Страница:
– Шеф, не вмешивайся! Не твоего ума дело.
– Мне холодно и я хочу домой! По-твоему не будет, – стояла на своем Татьяна.
– Ты делаешь большую глупость!
– Что ты говоришь! Неужели глупее, чем ты сегодня?!
– Ты ничего еще не знаешь, чтобы об этом судить, – но в душе Борис был согласен с нею.
– Догадываюсь! Изучила тебя….
– Хорошо. Езжай домой, – Борис вышел из машины.
Таксист развернул свою видавшую виды «Волгу» и почему-то остановился. Борис шел за машиной. Он не мог смириться с таким поступком Татьяны. После того, что было с ним сегодня, он не хотел оставлять Татьяну одну. Заднее стекло такси обмерзло, таксист не видел Бориса. Взгляд Бориса привлек багажник. Он был открыт. Крышка багажника слегка раскачивалась при пробуксовке колес.
Решение было принято в одно мгновение. Борис приоткрыл багажник и нырнул в него. Лежа на боку, он подставил ботинок, чтобы багажник случайно не захлопнулся от толчка на ухабе.
Они поехали. Обзор у Бориса был минимальный, но он заметил, что опять проехали поворот на крематорий.
Через некоторое время машина съехала на обочину и остановилась. Борис отчетливо услыхал голос таксиста:
– Послушай, красавица! Мы накатались с тобой на сорок гривен. До города будет еще двадцатка. Может, расплатишься натурой. Я тебя катал, теперь ты меня покатаешь….
– Вы с ума сошли! Отвезите меня домой, я заплачу…
– Не упирайся! Чем я хуже твоего хахаля?! Деньги сэкономишь и удовольствие получишь….
Хлопнула дверца. Голос стал ближе.
– Давай посидим рядом, я тебя согрею, а ты ко мне привыкнешь….
– Уйди! Подонок! Ударю…
Послышался шум борьбы. Борис как на пружине вылетел из багажника. Таксист открыл дверцу и пытался попасть к Татьяне на заднее сидение. Та отбивалась руками и ногами.
На удивление, волнения и злости Борис не испытывал. Устал за день переживать. Без слов выволок водителя за воротник и врезал в висок правой. Подхватил, не давая упасть, ударил еще раз прямым в челюсть. Под кулаком что-то хрустнуло. Рука саднила, содрал, наверное, кожу на косточках.
Таксист лежал на снегу без движения.
– С тобой все в порядке?
– Откуда ты взялся? – спросила с недоумением Татьяна вместо ответа.
– Прилетел на крыльях любви! Надеюсь, хоть на этот раз ты согласишься, что была не права.
– Да, да! Что нам делать?
– Ехать домой.
– А что делать с этим?
– Поедет в багажнике.
– А кто поведет машину?
– Я!
– А ты разве умеешь?
– У-у-у, как ты мало меня знаешь. У отца до отъезда на заработки был старенький «москвич». Продал его, чтобы я девушек не катал. Теперь приходится катать на такси….
Борис загрузил таксиста в багажник и захлопнул, чтобы у того не было соблазна выбраться на ходу. Перед этим он убедился, что ключи остались в замке зажигания.
Через четверть часа они остановились на соседней улице. Хотя Борис понимал, что отыскать его милиция сможет без проблем. Это на случай, если поиски предпримет сам таксист. Тогда Борис сможет узнать, что его разыскивают, раньше, чем его найдут.
Борис открыл багажник. Таксист уже пришел в себя, но притворился, что в обмороке.
– Хватит притворяться! Езжай домой. Номер я запомнил. Найду и рассчитаюсь с тобой еще….
В жизни, как и в боксе, лучшая защита – нападение.
Борис долго нажимал кнопку звонка на воротах, прежде чем загорелся свет в доме. Вышла сестра Мария.
– Кто там? – спросила она с порога.
– Маня, это я! Открывай! – отозвался Борис.
– Таня, моя невеста! – представил Татьяну Борис, когда калитка отворилась.
Татьяна хмыкнула, но ничего не сказала, кроме приветствия.
Мать уже была в халате и встретила на пороге.
– Вот сюрприз! Кого же ты нам привез? Татьяну?
– Да! Она, собственной персоной….
– Почему так поздно?
– Лучше позже, чем никогда. Долго уговаривал.
– Уговорил?
– Еще не знаю!
– Это хорошо. Значит серьезная девушка. Я бы тоже семь раз подумала, будь у меня такой парень, как ты. Раздевайтесь и к грубке греться. Сейчас будет чай.
– Мне бы еще чего-нибудь к чаю. С утра ничего не ел, – попросил Борис.
– Пироги на столе под салфеткой. Или нагреть борща?
– И борща тоже.
Разговор не мешал им раздеваться. Борис помог Татьяне снять шубку и стащить сапоги. Он одел ей на ноги короткие мягкие валенки и усадил на лавку спиной к изразцовой отопительной печке, которую в их селе называли грубкой. Пищу давно готовили на газовой плите. Была в доме и система водяного отопления с котлом. Но печь не разорили. Ее топили в самое холодное время года. Она создавала уют и тепло на кухне.
Себе на ноги Борис натянул еще пару шерстяных носков и так в них и остался, разминая окоченевшие ноги.
После чаепития мать поинтересовалась, как и где стелить постель. Она уже знала о планах Бориса жениться, но невесту видела впервые.
– Татьяна спит в моей комнате, – не стесняясь, объявил Борис.
– Еще чего? Я сплю отдельно! – отрезала Татьяна.
Будущая свекровь ее поддержала.
– Таня будет спать со мной. У меня кровать широкая, а муж гуляет по Сибири. Если, конечно, нет возражений. Есть свободная тахта в комнате Мани.
– Я с Вами! – коротко ответила Татьяна.
– Вот и хорошо! Посекретничаем и посплетничаем про наших мужиков….
За утренним чаем Татьяна сидела в халате матери. Это был новый и лучший халат. Он очень шел Татьяне. В нем она сильно походила на мать. Скуластое лицо, короткий прямой нос с веснушками, серые глаза и густые темно-русые волосы. Лет через двадцать добавятся морщинки, и будет вылитая мать.
«Неспроста все это. Успели столковаться за ночь», – с удовлетворением отметил Борис.
Мать по-особенному заботливо ухаживала за Татьяной.
– Тебе не горячо, доченька? – забеспокоилась она, когда Татьяна сморщила носик после первого глотка чаю. – Добавь молока.
После завтрака мать и Татьяна опять удалились в спальню родителей с видом заговорщиков. Заинтригованный Борис последовал через некоторое время за ними. Он был в носках и двигался бесшумно.
Мать открыла шкаф и раскладывала на застеленной кровати пеленки, распашонки, детские одеяльца. При этом она приговаривала:
– Как узнала, что Борис надумал жениться, так и побежала по магазинам. Когда ждете маленького?
– В конце мая.
– А он знает?
– Нет, еще не говорила.
– Напрасно! Может, быстрее поумнел бы. А родители?
– Родители знают.
– Ругали, наверное!
– Нет! Сказали, что рады и счастливы, иметь внука или внучку. А как на самом деле, время покажет.
– Счастливы, счастливы! По себе знаю. И мужу напишу, пусть обрадуется.
Борис попятился назад. Сердце его готово было выскочить из груди от радости. Так вот почему она изменилась по отношению к нему в последнее время. Да, поступки его слишком часто не тянут на образцовые для главы семейства.
Ну, ничего. Теперь есть повод взять себя в руки. Но сначала он разберется с этой подлой троицей: Вистом, Геной и Витьком.
Расплата
Срочное задание
– Мне холодно и я хочу домой! По-твоему не будет, – стояла на своем Татьяна.
– Ты делаешь большую глупость!
– Что ты говоришь! Неужели глупее, чем ты сегодня?!
– Ты ничего еще не знаешь, чтобы об этом судить, – но в душе Борис был согласен с нею.
– Догадываюсь! Изучила тебя….
– Хорошо. Езжай домой, – Борис вышел из машины.
Таксист развернул свою видавшую виды «Волгу» и почему-то остановился. Борис шел за машиной. Он не мог смириться с таким поступком Татьяны. После того, что было с ним сегодня, он не хотел оставлять Татьяну одну. Заднее стекло такси обмерзло, таксист не видел Бориса. Взгляд Бориса привлек багажник. Он был открыт. Крышка багажника слегка раскачивалась при пробуксовке колес.
Решение было принято в одно мгновение. Борис приоткрыл багажник и нырнул в него. Лежа на боку, он подставил ботинок, чтобы багажник случайно не захлопнулся от толчка на ухабе.
Они поехали. Обзор у Бориса был минимальный, но он заметил, что опять проехали поворот на крематорий.
Через некоторое время машина съехала на обочину и остановилась. Борис отчетливо услыхал голос таксиста:
– Послушай, красавица! Мы накатались с тобой на сорок гривен. До города будет еще двадцатка. Может, расплатишься натурой. Я тебя катал, теперь ты меня покатаешь….
– Вы с ума сошли! Отвезите меня домой, я заплачу…
– Не упирайся! Чем я хуже твоего хахаля?! Деньги сэкономишь и удовольствие получишь….
Хлопнула дверца. Голос стал ближе.
– Давай посидим рядом, я тебя согрею, а ты ко мне привыкнешь….
– Уйди! Подонок! Ударю…
Послышался шум борьбы. Борис как на пружине вылетел из багажника. Таксист открыл дверцу и пытался попасть к Татьяне на заднее сидение. Та отбивалась руками и ногами.
На удивление, волнения и злости Борис не испытывал. Устал за день переживать. Без слов выволок водителя за воротник и врезал в висок правой. Подхватил, не давая упасть, ударил еще раз прямым в челюсть. Под кулаком что-то хрустнуло. Рука саднила, содрал, наверное, кожу на косточках.
Таксист лежал на снегу без движения.
– С тобой все в порядке?
– Откуда ты взялся? – спросила с недоумением Татьяна вместо ответа.
– Прилетел на крыльях любви! Надеюсь, хоть на этот раз ты согласишься, что была не права.
– Да, да! Что нам делать?
– Ехать домой.
– А что делать с этим?
– Поедет в багажнике.
– А кто поведет машину?
– Я!
– А ты разве умеешь?
– У-у-у, как ты мало меня знаешь. У отца до отъезда на заработки был старенький «москвич». Продал его, чтобы я девушек не катал. Теперь приходится катать на такси….
Борис загрузил таксиста в багажник и захлопнул, чтобы у того не было соблазна выбраться на ходу. Перед этим он убедился, что ключи остались в замке зажигания.
Через четверть часа они остановились на соседней улице. Хотя Борис понимал, что отыскать его милиция сможет без проблем. Это на случай, если поиски предпримет сам таксист. Тогда Борис сможет узнать, что его разыскивают, раньше, чем его найдут.
Борис открыл багажник. Таксист уже пришел в себя, но притворился, что в обмороке.
– Хватит притворяться! Езжай домой. Номер я запомнил. Найду и рассчитаюсь с тобой еще….
В жизни, как и в боксе, лучшая защита – нападение.
Борис долго нажимал кнопку звонка на воротах, прежде чем загорелся свет в доме. Вышла сестра Мария.
– Кто там? – спросила она с порога.
– Маня, это я! Открывай! – отозвался Борис.
– Таня, моя невеста! – представил Татьяну Борис, когда калитка отворилась.
Татьяна хмыкнула, но ничего не сказала, кроме приветствия.
Мать уже была в халате и встретила на пороге.
– Вот сюрприз! Кого же ты нам привез? Татьяну?
– Да! Она, собственной персоной….
– Почему так поздно?
– Лучше позже, чем никогда. Долго уговаривал.
– Уговорил?
– Еще не знаю!
– Это хорошо. Значит серьезная девушка. Я бы тоже семь раз подумала, будь у меня такой парень, как ты. Раздевайтесь и к грубке греться. Сейчас будет чай.
– Мне бы еще чего-нибудь к чаю. С утра ничего не ел, – попросил Борис.
– Пироги на столе под салфеткой. Или нагреть борща?
– И борща тоже.
Разговор не мешал им раздеваться. Борис помог Татьяне снять шубку и стащить сапоги. Он одел ей на ноги короткие мягкие валенки и усадил на лавку спиной к изразцовой отопительной печке, которую в их селе называли грубкой. Пищу давно готовили на газовой плите. Была в доме и система водяного отопления с котлом. Но печь не разорили. Ее топили в самое холодное время года. Она создавала уют и тепло на кухне.
Себе на ноги Борис натянул еще пару шерстяных носков и так в них и остался, разминая окоченевшие ноги.
После чаепития мать поинтересовалась, как и где стелить постель. Она уже знала о планах Бориса жениться, но невесту видела впервые.
– Татьяна спит в моей комнате, – не стесняясь, объявил Борис.
– Еще чего? Я сплю отдельно! – отрезала Татьяна.
Будущая свекровь ее поддержала.
– Таня будет спать со мной. У меня кровать широкая, а муж гуляет по Сибири. Если, конечно, нет возражений. Есть свободная тахта в комнате Мани.
– Я с Вами! – коротко ответила Татьяна.
– Вот и хорошо! Посекретничаем и посплетничаем про наших мужиков….
За утренним чаем Татьяна сидела в халате матери. Это был новый и лучший халат. Он очень шел Татьяне. В нем она сильно походила на мать. Скуластое лицо, короткий прямой нос с веснушками, серые глаза и густые темно-русые волосы. Лет через двадцать добавятся морщинки, и будет вылитая мать.
«Неспроста все это. Успели столковаться за ночь», – с удовлетворением отметил Борис.
Мать по-особенному заботливо ухаживала за Татьяной.
– Тебе не горячо, доченька? – забеспокоилась она, когда Татьяна сморщила носик после первого глотка чаю. – Добавь молока.
После завтрака мать и Татьяна опять удалились в спальню родителей с видом заговорщиков. Заинтригованный Борис последовал через некоторое время за ними. Он был в носках и двигался бесшумно.
Мать открыла шкаф и раскладывала на застеленной кровати пеленки, распашонки, детские одеяльца. При этом она приговаривала:
– Как узнала, что Борис надумал жениться, так и побежала по магазинам. Когда ждете маленького?
– В конце мая.
– А он знает?
– Нет, еще не говорила.
– Напрасно! Может, быстрее поумнел бы. А родители?
– Родители знают.
– Ругали, наверное!
– Нет! Сказали, что рады и счастливы, иметь внука или внучку. А как на самом деле, время покажет.
– Счастливы, счастливы! По себе знаю. И мужу напишу, пусть обрадуется.
Борис попятился назад. Сердце его готово было выскочить из груди от радости. Так вот почему она изменилась по отношению к нему в последнее время. Да, поступки его слишком часто не тянут на образцовые для главы семейства.
Ну, ничего. Теперь есть повод взять себя в руки. Но сначала он разберется с этой подлой троицей: Вистом, Геной и Витьком.
Расплата
По вечерам Борис рыскал по городу в своем старом китайском пуховике. Он посещал казино и ночные клубы, где также играли, и официально, и подпольно. Одно время он зачастил в ночной клуб «Элита клаб», где просаживал в рулетку те небольшие гонорары, которые получал за участие в соревнованиях боксеров-любителей. После знакомства с Татьяной пришлось с рулеткой завязать. С тех пор прошел год, но он хорошо помнил почти весь обслуживающий персонал клуба. Среди них не было, ни Гены, ни Витька. Поэтому он в «Элита клаб» не ходил, уверенный, что их там нет.
После бесцельных двудневных поисков, он вспомнил про швейцара клуба Митрича. Тому не было еще и сорока, но все звали его Митрич, как старого деда. Возможно из-за окладистой бороды. Он знал всех и вся в игорном бизнесе.
– Митрич, здравствуй!
– А-а-а, Борис! Опять к нам пожаловал!
– Нет, теперь больше не испытываю судьбу.
– Что так?
– Женюсь!
– После такого испытания судьбы, остальные способы отдыхают….
– Во-во! Очень точно сказано. Потом всю жизнь, либо с выигрышем, либо с проигрышем.
– Ты должен выиграть. Хе-хе! В рулетку и карты тебе не везло….
– И тут с тобою согласен! Мне нужна твоя помощь. Ищу трех типов. Одного зовут Вист, другого Гена, а третьего Витек. По всему видно, что они должны крутиться вокруг игорных заведений.
– Ну, Виста уже не найти!
– Что так?
– Умер он. Обкололся.
– Ты уверен?
– Абсолютно! Знаю, что говорю.
Борис едва сдержался, чтобы не опровергнуть Митрича. Не нужно спешить открывать информацию, что Вист возможно жив. А с другой стороны Борис не знал, что случилось потом, после того как его впихнули в гроб и укололи.
– А другие?
– Тут тебе повезло, они работают у нас в охране.
– Что-то не помню таких.
– Так они недавно, месяцев шесть, семь….
– Где их найти?
– Дежурят в игорном зале. Только в разных сменах. Ты их знаешь в лицо?
– Еще как знаю!
– Зачем они тебе, если не секрет? – Митрич не мог сдержать своего природного, а Борис не без основания предполагал, что и профессионального любопытства.
– Никаких секретов, от тебя. Обещали продать кой-какие шмотки, а сами где-то прячутся. Ну, с Вистом теперь все понятно. Почему эти не звонят?
– Иди на второй этаж. Теперь не спрячутся.
Борис подошел к Гене сзади.
– Привет Гена! Дорогой, сколько лет, сколько зим…, – Борис говорил громко притворно елейным голосом.
Многие оглянулись на миг, а потом опять уставились на колесо рулетки.
Оглянулся и Гена. И застыл мгновенно, как раствор гипса в горячей воде. И лицо приобрело такой же гипсовый цвет.
– Ну, что? Лишился дара речи от радости? – Уже тихо сказал Борис. – Есть здесь место, где можно поговорить без свидетелей?
– Есть! – выдавил из себя Гена и пошел к двери в другой конец зала.
По коридору они попали в служебную комнату охраны. Стол, платяной шкаф, диван и низкий холодильник. На столе бутылки и снедь в тарелках.
Борис бесцеремонно открыл шкаф и увидел свою дубленку.
– Спасибо, что сохранил. Надеюсь, не прожег сигаретой? – Борис снял куртку с вешалки и переоделся.
Свой затертый пуховик он повесил в шкаф, предварительно проверив содержимое карманов.
– Продаю по дешевке! Я добрый и не дам тебе замерзнуть. Не то, что ты! За три сотни баксов заколотил меня в гроб. Что еще у тебя из моих вещей? Деньги, часы?
– Часы и деньги забрал Витек?
– А Вист?
– Вист ничего не взял. Ему его паршивая жизнь досталась.
– Ага! Так это вы подсунули меня вместо него.
– Только никому не говори, что Вист жив. Если Гопа узнает, то мне кранты. Да и тебе тоже. Я заплачу…
– Ну, и во сколько же ты оцениваешь свою подлую жизнь?
– Назови сумму, поторгуемся и, возможно, сойдемся
– С чего ты взял, что я буду торговаться с тобой. Так сколько стоит твоя пропащая жизнь?
– Тыща баксов тебя устроит?
– Не дорого, но сойдет. Больше ты и не стоишь. Давай!
– У меня сейчас нет. Отдам через неделю.
– Через неделю тебя с огнем не отыскать. За тысячу такой жлоб, как ты, сбежит на Сахалин. Сдам я тебя, наверное, Гопе, он заплатит истинную твою цену.
Гена стал лихорадочно выворачивать карманы, достал кошелек, сотенную долларовую бумажку извлек из-за подкладки.
– Это все, что сейчас у меня есть…
Борис бегло подсчитал доллары и гривны. Чуть больше двухсот баксов. Сгреб и сунул в карман брюк.
– За остальными приду через неделю. Что с Вистом? Он жив?
– Жив, скотина! Обещал смыться с глаз долой. Но я не знаю, где он затаился.
– Узнай все, что можешь о нем и мы квиты. Я не злопамятный. Приду через неделю, ты сам назвал срок.
Борис повернулся спиной к Гене, чтобы открыть дверь. В этот момент Гена схватил со стола бутылку и попытался нанести Борису удар по голове. Но скорость реакции у него была не боксерская. Борис успел уклониться. Крюк правой достал челюсть, прямой левой в подбородок завалил Гену на пол. Гена держался за челюсть и тупо смотрел в потолок. Через какое-то время он окончательно пришел в себя и ожидал следующий удар. Борис не стал бить лежачего. Он наклонился и сказал на прощание:
– Теперь ты понял, почему я выжил, а ты подохнешь. У тебя реакция не та!
На следующий день Борис осторожно попытался выведать у Митрича информацию о каких-либо чрезвычайных событиях в клубе накануне. Но Митрич ничего такого не сообщил, сказал только, что дежурит Витек.
Борис уже собрался двинуть на второй этаж, как Митрич его остановил.
– Классная дубленка! Где оторвал.
– Отец подарил. Прислал с Севера.
– А я то думаю, откуда у бедного студента такие деньги. Может, все-таки выиграл?
– Уже не играю. Завязал!
С Витьком все прошло по вчерашнему сценарию. Только испугался он больше и не пытался ударить бутылкой. Гена не предупредил даже его. Борис забрал свои часы и еще триста баксов. На прощание он все же от души врезал Витьку в челюсть. Не мог забыть его вероломства. От него Борис потребовал информацию о Висте также. Он назначил Витьку встречу вне клуба, причем место и время Борис собирался сказать по телефону за десять минут до встречи. Эти меры предосторожности пришли ему в голову с утра. От таких отморозков как Гена и Витек можно было ожидать всего.
Борису пришлось рассказать Татьяне, как он попал в крематорий. Он опустил много деталей, чтобы не запугивать мать своего ребенка. Все сводилось к тому, что он сел случайно в попутный автобус, который оказался катафалком. Алчные типы позарились на его дубленку, напали, сделали укол и попытались сжечь в крематории.
Служащие крематория тоже испугались за себя и стали сообщниками бандитов.
Она предложила пойти в милицию и написать заявление.
– Тань, дорогая! Ты не знаешь жизнь. Никто мне не поверит. Служащие крематория в один голос покажут, что никто в гробу меня не привозил. Это я, житель села, что в пяти километрах, проник в крематорий, чтобы мародерствовать. Иначе, зачем мне было силой захватывать телефон и убегать от них. Я сам разберусь со всем этим. Давай подумаем лучше о свадьбе. Где и на что станем жить после. Мне нужно искать работу….
– Жить будем у меня, это не вопрос.
– Это не вопрос на три-четыре года, пока ребенок маленький.
– За три года что-нибудь придумаем.
– Не думать нужно три года, а зарабатывать на квартиру….
Через неделю Борис подкатил к Митричу, чтобы разведать обстановку, прежде чем организовывать встречу с Геной и Витьком.
– У нас тут такое дело. Ты недавно интересовался Геной и Витьком. Ты с ними встречался?
– Да. Купил у них часы, – успел придумать Борис и показал часы на руке.
– Так вот, их вчера нашли зарезанными в клубе “Найт Дримз”.
– За что?
– Если бы знал, то стал бы богатым человеком. Гопа рвет и мечет. Обещал кучу денег тому, кто поможет найти убийцу.
– Почему убийцу, а не убийц?
– Потому что почерк одинаковый. Простое совпадение исключается.
– Ну и дела!
– А у тебя есть мысли, по поводу возможной причины?
– Если бы были, то побежал бы к Гопе. Скоро женюсь, а у меня нет квартиры. Да я тебе уже говорил об этом.
– А я тебя тогда не поздравил. Поздравляю! Желаю семейного счастья!
– Спасибо!
Борис поспешил распрощаться с Митричем. У Бориса была версия, которую можно было бы рассказать Гопе. Только вряд ли Борис остался бы в живых после этого. Нужно решительно завязывать с самодеятельным расследованием и поисками Виста. Пусть эти бандиты сами разбираются друг с другом. А ему нужно обустраивать семейную жизнь.
После бесцельных двудневных поисков, он вспомнил про швейцара клуба Митрича. Тому не было еще и сорока, но все звали его Митрич, как старого деда. Возможно из-за окладистой бороды. Он знал всех и вся в игорном бизнесе.
– Митрич, здравствуй!
– А-а-а, Борис! Опять к нам пожаловал!
– Нет, теперь больше не испытываю судьбу.
– Что так?
– Женюсь!
– После такого испытания судьбы, остальные способы отдыхают….
– Во-во! Очень точно сказано. Потом всю жизнь, либо с выигрышем, либо с проигрышем.
– Ты должен выиграть. Хе-хе! В рулетку и карты тебе не везло….
– И тут с тобою согласен! Мне нужна твоя помощь. Ищу трех типов. Одного зовут Вист, другого Гена, а третьего Витек. По всему видно, что они должны крутиться вокруг игорных заведений.
– Ну, Виста уже не найти!
– Что так?
– Умер он. Обкололся.
– Ты уверен?
– Абсолютно! Знаю, что говорю.
Борис едва сдержался, чтобы не опровергнуть Митрича. Не нужно спешить открывать информацию, что Вист возможно жив. А с другой стороны Борис не знал, что случилось потом, после того как его впихнули в гроб и укололи.
– А другие?
– Тут тебе повезло, они работают у нас в охране.
– Что-то не помню таких.
– Так они недавно, месяцев шесть, семь….
– Где их найти?
– Дежурят в игорном зале. Только в разных сменах. Ты их знаешь в лицо?
– Еще как знаю!
– Зачем они тебе, если не секрет? – Митрич не мог сдержать своего природного, а Борис не без основания предполагал, что и профессионального любопытства.
– Никаких секретов, от тебя. Обещали продать кой-какие шмотки, а сами где-то прячутся. Ну, с Вистом теперь все понятно. Почему эти не звонят?
– Иди на второй этаж. Теперь не спрячутся.
Борис подошел к Гене сзади.
– Привет Гена! Дорогой, сколько лет, сколько зим…, – Борис говорил громко притворно елейным голосом.
Многие оглянулись на миг, а потом опять уставились на колесо рулетки.
Оглянулся и Гена. И застыл мгновенно, как раствор гипса в горячей воде. И лицо приобрело такой же гипсовый цвет.
– Ну, что? Лишился дара речи от радости? – Уже тихо сказал Борис. – Есть здесь место, где можно поговорить без свидетелей?
– Есть! – выдавил из себя Гена и пошел к двери в другой конец зала.
По коридору они попали в служебную комнату охраны. Стол, платяной шкаф, диван и низкий холодильник. На столе бутылки и снедь в тарелках.
Борис бесцеремонно открыл шкаф и увидел свою дубленку.
– Спасибо, что сохранил. Надеюсь, не прожег сигаретой? – Борис снял куртку с вешалки и переоделся.
Свой затертый пуховик он повесил в шкаф, предварительно проверив содержимое карманов.
– Продаю по дешевке! Я добрый и не дам тебе замерзнуть. Не то, что ты! За три сотни баксов заколотил меня в гроб. Что еще у тебя из моих вещей? Деньги, часы?
– Часы и деньги забрал Витек?
– А Вист?
– Вист ничего не взял. Ему его паршивая жизнь досталась.
– Ага! Так это вы подсунули меня вместо него.
– Только никому не говори, что Вист жив. Если Гопа узнает, то мне кранты. Да и тебе тоже. Я заплачу…
– Ну, и во сколько же ты оцениваешь свою подлую жизнь?
– Назови сумму, поторгуемся и, возможно, сойдемся
– С чего ты взял, что я буду торговаться с тобой. Так сколько стоит твоя пропащая жизнь?
– Тыща баксов тебя устроит?
– Не дорого, но сойдет. Больше ты и не стоишь. Давай!
– У меня сейчас нет. Отдам через неделю.
– Через неделю тебя с огнем не отыскать. За тысячу такой жлоб, как ты, сбежит на Сахалин. Сдам я тебя, наверное, Гопе, он заплатит истинную твою цену.
Гена стал лихорадочно выворачивать карманы, достал кошелек, сотенную долларовую бумажку извлек из-за подкладки.
– Это все, что сейчас у меня есть…
Борис бегло подсчитал доллары и гривны. Чуть больше двухсот баксов. Сгреб и сунул в карман брюк.
– За остальными приду через неделю. Что с Вистом? Он жив?
– Жив, скотина! Обещал смыться с глаз долой. Но я не знаю, где он затаился.
– Узнай все, что можешь о нем и мы квиты. Я не злопамятный. Приду через неделю, ты сам назвал срок.
Борис повернулся спиной к Гене, чтобы открыть дверь. В этот момент Гена схватил со стола бутылку и попытался нанести Борису удар по голове. Но скорость реакции у него была не боксерская. Борис успел уклониться. Крюк правой достал челюсть, прямой левой в подбородок завалил Гену на пол. Гена держался за челюсть и тупо смотрел в потолок. Через какое-то время он окончательно пришел в себя и ожидал следующий удар. Борис не стал бить лежачего. Он наклонился и сказал на прощание:
– Теперь ты понял, почему я выжил, а ты подохнешь. У тебя реакция не та!
На следующий день Борис осторожно попытался выведать у Митрича информацию о каких-либо чрезвычайных событиях в клубе накануне. Но Митрич ничего такого не сообщил, сказал только, что дежурит Витек.
Борис уже собрался двинуть на второй этаж, как Митрич его остановил.
– Классная дубленка! Где оторвал.
– Отец подарил. Прислал с Севера.
– А я то думаю, откуда у бедного студента такие деньги. Может, все-таки выиграл?
– Уже не играю. Завязал!
С Витьком все прошло по вчерашнему сценарию. Только испугался он больше и не пытался ударить бутылкой. Гена не предупредил даже его. Борис забрал свои часы и еще триста баксов. На прощание он все же от души врезал Витьку в челюсть. Не мог забыть его вероломства. От него Борис потребовал информацию о Висте также. Он назначил Витьку встречу вне клуба, причем место и время Борис собирался сказать по телефону за десять минут до встречи. Эти меры предосторожности пришли ему в голову с утра. От таких отморозков как Гена и Витек можно было ожидать всего.
Борису пришлось рассказать Татьяне, как он попал в крематорий. Он опустил много деталей, чтобы не запугивать мать своего ребенка. Все сводилось к тому, что он сел случайно в попутный автобус, который оказался катафалком. Алчные типы позарились на его дубленку, напали, сделали укол и попытались сжечь в крематории.
Служащие крематория тоже испугались за себя и стали сообщниками бандитов.
Она предложила пойти в милицию и написать заявление.
– Тань, дорогая! Ты не знаешь жизнь. Никто мне не поверит. Служащие крематория в один голос покажут, что никто в гробу меня не привозил. Это я, житель села, что в пяти километрах, проник в крематорий, чтобы мародерствовать. Иначе, зачем мне было силой захватывать телефон и убегать от них. Я сам разберусь со всем этим. Давай подумаем лучше о свадьбе. Где и на что станем жить после. Мне нужно искать работу….
– Жить будем у меня, это не вопрос.
– Это не вопрос на три-четыре года, пока ребенок маленький.
– За три года что-нибудь придумаем.
– Не думать нужно три года, а зарабатывать на квартиру….
Через неделю Борис подкатил к Митричу, чтобы разведать обстановку, прежде чем организовывать встречу с Геной и Витьком.
– У нас тут такое дело. Ты недавно интересовался Геной и Витьком. Ты с ними встречался?
– Да. Купил у них часы, – успел придумать Борис и показал часы на руке.
– Так вот, их вчера нашли зарезанными в клубе “Найт Дримз”.
– За что?
– Если бы знал, то стал бы богатым человеком. Гопа рвет и мечет. Обещал кучу денег тому, кто поможет найти убийцу.
– Почему убийцу, а не убийц?
– Потому что почерк одинаковый. Простое совпадение исключается.
– Ну и дела!
– А у тебя есть мысли, по поводу возможной причины?
– Если бы были, то побежал бы к Гопе. Скоро женюсь, а у меня нет квартиры. Да я тебе уже говорил об этом.
– А я тебя тогда не поздравил. Поздравляю! Желаю семейного счастья!
– Спасибо!
Борис поспешил распрощаться с Митричем. У Бориса была версия, которую можно было бы рассказать Гопе. Только вряд ли Борис остался бы в живых после этого. Нужно решительно завязывать с самодеятельным расследованием и поисками Виста. Пусть эти бандиты сами разбираются друг с другом. А ему нужно обустраивать семейную жизнь.
Срочное задание
Прошло чуть больше двух недель, после того как Михаил закончил расследование смерти депутата Верховной Рады Вадима Бортко. Он уже полностью переключился на местные проблемы Приморского района. В пятницу в конце дня его вызвал к себе районный прокурор Сафонов.
Сафонов начал издалека:
– Михаил Егорович! Слыхал, что тебя давно приглашают на работу в городскую прокуратуру. Такие возможности для карьеры, а ты отказываешься….
– Вы считаете, что я не справляюсь с работой?
– Я так не считаю, но ты в январе проработал две недели в городе. Сегодня десятое февраля, а тебя опять требуют откомандировать на две недели.
– Лично я в этом не виноват.
– Можно сказать, что виноват.
– В чем состоит моя вина?
– В командировках ты проявляешь слишком много рвения.
– Вы предлагаете завалить работу?
– Зачем все понимать так буквально?!
– Тогда объясните, как это понимать. Нормативные сроки расследования я не нарушаю. Решение о моих командировках принимается в областной прокуратуре. Если у Вас есть веские аргументы, можете это решение обжаловать.
– Вижу, Вы не хотите меня понять или делаете вид, что не понимаете, – как всегда Сафонов переходил на «вы», когда хотел показать свое недовольство сотрудником. – Оформляйте документы. В понедельник в десять Вы должны быть в городской прокуратуре.
Для этого нужно было выехать из дома в шесть утра. Последний год в служебные командировки Михаил ездил на личной машине. Бензин ему оплачивали.
В приемной городской прокуратуры Михаил увидел Фесенко, начальника следственного отдела городского Управления МВД и незнакомого сотрудника. Фесенко представил его Михаилу. Это был следователь городской прокуратуры Карпенко Павел Павлович, новый сотрудник. Недавно переехал в город из Новоградовского района, что на севере области.
– А это наш местный Пуаро, – отрекомендовал Фесенко.– Как только намечается «висяк», вытаскивают Михаила из его деревни.
– Мне больше нравится прозвище «Мегрэ» – ответил Михаил в тон Фесенко. – Пуаро был частным лицом, а Мегрэ на государственной службе, как и я. Опять кого-то из городской знати «замочили». В газетах ничего такого не было.
– В начале декабря замочили «шестерок» одного почтенного человека. Депутат Городского Совета, большой бизнесмен и известный прохиндей….
Разговор прервала Ольга, секретарь городского прокурора.
– Николай Петрович просит зайти в кабинет всех, кто приглашен на десять часов.
После короткого приветствия Манюня сформулировал тему совещания:
– Мы собрались по поводу расследования двойного убийства охранников ночного клуба «Элита клаб» Геннадия Комкова и Виктора Сущенко. Прошло два месяца, а никаких реальных версий нет. Гопшовский ведет свое следствие с тем же результатом. Мы подключили следственный отдел Управления, но это пока не помогло. Начинается очередная кампания по дискредитации городской прокуратуры. Расследование нужно форсировать. Для этого мы привлекаем Михаила Егоровича Гречку. Он перед вами. Пока он оправдывал наши надежды. Прошу ознакомить его со всеми материалами. Он будем старшим в группе из наших следователей и представителей следственного отдела Управления. Докладывать ежедневно. Михаил Егорович, время доклада будешь уточнять через Ольгу. Лучше в первой половине дня, – после короткой паузы Манюня продолжил. – Кто хочет добавить что-нибудь? Возможно, у вас появились новые данные с четверга, когда мы последний раз здесь встречались.
– Какие могут быть новые данные?! – произнес Фесенко недовольным тоном. – Мы перепахали жизнь этих ребят с пеленок. Никаких зацепок. Обычные забитые деревенские ребята. Не было даже приводов в милицию, что у многих подростков бывает. Отслужили в армии без замечаний. И на прошлой работе ничего. В клубе они полгода, пришли почти одновременно. В меру пьют, в рулетку не играют. О карточных долгах тоже ничего не слышно. Возможно, балуются по мелочам… Короче, никаких мотивов, ни малейшей зацепки. Возможно, они узнали какого-нибудь гастролера. Увидели в чужом клубе, он их и прикончил как нежелательных свидетелей. Неизвестно, почему они оказались в чужом клубе в свое свободное время. Они там до этого почти не бывали. Иногда их привлекали для подмены. Эти клубы собственность Гопшовского, оформлены на родственников. Если Гопшовский со своими связями в криминальном мире и в правоохранительных органах, не считая СБУ, ничего не нашел, что можно ожидать от нас. Пора закрыть это дело. Миша просто потеряет время свое и моих сотрудников. У нас масса незакрытых дел. Вы не хуже моего знаете….
– Позиция понятна. Постараемся твоих людей привлекать по минимуму, – перебил Манюня. – Кто еще хочет высказаться. Миша, что ты думаешь по этому поводу?
– Доводы, которые высказал Анатолий Иванович, очень серьезные. Такие немотивированные убийства, как правила, не раскрываются.
– Поступков, тем более, убийств без мотивов не бывает, – возразил Манюня.
– Правильно, Николай Петрович! Мотивы есть всегда, но мы их не знаем. Возможно, их знает только убийца. Мотив мог возникнуть спонтанно, как в пьяной драке или из-за ссоры. Такие убийства раскрываются легко, если мы знаем, кто в пьянке участвовал. Почему они оказались в чужом клубе в нерабочее время? Кто-нибудь знает ответ на данный вопрос?
– Знают покойники! – ответил Фесенко.
– Список всех посетителей клуба, где их убили, в тот день у нас есть? Список персонала составлен?
– Есть! Миша, все это элементарные вопросы. Мы пропахали эти списки много раз, разыскали и допросили всех. Безрезультатно! Где гарантия, что список клиентов полный? Даже ноготь на пальце не дам обрезать на спор. Это единственное направление, которое имеет смысл продолжить. Если не жалко времени Михаила, то пусть попытается расширить этот список. Дело это безнадежное, так как есть такие посетители клуба, что их упоминание при показаниях грозит смертью свидетелю.
– Анатолий Иванович! Отдаю себе отчет, что для вас это элементарно, но все же рискну спросить. Все события вокруг ночных заведений собрали и систематизировали? В отделениях милиции, у участковых, дворников, в жилищно-коммунальных конторах….
– Все есть, там беллетристика не на один день.
– Вот и хорошо! Рабочее место мы приготовили здесь у нас. Павел Павлович покажет и ознакомит со всеми материалами. Встречаемся послезавтра с утра. Все свободны кроме Анатолия Ивановича, – завершил совещание Манюня.
Когда дверь за Михаилом и Карпенко закрылась, Манюня произнес.
– Анатолий Иванович, я знаю, как ты ревниво относишься к успехам Михаила. Не хочу, чтобы это помешало работе. Пусть твои люди займутся своими делами, но если Миша попросит, то прошу оказывать содействие безотлагательно.
– Никакой ревности! Только здравый смысл и профессиональный опыт. За нами дело не станет, поможем.
– Здравый смысл тебя уже подводил.
– Сознаюсь, счет не в мою пользу. Не сомневаюсь, что на этот раз счет будет размочен. И я заработаю полноценное очко. Готов поспорить на пиво.
– Готов выставить коньяк против пива.
– Я не большой любитель коньяка, но пить точно буду. Из принципа.
На третьем этаже здания городской прокуратуры в небольшой комнате на два рабочих места Михаилу показали его стол. Второй стол занимал Карпенко. Он сразу попросил называть его Павлом.
Павел показал на сейф в рост человека у стенки между столами.
– Здесь все материалы. Ключ здесь, – он показал на нижний ящик стола. – Когда приступим?
– Прямо сейчас. Спущусь в буфет, выпью кофе с рогаликом, завтракал рано, и вперед по бумажным волнам….
– Я с Вами, с тобой. Можно на «ты».
– Почему нет?! Мы ровесники и должности одинаковые.
– Репутация у тебя здесь действительно на высоте, – сказал Павел, когда они вышли на лестничную площадку.
– Паша, давай только о деле. Репутация самая хрупкая вещь на свете. Как мыльный пузырь. Хлоп, и ее нету. А брызги на лице. И не всегда мыльные. За всю оставшуюся жизнь не отмоешься.
За кофе Павел продолжил разговор.
– Извини! Давай о деле. С чего начнем?
– С личностей жертв, описания места преступления, фотографий. Я даже не знаю, как их убили.
– Зарезали. Очень профессионально. Сзади под левую лопатку. Совершенно идентичные удары. Точно между ребер. Словно рентгеном подсвечивал.
– Орудие убийства нашли?
– Никаких следов!
– Это плохо. Холодное оружие вещь штучного производства. Могли бы найти мастера, а потом и заказчика.
– Этой ниточки, к сожалению, нет.
– А какая есть?
– Реально, никакой! Многие сотрудники ночных заведений явно врут, но многократные дознания ничего не дали. Они выучили свои роли назубок. Я в городе недавно, но уже наслышался о Гопшовском достаточно, чтобы их понять. У него кличка «Гопа». Слыхал?
– Конечно! А с Гопой беседовали?
– Естественно! Манюня и Фесенко.
– И какой результат беседы?
– Сказал, что он это дело не оставит. Если не милиция, то сам найдет убийцу.
– Может, уже нашел и похоронил? Возможно, ему не выгодно подпускать нас к убийце. Вдруг даст показания против заведения о подпольной игре или, не дай бог наркотиках.
– Есть надежные агентурные сведения, что не нашел.
– А что агенты сообщают об убийстве и убитых?
– Ровным счетом ничего?
– Абсолютно?
– Абсолютно!
– С Тризной работали?
– Начальником отдела по наркоте?
– Да!
– Работали. Ничего существенного. Есть факты, которые косвенно касаются интересующих нас заведений.
– А именно?
– Из «Элита клаб» был заказ на четыре дозы морфия, хорошей очистки. Заказчик неизвестен. Еще умер один известный профессиональный игрок по кличке Вист от передозировки наркотиков.
Сафонов начал издалека:
– Михаил Егорович! Слыхал, что тебя давно приглашают на работу в городскую прокуратуру. Такие возможности для карьеры, а ты отказываешься….
– Вы считаете, что я не справляюсь с работой?
– Я так не считаю, но ты в январе проработал две недели в городе. Сегодня десятое февраля, а тебя опять требуют откомандировать на две недели.
– Лично я в этом не виноват.
– Можно сказать, что виноват.
– В чем состоит моя вина?
– В командировках ты проявляешь слишком много рвения.
– Вы предлагаете завалить работу?
– Зачем все понимать так буквально?!
– Тогда объясните, как это понимать. Нормативные сроки расследования я не нарушаю. Решение о моих командировках принимается в областной прокуратуре. Если у Вас есть веские аргументы, можете это решение обжаловать.
– Вижу, Вы не хотите меня понять или делаете вид, что не понимаете, – как всегда Сафонов переходил на «вы», когда хотел показать свое недовольство сотрудником. – Оформляйте документы. В понедельник в десять Вы должны быть в городской прокуратуре.
Для этого нужно было выехать из дома в шесть утра. Последний год в служебные командировки Михаил ездил на личной машине. Бензин ему оплачивали.
В приемной городской прокуратуры Михаил увидел Фесенко, начальника следственного отдела городского Управления МВД и незнакомого сотрудника. Фесенко представил его Михаилу. Это был следователь городской прокуратуры Карпенко Павел Павлович, новый сотрудник. Недавно переехал в город из Новоградовского района, что на севере области.
– А это наш местный Пуаро, – отрекомендовал Фесенко.– Как только намечается «висяк», вытаскивают Михаила из его деревни.
– Мне больше нравится прозвище «Мегрэ» – ответил Михаил в тон Фесенко. – Пуаро был частным лицом, а Мегрэ на государственной службе, как и я. Опять кого-то из городской знати «замочили». В газетах ничего такого не было.
– В начале декабря замочили «шестерок» одного почтенного человека. Депутат Городского Совета, большой бизнесмен и известный прохиндей….
Разговор прервала Ольга, секретарь городского прокурора.
– Николай Петрович просит зайти в кабинет всех, кто приглашен на десять часов.
После короткого приветствия Манюня сформулировал тему совещания:
– Мы собрались по поводу расследования двойного убийства охранников ночного клуба «Элита клаб» Геннадия Комкова и Виктора Сущенко. Прошло два месяца, а никаких реальных версий нет. Гопшовский ведет свое следствие с тем же результатом. Мы подключили следственный отдел Управления, но это пока не помогло. Начинается очередная кампания по дискредитации городской прокуратуры. Расследование нужно форсировать. Для этого мы привлекаем Михаила Егоровича Гречку. Он перед вами. Пока он оправдывал наши надежды. Прошу ознакомить его со всеми материалами. Он будем старшим в группе из наших следователей и представителей следственного отдела Управления. Докладывать ежедневно. Михаил Егорович, время доклада будешь уточнять через Ольгу. Лучше в первой половине дня, – после короткой паузы Манюня продолжил. – Кто хочет добавить что-нибудь? Возможно, у вас появились новые данные с четверга, когда мы последний раз здесь встречались.
– Какие могут быть новые данные?! – произнес Фесенко недовольным тоном. – Мы перепахали жизнь этих ребят с пеленок. Никаких зацепок. Обычные забитые деревенские ребята. Не было даже приводов в милицию, что у многих подростков бывает. Отслужили в армии без замечаний. И на прошлой работе ничего. В клубе они полгода, пришли почти одновременно. В меру пьют, в рулетку не играют. О карточных долгах тоже ничего не слышно. Возможно, балуются по мелочам… Короче, никаких мотивов, ни малейшей зацепки. Возможно, они узнали какого-нибудь гастролера. Увидели в чужом клубе, он их и прикончил как нежелательных свидетелей. Неизвестно, почему они оказались в чужом клубе в свое свободное время. Они там до этого почти не бывали. Иногда их привлекали для подмены. Эти клубы собственность Гопшовского, оформлены на родственников. Если Гопшовский со своими связями в криминальном мире и в правоохранительных органах, не считая СБУ, ничего не нашел, что можно ожидать от нас. Пора закрыть это дело. Миша просто потеряет время свое и моих сотрудников. У нас масса незакрытых дел. Вы не хуже моего знаете….
– Позиция понятна. Постараемся твоих людей привлекать по минимуму, – перебил Манюня. – Кто еще хочет высказаться. Миша, что ты думаешь по этому поводу?
– Доводы, которые высказал Анатолий Иванович, очень серьезные. Такие немотивированные убийства, как правила, не раскрываются.
– Поступков, тем более, убийств без мотивов не бывает, – возразил Манюня.
– Правильно, Николай Петрович! Мотивы есть всегда, но мы их не знаем. Возможно, их знает только убийца. Мотив мог возникнуть спонтанно, как в пьяной драке или из-за ссоры. Такие убийства раскрываются легко, если мы знаем, кто в пьянке участвовал. Почему они оказались в чужом клубе в нерабочее время? Кто-нибудь знает ответ на данный вопрос?
– Знают покойники! – ответил Фесенко.
– Список всех посетителей клуба, где их убили, в тот день у нас есть? Список персонала составлен?
– Есть! Миша, все это элементарные вопросы. Мы пропахали эти списки много раз, разыскали и допросили всех. Безрезультатно! Где гарантия, что список клиентов полный? Даже ноготь на пальце не дам обрезать на спор. Это единственное направление, которое имеет смысл продолжить. Если не жалко времени Михаила, то пусть попытается расширить этот список. Дело это безнадежное, так как есть такие посетители клуба, что их упоминание при показаниях грозит смертью свидетелю.
– Анатолий Иванович! Отдаю себе отчет, что для вас это элементарно, но все же рискну спросить. Все события вокруг ночных заведений собрали и систематизировали? В отделениях милиции, у участковых, дворников, в жилищно-коммунальных конторах….
– Все есть, там беллетристика не на один день.
– Вот и хорошо! Рабочее место мы приготовили здесь у нас. Павел Павлович покажет и ознакомит со всеми материалами. Встречаемся послезавтра с утра. Все свободны кроме Анатолия Ивановича, – завершил совещание Манюня.
Когда дверь за Михаилом и Карпенко закрылась, Манюня произнес.
– Анатолий Иванович, я знаю, как ты ревниво относишься к успехам Михаила. Не хочу, чтобы это помешало работе. Пусть твои люди займутся своими делами, но если Миша попросит, то прошу оказывать содействие безотлагательно.
– Никакой ревности! Только здравый смысл и профессиональный опыт. За нами дело не станет, поможем.
– Здравый смысл тебя уже подводил.
– Сознаюсь, счет не в мою пользу. Не сомневаюсь, что на этот раз счет будет размочен. И я заработаю полноценное очко. Готов поспорить на пиво.
– Готов выставить коньяк против пива.
– Я не большой любитель коньяка, но пить точно буду. Из принципа.
На третьем этаже здания городской прокуратуры в небольшой комнате на два рабочих места Михаилу показали его стол. Второй стол занимал Карпенко. Он сразу попросил называть его Павлом.
Павел показал на сейф в рост человека у стенки между столами.
– Здесь все материалы. Ключ здесь, – он показал на нижний ящик стола. – Когда приступим?
– Прямо сейчас. Спущусь в буфет, выпью кофе с рогаликом, завтракал рано, и вперед по бумажным волнам….
– Я с Вами, с тобой. Можно на «ты».
– Почему нет?! Мы ровесники и должности одинаковые.
– Репутация у тебя здесь действительно на высоте, – сказал Павел, когда они вышли на лестничную площадку.
– Паша, давай только о деле. Репутация самая хрупкая вещь на свете. Как мыльный пузырь. Хлоп, и ее нету. А брызги на лице. И не всегда мыльные. За всю оставшуюся жизнь не отмоешься.
За кофе Павел продолжил разговор.
– Извини! Давай о деле. С чего начнем?
– С личностей жертв, описания места преступления, фотографий. Я даже не знаю, как их убили.
– Зарезали. Очень профессионально. Сзади под левую лопатку. Совершенно идентичные удары. Точно между ребер. Словно рентгеном подсвечивал.
– Орудие убийства нашли?
– Никаких следов!
– Это плохо. Холодное оружие вещь штучного производства. Могли бы найти мастера, а потом и заказчика.
– Этой ниточки, к сожалению, нет.
– А какая есть?
– Реально, никакой! Многие сотрудники ночных заведений явно врут, но многократные дознания ничего не дали. Они выучили свои роли назубок. Я в городе недавно, но уже наслышался о Гопшовском достаточно, чтобы их понять. У него кличка «Гопа». Слыхал?
– Конечно! А с Гопой беседовали?
– Естественно! Манюня и Фесенко.
– И какой результат беседы?
– Сказал, что он это дело не оставит. Если не милиция, то сам найдет убийцу.
– Может, уже нашел и похоронил? Возможно, ему не выгодно подпускать нас к убийце. Вдруг даст показания против заведения о подпольной игре или, не дай бог наркотиках.
– Есть надежные агентурные сведения, что не нашел.
– А что агенты сообщают об убийстве и убитых?
– Ровным счетом ничего?
– Абсолютно?
– Абсолютно!
– С Тризной работали?
– Начальником отдела по наркоте?
– Да!
– Работали. Ничего существенного. Есть факты, которые косвенно касаются интересующих нас заведений.
– А именно?
– Из «Элита клаб» был заказ на четыре дозы морфия, хорошей очистки. Заказчик неизвестен. Еще умер один известный профессиональный игрок по кличке Вист от передозировки наркотиков.