобы вывести из состояния прострации.
– Я не убивал! Клянусь! Это Зуб…
– Давай все по порядку! Когда и зачем вы пришли к Белостенной?
– Альтман приказал мне приехать туда к двум часам. Зуб был там. Они пили с хозяйкой.
– Кто открыл дверь?
– Зуб. И приказал сидеть в комнате Ларисы. Потом приехал этот доцент…
– Декан.
– Да, декан. Как я понял, ему открыла хозяйка, так как Зуб перебрался ко мне.
– Как долго был Крамар? О чем они говорили?
– Я не прислушивался, а вот Зуб стоял у двери. Декан был заведен, это точно.
– Сколько длился визит?
– Минут десять-пятнадцать. Когда декан ушел, Зуб вернулся к хозяйке. Через некоторое время раздался шум, потом все стихло. В комнату заходит Зуб. Весь красный, пот градом и глаза дикие. Говорит: “Помоги!” Пошел за ним на кухню. Старуха лежала на полу задушенная. Я шарахнулся назад, но Зуб схватил за воротник, приставил пушку к подбородку и зашипел: “Сейчас твои мозги будут на потолке”. Я помог ее повесить. Клянусь, она была уже мертвая!
– Ладно! Покажите на следственном эксперименте, как это было.
– Я стал на табурет, а Зуб помогал с пола. Она была очень тяжелая…
– Что было дальше?
– Он меня успокоил. Сказал, что Альтман все продумал. Если не пройдет вариант с самоубийством, то мы еще раз подставили Крамара.
– Так и сказал?
– Да, так и сказал: “еще раз…”!
– Вы знали, что Зуб убил Ларису?
– Однажды под кайфом он пожаловался, что Альтман его обманул. Дорогого кольца на пальце не оказалось. Якобы Альтман подсказал ее матери, и та внушила Ларисе снимать кольцо по вечерам. Он сказал: “За Альтманом должок. Он не расплатился за мокрое дело. Даже серьги снять не разрешил”.
Михаил и Фесенко переглянулись.
– Понятно! Снять серьги, значит, поколебать версию о виновности Крамара. Миша, позвони, будь добр, Тамаре – едем к Альтману.
Михаил вышел в коридор к телефону постового.
– Должна вас разочаровать! Пожар был именно по адресу Старикова.
– Спасибо за скверную весть! Но мы едем туда все равно.
Вышел Фесенко. Михаил встретил его словами:
– Похоже, Альтман сгорел сегодня ночью вместе со своим домом. Адрес я записал. Едем?
– Без вариантов! Сначала на место пожара, а потом в райотдел.
Служебную машину вел Михаил. Они миновали район плановой застройки и через длинную эстакаду переехали овраг, за которым начиналась Слободка, хаотически застроенный небольшими частными домами поселок. Побеленные известкой дома под черепичными и шиферными крышами утопали в садах на склонах широкого оврага. Живописную картину портили многочисленные лишайники мусорных отвалов на зеленом теле оврага и захламленный зловонный ручей на дне.
У пожарища торчало несколько зевак, которых отгонял милиционер, оставленный с этой целью. Пока велось следствие, нужно было сдерживать желающих помародерствовать. Весть о пожаре разнеслась по всей Слободке, жители которой знали хозяина как одинокого замкнутого человека. Сохранились надворные постройки и гараж. Их содержимое и привлекало дальних и близких соседей.
Фесенко и Михаил предъявили удостоверения и принялись обследовать пожарище. По остаткам стен и фундаменту они определили, что дом имел прихожую, две комнаты и веранду. Милиционер показал железную кровать, на которой нашли сильно обгоревшие останки хозяина.
– Анатолий Иванович, обратите внимание, что в той комнате, где стояла кровать пол выгорел дотла, а в соседней пострадал гораздо меньше…
– И какие из этого выводы?
– Его основательно залили бензином перед тем, как подпалить. Возможно, добавили еще горючих материалов.
– В той комнате пожар начался. Хозяин заснул с сигаретой, – пояснил милиционер.
– Возможно. Если бы только у хозяина не было клички Альтман.
Фесенко поковырялся палкой в шлаке и углях под кроватью:
– Нужно бы просеять этот мусор. Уверен, нашли бы кое-что. Например, оплавленную пулю…
– Не думаю. Зачем поднимать шум?! Зуб умеет убивать голыми руками.
– В этих садах звук пистолетного выстрела не услышишь с тридцати метров.
Михаил не стал спорить.
– Интересно, что в гараже? Гараж открывали? – спросил Михаил у милиционера. Он надеялся увидеть кое-что знакомое.
– Еще нет. Нет ключа! Нужно срезать петли автогеном.
– Не могли открыть за полдня… – процедил Фесенко. – Здесь у каждого автолюбителя электросварка.
– Без разрешения начальства не позволю, – забеспокоился милиционер. – Может, у него не было машины…
– Хорошо! Едем к твоему начальству…
– Анатолий Иванович! Я лучше здесь поспрашиваю соседей. Покажу фотографию Зуба, Совы…
– Давай, действуй! Вернусь скоро…
Сову никто не видел, зато Зуба узнали. Он иногда приходил к хозяину. Но самое приятное для Михаила заключалось в том, что у Альтмана действительно была машина.
“Запорожец” белого цвета.
Фесенко приехал с представителем райотдела милиции и автогенщиком ЖЭУ. Решили вырезать замок, а не петли, чтобы опять можно было закрыть гараж.
Машины в гараже не оказалось. Фесенко уже успел узнать через ГАИ, что это был белый “Запорожец”, 73-15ДОЖ. Более того, попросил организовать розыск машины.
Они возвращались в Управление.
– Ребята из района также убеждены, что кто-то постарался, чтобы мы не смогли установить, кто все-таки сгорел, – сказал Фесенко Михаилу.
– Этот кто-то катит уже двенадцать часов в неизвестном направлении на белом “Запорожце”.
– Да! Фору в полтыщи километров он уже получил…
– Можем заключать пари. Альтман или Зуб?
– Я ставлю на Альтмана, – ответил, не раздумывая, Фесенко. – Школа НКВД, все-таки!
– У меня не остается выбора. Да и шансы Зуба тоже велики.
– Свирепость и подлость не заменят ум и опыт.
– По этому поводу спорить не буду. Вот что еще я узнал от соседей. Альтман сам рассказывал о больших деньгах, которые он заработал на Севере.
– Чтобы не было лишних разговоров, откуда у него деньги. Типичное прикрытие левых доходов. Похоже, ты докопался до дна этого дела…
– Сегодня расскажу все Манюне, доложу Сумченко, потом за два-три дня напишу отчет и поеду в свою деревню. А то, смотришь, дочка вырастет без меня.
– Ты хоть по выходным дома. Я в городе, а своих вижу реже. Такая у нас проклятая работа!
– Работу можно поменять…
– Тебе еще не поздно, а я уже увяз до гроба. Давай вместе заглянем к Манюне.
На следующий день Михаил с утра засел за отчет. Для начала он составил список эпизодов, которые предстояло осветить в отчете и сделать к каждому реестры протоколов допросов, вещественных доказательств и заключений экспертов. Такой документ, по мысли Михаила, позволял безболезненно передать следствие другому исполнителю. Когда список был составлен, стало ясно, что на допросах Совенко совершено не затрагивались вопросы, связанные с покушением на Манюню. Разрешение провести допрос Совы самостоятельно Михаил получил у Фесенко и согласовал с ним же план разговора.
Они сочли целесообразным рассказать Сове о гибели одного из двух участников преступлений и активном розыске оставшегося в живых. По их мнению, это должно было развязать язык Сове. Хотя его показания трудно проверить без очной ставки и допроса Зуба или Альтмана, проверка на логическую непротиворечивость и увязка с известными фактами позволили бы создать полную версию событий.
Михаил начал с психологической подготовки:
– У нас есть основания считать, что вы не были откровенными с нами. Мы понимаем желание защитить честь старшей сестры. Вы ей многим обязаны. Но она умерла, как это ни прискорбно. Теперь нужно думать о живых. О вашей дочери, внуке…
– Что дочь? Ее уважают…
– Возможно, у нее была хорошая репутация, но сейчас она замешана в афере с фальшивыми рецептами. Преступника она хорошо знает. Он ходил к вашей сестре в дом и давно связан с вашей дочерью. Мы получили доказательство, что он, возможно, является убийцей вашей сестры…
– Не понимаю, причем здесь дочь?!
– Что тут непонятного? Ваша дочь находится в близких отношениях с человеком, который убил вашу сестру. И этот человек знает, что ваша дочь единственная наследница вашей сестры. Вы промолчали о завещании…
Женщина сидела бледная. Губы слегка дрожали.
– Что вы от нас хотите? Чего добиваетесь?
– Хотим правды! Расскажите все по порядку, что знаете об Альберте Совенко, Валентине Дроботе, Альтмане… Об убийствах деда Стефана, Ларисы…
– Моя сестра ни в чем не виновата. Ее затянули. Все было хорошо, пока не вернулся Альтман…
– Кто такой Альтман? Это его фамилия?
– Его фамилия Стариков Петр Кузьмич. Ему нравились немцы, Гитлер, и он взял себе такую немецкую кличку…
– Когда вы с ним познакомились?
– Еще до войны. Он ходил в дом, где мы жили, и соблазнил сестру. Потом он написал донос на своего начальника. Их с любовницей арестовали. Мы с сестрой остались в той квартире. Он ходил к нам. После войны я вышла замуж и переехала.
– Где вы были во время войны?
– В оккупации.
– А Альтман?
– Он эвакуировался в тыл вместе с НКВД. В сорок третьем вернулся женатым, но опять ходил к сестре. Она его боялась. Он страшный человек. В тридцать восьмом ему было двадцать лет, а он рассказывал, как пытал людей. После ареста Берии, Альтмана уволили. Он бросил жену и уехал на Север.
– Когда он вернулся?
– В восемьдесят четвертом или восемьдесят пятом году.
– Что произошло после его возвращения?
– Он опять стал ходить к сестре. Стефан был против.
– Почему? Из-за ревности? Ведь они уже были довольно пожилые люди.
– Ревность ни при чем! Альтман хотел втянуть сестру в свои махинации. Он вернулся почти без денег. А Стефан заболел артритом, не мог играть и почти ничего не зарабатывал. Альтман предлагал избавиться от него. Выгнать… Сестра не хотела, опять начала пить. Тогда Альтман отравил Стефана. Больше некому. А подозрения упали на сестру. Но она этого не могла сделать, хотя бы ради Ларисы. После смерти Стефана квартира превратилась в кабак. Пьянки, посетители… Потом на наше горе Лара влюбилась в своего преподавателя. Дальше вы знаете…
– Рассказывайте! Нам интересно увидеть события вашими глазами.
– Альтман перестал ходить в дом. Ходил Альберт, потом и другой, с плохими зубами…
– Валентин Дробот? Он снимал комнату у вашей сестры?
– Да. Мария была против, но Альтман заставил. Ему нужен был надсмотрщик в доме. Когда Зуб начал приставать к Ларочке, мы все возмутились, и Альтман его убрал. Лара даже пригрозила Альтману, что заявит в милицию.
– Вы сказали Зуб?
– Да. Так все звали Валентина. Из-за зубов…
Михаил некоторое время молчал, переваривая только что услышанное. Нельзя сказать, что это было невероятно, все же психологически довольно неожиданно для Михаила.
– Где Крамар встречался с Ларисой.
– Дома. Мария не хотела, чтобы они виделись где-то на стороне.
– Как вы думаете, кто убил Лару?
– Сейчас не знаю, что и думать! После убийства Лары явился Альтман и указал на Крамара. Мы не поверили. Потом арестовали студентов. Теперь получается, студенты не виноваты. Остается Крамар…
– Почему только Крамар? А Альтман? А Зуб? А Сова, то есть Альберт? Вы же сами сказали, что Лара им угрожала.
– Да. Это страшные люди. Не хочу об этом даже думать. И у нас нет никаких доказательств.
– Все подстроено так, что Лару убил Крамар. Потом была убита ваша сестра. Мы считаем, ее убил тот, кто убил Лару. И здесь факты против Крамара. Он был в квартире вашей сестры перед убийством. Есть отпечатки пальцев, да и он сам сознался, что посетил ее в тот день. Отрицает только факт убийства.
– Трудно поверить. Такой мягкий интеллигентный человек…
– Теперь у нас тоже появились обоснованные сомнения в виновности Крамара. Как вы думаете, мог эти убийства совершить Альтман?
– Только не своими руками! После того, как он отсидел, он все делал чужими.
– Как отсидел? Я понял, что на Севере он работал.
– Сначала работал, потом сидел за убийство. Он сам рассказал сестре. Может, пугал?!
– Где он живет?
– В частном доме где-то на Слободке.
– Извините! Должен прервать нашу беседу. Дайте пропуск, я подпишу. Мы вас найдем. Спасибо за откровенность!
Как только женщина ушла, Михаил влетел в приемную.
– Тамара Борисовна! Нужно срочно установить адрес человека. Стариков Петр Кузьмич. Где-то в Портовом районе на Слободке… И еще. Он сидел за убийство. Запросите из Москвы копию обвинительного заключения. Это тоже срочно! Чуть не забыл, пусть также передадут по факсу фотографии Старикова.
– Миша! Вы сегодня сводку не читали? Ночью на Слободке был пожар. Хозяин сгорел.
– Кто?
– В сводке пока нет фамилии, только адрес. Идет расследование…
– Черт возьми! Почти уверен, это тот, кого мы ищем…
– Не спешите расстраиваться…
– Стариков, он же Альтман, сидел за убийство. Машину, украденную Зубом, нашли в районе порта. Кто-то из них заметает следы. Случайное совпадение маловероятно. Могу заключать пари. Только крупный выигрыш может меня утешить…
– Миша, забыла сказать, позвоните Сумченко.
– Тамара Борисовна! Вы становитесь источником неприятностей.
– Передатчиком неприятной информации. Сорвите тогда досаду на телефоне. Он первый начал…
– Так и будет! – Михаил набрал номер приемной Сумченко. – Это Гречка. Добрый день! Соедините меня с Иваном Игнатьевичем, пожалуйста!
Сумченко, как всегда, начал с разноса:
– Чем ты занимаешься? Постоянно отвлекаешься на посторонние задания. Устроил стрельбу на улице. Наркоманы – не твое дело. С аптекой разберутся без тебя. Если нечего делать, отправляйся домой. Понравилось гулять в городе на командировочные…
– Виноват, что вовремя не доложил. Вы всегда так заняты… Дело в том, что наркоман, скорее всего, убийца Белостенной-старшей. Нашли его отпечатки пальцев в том месте, где висело тело…
– Вчера опять чуть не устроил перестрелку в аэропорту…
– Пытались арестовать Валентина Дробота, он тоже кандидат в убийцы…
– Вы его прошляпили!
– Он очень опасен. Мы хотели избежать кровопролития…
– Вы с Манюней постоянно держите меня за дурака. Я все узнаю последним.
– Мы ценим ваше время и не отвлекаем по мелочам, тем более, вам грех жаловаться, у вас прекрасная служба информации…
– Прекрати разговаривать со мной в таком тоне! Жду с докладом!
– Разрешите после семнадцати часов?
– Не позже! – Сумченко бросил трубку.
– Вот так! Стараешься, стараешься, а начальство тебе платит черной неблагодарностью! – пошутил Михаил, так как разговор с Сумченко почему-то улучшил его настроение. Возможно потому, что Михаил понял – развязка близка.
– Слишком стараешься! Начальство таких не любит! – в тон ему ответила Тамара Борисовна.
– Тамара Борисовна! Хотите, открою вам большую производственную тайну? Без свидетелей!
– Хочу.
– В отсутствие Манюни, мы с вами самые ценные сотрудники Управления.
– Вы зализываете свою душевную рану после вчерашней неудачи! А при чем здесь я?!
– Пользуясь случаем, отдаю вам должное… Мы едем сейчас допрашивать Совенко, а вы постарайтесь не забыть о моих поручениях.
– Запрос в Москву уже напечатан. Подпишу у начальства и отправлю по факсу немедленно. Адрес мне сообщат через полчаса. Перезвоните сюда…
– Прекрасно! Феноменально!
– Видите, успела заработать новый комплимент.
Михаил заглянул в кабинет:
– Анатолий Иванович! Я готов ехать к Сове…
– Что дала беседа?
– Многое проясняется. Детали расскажу по дороге…
– Вот копия заключения экспертов, – Фесенко протянул Сове документ на трех страницах.
Сова бледнел на глазах. Отвисла челюсть, приоткрылся рот – вид не из приятных, если учесть часто моргающие выпуклые глаза. Это была уже не хищная птица, а карась на дне лодки.
– Комментарии будут? – Фесенко даже потряс Сову за плечо, чтобы вывести из состояния прострации.
– Я не убивал! Клянусь! Это Зуб…
– Давай все по порядку! Когда и зачем вы пришли к Белостенной?
– Альтман приказал мне приехать туда к двум часам. Зуб был там. Они пили с хозяйкой.
– Кто открыл дверь?
– Зуб. И приказал сидеть в комнате Ларисы. Потом приехал этот доцент…
– Декан.
– Да, декан. Как я понял, ему открыла хозяйка, так как Зуб перебрался ко мне.
– Как долго был Крамар? О чем они говорили?
– Я не прислушивался, а вот Зуб стоял у двери. Декан был заведен, это точно.
– Сколько длился визит?
– Минут десять-пятнадцать. Когда декан ушел, Зуб вернулся к хозяйке. Через некоторое время раздался шум, потом все стихло. В комнату заходит Зуб. Весь красный, пот градом и глаза дикие. Говорит: “Помоги!” Пошел за ним на кухню. Старуха лежала на полу задушенная. Я шарахнулся назад, но Зуб схватил за воротник, приставил пушку к подбородку и зашипел: “Сейчас твои мозги будут на потолке”. Я помог ее повесить. Клянусь, она была уже мертвая!
– Ладно! Покажите на следственном эксперименте, как это было.
– Я стал на табурет, а Зуб помогал с пола. Она была очень тяжелая…
– Что было дальше?
– Он меня успокоил. Сказал, что Альтман все продумал. Если не пройдет вариант с самоубийством, то мы еще раз подставили Крамара.
– Так и сказал?
– Да, так и сказал: “еще раз…”!
– Вы знали, что Зуб убил Ларису?
– Однажды под кайфом он пожаловался, что Альтман его обманул. Дорогого кольца на пальце не оказалось. Якобы Альтман подсказал ее матери, и та внушила Ларисе снимать кольцо по вечерам. Он сказал: “За Альтманом должок. Он не расплатился за мокрое дело. Даже серьги снять не разрешил”.
Михаил и Фесенко переглянулись.
– Понятно! Снять серьги, значит, поколебать версию о виновности Крамара. Миша, позвони, будь добр, Тамаре – едем к Альтману.
Михаил вышел в коридор к телефону постового.
– Должна вас разочаровать! Пожар был именно по адресу Старикова.
– Спасибо за скверную весть! Но мы едем туда все равно.
Вышел Фесенко. Михаил встретил его словами:
– Похоже, Альтман сгорел сегодня ночью вместе со своим домом. Адрес я записал. Едем?
– Без вариантов! Сначала на место пожара, а потом в райотдел.
Служебную машину вел Михаил. Они миновали район плановой застройки и через длинную эстакаду переехали овраг, за которым начиналась Слободка, хаотически застроенный небольшими частными домами поселок. Побеленные известкой дома под черепичными и шиферными крышами утопали в садах на склонах широкого оврага. Живописную картину портили многочисленные лишайники мусорных отвалов на зеленом теле оврага и захламленный зловонный ручей на дне.
У пожарища торчало несколько зевак, которых отгонял милиционер, оставленный с этой целью. Пока велось следствие, нужно было сдерживать желающих помародерствовать. Весть о пожаре разнеслась по всей Слободке, жители которой знали хозяина как одинокого замкнутого человека. Сохранились надворные постройки и гараж. Их содержимое и привлекало дальних и близких соседей.
Фесенко и Михаил предъявили удостоверения и принялись обследовать пожарище. По остаткам стен и фундаменту они определили, что дом имел прихожую, две комнаты и веранду. Милиционер показал железную кровать, на которой нашли сильно обгоревшие останки хозяина.
– Анатолий Иванович, обратите внимание, что в той комнате, где стояла кровать пол выгорел дотла, а в соседней пострадал гораздо меньше…
– И какие из этого выводы?
– Его основательно залили бензином перед тем, как подпалить. Возможно, добавили еще горючих материалов.
– В той комнате пожар начался. Хозяин заснул с сигаретой, – пояснил милиционер.
– Возможно. Если бы только у хозяина не было клички Альтман.
Фесенко поковырялся палкой в шлаке и углях под кроватью:
– Нужно бы просеять этот мусор. Уверен, нашли бы кое-что. Например, оплавленную пулю…
– Не думаю. Зачем поднимать шум?! Зуб умеет убивать голыми руками.
– В этих садах звук пистолетного выстрела не услышишь с тридцати метров.
Михаил не стал спорить.
– Интересно, что в гараже? Гараж открывали? – спросил Михаил у милиционера. Он надеялся увидеть кое-что знакомое.
– Еще нет. Нет ключа! Нужно срезать петли автогеном.
– Не могли открыть за полдня… – процедил Фесенко. – Здесь у каждого автолюбителя электросварка.
– Без разрешения начальства не позволю, – забеспокоился милиционер. – Может, у него не было машины…
– Хорошо! Едем к твоему начальству…
– Анатолий Иванович! Я лучше здесь поспрашиваю соседей. Покажу фотографию Зуба, Совы…
– Давай, действуй! Вернусь скоро…
Сову никто не видел, зато Зуба узнали. Он иногда приходил к хозяину. Но самое приятное для Михаила заключалось в том, что у Альтмана действительно была машина.
“Запорожец” белого цвета.
Фесенко приехал с представителем райотдела милиции и автогенщиком ЖЭУ. Решили вырезать замок, а не петли, чтобы опять можно было закрыть гараж.
Машины в гараже не оказалось. Фесенко уже успел узнать через ГАИ, что это был белый “Запорожец”, 73-15ДОЖ. Более того, попросил организовать розыск машины.
Они возвращались в Управление.
– Ребята из района также убеждены, что кто-то постарался, чтобы мы не смогли установить, кто все-таки сгорел, – сказал Фесенко Михаилу.
– Этот кто-то катит уже двенадцать часов в неизвестном направлении на белом “Запорожце”.
– Да! Фору в полтыщи километров он уже получил…
– Можем заключать пари. Альтман или Зуб?
– Я ставлю на Альтмана, – ответил, не раздумывая, Фесенко. – Школа НКВД, все-таки!
– У меня не остается выбора. Да и шансы Зуба тоже велики.
– Свирепость и подлость не заменят ум и опыт.
– По этому поводу спорить не буду. Вот что еще я узнал от соседей. Альтман сам рассказывал о больших деньгах, которые он заработал на Севере.
– Чтобы не было лишних разговоров, откуда у него деньги. Типичное прикрытие левых доходов. Похоже, ты докопался до дна этого дела…
– Сегодня расскажу все Манюне, доложу Сумченко, потом за два-три дня напишу отчет и поеду в свою деревню. А то, смотришь, дочка вырастет без меня.
– Ты хоть по выходным дома. Я в городе, а своих вижу реже. Такая у нас проклятая работа!
– Работу можно поменять…
– Тебе еще не поздно, а я уже увяз до гроба. Давай вместе заглянем к Манюне.
На следующий день Михаил с утра засел за отчет. Для начала он составил список эпизодов, которые предстояло осветить в отчете и сделать к каждому реестры протоколов допросов, вещественных доказательств и заключений экспертов. Такой документ, по мысли Михаила, позволял безболезненно передать следствие другому исполнителю. Когда список был составлен, стало ясно, что на допросах Совенко совершено не затрагивались вопросы, связанные с покушением на Манюню. Разрешение провести допрос Совы самостоятельно Михаил получил у Фесенко и согласовал с ним же план разговора.
Они сочли целесообразным рассказать Сове о гибели одного из двух участников преступлений и активном розыске оставшегося в живых. По их мнению, это должно было развязать язык Сове. Хотя его показания трудно проверить без очной ставки и допроса Зуба или Альтмана, проверка на логическую непротиворечивость и увязка с известными фактами позволили бы создать полную версию событий.