Данилюк Семен. Бизнес - класс

   - Мне доложили, что вы должны быть в Москве, - обескураженно признался Маковей. - Но раз вы здесь, то очень кстати. Введете нас в курс дела. Знаете, должно быть, как нас тут встретили в прошлую пятницу. В офис не пустили. Наглецы! Маковей ощутимо изменился. Он больше не желал оставаться Пашенькой. Теперь он старался говорить неспешно, договаривая фразы. И это полностью соответствовало новому социальному статусу. Но входило в жуткое противоречие с собственной его конституцией - по-прежнему нескладной, порывистой. Так что жесты опережали слова, после чего тело как бы застывало в воздухе, нетерпеливо дожидаясь, пока язык закончит одну из очередных, давно всем понятных, но зато правильно оформленных фраз.
   - В целом мы в курсе, что вы тут наработали, - поспешила уточнить Катенька Целик. С момента, как увидела она Коломнина, носик ее наморщился, и язвительность скривила розовую щечку. Истинная женщина, она так и не простила Коломнину пренебрежения.
   Четвертым в этой компании был неизвестный Коломнину сорокалетний мужчина. Но по первым же рыскающим, будто шаркающим взглядам его, можно было без труда догадаться, - на сей раз, дабы не случилось новой осечки, судебного пристава привезли прямо из Москвы.
   - Да, да, наш пристав, - подтвердил Маковей. - Мы попросили суд в обеспечение иска наложить запрет на всякую попытку отчуждения имущества. Как только сегодня получим судебное решение, опишем все, вплоть до буровых.
   - Надеюсь, вы не против? - уточнила Катенька, всем своим видом показывая, что не сомневается: Коломнину сия новость окажется не в радость.
   И Коломнин не стал ее разочаровывать.
   - Против, - объявил он. - С какой целью предполагается опись имущества?
   - С целью описать, - разумно объяснила Катенька.
   На перл этот Коломнин однако не отреагировал. - Насколько я понимаю, банк заинтересован вернуть свои деньги. Вряд ли это возможно, опечатав источник их добычи, - он внимательно пригляделся к отмалчивающемуся Хачатряну, напоминая, чьи слова он сейчас воспроизводит.
   Шея Хачатряна надломилась, и голова
   повисла перезревшим подсолнухом на стебле. Все стало ясно: после полученной в Центральном офисе взбучки рассчитывать на его помощь не приходилось.
   Руки Маковея взметнулись, переплелись и возмущенно раскинулись. Только после этого он произнес:
   - Мы не уполномочены обсуждать решения руководства. Мы их выполняем. В прошлый раз наша работа была буквально парализована противодействием администрации компании-должника. На этот раз мы намерены довести дело до конца. В случае нового сопротивления будем вынуждены использовать ОМОН.
   - Надеюсь, мы можем рассчитывать на вашу помощь? - быстро уточнила Катенька.
   - Это вряд ли.
   Маковей, заранее удовлетворенно закивавший, опешил:
   - Т-то есть как?
   - Да вот так, - Коломнин склонился над селектором: "Калерия Михайловна, пригласите Богаченкова, если вернулся".
   - Насчет Богаченкова... - Пашенька потряс возмущенным пальцем в воздухе. Будем ставить вопрос.
   - Он предатель, - жестко сформулировала Целик.
   - Тогда, очевидно, я тоже. Потому что оснований для описи имущества компании не вижу, - объявил Коломнин.
   - То есть как это? - под требовательным взглядом судебного пристава Маковей недоуменно развел длинные руки, перегородив ими добрую треть фархадовского кабинета.
   - А вы понимаете, чем чревато противодействие судебному приставу? - на этот раз пристав обращался непосредственно к Коломнину.
   В кабинет вошел Богаченков. С кроткой полуулыбкой кивнув сидящим, протянул Коломнину тоненькую папочку:
   - Только что привез.
   Коломнин быстро пробежал текст глазами. Удовлетворенно кивнул:
   - Полагаю, теперь разговор о противодействии беспредметен. Наше мнение разделяет арбитражный суд. Заявление о банкротстве не принято как преждевременное.
   И, аккуратно перевернув, протянул текст приставу. Дождался, пока тот ознакомится.
   - Полагаю?..
   - Что ж, - пристав поднялся, передал постановление Маковею. - Это тот случай, когда моя миссия закончена, не начавшись.
   Раздраженно глянул на обескураженного руководителя группы:
   - Надеюсь, наши договоренности в силе хотя бы в части?.. Если уж другое организовать не умеете.
   - Да, да, - пробормотал Маковей, не в силах оторваться от магического листка. - Но как же это? Ведь действовали по закону. Три месяца с момента невозврата долга истекли. Катенька перехватила документ.
   - Суд ссылается на дополнительное соглашение, которым кредит был продлен. Но ведь соглашения мы в "Нафту" не передавали. Откуда же это стало известно суду? Она пристально посмотрела на Хачатряна. - Я?! Да вы что? - Хачатрян перепугался.
   - Копию допсоглашения суду передал я, - выручил его Коломнин.
   Маковей подскочил, растопыренная кисть его ухватилась за собственное сердце, будто вывинчивая, и, окровавленное, отбросила в сторону:
   - Вы?! Чтоб вы сдали банк?! Кто угодно, но чтоб вы?!
   - Что значит "сдал"? Я в банке не работаю, - Коломнин оказался в перекрестье взглядов. - Вчера по факсу направил заявление об увольнении. Так что можете передать Дашевскому, что вас принимал вице-президент "Нафты".
   - Но, Сергей Викторович, почему? Ведь вы, считай, заработали такую премию, что... - Маковей, припомнив об астрономической, по его мнению, сумме контракта, сбился. - И так вот, разом отказываетесь!
   - Да что ему теперь эта мелочевка, Паша? - тонкая усмешка змеей скользнула по Катенькиным губам. - Господин Коломнин отныне на иной уровень нацелился. Рассчитываете, Сергей Викторович, крупно поживиться? Наслышаны, как вы тут обаяли вдовушку.
   Коломнин потемнел.
   - А что, неправда? - закричала перетрусившая Катенька. - А ты, Пашка, дурак дураком! Тоньше надо было все делать. Предлагала же предъявить стандартный иск, описать здесь все для начала, чтоб не рыпнулись. А потом и обанкротили б не спеша! Нет, все шумного успеха хочется. Разом. Вот и получил по носу.
   Маковей насупился. Пожалуй, только теперь до него окончательно дошел смысл происшедшего: банкротство сорвалось. То есть ему, Маковею, придется вновь возвращаться в банк не солоно хлебавши и объясняться, почему предложенный им план быстрого захвата "Нафты" провалился. И Маковей проникся острой неприязнью к человеку, выставившему его на осмеяние:
   - Торжествуете, Сергей Викторович? Так вот при всем моем уважении (при этом пассаже Коломнин скривился), вы встали на пути у банка. И не заблуждайтесь: никакой вы для нас не вице там президент. Отныне вы перебежчик. И мы докажем вам, что никому не позволено безнаказанно предавать банк. Пусть сегодня вы выгадали еще месяц...
   - Полтора, - непроизвольно уточнил пунктуальный Хачатрян.
   Гневным взглядом Маковей затолкал ему несвоевременную реплику назад в глотку.
   - Полтора месяца конвульсий ничего не решат. Но когда мы вернемся, то выметем из-под вас все! Тогда вы поймете цену предательства. Надолго не прощаюсь!
   Кивнув, Маковей решительно шагнул к выходу, неловко споткнулся о ближайший стул.
   - Все! - повернулся он. Потряс длинным и сухим, как карандаш, пальцем. Вплоть до вот этого последнего стула.
   И, отбросив его в сторону, стремительно вышел, едва не ткнувшись лбом в косяк.
   Следом все с той же усмешкой разочарования вышла Целик.
   - А что я мог сделать? - проходя, пробормотал Хачатрян.
   - Обидчивый мальчик. Крепко мы грохнули по его самолюбию, - Коломнин подбадривающе улыбнулся Богаченкову. - Теперь всей громадой навалятся. Не страшно, Юра?
   Тот, не отвечая, выдернул из карандашницы ножницы, достал пластиковую карточку сотрудника банка "Авангард" и неспешно, смакуя, перерезал ее пополам.
   Рубикон был перейден.
   Раскрылась внутренняя, замаскированная под цвет обоев дверь, и из комнаты отдыха вышла Лариса. Сочувственно потрепала Коломнина за вихры, деликатно провела ладонью над головой Богаченкова, стараясь не растрепать редкую, вдумчиво уложенную расительность.
   - Ну что, перебежчики, кое-как отбились? Может, поехали отметим победу? Как раз в центре новый японский ресторанчик открылся. Давно я суши не пробовала.
   - Некогда отмечать, - отказался Коломнин. - Да и нечего.
   - Вот это похоже на правду, - грустно согласился Богаченков. - Выиграли мы пока всего лишь полтора месяца. Но как только истечет официальный трехмесячный срок с даты невозврата, ни один суд не откажет им в иске о банкротстве.
   - Дальше все зависит от того, как мы это время используем, - Коломнин потащил к себе чистый лист бумаги, заставляя тем остальных подсесть поближе. Главное, на чем следует сосредоточиться, - немедленно начать скупать долги компании.
   Лариса, требуя разъяснений, вздернула подбородок.
   - Юра, объясни вкратце, - Коломнин, вынув ручку, погрузился в записи.
   Богаченков смутился, как всегда при Ларисе.
   - Механика, Лариса Ивановна, тут нехитрая: при банкротстве собственники и администрация отстраняются от управления. Власть переходит к арбитражному управляющему. Фактически это главная фигура. Можно сказать, человек на ключе. Именно он определит, кого признать кредитором, кого нет, через кого и в чьих интересах направить финансовые потоки. Да и все остальное. - Поэтому, если банкротства нельзя избежать, следует добиться через арбитраж, чтоб назначили нашего человека, - оторвался на минуту от записей Коломнин.
   - Но и Гилялов захочет того же, - сообразила Лариса.
   - Правильно! - Коломнин отбросил карандаш. - Перед арбитражным слушанием проводится собрание кредиторов, на котором предварительно определяется, у кого сколько накоплено долгов. Вот у кого их больше, тот и возглавит Совет кредиторов. А значит, и протащит в арбитражном суде свою кандидатуру. - Тогда это будет банк "Авангард"!
   - Не факт! - не согласился Коломнин. - У банка всего пять миллионов.
   - Хорошенькое "всего", - Лариса присвистнула. - Где мы найдем за полтора месяца столько денег, чтоб вернуть?
   - И не будем искать! - ее непонятливость вызвала у Коломнина приступ раздражения. - Вернуть, как же. Слишком далеко зашло. Деньги нам понадобятся для другого: скупать собственные долги. Не забывай: на сегодня у "Нафты" за тридцать миллионов долгов перед поставщиками и подрядчиками.
   - Но мы же договорились их заморозить!
   - С кем?! - на сей раз не сдержался Богаченков. И тут же смутился своей пылкости. - Лариса Ивановна, извините, но эти соглашения отныне ничего не стоят. Кредиторы в любую минуту могут от них отказаться и сами подать на нас в суд.
   - Вот чтоб они не отказались, мы и скупим у них долги "Нафты"! - объявил Коломнин.
   - Ты предлагаешь "Нафте" собирать собственные долги?! - хихикнула Лариса.
   - Обязательно, - подтвердил Коломнин. - Не самой, конечно. А через дочернюю компанию. Это сегодня главное: выкупать долги!
   - Не вижу логики, - Лариса растерянно пожала плечом. - Если у нас нет пяти миллионов вернуть "Авангарду", откуда появятся сорок миллионов?...
   - Да от верблюда! - Коломнин, извиняясь, погладил ее ладонь. - От верблюдика. Во-первых, никто не собирается платить таких денег. Ты что думаешь, кто-то всерьез надеется получить от "Нафты" свой долг сполна? Предложим десять процентов и - отдадут за милую душу. Кроме того, не обязательно платить сразу. Это вопрос переговоров. Главное, как можно быстрее переоформить долги на себя.
   - Но деньги-то все равно понадобятся? И немалые. Даже если десять процентов. А у меня каждый рубль рассчитан на достройку трубопровода. Не замораживать же?
   Коломнин и Богаченков обескураженно переглянулись.
   - Если понадобится, заморозим! - непререкаемо объявил Коломнин. - Тебе что важнее: сохранить для себя месторождение или достроить трубопровод и - с поклоном отдать его Гилялову?
   - Допустим, это логично, - неохотно согласилась уязвленная Лариса. - Надо так надо. Завтра и начнем.
   - Сегодня, - не согласился Коломнин. - Немедленно! Не день. Час промедления опасен!
   - Уж и час. Привык страшилками запугивать, - Лариса подмигнула Богаченкову. Но тот - редчайший случай - не откликнулся поспешно на ее зов. Напротив, засопел:
   - Понимаете, Лариса Ивановна, все это чересчур логично. Гилялов, он ведь тоже логикой владеет.
   - Причем тут?..
   - Пойми наконец! - взвился Коломнин. - Сегодня мы утерли им нос только потому, что повели они себя слишком самонадеянно. Привыкли, что все перед ними сами на спину ложатся. Но теперь они побиты и больше такой ошибки не повторят. А это значит!...
   - Скоро они спохватятся, - мягко, пытаясь прибить вспыхнувшие страсти, подхватил Богаченков. - Поймут, что пяти миллионов может не хватить. И сами начнут скупать долги.
   - И вот тогда они нас точно обойдут! Потому что в отличие от "Нафты" деньги под это у Гилялова зарезервированы. Как минимум пятьдесят миллионов, Коломнин со значением посмотрел на Ларису, напоминая, откуда взялась эта цифра. - Потому для нас нет завтра. Я накидал список, и прямо сейчас мы должны наметить план скупочной компании. Если, конечно, вы, Лариса Ивановна, сами не решились претендовать на эти пятьдесят миллионов.
   Лариса, до того вяловатая, подавленная предстоящей борьбой, вспыхнула негодованием:
   - Хватит болтать. Докладывай!
   Вопреки ожиданиям скупка пошла тяжело. Слух о том, что кто-то заинтересовался долгами "Нафты", ядерной волной прокатился по области и насторожил всех. Простая логика "Раз долги покупают, значит, они чего-то стоят. И, быть может, еще подорожают" овладела кредиторами. Теперь даже те, кто еще вчера был готов слить невозвратные долги даже за пять процентов, заколебался. Люди принялись торговаться.
   За неделю удалось перекупить лишь порядка трех миллионов, что было ничтожно мало.
   К тому же мрачный прогноз Богаченкова сбылся много раньше, чем того хотелось.
   Спустя еще день к Коломнину, у которого как раз сидел Богаченков, ворвался взмыленный Резуненко.
   - Все, спеклись! - с ходу объявил он. После чего извлек из холодильника бутылку пива, сбил пробку о батарею и яростно, обливаясь, принялся заглатывать.
   Коломнин терпеливо ждал, в меру встревоженный. Это была обычная манера Резуненко начинать с аккордной фразы. После чего, успокаиваясь, сам же и предлагал нужное решение. Но на этот раз информация и впрямь оказалась чрезвычайно серьезной. Какая-то неизвестная структура начала параллельную агрессивную скупку.
   - Сколько предлагают? - уточнил Богаченков.
   Продолжая пить, Резуненко раздвинул пятерню. Коломнин и Богаченков переглянулись, встревоженные: пятьдесят процентов. За такими деньгами мог стоять только один человек - Гилялов.
   - Что ж, похоже, время подковерных игр прошло, - уныло констатировал Коломнин. - Придется собирать кредиторов и говорить в открытую. Не могут же они не понять: если компанию подомнет Гилялов, он приведет своих поставщиков и своих подрядчиков. И тогда всех их попросту сметут. Попробуем уговорить. И сделать это надо немедленно: потому что если начнут платить живые деньги, никто не устоит.
   - Бесполезно, - Резуненко, прицелившись, метнул пустую бутылку в корзину. Не попал. - Черт, и здесь непруха. - Неужто и впрямь платят наличкой?! всполошился Богаченков.
   - Держи карман, - Резуненко продемонстрировал кукиш. - Но договоры уже вовсю подписываются. И, можете мне поверить, будут подписываться и дальше.
   - Как это?
   - А вот так, - Резуненко подошел к полке, уставленной видеокассетами, достал одну - "Крестный отец-2". Стараясь подражать голосу Марлона Брандо, прогнусил. - Они делают предложение, от которого нельзя отказаться.
   - Бандиты? - одновременно догадались Коломнин и Богаченков.
   - Еще какие. Только что у меня были. Нагляделся вдоволь, - бычье! Поэтому поверьте мне, скоро они соберут все долги в одно лукошко. Я попытался переговорить кое с кем из приятелей. Убеждал не соглашаться. Но ... методы чеченцев слишком свежи в памяти. Проблемы никому не нужны.
   - А ты сам что? - прищурился Богаченков.
   - Да я-то при чем?.. Сказал, что уже, увы, продал. Мол, сделал глупость. Вот если б чуть раньше. Вроде поверили. Хотя семью на всякий случай завтра же на месячишко сплавлю куда-нибудь отдохнуть. Так что давайте побыстрей хоть мой должок переоформим. Худо - бедно, а около миллиона за "Нафтой".
   - Спасибо, Витя, - поблагодарил Коломнин.
   - Чего там? Не чужие. Только это проблемы не решает. Чего делать-то думаете?
   - Хотел бы я знать, - проворчал Богаченков. Коломнин промолчал.
   - Похоже, идей нет, - безысходно определил Резуненко. - А значит, и перспектив.
   На самом деле замысел у Коломнина был. Собственно идея была не его. Когда-то ее обронил Богаченков, на заре их работы в "Нафте". В тот период он яростно вгрызался в "нефтяное" законодательство. И как-то, заметив нестыковку в законе о недрах и недропользовании, упомянул об этом в разговоре с Коломниным. Упомянул и отодвинул куда-то на задворки памяти. А Коломнин запомнил.
   В этом было их главное различие и одновременно то, что составляло из двух этих разных людей отличную спаянную команду. Богаченков фонтанировал идеями и проектами. И легко их отбрасывал - в случае непринятия. Коломнин трудно вгрызался в любой новый материал, буквально взламывая его. Но в отличие от Богаченкова, все усвоенное тщательно систематизировал и раскладывал в закромах памяти. И, когда требовалось, извлекал, формировал из идеи замысел и передавал для реализации тому же Богаченкову.
   Так вот, замысел был. И возник он задолго до того, как началась компания по скупке долгов. В ее результат, если совсем честно, Коломнин не верил изначально. И то, что в скупку немедленно включатся люди Гилялова, тоже не стало неожиданностью. И в том, что, имея "левые" деньги, они легко перекупят основную часть долгов, сомневаться не приходилось. И даже если бы каким-то чудом большинство в Совете кредиторов завоевала Шараева, то и это не стало бы гарантией успеха. Потому что, когда рассказывал он Ларисе об арбитражном законе - " кто соберет больше долгов, тот и возглавит процесс банкроства", он рассказал лишь об одном, очевидном законе.
   Но есть и другой, способный отменить первый, - закон административного ресурса. Ты можешь собрать на себя хоть все долги банкрота. Но арбитражный суд вовсе не обязан утвердить кандидатуру, на которой настаивает Совет кредиторов. Он имеет право утвердить совсем другую, по своему, как принято говорить, судебному усмотрению. И эта другая кандидатура, будучи назначенной, может развернуть процесс банкротства так, что главный кредитор останется с носом. Как бы хорошо ни относились местные власти к компании, но ни один здравомыслящий руководитель региона не пойдет на прямой конфликт с всесильным министром энергетики.
   А значит, по мнению Коломнина, решение суда было предопределено - "Нафту" с подобающими процессуальными ужимками подложат под "Моспетролеум".
   Следовательно, решение необходимо искать где-то в другом месте. И лазейка оставалась. Вследствие банковского высокомерия, по-барски не снизошедшего до описи имущества.
   Вопрос теперь был, сумеют ли они сами воспользоваться этой по сути ничтожно
   малой ошибкой. Даже не ошибкой - легким недосмотром. Нормальным желанием сэкономить лишние деньги в преддверии неизбежной победы.
   Коломнин давно продумал план действий. Вечерами, запершись в своей комнате, еще и еще раз анализировал законодательство. Доселе сторонившийся любых "властных" тусовок, теперь, к приятному удивлению Ларисы, он с видимым удовольствием составлял ей компанию при посещении губернаторских приемов. Здесь, вопреки прежнему отчуждению, активно общался с людьми, поддержка которых могла ему понадобиться в реализации замысла.
   Но сам успех был возможен лишь при строжайшем соблюдении тайны. Потому, хоть и жаль было ему понурого Резуненко, но и ему не подал он и тени надежды.
   Сражение за "Нафту" быстро стало достоянием газетчиков, и широко освещалось в прессе. "Коммерсант" печатал еженедельные отчеты о ходе скупки долгов, снисходительно отмечая бессильные конвульсии руководства "Нафты". Зная о том, что банк "Авангард" вошел в уставный капитал Генеральной нефтяной компании, журналисты быстро выяснили, кто скрывается за ширмой "Моспетролеума". Для всех казалось несомненным - сразу после подачи заявления о признании "Нафты-М" несостоятельным должником лакомое Верхнекрутицкое газоконденсатное месторождение перейдет под полный контроль Генеральной нефтяной компании.
   Теперь Коломнин был в положении командира артиллерийского расчета, стремящегося подпустить неприятеля поближе. В этом случае удачный залп сметет наступающих. Но при неудаче противник обрушится на позицию, и спасения уже не будет. И все-таки он отягивал и оттягивал решающий момент, доколе было возможно.
   На грани этого "возможно" Коломнин, прихватив с собой Богаченкова, направился к Шараевой. Только эти двое должны были узнать о конечном его замысле. Только те, без кого решить задачу было нельзя. Закон достаточного и необходимого. С Ларисой они не виделись два дня, - несмотря на ее настойчивые требования, переезжать в Фархадовский особняк до свадьбы Коломнин отказался.
   - Что, стратеги, плакаться пришли? - Лариса вяло улыбнулась. Выглядела она удрученной. Коломнин быстро отвел взгляд: поспешный, неудачный макияж лишь оттенил блеклый цвет лица. А вот реакция Богаченкова оказалась не столь быстрой: его сострадательный взгляд Лариса перехватила.
   - Сама знаю. Конечно, лучше бы сгонять в косметический салон, где-нибудь на Бродвее, - тонко усмехнулась она. - Но некогда. Да и компанию, похоже, не на кого оставить: ваш-то прожект лопается. Только что позвонили: "Моспетролеум" еще четыре миллиона выкупил. Если так дальше пойдет, нам и объедков не останется. Что скажешь, Сережа?
   В интонации ее помимо воли пробурилось раздражение разуверившегося человека.
   - Скажу, что славненько, - пусть себе скупают на здоровье. Хоть что-то из наворованного министром энергетики этой самой энергетике на пользу пойдет. Опять же ребята: поставщики, подрядчики, - чуток разживутся: часть своих денег вернут. А мы объедками питаться не приучены.
   Лариса метнула недвусмысленный взгляд в Богаченкова: что сей цирк означает? Но тот, и сам удивленный не менее, даже не заметил ее реакции.
   - Что-то нашли? - голос его предвкушающе затрепетал.
   - А то! Зря, что ли, хлеб едим? Прошу к столу, господа! - жестом гастролера, приготовившего сюрприз радушной хозяйке, Коломнин усадил Ларису в кресло. - Стало быть, слушайте меня внимательно.
   Сообщение Коломнина уместилось в десять минут. Все это время раздавались сопение, вскрики, попытки перебить, которые выступавший гасил с непреклонностью матерого докладчика.
   Наконец он торжественно воздел руки:
   - Хоп! Я кончил!
   - Я тоже, - признался Богаченков. - От восхищения.
   - Теперь можно мне? - вкрадчиво поинтересовалась Лариса. Дождалась радушного жеста. - Сукин ты сын, Сережка! Ладно с другими! Но по какому праву ты все это время МНЕ морочил голову этой скупкой? Знаешь, сколько бы я денег сэкономила?!
   - Знаю. Потому и морочил. Мы добились главного: сейчас все убеждены, что "Нафта" бросила последние силы на скупку. Другого от нас не ждут. Значит, внимание будет ослаблено. И в этом нас шанс. Пойми, Лара, успех или неуспех задуманного определится тем, сумеем ли мы соблюсти секретность.
   - Но как? Идея, конечно, блестящая, чего там говорить? - восхищенный Богаченков уже и думать забыл, что когда-то сам же ее и высказал. - Пожалуй, если сделать грамотно, есть шанс, что не отспорят. Но у нас на все про все, считай, месяц. Это какие силы придется задействовать? Даже если только трех юристов на это посадить - уже угроза огласки.
   - Никаких трех! - отмел Коломнин. - Один! Ты! И работать будешь здесь, в комнате отдыха. И за юристов, и за экономистов. И документы, уходя, в сейф Ларисы Ивановны запирать.
   - А если пытать начнут, ключ проглотить? - полагая, что он шутит, Богаченков подбросил лежащий перед Шараевой массивный двухбородый ключ.
   - Понадобится - проглотишь вместе с языком! - сбил веселье Коломнин. - А впрочем, чтоб не подвергать тебя соблазну, спать тоже здесь станешь. Диван и двоих выдержит.
   Лариса невольно покраснела.
   - Ведь для пользы дела, - умоляюще произнесла она. И Богаченков тотчас оттаял.
   - Предположим, если для пользы дела, я согласен. Предположим даже, что, вывернув себя наизнанку, я через десять дней выдам пакет документов. Но все равно это нереально. Знаете, сколько надо пройти инстанций? Так: регистрационная, лицензирование. Коды ОКПО, налоги, - это я даже не считаю. Далее... - Богаченков молча продолжил загибать пальцы, впадая в транс. - Да что говорить? Одних активов какая уйма! В нормальном режиме эта процедура занимает минимум полгода.
   - Значит, чтобы ускорить, придется найти какие-то дополнительные доводы, в Ларисе возродилась надежда.
   - Доводы будет искать Богаченков, - Коломнин поднялся, потянулся. - А ваше дело, Лариса Ивановна, как всегда, - изыскивать аргументы. И поскольку, как я выяснил, вся эта регистрационно-лицензионная кормушка в области курируются нашим добрым знакомым вице-губернатором Юрием Павловичем Баландиным, аргументы понадобятся убедительнейшие.
   Он нежно приобнял массивный Фархадовский сейф.
   - Так что, господа, стартуем? План принимается?
   - Знаешь, что я тебе скажу, Сережка? - вместе с надеждой к Ларисе вернулись отблески прежнего, красящего ее озорства. - То, что во мне задатки авантюристки, я поняла, приняв "Нафту". Но теперь я точно знаю, за что тебя так люблю: до тебя мне далеко! Просто Остап Бендер.