Данкен Лидия. Заветное чувство

   Ах, если бы это все было так! – думала Мелия.
 
   То, что задумала Мелия, требовало большой храбрости. Как всегда, когда она волновалась, ночь провела без сна, то загораясь надеждой, то падая духом и отказываясь от всякой борьбы. Все же воскресным утром встала, твердо убежденная, что должна поговорить с матерью Эрвина, развеять сомнения и расставить все точки над «i».
   Поэтому незадолго до полудня девушка стояла перед дверью большого особняка Хилмэнов и дрожащей рукой нажимала на звонок.
   Она ожидала, что отворит кто-нибудь из многочисленной прислуги. И удивилась, когда в дверях появилась сама Дороти Хилмэн. Обе женщины в замешательстве смотрели друг на друга.
   Мелия опомнилась первой.
   – Простите, что беспокою вас, миссис Хилмэн, но не могли вы уделить мне несколько минут?
   – Да, разумеется.
   Хозяйка дома отступила, пропуская девушку в огромный холл, который освещали хрустальные люстры, отражающиеся в полированном мраморе пола. Мелия чувствовала себя подавленной великолепием обстановки.
   – Вероятно, лучше всего поговорить в кабинете мужа, – произнесла Дороти Хилмэн, показывая на дверь в дальнем конце зала. Они вошли в комнату, обшитую темными деревянными панелями. Именно здесь собирался, видимо, покуривать трубку перед камином Эрвин Хилмэн через двадцать лет.
   – Не желаете ли выпить чего-нибудь холодного? Или кофе?
   – Нет, благодарю вас, – ответила Мелия.
   Она села в одно из широких кресел перед камином, обитых зеленой кожей. Миссис Хилмэн заняла второе.
   – Я правильно поняла, вы вчера удивились, встретив нас с Эрвином вместе?
   – Да. Я весьма поражена этим, – не стала отрицать Дороти. Пожилая дама сидела выпрямившись. Руки чопорно сложены на коленях. – Но меня совершенно не касается, с кем встречается мой взрослый сын.
   – Ценю вашу деликатность. Но, думаю, вам бы хотелось, чтобы Эрвин встречался с какой-нибудь другой, более подходящей девушкой?
   – Нет-нет, прошу извинить меня, Мелия. Тогда, несколько лет назад, мы взяли неверный тон. Вина целиком лежит на мне, и я не раз жалела с тех пор, что затронула тему карьеры Эрвина. Кажется, я вас глубоко обидела, дорогая моя девочка, но это произошло не со зла, поверьте. И если сможете, простите.
   – Что вспоминать прошлое, – слабо улыбнулась растерянная Мелия. – Это случилось три года назад, я тогда была слишком подавлена богатством и знатностью вашей семьи и не смогла вынести этого испытания.
   – Вы очень великодушны, дорогая. – Миссис Хилмэн чуть расслабилась в кресле.
   – Я люблю Эрвина. – Мелия перешла к делу, считая, что прямота и откровенность – лучшая тактика. – И знаю, что он любит меня.
   – Рада за вас обоих. – Ни одной эмоции не прозвучало в мелодичном голосе. Можно подумать, что говорят о погоде.
   – Эрвин сделал предложение, и мы собираемся пожениться, – объявила Мелия, готовая заметить малейшую тень неодобрения на лице сидевшей напротив женщины.
   – Я очень рада. – Дороти улыбнулась вежливой, но слишком слабой улыбкой. – Уже наметили день свадьбы? Вы понимаете, что на подготовку понадобится по меньшей мере год. Такого рода мероприятия требуют времени и тщательной проработки.
   – Мы с Эрвином хотели бы устроить скромную свадьбу.
   – Ну, нет! – вдруг решительно возразила Дороти. – Это невозможно.
   – Но почему? – удивилась Мелия, не понимая внезапной горячности.
   – Мой муж – сенатор. Сын человека, занимающего такой пост, не может убежать из дому, чтобы жениться украдкой.
   Мелия подумала, что ни слова не сказала о побеге из дому или тайной свадьбе, но спорить неудобно.
   – Я выросла в большой семье, миссис Хилмэн, – начала она. – Мы…
   – Да, да, я знаю. Вас, кажется, человек десять у родителей… Или даже больше… – неопределенно взмахнула рукой миссис Хилмэн.
   Девушка закипела от обиды. Эта дама рассуждала о большой дружной семье, как о каком-то крольчатнике.
   – Я хотела сказать, – продолжала Мелия, подавляя раздражение, – что ни мои родители, ни я не можем позволить себе организовать большую, дорогостоящую свадьбу.
   – Ну, разумеется! – с видимым облегчением поспешила успокоить Дороти. – Мы и не ожидаем, что ваша семья возьмет на себя расходы на такое большое мероприятие. Мы с Джоном будем рады обеспечить финансовую сторону.
   – Я очень благодарна за это предложение – от себя и от имени родителей, но, к сожалению, мы бы никогда не приняли такого подарка. По традиции расходы на свадьбу берет на себя семья невесты, а отец очень почитает обычаи.
   – Понимаю вас. – Миссис Хилмэн досадливо прикусила губу. – Возможно, как-нибудь удастся обойти его гордость. Мужчины часто бывают такими упрямыми в подобных вещах! – Впервые в речи появились человеческие интонации. – Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю.
   – Вы не совсем меня поняли. Я согласна с моими родителями и не хотела бы делать из свадьбы спектакль для всего города.
   – Но так нельзя! Я же объяснила вам, почему это необходимо. Мы не должны допустить даже намека на скандал, поэтому никакие тайные действия здесь недопустимы. Боже мой, вы можете нанести непоправимый вред положению моего мужа и будущей политической карьере Эрвина.
   – Вы сказали «намек на скандал»?
   – Дорогая девочка, я не хочу показаться грубой, так что, пожалуйста, простите, что я вмешиваюсь. Однако некоторые круги просто заинтересованы, чтобы использовать любой наш промах против Джона.
   – При чем тут Джон? Я же выхожу за Эрвина.
   – Я-то понимаю. Но вы, похоже, еще не осознаете, что когда отец жениха занимает такой ответственный пост, требуется особая… деликатность. Начинать подготовку к свадьбе нужно немедленно. Как только появится объявление о помолвке, вы и ваша семья окажетесь в центре внимания средств массовой информации. Вас будут осаждать корреспонденты, снимать скрытыми камерами, комментировать каждый ваш шаг.
   У Мелии голова пошла кругом.
   – Но я не понимаю. Почему кто-то будет интересоваться мной или моими родственниками?
   Дороти в замешательстве начала нервно сжимать и разжимать руки.
   – Думаю, не случится никакого вреда, если я вам кое-что открою. Только никому ни слова, прошу вас! У Джона есть старинный друг. В будущем году он собирается баллотироваться на пост президента. Так этот человек просил мужа стать доверенным лицом, если партия выставит его кандидатуру.
   У Мелии застучало в висках.
   – Поэтому и муж, и я должны избегать сейчас малейшего промаха.
   – Что же, может, отложить свадьбу? – уже с насмешкой предложила Мелия.
   Но Дороти ухватилась за предложение с явным облегчением.
   – Это лучше всего.
   – Я поговорю с Эрвином.
   Тут Дороти вдруг нахмурилась.
   – Кстати, об Эрвине. Разве он не должен был сейчас прийти вместе с вами? Мне кажется несколько странным, что вы рассказываете о помолвке в его отсутствие.
   – Хотелось сначала поговорить с вами наедине.
   – Что ж, это правильно, – согласилась Дороти. – С мужчинами порой так непросто. Так что если мы обговорим некоторые моменты прежде, чем начнем обсуждать их с Эрвином и Джоном, то уверена – сумеем устроить так, чтобы все остались довольны.
   – Миссис Хилмэн, вы помните, что я всего лишь учительница в начальной школе. И хочу, чтобы вы знали, как мне невыносима даже мысль о том, что стану объектом всеобщего внимания.
   – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я понимаю, что так сразу это очень трудно. Но если вы хотите стать женой моего сына, надо учиться общаться с прессой. Я научу вас, как использовать журналистов в интересах семьи, обращая при этом свои недостатки в достоинства.
   Головная боль у Мелии усилилась.
   – Мне кажется, вы не поняли, миссис Хилмэн. Мне не просто тяжело все это – я наотрез отказываюсь этим заниматься.
   – Отказываетесь? – недоуменно переспросила Дороти, с опаской отодвигаясь от девушки, будто та внезапно, на глазах, сошла с ума.
   – Я уже говорила об этом с Эрвином, – продолжила Мелия. – Я люблю вашего сына. – Тут голос ее сорвался, и девушка ненадолго замолчала. – Поверьте, я – не из того теста, что вы, или ваш супруг, или Эрвин. Я иначе отношусь к вашему образу жизни и не смогу измениться. Когда Эрвин просил меня стать его женой, я предупредила его об этом.
   Дороти в недоумении нахмурилась.
   – Я не вполне понимаю, – пробормотала она.
   – Наверное, я не очень понятно объясняю. Не хочу жить напоказ, чтобы все время ждать одобрения посторонних людей. Хочу, чтобы наша свадьба стала чисто семейным делом и больше никого не касалась. Кстати, Эрвин со мною согласен.
   – Но что же будет, когда Эрвин станет политиком? Поверьте, Мелия, что положение жены играет такую же роль, как и положение мужа.
   – Вы правы. Я знаю. Но мне не подходит тот образ жизни, какой вы от меня ожидаете. Эрвин знает об этом и поддерживает меня. Поэтому он отказывается от политической карьеры.
   Жена сенатора выпрыгнула из кресла и встала перед Мелией, сжав кулаки.
   – Да как вы смеете! Политика – предназначение Эрвина. Когда он учился в школе, учителя говорили, что он – прирожденный лидер. Мы с детства готовили его к этой роли! Он был председателем комитета студенческого самоуправления в старших классах и в колледже. Я могу с легкостью представить своего сына в Белом доме! – неистово потрясала Дороти кулаками перед лицом Мелии.
   От ледяной женщины, с таким хладнокровием воспринявшей весть об их с Эрвином свадьбе, не осталось и следа. Это ее мечты разрушала Мелия, а не мечты Эрвина. Устремления этой матери были поистине величественны.
   – А Эрвин? Тоже хочет этого?
   – Ну конечно! – горячо откликнулась Дороти. – Спросите сами. Сколько раз они с отцом и братом говорили о большой политике. Если сын женится на женщине, которая не оценит его призвания, жизнь его будет разбита!
   Прозвучи эти слова из чьих-либо еще уст, Мелия сочла бы их мелодраматичными и абсурдными. Но эта женщина была безоговорочно убеждена в своей материнской правоте, и трудно не поверить в искренность ее высказывания.
   – Вы по-прежнему считаете, что подходящая жена решит его будущее? – с невыразимой печалью спросила Мелия.
   Собеседнице стало явно неловко, но она была неумолима.
   Да.
   Я – не та женщина.
   Знаю, – вздохнула миссис Хилмэн. – Вопрос заключается в том, что вы собираетесь делать в связи с этим.

Глава 8

   – Я люблю Эрвина, – повторила Мелия. Это было похоже на заклинание, которым она стремилась вернуть свои силы. Но уже знала: любовь – еще не все для совместной жизни. Безусловно, теперь она уже не та неискушенная, боязливая девочка, как три года назад. Теперь лучше разбирается в жизни, однако рассудком понимает правоту матери Эрвина. Выйдя за него, разрушит жизнь, к которой его готовили с детства. Мелия не смогла бы стать иной, не вправе она переделывать и Эрвина.
   – Верю, что вы любите сына, – с неподдельной искренностью промолвила миссис Хилмэн.
   – Он меня тоже любит! – расправив плечи и подняв голову, с вызовом прибавила Мелия. Не хотелось сдаваться. – Мы еще что-нибудь придумаем и найдем выход.
   – Я в этом уверена, дорогая. – Губы Дороти Хилмэн сложились в грустную улыбку, не подходящую к словам. – И вы совершенно правы, что собираетесь все обсудить с Эрвином заранее, чтобы после свадьбы не возникало неожиданных проблем.
   Она расправила невидимую складочку на дорогой жемчужно-серой юбке, превращаясь из разгневанной женщины опять в чопорную даму.
   – Поверьте, Мелия, я ничего не имею против вас лично. Когда вы приняли решение расстаться с моим сыном, я спрашивала себя, не имеет ли к этому отношения наша маленькая беседа. Не скрою, не раз пожалела о своих словах. Я вовсе не хотела вас обидеть и потому прошу меня простить.
   – Тогда вы на многое открыли мне глаза. Я стала смотреть на жизнь более реально, – не могла не признать Мелия.
   – Не хочу показаться въедливой старухой, но очень надеюсь, что вы поймете меня. – Дороти вздохнула. – Я ведь тоже люблю Эрвина. Господь наградил меня особой семьей. Но как и у любой матери, моя единственная забота – это счастье детей. Я уверена, что и ваши родители желают вам только счастья, не так ли?
   Разговор становился все более тягостным. Мелия уже не вслушивалась в слова Дороти, испытывая желание поскорее уйти. Хотелось немедленно поговорить с Эрвином. Хотелось, чтобы он посмотрел в глаза, обнял сильными руками, и тогда сомнения оставили бы ее. Но в глубине души Мелия понимала: внутренне она опять решила, что совместная жизнь невозможна.
   Встала и протянула миссис Хилмэн руку.
   – Благодарю за искренность, миссис Хилмэн. Не скрою, приятнее было бы услышать совсем иное, но я пришла за правдой. Я знаю, что и вам непросто разговаривать со мной. Но нас связывает одно – любовь к вашему сыну. Без вашей любви и заботы он не стал бы таким, каков есть. Вы можете им гордиться.
   Дороти растроганно пожала руку девушки.
   – Я не забуду ваших слов, Мелия. Будем держать связь, хорошо?
   – Хорошо, миссис Хилмэн, – кивнула та.
   Дороти проводила девушку до дверей и вышла на подъездную дорожку. Отъезжая, Мелия увидела, что Дороти все стоит на пороге с задумчивым и обеспокоенным лицом.
   Как обычно по воскресеньям родители ждали Мелию на обед. Но девушке нужно было спокойно разобраться в своих чувствах, и она свернула на набережную. Припарковав машину, медленно побрела к пристани. Ветер принес с залива запах соли и морской свежести. Можно ли успокоить израненную душу здесь, на этом месте, Где она провела столько счастливых часов?
   Мелия не знала, сколько просидела на скамейке, глядя на воду и плясавшие у причала лодки. День выдался пасмурный – как раз под стать настроению.
   Потом встала и побрела вдоль набережной, перебирая в памяти разговор с матерью Эрвина. Вскоре, почувствовав, что не может прийти ни к какому решению, Мелия ускорила шаги. Нужно поговорить с Эрвином, И как можно скорее!
   Зашла в телефонную будку и набрала его домашний номер.
   – Ну, наконец-то! Где ты пропадала? Я звоню тебе каждые пятнадцать минут. У меня грандиозные новости!
   – Я ездила по делу, – уклончиво ответила она, не желая пока вдаваться в подробности. Эрвин не заметил неискренности – так был взволнован! – Что у тебя стряслось?
   – Встретимся у гребного причала, тогда скажу. Погуляем по набережной или зайдем в рыбный ресторанчик. Ты чем-то расстроена?
   – Надо поговорить.
   – Хорошо, детка. – В его голосе появились заботливые нотки. – Мне заехать за тобой? Ну тогда встречаемся через полчаса на нашем месте, идет?
   Как странно, подумала Мелия, что Эрвин может оставаться таким счастливым, когда весь мир опять рассыпается на куски. Не выходя из будки позвонила матери и сказала, что не придет обедать. Вероника тотчас же поняла: что-то случилось. Придется ситуацию объяснить чуть позже.
   Она не видела Эрвина со вчерашнего дня и считала минуты, когда он приедет. Как же сможет жить без него?
   Молодой человек уже ждал. Увидев любимую, побежал навстречу, поднял на руки и закружил. В кольце объятий Мелия ощутила уют и тепло. Вместе с ним она чувствовала себя в полной безопасности. Они долго стояли, обнявшись, и девушке не хотелось покидать этот надежный приют.
   – Я по тебе скучал, – пробормотал мужчина, проводя губами по виску любимой. – Господи, как же я соскучился! – Ласково перебирал разлетающиеся от ветра волосы.
   – Мы вчера весь день провели вместе, – нежно напомнила девушка, хотя испытывала те же чувства. Она уже просто не понимала, как могла раньше существовать без него. И как сможет обходиться впредь…
   – Я люблю тебя, Мел. Разве ты забыла?
   – О нет, дорогой, я помню.
   Какой счастливой она чувствует себя, когда слышит слова любви! Крепко прижавшись к нему, страстно желала верить, что выход найдется, что они смогут быть вместе.
   – Ну, рассказывай свои новости, – уже весело проговорила Мелия.
   Эрвин осторожно отпустил ее, и они пошли вдоль причала. Глаза светились радостью.
   – Я позвонил Джорджу, чтобы рассказать о нас. Мы говорили вчера весь вечер. Они с Николь просто в восторге от нашего решения, и оба шлют тебе поздравления.
   – Поблагодари их от меня. А теперь выкладывай новости.
   Обнявшись, они брели по набережной.
   – Так слушай. В последнее время Джордж много общался с политическими деятелями. Он считает, в сложившейся ситуации мне самое время выйти на политическую арену.
   Мелии показалось, что ее сильно ударили. Конец всем мечтам. На мгновение у девушки перехватило дыхание. Она остановилась, не в силах ни двигаться, ни соображать. До нее доносился голос Эрвина, но девушка не вникала в то, что он говорит.
   – Но Эрвин, – слабо возразила Мелия. – Ты же говорил…
   – Да, ты права, рано обсуждать выборы, которые состоятся через год, – воодушевленно продолжал Эрвин, не обращая никакого внимания на ее состояние. – Нужно еще уладить сотню дел, прежде чем я выставлю свою кандидатуру.
   – И куда же ты собираешься баллотироваться?
   Ее бросало то в жар, то в холод. От дурных предчувствий тоскливо ныло в желудке.
   – В городской совет. Я давно мечтал об этом. – Эрвин радостно улыбнулся. – Ты знаешь, дорогая, я верю, что смогу принести городу пользу. У меня столько разных идей! И огромное желание трудиться. – Он поднес ее руку к губам и стал целовать пальцы. – Поэтому надо пожениться как можно скорее. Мы будем трудиться вместе, как мои родители, когда отец баллотировался в сенат.
   – Но…
   – Ты бросаешь свое учительство…
   У Мелии сразу появилось столько возражений, что не знала, с чего начать.
   – Это еще что? Почему я должна бросать любимую работу?
   Эрвин внезапно очнулся от эйфории и недоуменно посмотрел.
   – Не надо будет зарабатывать, ты ни в чем не будешь нуждаться. И к тому же будешь нужна мне. Как ты не понимаешь, родная? Нас ждет совершенно новая жизнь!
   – А что думают твои родители?
   Должно быть, миссис Хилмэн уже знала, внезапно поняла девушка.
   – Сегодня утром советовался с отцом, и он согласен с Джорджем, что сложилась подходящая ситуация, чтобы мне войти в политические круги. Конечно, хотелось, чтобы через несколько лет я стал мэром, но об этом говорить пока рано, сначала необходимо, чтобы меня выбрали в городской совет.
   – А что сказала по этому поводу твоя мать?
   – Не знаю, успел ли отец ей сообщить… А почему ты спрашиваешь?
   – Я была у нее сегодня утром, – призналась Мелия, отводя глаза. Легче смотреть на залив, чем на своего возлюбленного.
   – Ты ездила к маме?! – Эрвин даже остановился от изумления. – В «Кипарисы»? Но зачем?
   Мелия глубоко вздохнула.
   – Видишь ли, Эрвин, должна кое в чем сознаться. Это следовало бы сделать гораздо раньше… – Она помолчала, собираясь с силами, затем заговорила, напряженно и глухо: – Тогда, три года назад, я разорвала нашу помолвку не потому, что влюбилась в другого. Никого у меня не было. Я обманула тебя.
   Эрвин застыл. Брови сошлись у переносья, глаза недоверчиво сощурились. Молодой человек выпустил ее руку, и Мелия отошла к парапету.
   – Мне стыдно за обман, Эрвин. Прости, что смалодушничала. Ты этого не заслуживал. Но тогда у меня не хватило сил сказать правду.
   – И в чем же заключалась эта правда? – Молодому человеку стоило немалого труда говорить спокойно. Его выдавали сжатые кулаки.
   – Все началось со знакомства с твоими родителями, – начала Мелия. – Я, конечно, понимала, что вы богаты, но мне и в голову не приходило, какое положение в обществе занимает ваша семья. И когда твоя мама задала несколько вопросов, я поняла, что из нашего брака ничего не получится.
   – Что еще за «несколько вопросов»? – едва сдерживаясь, жестко спросил Эрвин.
   – Эрвин, не надо! Это неважно.
   – Черта с два это неважно!
   Мелия на секунду зажмурилась.
   – Она спросила меня о моей семье. О том, понимаю ли я, какова роль жены политика. Твоя мама говорила, что правильный выбор жены должен способствовать карьере.
   – Как это похоже на мамочку! Ну я еще поговорю с ней! – процедил Эрвин.
   – Не сердись, дорогой. Она не была груба или жестока. Просто хотела помочь понять сложившуюся ситуацию и открыла глаза на многое, о чем я даже не задумывалась. После этого я поняла, что наш брак все равно долго не продержится. Нам бы не удалось преодолеть социальный барьер. Со временем я стала бы обузой и сломала тебе жизнь и карьеру.
   Эрвин жестко усмехнулся.
   – И поэтому ты, такая благородная душа, выдумала эту дурацкую историю, повернулась и ушла, совершенно не подумав о том, как себя буду чувствовать я. – Он хотел еще что-то сказать, но замолчал и только безнадежно махнул рукой.
   – Теперь сознаю, что поступила тогда глупо. Но пойми, и мне больно, Эрвин. Я очень любила тебя и до сих пор люблю точно так же. Не думай, что мне легко.
   Мужчина тяжело вздохнул.
   – Хорошо, что ты все-таки рассказала обо всем, Мелия. Давай больше не вспоминать о прошлом. Мы уже это решили. Теперь мы навсегда вместе. Запомни!
   На глаза девушки навернулись слезы. Она пристально смотрела на большой катер, идущий по заливу, который оставлял за собой шлейф кипящей и пенящейся воды.
   – Но с дорогой, любящей мамочкой все же придется поговорить.
   – Эрвин, поверь, мама здесь ни при чем. Я сама приняла решение и нашла предлог, чтобы отказаться от тебя.
   – Теперь я так легко не отпущу тебя из своей жизни.
   – Да и я не хочу никуда из нее уходить, – прошептала девушка.
   Мужчина опять обнял Мелию за плечи, а она спрятала лицо на его груди. Ее переполняла радость просто от того, что они вместе.
   – Теперь ты понимаешь, почему мне было просто необходимо встретиться с ней опять, – наконец сказала Мелия. – Знаешь, Эрвин, она – чудесная и очень тебя любит.
   – Да, конечно. Но я не позволю вмешиваться и ломать нашу жизнь ради моего предполагаемого блага. Если мама этого еще не понимает, придется как следует объяснить.
   – Не надо, Эрвин. Пожалуйста. Ведь она всего лишь раскрыла мне некоторые семейные секреты. Я буду чувствовать себя неловко.
   – Что вы обсуждали сегодня?
   – Ты хочешь, чтобы наша свадьба состоялась как можно быстрее?
   – О да, дорогая! Чем раньше, тем лучше. – Он, наклонившись, нежно поцеловал ее в уголок рта. – Мы и так потеряли много времени.
   Несмотря на то что на сердце у Мелии было тяжело, она сердце у Мелии было тяжело, она все же смогла улыбнуться.
   – Но твоя мама сказала, что скромная семейная свадьба поставит в неловкое положение твоего отца и помешает новому назначению.
   – Мы сделаем все по-своему, милая. Не думай об этом. В конце концов, чья это свадьба – его или моя?! – воскликнул Эрвин.
   – Но это – серьезно, Эрвин, – запротестовала девушка. – Твоему отцу, как сказала Дороти, нужно быть особо осторожным, нельзя оказаться замешанным ни во что… что можно неверно истолковать.
   Эрвин расхохотался.
   – Другими словами, из нашей свадьбы моя милая ма собирается устроить массовое представление – гала-концерт для тысяч зрителей. Это нелепо, но вполне в ее стиле.
   – Но, возможно, она права?
   – Неужели ты хочешь такую свадьбу? – недоверчиво сощурился Эрвин.
   – Нет. Совсем не хочу. Но, с другой стороны, мне бы не хотелось чем-нибудь случайно повредить политической деятельности твоего отца.
   – Этим ему не повредишь, поверь, любимая. – Эрвин прижал ее к себе. – Слушай, женимся все-таки мы и свадьбу устроим такую, какую нужно нам. И матери придется с этим смириться.
   – А если наша поспешная свадьба вызовет нежелательные разговоры?
   – Ты думаешь, это волнует меня? Или моего отца? Мать обожает делать из мухи слона. В нашем возрасте уже смешно переживать из-за подобных вещей.
   Он скрепил слова поцелуем, который был так нежен, словно убеждал: для тех, кто любит, нет ничего невозможного.
   – Я люблю тебя, Мелия. Давай сегодня же доедем до Лас-Вегаса и уже к вечеру будем женаты.
   – Тогда уж точно в городе пойдут сплетни.
   – И прекрасно. Чем больше мое имя будет на слуху избирателей, тем лучше.
   Настроение у Мелии поднялось. Так хотелось, чтобы Эрвин развеял все сомнения, что она повторила его слова, пытаясь убедить себя в правильности решения.
   – Значит, решено, – говорил он. – Больше ни о чем не думай, сразу же играем свадьбу. И пусть мама шумит, сколько вздумается, – это не поможет.
   – Но я хотела еще кое-что обговорить.
   Девушка прислонилась спиной к парапету, нервно стискивая пальцы.
   – Эрвин, ты очень хочешь, чтобы тебя избрали в городской совет?
   – Да! – твердо ответил молодой человек. – Хочу этого всей душой и готов работать на совесть. Я не выставлял бы кандидатуру, если бы не знал, что могу изменить жизнь людей к лучшему. Я хочу начать жизнь в политике с решения проблем большого города. И надо начинать сейчас, пока отец в сенате.
   – А если я попрошу тебя отказаться? Что ты тогда будешь делать?
   Несколько секунд Эрвин пытался осознать вопрос. Мелия внимательно вглядывалась в его лицо.
   – Для начала захотел бы узнать причину.
   – Я 6ы напомнила тебе, что не люблю находиться в центре внимания. Добавив, что мы это обсуждали вчера. Что тогда? Пойми, я не могу жить на сцене.
   – Этого не потребуется, – пожал Эрвин плечами.
   Мелия грустно улыбнулась. Жених не мог понять. С детства привык к тому, что его фотографии появляются в газетах и на страницах иллюстрированных журналов. Привык соразмерять свои поступки с тем, что люди проявляют интерес к его частной жизни.