Данкен Лидия. Заветное чувство

   Мелия улыбнулась, с трудом раздвигая непослушные губы.
   – Как ты себя чувствуешь? – Мать вытирала слезы и была такой бледной, что Мелия подумала, уж не заболела ли она.
   Как-то странно, непривычно.
   – Доктор обещал, что ты скоро выздоровеешь.
   Мелии хотелось рассказать о себе, о многом спросить.
   – Где Эрвин? – с трудом выдавила она.
   – Он все время был здесь. Никто не мог уговорить его оставить тебя, – ответила мать. – Ушел всего несколько минут назад.
   – Сейчас терзает какое-то медицинское светило, – добавил отец. – Он вне себя от волнения. Мы все очень напуганы этой страшной аварией. Боже мой, что мы пережили!
   Глаза Мелии начали сами собой закрываться.
   Она была еще страшно слаба, а разговор отнял столько сил!
   – Спи, моя маленькая, – как в детстве донесся убаюкивающий голос матери. – Все будет хорошо, ты поправишься.
   «Нет, нет, не хочу спать», – хотела сказать Мелия, борясь со сном. Нужно еще так много всего узнать. Но тишина окутала ее.
   Когда она открыла глаза, за окнами была уже ночь. Небо чернело, усеянное звездами. Лунный свет мягко освещал комнату.
   Сначала она подумала, что одна в комнате, но потом заметила тень на стене. Скосив глаза, Мелия увидела неподвижную фигуру в кресле возле кровати. Эрвин спал, положив голову на сложенные на краю кровати руки.
   Его присутствие здесь, рядом, принесло Мелии ощущение покоя и защищенности. Мелия потянулась к его руке, накрыла пальцы своими, зевнула и закрыла глаза.
 
   – Ты будешь есть? – спросила Вероника, внося больничный поднос с едой и устанавливая на столике возле кровати.
   Сегодня Мелии впервые разрешили сесть.
   – Мне что-то не хочется, – пролепетала она, сама удивляясь, как тихо звучит голос.
   – Я разговаривала с доктором по поводу больничной еды, – сказала мать, презрительно кивнув в сторону подноса. – Он уверил меня, что ты вполне продержишься на этой еде, пока я не заберу тебя домой и не накормлю как следует.
   Мелия не переставала улыбаться, хотя ничего смешного вокруг не было. Просто стало хорошо, оттого, что вся комната уставлена цветами. Несколько ваз даже стояло на полу.
   – Здесь что, открыли цветочную лавку? – спросила девушка.
   Мать стала указывать на букеты.
   – Этот – от братьев. От нас с папой. Вон те два от Джорджа и Николь. Так, постой… От учителей из школы. О, тот, самый изысканный, – от Хилмэнов. Розовые гвоздики – от Чарли.
   – Как я им всем признательна!
   Но Мелия заметила, что мать пропустила несколько букетов темно-красных роз, и серьезно подозревала, что эти цветы – от Эрвина.
   Эрвин…
   От одной лишь мысли о нем стало грустно. Как только Мелия стала поправляться, Эрвин перестал приходить в больницу. До этого сидел в палате постоянно, она знала это – чувствовала его присутствие, когда возвращалось сознание. Но только опасность миновала, Эрвин исчез.
   – Поешь хоть немножко, – уговаривала Вероника. – Конечно, это не мамина стряпня, но другие же едят.
   Но Мелия покачала головой и устало откинулась на подушку.
   – Я не хочу есть.
   – Ну, детка, пожалуйста, – волновалась Вероника. – Врачи не выпустят отсюда, пока ты не наберешься сил.
   Хотя Мелии не хотелось даже смотреть на пищу, она все же проглотила несколько кусочков, чтобы не огорчать мать.
   Потом Мелия опять уснула. Проснувшись в следующий раз, увидела рядом отца. Глаза встретились с теплым и любящим взглядом.
   – Папа, расскажи, несчастный случай произошел по моей вине? – решила выяснить Мелия.
   – Нет. Та машина ехала на красный свет.
   – Еще кто-нибудь пострадал?
   – Нет, – снова коротко ответила Стивен, беря ее ладошку руками.
   – Я так перепугала вас с мамой…
   – И твои братья тоже испугались еще как, – чуть улыбнулся отец. – И Эрвин.
   – Он ведь был здесь?
   – Да, почти все время. Никто не мог заставить его уйти отдохнуть, даже родственники.
   Но почему теперь его здесь нет? Именно тогда, когда он больше всего нужен.
   Отец нежно похлопал по руке и заговорил, точно прочитав ее мысли:
   – Жизнь все расставит по своим местам, дочка. Все произойдет так, как предначертано судьбой. А потому пока не переживай ты ни об Эрвине, ни о его семье, ни о чем другом. Лучше направь все силы на выздоровление.
   – Ладно, – грустно усмехнулась Мелия.
   Но сердце не соглашалось с фатализмом отца.
   Сердце подсказывало, что жизнь без Эрвина не нужна.
 
   Прошла неделя. С каждым днем к Мелии возвращались силы. С обритой наголо головой она походила на пришельца с другой планеты из детского мультика. Не хватало только скафандра и бластера в руке.
   Врачи обещали, что если выздоровление и дальше пойдет так быстро, то Мелию через несколько дней выпишут из больницы. Скорее бы. Как хорошо бы здесь за больными ни ухаживали, дома, как говорится, и стены помогают.
   Однажды утром Мелия, не торопясь, расхаживала по больничным коридорам. Она все еще быстро утомлялась и делала частые остановки – поболтать с медсестрами и больными. Часа через два, усталая, но довольная, девушка вернулась отдохнуть в палату. Но, войдя к себе, замерла от неожиданности. У окна неизменно элегантная стояла Дороти Хилмэн.
   – Здравствуйте, миссис Хилмэн, – первой нарушила неловкое молчание Мелия.
   – Здравствуйте, моя дорогая, – наконец оправилась от ее вида Дороти. – Надеюсь, вы не против моего посещения?
   – Что вы, миссис Хилмэн. Я очень рада вас видеть.
   Зачем она пришла? Опять что-нибудь случилось с Эрвином? Но я же честно отказалась от него. Может, присутствие Эрвина в больнице дало газетчикам пищу для кривотолков в городе, и шансы Эрвина быть избранным неуклонно падают?
   Взвинтив таким образом себя, Мелия прошла к кровати и прилегла, немного стесняясь еще некоординированных движений.
   – Я очень расстроилась, узнав о вашем несчастье. – вежливо сказала гостья.
   Мелия прислонилась спиной к загнутому наверх матрацу и подоткнула одеяло.
   – Я уже поправляюсь.
   – Вижу. Я слышала, врачи говорят, что скоро вас отпустят домой.
   – Надеюсь, – поддерживала, как могла, светскую беседу Мелия. А про себя подумала: ну вот, сейчас и начнется.
   – Могу я что-нибудь для вас сделать?
   – Нет, благодарю вас, – удивилась Мелия.
   Дороти отошла, наконец, от окна и остановилась в ногах кровати – живое воплощение благопристойности, в маленькой шляпке и белоснежных, без единого пятнышка перчатках. Она смотрела прямо на девушку.
   – Если не ошибаюсь, вас навещала Николь? – сказала она.
   – Да. Она очень добра ко мне. Принесла магнитофон и кассеты с записанными книгами, чтобы я не скучала.
   Правда, больная была тогда еще слишком слаба, чтобы долго сосредоточивать внимание на чем-либо, и, едва лента начинала крутиться, ее клонило в сон.
   – Наверное, Николь сказала вам, что они с Джорджем опять ждут малыша.
   Почему-то сердце Мелии болезненно сжалось. Это запрещенный прием.
   – Да, конечно. Я очень рада за них.
   – И мы с Джоном на седьмом небе от счастья в ожидании второго внука.
   Мелия почувствовала, что если будет смотреть на мать Эрвина, то уже не сможет сдерживаться и заплачет. Она упорно старалась не отрывать взгляда от окна. Грудь стеснило, и девушка чувствовала, что эта боль вызвана словами Дороти. Так хотелось, чтобы у нее тоже был малыш. У нее с Эрвином, похожий на Тедди. Мелия помнила, как они мечтали об огромном доме, полном детей, придумывали им имена.
   Перед глазами стояла яркая, нарисованная Эрвином картина большого дома, наполненного счастливыми детскими голосами. Теперь дома этого уже никогда не будет. Не будет никаких детей. Никакой свадьбы. Не будет Эрвина. И все благодаря женщине, стоящей перед ней.
   – А Джордж – тот просто вне себя от счастья, – упорно продолжала терзать ее Дороти. – Между детьми получится разница меньше двух лет. Тедди будет как раз год и восемь месяцев.
   Мелия не понимала, зачем миссис Хилмэн говорит все это, и больше не могла придумать ничего в ответ. Разговор измучил ее. На секунду девушка устало прикрыла глаза.
   – Ну, не стану больше утомлять вас, – мгновенно отреагировала Дороти.
   – Спасибо, что навестили меня, – вежливо пробормотала Мелия.
   Женщина сделала шаг к двери, потом, после легкого колебания, снова повернулась к больной. Протянув руку, Дороти сжала спинку кровати, и девушка заметила, что рука дрожит.
   – Что с вами? – воскликнула Мелия, уже собираясь вызвать сестру. – Что-нибудь случилось?
   – Да, – ответила Дороти. – Случилось. И виновата в этом я. Недавно вы приходили ко мне, потому что собирались выйти за моего сына. У вас в душе были доверие, надежда на счастье. Я запретила все это. Так же, как и Эрвину, когда он пришел спросить у нас с отцом совета.
   – Миссис Хилмэн, прошу вас, не волнуйтесь и не стоит говорить об этом.
   – Нет, позвольте мне закончить. – Она сделала глубокий вдох, как бы собираясь с силами, и посмотрела в глаза Мелии. – За это время я столько пережила и поняла, что готова пожертвовать всем на свете, лишь бы вы вновь согласились выйти замуж за моего сына.

Глава 10

   Мелия решила, что после аварии у нее не все в порядке со слухом.
   – Простите, что вы сказали?
   Она давно поняла, что миссис Хилмэн из тех людей, которые крайне редко показывают свои истинные чувства.
   Эта пожилая женщина никогда не теряла контроля над собой или над ситуацией. Но, похоже, сейчас она весьма близка к этому.
   – Можно… я присяду?
   – Да-да, прошу вас… – Мелия пожалела, что раньше не предложила этого сама.
   Дороти пододвинула стул поближе к кровати. Почему-то она показалась Мелии на удивление слабой и хрупкой.
   – Прежде всего хочу попросить прощения.
   – Вы? У меня?
   – Да, дорогая. Когда вы пришли ко мне, взволнованная и счастливая, чтобы доверить ваши отношения с моим сыном, я была поражена вашей храбростью и чувством ответственности. Ведь тогда несколько лет назад, при нашей первой встрече, вы правильно поняли меня. Хотя вы понравились мне как человек, но я не могла вообразить вас женой своего сына. Увы, социальные предрассудки и конъюнктурные соображения живучи, дорогая. Эрвин же, напротив, просто очарован вами. Возможно, во мне заговорила и материнская ревность.
   Мелия попыталась остановить Дороти, но миссис Хилмэн лишь покачала головой, полная решимости закончить признание.
   – Поэтому тогда, в первый вечер нашего знакомства, я так прямо говорила с вами. Я вовсе не желала обидеть ни вас, ни Эрвина. Однако когда позже узнала, что вы порвали вашу помолвку, стала думать, что это произошло из-за нашего разговора.
   – Миссис Хилмэн, не надо… В этом нет необходимости. – Мелии было неудобно видеть, как эта гордая женщина кается перед ней.
   – Напротив, сожалею, что не сказала вам этого раньше. Когда вы станете моей невесткой, а надеюсь, что так и будет, то для нас с вами очень важно… начать все сначала, чтобы мы не таили друг на друга зла.
   У девушки от волнения кровь застучала в висках.
   – Вы это сказали серьезно? Насчет того, что я стану вашей невесткой?
   – Совершенно серьезно. Когда мы узнаем друг друга лучше, вы поймете, что я всегда говорю то, что думаю. Ну а теперь позвольте продолжить.
   – Конечно. Простите, миссис Хилмэн.
   Дороти слегка улыбнулась.
   – Когда вы узнаете меня получше, то также поймете, что не надо бояться. Я хочу, чтобы мы стали друзьями, Мелия. И умоляю вас стать матерью моих внуков. – Она снова улыбнулась. – Не всех, разумеется, но хотя бы половины.
   Девушка была тронута искренним раскаянием матери Эрвина.
   – Да… так на чем я остановилась? Ах, да! Три года назад, когда вы перестали встречаться, я, откровенно говоря, – уж простите меня, Мелия, – испытала облегчение. Но Эрвин очень тяжело переживал разрыв. Тогда я стала понимать, что, возможно, поступила опрометчиво. Несколько месяцев размышляла, не позвонить ли вам. К своему стыду признаюсь, что все время откладывала это… Нет, – голос задрожал, – я, скажу правду, смалодушничала. Мне казалась ненавистной даже сама мысль вновь увидеть вас.
   – Не надо, миссис Хилмэн. Не вспоминайте. Все это случилось так давно.
   – Вы правы, но это нисколько не умаляет моей вины. – Дороти задумалась, но потом вновь продолжила: – Той осенью Эрвин очень изменился. Он был всегда такой веселый и беззаботный… Да, хотя чисто внешне его поведение не изменилось, он продолжал шутить или подтрунивать над кем-то, но все это как-то не так, как раньше. Погасли глаза, и как бы пропало желание жить. Ничто по-настоящему не интересовало его, ничего надолго не привлекало внимания. Да и девушки… Эрвин встречался с одной, с другой, ни к кому не испытывая большого интереса. Он не то что не был счастлив, просто не жил, и все это видели.
   Как себя чувствовала в то время Мелия, Дороти не поинтересовалась. При всем великодушии состояние сына волновало ее больше, чем переживания девушки.
   – Как раз в то время Джон решил баллотироваться в сенат, и тут наша жизнь перевернулась, – продолжала миссис Хилмэн. – Мы все нервничали, когда вели кампанию и ожидали результатов голосования, а тут Эрвин со своей депрессией создавал проблемы. Джон, конечно, пытался говорить с ним. О Боже, я совсем не о том… Какое это все имеет отношение… Я отвлеклась.
   – Нет-нет, мнеинтересно! – взмолилась Мелия.
   – Признаюсь, что мне стыдно за то, как мы себя тогда вели, – продолжала самобичевание Дороти. – Мы с Джоном искренне верили, что Николь Шеффилд – подходящая партия для Эрвина. Она была влюблена в него в четырнадцать лет. И мы изо всех сил старались их поженить. Но, как вы знаете, мы опять ошиблись. Николь влюбилась в Джорджа, а он – в нее. Казалось бы, эти два случая должны бы отучить меня вмешиваться в жизнь взрослых детей, но, увы, как вы знаете, этого не произошло.
   На это Мелии было нечего возразить.
   – В начале лета мы с Джоном заметили, что Эрвин как бы весь засветился изнутри. Стал похож на себя прежнего. Потом узнаем, что вы стали работать у него. И я решила: если вы намерены возобновить свои отношения, не стану больше чинить вам препятствий.
   – Вы и не возражали, – поспешно произнесла Мелия.
   – Внутренне я уже настроилась, поэтому, когда вы заявили о вашей свадьбе, не стала возражать, но потом вы стали настаивать на скромной церемонии, совершенно не понимая, какие строгие требования общество предъявляет к моему мужу и всей семье. Вы уехали от меня расстроенная, но и тогда я опять решила, что если вы расстанетесь, это – к лучшему. Я бессердечная эгоистка, которую волнуют лишь проблемы собственной семьи, и виновата во всем.
   – Вы слишком строги к себе, миссис Хилмэн.
   – Это еще не все, Мелия. – Руками, затянутыми в перчатки, Дороти нервно стиснула сумочку. – Эрвин доверчиво приехал поговорить о вашем будущем. Никогда не видела его таким печальным. Ни одна женщина еще не имела над ним такой власти, как вы. Видите ли… мы с сыном всегда были очень дружны, и… тяжело говорить об этом… короче, стало обидно, что какая-то девчонка забирает его у меня. И я сказала со зла, что если вы собираетесь снова бросить жениха после первой же трудности, то вы его просто не стоите. Наверное, это прозвучало у меня слишком убедительно. Эрвин ответил, что не может бороться против нас обеих, и решил больше не настаивать на вашем браке.
   – Он и мне сказал то же самое, – пробормотала Мелия.
   – С тех пор прошло уже несколько недель. Мой сын по-прежнему очень любит вас. После аварии он не выходил из больницы. Однажды утром я зашла сюда и увидела его одиноко сидящим в больничной церкви. Он молился. – Женщина перевела дух, нижняя губа слегка дрожала. – Тогда я поняла, что вы – не какое-то преходящее увлечение в его жизни. Он любит вас, как не любил еще ни одну женщину, а может быть, и никогда уже не полюбит.
   Миссис Хилмэн открыла сумочку, вынула изящный белый платочек и промокнула глаза.
   – Мне придется исповедаться еще кое в чем. Я очень хотела, чтобы мой младший любимый сын стал политиком. И с детства пыталась внушить ему эту мысль. Но ведь это мои устремления, а не его. И если Эрвин выберет политическое поприще, то это должен быть его собственный выбор, а отнюдь не мой. – Дороти опять помолчала, собираясь с мыслями, – после этой… аварии я приняла твердое решение устраниться. Пусть теперь все зависит от Эрвина. И от вас, конечно, – поспешно добавила она. – Обещаю, что не стану вмешиваться. Наконец-то урок пошел мне впрок.
   Мелия не могла вымолвить ни слова. Волнение не давало говорить. Внезапно она поняла, что тоже не права. Не права по Отношению к Эрвину. Ради его мифического блага, придуманного матерью, тоже решала за него, не поинтересовавшись мнением его самого. Она бросала, уходила, не оглянувшись на Эрвина. Она попирала чувства любимого, такая же эгоистка, как его мать.
   Решение пришло внезапно.
   – Я готова выдержать что угодно, лишь бы стать Эрвину хорошей женой, – горячо проговорила девушка. – Хотя мне всегда будет неуютно в свете прожекторов, миссис Хилмэн, но буду очень стараться…
   Если… если, конечно, Эрвин захочет взять ее в жены, уже про себя добавила Мелия.
   – Давайте будем друзьями, Мелия, – мягко проговорила Дороти. – Я готова на все, лишь бы не казаться вам надоедливой старухой.
   – Моя мама испытала те же чувства, когда женился старший брат Фред. Вам, наверное, будет интересно поговорить об этом, – предположила Мелия.
   – Я с удовольствием познакомлюсь с вашей мамой. – Дороти, наклонившись, поцеловала Мелию на прощание в щеку, – Так вы встретитесь с Эрвином, когда поправитесь?
   – Как только буду выглядеть чуть-чуть поприличнее, – улыбнулась девушка.
   – Для Эрвина вы всегда выглядите превосходно, поверьте. – Миссис Хилмэн легко дотронулась до ее руки. – Хочу видеть моего сына счастливым, Мелия.
   – Сделаю все, что смогу.
   – И вот еще что. Дайте мне знать, корда смогу встретиться с вашей мамой. Нам нужно очень многое обсудить по поводу свадьбы.
   Поколебавшись, Мелия все же решилась сказать:
   – Но это должна быть семейная свадьба.
   – Все, как вы захотите.
   – А зато потом мы сможем устроить большой прием, с тем чтобы никого не обидеть.
   – Прекрасная мысль! – оживилась Дороти.
   С этого памятного разговора выздоровление Мелии пошло гигантскими шагами. Через пару дней ее выписали, и еще два дня она прожила у родителей, прежде чем почувствовала себя готовой встретиться с Эрвином.
   Николь рассказала, что Эрвин почти каждый день выходит на яхте в море. С помощью подруги Мелия без труда установила, когда намечена очередная прогулка под парусом.
   В воскресенье выдался отличный денек – жаркое солнце и бодрящий свежий ветер. Сгорая от волнения, Мелия поспешила на пристань. Воспользовавшись ключом Джорджа, который дала верная Николь, забралась на яхту и стала ждать Эрвина.
   Вскоре молодой человек появился. Мелия видела, что он заметил ее издали, но не подал виду.
   Мелия все еще стеснялась обритой головы, волосы отросли только на полдюйма. Хотела обмотать голову легким шарфом, сделав нечто вроде тюрбана, но это придавало такой дурацкий вид, что девушка отказалась от своей затеи. Не хватает только юбки из пальмовых листьев, мрачно думала она.
   – Мелия? Это ты?
   – Меня теперь не узнать, верно?
   – Что ты здесь делаешь? – Голос Эрвина звучал не то чтобы неприветливо, но, однако, и особого восторга не чувствовалось.
   – Мне хотелось поговорить с тобой. Я считаю, что здесь удобнее всего. Ты сегодня выводишь яхту?
   Эрвин почему-то оставил вопрос без внимания.
   – Как ты себя чувствуешь? – Суденышко легонько качнулось, принимая его на борт.
   – Гораздо лучше. Есть небольшая слабость, но крепну просто с каждым днем.
   – Когда ты выписалась?
   Мелия была уверена, что Эрвин и сам прекрасно знает. Но тогда зачем ведет этот светский разговор?
   – Ты ведь и так знаешь – от матери или от Николь. – Она помолчала. – Эрвин, знаю, что ты был у меня в больнице.
   Мужчина лишь крепче сжал губы, но ничего не ответил.
   – Иногда я слышала, что происходит вокруг. Например, когда ты пришел в первый раз. Я слышала, как ты ходил по палате, а потом – твой разговор с Николь. – Мелия коснулась руки Эрвина и переплела пальцы со своими. – А когда уже пришла в сознание, то, проснувшись однажды ночью, застала тебя сидящим возле моей постели.
   – Никогда в жизни не был так напуган, – хрипло проговорил Эрвин. Слова словно застревали в горле.
   Он обнял ее, но совсем легонько, очень бережно. Мелия положила голову на плечо, и он прижал любимую чуть сильнее. Потом уткнулся в нежный изгиб шеи. Ощущение силы исходило от теплого тела. Мелия словно вернулась домой после снежной бури. Однако через секунду Эрвин отпустил ее.
   – Мои родители получили обратно свой вклад, да, еще возмещение морального ущерба, – нарочито небрежно обронила Мелия.
   – Да, – согласно кивнул Эрвин. – Они оказались одними из немногих счастливцев, которым вернули их деньги.
   – Их деньги? – переспросила она, делая ударение на слове «их». – Эрвин, только не надо рассказывать сказки, я все знаю.
   Молодой человек нахмурил брови, пытаясь выразить недоумение, которое плохо удалось.
   – Я могла бы никогда не узнать об этом, но, видишь ли, к нам пришел вызов в суд.
   – Какой вызов?
   – В тот день, когда я попала в аварию, родители получили по почте бумаги из суда, который занимается банкротствами. Да, думаю, ты и сам знаешь, о чем идет речь. Если бы деньги были уже возвращены, почему их вызывали в суд?
   Эрвин пожал плечами.
   – Понятия не имею.
   – Пожалуйста, Эрвин, перестань меня-то дурачить.
   Но молодой человек, словно что-то вспомнив, начал проявлять признаки беспокойства. Переместился на другой конец яхты. Демонстративно взглянул на часы и стал осматриваться по сторонам.
   – Рад бы поболтать еще немного, но, к сожалению, жду друга.
   – Послушай, Эрвин, нам нужно поговорить.
   – Извини, но тебе следовало предупредить меня заранее. Давай встретимся в другой раз.
   Эрвин вдруг улыбнулся кому-то и энергично замахал рукой.
   На причале Мелия заметила высокую блондинку, неправдоподобно красивую и стройную, с чудесным загаром. Она помахала Эрвину в ответ.
   Эрвин выпрыгнул из яхты, протягивая руки, а блондинка, издавая какое-то мурлыканье, бросилась ему на шею, элегантно согнув при этом ногу.
   Мелия смотрела на целующуюся парочку как оглушенная. По словам матери, Эрвин – несчастный, одинокий человек, пропадает от любви к ней, Мелии. Оказывается, миссис Хилмэн известно не все.
   Поспешно вылезая из яхты, девушка едва не свалилась в воду. С лысой головой и одеждой, как на вешалке висящей на похудевшем теле, она чувствовала себя никому не нужным ничтожеством. Особенно рядом с этим совершенством в образе женщины.
   Плохо соображая что-либо, Мелия с трудом пережила процесс знакомства с длинноногой красавицей, наспех пробормотала какие-то извинения и поспешно удалилась, оставив поле боя за белокурой красавицей.
   Расстроенная и потрясенная до глубины души, Мелия приехала домой и позвонила Николь. Хорошо, родителей не было дома.
   В крайнем возбуждении Мелия бегала по комнатам в ожидании Николь, не в силах справиться с нервами.
   Такая же взволнованная и сердитая, Николь приехала только через час.
   – Прости, что так долго. понимаешь, схватила такси, а водитель не знал дороги. Мы два раза заезжали не туда. Так что с тобой, горе мое? Боже, ну что мне с вами делать?
   Мелия в мельчайших подробностях поведала о встрече, особенно ярко расписав свою соперницу.
   Николь сделала большие глаза.
   – И ты поверила?
   – Чему тут верить или не верить? – вскричала Мелия. – Посмотрела бы на него! Тут не может быть сомнений! Я просто раздавлена, да еще этот вид… Посмотри, на кого я похожа!
   Николь расхохоталась.
   – Мелия, не будь дурочкой, он любит тебя.
   – Да уж, – убито пробормотала она.
   – Эту девушку зовут Флоренс Кейдж, впрочем, это неважно. Поверь мне, она для него ничего не значит.
   Раздался звонок в дверь, и подруги от неожиданности испуганно уставились друг на друга.
   – Кто бы это мог быть?
   – Может, Эрвин? – прошептала Николь. – На всякий случай лучше спрячусь. – И Николь скрылась в кухне.
   Открыв дверь, Мелия, к своему изумлению, увидела Дороти Хилмэн.
   – Что случилось с Эрвином? – с порога спросила та.
   Мелия отступила, пропуская женщину в дом.
   – Николь! – крикнула Мелия. – Можешь выйти. Это некто по фамилии Хилмэн, но не Эрвин.
   – Значит, Николь здесь? – отметила Дороти. – Я искала Мелию. Мне позвонил Джордж и сказал, что сегодня у Мелии с Эрвином что-то случилось. Что, дескать, Мелия звонила Николь и та тотчас сорвалась и убежала. Я хочу знать, в чем дело.
   – Это долгая история, – неохотно ответила Мелия.
   – Сначала звонила вам домой, – пояснила Дороти, – а потом поняла, что вы, наверное, живете пока у родителей. И тогда решила заехать. К тому же это – прекрасная возможность познакомиться и поговорить с вашей мамой.
   – Ее пока нет дома, – нервно выдохнула Мелия и жестом указала на диван. – Присядьте, пожалуйста.
   Дороти вошла и огляделась. Мелия настороженно следила за ней. Дом родителей, конечно, лишен богатства и роскоши, которые поражали в «Кипарисах». Но каждый, перешагнув порог этого жилища, начинал чувствовать себя очень уютно. На каминной полке в гостиной выстроился ряд школьных фотографий детей. Повсюду развешаны и расставлены фотографии внуков. Дальнюю стену сплошь занимали полки, на которых вместе с книгами красовались спортивные награды семейства и просто безделушки. Видно, что Дороти понравилась скромная обстановка. Присев на диван с вышитыми подушками, Дороти все же заговорила на волновавшую ее тему.